Аляска и Счастье (СИ)

Лина Иль Аляска и Счастье

Погорельцевы собрались в дорогу быстро. Виктор тоже решил на несколько дней присоединиться к родителям – до экзаменов оставалась целая неделя. Он давно мечтал побывать на Аляске – и, чтобы лучше подготовиться к поездке, засел за изучение истории республики. Виктор, в отличие от отца, воспринимал далёкие исторические события так, будто они происходили вчера. Будущего педагога особенно возмутила история с продажей Аляски. Беспорядочно размахивая руками, грозным прокурорским голосом он вопрошал:

- Скажи, папа, как вообще такое возможно – продать огромную территорию российской империи вместе с русскими поселениями, русскими людьми? Представляю, какой трагедией это было для многих – узнать, что тебя продали, точнее, просто подарили, как шубу с барского плеча! Родился , жил-поживал себе в Российской империи – и вдруг – бах!- не сходя с места, оказался гражданином другого государства!

- Тогда законы это позволяли, сынок. Да и защитить, обустроить эти далёкие от центральной России места в то время было очень сложно. Не была ещё построена железная дорога до Владивостока. Добраться туда можно было только по морю. Удивительно, что она вообще так долго просуществовала – эта Русская Америка, - немного обтекаемо отвечал Александр Иванович.

Виктор задумался о чём-то, продолжая смотреть в экран хроновизора. Показывали историю Форта Росс – трёхмерное изображение создавало полную иллюзию реальности – и воссозданные учёными на основе фактов и документов исторические события разворачивались перед молодым человеком так , как будто он наблюдал за ними через волшебное, почти невидимое стекло. Только голос комментатора мешал поверить в реальность происходящего на экране. На хроновизоре нужно было набрать пространственные и временные координаты события, о котором нужно больше узнать, – и, пожалуйста, отправляйся в очередное путешествие во времени! Существовали, конечно, целые хронопарки, где моделировалась вся история человечества, – но там всегда было много шумной публики, праздных зевак. А здесь, за стареньким, отцовским ещё хроновизором Виктора никто не отвлекал, и он чувствовал себя настоящим исследователем тайн и загадок прошлого.

- Витюша, ты уже собрался? Через полчаса вылетаем, – крикнула ему мама. Для Елены Александровны Погорельцевой эта поездка была обычной работой, лишённой всякой романтики. Её не интересовала история. Она была экологом, очень любила свою профессию, и взволновать её могли в первую очередь проблемы окружающей среды, в очередь вторую - проблемы семейные и в очередь третью – личные, женские. Сейчас, кажется, наступила третья очередь – Елена Александровна перерыла все многочисленные шкафчики в поисках завалившейся куда-то губной помады.

- Возьмёшь на Аляске, Ленуся, - неосторожно посоветовал Александр Иванович, отстранённо наблюдавший за семейной суматохой.

- Такую помаду нигде не возьмёшь, - нервно парировала жена, продолжая поиски. – Это новейшая разработка нашего института. Особая экологическая помада – она усиливает чувствительность губ – и если что-то в окружающей среде не так – загрязнение какое-либо – то это моментально ощущается. Эта помада заменяет нам несколько громоздких приборов. И куда она могла запропаститься?

Пришлось Александру Ивановичу включиться в поиск особой помады. Забота о домашнем хозяйстве давно уже лежала на его плечах – с тех самых пор, как он покинул свой учительский пост. Система маркировки вещей работала в Союзе с давних пор, так как это помогало их справедливому распределению, контролю и учёту. И хотя в последнее время шли разговоры об отмене этой Системы, но она по-прежнему продолжала успешно функционировать. Действуя почти в каждом доме, Система помогала не только сохранять вещи, но и вовремя избавляться от уже ненужных или устаревших приобретений, заменяя их новыми. Вся информация из районного Центра управления поступала на домашний пульт, при помощи которого легко было найти любую потерянную вещь. Стоило только набрать название – и на мониторе сразу появлялось видеоизображение того места, где находился пропавший предмет.

