Американский ниндзя 3-4-5

Часть третья КРОВАВАЯ ОХОТА

Огромная птица «Боинга» коснулась многоколесными лапами раскаленного бетона посадочной полосы и поплыла, дрожа белоснежными крыльями в густом полуденном мареве. Постепенно стих надрывный свист сбрасывающих обороты турбин, и самолет медленно покатился к приземистому зданию Трианского международного аэропорта.

— Рейс 832 из Калифорнии прибыл… — выдохнули динамики в бездонную прохладу зала ожидания.

Тут же аморфная, до сих пор практически застывшая людская масса оживленно загудела и потекла, расплескиваясь, к огромным стеклянным стенам вокзала, высматривая в потоке пассажиров, выходящих из небольшого автобуса, знакомые лица участников и гостей нынешнего чемпионата мира по карате.

Шон закинул на плечо тяжелую сумку, с видимым отвращением взял большой защитно-камуфляжного цвета баул и, выйдя из кондиционированной прохлады автобуса, пошел к стеклянной пасти входных дверей, над которыми большими алыми буквами было написано: «Добро пожаловать в Сан-Моник».

«Чрезмерная, однако, страна», — мелькнуло в голове Шона, и он прикрыл глаза, утомленные яркими, навязчивыми красками плаката.

Поток прибывших некоторое время петлял по небольшим коридорчикам, дробясь на мелкие ручейки, и наконец, докатившись до небольшой комнатки, стих, расплескав своих незадачливых обитателей возле множества указателей и табличек со словами и символами. Среди этой разноцветной мешанины Шон отыскал надпись: «Таможня» — и зашагал туда, куда направлял указатель. Сделав два шага, он остановился возле пестрой толпы, собравшейся возле турникетов.

Здесь уже попадались знакомые лица-. С некоторыми из этих людей Шон время от времени встречался на разнообразных турнирах, чемпионатах, конференциях — в общем, там, где можно было поговорить (и не только поговорить!) о всевозможных единоборствах, боях с оружием и без оного.

Поклонники и просто любопытствующие столпились — как в аквариуме — за очередной стеклянной стеной. Они жадно смотрели на подходящих знаменитостей, хищно сжимая в руках заранее приготовленные ручки и открытки, чтобы при первой же возможности успеть взять автограф.

Еще раз пробежавшись взглядом по гудящей толпе и не найдя знакомых людей, с которыми бы ему хотелось поговорить, Шон задумался, к какому бы турникету подойти, чтобы там было поменьше народу. Вдруг по измученному тяжелым баулом плечу кто-то дружески хлопнул. Вспомнив, что терпение есть одна из добродетелей, Шон обернулся.

Перед ним стоял высокий чернокожий детина. В широкополой, изрядно выгоревшей шляпе, больших солнцезащитных очках и красной майке с надписью: «Всем привет» он походил на фермера, только что вылезшего из-за баранки старинного трактора. За спиной незнакомца сквозь стекло сияло яркое солнце, не давая рассмотреть лицо.

«Но мускулы у этого фермера, — критически оглядел чернокожего Шон, — но… знакомая фигура».

— Извините, — пробасил незнакомец, — вы Шон Дэвидсон?

— Да, — кивнул Шон, пытаясь все-таки вспомнить, где же он видел этого человека. Помедлив еще секунду, Шон вспомнил голос и расплылся в ответной широкой улыбке. — Кертис Джексон! Я рад.

Он действительно был рад, потому что этого веселого парня он знал достаточно давно. Они регулярно встречались на подобных мероприятиях. Керт был душой любой компаний и славился редкостным по нынешним временам уживчивым характером. Его шутки, которыми он бесконечно сыпал, никогда не унижали ничьего достоинства, были всегда смешны и доброжелательны. Он неплохо дрался и самозабвенно любил просто бой, каким бы он ни был, вне зависимости от денежного приза, полагающегося победителю. Поэтому Шон опустил баул и сумку на пол и приготовился к разговору.

— Я тоже рад тебя видеть, — Керт протянул руку для рукопожатия. — У тебя неплохая память, парень. Как твои дела?

— Все отлично, — Шон ответил на приветствие, протянув в ответ руку и приготовившись к поединку — здесь, сейчас, прямо в здании аэропорта.

Керт любил проверять свою силу везде, где только можно, и рука Шона попала в стальные тиски. Но Дэвидсон, привыкший к этой традиционной уже шутке Керта, тоже изо всех сил сжал пальцы. Несколько секунд они неподвижно стояли друг напротив друга и только выступающие на лбу капли пота и вздувшиеся бицепсы говорили о происходящей схватке. Внезапно они оба расхохотались, расцепили рукопожатие и продолжили разговор.

Шон сделал шаг в сторону, чтобы солнечные лучи не слепили глаза, и еще раз осмотрел фигуру друга.

— Ты что, — спросил он, — похудел? В балет собираешься?

— Да? — Керт осмотрел себя так, словно видел свое собственное тело в первый раз. — Да, немного похудел.

С заговорщицким видом чернокожий подмигнул и указал на длинный чехол, лежавший в стороне на его вещах. Из чехла торчали Каширы, украшенные разноцветными шелковыми платками.

— В этом году собираюсь драться на мечах, — многозначительно заметил Кертис.

— Опять новое увлечение? — улыбнулся Шон, который знал, как часто друг меняет оружие.

— Не увлечение, а хобби, и не новое, а старое. Такое старое, что его даже можно посчитать новым,

— он мечтательно прикрыл глаза. — Когда-то давно, еще в армии, я занимался с подобными штуками… Ну там… на кухне капустку порезать или еще что…

Видя, что собеседник увлекся воспоминаниями и прибаутками, Шон попробовал перевести разговор на другую тему. Первая тема, которая Попалась на язык, оказалась избитой и пошлой, но Шон готов был на все что угодно, лишь бы не слушать пустые разговоры о нарезке капусты, армии и мечах «Дао».

— А как тебе понравилось это местечко? — спросил Шон, подбородком описав небольшую дугу.

— Неплохой остров, правда? Только вот жарко.

Керт пожал плечами:

— Жарко. Ты же знаешь, как мне нравится жара и острова с буйной растительностью. Нет, это все для кого угодно, только не для меня. Мне нравится дождь, мокрый, холодный асфальт, и вообще мне больше всего нравится ходить в куртке. Я — дитя города. Каменные мешки — вот милые моему сердцу джунгли, — он вздохнул. — Мне эти острова надоели еще в то время, когда я доблестно служил дядюшке Сэму.

— Ну почему? По-моему, хоть и жарко, но все-таки… Опять же море…

— А… — протянул Керт. — Так тебе на пляж надо?

— Надо, — согласился Шон.

— А мне не надо. По-моему, я и так достаточно загорелый парень, — Кертис выставил вперед блестящую черную руку и захохотал.

— Тебе просто, как всегда, повезло. Но вообще, — Шон стал вдруг серьезным, — я никак не могу понять, для чего это понадобилось устраивать соревнования такого ранга у черта на рогах. Этот остров может поместиться в жилетном кармане.

Керт тоже перестал дурачиться и вполне серьезно продолжил разговор:

— Это совсем не глупость. Здесь неплохой курорт, не много цивилизации, но зато все высшего сорта: и гостиницы, и природа. У меня здесь отдыхала пара дружков… — он сделал многозначительную паузу, словно ожидая вопроса. — Вполне прилично, и к тому же, хоть это и не Европа, но пиво здесь холодное. Я навел справки и теперь могу быть здесь экскурсоводом, правда, с несколько нетрадиционным уклоном.

— Ну, если пиво… Тогда, конечно, не страшна никакая жара, да и от жажды мы будем спасены.

Шон поднял руки, и они снова расхохотались.

Внезапно возле говоривших, неизвестно откуда, возник вихрастый коренастый паренек. Он в восторге широко разводил руками и переводил восхищенный горящий взгляд с Керта на Шона и обратно. И если по этим двоим невозможно было определить их возраст, то подошедшему явно было лет двадцать.

— Извините, — срывающимся взволнованным голосом проговорил юноша, — я же вас хорошо знаю. Ты, — он повернулся к Шону, — заработал главный приз на чемпионате мира в прошлом году. Верно?

— Верно, — согласился Шон.

— Шон Дэвидсон тебя зовут. Так?

— Так.

— Это просто класс, что мне удалось вас увидеть вот здесь, вот так, запросто. Я Джек Декстер.

— Очень приятно, — встрял Керт, — а…

Но парнишка ничего не слышал и продолжал:

— Как же это я вас в самолете и не заметил, — сокрушенно качал головой он, — как же?

«Слава Богу, что не заметил», — подумалось Шону

А молодой человек все говорил — теперь уже обращаясь к Кертису:

— А тебя я тоже знаю! Ты Кертис Джексон. Да и вообще, я тут многих знаю, почти всех. Не лично, конечно, но зато я всех вас миллион раз видел на экране. Вот, — Джек указал на стоящих неподалеку парней в синих футболках и с миниатюрными значками, изображающими британский флаг на груди, — это ведь английская команда?

— Да, — подтвердил Шон и, пользуясь случаем прервать словоизвержение Джека, обратился к Керту:

— К этим ребятам надо получше присмотреться.

— Согласен, — отозвался тот. — Они неплохие бойцы.

Джек Декстер, до сих пор глядевший во все глаза на англичан, вдруг снова отчаянно зажестикулировал и нервно затараторил:

— Боже… И Джо Симпсон… Он тоже с ними. Это же надо, чемпион Европы.

Не в силах больше его слушать, Керт быстро вклинился в небольшую паузу, пока паренек набирал воздух для очередной восторженной тирады.

— Очень, очень хороший парень.

— Да, да, — быстро, словно перехватывая мяч, отозвался Шон, — а вон там, — он быстро развернулся в другую сторону и указал куда-то далеко рукой, — австралийская команда.

Но Джек, поглазев несколько секунд на австралийцев, вновь повернулся к Шону и Керту. Вопреки ожиданиям, он никуда не побежал, очевидно решив, что один чемпион мира стоит дюжины различных команд. Джек даже перестал ахать и хлопать глазами, разглядывая окружающих его знаменитостей. Он лишь расплылся еще шире в доверительной улыбке и, положив руки на плечи Керту и Шону, поведал:

— Ребята, а вы знаете, я нисколько не волнуюсь. Даже удивительно.

Пойманные жизнерадостным юношей, знаменитости переглянулись и тяжело вздохнули.

