Звёздный гамбит 2

— Вторая казнь за неделю, Иван, — спокойно заметила София. — Тебе понравилось?

— Что я могу поделать? Помиловать Лидию? — Настя Демидова, младшая дочь Императора метнула обеспокоенный взгляд на Ивана. — Исключено. Чего бы я не хотел, так это начинать правление с проявления слабости. Нельзя спускать на тормозах подобное. Это то бремя власти, к которому мы стремились, мама. И нечего строить из себя миротворцев, как правило, ничего хорошего из этого не получается. Как говорили древние, добро должно быть с кулаками.

Семьи Романовых и Демидовых собрались в Белом зале за обеденным столом. По просьбе Софии слуги плотно занавесили широкие окна. В зимние дни темнело рано, и ярко освящённый зал обнажал своих посетителей выставляя всем напоказ. Софии никогда не нравилось находиться на всеобщем обозрении, тем более после покушения. Речи о снайперах не шло, силовой купол надёжно закрывал поместье Романовых, а на орбите постоянно висели «Манта» и «Глаз», корабли подавления и поддержки. Всё прилегающее пространство к дворцу контролировалось, но Софии всё равно было неспокойно. Семья вполне могла собраться на обед где-нибудь в менее открытом и пафосном месте, но София настояла именно на Белом зале. Позавчера здесь произошло покушение на Императора Луку Демидова и членов его семьи. В том числе и на семью Романовых. Такого в новейшей истории на Земле-Прайм не происходило никогда. Случались баталии за трон, сражения за наследство, битвы за ресурсы, всё это было. Но столь вопиющая наглость произошла впервые. Взорвать Императора на инаугурации, это верх пошлости. Тем более восхождение нового владыки на трон подразумевает, что с предыдущим все счёты уже были сведены. Но, как оказалось нет.

— Иван Кровавый! Братец, твоё прозвище уже ушло в народ, — заметил Михаил. — Ты знаешь, а мне даже нравится!

— Раз оно уже начало своё путешествие, мне остаётся только выжать из него всё возможное, братец Михаил. Удивительно, почему такое не прилипло к Гинцбургу или Морозову? — спросил Иван без аппетита терзая стейк осётра. — Им бы оно пошло гораздо больше.

— Потому что они всё делали тихо и без огласки, — сказала Мария Романова. Рядом с ней молчаливой тенью сидел Виктор Демидов, сын Императора. — А ты, Ваньша начал с размахом и народными гуляниями. Опять же эти твои цирковые представления с факиром и змеями.

— Ну уж извините, что не положил свою голову на плаху, — пожал плечами мрачный Иван. — Надеюсь народ ещё не забыл за что отрубили голову Гинцбургу? Или как я достал Криг из Юсупова? Вот она благодарность и вообще мне чуть не отрубили голову, а я ещё прозвище получил вдобавок. Несправедливо.

— Дай-ка посчитать…, позавчера народ пил на радостях. Казнили одного, избирали другого. Сегодня второй день, массы разумеется похмеляются. Вполне может быть, что уже начали забывать, — озабоченно высказался Михаил.

— Что же ты так презрительно отзываешься о своём народе, сынок? — шутя спросила София. — На нём держится наше благополучие, не забывай.

— Я объясню, мама. Возможно, не обо всём народе идёт речь. Но те, кто собрались на площади, жаждали увидеть без головы именно Ивана. Редчайший случай в истории, когда приговорённый к смерти смог вывернуться из лап палача и сам казнить своих же тюремщиков. А народ что? А ничего, ему всё равно кого казнить, как оказалось. Наши благодарные подданные нас всех бы на вилы подняли с удовольствием. Ведь это каждый из них способен отбиться от восьми флотов, зашедших в систему Нави. Это каждый из них может одной левой уничтожить Криг или наладить контакт с Нлонги. Да что уж там говорить, управлять Империей может каждый второй из народа! Что в этом сложного? — едко заметил Михаил. В последнее время как Михаил переехал жить на верфи, он возмужал и стал больше интересоваться реальностью. Единственное, Михаил по-прежнему прятал ото всех свою девушку Вику.

