Зона Тишины

Майор ГРУ в отставке, Алексей Волков, ненавидел горы. Он ненавидел разреженный воздух, который жёг лёгкие, лютый холод, вгрызающийся под три слоя термобелья, и слепящую белизну, от которой болели глаза даже сквозь ледниковые очки. Но больше всего он ненавидел Эверест. Потому что именно здесь, три года назад, исчез его младший брат, Олег — успешный IT-миллионер, решивший доказать себе что-то покорением "Крыши мира".

Официальная версия: несчастный случай. Попал в бурю при спуске, тело не найдено. Стандартная, унылая эпитафия для очередной жертвы горы. Но Алексей, проработавший пятнадцать лет в оперативной разведке, не верил в "несчастные случаи", когда речь шла о его брате. Олег был дотошным до паранойи. Он нанял лучшую команду, закупил лучшее оборудование и тренировался два года. Он не был психом-одиночкой, ищущим смерти.

Последним толчком стал анонимный пакет, доставленный курьером в его московскую квартиру. Внутри — спутниковый телефон Олега, который считался утерянным. На нём была одна-единственная фотография, сделанная в последние минуты. Мутное селфи на фоне вершин. Лицо Олега было искажено не только от холода, но и от ужаса. А за его плечом, в отражении очков, виднелась не гора. А фигура. В такой же альпинистской экипировке, но с ледорубом, занесённым не для страховки.

Теперь Алексей был здесь, в Базовом лагере Эвереста, под вымышленным именем, в составе коммерческой экспедиции. Его легенда — богатый русский бизнесмен, переживающий кризис среднего возраста. Легенда была настолько избитой, что в неё верили безоговорочно.

Его целью был не пик. Его целью был шерпа по имени Пемба. Старый, уважаемый проводник, который последним видел Олега живым. Он вёл другую группу, но их пути пересеклись в "зоне смерти", выше восьми тысяч метров.

— Пемба — живая легенда, — сказал ему руководитель экспедиции, новозеландец по имени Грант. — Он знает каждый камень на этой горе. Если он сказал, что Олег попал в шторм, значит, Олег попал в шторм. Гора решает, кому жить.

Алексей кивнул, изображая смирение. Но в его голове крутились строки из старого аналитического отчета, который он откопал в архивах. «…речь не может идти ни о казнях, ни вообще о каких-либо насильственных смертях… покойники… сами и явно добровольно прибывали в Гималаи, чтобы скончаться…»

Бред. Дилетантский бред кабинетных учёных. Алексей знал, как замаскировать убийство под несчастный случай. И лучшее место для этого — там, где сама среда убивает тебя каждую секунду.

Он начал наблюдать. За Пембой и его ближайшим кругом — двумя молодыми, крепкими шерпами, которые смотрели на старика с фанатичным обожанием. Они двигались по леднику с неестественной слаженностью, их общение состояло из коротких гортанных фраз и едва заметных жестов. Они были не просто командой. Они были стаей.

Первый звонок прозвенел на второй неделе, во время акклиматизационного выхода ко второму лагерю. Один из клиентов, шумный американец-банкир, поскользнулся на ледовом переходе. Его страховочный трос почему-то оказался ослаблен. Он сорвался, но Алексей, шедший следом, успел среагировать. Он вбил в лёд свой ледоруб и поймал верёвку, ободрав руки в кровь. Пемба и его люди подошли с непроницаемыми лицами. В их глазах не было ни благодарности, ни облегчения. Только холодная, оценивающая ярость. Они не спасали. Они констатировали сбой в программе.

Ночью в палатке Алексей проверил свой кислородный баллон. Манометр показывал норму. Но его чутьё, отточенное годами выживания, кричало об опасности. Он вскрыл вентиль своим мультитулом. Так и есть. Смесь была нарушена. На высоте восьми тысяч метров такой баллон не просто перестал бы подавать кислород — он бы убил его за десять минут, вызвав отёк мозга. Смерть, которую списали бы на горную болезнь.

Алексей понял. Это не культ. И не кризис экзистенциализма. Это бизнес. Жестокий, кровавый и до гениальности простой.