Но странно – когда Александр Иванович набрал слово «помада Э-01», никакого изображения на засветившемся экране он не увидел. «То ли техника барахлит, то ли помада по какой-то причине не была промаркирована» , - подумал глава семьи. Для выяснения истины времени уже не оставалось – и Александр Иванович использовал второй путь поиска – способ исключения. Конечно, по отношению к женщинам он срабатывал не всегда, но на этот раз, к счастью, сработал – помада в зелёном тюбике закатилась за тумбочку в спальне. Елена Александровна так обрадовалась находке, что от избытка чувств слегка подпрыгнула и расцеловала мужа в обе щеки.

Она ещё вчера сообщила в домком об отъезде и оставила все рекомендации по уходу за растениями и многочисленными домашними питомцами бессменной председательше Августе Петровне - но всё же опять обошла квартиру, больше напоминающую музей природы, и в который уже раз ласково погладила амурского полоза Симу. Потом попросила всех по русскому обычаю сесть «на дорожку».

- Ну, с Богом! – скомандовал Александр Иванович и встал с любимого скрипучего стула, который он так и не собрался починить.

Виктор наблюдал за родителями с лёгкой молодой иронией. Иногда они казались ему детьми. Он взял тяжёлую спортивную сумку со множеством раздутых карманов и первым пошёл к аэролёту. В маленькой лёгкой машине они едва поместились вчетвером.

И вот цветущий балкончик остался внизу, и среди других разноцветных «колибри» аэролёт Погорельцевых с ласковым названием «Василёк» медленно поплыл в сторону космопорта. Виктор с каким-то новым чувством рассматривал знакомые места: родная Пушкинская улица, Светланская , бухта Золотой Рог, множество кораблей у причалов… Исторический центр города давно был превращён в Музей под открытым небом - там видны были конные экипажи, нарядные трамвайчики, артисты в костюмах Х1Х века расхаживали по бульварам, на площади шло какое-то представление… А дальше – уже за Покровским парком начинался Экоград, один из лучших в стране. Вся эта часть города как будто тонула в зелени и цветах – ярко-синими змейками блестели Первая и Вторая речки, на крышах невысоких домов и нарядных коттеджей сияли зеркала солнечных биобатарей. Небесными пятнышками выделялись бассейны самой разной формы, ослепительно сверкали огромные купола океанариума, аквапарка, детского учебно-развлекательного комплекса, а вдоль всего побережья тянулись песчаные пляжи и огороды с различными марикультурами.

Сверху Виктору всё казалось игрушечным, ненастоящим. Родители говорили о чём-то своём, а он просто любовался красотой морских и земных просторов и старался не думать о предстоящих экзаменах.

В космопорту Погорельцевы пересели на Быстролёт и уже через полчаса были в столице республики Аляска Ново-Архангельске. После присоединения к Советскому Союзу все старые русские названия были восстановлены, реконструирована часть старых построек, таких как дом главного правителя и Михайловский собор (это была третья или четвёртая реконструкция за почти трёхсотлетнюю историю существования собора) , и теперь в городе об американских хозяевах напоминали редкие вывески на английском да те жители, которые за десять лет, прошедшие с момента исторического референдума, всё ещё не выучили русский язык.

Теперь группе учёных во главе с профессором Погорельцевой предстояло осмотреть весь остров Баранова, выяснить, как решить имеющиеся экологические проблемы и подготовить научно обоснованный проект Экограда. Через два-три месяца должны были начать работу строительные бригады. Сроки, как всегда, были сжатые.

Расположились Погорельцевы в небольшой семейной гостинице. Лето только началось, на улице было прохладно, с Аляскинского залива дул порывистый ветер, и знакомство с городом решили отложить на следующий день. Елена Александровна готовилась к Тихоокеанской конференции и к встрече коллег, которые должны были прилететь через несколько дней. Всё, казалось, шло по плану.

На следующий день Александр Иванович проснулся первым. Он улыбнулся, вспомнив свой сон о каком-то школьном празднике. Дети приглашали его в хоровод, а он вначале не хотел идти, а потом взял кого-то за руку, закружился лёгким пёрышком и даже запел весёлую детскую песню. Александру Ивановичу казалось, что он ещё чувствует в своей руке маленькую детскую ладошку. Но когда он разжал кулак, в котором хранилось тепло этой приснившейся ладошки, он увидел неровно оторванный кусочек тетрадного листа со странными буквами. «Записка? – удивлённо подумал Погорельцев-старший, придирчиво разглядывая раритетный листок со всех сторон. – Наверно, Витькины проделки, он у нас любитель подшутить над родителями. Но откуда он вырвал этот лист? Ведь бумажные тетради давно уже не выпускаются…»

- Виктор, подъём! – попытался разбудить сына Александр Иванович. Тот только ногой дрыгнул и демонстративно натянул простыню на голову.

