Затмение

Какая неимоверная скука! Ни тебе балов, ни модных лавок, ни даже приличного общества. Ну, с кем, скажите, можно общаться приличной женщине в этой забытой Всевышним дыре? С погрязшими в хозяйстве жёнами сельских рыцарей, такими же неухоженными и неопрятными, как этот окружённый дикими лесами недостроенный городишко? С крестьянками, роющимися в своих огородах, пока их мужья стучат топорами или укладывают камни в стены медленно растущего замка? Или с проститутками, квартал которых вырос прямо на берегу реки? Хотя, конечно, многие из последних выглядят, порой, куда приличнее и первых, и вторых. Но не позорить же честь старинного рода подобными подругами! И какого чёрта Левона потащило в эту глушь из столицы?!

Эстер, ещё четыре года назад бывшая первой фрейлиной при дворце Его Величества, с тоской взирала в окно небольшого двухэтажного домика, расположенного всего в сотне метров от главной площади. Бывшая первая фрейлина…

Да, Карина оказалась верна себе, и не простила жгучей черноволосой красавице того, что та положила глаз на её избранника! Отомстила! Через шесть лет, но отомстила! Ведь могла бы запросто сказать, что нуждается в услугах давней подруги, и никуда бы Левон со своей блажью не делся, остался бы, как миленький, в Кроне. И не пришлось бы ей, настоящей звезде Двора, тащиться вслед за сбрендившим супругом за сотни вёрст от столицы!

А как иначе назвать, если не сбрендившим, этого идиота, вбившего себе в голову, что молодая жена может и потерпеть ради того, чтобы он получил должность Лорда-мэра с перспективой графского титула? У него, видите ли, великие планы на будущую карьеру! А о жене он подумал? О том, что она в этой дыре вынуждена бесславно растрачивать свою молодость и красоту, подумал? Будь проклят тот день, когда она, Эстер Амин-оглы, согласилась выйти замуж за этого безмозглого придворного щёголя!

Поначалу всё было, конечно, очень даже неплохо. Блестящая пара – фрейлина и рыцарь из личной стражи короля – наслаждалась вниманием Двора. Барон и графиня – они были желанными гостями в каждом приличном доме. Особенно после того, как принцесса Карина подмяла под себя стареющего отца, больше всего на свете боящегося потерять свою непутёвую дочку и дрожащего над внуком. А потом в Левона будто бес вселился: он загорелся идеей стать правителем нового города. Нет, не так. Нового Города. Оба слова с заглавных букв.

Она вначале отнеслась к этой мечте муженька с иронией, надеясь, что вскоре блажь выветрится. Но тот, на удивление, не только не остыл к идее добиться такого же наследного титула, как у супруги, но и погряз в дворцовых интригах, призванных доказать герцогу Парнскому и Драгонскому, что именно Левон справится лучше всего с управлением Нового Города.

Эстер невольно вздохнула, вспомнив лицо Героя, схватку которого с сотником Хордом на ристалище до сих пор до сих пор считают непревзойдённой.

В уговорах Левона не помогли ни слёзы, ни угрозы родить ребёнка и остаться в Кроне навсегда. А когда речь дошла до назначения правителя города, мерзавка Карина с лёгкостью отказалась от неё, и ребёнка пришлось рожать уже здесь, на берегах реки Разбойница.

Никакой любви к Левону у неё не было и в помине. Если быть честной с самой собой, то она согласилась выйти за него замуж только для того, чтобы не вылететь из окружения принцессы ещё раньше, после того, как её лучшая подруга Лилит упрекнула Эстер, что неприлично так краснеть, когда Эрг обращается к ней. Тогда первая фрейлина от досады и закрутила флирт с Левоном, ошалевшим от такого счастья. Для неё это был явный мезальянс, но где же на всех графинь набраться графов? Лилит только недоверчиво хмыкала, слушая дворцовые сплетни об этом романе, но Эстер согласилась выйти замуж за Левона, как только он сделал предложение. Назло подруге. А поскольку не было любви к Левону, бывшая светская львица довольно сдержанно относилась и к сыну, родившемуся почти четыре года назад, когда здесь на побережье Разбойницы стояло всего полсотни домов, несколько бараков для рабочих и лишь фундамент будущего замка.

