Звонарь

Он помнил себя с того момента, когда очнулся под обломками - просто, мешок с костями, казалось в теле не было ни одной целой косточки, а всё мягкие ткани и органы перемолоты в фарш.

Лежал, вдыхая горячую цементную взвесь, пусть, только бы дышать Боли не было, звуков тоже, он дышал и не мог надышаться, словно где-то в боку спряталась маленькая дырочка и в неё выходил ,весь захваченный легочными мешками, придавленными рёбрами, воздух.

Наступила темнота, когда он очнулся второй раз, мозг послал робкий электрический импульс , левая рука дёрнулась, разжимая пальцы. Из ладони вырвался яркий тонкий луч и камни в углах арматуры рассыпались в пыль.

Тело регенироровало быстро, а может и не тело вовсе, а каркас, оболочка начиненная электроникой и микросхемами.

Лежать стало комфортнее, хотя и понимал, что все эти боли и нехватка воздуха всего лишь иллюзии. Как и ощущение, мною возраста. Я стар, очень стар.Мог бы наверное посвятить вечность и размышлениям о бренности бытия.

Жестокосердие, да именно так можно назвать то разочарование в людях, чьи деяния даже в страшном сне не приснятся. Человеки уничтожившие свой мир, своих детей и детей врагов, лишившие себя будущего. Это не заблудшие души, жаждущие прощения и желающие покаялся перед Небесами или самим собою.

Раньше, находя их бренные останки я, тратя последние или предпоследние силы, предавал их очистительному огню, удобряя истерзанную войной землю.

Потом перестал. Уходил дальше, мимо, не испытывая уже ни боли ни отчаяния.

Зачем я живу, совершаю свой путь по бескрайней безжизненной пустыне, когда многие молодые и лучшие уже стали прахом? Не знаю, наверное, оттого, что в силу возраста мне не надо много еды и воды, и организм мой стал таким приспособился что, даже явный яд меня не убивает. Иногда, проснувшись задолго до рассвета, я смотрю в фиолетовые сполохи зарниц на небе и сам себе кажусь призраком, без плоти и жизни.

Кто - то пересекая пустынные земли, ищет неделями пропитание, а я откуда- то знаю все подземные бункеры с сухпайками, с огромными канистрами наполненными водой и бензином.

Может я тот, кто и устроил весь этот катаклизм? Может я бог?

В ногу впилась жаждущая крови скалапендра. И как тебе не совестно кусать Всевышнего?

Отрываю её и кидаю об камни, лёгкое жжение, потрескивают искры на том месте, где был укус, даже яд этой опасной многоножки, мне, как мёртвому припарки.

Через три километра новый бункер, можно будет отдохнуть, и поспать в безопасности.

Я добрался до него вечером, пришлось повозиться, разгребая руками речную гальку, все, что осталось от полноводной некогда реки.

Крышка, покрытая краской-невидимкой, серо-зеленая с вдавленным отпечатком ладони, я прикладываю руку, и замок звонко щёлкает, автоматически откидывая люк хранилища.

Спускаюсь по лестнице, люк закрывается за мной.

Зато зажигаются тусклые красные лампочки, после сумрака очень приятно усталым глазам и не темно и не ярко.

За годы пути я видел живых людей только два раза. Издали. Это были организованные то ли банды, то ли семейные кланы. На странных летающих лыжах, они с неимоверной скоростью неслись надо мной на высоте десятиэтажного дома. Чем их мог заинтересовать одинокий старик с котомкой за плечами. Ни оружия, ни машины.

Слава неведомым силам они не были каннибалами, коих расплодилось в первые годы после катастрофы.

Я ничего не помню о том времени. В голове у меня карта, на которой флажки со складами, и больше ничего.

Мне не нужны были люди, как и я, им был не нужен.

Да не оскудеет рука дающего. И я пытался быть такой рукой.

