Зеркало Элеоноры

Холодный ноябрьский вечер в Питере — это не просто время суток, а особое состояние души. Город превращался в мокрый акварельный эскиз: фонари расплывались в тумане, а звуки машин глушились влажным воздухом. Аниса Никитенко закрыла за собой дверь кофейни «Брошенный ангел» и замерла на пороге, вдыхая знакомую смесь ароматов — кофе, сигарет и мокрого асфальта. Ещё одна смена позади. На рубашке — пятно от пролитого кофе, в кармане — жалкие чаевые, в душе — тягучая усталость.

Её однушка на Фонтанке встретила привычным хаосом: стопка невымытой посуды в раковине, разбросанные кисти и пачки с недопитыми таблетками. Аниса притронулась к батарее — холодная. Снова не включили отопление, сволочи. Она скинула куртку, включила электрический чайник и подошла к окну. За стеклом плыли огни ночного города, отражаясь в лужах, словно чьи-то разбросанные драгоценности.

Взгляд упал на старый бабушкин сундук в углу. Чёрный, с облупившейся кожей и массивным замком. Аниса не открывала его года два — слишком много воспоминаний. Но сегодня что-то подтолкнуло. Ключ, как всегда, лежал под слоем пыли на верхней полке шкафа.

Сундук открылся с глухим стоном. Пахло лавандой, нафталином и временем. На самом дне, под стопками пожелтевших писем и фотографий, её пальцы наткнулись на что-то холодное и твёрдое. Серебряное карманное зеркало в викторианском стиле. Оправа была покрыта сложной резьбой — переплетающиеся ветви плюща и незнакомые символы. Стекло — потрескавшееся, с тёмным пятном в центре, будто от пролитых чернил.

Аниса повертела его в руках. Безделушка. Красивая, но бесполезная. Она уже хотела отложить его в сторону, когда заметила странность — её отражение в зеркале было... другим. Черты лица чуть острее, взгляд глубже, а за спиной будто витал полупрозрачный шлейф, похожий на кружевную шаль.

«Глюки начинаются», — с раздражением подумала она. Эти искажения реальности преследовали её с детства. Врачи называли это диссоциативным расстройством, выписывали таблетки, но ничего не помогало. Мир периодически трескался, показывая ей другую версию самой себя.

Она прикоснулась пальцем к холодному стеклу.

И всё перевернулось.

Резкая боль в висках. Тошнота. Звуки города за окном сменились тихим шёпотом и музыкой где-то вдали. Воздух стал густым, сладким — пахло воском, фиалками и чем-то ещё, чего она не могла опознать.

Она сидела за туалетным столиком из тёмного дерева. В зеркале перед ней отражалась незнакомая комната: стены, обитые штофом, канделябры с зажжёнными свечами, портрет сурового мужчины в золочёной раме. На ней было тяжёлое бархатное платье, а в волосах — шпильки с жемчугом.

— Фрейлейн фон Вальтер, вы опоздаете на ужин, — раздался голос за спиной.
Она открыла рот, чтобы спросить, кто это, — но язык словно не слушался.

Аниса дёрнулась и очнулась на полу своей однушки. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Рядом валялся осколок разбитой чашки, в луже кофе плавали крошки печенья. Зеркало лежало рядом, целое и невредимое.

Она сглотнула ком в горле и посмотрела на свои руки. На внутренней стороне запястья краснел свежий синяк. Небольшой, но отчётливый. Она провела пальцами по коже — больно. Но откуда? Она не ударялась.

И тут её взгляд упал на зеркало. В его потрескавшейся поверхности она заметила то, чего не видела раньше — крошечный заусенец на оправе, острый как игла. Возможно, именно о него она случайно поранилась, когда дёрнулась и уронила зеркало. Да, так и было — на подушечке указательного пальца тоже виднелась царапина.

«Ну конечно, — с облегчением подумала она. — Просто поранилась. Никакой мистики».

Девушка поднялась, убрала осколки, вытерла пол. Зеркало положила обратно в сундук, решив больше не трогать эту ветхую вещь. Но когда проходила мимо стола, её нос снова уловил тот самый сладкий, незнакомый запах — фиалок? Нет, что-то другое. Что-то... чужое.

Аниса остановилась, вслушиваясь в ощущения. Воздух в комнате был неподвижен, но ей почудилось, будто где-то рядом тихо играет музыка. Струнная. И доносится шёпот...

Она резко встряхнула головой. «Хватит. Прогуляюсь, проветрюсь».

Надевая куртку, она снова посмотрела на синяк. Обычный синяк. От неудачного движения. От случайной царапины. Всё имеет логическое объяснение.

Но почему тогда холодок бежал по спине? И почему ей казалось, что за её отражением в тёмном окне кто-то стоит?

Конец главы 1.