Зов крови

Отношения с матерью у Егора были довольно странные.

Сегодня, получив от неё очередной звонок, он серьёзно задумался об их взаимоотношениях.

Егор давно уже жил отдельно, да ещё и в соседнем городе, а мать всё равно пыталась манипулировать. Со вздохом он прошёл на кухню своей маленькой квартиры, чтобы приготовить себе чаю.

Егор относился к этому как к определённому ритуалу и никогда не одобрял одноразовые пакетики, которые просто макали в горячую воду и называли это чаем. Для заварки у него специальный чайничек, маленький и пузатый, его стенки внутренние покрывал многолетний налёт - эту традицию он вычитал в одной из книг по традициям заварки чая. Да и сам чайничек был им куплен за довольно внушительные деньги. Достав коробку с чаем, Егор задумчиво уставился в окно.

Обычно этот процесс его успокаивал, но сейчас...

Мать воспитывала его с сестрой в гордом одиночестве. По правде говоря, Егор редко видел мать в своём детстве - он рос с няней. С сестрой у них была разница почти десять лет, и они не были дружны, как это бывает между братом и сестрой. По правде говоря, мать сестру явно любила больше, а Егор словно был для неё каким-то разочарованием. Уже в более зрелом возрасте он пришёл к выводу, что это как-то было связано с отцом.

Мать его была светской львицей, которая владела галерей искусств, очень даже популярной в городе. Выставки, светские рауты, высшее общество... Она была избалованной и гордой, с весьма тоталитарным складом характера и огромной любовью к себе. Старшая сестра Егора была почти полной копией матери и часто составляла ей компанию, когда подросла до сознательного возраста. А вот Егор явно пошёл не в "их породу", как любила говорить его дражайшая матушка.

Его интересовали книги. Нет, даже не так - он обожал книги! С того самого момента, как только он смог складывать буквы в слоги, а слоги в слова, он начал жадно читать. Тем более, матери почти никогда не было рядом и времени у него было предостаточно. Учился он хорошо и быстро понял, что влияние дорогой родительницы лучше лишний раз не привлекать.

Она пыталась воспитать из него "достойного" сына, преемника её галереи, но Егор не желал идти этим путём. Не взирая на свою любовь к книгам, он рано научился давать достойный отпор матери. По мере взросления младшего сына конфликт между ними разгорался всё сильнее, и в пылу ссор мать обвиняла его в том, что он точная копия своего отца. И ему должно быть стыдно за это! Но в тот же момент она не желала рассказывать Егору об отце, словно эта тема была для неё табу. Сестра тоже ничего не знала про отца Егора и копировала поведение матери.

Когда Егор окончил школу, он понял, что ему нужно уезжать. Тем более, он хотел связать свою жизнь с книгами и выбрал профессию историка-архивиста. Что может быть прекраснее изучения книг? Конечно ничего!

А вот мать была резко против его решения.

Егор до сих пор с некоторым стыдом вспоминал свой побег из отчего дома. Дождался, когда мать с сестрой уедут на очередной светский приём, собрал свои вещи и документы и уехал. Стоило отметить, что ни копейки денег из материнских он не взял. Ему удалось поступить в нужный университет, а деньги на дорогу ему дала нянечка, которая его вырастила и поддержала в его желании.

Егор до сих пор с содроганием вспоминал скандал, что ему устроила мать, заявившись в общежитие, в котором ему дали место. Но в итоге она уехала ни с чем - ему уже на тот момент исполнилось восемнадцать лет, да и влияния у неё в этом городе не было.

Он отучился, получил работу своей мечты - в старом архиве библиотеки, в котором были залежи старых книг, за которыми он ухаживал и систематизировал. В случае необходимости выдавал эти книги страждущим знаний.

И теперь общение ограничивалась телефонными звонками. Не отвечать Егор не мог - это ведь была его мать.

Мать, которая постепенно старела. Старшая сестра недавно вышла замуж и выпорхнула из родительского гнезда, чем огорчила мать до глубины души. Егор сильно радовался тому, что он живёт отдельно от них. С учётом того скандала, что ему закатила мать, он мог представить, что ждало его сестру.

Заваривая себе чай, он думал о том, что ему сказала мать.

