Земледел

Семена медленно опускались с ночного неба.

Полупрозрачные, молочно-белые в лучах корректирующих светильников, невесомо ложились на сухую траву, замирали.

Покрытая легким инеем трава темнела, набухала влагой от тёплых семян. Капельки воды, подрагивая, бежали вверх к шершавым бокам.

Семена пили.

Запрокинув голову, Стас смотрел в полное звезд небо и не мог наглядеться.

Наконец, лучи погасли, лагерь снова погрузился в ночь.

Стас подошел к ближайшему семечку, погладил тёплый живой бок.

Было оно чуть выше Стаса, продолговатое, шага в три длиной.

"Интересно, что из него вылупится", подумал земледел и отправился спать.

Завтра начиналась настоящая работа.

___***___

Утро началось с заунывного воя.

Невнятно костеря тварь и всех её родственников, Стас вылетел из купола, схватив по дороге станнер, и остановился на пороге.

За ночь большая часть семян раскрылась, а группа из трех самых больших, отрастив ложноножки, вскарабкалась на холм и вырастила себе серовато-зеленый кокон, внутри которого деловито шевелились зародыши строений.

Все правильно, там центр управления.

Тварь продолжала выть. Стас осторожно пошел вокруг крупного семечка, которое постепенно превращалось в продолговатый купол с прозрачной покатой крышей - оранжерею.

Зверюга обнаружилась в двух шагах от внешнего периметра. Размером с земного гепарда, оно скакало на шести тонких лапах и, вытягивая стрекозиную голову, выло.

Стас прислушался, пытаясь уловить эмофон существа.

Оно хотело жрать, надеялось что-то.... выкопать, добыть из почвы? Фон простой, как мычание, без тёмных ноток агрессии. Значит, не хищник. Уже хорошо.

- А ну, брысь отсюда, - рявкнул Стас. Подобрав камень,запустил в "стрегепарда". Камень попал в тощий пятнистый зад, существо обиженно вякнуло, и скрылось в зарослях.

Пискнул браслет.

- Ох, ты ж, так и разэтак, - Стас бросился обратно в свою палатку.

На экране визора уже подрагивало изображение.

Сигнал транслировался не напрямую, а с центрального узла связи, много лет назад сброшенного вместе с другим оборудованием на Шепчущие Пески.

Центральный узел благополучно вырастил мощную антенну, которая поймала сигнал трансляционного спутника, а теперь перекидывала передачу в полевой лагерь земледелов.

То есть, сейчас, на одного земледела персонально. Официально - терраформиста Станислава Игоревича Светлова.

Выпускник факультета планетопреобразования Института формирования окружающей среды четвертого сектора Звёздного Тракта.

Выпускник стоял перед экраном и, шипя сквозь зубы, осторожно крутил ручки настройки.

Наконец, картинка дернулась и выровнялась. С экрана задумчиво смотрел седой сухолицый человек.

- Доложите о причинах задержки, Светлов, - наконец, заговорил он.

- Зверюгу от лагеря отгонял, ПалСергеич. Семена же ночью сели, а с утра вой, я и выскочил посмотреть.

- Теперь еще раз, и по инструкции, - все с той же бесстрастной физиономией, приказал координатор.

- В 6 часов 22 минуты по времени сектора был разбужен посторонними звуками. Предположив, что представители местной фауны могут нанести ущерб биотехнологическому оборудованию в стадии роста, принял решение покинуть купол и отогнать эээ... местную фауну. В случае необходимости, с помощью станнера, - занудным штатным голосом доложил Стас.

- И, как фауна? - с тем же каменным лицом продолжал допрашивать координатор.

- Камнем в задницу засветил, фауна убежала.

ПалСергеич хмыкнул.

- Ладно, будем считать причину уважительной. Докладывай по оборудованию.

Стас выдохнул,

- Семена прибыли точно по расписанию, по результатам внешнего осмотра повреждений нет, развертывание по графику. Как сеанс закончится, возьму портативный комплекс, проведу полную диагностику.

Координатор одобрительно кивнул,

- Добро. Без потерь, значит, место грамотно подобрал.

Не пристало настоящему земледелу проявлять эмоции, поэтому Стас ограничился сдержанным «спасибо, старший».

- Вот еще, что, - вспомнил Стас, - на холме кокон ЦПУ растет, я его туда, как положено, посадил. Но, что-то он мне крупноватым скажется. В комплекте же, вроде, стандартный "Форт" идет?

ПалСергеич что-то буркнул и защелкал клавишами.

- Да ешкин же ты кот, - протянул он спустя несколько секунд, - они тебе зачем-то вместо "Форта" скинули "Замок". Вариант для агрессивных планет.

Стас задумчиво присвистнул.

- Именно, именно так, - развел руками ПалСергеич, - теперь тебе задачка, обеспечить полную совместимость "Замка" с остальным поселком. Так что, скучать тебе не придется. Удачи, земледел!

