Здравствуйте, я ваша ведьма Агнета. Книга 10

Швея

Сижу себе тихонечко на своем чердаке, карты раскладываю, с клиентами общаюсь. Затопила печку, хоть и на улице еще плюс, но захотелось мне тепла и уюта. Хорошо мне, радостно на душе, и расклады все позитивные, как на подбор, ничего плохого не вижу у клиентов в будущем. Только с последней на сегодняшний день клиенткой распрощалась, как у меня телефон зазвонил. Смотрю на экран, а там написано: «Марфушечка». Сижу и удивляюсь: это кто же такая? Но трубку взяла, а там, оказывается, Мара. Странно, и кто же ее так у меня переименовал, или это я лишнего на грудь приняла и так ее обозвала в телефонной книге?

— Привет, — поприветствовала она меня бодрым голосом. — Чего делаешь?

— Доброго дня. Карты со стола собираю, — улыбнулась я. — Как мы с тобой давно не созванивались и не общались. Наверно, в последний раз мы с тобой виделись, когда мужики с обрезами с тобой воевать приезжали.

— Да, скорее всего, тогда и было.

— Как ты там живешь-поживаешь? — спросила я.

— Ой, я тот коттедж все же взяла. Мы с Яночкой туда переехали.

— Только с Яночкой? — с улыбкой спросила я.

— Ну, Светик приезжает, помогает нам. Вот ремонт затеяли, - ответила немного смутившись Мара.

— Нам с Матреной к тебе приехать с ремонтом помочь? — со смехом поинтересовалась я.

— Приехать можно, с ремонтом мы сами справимся. У меня вот есть к тебе какая просьба. У Светика мама живет далеко, а в городе проживает его тетушка. Женщина чудесная и замечательная. Она к нам тут в гости наведалась. Вернее, мы ее пригласили, чтобы она с дизайном комнат помогла. Так вот, у нее есть некоторые проблемы.

— Какие? — поинтересовалась я.

— Агнета, это надо видеть. Она и не хотела к нам из-за этого ехать. Говорит, что я вам там всё попорчу, а потом не разгребетесь. Но я как бы не особо верю во всё такое, — с хохотом на последней фразе сказала Марена. — И всё же я заманила ее к себе. У нее своя линейка одежды, интернет-магазин, она создает просто изумительные наряды. В общем, приедь, глянь сама на нее.

— А что там? Ты хоть намекни.

— Человеку сейчас очень сложно жить.

— А что сами не поможете, вы вроде со Светиком тоже не хухры-мухры?

— Ну, у Светика опыта мало, да и некогда ему учиться. К тому же всё происходящее с ней — это не мой профиль, тут я даже не знаю, с какого бока к этой проблеме подойти.

— Она сейчас у тебя? — спросила я.

— Да, у нас, в новом доме, — ответила мне Мара.

— Ладно, после обеда загляну.

— Хорошо, ждем.

Мы с Катюшкой пообедали, и я отправилась к Маре в ее пряничный домик. Добралась до нее за двадцать минут. Около ворот меня встречал Яночкин компаньон, который за несколько месяцев превратился в огромного лохматого пса. Он для порядку пару раз гавкнул.

— Ну и чего ты шумишь? — спросил у него ворон. — Свои же.

— Привет тебе, мудрый старец, — улыбнулась я.

— Ой, не надо мне тут подлизываться, — хмыкнул ворон. — Мара приперла какую-то чумную старуху, и та портит нам всю благость в доме.

Марена выскочила из дома меня встречать.

— Как хорошо, что ты приехала. Как я по тебе соскучилась, — кинулась она ко мне обниматься.

— А где Яночка? — спросила я, заглядывая ей за спину.

— Она у нас пока у дедушки, уроки учит.

— Уроки? — удивилась я.

— Да. Яночка пошла в первый класс.

— Не рано? — спросила я с сомнением.

— Ей шесть с половиной лет. Не потянет — значит, пойдет в следующем году. Пока ей всё нравится, — ответила мне Мара.

— Замечательно. Ну идем в дом, покажешь, какой ремонт вы затеяли.

— Ага, проходи.

Мара завела меня в просторный коридор, в котором лежали какие-то стройматериалы.

— Идем сюда, в большую комнату.

Я прошла следом за ней. На стареньком диване сидела приятная пухленькая женщина лет пятидесяти с рыжей копной волос, собранных в низком хвосте. Одета она была весьма экстравагантно, но в спокойном и нежном стиле бохо. Вся в каких-то вязаных кружевах, оборках, фенечках и ярких крупных аксессуарах. Она грустно мне улыбнулась и поздоровалась.

— Это Елизавета, а это Агнета, — представила нас друг другу Мара.

— Очень приятно, — кивнула я.

— Взаимно.

