Адский медовый месяц

Оригинальное название – «Homicidal Honeymoon» by Laura Leone

Переводчик – Александра Журавлева

Редактор – Алина Подчасова

Оформление – Наталия Павлова

перевод подготовлен для групп: http://vk.com/beautiful_translation

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу – ЗАПРЕЩЕНО!

Уважайте чужой труд, пожалуйста!

Адский медовый месяц

Романтическая комедия — Короткая история

Лаура Леоне

www.LauraLeone.com

Эта история впервые была опубликована в альманахе «Убийство — самое романтичное» (Камберленд Хаус, 2001), изд. Denise Little

Это художественное произведение. Имена, персонажи, места и события являются продуктом фантазии автора. Любое сходство с реальными людьми, событиями или названиями совершенно случайно.

Предисловие

Это короткая история, которую я изначально написала для альманаха под названием «Убийство — самое романтично» по просьбе одного из моих любимых редакторов Дэниса Литла. К счастью, технический прогресс позволяет выпускать произведения, которые ранее не печатались и были недоступны в течение многих лет.

Так как эта история является романтической комедией, я выпускаю эту бесплатную электронную книгу под именем Лаура Леоне, под которым я написала много любовных романов. Причина, по которой я начала свою писательскую карьеру под псевдонимом, указана в разделе «Часто задаваемые вопросы» моего сайта, как и причина, по которой я использовала другое имя, когда начала писать фэнтези. (Мои причины довольно банальны, ничего дико непристойного или же оригинального, но такая информация есть, если вам интересно.) Во всяком случае, обратите внимание, что если перейдете по ссылке на LauraLeone.com в поисках любовных романов, вы попадете на веб-сайт, который размещен под моим настоящим именем: Лаура Резник. Не пугайтесь, вы попали туда! Просто найдите в меню сайта то, что хотите.

Я надеюсь, что эта история понравиться читателям Лауры Леоне, а также, возможно, и читателям серии книг фэнтези «Бриллианты Эстер», которые я пишу как Лаура Резник. Кое-какие моменты данной книги заимствованы из этих книг. Наслаждайтесь!

― Лаура Резник, также известная, как Лаура Леоне.

Как только она проснулась рядом с трупом, она поняла, что это будет плохой день.

Ее первые слова были: — Бла! Ум! Кошмар!

И только после этого она смогла уже более членораздельно произнести: — О, боже! Охренеть! Какого черта! Боже, боже, боже!

Вскочив с провисающей двуспальной кровати и пятясь назад через всю комнату, она на что-то наткнулась, от чего взвизгнула с удивлением. Что-то холодное и тяжелое выскользнуло из-под ее ног, от чего она подпрыгнула, а затем больно приземлилась на твердый, плиточный пол. Она была ошеломлена, ее голова раскалывалась, а сердце колотилось.

— О, мой бог! — прошептала она, когда снова смогла говорить. — Боже, боже, боже...

Прекрати паниковать! Просто все обдумай.

Она была совершенно сбита с толку. Ей было сложно прийти в себя, не говоря уже о том, чтобы о чем-то думать.

Может быть, он на самом деле не умер. Может быть, он просто выглядит мертвым.

В конце концов, будучи в крови, любой будет выглядеть мертвым.

— Боже, боже, боже.

Она открыла глаза и уставилась в потолок, где работал тропический вентилятор. Она повернула голову посмотреть на то, на чем поскользнулась. Большие белые плитки пола были старые и изношенные, но относительно чистые.

Где я, черт возьми?

Она увидела, на что наступила: он лежал в нескольких футах от нее на гладкой, холодной, светлой поверхности из серого металла.

Пистолет.

Его застрелили. Покойника в постели застрелили.

Отлично. Вставай и посмотри. Затем вызывай полицию. А также...

— О, мой Бог!

И оденься!

Она была голой. Одна, в незнакомой комнате, с трупом и пистолетом.

Я была голой в постели с трупом.

Боже, я прошу тебя, сделай так, чтобы моя мать никогда не узнала об этом.

Осознание приходило медленно... она поняла, что не может вспомнить образ своей матери. Некоторые из ее инстинктов подсказывали, что это из-за шока, но ее это очень беспокоило. Особенно, когда она поняла, что не может вспомнить даже имя своей матери. Или ... свое собственное имя.

— О, мой Бог.

Она сидела голышом в неизвестной, невзрачной комнате, и реальность накатила на нее со всей силой.

Мое имя? Как меня зовут?

Ничего не приходило ей на ум.

Как меня зовут, черт возьми? Кто я?

Она встала, осмотрелась вокруг и задрожала, несмотря на жару.

Где она? Что она здесь делает? Кем был этот парень...

О, Боже, мертвый, голый парень в постели?

В комнате было не так много удобств. Ни телевизора, ни телефона, ни холодильника с напитками и закусками. Только провисшая двуспальная кровать (в комплекте с окровавленным мужским трупом), тумбочка, разбитая лампа, лежащая на полу рядом с мятой одеждой мертвеца, большой шкаф, видавший лучшие дни, раковина, зеркало и несколько полотенец.

