Сергей КалашниковАборигены Прерии

Глава 1Привет из юности

Зыбкий полусвет зарождавшегося утра обозначился за окном – пора вставать. Ярн прекрасно выспался. В последние годы ему хватало пяти часов, чтобы не клевать носом и чувствовать себя бодрым. Правда, покемарить часок после обеда – это тоже вошло в привычку. Возраст, однако, давал о себе знать.

Полежал минутку-другую, чувствуя, как сердце помаленьку разгоняет по жилам кровушку – ну не любил он резко вскакивать, – а заодно перебрал в голове заботы грядущего дня. Неплохие перспективы, ничего скучного. А главное, Яга должна заглянуть, завезти продукты.

Все, теперь его долговязое костлявое тело готово к подъему. Спокойно опустил ноги в мягкие пластиковые тапочки и сделал шаг вперед, к окну. Спальня в его вагончике крошечная – топчан да широкий подоконник, заменяющий стол, и длинные полки по всему периметру стен под самым потолком. Не так уж много предметов требуется одинокому мужчине для жизни, большая часть которой прошла в палатках лагерей геологических экспедиций. Балок, поставленный в самом просторном месте обширного разветвленного ущелья, с избытком вмещал все, что ему требуется.

Щелкнул выключателем чайника и, пока он грелся, достал последнюю булочку и пластиковое корытце плавленого сыра, уже наполовину пустое. Из крошечного холодильника, размещенного под топчаном, извлек разовую упаковку сливок – тоже последнюю. Ложку растворимого кофе и пару кусочков прессованного сахара залил кипятком, размешал и подбелил для вкуса. Булочку разрезал вдоль и намазал остатками содержимого последней же упаковки богатого белками и жирами тягучего вещества, на этикетке которого голубыми буквами было выведено: «Волна. Сыр плавленый». Все, продуктовые запасы на этом исчерпаны.

Заправившись сам, Ярн заправил постель, убрал пустые упаковки и вытер подоконник. Утренний долг перед организмом исполнен, а обедать он будет уже продуктами, что привезет Яга. Через тамбур вышел из балка – пластмассовый умывальник на дереве и полотенце на сучке, рядом в развилке торчал стаканчик с зубной щеткой и тюбиком пасты, а ниже – брусок мыла цеплялся магнитом за вбитый в ствол гвоздь. Чтобы вода при умывании не лилась на ноги, он приладил вертикально лист пластика, и ковшик по соседству подвесил – зачерпывать из родника, который у него за спиной струился в устроенную для этого земляную чашу всего в одном шаге от умывальника.

Солнце уже взошло над равниной, но сюда, в ущелье, его лучи проникнут только через два с половиной часа, а пока в тени крутых склонов на зеленой траве лежала обильная роса и прохлада приятно щекотала тело, одетое только в тапочки. Умылся, ковшиком поплескал на себя студеной водицы, растерся как следует. Вот теперь можно и за косилку браться. Коптер Яги расшвыряет плотными воздушными струями труху, в которую превратит траву его косилка, так что не одна будет польза от визита подруги, а несколько.

Спецовка, сапоги, триммер – вот и вся экипировка. Электродвигатель был почти не слышен, только свистела леска и летели во все стороны искрошенные стебли. К приходу солнышка управился. Выпил чаю, присев на крылечко и подставив лучам и без того загорелое лицо. А тут и Яга заявилась – ее старенький коптер прилетел с юга, завис над дном ущелья и опустился прямо на прокос, подняв короткую зеленую вьюгу.

– Ты жив еще, старый медведь? – Винты вращались по инерции, двигатель остановился и уже не заглушал человеческий голос.

Яга – баба в самом соку, и даже через ткань мешковатого комбинезона ее женские прелести выглядели очень привлекательно. Времени терять не стали – сразу забрались в вагончик и – на топчан. Они были давними любовниками. Ярн никогда не спрашивал, есть ли у этой женщины кто-нибудь, кроме него, там, в большом мире, но почему-то ему казалось, что нет. Не то чтобы он хорошо знал женщин или располагал какой-то информацией, но просто по тому, насколько она радовалась их встречам… У них всегда было мало времени, и она очень любила запах свежескошенной травы, которым сейчас пропиталось его исхлестанное зеленью тело. А от нее пахло машинным маслом. Кажется – нотки циатима на этот раз угадывались. Ему нравилось.