Немного пригляделась к женщине, хотя Матрена предупреждала меня, чтобы я не вглядывалась пристально в посторонних людей. Но мне было интересно, на самом деле она вся такая приятная, мягкая и пушистая, как кажется, или это ее внешняя маска, за которую она умело прячется. Однако черных мыслей за ней замечено не было.

— Светик мне сказал, что вы умеете всякое-разное, и даже есть надежда, что вы мне поможете. Я вообще не хотела к ребятам приезжать, я же всё испорчу, потом после меня в доме жить невозможно будет, — сказала Елизавета грустно.

— И как же вы портите? — поинтересовалась я.

— Сейчас я вам покажу. Вот видите, я сижу на этом стареньком диване?

— Вижу, — кивнула я.

— Смотрите, — она встала со своего места.

— Ну и?

— А теперь подойдите к дивану и аккуратно проведите рукой по тому месту, где я сидела. Только очень аккуратно, чтобы не пораниться, — предложила Елизавета.

Подошла к дивану и пристально стала в него вглядываться. Однако ничего такого не заметила.

— Надо рукой провести, — сказала она.

Не стала этого делать, а поводила сверху, не касаясь его ладонью. Но и этого было достаточно — диван на том месте, где она сидела, ощетинился иголками. Посмотрела на нее со скептицизмом.

— Понимаю, можно подумать, что, пока я там сидела, натыкала кучу иголок, — кивнула Елизавета. — Мара, принеси мне чашку с чаем и чайной ложкой. Только сначала покажи ее своей подруге.

Мара через несколько минут принесла нам поднос с чашками с чаем. Всё это время Елизавета стояла.

— Вот смотри, — сунула мне Мара в нос чашку с обычным чаем. — Чего-нибудь видишь?

— Ну, чаинки на дне плавают, — сказала я.

— И всё?

— Да, и всё, — кивнула я.

— Точно?

— Точно.

Марена отдала чашку тетушке. Та немного побултыхала в ней чайной ложкой и стала оттуда вытаскивать различные предметы: большие английские иголки, цыганские иглы с нитками, распарыватель, нитковдеватель и даже швейную шпульку.

— Это еще что, я как-то выловила целую цепочку из лезвий для бритв, — вздохнула она и передала мне чашку.

Я заглянула внутрь и убедилась лично, что там в чае плавают всякие швейные принадлежности.

— Теперь я ни есть нормально не могу, ни пить, обязательно что-то такое из своей тарелки или чашки выловлю. А уж готовка в сущее наказание превращается — полные кастрюли и сковородки вот такого, — вздохнула горестно Елизавета.

— Прямо порча какая-то, — с удивлением заметила я.

— Я тоже так думаю, вот только никто мне не верит. Говорят, что это всё я сама делаю, дабы привлечь к себе внимания. Ну какая тут забава, когда нормально жить не можешь? Я Маре говорила, что приехать к ним не могу, потом будут еще несколько месяцев выметать после меня нитки да иголки.

— Зато покупать их не придется, все в наличии на любой цвет и размер, — пошутила я.

— Агнета, чего делать-то? — спросила Мара.

— Не знаю, для начала убрать иголки из дивана. А так мне подумать надо, на картах посмотреть. По-хорошему, Елизавету надо бы ко мне забрать, но я дама эгоистичная и пока этого делать не хочу. Уж простите меня, Елизавета, но потом выгребать после вас кучу всякой всячины не хочется. Ко мне и люди заглядывают, а тут им в попу может вонзиться иголка или булавка, или даже шило какое.

— Вот и я о том же, — сникла тетушка.

— Марена, мне нужно диагностику провести, — сказала я.

— Сейчас?

— Можно и сейчас попробовать, но не здесь и не в твоем присутствии, ты сильно фонишь и создаешь помехи.

— Может, в Яночкином садике? — предложила Мара.

— Давай попробуем, — согласилась я. — Там же есть какой-то домик?

— Да, есть, и теплица имеется.

— Значит, собираемся и едем туда.

Тетушка вытащила из сумки большой магнит и стала им водить по дивану.

— Хоть так почищу, а то потом забудем, вернемся домой, и кто-нибудь сядет на колючку, — сказала она.

Мара глянула на происходящее, подумала и выдала:

— Пойдем пешком, прогуляемся по поселку. Осень, и дышится легче.

— Хорошо, я с удовольствием погуляю, — сразу согласилась я.

Идея потом вытаскивать из сидения машины иголки мне не очень нравилась.

Украл вдохновение

Сначала мы шли по улице и разговаривали, а потом место стало узким, и пришлось топать друг за другом по тропинке. Первой шла Мара, за ней шагала Елизавета, а я завершала нашу цепочку. Вдруг тетушка резко остановилась и стала рассматривать чужой дом с резными ставнями и вязаными занавесками. Я пригляделась к ней и увидала чудную картинку над ее головой. Там вертелись и роились разные швейные и вязальные предметы: крючки, спицы, клубки, отрезы ткани, кружево.

