Александра

Глава 6

Утром проснулась от того, что Иван меня гладил и целовал. Похоже, молодому супругу мало ночи. Я потянулась, даже взвизгнула. Он усмехнулся.

— Что, Ванечка, ещё хочешь молодой жены?

— Хочу, Саша.

Я лежала на спине. Иван склонился ко мне, гладил и ласкал мне грудь рукой. Потом стал целовать её. Рука его скользнула по моему телу, потом по бедру. Я согнула ногу в колене, чтобы ему удобней было гладить её. Ну ладно, утренняя зарядка с массажем, как наружным, так и внутренним. Взяла его голову в обе ладони, отстранила от своей груди и прижалась своими губами к его. Стала целовать. Иван моментально устроился на мне. Обхватила его бёдра своими ногами. Пока целовались, просунула руку между нами и направила его возбуждённое естество в своё лоно. Всё, началось движение любви. В процессе, ухватилась за его ягодицы. Сама возбудилась. Блаженство нарастало во мне, пока не захлестнуло. Я застонала в голос и Иван тоже. Его толчки стали прерывистыми, по его телу пробежала дрожь. Он прижался ко мне, войдя в меня на всю глубину. Я обнимала его за шею, поглаживала по затылку и покорно принимала в себя его семя, которым он изливался в моё лоно. А я в своём экстазе сжимала его внутри себя. Наконец супруг замер. Так лежали с ним некоторое время. Мне была приятна тяжесть его тела. Вот Ваня приподнялся на руках. Смотрел на меня. Я на него. Потянулась к нему губами, мы поцеловались. Иван погладил меня и лёг на спину. Я уселась на колени. Теперь уже я стала гладить его по груди. Вообще красивое у мужа тело. Сильное, поджарое такое. Тело настоящего воина. И шрамы имелись. Их я целовала. Он лежал с закрытыми глазами. Наслаждался.

— Ванечка! — Тихо промурлыкала я, продолжая поглаживать ему грудь. Он открыл глаза, посмотрел на меня. — Ванечка, расскажи мне про одного из ландсгерров.

— Ландсгеров? В Ливонии что ли?

— Да, в Ливонии.

— А о ком именно?

— Ульрих фон Дениц. Я правильно назвала его?

— Правильно. — Супруг внимательно смотрел на меня. — Саша, а почему ты спрашиваешь о нём?

— Мне просто интересно. Он же всех ближе находится к пограничью?

— Да.

— А кто такие вообще эти ландсгерры?

— Господа земли. Так себя именовали католические епископы. Ливония, это орден, Саша.

— Я это знаю. Дальше.

— Верховная власть в ордене принадлежит магистру, ещё его называют ландмейстер Ливонии. Знаешь, что самое главное?

— Что?

— Магистр Ливонии подчиняется Великому магистру Тевтонского ордена. Вернее подчинялся. Он и сейчас подчиняется Верховному магистру Тевтонского ордена, но больше номинально. Так вот, многие так называемые ландсгерры, управлявшие землями ордена в Ливонии, стали передавать их по наследству, хотя ленных прав не имели на эти земли.

— Как это? Епископ же духовное лицо! Он избирается, а не получает этот церковный титул по наследству.

Иван засмеялся.

— Саша. Всё очень просто. Формально епископ, как и братья- монахи-рыцари, обязаны соблюдать обет безбрачия. Формально они соблюдают его. Но на деле, многие содержат целые гаремы из местных женщин. И конечно же имеют от них детей. Потом господин выбирает самого своего любимого отпрыска мужского пола и добивается для него духовного звания. Продвигает его и бастард входит в епископское или иное звание. Дальше говорить что происходит?

— Этот бастард почему-то получает в управление земли, которыми управлял его отец! Я права?

— Права, Сашенька! Так вот, нынешний Ульрих фон Дениц в своё время получил эти земли от своего отца. Они уже рассматривают земли, которые были даны им в управление, как свои собственные.

— Значит Ульрих тоже имеет своего любимого бастарда?

— Конечно. Говорят у него гарем, как у басурман. А вообще некоторые, что братья-рыцари, что ландсгерры, себя начинают открыто величать баронами. — Ваня посмотрел на меня с улыбкой. — Сашенька, люба моя, а теперь скажи мне, почему ты спрашиваешь об этом Ульрехе?

Я улыбнулась мужу самой своей, как я считаю, обворожительной улыбкой.

— Ванечка, я слышала, что у этого Ульриха есть алхимик, по имени Маркус. Это правда? — Всё это я узнала из разговоров купцов. Да и некоторые воины из боярской дружины говорили об этом.

— Верно. Есть у него такой. Я его не видел сам. А вот дядька Евсей видел. Понимаешь, все эти паписты схизматики. Предали уже давно Христа. Так чему ты удивляешься, что они имеют дела с чернокнижниками? Сжечь бы их там всех.

— Зачем жечь, милый?

— Как зачем, Сашенька? Они же там волшбу чёрную творят. Говорят, дев невинных в жертву диаволу приносят и младенцев.

— Дорогой, насчёт чёрной волшбы и принесения девственниц с младенцами, это не подтверждено. Просто слухи. Так что давай не будем сразу делать выводы. Я услышала всё, что мне надо, милый. Теперь пора думать о набеге.

— О каком набеге, Саша?

— На Ульриха фон Деница.

Иван сел на нашем брачном ложе, смотрел на меня удивлённо. Потом засмеялся.

— Саша! — Хохотал он. — Ты что, серьёзно? У него, люба моя, в отличии от нас замок каменный. Чтобы его взять, надо как минимум пять сотен воинов. Плюс пороки, чтобы стены разбить. Мало того, пока будем штурмовать его, к нему подойдёт помощь. Это невозможно.

Я погладила мужа ещё по груди. Красивая она у него. Наклонилась и поцеловала её. Продолжая улыбаться, как мне казалось, ослепительно, сказала.

— Тогда, тем более, нам надо идти в набег. И нам не нужно пять сотен. Достаточно четырёх, максимум пяти десятков воев.

Ваня перестал смеяться.

— Саша, ты о чём вообще говоришь?

— Всё о том же. Мне нужен этот набег. Мне нужен этот алхимик и всё, что у него есть. Всё, на чём он алхимичит. Ну и, в конце концов, взять казну фон Деница для бояр Вяземских разве плохо?

— Саша, подожди. Ты не понимаешь. У него каменный замок.

— Ванечка, да наплевать какой у него замок. Это не так важно. Скажи, какова численность гарнизона? Ты знаешь?

— Нет. Но, думаю, около сотни. Может чуть больше.

— Вот видишь. Не так много. Мы с четырьмя — пяти десятками управимся на раз-два.

— Саша, сразу видно, что ты женщина!

Я отодвинулась от него, потом вообще соскочила с постели. Надела трусики, лифчик, рубашку.

— Саш, ты куда? Подожди.

— Знаешь, что, муж мой. Если я женщина, значит я дура? Так по твоему?

— Саша, извини. Я не хотел тебя обидеть.

— Но ты меня обидел, Ваня. Ты считаешь, раз женщина, то она ничего не понимает в военном деле?

— Саш. Но как мы можем штурмовать укреплённый замок, в котором сотня воинов, пятью десятками своими?

— А кто сказал, что я собираюсь штурмовать?

— Подожди… А как тогда ты собираешься взять замок фон Деница?

— Для того, чтобы взять укреплённый населённый пункт, не обязательно бежать сломя голову, как юродивый, на приступ стен.

Иван поднял руки в жесте «сдаюсь».

— Хорошо, Сашенька. Может ты мне объяснишь тогда?

— Объясню, но чуть позже. Сначала мне нужен план замка. Что и как в нём расположено. Понимаешь?

— Понимаю. Думаю, это можно сделать.

— Вот сначала мне сделай это, а потом поговорим.

— Хорошо. Но тогда может, ты ляжешь со мной опять?

— Нет, Ваня. Ты меня обидел. А я, между прочим, полночи старалась ублажить тебя. А потом утром ещё. А ты в благодарность назвал меня глупой.

— Я попросил прощения.

— Это хорошо, что ты попросил. Но я ещё не простила. Поэтому, давай одевайся, муж мой. И начинай делать то, о чём я тебя попросила.

— Саш, ты о чём? Ты разве забыла? У нас с тобой свадьба. И у Василия с Еленой.

— И что?

— Три дня гулять будут. Тебе сейчас сполоснуться нужно, платья надеть. Второй день гуляний.

— Господи, кошмар какой! А что сократить гуляния нельзя? Ванечка, нам дело нужно делать.

Иван встал, начал надевать портки. Потом рубаху. Смотрел на меня умоляюще. Но я выдвинула нижнюю челюсть и отвернулась. Услышала его грустный вздох.

— Да, Ванечка. Надо было раньше думать. — Сказала ему. — Знать на ком женишься. Если ты думаешь, что я буду сидеть у окошка и ждать тебя, что-нибудь вышивая, то ты ошибся. Я не буду этого делать. Хотя искусство вышивки постараюсь освоить. Хочу тебе вышить рубаху. Но не более. Извини, Вань.

— Да я и не думал об этом. Может я тебя и полюбил именно за то, что ты такая. Прости меня ещё раз, Саша. Я не хотел тебя обидеть. Я сам не был в его замке. Но там бывал дядька Евсей. Надо с ним поговорить.

— Хорошо, Ванечка. Давай поговорим вместе. И сделаем макет замка.

— Макет?

— Макет. То есть, в уменьшенном виде сделаем из глины маленький замок Ульриха. Словно с высоты птичьего полета. Понимаешь? Мне надо знать всё. Сколько башен, где резиденция Ульриха, где и какие постройки? Где казармы для солдат.

— Каких солдат?

— Воинов.

— Понял.

— Вот и хорошо. Можешь сейчас сходить и позвать дядьку Евсея?

— Саш, но у нас свадьба.

— Одно другому, Ванечка, не мешает. Давай иди. А я пока приведу себя в порядок.

Помогла ему одеться. Штаны, сапоги. Застегнула на нём кафтан. Поцеловала его в губы.

— Иди, Ванечка.

Муж ушел. Привела себя в порядок. Заплела косу. Надела шаровары, верхнюю татарскую праздничную одежду. Надела на голову кубанку. Женские наряды Руси 16 века надевать совсем не хотелось. В этот момент заявились две девушки из прислуги. Увидев мою косу, замахали руками.

— Боярыня, как же так? Нельзя этого делать?

— Что нельзя?

— Косу такую плести.

— Не поняла? Мне что, простоволосой ходить?

— Нет. Вы теперь мужняя жена. Надо две косы плести и складывать их на голове, и закрывать кокошником.

— Этого мне ещё не хватало! У меня кубанка есть.

— Матушка-боярыня, но одну косу мужняя жена не плетёт.

— Хорошо. Заплетите две. Но кокошник я надевать не буду. Он не подходит к этой одежде.