Однажды в развалинах очередного города повстречал семью, мать отец, трое детей погодков. Всё мальчики, самому старшему лет четырнадцать. Худые обтянутые серой кожей лица, тусклые глаза, загоревшиеся, когда я потянул им контейнеры с едой, и небольшую флягу с водой.

Еду надо было греть, добавляя в контейнер кипяток, у меня в сумке была свеча в консервной банке, но дети, словно звереныши, засыпали сухую смесь в рот, впрочем, их родители поступили так же.

Когда они утолили первый голод, потребовали ещё пищи, у меня был запас на три дня пути, я отдал половину. Но сердито рыча, и скаля желтые зубы, они обступили меня со всех сторон. Один из мальчишек, довольно симпатичный даже в таком полузверином облике схватил за ремешок сумки и стал рывками тянуть на себя. Себя.

Он рассчитывал, что я упаду, подумаешь старик. Но я разочаровал эту стаю.

Сам снял сумку с плеча, кинул её подальше в развалины, а когда они все отбежали и кучкой собрались, потроша добычу. Я их сжёг. Да, вот так просто, как сухой валежник, как гнилые трупы на обочине дороги. Они сгорели мгновенно. Нет у меня не было лазера или огнемёта, у меня была Рука.

Та самая, что открывала люки бункеров, та, что излучала свет в темноте, если мне этого хотелось. И она извергала пламя. Тонкий луч света, достигал врага и превращался в огненный шар, или купол. Такой вот дар или проклятье. Тогда ещё много было выживших и я сначала открывал люки и оставлял их открытыми, не требуя благодарности и поклонения. Но им всё было мало.

***

Так далеко на север я ещё не забирался, На карте, что была впечатана в мой мозг, оставалось ещё много синих флажков, это закрытые бункеры, те, что я открыл людям или тем в кого они превратились, обозначались зелёными флажками.

Пустыня оканчивалась невысокими горами из известняка, Наверное, раньше это были колонии живых кораллов, но теперь это всего лишь камень.

Нашел вход в пещеру, она уходила куда- то вниз, будто пандус. Здесь было светло, многочисленные дыры прогрызенные грызунами или клювами птиц, создавали странный эффект будто солнце светит из-за туч. Мне навстречу из-за угла осторожно вышли женщины, человек десять или больше, многие беременные.

А вот и хозяин этого гарема. Упитанный, в белом костюме тройке, сшитом из парусины.

-Боже, как хорошо, что вы пришли! - радушно закричал он. На мясистом носу блеснули стекла пенсне.

-Неужели он меня знает, из той, прошлой жизни?

Я протянул ему сумку с продуктами, одна из женщин схватила её и куда- то убежала остальные кинулись за ней.

- Вы доктор? - спросил я нового знакомого, указывая на его саквояж и перчатки на руках.

- Отнюдь, я бывший таксидермист, но благодаря вашей помощи, стану и доктором.

Мужчина проводил меня до большой пещеры, где горел огонь.

- Иногда выбираемся наружу и собираем всё, что может гореть.

Я, молча, прошёл в самый тёмный угол пещеры и открыл бункер с едой, водой и топливом.

-Оо! Вы так щедры, мы сейчас поужинаем, а потом я покажу вам мою гордость, мой паноктиум.

И он выполнил свое обещание,проводил меня в глубину пещеры, в темноте кто-то осторожно шел за нами, и впереди тоже, я мог бы включить налобный фонарик, но не стал пока пугать этих людей.

Новый знакомый провел меня до небольшого зала, в который светило солнце, я поднял голову. Вверху конус похожий на жерло вулкана, оттуда проникал свет, и туда же уходил дым от кострища. НА нем грелся котел с водой, А вокруг..

Это были дети. В их глазах отражалось пламя, а на короткой шерстке даже кое-где были видны черные подпалины. У одного малыша ожог обнажил розовую кожу с небольшими волдырям.

