Зов проклятых

Жаркое солнце Джаархана палило так беспощадно, что бетон взлётной полосы казался раскалённой сковородой. Кан Чонхёк сошёл по трапу самолёта и почти сразу ощутил, как горячий воздух обволакивает лёгкие. Он ждал и даже опасался того, что могло вернуться, стоило ступить на родную землю, но почувствовал он лишь сухость во рту и удушающий запах раскалённого песка, горечи камней и машинного масла.

За годы, проведённые за границей, он успел отвыкнуть от безжалостного солнца и золотисто-красного света, который окутывал всё вокруг. Карупас — столица Джаархана — был суетливым и многогранным городом, который располагался на берегу реки Сарны, и здесь, на фоне песчаных дюн, самолёты вырисовывались призрачными силуэтами под яркими лучами солнца.

С губ сорвался тихий вздох. Чонхёк пытался понять, что изменилось за те годы, пока его не было в этой стране, которую одни называли землёй древних богов, а другие — проклятым уголком мира. Подняв взгляд, он увидел, как там, где горизонт сливался с дрожащим маревом над землёй, уже виднелась тёмно-бурая полоса.

Очередной шквал ветра ударил, и обжигающая волна коснулась лица, заставив зажмуриться и рефлекторно прикрывать рукой глаза. Чонхёк машинально сдёрнул с плеча рюкзак, вытащил из него шемаг и привычным движением обмотал голову и шею, оставив открытыми лишь глаза. Откуда-то со стороны самолёта послышался голос служащего:

— Буря! Всем пройти в здание терминала!

Чонхёк уже и сам видел, что к аэропорту приближается бурый шлейф песка. Ему на миг вспомнилось, как когда-то в детстве он впервые увидел песчаную бурю. Это было страшно. Но не из-за того, что дневной свет померк, а из-за теней, что он увидел в мутном мареве. Теперь же он просто бросил короткий взгляд на небо и направился к входу в аэропорт, прикрывшись шемагом.

Внутри терминала кондиционированный воздух сразу ударил в лицо, сбивая с толку после уличной жары. Стеклянные стены, казалось, дрожали под напором ветра, и сквозь них почти ничего не было видно: всё скрылось за плотной пыльной завесой.

Постояв несколько секунд, привыкая к менее яркому освещению в здании, Чонхёк сбросил рюкзак на пол, стряхнул песок с рукавов, расстегнул рубашку и снял её, оставшись в бежевой футболке. На секунду он прикрыл глаза, вдыхая немного прохладный воздух.

— Привет, давно не виделись.

Знакомый голос заставил его замереть.

Чонхёк обернулся. У одной из колонн стояла Калия Танапат. Всё те же карие глаза, изучающие его с лёгкой насмешкой и настороженностью, всё та же уверенность в осанке. Разве что волосы стали длиннее и светлее, но снисходительная улыбка говорила, что характер Лии никуда не делся. Она подошла ближе, и Чонхёк медленно стянул шемаг с лица, оставив его висеть на шее.

— Лия, — выдохнул он, слегка улыбнувшись.

Она смерила его взглядом, словно оценивая перемены.

— Ты выглядишь хуже, чем я ожидала.

Чонхёк усмехнулся.

— Ты тоже не стала дружелюбнее.

В её взгляде мелькнуло что-то похожее на довольство. Она качнула головой.

— Думала, твой рейс отправят на запасной аэродром, но вы каким-то чудом успели приземлиться прям перед бурей.

— Сам удивлён, — он провёл рукой по лбу, вытирая капли пота, стекающие с виска.

— Пойдём, нам есть что обсудить, — Лия кивнула в сторону багажного отделения.

Чонхёк бросил последний взгляд за стекло: там, в буре, что-то мелькнуло. Он прищурился, всматриваясь в марево, и сглотнул. Две чёрные тени выросли будто из-под земли и уставились на него пустыми глазницами, в которых был виден кружащийся песок. Чонхёк зажмурился, и когда открыл глаза, тени исчезли.

Шагнув вперёд, он последовал за Лией.