— Ну, я хочу сказать, — торжественно изрек Джек, — что мы ведь американцы?

— Да, — сделав торжественную мину, подтвердил Керт.

— Вот, — даже порозовел от удовольствия Джек, — а значит, одна команда.

Шон снова взглянул на Керта, они повторили тяжелый вздох и расхохотались во все горло. Их прервал официальный голос динамика, сообщивший:

— Пассажиры, следующие рейсом 12 в Санта-Монику, пройдите к третьему проходу. Не задерживайтесь, господа спортсмены. Там вас ожидает сопровождающий инструктор.

Прослушав объявление, Керт повернулся к Джеку и спросил:

— Это твой первый турнир?

— Да, — гордо ответил тот.

— Понятно. Тогда тебе нужно будет отметиться на таможне. Ты ведь у нас самый младший член команды, значит, мне придется показать тебе, как это делается.

Лаборатория располагалась в большом длинном зале. Все вспомогательные или секретные приспособления задрапировали, по случаю приезда высоких гостей, темно-синим материалом и оставили для всеобщего обозрения лишь огромный центральный стол, сплошь заставленный химическими колбами и сложными электронными приборами, которые таинственно сверкали в свете люминесцентных ламп.

Гости входили в просторное помещение через широкие двери, возле которых замер странно одетый человек. На нем красовался традиционный костюм ниндзя, но только почему-то ярко-голубого цвета. Конечно, в сочетании с белоснежным искусственным светом и темными синими драпировками он выглядел эффектно, но все же больше походило не на рабочую одежду и даже не на костюм для приемов, а на маскарадное одеяние.

Неподалеку от двери выстроились ряды стульев, очевидно подготовленные для приезжающих людей, а дальше, между мешаниной приборов на столе и импровизированным зрительным залом, высились четыре странные фигуры на светящихся пластиковых постаментах. Это были совершенно голые мужчины, которые казались манекенами, демонстрирующими причудливое кружево татуировок, непривычно расположенных на теле. Татуировки покрывали одну ногу или плечо, а остальное пространство, неразрисованное, было мертвенно-бледным, алебастровым; чудилось, что плоть излучает такой же мягкий свет, как и пластиковые подставки под их ногами. Живые статуи неподвижно смотрели прямо перед собой, а их ровное, словно во сне, дыхание растворялось в огромном зале, так что на расстоянии шага его уже совсем не было слышно.

С другой стороны драпировка подходила так близко к приборному столу, что между ними умещался только один ряд таких же охранников, какой встречал гостей возле входной двери. О том, что дальше продолжается это же помещение, можно было понять, только обратив внимание на длинный коридор, задрапированный таким же синим материалом и уходящий куда-то вдаль.

Приглашенные все прибывали. Не проходило и секунды, чтобы кто-нибудь новый не появился в зале. Сопровождающие каждого гостя указывали вновь прибывшему его место и быстро исчезали. Кто-то прибывал один, кто-то с телохранителями, которые располагались тут же, возле синих стен, не выпуская из поля зрения своего хозяина.

Впрочем, не прошло и пяти минут, как все собрались и из коридора, образованного искусными драпировками, вышел высокий светловолосый господин. Стройный и подтянутый, одетый в дорогой темно-бежевый костюм и белоснежные туфли, он производил очень хорошее впечатление, а голубые глаза на умном лице смотрели спокойно и доброжелательно.

— Господа, — он обвел взглядом всех присутствующих и, казалось, поздоровался с каждым лично, — я рад видеть вас всех здесь. Сегодня произойдет презентация новой идеи — идеи научного терроризма. Я знаю, насколько она интересует вас всех. На сей раз мы покажем не только теоретические, но и некоторые практические разработки, выполненные нашей лабораторией.

Он сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, и в наступившей тишине можно было четко различить многоязычные одобрительные возгласы. Гости кивали головами, и на их лицах читалось уважение и полное согласие. Многие поправляли наушники синхронного перевода, которые были выданы заранее. Ведь среди приезжих оказались люди разных национальностей, представители разбросанных по всему свету стран.

Оратор провел рукой по идеально уложенным волосам и продолжил речь:

— Я ознакомлю вас с одним проектом, разработка которого близится к завершению. На это ушло добрых десять лет работы, но теперь мы можем с гордостью рассказать о ней. Господа, нами создана теория терроризма, который должен быть абсолютно безлик. Это облегчает как перекладывание ответственности за теракт на заранее намеченное лицо, так и сокрытие заинтересованной стороны. Предлагаемый нами вариант полностью безотходен, безошибочен и предельно эффективен, чего до сих пор не могла добиться ни одна организация. Более того, такое положение должно оставаться стабильным на протяжении сколь угодно долгого времени!

Для достижения этого необходимо передать организацию и выполнение всех мероприятий не гениальным одиночкам, которые могут обеспечить верное проведение одного-двух терактов, а нормальным научным институтам, разрабатывающим соответствующую проблему. Каждый раз необходимо использовать новые разработки и методы, чтобы даже при подключении противной стороной определенного, пусть и достаточно мощного, интеллектуального арсенала оказалось невозможным предотвратить или даже предсказать координаты следующего приложения наших сил.

Но, господа, все это вы, как практики, знаете гораздо лучше меня, и поэтому я перейду к одной небольшой проблеме, которую наряду с другими решает эта лаборатория.

Говоривший снова сделал небольшую паузу, прошелся перед сидевшей публикой и продолжил:

— Идея сама по себе проста. Это древняя концепция, доведенная мною до ее логического завершения. Во все времена это называлось по-разному. Мы называем это «идеальный солдат».

Я думаю, что все вы обратили внимание на людей, стоящих на постаментах. Это и есть мое изобретение, то есть человек является смертельным оружием, полностью адаптированным к современным условиям и отвечающим самым последним требованиям заказчиков. В эту программу запросто вносятся различные изменения и усовершенствования, система легко перепрофилируется, обучается. В случае необходимости эти люди могут быть элементарно возвращены в свое первоначальное состояние. Кроме того, вносимые изменения безвредно, безболезненно вплетаются в их память, сохраняется возможность значительной ее коррекции. Как долгосрочной, так и краткосрочной.

Сидящие несколько раз благосклонно хлопнули в ладоши, выражая одобрение, и вновь приготовились слушать.

— …Эти люди не чувствуют боли и усталости, их не мучают угрызения совести или сострадание, но они думают. Они думают о том, как лучше выполнить поставленную перед ними задачу, то есть ваш приказ. Я могу еще долго рассказывать об их сверхвозможностях. Но, по-моему, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И поэтому всем вам будет предоставлена такая уникальная возможность. Каждый получит препарат, инструктора по его применению, а испытуемого выберет сам на свое собственное усмотрение, чтобы ни у кого не возникло подозрения в обмане. Ведь все, что вы увидите, не укладывается в рамки обыденного мышления.

Предупреждаю вас, что разработанный комплекс инъекций и нестандартного обучения, уникален, и нет необходимости пытаться понять или повторить когда-либо то, что вы увидите. Это заведомо бесполезно. В обязанность инструктора входит объяснить и доказать вам это. Так что можете задавать ему любые интересующие вас вопросы. Кроме того, вам это, скорее всего, будет просто не нужно, так как вы всегда сможете купить для своих нужд и вакцину, и нашего инструктора, который, кстати, тоже является «идеальным солдатом».

А пока, просто чтобы вдохновить вас на проведение этих экспериментов, два моих ассистента продемонстрируют вам некоторые возможности вот этих испытуемых.

Из коридора появился человек в белом халате, держащий в руках небольшой поднос, на котором лежал скальпель, марлевые салфетки и пластырь. Ассистент поставил поднос на приборный стол, показал принесенные предметы сидящим и подошел к одному из стоящих на светящемся пластике.

Быстро вонзив в бицепс живой статуи скальпель, он выдернул металл из раны и отошел в сторону, чтобы присутствующие могли видеть, что происходит. На лице испытуемого не дрогнул ни один мускул.

— Останови кровь, — скомандовал человек в белом халате и взял со стола марлевую салфетку.

Живой манекен стоял не шевелясь, и, казалось, ничего не происходило. Но когда салфетка прошлась по руке, стирая кровавую тонкую полоску, на теле осталась только ниточка разреза, а кровь течь перестала, будто рана образовалась с полчаса назад.

Вновь возглас одобрения пронесся по залу, а ассистент тем временем подошел к следующему испытуемому. Этому были заклеены пластырем нос и рот, после чего ассистент занялся следующим. На этот раз опыт оказался совсем простым: с помощью элементарных команд достигались чудеса гибкости.

— Господа, — обратился к присутствующим хозяин этого необычного шоу, — я хочу особо заметить, что все это делает самый обыкновенный человек. Такой же, как и все мы. Потребовался всего месяц, чтобы то, что вы наблюдаете, стало для него обычным делом. Для этого, как и для развития всех прочих сверхчеловеческих качеств, использованы специальные вспомогательные вакцины, которые облегчают обучение испытуемого.

Четвертому манекену дали в руки пару проводов, после чего человек в белом халате повернул какой-то тумблер. По белому телу прошла лишь волна судороги, а потом поочередно начали быстро сокращаться и расслабляться мышцы. Все это происходило настолько быстро, что сомнений в подлинности эксперимента быть не могло. Через несколько секунд ток отключили, и ассистент вернулся к человеку с заклеенным носом и ртом. Тот стоял как ни в чем не бывало, несмотря на то, что, казалось бы, должен был давно задохнуться. Пластырь сняли — и опять ничего не произошло. Статуя не сделала даже глубокого вдоха, чтобы проветрить легкие.

— Господа, — вновь заговорил председательствующий, — все это, как и многое другое, вы сможете повторить, но уже самостоятельно, выбрав для этого любых испытуемых, которых только захотите. Рекомендую выбирать здоровых и не очень старых, потому что не каждый организм может выдержать подобную нагрузку. Но тем не менее летальный исход исключен даже при неверном выборе. Просто вы не добьетесь ничего, а выбранный человек временно отключится, пока вы его не вернете в исходное состояние. Обо всем этом вас еще раз проинструктируют помощники, которые будут предоставлены каждому из вас. Через месяц, если, конечно, вас удовлетворят результаты проведенного вами эксперимента, я буду рад видеть всех здесь же. До встречи, господа.