- Подъём! Пора на пробежку! – безжалостно будил Виктора отец. – Вставай!

Когда Виктор с грехом пополам встал и они, наконец, вышли на улицу, Александр Иванович спросил, посмеиваясь:

- И зачем ты мне записку подбросил? Знаешь же, что я ни одного языка, кроме русского, не знаю. В своё время учил китайский ( об этом факте своей биографии Александр Иванович вспоминал часто и с неизменнной гордостью), но сейчас уже почти ничего не помню.

- Какую записку? Па, ты что-то перепутал, - удивился Виктор.

- Ладно, побежали! Потом разберёмся с твоими шутками, - сердито ответил Александр Иванович.

После возвращения с утренней пробежки он раздражённо протянул записку сыну. Виктор с трудом разобрал и перевёл корявые, размашисто шагающие через страницу английские слова: «Нам Экоград не нужен. Уезжайте!» Внизу были пририсованы три оскалившихся черепа с перекрещенными костями. И если мужская часть семьи пыталась обратить всё произошедшее в шутку, то Елену Александровну записка надолго вывела из состояния душевного равновесия. Впервые за многолетнюю историю строительства Экоградов кто-то высказался против её любимого детища.

- Как это не нужен? Это кто-то совсем дремучий написал, - обращаясь то ли к мужу, то ли к окну, за которым можно было разглядеть редких прохожих, назидательно вещала профессор Погорельцева. - Ведь Экоград построен на принципах гармонизации взаимоотношений между человеком и природой. Мы используем чистую энергию, в основном, солнечную, а при сооружении крупных объектов – энергию Земли. В строительстве применяем только природные материалы – дерево, песок, камень. Человек должен чувствовать себя частью природы – тогда он будет беречь её.

А чтобы восполнить тот урон, который деятельность человека нанесла экосистеме, мы восстанавливаем естественную природную среду: высаживаем пояс лесов, заселяем в эти леса те виды животных, которые здесь проживали раньше и которые исчезли в этих местах или близки к исчезновению. Очищаем все водоёмы, если они загрязнены, разводим в них различные породы рыб… Как это – Экоград не нужен? Значит, им природа не нужна?

- Леночка, пожалуйста, не волнуйся! Кому ты это говоришь? Мне? Вите? Так мы всё это прекрасно знаем. А на записку не обращай никакого внимания! Зря мы её тебе показали!

- Да если бы я сама её не увидела, вы бы наверняка эту записку спрятали, чтобы меня не волновать. Уж я вас знаю! – Елена Александровна обиженно поджала губы. – Помните, как вы от меня скрывали, что у Ратибора проблемы с сосудами – когда он в первый раз не прошёл медкомиссию. А когда у Витюши неприятности в школе были – эта драка с одноклассником? Вы мне даже про сломанный палец не рассказали!

- Мамулечка, мы ведь в конечном счёте всё тебе рассказываем. От тебя же ничего не скроешь - ты у нас просто сыщик. Шерлок Холмс, - неожиданно ласковым, будто потеплевшим голосом проговорил Виктор и обнял маму за плечи. – Просто лучше рассказывать, когда неприятности уже позади. У тебя и так волнений хватает. А папа правильно говорит, выкинь ты эту записку из головы – и все дела.

После завтрака Погорельцевы отправились осматривать остров. Елена Александровна подкрасила губы своей драгоценной экологической помадой и положила тюбик в какой-то необычный футлярчик. Присмотревшись, Александр Иванович разглядел на нём разноцветные кнопочки и полосочки, но ничего не стал спрашивать у жены, которая, как всегда, шла, точнее, почти бежала впереди них. Он знал, что, когда она поглощена работой, с ней невозможно говорить о чём- либо, напрямую не относящимся к делу.

- Папа, а что ты знаешь о тлинкитах? – громыхающим шёпотом спросил Виктор отца. Утреннее происшествие никак не выходило у него из головы.

