Алекс и Алекс 2

Глава 25

— Слушай, такой деликатный вопрос, — на самом деле, я не уверен, что хочу его задавать.

Как и слышать ответ. Но любая недосказанность — прямой путь в никуда.

— Внимательно слушаю, — вопреки своему серьёзному заявлению, Жойс легкомысленно болтает в воздухе ногой.

— Я, конечно, не сильно верю в честь мундира, в армейское боевое братство или в прочую подобную белиберду. Но лично мне братва из Квадрата на разных этапах помогла весьма солидно. И без той помощи всё было бы достаточно критично… А помогли они сами, по собственной инициативе и без каких-либо условий. Ничего не попросив взамен…

— Хочешь спросить, как я могу так поступать с товарищами по оружию? — хмыкает Жойс, нисколько не волнуясь.

Вижу с помощью чипа.

— Да. Потому что из этого вытекает и второй вопрос — а не…

— А не швырну ли я когда-нибудь и тебя? Если звёзды сложатся определённым образом? — Она не то чтоб подбирается, но вокруг глаз моментально обозначаются какие-то круги.

Как будто она три ночи не спала и не ела.

— Именно.

— Ну слушай.

_________

Визит на один из опорных пунктов был плановым, потому что регулярным. Кроме служебных задач, там надо было проконтролировать количество, качество и соответствие упаковки новой партии товара: Жойс, ещё недавно принятая «в дело» на испытательный срок, это всегда по возможности делала лично. Сейчас же закупка, помимо прочего, состояла из премиального продукта: из разряда тех, когда десяток ящиков стоит больше, чем иной полноценный контейнер.

Перестраховки много не бывает, зато наоборот случается сплошь и рядом. Жойс уже чуть-чуть привыкла к своим «бизнес» функциям и не хотела ничего пускать на самотёк.

При подъезде к объекту, по ушам ударила тишина. Но она, как и все остальные последнее время, была слишком расслаблена по инерции. Оттого ни разу не насторожилась.

Как выяснилось буквально через три минуты, беспечной была не она одна. Шестнадцать мёртвых тел обитателей опорного пункта, разной степени целостности, уже здорово пахли.

Жойс выругала себя последними словами: надо было хотя б штатную винтовку на заднее сидение бросить. А сейчас, в центре массива густой тропической растительности, с семизарядной пукалкой-короткостволом… Всё равно что со стебельком одуванчика против пятилетнего самца-леопарда.

Впрочем, так тела воняют на второй или третий день. Скорее всего, местные авторы «сюрприза» уже убрались из окрестностей, понадеялась было она.

Опровергая её робкую надежду, тут же сработало предчувствие, которое в джунглях её не покидало никогда. Она чуть сместилась, после чего рядом с ней тут же защёлкали по металлическому каркасу попадания. Причём садили местные явно из чего-то бесшумного.

Быстро залетев в приземистое, капительное, одноэтажное здание склада, Жойс мгновенно закрыла за собой и заблокировала металлические ворота. Сталь-семёрка хоть и ненадолго, но задержит атакующих.

Хлопнув себя по лбу, она опрометью метнулась в местную оружейку, представлявшую собой глухой капитальный каменный короб внутри склада.

Решётка оружейки была деформирована, но Жойс была тут почти своей. Внутри, кроме штатных пирамид, имелся и замаскированный спуск в небольшой подвальчик (считай, погреб). Те, кто хозяйничал в помещении недавно, об этом явно не знали (либо по тупости не сообразили проверить всё получше).

Сдвинув одну из этажерок, Жойс скатилась по лестнице вниз и вознесла молитвы сразу всем богам, которых помнила: энзэ в подвальчике был не тронут. А с этим уже можно и поковыряться…

Следующие четыре часа она то прощалась с жизнью, стреляя буквально на расплав ствола; то, пользуясь передышками, перетаскивала вниз, в подвал, ящик за ящиком. Спасая ту самую премиальную партию товара, хватаясь поначалу за самые дорогие коробки.