Села на лавку. Одна из девушек стала плести мне две косы. Заплела, уложила и закрепила. Я сверху надела кубанку. Хорошо, косы у меня не большие, а то даже не знаю, чтобы и делала. Вторая девушка протянула мне серьги. Серебряные, довольно массивные.

— Что это?

— Серьги, матушка-боярыня. Подарок Вам от мужа.

— Положите вон в ту шкатулку. — Девушка выполнила моё требование. Обе вопросительно посмотрели на меня. Что ещё надо им?

— Можете быть свободны.

Встала. Оглядела себя. Шаровары с узорами, не в облипку, но и не болтаются. Всё ровно. Сапоги до колен. Специально мне такие пошили. Праздничная чоба, чуть ниже колен, с вышивкой и небольшими разрезами по бокам. Под чобой рубаха. Тоже с вышивкой. В ушах золотые серёжки с камушками. На левой руке часы. Должно быть нормально. Открыла дверь и вышла. Там меня ждали отосланные девушки. Перед трапезной, где опять собрались гости, или они вообще не расходились, у меня возникло такое ощущение, меня ждал Иван. Одежу вчерашнюю он сменил. Был красный кафтан, сейчас зелёный. Красавчик. Я взяла его под руку и мы зашли к гостям. Василий с Еленой были уже здесь. Ленка была наряжена, как новогодняя ёлка. Я, глядя на неё, усмехнулась. Подруга вытаращилась на меня и недовольно засопела. Вяземскому, его супруге и некоторым гостям не понравилось, как я вырядилась. Типа не по покону предков. Но было глубоко фиолетово. Статус принцессы, нарушающей принятое поведение для женщин, я уже заработала. А если возьму замок фон Деница и вынесу его под ноль, это воздвигнет меня на такую высоту, что никто вообще не вякнет в мою сторону.

Народ опять веселился. Ели, пили. На этот раз и мы за столом тоже ели. Нам с Еленой даже вина налили в кубки. Кубки были серебряные. Наши мужья пили медовуху хмельную.

Мы с Еленой опять сидели вместе. А Иван с Василием по краям.

— Саня! — Прошипела Елена, отпив из кубка. — Вот ты наглая!

— Не поняла? — Тихо задала вопрос.

— Почему мне не сказала, что можно так одеться?

— А когда бы я тебе сказала? Мы с тобой со вчерашнего вечера не виделись. Что, Лен, не нравится одёжка молодой боярской жены?

— В гробу я её видала и белых тапках. Тяжело. Хочу нашу, татарскую.

— Ну так и надо было надевать.

— Ага, надевать. Наденешь тут. Это не вместно, то не вместно, а вот это в самый раз. Ибо не гоже царевне и боярыне надевать такое, чай не басурмане поганые. Чтоб их всех!

— Ладно, хватит ныть. После наденешь. Расскажи лучше, как ночь брачная прошла?

— А чего рассказывать. Сапоги я Васе отказалась снимать, сама на постель залезла и ему ноги свои сунула. Сказала если хочет любви, то пусть с меня сапоги снимет. И свои тоже, но после моих.

— И как?

— Нормально. Не кобенился. Стащил, от нетерпения подол мне там же давай задирать, пришлось его немного тормознуть, а то чуть сам в сапогах на койку нашу не заскочил. Потом я поела. Он сидел, ждал, слюнями давился.

— Ты что, его не кормила?

— Он сам не хотел. Ему другое надо было. Ну а я что? Мне больше досталось. Потом правда оторвались на всю катушку. — Она хихикнула. — Рассказала ему про индийскую камасутру, в перерыве, когда он собирался с силами. Вася заинтересовался. Попробовали несколько вариантов. Так он потом в меня так вцепился, словно боялся, что я потеряюсь. Сказал, я тебя никому не отдам. Всем глотки перегрызу. Смотри какой довольный сидит. Ну а ты?

— Тоже нормально. Полночи трахались, как заведённые. У меня чуть из ушей уже не бежало.

— Что, Сашка, оторвалась? У тебя ведь сколько мужика не было?

— Больше года. Как Ваню с папой схоронила, так и всё. Что лыбишься?

— Ничего! — Лена засмеялась. Я тоже. — Да ладно, Сань, зато залетишь и родишь лялечку.

— А ты?

— И я, Саш. Вот мы с тобой попали! Я вообще до 28 не планировала рожать. И что мне теперь делать? Вася же не поймёт такого хай-тека!

— Не поймёт, Ленка. Тут эмансипация никак не проскочит. Прикинь?!

— Люба моя, о чём это вы говорите с Еленой? — На меня посмотрел Иван. С другой стороны, так же смотрел Василий. Мы с Еленой переглянулись. Я лучезарно улыбнулась мужу.

— Это мы, Ванечка, о своём о женском. Вам, мужам знать не обязательно. Подслушивайте да, братья Вяземские? Ай-яй-яй, не хорошо.

— Саш, мы не подслушиваем. Просто вы заговорили о детях. Мы с братом очень надеемся.

— На что, Ванечка?

— Как на что, Сашенька? На детишек. И не только мы. Но и родители наши.

— Ваня, конечно, мы постараемся оправдать ваше доверие. — Встряла Ленка. — Особенно после того, что в нас булькает Ваше естество со множеством живчиков. — Лена заткнулась, так как оба брата посмотрели на неё недоумённо. Она хотела пошутить, но тут таких шуток не понимали.

— Ваня, Вася, не обращаем на Елену внимания. Она не совсем в себе, после ночи с молодым мужем. — Решила выручить подругу.

— То есть, Вася лучше, чем я? — Тут же задал вопрос супруг. Господи, спаси меня и помилуй. Ваня посчитал себя оскорблённым. Похоже следующая ночь будет для меня совсем жёсткой.

— Вань, я не знаю на сколько твой брат лучше. Я не его жена. Я твоя жена. И как твоя жена скажу, ты был великолепен и хорош. Я была без задних ног, честно! До сих пор отойти не могу. — Иван заулыбался. Вот что за мужики? Скажи, что ты самый крутой самец, рот до ушей. Господи. Вы и так хороши, мужья наши. Если мы любим вас, то значит всё хорошо.

— Лен, короче, я что тут наметила? В Ливонии есть один дядя. У него крутой замок и самое главное, у него есть алхимик. Со всеми причиндалами. Понимаешь о чём я говорю?

— У него есть оборудование?

— Сто процентов. Короче, я хочу взять замок. Вынести оттуда всё, что можно. Чисто для тебя, моя хорошая.

— Сань, что правда? Пожалуйста, мне так многого не хватает. Я чуть в стенку лбом не стучусь. Этого нет, другого нет, третьего нет. Полный отстой.

— Саш, всё же ты не оставила намерений взять замок фон Деница? — Тут же встрял мой благоверный.

— Не оставила, Ванечка. И я его возьму.

— Не понял, Вань? — Смотрел на нас вопросительно Василий. — Замок фон Деница? Ульриха?

— Ульриха, Вася! — Кивнул ему Иван. — Она у меня с ума сошла. Говорит, что ей хватит пяти десятков воев!

— Пяти десятков???

— Да, Вась. Пяти десятков! — Подтвердила я.

Вася смотрел на меня непонимающе.

— Саша, объясни? Как такое можно?

— Не здесь и не сейчас. Хорошо?

— Хорошо. Я понял. А когда?

— Когда закончится пьянство. Потом поговорим.

Заметила как дядька Евсей прислушивается к нашему разговору. Все остальные кричали нам здравницы, желали долгих лет жизни. Что бы Иван и Василий не теряли долго мужскую силу, а мы с Еленой только успевали рожать, как на конвейере, малышей Вяземских. По принципу: «Сколько листочков на дереве, столько сыночков, сколько в лесу кочек, столько дочек!» Впечатляющая перспектива. Елена, слыша такое, только морщилась и недовольно смотрела на таких доброжелателей.

— Лен, — шепнула ей, — лицо попроще сделай. А то у тебя такое выражение, что ты сейчас, как минимум половину за этим столом готова самолично удавить.

— Знаешь, Сань, такое ощущение, что они видят в нас исключительно свиноматок.

— Лен, это желают от души. Но ведь, опять же это не обязывает тебя рожать каждый год. Способы предохранения известны с древности. Не бойся, я тебе, вернее Дарёнка, сделает специальные отвары, которые будут блокировать излишне шустрых головастиков твоего Васи. — Я тихо засмеялась. Лена тоже усмехнулась.

— О чём это вы, жёны наши? — Спросил, подозрительно глядя на нас Иван. Василий тоже смотрел вопросительно. Конечно, ничего им пояснять не стали. Ещё чего не хватало.

— Это мы, Ваня, о своём, о девичьем. — Ответила, умильно улыбаясь Ленка моему мужу.

— О девичьем! — Фыркнул Василий. — Вы уже как бы и не девы! — Они оба с Иваном засмеялись. Мы с Еленой посмотрели друг на дружку и тоже усмехнулись. Так мы уже давно не девственницы, если что!

В какой-то момент, когда гости решили освежиться на улице, я встала из-за стола.

— Ваня, пойдём прогуляемся. А то я устала уже сидеть.

— Может поешь что-нибудь ещё, Саша? — Спросил супруг. Посмотрела на него с сожалением.

— Ванечка, я и так уже объелась. Пойдём, прогуляемся.

— Я тоже хочу прогуляться. — Поддержала меня Елена.

Вышли из терема. Я взяла Ивана под руку. Елена Василия. Стали неспеша прогуливаться по крепости.

— Ваня, позови дядьку Евсея. — Попросила мужа.

— Всё таки ты не отступишься?

— Нет. Я вижу, ты не веришь в меня, супруг мой? — Смотрела ему в глаза.

— Саша, я в тебя верю. Но замок Ульриха, это…

— Ничего не это.

Дядьку звать не пришлось, он сам подошёл к нам.

— Царевна Александра что-то задумала. Я правильно понял? — Спросил он, хитро глядя на нас.

— Правильно, дядька. — Тяжело вздохнул Иван.

— Мне расскажешь, дочка? — Посмотрел на меня Евсей.

— Расскажу, дядюшка. Скажи, ты же бывал в замке Ульриха фон Деница?

— Бывал. Даже в каземате сидел. Да сбежал потом. Это было ещё при батюшке нынешнего фон Деница.

— Ты хорошо знаешь расположение? Можешь нарисовать план замка? Либо давай я нарисую, а ты будешь подсказывать?

— Это можно. А зачем, дочка?

— Она говорит, что взять хочет этот замок. — Ответил за меня Иван. Василий с Еленой стояли рядом и молчали.

— Ух ты! Взять замок фон Деницев? Это сильно. Замок каменный. Стены высокие, а башни ещё выше.

— Скажи, дядька, а каков гарнизон замка? — Задала вопрос Евсею.