Они не виделись с того момента, как она уехала тогда из общежития. И теперь позвонила ему, слабым голосом прося приехать. Якобы она тяжело заболела, и ей хотелось увидеться с ним напоследок.

А не очередная ли это манипуляция?

Конечно, он уже взрослый мужчина. И было бы глупо бояться женщину, особенно если это собственная мать. Тем более, ему уже подписали отпуск, почему бы и не съездить в родной дом?

Сделав первый глоток своего любимого чая, Егор прикрыл глаза. Это было тяжелое решение, но, возможно, это поможет ему избавиться от чувства вины? А вдруг она действительно больна и нуждается в его поддержке?

Учитывая их отношения, ему тяжело было принять это решение, но в итоге он решил ехать.

Возможно, она хочет сказать ему нечто важное?

Егор ехал в купе поезда и задумчиво смотрел в окно. Мысли роились в его голове, словно пчёлы, и он всё равно сомневался в собственном решении съездить к матери.

Наверное это было не слишком хорошо, что он так относился к собственной матери, но... Почему он должен был мучится чувством вины из-за этого? Родственных чувств между ними почти не было, как и особой любви. Если бы мать уделяла ему больше времени... Вот много было этих "бы", стоило ему начать размышлять об этом.

Но жизнь сложилась так, как сложилась, и сделать уже ничего было нельзя.

Поезд мчался по рельсам, приближая его к тому месту, в котором он вырос. Жаль, что его няни уже нет в живых, он с удовольствием бы встретился с женщиной, которая его вырастила, и к которой он испытывал нечто сродни любви и привязанности. Егор вообще был довольно отстранённым человеком, эмоции он испытывал словно как-то поверхностно, не давая им проникнуть глубже, и как-то задеть его. Возможно дело было в его матери, но он предпочитал не задумываться об этом. К чему все эти самокопания, когда он уже взрослый человек? Хотя самые яркие эмоции он испытывал, беря в руки очередную старую книгу, которая грозилась при любом неловком движении рассыпаться в невесомую пыль. Это вызывало в нём трепет и благоговение, настолько глубокие, что сердце глухо начинало колотиться в клетке из рёбер.

Он не был мечтателем на самом деле, но иногда он представлял себе, как отправляется на поиски какой-нибудь заброшенной библиотеки, на поиски редчайших раритетов, о которых давно уже никто не помнит. Представлял, как отворяет дверь древней библиотеки, и оказывается посреди пыльных полок, вплотную заставленных самыми разнообразными книгами. Он не знал, откуда у него такие мечты - ведь он даже никогда никуда далеко не путешествовал, предпочитая оставаться домоседом и посвящать время чтению и работе.

Ему пришлось очнуться от собственных мыслей, когда поезд остановился на вокзале, и он отправился к выходу из вагона, взяв свою небольшую сумку.

Он не собирался здесь надолго задерживаться - поводов особых для этого не было, но он не мог не признать, что ему было интересно узнать, что хочет от него мать. Зачем он ей понадобился? Может быть, это её попытка реабилитироваться за его детство? За то, что она не дарила ему свою, так ему нужную, любовь? Хотя он тут же откинул эти мысли - слишком они выглядели смешно.

Более реальным был вопрос с наследством, но Егор не собирался оспаривать любое решение матери. Проще сказать - ему было попросту всё равно, оставит ли ему что-нибудь родительница, или нет. Он давно зарабатывал сам, и никогда не испытывал особой тяги к богатству. Даже сумел накопить себе на квартиру, пусть и маленькую, но зато свою! И она была недалеко от работы, в не самом престижном районе города, наверное именно поэтому ему удалось её взять относительно недорого.

У выказала он взял такси, и теперь ехал по хорошо ему знакомым, но уже поддёрнутыми пылью воспоминаний улицам города.

Он не испытывал тоски или ностальгии по этому месту, он относился к этому так, словно это был некий перевалочный пункт, на котором он провёл некоторое время, вот и всё.

Дом, в котором он вырос, ничуть не изменился. Всё такие же густые заросли орешника, что укрывали стены маленького особнячка, построенным ещё первым супругом матери. Престижный район, статусные соседи - просто мечта, а не дом.

