Альберто Рохас Хименес пролетает

Между кипарисами, ночами,

и ветрами западным и южным,

мимо птиц, магнолий, телеграмм,

ты пролетаешь.

Под могилами и стылым прахом,

под камнями раковин замёрзших,

под последним руслом вод глубинных,

ты пролетаешь.

Ниже, посреди младенцев мёртвых,

рыб разбитых и слепых растений,

ещё ниже, снова между туч,

ты пролетаешь.

По ту сторону костей и крови,

по ту сторону вина и хлеба,

по ту сторону огня и пепла,

ты пролетаешь.

По ту сторону вражды и смерти,

между розами и сгнившей плотью,

с дивным голосом, в ботинках мокрых,

ты пролетаешь.

Над аптеками и кораблями,

адвокатами, колесами, асфальтом,

и зубами, вырванными с кровью,

ты пролетаешь.

Над худыми крышами, где на ночь

женщины расчёсывают косы,

в грубых пальцах утопают гребни,

ты пролетаешь.

Мимо винных погребов, где молча

зреют вина с тёплыми руками,

с медленными красными руками,

ты пролетаешь.

Мимо авиаторов пропавших,

мимо рек, каналов и теней,

мимо погребённых белых лилий

ты пролетаешь.

Мимо цвета горького бутылок,

и колец аниса и несчастья,

со слёзами поднимая руки,

ты пролетаешь.

Остаются в стороне дантисты,

конгрегации, кино, туннели,

в новом платье, с мёртвыми глазами

ты пролетаешь.

И над кладбищем твоим открытым,

где блуждают моряки в тумане,

пока смерть твоя падает ливнем,

ты пролетаешь.

Ливнем падают твои пальцы,

ливнем падают твои кости,

твои вены и мозг и улыбка —

ты пролетаешь.

Над камнями, на которых ты растаял,

под зимой, под времени рекою,

пока сердце падает по каплям,

ты пролетаешь.

Нет, ты не лежишь среди цемента,

где убитых всадников скелеты,

и сердца нотариусов чёрных:

ты пролетаешь.

О морская мальва! О родной мой!

Гитарист в гудении пчелином,

тени в волосах твоих — неправда:

ты пролетаешь.

Тени, что тебя преследуют, — неправда,

тучи мёртвых ласточек — неправда,

тёмные от слёз поля — неправда:

ты пролетаешь.

Чёрный ветер из Вальпараисо,

его крылья в копоти и пене,

пред тобою обметают небо,

ты пролетаешь.

Пароходы, холод в мёртвом море,

вой сирен, и месяцы, и запах

до свету заплаканного утра,

ты пролетаешь.

Ром, и ты, и плач в моей душе,

пустота вокруг и только зонтик,

лестница с поломанной ступенькой,

ты пролетаешь.

Где-то море, и в ночи я слышу,

одинокий, ты летишь под морем,

под туманным морем, что во мне,

ты пролетаешь.

Слышу шум неспешного полёта,

и, как крылья голубей ослепших,

бьют в глаза мне воды мертвецов,

ты пролетаешь.

И один, совсем один, летишь ты

в мире мёртвых навсегда один,

у тебя ни имени, ни тени,

ни цветов, ни нежности, ни губ:

ты пролетаешь.