____***____

Скучать не пришлось.

Наскоро перекусив, Стас перекинул через плечо ремень анализатора и отправился проверять семена. Лагерь располагался у подножия пологого холма, и еще вчера, выходя из купола, Стас видел заросшую синеватой травой равнину и, в отдалении, опушку леса. В лесу время от времени что-то страшно кричало, шатало низкорослые деревья, но на равнине не показывалось. Что это было, Стас не знал, но, судя по эмофону, зверюга была не слишком агрессивной. Эмпатом Стас был средненьким, но основные типы эмофонов различал.

Сейчас вид на местные красоты заслоняли растущие купола. По мере роста они расползались по заранее намеченнымточкам, выстраиваясь в улицы поселка. Воздух заполнял сладковатый запах, который настоящий земледел ни с чем не спутает - семена активно укоренялись, перерабатывали каждую полученную из почвы молекулу, выстраивая жилые купола, мастерские, центр отдыха, клинику диагностики и коррекции, словом, стандартный поселок первопоселенцев.

Малые семена первыми раскатились по периметру и уже выбросили вверх гибкие стебли "сторожевых башен" - системы оповещения о возможных агрессивных воздействиях, как это называлось в длиннейшем перечне оборудования, заученном Стасом еще на втором курсе.

Диагностику Стас закончил только к вечеру.

Остался только нежданный подарочек.

Прищурившись, Стас посмотрел на кокон. Даже на глаз, тот выглядел нахальным и упитанным.

И, что мне с тобой делать? - пробурчал Стас. Решивпроверить нахала завтра, земледел ткнул пятерней в мембрану купола и отправился ужинать.

Десять минут спустя, он сидел, скрестив ноги, жевал рис с овощами, и гонял по пленочному монитору спецификации "Замка".

На первый взгляд, дела обстояли не так уж плохо - большинство разъемов и программ стыковалось без труда. А специфические модули и функции, рассчитанные на агрессивную среду, пока можно просто отключить.

Решив, что так и сделает, Стас отставил контейнер с едой, заякорил данные, которые понадобятся ему завтра, и вышел из рабочего мнемотранса.

Теперь можно и передохнуть.

Стас мягко откинулся на упругом мате и сказал в пространство,

- Монитор, сводку новостей сектора.

Монитор повис над лежаком, потемнел, настраиваясь, пошла картинка.

Как всегда, сначала общие новости Сферы Разума.

Продолжаются переговоры делегации Человечества с представителями Союза Морских Систем. Причудливые жители водных планет лежали на берегу, омываемые медленными волнами, рядом с ними сидел в позе лотоса человек с закрытыми глазами. Лицо расслаблено, уголки губ подрагивают в чуть заметной улыбке.

Эмпат высочайшего уровня осторожно беседовал с обидчивыми по человеческим меркам «моряками», нащупывая нити взаимопонимания.

Судя по сопровождающему сюжет сообщению, контакт проходил успешно.

Берег моря сменился мрачными развалинами где-то в джунглях. Точно – сектор Старых Планет. Бронированный робот-самоходка полз, обшаривая пространство хоботом локационной установки. Поодаль, в укрытии фигуры в скафандрах дезактиваторов склонились над управляющим модулем.

Вот этим ребятам скучно точно не бывает, подумал Стас с уважением. Он и сам когда-то мечтал попасть в отряд дезактиваторов, представлял, как открывается десантная капсула, и он с паллером наперевес выскакивает, высматривая боевых дроидов, или крадется по темным коридорам заброшенных военных баз, выискивая биологическое оружие, спрятанное фанатиками эпохи Объединения.

Но в какой-то момент он изменил решение. И, хотя по всем параметрам проходил в группу подготовки дезактиваторов, ушел к земледелам. Стас отчетливо понял, что хочет создавать будущее, а не чистить прошлое.

А монитор уже показывал виды Старой Земли. Венеция и Ленинград в очередной раз закрывались на реставрацию, ограничивался экскурсионный поток в Лондон, Шри-Ланка представляла фестиваль психографической импровизации…

В лесу завывал неизвестный, но не опасный зверь, шелестел ветер, и заливал половину небосклона Млечный Путь.

Хорошо…

Стас улыбнулся.

Вот, как раз о программе терраформирования заговорили. Он смотрел, как поворачивается на экране полусфера с пульсирующими голубоватыми точками – областями земледелания. Все они находились во внешней части сферы.

Вот и Энтея. На самой границе, даже чуть выходит за границу..

Личных сообщений не было, и Стас, отключив монитор, сел на пенопреновый коврик, входя в подготовительную фазу вечернего комплекса. Дыхательные упражнения, осознанное восприятие, очистка сознания…

В душ, и спать.

___***___

Следующая неделя выдалась на редкость суматошной. Два полуоформившихся семени вдруг решили, что не хотят стоять вдоль улицы, и повели себя, как изба сказочной бабы Яги. Шипя и ругаясь, Стас вскрывал незрелые мембраны и копался в настроечных модулях, возвращая будущие дома в состояние «ко мне передом».