Расплатившись, Егор вышел из такси, внимательно рассматривая дом. Фасад немного выцвел и поблёк, и уже не так привлекал к себе внимание, утопая в разнообразной зелени. Ничего в его груди не шелохнулось, даже когда он толкнул калитку и направился ко воду в дом. Он не почувствовал ничего, только если лёгкую досаду из-за того, что ему пришлось сюда ехать.

Дверь открыла сиделка матери, и проводила его в столовую, где уже был накрыт обед. Егор пообедал, и только после этого поднялся к матери.

Он поразился её видом, когда увидел её лежащей в постели, с множеством проводов, которые словно змеи опутывали её тело. От былой красоты и стати не осталось ничего - теперь это была старая женщина, высохшая от болезни и снедаемая старостью. Егор с трудом справился с собой - он помнил мать совершенно другой! Ведь с тех пор они не виделись ни разу, а по голосу невозможно понять, как выглядит человек. Он постоял некоторое время, после чего неуверенно подошёл к постели и сел на стул, что стоял рядом.

Мать открыла глаза, в обрамлении тёмных кругов. На похудевшем лице они смотрелись бездонными светлыми озёрами и Егор мысленно вздрогнул. Разум отказывался принимать то, что видели глаза.

- Ты приехал... - Прохрипел совершенно чужой голос изо рта его матери, и он просто кивнул, осторожно беря в свои руки хрупкую материнскую ладонь с тонкими пальцами. Сложно было поверить в то, что эти тонкие пальцы когда-то могли ударить его по спине с такой силой, что у него оставался синяк. Или когда с силой сжимали его ухо... Кожа была прохладной, и она не сжала его пальцы в ответ, даже в таком состоянии отстраняясь от собственного сына. Её глаза смотрели на него равнодушно, и даже с какой-то жалостью.

- У меня не так много времени. Я хотела рассказать о твоём отце. Пока у меня есть время.. ты имеешь право знать.

Егор вновь молча кивнул. А что ему было говорить? О своём отце он ничего не знал, только инстинктивно чувствовал ненависть и озлобленность матери на этого человека. Когда был подростком часто задумывался о том, что же он такого сделал ей, что она так относится к нему, и перенесла своё отношение на их общего сына?

- Твой отец... - Глаза матери подёрнулись белесой пеленой воспоминаний. Говорила она медленно, словно даже способность говорить уже покидала её. Но она хотела поведать сыну своё прошлое, нет, не в поисках прощения, а просто потому... просто потому, что она так хотела, вот и всё. Возможно, она хотела причинить её немного боли? Кто знал её мотивы лучше, чем она сама?
- Он был археологом. Мы познакомились с ним на выставке археологических древностей... Мне никогда не нравились такие места. Я не понимала эту страсть ко всяким древностям. По мне так глупость несусветная - лазать по старым пещерам и вытирать грязь со всяких бесполезных обломков. Но у него так... горели глаза, когда он рассказывал о своих экспедициях... Я влюбилась в него без памяти, слушала открыв рот. - Мать замолкла, отдыхая от долгого для неё разговора, и прикрыв глаза. Но она хотела рассказать Егору, потому продолжила:
- Но на одной любви счастья не построишь. Довольно быстро я поняла, что он не любит меня. Он не способен был любить другого человека, даже себя он не любил. Он любил свои эти раскопки, какие-то изыскания и старые артефакты, бесполезные и пыльные.

Женщина замолкла, а Егор слушал, затаив дыхание. Он наконец-то слушал про своего отца! Хоть какая-то информация!

Значит он был археологом? И, по всей видимости, он был крайне увлечен своим делом, что сильно обижало его мать. Хотя. наверное, это обидит любого человека, который с головой ныряет в любовное увлечение, а партнёр не отвечает взаимностью.

- Он искал что-то... Но мне уже это было неважно. Укатив в очередную экспедицию, он пропал, оставив мне на память только свои вещи и... тебя. - Даже теперь, спустя столько лет, её жгла обида. Мучила и грызла её изнутри, нашёптывала об упущенном счастье, словно она могла что-то сделать с тем, что её возлюбленный целиком и полностью, в итоге, отдался своему увлечению, своей работе! И эту обиду она до конца вымещала на сыне, который оказался точной копией своего отца - такой же худой, высокий, угловатый, в очках и вечно взлохмаченными тёмными волосами, с глазами, которые вспыхивали, когда он брал в руки старинную книгу.

