Земная тайна Вселенной: «Камертон Хроноса». Книга 4

ГЛАВА 1: «ЛОВУШКА НА ЛИНГАРЕ-5»

«К Земле!» — звучит насмешкою судьбы.
В тот миг, когда ловушка вдруг закрылась.
Искали артефакт в далёких мы мирах,
А он в начале нашего пути таился.

Логика — это карта, с помощью которой можно проложить курс через любые, даже самые непредсказуемые воды реальности. Именно логика подсказывала мне, что Лингар-5 — идеальное место для сокрытия артефакта такого масштаба. Планета-музей, гигантский мавзолей технологий расы Зелотов, исчезнувшей за тысячелетия до зарождения человеческой цивилизации. Здесь всё было законсервировано, каталогизировано и абсолютно стерильно. Идеальная библиотека, где можно спрятать одну-единственную книгу.

«Варяг», наконец-то сияющий новыми панелями и почти не дымящий, вышел на орбиту. На экране проплывали безупречные геометрические формы древних городов, сверкающие купола хранилищ данных, неподвижные сады из кристаллов и света.

— Ни пылинки, — присвистнул Бесагил, прилипший к иллюминатору. — Прямо как моя совесть после получения того чека. Куда едем, профессор?

— Согласно данным, полученным из послания вашего деда, — обратился я к нему, — нам необходимо найти «секретное место» и «тень великана» в час, когда «две луны становятся одним глазом». Астрономические расчёты указывают, что это явление произойдёт сегодня, через 4,73 стандартных часа. А анализ архивных карт указывает на наиболее вероятное место — Долину Создателей.

— Звучит зловеще, — пробормотала Астра. Она была напряжена, её пальцы бессознательно переплетались в странном узоре — новый признак попыток контролировать внутреннюю энергию.

Долина Создателей оказалась гигантским кратером, на дне которого покоились руины колоссального сооружения. И посреди них — то, что мы искали. Огромная, наполовину разрушенная статуя из полированного чёрного камня, изображающая существо с вытянутым черепом и тремя глазами. Великан.

— Ну что ж, — хмыкнул Халан, проверяя заряд бластера. — Ищем тень. Только бы этот великан не оказался с сюрпризом.

Мы высадились на краю кратера. Воздух был неподвижен и тих, как в гробнице. Давно не работавшие механизмы замерли в вечном ожидании. Мы рассредоточились: я вёл сканирование, пытаясь обнаружить энергетические аномалии, Халан и Астра осматривали статую, а Бесагил, как обычно, тут же попытался отковырять от постамента кусочек на «память».

— Кажется, я что-то нашла! — позвала Астра. — Здесь, у основания… отметки.

Мы собрались вокруг. Это были не письмена, а сложные рельефные изображения, похожие на схемы. Солнце медленно двигалось по небу, и тень от головы статуи начала ползти по этим рисункам.

— «В час, когда две луны становятся одним глазом», — прошептал я. — Это не астрономическое событие. Это указание! Тень — это стрелка. Линза.

Внезапно мои датчики взвыли. Со всех сторон из-за руин поднялись фигуры в матово-чёрных скафандрах без опознавательных знаков. Их движения были выверенными, синхронными. Наёмники. И явно не местные.

— Ловушка! — рявкнул Халан, отталкивая Астру за спину и открывая огонь.

Начался хаос. Лазерные вспышки рикошетили от древнего камня. Мы были прижаты к статуе. Бесагил, визжа, нырнул за обломок колонны.

— Яркин! — крикнула Астра. — Тень!

Я бросил взгляд на основание статуи. Тень от её головы, удлиняясь, точно вошла в центральное углубление, словно ключ в замок. В тот же миг из глазниц статуи ударили лучи света, спроецировав в воздухе сложную, вращающуюся голограмму — карту звёздных систем и… знакомые очертания.

— Это же… — начала Астра, широко раскрыв глаза.

— Земля, — закончил я, чувствуя, как холодная волна понимания прокатывается по мне. Карта, которую она видела с помощью заколки, была лишь первой частью пазла. Координаты на ней указывали не на Лингар-5, а на её родную планету. Конечная точка маршрута была здесь.

— Они идут! — завопил Бесагил. — Нас сейчас возьмут в клещи!

— Нет, — сказал я, хватая планшет и делая снимок голограммы. — Астра, можете ли вы… создать помехи?

Она кивнула, закрыла глаза. Воздух вокруг наёмников задрожал, исказился. Им стало плохо, они начали спотыкаться, стрелять мимо. Это была не атака, а дезориентация — грубая, но эффективная.

— Отходим к скифу! — скомандовал Халан, прикрывая нас огнём.

Мы отступили под градом выстрелов, едва успев запрыгнуть в шаттл. Через несколько минут мы были на орбите, а «Варяг» уже готовился к прыжку.

В кают-компании царило гробовое молчание. Мы смотрели на зафиксированное изображение голограммы. Яркая точка пульсировала на краю карты, в секторе, который любой галактический атлас помечал как «незначительный», «задворки». Земля.

— Они опередили нас, — тихо сказала Астра. — Они знали, что мы придём.

— Борк, — мрачно констатировал Халан. — Он сыграл с нами, как с котятами. Подбросил нам дешифровку, зная, что мы приведём его прямо к двери, пока он ждёт у выхода.

— Не совсем, — возразил я, изучая данные. — Он знал про Лингар-5. Но он не знал, что для финального ключа нужна Земля. Иначе его люди были бы уже там. Он ждал, что мы вскроем хранилище и сделаем за него работу. Мы нашли не артефакт. Мы нашли… путеводитель.

Я посмотрел на Астру. Её лицо было бледным, но решительным. Возвращаться туда, откуда её вырвали, на планету, которую она начала забывать. Не как жертва, а как охотник за ключом к своей собственной силе.

Логика привела нас в тупик. Единственный путь вперёд лежал назад. Ирония судьбы, достойная Шекспира.

ГЛАВА 2: «НЕЖЕЛАННОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ»

«Быть иль не быть — не в том вопрос.
Вопрос — вернуться ли туда, где ты уж умер,
Чтоб встретить призрак собственный у старого порога
И показать ему, как сильно изменился ты».

Тишина на мостике после прыжка была оглушительной. Не та тишина, что бывает между словами, а тяжёлая, густая, как сироп. Все смотрели на меня. А я смотрела на голубую точку в главном экране. Такую маленькую. Такую хрупкую. Такую… обычную.

Земля.

В горле встал ком. Не от тоски по дому. От чего-то совсем другого. От страха. Это же смешно, правда? Я почти погибала в пасти космического чудища, бежала от псионической плесени, смотрела в лицо пиратам. А теперь меня трясёт от вида родной планеты.

— Координаты ведут в северное полушарие, умеренный пояс, — нарушил тишину голос Яркина, до неприличия спокойный. — Крупный городской массив. Астра, это… ваш родной город.

Я молча кивнула, не в силах отвести взгляд. Там, внизу, был мой старый дом. Моя школа. Парк, где я гуляла с собакой. Кафе, где мы тусовались после пар. Мир, в котором я была никем. Простой девчонкой по имени Астра, которая мечтала о звёздах и не знала, что они таят в себе такую опасность.

— Я не могу, — вырвалось у меня шёпотом.

Все перевели на меня взгляд.

— Не могу туда вернуться. Вы же понимаете? Они… они все думают, что я пропала. Или умерла. А если я появлюсь? Что я им скажу? «Привет, я жива, летала по космосу, у меня теперь сверхспособности, а за мной охотятся межгалактические злодеи»? Меня или в психушку упекут, или на опыты сдадут!

Халан хмыкнул:

— Малыш, да на тебя сейчас и внимания-то никто не обратит. В этих ваших городах все в своих телефонах копаются.

— Это не просто город, Халан! — голос мой дрогнул. — Это моя старая жизнь. Та, которую у меня украли. Я… я не хочу её видеть. Я не хочу вспоминать, какой я была. Слабой. Испуганной.

Я закрыла лицо руками. Внутри всё сжималось. Это была не просто боязнь быть узнанной. Это был ужас перед тем, что я увижу в глазах бывших одноклассников, соседей… в глазах родных. Неузнавание. Или, что хуже, узнавание и страх.

— Ваши опасения логичны, — сказал Яркин, подходя ближе. — Но необходимы. Расшифровка послания однозначна. Камертон был спрятан вашими предками, последними из рода Хесперов. Они оставили ключ здесь, на Земле, замаскировав его под обычный, ничем не примечательный предмет. Без этого финального ключа координаты с Лингара-5 бесполезны. Это как замок с двумя ключами. Мы нашли первый. Второй — там.

Он показал на экран.

— И что, этот «ключ» — это какая-то древняя реликвия? — съехидничал Бесагил. — Типа чаши Грааля в местном краеведческом музее?

— Скорее всего, нет, — покачал головой Яркин. — Это было бы слишком очевидно. Гораздо умнее спрятать его на виду. В месте, связанном с семьёй. Возможно, это что-то, что годами передавалось из поколения в поколение, не воспринимаемое как нечто ценное. Фотография. Часы. Игрушка. Книга. Без Астры мы его не найдём. Она — единственная, кто может почувствовать его… или узнать.

Я понимала, что он прав. Логика была железной. Но внутри всё кричало «нет!». Возвращаться туда, в ту клетку, пусть и с новыми крыльями… это было выше моих сил.

— А если… а если Борк уже там? — спросила я, ища любую отговорку.

— Маловероятно, — ответил Яркин. — Он ищет артефакты космического масштаба, а не земной антиквариат. Его внимание сейчас сосредоточено на Лингаре-5. У нас есть небольшое окно. И мы должны им воспользоваться.

