Зверь у очага

Так и есть: ворюга опять был тут. Снег вокруг рыбной ямы истоптан крупными следами. Лису порядком надоел наглый зверь: похоже, он вообще бросил охотиться и решил отныне жить грабежом. Подкараулить бы нахала и убить, да в одиночку это непросто. На такую добычу надо ходить небольшим отрядом и сидеть в засаде до упора, пока зверь не явится на оставленную приманку. А Лису очень не хотелось уходить надолго от пещеры: огонь погаснет, всё выстудится, будешь потом стучать зубами, пока снова не зажжёшь костёр.

Может, отпугнуть его чем-нибудь? Найти бы свежую медвежью мочу — пожалуй, этот запах дня на два отогнал бы вора... Но лесные медведи уже спят, а горные ещё опаснее, чем этот надоедливый гость. И запах дыма его уже не пугает — привык!

Лис раздвинул лапник, прикрывавший рыбную яму, встал на колени, сунул вниз палку с плетёным черпаком на конце, пошарил на дне. Палка вытянула две рыбины, сок стекал с них густыми непрозрачными каплями. Лис понюхал рыбу: плохо дело. В морозы она уже не квасится: вода не уходит сквозь промёзршую землю. Надо всё вынимать и морозить, так ещё можно сохранить.

А где же морозить? Разложишь на камнях — придёт когтистый ворюга и нажрётся, а Лиса оставит в дураках. На дереве от него прятать бесполезно — лазает он ещё получше человека... Под камень положить? А ну как примёрзнет, отдирай потом. Да и ласки с горностаями доберутся, этим только дай прикормиться.

Придётся долбить ямку поменьше прямо тут, у пещеры, и прятать остатки рыбы туда. Земля здесь твёрдая, только на глубине начинается мягкий слой. Потому и сделали рыбную яму не у реки, где один над другим пласты глины, а прямо тут, у жилища. Пахнет, конечно, зато через мягкую землю лишний сок сразу же уходит вниз, ни разу ничего не сгнило.

Лис вернулся в пещеру, осмотрел свои копалки и рубила. Вот это подойдёт, пожалуй... Глубоко-то не надо рыть, на две ступни самое большее! Лис поплотнее запахнулся в плащ, подтянул завязки обуви и вышел в яркий утренний холод.

***

Мысль его никому не понравилась. Глупость какая: сидеть на одном месте и возиться с камнями! А как же охота?

— Поймите вы, — втолковывал Лис, — если всё время идти и охотиться, я ничего не успеваю! И много камня с собой не унесёшь, получится не работа, а баловство. Вы же сами хотели знать, что сделать из этих красно-жёлтых осколков? Давайте я узнаю, только время нужно!

— А есть ты что будешь? — недоумевал Тетерев.

— Силки буду ставить. В одиночку мне много ли надо?

— А когда вся дичь поблизости кончится?

— Рыба есть. Она же никуда из реки не уходит. Пробью дырку во льду и буду ловить.

Тетерев качал головой: блажь напала на человека, ну блажь ведь! Кто же сидит сиднем всю зиму один?

— Может, лучше до лета подождать? Теплее хоть будет.

— Летом ещё меньше времени, — отмахивался Лис. — Летом бегаешь, пока светло, а светло почти всё время. Нет, вы идите, а я тут попробую разобраться... — И, не договорив, уходил к груде своих камней. Чего только там не было! Чтобы только рассмотреть всё внимательно, нужен не один день.

Лисица смеялась над ним, тыча пальцем:

— Ты с ума сошёл, наверно! Точно не ел плохие грибы? У тебя ум весь вытек, глупости придумываешь! Помрёшь тут с голоду, камни свои будешь грызть.

С ней Лис даже не спорил. Лисица красивая, смелая, но ей совсем не интересно, что бродит в него в уме, когда он смотрит на камни. А сама то и дело просит: а вот из этого выточи мне гребень, а вот из этого скребок... А как это делать, ей не интересно. Надо — и всё.

Мотылёк глядела круглыми глазёнками на родителей, тянула пальчики к Лису:

— Апа! Апа, иди!

— Пойду, пойду, завтра пойду, — кивал Лис. Завтра она забудет, что говорила сегодня. Она ещё маленькая, ей можно...

***

— Ты ворюга! Ты мой будущий плащ! — вслух ругался Лис на хитрого зверя. Молчать было страшно. Он никогда в жизни ещё не оставался один. Речь людей вокруг — это было так же привычно, как треск костра, шум реки, гул ветра в соснах... Надо разговаривать хотя бы с убежавшим хищником, а то можно одичать.

Камни сияли загадочным внутренним светом. Что же с ним делать? Обыкновенные камни-слёзы и камни-льдинки давно уже покорились людям: они твёрдые, острые, ими сверлят кость и мягкий камень, рог и дерево. Крошечным резцом, вставленным в изогнутую веточку, Лис вытачивал для Лисицы браслеты из зуба мохнатого мамонта. А эти камни были упрямыми: если их бить, как обычные речные круглые камни или большие глыбы в светлой скорлупе, они не колются. Иногда не выходит ничего, а иногда красный или рыжий кусок рассыпается на множество тонких пластин. Если бы они были хотя бы с острыми краями... нет, просто тоненькие хрупкие кожурки, просвечивающие насквозь. Мотылёк любила играть с такими, глядя сквозь них на заходящее солнце. Однажды она откусила такую кожурку и чуть не проглотила; Лисица увидела, отобрала и запретила Лису давать ребёнку камни. Она права, конечно... но Мотылёк так радовалась, когда свет окрашивался то жёлтым, то красным!