Говорившие на кастильяно местные, кстати, предлагали вообще оставить её в покое. Надо было лишь пустить их в склад и отдать им какие-то ящики, шедшие вместе с табаком (интересно, кстати; а почему тогда они сразу всё не вытащили? Верхний ярус той же оружейки вынесли, считай, до последней тряпки).

В пылу горячей фазы «общения» с местными, Жойс было не до разглядывания: а что там ещё за попутный груз. Кстати, эти ставшие камнем преткновения ящики были ещё и укупорены на совесть, не сразу такой вскроешь.

Когда, всполошенные её долгим отсутствием, часов через пять всё же подоспели свои, она сидела у стены склада, привалившись к ней спиной, и одной рукой перетягивала себе кровившие вовсю ногу и корпус (последнее получалось из рук вон плохо).

Вторая рука была занята — в ней она держала расчекованую гранату.

Появившееся сразу вслед за маневренной группой начальство, в лице белых подполковника и капитана, первым делом проверило товар. Затем ей были отвешены сальные комплименты, причём двое белых из более высокого штаба никак не хотели понимать, почему негритоска (так и сказали, дословно) ломается. Могла бы быть и поприветливее.

Когда Жойс выяснила, что это и есть те самые её «партнёры», которые ведут с ней один бизнес (только сверху), она открытым текстом спросила, как обстоят дела с её будущей долей, с благодарностью (последнее можно и по армейской линии).

Честно говоря, кроме наспех брошенного «молодец, черномазая!» (когда шагали мимо), она рассчитывала на чуть иную обратную связь. Во всех смыслах.

Для начала, её прокатили с медалью. Просто завернули представление, пояснив в кулуарах: подполковник очень осерчал за её отповедь в его адрес. Белый клялся, что черножопая блядь (передаём дословно, говорили товарищи) ещё не раз пожалеет, что отказалась от командировочного романа с таким бравым мужчиной, тем более что в госпитале она валялась там же, где находился и штаб группировки.

Вопросы же касательно её нормальной доли в бизнесе также не нашли понимания: те, с кем контачила лично она, финансовыми потоками не распоряжались. А те, кто решал вопросы по деньгам, находились сразу над этим подполковником, который был и связующим звеном, и фильтром, и прослойкой в одном лице.

А она ещё удивлялась, откуда такой чин принёсся в первых рядах… За ценные ящики переживал.

В общем, её работа на все руки мастера так и осталась за ней — и на этапе закупа, и на этапе дистрибуции уже в доминионе.

Поначалу она вписывалась в это всё исключительно на общественных началах, не оговорив чётко условий. Искренне полагая, что свои кинуть не должны. Да и не могут же они пилить ветку, в её лице, на которой держится достаточно многое?

Ошиблась. Ещё как могут. Теперь она тащила всё тот же воз обязанностей, но уже без особых перспектив получить что-то кроме «второй» зарплаты, не проходящей по ведомости. Немаленькой, но и никак не соответствовавшей справедливости, в её понимании.

Самое интересное, что вышестоящим даже в голову не пришло менять её на кого-то иного: а зачем? Кто везёт, на том и возят. Свою работу она делала безукоризненно, несмотря на явно не соответствовавшие рангу задач условия.

Наверху мыслили стандартно; работа делается. Человек проверен, ещё и как проверен… А то, что её с мотивацией обошли, и по итогам испытательного срока не пересмотрели условия (как обещалось), так это мелочь. Не до мелких сошек в больших делах.

Работа же делается? Да. Плюс, сам человек — не совсем и человек, если разобраться чуть глубже. Так, черножопая макака, бортанувшая белого подполковника с командировочным сексом.

