Знак

— Да куда тебе столько?! — едва не срываясь, возмущалась женщина средних лет. — Ты одна не прокормишь! Дай хоть раздать помогу!

— Нет! — упиралась пенсионерка. — Это последний приплод моей Муськи! Не отдам никому!

Так и ругались взрослые, пока девочка двенадцати лет — Яночка — возилась с котятами, которых было аж целых семь. Чёрных-пречёрных. Было им уже по месяцу. Мать их куда-то подевалась: ушла однажды гулять на улицу и не вернулась. А пока мама с бабушкой думали над одной проблемой, Яночка размышляла над другой:

«Неудобно как-то гладить сразу семерых. — Семь пар жёлтых глаз зазывающе на неё смотрели. — Нужно придумать систему!» — твёрдо решила она.

И ведь придумала! И в жизнь воплотила, хотя потребовалось время, не одни каникулы провела она за «ласкательной дрессировкой», иногда приходила на выходных, когда не лень было, хотя жила она буквально в двух шагах. Могла бы и после школы заглядывать, но уроки и дела сторонние отвлекали от важного дела. Теперь кошачье семейство само гладилось, ходя вокруг девушки, шагая вдоль обруча, служащего ограничительной чертой. Как же довольна Яночка была! Ровно до тех пор, пока не увидела своих выросших котят в прямом эфире новостях и схватившуюся за сердце бабушку на заднем плане — через пятнадцать минут, лохматая и в мятой одежде, Яночка была на месте.

Толпа зевак и особо православных стояла в стороне от кошек, неустанно гуляющих вокруг кем-то выложенной из камушков пентаграммы в круге. Дети, скорее всего, баловались, но кому до этого было дело, когда семь кошек, чернее самой безлунной ночи, дружно вышагивали вокруг магического знака, подозрительно синхронно. Не иначе как одержимые! Вот и ждали все священника для разрешения сложившейся мистической ситуации. Но, при всей абсурдности происходящего, священник смог бы помочь, забрызгав ни в чём не повинных кошек святой водой.

Глядя на ожидающих, молящихся и пророчащих скорый суд божий, разводящих панику на ровном месте, Яночка скривилась в вымученной улыбке. Немного постояв, думая об обречённости мира, она всё же собралась с духом и пробралась с трудом на злополучную площадку. Как ни в чём не бывало подошла она к знаку и села ровно по центру, протягивая руки, чтобы кошки получили свою столь желанную ласку, мурлыча и помяукивая.

«Нужно усовершенствовать систему», — вновь напрягла мозг Яночка. Ни разу не всплыла в её голове мысль, что, возможно, напрасно научила она котят подобной самостоятельности. Кто же знал? И не виновата ни она, ни кошки, что всё сложилась так.

— Знаю! — осенённая идеей Яночка воскликнула вслух и резко встала, а затем хлопнула в ладоши, воодушевлённо улыбаясь. — Теперь я буду хлопать, призывая!

Зеваки ахнули, особо впечатлительная женщина упала в обморок. Только тогда Яночка поняла, как звучали её слова для суеверных зрителей, но она лишь вздохнула и покачала головой, даже не пытаясь что-либо объяснить: они слишком были зациклены на своём, чтобы услышать трезвые речи. Тогда Яночка стёрла часть круга.

— Идёмте-ка уже домой, — сказала она своим кошкам, которые тот час же сошли с обрывающейся линии круга за хозяйкой.

Так и закончилась эта странная история, вот только Яночке ещё долго пришлось объяснять журналистам, соседям и церковным служащим, что ни она, ни её кошки не одержимы.