Сколько прошло с их последней встречи? Два года? Три? Чонхёк точно не мог сказать. После выпуска его сразу распределили в третье Управление, а Лию, окончившую Академию позже, — в первое. И так как их Управления относились к разным регионам Содружества, точек соприкосновения у них не было всё это время. Даже по работе. Чонхёк привык думать, что так будет всегда.

Пока не получил письмо.

И не от кого-то, а от Калии Танапат — человека, чья неприязнь к нему в Академии была столь очевидной, что окружающие будто только и ждали, когда они, наконец, подерутся. Но Чонхёк понимал Лию. Она не любила проигрывать. Он же был тем, кто всегда был впереди.

— Тебе идёт, — Чонхёк перекинул рюкзак через плечо и чуть кивнул, скользнув взглядом по Лие.

Она нахмурилась, видимо, не сразу поняв, о чём он. Затем взглянула вниз, поймала прядь волос, потёрла её между пальцами.

— На солнце выгорели. — Она пожала плечами. — Я здесь уже месяц зависаю.

— И как я понял, безрезультатно.

— Ага, — Лия коротко вздохнула. — Руководитель группы рвёт и мечет, но мы топчемся на месте. Местные молчат, уходят от разговоров или делают вид, что ничего не знают. Загадочные люди, если честно…

Чонхёк усмехнулся.

— Ещё бы.

Ему ли не знать. Коренные жители Джаархана — народ колоритный, со своими законами, своими богами и своей фанатичной верой в различные культы. Здесь, в столице, традиции размытые потоком приезжих, уже не выглядели так ортодоксально, но в глубинке… В глубинке было по-другому.

— Ты правильно подметила в письме: здесь скорее заговорят с «родной кровью». Пойдём? — Он кивнул в сторону выхода, когда забрал свою сумку с багажной ленты. — Кстати, как ты узнала, где я?

Лия ухмыльнулась.

— Ну, так как интернет здесь практически отсутствует, а мобильная связь паршивая, чтобы пытаться совершить международный звонок, пришлось воспользоваться дедовским методом. Хорошо, что письма ещё доходят, а не теряются где-то в пустыне.

Буря схлынула так же быстро, как и накрыла город. Сквозь стёкла аэропорта виднелось небо — жёлтое от песчаной взвеси. Чонхёк открыл дверь, пропуская Лию вперёд. Она благодарно кивнула.

— И всё же, откуда адрес?

— Чонхёк, — она покосилась на него, выходя наружу. — Ты же знаешь: если мне что-то нужно — я это найду. Нам туда. — Она указала на припаркованный внедорожник, потёртый, с запылёнными стёклами и треснутым левым зеркалом. Чонхёк едва заметно усмехнулся: похоже, кто-то всё ещё предпочитает старую технику новому барахлу. — Тем более, среди всех моих знакомых только ты отсюда. Так что выбора особо не было.

Чонхёк молча посмотрел на неё, потом на машину, а затем оглянулся: от жара асфальта очертания города плыли и размывались.

Джаархан его не ждал. Но всё же встретил.

— Что мы имеем? Расскажи подробнее.

Лия была упрямой до абсурда, если дело касалось того, что она считала важным. Эту черту её характера знал не только Чонхёк. Казалось, об этом знали все Управления. И это точно не изменилось.

А вот что изменилось, так это её отношение к нему. Они спокойно разговаривали уже минут двадцать — что раньше было бы из разряда фантастики.

Чонхёк сел на заднее пассажирское сиденье, кинув рюкзак к ногам. Лия устроилась впереди. За рулём расположился мужчина лет тридцати с растрёпанными волосами цвета тёмного мёда. Он с интересом покосился в зеркало заднего вида, оценивая Чонхёка.

Тот протянул руку:

— Кан Чонхёк.

— Крис Льюис, — водитель ухмыльнулся и ответил крепким рукопожатием. — Так это и есть тот самый ключ к расследованию, Лия? Я начинаю ревновать.

Чонхёк вскинул бровь.

— Ключ к расследованию? — повторил он с лёгкой иронией.