_________

— … вот тогда я и объявила сама себе независимость. — Завершает рассказ Жойс. — Понимаешь, я бы поняла, прокати они меня только с медалью: ну, не захотели по ряду причин привлекать внимания ни к инциденту, ни вообще к опорному пункту. Допустим, надо спустить на тормозах и замять любой ценой. Логично: мало ли, как глубоко сверху копались бы… Вдруг стали бы разбираться на совесть — а там и авиация регулярно летит вне плана, и многое другое. Ради общих денег, я бы потерпела. — Она почти докурила сигару, но всё ещё держит её кончиками ногтей, затягиваясь уже обжигающим лёгкие дымом. — Также, я бы поняла: оставь они мне оклад стажёра, я сейчас про дистрибуцию, если бы по армейской линии плюшками осыпали. Как говорится, что-то одно: или взыскание, но жратвы не лишайте. Или лишите жратвы, но без взысканий. А когда и сзади, и спереди, — она насмешливо фыркает. — В рамках договорённостей, я всю работу делаю безукоризненно, включая даже управление сбытом тут. Но я никогда не обещала никому, что буду вечной рабыней с долей в четверть от того, что имеют на аналогичных задачах белые. Рабыней, которую можно прокинуть по деньгам, ибо всё равно она никуда из армии не денется. И докладывать либо жаловаться не побежит.

— М-да. Даже не знаю, что сказать, — запускаю руку в её жёсткие и вьющиеся волосы.

— Ничего и не говори, — ворчит она, прикрывая глаза. — По всем неписанным правилам, они должны были, как минимум, либо наградить за опорный пункт, за ранение; либо — как-то иначе поощрить. Есть в армии и другие варианты бонусов.

— Не наградили? Вообще?

— Не-а. Никак. Как отрезало. Больше скажу: навалили чуть попозже ещё задач по закупу и дистрибуции, не меняя той суммы «доплаты», что была на пробном периоде.

— Это как взять дворника на испытательный срок; затем навесить на него обязанностей инженера по эксплуатации; а деньги оставить на том же уровне, как у кандидата в дворники? — перевожу в понятные мне категории.

— Угу. С той разницей, что эти могли хотя б что-то дать по армейской линии. Хотя б железку за ранение. Абсолютно бесплатно для своего личного кармана — но в рамках устоявшихся правил. — Вздыхает Жойс. — В общем, никаких симпатий с моей стороны. Знаешь, поговорка есть: «Как герцог с нами, так и мы с герцогом»? Этот мудила так и заявил, когда я в лоб ему вопросы задала уже позже: черномазая обезьяна типа тебя должна вообще быть благодарна, что тебя к людям в бизнес пустили. Выйдешь со службы, я тебе рекомендации, говорит, дам. Радуйся. На гражданке пристроишься, хоть куда: благо, и логистическую цепочку знаешь от и до, и дистрибуцию. Скажи спасибо хотя бы за это, раз белый мужчина для твоей … манды оказался слишком хорош.

— Видимо, обидно.

— Ещё как обидно, — спокойно кивает Жойс. — Потому я и делаю свою дистрибуцию в параллель. А теперь думай, что хочешь. Кстати, я уже потом узнала. Та партия, что я на опорном пункте в подвал попутно перетаскала, шла в какие-то премиальные сети в столице. И сорвать её было никак нельзя: первый закуп, сложный контракт, долго уговаривали, на полку входили за взятки.

_________

— Чистая правда. — Сдержанно выносит вердикт Алекс о нашем с Жойс разговоре, когда я уже рысью бегу на съёмки. — Даже что-то недорассказала. Было что-то ещё там с тем подполковником, крайне неприятное. Так что, не переживай. Никакая это не манипуляция. Я и сам удивлён; но, всё сказанное — чистая монета.

_________

— Я, кстати, к твоему комму на время подконнектился, — сообщает Алекс ещё через секунду. — Посмотрел, что там за седьмое и четырнадцатое авиакрылья в доминионах, где Жойс базируется.

— И что нашёл?

— А вот, погляди. Фотографии их штабов, с их официальных сайтов, — веселится Алекс, подгружая мне изображения.

— М-да уж. Белых среди них и правда немного, — констатирую, бегло пробежавшись по лицам.

— Ровно один чистокровный белый на оба штаба, — продолжает смеяться Алекс. — Остальные явно не белые. Видимо, у вас действительно какая-то проблема расовая… Кстати, а ты заметил, что в Корпусе никаких рас, кроме твоей, тоже что-то не видать? Хотя на той же улице — и темнокожих разных генетических групп, и азиатов вполне себе хватает.