– Ярн, а ведь я нынче к тебе с сюрпризом.

– Уж не рожать ли от меня собралась? – хотя голос закоренелого бобыля не выдавал никаких эмоций, но чувствовалось, что где-то там, внутри, Ярн был очень даже не против.

– Уймись, охальник. – Яга, кажется, слегка порозовела. Добрый признак, может быть, есть еще надежда? – Хватит, отрожала я свое, внуков теперь стану дожидаться. А тебе вообще готовую внучку привезла. Сидит в кабине, ждет, пока я тебя к этой новости подготовлю. Ну, не могла же я ей объяснить, почему ей не надо сразу сюда идти.

– Откуда бы взяться у меня внучке? – Ярн еще не принял новость всерьез и предполагал, что это просто недоразумение, потому что разыгрывать его эта женщина не станет.

– Ты лучше с ней сам потолкуй, бирюк. Смотрел бы хотя бы изредка сообщения, все бы уже давно знал. Давай, долдон, иди, знакомься со своей внучкой.

Внучка сидела в кабине, опустив на глаза визоры. Что-то смотрела в записи – сетки-то здесь не было. Вернее, тарелку, что хватала стационар, Ярн держал выключенной, а низкие орбитальники над крутыми стенами ущелья показывались редко и ненадолго. То есть связь получалась только случайная, да и то неустойчивая. Это, понятно, если пользоваться обычной бытовой аппаратурой, что нынешняя молодежь обычно и делала. Она принимала удобства большого мира как данность и пользовалась ими так, что завидно было.

Когда Ярн открыл дверь кабины, девочка повернула голову и посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Хотя… скорее, это было презрение, но не подчеркнутое, а привычное. Так смотрят на оплошавшую прислугу. На вид лет двенадцать, худосочная и не особенно симпатичная. Удлиненное лицо, невыразительные, чуть водянистые глаза. Не вырастет из нее красавицы.

– Бьярн Матвеевич Коноплемянников?

– Да.

– Аделаида Ланская, ваша внучка. – Девочка вдруг словно сдулась и напряженным голосом отчеканила явно заранее заготовленную фразу: – Если вы не примете меня под свою опеку, я попаду в сиротский приют, поскольку родители мои осуждены, а других родственников органы по контролю над опекой несовершеннолетних не могут или разыскать, или признать дееспособными.

Вот это ребенок! Надо же, как формулирует!

– Идем в дом, Делла. – Ярн был даже слегка заинтригован. – Подключимся к тарелке и посмотрим документы.

Все вещи новоявленной внучки умещались в одном средних размеров рюкзаке. Доставленную провизию Ярн вместе с Ягой перенес в балок.

– Все в двойном количестве, – ответила Яга на его вопрошающий взгляд.

Понятно, она уже смотрела бумаги и знала, чем все закончится. То есть в его реакции эта женщина была уверена на все сто. Ну да, давненько знакомы.

Щелчок тумблером, и старинное табло на стене доложило о готовности к работе. При его виде девчонка не выказала удивления. Возникло ощущение, что с подобными музейными экспонатами она раньше работала. Быстро и точно вывела изображения метрических записей, из которых следовало, что более тридцати лет тому назад Галина Алексеевна Рыбакова произвела на свет ребенка женского пола, отцом которого назвала его, Ярна. И небезосновательно, надо сказать. Именно она учила его, четырнадцатилетнего, как надо обращаться с женщинами. Экспедиция хорошо отметила завершение «поля», и перед возвращением народ расслабился на всю катушку.

Вот тогда-то, когда мужики попадали лицами в тарелки, тетя Галя и обратила свой неверный взор на малолетнего рабочего, который весь сезон был самым главным по вопросу «подай-принеси», а сейчас пытался маленько прибраться среди наступившего разорения. Кстати – хорошо ведь научила. А потом они больше никогда не встречались. Непонятно почему, но эта женщина сохранила ребенка, зато понятно, почему ничего не сообщила Ярну – он ведь по возрасту вполне ей в сыновья годился.