Лия, не дав Крису договорить, шлёпнула его по руке.

— Прекрати так шутить. Я сколько раз говорила?

— Сорок семь, если считать этот.

— Скоро будет сорок восемь, если продолжишь.

Крис только усмехнулся, а Лия закатила глаза и повернулась к Чонхёку:

— Не обращай на него внимания.

— Даже не собирался.

Лия покачала головой, потом вытащила несколько документов из папки, лежавшей на запылённой передней панели, и протянула их Чонхёку:

— Это Ричард Стюарт. — Чонхёк мельком взглянул на чёткое, официальное фото мужчины в дорогом костюме и снова перевёл взгляд на Лию. — Он работал под прикрытием в МИДе от первого Управления. Недавно его перевели сюда, в посольство.

— Необычная рокировка.

— Вот именно. — Лия задумчиво постучала пальцами по папке. — Но раз начальство так решило, кто мы такие, чтобы сомневаться, верно?

Чонхёк хмыкнул.

— Неужели ты научилась не спорить с руководством?

— Не смеши, — Крис тихо фыркнул.

— В любом случае, он пропал. Неделю назад перестал выходить на связь. Мы искали его… — Лия предупреждающе зыркнула на Криса и задержала дыхание на долю секунды, прежде чем добавить: — Но нашли уже мёртвым.

Чонхёк медленно перевернул страницу, бегло просматривая медицинское заключение.

Причина смерти: не установлена.

— Долго искали, — он пролистывал фотографии, которые передала Лия, и старался, чтобы его лицо оставалось непроницаемым, но когда дошёл до отчёта о вскрытии, не смог удержаться и скривился. Конечно, Чонхёк привык работать с живыми людьми. Он же не патологоанатом, чтобы вести «беседы» с трупами. — Карупас ведь меньше, чем Лондон.

— Если бы мы нашли его в Карупасе, вопросов было бы меньше.

— Но… — Чонхёк поднял взгляд и резко перевернул последнюю страницу, наткнувшись на фотографию с места, где обнаружили тело. — Увидел.

Он не сразу моргнул, вглядываясь в изображение.

На снимке — песок, полуразрушенные здания, высохшие деревья с обломанными ветвями. Чонхёк знал этот ландшафт слишком хорошо.

Мир на миг сузился до одной мысли.

Какова была вероятность, что он не только окажется в Джаархане, но и навестит свой родной городок — почти в ста километрах от столицы?

Чонхёк медленно отпустил страницу и разгладил сгиб бумаги.

— Джаархан, — сказал он себе под нос. — Гулааб.

— Ты ведь оттуда, верно?

Чонхёк провёл языком по зубам и медленно кивнул.

* * *

Путь до временного штаба занял около часа. Караван улиц Карупаса — шумных, пыльных, заполненных мотоциклами и рикшами — сменился более тихим кварталом. Двухэтажное здание с облупившейся штукатуркой располагалось в тесном ряду таких же домов: здесь не чувствовалось столичной помпезности, зато хватало атмосферного колорита.

— Как же мне осточертело это место! — Лия с силой стряхнула песок с волос и чуть ли не с ноги распахнула дверь. Ворвавшись внутрь, она бросила рюкзак у порога и с раздражённым выдохом плюхнулась на жёсткую софу у стены. — Бесконечная пустыня, нищета, жара эта невозможная… Честное слово, филиал ада на земле.

Чонхёк вошёл следом, покосившись на неё с лёгким прищуром.

— В сравнении с Лондоном здесь, конечно, жарковато, но бывают места и погорячее.

Крис, только что проскользнувший мимо него, пулей метнулся к ящику с запасами воды. Открыв бутылку, он сделал несколько жадных глотков, удовлетворённо зажмурился и бросил через плечо:

— Не могу не согласиться с Хёком.

Лия сверкнула на него раздражённым взглядом, но Крис только пожал плечами, допивая воду.

— Знаю, — буркнула она, сложив руки на груди. — Но это не отменяет того факта, что я хочу поскорее во всём разобраться и вернуться домой.