Она подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Она была шатенкой, кареглазой, стройной, возможно, чуть за тридцать. Не сногсшибательная красотка, но достаточно привлекательная, если бы не труп в ее постели, она даже не подумала бы броситься с балкона от отчаяния.

Балкон ...

Она начала искать свою одежду. Не найдя ее, она решила: — Хорошо, я же не пришла сюда голой? — Она потянулась к простыне на кровати и рванула ее на себя. Вид красных пятен на ней привел ее в чувство.

— Не очень хорошая идея.

Она снова повернулась в сторону раковины. Внезапное движение вызвало головокружение. Комната просто поплыла в тумане перед глазами. Она вдруг поняла, что это не только от такого «приятного» пробуждения и падения на пол. Она начала осторожно осматривать свою голову и обнаружила большую шишку под волосами.

Она придумала свою версию.

Кто-то ударил меня по голове и убил его ...

Но кто? И почему? И что она должна делать теперь?

Пытаясь игнорировать головную боль, она обернулась в застиранное полотенце, повернулась и вышла на балкон. Ее комната, как оказалось, находилась на втором этаже грязного, блеклого здания на захудалой уличке.

Она посмотрела вокруг, начиная чувствовать подкатывающий приступ тошноты. Она видела пару ярких дорожных знаков с надписями, но не могла прочитать их.

Я неграмотная?

Двое молодых людей шли по противоположной стороне улицы частично скрытой в тени. Солнце было низко в небе, и она не могла понять, это был рассвет или закат.

— Извините меня, — позвала она. — Здравствуйте? Извините. Могу ли я задать вам несколько вопросов? Здравствуйте! Извините!

Они, наконец, остановились, подняли голову и посмотрели на нее. Выйдя из ступора, они оба широко улыбнулись и пошли дальше через улицу к своему зданию. Ее вдруг осенило, что женщина в полотенце, зовущая двух незнакомых мужчин с балкона собственной спальни, вполне может создать совершенно неправильное впечатление.

Она приняла срочные меры, чтобы сгладить ситуацию. — У меня только один или два вопроса ...

— No hablo inglés. (в перев. с исп. — Я не говорю по-английски)

— Что?

Молодой человек повторил фразу и, казалось, добавил извинения. Другой просто покачал головой, продолжая ухмыляться.

— Э-э ... это испанский? — Рискнула она.

— Sí, señorita. Español. (в перев. с исп. — Да, мэм. Испанский)

— Просто чудесно, — пробормотала она. Она была уверена, что она не говорит по-испански, кем бы она ни была. Здесь все латиноамериканцы или только эти два парня? К сожалению, на улице больше никого не было, у кого можно было бы спросить.

Молодой человек, который разговаривал с ней, сказал что-то еще. Она не поняла ни слова, но наводящий тон был безошибочным. Молча ухмыляясь, другой пытался найти способ подняться на балкон.

— Нет! — сказала она, отступая на шаг. — Благодарю. Я имею в виду, извините. Я имею в виду ... Здесь все нормально, спасибо Вам. — Она указала на что-то позади нее. — Я только что получила ... Там человек, который ... Нет! — Она поняла, что то, что она говорила, они рассматривают как приглашение в спальню. — Нет! — Повторила она, выставляя руки, чтобы остановить их. К счастью, не было ни одного слова, которое они, казалось, поняли бы. Выглядя недовольными и недоумевающими, они начали бормотать комментарии, которые она была уверена, не были лестными. Тем не менее, в этот момент ее взгляд упал на нечто, мерцающее на ее протянутой левой руке, дальше уже она ничего не слышала.

Обручальное кольцо?

Господи, обручальное кольцо? Она замужем? Она и мужа забыла?

— О, нет! — Забыв о двух молодых юношах, она помчалась обратно в комнату и, запрещая себе бояться, осмотрела левую руку мертвеца. Да, там тоже было обручальное кольцо. Такое же, как и у нее.

— О, мой Бог...

Мы женаты?

Ее голова раскалывалась. Желудок скрутило. Паника.

Или уже были женаты? Я предполагаю, что я уже вдова сейчас.

Она заставила себя изучить покойника.

Очевидно, она не была пустышкой, так как выбрала этого человека явно не за его внешность. Он был на десять или пятнадцать лет старше ее, немного мордатый, с маленьким ртом и вежливым лицом. Его тонкие, мышиного цвета волосы достаточно долго были зачесаны вперед, чтобы, как она догадалась, спрятать его лысину, теперь небрежно распались в стороны. Он явно не бывал часто на солнце и частенько злоупотреблял жирной пищей.

На мизинце его правой руки было еще одно кольцо с алмазами, которое выглядело достаточно эффектно.

— Боже мой, — пробормотала она. — Это мой муж?

Она спросила себя, любила ли она его. Казалось, что если бы она любила, несомненно, должны были нахлынуть, по крайней мере, хоть какие-то чувства в ее сердце, когда она смотрела на него, но она ничего не чувствовала. Ну, ничего, кроме паники, отвращения, страха и замешательства, чего было, на самом деле, вполне достаточно.