— Сарказм, я понимаю, — кивнула София. — Всем так, кажется, пока не взвалишь на себя ношу. Но стоит только понять, какая ответственность оказалась у тебя на плечах… — София махнула рукой. — Что там с нашими ранеными, Иван?

— Лежат в присланных гномами капсулах в медикаментозной коме, — после известных событий Иван чувствовал себя полностью выжатым. — Даша очень плоха. Я загородил её, но как оказалось не до конца. На левой стороне лица сгорела вся кожа и мышцы. Остались одни кости. Она потеряла левый глаз и левую руку до локтя. Её просто срезало осколком. Положение критическое, но медики только закончили готовить её к транспортировке и уложили в капсулу. Раньше было никак нельзя. С Лукой легче, он частично лишился покровов на лице и потерял правый глаз. Здесь медики немного спокойнее. Светлану, увы, спасти не удалось.

Все, кто сейчас сидел за столом замолчали. Даша по большому счёту была интересна только Ивану и, наверное, в меньшей степени Софии. Остальные даже не успели перекинуться с ней и несколькими словами. Знали, что она близка с Иваном, и вроде у них даже может случиться альянс. Здоровьем Луки интересовались всерьёз, и когда Иван озвучил вердикт врачей облегчённо вздохнули. Виктор уже заранее знал о смерти матери и сейчас реагировал спокойнее. Увидев, что Виктор не столь сильно переживал о смерти матери, многие бы сделали неправильные выводы. Виктор держал все свои чувства при себе не выпуская их на волю. Мария ни раз ему говорила, что это вредно и даже опасно, но Виктор оставался всё таким же замкнутым. За два дня он почти ничего не сказал, но по-прежнему не отходил от беременной Марии.

— Сейчас идёт подготовка «Андромеды» и через три часа я вылетаю в Нлонги. Гномы обещали всё поправить, — сообщил Иван.

— А наши врачи? — спросил Михаил.

— Мы ещё не научились восстанавливать глаза. Что касается руки, то гномы попытаются. Во всяком случае их протезы лучшие в обозримой Галактике. Даже ЭЛЛА от них отстаёт, хотя казалось бы, что повёрнутые на своём здоровье эльфы могут творить чудеса, — воскликнула Мария. — Но я лично полечу рожать к Норе. Она считается превосходным специалистом. На заметку тебе, Ваньша.

— Ты о чём? — вяло спросил брат.

— Всё о том же. О родах, — ехидно ответила сестра.

— Извини сестрёнка, но я рожать в ближайшее время не собираюсь, — отшутился Иван.

— А Наташа? — невинно спросила Мария. Вроде как бы это считалось страшной тайной, но знали о ней все. Во всяком случае в обеих семьях.

— Ты думаешь? — на щеках Ивана вспыхнул румянец.

— Уверена. Вы поглядите на него! Кровавый Иван покраснел! — показала пальцем Мария.

— Маша, — строго сказала София, — не время для шуток.

— Извините, — поджала губки Мария. Виктор подлил ей минеральной воды.

— Я займусь похоронами, — вздохнула Настя, младшая дочь Демидовых.

— Вместе, дорогая. Ваша мама, была мне как сестра, — сказала София. — Приходи ко мне вечером, обсудим предстоящие похороны.

— После казни? — живо переспросила Настя.

— Да, но ты же не пойдёшь на площадь? — с надеждой спросила София.

— Вот ещё! Я хочу посмотреть в глаза этой сучке! Обязательно пойду, ещё и шубу белую надену. Праздничную, — глаза Насти горели праведным огнём. София не стала с ней спорить и промолчала.

— Как так получилось, что заказчица так быстро попалась? — спросил Михаил.

— Человек принёсший поднос с головой Гинцбурга мне показался знакомым. В последний момент, когда на табло таймера показалась цифра «2», я вспомнил его, — объяснил Иван.

— Вот так прям и вспомнил? — впервые за вечер спросил Виктор. — Всего за одну секунду?