У Сакстона Уиллиса выдался на редкость неприятный день. Безрезультатно стараясь сесть за работу, он таскался по всему дому с компьютером, приказывая переставлять его каждые пять минут, пока наконец не очутился здесь, на открытой веранде, выходившей прямо на океанский берег. Лишь узкая полоса садовых кустов и небольшая клумба отделяли человеческое жилище от воды.

На стоящий на веранде стол и перекочевал компьютер Сакстона, но работать сегодня оказалось просто невозможно. Даже в таком живописном месте Сакстон не мог успокоиться, его трясло, и мысли без конца возвращались к одному и тому же. Только бы не сорвалось задуманное, только бы эксперименты, так смело предложенные потенциальным покупателем, прошли успешно. Это, конечно, уже далеко не первый предложенный им проект, но ранее не было ничего подобного масштаба. Ведь, если вдуматься, такое открытие должно потрясти планету. Сильные мира сего, президенты и правители, — все они должны будут считаться с тем, что на этой земле существует Сакстон Уиллис и его маленькая страна — Триана. Конечно, афишировать свою причастность к созданию этого кошмара он не будет. Не совсем же он выжил из ума! А вот попользоваться плодами… кто же откажется? Если только все продумать и не упустить…

Промаявшись таким образом еще добрых полтора часа, Сакстон велел убрать компьютер и накрыть стол, за которым собирался пообедать со своим ассистентом. Теплый ветер обнимал солеными потоками озябшее тело, и Сакстону наконец-то удалось переключиться на какой-то услышанный недавно мотивчик. Теперь музыка, навязчиво повторяясь, вертелась в голове, но это не раздражало, а успокаивало.

Сакстон даже подумал было, что зря он так распсиховался, как девица перед первым свиданием: не съедят, слава Богу, уже давно совершеннолетний. Он прислушался. Шум прибоя ласкал слух и вдруг… Идиллию разрушили тяжелые шаркающие шаги, которые могли принадлежать только одному человеку, а через мгновение послышался и его хриплый, словно надтреснутый голос:

— Ну как, ничего погодка? Тебе она, как видно, нравится, правда, Кобра?

Сакстон обернулся и понял, что сегодня действительно удивительный день. Генерал Андреас, предпочитавший форму любой одежде, сегодня пришел в штатском. Хозяина дома это все вполне устраивало. Итак, обедать он будет не с ассистентом, а с генералом. Разницы не было никакой. Поэтому хозяин расплылся в добродушной улыбке и сказал:

— Я рад вас видеть, генерал. Пообедайте со мной, а то сегодня меня мучает меланхолия, и ваше общество как нельзя лучше поможет мне побороть плохое настроение.

— С удовольствием, — садясь на стул напротив, ответил гость. — Я пришел к вам, чтобы снова поговорить с вами о вашем последнем проекте. Хочу услышать все это еще раз и с глазу на глаз.

— С радостью, мой друг. Я сам знаю, насколько тяжело непривычному человеку воспринять все это с первого раза. Постараюсь как можно точнее и подробнее рассказать вам обо всем, что касается этого дела. Тем более что я уверен, что мне придется еще не раз это делать.

Тупость генерала Андреаса, широко известная в узких (очень узких) кругах, когда-то раздражала Сакстона, но за много лет, которые они проработали вместе, Сакстон научился прощать другу этот мелкий недостаток.

— Уж будь добр, — усмехнулся в ответ гость. — Просто меня никак не оставляет мысль… — он на секунду задумался. — В общем, мне кажется, что вся эта затея — просто блеф. Признайся, ты все это придумал, Кобра?

— Придумал, — согласился Кобра, — но тем не менее это все правда. Я действительно это все придумал и теперь хочу получать от внедрения этой идеи небольшие проценты. Работа советника диктатора в таком маленьком государстве хлопотна, но не доходна. И не надо грозиться озолотить меня.

Ты все равно этого не сможешь сделать. Кроме всего прочего, во имя порядка в стране я не позволю тебе этого делать.

— Будь скромнее, и тебе не придется заниматься этими пробирками, колбами и порошками.

— Почему же я должен бросить свое любимое дело? Тем более что оно просто необходимо другим людям. Ведь они все это очень неплохо покупают. Расслабься, перед едой не рекомендуются научные беседы.

К столу подошел слуга и поставил перед каждым из сидящих тарелку с закуской.

— Что-нибудь выпьем? — поинтересовался хозяин дома.

— Пожалуй, немного виски не повредит.

Что может быть лучше, чем трапеза со старым другом, вместе с которым столько пережито и с которым тебя по сей день связывают самые тесные узы. Сакстону нравилось не спеша беседовать, закусывать, сидя на берегу огромного океана. Он долго расспрашивал Андреаса о его здоровье. Что-то в последнее время старый вояка не в лучшей форме. Видно, недалек тот час, когда он не сможет выполнять свою, не особо сложную, работу, мысленно отметил для себя Кобра. Надо постепенно приручать следующего человека, который придет на смену генералу. Ничего страшного: вполне осуществимая задача!

Но это все потом, а сейчас слуга принесет сигары и бренди. И еще должна наведаться Ким Ли.

«Интересно, что она разузнала»… — промелькнуло в голове Сакстона.

Его размышления прервал голос генерала:

— Послушай, Кобра, давай все же вернемся к нашему разговору. Понимаешь, дело в том, что я не верю во все эти штуки.

Развалясь на стуле, диктатор курил сигару и, судя по всему, видимо, приготовился к долгому и многотрудному разговору о вершинах научных достижений. Поэтому ответ Кобры: «Не стану докучать тебе химическими глупостями, а скажу просто…» его слегка огорчил и он быстро произнес:

— Ну почему же докучать? Я просто не верю во все это. Мне почему-то кажется, что это цирковой трюк. А эти твои «идеальные солдаты» — просто специально подобранные артисты.

— Почему же… — попытался остановить вдруг занервничавшего генерала Сакстон.

Но тот уже ничего не слышал и лишь бубнил:

— Нет, не верю. Хотя если все это и правда, то они ничего у тебя не купят. Они просто возьмут нас всех и отправят на электрический стул. Все это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, и только идиот может тебе поверить… — в голосе генерала начали явственно проступать истерические нотки.

Сакстон перестал прислушиваться к бормотанию гостя и, повернувшись к веранде, сделал неопределенный жест рукой. Из дома прибежал человек со шприцем и сделал генералу укол в плечо прямо через костюм. Бормотание мало-помалу стихло.

— Ему сегодня хуже, чем обычно, доктор? — поинтересовался Кобра.

— Совсем нет, — спокойно ответил тот, опуская руку с уже ненужным шприцем. — Жара. А вообще-то, он не в худшей своей форме.

— Спасибо, доктор.

— Это моя обязанность, — отозвался врач и, чуть поклонившись, пошел к дому.

Через минуту генерал пришел в себя, и теперь с ним можно было продолжить начатый разговор. Он, правда, еще не очень хорошо выглядел, но уже все понимал и не впадал в истерику. Понимая, как сейчас несладко старому товарищу, Кобра мягко проговорил:

— Эйби, — это имя генерала знали только самые близкие люди, и то не все, — Эйби, ты себя не бережешь. Ты слишком впечатлителен и слишком легко поддаешься депрессии.

— Ты же знаешь, что так бывает всегда, когда… — генерал перевел дыхание и положил руку на правую часть груди.

— Вы, военные, все равно что поэты. Так же впечатлительны, так же нервны. Конечно, — рассуждал Сакстон, — вы гораздо тоньше чувствуете, чем мы, обычные люди. И это зачастую вас губит.

— Да… — глубокомысленно протянул Андреас.

— Ты помнишь, как ты всегда переживал, когда мы работали? Ну, тогда, — Кобра сделал неопределенный жест рукой, — много лет назад?

— Да, я помню. Мне всегда казалось, что ничего не получится, что нас непременно поймают и посадят на электрический стул. Помнишь?

— Да, — поспешно ответил Сакстон.

— Ты меня всегда успокаивал. Даже тогда, когда все получилось не так гладко, как ты задумал. Например, в Лос-Анджелесе… И опять только потому, что у меня не выдержали нервы.

— Да ладно, чего там вспоминать, — добродушно улыбнулся Кобра.

— Почему же, ты даже не ругал меня тогда за то, что я испортил твой план своей истерикой.

— Сакс, ты уверен, что там именно та сумма, которая нам нужна? — спросил Эйби Велес.

Он всматривался в проносившийся за окном автомобиля ночной город, щурясь от напряжения и нервно ломая пальцы рук. Так бывало каждый раз, когда предстояло сколько-нибудь ответственное мероприятие.

— По-моему, — весомо произнес Сакстон, проводя рукой по светлым вьющимся волосам, — нам сейчас необходима любая сумма. Даже двадцать пять центов придутся как нельзя кстати.

Сакстон вел машину, едва касаясь руля. Казалось, он тратит гораздо больше времени на рассматривание своей персоны в лобовом стекле, чем на наблюдение за дорогой, и что обязанности водителя, которые он сейчас исполнял, — это никому не нужное, дурацкое занятие. Но тем не менее, лучше, надежнее и точнее, чем Сакстон, никто не мог бы справиться с поставленной задачей. Кроме всего прочего, в непредвиденных ситуациях он действовал всегда хладнокровно и уверенно, чем не раз выручал всю компанию, мчащуюся сейчас по ночному городу на двух «мерседесах». За рулем первого сидел Сакстон. Второй вел Терри, его брат. Пассажирами ехало еще пять человек. Они-то и были исполнителями всей затеи.

— Главное, — поучительно наставлял он, — помните, что все необходимо сделать спокойно, тихо и, главное, без жертв. Мы не убийцы. Нам просто не нравятся азартные игры. Пришли, без шума взяли то, что нас так интересует, и, опять же без шума, свалили.

— Без крови? — с сомнением произнес Фрэнк Хайли.

— Да, — подтвердил Уиллис.

— Не получится, — убежденно ответил Хайли. — Америка — это очень странная страна. Здесь всегда найдется какой-нибудь дерьмовый умник, который считает себя суперменом. Совершить подвиг сегодня вечером для него, конечно, не составит особого труда, но нам это вряд ли понравится и…

— Фрэнки, друг мой, я сказал то, что я сказал, — чуть повысил голос Сакстон. — Если ты не понял или не расслышал, то я могу еще раз повторить. Между прочим, ты же знаешь, что сказали ребята? Они тоже согласны, что устраивать бойню нет необходимости.

