Алекс и Алекс 4

Глава 25

— Наслаждаешься? Завари и на меня. — Хмуро бросает Жойс с порога.

Вытащив ноги из ботинок и оставляя по пути за собой на полу фрагменты одежды, она направляется в санузел.

Откуда появляется минут через десять, распаренная от горячей воды и уже в чуть более позитивном настроении.

Я на момент её прихода сидел на своём премиальном стуле и в третий раз, от нечего делать, варил кофе. Сейчас вот засыпал порцию и на неё.

— Подвинься. — Она сдвигает меня бедром в сторону и втискивается рядом, тут же жадно припадая к своей чашке. — Ты случайно жрать не хочешь? Может, сходим куда-то? Проветриться охота.

— У тебя такой вид, что я бы скорее заподозрил желание выпить. — Предполагаю осторожно, основываясь на информации из чипа. — Есть особо не хочу: мы у Карвальо часа два сидели, я там бисквитов наелся. У неё полный ящик, как из пайков вытаскивали.

— Знаю. — Вяло кивает моя половина, тяжело вздыхая и что-то взвешивая. — Молодому организму нужны витамины. Нехрен тестом брюхо набивать… Погнали!

Она залпом допивает чуть не половину более чем полулитровой чашки и решительно поднимается.

_________

До заведения с многоговорящим названием «САН ПАУЛУ», расположенного в верхней части города, решаем идти пешком.

— Мне необходимо расслабиться и подумать, — вздыхает то и дело Жойс, наотрез отказываясь давать объяснения. — А тут самое оно: речка по дороге, клумбы вон с цветами вокруг, даже кусты какие-то… идиллия.

— Дорога до точки идёт через пару таких районов, что идиллическими их точно не назовёшь, — смеюсь на ходу.

Мы, не сговариваясь, взяли друг друга за ладони, как дети. Сейчас, наверное, со стороны выглядим школьниками.

— Срать на те районы. — Отмахивается она. — У меня ствол. У тебя тоже.

— Инъектор, — поправляю её, — но как скажешь. Слушай. Не подумай, что я лезу не в свои дела, — дальше в точности копирую её вздох. — Но я, во-первых, вижу, что что-то случилось. Во-вторых, мне пришло уведомление, что ты с нашего маркетингового счёта сняла все деньги. В-третьих, у тебя сейчас в три раза меньше дофаминов и эндорфинов в крови, чем в твоём стандартном состоянии. А норадренлина наоборот, примерно настолько же больше. Ну хочешь молчать — молчи. Кто я тебе такой, чтоб расспрашивать… но вообще-то, это где-то обидно, да.

— А откуда знаешь про норадреналин и дофамин?! — моментально вспыхивает интересом Жойс, тут же переключая внимание с размышлений на меня.

— Вот что в тебе хорошо, так это мгновенная смена фокуса, — вместо ответа на вопрос, поднимаю на секунду её ладонь в своей. — Держу тебя за руку. Ты выделяешь много чего через железы на ладони. Я с помощью чипа анализирую. Обычное дело для ханьской искры.

— А-а-а, понятно, — разочарованно вздыхает она, затем снова загорается интересом. — А что ты там про смену фокуса говорил? Что во мне хорошо? Я прослушала начало.

— Твой личный рекорд, когда ты дулась бы и нервничала по какому-либо поводу, семнадцать минут. Ну, при мне, — уточняю. — И непрерывно.

— Это когда я столько тормозила? — неподдельно изумляется она, выныривая наконец из сумрачного состояния психики.

— А в суде, когда мы только познакомились. — Опять смеюсь, припоминая некоторые яркие детали. — Ты пыталась отвлечься, расспросить меня получше и, попутно, давила кисляки по какому-то поводу. На заднем плане.

— Это, интересно, о чём я тогда думала? — напрягает память она. — Хоть убей, не помню.

— А суд для тебя не является фактором, снижающим эмоциональный тонус?