Однажды Лису случайно попался такой камень, отколотый каким-то неведомыми силами; свежий скол сиял на солнце, как лёд. Лис привык не проходить мимо интересных камней: схватил блестящий кусочек — и свежий порез на пальце набух кровавой каплей! Острая грань рассекла кожу без всякого усилия. С тех пор он и думал, как бы заставить хитрый красно-рыжий камень служить ножом или рубилом. Той случайно полученной кромкой он уже год резал, стачивал и скоблил и кожу, и дерево, и даже твёрдый рог, а она лишь слегка обломилась, уцелевшие же края оставались острыми. Этот природный нож надёжнее и острее тех, что удавалось делать из камней в скорлупе! А раз какая-то сила смогла заточить край рыжего камня, значит, надо искать. Искать и думать.

Вот что важнее всего для поиска ответов: время! Время, свободное от постоянных путешествий, от гонки за кочующими стадами оленей и быков, когда невозможно тащить с собой много камня — берёшь только самое нужное, прочее дожидается на зимней стоянке... если ты когда-нибудь вернёшься туда. Лис — и наверняка не он один — уже догадался, что прочное копьё или рубило не просто помогают охоте: они берегут время. Если наконечник копья треснет от удара о прочную кость прямо в теле зверя, охота может на этом закончиться, и хорошо, если сам не станешь добычей! Хорошее оружие — больше удачных ударов — лучше охота — больше времени на опыты — ещё лучшее оружие. А ведь человеку не только копья нужны! Лис знает, как делать одежду, лучше прилегающую к телу, чем обычные плащи; но чтобы сделать такую, нужно время, больше времени. А в хорошей одежде удобнее ходить, она не стесняет движений на охоте, в ней теплее и не так легко промёрзнуть, сидя в засаде или на берегу реки с острогой. Здоровый охотник — больше добычи — больше времени...

Это вечный закон: самое нужное для человека — время. И его нельзя поймать в сети или вытянуть из норы за хвост — его надо беречь, пока оно есть. Лис нахмурился, вспомнив Ласку. Если бы осенью было больше времени на осмотр пещеры, в неё не затекала бы вода, тогда не подмокли бы запасы горькой травы, тогда можно было бы сделать больше лекарства для Ласки и ей хватило бы, чтобы кровь наконец остановилась... Травы не хватило, а кругом уже был снег — новой не соберёшь. Ласка не проснулась поутру, лежала в кровавой луже холодная и белая.

Лис зажмурился, чтобы не так жгло глаза. Ласка не смогла родить ему ребёнка — он умер у неё в животе, когда из неё вытекла вся кровь... С Лаской было тепло и радостно, она сама была как огонёк в пещере, к которому хочется возвращаться из любого путешествия. Ей не пришлось бы объяснять, для чего ему нужна одна, всего одна зима без перекочёвок, чтобы раскрыть тайну рыжего камня.

Следующим летом он встретил Лисицу, и старик Тетерев строго сказал ему: «Нам нужны дети. Лис и Лисица наверняка смогут родить лисят!» Лисица пошла с ними, оставив своих, и родила Мотылька, а следующей осенью надо снова как следует сойтись с ней, чтобы родился Лисёнок. Нужны дети. А старуха Лосиха добавляла: такие же умные, как их отец. Но вот Лисица говорит, что его ум вытек. Может, он и в самом деле умён, и тогда он поймёт, как подчинить красные камни, а может, глуп, как дикуша, и тогда больше никто не станет его слушать. Поделом! Лис в ярости ударил друг о друга два красных камня. Они немного нагрелись, как обычно, но ни одной трещинки не появилось. Как всегда.

В пещере стало темно: солнце сдвинулось за край горы, перестало светить в долинку. Со зверем надо что-то решать, иначе ни о какой работе и думать не получится. Разве что подманить его к самой пещере и убить... можно попытаться! Он уже совсем обнаглел, скоро прямиком в пещеру полезет. Нужно свежее мясо, на квашеную рыбу он может и не прийти.

Лис собрал свои точила и отбойники, сложил в корзину, унёс её подальше вглубь жилья. Вытянул из связки под сводом пещеры несколько лоскутьев сушёного мяса, раздолбил в мелкие клочья костяной толкушкой, съел, закусил рыбой, запил водой. Снаружи завыло: опять пришёл ветер, притащил снег. Толстый снег — хорошая охота!

Поднялся Лис ещё по темноте, доел рыбу, прикрыл костёр от залетающего снега большим куском лиственничной коры. Оделся потеплее: одной накидки мехом внутрь не хватит, нужна верхняя — мехом наружу. Снегоступы он уже доставал этой зимой, они были исправны: ремни новые, перетёршиеся прутья заменены свежими, хранились снегоступы в пихтовом лапнике, чтобы впитывать его запах, а не запах жилища.

Вышел, огляделся: следов нет, сегодня ворюга не приходил — отсиживается в логове, пережидает снегопад. Хитрый... Ну ничего, сиди, сиди, завтра оголодаешь — придёшь, а тут тебе встреча приготовлена! А вот чтобы горностаи не лазали в пещере, пока хозяина нет, пришлось бросить снаружи несколько костей и хвост от квашеной рыбины — пусть грызут. Увлекутся запахом — авось не будут шарить в жилище, вреда от них бывает немало!