Замужество, роды и вскармливание малыша не только не испортили её фигуру, чего панически боялась Эстер, но даже позволили похорошеть и превратиться в предмет обожания половины мужского населения Нового Города. Она чуть раздалась в бёдрах, и без того привлекающая внимание грудь добавилась в объёме, но талия осталась практически такой же тонкой, как и была. А внимание к ней со стороны бесящихся от вожделения неженатых и даже женатых мужчин, которых она ради развлечения провоцировала своими откровенными нарядами, приводило ревнивого Левона в настоящую ярость.

Нет, большего, чем комплименты и плотоядные взгляды, она в отношении себя никому не позволяла. И уж тем более – сальных намёков и откровенных предложений. Впрочем, была в этом не только её заслуга, но и страх перед мужем, обладающим очень немалыми полномочиями и реальной властью. Хотя в постели с ним Эстер особой страсти не проявляла, чаще просто имитируя эту страсть, но и других претендентов на то, чтобы её проявить, среди постоянных жителей города не видела. Будь Новый Город по населению хотя бы с четверть Крона, она нашла бы с кем наставить рога Левону. Но только не в этой деревне, где каждый знает не только друг друга, но и что происходит в его доме!

Преимущество в жизни здесь было ровно одно: время от времени сюда проезжал тот, за кем бы она помчалась, не задумавшись ни на секунду, хоть за край света. Приезжал один, без Карины, которую держали в столице пятилетний сын – наследник престола, всё чаще болеющий отец и собственная проблема со здоровьем.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Высадка на остров Каменный началась с катастрофы.

Западный пролив, посреди которого корабль, на котором отряд Эрга отправился в пиратское логово, подобрал из полузатопленной лодчонки Кор, проходили в непогоду. Дождь и ветер час от часу только усиливались, сменившись к следующему вечеру настоящей бурей. Посудину швыряло и било волнами целые сутки, и лишь к следующему вечеру шторм утих. Но выяснилось, что обшивка не выдержала натиска стихии, и в трюме появились течи.

Утром, когда взошло солнце, штурман выяснил, что корабль снесло едва ли не к побережью Геммы, и теперь нужно было идти не на юг, а на юго-запад. Что возвращаться в ближайший порт для ремонта, что двигаться к заливу, вдававшемуся в северный берег острова Каменный, примерно одинаковое расстояние. Только возвращение раскрыло бы тайный план вторжения в пиратскую вотчину, и юный герцог принял решение идти к острову, борясь с поступающей в трюмы водой. Благо, ветер, сменившийся с северо-западного на западный, позволял идти довольно быстро. Но именно этот ветер и привёл к беде, раскачав на море нешуточную зыбь.

Будь море гладким, полоску рифов проскочили бы без проблем даже при несколько увеличившейся от набранной воды осадке. Проскочили бы, выбросили корабль на песчаный берег залива, а там уже помогли бы морякам заделать течи. Не будь течей, всё бы обошлось, даже не чиркнули бы по этим камням: промеры глубины, обозначенные на пиратской карте, говорили, что запас осадки составлял не меньше метра. Но на длинной волне, нагнавшей посудину, нос поднялся, а корма резко просела из-за перелившейся назад воды в трюме, и деревянный руль с треском зацепил за подводные камни.

Обломки от разбитого руля тут же всплыли на поверхность, а корабль, потерявший управление, понесло дальше. Паруса немедленно убрали, только проблемы управляемости это не решило, и оставшиеся два километра он преодолел… мягко говоря, как щепка в проруби. А выгружаться пришлось в полосу прибоя, рискуя быть либо захлёстнутыми мощной зыбью, либо раздавленными качающимся на днище, как неваляшка, кораблём. Собственно, так и потеряли трёх человек, а корпус получил ещё несколько пробоин о камни, торчащие из песка.