Дальше прыскаем синхронно, кажется, спугивая с лавочки засидевшегося кота.

— Дом продала только что. Срочно. Свой, который… — без перехода выдаёт Жойс.

— НЕ УТОЧНЯЙ. Я помню.

— Ещё с личного счёта сняла всё, что было. И тут же отдала.

Молчу, ожидая продолжения.

— Ты, может, не в курсе, но у вас тут сейчас какая-то революция то ли случилась, то ли в самом разгаре, — наконец решается на откровенность она. — Ваш муниципалитет в одностороннем порядке приостановил действия всех экономических соглашений с Федерацией, буквально за полчаса.

— Знаю, я читал меморандум. Мне куратор сбросил на комм, — поясняю под её удивлённым взглядом. — Продолжай.

— Для всех федеральных подакцизных грузов, следующих к вам либо через вас, введено обязательное страхование. — Снова хмурится моя подруга. — В размере их таможенной стоимости. А я как раз партию гнала на реэкспорт, плюс вложилась в многократное увеличение складского запаса. Раз на выделенном нами участке стандартизация торговой сети себя оправдывает, значит, надо масштабироваться. Под это складской запас увеличила…

— Э-э, погоди. Если всего в агломерации тысяч пятнадцать подходящих нам по формату торговых точек, — вывожу на внутренний интерфейс константы, сохранённые Алексом в виде отдельной базы. — А мы вошли только в полторы сотни из них… это насколько ты увеличиваться собралась?

Жойс красноречиво молчит.

— Только не говори, что в сто раз! — У меня начинает оформляться достаточно рельефное подозрение.

— Ну почему в сто, — она в очередной раз вздыхает. — В сто, это если только этот город брать. А я думала и соседние два региона закрыть месяца за два: техника Моше же позволяет.

— Не буду ничего говорить. Твои деньги — не моё дело. — Широко раскрыв глаза от удивления, усилием воли выбрасываю все дурацкие мысли из головы.

— Угу. Моё решение — мои последствия. — Вяло соглашается бравая сержант. — Тем более, формально, деньги должны со временем вернуться. Просто сейчас пришлось даже дом продать, чтоб товар не застрял. А то там по процедуре, если не внесён залог, его конфискуют и он автоматом с временного фискального хранения едет на склад конфиската.

— Какой-то грабёж получается. С этой стороны, я нашу революцию не рассматривал, — обескураженно бормочу под нос.

— Ну-ка, ну-ка? — моя подруга на ходу безошибочно хватает свободной рукой меня за подбородок, на мгновение поворачивая моё лицо в свою сторону. — Теперь ты рассказывай! Ты там каким местом?!

_________

Долбаная революция вообще оказалась делом рук Алекса и этой белобрысой. Китаянка, мать её, похоже, тоже поучаствовала.

Когда Алекс рассказал ей за три минуты всё в деталях, включая арест муниципальным кланом псевдо-хирурга в медсекторе Камилы, Жойс истерически ржала минуты две, пытаясь избавиться от досады.

Почти получилось.

Было ещё кое-что, чего она Коротышке поначалу говорить не стала. Это была не первая такая ситуация на её памяти; просто раньше деньги в таких моментах принадлежали не ей.

По её личному опыту, все такие эскапады всех без исключения муниципалов всегда заканчиваются перетасовкой карт в колоде: если по-простому, перераспределением баланса и бюджетов в конкретном муниципалитете.

Все федеральные финансы, попавшие в такие моменты на счета местным, как правило, безвозвратно сгорали в горнилах таких «революций»: от обязательств никакой муниципалитет впоследствии не отказывался, но выплачивал задолженности потом годами, по одному сантиму. Прикрываясь сложностью принятия новых законов о бюджетах региона.

Все понимали: если федералы накосячили, вира должна быть уплачена.