Она спросила себя, что делать. Одна вещь, в которой она была уверена, это то, что она не должна брать пистолет в руки. Она может и потеряла память, но, тем не менее, уверена, что она видела достаточное количество фильмов, где героиня в шоке и с полным отсутствием здравого смысла берет орудие преступления, за что немедленно хватается какой-нибудь полицейский и приходит к (честно говоря, к логичному) выводу, что она и является убийцей.

Она подошла к раковине и плеснула холодной воды на лицо. Ее голова болела. Ее желудок угрожающе свело.

Постарайся что-нибудь вспомнить. Должна быть, по крайней мере, хоть одна вещь, которую ты можешь вспомнить.

Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании.

Расслабься, расслабься ... Подумай ...

В ее мыслях появился образ человека. Он был высоким, темноволосым и красивым.

Не фантазируй — думай!

Его образ стал четче. Полностью сформировался. У него были темные пронзительные глаза, пышные каштановые волосы, сексуальная улыбка, широкие плечи ...

Я изменяла своему мужу?

Она была изменницей, замужем за лысеющим, толстомордым человеком, который носил кольцо на мизинце. Изменница без какой-либо одежды.

Возможно, потеря памяти была бессознательным выбором, бегством от реальности, а не результатом удара по голове.

— Оххх ... — Стараясь не плакать от отчаяния, она закрыла лицо руками и задалась вопросом, кто убил ее мужа. Попыталась сообразить, кто этот красавец, которого она вспомнила.

Она ахнула, когда она поняла, что, скорее всего, этот человек был ... убийцей ее мужа!

— О нет!

Ей нужно вызвать полицию. Кем бы она ни была, где бы она ни была, она должна сообщить о смерти мужа. Ей также необходима защита со стороны полиции, пока убийца не будет пойман. Что делать, если она видела убийцу? Что делать, если убийца знает, что она видела его?

Она действовала на автомате. Поддавшись панике, она побежала к двери. Она должна выйти из этой комнаты! Она должна найти телефон, полицейский участок, безопасное место! Предпочтительно место на некотором расстоянии от трупа ее, вроде как, мужа, по крайней мере, пока она не вспомнит хотя бы себя. Она потянулась к дверной ручке...

И тут же отпрыгнула назад от страха, когда ручка дернулась. Она тупо смотрела на нее, наблюдая за тем, как та медленно поворачивается. Дверной замок щелкнул. Ее сердце колотилось от ужаса. Она застыла на месте, не в состоянии двигаться, когда дверь распахнулась.

Высокий, темноволосый красивый человек, которого она уже вспомнила, стоял в дверях, его знакомые глаза сверкали.

Убийца!

Она затаила дыхание от ужаса.

Он вошел в комнату и быстро закрыл за собой дверь.

— Ты здесь, — сказал он достаточно жестко, потянувшись к ней. Не издав и звука, она, наконец, сдалась и упала в обморок.

Кто-то брызгал на нее холодной водой. Это бесчеловечно! Это возмутительно.

Она села, дрожа от ужаса, и начала размахивать руками.

— Ну, — сказал он. — Успокойся. Нам надо поговорить.

Она открыла глаза, увидела его, и, чувствуя себя намного лучше, закричала, что было сил.

— Перестань, — огрызнулся он. — Ты хочешь, чтобы сюда сбежалась толпа народу?

— Да!

Он зажал ей рот. В тот же миг она поняла, что она все еще голая. Ее полотенце лежал под ней. Новый прилив сил дал ей возможность действовать. Она укусила его. Сильно. Он отдернул руку, гневно смотря на нее. Она снова закричала, еще более громко на этот раз.

— Что с тобой случилось? — спросил он.

— Ааа! — Она схватила полотенце, вскочила на ноги, прикрылась и отшатнулась от него.

Еще придерживая ее руку, он смотрел на нее так, как будто она сошла с ума. — Что с тобой? — спросил он.

— Держись от меня подальше! — приказала она.

С недоумением он осмотрел ее с головы до ног.

— Не смотри на меня! — Закричала она.

— Хо-ро-шо... — сказал он медленно. — Не скажешь мне, почему?

— Потому что я не одета, идиот! — Она была в бешенстве, на мгновение забыв, что скромность должна быть меньшей из ее проблем в данный момент.

Он нахмурился. — Что?

— Одежда! Одежда! — Воскликнула она. — Я не одета!

— Да, я это заметил. — Он снова вспылил. — И, поверь, это я бы тоже хотел спросить у тебя.

— Отвернись! — Закричала она вне себя. Достаточно того, что он убийца, но глазеть на ее, это уже перебор.

— Хватит. — Огрызнулся он, подойдя к кровати, чтобы посмотреть на труп. — Будто я никогда не видел тебя голой.

— Что?

— О, Боже, — пробормотал он, изучая тело, — что здесь произошло?