Я обвела взглядом своих друзей. Халан смотрел с понимающей суровостью. Бесагил — с откровенным страхом перед «дикой планетой». Яркин — с холодной, неумолимой уверенностью учёного.

Они все рисковали для меня. Сейчас рисковали снова. Из-за меня.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в руках. Я представила, как сжимаю в ладонях тот самый Камертон. Не для Борка. Не для ВСОМ. Для себя. Чтобы наконец обрести контроль. Чтобы перестать быть грузом. Чтобы стать не жертвой обстоятельств, а их хозяйкой.

И чтобы защитить их. Эту странную, сумасшедшую, мою семью.

— Хорошо, — выдохнула я, разжимая пальцы. — Я сделаю это.

Слова прозвучали тихо, но в них была сталь, которой я у себя не знала.

Выбора не было. Но даже если бы он был, я бы всё равно его сделала. Потому что иногда чтобы двигаться вперёд, нужно сделать шаг назад. Самый трудный шаг.

ГЛАВА 3: «ПОД ПРИКРЫТИЕМ НА ЗАДВОРКАХ ГАЛАКТИКИ»

«Весь мир — театр, и мы в нём лицедеи,
Но роль моя столь жалка и смешна,
Что предпочёл бы я быть Гидрой сожранным,
Чем это одеяние в маске дурака».

Вот так всегда. Стоит только разбогатеть, обзавестись почти новым кораблём и почувствовать себя хозяином жизни, как Вселенная тут же подкидывает тебе подарок в виде самоубийственной миссии на задворках цивилизации. На Землю. Вы только вдумайтесь! На ЗЕМЛЮ!

— Это абсурд! — я ходил кругами по кают-компании, едва не сбивая с ног Яркина, который с невозмутимым видом изучал на планшете тенденции земной моды. — У них там нет ни нормальных космопортов, ни ксенобиологических фильтров, ни даже синтезатора еды пятого поколения! Я слышал, они там едят… сырые растения. И животных! ЦЕЛЫХ животных! Это дикость!

— Успокойся, Бес, — пробурчал Халан, с наслаждением полируя свой верный ключ. — Вдруг понравится. Может, и останешься. Будешь пасти… как их… коров.

Я посмотрел на него с ужасом.

— Ты слышал, что ты сейчас сказал? ПАСТИ! Я, Бесагил, величайший (в пределах этой галактики) специалист по тонким финансовым операциям, буду пасти рогатых газонокосильщиков?

— Легенда, — невозмутимо начал Яркин, прерывая мою истерику. — Вам нужно слиться с толпой. Астра возвращается в родной город после длительной работы за границей. В качестве… гувернантки в очень эксцентричной семье из высших научных кругов. Именно этим объясняются её слегка возросшие познания в технологиях и… ваше присутствие.

Все взгляды перевели на меня. Ледяная пустошь пронеслась у меня в животе.

— Моё присутствие? — проскрипел я.

— Вы — её сын, — объявил Яркин, и мир вокруг поплыл. — Подросток. Четырнадцать лет. Рождённый и выросший в очень секретном подземном научном центре «Нексус-7», отсюда ваша лёгкая дезориентация в местных обычаях и неидеальное знание языка.

Я открыл рот, но звук не шёл. Я? Сын? ПОДРОСТОК? Этой… этой девочки, которая младше меня как минимум на… в общем, она младше!

— Я… я не могу быть сыном! У меня… у меня морщины! — я потянул кожу на щеке.

— Грим, — отрезал Яркин. — И вот это, — он ткнул пальцем в мои любимые, с большим трудом добытые сапоги из кожи зерга. — Снять. Одежда должна быть максимально невзрачной и соответствовать местным стандартам.

Он повернул планшет. На экране был жуткий набор тряпок: мешковатые штаны «джинсы», душащая кофта «худи» и ужасные кеды. Это был кошмар. Это было хуже, чем плен у пиратов Зарга.

— Нет, — прошептал я. — Нет-нет-нет. Я не поеду. Я заплачу. У нас же есть деньги! Я заплачу кому-нибудь другому, чтобы он сходил и принёс этот ваш дурацкий ключ!

— Ключ может реагировать только на Астру или на её прямого родственника, — холодно заметил Яркин. — А поскольку кроме вас, нас и тараканов на борту никого нет, выбор невелик. Вы — идеальный кандидат. Ваши навыки мимикрии и импровизации будут как нельзя кстати.

Халан фыркнул:

— Да, он точно впишется в роль строптивого подростка. Будет ныть и требовать денег на новую приставку.

Астра смотрела на меня со смесью жалости и веселья.

— Не бойся, Бес, — сказала она. — Я тебя не брошу. Если что, прикрою. Скажем, что у тебя… сенная лихорадка после замкнутой жизни в секретном научном центре.

— Что это ещё за болезнь?!

— Я потом расскажу, когда тебе сопли буду вытирать, — хихикнула Астра.

Меня повели на «подготовку». Это был не костюм. Это было оскорбление всего моего существа. Хлопковая кофта кололась, штаны были безвкусного синего цвета и ужасно неудобными, а кеды… о, эти кеды! Они были плоскими, как мои жизненные перспективы после этого задания.

Затем взялись за моё лицо. Какой-то крем, скрывающий морщины… пудра… Я чувствовал себя клоуном. Последней каплей стал парик. Тёмные, чуть растрёпанные волосы, закрывающие лоб. Я смотрел в зеркало и видел не себя, а какого-то жалкого, испуганного земного подростка.

— Запомни, — внушал мне Яркин, пока я пытался стряхнуть с себя этот кошмар. — Минимальное взаимодействие. Никаких упоминаний о кредитах, варп-двигателях или других планетах. Вы приехали «из-за границы». Вы плохо знаете язык. Вы увлечены видеоиграми. Это объяснит твоё неадекватное поведение.

— А если меня спросят, в какие именно игры я играю?

— Скажи, что в «Космических рейнджеров». Или «Войну с Зергами». По нашим данным, это популярные франшизы.

— Это же документальные хроники! — взвыл я. — О наших с Халаном приключениях!

— Именно, — ухмыльнулся Халан. — Так и скажешь: «Мой папаша таких зергов в своё время…» Ой, то есть, не скажешь.

Мы стояли у шлюза. Я был одет в своё позорное одеяние: с начищенными до скрипа ужасными кедями и с пустым рюкзаком за спиной, в который сунули пачку местных бумажных денег («на карманные расходы») и «связь» — устройство, похожее на их примитивный «смартфон».

Астра выглядела… странно. Надела простые штаны и куртку, собрала волосы в хвост. Она выглядела как одна из них. И это было страшнее всего.

— Готов? — спросила она, и в её голосе слышалась лёгкая дрожь.

— Нет, — честно ответил я. — Я умру там. Я заработаю аграрную лихорадку и умру. Вы потом мой парик сохраните. Пусть будет памятью.

Халан хлопнул меня по спине, и я чуть не вылетел в шлюз.

— Не бойся, малыш. Помни, первое правило земного клуба: не выделяйся.

Шлюз закрылся за нами. Я стоял в тесном челноке, глядя на приближающийся зелёно-голубой шар, и чувствовал себя самым одиноким и самым несчастным существом во всей Вселенной.

Капитан своей судьбы, как она говорила? Скорее, заложник собственного плохого вкуса в одежде.

ГЛАВА 4: «МАТЕРИНСКИЕ ТРЕВОГИ И СЫНОВЬЯ ПРОКАЗЫ»

«Слова, слова, слова! Я их твержу, как заклинанье,
Чтоб скрыть суть иноземную под маскою простой.
Но скроет ли уловка суть чужого миропониманья?
О, жалкий вид! Притворства жалкого — и жалкий я герой!»

Воздух пах пылью, бензином и цветущими каштанами. Тот самый запах, от которого когда-то щемило сердце от тоски по чему-то большему. Теперь он бил в нос, как удар тупым предметом. Я стояла на тротуаре своего родного города, и каждый нерв кричал, что я здесь чужая. Люди спешили по своим делам, грохотали трамваи, и никто не подозревал, что два инопланетных нарушителя только что припарковали невидимый челнок на заброшенной стройплощадке.

Рядом ёрзал Бесагил. Вернее, «Алёша» — так мы решили его назвать. В своём мешковатом худи, с неестественно гладким лицом и париком, он напоминал нервного инопланетянина, застрявшего в плохом квесте. Что, в общем-то, было недалеко от истины.

— Дыши глубже, «сынок», — прошептала я, стараясь говорить по матерински. — И перестань пялиться на всех так, будто собираешься их засканировать и классифицировать по степени угрозы.

— Они все такие… медленные, — прошипел он в ответ, косясь на женщину с коляской. — И шумные. И почему они не используют мини-коммы? Они всё время говорят в эти… коробочки!

— Это телефоны. Иди, как все. Вот, держи. — Я сунула ему в руку тот самый «смартфон» от Яркина. Бес уставился на него с ненавистью, как на обезвреживаемую бомбу.

Наша цель была в двадцати минутах ходьбы — старый публичный архив, где могла храниться информация о семье моей бабушки. Но сначала нужно было дойти. И это оказалось квестом сложнее, чем пробраться на пиратский корабль.

Внутренний монолог Бесагила:

Катарсис. Вот слово, которое искал мой измученный разум. Это должен был быть катарсис — возвращение на прародину человечества! Вместо этого я получил адскую дискомфортную обувь, зудящую одежду и постоянный страх, что мои наклеенные усы (Яркин сказал, что у подростков бывают усы!) отвалятся.

