Аладдин

Глава 1

Неторопливо всходило солнце. Его лучи сперва лишь едва выглядывали из-за горизонта, освещая песчаные дюны, но вскоре добрались до великих стен Аграбы и сверкающего позади неё синего моря. Купающийся в лучах утреннего света город будто засиял золотом, стали оживать его легендарные базары и улицы. Воздух наполнился запахами выпечки и экзотических пряностей, создававших особый насыщенный аромат. Внизу в порту причаливали корабли, привозившие полные трюмы сокровищ со всех концов света. На других капитаны выкрикивали команды матросам, готовя к выходу в море свои суда, наполненные всевозможными богатствами родной страны. В вышине кружили морские птицы, чьи непрерывные крики сливались с шумом неустанно набегающих на берег волн.

На базаре торговцы открывали свои палатки, наполняли лотки свежими фруктами и овощами, яркими шелками и атласом и прочими экзотическими диковинками, которые они, поторговавшись, продадут, когда откроется ярмарка. Музыканты с разнообразными инструментами располагались в тени большого дворца, возвышавшегося над городом. Вскоре самые разные звуки наполнят все закоулки города, а когда день угаснет, музыка выманит жителей из домов – потанцевать и насладиться прохладной арабской ночью. Это было волшебное место. Место, где, казалось, произойти может всё, что угодно, где на каждом углу поджидало множество сюрпризов.

Однако жить здесь было непросто. Особенно тем, для кого домом была улица. Дворец Аграбы заставлял поверить в её богатство и процветание, но улицы за стенами дворца рассказывали более неприглядную правду. Чтобы выжить тут, нужно было проявлять смекалку, быстро бегать и быстро соображать.

Аладдин начал путь с рынка. Шум и толчея там быстро нарастали по мере того, как слуги, купцы и горожане приступали к повседневным делам, торговались, выискивали самые свежие фрукты или особые сорта шёлка. Вокруг слышалось с полдюжины разных языков, складывающихся в неожиданно успокаивающую симфонию. Аладдину и звуки, и люди, и суета рынка были прекрасно знакомы. Каждый день из своих двадцати лет он провёл в Аграбе. Паренёк как родился оборванцем, так им и оставался: улицы, задворки домов, тенистые переулки были местом его игр, его школой. На рынке юноша оттачивал умение «брать взаймы» то, что было ему необходимо и когда это ему было необходимо. Он был прекрасно осведомлён, что большинство тех, кто вёл подобную жизнь, давно отказались от всякой надежды на лучшую долю, смирились с тем, что проведут так все отмеренные им дни. Но не таков был Аладдин. Взглянув на возвышавшийся вдали дворец, он ощутил знакомое возбуждение, возникавшее всякий раз, когда он смотрел на эти дивные башни и пышные сады. Паренёк знал, точнее верил, что жизнь на самом деле намного интереснее. Он обязательно станет кем-то значительным, пусть хотя бы даже лучшим оборванцем в Аграбе.

Покачав головой, Аладдин двинулся сквозь рыночную толпу. Не время предаваться мечтам. Имелись более насущные проблемы, например, как раздобыть завтрак. Бурчащий желудок напоминал, что последняя трапеза случилась у него сутки назад, и требовал наполнить его чем-нибудь сладким. Может, гранат или булочка с пряностями из палатки Саджи. У неё всегда была самая лучшая выпечка. От одной мысли об этом у бродяги слюнки потекли.

Продолжая свой путь, Аладдин обдумывал грядущий день. Его отнюдь не заурядная жизнь требовала прежде всего плана, а на всякий случай ещё и запасного плана. Для начала он отправится в порт разузнать, какие грузы прибыли в Аграбу с утренним приливом. На рынке товар окажется на следующий день, и всякий, кто называл себя вором, понимал, что, дабы опередить конкурентов, нужно ознакомиться с будущей добычей заранее.

На плече что-то бормотала обезьянка Аладдина – Абу, по совместительству его лучший друг. Рассеянно кивая в ответ на особо длинную и визгливую тираду, Аладдин чуть не налетел на женщину. От неожиданности он отшатнулся, сделав шаг назад, но всё же успел заметить сверкающую и явно очень дорогую драгоценность на шее незнакомки. Лицо оборванца тут же расплылось в широкой улыбке.

– Как зовут вашу обезьянку? – поинтересовалась женщина.

– Абу, – гордо сообщил Аладдин. Упомянутый представитель семейства хвостатых сдвинул набок маленькую феску и перепрыгнул с плеча хозяина на руку собеседницы.

Та радостно засмеялась.

– Чудесная обезьянка, – проговорила она, воркуя с Абу, который так и вился у её плеч.

Хозяин бросил на него выразительный взгляд. Абу кивнул и стал перебирать лапами ещё быстрее. Вновь переключив внимание на женщину, молодой человек кивком указал на её украшение.

– Красивое ожерелье, – заметил он.

Подняв руку к шее, женщина потрогала ярко-жёлтый камень, висевший на массивной цепочке. Глазами Аладдин следил за её пальцами, но уши улавливали все звуки вокруг. Он достаточно долго прожил на улице и прекрасно понимал, когда его пытаются надуть. Красивые обворожительные дамы не обращаются просто так к таким, как он, если у них нет на то особых причин, и причины эти нередко сулят неприятности. И точно, до его слуха донёсся лёгкий шорох, а потом кто-то едва заметно потянул сумку у него на плече.

С быстротой молнии Аладдин обернулся и схватил тонкую гладкую руку, которая как раз пыталась обворовать его. Дёрнув за неё, он увидел перед собой ещё одну девушку, явно соучастницу. Знакомый фокус. Отвлечь и обхитрить.

– Привет, – сказал он, и очаровательная улыбка озарила его миловидное лицо, отчего оно стало ещё красивее. – Пожалуй, это моё. Надо было заняться карманом, но ты выбрала сумку. Вот она, жадность… Она всегда будет тебе мешать.

Женщина, которая первой привлекла внимание Аладдина, пожала плечами.

– Всё равно у тебя нет ничего, что стоило бы украсть, – заявила она и, покачивая бёдрами, скрылась в рыночной толпе, увлекая за собой подругу. Аладдин слышал, как подельницы ворчат, и знал, что они уже высматривают следующую жертву.

Юноша быстро вскарабкался по неровной стене соседнего здания, прыгнул на крышу и подождал, пока Абу к нему присоединится.

– Ну, как у нас дела?

В ответ Абу протянул ему маленькую смуглую ручку, сжимавшую ожерелье с ярко-жёлтым камнем.

– Хорошая обезьянка, – похвалил довольный хозяин. Он знал, что производил впечатление простака. Но уж кем-кем, а простаком он точно не был. Подняв ожерелье повыше и подставив его лучам солнца так, что оно соблазнительно засияло, молодой человек улыбнулся ещё шире. Кажется, сегодня нищий немного разбогател.