Звёздная болезнь

Что вам, читатель, кажется мерзким? Жить на захудалой планете, на которой нет развлекательных центров? Ковыряться в земле, выискивая клубни посаженных овощей? Мокнуть под промозглым дождиком, когда тебя обдувает ледяным ветром? Нет: самое худшее – это жить на отстойной планете, ковыряясь в земле в поисках грязных картофельных клубней, а на тебя при этом сверху непрерывно брызжет ледяной дождичек, и дует противный пронизывающий ветер. Когда твои замёрзшие посиневшие пальцы крючит от застывающей корки грязи и лютого холода, и ты уже ничего не хочешь, кроме как надраться убойно-жгучего пойла до упада, чтобы хоть как-то отогреться, но при этом прекрасно знаешь, что родители тебе такого не дадут, а с друзьями можно побаловаться только пивком: на серьёзную выпивку у нас и денег нет, и не продадут нам такое: мол, салаги вы ещё. Ага, как карячиться – так «ты уже взрослый», а как бухнуть по-взрослому, так «тебе ещё 18 нет!»

Если Господь Наш Великий не одарил тебя мозгами мудрыми, то для того, чтобы убраться подальше от проклятой картошки, надо в армию записаться. А то ж. Дело верное. Но только в армию не берут абы кого: ей нужны физически крепкие ребята, и поэтому тебе для наращивания мышечной массы непременно нужно после школы посещать какую-нибудь спортивную секцию. Я эту фишку просёк вовремя, и начал слёзно умолять своих предков, чтобы записали меня на такую.

Помнится, отец меня привел в убогий спортзал в нашем малом городке, пропахший вонючим потом. Собралась там тогда целая куча детишек навроде меня и их родителей, ревностно проявлявших отеческую заботу о своих чадах. К нам вышел тренер, отбитый на всю голову – как в переносном, так и, увы, в самом прямом смысле слова: у него часть черепа представляла собой металлопластиковую конструкцию, и, похоже, часть мозга ему когда-то срубило вместе с черепной костью. Раз этот тип сумел выжить и даже устроиться на работу, то, значит, ему снесло только ненужную долю…

Однако, полученное ранение врачи ему очень хорошо замаскировали, и, если в упор не приглядываться, то вроде как ничего и нет. Замечаешь что-то неладное лишь тогда, когда вдруг догадываешься, что наклеенные волосы на одной половине головы у него не растут, но это когда ещё произойдёт… не в первый же день знакомства!

Подражая самым худшим картинкам про самых придурочных сержантов, каких только можно себе вообразить, этот моложавый мужичок в засаленных растянутых трениках, стиранных в период первой колонизации нашей планеты, сложил руки за спиной и, расставив ноги шире плеч, начал окатывать нас волнами окопной правды-матки:

- Зачем вы сюда пришли, салаги?! Вы думаете, что самые умные, да?!!

Дети и родители невольно прекратили галдёж, несколько оторопев от подобного «радушного» приёма.

Тренер презрительно повёл подбородком справа налево, а потом – слева направо.

- Учитесь отвечать хором!- гаркнул он.- «Никак нет, лэр!!!» Повторить!!!

- Никак нет, лэр,...- провякали мы в ответ.

- Что вы там проквакали?!!! У вас у всех член во рту, что ли?!! Повторить!!!

- Никак нет, лэр!- крикнули мы уже боле-мене складно; девчонки при этом едва-едва сдерживали смешки, пацаны пытали перекричать друг друга, а наши офигевшие родители и вовсе потеряли дар речи, подавленные тренерскими командами и нашими криками.

- Не слышу!!!- тренер гаркнул так, что, казалось, даже осветительные лампы невольно поёжились, дрогнув светом. На его груди закачался белый свисток на грязной верёвочке.

- Никак нет, лэр!!!!!!- заорали мы уже по-настоящему.

- Что ж, раз вы сами признали себя дураками,- он кивнул нам,- то я попробую сделать из вас что-нибудь толковое! С вашего согласия! Великодушного… Итак!...

- Что… что вы себе позволяете!..- послышался взволнованный женский голос.

Я невольно провернул на него голову, как, впрочем, и все остальные пришедшие. Возмущалась мамочка одной девчонки: в глаза бросился её огненно-рыжий парик, разноцветные пластиковые браслеты на обоих толстых руках чуть ли не до локтей, но при этом из всей косметики – лишь бледная помада. Она положила ладони на плечи своей дочурки, словно хотела намертво пригвоздить её к полу.