Центр управления модели «Замок» решил в первую очередь активировать системы защиты от агрессивных сред. Правильно сделал, но этим за одну ночь выморозил почву так, что Стас проснулся, трясясь от холода. Выскочив, он увидел, как покрываются инеем стенки новорожденных построек, и услышал легкое потрескивание.

«Замок» самодовольно светился фиолетовым.

- Жлоб, - припечатал его Стас и ушел досыпать.

Завтракая, решил что, в отместку за непристойное поведение «Замка» отправится налаживать его энергосистемы. Судя по внешнему виду, модуль от души накачался энергией и был готов к активации.

В лесу что-то рявкало и верещало, шелестели деревья, отчетливо пахнуло абсолютно земной осенью и от этого защемило в груди.

Стас остановился, глубоко вдохнул.

И услышал тонкий свист.

В небе показалась черная точка.

Сощурившись, Стас всмотрелся.

Точка росла.

Стремительно увеличиваясь в размерах, она приближалась к лагерю.

- Твою за ногу!, - выдохнул Стас и бросился к командному пункту.

Выгибая дугой огромные лиловые щупальца, словно тормозя ими о воздух, вращаясь, гигантским сверлом, на лагерь падал корабль дальней разведки класса «Гамаюн».

Тяжело дрогнула земля.

Задыхаясь, Стас кувыркнулся через голову, вскочил на ноги, снова побежал, слыша, как позади визжат и скрипят гибнущие здания. Звонко взорвалась химлаборатория, свистнуло над ухом.

Стас оглянулся и заорал.

Безумно и неуклюже гигантское тело «Гамаюна» вздымалось к небу. Войдя в грунт носом, корабль пытался остановить себя, раскинув щупальца, вбивая их в почву, но не справлялся.

Корпус закинуло вверх, и он валился прямо на Стаса.

В два прыжка Стас оказался у входа в «Замок» и рыбкой нырнул в открывшуюся мембрану. С негромким шелестом сошлись лепестки двери, и на командный пункт обрушилась туша гибнущего корабля.

Стас клацнул зубами, рот наполнился кровью. Земледела оторвало от пола и бросило вперед по коридору. Он успел закрыть голову руками, и тут ударило снова. Уже слабее.

- Что еще могло взорваться, - вяло подумал Стас.

И, заорав от внезапного ужаса, упал, свернулся калачиком, закрыл голову руками.

Умирал «Гамаюн».

Он сделал все, что мог, и сейчас выбрасывал боль и безумие умирающих симбиот-систем наружу, стараясь защитить от них пилота.

Стас плакал, выл, и ждал

.Как учили, дышал и ждал, когда уйдёт чужой кошмар.

Встав, Стас шмыгнул носом и пошел осматривать масштабы бедствия.

Выход из «Замка» непоправимо покорёжило, пришлось выбираться через аварийный люк верхнего яруса. К счастью, работало аварийное питание, и Стас молча взял назад свои обвинения командного центра в жлобстве.

Протиснувшись через еще теплый после взрывов люк, земледел выбрался наружу и тяжело вздохнул.

Корабль пропахал огромную борозду через весь лагерь. Видимо, симбиот-мозг корабля пытался дотянуть до людей и посадить «Гамаюн» поблизости от поселения, чтобы помощь пришла быстрее, но повреждения корабля были настолько сильными, что рассчитать траекторию и расстояние он уже не смог.

Жилой модуль размазало.

А самое поганое – срезало верхушку «Замка». Где как раз разрастался узел связи.

В воздухе стоял густой медный запах умирающего корабля.

- Пилот!, - оскальзываясь на комьях глины, Стас побежал к кораблю.

«Гамаюну» и тут не повезло. Пытаясь затормозить, он развернулся, и носовая часть проехалась по выросшим и окрепшим постройкам поселка. Нос корабля напоминал изуродованную пасть кашалота.

В глубине разодранного, истекающего компенсационной жидкостью зёва висела на соединительных шлангах пилотская капсула.

Стас полез к ней.

- Ну, ну где же, где индикаторы, - бормотал он, обрывая с капсулы клочья корабельной псевдоплоти.

Вот – на уровне колена показались слабо мигающие огни.

- Очень, очень нехорошо, - бормотал он сам себе, присев на корточки.

Читать показания аварийных капсул их учили еще на первом курсе. И, на втором. И на третьем. Дисплеи и группировка информационных блоков была стандартной и для индивидуального костюма, и для пилотской капсулы, отличалось только количество показателей и детализация.

У «Гамаюна» датчиков было много.

Большинство сигналили оранжевым и красным.

Хотя, основные функции жизнедеятельности — более-менее, но уже начинают вылезать в оранжевую зону. Непонятно, почему? При разрушении симбиот-системы капсула должна перевести пилота в полный анабиоз, притушить мозговую активность заорать на всех частотах.