— Я тоже что-то сомневаюсь, что все гладко получится, — сказал до сих пор молчавший Велес.

— Не волнуйся, Эйби, — успокоил его Сакстон.

— Главное, следуйте инструкциям, и все будет хорошо. Я думаю, что на сегодня все герои взяли отпуск. А если серьезно, то я их раньше не видел и поэтому сомневаюсь в существовании этого, очевидно вымершего, вида.

Но Велес, казалось, вдруг перестал слышать голос извне и только быстро бормотал, глотая куски фраз:

— Не получится… Нас поймают, обязательно… и на электрический стул… да… на электрический стул…

Сакстон быстро оглянулся назад, где на заднем сиденье расположились Фрэнк и Эйби, и, моментально оценив ситуацию, бросил Фрэнку:

— Успокой его.

Тот, покопавшись в кармане, извлек небольшую коробочку, вынул из нее шприц и уколол Велеса в плечо. Через несколько секунд истерика стихла, а еще через минуту Эйби пришел в себя.

— Спасибо, Фрэнки. Теперь я снова в норме и могу работать.

Такие приступы случались достаточно часто, и все уже привыкли к ним и воспринимали как нечто неизбежное, досадное, но, к счастью, быстро исправимое.

Машины свернули с автострады и, проехав несколько кварталов по узким, без тротуаров, заваленным хламом и мусором улицам, подкатили к технической площадке большого здания, в котором располагались спортивные залы. Сейчас здесь проходил чемпионат Америки по кикбоксингу и проводились показательные выступления представителей других видов боевых искусств. Шум возбужденно орущего зала был настолько силен, что проникал сквозь достаточно толстые стены и глухим эхом тонул в ночном воздухе.

Сакстон остановил машину возле служебного входа и открыл окно. Хорошо, не жарко. Романтика…

— Не расслабляйся, — хлопнул его по плечу Эйби и открыл дверцу автомобиля.

Фрэнк тоже вышел, достал с переднего сиденья большую спортивную сумку и, махнув рукой ребятам, вылезающим из второго «мерседеса», направился к раскрытой двери. За ним пошел Велес. Оставшийся сидеть за рулем Сакстон вдогонку им тихо сказал:

— Удачи.

Эйб поднял руку в знак того, что услышал, но не оглянулся. Это был своего рода ритуал, который исполнялся каждый раз.

Ребята из соседней машины тоже несли в руках сумки, и все были похожи на опоздавших на соревнования спортсменов. Поэтому полисмен, стоящий возле двери, не удивился, а лишь сочувственно сказал:

— Поздно вы сегодня, ребята.

— Так получилось, — буркнул в ответ Велес и протянул стражу удостоверение бразильского спортклуба.

Полисмен пробежал по листочку глазами, сравнил фото с лицами подошедших к нему людей, вернул документ и качнул головой:

— Проходи, амиго.

Они прошли по узкому полутемному коридору и оказались в небольшом помещении, от которого уходили еще три ответвления.

Одно из них вело в административную часть и к кассам.

Здесь компания разделилась. Два человека, держащие в руках тяжеленные баулы, отстали, расстегнули «молнии» и принялись колдовать над содержимым сумок, а остальные пошли дальше, рассеянно оглядываясь по сторонам. Они так неуверенно и удивленно озирались, что полицейские, стоящие возле больших, обитых металлом дверей, ничего не заподозрили, когда Эйби подошел к одному из них с таким видом, будто хочет о чем-то разузнать. Охранник уже было приготовился объяснить заблудившемуся, куда и как надо идти, но вдруг свалился, оглушенный тяжелой рукояткой неизвестно каким образом появившегося в пальцах Эйби пистолета. Возле его напарника оказался Марк Хоскин — и тот тоже упал, оглушенный. Третий полицейский, который, ничего не поняв, так и не успел вытащить оружие, оказался на мушке у еще одного из посетителей. После чего к нему подошел Велес и легонько ударил рукояткой пистолета по голове.

Быстро осмотрев охранников и убедившись, что все они без сознания, нападающие поспешно удалились в тот же коридор, из которого пришли, но через несколько секунд снова появились — уже впятером и вооруженные автоматами.

Они быстро заглянули в оба конца коридора, удостоверившись, что сюда не спешит полицейский патруль. После этого, выстроившись полукругом возле стальной двери, они открыли огонь, разнося в клочья металл, спрятанное под ним дерево, срывая с места замок…

Не дожидаясь, когда рассеется дым, Велес и с ним еще трое вбежали в комнату. Там находилось три человека: две немолодые женщины и тщедушный мужчина. Ошарашенные внезапным нападением, они просто не могли пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы оказать хоть какое-нибудь сопротивление нападающим. Повинуясь короткому движению пистолета, они послушно легли на пол возле дальней стены.

На большом столе ровными стопочками лежали деньги. Кое-что, запакованное в небольшие полиэтиленовые мешочки, уже покоилось в объемном деревянном ящике, также стоящем на столе.

Эйби замер у двери, а остальные принялись ссыпать деньги в баулы, те самые, в которых ранее они принесли оружие. Работали все быстро и точно, не переговариваясь. Чувствовался профессионализм и слаженность давно работающей вместе команды. Так что через три-четыре минуты грабители исчезли в проеме разбитой двери, словно их здесь и не было.

Пока все шло строго по плану, придуманному Коброй. Даже в комнатке, от которой разбегались четыре коридора, никого не было. Но вдруг (никто не понял откуда) прямо на них опрометью выскочил мальчишка лет десяти и, дико заорав, заметался, пытаясь обежать стоящего у него на дороге Эйби. Велес отреагировал мгновенно. Он зажал орущий рот ладонью, схватив мальчишку поперек туловища, но было уже поздно. Из другого коридора, ведущего в раздевалки спортсменов, бежали люди; послышались голоса и из соседнего прохода. Грабители быстро перестроились, обеспечивая себе отступление к выходу, и, оглядываясь, стали пятиться мелкими шажками — но уже было ясно: незамеченными им не уйти.

В комнатку вбежали двое из авангарда группы, мчавшейся из раздевалок. Это были азиат в трико и черной майке и европеец в кимоно.

— Стоять! — рявкнул Велес, поднося пистолет к голове мальчишки.

И они остановились. В глазах европейца мелькнул испуг. Подумав, что тот боится, Эйби перевел ствол оружия с головы ребенка на него.

— Отпусти его! И уходи! — приказал европеец. — Ну!

Но Велес только ухмыльнулся и сказал в ответ:

— Стоять!

Тем временем бандиты постепенно уходили по выбранному ими коридору, ведущему к выходу. Велес пятился, а человек в кимоно, не отступая, следовал за ним. Постепенно собирались люди, и Эйби заволновался, понимая, что надо торопиться.

— Стоять! — повторил Велес.

Но в этот момент противник высоко подпрыгнул, и дальше все произошло само собой. Эйби отбросил мальчишку, выстрелил в летящую фигуру несколько раз и, только когда увидел на белом материале кимоно кровавые пятна, повернулся и, оглядываясь, побежал за своими товарищами, которые к тому времени успешно оглушили стоявшего около выхода полицейского и как раз открывали дверь на улицу.

При виде подбегающего Велеса всех словно ветром выдуло за дверь. В мгновение ока они оказались в машинах, которые, взревев моторами, понеслись по темным улицам, впрочем не нарушая правил движения и не превышая скорости.

Выбежавшие вслед убегающим преступникам люди так и не поняли, как же тем удалось скрыться так быстро.

На веранде появилась маленькая стройная женщина, одетая в красиво облегающее фигуру недлинное белое платье с цветастым голубым поясом. Длинные черные волосы, спадающие на обнаженные плечи, и большие солнцезащитные очки на широкоскулом бледном лице создавали образ прекрасной таинственной незнакомки.

Легко постукивая по мраморным плитам пола высокими каблучками, она подошла к столу, за которым сидели Сакстон и генерал Андреас, и, приветливо улыбнувшись, произнесла:

— Наши гости прибыли.

Ее голос, нежный и бархатистый, похожий на журчание горного ручейка, сливался с шумом прибоя, создавая поистине неземное сочетание звуков. Сакстон повернул голову и царственно улыбнулся гостье:

— Я рад вас видеть, Ким Ли. Пожалуйста, присаживайтесь.

Он указал на только что принесенное слугой кресло, удобно подставленное к столу, и спросил:

— Выпьете что-нибудь с нами?

Ким Ли опустилась в предложенное кресло и, поставив себе на колени сумочку, висевшую до сих пор у нее на плече, покачала головой и сказала:

— Нет, спасибо, — и замерла, словно статуя, ожидая, когда Сакстон снова обратится к ней.

А он тем временем с наслаждением затянулся сигарой и, выпустив струю густого дыма, наклонился в сторону Андреаса:

— Знаете, генерал, я поручил нашей очаровательной Ким Ли присмотреть за гостями.

Андреас понимающе кивнул и окинул долгим взглядом сидевшую неподалеку женщину, словно сомневался, подойдет ли она на роль няньки орде приехавших на чемпионат спортсменов.

— Я уверен, что она прекрасно справляется с работой, — галантно произнес генерал.

— Вот и отлично, — подвел итог этой части разговора Сакстон и, выпрямившись в кресле, всем своим видом продемонстрировал, что сейчас начнется более серьезный разговор, чем предыдущий обмен любезностями. — Кстати, я собираюсь развеять ваши сомнения по поводу моего последнего проекта. И мне в этом поможет наша очаровательная Ким Ли.

— Каким образом? — Андреас непонимающе посмотрел на него.

— Нет, действительно, это великолепная идея, — вдохновенно продолжал Уиллис. — Мы можем выбрать нужного нам для опыта человека из числа участвующих в чемпионате. Это будет заведомо посторонний, так что сомнения относительно чистоты поставленного эксперимента не возникнут. Кроме того, здесь собрались не дилетанты, а профессионалы высокого класса.

— К чему вы клоните?

— Как к чему? Мы выберем лучшего и проведем эксперимент, а после этого у нас останется оружие, которое в случае необходимости можно будет применить. А необходимость такая может возникнуть в любую минуту. Ведь буквально только что мы предоставили сверхчеловеческие возможности добрым двум десяткам фанатиков, которые Бог весть чего могут натворить. Быть может, нам придется нейтрализовать кое-кого или кое-что исправить… Как знать? А иметь в запасе заведомо сильнейшего… Ким Ли, — обратился Сакстон ко все так же неподвижно сидящей женщине, — вы всех участников видели?