Сама девчонка… ну, что-то такое… Ростом мне до плеча. Чёрные, как смоль, волосы. Точёная фигурка. Бёдра сведены вместе, но при этом голени слегка расходились в стороны, словно бы маменька давила на неё излишне сильно, и ей прогнуло кости. Ножки полноваты: с такими ногами на дальние дистанции не побегаешь, да и в прыжках тебе первым не стать. Но, если, скажем, с ней…

- Вы не имеете права так разговаривать с нашими детьми!- продолжала разоряться женщина, слегка потряхивая свою улыбавшуюся дочь в такт своих криков.- Это возмутительно!!!

«Сержант», не меняя позы, удостоил её презрительным поворотом головы:

- Дамочка, уверяю Вас, что я разговариваю с детишками как отец родной. Вы привели их сюда, чтобы они потом пошли на службу в армию и свалили из этой дыры к чёртовой матери. Так вот: в тех местах никто не станет разговаривать с ними так же вежливо, как я! Если ваш ребёнок слишком чуткий, чтобы работать под моим руководством – что ж, вот вам Бог (он показал рукой на огромную икону в дальнем углу спортзала), а вон там – порог.

И показал на выход.

Мамуля хотела сорвать своё ненаглядное чадо домой, но та заупрямилась, замотала головкой: чёрный шёлк её волос переливался под светом ламп. Женщина пригнулась к её головке и что-то яростно зашептала той в ухо, но девчонка, закусив губу, упёрлась. Но, собственно, что такой красавице делать в нашей, и правда сказать, дыре. Да ещё и в самой далёкой заднице космоса.

- Дамы и господа!- рявкнул тренер.- Для начала я покажу вам один фокус, который повторяю каждый год,- и каждый год творится одно и то же. Уверен, это вам будет весьма поучительно…

Родители зашевелились: что такое? Пугало заговорило человеческим голосом?! Пытается заинтриговать?

- Детишки, в одну шеренгу – становись!- и поднял левую руку на уровень плеча, показывая, куда надо встать.

Мы нестройной толпой пошли строиться.

- Быстро, хомяки беременные! Не заставляйте меня орать!!!

Нас словно стегнуло невидимым кнутом – наши ноги сами побежали впереди нас, честное слово, а мы за ними едва успевали! За несколько секунд кривая шеренга, в которую мы встали кто как успел, не по росту, кое-как сформировалась. Сержант (эту кличку мы дали тренеру в этот первый день, да так и оставили) презрительно покосился через левое плечо на наше «стадо баранов», а потом показал на кучу грязных матов, набросанных в центре зала:

- Будете бегать по кругу вокруг матов, а потом по команде надо будет на них лечь – и быстро. Всем понятно?

Мы покивали; некоторые сказали «да».

- Как надо отвечать?!!- мгновенно взбеленился тренер.

- Так точно, лэр!!!!!!

Он тут же сунул свисток в рот и свистнул – наши родители невольно отшатнулись от оглушительного звука, резанувшего по нервам. Мы рванулись бежать сломя голову, наперегонки, но вскоре успокоились и перешли на экономный режим, видя, что Сержант не торопится нас остановить.

Мальчишки бегают быстрее: настал момент, когда передо мной замаячила симпатичная попка черноволосой красавицы; я невольно сбавил темп, чтобы полюбоваться ею подольше. Почти целый круг бежал за её спиной, но мне такой режим оказалось держать тяжело: то ли бег, то ли спортивная ходьба, а организм бунтует и требует прекратить над ним издеваться. Пришлось ускориться.

Обгоняя, я обернулся назад и подарил ей улыбку. Как мне думалось – дружескую. Она подняла не меня глаза и в ответ быстро высунула розовый язычок, сердито нахмурившись.

«Да подумаешь…» И я побежал быстрее.

- ЛОЖИСЬ!!!

Отупевший от изнурительного бега, я чуть не споткнулся от неожиданности, лихорадочно глянул на маты, на соседей, выбрал себе подходящее место и рыбкой метнулся на него, плюхнувшись на живот и даже вжавшись носом в податливый материал, сколько возможно: хрен знает этих сержантов – вдруг сейчас начнёт орать, что вражеские пули нас всех бы выкосили одним махом?

-Итак!- принялся вещать Сержант.- Опять то же самое! Посмотрите: все пацаны упали на живот, а все девчонки – на спину!

Я осторожно поднял голову, как будто бы мы лежали под кинжальным огнём и огляделся. Что за чёрт?!- действительно, все наши девчонки валялись на спинах, словно на пляже! Они что, сдурели, что ли?!

Черноволосая села, огляделась, встретилась со мной взглядом – и принялась взахлёб хохотать. Оказывается, у неё – грудной голос, от звука которого мне становилось как-то тепло и приятно; я не удержался, уселся на мат и тоже принялся смеяться.

Ржали все. Особенно почему-то деды, отцы и молодые папочки – сильнее всех.