— Ну-у, лично я бы ту же Исфахани чистокровной белой не назвал, — начинаю сходу сомневаться. — Это для начала. Но никого второго, следом за ней, уже даже в лицо не припомню. Так что, скорее да.

— Исфахани однозначно твоей расы. — Отрезает Алекс. — Могу лекцию по генетике прочесть, с иллюстрациями.

— НЕ НАДО! Я уже понял. Сейчас думаю. Ты где-то прав, но я почему-то на это внимания не обращал. Знаешь, тут не то чтоб проблема. Мне кажется, здесь скорее исторически сложившиеся районы проживания в городе.

— Возможно. — Уклончиво отвечает сосед. — Ладно, у меня тут за занятиями тоже и резерв чуть подрос, и мощность. Я, пока ты шагаешь, ещё полистаю источники через твой комм на эту тему. Как так? Вроде и по расовому признаку формально нет деления, а по факту — оно вполне себе ощутимое. Ваше общество всё интереснее и интереснее… — в его тоне явно сквозит неприкрытый сарказм.

_________

— Ну и какие ты критерии видишь для набора группы? — Фархат, катаясь вперёд-назад по комнатке в офисном кресле, действительно всерьёз решил рассмотреть предложение Алекса. — Для того, чтоб это решение было прозрачным и, следовательно, проходным, всем нужны способы его измеримости. Лично я этого в досягаемости не вижу. Так, чтоб механизм решения объяснить остальным можно было.

— Моё мнение — не аргумент? — уточнил Алекс.

— Для меня — безоговорочный, — серьёзно ответил араб. — Но, кроме меня, здесь есть и другие люди. И они, к сожалению, к этой самой художественной составляющей совсем не так чувствительны. Им бы что-то в цифрах, тогда есть вариант всё решить быстро. И раз уж всё равно обсуждаем… По мне, скорость прохождения пробной трассы — единственный исчисляемый параметр. По которому можно оценивать объективно. Но как раз именно на скорость ориентироваться и нельзя, ты сам это сказал в самый первый раз. Я, кстати, согласился.

Как ни смешно, но спонсорам с родины идея модернизации фильма современными западными фишками очень понравилась. С учётом трюков, выполняемых на выстроенном в полную величину макете (трёх кварталов средневекового города!), фильм действительно ожил и заиграл новыми смыслами. Потенциально картина только приобрела, причём в глазах сразу двух различных аудиторий: восточной и западной.

Сценарий моментально переработали и дописали, разбив дополнения на эпизоды. Чтоб тут же встать перед следующим вопросом: увеличить ли время, отведённое на съёмки, в два раза? Или же вернуть всё, как было?

Алекс сходу предложил третье решение, о котором впопыхах просто не успели подумать: макет большой, бегать можно на разных участках параллельно. Собственно, изначально каскадёров и собирались брать с запасом, но потом тема как-то замылилась, поскольку всем было не до того.

Если добрать ещё народу, то за один съёмочный день можно делать в разы больше. Просто сниматься будут три разных эпизода одновременно, поскольку бегут сразу несколько человек.

— Да бог с тобой! — свёл брови вместе Алекс. — Загибай пальцы. Каскадёр должен иметь как минимум два-три года опыта в паркуре и фриране. Все те, у кого такой опыт есть, в этом городе знают друг друга лично или имеют общих знакомых.

— Можем проверить на правдивость слова каждого? — ухватился за последнюю мысль араб. — Причём быстро?

— Угу. Кроме того, я ещё в первый раз удивился: а зачем вы всех лично собеседуете? Достаточно же прислать промо-видео со своих тренировок на улице или в зале. — Алекс недоумённо пожал плечами. — Там уже по этому видео будет очень многое понятно и вам, и мне заодно.

— Да мы и собирались так сделать с самого начала, — подосадовал Фархат. — Но потом Майра затупила, что-то напутала, а мы с Сэмом уже не стали ей на вид ставить… Ещё что-то?