— Всех, — тихо произнесла она.

— Кто из них бросился вам в глаза? Кто понравился?

— Я понимаю, — кивнула Ким Ли.

Открыв сумочку, она достала из нее толстый буклет, отпечатанный на хорошей бумаге и с красочной обложкой, на которой рядом с изображением чемпиона мира Шона Дэвидсона было написано: «Карате изнутри».

— Это каталог чемпионата. Здесь фамилии участников, их рост, вес, спортивные заслуги и кое-что из биографии, — пояснила Ким Ли. — Я думаю, что из них вы сможете выбрать то, что вас устроит.

Она передала буклет Сакстону. Тот, пролистнув страницы с фотографиями и текстом, захлопнул буклет, остановив взгляд на обложке:

— А как вам вот этот? По-моему, ничего.

Показав фото Ким Ли, Сакстон передал буклет генералу, который скептически осмотрел его сверху, даже не заглянув внутрь.

— Не верю, — Андреас поморщился. — Это очередная газетная «утка». Эти фоторепортеры! Они такие люди!.. Они способны из любого хиляка сделать громилу, только бы им за это хорошо заплатили.

— А как ваше мнение, Ли? — Сакстон вновь сделал глубокую затяжку и погрузился в клубы сизого дыма.

— Он хороший боец. Но, на мой взгляд, еще слишком молод. Однако у него большое будущее.

— Вот и прекрасно, — продолжал настаивать на своем Сакстон. — Именно это мне и надо. Поймаем его, введем вакцину… Вы, дорогой генерал, убедитесь, что все произойдет именно так, как я и говорил.

— Это очень рискованное мероприятие, — Ким Ли нахмурилась, но ее голос по-прежнему звучал перезвоном ручейка. — Нам не удастся незаметно выкрасть всемирно известного человека и провести с ним подобный эксперимент. Если это откроется, то международная общественность нас просто съест. Пресса сделает из нас страшилищ, которыми мамы будут пугать непослушных детей. Я уж не говорю о международном скандале на самом высшем уровне, который обязательно разразится, если только эта история выплывет наружу.

— Скандала не будет, — решительно возразил Уиллис. — Все нам прекрасно удастся. Операция займет не более трех дней, и никто ничего не заметит. Мы вернем его на прежнее место и почти в том же виде, в котором похитили. Те незначительные изменения, которые будут внесены, окажутся воистину незначительными — так что даже сам испытуемый их не заметит. Вы, Ким Ли, — хозяйка этих соревнований, то есть обязательно окажетесь в судейской коллегии и будете составлять график схваток. Вы сделаете так, что он сможет денька три не появляться на татами. В конце концов, это может быть и не Дэвидсон. Может быть, он вообще не так хорош, как хотелось бы. Возможно, придется взять еще одного. Никогда ведь не помешает парочка хороших бойцов. Так сказать, в резерве.

— Хорошо, — кивнула Ким Ли. — Я сделаю все, что нужно, мистер Сакстон.

— Не волнуйтесь, леди, дипломатические тонкости я возьму на себя. Мне предстоит встреча с министром, и в случае чего… А вы делайте свое дело, не переживайте по пустякам. Поддержку от генерала Андреаса вы уже получили. Верно, генерал?

Он повернулся к Андреасу и дружески подмигнул ему. Сделав «государственное» лицо, каким его видели на фото, и пожевав сигару, Андреас вымолвил, словно с трибуны:

— Разумеется, — и, улыбнувшись, добавил: — Я всегда готов поддержать хорошенькую девушку во всех ее начинаниях.

Крытый стадион Сан-Моник, переполненный бесчисленными толпами поклонников боевых искусств, облепивших трибуны, гудел как растревоженный улей. Дополнительные сиденья, сооруженные везде, где только мог поместиться сидящий человек, нелепо торчали то тут, то там, уродуя совершенную планировку ультрасовременного зала и мешая передвижениям зрителей, которые все еще бродили в поисках своих мест. Некоторые ряды так близко располагались к месту схваток, что создавалось впечатление, что сидящие там рискуют в один прекрасный момент получить хороший удар от одного из спортсменов, если тот не очень точно попадет в цель. Так же близко к татами располагался и стол судейской коллегии. А на воздвигнутом для почетных гостей и ведущего помосте, украшенном многочисленными транспарантами с символикой нынешнего чемпионата — королевской коброй, свернувшейся в кольцо так, что ее капюшон и голова служили границей для двух стилизованных китайских рыбок в круге змеиного тела, — возвышался большой стол, застеленный дорогим сукном, на котором публика могла видеть почетные призы, ожидающие победителей.

Справа от стола, в большом резном кресле возле развернутого флага Трианы сидел генерал Андреас — в роскошном белом мундире и огромной фуражке, сползавшей козырьком на лицо. Свет доброго десятка софитов, освещавших его фигуру, играл на золоте аксельбантов, пуговиц и погон. Время от времени он поднимал голову и поправлял большие темные очки, защищавшие его глаза от слишком яркого искусственного света, осматривал собравшихся, пристально вглядываясь в разгоряченные ожиданием праздника лица.

Зазвучали торжественные фанфары — вдруг погрузившийся в темноту стадион замер. Вспыхнул мощный луч прожектора, осветивший огромную, грозно раскрывшую пасть кобру с черно-белыми полосами вдоль всего тела, обвивающую алый круг.

Музыка стихла. Тонкие лучи прожекторов высветили на помосте стройную фигурку Ким Ли, одетую в парадное кимоно с ветками цветущей сакуры, которые качались при каждом движении женщины так, как живые ветви качаются от дуновения воздуха. Зал взорвался аплодисментами.

Ким Ли подняла руки, прося тишины, и, улыбнувшись прекрасной гостеприимной улыбкой, произнесла:

— Дамы и господа, добро пожаловать в Сан-Моник на открытие чемпионата мира по карате.

Стадион взревел от восторга. Несколько секунд, пока зрители орали, хлопали в ладоши и топали, Ким Ли продолжала все так же очаровательно улыбаться и кланялась во все стороны. Потом она вновь обратилась к публике, которая, услышав ее тихий голос, тут же смолкла.

— На этих соревнованиях будут представлены лучшие спортсмены более чем из сорока стран мира. Они прибыли к нам, в нашу маленькую страну, чтобы поделиться своим мастерством и порадовать Нас великолепными поединками. Мы еще успеем с каждым из них познакомиться поближе, а пока я хочу представить вам хозяина, или, как сейчас говорят, спонсора, этого прекрасного турнира, лидера трианского народа, президента демократической республики Триана генерала Андреаса.

Прожекторы старательно освещали белое пятно генеральского мундира, а зал вновь захлестнул шумный поток оваций. Андреас поднялся со своего Кресла и подошел к микрофону. Помахав собравшимся рукой, приветствуя присутствующих в зале, и подождав с минуту, пока гром аплодисментов стихнет, он прокашлялся в кулак и произнес:

— Дамы и господа, спасибо. Надеюсь, что в последующие восемь дней, пока будут проходить эти соревнования, моя страна одарит и вас, и наших замечательных участников теплом солнца и теплом наших дружеских сердец. Мы станем с вами свидетелями поединков современных воинов, смелых людей, которые докажут свое мужество и свою силу. И пусть сильнейшему достанется этот великолепный кубок и звание чемпиона мира, — генерал царственным жестом указал на стол, находящийся неподалеку. — Итак, господа, чемпионат мира по карате этого года открыт! Пусть же эти Игры Доброй воли начнутся!

Он резко поднял руки, подавая знак к началу чемпионата. Вспыхнул свет, осветивший татами. Опять грянули овации и восторженные возгласы нетерпеливых болельщиков. Волны музыки перекрывали крики. На голубую гладь татами, в центре которого красовался тот же символ разъяренной кобры, выбежали спортсмены в белых кимоно.

К микрофону вновь подошла Ким Ли.

— Перед началом наших соревнований, — произнесла она, — я хочу предложить вам, почтенная публика, показательные выступления юношей из трианской школы карате.

Ким Ли подала сигнал спортсменам, выстроившимся ровными рядами на татами. Группа поклонилась генералу, членам жюри, публике и, разбившись на пары, принялась исполнять грациозный танец-ката.

Публика зашумела, приветствуя спортсменов. Генерал Андреас вернулся на свое место и с отеческой улыбкой на лице наблюдал за поединком. Ким Ли заняла место в кресле, стоящим по правую руку от генерала. Андреас то и дело бросал косые взгляды в ее сторону, а она в ответ приветливо улыбалась.

Выступление юных спортсменов закончилось. Они поклонились друг другу, публике и быстро удалились, провожаемые одобрительными аплодисментами.

На краях опустевшего татами мгновенно возникли боковые арбитры. Усевшись на принесенных с собой маленьких табуреточках, они подготовили алые и белые флажки — неизменный атрибут судейской деятельности в подобного рода соревнованиях.

В центр круга вышел поджарый, стройный парень со смуглым лицом и большими, горящими задором и неукротимой энергией глазами.

— Дамы и господа, — торжественно произнес он, — наши соревнования начинаются. Сегодня, в первый день нашего праздника, вы увидите самое, пожалуй, грандиозное зрелище. Супербой в полном контакте между двумя чемпионами, — его лицо сияло, как рождественская елка. — Это всего лишь показательные выступления, но, как знать, они запросто могут оказаться серьезной заявкой на победу. Наш американский гость, чемпион мира, несмотря на свою молодость — победитель множества

турниров, обладатель черного пояса — Шон Дэвидсон.

Конферансье простер руку в сторону левого крыла стадиона. Динамики под потолком извергли в зал очередную порцию торжественного гимна. Несколько прожекторов развернулись и высветили стоящего на небольшом возвышении Шона.

Трибуны неистовствовали, приветствуя молодого чемпиона. Шон поднял руки, здороваясь со всеми присутствующими, и поочередно повернулся к расположенным в разных концах зала трибунам, чтобы зрители смогли увидеть его лицо.

Поправив пояс на своем кимоно, украшенном несколькими эмблемами известных и весьма престижных спортивных обществ, членом которых он являлся, Шон быстро взбежал по пологим ступенькам к ярко освещенному пятну боевого поля.

Сидевшие возле прохода зрители провожали его долгими восторженными взглядами и тянули руки, чтобы хотя бы коснуться своего кумира.