— Ты ... ты видел меня голой раньше?

— Ты его убила?

— Ты уверен?

Он посмотрел на нее снизу-вверх. — В чем?

— В том, что видел меня голой раньше?

Он покосился на нее. — О чем ты говоришь?

— Я не ... — Она беспомощно развела руками на мгновение, а затем ухватилась за полотенце, когда оно начало спадывать. — Я не знаю, кто ты.

— Что?

— Я не знаю, кто он. — Она покачала головой, потом поморщилась. — Я не знаю, кто я.

— О чем ты говоришь? — повторил он.

— И я не помню, что здесь произошло.

Его челюсть отвисла. — Ты шутишь.

— О, боже, ты думаешь, я совсем дура так шутить? — ответила она.

— По крайней мере, ты начинаешь больше походить на себя. — Он посмотрел на нее с сомнением. — Так все эти вопли и этот приступ, ммм, скромности .... Это потому, что ... — Он произнес фразу с явным трудом: — Ты не узнаешь меня.

— Нет, я подумала, что ты мог бы быть ... ну, знаешь...

— Нет, не знаю.

— Убийцей.

— Боже. — Он снова посмотрел на труп. — Мы находимся в еще более сложном положении, чем я думал.

Она рискнула спросить, — Кто ты?

Кое-что в трупе заставило его вдруг воскликнуть: — Эй! — Он схватил левую руку мертвеца и посмотрел на него с негодованием. — Я — тот парень, который обычно носит это кольцо.

Она подошла к кровати и посмотрела на него. — Гм, такое уже, как у меня. — Она подняла свою собственную левую руку, стараясь не трогать труп.

— Я знаю, — ответил он.

— Что?

Глядя на покойника, он пробормотал: — Мы поженились шесть дней назад.

— А?

Он посмотрел на нее, а потом отпустил руку мертвеца и сказал: — Ты и я, я имею в виду.

— Ты мой муж?

— Ты на самом деле думала, что вышла бы замуж за парня, который носит кольцо на мизинце?

Она села на край кровати. — О, это большое облегчение.

— Я думаю, что я польщен, — сказал он сухо.

— На самом деле, ты понятия не имеешь. — Она вздохнула и почувствовала некоторое облегчение. — Я не замужем за ним. Я не вдова. И я не изменяла своему мужу.

— Ну, прошло всего шесть дней. — Когда она бросила на него раздраженный взгляд, он сказал: — Шучу, шучу.

— И я не убила своего мужа. — Она помолчала и добавила: — Конечно, прошло всего только шесть дней.

Он проигнорировал это. — Ты уверена, что не ты убила его?

— Я ни в чем не уверена, — призналась она.

Раздался внезапный стук в дверь, прозвучали вопросы на испанском. Она смотрела на него в страхе и смятении.

— Я просил тебя так не кричать, — пробормотал он. — Избавься от них.

— Я не одета, — возразила она.

— Они быстрее уйдут, если к ним выйдешь ты, а не я, — сказал он. — Ты — та, которая звала на помощь.

Она сомневалась. Он был высоким, хорошо сложен, и у нее, очевидно, нет шансов против него, если он лжет.

Он увидел сомнение на ее лице и сказал с раздражением то, что только супруг мог сказать: — Может, уже хватит?

Она кивнула. — Я избавлюсь от них.

Она подошла к двери, приоткрыта ее чуть-чуть, и увидела двух мужчин и очень толстую женщину в коридоре. Мужчины были встревожены. Женщина выглядела раздраженной. Потребовалось некоторое усилие, учитывая языковой барьер, чтобы убедить их, что все в порядке. Она могла бы быть более убедительной, подумала она, если бы была не в полотенце.

Закрыв дверь, она повернулась и отправилась в комнату. — Что ты ищешь?

— Где твоя одежда? — спросил он.

— Я не знаю. — Она пристально посмотрела на него и сказала: — Если ты мой муж, то ты должен помнить, во что я была одета, когда исчезла.

— Ты была одета ... — Его темные глаза расширились, и он сказал: — Ооо.

— Что? — набросилась она.

— Ты была раздетой в последний раз, когда я видел тебя.

— Что?

— В нашем номере, — добавил он. — Мы, эм, закрепляли брак. Еще раз.

— Ой.

— Мы выпили немного вина ... И это все, что я помню, пока я не проснулся один. — Он поднял рубашку и брюки трупа с пола. — Ты должна надеть это.

— Тьфу! Нет!

— Не волнуйся, он не был в них, когда был убит. — Он посмотрел на голый труп и добавил: — Очевидно. — Он понюхал одежду. — Но я боюсь, что они воняют гелем после бритья.

— Давай сюда, — пробормотала она. Она взяла одежду, начала опускать полотенце, а затем сделала паузу и жестом попросила его повернуться спиной.

Он выглядел оскорбленным. — Но я смотрю на тебя голышом все время! Ты любишь, чтобы я наблюдал за тобой голой.

— Даже так...

— Тебе нравится, чтобы я не только наблюдал.

— Не важно.