И запах! О, Великий Кристалл, ЗАПАХ! Это не синтезированный аромат сосны космопорта, а дикая, неконтролируемая смесь из тысяч элементов: горелого масла, испарений асфальта, чужих духов и чего-то тоскливо-сладкого, что, как сказала Астра, называется «шаурма». Мой обонятельный анализатор сходил с ума.

— Смотри, «мам», — я указал на металлический ящик на колёсиках, мимо которого проносились жёлтые машины. — Неэффективная система передвижения. И к тому же опасная. Видишь колебания грунта?

— Это автобус, Лёша, — сквозь зубы произнесла Астра, сжимая мне локоть. — И не указывай на него пальцем. Это невежливо.

Потом мы прошли мимо точки по продаже субстанции под названием «хот-дог». Мой желудок предательски заурчал.

— Я требую провести анализ этого питательного состава! — заявил я.

— Купим потом, — отмахнулась Астра, но было поздно.

Я уже подошёл к продавцу, который смотрел на меня с ленивым любопытством.

— Мне один экземпляр этого… цилиндрического белкового продукта, — сказал я на своём лучшем, вызубренном по фразеологичнику, земном.

— Сорок рублей, парень, — ответил он.

Великолепно! Торг! Я с важным видом порылся в кармане и достал то, что, по моему разумению, было универсальной валютой — небольшой кредитный слиток.

— Возьми. И сдачи не нужно, — великодушно протянул я ему.

Продавец, женщина с коляской и даже пара голубей уставились на меня. Тишина повисла густая, как сироп. Астра покраснела как помидор.

— Алёшенька, родной, мы же с тобой договорились, что кошелёк у мамы! — она с неестественно сладкой улыбкой выхватила у меня из руки слиток и сунула продавцу смятую бумажку. — Простите, он у меня… увлекается нумизматикой. Очень реалистичная копия, правда?

Она схватила меня за рукав и потащила прочь, бормоча под нос что-то очень не материнское.

Внутренний монолог Астры:

Я тащила своего «сынка» по улице, чувствуя, как горит лицо. Мы свернули в тихий переулок, где у стены грелась на солнце рыжая кошка.

Бесагил сразу оживился.

— О! Знакомый вид! Домашняя кошка, мелкий хищник! — он присел перед ней. — Здравствуй, маленький охотник! Как успехи в контроле над местной популяцией грызунов? Продуктивна ли охота?

Кошка лениво открыла один глаз, брезгливо посмотрела на него и демонстративно начала вылизывать лапу. Я уже готовилась снова его тащить, как услышала за спиной голос:

— Астра? Боже правый, это ты?!

Я обернулась. Из подъезда вышла баба Зина, наша бывшая соседка. Та самая, которая всегда угощала меня печеньем и спрашивала, как успехи в школе. Её взгляд метнулся с моего лица на Бесагила, пристающего к кошке с допросом.

— Астра, милая, мы все так переживали! Где ты пропадала? Кто это? — её глаза округлились.

Мозг заработал на сверхсветовой. Легенда. Гувернантка. Сын.

— Всё хорошо, баб Зин, я работала за границей. А это… мой сын. Алексей.

— Сын?! — старушка ахнула. — Да ведь он уже большой! Боже правый, у него уже и усы растут?! Как учишься, милый?

Бесагил, услышав вопрос, оторвался от кошки и выпрямился с важным видом.

— Образовательный процесс идёт удовлетворительно, — отрапортовал он. — В настоящее время я углублённо изучаю принципы работы варп-двигателя и квантовой запутанности для преодоления парадоксов межзвёздных путешествий. Основная сложность, конечно, в стабилизации…

— Он увлекается физикой! — я перебила его на высокой ноте, с силой сжав ему плечо. — Школьная программа. Очень углублённая. Нам пора, Зинаида Фёдоровна, очень спешим! Было приятно вас видеть!

Я практически бегом потащила его за собой, оставив соседку с абсолютно пустым, оторопевшим взглядом.

Внутренний монолог Бесагила:

Я не понимал, в чём проблема. Я дал исчерпывающий ответ на заданный вопрос! Эти земляне явно не ценят хорошего образования.

Астра тащила меня за рукав, её лицо выражало желание применить ко мне те самые принципы квантовой запутанности, желательно с болезненным для меня исходом.

— Ни слова больше, — прошипела она. — Ни слова о физике, космосе, двигателях! Ты увлекаешься… комиксами и… и видеоиграми! Понял?

Я понял. Миссия провалена. Я — позор для своего деда и для всей гильдии контрабандистов. Меня раскололи в первые же пятнадцать минут. Теперь за нами придут их спецслужбы, нас будут пытать их примитивными методами, а потом выставят в том самом музее, куда мы направляемся.

Я посмотрел на Астру. Она шла, сжав губы, и смотрела на знакомые улицы совсем не так, как я ожидал. Не с тоской. С грустью. Она скучала по этому месту, но теперь оно было для неё чужим. И она — для него.

И в этот момент я понял, что наша легенда — не просто прикрытие. Она — её щит от этого странного, чужого уже мира. И моя работа — быть частью этого щита. Даже если для этого придётся прикинуться полным идиотом, увлекающимся комиксами.

— Ладно, — вздохнул я. — Буду молчать. Как рыба. Как тот ваш… судак.

Астра посмотрела на меня, и напряжение в её глазах немного спало.

— Спасибо, «сынок». Обещаю, если выживем, куплю тебе самую большую шаурму в городе.

Это звучало как странная, но заманчивая награда. Возможно, эта планета таила в себе не только опасности, но и какие-то… вкусные возможности.

ГЛАВА 5: «КЛЮЧ ПОД НОГАМИ»

«Что значит этот символ? Часы, что отсчитали срок?
Иль ключ, что отпирает двери к силе,
Давно забытой, проспавшей где-то пару тысяч лет?
Порой великое таится в малом, и лишь тот,
Чья кровь хранит обет, способен разгадать сей секрет».

Старая городская обсерватория, больше похожая на замок с башенкой, стояла на окраине парка. Когда-то, в детстве, я считала её обителью волшебников. Теперь же, глядя на облупившуюся штукатурку и заколоченные досками окна, я видела лишь заброшенное здание. Но именно сюда, согласно архивным записям, которые Яркин добыл из городской сети, любил ходить мой прадед — астроном-любитель.

— И что, этот ваш прадедушка оставил тут космический артефакт? — Бесагил, отряхивая свой новый, купленный в спешке «нормальный» рюкзак, скептически осматривал постройку. — В этом сарае? Он что, засунул его в трубу?

— Он был небогатым учителем физики, — огрызнулась я, отодвигая тяжёлую, но сгнившую дверь. — И не артефакт. Ключ. Ищи глазами.

Внутри пахло пылью, старой бумагой и тишиной. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь щели в ставнях, освещая летающую пыль. Повсюду стояли ящики с какими-то приборами, стеллажи с книгами, покрытые толстым слоем пыли. Моё сердце сжалось. Здесь было так много его, прадеда. Его дух, его тихая, размеренная жизнь.

— Ладно, — вздохнул Бес, надевая перчатки («Чтоб не испачкаться!»). — С чего начнём? Искать потаённые комнаты? Секретные кнопки?

— Нет, — я закрыла глаза, пытаясь уловить… что-то. То самое чувство, что вело меня в пещере на Альфарде, что помогало услышать мысли в порту. Я искала не предмет. Я искала отзвук. Отзвук своей крови, своей силы.

Я шла медленно, проводя пальцами по стеллажам, по старым деревянным столам. Бесагил шаркал позади меня, что-то ворча под нос о пауках и асбесте.

И вдруг я почувствовала его. Слабый, едва уловимый, тёплый зов. Как тихий звон хрустального бокала. Он вёл меня вглубь зала, к большому дубовому столу, заваленному хламом.

— Здесь, — прошептала я.

— Что здесь? — Бесагил насторожился, озираясь в поисках хоть чего-то, напоминающего технологическое чудо.

Я отодвинула папки с пожелтевшими чертежами, коробку с ржавыми скрепками. И увидела её. Небольшую коробочку из тёмного дерева, неприметную, затерявшуюся среди такого же старого хлама. Рука дрогнула, когда я взяла её. Внутри, на бархатной подкладке, лежал медный карманный секундомер. Круглый, потёртый, с потускневшим стеклом и трещинкой на крышке.

— Вот это и всё? — разочарованно выдохнул Бесагил, заглядывая мне через плечо. — Это и есть «ключ»? Будильник какого-то старика? Может, он просто время проверял, когда звёзды считал?

Я не отвечала. Я взяла секундомер в ладонь. Он был холодным и удивительно тяжёлым. И тогда я почувствовала, как по моей руке пробежала лёгкая дрожь, знакомое покалывание. Сила внутри меня отозвалась на прикосновение к металлу.

Я нажала на крышку. Она открылась с тихим щелчком. Внутри был обычный циферблат с потускневшими стрелками. Ничего особенного.

— Может, его встряхнуть надо? Или покрутить? — предложил Бес.

Я не слушала. Я смотрела на стекло, за которым замерли стрелки. И тогда я поняла. Я приложила палец к стеклу и позволила крошечной искорке силы, самой маленькой, какую только могла создать, коснуться его.

Стекло секундомера на мгновение вспыхнуло мягким золотистым светом. Исчезли цифры, исчезли стрелки. Вместо них внутри, будто выгравированные на самом стекле, проявились сложные схемы, звёздные карты и последовательность чисел. Координаты. Точные, идеальные. Подземное святилище в «Долине Создателей».

— Вот оно, — выдохнула я, чувствуя, как комок подкатывает к к горлу. Мой прадед, простой учитель, хранил это всю жизнь. И даже не подозревал.