— Маруша, я сейчас, — сказала она.

У Елизаветы горели глаза. Она достала из сумки блокнот и карандаш и стала что-то быстро-быстро записывать и зарисовывать.

— А то потом забуду, — пробормотала она.

Тетушка устроилась тут же около этого дома на лавочке. Она рисовала и рисовала, потом достала телефон, включила диктофон и стала наговаривать свои мысли и идеи. Вдруг калитка скрипнула, и из-за нее выглянула старушка в белом платочке.

— Здрасьте. И чего вы тут делаете? — спросила она с недоверием.

В ответ мы поздоровались.

— Проходили мимо вашего дома и увидали, какие красивые занавески висят у вас на окнах. Я залюбовалась, и на ум мне пришли некоторые идеи. Я одежду шью. Вот остановились записать их, а то из головы последнее время всё выпадает и забывается, — объяснила Елизавета.

— Ты бы видела, какие у меня скатерти, а еще есть задергушки на лето, на зиму, на весну и осень. Они вышитые, и все с разным рисунком. Да чего говорить-то, идемте в дом, я всё покажу.

— Да с меня разные нитки да иголки сыплются, боюсь вам намусорить в доме, — поморщилась тетушка.

— Да ничего страшного, я потом уберу. Меня бабушка Тоня зовут. Идемте в дом, я вам своей работой похвастаюсь. У меня есть занавески, которые бабушка моя вышивала. А еще я на коклюшках вязать умею. Такие кружева чудные получаются.

Старушка все же заманила нас в дом, как мы ни отказывались. Елизавета загорелась какой-то идеей, и ей хотелось посмотреть на работу бабушки Тони. В жилище было очень уютно, везде лежали какие-то салфеточки, скатерки, подушечки. Окна украшали вышитые занавески с вязаным кружевом. Покрывало было выполнено в стиле пэчворк. Я даже залюбовалась на всю эту красоту.

Бабушка Тоня сначала провела нас по своему дому и показала всю свою ручную работу, а потом стала доставать из огромного сундука разные шторы, подзоры, занавески и даже связанный на коклюшках тюль.

— Я ее зимой только вешаю. Она такая теплая, солнечная, от нее сразу настроение поднимается, — улыбалась старушка.

Елизавета все внимательно рассматривала, а некоторые вещи фотографировала с разрешения хозяйки. Мара тоже с любопытством разглядывала все убранство. Я же подумала, что неплохо было бы иметь такие же миленькие занавесочки у себя дома. Сделала несколько фотографий, чтобы потом показать маме и придумать с ней что-то такое интересное.

На удивление, из Елизаветы ничего такого не сыпалось, когда она общалась с бабушкой. Хотя над ее головой все время вертелось что-то из швейных и вязальных принадлежностей.

— Ох, я настоящая хозяйка, — всплеснула руками баба Тоня. — Я вам даже чая не предложила. Я ведь шарлотку пекла. Идемте, девочки, на веранду, я вас угощу.

— Да нам некогда, — ответила я.

— Найдите полчаса для одинокой старухи, уважьте пожилую женщину, — она посмотрела на нас такими глазами, что мы не смогли отказаться.

Она проводила нас на веранду и стала накрывать на стол.

— И тут такая скатерть, — Елизавета погладила ткань, приподняла край и начала рассматривать вышивку и кружево.

— Если хотите, то я вас научу вязать на коклюшках, — предложила хозяйка.

— Очень хочу, я вам заплачу за это, — ответила тетушка.

— Какой платить, ничего не надо, мне будет только в радость, — всплеснула руками баба Тоня.

Она принесла блюдо с пирогом, блюдца и чашки, поставила на стол пару розеток с разным вареньем и вазочку с конфетами. Бабушка разлила по чашкам ароматный чай.

— Как у вас хорошо, аж душа радуется, — улыбнулась Елизавета. — Так спокойно, а я вот в последнее время всё куда-то бегу, бегу, никак не могу остановиться, всё мне нужно успеть сделать, боюсь, что что-то не доделала, не отдала. Так устала от этой гонки.

— А ты помощника найми, не всё же одной тянуть, — посоветовала бабушка.

— Так я наняла, а он у меня эскизы и лекала украл. Теперь свое производство завел и отшивает сам одежду, которую я придумывала и разрабатывала. Я теперь совсем боюсь людям доверять, и с идеями после этого всё застопорилось. Наверно, от стресса. Раньше гляну на цветы — и тут же перед глазами образ платья или юбки встает или еще чего. А теперь вроде идеи есть, а вроде нет, ускользают из головы, как призрак в ветреную ночь, — вздохнула тетушка.