- О тлинкитах? Кажется, это индейское племя. Очень воинственное.

- Да, и они жили здесь, на этих островах задолго до того, как сюда пришли русские. Это их родная земля. Ты слышал о русско-индейской войне 1802 года? О битве при Ситке? Я ведь как раз перед отъездом смотрел реконструкцию этих событий в хроновизоре. Тлинкиты сожгли первое поселение русских...

- Ты хочешь сказать, что эту записку мог написать воинственный потомок одного из тлинкитов?

- А почему нет? Кто-то же её написал.

- Может, нам стоит обратиться в народную милицию? – полуутвердительно спросил Александр Иванович. – Это всё-таки мамы касается. Кто его знает, на что они способны, эти потомки.

Елена Александровна время от времени приостанавливалась, наклонялась – видимо, брала пробу почвы, что-то отмечала в своём видеофиксаторе, похожем на старинную записную книжку, и бежала дальше.

- Ну что, Лена, как здесь природная среда – в норме? – крикнул ей Александр Иванович.

- Не совсем. Радиационный фон немного повышен, почва кое-где загрязнена токсичными химическими соединениями. Работы, конечно, много предстоит.

Они вышли к берегу залива Ситка. Океан сердито шумел, горы вокруг тоже производили мрачное впечатление. Сегодня город казался неприветливым . Елена Александровна, не обращая внимания ни на горы, ни на океан, взяла пробу воды и что-то внимательно рассматривала, стоя у самой кромки берега.

Александр Иванович не мог налюбоваться на свою Леночку. Лёгкие завитки её светлых волос как будто куда-то летели, и казалось, что серебристое сияние окружает её всю – невысокую, худенькую, элегантную даже в своём ношеном-переношеном экокостюме.

- Лена, что ты там интересное обнаружила? – крикнул Александр Иванович, увидев, что жена внезапно пошла в сторону каменных уступов, видневшихся неподалёку. Елена Александровна не сразу ответила. Только через несколько минут подозвала мужа и сына и показала им на ныряющих среди камней каланов. Один из них лежал на спине и с удовольствием поедал морского ежа, превратив свою широкую грудь в обеденный столик.

- Западнее от нас находится большой морской заповедник, видимо, каланы оттуда приплыли. А вон и мамочка с « медведкой» - смотрите, как она его вылизывает. Знаете, если малыш погибает, их матери кричат и плачут, как люди, - сказала Елена Александровна. Она уже успела снять стереофильм и сделать пометки в видеофиксаторе.

Внезапно из-за скалистой гряды показался ещё один калан. Он медленно плыл к берегу.

- Пора возвращаться. Скоро обед, - обратился к родителям успевший проголодаться Виктор.

- Подожди-ка! Кажется , здесь требуется наша помощь, - встревоженно сказала Елена Александровна, наблюдая за тем, как зверь неуклюже передвигается по камням, еле волоча тяжёлое тело. Когда же он обессиленно лёг на бок, совсем по-человечьи положив лапу под отвисшую усатую щёку, профессор побежала к нему. Александр Иванович и Виктор стояли в растерянности, не зная, что им делать.

- Вызывайте скорую ! Он ранен! – крикнула Елена Александровна так пронзительно, как будто ранена была она сама.

Виктор мысленно активировал пульсатор, и тот передал сигнал в службу скорой ветеринарной помощи. Уже через несколько минут на берегу работала бригада медиков, прилетевших на небольшом аэролёте- амфибии с красным крестом на борту.

- Скоро здесь будет бригада следователей – ранение огнестрельное, а как вы знаете, огнестрельное оружие в Союзе давно запрещено, как, впрочем, и охота на каланов, - пояснила родным Елена Александровна. – Мы же сейчас отправимся в гостиницу. А то Витя от голода тоже морских ежей начнёт есть, как тот калан.

- А что, я не против, - засмеялся Виктор. – У них икра хоть и не очень вкусная, зато полезная. Кстати, что будет с нашим раненым? – обратился он к матери.

- Отправят в реабилитационный центр – операцию калан перенёс очень сложную. Извлекли две пули. У кого только рука поднялась?