Мозговая активность — красная? Это с чего?! Вот — погас ряд индикаторов. Полностью уничтожена линия эмпатической связи с кораблем. Это очень и очень плохо. Во время полета мозг, сознание пилота, он сам – становится частью корабля. Пилот и корабль существуют в общем психоэмоциональном пространстве, которое создает и поддерживает корабельный мозг.

В случае аварии «Гамаюн» должен был аварийно отключить пилота от этой полётной реальности. Почему же этого не произошло?

И тут Стас заметил то, что должен был увидеть с самого начала. Дополнительный блок индикаторов. Мёртвых.

Тут ему стало по-настоящему страшно.

- Так. Спокойно. Думай, - вслух приказал Стас.

Мало того, что на него свалился умирающий корабль дальней разведки и полностью убил поселок… Кстати, уничтожив все системы связи, - напомнил себе замледел. Так, еще и его пилот — один из «ушедших за Кромку».

Сколько их было, точно никто не знал. Тех, кто еще в начале Объединения согласился срастить свой мозг с искусственным сознанием кораблей дальней разведки и ушёл за границу Звездного Тракта.

Внутри билась паника, а пальцы уже сноровисто ощупывали стыки капсулы, нашаривая внешние переключатели.

Что он помнит о закромочниках? Полное объединение с мозгом корабля, прямой контроль корабельных систем. Жизнедеятельность тоже поддерживается симбиотической связью с кораблем.

По сути «закромочник» и есть корабль.

Нажать здесь, здесь, одновременно потянуть вверх и вниз два нароста ручного открывания капсулы.

С тихим шипением кокон раскрылся и на Стаса пахнуло холодом антисептика.

Лицо пилота закрывала маска эмпат-интерфейса, к вискам присосались вводы дублирующих систем, руки и ноги обвивали лианы диагностического, массажного и звёзды их знают, каких еще комплексов. Сейчас часть лиан отвалилась, часть почернела, и из-под них выступали капельки крови.

Мощное неприятно белое тело подрагивало,сокращались мышцы, словно пилот боролся с кошмаром.

Он с ним и борется, подумал Стас.

Разваливается мир, в котором он существовал сотни лет.

Земледел осмотрел лианы-кабели, которые шли туда, где должен был находиться корабельный мозг . Разъёмы вроде бы здоровые, но что по ним сейчас передает погибающий «Гамаюн»?

Как стабилизировать пилота?

Медкомплект он подтащит, а вот что делать с мозгом?

А ведь в «Замке» есть неплохой модуль синтетической реальности с комплектом программ.

- И я тебя к нему подключу, пилот, - сказал вслух Стас. Похлопал по борту капсулы и добавил, - Ты только держись, давай.

В комнате отдыха он варварски раскурочил панель встроенной техники, выдрал реал-модуль.

Антиграв-носилки лежали в подвальном этаже и не пострадали. Погрузив на них медика и реал-комплект, Стас потянул носилки к кораблю.

Не позволяя себе усомниться, он отключил лианы от вводов, подключил к реал-модулю. Прогнал меню. Надо что-то спокойное. Вот. Старая Москва. Летний дождь. Годится.

Активировал медика.

Теперь можно выдохнуть и присесть в сторонке, наблюдая, как взлетает в воздух овальное серое тело, выпускает из себя щупы и щупальца, присасывается к содрогающемуся телу и начинает свою работу.

Пилот затих.

Очень хотелось спать. Стас проваливался в дрему и тут же, вздрогнув, выныривал.

Медик негромко загудел, мигнули огни диагностической панели.

Стас набрал короткую команду, в воздухе повисло голографическое табло.

И, охнул.

Пилотом был Михеев. Один из Первой Десятки. Из тех, кто первым добровольно срастил себя с синтетическим мозгом корабля-разведчика на заре Эры Объединения. Слился с кораблём и ушел в далёкий поиск. Кажется, именно Михеев уходил в самые глубокие рейды, пропадая на десятилетия. Три раза ему предлагали закончить поиск, пройти реабилитацию и вернуться на Старую Землю. Каждый раз он отказывался, просил только модернизировать «Гамаюн» и провести диагностику тела, а последние годы перестал даже стыковаться со станциями обслуживания. Входил в зону уверенной связи, передавал информацию и снова уходил в поиск.

Заговорить с пилотом Стас решился спустя три с половиной часа. Он убеждал себя, что сначала надо перевезти его в «Замок» и подключить к стационарному медкомплексу. Что надо пройтись по руинам поселка и понять, что уцелело — сходил, убедился, весь посёлок размазал «Гамаюн». Что пилоту надо прийти в себя – в какое себя, когда ему оторвали половину мозга и убили реальность?

Наконец, он признался себе — попросту, ему страшно. Всё равно, что говорить с чужой разумной Вселенной, наполненной героизмом и самоотречением. С глубоким Космосом. Только очень мудрым.