Дорожки следов к расставленным силкам занесло начисто — только по приметам и найдёшь. Две ловушки пустые, в одной дикуша — мелочь, а всё же еда. А вот в последнюю попался заяц! Лис даже не сразу начал выпутывать его из силка — сперва насмотрелся на богатую добычу. Заяц угодил в силок, видно, ещё вчера, его занесло снегом и проморозило. Целый день будет оттаивать. Зато у Лиса будет новая шапка, а из лапок он сошьёт Мотыльку нежную пушистую игрушку...

Когда солнце поднялось над горой как следует, Лис уже вернулся домой. Дикушу ощипал сразу, кишки вынес и закопал — это будущая наживка для падей. А всё остальное оставил запекаться: тушку на толстом пруте, а сердце и печёнку — нанизав на тоненькие острые веточки. Их надо было держать в руках и поворачивать над углями осторожно, чтобы не подгорели. Они нежные.

С зайцем возня предстояла большая: сперва он должен оттаять, но не до конца — когда тушка чуть застывшая, её рубить легче. Когда немного отогреется, шкуру надо будет надуть через разрез на задней лапе, тогда она легче отходит от мяса и покрывающих его плёночек. Тушку надо подвесить за задние лапы и стягивать шкуру осторожно, чтобы не лопнула. Когда вся слезет, тогда можно рубить мясо и готовить. Лис знал секрет: оттаявшее мясо надо испечь, а потом заморозить, тогда оно хранится хоть неделю, хоть две. Сейчас на огне дикуша, поэтому заяц подождёт своей очереди и будет понемногу печься всю ночь. А вот заячью голову надо приготовить для вороватого гостя!

Ободранную голову Лис положил под камни у входа в пещеру: там она не застынет, но и не слишком пропахнет человеком. Придётся оставить зверю и мозги, иначе может не приманиться на вкусный запах...

Остаток дня охотник проспал, время от времени поднимаясь, чтобы проверить мясо. Вечером, когда снегопад утих и над горой стояла яркая белая луна, он наелся, пригасил огонь, взял заячью голову и могучим броском вышвырнул её наружу, шагов за двадцать от входа в пещеру. Голова прокатилась немного, приминая снег и оставляя бурые пятна, и остановилась. Хорошее место для засады, конечно, не здесь, а чуть выше по склону горы, за каменным выступом, но идти туда сейчас значит оставить следы на свежем снегу, тогда зверь может не подойти близко. Придётся сидеть у входа. Лис приготовил копьё, укрылся за бревном, с которого драли кору на растопку, и замер. Ночь наступала медленно.

Лис успел немного задремать и проснулся резко, тревожно: ветер донёс резкий запах хищника. Снег не скрипел под большими опасными лапами, звука дыхания не было слышно в тишине ночи, но хорошо знакомая каждому охотнику вонь крупной кошки ясно сообщила: враг приближается. Лис тихо, медленно перенёс вес тела с левой, затёкшей ноги на правую, ухватил покрепче копьё и стал ждать.

Леопард всегда приходил одной и той же дорогой: с крутого склона горы за ручьём. Там, в скальных трещинах, было его логово, но добраться туда человеку было невозможно — люди не могут лазать по таким крутым скалам. Летом он сюда не появлялся — охотился с другой стороны горы. Зимой стало голодно — олени ушли, а следом за ними ушли и люди. Когда зверь распугал всех зайцев и куропаток вблизи своей пещеры, пришлось думать, что жрать дальше. И тут оказалось, что возле человечьей норы под скалой есть что украсть!

Зверь крался в тени скал, так что луна не видела его. Но Лис заметил жёлтые глаза: ворюга не чуял его, не слышал, не догадывался, что он здесь сегодня не один. Ну иди, иди сюда, поближе, вот угощение для тебя приготовлено, давай, подходи...

Притаившись в тени скалы, зверь долго принюхивался, прислушивался, понемногу, по шажку перетекал всё ближе к освещённой поляне перед входом в пещеру. Следов нет, дымом не пахнет — можно хватать нежданную добычу, прыжок! Длинное тело поднялось в воздух бесшумно, на миг закрыло глаз луны; потом хищник упал в снег, схватил приманку — и Лис метнул копьё.

Не повезло — в тот же миг, как острое копьё должно было пробить пятнистый бок, леопард рванулся в сторону, и оружие бессильно скользнуло по шкуре. Ну, может быть, царапину оставило. Бросив заячью голову, леопард большими прыжками понёсся вверх по горе, перемахнул застывший ручей и скрылся в резких тенях на склоне, под лиственницами.

Лис выскочил из своего убежища, размахивая руками:

— Ты мой плащ! Ты одеяло для Мотылька! Вор, нахал, если ещё явишься, я поймаю тебя и заберу твою шкуру! У-у, брысь, брысь!

Было немного жаль, что шкура убежала, но ведь главная цель была в том, чтобы грабитель не таскал добычу. На несколько дней его удалось отвадить, леопард осторожен и вряд ли скоро вернётся.

Подобрав копьё, Лис ушёл в пещеру, раздул костёр, подкормил его запасёнными по светлу ветками и лёг спать.