— Ого! — Бесагил оживился. — Так это голограмма! Класс! Давайте быстрее, сфотографируем и…

Его слова заглушил громкий скрип открывающейся двери. Мы оба вздрогнули и обернулись.

В проёме стояли трое парней в спортивных костюмах. Лица недобрые, любопытствующие.

— Эй, а что это вы тут делаете? — спросил тот, что посредине, широкоплечий, с капюшоном на голове. — Это частная территория.

— Мы… мы просто смотрим, — растерянно сказала я, инстинктивно сжимая секундомер в кулаке.

— Ага, «смотрим», — парень усмехнулся, заходя внутрь. Его взгляд упал на Бесагила, который замер в позе «ничего не трогаю, я просто тут стою». — А этот что? Иностранец, что ли? Шпиён?

Бесагил, видимо, решил, что настал его звёздный час по части конспирации.

— Я есть… турист! — выдавил он с ужасным акцентом. — Очень нравится ваш… этот… старый дом! Очень исторический!

Парни переглянулись. Широкоплечий хмыкнул.

— «Исторический». Ага. Рюкзак-то у тебя какой… дорогой. Давайте его сюда, «турист». И сумочку мамочки.

Они сделали шаг вперёд. Бесагил отступил, наткнувшись на стол. В его глазах читался чистый ужас.

Действовать надо было быстро. Я не могла использовать силу, как на «Когте». Здесь были обычные люди. Но я могла использовать кое-что другое.

— Бежим! — крикнула я и, развернувшись, швырнула в сторону парней тяжёлый ящик с какими-то железками. Он с грохотом упал, подняв облако пыли.

— Эй! — раздались возмущённые крики.

Я схватила Бесагила за рукав и рванула в противоположный конец зала, к запасному выходу, который помнила с детства. Дверь поддалась с трудом, но мы вывалились наружу, в густые заросли сирени.

— Держись! — крикнула я Бесу, и мы помчались по аллее парка.

Сзади раздавались крики и топот. Я не оглядывалась. Сердце стучало где-то в горле. В одной руке я сжимала секундомер, в другой — рукав своего «сына».

Мы выскочили на улицу. Прямо перед нами с шипением остановился старенький трамвай, как будто сама вселенная его подала.

— Входим! — я затянула Бесагила внутрь.

Двери закрылись как раз в тот момент, когда наши преследователи выбежали из парка. Трамвай дёрнулся и поехал. Мы стояли, прислонившись к поручням и тяжело дыша. Пассажиры с любопытством разглядывали нас — запыхавшуюся девушку и бледного паренька в модном худи.

Бесагил вытер лоб рукавом.

— Вот это да… Я думал, меня убьют. Из-за будильника! Никогда не думал, что буду бежать от аборигенов на их же допотопном транспорте.

Я расслабила пальцы и разжала ладонь. Медный секундомер лежал на ней, холодный и безмолвный. Простой. Гениальный. Ключ.

Я смотрела в запылённое окно на мелькающие улицы. Я была дома. И я только что украла у своего же прошлого его самую большую тайну. Странное чувство. Горькое и победоносное одновременно.

ГЛАВА 6: «ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО»

«Ядро его системы — тёмная материя,
К которой подобрал я ключ, пока он говорил.
Его жестокий разум, что меня сканировал,
Стал зеркалом, в котором я его же план прочёл».

Тишина на мостике «Варяга» была обманчивой. Она была насыщена низким гудением работающих систем, мерцанием сотен индикаторов и напряжённым ожиданием. Я находился в состоянии постоянной боевой готовности — 93% моих когнитивных ресурсов были направлены на мониторинг пространства вокруг Земли, пока остальные 7% поддерживали видимость рутинной активности. Вероятность вмешательства Борка оценивалась в 68.4%. Логика подсказывала, что он не упустит такой возможности.

Халан дремал в кресле пилота, его ключ мирно покоился на коленях. Казалось, лишь я один чувствовал тот неестественный покой, что предвещает бурю.

И она пришла. Тихо. На внешних сенсорах возникла аномалия — едва уловимое искажение пространства на высокой геостационарной орбите. Не корабль. Пока ещё нет. Его тень. Маскировочное поле, рассеивающее сканы. Сложная, дорогая технология. Борк не экономил на средствах слежки.

— Халан, — мои пальцы уже летали по сенсорным панелям, усиливая сканирование на нужном участке. — Просыпайся. У нас гости.

Халан вздрогнул и мгновенно пришёл в себя, его руки инстинктивно сомкнулись на штурвале.

— Где? Кто?

— Наш старый знакомый. Нужна вся мощность щитов и готовность к прыжку.

Я послал импульс к маскировочным системам «Варяга». Наш собственный камуфляж активировался, делая корабль невидимым для обычных средств наблюдения. Но против систем Борка это был слабый барьер. Начиналась дуэль. Не на лазеры и ракеты, а алгоритмы и хакерские атаки.

Первая пробная атака пришла через три секунды. Вирус-сканер, замаскированный под стандартный запрос связи от спутника-ретранслятора. Элементарно. Я заблокировал его и послал в ответ свой пакет данных — на тот же самый спутник, чтобы использовать его как ретранслятор для атаки уже на корабль Борка.

На несколько секунд воцарилась тишина. Затем пространство исказилось, и корабль Борка материализовался. Изящный, бритвенно-острый клинок из тёмного металла, усеянный сенсорными массивами. Он висел неподвижно, как хищная рыба в мутной воде.

— Щиты на максимум! — скомандовал Халан, переводя энергосистемы на боевой режим.

Но атаки не последовало. Вместо этого на коммуникатор пришёл запрос на закрытый аудиоканал. Чистый, без шифрования. Дерзко.

— Принимать? — спросил Халан, сжав кулаки.

— Разумеется, — я активировал связь. — Послушаем, что предложит крыса, загнанная в угол.

В динамиках раздался ровный, металлический, лишённый всякой эмоциональности голос. Я узнал его по отчётам ВСОМ. Борк.

— Доктор Яркин. Какое неожиданное… совпадение. Выбор орбиты говорит о ностальгии. Или о поиске чего-то, что не принадлежит вам.

— Мистер Борк, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же спокойно и надменно. — Земля — запретный сектор. В отличие от вас, мы здесь легально, — уверенно соврал я. — Можем ли мы помочь вам с навигацией? Вы, кажется, заблудились.

Лёгкая пауза. Он оценивал степень моего сарказма.

— Полагаю, нам нет смысла тратить время на словесные фехтования. Вы нашли то, что искали на поверхности. Поздравляю. Мои источники сообщают о небольшой суматохе в районе городской обсерватории. Очень… характерно.

Холодок пробежал по моей спине. Его агенты были уже там. Они следили за Астрой и Бесагилом.

— Ваши источники нуждаются в калибровке, — солгал я. — Мы проводим рутинный сбор образцов земной биоты и имеем официальное на то разрешение.

— Не трудитесь, Яркин. Я предлагаю сделку. Простую и взаимовыгодную. Вы передаёте мне данные, полученные на поверхности. Взамен я гарантирую безопасность девушки. И вашу. Вы получите щедрую оплату и сможете исчезнуть. Охота прекратится. Вы ведь понимаете, что это ваш единственный шанс уйти от ВСОМ.

Его тон был убедительным. Почти искренним. Но «почти» — это ключевое слово. Я запустил анализ голоса: микроколебания, частота дыхания, паузы. 98.3% — блеф. Он не предлагал сделку. Он прощупывал. Хотел подтвердить, что мы что-то нашли. Хотел выиграть время, пока его люди на Земле пытаются перехватить артефакт.

— Ваше предложение звучит заманчиво, — сказал я, одновременно отправляя в систему корабля Борка новый, более изощрённый вирус — на этот раз предназначенный для скачивания логов его сенсоров за последние 24 часа. — Однако мы предпочитаем независимость. Даже если она сопряжена с определёнными… неудобствами.

— Неразумно, профессор. Вы играете с силами, которые не в состоянии контролировать. Девушка — это не просто груз. Это актив. И очень опасный. Без должного контроля она уничтожит и себя, и всех вокруг. Я предлагаю цивилизованное решение.

— Цивилизованное, — я позволил себе усмехнуться. — Как на Лингаре-5? Ваши «цивилизованные» методы едва не стоили нам жизни. Нет, мистер Борк. Мы отклоняем ваше предложение.

Моя атака сработала. Я получил обрывки данных. Достаточно, чтобы увидеть: его корабль не один. За маскировочным полем на лунной орбите дежурил ещё один, более крупный корабль — перехватчик ВСОМ. Борк вёл с ними свою игру, а нас пытался использовать как разменную монету.

Наступила долгая пауза. Когда Борк заговорил снова, в его голосе впервые появились нотки раздражения.

— Очень жаль. Вы совершаете ошибку. Окончательную.

Связь прервалась. Его корабль дрогнул и начал разворот, растворяясь в маскировочном поле.

— Чего он хотел? — хмуро спросил Халан, не отпуская штурвал.

— Подтвердить свои догадки и выиграть время, — ответил я, анализируя скачанные логи. — Его агенты уже на Земле. И они близко. Нам нужно предупредить Астру. Немедленно.

Логика вновь привела нас к единственно верному выводу: отступление было невозможно. Оставался только один путь — вперёд, сквозь надвигающуюся бурю.

ГЛАВА 7: «КОГОТЬ ВСОМ»

«Бить или свалить» — вот в чём вопрос.
А я всегда был за «бить».
Особенно если для того, чтобы «быть»,
нужно хорошенько кому-нибудь вломить».

Тишина на мостике после отлёта Борка была звенящей. Яркин, бледный как полотно, тыкал в свои консоли, пытаясь докричаться до Астры и Беса. Я стоял у штурвала, сжимая свой верный ключ так, что пальцы немели. Спина чуяла беду. Такое чувство не обманывает.