Чтобы было понятно, остров Каменный, издавна служивший пристанищем пиратов, имеет форму песочных часов, вытянувшихся с востока на запад, и лежит неподалёку от Западного континента, примерно на широте устья Разбойницы. Место очень удобное для набегов на побережье Геммы и грабежа судов, курсирующих вдоль побережья, и флот королевства давно точил зубы на пиратский остров. Но проблема была в том, что фарватер, по которому можно войти на рейд Порта Форчун, слишком извилист. Атаковать пиратский город с моря пробовали не единожды, но, потеряв два-три корабля на прибрежных рифах, непременно отступали. Блокада тоже ничего не давала, поскольку уже пару столетий в горных долинах острова трудились сотни рабов, возделывавших поля, и пираты не испытывали недостатка в продовольствии. После штормов блокаду приходилось снимать, и джентльмены удачи снова выходили на промысел.

С пиратами вели активную торговлю контрабандисты, и, в общем-то, это было довольно выгодно для королевства, поскольку через них поступали некоторые товары, добыть которые можно было только на Западном континенте. С его населением, геммцы впервые столкнулись ещё во времена Короля Артура, когда Уллис Дарк напал на Верк вместе с дикарями, приплывшими через пролив на больших лодках. Их перебили практически поголовно, но с тех пор появление на Западном континенте потомков пассажиров и экипажа космического корабля, опустившегося на планету после аварии, стало смертельно опасным занятием. Их попросту уничтожали те, кто жил на континенте. Не лезли сами в Гемму и Нордию, но и не терпели чужаков у себя. Единственные, кому изредка удавалось что-либо привезти из-за моря, были пираты с острова Каменный. Они регулярно организовывали набеги на соседний континент, гибли на нём десятками, но спустя несколько месяцев восстанавливали свою численность за счёт тех, кого удавалось завербовать в Гемме и Нордии.

Не служил помехой их рейдам и довольно узкий пролив между континентами, обычно патрулируемый королевским флотом, но эта игра в кошки-мышки была хорошо знакома обеим сторонам, и взаимная борьба шла с переменным успехом. В общем-то, к пиратам в Кроне относились как к неизбежному злу. Не очень досаждающему, хотя и неприятному.

Всё поменялось этой весной, когда в ходе отражения пиратского нападения на герцогство Расс выяснилось, что нордийцы создали с пиратами тайный союз против Геммы, угрожающий королевству большой войной с северным соседом. Нордийские рыцари на пиратских кораблях предприняли не только рейд вверх по Разбойнице, но и пытались напасть на монастырь, где якобы на послушании находилась принцесса Карина.

Королевский Совет пришёл к выводу, что присоединение Каменного острова к Нордии приведёт к тому, что соседи, живущие за Северными горами, потребуют свободного мореплавания через пролив, чтобы метрополия могла общаться с отдалённой территорией. Разрешить его – значит позволить нордийцам накопить силы и со временем атаковать самое дальнее геммское герцогство Расс. Не разрешить – значит позволить Нордии разорвать соглашение, ограничивающее численность флота, и вскоре ввязаться в войну.

Решение проблемы предложил юный герцог Парнский и Драгонский Эрг Донито: пока союз был ещё тайным, под предлогом борьбы с пиратами захватить Каменный остров, и таким образом лишить Нордию плацдарма для нападения на отдалённые территории Геммы.

Главную ударную силу геммского воинства составляли конные рыцари, не очень-то приспособленные к организованным боевым действиям в пешем строю. Высадить с моря вместе с ними коней было проблематично из-за того, что почти везде берег был слишком крут, и крошечные пляжики непременно упирались в скалы либо горные кручи. Единственная пригодная для этого бухта, помимо гавани Порта Форчун, располагалась в самом узком месте острова прямо напротив пиратского гнезда. Но чтобы попасть к Порту, нужно было перевалить через горный хребет, также недоступный для конницы.