***

Разбудили его новый запах хищника и чавкающие звуки. Лис нащупал копьё, тихонько подтянул его к себе и ползком подобрался к выходу из пещеры. Неужто вернулся ворюга? Но это был не леопард. На белом снегу, потоптанном во время ночной охоты, сидел пушистый лесной кот и, урча от счастья, трудился над застывшей заячьей головой. Заметив охотника, он встопорщил шерсть на хребте, но не побежал — очень уж крупная попалась добыча, жалко бросать! Распушившийся кот стал почти круглым, зелёные глаза злобно вспыхивали на остроносой морде. Смесь жадности и страха была такой забавной, что Лис не выдержал — рассмеялся в полный голос и вышел из пещеры на зябкий утренний ветерок. Кот зарычал, впился белыми зубами в заячью голову и медленно поволок её прочь от человека. Тут ещё дня на три еды хватит, не отпущу!

— Бери, бери, ешь, глупый зверь, — разрешил Лис и пошёл за корой для растопки. Когда он вернулся, кота уже не было, только борозда в снегу показывала, что он всё же уволок добычу куда-то к берегу ручья. Может быть, он живёт где-то поблизости, выше по течению — там непроходимые для человека заросли тальника, самое место для такого мелкого зверя.

Наживки было не жалко — уж очень смешной этот котяра. Что не доел большой зверь — приговорит мелкий, так уж принято у хищников.

Лис подкормил огонь, поел мяса и снова принялся за красные камни. Пока зимний день был ярок, он смотрел их на просвет, против солнца. Внутри камней будто бы шли какие-то жилки — может быть, по ним можно расколоть каменную толщу? Лис вертел камешек так и эдак, но жилки не были видны насквозь: чуть покажутся — и прячутся где-то в глубине.

Занятый камнями, он забыл о коте. А когда солнце уже убежало за гору, от входа в пещеру донеслось тихое подвывание. От неожиданности Лис выронил камень, схватил копьё — оно всегда лежало рядом — и осторожно выглянул наружу. Мелкий кот сидел у пещеры, обернул лапки хвостом, таращил глаза и раскрывал розовую пасть: а-ау, а-ау.

— Чего тебе? — спросил Лис. От звуков человеческого голоса кот немного отскочил в сторону, однако не убежал — сел чуть дальше и снова затянул своё «а-ау».

— Есть хочешь? — понял охотник. — А зачем мне тебя кормить? На что ты мне нужен?

Кот склонил башку набок и сощурился, будто думал. Потом с обиженным «а-ау» поднялся на толстые лапы и побрёл к речке. Неужели уже доел заячью голову? Или просто решил попытать счастья там, где уже однажды повезло?

Лис усмехнулся: очень забавный зверь. Нелепый, но наглый. И, в отличие от большого хищника, не опасен — слишком труслив. Охотник хотел вернуться к своему камню — а камень-то прямо в костре, на углях! Вот неловкий — выронил его, когда услышал глупого кота. Концом копья Лис выкатил камень из очага и начала толкать его к выходу из пещеры. Пока не остынет, работать с ним нельзя.

Камень коснулся сугроба, зашипел, поднялось облачко пара — а вслед за этим раздался треск, будто рядом лопнула льдина! Лис замер на месте, вцепившись в копьё: нет, ничего нигде не рушится, лавина не ползёт по склону горы, дерево не сломалось. Что же треснуло? Он осторожно, плавными шагами выскользнул наружу, в синие сумерки; забирая вбок на всякий случай, приблизился к тому месту, куда упал камень.

Две неровных части когда-то округлого камня лежали порознь, и грань скола сверкала, совсем как тогда, когда он нашёл тот первый обломок! Лис даже замер на месте, не веря глазам. Потом осторожно потыкал камни древком копья: нет, не рассыпаются, но теперь их и вправду два. И оба — с острыми гранями.

Теперь он учёный, он не будет хватать их как попало — можно без пальца остаться, до того они острые. Лис бережно поднял обломки, понёс в пещеру — снаружи уже слишком темно, ничего не разглядишь. Дома, у очага, занавесив вход сшитыми шкурами, он склонился над огнём, осторожно держа в руках обломки. Ну точно — обе грани острые и тонкие, как молодые льдинки! Попробовал на старом ремне — режут легко, без усилия, и срез такой ровный, не махрится. Загладить сколы по краям и убрать самые неровные краешки — вот тебе два резца. И раскололись точно по жилке, что он видел на просвет! Значит, вот в чём секрет красного камня: если его нагреть в костре, а потом бросить в снег, он лопнет.

Лис бережно положил камни на пол пещеры и неожиданно для самого себя пустился в пляс. Глупая Лисица зря говорила, что его ум вытек! Зря смеялась! Он самый умный, самый удачливый из охотников, он разгадал хитрый камень, и теперь его одинокая зима будет не напрасной! За зиму он наделает много, много таких резцов, потому что на водопаде полно красных камней, похожих на ягоду, и с жилками внутри. А потом он сделает из одного такого камня наконечник нового копья и убьёт леопарда. И досыта накормит маленького кота потрохами большого хищника. Ведь если бы не маленький нелепый кот — он бы не уронил камень, а камень не раскрыл бы своей тайны.

Подкормив по привычке огонь, охотник завалился спать; впервые за эти недели зимы он был уверен, что всё делал правильно.