Мальчик постарше, подросток, подошел и дернул «доктора» за рукав. И зашипел. Это не было похоже ни на что! И не с чем сравнить было невозможно. Разве человеческая гортань может издавать такие жуткие звуки. Чучельник замотал головой, и через мгновение ударил мальчика по щеке.Голова, со странными огромными глазами, дернулась. Удар был сильным, Ногдаун, вспомнил я нужный эпитет:

От стены отделилась тень, и, подбежав к подростку, поймала его безвольное тело и утащила к стене пещеры.

- Вы не подумайте ничего плохого, но эти звуки, если долго слушать, вызвают головную боль. А вы, ничего, молодцом, некоторые падали в конвульсиях, что-то вроде эпилепсии.

Во вы нашли этот люк с едой,- он показал на упаковки сухпйков и консервы.-А как? Вы явно шли издалека, я тут живу много лет, и не встречал давно людей. А вы старик и дошли до края пустыни.

Говоря это мужчина ловко кидал пакеты в темноту, где их ловили женщины и дети.

-Так получилось.

-Да, повезло вам. А мы тут выживаем, как можем. Хорошо, что есть подземное озеро, с пресной водой, варим – он на минуту запнулся, потом, словно решился.- Варим крыс и ящериц. Дети растут, белок мышцы.

-Да я не очень силен в медицине ,- ответил я.-Значит дети, хм, мутировали или.

-Я всегда мечтал стать ученым, сейчас вот покажу вам свою гордость.

Он решительно встал и даже взял меня за руку. Идти было недалеко еще одна пещера с таким же шатровым потолком и такое же жерло, на выдолбленных в стене нишах, стояли стеклянные колбы. Именно стеклянные, мне даже трогать их не надо было, тут же произвел химический анализ.

Но это было, конечно удитесь, но и невероятно. Но т о, что в них находилось, было еще невероятнее, нет этому даже названия не было. Чудовищная коллекция зародышей, от самых маленьких до почти младенцев.

-Мой поноктиум,-чучельник обвел рукой зал и улыбнулся.- Чучела мне делать нравится больше всего. Вдохновение ярче любого оргазма .Я вывожу новую расу людей, чтобы не девять месяцев, а меньше, вот кошки, или там крысы плодятся, и размножаются быстрее нас, царей природы. Это несправедливо. Крысы, самый подходящий материал, ну, вы сами видели моих красавцев.

-Вы про детей?- Я припомнил отползающих на четвереньках малышей и подростков.

-А женщины? Они не против ?

-Куда они денутся, я их кормлю! - пренебрежительная улыбка тронула его губы-Ну, так как мы договоримся?

-О чем?

-Карта.Она же у вас есть, с базами еды, топлива? Есть! Как- то слышал от одного странника, мир его душе, что есть такой вот, с рукой, ходит, открывает люки, дарит жизнь, кого помилует, кого казнит.Вы не подумайте не бесплатно, можете взять, сколько хотите женщин. Они твари бессловесные, я им всем языки отрезал, они моих подопечных портили, учили говорить.

Я молчал, будто и меня, это чудовище в облике человека, лишило языка.

-Хотите женщин, девочек или мальчиков возьмите, я добился удивительных результатов они почти, как люди.

-Как люди,-эхом отозвазлся я.- И люди бывают разные.

-Ой, только не надо философии, - он попытался подойти ко мне поближе. Рука в кармане жилета.

Но тут прибежала одна из женщин и, размахивая руками, стала показывать сначала на живот, потом на выход из пещеры.

-Вот черт, роды, я запретил им самим принимать роды, были случаи, когда они душили своих младенцев.-Все это он слегка зикаясь, договорил на бегу. Обо все-таки ухватил меня за руку, и вел за собой.

Женщина была не молода. Лет сорок или чуть больше. Она уже не кричала, безжизненно обвиснув на руках своих товарок, она мутными глазами смотрела на того самого подростка, который недавно получил от чучельника оплеуху.