— Постоянно там находится сотня, может немного, на десяток больше. Но в случае замятни, Ульрих может увеличить число ратников до двух с половиной сотен. Это не считая помощи, которая неизбежно придёт к нему от соседей и магистра.

— Я поняла. Значит сотня, либо сто десять ратников. Это хорошо. Как быстро может прийти помощь?

— В течении дня. Это от соседей. От магистра два дня, самое большее — три.

— Мне хватит. — Ответила ему. Евсей смотрел на меня заинтересованно. — Как я овладею замком, я расскажу. Но мне нужен макет. Маленькая копия замка. Её сделаю по рисунку. Дядюшка, может прямо сейчас пойдём и нарисуем план?

— А как же гуляния? Свадьба же у тебя? — усмехнулся старый воин.

— Ничего. И без меня погуляют. Дядюшка, надо делом заниматься, а не за столами сидеть. Скажем гостям, что пошли с мужем отдохнуть. Я думаю никто возражать не будет.

Евсей засмеялся. Кивнул мне.

— Точно, не скажет. Хорошо пойдём. Мне очень интересно узнать, как ты собираешься брать такую твердыню!

Василий с Еленой тоже сказали, что хотят отдохнуть. Нам вслед сразу стали давать советы, как лучше отдыхать молодожёнам. Но я не обращала внимания. Собрались все впятером, у нас с Иваном в горнице. Единственное, Елена, побыв немного, ушла. Она хотела переодеться. Сидели за столом с Евсеем и я рисовала на листе бумаги план замка. Дядька подсказывал, что и где расположено. Рядом стояли Иван и Василий. Молчали. К моменту прихода Елены, одевшейся так же, как и я, план был мною нарисован. После, Иван послал какого-то мальчишку за глиной к горшечнику и принести сколоченный щит из досок, размерами, примерно, метр на метр. Размеры я сама указала. Пока ждали, я всё выспрашивала Евсея.

— Ну ладно, дочка. Давай рассказывай, как брать замок собралась?

— Штурмовать его, я не собираюсь. Это глупо, особенно учитывая, что у нас не так много воев. Сколько можем собрать?

— Сотни три не больше. Если сразу. Если ещё пару седьмиц подождать, можно собрать сотню-полторы. Может быть и две. Но это всё.

— Вот. Поэтому разбрасываться людьми не будем. Достаточно будет пяти десятков. Но хорошо вооружённых и умелых, а не новиков безусых.

— Так, дальше. — Качнул головой Евсей.

— Главное, подойти к крепости незамеченными. Чтобы раньше времени Ульрих не узнал о нас. Ночью я и моя пятёрка заберёмся по стене. Ликвидируем стражу и откроем ворота. Пять десятков воев ворвутся внутрь. Основной гарнизон будет находиться ночью в казарме, так ведь?

— Так.

— Мы его заблокируем и не дадим выскочить. В крайнем случае, если не захотят сложить оружие, просто брошу в окно казармы динамитную шашку. И всё.

Когда принесли глину и сколоченный щит, начала лепить макет. При этом выясняла на холме ли стоит, то есть старалась воссоздать полностью ландшафт. Елена мне стала помогать. Вскоре и мужчины глядя на то, что получается, увлеклись. Иван, несколько лет назад, тоже видел замок, но близко к нему не подходил и внутри не был. Но припоминал, где там и что, около замка. Через какое-то время в горницу зашёл Фёдор Мстиславович. Он пошёл выяснить, как молодым отдыхается? И самое главное, где его боевой товарищ? И очень сильно удивился, увидев всех нас здесь.

— Евсей?! Иван, Василий?! Дочки?! Что происходит? Почему вы все здесь и что делаете?

Евсей усмехнулся.

— А вот посмотри, Фёдор, как у нас ныне молодые супруги отдыхают! Любо-дорого посмотреть! И меня пригласили на своё веселье!

Вяземский-старший ничего не понимал. Посмотрел на то, что мы ваяли.

— А это что делаете?

— Макет, батюшка. — Ответила я, наращивая башню.

— Чего?

— Это называется макет, Федя. Понял, какое мудрёное слово? — Пояснил Евсей. — Замок Ульриха фон Деница.

— Зачем замок фон Деница?

— А это, брат мой, отдельный разговор.

— Только, Фёдор Мстиславович, — посмотрела я на свёкра, — об этом никто не должен знать. Достаточно того, что знаем мы, все, кто находиться сейчас в этой горнице. Так, как я уверена, что у ливонцев, как и у ляхов здесь есть свои подсылы и разведчики.

— Кто? Какие такие разведчики? — Спросил боярин.

— Разведчики, от слова разведовать. Ведать. Приезжают такие куда-либо. Собирают сведения и посылают их своим хозяевам. Сколько воинов, какова крепость, каковы запасы? Куда направляются отряды ворога? Понимаете?

— Кто эти посылы?

— Я не знаю, батюшка. Но уверена, что они есть. Их надо выслеживать. У нас говорили вычислять. Этим я позже займусь. А сейчас фон Дениц.

— Так, я смотрю тут что-то затевается, а я, хозяин земли этой, ничего не ведаю? — Боярин сел на лавку. Мы с Еленой продолжали лепить. Иван втыкал кусочки веточек, которые сбегал и набрал на улице. Это он помечал лес. — Евсей, рассказывай.

— А мне нечего тебе рассказывать. Я пока сам, мало что знаю. Вот пусть Александра свет Вячеславовна и расскажет. Это ведь её задумка.

Боярин посмотрел на меня требовательно. Ох, рановато, конечно, но делать нечего.

— Фёдор Мстиславович, батюшка. Я хочу взять замок Ульриха фон Деница.

— Ты хочешь?

— Я хочу.

— Прости дочка. Ты, конечно, царских кровей, но всё же, где это видано, чтобы жёнка воев на штурм твердыни водила. Да и вообще в битвах участвовала? Ты мужняя жена сейчас. Тебе блюсти мужа надо, дом, а не прости господи, с саблей бегать.

— Мужа я блюсти буду. И даст бог детей ему рожу. Вот только возле окошечка сидеть не собираюсь. Я не для этого сюда пришла. И я не просто так, из блажи бабской завела разговор про замок фон Деница. Там есть то, что мне надо. И не мне одной. Всем нам и Вам, батюшка, в первую очередь. Заодно испытаю своих воев, что ко мне приставлены. Как учила их, чему они научились и что могут?!

— И что же там такого ценного, у ливонца этого?

— Разве взять казну для вас это мало?

— Не мало. Вот только, боюсь овчинка выделки стоить не будет, коли я положу там воев своих. С кем пограничье оборонять буду?

— А я много и не попрошу. Мне пяти десятков хватит.

— Что? — Боярин даже вскочил с лавки. Смотрел на меня шокированным взглядом. Потом покачал головой. — Да, Александра, был я лучшего мнения о тебе. Но воистину говорят про баб, волос долог, ум короток.

Я долепила башню. Посмотрела на неё оценивающе.

— Дядька Евсей, такая башня?

— Такая, дочка. Только сверху ещё крыша островерхая, от непогоды и от стрел штурмующих.

— Я поняла. Сделаем. — Вытерла руки. Посмотрела на боярина. — Насчёт волос долог, да ум короток, сказано не совсем умным человеком. У многих народов мужчины носят длинные волосы и даже в косы их заплетают. Но при этом никто их глупыми или трусливыми не называет. Например, у ханьцев это распространено и не только у них. А империи Хань две тысячи лет. И во многих науках они преуспели, в том числе и в военном деле. Так что, папа, эта пословица глупа по сути своей. Ибо ум определяется не длинной волос, а наличием мозга и извилинами вот здесь. — Я ткнула указательным пальцем себе в лоб. — Далее. Я не собираюсь, как Вы решили, идти на штурм с пятью десятками, то есть, пытаться проломить лбом глухую стену. Не нужно меня считать убогой.

— Хорошо. Тогда как ты хочешь взять такой укрепленный замок? В нём ратников вдвое больше будет, чем воев у нас?

— Вот для этого я и леплю макет замка, чтобы знать о нём всё. Где, что и как? К замку подойдём скрытно. Так, чтобы фон Дениц о нас не узнал до самого последнего мгновения, когда мы не окажемся уже внутри. Саму цитадель займём ночью. В час собаки, то есть под утро, когда сон самый глубокий. Всё пять десятков, будут сосредоточены для одного короткого и быстрого броска, к воротам. Ворота мы откроем. На стену полезем в ночной час, как я и говорила. Полезем я и моя пятёрка. Я их именно на это и натаскивала всё это время. Разве Вы, Фёдор Мстиславович, не заметили, что мои боевые холопы каждый день или через день лазают по стенам и башням нашего Детинца. У меня для этого дела и одёжка специальная имеется. Это маскировка. Я её называю «ночь». Всё это время я делала упор в обучении своих ратников владению саблей, коротким мечом, ножом, сюрикенами. Учила двигаться неслышно, словно тени.

— Какими ещё сюри… Тьфу, прости господи. Что за слово басурманское? — Спросил боярин. Я положила на стол метательную звёздочку.

— Это и есть сюрикен.

Боярин взял, осмотрел со всех сторон. Удивлённо посмотрел на меня. Я взяла из его рук звёздочку и с силой метнула её в стену. Сюрикен вошёл в бревно на всю длину луча звезды.

— Можно кидать из любого положения и он всё равно воткнётся. Попади таким в голову, смерть гарантирована. А мои бойцы хорошо научились кидать их. Я не думаю, что на стенах и в башнях будет много стражи. Ведь Ульрих фон Дениц не ожидает нападения. Он уверен, точно так же, как и Вы, батюшка, что взять с наскоку его замок нельзя. Что надо минимум пять сотен, а то и больше. И штурмовые машины нужны, такие как таран, чтобы сломать ворота. Стенобитные машины, пороки, чтобы разрушить стену. Так ведь? Сколько их будет, часовых?

— Каких часовых?

— Стражников, которые будут нести караул на стенах, у ворот и в башнях? С десяток, ну пусть с полтора десятка. При этом часть будет бодрствовать, часть отдыхать, что-то типа смены. Так ведь? Сколько у нас ночью ратников несут караул на стенах?

— С десяток.

— Вот. Какова задача таких караульных? Разве отражать нападение? Нет. Их задача поднять тревогу и всё. А мы не дадим им поднять эту тревогу. Вернее постараемся. Я понимаю, что случиться может всё что угодно. Но как говорили древние, кто не рискует, тот не есть на золоте!

— Мне надо самому посмотреть, насколько хороши твои холопы, Александра.

— Конечно. Тем более, сегодня ночью, я хочу провести, так сказать учения, максимально приближённые к боевым.

— Это как?

— Моя пятёрка сегодня постарается захватить, вернее обезвредить караул крепости. Конечно, караул надо будет предупредить, а то они порубят моих парней. Ведь мои то убивать не будут. Да и полезут они с деревянным оружием. Поэтому распорядится надо, батюшка, чтобы и ратники не хватались за железо.