— Ещё надо уметь минимальную базу паркура: прыжки с высоты, кэтлип, прыжки от стен, прыжки в длину, опорные прыжки. — Загнул пять пальцев Алекс. — Обладать «флоу», то есть пластикой и умением соединять движения в единую трассу. Понимаешь меня?

— Более чем… — кивнул главный консультант.

— Из акробатики: уметь переднее сальто, боковое, и желательно — корк, винт, эриал-твист. — Продолжил его собеседник. — Из дополнительных плюсов: опыт в съёмке в рекламе и кино, а также работа со страховочными системами и матами. Вот тебе и весь перечень. Теперь ты мне скажи: он сильно неисчисляем?

— Да нормальный, вроде, — задумчиво пробормотал Фархат. — А есть где это всё в эталонном исполнении увидеть? Чтоб было с чем сравнивать, когда народ придёт?

— На сайте федерации! — красноречиво наклонил голову к плечу Алекс и полез в карман за коммом.

— О, знакомься, — отвлёкся на мгновение араб, разворачиваясь в кресле на звук открываемой двери. — За тобой персонально закрепляется человек, который теперь будет готовить твою внешность для…

— ЧТО ЭТО ТАКОЕ? — невежливо перебил старшего Алекс, указывая пальцем на только что вошедшего. — Кто этого пидора сюда пустил?!

— Эй, полегче! — изумился Фархат, благо, разговор вёлся на языке Пророка и вошедшему понятен не был.

В следующий момент араб удивился ещё больше: планировавшийся к закреплению персонально за Алексом новый гримёр (он же — костюмер), при виде того, с кем предстояло работать, моментально побледнел и отвесил челюсть почти до пола.

— Вы что, знакомы? — мгновенно сориентировался араб. — Какие-то неприятности в прошлом?

— Знакомством не назовёшь, — сдержано ответил Алекс, переходя на Всеобщий. — Специально говорю на этом языке, чтоб без недосказанностей. Стой за дверью, козляра! — рявкнул он новому сотруднику. — В общем, я его видел в Квадрате. Это некто Флектор, точного имени не знаю. Он там занимал место в секторе… — дальше Алекс наклонился к арабу и что-то секунд десять шептал на ухо.

По мере услышанного, лицо южанина вытягивалось.

— В общем, он в Квадрате прямо оказывал услуги весьма определённого характера. Интимного. Поскольку женщин там нет, а молодых и здоровых мужиков хватает. Лично я не буду с ним иметь ничего общего. — Продолжил Алекс, повернувшись уже к Фархату. — Скажем, его многолетний стаж пассивного гомосексуалиста… хотя просится другое слово… это его личное дело. Но ровно до тех пор, пока он не находится со мной на одной площади.

— Да я понимаю, — задумчиво уронил араб на своём языке.

— Если он сюда входит, я тут же выхожу. Причём, по возможности, к нему не прикасаясь. — Продолжил Алекс. — Без обид, Фархат: где заработать, я найду и так. А вот если всякие пидоры начнут меня или мои вещи руками трогать… Мне ещё дорога моя репутация.

— Я не знал. — Сдержанно ответил южанин по-арабски. — Уходи, — повернулся он к несостоявшемуся сотруднику, бросив одно слово на Всеобщем, чтоб моментально забыть этот эпизод в следующий момент.

— Эй, но это же была моя работа! — возмутился от двери необычный посетитель, с опаской, впрочем, глядя на Алекса, и не решаясь преступить порог.

Ни слова не говоря, араб сказал пару непонятных слов в радиостанцию. И ровно через минуту упирающегося толстяка под руки несли наружу двое секьюрити, брезгливо воротящие нос.

— Сексуальная ориентация не может быть основанием для дискриминации! — донеслось из конца коридора.

Фархат подъехал на стуле к открытой двери и громко сказал на Всеобщем в коридор, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Уволен за ложь в анкете!

— А ведь хорошо, что я о себе всё сразу рассказал, — задумчиво покивал сам себе Алекс, глядя на араба, катящегося в кресле от двери обратно.

— Да бог с тобой! — махнул рукой южанин. — Или ты думаешь, что я б такому и правда позволил здесь всё руками трогать?..