-Ну что же ты милочка?» - так называемый доктор, вынул руку из кармана, и в ней блеснул скальпель.

Взгляд роженицы стал осмысленным, но смотрела она по-прежнему на сына, и в этом взгляде был и укор и мольба о смерти одновременно.

Собрав последние силы она попыталась вырваться из рук державших ее женщин и ей это почти удалось но чучельник резко шагнул вперед и, не мудрствуя лукаво, пырнул бедняжку в живот, и резко повел руку вверх.С бульканьем стали отходить воды, в подставленные руки одной из помощниц плюхнулось волосатее тельце.

Роженица глухо замычала, и даже, кажется что-то сказала. Имя?

-Мал..-и потеряла сознание.

А чучельник уже резал и перевязывал пуповину, живой комочек, пронзительно запищал.

И женщины стали кататься по каменному полу пещеры, у некоторых изо рта пошла пена.

Сын это несчастной не реагировал на звуки исходящие от брата, он кинулся к матери, и прижал ее голову к себе, закрыв ей ладошками уши. Я увидел слезы на серой шерсти его щек.

Чучельник поднес малыша к груди одной из лежащих без сознания женщин и положил той на живот. Младенец сам нашел сосок, жадно вцепился в него, наконец-то замолчав.

- Помоги мне перенести ее ближе к свету надо наложить шов.

Мы втроем подняли женщину и отнесли под купол.

Шил он красиво и аккуратно. Я бы даже сказал с любовью.

-Хорошая самка, рожает здоровых детей, жалко будет терять.

-В буккере есть лекарства, она выживет. - И я непроизвольно погладил спутанные, мокрые от пота волосы новоявленной матери.

Мал, как я про себя называл подростка, сначала оскалился, потом поняв, что я не причиню, его матери боли, отошел к другим детям и сел у костра.

Было видно, как остальные дети его уважают и слушаются. Протягивают пищу и воду. И страха в их глазах я не заметил.

-Ну что? – закончив накладывать швы, спросил чучельник. Он опять улыбался.

Вместе мы хорошо поработали. И тут еще одной самке надо помочь разрешиться от бремени. Она в тонелле, кашялет, я отселил ее от других.

- Пошли?

И я двинулся за ним следом.

Этой женщине уже было не помочь, я не доктор и диагнозы ставить не умею, но не была она беременна, просто ужасно отекшая, вся, какая- то раздутая изнутри,

Спасителя.

Эти меловые катакомбы бесконечны, Да они хорошее укрытие, но в них нет даже дождевых червей или муравьёв, голод,

Но ты ведь мессия, накорми страждущих тремя хлебами.

Таксидермист закрыл глаза и и прошептал, подняв голову и руки к своду пещеры: «Это Ты?!»

- Я, это я а ты дядя, преступник, ты даже хуже людоедов, что я встречал на своём пути, твой извращённый ум, не спасение, а смерть.

- Ты не понимаешь, я хочу понять, как получаются двойняшки, а лучше тройняшки, чтобы возродить людей надо рожать много детей. Мы должны плодится, как тараканы, почему им, тупым позволительна эта роскошь, а нам нет!

-Потому что мы не тараканы.

-Когда я пойму механизм появления близнецов, я буду искать способ скрестить человека и таракана или паука, или ящерицы.

- Ты всего лишь таксидермист, ты потрошитель, и преступник.

Что тяжёлое обрушилось мне на голову, и я снова исчез. Как долго я пребывал в мраке, я конечно не узнаю никогда. Наверно ровно столько, сколько требуется, чтобы отпилить человеку руку. А значит недолго, У Потрошителя был лазерный резак. Я лежал на твёрдых мнях и наблюдал сквозь ресницы на обуглившиеся кости и покрытую волдырями кожу.

-Где карта?

Огненная лава пронеслась по моим микросхемам. Я сидел прислоненный к стене .Правой руки не было, она лежала в метрах пяти от меня, в левую ладонь упирался бластер.