Местные кланы не только тут, а вообще везде, знали: эти несколько часов или дней — как те трое суток, что военачальник даёт на грабёж захваченной крепости.

Всё, до чего успеешь дотянуться — твоё.

К сожалению, долбаная искра Алекса и тут проявила себя некстати:

— Ты недоговариваешь, — потряс он в воздухе её ладонью после того, как они всё обсудили не по одному разу, и даже вместе посмеялись дважды или трижды.

— Не хватает девяносто трёх тысяч. — С чистым сердцем бухнула она то, чего не собиралась говорить ни под каким соусом.

Пусть бы лучше часть товара пропала.

Где взять оставшуюся почти сотню тысяч в течение оставшихся до конца муниципального ультиматума часов, сержант Кайшета искренне не представляла.

— Теперь точно всё, — тряхнула в воздухе волосами Жойс, сплёвывая влетевшую в рот случайную мошку далеко-далеко, через семиметровую клумбу.

— И снова, это было обидно. — Вздохнул Алекс в этом месте, высвобождая свою левую ладонь и извлекая дешёвый комм примитивной казённой модели.

Жойс поначалу не поняла его манипуляций. Ей отчего-то пришло в голову, что он попросит помочь знакомую братву из Квадрата, но, видимо, напряжение последнего времени отрицательно сказалось на её мозгах.

— Лови. — Хмыкнул Алекс минуты через три.

А её комм, в свою очередь, высветил уведомление о поступлении недостающей суммы на её личный счёт.

— Откуда? — На ходу подивилась она, тут же перегоняя остаток пошлины-страховки на реквизиты местного департамента доходов (в этом муниципалитете таможня и налоги находились под одной крышей, официально именуясь Департаментом Муниципального Дохода. Чёртовы свиньи).

— С дуэли остались. Я же не тратил. Плюс зарплата капала исправно, плюс роялти, первая сумма за закрытие темы от Бака, — буднично пожал плечами пацан. — У меня сейчас на личном счёте больше, чем было у матери за всю нашу с ней совместную жизнь. — Уже тише зачем-то проговорил он, не заботясь, слышит ли его она, поглощённая делом.

— Федералы стараются делать так, чтоб вам было с ними выгодно, — не отрываясь от процедуры, подтвердила Жойс. — Часть политики. Это, слушай… Не хотела говорить, но эти деньги может получиться вернуть нескоро. По моему опыту… — а дальше она без затей вывалила на него всё то, что сама думала о ситуации. — Но я знаю, где взять. Либо вытащу из оборота, как первый опт на реэкспорт отгрузим. Либо одолжу…

— Третий раз обидно. — Констатировал Алекс, подхватывая её за ладонь. — Ну давай ещё деньги между собой посчитаем!

— Согласна. Тупо прозвучало. — Повинилась девушка. — Но и вешать тебе на шею такие проблемы не хотелось! Тем более что схема моя. И спасаю её типа как тоже я.

— Главное, что мы есть друг у друга. — Веско поднял указательный палец парень. — Остальное как-нибудь наживём.

— Угумс, — мгновенно согласилась Жойс, на ходу прижимаясь к его щеке своей.

Для чего ей пришлось чуть наклоняться и выгибаться.

— Стоп, — прострелило её. — А у нас деньги на клуб есть?!

— У меня ещё больше десятки, — покосился Алекс. — Ты там на сколько гулять собралась?

— Фуф. Монет на двести. — С облегчением выдохнула Жойс. — А то я чего-то не сообразила, что я уже до сантима пустая…

— Ладно, расслабься. Ты ж слабый пол, — поддел её Алекс, безошибочно попадая в болевую точку. — Ещё и на нервах сегодня. Угощаю.

— Промолчу, кому мы обязаны этой революцией, — не удержалась от колкости Жойс, повторно изворачиваясь на ходу и пребольно щипая пацана за зад.