Самые отчаянные пытались прорваться к Шону с плакатами и журналами, где был изображен он сам, чтобы получить автограф. Но бдительные крепкие парни из службы безопасности, весьма кстати сидевшие на крайних местах каждого ряда, перехватывали жаждущих личной встречи и возвращали их на место, объясняя, что все это можно будет сделать потом, в специально отведенное для такого мероприятия время, после вечерней пресс-конференции со спортсменами. А пока, мол, не следует отвлекать бойца перед такой ответственной схваткой.

Дождавшись, когда стихнет шум, конферансье вновь поднял руку, указывая уже в противоположную сторону зала, и сказал:

— Уважаемые зрители, а теперь я прошу вас приветствовать соперника нашего чемпиона. Это не менее знаменитый человек. Чемпион Великобритании, чемпион Европы, обладатель пояса и шестого дана, превосходный опытный воин Джон Симпсон!

Зал вновь взорвался аплодисментами и приветственными возгласами. Прожекторы направили свои светящие очи на англичанина.

Крепкий молодой мужчина, лет тридцати-тридцати трех, с густыми курчавыми волосами, широким скуластым лицом, нервными губами под большим перебитым носом и глубоко посаженными карими глазами казался несколько мрачноватым. Легко подпрыгивая на месте, он поприветствовал зрителей и, как и Шон, преследуемый жадными руками поклонников, быстро опустился на татами.

Конферансье жестом пригласил бойцов к центру.

— Шон Дэвидсон выступает на белой линии, — произнес он, вручая спортсмену белую ленту, которую тот повязал вокруг талии прямо поверх пояса. — Джон Симпсон — на красной линии.

С этими словами он подал Джону красную ленточку, и тот повязал ее вокруг своего темно-синего кимоно, на рукавах которого блестели красочные знаки британских клубов карате.

— Кокуцу! — подал команду ведущий. — Йой!

Соперники, совершив предписанное ритуалом количество поклонов, встали в боевые стойки. Конферансье, продолжая улыбаться, быстро отступил к боковым арбитрам. Дальнейший комментарий того, что происходило на татами, он продолжал, уже находясь за его пределами.

За толстым занавесом, словно театральные кулисы отделявшем внутреннее помещение стадиона от игрового зала, толпились бойцы, готовящиеся к выступлению, их тренеры, массажисты, просто сочувствующие из близких друзей, а также разнообразная обслуга, неизменно создающая массовость на подобного рода соревнованиях.

Незаметно отогнув края занавеса, Джек и Кертис наблюдали начало поединка. Черная фигура Кертиса сливалась с полумраком помещения, и только белки живых горящих глаз и едва различимо поблескивающие капельки пота, выступившие на крепком теле, делали его заметным.

Он стоял молча, скрестив руки на груди, и сосредоточенно перемалывал челюстями жевательную резинку. Целиком поглощенный священнодействием, происходящим на арене, Кертис, очевидно, не обратил бы ровно никакого внимания, разорвись позади него ядерная бомба, а если бы она взорвалась впереди — то, наверное, только чуть отошел бы в сторону, чтобы огромный гриб не мешал ему наблюдать спарринг.

Полностью захваченный поединком, он сам, несмотря на то, что оставался только зрителем, нервно вздрагивал всем телом, очевидно представляя себя на месте обоих противников сразу. Сейчас его не интересовало ничего, не интересовало даже, кто из участников победит в этом сражении: действо, именуемое единоборством, доводило Керта почти до экстаза.

Джек, стоящий рядом с Кертом, напротив, был заинтересован только Шоном и его техникой ведения поединка. Поэтому, пока тот подобно статуе стоял, ожидая, когда Джон начнет действовать, Джек непрестанно порол себе под нос невообразимую галиматью из специальных терминов, прорабатывая различные варианты течения боя, которые, на его взгляд, были бы уместны в подобной ситуации, если бы Симпсон нанес в атаке тот или иной удар. Он знал, насколько бесполезна такая проработка: в бою решится все само собой. Знал, но не мог сдержаться.

Он оценивал ситуации так быстро, как это бывает только в компьютерных играх, дающих участнику возможность в паузе оценить сложившееся положение и сделать единственно правильный выбор.

Шла ухе третья минута боя, но Шон все еще не нанес ни одного удара, не сделал ни малейшего движения в сторону соперника. Заметив такую тактику Дэвидсона, конферансье, почему-то потирая руки, произнес:

— Наш чемпион мира прошлого года, похоже, пытается вывести своего соперника Джона Симпсона из себя, оставаясь совершенно пассивным, я бы даже сказал — индифферентным по отношению к нему. Интересная тактика, не правда ли, господа? Но хочу напомнить нашей уважаемой публике, что если соперники не нанесут друг другу ни одного удара, достигшего цели, в течение пяти минут, то они могут получить по отрицательному очку, что их, без сомнения, не обрадует.

Он не договорил. Медленно ходивший вокруг Шона Симпсон взорвался, как отпущенная внезапно пружина. Издав устрашающий возглас такой силы, что зал испуганно притих, Джон обрушил на соперника короткую, но мощную серию ударов руками.

Волна атаки накатилась на Шона, но его неподвижная фигура лишь чуть изменила угол поворота корпуса по отношению к противнику — и вышедшие навстречу Симпсону руки, подобно бетонным волнорезам, погасили бешеный шквал, отблокировав единым движением всю серию ударов.

Затем, приняв низкую стойку, Шон перенес центр тяжести с ноги на ногу и медленно, плавно, без малейших усилий ушел с линии атаки. Зал зааплодировал обоим противникам, по достоинству оценив их мастерство.

Восторженный возглас вырвался из груди ведущего при виде того, что у него вновь появилась работа.

— Отличная тактическая линия Симпсона, — затарахтел он, как перепутавший скорости проигрыватель, — и превосходное хладнокровие в критических ситуациях Дэвидсона доставили нам немалое удовольствие. Оба участника продемонстрировали нам сейчас именно то, что называется настоящим карате. Но, к сожалению, никто из них пока что не набрал ни одного очка.

Симпсон собрался, вновь сгруппировавшись после неудавшейся атаки, и принялся обходить Шона, выбирая удачный момент для начала действий. Но в эту секунду белое кимоно Дэвидсона вздрогнуло. В тишине зала хлопнула ткань рукава

— резко, отрывисто, словно выстрел. Прямой удар пришелся точно в цель.

В то самое мгновение, когда Симпсон готовился с разворота пустить в ход ноги, Шон приметил «открывшуюся», оставшуюся без защиты рук голову и точно отправил кулак в челюсть противника. Точный полукруг красивого движения, которое все же сумел осуществить англичанин, сломался, встретив на своем пути мощную преграду, созданную Шоном.

Арбитры на линии подняли белые флажки, фиксируя засчитанное попадание.

— Великолепная контратака Дэвидсона успешно завершилась, и он получает очко. Счет открыт. Наверное, именно теперь можно считать соревнования по-настоящему начатыми. Символично, что первое очко принадлежит Шону Дэвидсону, чемпиону прошлого года! Замечательное начало нынешнего сезона!

Соперники разошлись по линиям, и в эту минуту на высоте оказался уже англичанин. Четкий боковой удар, прорвавшийся в пространство между блоков, заставил Шона сойти с позиции и сделать пару шагов назад.

Судьи подняли белые флажки, а конферансье застрекотал:

— Джон доказал, что он тоже отличный боец и мастер своего дела. Удачно проведенная комбинация

— и он зарабатывает свое первое очко. Превосходный удар английского мастера! Какое умение собраться — буквально через секунду после пропущенного удара!.. Умение собраться — и дать достойный ответ!

Публика горячо аплодировала, а ведущий, стараясь перекричать радостные вопли зала, надрывал из всех сил глотку:

— Теперь необходимо разыграть всего одно очко. Кто же его получит? Кто же станет победителем?

Шон отступил на шаг, а потом, как чертик, выпрыгнувший из табакерки, возник вплотную перед носом чемпиона, обрушивая на него град ударов руками и ногами. Такое бешеное нападение заставило Джона дрогнуть. Сумев успешно отблокировать удары, он, тем не менее, отступил почти к самому краю татами.

Шон снова сгруппировался в упругую круглую стойку и одним прыжком приблизился к противнику, занимая такую позицию, что тому уже оказалось весьма сложно передвигаться, не покидая татами. Джон постарался обойти возникшую преграду, но в следующий миг Шон словно провалился, резко уйдя куда-то назад, а потом взлетел и нанес страшный боковой удар. И удар этот пробил защиту Симпсона, который, словно сорванный мощным порывом ветра лист, вылетел за пределы арены и тяжело рухнул прямо на стол, за которым с достоинством восседали члены жюри.

Проявив необычайную прыть, важные судьи одновременно покинули свои места, в то время как легкий пластиковый стол разлетелся на мелкие куски.

Трибуны взорвались шквалом зрительского ликования. Подумать только, прямо как в фильме… Или даже еще лучше, чем в фильме, ведь здесь точно известно, что все по-настоящему.

Арбитры вскочили, поднимая высоко над головами оба флажка и подпрыгивая от возбуждения.

— Удар не засчитан, — заорал конферансье, бросаясь к Джону, все еще лежавшему на обломках стола. — Он находился за пределами татами!

Он орал и бешено жестикулировал до тех пор, пока не убрали обломки и не вынесли новый столик для жюри, что заняло не слишком много времени.

Тем временем Шон кланялся в разные стороны, показывая, насколько для него важна оказываемая залом поддержка. Генерал Андреас одобрительно кивал и, довольно улыбаясь, изредка косил глазом на Ким Ли, которая все так же неподвижно сидела неподалеку.

Зал гудел, не в силах прийти в себя после такого первоклассного зрелища. Но вот постепенно был восстановлен порядок, Джон подал знак судьям, что он уже в состоянии продолжать бой, и противники вернулись на свои линии.

— Поединок продолжается, — сказал в микрофон комментатор, отходя к краю татами.

Финал схватки оказался мгновенным, как вспышка молнии, и необычайно простым. Прямо из поклона Шон даже не опустился, а буквально упал в настолько низкую стойку, что казалось, будто он растекся под ногами англичанина. Перед Симпсоном промелькнула незащищенная спина противника, куда он тотчас же послал два сильных прямых удара, однако так и не попавших в цель. Зато самого его настиг страшный, неизвестно откуда появившийся кулак Дэвидсона, который закончил свое движение точно на переносице Джона. Опытные зрители (во всяком случае, из числа участников грядущих боев) видели, что американец ударил даже слабее, чем мог бы. Ну что ж, этот поединок — спортивный, а противник — не враг…

Симпсон бессильно опустил руки и, зашатавшись, пошел к краю поля, глядя прямо перед собой пустыми, ничего не понимающими глазами.