— Кстати, о деле. — Чонхёк оглядел помещение, словно оценивая, насколько оно пригодно для работы, и продолжил: — Почему именно вас отправили сюда? Если мне не изменяет память, это территория второго Управления, а никак не первого.

— А вот на этот вопрос ответ есть у меня.

В дверном проёме возник высокий, широкоплечий мужчина лет сорока, с короткими светлыми волосами и тяжёлым, цепким взглядом. Его голос был низким, хрипловатым, с оттенком властности. Он, не спеша, прошёлся глазами по присутствующим, задержавшись на Чонхёке:

— Все агенты, закреплённые за Ближним Востоком, сейчас заняты куда более важными вопросами, учитывая накал страстей в отдельных регионах. Думаю, ты слышал об этом, сынок? — Он склонил голову чуть набок, внимательно изучая реакцию Чонхёка. — Капитан Джо Гринн. — Чонхёк вытянулся и крепко пожал протянутую руку. — Вольно. — Гринн хлопнул его по предплечью. — Мы с группой недавно вернулись из одной затяжной командировки, нас направили в отпуск.

Лия громко вздохнула.

— Сэр, я предпочитаю проводить свои каникулы где-нибудь в Риме, например, а не посреди пустыни Тар.

Крис тихо усмехнулся, но промолчал.

— В любом случае, — продолжила Лия, — надеюсь, что сейчас мы сможем сдвинуться с мёртвой точки, узнать нужную нам информацию и передать дело местным.

Чонхёк, опершись плечом о дверной косяк, прищурился.

— Значит, все мы здесь «отпускники», и если что — нас здесь не было, — он чуть склонил голову, вглядываясь в лицо капитана. — И что же нам нужно узнать, если доводить дело до конца приказа не было?

Гринн прошёлся по комнате, сцепив руки за спиной, потом остановился напротив Лии.

— Минимум: кто это сделал и какую информацию увели.

Он посмотрел на Чонхёка, затем перевёл взгляд на остальных.

— Завтра отправитесь в Гулааб. А пока, Лия, проводи Чонхёка к дому Стюарта, осмотритесь ещё раз — вдруг он приметит что-то, что ускользнуло от нас.

Он развернулся к Крису:

— Ты со мной в посольство. Нужно уточнить информацию по пропавшим туристам.

— Есть, сэр, — раздался синхронный ответ.

Гринн кивнул и направился к выходу, оставляя за собой ощущение неизменного контроля над ситуацией.

Чонхёк встретился взглядом с Лией.

— Ну что, водишь экскурсии по домам мёртвых?

Она фыркнула.

— У меня есть выбор?

Он хмыкнул, накинул рюкзак на плечо и направился к выходу первым.

Улицы Карупаса к вечеру не становились спокойнее. Солнце по-прежнему давило, и воздух почти не остыл, но зной уже был не такой сильный, поэтому город оживал. Лия села за руль, Чонхёк расположился рядом, наблюдая за дорогой: выцветшие вывески, облупленные стены, узкие базарные улочки, где торговали свежими лепёшками и специями.

— Граждане какой страны эти туристы? — Чонхёк прервал рассказ Лии, о том, как их командировали в Джаархан, пока они ехали к дому убитого дипломата.

— По предварительным данным, Бангладеш, а что? Нам туда, — она указала на дом на другой стороне улицы.

Дом, где жил Стюарт, стоял на окраине, вдали от центральных кварталов. Вокруг царила тишина: соседние дворы казались пустыми, а за высокой оградой скрывался скромный одноэтажный особняк. Когда Лия припарковала машину, через забор выглянула пожилая женщина в длинной тунике.

— А почему вы заинтересовались ими?

— Они граждане Содружества, — Лия пожала плечами, — мне показалось это подозрительным, поэтому я подняла этот вопрос.

И Чонхёку тоже показалось, что всё это было не просто так. Скорее всего, от командования поступило бы указание разузнать больше о туристах, ведь правительство Содружества бдит как за тем, чтобы у каждого гражданина любой страны, входящей в объединение, были равные права, так и за тем, чтобы против них не производилось противоправных действий, защищая интересы каждого.