— Ну что, мозг? — не выдержал я. — Твоя болтовня с этим щеглом нас и выручила. Где они? Живы?

— Сигнал глушат, — сквозь зубы процедил Яркин. — Борк не просто болтал. Он вёл меня за нос, пока его люди… Чёрт!

Внезапно корабль содрогнулся. Не от попадания. От стыковки. Противный металлический скрежет прокатился по всему корпусу. Замигал красный аварийный свет.

— Что это? — рявкнул я.

— Абордажная команда, — голос Яркина стал ледяным. — ВСОМ. Они использовали момент, пока я был занят с Борком. Маскировались под обломок. Гениально и подло.

Тут же раздался оглушительный грохот — это сработали взрывные заряды, и кто-то вскрыл аварийный шлюз в грузовом отсеке. Послышались тяжёлые, быстрые шаги. Много шагов.

— Запускай двигатели! Мощность на прыжок! — я уже бежал к выходу с мостика.

— Халан, их слишком много! Держись, я попробую…

Я не слушал. Мой мир сузился до тесного коридора, ведущего к грузовому отсеку. В ушах застучала кровь. Не страх. Ярость. Это мой дом. Мой корабль. И ко мне без спроса ломятся гости.

Первый появился из-за поворота. В чёрной, облегчённой броне, с шокером в руках. Даже не убивать пришли — брать живьём. Ну уж нет.

Я не стал кричать. Просто с размаху всадил ему ключом в забрало. Хруст был сочным и очень удовлетворительным. Он рухнул без звука. Я отшвырнул его тело в сторону, перегородив проход.

— Слышите, жалкие наёмники?! — проревел я, двигаясь навстречу шагам. — Бесплатный сыр только в мышеловке! А здесь вам выдадут по полной!

Из-за угла выскочили ещё двое. Подняли стволы. Я пнул отброшенный шокер, и он угодил первому в пах. Тот скривился и на мгновение опустил оружие. Мне хватило этого мгновения, чтобы сократить дистанцию и ударить локтем в горло. Второй успел выстрелить. Электрическая дуга прошла в сантиметре от моего уха, оставив запах озона и палёных волос. Мой верный ключ со звоном встретился с его стволом, и пистолет вылетел из его руки.

Корабль снова содрогнулся. Слышался натужный вой маневровых движков— это Яркин пытался отстыковать абордажный катер, но они, видимо, вцепились мёртвой хваткой.

Я отбросил второго нападавшего и ринулся дальше. Они лезли, как тараканы. Из вентиляции, из технических люков. Я дрался как зверь, используя всё — ключ, кулаки, ноги, голову. Каждый удар отдавался в костях. Они били током, пытались набросить сеть. Один почти надел мне на шею удавку, но я развернулся и бросил его через себя на идущих сзади.

Коридор был узким. Их численность не давала им преимущества. Они могли идти только по одному, а я встречал каждого. Пол уже был устлан телами. Воздух горько пах потом, кровью и озоном.

— Яркин! — заорал я, отбивая очередную атаку. — Сколько ещё?!

— Десять! Возможно, двенадцать! — донёсся его голос из динамика. — Держись, я почти…

Внезапно свет погас. Аварийное освещение выключилось. Нас ослепила тьма. Они использовали ЭМИ-гранату. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием и стонами.

А потом я услышал новый звук. Лёгкие, почти бесшумные шаги. Не похожие на топот остальных.

Из темноты вышла она. Высокая, худая, в чёрной форме ВСОМ без шлема. Короткие седые волосы, холодные глаза, смотрящие на меня без всякой эмоции. Я узнал её. Та самая агент, что разговаривала с Ренаром.

— Хана вам, силач, — сказала она тихим, колючим голосом. — Сопротивление бесполезно.

— Это мы ещё посмотрим, — я плюнул на пол и покрепче сжал свой ключ.

Она двинулась ко мне. Не бежала. Шла. Её движения были точными, выверенными, без единого лишнего жеста. Она была опаснее всех остальных вместе взятых.

Первый же её удар я едва парировал. Она использовала не шокер, а два коротких теслака — энергетических кастета. От каждого удара парированного мной ключом немели руки.

Мы сошлись в тесном коридоре, и ад разверзся по-настоящему. Она была быстрой, как змея, и била безжалостно. Я — сильнее, но она использовала тесноту, не давая мне размахнуться. Она целилась в суставы, в лицо, в шею. Один из её ударов прошёл по моей груди, и куртка задымилась. Я почувствовал ожог и запах горелой кожи.

— Сдавайся, — её голос был ровным, будто она диктовала отчёт. — Твой учёный уже наш. Корабль наш. Всё кончено.

Я в ответ попытался поймать её за руку, но она увернулась и всадила теслак мне в бедро. Боль пронзила ногу, заставив меня осесть. Я ругнулся на всех языках, какие знал.

И в этот момент корабль взревел. Свет мигнул и зажёгся вновь. Заработали вентиляторы, загудели двигатели. Яркин сделал это!

Агентка на мгновение отвлеклась. Этого мгновения мне хватило.

Я не стал бить. Я рванулся вперёд и с размаху ударил её плечом в грудь, припечатав к стене. Она ахнула, со свистом выпуская воздух из лёгких. Я выбил тесак из её руки и приставил заточенную рукоять своего ключа к её горлу.

— Всё кончено? — прошипел я, глядя ей в холодные глаза. — Только начинается.

Сзади раздались выстрелы — это Яркин, видимо, добрался до орудия и начал обстреливать абордажный катер.

— Убирайся с моего корабля, — сказал я и отшвырнул её от себя.

Она откашлялась, потирая шею. В её глазах не было страха. Была чистая, ледяная ненависть.

— Это не конец, громила. Мы придём за вами. За всеми.

Она развернулась и скрылась в темноте коридора, уводя своих уцелевших людей. Я стоял, опираясь на монтировку, и слушал, как отстыковывается их катер. По всему кораблю был полный разгром, пахло гарью и болью.

— Халан! — раздался голос Яркина. — Жив?

— Ещё как, — хрипло ответил я. — А прыжок?

— Готов. Держись.

Корабль вздрогнул и рванул вперёд, в спасительную пустоту варпа. Я опустился на пол, прислонившись к обгоревшей стене. Всё тело ныло, кровь сочилась из пореза на щеке.

Мы отбились. Чуть не потеряли всё, но отбились. И теперь мы летели за своими, на Землю, в самое пекло.

Я посмотрел на зазубренный край своего ключа и усмехнулся. Хорошая была драка.

ГЛАВА 8: «ВЫБОР АСТРЫ»

«Быть жертвой обстоятельств иль принять свой жребий?
Сбежать в былое, что манит тишиной,
Или, презрев все страхи, встать на защиту тех,
Кто стал тебе не просто кем-то, а семьёй?»

Возвращение на «Варяг» должно было быть моментом облегчения. Мы были всего в паре кварталов от заброшенной стройплощадки, где припарковали челнок, когда я почувствовала первый толчок внутри себя, как предупреждение. Что-то было не так.

— Что-то не так. Я чувствую… — прошептала я, хватая Бесагила за рукав.

— Я чувствую, что эти твои кеды убивают мне все нервные окончания в ногах, — заворчал он, но потом его лицо вытянулось. — Что?

— Быстро на «Скиф»! — уже не таясь, заорала я.

Запрыгнув в чрево челнока, я сразу включила главный монитор и увидела то, чего боялась — чужой корабль, бритвенно-острый, без опознавательных знаков, был пристыкован к «Варягу» с помощью абордажного щупальца.

— Борк! — ахнул Бесагил, замирая в ужасе. — Они нас нашли! Всё пропало! Нас сейчас поймают, замучают, а мой парик испортят!

У меня в груди всё сжалось в ледяной ком. Они здесь. Яркин и Халан в опасности. Мои друзья. Моя семья.

Скорее всего, те громилы в спортивных костюмах были не гопниками, а людьми Борка. Ловушка. Инстинкт кричал одно: бежать. Спрятаться. Затеряться в городе. Забыть всё. Вернуться к той простой, несчастной, но безопасной жизни.

Но я посмотрела на монитор. Увидела, как по корпусу «Варяга» пробежала дрожь — Яркин пытался бороться.

- Эти бугаи обзывавшие меня шпиёном вернулись, - вдруг завопил Бесагил прильнув к иллюминатору челнока.

Это были они, те самые качки пристававшие к нам в обсерватории. И ком сомнений внутри растаял, сменившись чем-то новым. Горячим. Твёрдым. Это была не ярость. Это была решимость.

— Нет, — сказала я тихо, но так, что Бесагил вздрогнул. — Никто нас не остановит.

— А что мы можем сделать? — завопил он, чуть не плача. — Они же профессионалы! У них оружие! А у нас… у нас секундомер!

Я сжала в кармане холодный металл прадедушкиного секундомера. Он был молчалив. Но сила внутри меня — нет. Она бушевала, требуя выхода. Раньше я её боялась, пыталась загнать поглубже. Сейчас она была единственным, что у меня было.

Я закрыла глаза не для того, чтобы спрятаться, а чтобы увидеть. Я отпустила свои чувства, позволила им растечься, как радарной сети. Я почувствовала грубые, чужие сознания на борту — их было трое. Я почувствовала знакомые всплески — панический всплеск, присущий Бесу.

И я поняла, что делать. Мне не нужно было их убивать. Мне нужно было их ослепить.

— Бес, — сказала я, открывая глаза. — Отвлекай их. Кричи, дерись, сделай что угодно.

— Что?! — он посмотрел на меня как на сумасшедшую. — Они же меня пристрелят!