— Прекрасный, точный, почти нокаутирующий удар! — завопил ведущий. — Бой закончился победой чемпиона мира прошлого года Шона Дэвидсона. Это серьезная заявка на победу в этом сезоне!

Тряся головой и покачиваясь, Джон вернулся на татами, но глаза его были все так же пусты, а рука непроизвольно трогала ушибленное место. Комментатор, взяв за руку, проводил его на линию, слегка встряхнув по дороге, чтобы Джон пришел в себя. Через несколько мгновений англичанин начал реагировать на окружающих и даже смог обменяться рукопожатием с Шоном.

Кертис вышел из своего сомнамбулического состояния, и на его неподвижном, словно вытесанном из черного дерева лице появилась довольная улыбка. Проведя указательным пальцем по усам, он смахнул с них бисеринки пота и, весело щурясь, повернулся к стоящему рядом с ним Джеку:

— Если ты все это время не верил в победу нашего общего знакомого, то ты просто глупец.

Он ткнул указательным пальцем в грудь юноши, опешившего от внезапного пробуждения до сих пор неподвижного Кертиса. Тот машинально опустил голову и был тут же больно схвачен за нос развеселившимся чернокожим атлетом.

— Ты что? — прогундосил Джек, пытаясь вырваться из сильных пальцев Кертиса.

Тот отпустил мальчишку и назидательно сказал:

— Послушай, я тут видел, что ты творил, когда изображал из себя Шона…

— Ну и что? — с должным достоинством спросил Джек.

— А то, что если так будет продолжаться и дальше, то к концу чемпионата ты запросто можешь оказаться не на пред-предпоследнем месте, а…

Юноша гордо выпрямился и уже приготовился выслушать, какое же место среди участников отведет ему Кертис, но Джексон, уловив именно ту реакцию юного друга, которой он и добивался, с удовольствием сказал:

— А в психушке, куда тебя точно упекут, услышав такой бред.

— Не приставай, — добродушно посоветовал Джек. — Может, я еще не самый главный здесь чемпион, но все-таки не стану понапрасну терять время и надеру кое-кому из присутствующих задницу.

— Молодец, младшенький, — расхохотался Кертис, хлопая Джека по плечу.

К беседующим подошел Шон и сразу же попал в эпицентр урагана восторга Джека, который забегал вокруг Дэвидсона, хлопая его по плечам и восхищенно тараторя:

— Здорово! Мне так понравилось! Просто великолепно! Керт, скажи, это было по-настоящему здорово!..

Победитель перевел взгляд на Кертиса, который сказал:

— М-м-да. Пожалуй, не так уж плохо. Но почему ты так медленно двигаешься, парень?

— Ты знаешь, мне сегодня не нужно было спешить на свидание, — ответил невозмутимый Шон и как будто между прочим спросил: — А мы что, сегодня никуда не пойдем?

От этих слов Джек даже подпрыгнул. Конечно, лучше не мог бы придумать даже он сам. Пойти вечерком отдохнуть, попить пиво…

— Точно, черт! — он засуетился с новой энергией. — Сейчас пойдем и отметим это!

Схватив за руки Кертиса и Шона, «младшенький» поволок их к выходу, а они только слабо сопротивлялись и хохотали.

— Эй, эй! — вдруг остановился Кертис. — Чемпион, опомнись! Может, ты все же переоденешься?

— Что? — остановился ошеломленный таким вопросом Джек и от удивления даже выпустил руки друзей, чем вызвал новый взрыв хохота.

— Дело в том, — менторским тоном начал объяснение чернокожий, — что в этом городе, как мне кажется, не принято ходить по улицам в кимоно. Это аморально, что ли? Странный город, конечно.

— Хорошо, — резюмировал словесную разминку Шон. — Только переоденемся и выясним программу на завтра. А потом…

Уже ушли с помоста генерал Андреас и Ким Ли, погасли прожекторы, уступив пространство обыкновенным лампам дневного света, постепенно расходились зрители. Фанатичные поклонники старались заглянуть за кулисы и поймать там кого-нибудь из своих кумиров.

Переодевшись и приняв душ, друзья тоже уходили со стадиона Сан-Моник, стараясь не попасться на глаза собирателям автографов.

…Джек пристально осмотрел узкий перекресток, куда три друга вышли из такси, и указал на узенькую улочку, ведущую к набережной.

— Вот, — торжественно объявил он. — Мы пойдем во-он туда. И если эта страна действительно курортный рай, как пишут о ней во всех рекламных проспектах, то самые лучшие заведения должны быть именно здесь.

— Почему же? — недоуменно поинтересовался Шон.

— Для демонстрации, так сказать, красот местной природы.

— А мне помнится, — задумчиво потер подбородок Кертис, — что один из нас клялся, будто бы он уже знает одно место, где поят хорошим пивом.

— Знаю, — не моргнув согласился Джек, — но мне что-то совсем не хочется туда сейчас идти. Тамошнее пиво лучше всего пить утром…

— Боже… — всплеснул руками Керт, — неужели ты по утрам пьешь пиво?

— Конечно, это лучший тонизирующий напиток из всех, что я знаю, — лихо проговорил юноша и продолжил: — Так вот, вечером я предпочитаю посидеть на набережной, подышать морским воздухом, полюбоваться закатом над океаном. Кроме всего прочего, здесь на редкость доброжелательная публика. — Он указал рукой в сторону стоящих неподалеку подростков, искоса поглядывающих на приехавших, и продолжал тараторить: — Так что позор поверженным британцам, а мы хорошенько омоем победу пивом. Так, чемпион?

— Ты это о чем? — поинтересовался Шон.

— О пиве.

— Младшенький, — строго сказал Кертис, — отстань от него. Шон сегодня работал, и, между прочим, не языком, как некоторые мои знакомые.

— Ладно, — примирительно сказал Шон, — мы уже на месте, и пора хорошенько повеселиться.

Они прошли по узкой улочке и через две-три минуты оказались на набережной, где сразу же увидели несколько вывесок с соблазнительными названиями.

— Такой пейзаж мне по душе, — улыбнулся довольный Кертис.

Погуляв минут десять, друзья выбрали наконец для себя то, что наиболее соответствовало их настроению. Небольшой открытый ресторанчик «Бригантина Кейта» раскинул прямо на набережной свои уютные столики. Среди посетителей оказалось ровно столько девушек, сколько нужно, и лица у посетителей, кстати, были на редкость доброжелательными.

Поэтому, быстро переглянувшись, друзья принялись присматривать свободный столик. Наконец выбор был сделан. Столик оказался возле большого вазона, в котором росла раскидистая пальма с острыми длинными листьями, бросавшая на столик косую длинную тень. За столиком рядом сидели две девушки.

Обе очаровательные и загорелые, они, казалось, никого не ждали и… как знать… может быть, именно поэтому они не откажутся перенести свои бокалы с коктейлем за соседний столик?

— Хорошее пиво лучше пьется в хорошей компании! — многозначительно изрек Джек, словно всю жизнь только тем и занимался, что пил пиво с девушками.

— Юноша, — заметил ему Кертис, — ты ведь обещал нам только пиво. А о хорошей компании как-то вообще не было разговора.

— Вот и хорошо, — последовал довольно остроумный ответ. — Видишь, у нас сразу исчезла одна сложная проблема. Девушек ведь только двое, а нас трое. И поскольку ты так не любишь хорошие компании, ты будешь пить в одиночестве.

Подойдя к столику и усадив Кертиса и Шона, словно опасаясь, как бы они, чего доброго, не сбежали в самый ответственный момент, Джек быстро обронил:

— Ну, я пока что быстренько разведаю обстановку, — и мигом оказался возле столика девушек, откуда тотчас донеслось: — Мы с друзьями тут решили пива выпить. Так, может, вы составите нам компанию? — Девушки мило улыбались, а Джек продолжал рассказывать: — Они замечательные и интереснейшие люди. Один из них, вон тот, чемпион мира по карате…

Дальше слушать Шон не стал, а повернулся к Кертису и, заговорщически подмигнув, сказал:

— Вот сейчас он еще раз назовет меня чемпионом, и придется набить ему задницу. За хвастовство.

— Да, не помешает, — серьезно отозвался Керт. — Это будет вполне педагогично.

А к ним ухе подходили Джек и девушки, которые все-таки согласились украсить своим присутствием столик возле большой пальмы.

После недолгой церемонии знакомства выяснилось, что девушек зовут Линда и Сюзанна и что они приехали сюда отдохнуть из Европы.

— Ваш друг сказал нам, что вы чемпионы, — недоверчиво произнесла Линда. — Это правда?

Шон и Кертис переглянулись и, пододвинувшись поближе к девушкам, как по команде взяли их за руки.

— Конечно, — в два голоса выдохнули они. — Мы — чемпионы.

Заговорив каждый со «своей», Шон и Керт оставили Джека не у дел, и ему ничего не оставалось, как ловить скользящего между столиков официанта и заказывать пиво, а потом сидеть скучая и ожидать, когда же на него обратят внимание. Так что любоваться красотами природы он мог столько, сколько его душе было угодно.

Кертис и Шон говорили о чем-то неспортивном, а девушки никак не могли успокоиться после того, что им сказал Джек. Время от времени они пытались вернуть разговор к теме карате. Но молодые люди никак не соглашались обсуждать этот вопрос, и поэтому, совершенно измучившись от любопытства, Сюзанна постучала пальцами по столику, обращая на себя общее внимание, и официальным голосом спросила:

— Ребята, все же… Мы, конечно, понимаем, что так просто встретить чемпионов нельзя. Но скажите, вы что, действительно участвуете в турнире? Ведь афишами завешан весь город!

— Да, — словно открывая страшную тайну, признался Кертис, — мы действительно участвуем в чемпионате мира.

— Мы представляем Америку, — вмешался в разговор Джек.

— Ах, Америку! — всплеснула руками Линда.

— Да, — тихонько ответил Кертис, пытаясь вновь перейти разговор от официальной части к вольной программе. — А ты, детка, кого представляешь?

— Саму себя, — кокетливо заворковала Линда.

