Золотая нить

Маттас, придворный чародей, с юности служивший древнему княжескому роду, охотился в лесу. Тот уже пребывал в осенней полудреме, деревья утратили золотой наряд, первая изморозь коснулась земли, но зато и добычу было куда легче отследить. А в этот день природа, казалось, благоволила Маттасу, и он подстрелил целый десяток огненно-рыжих белок — шкурки предназначались на новые наряды для княгини и ее дочери, а жир зверьков служил ему для чудотворных эссенций.

Правда, так и не удалось поймать лося, не успевшего сбросить рога. Маттас слыхал, что во время брачных игр в них таится мощный заряд живительной энергии, который высыхает сразу после сбрасывания. Но желанная добыча ни разу не попала в его ловушки, были одни самки, молодняк или уже безрогие самцы, годные только на мясо. И даже верные оборотни-помощники Маттаса — статный волколак Янис и коренастый беролак Казимир, — лишь разводили руками или лапами: будто сам лес оберегал этих тварей!

Однако в этот день случилось нечто, заставившее колдуна забыть про лосей. Пока Янис и Казимир рыскали в глубине чащи, он изучал следы на земле и вдруг увидел что-то блестящее. Это оказался обрывок тончайшей золотой нити, заметный среди увядшей листвы. Маттас поднял его и почувствовал странное тепло, проникающее под кожу острыми и приятными иголочками. Очарование так захватило его, что он вздрогнул, услышав за спиной окрики товарищей — те успели принять человечий облик и натянуть одежду.

— Что это ты застыл, Маттас? — удивленно спросил волколак. — Удалось тебе напасть на лосиный след?

— Нет, — вздохнул чародей, наконец опомнившись.

— А что у тебя в руках? — полюбопытствовал Казимир. — Откуда такая вещица в дремучем лесу?

— Я-то откуда знаю? Вероятно, какая-нибудь барышня потеряла, — неуверенно ответил Маттас.

— Да много ли гуляет в таких дебрях барышень, украшающих себя чистым золотом? — усмехнулся Янис. — Нет, Маттас, поверь моему чутью: это колдовская штука! Похоже, здесь у тебя окопались соперники!

Слова волколака навели колдуна на отчаянную мысль о волшебных нитях, которые способны заживлять глубокие раны и разглаживать морщины, со временем уродующие самое прелестное лицо. Стареющая княгиня, жена его властителя, отдала бы за такую нить все сокровища мира — если бы они у нее были.

Но Маттаса волновало не золото и не драгоценные камни: он давно мечтал жениться на княжне и укрепить свое влияние при дворе. Князь ценил его труды, но то и дело напоминал о простом происхождении, которое порой казалось Маттасу постыдным клеймом.

А его дочь, красавица Лайма, наверняка согласилась бы стать суженой чародея — тот уже соблазнил ее и научил всем премудростям плотской любви. Девичью голову легко вскружить, в юности она доверчива, независимо от того, носит ли крестьянский платок или драгоценные уборы. Вдобавок сыновей у князя не было, а он никогда не отдал бы власть в женские руки! Скорее уж колдуну-простолюдину, не раз доказавшему свой ум, проницательность и верность — в разумных пределах, конечно.

Все это пронеслось в голове Маттаса, пока он рассматривал нить, и товарищи быстро ощутили его азарт своим звериным чутьем.

— Что надумал, Маттас? — спросил Янис.

— Одна ниточка погоды не сделает, — вздохнул чародей. — Надо разузнать, кто их прядет и есть ли у него еще запасы. А там договоримся по-хорошему или как-нибудь иначе — вы-то мне на что?

— Всегда готовы, Маттас! — рассмеялся беролак.

Но смех его оборвался: перед товарищами возникла жуткая фигура, будто выросшая из сырой земли. Она походила на женщину, только вместо волос у нее на голове была бесформенная гниль из листвы и мха, лицо бурое и покрытое трещинами, на месте глаз — черные провалы, в безгубом рту виднелись острые пожелтевшие зубы. А тощее тело было совсем черным, как уголь, и казалось, будто оно вот-вот осыплется пеплом под ноги мужчин.