Стас рывком надвинул неприятно скользкую «чашку» реал-модуля и вошёл.

___***___

В Москве было тепло и влажно. Тяжёлая чёрная туча уходила за реку, а вода уже пускала солнечные зайчики, которые смешно кололи глаза. Пахло листвой, рекой, кофе из бежевого павильона рядом с метро. Самоуверенно плыли над белыми стенами золотые купола Музея Мировых Религий и звонко выспрашивала что-то очень важное у пожилой женщины девчонка в оранжевом платье.

Стас завертел головой и сразу увидел пилота. Тот сидел на зеленой скамейке и внимательно смотрел по сторонам. Безошибочно выделил Стаса, поманил к себе.

Стас подошёл, встал напротив.

- «Гамаюн» не вытянул, - не то спросил, не то подтвердил пилот.

- Так. Умер два часа назад.

- И медикологов поблизости нет, иначе тебя и вот этого всего, тут бы не было.

Стас только головой покачал,

- Вы на Энтее. Вторая стадия терраформирования. На всю планету один земледел – я. Стас Светлов. Первая моя планета.

Пилот с силой потёр руками лицо,

- Как же плохо, то всё. Плохо, как. Связь?

- Нет. Верхнюю часть «Замка» снесло, моя рация в жилом модуле была, по нему «Гамаюн» проехался. В общем, - Стас замялся… набрал воздуха, - можно дождаться помощи. Не выйду на связь, пошлют спасателей. Я вас подключил к медблоку, показатели, в основном, штатные.

Пилот встал, прошелся вдоль скамейки. Вдали, где бродила туча, громыхнуло, и потянуло свежим ветерком.

- Не отсидимся мы, земледел. Мне связь нужна. Срочно. Семьдесят стандартных часов. Край – восемьдесят.

Стас открыл рот. Закрыл. Снова открыл.

Пилот остановился, повёл рукой. Над лавочкой повис тактический голодисплей.

- Смотри, вот тут Энтея, так?

Загорелась оранжевая точка, чуть выступающая за границу Звёздного Тракта, который светился тёплым золотом.

А вокруг фиолетовая бесконечность неизведанного Космоса с редкими синими точками звёздных систем, обследованных Дальней разведкой. Оттуда, из фиолетовой глубины летело черное косое полотнище.

- Смотри, как оно двигается, - Михеев показал на дисплей.

Полотнище косо срезало золотистый выступ, над которым висела система Энтеи. Участок потемнел, щупальца темноты зазмеились вглубь тракта, поглощая обитаемые звёздные системы.

- Вот, так выглядит Космос, по которому этот фронт прошёл, - пилот вызвал на экран новое изображение.

Оплавленные планеты. Над одной из них продолжают вращаться искусственные спутники, солнечные панели покрыты серой слизью, неприятно отблёскивающей в свете угасающего светила. Светило окружает полупрозрачная сфера того же неприятного серого оттенка, что и слизь. Сфера пульсирует, кажется, что вещество, из которого она состоит, делается плотнее, набирает силу.

- Фронт срезает вот этот участок, - Михеев снова вернул карту Звёздного Тракта. Мы с «Гамаюном» подсчитали, это не менее семидесяти обитаемых систем. Единственный вариант - полная эвакуация.

У пилота задёргалась щека. Он тяжело опёрся на скамейку. Быстрее, земледел. Связь.

Стас заторопился,

- Тогда, вездеход. Он автономный. Уцелел. Вот, смотрите.

Теперь уже земледел развернул карту.

- Вот, мы тут, а вот тут - он ткнул в синюю пирамиду, - базовая станция. Там основной передатчик и оборудование для выращивания поселков. Добираемся, и я вывожу вас на связь.

- Молодец, парень. Давай, шеф, гони.

И добавил совсем непонятное,

- Два счётчика.

___***___

Атомный вездеход «Вепрь» машина надёжная. И, при желании, скорость развивает, как тот самый вепрь, если его хорошенько разозлить.

Капсулу с пилотом Стас принайтовал посередине пассажирского отсека с таким запасом прочности, будто они собирались ехать сквозь землетрясение. И рванул.

Расчётное время прибытия – через пятьдесят шесть часов с момента старта. Но когда и где всё шло по расчётному времени, напомнил он себе и тут же отогнал ненужную мысль.

Тропа, по которой он месяц назад завозил зародыш жилого комплекса, уже заросла, и найти её можно было только по чуть более светлому оттенку кустарника и свежей сочной фиолетовой траве.

- Главное, не привлекать внимание местной фауны, - он говорил сам с собой, а, может, и с «Вепрем» просто для того, чтобы как-то переварить разговор с Михеевым.

Легенда оказалась действительно… легендой. Нечеловечески спокойной, хладнокровной. Мыслящей масштабами звёздных систем и даже галактик.