— Да, время как будто остановилось. Перед моими глазами возникла картинка, как на вашу свадьбу прилетели Гинцбурги. Этот человек подавал руку Лидии, когда она выходила из катера. Он не был в её личной охране, во всяком случае в замке я его не видел. Так что мне оставалось только сообщить его приметы охране, чтобы та поймала его. Он отстреливался, но они всё-таки взяли его хотя и тяжело раненого. Спасибо, Сержанту, что успел допросить. И уже умирая он облегчил себе душу указав на Лидию. Сама вдова ничего отрицать не стала. По-моему, она сошла с ума ещё до покушения. Когда Сержант арестовывал её, тело Гинцбурга сидело в кресле за обеденным столом, разумеется без головы. Она даже заправила ему салфетку за воротник, руки трупа лежали на скатерти, в них Лидия вложила вилку и нож. А перед ним стояла тарелка, наполненная до краёв чьей-то кровью...

— Охренеть, — Михаил с трудом проглотил ком в горле и отложил столовые приборы. — Спасибо, что дал доесть, братец. Какой-то фильм ужасов. И что, она собиралась воскресить его?

— Не знаю. Ничего членораздельного она не произнесла, — сказал Иван, посмотрел на часы и встал из-за стола. — Остался час. На этот раз рубить будем в потёмках. Иван Кровавый снова в деле!

— На пару слов, сынок, — София тоже поднялась со стула и увлекла Ивана на свою половину. Она не издала больше ни звука пока плотно не закрыла за собой дверь в комнату. — Я хотела тебя спросить…

— Не надо, мама, — Иван прошёлся по комнате. — Помилования не будет!

— Я вообще-то не о том хотела поговорить. Что касается Лидии, то ты ей даже сделаешь одолжение. Она тронулась умом, жить ей в таком состоянии будет намного сложнее, чем не жить. По-женски я её понимаю. Потерять двух сыновей и мужа. О Наташе я уже молчу. Надо же, как долго они хранили тайну о ней. Даже я не знала. Я хочу поговорить о тебе, Ваньша. Не запутался ли ты? Ты ещё так молод, а уже почти имеешь внебрачного сына. Даша, милое создание, но смогут ли Нлонги привести её в порядок?

— Когда становиться отцом, если не в молодости, мама? Я бы возможно женился на Наташе, но как я понимаю наш брак невозможен? — с затаённой грустью спросил Иван.

— Нет! Невозможен. Пока я жива, я буду против! Я не прощу Гинцбургам моих мужчин! — София сверкнула глазами.

— Поэтому мой сын будет внебрачным, — пожал плечами Иван. — Но он получит всё, что захочет. Наташа остаётся единственной наследницей громадного состояния Гинцбургов. Я своим указом распорядился не отбирать его в казну и отдам всё ей.

— Вот это правильно. Чью фамилию будет носить мальчик? — деловито спросила София.

— Не знаю ещё. Я планировал заехать к ней, как только пристрою наших раненых в госпиталь.

— Предложи Наташи взять фамилию своей матери. Гинцбург для всех теперь будет как красная тряпка.

— Вряд ли она её знает.

— Я знаю. Её звали Мария Колесникова. Место захоронения неизвестно, но у Наташи ещё жива бабушка. Живёт скромно на пенсию, в прошлом работала на предприятии отца. Колесникова Елена Викторовна. Адрес вот здесь, — она передала Ивану сложенный пополам небольшой лист.

— Спасибо, мама. Это действительно отличная новость, — улыбнулся Иван.

— Там есть номер коммуникатора. Я уже не стала пока её вызывать, надеюсь ты сам всё расскажешь Наташе. Меня больше интересует Даша. Какие у тебя планы на неё, сынок?

— Как какие? — удивился Иван. — Выздоровеет и мы поженимся.