Любителю детективов Александру Ивановичу стало тревожно. В Советском Союзе борьба с преступностью закончилась вскоре после отмены денег – где-то в конце сороковых годов 21-го века. Милиции оставалось только следить за общественным порядком да разбираться в бытовых конфликтах. Но на окраинах – там, где страна граничила с последними на планете капиталистическими государствами, иногда совершались ещё настоящие преступления. Вот и здесь, на Аляске, случаи контрабандного обмена какими- либо дефицитными товарами были не так уж редки. Но стрельба! Владельца огнестрельного оружия ждало суровое наказание.

- Ну и денёк сегодня выдался!- прервал размышления отца Виктор. – То таинственная записка, то раненые каланы. Не зря я сюда приехал!

- После обеда идём в милицию. Маме пока ничего не говори – ей и так волнений хватает! – шёпотом решил Александр Иванович.

В народной милиции Погорельцевых встретили приветливо. Полковник Будимир Будимирович Раскатов по прозвищу Без паники, оказавшийся их давним знакомым ( его дочь Алёна училась в одном классе с Виктором ), внимательно выслушал сбивчивый рассказ, долго крутил-вертел в руках тетрадный листок с черепами и пообещал найти автора записки в ближайшие сутки.

- Не переживайте, скорее всего, это розыгрыш. Ума не приложу, кому- такое!- могло в голову прийти. Не было у нас ничего подобного. О том, что здесь будет строиться Экоград, знает весь остров – практически единогласно за него голосовали. И никаких протестов не было. Ладно, разберёмся. Главное, без паники.

Это утро и вправду оказалось вечера мудренее. В половине восьмого затрещал пульсатор Александра Ивановича и голос Раскатова раскатился по всему дому:

- Жду тебя, Александр Иванович, на очную ставку с предполагаемым автором записки. Его мои ребята чуть свет с постели подняли. Кстати, он с собой чай цейлонский прихватил. Получается, не на очную ставку приглашаю, а на чай. Печенья возьми. Овсяного. Или бубликов.

Александр Иванович поспешно выключил громкую связь ( вот уж эта забывчивость!), но Леночка, раскрасневшаяся после утреннего душа, уже стояла возле его кровати.

- Ну-ка, муженёк дорогой, рассказывай, что это у вас за секреты? Какая такая очная ставка? Какие бублики?

Александр Иванович хотел отшутиться, но не тут-то было. Перед профессором экологии он бы мог, конечно, устоять. Но перед своей любимой Леночкой, перед взглядом её озёрно -синих глаз, в которых укачивалось его зыбкое отражение, - устоять был решительно не в силах. Пришлось рассказать всё без утайки.

- Я пойду с вами. Без меня вы наделаете каких-нибудь глупостей, - тут же заявила Елена Александровна и начала собираться.

- Виктор, подъём! На утреннюю пробежку в милицию – через пять минут – будь готов!

- Всегда готов! – автоматически ответил Виктор. Эта пионерская клятва до сих пор действовала на него волшебным образом.

В милиции их действительно ждал чай. В просторном кабинете, кроме Раскатова, находился молодой паренёк – черноволосый, горбоносый, с немного раскосыми быстрыми глазами.

- Это Катлиан, - представил задержанного полковник. - Он из индейского поселения и почти не говорит по-русски. Хорошо знает английский. Окончил международную школу в Ново-Архангельске.

Во время рассказа полковника Катлиан дружелюбно кивал головой, понимая, видимо, что речь идёт о нём. Елена Александровна спокойно выкладывала на стол печенье, бублики и свои знаменитые «дежурные» бутерброды. Расставляла чашки, разливала чай из расписного русского самовара.

- Катлиан, ты знаешь кого-либо из этих людей? – Раскатов обратился к юноше по-английски. Дальнейшая их беседа была понятна только Виктору, который в школе изучал именно этот, когда-то бывший мировым язык.

- Да. Вот её. По фотографии, - паренёк показал на Елену Александровну. – Мне сказали, что она главная. И если она уедет, строить не будут. Я тоже против.

- Значит, эту записку ты написал?

- Нет, я не писал. Я только отнёс.

- А кто писал?

- Я не могу сказать. Он из Канады. Он уже уехал. Он нам помогает.

- Как зовут этого «Он»? – спросил Раскатов, грозно втянув в себя полкружки чая.