А, ведь, мы с ним сейчас спасаем целые системы, - от этой мысли ноги стали мягкими, а сердце сбойнуло.

Стас мотнул головой и сосредоточился на дороге. Автопилот послушно вёл машину по маршруту, но земледел всё равно постоянно следил за мониторами кругового обзора. Постоянно казалось, что, сейчас вон то огромное дерево слева с треском рухнет перед вездеходом и придётся его прожигать.

Или местная фауна размером с многоэтажку решит разнообразить своё меню вездеходом.

Вдруг, оно вездеходоядное?

Спустя пять часов он понял, что смотрит в монитор, но ни черта не понимает, голова напоминает воздушный шар, а к горлу поднимается смутная тошнота. Однообразие дороги выматывало, нервы требовали отдыха, монотонное покачивание вездехода отзывалось подобием морской болезни.

Стас откинулся в кресле, посмотрел на показания медкомплекса, вроде, всё штатно, и закрыл глаза.

И тут же задёргался, застучал ладонью по замку ремней безопасности. В уши ввинчивался мерзкий писклявый вой медблока.

Целый сектор индикаторов горел оранжевым.

Стас в растерянности смотрел на огни, на бесстрастное лицо пилота, и не знал, что делать.

Что там говорит диагностика? По голодисплею бежали зеленые строчки…. «дезориентация… распад пространственно-временного восприятия…. Острый посттравматический шок».

Кажется, Михеев сходил с ума.

Оказывать первую помощь их учили хорошо. И психологическую, тоже. Но не легендам из межзвёздного пространства.

Ладно, отставить панику.

Стас размотал комплект лиан для входа в реал, снова закрепил себя ремнями в кресле, и подключился.

Переулок заливало холодным осенним дождём. Вода пузырилась, несла разноцветные пакетики, обёртки, ещё какую-то дрянь, меж домов проглядывала улица, по которой проезжали, поднимая серые крылья воды, древние автомобили.

Михеева не было.

Стас побежал к ближайшему подъезду, потянул за ручку, шагнул – и с размаху приложился о пахнущее пылью ковровое покрытие.

Редкие лампочки под потолком гигантского павильона не столько разгоняли темноту, сколько создавали причудливые тени и целые континенты тьмы. Проходы из тонких листов, увешанных непонятными плакатами, превращали павильон в лабиринт. Заброшенный. Ни один уважающий себя Минотавр в таком жить не будет.

Впереди зашлёпали шаги. Бегун тяжело дышал и, кажется, постанывал.

Стас бросился на звук.

По проходу убегал толстый человечек в туфлях с отклеивающейся подошвой, которая смешно шлёпала при каждом шаге. В руке он держал тёмный брусок с серебристым прямоугольником древнего универсального разъема на торце.

Стас уже хотел крикнуть, но тут из бокового прохода шагнул к бегуну человек в неприметном сером костюме и с размаху пнул бедолагу ногой в живот.

Удар был такой силы, что толстяка подняло в воздух и сложило пополам.

Он упал на пол и захрипел.

Человек в сером наклонился, чтобы поднять брусок. В свете потолочной лампы Стас увидел бесстрастное лицо Михеева.

- Идиот, - сказал Михеев задыхающемуся толстяку и ещё раз пнул его в живот. – Кретин. Тебе кто этот конструкт дал?

Наверное, он что-то почувствовал потому, что резко выпрямился и посмотрел на Стаса.

Он смотрел очень внимательно. Правая рука незаметно поползла вверх, к поясу.

У него же там оружие! – вдруг испугался Стас и пошел навстречу Михееву.

Пилот моргнул и лицо его вдруг обмякло и стало очень старым.

- Земледел. Это ты.

- Пойдёмте же, давайте уйдём отсюда, - Олег взял Михеева под локоть и повёл к выходу. Одновременно он пытался командовать реал-блоком и с облегчением выдохнул, когда они вышли в знакомом и любимом Измайловском парке.

Здесь шелестел мелкий тёплый дождь, пронеслась стайка летних детишек, еще совсем светленьких, но уже с шальными глазами, какие бывают только в первые дни каникул.

Михеев пошел к деревьям прямо по газону. Сел под разлапистой елью, привалился к пахнущему смолой стволу.

- Что, Стас, противно было смотреть?

Стас молчал. Пусть говорит, главное, чтобы с ним говорил, с реальным человеком.

- Я гнался за этим кретином через половину Лейпцигской ярмарки. Тогда ярмарки в Европе уже умирали, комплекс стоял почти заброшенный, только на первом этаже что-то такое шевелилось. Не то бижутерия, не то местная конференция реал-разработчиков. Этот индус спёр из лаборатории наркокартеля конструкт нелегального искусственного интеллекта. И собирался его загнать местным барыгам.

Михеев криво ухмыльнулся,

- Эта дрянь была настолько опасна, что её просто необходимо было отнять. И я отнял. Индус, кстати, остался жив. Правда, четыре ребра я ему сломал.