Такой же фанатичный, как и его отец!

И она пыталась его исправить, воспитать из него кого-то другого, чтобы он не повторил путь своего отца, но у неё ничего не получилось. И разочарование пузырилось в ней, словно зловонная лужа. Она так и не смогла полюбить собственного ребёнка.

- Он оставил несколько своих тетрадей... Я так и не смогла их выбросить. Уже больше тридцати лет я ничего не слышала и не знаю о нём, хотя и пыталась его искать. С моими связями, сам понимаешь, сложно спрятаться. Но я так... и не смогла его найти. Даже его тела. - Мать криво усмехнулась, растягивая бледные, тонкие губы. Даже сейчас, находясь на смертном одре, она сохраняла свою изысканную заносчивость и презрение к окружающему миру.

Больше Егор с матерью не разговаривал, последними словами, что она ему сказала - это где найти эти самые тетради, которые остались от отца, и всё.

Егор ещё немного посидел с ней, когда она уже уснула, уставшая от разговора. Всматривался в её осунувшееся, исхудавшее лицо, словно пытался запечатлеть её черты в своей памяти. С небольшой растерянности гладил её холодную, хрупкую руку, но не чувствовал к этой женщине ничего. Ни обиды, ни горечи, ни любви. Это была просто женщина, которая прожила жизнь, как считала нужным, вот и всё. И в итоге не снискала к себе уважения собственных детей, да и друзей у неё близких так и не появилось.

Она попросила Егора остаться в доме и переночевать в его старой комнате. Мужчина не стал возражать - в принципе это был не такой уж и плохой вариант, а завтра он поедет обратно. Нет, нельзя было сказать, что ему здесь было невмоготу находиться, но... Ему просто хотелось вернуться домой, вот и всё.

К его удивлению, комната осталась в таком же виде, в котором он её и оставил несколько лет назад. Здесь убирались, но все его вещи остались на своих местах. Он с улыбкой посмотрел на книжную полку, которая трещала от изобилия книг. Чего там только не было! И от бульварных, жёлтых, романов, до серьезных научных талмудов на самые разнообразные темы. Его старые рисунки, всё так же лежали на столе. Смешно сказать - он хотел стать известным художником! Он начал рыться в своём столе, рассматривая свои старые увлечения, вспоминая с ностальгией о мыслях, которые тогда бродили в его голове.

Когда ты молод перед тобой открыто такое великое множество путей, что неудивительно чувствовать растерянность и непонимание - кем ты хочешь стать! Ведь когда ты молод и глуп, ты совсем не понимаешь, что тебя может ожидать дальше. Хотя, тут любой человек не может знать, и какой бы выбор не был бы сделан ,он, в итоге, всегда может оказаться неверным, или на редкость удачным. Как повезёт.

Ужинать Егор не стал - он неожиданно почувствовал себя уставшим. Только сходил в комнату к матери, где в недрах её шкафа, на дне, нашёл обувную коробку, в котором лежали какие-то безделушки и две толстые, коричневые тетради, от которых дышало старостью. Коробку он решил исследовать уже дома, в спокойной обстановке, хотя любопытство то и дело покалывало его в кончики пальцев.

Спалось ему в старом своём доме муторно и плохо. Ночью за стенами дома разыгралась гроза, и он, только погрузившись в дрёму, резко вздрагивал, стоило загреметь грому, который походил на громкий, человеческий крик. Разумеется, это ему только грезилось, ведь полноценного сна не получалось.

Утром он встал разбитый, и ещё более уставший, чем накануне вечером.

Горничная. которая тихо постучалась к нему, как только он умылся - дверь в ванную была прямо из его комнаты, посмотрела на него с жалостью, после чего сообщила, что ночью его матери не стало.

Ну и разумеется его сестра примчалась с поражающей скоростью, после того как и её оповестили о кончине дорогой родительницы.

Дорогой во всех смыслах этого слова.