Зверь

Мне не спалось после вчерашнего…

Я проснулся среди ночей, меня как будто толкнул кто-то... Эй, вставай...

Вышел во двор, сел на крылечко, закурил...

На душе было гадко. Тошнота подступала к горлу, но не телесная, а какая-то другая. Казалось что сама душа, выталкивает из себя что-то чужеродное.

Полная луна освещала двор, создавая ощущение какой-то нереальности. Такая же луна светила вчера, когда мы... когда...

Я поднялся, подошёл к кадке с водой, чтобы умыться. Заглянув в нее, отпрянул, потому что сразу не понял, кого я там увидел.

Из кадки на меня смотрел ЗВЕРЬ.

Красные, налитые кровью глаза, белые клыки, сверкающие в свете луны, слюна, стекающая с них... нет, не слюна – кровь... это была кровь...

Я протёр глаза, но зверь никуда не исчез. Он был там, в тёмной воде…

***

Всё началось три дня назад, когда волков что-то напугало, и они побежали на восток долины. Бежали даже не стаями – семьями. Бежали, так как будто от этого зависела их жизнь...

Что могло так напугать волков? Кто-то говорил о каком-то древнем «Зле», ожившем в горах. Другие говорили, что волки просто обезумели…

Но мы тогда не задавались такими вопросами. Мы только видели, что волки «прошли» через общинное стадо, разорвав несколько овец.

В доме старосты набилось столько народу, что было не протолкнуться. Люди, стояли плотно прижавшись друг к другу. И в этой тесноте, в этой давке, как бы растворялось что-то... личное, отдельное. Возникло новое Существо – не мы, а МЫ.

Староста сказал, что надо что-то делать или мы, или они…

Ружей в деревне было всего семь. Моё – старое, дедовское, вечно висевшее на стене и никому не нужное, оказалось одним из них.

Разделили роли. Кто-то должен был «загонять» волков, громко стуча и крича. Я попал в команду «стрелков», тех, кто должен был окончательно решить вопрос с волками.

Облава началась днем. На нее вышли все мужчины деревни.

Волков гнали в горы, к обрыву. Мы знали, что там им не сбежать. Волки тоже это знали, но сделать ничего не могли...

Каждый раз, когда они пытались прорваться, они всегда нарывались либо на стрелка, либо на загонщика. Наши люди действовали слаженно, как единое целое. Не было сомнений, колебаний – только общая воля, общее дыхание. И еще азарт…

К вечеру мы всё-таки загнали их к обрыву...

Наверное, поняв, что уже всё, они просто напали на нас. Когда из-за поворота они кинулись на нас, я опешил и начал стрелять, не целясь, наугад.

Я не знаю, попал я в кого-то, или нет, потому что сильно испугался, но волков мы положили всех до самого последнего... по крайней мере, так мы думали поначалу.

А потом... потом мы нашли их выводок. Семеро волчат, забившись в расщелину. Они рычали и клацали зубами.

А мы стояли вокруг них и не знали, что с ними делать...

Странная тишина повисла над нами. Как будто каждый вдруг вспомнил, что он – отдельный человек…

А потом староста изловчился, схватил одного волчонка и с размаху бросил его в пропасть.

Повисла тишина. Мы не могли поверить, что он это сделал. А потом раздался хохот – дикий, нечеловеческий хохот. Как будто мы пытались так заглушить в себе весь ужас происходящего.

И «забава» началась...

Каждому достался по волчонку. Староста сказал, что нельзя оставлять никого, потому что из волчат вырастут волки. Эти слова эхом разнеслись по ущелью, многократно увеличиваясь, как будто сама гора одобряла их.

«Мой волчонок» был последним. Он уже не рычал, а просто скулил и дрожал, вжавшись в расщелину.

Я держал его на вытянутых руках и не мог... не мог бросить его в пропасть. Но вдруг он как-то извернулся и цапнул меня за руку. То ли от неуверенности, то ли желая отбросить его от себя, я разжал пальцы...

Последнее, что я помню – это расширенные от ужаса глаза, перебирающиеся в лапки и... визг падающего в пропасть волчонка.

А потом была грандиозная деревенская пьянка, на которой мы отмечали нашу «победу» над волками. Нет, над ВОЛКАМИ...

***

И вот сейчас я смотрел на ЗВЕРЯ – на свое отражение в кадке – и думал: как легко выпустить «зверя», а можно ли его загнать обратно?

О чём думают сейчас мои друзья? А может, не «друзья», а «соучастники»?

И кто я сейчас – «спаситель деревни», «убийца», или «палач»? У меня не было ответа.

Как я теперь буду жить с этим? Как я буду смотреть в глаза своим детям?

Зверь из кадки смотрел на меня и ухмылялся. В его глазах я видел отражения луны – той самой луны, которая возвещала нашу охоту, той же луны, которая была свидетелем падения волчонка.

И тогда я просто сел и завыл – одиноко, безысходно и безнадёжно, как волк, потерявший что-то очень важное для него...

Вой вырвался из моей горла сам собой, дикий, нечеловеческий. Я не контролировал его. Мне казалось, что это выла сама моя искалеченная совесть, моя душа, которая не могла больше молчать…

Вся деревня бежала на этот ВОЙ. Испуганные, злые, одетые как попало, растрёпанные люди. Кто с ружьями, кто с вилами, кто просто с дрекольем…

Посреди двора на четвереньках сидел человек и, вытянув шею, выл на Луну. Тоскливо и безнадежно, как бы жалуясь ей на что-то. Выл так, что у людей по коже бежали мурашки.

А потом...

Из толпы вышел ещё один человек. Он медленно подошёл, встал на колени рядом и... завыл.

Кто-то в толпе поднял ружье…