— Прежде чем исчезнуть, ты сорвала всю одежду и мы...

— Я не хочу слышать подробности прямо сейчас! — Она сделала вдох, чтобы успокоиться, и сказала более спокойно, — Прямо сейчас, я не знаю, кто ты, и я была бы признательна, если бы ты отвернулся. Конечно, я бы не вышла замуж за человека, который отказал мне в такой малости?

Он вздохнул. — Прекрасно. Какая разница. — Он повернулся к ней спиной, и пока она одевалась, говорил через плечо. — Скажи мне, что ты помнишь.

— Ничего. Ну, нет, — она поправила себя, — Я тебя помню.

— Но ты только что сказала...

— Я имею в виду, я вспомнила твое лицо.

— Да? — Голос у него был довольным.

— Да, но ничего другого. Я проснулась несколько минут назад. Вот. Без памяти. Без одежды. С покойником.

Он молчал довольно долго, прежде чем спросить: — Проснулась где?

— Здесь, — повторила она, натягивая штаны мертвеца. — Черт возьми, он был пухленький. Дай мне свой ремень.

— Здесь, где? — Спросил он, расстегивая ремень.

— В постели. С ним, — призналась она неохотно.

Он заговорил не сразу. Его голос был напряжен: — Его звали О' Мэллори.

— Ой.

— Тебе он не нравился.

— Какой сюрприз. Правда?

— Нет.

Он снял ремень и протянул ей, все еще не поворачиваясь. Разум подсказывал ей, что он, вероятно, на самом деле, ее муж, потому что ей не нужно видеть его лицо, чтобы точно знать, какое выражение у него прямо сейчас.

Пока она застегивала ремень, он опустил голову и сосредоточенно изучал пол. Тем не менее, стоя позади него, она вспомнила и эту позу тоже.

Через некоторое время он сказал: — А он, э-э ... Ты помнишь, если ... Я имею в виду, если он ... О, Боже.

Она посмотрела на покойника. — Если что-то и случилось, то я искренне, по-настоящему, глубоко надеюсь, что я никогда не вспомню этого до тех пор, пока я жива.

— Ты ... чувствуешь себя хорошо? — Спросил он.

— Кто-то ударил меня по голове, — пожаловалась она.

— Ударил тебя? — Он повернулся и посмотрел на нее, его карие глаза..., он выглядел обеспокоенным.

Теперь мне это больше нравится.

Она, очевидно, удачно вышла замуж.

— Я думаю, именно поэтому я не могу ничего вспомнить, — сказала она.

— Позволь мне посмотреть, — пробормотал он.

Она стояла неподвижно, пока он подошел к ней и осмотрел шишку на ее голове. Его пальцы были нежны, и на нее нахлынули воспоминания.

— Тебе нравится плавание, — пробормотала она.

Он нахмурился. — Да.

— И ты готовишь.

— Верно, — признал он.

— Я люблю смотреть на твои руки ... — Она взяла его руки и попыталась вспомнить что-нибудь еще. — И ты так хорош в расстегивании ... — Волна нежности накрыла ее. — Ой.

— М-да?

— Я думаю, что я вспомнила первый раз, — прошептала она.

— Это хорошо, — пробормотал он. — Я очень старался, в конце концов. Мне не нравиться мысль...

— Мы ... на наш медовый месяц, — проговорила она.

Он кивнул. — Мы прилетели сюда на следующий день после того, как поженились.

— Подожди. — Она повернулась к нему. — Медовый месяц… Люкс в отеле Хилтон?

Он снова кивнул. — Наша первая брачная ночь. — Он улыбнулся и добавил: — Некоторые жаловались на шум.

— Мы опрокинули мебель, — сказала она вдруг.

— Ах, ты вспоминаешь.

— И тогда мы приехали сюда ... где это.

— Коста-Рика. Потому что ты любишь дикую природу. Особенно...

— Птиц, — она прервала его, очень довольная тем, что она вспоминала хоть что-то.

— Птицы, — повторил он с заметным отсутствием энтузиазма. — Я хотел поехать на Виргинские острова, но нееет. Ты сказала, что есть одно место, где бы ты...

— Мы должны об этом говорить прямо сейчас?— спросила она. Она была в шоке, когда, наконец, поняла: — Ничего себе, я на самом деле замужем за тобой?

— Какие-то проблемы?

— Нет, нет, я уверена, что привыкну...

— Благодарю.

— Но как же я оказалась здесь? И кто, черт возьми, О'Мэллори? А как ты нашел нас?

— O'Мэллори — скользкий тип, который появился в гостинице.

— Пожалуйста, скажи мне, что это не наш отель.

— Нет, нет, — заверил он ее. — Мы остановились в прекрасном месте на побережье.

— Какое облегчение.

— Вчера утром я пришел в себя. Было уже поздно, я чувствовал себя ужасно...

— Ты был пьян?

Он покачал головой. — В нашу бутылку вина, должно быть, что-то добавили. Я проснулся лицом вниз на полу, голый и один. Тебя нигде не было. — Он посмотрел на кровать и добавил сквозь зубы: — Также не было и моего обручального кольца.