А утро началось с наглого «а-ау!». Лис даже не смог рассердиться на глупого зверя, что помешал спать. Выгреб из ямы у очага кости дикуши с остатками жил и хрящей, вышел из пещеры. Кот сидел там же, где вчера, и подвывал, жадными глазами глядя на жилище человека. Лис кинул косточки чуть в сторону, и кот одним прыжком оказался рядом. Захрустел, то и дело поглядывая на человека: не передумает ли? Потом не выдержал — схватил то, что не доел, и побежал к речке. Пожалуй, у него и правда там логово! Оттого и радуется: можно не охотиться, не караулить птичек и полёвок, а явиться к пещере и рассмешить своим видом и воплями большого удачливого охотника. Лис покачал головой: зверь-то не так глуп, как хочет казаться!

Камни занимали теперь все его мысли. Отколов широкую кромку одного из обломков, он чуть придал ей форму с помощью второго камня. Получился длинный тонкий отщеп, похожий на кость. Лис решил изготовить из него сверло. Провозился до вечера, сломал отщеп, сделал новый, но всё же получил наконец небольшое углубление в неподатливом камне. Вот и вторая тайна раскрыта: красный камень можно обрабатывать другим красным камнем!

Довольный собой, Лис отложил работу и только тут понял, что сделал глупость. Увлёкся камнями и позабыл о еде! Ведь надо было идти проверять силки, а теперь уже темно. И в животе бурчит так, что все звери наверняка слышат... Придётся есть заготовленного зайца, а ведь он хотел сделать запас! Что ж, завтра придётся уходить надолго: метель не метель, а нужно мясо! А потом — рыбная ловля: без рыбы зимой нельзя, от одного мяса внутренности заболят.

Силки не подвели: ещё один заяц, куропатка, тетерев, а в самой хитрой ловушке — куница. Красивый мех, лучше заячьего! Лис был так доволен добычей, что ноги сами несли по сугробам домой, в тепло. А перед пещерой...

Друг против друга, вздыбив шерсть на хребтах и метя хвостами, стояли кот и леопард. Большой зверь попросту не понимал, что это за мелочь у него на дороге: он хотел жрать, и он будет жрать! А нелепый полосатый кот выпучил глазища, распушил хвост и орал страшным голосом, будто его уже едят. Но не убегал. Почему он не убегает? Что они делят?

Лис замер на тропе, укрывшись за валуном. Старый недруг явился снова — ищет чего бы украсть, это ясно. Но зачем опять пришёл кот? Выпросить ещё косточек? Да разве стоят какие-то косточки настоящей драки с огромными страшным противником? Лис бесшумно отпустил ремень волокуши и медленно-медленно начал поднимать копьё.

Два зверя тем временем взрыкнули разом и бросились в атаку. Леопарду не повезло: маленький кот зацепил когтями его по морде, большой хищник страшно зарычал от обиды и ярости. А кот не промах! Откатился ловко и с воплем «я-а-а!» снова наскочил на леопарда. Но ворюга теперь его ждал: встретил огромной лапой и так наподдал, что котяра полетел через всю поляну, прямо в плотный сугроб. Леопард сжался для прыжка — и тут Лис метнул копьё. На этот раз он попал верно.

На время всё замерло: убитый хищник не шевелился, охотник застыл неподвижно, следя за зверями, а кот так и лежал в сугробе. Потом Лис плавно двинулся к поляне, вынув нож: без оружия рядом со зверем нельзя! Подошёл к леопарду, убедился, что зверь не встанет и не кинется на него: копьё воткнулось в хребет.

— Так-то, наглый ворюга, ты теперь мой плащ!

Но радость от расправы с давним врагом быстро сменилась... беспокойством. Что там с котом?

Лис сам себе удивился: какое ему дело до этого кота? Если он сдох — надо снять шкуру, и будет тёплая шапка. Но думать о нелепом зверьке как о шапке почему-то не получалось. Может, потому, что он так рассмешил охотника своими воплями? А может, потому, что смело сцепился с мерзким леопардом?

Тут в сугробе раздалось тихое «а-ау», и кот хвостом вперёд выкарабкался из снежного плена. Он нетвёрдо стоял на лапах, тряс башкой и жалобно выл, но, увидев Лиса, потянул носом и глянул зелёными глазищами: а еда будет? Лис улыбнулся:

— Ты нелепый маленький убийца леопардов! Тебе положены сладкие потроха.

***

Шкуру с леопарда охотник снял новым ножом — из рыжего камня. Вывернул мездрой наружу, продел внутрь палку и вывесил над пещерой на сушилах: кусочки жира и мяса, прилипшие на шкуре, — это доля сорок. Летите сюда, сегодня наедитесь до отвала!

Кот уже не трусил, не шарахался от Лиса: сидел у входа в пещеру, зализывал раны и ел досыта. Часть потрохов, которые не годились в пищу самому охотнику, он припрятал — отдаст коту в другой раз, он ведь теперь привыкнет, что здесь его дожидается вкусная еда! Ну и пусть привыкает: с ним весело.

Лис постоянно думал: что же такого в коте, что его не жаль покормить и даже страшно, не зашиб ли его леопард? Потом понял: ему здесь страшно в одиночестве. Нет, он не боится хищников — человек одолеет любого зверя. Но жить совершенно одному человеку невозможно. Когда не слышишь человеческой речи, иногда кажется, что все люди исчезли и ты остался один во всех горах. Начинаешь говорить сам с собой — а это нехорошо, так можно весь ум растерять. Старик Тетерев рассказывал, такое бывало... Потому и не хотели его оставлять одного на стоянке: боялись, что он расстанется с умом! Только теперь Лис понял: это опасность похуже медведя и леопарда.