- А с конструктом что? Его уничтожили?

Михеев помолчал. Слушал, как шелестит дождь, да смотрел на колесо обозрения. Разноцветные кабинки, укрытые куполами силового поля, медленно ползли вверх. На самом верху восторженно визжали детишки. Пробежала, держась за руки, парочка, запрыгнула в нижнюю кабинку.

- Не знаю. Я передал его начальству. Европейской Комиссии по надзору за распространением технологий.

Без паузы спросил,

- Медкомплекс уже паникует?

И, сам ответил,

- Паникует. Меня зацепило там, земледел. Этот… фронт. Он не отпускает просто так. Я думал, что мы с «Гамаюном» дотянем хотя бы до центральной станции сектора, да, не вышло. Я до последнего не отключался, мы вместе старались выбраться, хотя приложило нас капитально. Дальнюю связь фронт блокирует, так что, орать издалека бесполезно, мы пытались прорваться.

Он поковырял скамейку,

- Видишь, почти прорвались... Когда стало ясно, что не вытягиваем, я приказал кораблю закачать всю информацию мне. Продублировать аварийным пакетом.

Пилот трогал кончиками пальцев мокрые иголки, дышал свежим июнем и очень не хотел говорить.

- Это очень больно и, честно говоря, против всяких инструкций. Но только так я мог быть уверен, что сумею сохранить информацию. Теперь я потихоньку схожу с ума, но пакет сохраняю.

- Что можно сделать?

- Говори со мной. Будь поблизости. Больше ничего не сделаешь.

- А, вот, то, что я видел. Это, откуда?

Михеев потянулся, - Это, Стас, часть нашего с «Гамаюном» мира. Моё прошлое. Воспоминания. Кое-какая аппаратура синтетической реальности находится в капсуле. Так что, ты свой реал-модуль напрямую через нее подключил. И правильно сделал. Ты нас довези. Обязательно, довези.

___***___

Сдёрнув лианы, Стас от души помянул всю нечисть, какую знал. Выпутался из кресла и стал искать аптечку. Вот. Три ампулы энергетика. Принимать, конечно, в крайнем случае, и прочие благоразумные предупреждения.

Одну он раскусил сразу, ещё две сунул в карман и снова сел за пульт.

Так, что он не успел сделать? Выставить оповещение – сразу, как только «Вепрь» запеленгует башню, пусть сигналит. Поднять дрона, проверить маршрут, скорректировать, а то придётся вездеходу нырять в речушку в самом широком месте. Справится, конечно, но время потеряет.

Энергетик переливался в голове холодной яркой волной, делал предметы яркими, движения точными, а мысли очень конкретными и резкими.

Снова застегнув страховочную сбрую, Стас длинно выдохнул и достал из гнезда приборной панели лиану контроля систем. Конечно, использовать её, находясь в модуле синтетической реальности – авантюризм в чистом виде, но. Но. Об этом он будет думать потом.

___***___

Потом он болтался в кресле и радовался, что пристегнулся потому, что сил двинуть рукой уже не было. Вторую капсулу он раскусил спустя пятнадцать часов. К тому времени он уже путал изображение на мониторах и ощущения реала, которые всё сильнее размывались наложениями Михеева.

Пилот проваливался в прошлое, Стас вместе с ним.

Он просто не успевал выхватить его, вернуть в тёплую летнюю Москву. Шёл по следам.

В мёртвую африканскую деревню, где бесстрастный Михеев переворачивал ссохшиеся детские трупы с раздутыми животами и кому-то докладывал,

– Да, всё правильно. Испытывали маркетинговый искин. Видимо, выявляли наиболее эффективное воздействие для повышения лояльности клиентов. Всё правильно, переборщили с установочным воздействием.

Невероятно тонкая мёртвая рука падет в пыль. Михеев подзывает кого-то в форме,

- Полная зачистка.

В крытые соломой хижины бьёт струя огня.

Стас снова тащит Михеева за собой, «Вепрь» кренится и приходится смотреть, что на маршруте. На маршруте размытый берег реки, который умная машина преодолевает, но время потеряно.

Время непрестанно гонит его по рассыпающемуся миру Михеева.

Стас видит, как в Вене Михеев предаёт экологов, собиравшихся освободить животных, над которыми проводили опыты по изменению поведения, и программу завершают.

Михеев крадёт результаты программы.

В Монреале он тихо убивает нелегального разработчика нейроинтерфейсов, вывозит разработку, и продаёт её корпорации.

Параллельно вербует сотрудника корпорации.

Теперь разработка под контролем, и есть серьёзные ресурсы для развития, говорит он кому-то.

Стас хочет ударить Михеева, но тот смотрит на него прозрачными глазами и спрашивает, - Стас, мы успеваем? А то, мне что-то нехорошо.

Стас сдирает холодные налобные контакты и кричит от гнева и отвращения.