– Бабушка Галя погибла в экспедиции под грязевым потоком во время ливня, – безучастным голосом пояснила Делла. Однако какая-то нотка сквозь эту невыразительность прорезалась.

«Девчонка тщательно контролирует себя, – подумал Ярн. – Однако мала еще, не получается это у нее. Но попытка засчитана».

Информация о родителях внученьки оказалась грустной. Наркоторговцы, причем мелкие, каких презрительно зовут пушерами. То есть на дозу и более-менее обеспеченную жизнь зарабатывали, но великих капиталов не скопили. Когда попались – все пошло под конфискацию. Естественно – ребенок в такой ситуации вряд ли избежит приюта, но эта малявка, а ей было действительно всего двенадцать, сумела вывернуться, разыскать его, добраться до Прерии и даже очаровать Ягу.

Ярн связался с Юриком. Вообще-то, он именовался Соломоном Пантелеймоновичем Засецким, но чуть ли не с детства был юристом, так что в дружеском кругу старожилов Прерии все называли его только этим прозвищем, целиком и полностью отражавшим профессию. Не подвел, старый крючкотвор, быстро по своим каналам проверил, что к чему, раскопал и следы счета бабушки Гали, которым внученька пользовалась с момента ее гибели, – там еще прилично денежек оставалось. Так что понятно, как эта несовершеннолетняя оплатила билет и себе, и следовавшему с ней взрослому, а то бы на борт рейсовика ей ни за что не попасть. Разумное, целеустремленное юное существо по-прежнему старательно сохраняло беспристрастное выражение лица и не раскрывало рта, если могло этого избежать.

– Вот что, Делла, – лукаво усмехнулся Ярн, – гнать тебя отсюда я не собираюсь. Но, прежде чем принимать на себя обязанности опекуна, должен точно знать, что ты тут у меня не завоешь от тоски и не запросишься обратно, хоть бы и в детский дом, но только бы в лоно цивилизации. А посему бери переломку, то есть вон то ружье, слева от двери, и выметайся на три часа куда глаза глядят. Осмотрись как следует, загляни во все щели и возвращайся. Если скажешь, что остаешься, оформим бумаги и отпустим Ягу. Марш отсюда! Ну!

Несмотря на столь нелюбезное предписание, малолетка с таким видом, как будто только что облегчилась после длительного запора, вылетела из двери чуть ли не вприпрыжку.

Ясно. Переволновалась насчет того, возьмет ли на себя этот абсолютно чужой человек хлопоты по присмотру за ней. Вот откуда эта маска на лице. А сейчас она словно крылья обрела. Ну-ну! Пусть сначала осмотрится. А у них с Ягой действительно много дел.

Коптеры здесь, на Прерии, – абсолютно незаменимый транспорт. Хотя ландшафт материка и равнинный преимущественно, но это не значит, что колесный транспорт может свободно повсюду разъезжать, да и расстояния, как ни крути, солидные. А взлетно-посадочных полос в большинстве мест еще не построили, как, впрочем, и дорог. Так что все просто – винтокрылы рулят.

Аппарат Яги принадлежал к славной плеяде машин, на которых полвека тому назад первые исследователи перевозили бивачное имущество – средних размеров рабочая лошадка. Вообще-то, и не коптеры это были, а старинные вертолеты, построенные по соосной схеме. Умелые руки здешних мастеров не раз возвращали к жизни их насквозь изношенные механизмы. Собственно, главным реставратором всяческого «железа» на Прерии был Ярн. Сегодня у него в плане стояла замена нескольких деталей механизма перекоса несущего винта. Кто не знает – это такая штуковина, благодаря которой летательные аппараты вертикального взлета и управляются.