А теперь можно разговаривать с котом. Конечно, он не всё понимает — зверь ведь, но всё же слушает. А значит, Лис теперь не один. И тайна камней раскрыта. Надо дождаться весны, тогда вернутся все, и пойдёт совсем другая жизнь...

Художник Мария Камардина

Кот уже не уходил далеко: получал каждый день немного еды — то рыбку, то заячьи потроха, то куропаточью голову. Когда Лис ходит ловить рыбу, кот топал за ним, сидел на поваленном дереве и смотрел за ловкими ударами остроги. Лис наделал новые продухи в толстой ледяной кожуре, которой покрылась река. Можно было переходить от одной проруби к другой, и везде ждала рыба. Лис насушил и наморозил её впрок, заложил кваситься в рыбную яму. Это запас на случай совсем плохой погоды — когда метель много дней, из пещеры не вылезешь. Иногда охотник пёк рыбину в углях — тогда она бывала сладкой, а кот принюхивался снаружи и тянул своё «а-ау» втрое громче.

Лис видал не одну зиму и помнил: зима коварна. Откуда ни возьмись налетает ветер, наносит метель, и люди сидят в пещере долго-долго, пока не кончаются дрова и мясо... Самые глупые пытались уходить в метель проверять ловушки — почти никто не возвращался, а весной их находили съеденными... а то и не находили. Но Лис умный, он не даст метели уморить себя!

Теперь, когда тайна камней разгадана, он больше времени тратил на охоту, ловлю рыбы и собирание хвороста. Вся задняя часть пещеры была уже забита им, и Лис начал складывать новые кучи снаружи у входа. Когда ты совсем один, огонь надо кормить всегда: замёрзнуть во сне тоже можно запросто!

Середина зимы прошла: солнце теперь появлялось из-за правого, а не левого плеча горы и пропадало уже не так быстро. Если поднять лицо к солнцу, можно погреться — свет совсем тёплый... Но горная зима хитрая: может напасть когда уже не ждёшь!

Метель обрушилась ночью, когда охотник спал. Он проснулся от голода, осмотрелся — а свет снаружи не пробивается. Может, ещё ночь? Но когда Лис приподнял шкуры, закрывающие вход, ему в лицо сразу прилетела охапка снега! И вход уже заметён почти по колено. Ясно — много дней придётся сидеть внутри и есть запасы. Жаль тех зайцев и куропаток, что попали в силки: теперь их найдут лесные звери и съедят... Ну ничего, Лис приготовил много еды, бояться нечего! Только за водой нужно выходить, но это совсем недалеко.

Лис поел, покормил огонь и занялся камнями. Он уже приспособился откалывать краешки тонких кромок и делать один конец неострым — чтобы держать в руке и не порезаться. Такими отломками хорошо прокалывать маленькие дырочки в шкурах, сверлить кости и даже рог, а ещё можно резать кожу на тонкие ремешки. Вот Лисица обрадуется!

Шкура леопарда, уже очищенная и оттёртая золой, лежала в глубине пещеры, там, где прохладно. Лис хотел сделать из неё плащ, но потом решил подождать. Весной придут остальные — пусть посмотрят сначала, какая она роскошная! Да и плащ у него есть. Может, на что другое пригодится, мех-то тёплый, мягкий.

В первый день метели он не скучал: крошил камни, сверлил дырки в костяных сколах и делал заготовки для разной утвари. Ночью хорошо спалось под вой метели. А вот под утро охотник вдруг проснулся, как потревоженный зверь: кто-то кричит! Он сел, прислушался, задержав дыхание: нет, показалось — ну кто будет кричать в метель? Тут ведь нет никого.

Он лёг и снова попытался уснуть, но уже не спалось. Крик будто бы повторился, немного ближе. Это ветер, сказал себе Лис. Ветер умеет выть на разные голоса, он тоже коварный и хитрый. Надо сидеть в тепле, никого там нет...

И не смог справиться с собой — побежал, схватив копьё, к выходу, откинул шкуры, выполз на снег. Было почти темно, солнце ещё не проснулось; холод кусал за лицо и руки, а снега летело так много, что при вдохе он попадал в рот и в нос. Лис замер, не обращая внимания на холод, стал слушать. Нет, только ветер. Показалось.

Он повернулся к пещере — и снова крик совсем близко.

— Эй! Где ты? — закричал Лис в ответ. — Иди сюда!

И снова ничего и никого. Ветер. Это просто ветер!

Он заставил себя вернуться в пещеру, к теплу. Растёр занемевшие ноги — выскочил-то еле одетый. Так нельзя! Не хватало ещё замёрзнуть и заболеть. Лис достал кусочек сушёного мяса, растёр на камне, начал есть. Но голод ушёл, и сон ушёл. Осталась тревога. А вдруг кто-то всё-таки идёт через метель, замерзает? А вдруг это свои? Может, они решили вернуться на стоянку, потому что охота стала плохая, и не могут найти дорогу?

Лис рассердился на себя, даже стукнул себя в лоб. Точно весь ум вытек! Тетерев никогда не повёл бы людей по метели, у него-то ум на месте. Но... а что если Тетерев умер? Он ведь совсем старый. А новый старейшина... кто же новый, если Тетерева нет? Наверно, Куница. Она может повести людей в метель? Тоже нет. Ты глуп, Лис, ты растерял весь ум со своими камнями. Перестань думать пустое и спи!