— Но зачем?

— O'Мэллори позвонил и сказал, что если я хочу увидеть тебя живой, я должен приготовить один миллион долларов США наличными и быть готовым.

— Готовым к чему?

— Его следующему звонку.

Ее глаза расширились: — У тебя есть миллион долларов при себе?

— Нет. — Он покачал головой. — Я не мог получить столько денег за один день, особенно на Коста-Рике.

— Но если бы мы были дома...

— Если бы мы были дома, мне понадобилась бы неделя или две на это.

— Ничего себе, я, действительно, удачно вышла замуж, не так ли?

— Имей в виду, — добавил он, — тогда нам пришлось бы жить в палатке и отказывать себе во всем некоторое время.

— Но я стою этого? — спросила она.

— Конечно, — согласился он с улыбкой. — Во всяком случае, когда O'Мэллори позвонил снова вчера вечером, он сказал мне, чтобы мы встретились с ним в вестибюле отеля. После того, как я попал сюда, я ждал внизу в течение тридцати минут. Когда он не появился, я подумал, что он мог бы спрятать тебя в одном из номеров, и поэтому я начал искать тебя.

— Вот так?

Он пожал плечами. — Голос у него был действительно напуганным во время второго звонка. Его даже, кажется, не волновало, что у меня не было денег, он просто хотел, чтобы я пришел, так или иначе.

— Ты не звонил в полицию?

— Он сказал, что убьет тебя, если я сделаю это. — Он покачал головой. — Все, о чем я мог думать, только о тебе. Таким образом, я взял машину и ехал всю ночь, чтобы добраться сюда.

Она выглянула в окно. Было светло. — Сейчас все-таки утро.

— Ты не знала этого?

— Я ничего не знаю, — напомнила она ему.

— Даже, как он умер?

— Нет. Или даже чей это пистолет.

Он перевел взгляд на оружие, лежащее на полу. — Или, чего он боялся?

— Ну, я думаю, что мы можем с уверенностью сделать вывод, что он боялся такого исхода.

Он кивнул. — Отличная точка зрения.

— Что нам теперь делать? — спросила она.

— Идти в полицию. — Он вернулся к кровати и схватил левую руку O'Мэллори.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Я хочу мое обручальное кольцо обратно.

— О, Боже! Нет! Оставь это.

— Но это мое обручальное кольцо!

— Ты можешь позволить себе другое, — сказала она.

— Но это то, которое ты надела мне на палец, когда мы поженились. Оно имеет сентиментальную ценность. Это...

— Оно на руке мертвеца! — Отрезала она. — Оставь его здесь!

— Но...

— Если ты заберешь его обратно прямо сейчас, — сказала она сквозь стиснутые зубы, — ты никогда больше не прикоснешься ко мне левой рукой.

Он опустил руку трупа. — Я вижу, что амнезия не повлияла на твое упрямство.

— Почему он взял твое обручальное кольцо?

— Для того, чтобы выдать себя за твоего мужа, конечно.

Она вздрогнула. — Но почему?

— Он должен был тащить твое голое бесчувственное тело из нашего отеля к своей машине, а потом из своего автомобиля в этот отель. — Он пожал плечами. — С одинаковыми кольцами, все, что он должен был сказать, это то, что ты его жена и слишком много выпила.

— Если бы я была его женой, — сказала она, — я бы, на самом деле, слишком много пила.

Он посмотрел вниз на окровавленные простыни и сказал: — Я полагаю, что он взял одну из них из нашей комнаты и завернул тебя в нее.

— Это означает, что он видел меня голой и, возможно, даже прикасался. — Она снова замерла. — О, Боже.

Кто-то снова постучал в дверь, говоря что-то на испанском. Мужские голоса на этот раз звучали очень убедительно, и это было как грозное предупреждение.

Ее муж вздохнул. — Избавься от них.

Она кивнула и повернулась, чтобы сделать это. Она не успела дойти до двери, как та распахнулась с громким треском. Четверо полицейских в форме забежали в комнату, все они были вооружены и явно готовы стрелять.

Она подняла руки. Они посмотрели на нее. Когда она, наконец, смогла издать звук, он получился как, — Г... га ... аах ...

Низкий, толстый мужчина медленно шел за полицейскими и ухмылялся. Он, казалось, был старшим.

Она вздохнула. — О, мой Бог! Подождите минуту! — Она пристально смотрела на них. — Да! Я помню тебя! Ты напал на нас! O'Мэллори боялся тебя! Ты тот, кто ударил меня по голове, придурок! — Ее глаза широко распахнулись, когда она поняла, — Ты убил его!

— Ах, миссис Смит, — сказал он. — Рад видеть вас снова.

Она посмотрела на кровать. — Смит? Он зарегистрировал нас под фамилией Смит? Очень неоригинально...

— Э-э, дорогая, — вставил ее муж. — Это наша фамилия.