Часа на три работы для двоих. Подтащили и собрали леса, подвели опоры под лопасти и зазвенели гаечными ключами. Тут – трах-тибидох – тугие резьбы. Кто не знает – счастливчик. А новые рычаги и толкатели, которые устанавливали взамен старых, способны прослужить еще десятилетия. Кто его разберет, какие изменения произошли с ними за почти полувековой срок эксплуатации. Просто нужно все сделать аккуратно. Так они аккуратно и делали. Потом Ярн подключился к сетке и, введя номер своей лицензии, изменил гарантийный срок в формуляре аппарата Яг-А за номером 1618. Все, теперь любимая женщина легко продлит разрешение на полеты, да и у него на душе будет спокойней. Через пару недель он в движок новые плунжеры поставит, и, считай, с полгода коптер будет как новенький.

Поскольку Делла так и не появилась, а время Ягу уже поджимало, любовники наскоро попрощались, и женщина улетела. Связался с Юриком – он тут же оформил опекунство. А куда тянуть – раз не примчалась девчонка с истошными воплями: «Увезите меня отсюда немедленно!» – значит, останется. А на обед у них сегодня шашлык, так что пора мангал раскочегаривать, а уж на запах девчонка примчится, даже если ее медведь в малиннике вздумает задержать – вырвется и прибежит на ароматы жареного мяса. Яга его прекрасно маринует, да и кусочки нарезает в самую плепорцию. Явно ведь еще дома с утра пораньше расстаралась, чтобы он порадовался. Заранее знала, хорошая, что улетит до того, как дойдет дело до приготовления – баловала она его.

Не ошибся – как только блюдо стало «доходить», кусты зашевелились, и из них показалась… хм! Такую довольную физиономию надо видеть. Описывать бесполезно. А потом пред его ясны оченьки явилось и все остальное. Мокрое ниже пояса, причем еще и уляпанное болотной тиной с характерными штрихами озерной ряски. Правая щека вымазана малиновым соком, а левый рукав располосован вроде как когтями, но следов крови не видно. И все это в целом покрыто трухой, извлеченной из старого, насквозь прогнившего пенька. Из ружья выломана антабка, отчего конец ремня волочился по земле.

– Вы всегда готовите пищу на открытом огне?

– Только в хорошую погоду. Кстати, не выкай, дедом зови, – Ярн нарочно отвечал резковато, чтобы не упасть от распиравшего его смеха.

Вместо того чтобы послать девочку привести себя в порядок, он сунул ей в одну руку шампур, в другую помидор и показал глазами на бревно.

Сели. Вкусно. Делла, ничего не спрашивая, брала со стоявшего между ними на земле блюда овощи, откусывая прямо от целого плода, а потом добралась и до второго шампура. Зачем спрашивать? Видно же, что на двоих. Есть у ребенка здоровые задатки.

– Опекунство я оформил, – буркнул Ярн, когда последний кусок был девочкой проглочен. – Правильно ешь, без объедков. Пошли нары для тебя делать.

Девчонка была заметно смущена. Она изрядно угваздалась еще и за обедом – все ведь на весу, ни стола тебе, ни вилок, – но ее не отправляли ни умываться, ни переодеваться. Да уж, дедуля у нее нестандартный, хотя Ольга Петровна не зря поглядывала на нее с сочувствием.

К склону горы был пристроен просторный навес, крытый разномастными и разноразмерными кусками линолеума. Здесь Ярн разыскал несколько досок. Отчеркнув нужную длину, выдал внученьке ножовку и велел отпилить. Пока она корячилась с незнакомым делом, приготовил бруски и гвозди. Со всеми этими материалами они направились в вагончик. В спальне Ярн прибил бруски к противоположным стенам и водрузил на них настил, тоже прихватив гвоздочками. Сверху положил лист поролона и кусок льняного полотна.

– Обшей матрас тканью. Постельное белье на полке, вот в этом бауле, а из чего сделать подушку – сама придумай. Ужин в восемь, нажарь котлет – фарш не заморожен – и макарон отвари, тех, что короткими трубочками на косой срез. Меня не тревожь пока, я вздремну часок, а потом в ростовую уйду до вечера.