***

Но сон ушёл насовсем. И есть не хотелось. Тревога мучила Лиса, а иногда снаружи слышался крик — то ближе, то дальше... Несколько раз он, уже тепло одетый, выходил из пещеры и кричал в ответ, но ответа не было. Однажды он чуть не заблудился, хотя и отошёл всего на сотню шагов. Поляна с пещерой просто пропали из виду, кругом был только снег, а его следы заметало так быстро! Кое-как, щупая снег руками, он вернулся к реке, а уже оттуда привычной дорогой — к пещере. Нет, он не сможет помочь, даже если кто-то в самом деле кричит там, за рекой. Просто не сможет.

Сколько прошло времени, он не знал. Сон и голод ушли далеко-далеко, работать с камнями он не мог. Всё тревожило, заставляло поминутно вскакивать и метаться по пещере. То казалось, что кто-то опять кричит и плачет, то какой-то скрежет в глубине пещеры не давал покоя, то вдруг раздалось знакомое «а-ау»...

А вот это была правда! Под шкуру, закрывавшую вход в пещеру, просунулась полосатая морда, и кот жалобно завыл. Лис нашарил кусок печёной дикуши, которую не смог есть, кинул коту:

— Нелепый маленький смельчак, как же сюда пробрался?

Кот на лету схватил еду, прижал лапами и принялся рвать зубами. При этом поглядывал на Лиса: правда можно? Не отберут?

Лис понял вдруг, что улыбается: надо же, какой упорный кот! Пришёл через метель, напросился на еду... Наглый, а выгнать рука не поднимется. С ним как-то спокойнее, что ли.

Кот доел всё, что дали, умылся лапой и разлёгся у входа на подвёрнутом краешке шкуры. Лис подумал было выставить нахала, но пожалел. Холодно ведь, метель. Пусть спит. На человека он не нападёт, места много не занимает.

Кот свернулся, закрыл хвостом розовый нос и стал похож на мохнатую кочку на болоте. Лис улёгся, глядя на зверя: даже когда спит, он смешной. Ну что за существо! Метель ненадолго замолкла — устала, наверно; и в наступившей тишине Лис услышал, что кот как-то странно бурчит во сне. Похоже на рык, но не рык; так, тихое ворчание. Такого он ещё не слышал! Кот, не просыпаясь, пошевелился, выставил наружу острое ухо с кисточкой на конце. Лис ещё поглядел на него, посмеиваясь... и незаметно уснул сам.

Прошло, должно быть, немало времени — когда Лис проснулся, внутренности крутило от голода. Голод вернулся! Значит, надо поскорее поесть, а то можно ослабеть. Он вскочил... и напугал кота. Он так и спал у входа, а тут подпрыгнул на месте, распушился, выгнул спину, глаза загорелись огнём! Потом увидел, что никто на кота не покушается, не собирается напасть и загрызть, и перестал топорщиться.

— Пора поесть, — сказал ему Лис и разделил печёную птицу: бочок — коту, остальное — себе. Кот не стал медлить, вцепился в мясо и быстро с ним покончил. И поглядел нахальными газами на Лиса: а больше нет? Правда нет?

— Нахал! — сказал Лис. Потом оделся и вышел наружу.

Метель чуть приутихла, даже звёзды были немножко видны. Лис дошёл до реки, черпнул мехом воды, напился, обмыл лицо, постоял немного на холоде. В пещере тепло, но душно, а здесь воздух колючий, острый, вкусный...

Кота в пещере не было. Лис в тревоге огляделся: нет, нигде не видно. Но ведь и следов на снегу у входа тоже не было! Или их просто быстро засыпало снегом?

Пока он стоял в печали, из кучи хвороста, сваленной в задней части пещеры, бесшумно выскочил кот. Гордо, будто похваляясь, пошёл к Лису: в зубах у него висела придушенная мышь. Котяра положил свою добычу перед Лисом: вот, мол, я не просто так у тебя еду прошу, видишь — я тоже добытчик!

Лис расхохотался. Так вот что за треск раздавался из хвороста! Там бегала мышь. Кот будто бы обиделся — встопорщил хвост и недовольно сказал «я-а-а!». И тут мышь ожила и рванулась прочь. Лис уже хотел затоптать её, но кот был быстрее: поймал и перекусил шею. И снова положил перед человеком.

— Ешь, заслужил, — сказал Лис. И кот не стал вредничать: мышь исчезла в его пасти. Он облизнул длинным языком нос и усы и снова устроился спать на шкуре.

Постепенно Лис приучил кота есть дважды в день, и больше нахал не выпрашивал лишнего. Ходил иногда вокруг запасов, но не трогал. Бродить по пещере Лис ему разрешил: мало ли где ещё затаились мыши? Не хватало, чтобы погрызли еду! Однажды кот придушил горностая, что шарил в связках сушёной рыбы. Горностаевую желчь Лис разлил на камнях у входа в пещеру, а из меха связал плотный комочек и отдал коту. С этим комочком зверь не расставался: то катал его по полу, то подбрасывал и ловил, то рычал на него, будто на живого зверя, то жевал, страшно скаля зубы... Выходил из пещеры он теперь редко — а зачем, когда внутри тепло и кормят? Как-то раз Лис проснулся среди ночи от того, что огонь почти погас, и увидел, что кот свернулся прямо рядом с ним на шкуре — спит и ворчит во сне. Знает, что не прогонят!