— Добро. А когда именно будет нападение?

— В какой час? А это я сама решу. И, батюшка, давай договоримся, что если твоего воя ткнули в горло деревянным ножом или под сердце, то пусть он молчит, ибо убитый, а мертвые, как известно не голосят. Вот тогда и посмотрим.

— Добро! Я предупрежу.

— Фёдор Мстиславович, про то, для чего это, никто знать не должен. Скажи просто забава такая у царевны, если вопросы задавать будут.

— Ладно. Но всё же, Александра. Для чего тебе надо захватить этот замок? Только лишь из-за одной казны? Не верю. Себе хочешь забрать? Глупо ибо на тебя сразу навалятся соседи Ульриха и магистр примчится.

— Нет, мне замок не нужен. Хотя не плохо бы его заиметь. Но я понимаю, что удержать цитадель у меня не получится. Да и Великий Князь Московский может осерчать за такое. Набег это одно, а захват земли, это уже полномасштабная война. А её может начинать только государь. Мне нужен алхимик, который живёт у фон Деница. И всё, чем владеет этот алхимик.

— Знаю я об этом чернокнижнике. Зачем он тебе, дочка? Он же колдун. Чёрную волшбу творит.

— Насчёт колдуна и волшбы я бы не торопилась. Это всего лишь могут оказаться слухи. Чушь. Алхимики не занимаются чёрной магией. Алхимики ищут философский камень и хотят совершить трансмутацию, то есть превратить, например, свинец в золото.

— А разве это не ересь? Не чёрная волшба?

— Батюшка, я тебя уверяю, что никто из них никогда не сможет провести эту самую трансмутацию. Никто и никогда не сможет превратить свинец в золото. Я это знаю точно. А вот они, алхимики верят, что это можно сделать. Ну и пусть себе пытаются, дурачье. Но этот алхимик, как его зовут… Маркус, по-моему, он нужен Елене, для её дел. А особенно нужно то, на чём он проводит свои опыты. Это очень важно, Фёдор Мстиславович.

— Ладно, Александра. Давай посмотрим на твоих, как ты говоришь, бойцов. А там и решим.

С Еленой мы доделали макет, по указаниям Евсея и даже самого боярина, указавшего нам на некоторые детали. Получилось очень даже хорошо. Боярин позже, глядя на миниатюрный замок, улыбался и качал головой. Дети боярина, особенно младший сын смотрел на него с восторгом. Я пообещала, что подарю ему этот макет. Мальчишка был счастлив. Но кроме своих макет никому не показывали. Мало ли что там принцесса налепила. И пока не увидят, никто ничего не поймёт.

Гости ничего не подозревали и продолжали весёлое застолье.

— Саш, может посмотрим, какие нам подарки надарили? — Спросил Ваня. Но я поняла, что подарки его интересуют меньше всего. Всё ясно, хочет запереться со мной в горнице. Отказаться нельзя, ибо мы молодожёны, а начать чуть ли не с первого дня так напрягать супруга не желательно.

— Хорошо, Ванечка. Сейчас пойдём, посмотрим. Только я своих охламонов предупрежу.

— Каких охламонов? — Удивлённо посмотрел на меня супруг.

— Тех, которых ты мне выделил в мою дружину.

— А чего их предупреждать?

— Ваня, сегодня у нас учения, максимально приближённые к боевым.

— Ладно. Пошли вместе.

— Пойдём.

Своих мужиков нашла в дружинной избе. Они отмечали моё замужество. Весело то как. Увидев нас с Иваном повскакивали с лавок.

— Долгие лета, царевне Александре и мужу её, боярину Ивану Фёдоровичу! — Загалдели мои будущие диверсанты и террористы. Но видя моё недовольное лицо, стали замолкать.

— Что, вои, пьянствуем?

— Не пьянствуем, матушка-царевна. Радуемся за тебя и мужа твоего. — Ответил за всех Богдан.

— Это хорошо, что радуетесь. Но я вас хочу обрадовать. Сегодня ночью у вас экзамен. Проверка, чему вы научились. И хороша ли я, как ваша хозяйка. Если справитесь, то честь и слава вам будет. Нет, разгоню всех и наберу новых. Ибо позору не оберусь.

— А что будет? Кого захватывать будем? — Посыпались вопросы.

— Становись. — Подала зычно команду. Парни повскакивали и выстроились в шеренгу. Этому я их успела надрессировать. — Равняйсь. Смирно! — Они замерли, как каменные изваяния. Хотя от всех несло медовухой. Но не качались. Это хорошо. — Вольно. Разговорчики. Кого и что будем брать, узнаете. Сейчас приводим себя в порядок. О хмельном забываем. Выдвинетесь в посад. С собой ночная экипировка. Но вместо боевого оружия берём деревянное, учебное. Ножи, сабли и луки. Луки настоящие. А вот стрелы с тупым концом. Там меня ждёте у Георгия охотника. Я приду в полночь. Пойду вместе с вами, так как это и для меня экзамен и проверка. Можете там поспать. Это даже нужно будет сделать. Вы должны быть отдохнувшими и полными сил. Справимся, завтра день гулять будете. И мы с Иваном придём к вам, посидим вместе за одним столом. Заодно и особо отличившиеся получат свои первые звания. Запомните, путь к палатину нелёгок. Иван получил этот титул, ибо воин уже и как мой будущий, а сейчас уже и настоящий супруг. Вам же придётся пройти трудный путь. Сейчас вы все рядовые. И только от вас будет зависеть станет ли кто из вас ефрейтором, кто младшим сержантом, а кто и сержантом. А ты, Богдаша, подтвердишь или не подтвердишь, можешь ли называться страшим на моей дружиной или нет. Или мне другого кого ставить. Всё понятно?

— Так точно! — Рявкнули все пятеро. Я вообще их натаскивала по советским воинским уставам. И звания, чего на Руси ещё не было, ввела в своей дружине. Конечно, на Руси были воинские звания, такие как десятник, сотник, полутысячник, и тысячник. Самое большое воинское звание было — воевода. Но я решила сделать по своему. О чём и рассказала как-то моему спецназу. Они впечатлились и прониклись. Даже про погоны им рассказала. Они теперь все ждали и новой формы, которую я только обдумывала, и знаки различия. Я начала ковать и воспитывать своё воинское сословие, на которое в случае чего, могла опереться.

Два раза повторять парням не нужно было. Они быстро собрались. Забрали свою ночную экипировку, снаряжение и свалили. Всё делали слаженно, так, как это было много раз у нас отрепетировано. Ваня, глядя на моих бойцов только хмыкнул. Уважение в его глазах ко мне только возросло.

— Пошли, Ванечка, в горницу, подарочки с тобой посмотрим. Ещё что-нибудь посмотрим. — Взяла его под руку.

— А что ещё, люба моя, посмотрим?

— Что-нибудь. Что ты, кроме подарков посмотреть хочешь?

— На тебя хочу посмотреть.

— А ты разве не насмотрелся? Если нет, то смотри. Вот я вся, перед тобой.

— Саш, я и так смотрю и на любоваться не могу. Но я хотел бы ещё любоваться тобой…

— Что замолчал? Как ты хотел бы мной любоваться?

— Ну…

— То есть на меня на голую, когда я сижу на тебе?

— Да!

— Так бы сразу и сказал: «Жена моя, богом данная, хочу поять тебя до дрожания во всех чреслах моих и откидывания копыт в изнеможении!»

Мы с ним как раз шли, как примерная супружеская пара. При моих последних словах, он замер, смотрел на меня широко раскрыв глаза. Даже закашлял, покраснев. Я постучала его по спине.

— Ванечка, что с тобой?

— Саша! Ну ты и… Как это до дрожания в чреслах и откидывания копыт? Каких копыт? У меня что, как у нечистого копыта?

— Почему как у нечистого сразу? Как у быка. Ты же у меня по темпераменту чисто бык, да ещё производитель.

— А ты значит кто?

— Ну раз ты бык, значит я тёлка твоя. — Сказав, засмеялась. А ведь в нашем с Еленой времени парни девушек так называют — телки, тёлочки. Вот балбесы!

— Хорошо, пошли, тёлочка моя! — Он подхватил меня под руку и потащил.

— Вань, подожди. Что значит тёлочка? Я оскорблена.

— Не понял? Но ты же сама сказала?

— Это я сказала. И вообще, мало ли что я сказала. А ты не повторяй. Ты по другому меня называть должен.

— Как?

— Например, лебёдушка моя. Или голубка сизокрылая?

— Я уже ничего не понимаю. Ты сама назвала меня быком!

— Всё верно. Я тебя называю быком. Это констатация факта.

— Чего, конста… Тьфу. Консата…

— Констатация, значит указание на истину.

— То есть, я бык?

— Конечно. В моих глазах, после того, как ты полночи меня… Любил. Да так, что я некоторое время ноги сдвинуть вместе не могла.

— А ты лебёдушка и голубка?

— А что тебе не нравится? Разве я не лебёдушка и голубка? А ещё ангел во плоти.

— Ангел во плоти?! После того, как ты своих холопов гоняешь, колотя их палкой? Меня избивала сколько раз, тоже палкой. А Ваську вообще отходила по спине так, что у него следы до сих пор остались на спине.

— Запомни, Ванечка, как сказала одна очень мудрая женщина, красота, это страшная сила. А любая сила без побоев и палки не может обходиться. Ну вот ты сам скажи, ты кого хочешь видеть в качестве своей жены, тёлку, жующую сено или лебёдушку? Голубку?

— Я всё понял, голубка моя. Наплевать, кем ты меня назовёшь, хоть козлом рогатым. Главное, что ты сама всегда будешь для меня лебёдушкой.

— Какой у меня муж умница. Надо такого мужа холить и лелеять, ублажать. Но вот с козлом рогатым, это перебор. Не хочу, чтобы муж мой был козлом, да ещё рогоносцем. Пойдём, Ваня. Посмотришь на меня, на красивую такую. Как ты хочешь, Ванечка, чтобы я ублажила тебя?

— Я тебе в горнице скажу.

По пути в горницу, сказала мужу, чтобы он квасу взял. А то пить после бурного секса охота. Зайдя к себе в опочивальню, конечно же никакие подарки смотреть не стали. Я скинула чобу. Иван быстро расстёгивал свой красивый кафтан. Сняла сапоги, потом шаровары. Заскочила на наше ложе в одних трусах, рубашке и лифчике. Иван, глядя на меня, в темпе раздевался. Я стояла, смотрела на него, шаловливо улыбалась и покачивала бёдрами. Супруг уже слюной давился. Похоже припёрло молодого мужчину совсем уж. Изголодался бедненький. И когда же он успокоится? Ваня, стоя на одной ноге, сапог с неё он уже снял, пытался стащить второй. Прыгал, пытаясь удержать равновесие. Я скинула рубаху, продолжала покачивать бёдрами. Иван взвыл, рванул сапог и грохнулся возле кровати. Посмотрела на него сверху.