— Нет, — я уже набирала в себе силу, собирая её в тугой, сконцентрированный шар. — Они тебя не увидят.

Я вышла из «Скифа». Качки сразу заметили меня и подняли оружие. Но было поздно.

Я вытянула руки, представляя, как эта энергия вырывается из меня не разрушительной волной, а тончайшим импульсом. Не болью, не страхом — чистой, безразличной пустотой. Я послала её не в их сознание, а в их оружие. В их коммы связи, в их прицелы, в их сенсоры.

Эффект был мгновенным.

«Спортсмены» замерли в растерянности. Один потряс головой, другой стал стучать по голове. Их импланты зрения потемнели, ослеплённые мощным псионическим импульсом. Они видели только ровный белый шум.

— Что происходит?! — закричал один. — Ничего не вижу!

В этот момент на них с диким воплем набросился Бесагил. Не для драки, для хаоса. Он бил их своим рюкзаком, пинал, кричал что-то невнятное про аграрную лихорадку. Ослеплённые громилы, дезориентированные, начали спотыкаться, толкать друг друга.

Я метнулась в «Скиф» и нажала большую красную кнопку на панели управления с надписью «Автопилот» и припиской, сделанной Яркиным рядом с ней маркером: «Частенько глючит».

— Бес, быстро в челнок! — закричала я что есть силы.

— Я здесь, — услышала я крик и звук захлопнувшегося входного люка.

Стены «Скифа» содрогнулись. Это было непохоже на взлёт: всё вокруг поплыло, пространство сжалось и тут же раскрылось уже внутри грузового отсека нашего «Варяга».

«Ничего себе „иногда глючит“», — мелькнула в голове удивлённая мысль, но тут же погасла, забитая тревогой за моих друзей.

Я влетела в кают-компанию. Халан, весь в крови и саже, угрюмо тёр тряпкой свой любимый ключ. Я встретилась с ним взглядом. В его глазах мелькнуло нечто — не удивление, не страх. Гордость.

— С прибытием, цветочек, — пробубнил он с несвойственной ему теплотой.

Яркин стоял у консолей, его пальцы летали по клавиатурам.

— Астра! — он обернулся, и на его обычно невозмутимом лице я увидела облегчение. — Это вы? Как?

— Просто нажала кнопку «Автопилот»! — выдохнула я, чувствуя, как силы начинают покидать меня. Голова закружилась.

— Повезло, — рассмеялся он, — я его ещё не доработал, принцип квантовой запутанности мог вас отправить не к нам, а прямиком в окно офиса господина Борка. Нам пришлось прыгать, чтобы стряхнуть надоедливых мух в виде Борка и его подручных. Я даже не надеялся увидеть вас здесь в ближайшие пару недель.

— Всё хорошо, что хорошо заканчивается, — оптимистично закончил он и рванул рычаг. «Варяг» взревел и дёрнулся. Послышался скрежет варп-двигателя. Где-то внизу Бесагил вопил: «Мы все умрём!», но в его крике была уже знакомая нота азарта.

Корабль сорвался с орбиты и рванул вперёд, унося нас к цели — «Долине создателей».

Я опустилась на пол, прислонившись к холодной стене. Всё тело дрожало от напряжения. В ушах звенело.

Халан, тяжело дыша, подошёл и опустился рядом.

— Ну что, малыш, — хрипло сказал он, — приняла решение?

Я кивнула, не в силах вымолвить слово. Да, приняла. Я больше не беглец. Я — защитник. И это был самый лёгкий выбор в моей жизни.

ГЛАВА 9: «СЕРДЦЕ В РУИНАХ»

«Готовься к встрече: древность пробудится.
Не силой грубой, но созвучьем душ.
Кто ищет силу — будет ею сокрушён.
Кто ищет гармонию — её и получит».

Тишина в Долине Создателей была не мёртвой, а звенящей, будто само пространство затаило дыхание в ожидании. Мы стояли перед древней обсерваторией, и я чувствовала, как каждая клеточка моего тела отзывается на её зов. Это было сильнее, чем на Альфарде, яснее, чем в земной обсерватории. Здесь ждала не просто подсказка. Здесь ждала часть меня.

— Пора, — голос Яркин прозвучал тихо, но с напряжением скрытого торжества. — Координаты ведут сюда. Астра, ключ.

Я вынула из кармана тяжёлый, прохладный секундомер. Его треснувшее стекло и потускневшая латунь выглядели жалко на фоне циклопических руин. Я искала глазами хоть какую-то щель, паз, хоть что-то, что напоминало бы замок. Ничего.

— Может, его просто… поставить куда-то? — неуверенно предложил Бесагил, озираясь в поисках постамента.

Но я чувствовала, что это не так. Я чувствовала едва уловимый зов, исходящий от самой сердцевины древней обсерватории. Он резонировал с дрожью в моих пальцах, сжимавших реликвию. Инстинктивно я подняла секундомер перед собой, на уровень сердца.

И тогда это случилось.

Медный корпус внезапно стал тёплым, а из тонкой трещины на крышке брызнул короткий, ослепительный луч света. Он упёрся в гладкую, отполированную временем каменную плиту в центре руин, на которой были высечены едва заметные концентрические круги.

Луч света ожил. Он не просто светил — он выжигал, выцарапывал на камне сложную, переплетающуюся символику, которая тут же начинала светиться изнутри мягким голубоватым сиянием. Воздух затрещал от накопленной статики, завыл, словно натягиваемая струна.

С глухим скрежетом, которого не слышало тысячелетие, каменная плита в центре круга не сдвинулась, а провалилась внутрь, обнажая тёмный, уходящий вглубь спиральный проход. Не гудел мотор, не вспыхивали энергии — лишь древняя, совершенная механика, активированная уникальным ключом, подчинилась воле моей крови.

Повисла тишина, густая и звенящая, будто сама тьма затаила дыхание. Из чёрного провала потянуло воздухом холодным, сухим и неподвижным — дыханием склепа, запечатанного навсегда.

— Ну что ж, — первым нарушил молчание Халан, щёлкнув фонарём. Узкий луч света бессильно упёрся в каменные ступени, теряющиеся в непроглядной мгле всего в десяти шагах внизу. — Привет, подземелье. Соскучилось по нам?

Я сделала первый шаг вниз, чувствуя, как холодный камень проступает сквозь тонкую подошву ботинка. Бесагил нерешительно потянулся за мной.

— Может, сначала дистанционно зонд… или хотя бы бросим что-нибудь? А то мало ли что там…

Но его слова замерли на полуслове. Едва я ступила на первую закруглённую ступень, по стенам тоннеля пробежала лёгкая дрожь. Из глубоких, почти невидимых гравированных линий на стенах, похожих на высохшие русла рек, вспыхнуло мягкое, голубовато-белое сияние. Оно пульсировало и текло, заполняя древние письмена, как кровь по сосудам, выписывая замысловатые узоры — карты звёздных скоплений, химические формулы света и уравнения, описывающие саму ткань реальности.

Свет не просто горел. Он реагировал. С каждым моим шагом вперёд следующие несколько метров тоннеля оживали, озаряясь этим призрачным сиянием, а пройденные участки, стоило мне отдалиться, снова погружались в благоговейную тьму, будто берегли свою тайну для следующего, столь же достойного гостя.

— Вот это да… — прошептал Яркин, и в его голосе звучало не научное любопытство, а благоговейный трепет. — Это не освещение. Это… проверка подлинности. Система сканирует тебя, Астра. Твою ДНК. Твою пси-сигнатуру. Она признаёт в тебе наследницу.

Мы шли вниз по спирали, в полной тишине, нарушаемой лишь нашими шагами и сдержанным дыханием. Я вела за собой живую волну света, а тьма смыкалась за нашими спинами, отрезая путь к отступлению. Это не было пугающе. Это чувствовалось… правильно.

И вот, когда спуск, казалось, должен был вот-вот закончиться, свет впереди сменился с голубого на тёплый, золотистый. Мы вышли из узкого тоннеля…

Внутри пахло временем. Пыль веков кружила в лучах нашего света и древних символов, и в самом центре круглого зала стояла Она.

Не машина — произведение искусства. Конструкция из бронзы и полированного камня, испещрённая узорами, которые были то ли письменами, то ли нотами. А в её сердце пульсировали кристаллы, издавая тихий, мерный звук, похожий на биение огромного сердца.

— Никаких сокровищ, — разочарованно вздохнул Бесагил, озираясь в поисках хоть чего-то блестящего.

— Замолчи, — рыкнул Халан, сжимая свой ключ. — Чувствуешь? Воздух зудит.

Я чувствовала. Это была не угроза. Это был… вызов. Обращённый ко мне.

Я подошла ближе. Кристаллы замерли, словно прислушиваясь. Я протянула руку, но не коснулась поверхности. Я закрыла глаза, отключив все чувства, кроме одного — того, что жило внутри меня.

Мне не нужна была грубая сила. Мне не нужно было ломать или подчинять. Мне нужно было услышать. Услышать её песню. Ту самую, что пела в моей крови.

Я позволила своей силе не хлынуть наружу, а мягко растечься, как звуковая волна. Я искала резонанс, искала ту единственную ноту, которая заставит её ответить. Это было похоже на настройку старинного радио — ловить среди шипения и помех чистый, ясный сигнал.

Сначала ничего. Лишь собственное бешено колотящееся сердце. Потом — лёгкая вибрация. Едва уловимое эхо. Я настроилась на него, сделала свой «голос» тише, тоньше, точнее.

И тогда это случилось.

Кристаллы вспыхнули ровным, тёплым светом. Тиканье сменилось низким, бархатным гулом, который отозвался в костях не звуком, а чувством — чувством глубочайшего, абсолютного покоя. Каменный пол под машиной беззвучно раздвинулся, открывая тёмный спиральный проход, уходящий вниз.