Ужин оказался съедобным, хотя и небезупречным. Котлеты чуть сыроватые, но жуются. Макароны отварены сносно. Матрас обшит криво, лохмато, но крепенько. А еще девчонка отыскала закуток в тамбуре вагончика, где можно согреть воды и помыться. Ее отполосканные от тины и ряски тряпки болтались на растянутом между деревьями… чем? Тросик переносной антенны приспособила. Вместо подушки был пристроен завернутый в полотенце надувной индюшонок, приспущенный для мягкости. Ну что же, возможно, она тут и выживет. В том смысле, что он не пришибет ее в ответ на глупый вопрос. Не попросит она у него никогда ни совета, ни разрешения, а пойдет путем собственных ошибок, как и полагается в ее возрасте всем приличным детям.

– Дедушка! Ты абориген?

– Да.

– Но ведь на Прерии нет аборигенов.

– Почему? Так называют тех, кто родился здесь, а не явился откуда-то. А я родился в одном из изыскательских лагерей. Родителей не помню, они разбились на коптере. Я тоже был с ними, но даже ранений не получил. А потом жил при кухне и всем мешал. Детских домов тут тогда еще не было, отправить меня на Землю почему-то не получалось, а люди вокруг были разные. Так что вот так по геологическим да ботаническим партиям я и рос. Посуду мыл, в лагере прибирался. Подрос – начал на маршруты выходить. До старшего коллектора дослужился.

– А кто тебя читать научил?

– Все учили, кому не лень. И читать, и в минералах разбираться, и геологическую структуру по внешним признакам рельефа определять. Так уж вышло, что западные склоны хребта я облазил, наверное, на две трети. В нефтяные районы мы не ходили, но это на самом юге. Зато на север отсюда почти до самого моря пробрел. Спи, давай, егоза. Хотя, если хочешь, можешь почитать, только молча. Я старый уже и у меня режим.

– Ольга Петровна считает, что ты мужчина в самой поре.

– Яга вообще хорошо ко мне относится. Мы с детства знакомы, я ее и к горшку приучал, и присматривал, чтобы не уползала далеко. Мне ведь всякое поручали.

– Она тоже аборигенка? Как ты?

– Не как я, у нее родители до сих пор живы-здоровы, в Ново-Плесецке обитают. А вообще, нас, старожилов Прерии, несколько сотен, многие тут родились. Скажем, Юрик тоже абориген. Мы часто друг другу помогаем… Все, замолчали!

Ярн был недоволен собой.

«Ишь разговорился, старый пенек!»

– Дедушка, а ты сделаешь мне настоящий эльфийский лук?

– Нет.

– А как же тогда я научусь стрелять?

– Ружьем сначала пользоваться научись как следует, а я пока кулачковые зажимы под перекладиной приспособлю.

– Зачем зажимы?

– Чтобы ты могла прикрепить к ним верхнюю часть ушей и висеть, пока не станешь остроухой.

– Ой, дедушка, а разве от этого ушные раковины вытянутся?

– Точно не знаю, надо пробовать.

Делла долго молчала, напряженно размышляя. Наконец сказала:

– Это ты так пошутил. То есть злишься на меня и издеваешься. Почему?

– Из-за книжек про эльфятину-гоблинятину, которые ты одну за другой глотаешь.

Опять пауза. Такое впечатление, что в пространстве между двумя розовыми девичьими ушками пощелкивают костяшки счет. Внученька умела соображать, просто нужно ей подсказать, что пора этим заняться, а то она частенько забывала подумать, поддавшись желанию или внезапному порыву.

– Где лежат порох и капсюли, я знаю. А пули двадцать четвертого калибра закончились.

Ага. Сообразила.

– Свинец найдешь под верстаком. Отлей.

– Дедушка, а в какую школу я пойду осенью?

– А тебе это обязательно нужно?

– Считается, что все должны учиться в школе, и необходимо ее обязательно окончить. Только потом начинается настоящая взрослая жизнь, когда получен аттестат. Ведь без него никуда на работу не примут.

– Да уж, Делла, наговорила… Внешне все выглядит правильно, а на самом деле – одни сплошные верования и обычаи. Придется подробно разобраться в этом вопросе. – Ярн впервые почувствовал, что речь зашла о важном, о таком, что может повлиять на дальнейшую жизнь этого маленького человека. – Итак, разумное существо учится всю жизнь. Как только этот процесс прекращается, считай, и разумность закончилась. Согласна?

Ребенок притих, помолчал и выдал:

– Жизнь – это процесс познания.