— Ванечка, ты там не ушибся, любый мой?

— Нет. — Прохрипел он в ответ. Наконец, сапог полетел куда-то в угол. Я отбросила лифчик и быстро сняла трусы. Так как супруг был почти в неадеквате, побоялась, что он их просто порвёт. Эх, жаль постель не панцирная, а то так попрыгать можно было бы. Иван подскочил, снимая свою рубаху. Стал стаскивать штаны.

— Ванечка, динь-динь, поспеши! Время идёт. — Решила ещё больше подразнить его. Он зарычал и уже голый прыгнул на меня. Подхватил так, что я взвизгнула. Завалил меня. Попытался раздвинуть ноги. Но я не давалась.

— Саша!

— Ваня!

— Что?

— А поцеловать жену нежно? Погладить, поласкать? Ты что, как дикарь набросился? Значит ты получишь всё, а я?

— А ты разве нет? — Иван глубоко и возбуждённо дышал.

— Я нет! Давай целуй нежно. Шею, ушки мои. Грудь. Живот, бедра. Я тебе целовала, давай теперь ты. Хочешь сладкого, постарайся.

— Жена должна убоятся мужа своего и быть готовой впустить его в себя.

— Не поняла? Ты это кому сейчас сказал? Мне что ли?

— Саш. — Начал целовать. Я закрыла глаза и поглаживала его поощеряюще по голове. Вот он перешёл на грудь. Соски у меня возбудились и стали твёрдыми, как виноградины. Он гладил, нежно мял их своими большими ладонями. Посасывал, то сами соски, то рядом. Не убирая рук с груди и продолжая её мять, спустился лицом к моему животу. Я начала постанывать и развела ноги. Давай милый мой. Ощутила его губы и жаркое дыхание на своём лоне…

…Упиралась головой в подушку. Руками сжимая эту подушку. Покачивание и толчки прекратились. Стояла на коленях, попа вверх. За бёдра меня держал Иван и не двигался. Я чувствовала, как его естество пульсирует во мне, изливая семя. Ещё какое-то время так с ним и находились в этом положении. Я была никакая и ждала трамвая. Наконец, супруг осторожно отпустил меня. Я сразу повалилась на бочок.

— Ванечка. Ты меня задрал.

— Саша, тебе плохо со мной? — Он моментально оказался рядом со мной. Так же лёг на бок, лицом ко мне. Погладил по волосам, по лицу. Лежала, закрыв глаза.

— Мне хорошо с тобой, Ванечка. Просто такая интенсивность.

— Итен… Интен…

— Интенсивность. То есть, любовь без остановки. Ты никак не успокоишься, Ваня? Ты как будто меня в последний раз любишь. Поверь, я никуда от тебя не денусь.

— Ты мне очень люба, Саша. Я до сих пор поверить не могу, что ты жена моя венчанная.

— Ванечка, придётся поверить. Я здесь, рядом с тобой. Я не привиделась тебе. Так что, тебе придётся успокоится.

— Хорошо. Ты и правда, прости меня. Я как с цепи сорвался. Я тебе больно не сделал?

— Нет. Давай поспим маленько.

— Саша, сейчас только вечереть начало, не ночь ещё.

— Тогда я посплю. У меня ночь сегодня интересной будет…

Когда проснулась, на улице почти стемнело. Встала с постели, накинула рубаху и выглянула. Увидела возле двери девушку из прислуги.

— Вы уже проснулись, боярыня?

— Разве не видишь? Послушай, скажи, чтобы мне принесли, что-нибудь сполоснуться.

— Так в баню пойдёмте, госпожа. Там всё готово. Сполоснётесь. Боярин Иван Фёдорович повелел, для Вас приготовить, боярыня. И дождаться пока Вы не проснётесь.

— А сам боярин где?

— Так он там с гостями.

— Понятно. Ладно. Я сейчас.

Быстро надела шаровары, сапоги, чобу. На голову кубанку. В бане сполоснулась. Девушка протянула мне чистые шаровары. С любопытством смотрела на мои трусы. Но я ничего объяснять не стала. Переоделась. Вернувшись в терем, взяла мешок с тактической одеждой, обувью. Деревяшки, имитирующие оружие, мои парни уже унесли с собой.

— Тебя как зовут? — Спросила девчонку, что прислуживала мне.

— Малаша я, матушка-боярыня.

— Так вот, Малаша. Боярин Иван придёт, скажешь, что я к своим пошла. Поняла? Пусть меня не ищет. Ждёт здесь.

— Как это?

— Ни как. Твоё дело сказать.

— Всё скажу.

— Вот и молодец.

Прокинула пределы крепости. Народ гулял и на меня никто не обратил внимания. Боже мой, какая беспечность. Моя пятёрка спала в доме у Георгия. Спали вповалку на полу. Дети охотника спали на печи. А вот его жена, Марфа, не спала. Увидев меня, улыбнулась и подхватилась с лавки. Она что-то шила под свет лучины.

— Доброго здоровьечка, матушка-княгиня. — Что самое интересное, меня здесь звали и княгиня, и боярыня, и царевна. Один сплошной винегрет. Но бог с этим.

— Ты чего сама не спишь?

— Куда тут спать? Мужиков полный дом.

— Не серчай. Ночью мы уйдём.

— Куда же вы на ночь то глядя?

— По делам. Больше ни о чём не спрашивай.

Время тянулось медленно. Не даром говорят, самое поганое, это ждать и догонять. Даже задремала, сидя на лавке и прислонившись спиной на русскую печь. Проснулась резко. Поняла, что глубокая ночь. В хате темно. Марфа устроилась на печи с детьми. Посмотрела на часы, время половина четвёртого. Пора вставать. Наощупь в темноте, обнаружила одного из парней. Это оказался Никифор, самый большой из моей пятёрки. Удивительно, но его рост был под метр девяносто. Здоровый, косая сажень в плечах. Молчун. Говорил очень мало, но при этом смотрел на меня преданно, как щенок и с обожанием. А ведь ему всего 17 лет. Мне иногда даже неловко становилось. Он казался таким неуклюжим. Но это было обманчивое впечатление. Никифор мог двигаться стремительно, как мангуст и самое главное бесшумно. Я всегда удивлялась, он даже по рассохшемся доскам пола мог пройти так, что ни одна из досок не скрипнет. Когда его спросила, как у него так получается? Он виновато пожал плечами: «Не знаю, хозяйка. Как-то само так получается».

— Никифор, — шёпотом позвала его, — пора вставать. — Мужчина откликнулся сразу. Поднялся. — Буди остальных. И выходите на улицу. Там наденете форму «Ночь». Понятно?

— Понятно, хозяйка.

Никифор растолкал всех остальных. Проснулась жена Георгия, но я ей сказала, чтобы спала дальше. Мы уходим. Парни вышли и вынесли свои вещим из избы. Я зажгла лучину. Быстро переоделась. Марфа всё таки слезла с печи. Смотрела на меня испуганно. Я усмехнулась. Ну а что, тут не только женщина испугается, мужик может в ступор впасть. Форма, а точнее экипировка была как у японских ниндзей. Я не стала изобретать колесо. Зачем? Когда уже всё изобретено до меня. Моё лицо скрывала черная маска, как весь костюм. Были видны только глаза.

— Чего испугалась, Марфа? — Она перекрестилась.

— Господи, пресвятая богородица!

— Богородицы тут нет. Есть я. Царевна Александра. А это наша боевая одежда. Понятно? Никому не говори. Свою одежду я заберу позже. Ты всё хорошо поняла?

— Поняла, матушка-княгиня.

Да что ты будешь делать? Какая я, к чертям собачьим, матушка? Мне 23 ещё нет! Поправила за спиной деревянную имитацию катаны. Мне её Никифор вырезал, ещё вчера. Вышла из избы. Все пятеро были одеты, как и я. Стояли, выстроившись в одну шеренгу. У всех деревянные имитации клинков. Единственно, что было настоящее, так это луки. Хотя стрелы к ним были с тупыми концами, без наконечников. У меня и свой лук был в чехле. Я всех оглядела. Нормально.

— Значит так, слушаем боевую задачу. — Всё им объяснила. Парни прониклись. — Богдан с Боженом берут на себя ворота. Илья и Степан левую стену с башней от ворот. Я и Никифор правую. С Ильей и Степаном мы встречаемся на противоположной от ворот стене. Все стены и башни должны быть зачищены от стражи. После этого Степан и Илья блокирую дружинную избу. Подоприте её чем-нибудь. Чтобы они двери не открыли и не выбежали. Выбегут раньше времени, считайте, что задание провалено. То есть, не выполнено. Понятно?

— Так точно! — Ответил за всех курсант Богдан, как старший пятёрки.

— Окончание задания, означает костёр перед теремом, который зажгу я. Верёвки, крючья взяли?

— Взяли. У каждой двойки имеются. — Ответил Богдан.

— Тогда всё. Все на исходную. И, ребята, — я посмотрела на них, перекрестила, — с богом.

— С богом. — Ответили они всем вместе, но тихо.

Ворота крепости смотрели не на реку, то есть на запад. Они были расположены на северной стороне. Таким образом, нам с Никифором досталась западная стена. Стену по краям защищали две башни. Мы с Никифором расположились у башни, расположенной севернее. Отследили стражника. Он шёл по крепостной стене от северной башни к южной. Когда отошёл на середину стены. Никифор натянул самострел. Так на Руси называли арбалеты. У бояр Вяземских было несколько таких самострелов. Часть немецких, часть итальянских. Я так это поняла, по надписям на них. Арбалетный болт с крюком улетел вверх. Никифор подёргал за верёвку. Держится, отлично. Первой полезла я. Моей целью был стражник. Никифор должен был проверить башню и «зачистить» её, если возникнет необходимость. Стражник шёл не торопясь, иногда останавливался, вглядываясь в ночную тьму. Он успел дойти до одной из южных башен, когда я оказалась у него за спиной. Деревянное лезвие учебного ножа легло ему на шею. Он вздрогнул.

— Тихо. Боярин предупреждал?

— Предупреждал.

— Ну вот и хорошо. Садись на задницу и молчи. Так как ты уже убитый. А мёртвые молчат, им не до разговоров.

Проникла в башню. Там на площадке дремал второй стражник. Этого просто по голове стукнула, и он окончательно уехал в Сонную долину. В башню заскочил Степан. Посмотрел на меня вопросительно. Я ему кивнула. Показала ему большой палец, типа всё отлично.

— Дружинную избу блокируй.

— Понял!

Охрана ворот была уже упакована. Молодцы парни. Связали на всякий случай стражу и даже рты им заткнули, хотя могли просто их оставить, так как по условиям, они были уже убиты. Смотрела со стены, как Степан подпёр двери дружинной избы, или по простому — казармы.