Этот принцип равенства можно было наблюдать даже на примере их разношёрстной компании: Лия — тайка, прожившая большую часть жизни в Лондоне, Крис, как узнал Чонхёк — австралиец, сам Чонхёк хоть и полукровка — его отец кореец, а мать — джаарханка, но тоже лет пятнадцать прожил в Англии. И все они граждане Содружества.

— Не знаю, что нового ты можешь тут увидеть, правда, — Лия смахнула капельку пота, сбежавшую по виску, — мы всё вдоль и поперёк облазили.

Чонхёк на это цокнул и покачал головой.

— А прислугу тоже всю опросили? — он взглядом указал на пожилую женщину, открывшую калитку.

— Кого смогли — да. Я же говорила, они тут все не очень сговорчивые.

И Лия замолчала, уставившись на Чонхёка, когда тот сначала приложил сложенные вместе ладони ко лбу, а потом заговорил. Было видно по растерянному выражению лица, что Лия — дипломированный лингвист, знающий язык Джаархана — если и понимала, о чём разговор, то как-то через слово. Хрипловатым голосом женщина сказала что-то, Чонхёк ответил. Женщина суетливо пригласила их внутрь, однако, судя по её сжатым губам и странным взглядам, она торопилась побыстрее избавиться от гостей.

— Это что сейчас было? — Лия тенью прошла следом за Чонхёком, пока тот что-то узнавал у, как выяснилось, домоправительницы, и стоило им только остаться наедине, как с ходу задала вопрос, ткнув пальцем в грудь Чонхёку.

— Местный диалект. Она не хочет вопросов, — пояснил Чонхёк. — Боится, что мы принесём беду.

— Вот уж новость, — отозвалась Лия вполголоса, оглядываясь. — Будто здесь уже не случилось чего похуже.

Внутри царил хаос: на полу были разбросаны газеты и обрывки бумаг, мебель покрыта слоем пыли. Сквозь узкие окна лился желтоватый свет, создавая ощущение запустения. Странное зрелище для дома дипломата. Чонхёк держался чуть в стороне, пытаясь представить, как жил здесь Ричард Стюарт. Шкаф в коридоре был приоткрыт, на полке лежало несколько книг об истории Джаархана, сверху торчали какие-то записи. В глаза бросился выпуклый конверт, прижатый толстой обложкой.

Внутри оказалось несколько фотографий шахт, на одной из которых были запечатлены странные символы, выцарапанные на камне. Чонхёк нахмурился — ему они показались знакомыми, но он не мог вспомнить сразу, где видел такие.

— Смотри-ка, — сказал он, протянув фотографии Лии. — Стюарт явно что-то искал.

— Знать бы, что.

Странное ощущение, будто кто-то смотрит на него, заставило Чонхёка оглянуться. Но в комнате были только они с Лией. Он осмотрелся, и взгляд его упал на стол, где под слоем пыли валялись разрозненные листы с заметками на английском и джаарханском языках. Многие слова были зачёркнуты, а некоторые наспех обведены ручкой. «Шахта», «Гулааб», «амулет».

— Говорила же, ничего нового ты здесь не найдёшь, — проворчала Лия, когда они вышли из дома.

Солнце окрасило небо в багряный цвет. Домоправительница стояла во дворе, скрестив руки и глядя в одну точку. Увидев Лию и Чонхёка, женщина чуть склонила голову, однако в её глазах читалось облегчение.

Уже на пороге калитки Лия кинула взгляд на соседа по двору, но тот, увидев её, тут же отвернулся, стремясь уйти вглубь своего участка. Чонхёк не удивился: люди здесь не станут беседовать с чужаками.

— Найдём ли мы в Гулаабе что-то, — спросила Лия по пути к машине.

— Посмотрим, — ответил Чонхёк.

В его родных краях разговорить людей не проще, но там он хотя бы знал, к кому можно обратиться. Во всяком случае он на это надеялся: жизнь шла вперёд, и за эти годы многое могло измениться.