— Ну, предательство всегда людей подкашивает, — сказала я.

— Ну да, — согласилась она со мной.

— А сейчас на кого производство оставила? — спросила ее Мара.

— Ни на кого, отправила всех в отпуск, распродаем остатки, наверно, закрываться будем. Хотя у меня сегодня вон сколько идей возникло, но боюсь, что, когда выйду отсюда, у меня опять всё из головы выпадет.

— А ты не уходи, — рассмеялась баба Тоня. — Погости у меня, я тебя научу вязать кружево и делать мережку.

— Да как-то неудобно, — пожала плечами Елизавета. — Хотя мне у вас очень нравится, и всё по душе.

— Не переживай, ты мне не в тягость будешь, а в радость. Мои-то все разъехались по разным городам и странам. Дай бог, раз в году меня навестят, и то радость, всё больше друг другу звоним да письма пишем, - вздохнула бабушка.

— А почему так? — спросила я.

— Ну вот так. Дочь уехала за своим мужем за границу, так там и остались, и внуки у меня там родились и выросли. Никто назад не хочет возвращаться. Сын на Дальнем Востоке с семьей живет. До нас доехать — дорого и долго. Вот так и живу. Звали меня к себе, а чего я там буду, как ни пришей рукав к штанине, чужая земля, чужая родина и люди не такие, как тут. Да и годков мне много, зачем метаться туда-сюда на старости лет. А тут и мне радость, что кому-то нужна, да и развлечение, и мысль, что не даром прожила, а свое умение передала кому-то, научила.

— Ну да, — согласилась с ней я.

За то время, что мы сидели в гостях у бабы Тони, из тетушки Елизаветы ничего не выпало и нигде ничего лишнего не появилось. Над ее головой продолжала крутиться всякая всячина. Мы посидели, попили чай, послушали рассказы бабушки Тони про ее творчество. Поблагодарили ее за всё, попрощались и вышли за ворота. Как только мы оказались на улице, так из поля Елизаветы стало всё сыпаться: катушки с нитками, клубки, иголки, кружева. Она стояла на месте и растерянно хлопала глазами.

— У меня были такие хорошие идеи, и что-то я совсем забыла, какие, — сказала она расстроенно.

— Мне кажется, эта работа вашего бывшего помощника, а ныне конкурента, — задумчиво сказала я. — Он вас таким образом устранил, чтобы вы ничего не могли нового придумать.

— Не знаю, может быть, — вздохнула Елизавета.

— Я тоже так думаю, как Агнета, - кивнула Мара.

— Но ведь сейчас у бабы Тони всё было нормально.

— У нее, видно, аура хорошая в доме, убирает весь негатив, правда, эффект временный, вернее, только на то время, пока человек у нее в гостях, - пояснила я.

— Ну не жить же мне у нее, — всплеснула руками тетушка и тут же из рукава у нее вылетели ножницы в мою сторону.

— Елизавета, она же вас звала к себе. Вот и погостите временно у нее, а я придумаю, как избавить вас от этой оказии.

Тетушка стояла около калитки, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь вернуться в дом к приветливой старушке.

— Ясно всё, — хмыкнула Мара.

Она решительно открыла калитку и постучалась в дверь дома. Бабушка вышла на крылечко. Мара с ней стала разговаривать, бабулька радостно закивала, а затем замахала на нее руками.

— Мара деньги предлагает, — прокомментировала я.

— Мне неудобно.

— Неудобно спать на иголках и есть нитки, — сказала я. — А всё остальное вполне себе приемлемо, к тому же вам предлагали пойти в ученицы. Может, поживете себе у нее пару дней, а я за это время сниму с вас порчу. И долго надоедать не придется старушке.

— Уговорили, — вздохнула Елизавета. — Хоть человеком себя почувствую, а не ходячей подушечкой для иголок.

Марена позвала тетушку.

— Идем, тебе бабушка Тоня покажет комнату, где жить будешь. Сейчас мы с Агнетой принесем твои вещи и продукты. Если что-то надо будет, то звони.

- Спасибо вам, девочки, — кинулась к нам обниматься Елизавета.

Я тут же получила ощутимый укол иголкой, а может даже ножницами в бок.

— Ой, не надо со мной только обниматься, я этого не люблю, — замахала я на нее руками и отошла я в сторону.

Мы с Марой оставили Елизавету у бабушки Тони, а сами направились за ее вещами.

— Как-то можно убрать эту порчу? — спросила меня Мара. — Не вечно же ей жить у старушки.

— Я попробую, но ничего не обещаю.

— Ты особо не торопись, пусть она немного отдохнет от своей работы.

— Как получится, — ответила я. — Иногда не стоит медлить, а то можно так всю свою жизнь растерять.