— Божен, Богдан, открывайте ворота. — Сама быстро спустилась и подожгла кучу хвороста на подворье. Огонь быстро занялся. Сучья потрескивали. Я стояла и смотрела на огонь. Из терема стали выбегать люди. В дружинной избе проснулся народ, попытались выскочить на улицу, да ни тут-то было. Появился сам боярин. Смотрел на меня удивлённо.

— Фёдор Мстиславович, крепость захвачена. Ваша вся стража уничтожена. На стенах лучники. Ворота открыты. Основной гарнизон блокирован в дружиной избе. Если бы это был настоящий бой, я просто кинула бы динамитную шашку в окно и всё. Те, кто не погиб бы, получили бы сильную контузию и выбыли бы из боя, даже не успев начать его.

— Что это на тебе надето, дочка?

— Такова форма одежды ночных диверсантов.

— Кого?

— Диверсантов. Это специально обученные воины, которые должны наносить врагу максимальный ущерб тогда, когда он ничего не ожидает. Чёрный цвет помогает маскироваться ночью.

— Понятно. Ворота закрываем! — Крикнул Старший Вяземский. — Где эти чудо-стражники?!

Ко мне подошёл Иван.

— Так вот куда ты убежала?!

— Сначала убежала, потом прибежала. Ты спал?

— Нет. Тебя ждал.

Ко мне подошла моя пятёрка. Они построились в одну шеренгу.

— Итак, бойцы! Боевую задачу вы выполнили на отлично. Благодарю за службу, братцы!

— Рады стараться! — Рявкнули они одновременно.

— С этого момента я своей волей присваиваю вам ваши первые воинские звания. Богдан. Тебе присваивается звание старшина. Ты окончательно стал командиром вверенного тебе подразделения. Всем остальным присваивается звание сержанты. Становись, равняйсь, смирно! Вольно. Разойдись.

— Ай молодец, царевна! — Похвалил меня дядька Евсей. — Теперь верю, что задуманное тобой осуществится. Я с тобой пойду. Когда хочешь в набег пойти?

— Через седьмицу. Надо подготовится, да парней моих погонять ещё. Но они уже сложились, как единое боевое подразделение, дядька Евсей. Так что буду увеличивать свою дружину. А эти пятеро у меня командирами станут.

Всю следующую неделю я усиленно занималась со своей пятёркой. Мы ещё пару раз захватывали крепость. На этот раз стража блюла особо тщательно. Но ребята справились с задачей.

Помимо занятий, со своими диверсантами, я ещё занималась с Джованно. Он провёл к Японии достаточно времени. И учился заодно искусству боя на японских мечах. Вообще постигал философию самураев. Как-то наблюдая за моими упражнениями с оружием, Джованно принёс два боккена, деревянные мечи, имитирующие боевые катаны.

— Знает ли Ваше Высочество, что такое иайдо?

— Джованно, Вы хотели сказать айкидо?

— Нет. Я сказал то, что сказал. Иайдо!

— Что же это?

— Это искусство мгновенного удара катаной. Ещё его называют мгновенное убийство. Суть его заключается в том, чтобы мгновенно выхватить меч из ножен. При этом не просто выхватить, а нанести смертельный удар. Принцесса, Вы знаете, что это? — Он указал на деревянные мечи.

— Да. Это боккен. Деревянный меч.

Он протянул мне один из принесённых двух. Я взяла.

— Для боя на катанах различаются три типа стоек, для нанесения удара. Первая, это Дзедан. То есть, меч высоко поднят. — Джованно держал меч двумя руками, высоко подняв его над головой. — Вторая стойка, это Чудан, меч держишь перед собой. — Он опустил боккен и выставил его перед собой. — И наконец третья стойка, Гэдан, меч опущен вниз. У самураев, предусмотрено восемь основных ударов катаной. Плюс использование трёх видов защиты — верхняя, средняя и нижняя.

— А Вы, Джованно знаете все эти удары?

— Знаю.

— Покажите?

— Для меня это будет честью. Поэтому я и принёс боккены.

Джованно занимался со мной. Терпеливо, много раз показывая, как и что делать. Какое движение необходимо в том или ином случае. Конечно, за неделю постичь искусство иайдо невозможно. Я очень надеялась, что по возвращению, мы с Джованно продолжим наши уроки.

В назначенное время, мы выдвинулись к границе. Помимо моей пятёрки, с нами шли ещё пять десятков конных воинов. Командовал ими мой муж, Иван. С нами так же пошёл и дядька Евсей. До самого конца никто не знал, куда мы идём. Знали только я, Иван и дядька Евсей. Мало того, выехав, мы направились в сторону Литвы, а не в сторону Ливонии. Но в лесу перестроились. На одном из привалов, к нам вышел молодой парнишка. Он был эстом. Он и должен был провести нас незаметно к замку фон Деница. Что парень и сделал. Я наблюдала за замком. Серьёзная цитадель. Ворота защищены барбаканом. Три оборонительные башни И наконец, четвёртая башня. Она же и сердце замка. Там покои господина. Оружейная, склады с продовольствием и прочая, в том числе и тюрьма. Эта башня была самой мощной и высокой. Фактически, крепость в крепости. Те, кто закроются в ней, могут автономно обороняться. Это надо учитывать.

Долго сохранять инкогнито мы здесь не сможем. В любой момент, барону или кто он там могли донести, кто-нибудь из местных жителей, о наличии вооруженного конного отряда. И тогда всё, суши весла. Поэтому захват будет этой же ночью. Воины не снимали свои брони. Мы не жгли костров. Ели то, что привезли с собой. Запивали из кожаных бурдюков, простой ключевой водой. Когда ночная мгла окончательно опустилась на крепость и прилегающую на неё территорию, увидели, как зажглись факелы на стенах и башнях. Часовые ходили с этими факелами. Я только улыбнулась такому головотяпству. А как ещё хотите? Человек ночью смотрящий на свет, не имеет значения, свет электрического фонарика или факела, а факела ещё хуже, то зрение у него очень сильно во тьме притупляется. И чтобы более-менее вновь начать видеть в темноте, нужно время для адаптации. Нам подыграла и погода. Небо было скрыто тучами и луна не светила. То есть, ночь была такой, что чёрт ногу сломит.

Дала команду на переодевание. Сама тоже переоделась в кустах. Меня, при этом процессе, контролировал супруг. Как же, не дай бог, кто его благоверную увидит в одном неглиже. Надевая черные штаны, даже хихикнула.

— Саш, ты чего? — Удивлённо спросил Ваня.

— Ничего. Ты меня так сторожишь, чтобы никто не украл или чтобы не подсмотрел?

— И то и другое. — Поняла, что Иван насупился. Всё же была ночь, а я переодевалась в полной темноте. Но мы уже давно адаптировались к ночной тьме. Когда переоделась полностью, подошла к Ивану. Прижалась своей щекой к его щеке.

— Ревнуешь, муж мой? — Прошептала ему.

— Невместно на чужую жену смотреть, когда она подол задрала или без портов. То муж имеет право смотреть.

— Конечно, милый. Только муж. — Чуть куснула ему мочку уха. Он тут же схватил меня в свои медвежьи объятия. Стал мять мои ягодицы. — Ванечка, осади. Мы к бою готовимся, а ты меня тут любить собрался. Так не делается. Да и люди наши вокруг. Я же не полонянка какая, которую при всех мять можно.

— Прости, Саша. Просто, когда ты так меня за ухо кусаешь, это значит ты хочешь.

— Правильно. Но любовь мы отложим до того, момента, пока домой не вернёмся. Хорошо?

— Хорошо, Саша.

Мы вернулись в наш импровизированный лагерь. Мои диверсанты были уже готовы. Оглядела их. Луки у всех, колчаны со стрелами. Ножи. Сабли. Причём сабли крепились в ножнах на спине. Сюрикены в специальных кармашках. Осталась довольной. Посмотрела на часы. Половина третьего ночи. Рано. Подождём ещё. Время тянулась медленно. Ждали ещё час. Парни уснули. Большинство воев тоже спало. Бодрствовали только немногие…

…Посмотрела на часы. Половина четвёртого. Пора. Подняла свою пятёрку. Иван стал будить всех своих. Перед тем, как кануть в темноту, посмотрела на мужа.

— Ваня, действуй так, как договорились. Дождись сигнала факелом с барбакана. Как увидишь, сразу скачите к нему во весь опор. Ворота будут открыты, мост опущен. Понял?

— Понял, Саша. Прошу, береги себя.

— Сберегу. Обещаю.

Мы ушли в ночную тьму. Пока шли к замку, вспомнилась военная песня, которую часто пел отец со своими товарищами.

Шла и, странное дело, улыбалась. Я почему-то была уверена, у нас всё получится! Притаились у восточной стены. Рва, как такового не было. Замок стоял на возвышенности. К воротам барбакана крепости вела дорога по насыпи. Перед барбаканом она обрывалась. Глубина составляла метра три с половиной-четыре. Чтобы наша кавалерия попала в замок, нужно было не только поднять кованную решётку с противотаранными шипами, открыть ворота за ней, но и опустить мост. Подождали, пока караульный с алебардой не пройдёт мимо и отойдёт на приличное расстояние. Никифор, держал мощный арбалет. Тетива его была уже натянута. Он уложил на желоб болт с крюком. Крюк был обмотан тряпками. Всё верно. Если о дерево метал стукался довольно глухо, то о камень будет гораздо звонче. К болту была прикреплена верёвка. Никифор лёг на спину. Поднял арбалет и выстрелил вверх. Верёвка бешено раскручивалась. Вот она замерла. Никакого звука мы не услышали. Богдан потянул верёвку на себя. Сначала она пошла, потом натянулась. Парень подёргал её с силой. Нормально. Крюк зацепился. Первым взобрался Богдан, за ним Божен. Дальше остальные. Я шла последней. За спиной у меня, кроме лука в чехле, тулы просто со стрелами, со стальными наконечниками, были ещё несколько стрел с закреплённым на них динамитом. И плюс катана, тоже на спине. Наши лица скрывали маски. Когда забралась на стену, стражник, делавший обход по этой стене, уже был ликвидирован. Его аккуратно усадили возле одной из бойниц. Типа спит.

— Внимание. — Тихо стала говорить парням. — Богдан, Божен, Илья и Степан. Чистите барбакан. Потом Илья и Степан зачищают западную стену и башню. Сходимся с вами около донжона, главной башни крепости. В донжон проникнем с южной стены, к которой он примыкает. Далее, Степан выскакивает во двор, блокирует двери казармы. Вон она. Все видят? Всё как на макете. Богдан, как увидишь Илью, блокирующего казарму, даёте Ивану сигнал факелом, опускаете мост, поднимаете решётку и открываете ворота. И ещё, зачистка полная. В живых никого не оставлять. Я не хочу, чтобы кто-то, оставшись у нас в тылу, поднял раньше времени тревогу. Понятно?