- Мне нужна твоя рука и карта. В вещах ее нет, значит в голове, я буду тебя расплавлять до последней микросхемы пока не нарисуешь мне ее.У меня тут планшет с атомным аккумулятором, я знал, что рано или поздно этот мир превратится в труху. Но мой бункер не может прокормить мой народ, мою стаю. Я даю тебе планшет, ты переносишь туда карту, я ни черта не разбираюсь ,куда тебе подключать шнур ,так что рисуй.

Он положил мне на колени планшет.

Я буду открывать бункеры и владеть этим миром. а ты будешь моим ручным роботом. псом, бластер отрезал мне правое ухо.

-Ты не врач ты чучельник, и ты урод, таких надо убивать!

Он думал что мне надо оружие ,чтобы убить его, а мне всего лишь нужна была моя левая рука. Тонкий луч, и пламя бластера вспыхнули одновременно, вторая моя рука отделилась от тела, а передо мной пылал орущий, нечеловеческим голосом, факел.

Подождав пока пламя осядет пеплом, я поднялся с сожалением посмотрел на свои отрезанные руки. Пришло понимание бесполезности своего бытия.Я никому не нужен, всего лишь робот, не человек .И пусть я машина, но я хочу домой.

Видимо что- то важное было в отрезанном ухе, какая-то нейронная связь .Я робот - не хотел жить, и даже больше- я хотел покончить собой.

Я брел по пустыне к своей колокольне, и знал, что это будет эпическая смерть. Прах к праху, кремний к кремнию. Я буду покоиться с миром на ободранном могучем кресте. Сусальное золото с него сняли лет пятьсот назад. Я впечатаюсь своим ущербным каркасом в этот крест и стану всего лишь частцей мироздания. И буду вечно смотреть в бесконечно синее небо.

Его вело не проведение, а просто навигатор, подключенный к его ИИ. Эту колокольню, чудом устоявшую в орбите войны, он любил. Забирался на самый верх, и осматривал пески, бывшие раньше озерами или морем.

Внизу он откопал очередной схрон и открыв его смазал тугие петли. Правда это было в прошлой жизни, теперь у него не было рук. Он пришёл сюда на рассвете, пришёл доживать, свое вселенское одиночество.

Он поднялся вверх, прекрасно балансируя и стараясь прижиматься к выщербленной стене из красного кирпича. Постоял, вдыхая пока ещё прохладный ветер.

А потом взгляд его уловил медленное движение - по барханам что-то двигалось.

Он приказал увеличить дальнозоркость и увидел будто в окулярах морского мощного бинокля, маленькие тела с хвостиками.

Дети-мышата результат чудовищных опытов таксидермиста шли, ползли к его башне. Старшие из них иногда возвращались назад и помогали малышам, в их короткой шерсти, покрытой песком, трудно было разглядеть остатки одежды. ИИ построил вероятную кривую их передвижения, они могут пройти мимо.

Робот поднял голову, совсем рядом колыхался обрывок верёвки, на единственном уцелевшем колоколе. Это был небольшой, но очень звонкий образец литья мастеров древности. Избранный рискуя упасть вниз, привстал на цыпочки и делая невероятное усилие, стал тянуться к бичевке.

С третьего или десятого раза это ему удалось ,и над песчанными барханами зазвонил колокол. Как звонил он и тысячи лет назад, призывая к молитве или созывая всём миром побороть беду.

Маленькие фигурки развернулись в нужном направлении, они уже спустились вниз в бункер, а тревожный звон плыл над этим, все еще не сдающимся миром. Только теперь колокол раскачивал ветер.

ИИ, смотрел на принесшую Малом, его руку,

Подросток шипел что- то на своём наречии, но робот его понимал, они помогут ему с рукой, а нет, они все вмсете станут его руками, лапами и хвостами.

Они племя, они вместе.