Могли это сделать только воины, прошедшие специальную подготовку и изначально привычные к пешему бою. Точнее, диверсанты, способные биться в одиночку и мелкими группами. В течение месяца герцог готовил специально отобранных юных воинов по программе легендарных Чёрных Рыцарей, таинственного ордена, созданного его отцом, но почти поголовно погибшего в ходе междоусобицы, развязанной заговорщиками, поддержанными Нордией. И вот попытка высадки сотни в бухте на севере острова закончилась бедой – гибелью корабля и трёх человек.

Надзирателя звали Вонючка. В одной из схваток на море пострадало его мужское достоинство, после чего пират быстро превратился из обычного человека в жирную, заплывшую салом тушу. Скакать по палубе с ножом или кривой саблей он уже не мог, и поэтому нанялся на ферму к одному из городских богачей, Тэссу Гордону, присматривать за рабами. А поскольку из-за своего лишнего веса он потел от любого движения, от него вечно разило кисловатым запахом застарелого пота. Отсюда и пошла кличка, давно уже заменившая ему имя.

То, что промокший насквозь человек-пузырь едва передвигал своими слоноподобными ногами, было на руку высокому измождённому парню в лохмотьях, из-под которых местами выглядывали грязные бинты с застарелыми пятнами крови. Он сам еле волочился за Вонючкой, и будь надзиратель более проворный, не избежать новому рабу Тэсса Гордона плётки. А так он плёлся себе, нога за ногу, вслед за кастратом, почти не напрягаясь.

Почти – потому что мог, конечно, чуть-чуть прибавить скорость, но в таком темпе не прошёл бы и километра, просто свалился бы. А что вы хотите от человека, всего несколько дней назад вставшего на ноги? В другое время его бы просто вышвырнули за борт на корм акулам, но времена для Порта Форчун были тяжёлыми. Ушли с нордийцами на Разбойницу и не вернулись два корабля. Третий, усиленный рыцарями, прибывшими из Лайна, пропал во время похода к побережью герцогства Рантон. Зачем нордийцы послали его туда, где море просто кишит геммскими военными кораблями, так и осталось тайной, поскольку ни один человек из его команды так и не вернулся. Где-то задерживался ещё один, отправившийся к Западному континенту. А тот, который подобрал раненого парня в море, привёз из набега на герцогство Рив всего лишь шесть пленников. Если считать вместе с ним, чуть живым от многочисленных ран, голода и обезвоживания.

Пятерых, проданных на невольничьем рынке, сразу же отправили на работы, а за него, как за полутруп, Гордон заплатил сущие гроши и оставил отлёживаться в подвале своего дома. И вот теперь, как только пленник поднялся на ноги и смог ходить, его погнали на ферму.

- Ну что, «рыцарь», не сдох ещё? – заржал над своей шуткой Вонючка. – Сядь, посиди, пока я отдыхаю. Нам ещё топать да топать! Откуда только ты взялся ты на мою голову?

Парень, пошатываясь от слабости, шагнул в тень и опустился на придорожный камень метрах в двух от Вонючки, принявшегося, как опахалом, гнать на себя воздух своей шляпой. Руки пленника были связаны верёвкой, конец которой крепко держал надзиратель. Ноги тоже спутаны верёвками, но не плотно, а наподобие того, как стреноживают коней: мелкими шагами идти можно, а вот бежать никак не получится.

- На коленях руки держи! – рявкнул надзиратель, заметив, что новый раб, пытаясь усесться поудобнее, решил помочь себе спутанными запястьями. – Не хватало мне ещё, чтобы ты верёвки перетёр и сбежал!

- Да куда уж мне бежать! – подал голос парень. – Шагом бы дойти и не помереть!

- Это, хе-хе, верно! – с довольным видом засмеялся бывший пират. – И учти: свалишься по дороге – прирежу сразу, чтобы не возиться.

- Не пугай! Одни уже пытались прирезать. Я, хоть и чуть живой, да вот он. А где они?

- Дерзкий ты больно, «рыцарь»! Ну, ничего, и не таких обламывали! А ну, встал и дальше пошёл!