— Понятно.

— В общем, вы все всё знаете. Это просто вам напоминание. Всё, разбежались.

Мы бежали с Никифором как две тени к башне, находившейся на стыке восточной и южной стен. Это была одна из четырёх угловых. Они все были гораздо ниже донжона, главной башни. У меня в руках был лук с наложенной стрелой. Когда до башни оставалось метров пять, дверца в её стене открылась и на крепостную стену вышел ещё один стражник, при этом зевал. В одной руке он держал металлический шлем, похожий на шляпу с полями. На голове был подшлемник. В другой руке была алебарда. Никифор молча, не останавливаясь метнул сюрикен. Металлическая звездочка врубилась в лоб стражника. Он замер удивлённо глядя на нас. Никифор успел к нему подскочить и не дать выпасть из руки шлему. А так же удержал от падения и самого стражника. Я тоже подбежала вовремя и перехватила алебарду. Грохот падающего железа нам был не нужен. Мёртвого пристроили возле стены в сидячей позе. Пусть посидит. Ему уже торопится было некуда и не зачем. Никифор спокойно извлёк из раны трупа звездочку, обтёр её об одежду убитого и сунул в кармашек. Посмотрел на меня. Я ему кивнула и показала большой палец. Умница!

Мы зашли в башню. Услышали, как на верху, там была площадка и скорее всего караулка или ещё что, тихий говор. Разговаривали двое. Перед дверцей, внутри башни была так же небольшая площадка. Снизу и на верх вела винтовая деревянная лестница. Никифор ступил на ступеньку, ведущую наверх. Она чуть скрипнула. Он замер. Потом как-то подобрался. Оглянулся на меня. Показал жестом, что идёт наверх. Я ему кивнула. Наложила опять стрелу на тетиву лука и стала осторожно спускаться вниз. Спустившись на один оборот винтовой лестницы, услышала, как кто-то поднимается. Быстро убрала лук, положив его на ступеньки. Слишком внизу был крутой поворот. Вытащила из-за спины катану. Из-за поворота лестницы показался ещё один стражник. Он нёс кувшин. Увидел меня, но даже удивиться не успел. Кончиком катаны чиркнула ему по шее. Кувшин выпал из его рук, разбился. По ступенькам потекло какое-то хмельное пойло. Да они тут пьют! Вот уроды. За такое, я бы весь караул за яйца подвесила. Стражник, глядя на меня с ужасом и схватившись за горло, из которого обильно текла кровь, стал сползать по стенке. Я помогла ему. Вот его глаза остекленели. Я быстро сбежала вниз. Никого не было. Только внизу, на полу стояла небольшая бочка. Понюхала. Фу, воняло так же, как и из разбитого кувшина. Заперла на засов калитку, ведущую во двор. Нечего шариться кому не попадя. Потом взбежала на верх, по пути подхватив лук и стрелу. Там было уже всё кончено. Ещё двое стражников медленно остывали возле деревянного, грубо сколоченного стола, на котором лежали куски хлеба, куски мяса. Пара луковиц, кувшин и четыре кружки, с тем же самым пойлом. Никифор посмотрел на меня вопросительно.

— Один внизу был. — Сказала ему. Он кивнул. Тут же, в этой комнате увидела штук десять бочонков. Подошла посмотреть. Что это? Вино? Нет. Иначе зачем им ходить за пойлом вниз?

— Царевна, огненное зелье. — Тихо проговорил Никифор. Я удивлённо на него посмотрела. — Я такое во Пскове видел.

Вытащила деревянную затычку у одного из бочонков. Точно. Чёрный порох. Причём очень хороший, мелкими зернами. Так, что же это получается? Если есть порох, значит должны быть пушки. Но ни дядька Евсей, ни сам боярин про пушки фон Деница не говорили. Значит их не было.

— Ты прав. Это огненное зелье или по-другому порох. Если есть порох, значит должны быть пушки. Иначе зачем он здесь? Теперь вопрос, сколько пушек и где они? — Проговорила я, рассуждая сама с собой. — Здесь пушки нет. Да и где её здесь расположить? Бойниц три штуки, одна на юг, одна на восток и третья во двор. Узкие они, обзор маленький. К тому же вентиляция не достаточная. Тут с одного выстрела от дыма все задохнуться.

Никифор показал пальцем наверх. Всё верно, самая верхняя площадка башни, где раньше ставили противоосадные машины, катапульты, скорпионы, баллисты. Мы поднялись ещё на один пролёт. На верх вёл люк. Посмотрели с Никифором друг на друга. Он приложил палец к губам. Потом тихо поднялся по небольшой лесенке и надавил на люк. Тот легко поддался. Никифор выглянул. Некоторое время не шевелился. Я смотрела на его ноги и часть тела, остальное было по ту сторону люка. Вот он опустился назад.

— Никого. Но пушка здесь, на верху. И кругляши рядом с ней.

Я улыбнулась, поняла, что это он про ядра сказал. Боже мой. Это я удачно зашла! Теперь наша крепость будет с артиллерией! Спасибо, фон Дениц, ты настоящий друг! Никифор по моим глазам понял, что я улыбаюсь. Увидела, что его глаза тоже стали улыбаться. Но ладно, делу время, а потехи час. Замок ещё не взят. Спустились назад на один пролёт.

Через калитку в башне вышли на южную стену. Стрела у меня была наложена и как только мы вышли, увидели ещё одного стражника, идущего нам навстречу. Сработала на инстинктах. Ещё подумать не успела, как чуть слышно хлопнула тетива лука и караульный получил бронебойную стрелу в лицо. Его отбросило назад. На этот раз звука упавшего железа избежать не удалось. Дьявольщина, Саня. Всё же ты сама не совсем готова к такому. Мы с Никифором замерли. Стояла тишина. Быстро перебежали к стене донжона. Южную стену донжон разрезал на двое. Тут же была калитка в донжон. Из дубовых досок, оббитых медными полосами. Весело! Такую ничем не сломаешь. А если она ещё и закрыта? Точно, оказалась закрытой. Никифор вопросительно посмотрел на меня. А я знаю, что делать? Мать их, этих орденцев. Нет, чтобы калитку оставить открытой. В конце концов, дама в гости пришла, совесть надо иметь элементарную. Никакого уважения, а ещё куртуазными людьми себя считают. Рыцари недоделанные. Убрала за спину в чехол лук. Вытащила катану. Никифор, глядя на меня, вытащил саблю. Я взяла и… постучала в дверь. Тишина. Опять постучала. Никифор глядел на меня не понимающе. Но молчал.

— Наглость, второе счастье, Никифор. — Вновь постучала. Наконец за дверью раздалась ругань. Ругались по-немецки. Что-то спросили. Что? Да чёрт его знает. Я не шпрехаю. Вновь нагло и требовательно постучала. Заскрипел засов, дверь открылась внутрь, на нас уставился какой то заспанный дядя в кольчуге, с мечом на поясе. Вогнала ему в грудь катану. Никифор подхватил мужика и вытащил на стену. В его взгляде, которым он смотрел на меня, было не просто восхищение, а обожание, достигшего вершины Эвереста. Мы забежали внутрь. Большая площадка. Заставленная какими-то бочонками, корзинами и мешками. Склад что-ли какой-то? Да они с ума сошли? Захламляют эвакуационные пути и пути атаки на тех, кто сумел взобраться в этом месте на южную стену. Идиоты. Это даже я понимаю. Прошли в противоположный конец площадки. Там была ещё одна дверь. Открыли её и нас тут чуть не оприходовали Илья со Степаном. Никифор посмотрел на них с превосходством.

— Вояки! — Сказал он презрительно.

— А у вас открыто было? — Спросил Илья.

— Нет. Но царевна постучалась, ей и открыли. — Усмехнулся Никифор. — Запомните, салаги, — это они от меня научились, — наглость, второе счастье! — Козырнул новым слоганом парень.

— Хватит зубы сушить. Илья, Степан, казарма на вас. Вперёд.

Парни сбежали вниз по винтовой лестнице. С Никифором услышали какую-то возню и даже лязг железа. Тоже сбежали с ним вниз. Там лежало два мертвых стражника. Илья уже открывал дверь во двор. Открыв, они со Степанов выскочили из донжона. Показала Никифору, что надо подняться. На площадке указала глазами на лестницу ведущую наверх. Он всё понял. Я же заняла позицию возле одной из бойниц. Она выходила во двор и мне хорошо было видно окно казармы. Окно было закрыто деревянным щитом изнутри. Ладно, подождём. Илья где-то нашёл приличную оглоблю и подпёр двери казармы. В этот момент услышала, как стал опускаться мост. Степан кинулся к воротам, за ним Илья. Они вдвоём стали отодвигать серьёзный засов, в виде окованного бруса. Я держала наложенной на тетиву лука стрелу. Откуда-то выскочило двое стражников, кинулись на двоих моих диверсантов. Натянула тетиву, хлопок. Стрела ушла в полёт, который очень быстро завершила, пробив спину одного из воинов. Второго мои ребята очень быстро убили. Один блокировал саблей его меч, второй своей саблей снёс ему голову. Эх ты мужик. Сидел бы ровно на попе и жив бы остался. Хотя оба стражника успели закричать «Аларм, аларм!» парни успели отодвинуть засов и открыли ворота. Замок быстро просыпался. Крики «Аларм» неслись отовсюду. Давай Ванечка, успей, хороший мой.

Проснулись стражники в казарме. Стали долбиться в дверь. Я достала стрелу с динамитом. Ну давайте, убирайте свой щит с окна. Чего вы паритесь? Вам же надо посмотреть, что происходит?! И они меня не разочаровали. Щит изнутри убрали. Я подожгла фитиль у динамитной шашки. Навелась на окно. Тетиву оттянула до уха. Пальцы разжались, посылая смертоносный подарочек алармистом. Стрела мелькнула огненным росчерком и исчезла в окне. Секунды через четыре после этого раздался грохот, ударивший больно по ушам. Пламя взрыва метнулось из окна. Ударной волной дверь казармы вынесло наружу вместе с упором, в виде оглобли. Вырвало кусок стены казармы. Блин, тяжко им там. Если кто живой и остался, то очень сильно контуженный. Одним словом, инвалиды. Услышала топот ног по лестнице сверху. Ну всё, руководство несётся. Положила на каменный пол площадки лук и колчан со стрелами. Вытащила катану. Ну вот и посмотрим, какая ты, Сашка, фехтовальщица. Если плохая, значит Ванечка тебя живой больше не увидит. И ребёночка ему не родишь.