— Что за чертовщина? — прошептал остолбеневший Маттас. Его товарищи, выросшие в лесу, были изумлены не меньше, словно узрели самого дьявола.

Но тут Маттас приметил в искореженных руках твари целый моток золотых ниток, и это придало уверенности. Он шагнул ей навстречу, однако та метнулась в сторону чащи и стремительно скрылась за деревьями.

— А вот, похоже, и пряха объявилась! — заявил Янис. — Видно, хватилась одной нитки, не желала, чтоб людское племя напало на ее след. Да не успела!

— И как же нам найти ее логово? — спросил Маттас, невольно почесав затылок.

— А мы на что? — шутливо припомнил Янис. Парни быстро обратились в лесных хищников и стали искать след. Колдун шел за ними шаг в шаг, Янис обнюхивал землю, а Казимир раздвигал бурелом сильными лапами.

Наконец они добрались до глубокого высохшего озера и в одном из берегов заметили пещеру. Земля перед ней была засыпана ярко-желтой листвой, чистой и сияющей как блики солнца, — в лесу такой не попадалось уже несколько недель. Но Маттас видел блеск другого золота, который непреодолимо манил за собой, и компания вошла в пещеру. Поначалу внутри царила тишина, затем до них донеслись слабые девичьи голоса.

— Кто здесь?

— Я простой охотник, случайно заблудившийся в лесу, — сказал Маттас первое, что пришло в голову.

Послышались шаги, и вскоре он увидел высокую стройную девушку с красивым бледным лицом, карими глазами и длинной темной косой. Она была довольно бедно одета, но на ее шее висело несколько золотых нитей, а еще одна — вплетена в косу.

— Охотник, говоришь? — промолвила она с лукавой улыбкой. — А эти двое — твоя добыча?

Чуть смутившись, Маттас возразил:

— Это мои лесные помощники, я приручил их и они вывели меня к твоему жилищу. А что ты делаешь одна в таком странном месте?

— Я вовсе не одна, а с двумя сестрами, — ответила девушка. — Мы давно живем здесь, делаем золотую пряжу и не любим показываться людям на глаза. Но раз уж сюда забрел такой красивый и обходительный мужчина — не можем отказать в гостеприимстве! Как тебя зовут?

— Маттас, красавица, — приосанился колдун.

— Следуй за мной, Маттас, для твоих поводырей тоже найдется местечко.

Девушка махнула рукой, и они пошли по длинному темному коридору, освещаемому несколькими факелами на сводах. Кое-где были подвешены и человеческие черепа, внутри которых горели свечки.

Наконец их взору открылось просторное светлое помещение с тремя прялками и несколькими большими сундуками. Среди них сидели еще две прекрасные девы, чуть моложе первой, — одна белокурая, с голубыми глазами, а другая огненно-рыжая. У последней были светло-зеленые, почти желтые глаза, как у кошки, и обворожительная, хоть и печальная улыбка, от которой у Маттаса невольно побежала дрожь по спине.

Старшая дева поднесла колдуну чашу с каким-то горячим и пряным питьем, а для медведя и волка разлила его в две большие миски. Пригубив напиток, Маттас спросил:

— Все-таки почему вы живете под землей? И зачем создаете такую красивую пряжу, которую никто не видит, равно как и вашу прелесть?

Рыжая красавица вздохнула и отозвалась певучим голосом:

— Это не от хорошей жизни, Маттас! На самом деле мы дочери короля и родились в далекой стране по ту сторону моря. Когда мы были совсем детьми, страшная могущественная ведьма украла нас и увезла сюда, заточила в пещеру посреди зачарованного леса. И вот уже много лет мы создаем для нее эту пряжу из золотых нитей. Откуда она их берет — нам не известно. Ведьма вообще почти не разговаривает с нами, только понукает и грозит бросить на съедение дикому зверью, если ослушаемся.