Понятно, что из какой-то книжки выдернула, но к месту.

– Угадала, внученька. Теперь – о школе. Ты хочешь переехать в интернат в Ново-Плесецке? Или поселиться там же у Яги?

– Не хочу. Но ведь можно летать туда на параплане каждый день.

– Четыреста километров при скорости шестьдесят километров в час это около семи часов в дороге…

Ярн не продолжал. И так все ясно.

– А как же быть? – спросила Делла.

Ярн показал глазами на тумблер, которым подключалась тарелка вынесенной на горку антенны:

– В сети школьная программа есть.

– А кто будет проверять домашние задания и заставлять меня делать уроки? – малявка сообразила, что ей предстоит не только полная самостоятельность, к чему она здесь уже привыкла, но и абсолютная свобода выбора, и все последствия этого самого выбора тоже выпадут на ее долю. – Дедушка! Ты меня что, взрослой считаешь?

– Важно то, что считаешь ты. И перевяжи, наконец, свою эльфийскую рогатку, она же вправо тянет.

– Дедушка! А что ты делаешь в своей ростовой?

– Предметы. Собственно, раз ты заинтересовалась, пойдем, покажу.

Делла давно не носила одежду. Не в том смысле, что расхаживала голяком, а просто на ней всегда был рабочий комбинезон. Первоначально – один из застиранных балахонов, в которые наряжался сам Ярн. Естественно, рукава и штанины приходилось подворачивать, а в районе талии устраивать глубокую горизонтальную складку, для чего поначалу использовались сразу два брючных ремня.

Потом девочка пофантазировала с иголкой и ножницами, а позже Яга ей подобрала в городе подходящий по размеру спецовочный комплект. Летом мокасины, в холодный сезон, когда на дворе сыро, – ботинки. Всегда была готова хоть в путь, хоть в бой, хоть на приключения.

Так что встали и пошли.

Под навесом, где хранился разный хлам, в скале имелась дверца. Это был вход в пещеру. Фонарик внученька всегда носила с собой вместе с некоторым количеством безумно полезных предметов, в числе которых, кроме обязательного в этих местах ножа, только щипчиков два вида – плоскогубчики и бокорезки, ну да не о них речь. Двести метров узким туннелем под уклон, и они оказались в просторной подземной пустоте. Тут всегда стояла одна и та же температура и было настолько много места, что большой шатер, подсвеченный изнутри, выглядел более чем скромно, а ведь под его укрытием находилась целая фабрика.

– Вот в этих боксах живут бактерии. Они извлекают металл прямо из минералов. У каждого вида свои предпочтения – они ужасные привереды. Ни за что не станут трескать то, чего не хотят. А сверху образуется пленочка, похожая на плесень, вот она и поступает в электролизер. – Ярн многие годы подбирал композиции нужных организмов и отрабатывал техпроцессы. Собственно – этим он был занят и по сей день – тут работы на века. Но уже есть чем похвастаться. – А вот в этом бачке, из которого откачан воздух, сейчас происходит напыление металла на поверхность рычагов, это хорошо видно с монитора. Или лазерная плавка идет в атмосфере неона – видишь, как происходит прирастание. Тут, конечно, компьютерная программа всем руководит, но можно и перехватить управление. А здесь, пожалуй, самое простое: углеродное волокно синтезируется в пламени горелки. – Ярну было что показать девочке.

И ее все это явно заинтересовало.

– Дедушка, а какие науки нужно знать, чтобы во всем этом разбираться?

– Для начала – химию и физику. Ну и в электронике соображать, программировать роботов, которые смогут здесь управляться. А вот, смотри, – он подвел внучку к обычному горну и наковальне. – Тут иногда приходится немного исправлять те вещички, при программировании изготовления которых я ошибся.

– Ой, это же блэдиа! – девочка углядела ящик под верстаком, куда Ярн складывал эти поделки, выращенные из расплава.

Они считались драгоценными камнями и ужасно ценились за редкость, но о них девочке знать пока рановато.

– Ты пока забудь про это и никогда их не трогай. Это что-то вроде страховки на черный день. На очень-очень черный.