— Ага. Надо было дать ему себе тот имплант поставить! — хохотнул Алекс в ответ. — Был бы у тебя сегодня клуб!..

— Вот я дура. — С размаху заехала себе по лбу раскрытой ладонью Жойс. — Пардон. У меня сегодня язык обгоняет мозги. Мне надо срочно выпить, чтоб это исправить.

_________

— Понимаешь, не было бы этого разового расхода, если бы не эта камарилья с вашим муниципальным меморандумом. — Жойс по инерции оправдывается и по кругу повторяется, хотя вопрос уже исчерпан. — Но я более чем уверена, что бизнес эти деньги отобьёт. Я уже банкротилась, — неожиданно признаётся она. — Даже с казённым коммом, как ты, полгода бегала. — Кивок в сторону моего нагрудного кармана. — Бизнес, он как ребёнок. — Мечтательно закатывает глаза сержант Кайшета, поскольку заведение, куда мы направляемся, уже вырисовывается в конце улицы. — Чтоб он выжил на старте, иногда приходится изощряться ой как сильно. Наш попадос на все бабки — из-за резкой смены федерального горлышка бутылки. — Продолжает успокаивать себя она. — Тем более, с этой фишкой унитарной сети.

— Да я вообще никоим образом не возражаю. — Кажется, её самобичевание пора прекращать. — Тем более, какие наши годы. Меня только одно смущает: противозаконность.

В ответ Жойс лишь невежливо фыркает, на ходу касаясь меня виском.

— Ну не кажется мне, что развиваться стратегически есть смысл в нелегальном направлении. Не будешь же ты всю жизнь с бизнесом от закона бегать?! — по мне, такое логическое построение более чем обосновано. — Даже Камила говорит! Масса энергии может тратиться впустую на компенсацию чувства тревожности!

— Если это всё, что тебя тревожит, то позволь тебя успокоить. — Вежливо резюмирует Жойс, тормозя перед дверями заведения, чтоб договорить без шума и людей рядом. — Мне сейчас неудобно с тобой спорить, после этого всего. Но я ж сержант, так что, какого чёрта!.. — Решается она. — Ты не знаешь жизни. — Рубит она в лоб, склоняя голову к левому плечу. — Есть и двухсотлетние бизнесы, построенные исключительно на контрабанде. Регионы знать надо. Назвать?

— Если не секрет, — пожимаю плечами.

— Секрет, но не между нами с тобой. Ну лови… — она полторы минуты загибает пальцы.

А я после этого ловлю себя на том, что стою, как дурак, с отвисшей челюстью.

— Кто бы мог подумать. — Выдаю в ответ.

— А я тебе о чём, — уподобляясь кошке, фыркает она. — Это я тебе как федеральный армейский логист, допущенный к документам, говорю! То, что целые грузопотоки на просторах Федерации растворяются, усыхают, утрясаются и приходят в негодность до достижения транзитной таможенной границы, вовсе не значит, что все акты списания — правда! Уж поверь… Это — только то, что лично через мои руки проходило! А сколько ещё есть того, к чему сержантского допуска просто недостаточно?

— Какая-то страна кошмаров. — Делаю закономерный вывод, ухватывая её за ладонь и увлекая к дверям. — Все имеют всех.

— А я тебе о чём! Реальность вообще очень отличается от того, что тебе по визору декларируют. А ты, «контраба-а-анда», — передразнивает она меня уже в холле заведения.

Где нам на уши обрушивается грохот музыки и мы закругляем обсуждение этой темы.

_________

К моему удивлению, от алкоголя в клубе Жойс вообще воздерживается.

Она просто любит шумные и людные места, потому наши посиделки ограничиваются обильным и плотным ужином.

Несмотря на мои опасения, никого из знакомых мы не встречаем (и слава богу). Если б ещё не музыкальный фон, из-за которого было невозможно говорить внутри, вечер в САН ПАУЛУ можно было бы считать тихим семейным ужином.