Плачет.

От гадливой жалости.

Надо идти обратно.

Вездеход упрямо карабкается по склону, мониторы заливает стена дождя.

Михеев сидит за столиком кафе и разговаривает с неприятным типом. Тип стреляет по сторонам блестящими глазками, трёт потные ручки.

Михеев шипит,

- Я был в той деревне. Я знаю, что разработку вывезли в Москву. Говорите. Что. Сейчас. Делает. Профессор.

Тип мнётся и очень хочет убежать. За окнами кафе метёт пурга и сквозь неё поднимает в серое небо купола еще не музей, ещё Храм – огороженный, с телемониторами по периметру, на экранах священники и реклама какого-то банка.

- Вы обещаете, что Комиссия меня вывезет?

- Обещаю, - морщится Михеев, - но мне надо знать, насколько эффективно этот искин работает.

Человек с глазками оглядывается. Горячо шепчет,

- Я знаю, что лаборатория где-то на окраине. Знаю, что испытания назначили на предновогоднюю распродажу. Говорят, будут проверять в полевых условиях. Уровень эффективности должен быть не ниже восьмидесяти процентов. Хотят измерить, насколько возрастут продажи, если применить алгоритмы под управлением искина Профессора.

Купола за окном ползут, улица растекается, превращается в площадь. Михеев из машины смотрит на огромное здание с надписью "Детский Мир". Рядом с ним коротко стриженый человек барабанит пальцами по рулю.

- Мы не успели. Они уже запустили искин. Испытание началось.

Свет в окнах пульсирует, и от этой пульсации Стасу делается очень плохо.

В здании нарастает гул. Многоголосый торжествующий вопль. Что-то грохочет.

Вопль перерастает в экстатический вой, длится, немыслимо долго тянется, затихает.

На ступенях магазина появляются тонкие чёрные струйки.

Стас долго не понимает, что это кровь.

Не может это выдержать.

Зло всхлипывая, раскусывает последнюю капсулу и смотрит в дождь.

"Вепрь" тихо раскачивается, капсула с умирающим монстром тихо раскачивается, мир вокруг Стаса тихо раскачивается.

Мир Михеева размывается. Теперь это абстрактное серое пространство, в котором лишь изредка возникают осмысленные фрагменты реальности.

Стас устремляется к ярко освещенному пятну.

Михеев сидит за столиком ресторана с сухопарым черноволосым человеком. Человек этот звенит от внутреннего напряжения, говорит тихо, отрывисто.

- Вы страшный человек, Михеев. Вы дождались испытания жуткого оружия, которое взламывает мозг. Вы знаете, сколько людей погибло в "Детском мире"?

Михеев аккуратно раскладывает салфетку,

- Пятьсот шестьдесят два человека. Еще сто сорок скончались в больницах позже. Какое отношение это имеет к нашему делу? Вам нужна эта разработка? Я ее передаю.

- Михеев. Вы работаете на Комиссию, которая концентрирует в своих руках самое страшное оружие за всю историю человечества. Вы убиваете людей, предаёте. Вы совершенно безжалостны, для вас мёртвые дети, это "сопутствующие потери". Зачем вы помогаете нам?

И тут Стас узнал его. Это же Сергей Слепнёв. Лидер "Нового Гуманизма". Тот, кому удалось невозможное - двинуть человечество к Эпохе Объединения.

Михеев с аппетитом жуёт. Хищно улыбается.

- В вашем прекрасном светлом завтра мне места нет. И я это знаю. Я это для себя решил. Но без таких, как я, это завтра никогда не наступит. Вот, ведь, какая штука.

Отвратительно страшный Михеев откинулся на спинку стула, вытер салфеткой губы:

– Считайте, что я так развлекаюсь. Не даю человечеству погрязнуть в повседневности. А если светлое завтра случится, я уйду. Сяду на краю вечности и буду болтать ножками..

_____***______

Индикаторы медблока меланхолично пульсировали красным.

Стас тупо смотрел на огоньки, не понимая, что его так раздражает.

Это сигналил "Вепрь". Он поймал сигнал базового лагеря.

Ветер рвал дождевые полотнища, в разрывах мелькало тонкое белое тело центральной башни с голубым огнем маяка наверху.

Стас с облегчением передал управление системе лагеря и вошел в реал.

Михеев сидел в центре серой пустоты и непонимающе смотрел на деревья Измайловского парка, проступавшие вдалеке, на краю видимости.

Стас сел рядом.

- Мы приехали. Сейчас "Вепрь" входит в шлюз.

- Успеваем. Сразу подключай меня к системе связи.

Стас поймал взгляд Михеева;

- Медблок говорит, что ты не выживешь. Подключу – и убью тебя.

Михеев молча пожал плечами.

- Зачем ты заставляешь меня решать, - от обиды дрожала нижняя губа.

Пилот улыбнулся;

- Допустимые потери, земледел. Допустимые потери.

Подключай.