Зов линий

Переплыть ледяную Снегу удавалось только истинным героям. Или везучим дуракам. В сельце Порожино преобладали вторые: пока дед Евгений не запретил мужикам соревноваться в удали, каждый год кто-нибудь да топ в зеленовато-розовых струях.

Река зарождалась в ледниках Срединных гор и, набирая силу из тысяч рек и речонок, превращалась в мощный поток, разрезающий Северный Удел стальным серпом. У позабытого всеми Порожино поток изгибался, образуя излучину и обретал мощь и глубину только шагах в десяти от берега. У песчаного пляжика резвились на мелководье мальки. Девочка лет восьми ковыряла прутиком песок и напевала.

Пой, демон мой, пой

Пляши, ётун, пляши

Станешь драться со мной

Останешься в вечной тиши…

Увлеченная пением и поиском красивых камушков, она не заметила, как мальки прыснули в стороны. Из глубины к берегу ползла тень. Сквозь зелёную толщу воды проступила огромная круглая морда с бессмысленными глазами-бельмами. Два уса чёрными змеями колыхались по бокам длинного рта. Когда сом подошёл на мелководье, морда поднялась над водой. Ровно посредине круглого лба открылся ещё один глаз. Он был зрячим, и смотрел по-человечьи разумно.

Девочка наконец обратила внимание на чудовище. Оглядела и морду, и внимательный глаз, и усы-змеи, извивающиеся по берегу. Улыбнулась и, не переставая петь, шагнула к чудовищу:

Рыбка, плыви ко мне!

Будь моею рабой!

Сом распахнул пасть. В ней торчал частокол острых зубов в два ряда. Дохнуло тиной, мертвечиной, чёрной глубиной без дна.

Девочка без страха протянула ладошку, присела у самой кромки воды и коснулась мокрой, скользкой губы. От пальчиков рассыпались и окутали чудовищную морду золотистые искры. Рыба захлопнул пасть и осторожно коснулся губами ладони. Человечий глаз смотрел печально.

Пой мою песенку, пой

Тонкой и звонкой струной…

— Ю-ю-ю-рга! — прокатился по берегу требовательный зов.

Девочка вздрогнула и замолчала. Сом ударил хвостом по воде, снова распахнул пасть. Чудовищные зубы клацнули. Юрга успела отдёрнуть руку, вскочила. Перештопанное платье взметнулось над острыми коленками, исцарапанные ладошки сжались в кулаки. Бабка Неждана звала её очень, очень редко. Вряд ли за хорошим.

Девочка огляделась. Не спрятаться ли до вечера на берегу? А лучше в чаще? Громадина Чёрного леса нависала еловыми лапами — рукой подать. Со стороны села раздалось ещё более грозное и требовательное:

— Юрга! Марш сюда быстро, кому сказала!

Дед Евгений вернётся с охоты к ночи. Если дождаться его в лесу… при муже бабка забывает обо всём, а наутро можно снова уйти на реку.

Пока она размышляла так, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, из-за кустов крутынника показалась округлая девица в белом платке, тётка Маня.

— Ну ты не слышишь, что ли? Бабушка зовёт. — Грудной бархатистый голос растекался мёдом. Тётка совсем не злилась. Наоборот, улыбнулась ободряюще и протянула Юрге пухлую белую ручку. Юрга сделала шаг назад, вжала голову в плечи.

— Зачем?

— Ужинать пора, — пожала плечами Маня. — Ты поди и не завтракала?

Это было правдой. В животе девочки заурчало, но она не торопилась принять приглашение.

— Пойдем, пойдем, — засмеялась тётка. — У нас гости.

Юрга сорвалась с места и побежала к деревне, обогнув Маню по широкой дуге. Та покачала головой и зашагала следом.

Гости!

Село Порожино стояло вдалеке от дорог, и редко кто забредал сюда. Иногда приходили гордеевские, договориться о свадьбе или торговле. Порожинские торговали им журавиху, оленьи шкуры, привезенные с Тумикана, барсучий жир. Покупали муку и хабар из Приятска. Сами же в Приятск не ходили — далеко и хлопотно, пусть другие рискуют шкурами ради тряпья и обувки.

В красном углу избы сидел староста Гордеево Бася. Его узкое сморщенное лицо заливал вечерний свет из окошка.