В таких средневековых башнях, что в Европе, что в Азии строили винтовые лестницы. Причём, они были узкие. Там мог двигаться только один человек. Это для того, что если в башню ворвутся враги, то подниматься могут по одному. А значит обороняющимся будет легче защищаться. Но это палка о двух концах. Ведь вниз они могли спускаться тоже по одному. Никифор встал напротив лестницы, я сбоку. На нас выскочил первый из людей ландсгерра Ульриха фон Деница. Этот в отличии от простых ратников был защищён более лучшими доспехами. Ожидаемо, он бросился на Никифора. Я рубанула его по ноге с боку. Он закричал и повалился. Никифор мгновенно добил его. Тут же выскочил ещё один. Опять удар катаной, теперь уже по рукам, в которых он сжимал меч-полуторник. Так называемый «Бастард». Очень хороший меч. Но не для меня. Практически отсекла ему левую руку, прорубив метал доспеха, в виде сочленений, которые и позволяли сгибать и разгибать конечность. Рыцарь успел оглянуться на меня, как получил удар саблей по шее. Третий, выскочивший воин прикрывался щитом. Попыталась сбоку достать его, но он умело увернулся и отбил лезвие японского меча в сторону, одновременно блокируя мечом удар Никифора. Вот дьявольщина! Тут же появился ещё один. Всё, они прорвались. Никифор продолжал рубиться с первым прорвавшимся. Я схватилась со вторым. С лестницы появился ещё один. Мелькнул меч. Я прыгнула на стену, оттолкнулась от стены и сделала кувырок через голову. Меч немца врубился в стену. Лязгнуло.

— Никиша, — это я так иногда звала Никифора, — двигайся. Делай как я. Делай то, чему тебя учила.

Наше спасение и наша сила была в движении, а не в тупом противостоянии закованным в железо профессионалам. Никифор отпрыгнул. Мы не были обременены железом, как наши противники, а значит были ловчее и быстрее. Вот правда места было мало, а их становилось больше. Противник нанёс мне ещё один удар мечом, чуть наискось. Я крутанулась вокруг своей оси, одновременно подпрыгивая. С разворота нанесла удар ему в голову прорубая шлем. Никиша ударил ногой рыцаря в щит. Тот качнулся назад. В этот момент парень рубанул другого, сунувшегося к нему, по плечу, пробивая металлический наплечник. Я достала ещё одного, прорубив ему бок. В этот момент меня долбанули щитом так, что я отлетела к бочкам. Из меня выбили весь воздух. Я не могла дышать. Но на инстинктах подскочила. Пнула под ноги двум набегавшим на меня, корзину с какими-то овощами или ещё с чем, бог знает. Один запнулся и начал падать. Я прыгнула ему на спину, перекатываясь через него. Его напарник хотел меня в этот момент достать, но достал своего товарища, прорубив ему доспех на спине.

В этот момент с низу по лестнице в донжон хлынули наши кованные ратники и первым заскочил Иван.

— Саша! — Заорал он, я отскочила к нему. Меня трясло. Пыталась восстановить дыхание. Ванечка молодец. Это не Голливуд, с его стремными сценами, когда во время рубки, герой вдруг начинает выяснять у упавшего товарища, как он себя чувствует. Не нужна ли ему таблетка от головы и консультация психолога? А вокруг, в это время, льётся кровь, летят головы, но героя почему-то никто не трогает. Я кивнула мужу. Увидела, как его глаза стали наливаться кровью. Он кинулся в свалку. За ним другие ратники, забегающие по лестнице. Немцы поняли, что дело тухлое и рванули наверх. Двое успели заскочить на лестницу, троих изрубили в капусту. Не помогла и хвалёная немецкая броня. Когда Иван кинулся вслед за отступившими, уже я закричала ему:

— Ваня назад! — Слава богу успела немного восстановить дыхание. — Назад, Ванечка. Они никуда не денутся. Сами сдадутся.

— А если нет?

— Тогда сдохнут.

— Там казна, Саша.

— Плевать на казну. Тут и без казны много чего возьмём. Верь мне, любимый. Я не хочу класть людей. Мне каждый наш воин дорог, дороже сотни вместе взятых рыцарей. Скажи лучше, замок полностью под контролем?

— Вроде да. — Иван, подойдя ко мне, снял свой шлем. Стал меня ощупывать, оглядывать.

— Что ты меня щупаешь, словно мы с тобой на сеновале? — Недовольно спросила его. Раздался смех дружинников.

— Цела ли ты, Сашенька?

— Цела. Только щитом приложили. Но это ерунда. Никифор? — Позвала своего диверсанта.

— Здесь я, хозяйка. — Он стоял и морщился. Увидела у него кровь на груди. Костюм был разрублен.

— Сильно зацепили?

— Нет. Так чиркнули и всё.

— Тебя надо перевязать. Что же ты так, Никиша?

— Прости, царевна. Но я не так ловок. Как ты.

— А надо быть таким же. Запомни, твой девиз должен быть такой: «Порхать как бабочка, жалить как оса!»

— Ничего себе из Никифора бабочка! — Услышала я голос дядьки Евсея. Старый воин снял шлем. Смотрел на меня и улыбался. Покачал головой. — Ай да царевна! А да дева! Ай да молодец. Честно скажу, до конца не верил, что такое возможно. Но поди же ты. Мы в замке. Замок весь наш. И мы не потеряли ни одного воя! Скажи кому, что такое сделала юная дева, не поверят.

— Дядька, что там? — Спросил Иван.

— Всё хорошо. Ворота закрыты, мост поднят. Везде наши воины. Но как я понимаю верхняя часть донжона остаётся за фон Деницем?

— Да и бог с ним. — Усмехнулась в ответ. — Сдастся. Если нет, умрёт.

— Это как? Его сейчас из донжона не выбьешь.

— А я не собираюсь выбивать. Я просто взорву верхнюю часть и всё.

— Как взорвёшь?

— Очень просто, дядька Евсей. Барон хорошо укрепился. Он обзавёлся пушками. А чтобы пушки стреляли, то и порохом. Его в крепости достаточно. Заложим несколько бочек здесь. Плюс пару-тройку нашего динамита и всё. Половину донжона снесёт так, что только камни полетят в разные стороны.

— Жестоко.

Я пожала плечами. А мне что тут с бароном, политесы разводить?

— Нормально, дядька Евсей. У нас говорили так, если враг не сдаётся, его уничтожают! А мы, отходя из замка, не можем оставить его у нас за спиной. Но я, почему-то уверена, Ульрих не захочет умирать. Дядька Евсей, начинайте полностью всё шерстить. Всё, что можно отсюда вывезти. Вы лабораторию алхимика нашли?

— Да. Рядом с донжоном есть небольшой домик.

— Надеюсь, Маркус жив?

— Жив. Даже возмущался, когда его за шиворот вытаскивали во двор, пока его один воин по спине плашмя мечом не навернул. Тогда только заткнулся.

— Дядька! Я же просила.

— Да ничего с ним не случилось. Целый он.

— Дядька, и я очень надеюсь, что ни один стеклянный сосуд, что у него есть не разбили?

— Обижаешь, дочка. Только его вытащили и всё. Да туда никто добровольно сам и не зайдёт. Чернокнижник он же, колдун.

— Дядька, давай не будем торопится. Это хорошо, что туда к нему никто больше не заходил. Я сама туда пойду и решу, что мы заберём. Нужно начать готовить повозки, лошадей. Начинать грузить добычу. И самое главное, надо снять пушки.

— Да. Я удивлён. Не знал, что фон Деницы приобрели пушки. Ещё бы найти пушкарей.

— Посмотри среди тех, кто остался жив.

— Ты взорвала дружинный дом.

— Пушкари особая каста. Они с простыми латниками не тусуется.

— Что делают?

— Пушкари считают себя выше простых солдат. Вернее латников, дружинников.

— Понятно. Думаешь, где-то спрятались?

— Конечно.

— Будем искать. Если они живы, я их найду.

В этот момент с лестницы раздался вопль. Говорили на русском, но с акцентом.

— Кто вы такие? И что хотите?

Евсей хотел ответить, но я подняла руку, показывая ему, что сама буду говорить. Он усмехнулся и кивнул мне.

— Что мне надо? Да всё то, что есть в этом каменном курятнике.

— Женщина?

— Женщина. Что-то не нравится?

— Я буду говорить с мужчиной.

— Ты, дерьмо орденское, холоп безродный, будешь говорить или со мной, или сразу с архангелом Гавриилом. Больше с тобой никто не будет разговаривать. Выбирай.

Иван, дядька Евсей, воины смотрели на меня округлившимися глазами. Такой наглости и грубости по отношению к одному из влиятельных ландсгерров Ливонии, они от меня не ожидали. Некоторое время стояла тишина. Похоже, не только мои мальчики были в шоке, но и немцы. Они такого обращения к себе здесь никогда не знали.

— Как ты меня назвала?

— Дерьмо орденское и чернь. Что не так? Возрадуйся господу, что я вообще снизошла с тобой разговаривать, а не снесла весь донжон до основания. Благо пороху тут достаточно.

— Кто ты такая?

— Я та, кто захватил твой курятник. При этом не потеряв ни одного своего солдата.

— Какого солдата?

— Воина. Я воинов зову солдатами. А теперь спроси меня, внук спинопаса, кто взял твой замок?

— Кто?

— Принцесса Трапезундская и Византийская. Александра Комнина. Внучка императора. Дочь принца, вдова катафрактария-палатина. Я та, в ком течёт кровь римских императоров. Тысячелетняя кровь великого рода. Кровь воителей седой древности, императоров хетской державы и Великой Ассирии. Это было так давно, тысячи лет назад, но мои предки уже тогда держали в руках державный скипетр, когда твои ещё извивались червями в навозной жиже и людьми им ещё только предстояло стать. А обретя человеческий облик, стали сначала рабами у моих предков. Потом свинопасами. И только мы вам ослабили поводок, как вы объявили себя хозяевами! Очень смешно, ландсгерр. А теперь подумай, стоит ли вообще дальше с тобой разговаривать?

— Что ты хочешь, принцесса?

— Спустись сюда. Отдай свой меч. Встань на колени и попроси у меня милости.

— А если я откажусь?

— Тогда взлетишь на небеса. Думаю, с учётом высоты твоего донжона, ты долетишь до архангела быстрее, чем те, кто отправляется в путь на небеса с земли. Вот видишь, Ульрих фон Дениц, даже здесь я тебе оказываю милость. Несите сюда порох! — Скомандовала воинам. Они как один бросились исполнять мою волю. Даже дядька Евсей, но я его тормознула. Не по чину ему бегать, как сайгак с бочонками. Молодые есть бизоны. Вот что значит накрутить понтов. А здесь всё держится на понтах — у кого предок древнее и благороднее, тот самый красный и жгучий перец!

— Подождите, Ваше Высочество. Я согласен. Я готов отдать Вам свой меч.

Я торжествующе посмотрела на дядьку Евсея. Он усмехнулся и восхищенно продолжал качать головой.