— … там же целые семьи! Понимаешь, табачная плантация в колониях — это, считай, семейный бизнес. — Увлечённо жестикулируя, Жойс по пути обратно посвящает меня в производственные детали. — Как и кофейная плантация! Видел когда-нибудь, как кофе растёт?

— Где? — возвращаю её с небес на землю. — Только если на картинках, в комме и в учебниках.

— Есть участок земли; владелец — обычно одна семья. На этом участке уже много поколений всё отлажено: и ключевая культура, и агротехники, и сбор урожая, и каналы сбыта. Что у кофе, что у табака. И если я не выкупила бы у своих, — она подчёркивает последнее слово интонацией, — поставщиков оговоренные объёмы, им могло банально быть не на что купить поесть через месяц. Табак же жрать не будешь… А ещё у каждой такой фермы есть наёмные работники, тоже поколениями работающие на одних и тех же операциях. В общем, тут не только наш бизнес. — Беззащитно шмыгает носом моя подруга. — Тут ещё и, по факту, вопрос выживания кучи людей. Я ж договорилась под плановые объёмы! Значит, надо выкупать то, что зарезервировали под меня.

— Поражаюсь скорости разворачивания дела. — Я действительно поражаюсь.

— В бизнесе всегда надо действовать быстро. — Повторно шмыгает носом бравая сержант. — Тут как в армии. Есть возможность для развёртывания и манёвра — немедленно занимай свободное место. Или через секунду на нём будет наяривать кашу золотой ложкой кто-то другой.

— Я не знал, что ты увязала в финансовую схему ещё и закуп в колониях. — Говорю после небольшой паузы. — Теперь понятно, откуда такая сумма набежала.

— Угу. И сумма фискальной страховки на неё. — Жойс отстранённо перешагивает трещинки на асфальте, хорошо видные в свете фонарей. — Которая обязательна до особого распоряжения, которое не поступит раньше, чем закончится вся эта катавасия. С местным выяснением отношений.

— Так дело же всё равно в плюсах? Даже с учётом новой пошлины? — я, вслед за ней, успел по два раза пересчитать экономику. Потому стремлюсь видеть в происходящем только положительное.

— Да, потому что маржа закладывалась в триста процентов. Но такой пиковый рост расходов одномоментно… — сердится Жойс.

— Ладно. Не будем сокрушаться. Давай лучше о приятном…

_________

Предаться по возвращении в номере тому, что мы планировали заниматься, у нас не получается.

Откуда ни возьмись, следом за нами в коридоре возникает Хаас, весело топая по полу ботинками:

— О, как хорошо, что вы тут! А то мне хоть на скамейке ночуй!

— Тебя уже освободили? — спрашивает невпопад Жойс.

— Да, как ты тут оказалась? — изумляюсь следом за подругой. — Вроде же ещё несколько дней на утряску было?

— Вы что, не рады?! — моментально напрягается Анна, тормозя на ходу. — Скажите честно! Я найду, куда пойти…

— Что ты. — Подхватываем её с двух сторон под руки и вносим в номер, не обращая внимания на то, как она в воздухе перебирает ногами.

Благо, её невеликие размеры серьёзным препятствием для этого не являются.

_________

— … ну и Чоу помогла его опросить. — Завершает наша неглупая блондинка бравурное получасовое пояснение уже верхом на моём стуле.

Мы с Жойс плюнули на приличия и забрались вдвоём под одно одеяло.

— Абсолютно все федеральные законы на территории муниципалитета сейчас приостановлены, — возбуждённо размахивает руками Анна. — Соответственно, отстранение меня от занятий тоже актуальным не является. Это ж была команда из федерального реестра!

— Да мы, некоторым образом, в курсе. — Жойс нечитаемо сжимает губы в узкие полоски. — В частности, изменения в беспошлинности следующих мимо федеральных грузов. С сегодняшнего дня, на все грузы вводится пошлина.