Я открыла глаза и выдохнула. Всё тело дрожало от напряжения, но на душе было непривычно легко и пусто.

— Вот это да, — прошептал Бесагил.

— Логика и точность, — с почти религиозным благоговением произнёс Яркин. — Они создали не замок, а музыкальный инструмент.

Халан хмыкнул и первым шагнул к тёмному проходу, освещая путь фонарём.

— Ну что, малыш, ведёшь нас дальше?

Я кивнула, глядя в чёрную бездну. Страха не было. Была лишь уверенность. Там, внизу, ждало то, что принадлежало мне по праву крови. И на этот раз я была готова это принять.

ГЛАВА 10: «КАМЕРТОН»

«Я слышал звук такой божественной гармонии,
Что дух мой замер, им он очарован.
Но в миг тогда явился низкий дух — алчности,
Чтоб красоту эту забрать и обратить всё в прах».

Спиральная лестница уводила нас глубоко под землю. Воздух становился всё прохладнее и чище, пах озоном и статикой, словно перед грозой. Свет наших фонарей выхватывал из тьмы стены, покрытые сложными фресками — не изображениями богов или героев, а математическими формулами, звёздными картами, схемами галактик. Это была не гробница. Это была библиотека. Или лаборатория.

Сердце билось где-то в горле. Я шла впереди, чувствуя зов. Он был теперь громче, яснее, чем когда-либо. Он пульсировал в такт моим шагам, отзывался в крови тихой, прекрасной музыкой.

Лестница закончилась. Мы вышли в совершенно круглую залу. И в самом её центре, на низком каменном постаменте, парил он.

Камертон.

Никакое описание Яркина, никакие легенды не могли подготовить меня к этому. Это не было грозным оружием, сверкающим сталью и угрозами. Это было… чудо.

Он был похож на звёздный глобус, сплетённый из света и хрусталя. Тончайшие нити золота и платины оплетали прозрачный шар, в сердце которого пульсировало мягкое, тёплое сияние. Он висел в воздухе без всякой поддержки, медленно вращаясь, и от него исходила такая тихая, безмятежная мощь, что перехватывало дыхание.

— Вот он… — прошептал Яркин, и в его голосе прозвучало не научное любопытство, а благоговение.

— И всё? — разочарованно протянул Бесагил. — Ни сундука с золотом? Ни россыпи алмазов? Один этот светящийся шарик?

— Замолчи, — беззвучно прошептал Халан, не сводя с него глаз. — Смотри.

Я сделала шаг вперёд. Ещё один. Мои пальцы сами потянулись к нему. Сила внутри меня пела, звала, рвалась навстречу. Я боялась дышать.

Мои кончики пальцев коснулись гладкой, тёплой поверхности.

И вселенная зазвучала.

Не грохотом. Не взрывом. Чистейшим, ясным, абсолютным звуком. Он родился в точке соприкосновения и разнёсся по залу, по моему телу, по моему сознанию — волной совершенной, невозможной гармонии. Он длился меньше секунды, но в нём содержалась вечность.

И всё изменилось.

Внутренний хаос, вечный шум в крови, тревожный гул силы — всё смолкло. Утихло. Впервые в жизни я чувствовала… тишину. Абсолютную, глубокую, целительную тишину внутри себя. Моя сила не исчезла. Она стала… послушной. Ясной. Как идеально настроенный инструмент в руках мастера. Я была не сосудом, переполненным до краёв дикой энергией. Я была дирижёром собственного оркестра.

Я открыла глаза, которые не помнила, что закрыла. По щекам текли слёзы, но это были слёзы облегчения.

И в этот момент идеальной гармонии его голос разрезал тишину, холодный и острый, как лезвие.

— Поздравляю. Вы нашли его.

Мы все вздрогнули и обернулись.

В проёме лестницы стоял Борк. Не один. С ним были двое его людей в боевых скафандрах. Он был в своём безупречном костюме, его лицо ничего не выражало. Но в глазах горел тот самый хищный, огонь одержимости.

— Прекрасная работа, — сказал он, делая шаг вперёд. Его голос был тихим, но он звучал громче, чем тот совершенный звук. — Вы сэкономили мне столько времени. Теперь будьте любезны, отойдите от моего имущества.

Халан с рычанием выдвинулся вперёд, закрывая меня собой. Яркин молча активировал свой планшет. Бесагил замер за их спинами, глаза вылезали из орбит.

Но я не чувствовала страха. Только лёгкую, холодную уверенность. Я медленно опустила руку. Камертон всё так же висел в воздухе, его свет теперь казался таким же беззащитным, как и мы.

— Оно не ваше, — сказала я, и мой голос прозвучал странно ровно и спокойно. — Оно никогда вам не принадлежало.

Борк усмехнулся. Это был сухой, безжизненный звук.

— Всё в этой Вселенной принадлежит тому, у кого хватит силы и воли это взять. Ваша… мелодичная игрушка не исключение. Отдайте её добровольно. Или я возьму её сам. Вместе с вами.

Его люди подняли оружие. Гармония сменилась леденящим предчувствием битвы.

Идеальный звук умолк. Но его эхо всё ещё жило во мне. И я знала — он ошибался. Сила — это не про то, чтобы брать. Это про то, чтобы слышать.

ГЛАВА 11: «НЕ СИЛА, А ВОЛЯ»

«Не в силе правда, а в правдивой воле.
Можно сокрушить всё, что угодно мечом,
Но истинную мощь не заставить служить
Тому, чьё сердце чёрство, а помыслы полны зла».

Воздух в подземной зале трещал от напряжения, будто перед ударом молнии. Борк стоял в проёме, холодный и надменный. Его ребята в бронескафандрах подняли свои стволы — не шокеры, на этот раз что-то посерьёзнее. Видимо, урок с ослеплением они усвоили.

— Последний шанс, — голос Борка был плоским, как поверхность стола. — Отойдите от артефакта. Он не игрушка для сбежавших лабораторных образцов.

Я шагнул вперёд, закрывая собой Астру, которая всё ещё стояла, прижав ладони к тому светящемуся шарику. Её лицо было сосредоточено, будто она слушала музыку, которую не слышал больше никто.

— Сам отойди, щегол, — проворчал я, сжимая свой верный разводной ключ. — А то твой дорогой костюм придётся отдавать в химчистку. Оттирать от твоей крови.

Борк даже бровью не повёл. Кивнул своим головорезам. Всё. Началось.

Первый выстрел просвистел у меня над ухом, оставив на стене сзади оплавленную дыру. Я рванулся в сторону, заваливаясь за каменный постамент. Яркин, не теряя хладнокровия, швырнул на пол какую-то дымовую шашку — не дымовую, а светошумовую. Зал на секунду погрузился в ослепительную вспышку и оглушительный вой.

— Бес, левый фланг! — крикнул я, видя, как один из солдат пытается обойти.

— Я занят! — завизжал Бесагил, который пытался спрятаться за тем же постаментом, что и я. — Я обеспечиваю моральную поддержку и тактическое прикрытие! — И он швырнул в наёмника то ли планшет, то ли свой рюкзак. Тот, предсказуемо, отскочил от брони.

Тем временем Астра не двигалась. Свет от Камертона становился ярче, он начал пульсировать в такт её дыханию. Борк, игнорируя всю нашу суматоху, уверенно шагнул к ней, протянув руку. Его пальцы были в тонких перчатках, на кончиках светились какие-то сложные приборы.

— Он не твой, — тихо, но чётко сказала Астра, не открывая глаз.

— Всё в этой вселенной становится твоим, если знать, как это взять, — ответил он, и его пальцы почти коснулись поверхности шара.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Камертон… отреагировал. Но не так, как хотел Борк. Из нежного, тёплого света он вспыхнул ослепительно-белым сиянием, и от него ударила волна… ничего. Тишины. Абсолютной, давящей тишины, которая заставила всех на мгновение застыть. Борк отшатнулся, будто его ударили током по самому мозгу. Его лицо исказилось от боли и — впервые — от настоящего, животного удивления.

— Он не реагирует на силу! — крикнул Яркин, который вёл свой собственный бой на терминале, пытаясь взломать системы Борка. — Он реагирует на волю! На чистоту намерений! Он не может быть захвачен, его можно только… попросить!

Ну, с этим у Борка были явные проблемы. Его намерения пахли дешёвым одеколоном и жадностью за версту.

Пока Борк приходил в себя, его ребята опомнились и снова пошли в атаку. Пришлось отбиваться по-настоящему. Я дрался как гладиатор в клетке, отбивая стволы ключом, уворачиваясь от выстрелов. Яркин тем временем что-то напечатал в планшете, и одна из стен зала с грохотом обрушилась, привалив одного из солдат Борка.

— Астра, что угодно! — закричал я, отбивая очередную атаку. — Сделай их слепыми, глухими, заставь их танцевать джигу! Но сделай что-нибудь!

И она сделала. Она открыла глаза. И они светились тем же светом, что и Камертон. Она не стала их ослеплять. Она… обманула.

Внезапно там, где был проход, появилась сплошная стена. Там, где стоял один наёмник, возник его двойник, который с диким воплем бросился на него самого. Кто-то закричал, что пол под ним стал жидким. Это были иллюзии. Чистые, безупречные, выточенные из их же собственных страхов.

Зал погрузился в хаос. Солдаты стреляли в призраков, спотыкались о ровный пол, кричали и путались. Борк, оглушённый и яростный, пытался прорваться сквозь этот барьер из света и обмана к Астре.