— А куда потом девается пряжа?

— Это тоже ее тайна, — ответила белокурая дева, — но на руках ведьмы наверняка много крови! Больше всего мы хотим выбраться отсюда и забыть о ней как о ночном кошмаре! Но пока эта пряжа опутывает нас по рукам и ногам…

Она протянула ему на ладони целый клубок, блестевший под сводами пещеры как маленькое солнце, и Маттас с трудом сдержался, чтобы не схватить его.

— Неужели за все эти годы никто не узнал о вашем существовании?

— Очень редко, — призналась рыжая. — Были такие же случайные путники, как ты, но никто не желал помочь. Люди слишком боятся нечистой силы!

Маттас смутился и почувствовал, что у него запылали щеки. Ее глаза мерцали как болотные огоньки, обжигали молодого мужчину так, что кровь все быстрее пульсировала в жилах и скручивалась пламенно-золотым клубком внизу живота. Он пытался напомнить себе о цели, с которой пришел, о Лайме, о власти над княжеством, но мысли путались и уплывали прочь. Прежде Маттас никогда не ставил страсть выше холодного расчета, а теперь сам себя не узнавал, — какая-то лесная пряха околдовала его как деревенского простака!

Преданные друзья-оборотни тревожно взирали на него, но не могли вымолвить ни слова, лишь раздували ноздри и рычали. Старшая дева снисходительно потрепала их по загривкам и сказала:

— У нас здесь прекрасная баня, дорогой Маттас! Ты можешь попариться в ней, а потом лечь отдохнуть. Ведьма пропадает где-то в лесу и до рассвета не вернется, а мы поможем тебе вовремя отправиться домой.

Маттас лишь растерянно кивнул, и она проводила его в закуток с печуркой и большой просмоленной лоханью, полной горячей воды. Пока он стягивал сюртук и расстегивал тесный воротник рубахи, рядом с ним возникли Янис и Казимир уже в человечьем обличье.

— Что это с тобой, Маттас? Ты сам не свой рядом с этими девками! — сердито сказал волколак. — Уж не влюбился ли в одну из них?

— Или поверил в сказку про заморского короля? — усмехнулся Казимир. — Как же, держи карман шире! Да любая из этих дикарок Лайме в подметки не годится!

Теперь, когда красавиц не было рядом, Маттас опомнился и уверенно возразил:

— Да за кого вы меня принимаете? Я просто хочу узнать, где они прячут остальное золото! Если я им овладею, то обойдусь и без Лаймы, и без княжеского двора. За такое сокровище можно купить любую власть и любовь всех красавиц мира!

— И как ты думаешь выманить его у девиц? — недоверчиво спросил Янис.

— Соблазню одну из них, — пожал плечами Маттас, — а двух остальных вы возьмете на себя, благо все они весьма недурны!

— Но тогда они узнают, что мы оборотни!

— Ну и пусть, девки таких любят! А если эта слезливая история об украденных принцессах хоть на йоту является правдой, я просто пообещаю, что мы их освободим. Тогда они точно растают и согласятся отдать что угодно, помимо своего тела!

У Казимира жадно блеснули глаза, Янис все еще хмурился. Но получив приказ господина, оборотни оставили его, и Маттас наконец погрузился в воду, сохранившую тепло и приятный древесный аромат. Пламя в печурке весело плясало, откуда-то доносилась задорная мелодия, а все его тело обволакивало чувственное блаженство. Матас слукавил: прелесть рыжей златопряхи манила его не меньше, чем сокровище, но товарищам не стоило этого знать. А вот она, похоже, все сообразила…

Красавица уже стояла рядом с ним, игриво водя пальцами по его запястью на краю лохани. Затем она отбросила волосы назад, и в отблеске углей они показались Матасу целой россыпью золотых нитей.

— Как твое имя? — прошептал он, не сводя глаз с их мерцания.