Она покосилась на него. Его руки тоже были подняты. — Я на самом деле миссис Смит? — спросила она.

Он кивнул.

Она пожала плечами. — Ну что ж. По крайней мере, это легко пишется.

Толстяк откашлялся. Обратив на себя внимание, он представился: — Я капитан Бенитес.

— Я вовсе не рада видеть тебя, — ответила она.

В это время ее муж начал объяснять другим копам: — Послушайте меня. Моя жена была похищена и...

— Ваша жена, сеньор, — прервал Бенитес, — убийца.

Она ахнула. Муж попытался возразить. Полицейские в ответ на команду Бенитеса надели наручники на них обоих, а затем прошли в комнату для сбора доказательств. Когда они исследовали оружие, ее муж начал ругаться.

— Ее отпечатки пальцев на нем, — он предположил, — не так ли?

— Очень проницательный, — ответил Бенитес.

— Я не стреляла в него! — Сказала она ее любящему супругу.

— Я знаю, — сказал ее муж, его взгляд по-прежнему был направлен на Бенитеса. — Но он хочет доказать обратное.

— Вряд ли он сможет доказать обратное, — возразила она, — так как я не прикасалась к пистолету .... — Она ахнула и пристально смотрела на Бенитеса. — Вы оставили мои отпечатки на нем, пока я была без сознания!

- Я боюсь, что это было необходимо.

— Не удивительно, что O'Мэллори сказал, что убьет меня, если ... если его имя всплывет в полиции!

— Скотт, — сказал ее муж. — Меня зовут Скотт.

— Копы здесь из-за него! — продолжала она.

— Нет, нет, — сказал Бенитес. — Только я.

Она посмотрела на четырех полицейских, обыскивающих номер в поисках улик против нее. — Что насчет них?

— Они не говорят ни слова по-английски, — Бенитес ответил ей. — Они просто выполняют приказы.

— Так O'Мэллори рыскал по курортам в поисках богатых жертв, — догадался Скотт, — и вы обещали ему полицейскую защиту в обмен на долю.

— К сожалению, — сказал Бенитес, — он не выполнял своих обязанностей. Я должен был найти замену.

— O'Мэллори догадался, — предположил Скотт. — Он понял, что ты попытаешься избавиться от него.

— Конечно! — сказала она, понимая. — Вы не могли просто уволить его и рассчитывать на то, что он молча уйдет.

— Итак, вы подставляете его последнюю похищенную жертву под его убийство, — сделал вывод Скотт.

— Тем более, что, — сказал Бенитес с заметным возмущением, — его последняя жертва — молодая жена Алана Скотта Смита, пятидесяти шести летнего наследника богатства стоимостью четыреста миллионов долларов. Нееет! — Бенитес продолжал: — Вместо этого, этот некомпетентный дебил O'Мэллори нацеливается на жену Скотта Алана Смита из Сиэтла, которая, вы же меня извините за слова? Прет на пролом, ведет себя, как кобра, и голова у нее, как гранит!

— Ты прощен, — сказал Скотт.

— Эй! — сказала она.

— Любовь не слепа, — сказал ей Скотт, — она просто невероятно терпелива.

— Мы могли бы вернуться к теме моего предстоящего обвинения в убийстве, — подтолкнула она.

— Я беру взятки, — сказал Бенитес с видом человека, пытающегося продемонстрировать добрую волю и желание сотрудничать. — Но я боюсь, что вы не сможете удовлетворить мою цену.

— Сколько? — спросила она.

— Один миллион долларов США наличными.

Скотт вздохнул. — Ну, как ты заметил, я наследник дорогостоящей империи, так что мне нужно время, чтобы собрать столько денег.

— Мы не дадим ни копейки этому типу! — сказала она.

Скотт посмотрел на нее. — Это была уловка типа «Дайте мне время».

— Это не сработало бы, — заверил его Бенитес.

— Вы не можете обвинить меня в убийстве, которого я не совершала! — настаивала она.

— Конечно, могу, — сказал Бенитес. — Я являюсь экспертом в подтасовке доказательств.

— О-о-о. — Она думала, что ее вырвет.

— Да, я боюсь, что все против вас, — сказал Бенитес с оттенком сочувствия. — И против вашего медового месяца. Такой позор, но ничем не могу помочь.

— Послушайте, почему бы вам не арестовать меня за его убийство?— предложил Скотт в отчаянии. — Скажите, что я застукал их здесь вместе, и в порыве ревности...

— К сожалению, — сказал Бенитес, — ваша храбрость заслуживает уважения, но на пистолете ее отпечатки пальцев, а не ваши ... Тем не менее, мы будем рады вас тоже арестовать.

— За что это?

— Я уверен, что я что-нибудь придумаю.

— Вам это не сойдет с рук!

— Этому предупреждению не хватает оригинальности, но ваша искренность впечатляет, — ответил Бенитес. — Тем не менее, искренность вряд ли поможет вам убедить...