— Точно. — Весело поддакивает ей Хаас, не улавливая иронии. — Ввиду недружественных действий Федерального правительства! Прямо попирающих Закон о местном самоуправлении и все хартии между Столицей и муниципалитетом!

— Бл##ь. — Вырывается в сердцах у Жойс.

— А что дальше будет? — спешу переключить фокус беседы на что-то более приемлемое. — Теоретически, так и Корпус же могут закрыть? ДО выяснения, как ты говоришь?

— Не-а. — Беззаботно качает ладошкой в воздухе наша звезда юриспруденции. — Такие выяснения отношений всегда имеют один сценарий. Никакие прибыльные проекты не прекращаются. Просто муниципалитет гвоздит по федеральным интересам звонкой монетой, облагая пошлинами всё подряд. А федералы шлют, куда могут, представителей федеральных органов. Наподобие щупалец кальмара. Чтоб погасить недовольство и договориться с теми местными, кто что-то решает на региональном уровне. В нарушении процессов на самом деле не заинтересована ни одна из сторон: это ж не революция, а передел. — Она смотрит на нас, как бабушка на неразумных внуков. — Пользуясь возможностью. Кстати, спасибо Алексу…

— Но в процессе этого происходят определённые перестановки в муниципальной политической элите? — неожиданно уточняет Жойс, на самом деле закипающая под одеялом.

— Угу. А иначе, кто б с этим связывался? — как с само собой разумеющимся, соглашается Анна. — Ну и про государственное разделение труда и полномочий не забываем! Некоторые выгодные направления, типа добычи ископаемых, в такие моменты тоже часто меняют собственника с федерального на муниципального.

— Или органы, облагающие налогами импорт? — хмурится моя половина, как будто не желая униматься. — ТОже могут смениться?

Под одеялом успокаивающе накрываю её бедро своей рукой.

— Да. Это у нас вот сейчас будет! — кажется, Анна совсем не улавливает сгустившегося в воздухе напряжения. — Жойс, ты не понимаешь! Налогообложение — это такое же средство производства, как и завод, или фабрика, или плантация!..

Хаас не унимается с пояснениями ещё минуты полторы, после которых мы спроваживаем её на балкон, снабдив двойным комплектом одеял и утеплителей.

— Хотя на этом балконе можно голым сейчас спать. А кровать нам сегодня самим нужна. — Мстительно оставляет за собой последнее слово Жойс.

_________

За некоторое время до этого.

— Подполковник Бак?

Машина старшего преподавателя будто случайно оказалась заблокированной прямо на выезде из Корпуса.

С водительского сидения некстати заглохшей колымаги в окно выглянул и приветливо улыбнулся абсолютно незнакомый человек.

— Извините, у меня бортовой комп перегружается, — продолжил он, ничуть не смущаясь. — Минуты три. Я сейчас освобожу проезд.

Словно случайно, незнакомец стрельнул взглядом на пассажирское сидение рядом с собой.

Бак, отстегнувшись, вывалился из своей машины и, бегло окинув взглядом окрестности, направился к небольшому, неновому, красному седану, явно взятому напрокат в ближайшем пункте.

— Слушаю вас внимательно. — Подполковник, не заморачиваясь приличиями, грузно плюхнулся рядом с водителем и откинул форменный китель назад, на плечи.

Демонстрируя непустую кобуру подмышкой, с правой стороны.

— Вы левша? — Удивился собеседник. — Впрочем, неважно. — Мгновенно взял себя в руки он под насмешливым взглядом офицера. — Вижу, вы не удивлены. Потому давайте сразу к делу?

— Давайте-давайте, — поддержал идею Бак. — Мне не улыбается опоздать на семейный ужин.

Затем он собственноручно нажал на кнопку перезагрузки бортового компьютера красной колымаги.

— Пока грузится — мы с вами общаемся. — Пояснил он удивившемуся незнакомцу.

