Адреналиновый Рай

Глава 19

Всемирный день дураков встретил нас у уже ставшего родным крыльца травмотологии, откуда сегодня я забирала папу, как полторы недели назад Лешку. Отец гордо пытался тащить свои вещи самостоятельно, но прихрамывая на обе ноги и с загипсованной правой рукой это было невозможно, поэтому он поддался на мои увещевания и теперь я напоминала себе загруженную газельку. Мама в это время готовила дома праздничный обед, и втихаря радовалась, что доктор прописал постельный режим еще на две недели, а гипс можно будет снять только через три. Все это навевало на меня тоску, ведь мастерская непосильным грузом легла на мои плечи, голову, спину. Парни, конечно, очень помогали, особенно с поставщиками и не постоянными клиентами, которым не внушала доверия «малолетняя шмакозявка». Даже вредный Борисыч старался перехватить особо подозрительных «взрослых» автолюбителей. А с учебой невероятно поддержал Ваня, найдя мне все свои лекции, курсовые и контрольные за первый курс, поэтому я не глядя хватала те же темы, чтобы хоть как-то сэкономить время. Отдыхать-то тоже надо. Да и у любимого вроде прошел «приступ необоснованной ревности», хотя потихоньку наши отношения становились достоянием общественности. Уж больно трудно в таком ритме жизни что-то держать в тайне.

Не укрылось это и от Насти. В институте она встретила меня, когда я задержалась на английском, отчитываясь за пропущенную пару, преподаватель был в курсе моих проблем, так как я чинила ему машину, поэтому не зверствовал, но возможный автомат требовал заполненного журнала и нужного количества знаний. Вот у дверей кабинета иняза блондинка и схватила меня за рукав.

‒ Стой! ‒ от ее визга ноги подпрыгнули сами по себе. ‒ Это правда?

‒ И тебе здравствуй, что именно?

‒ Ты новая девушка Чакаева?

‒ Даже если так, какая тебе разница, вы же разошлись? ‒ я старалась сохранять хотя бы внешнее спокойствие, ведь внутри трясло от странного предчувствия.

‒ Ты не ответила! Он мой! Слышишь? Я тебе уже это говорила! Он! Мой! ‒ в глазах блондинки появилось безумие и мне стало откровенно страшно.

‒ Настя, он ‒ человек, он не может никому принадлежать, он свой собственный. А если ты его действительно любишь, то отпустишь, ‒ выдав это, я развернулась и припустила к машине, пока она не пришла в себя.

Но сегодня она превзошла себя, приехав в мастерскую. Я как раз только отвезла отца домой, после встречи с важным клиентом, который должен был вечером поставить у нас Мустанг, на базе которого Шелби Американ сделали легендарную Элеонор, тот самый Форд Мустанг джи ти пятьсот шестьдесят седьмого года, и вернулась в его кабинет разобраться с бумажками. Блондинка проскользнула мышкой внутрь, ее состояние оставляло желать лучшего, зареванные глаза и опухший нос совсем не подходили миловидному личику.

‒ Василиса, помоги, ‒ вот такого я от нее точно не ждала. ‒ Не знаю, что мне делать, у меня сердце разрывается, от того, что Чаки ушел к тебе. Как он мог бросить меня? Я ведь его так люблю! Чем я хуже тебя? ‒ последняя фраза захлебнулась в потоке слез.

Я в растерянности взирала на бывшую своего парня и тараканы в голове, недоумевая, разводили руками и почесывали затылки. А у тараканов есть затылки? Не о том думаю. Вовремя вспомнила, что вчера пополнила запасы чая и у Васильича есть корвалол, поэтому вручила Насте пачку салфеток и пошла за лекарством.

Через пять минут в офисе ничего не изменилось, блондинка все также сидела и ревела, хотя увидев у меня в руках поднос явно приободрилась. Я накапала ей корвалола, налила крепкого сладкого чая и подождала, пока она утихомирится.

‒ Прости, это была глупая идея, что я вообще здесь делаю? ‒ девушке видимо стало не по себе, когда волна истерики спала.

‒ Ты переживаешь и это нормально, ‒ мой голос был ровным, не хотелось повторного ливня слез. ‒ Но прошло уже достаточно времени, чтобы хоть немного остыть. И ничем ты не хуже, просто мы разные, сама знаешь, не мы выбираем кого любить, оно как-то само выходит. И я не уводила его, честно старалась видеть в нем только друга. Он тоже. Просто так вышло. Никто не виноват. А ты встретишь еще свою любовь, не может такая умная и красивая девушка остаться одна.

‒ Наверное, ты права, ‒ хмыкнула Настя, со звоном ставя чашку на поднос. ‒ Так и быть, оставь его себе, ‒ ее лицо надело маску королевского великодушия, красный нос на которой очень смешно смотрелся. ‒ Спасибо, что не прогнала, ‒ по губам уже не соперницы пробежала лукавая улыбка. ‒ Провожать не надо.

Я молча смотрела на закрывшуюся дверь и тихо отходила от шока, колени тряслись, ладони вспотели, а глаза заинтересовано скосились на бутылочку успокоительного, но голова сама отрицательно покачала. Правильно, мой организм точно знает, что справится самостоятельно. Через полчаса привезли нежно голубой Мустанг, с очень придирчивым хозяином, хотя при такой цене на машину вряд ли можно надеяться на авось. Поэтому вечером, приехав к Ване, я просто упала без сил на кровать и уже сквозь дрему почувствовала, как с меня стягивают джинсы, еще одобрила эти действия, нехорошо в уличной одежде на постели валяться.

А потом мне снился странный сон, будто я проснулась, рассказала Ване про новый экземпляр в мастерской, и он с восторженным лицом уговаривал меня, вот прямо сейчас, среди ночи ехать и фоткаться с ним пока никто не видит. И, конечно же, уговорил. Поехали в мастерскую, я спросонья не сразу завела машину даже, устроили целый фотосет с Мустангом. Но открыв глаза с утра, я обнаружила себя все той же кровати, в которую рухнула вечером, даже в той же майке, и, посмеявшись над собственной богатой фантазией, пошла варить кофе для Вани.

Через две недели я стояла на парковке дальнего торгового центра в обнимку с любимым, только что представила его, как своего парня, жаль, что Лехи нет, все бы вопросы снялись, но это дело пару дней. Не страшно. А собрались мы здесь по поводу открытия дрифт-сезона. Участники были только местные, даже Мишка не смог приехать, у него началась самая что ни на есть подготовительная жара. Я же, как и обещала Ворону, сегодня была лишь зрителем. Первое мое выступление было замечательным, но лед перечеркнул уверенность в себе, и ее еще предстояло набраться. Мы только просмотрели квалификацию, когда в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось мамино лицо.

‒ Да, мамуль?

‒ Вася, ‒ мамин голос дрожал, и у меня возникло дежавю, сердце зашлось в панике. ‒ Папу арестовали. Сказали, он машину угнал.