Он щурился, посасывая лепешку маядана, что поднесла ему сама Неждана. Рот старика был беззубый, ввалившийся. Но глаза смотрели ясно и хищно.

Вошедшая Юрга как на стену натолкнулись на его взгляд. Бася ощерился и прошелестел:

— Здравствуй, доченька!

Юрга вздрогнула. Не мог быть этот гадкий старик её отцом!

Словно прочитав эти мысли, Бася заметил:

— Для меня все вы — точно дочери. Уж и забыл, сколько зим валандаюсь на этом свете! Э-хе-хе, дела мои тяжкие, — он снова принялся за лепёшку.

Неждана за руку подвела Юргу поближе, и старик внимательно оглядел тёмные волосы, острые скулы и круглые чернющие глаза девчонки.

— Тавга, — кивнул Бася. — Эту кровь ничем не перешибешь, до десятого колена наследуют это вот всё. — Он небрежно помахал рукой над юргиной головой.

Юрга застыла. Бабка часто обзывалась «ведьмой», «тавгашкой» и «приёмышем», но никто не рассказывал девочке, откуда она и почему так отличается от остальных селян.

— Вы знаете моих родителей? — спросила она, набравшись храбрости посмотреть в льдистые глаза.

Староста ответом её не удостоил: усмехнулся криво и начал разглядывать Маню. Та покраснела под взглядом старика, а потом и вовсе вышла в сени. Неждана отпустила Юргу и хмуро кивнула на стол:

— Собирай ужин, нечего тут.

Юрга пошла к печи за казаном с кашей. Глупо ждать ответа от старика. Взрослые никогда не отвечают.

— Муженёк твой где? — уныло спросил Бася, покончив с маяданом.

Неждана подобралась, стиснула кулаками полотенце под столом. Юрга заметила, как побелели бабкины пальцы. Тётка Маня вернулась с пучком укропа и принялась мыть его под звонким умывальником. Скорей бы вернулся дедушка! Можно будет ему рассказать об огромном соме, который слушается Юргу. И совсем не страшный!

— На охоте Евгений. — Неждана говорила глухо, глядя в сторону. — Воротится скоро.

— Это хорошо. Дичь всегда… — Старик пожевал синюшными губами. — Всегда хороша. Свежатинка. — Он опять посмотрел на Маню.

«Какие они скучные и злые все,” — с тоской подумала Юрга. Если бы Маня сразу сказала, что в гостях этот жуткий Бася, не в жисть она домой бы не пошла. Лучше накопать тапинамбура за околицей, чем жевать кашу, ловя странные взгляды мерзкого старика, Мани и Нежданы.

— А Тараска где? И Антонины что-то не видать? — Бася заозирался по углам, словно эти двое могли где-то спрятаться.

— Ушли к Лукьяновым. — Неждана не ела. Она застыла над полной тарелкой, не отводя глаз от гостя. Тот удовлетворенно кивнул.

Скрипнула дверь в сенях, и кто-то затопал там, завозился.

— Деда! — вскрикнула Юрга и бросилась из-за стола. Ей казалось, ещё немного, и воздух в комнате повиснет белыми хлопьями, как скисшее молоко в каше.

Дед принес в избу запахи мокрых еловых ветвей, крови и самогона. Сегодня он был при добыче — на поясе болталась пара кроликов. Бархатные ушки безвольно волочились по полу.

— Здрав будь, Евгений! — чинно поприветствовал хозяина Бася. Но вставать не спешил, вольготно раскинув руки по спинке скамьи.

Дед Евгений мельком кивнул жене, потрепал по голове Юргу. Вытащил из темляка зайцев, бросил Мане. Та без слов поймала их и понесла в сени.

— Чего надо, Василий? — спросил он вместо приветствия.

— Так ты гостей принимаешь, соседушка? — усмехнулся Бася. — Нехорошо.

— Нутк незваный гость, как известно, хуже… — он глянул на Юргу и осёкся. Как бы невзначай поправил на поясе охотничий нож.

Бася усмехнулся еще шире и легко поднялся со скамьи, выбрался из-за стола, оставив полную тарелку каши. Встал перед Евгением. Был он тщедушный, плюгавенький. Широкоплечий с прямой спиной дед выглядел рядом с ним богатырём, и Юрга про себя возликовала: сейчас дедушка навсегда отвадит этого старикана!

— По делу я, между прочим. Жених у нас имеется для вашей старшей. Для Антонины.