Хорд чувствовал себя очень плохо. И виной тому было не только и даже не столько сотрясение мозга после позорного удара ногой, которым его сразил этот сопляк. Он бы намного спокойнее принял поражение от кого угодно, но не такое и не от этого человека. Ведь бой есть бой, даже на ристалище, и от любого бойца, даже самого лучшего, может отвернуться удача. Но даже если бы он всю свою оставшуюся жизнь не терял статуса лучшего бойца королевства, ему бы всю жизнь припоминали то, как его, будто паршивую собаку, свергли с пьедестала пинком. Не образно выражаясь, а буквально. Не говоря уже о том, что проклятый щенок превратил его из будущего триумфатора и правителя герцогства в изгоя, бесправного бродягу, которого, если он снова появится в Гемме, вправе убить любой.

Сэмми успел довезти бывшего сотника к дому, который снимал Барц, до того момента, когда нордийский «купец» со своими помощниками сбежал в порт. «Гук», увидев Хорда, брошенного поперёк седла, даже изменил своей привычке улыбаться всегда и всюду, задумавшись, что делать с этим отработанным материалом. Но потом рассудил, что ему ещё могут пригодиться таланты сотника:

- Вези его за нами!

И вчерашний половой, спасённый Хордом от кулачищ пьяного Милка, послушно пристроил коня со стонущим сотником в хвост кавалькады, направляющейся в порт.

Барц во время плавания пару раз заглядывал в каюту к больному сообщнику, но тот был не в состоянии что-либо обсуждать, и по прибытии в Порт Форчун нордиец щедро оплатил комнату в гостинице для сотника, куда того перенесли с пристани. Хотя нордийский агент и был недоволен тем, что человек, на которого он возлагал большие надежды, так расклеился.

Спустя две недели после прибытия на Каменный, он снова заглянул к Хорду, но обнаружил того в невменяемом состоянии: как только у того прошли головные боли, он запил и не просыхал уже четвёртые сутки. За это Сэмми не просто получил нагоняй, а вечно улыбающийся вдохновитель идеи свергнуть герцога Расского, не переставая улыбаться, пообещал продать парня в рабство, если тот позволит хозяину выпить ещё хоть бокал вина.

Подручные Барца выволокли сотника на улицу и полчаса обливали холодной водой, пока он не пришёл в себя. После этого Барц утащил нетвёрдо стоящего на ногах Хорда в номер, и оттуда долго слышался ор, изредка перемежаемый пьяным бубнением. Но выволочка подействовала, и теперь Хорд просто лежал в постели, угрюмо глядя в потолок и не реагируя на любые попытки Сэмми хоть как-то растормошить своего господина.

Спустя неделю Барц явился с новым визитом.

- Ты слышал, что произошло недавно на ферме Тэсса Гордона?

- А кто такой Тэсс Гордон, и почему что-то произошедшее в его хозяйстве должно меня заинтересовать?

- А что ты вообще слышал из местных новостей?

- Ничего. Я не выхожу из номера.

- А зря. Так вот, Тэсс Гордон, крупнейший производитель продуктов на всём Каменном острове, недавно купил на рынке одного полудохлого раба, подобранного в море. На острове сейчас большие проблемы с рабочей силой, и ему пришлось заплатить за этого доходягу, как за двух здоровых мужчин. Новый раб кое-как оклемался, и его отправили на ферму. А через три дня он убил охранника, захватил оружие, освободил ещё полтора десятка невольников, и теперь наводит ужас на окрестности, нападая на соседние фермы и освобождая таких же, как он.

- Мне наплевать на какой-то местный бунт рабов. Как и на всех здешних тэссов гордонов.

- Но не в этом случае. Я навёл справки, и оказалось, что когда этого предводителя восстания подобрали в море, на нём были разнобойные доспехи. Некоторые с клеймами мастеров из Норда, а некоторые – изготовленные в Рассе.

Хорд рывком поднялся с постели.

- И что ты этим хочешь сказать?

В глазах сотника загорелся кровожадный огонёк.

- А ещё я выяснил, что этот человек – не из тех людей, кто уходил в Расс вместе с советником Отгаром…