– Так ведь, дедушка, если продать хотя бы один из них, то сразу разбогатеешь! И сможешь купить себе все, чего пожелаешь, и поехать в путешествие.

– А без этого тебе что-то мешает путешествовать? – Ярн опять почувствовал, что разговор коснулся важной для ребенка темы.

– Ничего не мешает…

Действительно, Делла ходила куда хотела или летала с Ягой на ее коптере то к скотоводам, где скакала на лошадке, гоняя стада подрастающих бычков, то к земледельцам, которые позволяли ей кататься на тракторе с бороной или с сеялкой. Или в город на недельку могла смотаться, там рыбаки ее охотно брали с собой на промысел, потому что она была ловкой, все умела, и, в конце концов, пара бесплатных умелых рук и не пустая голова – это нигде не бывает лишним. А уж на параплане она была свободна в трех измерениях. Готовилась к перелету на запад, продумывала, как это сделать при минимальной экипировке, но пока в дорогу не пускалась – никак не могла решить задачу с заправками в пути. Не хватало нескольких поселков, как ни выбирай маршрут.

– Может быть, у тебя нет чего-то такого, без чего жить на свете горько и обидно? – Ярн возвратился к обсуждению вопроса о перспективе разбогатеть.

– Эльфийского меча!

Вот ведь засранка! Далась ей эта железяка! А ведь лук она себе все-таки соорудила. Пятый вариант ее устроил, и пулять из него она более-менее приловчилась.

Ярн активировал горелки горна, сунул в пламя первую попавшуюся железку и, как только она раскалилась, четкими ударами превратил ее в клинок кинжала. Из полосы это нетрудно. Делла смотрела на процесс как завороженная.

Если раньше внученька радовала дедушку царапинами, синяками, ссадинами и шишками, то теперь к упомянутой номенклатуре добавились термические и химические ожоги. И электрическое поражение было, но только один раз – видимо, запомнилось хорошо. Девочка колдовала то с пробирками, то с реостатами, и даже вынашивала план изготовления реохорда, но Ярн вовремя вмешался и научил ребенка пользоваться блоком питания, позволявшим получать токи и напряжения, какие душа пожелает. Делла сразу вспомнила о том, что в двадцать первом веке имеются некоторые технические возможности, недоступные великим предкам, и запорола дуговую печь.

Потом, после подхода ребенка к установке для покрытия, пришлось добывать новые магнетроны. А еще через месяц – менять сердечник, расплавившийся в магнитном стабилизаторе электролизного оборудования. Почему после этого воздействия не пострадали обмотки – Ярн так и не понял. Но эльфийский меч девочка себе отковала. И не из первой попавшейся железки, а сама получила сплав, который гордо нарекла мифрилом, и сделала из него клинок замечательной прочности и легкости. Для рукояти, крестовины, насечки и украшения ножен она наизобретала хитрых композиций и… всего два года трудов – и несколько дней горделивого ношения этой красивой безделицы; даже, кажется, и на горшок с ней отправлялась. А потом забытый хозяйкой клинок пылился в углу их тесного вагончика рядом с гладиусом, спатой и эспадой – мечами, сделанными несколько лет тому назад сыновьями Яги. Эльфийский лук со стрелами тоже нашел свое место среди трех разных арбалетов. Женщины и дети – удивительно непостоянные создания. Вот ведь наизнанку вывернется, чтобы добиться своего, испытает счастье обретения, а потом забудет о недавно еще вожделенной безделице ради… даже интересно, чего она еще возжелает?

Зато теперь с ребенком можно было разговаривать на одном языке. Разбиралась она в том, как что делается. Спокойно составляла программы изготовления шестеренок, заказы на которые привозила Яга от какого-то Винса. Да и другие заявки от ремонтников ее не смущали. Отличала потенциал ионизации от модуля упругости. И начала заниматься макияжем. Подросла внученька, он даже не заметил, как пролетели четыре года.

Ярн посмотрел вслед отправившейся вверх по склону Делле и взглянул на распечатки извлеченных из сети материалов. Надо же, арбузы ее увлекли. А что, в этих местах они, пожалуй, удадутся на славу.

Загрузка...