— Ты не спешишь? А если она навсегда останется уродиной? Лука без глаза будет смотреться ещё страшнее и брутальнее, но этого совершенно не нужно Даше. Я сейчас рассматриваю самые плохие варианты. Возможно, Нлонги и умеют восстанавливать глаза, но руку гномы ей вряд ли нарастят. О таком никто ещё не слышал, то есть почти наверняка у неё будет протез, — вздохнула София. — Ты пойми меня правильно. Я пошла на всё ради того, чтобы ты был счастлив. Я закрыла глаза на её мутное прошлое. Перешагнула через себя забыв о том, что её семья и близко не могла приблизиться к нам. Но сейчас? Зачем тебе это?

— Я дал слово, мама. Как, по-твоему, я буду жить дальше? Предателем? Выбросил её на обочину как использованную вещь? — Иван закашлялся. — Нет уж увольте.

— Она сама будет ощущать себя обузой рядом с тобой. При этом ещё и неполноценной! Как вы появитесь в свете? Иван Романов с женщиной без глаза и без руки! — воскликнула София.

— Нет. Не будет! Я постараюсь, чтобы она не чувствовала себя ущербной. Не беси меня! —зарычал Иван.

— Ну вот же тебе Настя! Очаровательна во всех смыслах, Иван? — София развернула сына к свету и пристально всмотрелась в его глаза. — Не дури!

— Раньше надо было. Я дал слово! Она мне нравится. И вообще я люблю Дашу, наверное, — неуверенно сказал сын.

— Подумай хорошенько, — София прищурилась и пристально взглянула на него.

— Она Хранительница к тому же или ты забыла? Криг для тебя тоже пустой звук?

— Ну-ну. Ты ещё молод, сын. И не представляешь сколько соблазнов тебя ждёт в жизни. Я понимаю, Даша опытна и ей вполне по силам вскружить тебе голову. А у тебя так мало опыта, сынок. Вот взять хотя бы Наташу! Я ведь сделаю генетическую экспертизу твоего с Наташей «сына». Так можешь ей и передать. Хотя нет, пока не говори. Мы, женщины очень коварны порой и пройти мимо такого лакомого куска как ты, Иван вряд ли кто сможет.

— Даша рисковала из-за меня там, у Оракула! Готова была пожертвовать собой!

— Ну, полноте… Рисковала она ради своей жизни, которую ей подарила Ламия вытащив из Низины. Ты её интересовал только с точки зрения становления Хранительницы. Её чувства к тебе ещё надо тщательно проверить и не торопиться со свадьбой, сынок. Вдруг она не та, кем кажется? Проверить временем разумеется. Оно всё расставит на свои места.

— А как же свадьба?

— Ну, что ты как маленький. Подожди пока она выздоровеет. Опять же у тебя есть дело в Рассвете. Поезжайте туда, там всё сам и поймёшь. Хранительницей она останется при любом раскладе, что-либо изменить не в её власти. Ты будешь с ней встречаться, а жена у тебя должна быть из высокородных. Я бы хотела, чтобы это была Настя. Ничего, что она немного чудила пока тебя не было. Я-то знаю, что у неё с теми мальчиками ничего не было. Это она Олега хотела так позлить.

— Не знаю…, но сейчас я всё сказал, мама.

— Хорошо. Ты уже взрослый мальчик, я заметила. Твоё дело. Обещай мне, что ты хотя бы не будешь торопиться со свадьбой и взвесишь все за и против!

— Обещаю. Нам пора, мама.

На этот раз обошлись без барабанного боя и прочих ужасов. Стоя на ещё не разобранном эшафоте, распинался глашатай, во всё своё простуженное горло, пытаясь, донести до собравшейся толпы, в чём состоит вина Лидии Гинцбург. Казнь опять транслировали на все системы. Ивану было не по себе, сами того, не желая Гинцбурги сильно усложнили ему начало правления своими самоубийствами. А как это было ещё назвать? С Лидией было понятно, она мстила за своих. А сам носатый Гинцбург, что ему-то не сиделось на одном месте? Конечно, историю пишет победитель и в этой истории будет отображено всё верно, без утайки и слов лжи. Но всё равно Ивану было противно это действо. Он бы охотно спрятал Лидию в сумасшедший дом, но она убила Императрицу. Искалечила Императора и Хранительницу, как оказалось тоже весьма нужную фигуру. За такое полагалась смерть. Прилюдная казнь.