Какое-то напряжение появилось в комнате, холодным ветром пахнуло через раскрытую форточку. Катлиан поёжился, будто замёрз. И не ответил, словно не слышал вопроса.

- Если она уедет,- Катлиан кивнул в сторону Елены Александровны, - будет лучше. Останется – будет плохо.

И вдруг по-русски, видимо, для большей убедительности, сказал: «Опасно!» Больше ничего от потомка тлинкитов узнать не удалось. Его отпустили, дав с собой в знак дружбы два огромных фирменных профессорских бутерброда.

- Может быть, вам действительно лучше уехать, пока не прояснится ситуация? – спросил Раскатов. Сливочное масло в бутерброде успело подтаять и предательски текло по подбородку. Запасливая Елена Александровна подала полковнику салфеточку:

- Нет. Это не в моих правилах. Да и сроки поджимают. У нас график.

- Что ж, оставайтесь. Но учтите, придётся выставить круглосуточную охрану. И ни на шаг без моих ребят, - решительно сказал Раскатов. – Буду держать вас в курсе событий. А за бутерброды - спасибо!

Три следующих дня прошли спокойно. Елена Александровна работала, Александр Иванович и Виктор ей помогали. На аэролёте, заказанном на Станции техпроката, они облетели всю примыкающую к острову Баранова акваторию архипелага Александра, садились, брали бесконечные пробы воздуха, воды, почвы , делали замеры, снимали стерео, летели дальше Их охраняли, но присутствие «ребят Раскатова» было настолько необременительным и незаметным, что это обстоятельство никому не мешало.

В конце недели прилетела большая группа учёных, а в воскресенье состоялась Большая Тихоокеанская конференция, на которой профессор Погорельцева сделала обстоятельный доклад. Будущий Экоград был привязан к реальной местности, в нём бережно сохранялись все исторически значимые постройки, были учтены интересы коренных жителей. Особое внимание уделялось сохранению уникальной природы Аляски, а также климатическим проблемам. Наибольший интерес вызвал виртуальный макет города. По его улицам можно было «прокатиться» на специальной многоместной веломышке и «зайти» в любое здание. Парки, скверы, стадионы, фонтаны и водопады – всё так гармонично вписалось в природный ландшафт, что не сразу было понятно, что создал человек, а что – матушка- природа.

Елена Александровна столь вдохновенно рассказывала о своём проекте, что не сразу увидела в зале Раскатова. Он сидел во втором ряду вместе с Катлианом и улыбался. Или ей показалось?

После конференции полковник в сопровождении перевоспитываемого потомка тлинкитов подошёл к Погорельцевым, которые уже отпринимали поздравления , и сказал торжественно:

- Уважаемая Елена Александровна, охрану сняли. Преступник задержан – отсиживался в Канаде. Мы до него давно добирались. Он ведь не первый год занимается незаконным промыслом каланов. Приглашаю на чай – всё расскажу в подробностях. Только не забудьте принести свои восхитительные бутерброды!

- Миссис Елена, пожалуйста. Я больше не буду. И учить русский язык, - с сильным акцентом, но по-русски сказал Катлиан. Он протянул Елене Александровне лазоревые незабудки, символ республики Аляска и, неловко согнувшись, поцеловал ей руку.

Этот жест, давно вышедший из употребления в советском обществе, неожиданно растрогал профессора Погорельцеву. Она взглянула озёрно-синими глазами на Катлиана и почти пропела:

- А мы вас приглашаем в реабилитационный центр – завтра едем проведать наше Счастье. Это мы спасённого калана так назвали. Знаете, я ведь родилась в Счастье. Есть такой город в Советском Союзе. Давно собираюсь туда съездить…

- Мама, тебя твои учёные ждут, - напомнил Виктор.

- Ну что ж, вот и решили: вечером – к Будимиру Будимировичу на чай , завтра – в реабилитационный центр, а послезавтра – летим в Счастье. Главное, без паники!- подвёл итог глава семьи Погорельцевых и , вопросительно подняв свои широкие брови, посмотрел на Раскатова. – А где же твоя Алёна? Думаю, ей тоже будет интересно послушать истории про приключения Погорельцевых на Аляске. Да, у нас тут ещё с экологической помадой какая-то странная история произошла... Поможешь разобраться?

Республика Аляска, СССР, 2091 г.