Они — «хранители горы». Элитный клуб проводников, которые решают, кто достоин взойти на вершину. А кто — нет. Они берут огромные деньги за сопровождение. А потом, на высоте, где нет свидетелей и каждый борется за собственную жизнь, они проводят отбор. Недостаточно сильный? Слишком высокомерный? Просто не понравился? Тебе «помогут» совершить ошибку. Ослабленный карабин. Неправильная кислородная смесь. «Совет» пойти по опасному маршруту прямо перед сходом лавины. А после — они забирают дорогое снаряжение, часы Rolex, спутниковые телефоны. Мелочь? Нет. За десятилетия это превратилось в состояние. А главное — они поддерживают свой статус. Статус тех, кто укрощает гору. Тех, кто решает.

Олег, с его дотошностью и независимостью, наверняка что-то заметил. Задал не тот вопрос. И они вынесли ему приговор.

Финальный штурм вершины превратился в шахматную партию на выживание. Алексей шёл в связке с одним из людей Пембы. Ветер выл, как раненый зверь. Видимость — не больше пяти метров. Идеальные условия.

На ступени Хиллари, узком карнизе над бездной, шерпа внезапно остановился.

— Дальше дороги нет, — прокричал он сквозь ветер. — Слишком опасно. Возвращаемся.

Алексей посмотрел ему в глаза. В них не было заботы. Только приказ. Это была последняя проверка. Повинуешься ли ты воле «хранителей»? Олег, скорее всего, не повиновался.

— Я заплатил за вершину, — ответил Алексей, и в его голосе прорезался металл, которого шерпа никак не ожидал услышать от московского клерка.

И тогда шерпа шагнул к нему, поднимая ледоруб. Не для страховки. Так же, как на фото.

Алексей не стал ждать. Годы рефлексов сработали раньше, чем мозг успел отдать приказ. Он ударил рукоятью своего ледоруба под колено противника, выбивая опору. Шерпа рухнул на узком карнизе. Второй удар пришелся по руке, выбивая оружие. Ледоруб со звоном улетел в пропасть.

Из снежной мглы вынырнул Пемба. В его руке был нож.

— Гора не любит чужаков, которые слишком много видят, — прохрипел он, надвигаясь.

— Мой брат тоже много видел? — рявкнул Алексей, и его слова утонули в рёве ветра.

Бой на высоте 8700 метров — это ад. Каждое движение сжигает драгоценный кислород. Сердце колотится так, будто готово пробить рёбра. Алексей увернулся от выпада, и лезвие ножа вспороло его пуховик. Он ответил коротким ударом ботинка-кошки в бедро Пембы. Старик зашипел от боли.

Это была не дуэль. Это была грязная, яростная борьба за вдох. Алексей не собирался убивать их по их правилам. Он отстегнул свой рюкзак и швырнул его в Пембу. Тот инстинктивно отшатнулся, на миг потеряв равновесие. Этого было достаточно. Алексей рванул вперёд, схватил старика за одежду и повалил на снег, прижимая к самому краю пропасти. Второй шерпа уже поднимался, но Алексей был быстрее. Он выхватил сигнальный пистолет — вещь, которую он пронёс тайно.

Выстрел красной ракетой в упор в грудь молодому шерпе. Тот вспыхнул, как факел, и с криком, который мгновенно поглотила бездна, рухнул вниз.

Пемба смотрел на Алексея снизу вверх. Ужас в его глазах смешивался с удивлением.

— Кто ты? — просипел он.

— Я тот самый «несчастный случай», который пришёл за вами, — ответил Алексей, прижимая дуло ракетницы ко лбу старика. — Гипотеза Ивановой, да? Люди ехали сюда за счастьем? Расскажешь это моему брату.

Он не стал стрелять. Он просто разжал руки.

…Спускаясь к четвёртому лагерю, измотанный, обмороженный, но живой, Алексей Волков думал о тех учёных из будущего. О их наивных теориях про кризис и поиск смысла.

Они не были психами, ищущими счастья. Они были жертвами. И Эверест больше не хранил свою тайну. Он хранил их могилы. А теперь — ещё две.