Катер с высшими лицами сел сразу за оградой Императорского дворца. Эшафот практически примыкал к ограде, так что идти было недалеко. Настя, как и обещала, вышла в белой песцовой шубе и такой же шапке с ушками медведя. Мария сегодня настояла на своём присутствии, Виктор так или иначе должен был присутствовать на казне. Михаил был один в чёрной шубе из соболей и такой же шапке. София, держа под руку Ивана также щеголяла в драгоценных мехах в отличие от Лидии. Она босая стояла в железной клетке в каком-то рванье. На улице было не ниже минус пяти градусов, но полностью железная клетка и пронизывающий ветер уже сделали из Лидии инвалида. Но она, казалось, не чувствовала холода, схватившись руками за толстые прутья Лидия периодически трясла их и дико завывала, подняв голову к тёмному небу. Пена на губах, нечленораздельная речь, да здесь любой психиатр за голову схватится.

— Завязывай, — Иван похлопал глашатая по плечу и тот сразу замолчал. Иван протянул руку к громкоговорителю. — Дай.

Глашатай послушно отдал прибор и отступил назад. Палач скинул с плеч тулуп и начал делать быстрые движения разогревая мышцы. Иван поднёс ко рту громкоговоритель.

— Я уже слышал, что меня окрестили Иваном Кровавым. Знаете, а мне это даже нравится! Вы так жаждали увидеть, как меня казнят, что мерзли здесь позавчера несколько часов. Но в этой истории я такой же пострадавший, как и многие из вас. Конечно, вы сталкивались с Гинцбургами которые приходили к вам за грабительскими процентами. Сами или присылали коллекторов. Мало того что её муж, — Иван показал пальцем на Лидию, — убил моего отца. Она собралась отомстить за него и убила Светлану Демидову, покалечила Императора и мою невесту. И сама сошла с ума после этого. Так как вы предлагаете с ней поступить? Я не хочу таскать один прозвище Кровавый, давайте разделим эту ношу. Казнить её или помиловать?

В толпе поднялся небывалый шум, но общий посыл был понятен. Иван кивнул палачу и тот вытащил упиравшуюся женщину из клетки. Ловко связав ей руки за спиной, он положил голову Лидии на плаху и застыл в ожидании. К ней подошла Настя вся в белом и презрительно уставилась на Лидию. Та не узнавала уже никого и только глупо смеялась. Настя плюнула ей в лицо и выкрикнула:

— За маму и отца, сука! — толпа одобрительно загудела, кое-где правда раздался свист, но сразу затих. Свистуна быстро затоптали. Иван плевать не стал и дал знак палачу. Нарочно или случайно, но он промахнулся. Широкое тяжёлое лезвие ушло с линии и садануло по черепу. Он треснул, но Лидия была ещё жива и на короткий миг пришла в себя. Из её глаз брызнули слёзы, из головы потекли мозги, рот раскрылся и раздался предсмертный вопль вогнавших многих в ступор своим отчаянием. Второй удар прошёл как надо, и палач обезглавил жертву. Иван проследил за взглядом палача и наткнулся на мать, она одобрительно кивнула. Всё было задумано заранее, чтобы предоставить Лидии как можно больше страданий. Что же, подумал Иван, мать в своём праве. Что касается его самого, то он бы предпочёл выстрел в затылок.

Через час Иван уже присутствовал при погрузке медицинских капсул в «Андромеду». Какая ирония, ещё совсем недавно он и сам лежал в критическом состоянии на борту звездолёта и вокруг него хлопотала Даша. Сейчас же они поменялись местами. Команда «Андромеды» встретила две капсулы, очень смахивающие на хрустальные гробы из сказки в полном молчании. Хорошо хоть медики укрыли лица пострадавших, особенно страшно выглядела Даша с обожжённым до самой кости лицом. Подключив капсулы к автодоктору, капитан дал команду на взлёт.

— Я рядом. Всё будет хорошо, — Иван погладил крышку капсулы. — Всё позади, Даша. Мы летим к доктору.