Подполковник не стал добавлять, что с играми во втягивание в определённый формат общения ему тоже приходилось сталкиваться.

Из некоторых деталей, Бак чётко видел: сидевший перед ним федерал (тут без сомнений) был знаком с его личным подробным досье (тоже без вариантов).

Правда, с той его версией, что лежала в общем федеральном доступе. А не с более реальным и подробным вариантом, к которому имели допуск исключительно старшие офицеры Министерства Обороны, причём чётко оговоренного круга позиций.

_________

— Позволю себе перехватить инициативу, — продолжил Бак, составив вчерне примерное впечатление и о ситуации, и о собеседнике. — Давайте сразу определимся с целью нашей беседы? Может статься, что сами задачи, которые ставите перед собой лично вы, не имеют смысла. Потому давайте не тратить времени?

— Даже так, — убрал улыбку с лица собеседник. — Напористо. Ничего не скажешь…

— Я же из армии, — пожал плечами один из самых результативных кураторов Корпуса. — У нас словесная эквилибристика и упражнения в теоретической стилистике как-то не в чести. Так чего вы хотели, собственно? Давайте уважать друг друга, предлагаю последний раз.

— Окей. Я тоже представляю федеральную структуру, название которой, с вашего разрешения, опущу. — Мужчина машинально похлопал руками по рулю, словно решившись на что-то. — У нас возникла одна очень деликатная проблема…

— Если вы прибыли со следствием по поводу трупа на нашей крыше, то это сразу не ко мне. — Мгновенно сориентировался Бак, внешне изображая безразличие. — Если же вы по поводу того разини, который сейчас поёт соловьём у местных клановых, то вы тем более не по адресу.

— Вообще-то, ни то, ни другое, — с тщательно маскируемым удовлетворением ответил незнакомец. — Я по поводу вашего нового соискателя…

— Забудьте, — весело заржал подполковник, не заморачиваясь приличиями и перебивая говорившего ещё раз. — Что бы вы ни хотели сейчас сказать, просто остановитесь и забудьте! Поверьте, так будет лучше для вас в первую очередь. — Последнюю фразу офицер произнёс без тени улыбки, максимально серьёзно. — Расшифровать?

— Сделайте одолжение. — Спокойно согласился водитель, лицом не выказывая никаких эмоций.

— Если бы у вас был сколь-нибудь серьёзный личный уровень, вы бы не ловили меня тут. Вы бы либо встретились со мной официально на территории, — Бак качнул головой себе за спину, — либо связались бы через сеть, с более высоким приоритетом вызова.

— У вас комм отключен. — Мягко возразил так и не представившийся мужчина. — Я это принял за приглашение к личной беседе. Поэтому и появился таким образом.

Бак не стал говорить, что у него есть и второй комм. Айди которого отлично виден всем тем в системе, кто имеет сколь-нибудь серьёзный уровень допуска.

Вместо этого он набрал побольше воздуха и продолжил:

— Ваш «самопроизвольный» на крыше пас весьма определённое окно. Вполне конкретного человека, на которого у вооружённых сил Федерации есть свои планы. После того, как номер не прошёл, уже его дублёр попёрся в лобовую в медсектор. Где его и повязали местные кланы, поскольку территория Корпуса — не чистая федеральная вотчина. Это всё-таки продукт оч-ч-чень большого компромисса между местными и Столицей. Итогом вмешательства вашего ведомства в тщательно отлаженный баланс на территории стали, для начала, текущие потери Федерации в диалоге с местными элитами. Держим в голове, что задача по моему соискателю не решена, плюс у вас один труп и один пленный. Вернее, минус! — в последний момент поправился подполковник. — Вас напрягли сверху; понятно, почему. И, как водится, нарезали нерешаемых задач первому, кто им попался под руку. Поручив, видимо, принести в одной руке голову моего соискателя, а другой рукой потушить пожар здесь на местности. Вы же, прочитав что-то обо мне в деле, решили надавить на моё чувство долга и что там у меня ещё гипертрофировано, если верить штатному психоанализу.