— Ну так он пусть и приходит! — Дед вдруг легко рассмеялся. — Что вы тут средневековье разводите! Пусть познакомятся хоть для начала. Может он Тоньке не понравится?

Неждана за его спиной засопела и швырнула полотенце на стол. Но промолчала.

Юрга таращила глазёнки на двух мужчин. Те в молчании стояли друг напротив друга, и Бася наконец потупился, отступил и пошёл прочь.

— Придёт он, придёт, — буркнул нехотя. — По-людски вы не умеете, всё через жопу.

Дед сел за стол. Неждана будто очнувшись, вскочила, засуетилась. Положила каши, вынесла откуда-то из-за печи пыльную глиняную баклаху. Она так и вилась вокруг Евгения, оглаживая его по плечу, заискивающе улыбаясь. Юрга, приободрившись, начала рассказывать:

— Деда, я сегодня видела на реке огромного рыба! С такими длинными усищами. — Она показала, какой длины были усы.

Неждана с Евгением переглянулись.

— Сома, что ль? Далеко он был?

— Да не, какое далеко, подплыл к бережку. Я его по морде погладила! — Похвасталась девочка. — А у него третий глаз есть, представляешь? И смотрит так… прям как ты!

— Что ты всё выдумываешь? — Заворчала бабка Неждана. — В смысле — погладила? Эта тварь не то что руку, голову откусить может! Куда ты всё лезешь?

— Погоди, Ждана! — оборвал жену дед. — Рассказывай, Юргаша, как ты погладила сома? Почему он тебя не цапнул? Зубищи видела какие у него?

— А я ему спела. — Простодушно улыбнулась девочка. — И он стал совсем послушный. Как Рекс.

— Опять?! — закричала вдруг в голос бабка. — Я сколько раз говорила тебе — нельзя петь рыбам! Вообще нельзя! Грех это страшный!

Юрга отодвинулась, на всякий случай выскользнула из-за стола. Ей показалось, бабка сейчас её прибьёт. У той задрожали губы и лицо пошло пунцовыми пятнами. В глазах встали слёзы.

— Не выдумывай, Юргаша. — Рассудительно покачал головой дед Евгений. — Не бывает так, чтобы спеть рыбам, а они тебя потом слушались.

— Я и не выдумываю. — Надулась Юрга и пошла к дверям. Взрослые верят только в то, что им удобно.

Она ушла обратно на берег, но петь расхотелось. Чесался нос и глаза щипало. Скорее бы вырасти и уйти от этих дураков!

Она сидела на прибрежном камне. Сзади неслышно подошла Неждана. Встала рядом, огромная, пахнущая кашей, свежескошенной травой и потом. Заговорила очень тихо, Юрга даже сначала не поняла, что слова относятся к ней.

— Если ты ещё раз. Еще хоть один ётунов раз будешь петь. Неважно — кому: рыбам, зверью. Просто петь. Я твой ведьмин язык вырву, клянусь Светом. И деда ты больше не увидишь.

Она произнесла эту тираду и замолчала. Девочка в ужасе смотрела на реку. Она не знала, как реагировать на угрозу. Бабушка словами не разбрасывалась.

— Если ты хочешь с нами жить, ты будешь соблюдать правила. — Продолжила Неждана уже более спокойно. — И первое правило — никакого колдовства. Никогда. Ты поняла меня?

На последних словах она схватила девочку за плечи и развернула к себе. Юрга заглянула в ясные синие глаза бабушки. Некстати пришла мысль, что баба Неждана по молодости была очень красивая, не то что сейчас.

— Поняла, — пролепетала Юрга, пытаясь высвободиться.

— Поклянись!

Юрга упорно сжала губы, и тогда Неждана надавила большим пальцем ей на рот, раскрыла его силой и схватила за язык. В глазах страшно защипало, и по щекам тут же потекли слезы. Юрга дернулась, в корне языка аж что-то хрустнуло.

— Поклянись! — прошипела бабушка и Юрга кивнула.

Пытка закончилась. Язык стал сухой и неприятный на вкус, отдавал солью и грязью.

Девочка сглотнула и прошептала:

— Клянусь.

Бабка ждала.

— Клянусь никогда не колдовать.

Вдалеке закричала птица, на берег наползали хмурые сумерки.

— Запомни же, — прошептала Неждана. — Нарушишь клятву — умрёшь.