А она в это время наконец сделала это. Она не просто коснулась Камертона. Она обняла его обеими руками, прижала к груди, как ребёнка, и опустила голову, что-то шепча.

И Камертон ответил.

Он не взорвался. Он… запел. Это был самый чистый, абсолютный звук, которого я не слышал раньше. Он заполнил всё пространство, вышибая из головы всё лишнее — страх, злость, боль. Наёмники опустили оружие, зажимая уши. Борк замер, схватившись за голову, его лицо исказила гримаса не столько боли, сколько полного, тотального поражения.

Звук стих так же внезапно, как и появился. В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием. Камертон в руках Астры больше не пульсировал. Он просто светился ровным, спокойным светом. Часть её. Продолжение.

Борк медленно выпрямился. Он посмотрел на Астру, на нас, на своих оглушённых людей. Ничего не сказал. Просто развернулся и пошёл к выходу. Его люди, пошатываясь, потянулись за ним.

Мы их не останавливали. Мы стояли и смотрели, как уходит, пожалуй, самое большое поражение мистера Борка и ликует самая большая победа команды «КИРКА».

Я опустил ключ и обернулся к Астре.

— Ну что, малыш, приручила камертон?

Она подняла на меня глаза. В них не было триумфа. Была усталость. И уверенность.

— Не я его. Он меня.

Ну что ж. Для кого-то важнее — камертон. Для меня — мой ключ, как отличный дробящий предмет. Главное, что теперь этот ключ Астры — наш.

ГЛАВА 12: «ЦЕНА ГАРМОНИИ»

«Один удар колокола, и эхо разнесётся
По всем углам вселенной, дремлющим во тьме.
Мы обрели покой, но тем самым вернули
К жизни тех, кому не должно было просыпаться».

Победа, достигнутая ценой неимоверных усилий, часто имеет горький привкус. Мы стояли в сердце древней обсерватории, и воздух был наполнен не триумфом, а звенящей, напряжённой тишиной, последовавшей за уходом Борка. Астра держала в руках Камертон, и его свет, некогда ослепительный, теперь был ровным и спокойным, словно биение второго сердца. Но на её лице не было радости — лишь глубокая, сосредоточенная усталость.

— Он… ушёл, — неуверенно произнёс Бесагил, выглядывая из-за своего укрытия. — Просто так? Это не похоже на него. Это ловушка? Он ждёт нас наверху с подкреплением?

— Нет, — ответил я, анализируя данные с внешних сенсоров, которые удалось восстановить. — Его корабль покидает орбиту. Но его системы повреждены. Астра… вы сделали что-то. Что именно?

Она подняла на меня глаза, и в её взгляде читалось лёгкое недоумение, как будто она и сама не до конца понимала, что произошло.

— Я не атаковала. Я просто… показала им тишину. Ту самую, что теперь внутри меня. Они уснули. Ненадолго.

— Уснули? — фыркнул Халан, отряхивая пыль с куртки. — Ты усыпила целый отряд спецназа с помощью светящегося шарика? Малыш, в следующий раз, когда у меня будет бессонница, я к тебе обращусь.

Его шутка была неуклюжей, но необходимой. Она разрядила напряжение. Однако мои приборы фиксировали нечто иное. В момент активации Камертон испустил не просто звуковую или псионическую волну. Он испустил уникальный энергетический импульс, модулированный генетическим кодом Астры. Импульс, который невозможно было скрыть.

— Нам нужно уходить. Немедленно, — сказал я, подключаясь к системам «Варяга». — Астра, ваше соединение с артефактом вызвало… своеобразный всплеск. Космического масштаба.

— Всплеск? — насторожилась она.

— Представьте, что вы ударили в гигантский колокол, подвешенный в пустоте. Звуковая волна расходится во все стороны. Только в данном случае это не звук, а специфическая сигнатура вашей силы, усиленная и очищенная Камертоном. Её услышат.

— Услышат кто? — спросил Халан, его веселье мгновенно испарилось. — Борк? ВСОМ?

— Не только они, — мои пальцы летали по консоли, пытаясь смоделировать распространение импульса. — Сигнал обладает признаками, которые могут быть интерпретированы только теми, кто… знаком с его источником. С наследием Хроноса.

Воцарилась тяжёлая тишина. Даже Бесагил онемел, осознав масштабы происходящего.

— То есть, — медленно проговорила Астра, сжимая в руках Камертон, — пока я настраивала одну силу, я разбудила… другие?

— Именно так, — подтвердил я. — Мы добились тактической победы. Мы получили артефакт и отбросили непосредственную угрозу. Но стратегически мы… привлекли к себе гораздо более пристальное внимание. Борк и ВСОМ были лишь охотниками. Теперь же о вашем существовании и вашей возросшей силе могут узнать те, кто спал тысячелетиями. Те, кого ваш род скрывал от Вселенной.

Халан мрачно хмыкнул.

— Отлично. Значит, вместо одной своры голодных псов, мы получили целый зоопарк. Весело.

Мы молча погрузились на «Варяг». Камертон был помещён в специально подготовленное помещение, где его излучение могло быть хоть как-то экранировано. Но было поздно. Импульс уже ушёл в космос.

Я сидел на мостике, наблюдая, как звёзды превращаются в полосы света. Мы снова бежали. Но на этот раз — не от одной угрозы, а от тени, которую сами же и породили. Мы обрели контроль, но потеряли анонимность. Цена гармонии оказалась высока.

И где-то там, в тёмных уголках галактики, древние существа, давно забывшие, что такое страх или интерес, впервые за долгие эоны открыли глаза. И повернули свои взоры в нашу сторону.

ЭПИЛОГ: «ЗОВ КРОВИ»

«Мы разбудили тишину веков —
И нам же отвечать на её зов.
Не за убежищем, а за ответом
Теперь лежит наш путь сквозь бездны и рассветы».

Тишина на «Варяге» была иной. Не звенящей от ожидания атаки и не гнетущей от страха. Она была… наполненной. Как комната после того, как отзвучала прекрасная музыка. Камертон, спрятанный в сердце корабля, больше не пел, но его тихое, ровное эхо я чувствовала кожей. Оно смешалось с привычным гулом двигателей и скрипом старого металла, и стало звучать как одна, странная, но гармоничная симфония.

Мы были в прыжке. Снова. Но на этот раз не слепые котята, бегущие от бури. Мы были охотниками, уносящими свой трофей. Пусть за нами гнались. Пусть за нами ещё придут. Но этот раунд был за нами.

Я стояла в кают-компании, смотрела на убегающие звёзды в иллюминаторе и чувствовала… пустоту. Но не пустоту потери. А пустоту после долгого напряжения. Как после экзамена, когда всё уже позади и можно, наконец, выдохнуть.

В голове я мысленно перебирала воспоминания не только о битве, но и о том мгновении, когда Камертон и я стали одним целым. Это был не просто всплеск силы. Это было… видение.

Мгновенные, ослепительные образы. Незнакомые созвездия, сплетённые в узоры, которых нет на картах. Лик луны из зелёного камня над пустыней из фиолетового песка. Ледяной город, парящий в кольцах газового гиганта. И тихий, настойчивый зов. Не один — множество. Слабых, как шёпот, и древних, как сама Вселенная. Они почувствовали мой зов. И ответили.

Моё затишье прервал знакомый скрежет. Халан, сидя за столом, с ожесточением чистил свой ключ от налипшей гари и… похоже, куска брони одного из солдат Борка.

— Ну что, — он не поднял головы, — отдышались? Отмаялись? Теперь сидишь, красотой вселенной любуешься?

— Что-то вроде того, — ответила я, оборачиваясь.

— И чего там видно в этой красоте? — он всё так же ворчал, но в его голосе не было злости. Была усталость и привычная, основательная ясность.

— Много чего, — сказала я. — Новые миры. Новые проблемы.

— Проблемы, — фыркнул он. — Так я и знал. Ну и куда теперь, оракул? Назад, на Землю, за новым секундомером? Или Борку в гости, поблагодарить за тёплый приём?

В дверях появился Бесагил, неся поднос с какими-то дымящимися кружками. Пахло удивительно нормально — обычным земным чаем. Видимо, нашёл где-то стратегический запас.

— Я против! — заявил он, ставя поднос на стол. — Я голосую за тихую, спокойную планету без пиратов, роботов-геологов и псионических артефактов! Где-нибудь на курорте! Мы же теперь богатые!

Яркин, молча наблюдавший за звёздными картами, обернулся.

— Вероятность найти такое место в обозримом будущем стремится к нулю. Импульс от Камертона не скрыть. Он как маяк. Теперь он будет привлекать не только охотников, но и… других. Возможно, тех, кто знает о наследии Хроноса больше нас.

Все посмотрели на меня. Не с ожиданием приказа. С вопросом. С доверием.

Я посмотрела на их лица. На ворчливого силача, на трусоватого, но преданного проныру, на учёного, который видел во вселенной уравнения, но научился видеть и нас. На свой корабль. На свой дом.

Я почувствовала не тяжесть ответственности, а лёгкость странного предвкушения. Страх никуда не делся. Но теперь он был не парализующим, а… острым. Как перед прыжком с высокой скалы в неизвестные воды.

Халан закончил чистить ключ и посмотрел прямо на меня.

— Ну так что, капитан? Куда дальше?

Слово «капитан» прозвучало не как титул, а как факт. Простой и неоспоримый.

Я улыбнулась. Широко и без тени сомнения.

— Туда, — сказала я, глядя на убегающие звёзды, — где нас никто не ждёт.

Халан хмыкнул. Бесагил простонал. Яркин одобрительно кивнул.

И корабль нёсся вперёд, навстречу новому безумию. А у меня внутри звучала тихая, идеально настроенная музыка.