Раздался внезапный крик позади нее, так громко, что она подпрыгнула. В комнату ворвались мужчины, вокруг возня, вопли, путаница, потасовка. Когда раздался выстрел, Скотт повалил ее на пол и приземлился сверху. Она задыхалась и изо всех сил пыталась увидеть, что происходит. Она видела, как чьи-то ноги приближаются к ней, она попыталась откатиться, но вес Скотта удерживал ее. Кто-то ударил ее ногой по голове.

— Оу!

— Что? Что случилось? — спросил Скотт.

— Кто-то ударил меня! Отпусти меня!

— Лежи! — приказал он.

— Что происходит?

Когда Скотт, наконец, отпустил ее, Бенитес лежал лицом вниз на полу с руками скованными за спиной. Четверо полицейских, которые пришли сюда с ним, лежали возле стены и старались (как казалось) доказать их невиновность. И десяток вооруженных людей в камуфляже расхаживали по комнате.

— Что происходит? — спросила она снова, кто-то помог ей и ее мужу встать на ноги.

— O'Mэллори должен был предать Бенитеса, — сказал Скотт.

Она огляделась. — Ты имеешь в виду ... он понял, что ты не доберешься сюда вовремя, чтобы спасти его...

— Чтобы спасти тебя, — поправил он.

— И поэтому он донес на Бенитеса!

— Кто-нибудь здесь говорит по-английски? — спросил Скотт.

— No, señor. — Человек в униформе с серьезным лицом извинился за то, что говорил на испанском языке.

Они пытались понять друг друга, но их усилия были напрасны.

— О, Матерь Божия! — воскликнул Бенитес, лежа в неудобной позе на полу. — Он говорит, что вы должны сопровождать его в участок и воспользоваться услугами переводчика! На самом деле, если вы не можете даже двух слов связать на испанском, почему вы отправились в медовый месяц в такое место, как Виргинские острова?

— Вот видишь? — Скотт сказал ей.

— О, ты его еще будешь слушать? — она ответила.

— Разве я не говорил тебе.

— Говорил что-то вроде: я предупреждал, что это не очень хороший способ начинать наш брак.

Казалось, он готов спорить, но потом передумал. Он наклонился и поцеловал ее. — Я просто рад, что теперь ты в безопасности, — прошептал он.

Она попыталась обнять его и поморщилась, когда наручники впились в ее запястья. — Эй, Бенитес, нам нужен ключ к этим браслетам.

Бенитес поворчал, затем обратился к одному из своих конвоиров. Несколько мгновений спустя, кто-то снял с нее наручники, и она кинулась в объятия своего мужа — объятия, который теперь ей казались такими знакомы.

— От тебя воняет гелем после бритья O'Мэллори, — пробормотал он.

— Все хорошо, — пробормотала она с облегчением.

— Теперь ты помнишь меня?

— Потихоньку все вспоминаю.

Он крепче обнял ее, а затем сказал: — Я не думаю, что мы должны рассказывать твоей матери обо всем этом.

Она замерла на мгновение, а потом застонала: — Моя мама.

— Что не так?

— О ... Ничего, я просто забыла о ней на некоторое время.

Она почувствовала, как он дрожит от смеха, а потом целует ее волосы. Он провел рукой по ее спине и ее попке, прижимаясь к ней бедрами. Куча других воспоминаний нахлынули на нее, и она почувствовала, что краснеет.

— Давай, — прошептала она. — Давай дадим показания и покончим с этим. Нам необходимо вернуться к нашему медовому месяцу.

— Хорошо, Хэрри.

Она вздрогнула и отстранилась. — Хэрри?

Он кивнул. — Хэрриет. Хэрриет Бриниаски Смит. Ты не помнишь?

— Хэрриет Бриниаски... — Она дрожащей рукой прикоснулась ко лбу. — Неудивительно, что я забыла.

— Дорогая...

— Что еще я забыла? — спросила она.

— Я не знаю.

— Ты не двоеженец?

— Нет!

— Или серийный убийца? Или лидер какой-нибудь секты? Или...

— Нет! Может, хватит?

— Просто скажи мне плохие новости прямо сейчас. Я могу принять это.

Он вздохнул. — Больше нет плохих новостей.

Она изучала его. — Посмотрим.

— Плохие новости, — сказал Бенитес, когда его выводили из комнаты, — заключаются в том, что он не является наследником богатства стоимостью четыреста миллионов долларов!

— С другой стороны, — Скотт посмотрел на Хэрриет, — Смит — бисексуальный бабник. В то время как я гетеросексуален и полностью моногамен.

— Ну, прошло только шесть дней, — протянула она.

Он поцеловал ее руку, этот придворной жест, который теперь она вспомнила, была типичен для него. — Через пятьдесят лет, — пообещал он, — Я скажу тебе тоже самое.

Она улыбнулась. — Я думаю, что на сегодня Коста-Рики с меня хватит. Так что, если ты по-прежнему, очень хочешь поехать на Виргинские острова ...

— Это хорошая идея. — Он оглянулся и улыбнулся. — Но я клянусь, я обычно не захожу так далеко, чтобы выиграть спор.

Конец