— Эльга, — промолвила дева с улыбкой. Скинув неказистое платье в заплатках, она предстала перед мужчиной обнаженная, с сияющей белой кожей, а ее глаза блестели словно капельки янтаря. Переступив через край, Эльга села на бедра Матаса, притянула его к себе и вовлекла в отчаянный жадный поцелуй, который стер последние расчеты и мысли.

— Прекрасный охотник, — прошептала она, — помоги нам избавиться от ведьмы! Найди какое-нибудь ядовитое растение или вели своим слугам растерзать ее! Иначе мы до конца дней будем томиться здесь, не увидим дневного света и не познаем любви! У нас на тебя вся надежда…

Приговаривая это, она смело гладила его плечи и грудь, изучала все тайны и уязвимости тела, продвигалась все ниже. Маттас подумал, что вот-вот расплавится как воск над огнем. Прикрыв глаза и инстинктивно удержав Эльгу за бедра, он почувствовал, как входит в ее нутро — более горячее, нежели вода в лохани или огонь в печи. Наверное, и подземная лава не могла с ним сравниться, и это было болезненно, странно, но так сладко!

Однако жар становился все сильнее, кожу Маттаса не на шутку щипало и жгло, и он открыл глаза. Эльга как ни в чем не бывало ритмично двигалась на нем, улыбаясь, подмигивая, облизывая сочные губы. Эйфория сменилась страхом, Маттас попытался ее отстранить, однако вместо гладкой девичьей кожи ощутил под ладонями сухое и шероховатое дерево.

— Что происходит? Кто ты такая? Кто вы все такие? — хрипло спросил он, уставившись на деву. — Во что нас втянули?!

— Ты со своими дружками сам сюда заявился, Маттас, мы вас не звали! — отозвалась Эльга бесстрастно. — Хочешь знать, кто мы такие? Мы богаче всякой княжны или принцессы, сильнее любой ведьмы! Мы жители леса, его душа, а вы — его враги. Вы убиваете зверей на потеху людским богачам, заритесь на его сокровенные тайны и нарушаете покой духов! И ладно ты, с человека спрос небольшой, но твои оборотни? Как они могли отрешиться от своей вотчины? Чем же ты их обольстил?

Маттас хотел позвать товарищей, но слова застыли в глотке — девушка откинулась назад, ее волосы стали превращаться в размокшую листву, терпко пахнущую разложением, а тело стремительно покрывалось влажной черной корой. Все нежные округлости становились древесными сучками и выступами, тонкие пальцы — цепкими корневищами, которые впивались в кожу Маттаса. Та треснула, капли крови стали расплываться в горячей воде, а порождение дерева все глубже проникало в человеческую плоть, которая больше не принадлежала рассудку придворного колдуна.

Вскоре тварь срослась воедино с лоханью, обратившись в огромное прожорливое дерево, а в плену его ветвей томилась иссушенная человеческая оболочка. Еще немного — и от той остались только кости. Кровь, энергия, магическая сила ушли в землю, чтобы напитать ее за долгие и скудные зимние дни, чтобы за теми пришла новая весна.

Эльга, вновь принявшая облик красавицы, подобрала череп, зажгла в нем новый волшебный огонек и отнесла в пещеру, где ее поджидали сестры. Они собрали последние желтые листья, чтобы превратить их в золотую пряжу, развели большой костер и взялись за руки в лихом, головокружительном танце. Оставшихся нитей-ловушек могло хватить еще на одну жертву, а больше духам осени пока и не требовалось. Они уходили на покой, сытые и признательные, чтобы вернуться через год и снова исполнить волю мироздания.

Волк и медведь украдкой выбрались из пещеры и тоскливо поглядели на хоровод довольных сестер. Больше они ничем не могли помочь колдуну, равно как и вернуться домой, — девы забрали у них человеческий облик и речь, когда оборотни попытались соблазнить их. Им оставалось только скрываться в лесу и надеяться, что зима будет не слишком суровой.