Злыдни

Вопреки обыкновению этим утром Настю, а заодно и всю остальную деревню, разбудил не соседский громкоголосый петух Еремей. Сначала металлический лязг ни свет ни заря проник в открытую форточку, с пришпоренной к раме канцелярскими кнопками белому лоскуту марли, что заменял москитную сетку. А следом за ним отборная ругань зазвенела сервизом внутри массивного деревянного шкафа. И, если тонкая сетчатая ткань еще могла противостоять насекомым вплоть до назойливой мошки, то воплям Аглаи Кузьминичны ей противопоставить было абсолютно нечего. Впрочем, Настя сомневалась, что с голосом бабы Глаши могли бы потягаться даже двойные стеклопакеты, недавно установленные строящимися соседями. По крайней мере, раздававший визитки пузатый дядька в рубашке и галстуке, всё время протирающий платочком лысину, очень сильно расхваливал их немецкое качество. А вот по рассказам бабушки, Глашка в сорок третьем этих немцев крутила в бараний рог так, что те обходили их деревню стороной. Так что на шумоизоляцию от лучших производителей Настя бы не поставила ни марки против возможностей голосовых связок соседки.

-Ох, чует сердечко мое, не к добру голосит Глашка с утра пораньше…-пробормотала Елизавета Макаровна, проходя к окну мимо кровати с проснувшейся девчонкой.

Вместо ответственного за интуицию органа, держалась бабушка при ходьбе за поясницу. С тех пор, как неделю назад отгуляли дожди, она по утрам вплоть до обеда постоянно жаловалась на боли в спине. Не помогали ни чудодейственные мази, ни пояс из собачьей шерсти, что Елизавета Макаровна уже даже и не снимала. Потому на это время все заботы по огороду и хозяйству легли на более молодые и здоровые кости и суставы Насти. И девочка, в принципе, со всем неплохо управлялась.

-Эх, не видать ничего, -пожаловалась бабушка, посмотрев в окно. -Пойду выйду, гляну что ли, чего там случилось, -с этими словами она медленно поковыляла к двери.

Настино любопытство также пересилило желание спрятать голову под подушку и продолжить досматривать сон. Все же лучше один раз увидеть самой что заставило бабу Глашу повысить громкость, чем потом оставшееся лето переслушивать рассказы её внука Мишки.

На ее девичьей памяти разве что он и смог довести свою бабку до подобного уровня выдаваемых децибел, когда возомнил себя каким-то выживальщиком и отправился выживать в лес. При этом зачем-то утащил с собой пару курей в заплечном мешке. Как выяснилось в дальнейшем, для разведения и чтобы питаться их яйцами. Видимо, решил подстраховаться, если прокормиться дарами природы все же не выйдет.

Куры почему-то нестись в дикой природе отказались и сбежали от него при первой возможности. Сам горе-выживальщик еще немного помыкался до вечера, осознал, что подготовился к походу плохо, да собрался вернуться домой. Как раз бабка должна была пирожков с капустой да яйцами испечь к ужину. Вот только заблудился.

Нашли его быстро. Но вот вместо пирожков с капустой угощала Аглая Кузьминична его розгами с крапивой.

Настя накинула поверх ночнушки платок, скользнула босыми ступнями у порога в калоши и вышла во двор. Переполох за это время так и не унялся. На голос бабы Глаши выходили новые разбуженные жители, снедаемые, как и Настя, любопытством. Благо, от забора меж их домами оставалось одно название. И потому саму возмутительницу спокойствия было прекрасно не только слышно, но и видно.

Аглая Кузьминична стояла вся перепачканная в грязи возле колодца посреди своего двора и грозила кулачищем кому-то неведомому в сторону леса. Под ней растеклась небольшая лужа. Рядом с ногами лежало на боку пустое ведро. Еще одно ведро лежало на дороге за пределами двора.

Бабушка Насти подошла к вопящей старухе, и та сразу резко убавила громкость. О чем-то переговорив, бабушка поспешила обратно к дому. Аглая Кузьминична же, осмотрев себя и, будто только что заметив свой весьма неопрятный внешний вид, махнула рукой и поплелась к своему дому.

-Чего стоишь, глаза таращишь? -спросила бабушка, подходя к Насте.

Вид у нее был крайне задумчивый. И в то же время взгляд бегал по двору, будто что-то выискивая. Состояние передалось и Насте.

Она оглядела неказистое хозяйство: скамейка, кусты малины, вишня, цветы, куча пожухлых сорняков, что девочка сегодня должна была убрать за пределы участка. Не обнаружив ничего нового и сверхестественного, Настя вернула взгляд на бабушку.

Та подошла к клумбе, крякнув, согнулась и выдернула один из цветков. Тюльпан с легкостью поддался и вышел из земли. Луковица была погрызена.

-Явились — не запылились, -пространственно вздохнула бабушка и отправила цветок в кучу сорняков. -А ну-ка… -подвинула она Настю и спешно прошла в дом.

Девочка ещё немного задержалась взглядом на предстоящей работе и отправилась следом.

Не успела она войти, как из комнаты раздался стеклянный перезвон. Бабушка открывала баночки с лекарствами и мазями, принюхивалась к каждой из них, морщилась и отставляла в сторону. Когда с открытиями было покончено, она подошла к печке, взяла стоящую тут же кочергу и сунула её внутрь.

-Ах ты, паскудник! Совсем мышей не ловишь! -железо взъерошило угли в печной утробе.

Настя с открытым ртом наблюдала за странным поведением бабушки, подозревая причастность к тому их соседки.

-У тебя под носом злыдни по дому шляются, а он…!

Из печки, черный, как смоль, выскочил сгусток мрака и юркнул под шкаф.

-А ну, вылазь, скотина! Хуже будет!

Веник сменил кочергу, и Елизавета Макаровна полезла шерудить им под шкафом. Раздался визг, и тень из-под шкафа юркнула к дверям, проскочила между ног Насти и спряталась за застывшую на пороге девочку.

-Что, ирод окаянный, заступницу нашел? -всё с тем же веником в руках бабушка стала надвигаться на Настю с намерением продолжить гонения неведомой зверюги.

-Бабуль, за что ты так с Матвейкой? -наконец, не выдержала девочка.

-За что?! -удивленно переспросила бабка. -Этот черт плешивый дом поставлен охранять, а он злыдней проворонил, -веник угрожающе помахал в воздухе. -Вон, мази мне все попортили! А я еще думаю, чего ж не помогает? Уже и на свой возраст грешить стала.

-Кар! -раздалось возмущение от окна.

-И этот легок на помине! -бабушка повернулась к усевшемуся на подоконнике ворону. -Ну, говори, с чем пожаловал…

-Кар! Кар! -заголосил ворон.

-Да знаю уже, -отмахнулась старуха и устало опустилась на стул.

Кажется, экзекуция отменялась.

-Не видал что ль, вся деревня на ушах стоит.

-Кар? -с вопросительными интонациями каркнул ворон.

-Тут покумекать надобно. Сама не дойду… -бабка задумалась.

С пол минуты ее никто не смел отвлекать. Елизавета Макаровна жевала губами, будто пробуя различные варианты на вкус, а потом взглянула на ворона.

-Ладно, вот что… Наську с тобой отправлю. Покажешь ей где змеевик растет, да сонная трава, да дурман трава. Да чтоб от нее ни на шаг не отходил! Понял?

-Кар, -отозвалась птица пониманием.

Елизавета Макаровна вернула взгляд на Настю:

-Ну, что стоишь, зенками хлопаешь? Садись завтракать да в лес собирайся…