— Примерно так. — Осторожно покивал водитель. — С одной поправкой. Офицер, который в своё время…

— НЕТ. — Резко сказал подполковник. — Не интересно. А знаете почему?

— Внимательно слежу за ходом вашей мысли.

— Потому что я одной ногой пенсионер, а не офицер. Скорее даже двумя ногами, но вторая сейчас как раз летит к первой. У федерального правительства, в лице любого из департаментов, нет ничего, что теоретически было бы интересно пенсионеру Баку. А всё, что мне нужно, я себе дам сам. Вы пришли в роли просящего, ещё и косвенно претендуя на результаты моего труда в лице соискателя. Как вы думаете, я буду вам помогать? Или попытаюсь максимально учесть ваши переползания по нашей территории?

Разговор в таком ключе, естественно, не планировался. Незнакомец помолчал какое-то время, затем всё же сказал:

— Вы так и не спросили, чего я хочу.

— Вы хотели предложить либо денег, либо материальных благ за голову соискателя, — равнодушно пожал плечами Бак. — Но я же, кажется, уже ответил?

— А если это очень большие деньги? — вкрадчиво заметил мужчина. — До неприличия большие? Что, если в этой точке сошлись интересы сразу двух департаментов? Которые не хотят ссориться с министерством обороны, но и своими интересами жертвовать не намерены?

— О какой сумме говорим? — изобразил скуку подполковник, косясь влево на водителя.

Тот обозначил пальцем в воздухе пять нолей. Затем, подумав, добавил к ним шестой.

— Я могу подумать? — чуть встрепенулся Бак. — Не хочу сходу ни отказывать, ни соглашаться. Мне надо понять по нашим процессам, смогу ли я не оставить следов. Ведь заряженных исполнителей у вас тоже наверняка не осталось… а сроки горят.

— Могу подождать до тринадцати ноль-ноль завтра. — Живо прикинул что-то мужчина. — Но не выключайте комм. И наша беседа должна в любом случае остаться между нами.

— Договорились. — Хмыкнул подполковник и, не прощаясь, полез из машины наружу.

_________

По прибытии домой, Бак поцеловал жену и, с порога извинившись, уединился в домашнем кабинете.

Быстро активировав нужный набор программ на планшете, он прямо голосом надиктовал сообщение, которое отправил сразу двум адресатам.

Сегодняшний визитёр был явно понукаем кем-то издалека.

Бак и в голове не имел нарушать служебные инструкции либо предписанные процедуры.

Первым адресатом его короткого, но ёмкого доклада был неприметный отдел в главном штабе сухопутных войск.

Вторым адресатом был секретариат профильного комитета Федеративного Совета.

Как у офицера, двух мнений у подполковника в данной ситуации быть не могло: если что-то угрожает вооружённым силам, угроза должна быть купирована.

Да, возникали время от времени ситуации, когда политики ради политики были готовы жертвовать кем угодно (кроме себя).

Но Бак, помимо прочего, отлично умел считать деньги. Он очень хорошо понимал: финансовое обеспечение в виде ежемесячных отчислений (за успешный закрытый уникальный проект либо за призёра турнира для одарённых, да за десять лет) могут составить много больше, чем любая разовая выплата из федерального бюджета.

Он отлично знал обстановку по финансам и в стране, и в министерстве, оттого не понаслышке знал: никакой одномоментный платёж не перекроет многолетнего поступательного ручейка роялти. Особенно с учётом того, что его недавний собеседник вообще умолчал о налогообложении. Которое в данном случае могло достичь и тридцати восьми процентов.

Армия отлично умеет бороться, а лучше всего она борется за свои финансы.

Ну и куратором призёра турнира хотелось быть, чего уж. Даже не понятно, чего охота больше.