А когда прямо в пещеру впервые с начала холодов заглянуло солнце, стало ясно: зима уходит. Надоело ей морозить и засыпать снегами горы, и она ложится спать в своё логово. В пещеру стала затекать вода от снега, что таял у самого входа, и Лис большим куском коры старательно отгрёб его подальше. На лёд реки ступать было уже нельзя — трескался под ногой. В силки всё реже попадались птицы, но Лис не тревожился: еды вдоволь! Теперь модно было днями сидеть на солнце у входа в пещеру и раскалывать красные камни. Ему нравилось такое время: каждый день всё вокруг совсем новое. Вчера ещё лежал сугроб — а теперь его нет. Вчера лёд был серый — а сегодня уже синий. Вчера земля у рыбной ямы была твёрдая, как камень, — а сегодня уже размякла, и надо вынимать рыбу.

В эти тёплые дни кот куда-то пропадал, но по ночам Лис слышал издалека, из-за реки его вопли: а-ау, а-ау! Видно, звал кошку. Но к Лису возвращался и уже по-хозяйски расхаживал по пещере. Ни одна мышь не смела больше приближаться к человеческому жилищу, и даже птицы побаивались сидеть на камне у входа — легко можно стать кошачьей едой!

Лис замечал, что кот по весне не похож на лесных зверей: те за зиму тощают, одна кожа да кости, а этот наоборот растолстел, залоснился. Линял он, конечно, ужасно — повсюду сыпалась шерсть, зато несытым явно не был. Снаружи пещеры он отыскал себе любимое место — поваленный ствол, который притащили ещё в прошлом году с горы, чтобы брать древесную труху на разжигание огня. На этом стволе кот и лежал часами, глядя, как Лис возится с камнями, ломает хворост для огня и чистит рыбу.

Вдруг что-то будто подбросило кота — с воплем подскочил с бревна и унёсся в пещеру. Лис медленно поднялся с места, рукой привычно нащупывая копьё. Хищник? Не похоже, кот не убежал бы. И запаха нет. Что же...

И тут же услышал с горы далёкий голос Тетерева:

— Ли-ис! Ты живо-ой? Мы идё-ом!

Лис подпрыгнул, заорал в ответ, замахал копьём. Зима кончилась. Кончилось одиночество. Теперь-то все увидят, что красные камни полезны, что он не зря просидел тут всю зиму один!

Люди притащили с собой много всякого: и длинный белый мамонтовый зуб, и шкуру красивого белого оленя, и отличные тяжёлые изюбревые рога... Лисица подвела за руку Мотылька — дочка шагала своими ножками, как большая:

— Апа, апа, насла!

И показывала, разжав кулачок, завитую улиточную ракушку.

Тетерев сунулся было в пещеру — и отскочил, поднимая копьё:

— Зверь!

— Это мой! — Лис подбежал, отвёл копьё старшего. — Не надо, это мой, он не дикий.

— У тебя точно ум вытек, -засмеялась Лисица. — Это дикий кот, он сожрёт все наши запасы. Дай я его убью.

— Не убьёшь, — Лис заступил ей дорогу. — Это мой зверь. Мы жили с ним зиму. Он охотился на леопарда!

Кто-то засмеялся — а Тетерев не смеялся. Он глядел на Лиса, будто впервые увидел:

— Ты жил с диким зверем? И расколол красные камни?

Старший отступил на шаг:

— Ты человек? Или...

— Я человек, — сказал Лис. — Человек сильнее всех зверей. На равнинах люди кормят волков, и они приходят охотиться с ними. А я кормлю кота...

— И он охотится вместе с тобой? — тихо спросила Лисица. Она больше не смеялась.

Лис кивнул и вошёл в пещеру. Кот бросился к нему, прижался к ногам, вытаращил глаза: меня же не убьют, нет? Лис наклонился и осторожно потрогал острые ушки:

— Нахал, я не для того кормил тебя целую зиму, чтобы из тебя сделали шапку. Ты мой зверь! Наш зверь.

Весь день кот держался поодаль от людей, но его не трогали, а вечером Лис, как обычно, покормил свежими потрохами. Когда усталые люди стали устраиваться спать, кот залез в самую дальнюю часть пещеры и сверкал оттуда глазами. Но не убегал.

Лис не хотел спать. Бывает, человек так устаёт, что не может уснуть. Вот и Лис ощущал большую усталость, большую, как гора. И ещё радость: теперь он не один. Но с непривычки много людей и много разговоров утомили его. Ночь казалась душной, и он вышел из пещеры.

Было ещё холодно, и холод успокаивал. Сейчас бы лёг рядом кот и бурчал бы во сне, как обычно... Но кот ещё испуган, он не придёт. От этой мысли стало грустно. Надо же, как можно скучать по коту!

Шаги у входа — Лис обернулся. Лисица. Накинула шкуру леопарда, что он ей подарил, и вышла следом.

— Я хотела спросить... днём все говорили другое. Никак не попадалось время. А теперь... всё равно ты не спишь...

Лис уселся на старое бревно, Лисица устроилась рядом. Прижалась к его боку, будто кот:

— Как ты справился с камнями? Расскажи, я хочу понять. Почему они сдались тебе, как ты их уговорил?

Лис обнял её за плечи:

— Понимаешь, для человека самое главное — это время...

2022