— Саму себя? — удивленно, словно девушка открыла ему большую тайну, проговорил Керт. — Это довольно интересно. Расскажи, как ты это делаешь? По-моему, ты неплохо справляешься с этим делом, крошка.

— Неплохо, — согласилась она. — Вот, например, сейчас я представляю себя очаровательному мужчине.

Линда провела длинным пальцем с ярким маникюром по плечу Керта, от чего тот совершенно растаял и придвинулся к ней еще ближе: казалось, еще движение — и девушка упадет со своего стула, вытесненная огромной тушей чернокожего.

Шон тоже рассказывал что-то Сюзанне, пока его внимание не привлек большой черный автомобиль. На ярко раскрашенной набережной он казался неуместным. Автомобиль стоял возле подъезда одного из домов; дверцы его, как и двери дома, были открыты. Может быть, Шон задержал взгляд на секунду дольше обычного.

В эту минуту из дверей дома вышел человек, огляделся по сторонам и сел в машину. Сразу же после него вышли еще два человека, которые вели под руки третьего — странного старика, одетого в черный халат, — то ли японца, то ли китайца. Он беспомощно оглядывался, словно ища у прохожих защиты, и тряс седой головой.

Шон приподнялся со стула и прищурился, стараясь получше рассмотреть лицо старика. Шону показалась знакомой фигура и походка, но тот человек, о котором думал Шон, был далеко и никак не мог оказаться здесь.

Вот старик повернул голову еще раз, и Дэвидсон чуть не упал, вдруг потеряв равновесие.

Тем временем парни втолкнули своего подопечного в автомобиль, сели туда сами, и, взревев, машина рванулась с места, удаляясь в глубину улочки, уходившей от набережной в город.

Шона выбросило из-за стола, словно стул, на котором он сидел, неожиданно превратился в необъезженного коня. Вскочив на стол, Шон одним движением перемахнул через вазон с пальмой и бросился по дороге вслед за авто.

— Эй, Шон, в чем дело? — закричал вдогонку ему Джек.

Но тот удалялся, не оборачиваясь. Девушки испуганно захлопали глазами, но Кертис их успокоил.

— Очевидно, он забыл дома зонтик, — спокойно сказал он. — Сейчас возьмет и вернется. Правда, раньше я за ним такого не замечал.

— Я тоже, — подтвердил Джек, с удовольствием усаживаясь на стул возле Сюзанны. — Но у чемпионов свои причуды.

— Теперь я верю, что он чемпион, — со вздохом ответила та, показывая глазами на пальму, через которую перепрыгнул Шон.

…Шон выбежал на перекресток и увидел, как черная машина, взвизгнув тормозами на повороте, чуть не сбила парочку неосторожных пешеходов и понеслась дальше по улице.

Заметавшись из стороны в сторону, Шон увидел стоящее неподалеку такси и бросился к нему. Он распахнул дверцу, прыгнул на заднее сиденье и хлопнул толстого водителя в серой бейсболке по плечу:

— Быстро, — скомандовал он, — за черной машиной.

Водитель недоуменно пожал плечами и обернулся, но, увидев возбужденное лицо пассажира, спорить не стал, а молча нажал на педаль газа.

Шон страшно боялся потерять загадочную машину, увозившую Учителя, и поэтому напряженно всматривался в уличную толчею, где в разноцветной мешанине пешеходов, машин и велорикш маячил силуэт ускользающего беглеца.

В том, что это был Изумо, Дэвидсон не сомневался. Но почему он здесь? Что с ним делали эти люди? Куда они повезли Учителя? Вопросы вспыхивали один за другим, как лампочки на елке, а ответы никак не находились, и объяснить себе, что же происходит, Шон не мог, как ни старался. Поэтому, перестав ломать понапрасну голову, он решил, что если человек, который дорог ему как никто на свете, находится в необъяснимом и, должно быть, опасном положении — то нужно узнать как можно больше об этом деле.

Они долго петляли по улочкам, пока, не оказались на широкой, в три полосы, автостраде. Черный автомобиль сразу же увеличил скорость, но преследователям это не помешало. Потому что следовать за ним оказалось значительно проще. Теперь Шон не боялся потерять преследуемых в пестрой толпе.

Они ехали еще с четверть часа, а потом резко затормозили на перекрестке возле двухэтажного дома с покатой светло-голубой крышей и огромным, вокруг всего здания, балконом со светло-голубым же навесом над первым этажом, поддерживаемым многочисленными колоннами.

Первыми из авто выскочили двое парней, очевидно те, которые тащили старика в машину.

Шон скомандовал шоферу, чтобы тот ехал помедленнее.

Парни лихо вытащили Изумо и так же, как и раньше, держа его под руки, потащили в дом. По пути Изумо несколько раз оглянулся, словно кто-то, кто должен быть рядом, куда-то. запропастился.

Как только старик и его сопровождающие скрылись в подъезде, черный автомобиль быстро уехал, свернув в ближайший переулок.

Несколько секунд спустя такси, скрипя и булькая стареньким мотором, стояло на том же месте, где и предыдущая машина. Расплатившись с водителем, Шои поспешил в дом.

Не зная, чего ожидать от этого странного приключения, Шон заранее подготовился к самому худшему варианту: спасать похищенного Учителя. Поэтому, вбежав в подъезд, Дэвидсон очень удивился: за дверью ровным счетом ничего не происходило. Никто не бегал, не кричал. В комнате, куда он попал, казалось, никого не было. Во всяком случае, никакое движение не тревожило взгляд.

Большая комната, прохладная и тихая, нежилась в полумраке, защищенная от вечернего, но все еще достаточно жаркого солнца соломенными жалюзи. Узкое, длинное, похожее на бойницу окно возле двери было украшено витражами, от чего казалось, что сам воздух в комнате раскрашен в разные цвета.

Справа от двери располагалась длинная стойка-прилавок, а за ней на стене висели полочки с выставленными на них товарами, которые продавались здесь же.

Сначала Шону показалось, что помещение, в котором он оказался, служило маленьким магазинчиком, но потом, увидя в другом углу комнаты два небольших столика в компании нескольких стульев, а на стойке раскрытую книгу учета постояльцев, он понял, что находится в вестибюле крошечной гостиницы. Теперь Шон разглядел за стойкой и старичка-портье, тихонько суетившегося возле полочек с товарами. Портье был похож на взъерошенную испуганную птицу. Его пепельная борода, торчащая в разные стороны, подрагивала, а большие круглые глаза бегали, казалось то и дело перепрыгивая через тонкую переносицу.

Ошеломленный таким неожиданно спокойным помещением, Шон подошел к стойке и сказал:

— Сюда заходили трое. Один из них — старый японец. Где они?

Старик вздрогнул и повернулся к посетителю. Остановив взгляд где-то в трех дюймах над головой Шона, он замер.

— Ты слышал, что я спросил? — повысил голос Дэвидсон, вдруг снова начиная волноваться.

Портье медленно подошел к столу, все так же глядя куда-то поверх головы Шона, и тихонько сказал:

— Второй этаж, направо.

После этого он так и остался стоять, даже не опустив руку, которой указал дорогу.

Шон направился туда, куда указал портье, и сразу же нашел лестницу, ведущую наверх.

Лихо пробежав первый пролет, он замедлил шаг на втором и, ступив на третий, уже пошел крадучись, озираясь по сторонам, словно ждал нападения. Вдруг Шон подумал, что это странное место может оказаться ловушкой не только для Изумо, но и для него. А кроме всего прочего, Учитель всегда учил его, что если хочешь много узнать, то не надо слишком много шуметь.

Стараясь ступать как можно тише, Шон вышел в длинный коридор второго этажа. Никого. Такой же, как и в других гостиницах, пустой коридор со множеством дверей по обе стены. Шон прислушался: ни звука. Он подошел к первой двери на правой стене и попробовал ее открыть. Заперто. Что-то подсказывало Дэвидсону, что эта комната пуста.

Шон крался дальше, а ощущение опасности усиливалось с каждым шагом. Поэтому, толкнув вторую дверь, Дэвидсон отскочил, прежде чем она бесшумно открылась.

В маленькой прихожей тускло горело бра над узким длинным зеркалом, а стены были сплошь завешаны сложенными из соломки картинками. В углу, прямо на полу стоял большой цветочный горшок с каким-то красивым местным растением. Дверь, ведущая дальше, в комнату, очевидно, располагалась за углом, в простенке, и не была видна с порога.

На мгновение Шону захотелось проснуться. В такой дурацкой ситуации до сих пор ему оказываться не приходилось. Ведь сейчас предстояло вломиться в комнату чужого номера. Конечно, там его может подстерегать опасность, но там может оказаться его любимый Учитель, а возможно и то, что в комнате просто находятся ничего не подозревающие люди. Поразмыслив таким образом, Шон решил ни в коем случае не поднимать шум. Войти как можно проще, а там уже решать по обстановке.

Сделав два шага, Шон действительно обнаружил за поворотом в прихожей дверь, очевидно ведущую в комнату номера. Он прижался ухом к дереву и прислушался. Тишина за дверью была прямо-таки железобетонной. Поэтому, переведя дыхание, Шон вошел в таинственную комнату.

Там оказалось темно и спокойно, а когда его глаза привыкли к полумраку, то он смог рассмотреть обстановку. Слева от двери располагалась небольшая тумбочка. На ней уютно пристроилась настольная лампа. А напротив двери, прямо возле большого, завешенного соломенными жалюзи окна, стояла широкая кровать под большим балдахином, возле которой замерла еще одна точно такая же тумбочка. Над ней висела репродукция картины, изображающей Мадонну с младенцем.

Возле кровати на полу сидел, подобрав под себя ноги, человек, в котором Шон узнал Изумо. Лицо Учителя было спокойно и сосредоточенно, как будто это не его только что тащили через весь город на машине какие-то подозрительные личности.

Изумо сидел в «лотосе», собрав пальцы рук в мудру и прикрыв глаза.

— Изумо, — тихонько позвал Шон и, подойдя к Учителю, опустился перед ним на пол. — Изумо!

Старик открыл глаза и чуть заметно улыбнулся. Его добрые глаза смотрели на Шона как и много лет назад, но что-то все же изменилось. Что-то мешало, давило, как внезапно попавший в ботинок камушек. Шон даже не догадывался, что старые уже люди могут вдруг так измениться. Измениться не внешне, а…

— Изумо, — снова позвал Шон. — Что с вами?

— Шон, — раздался в ответ до боли знакомый голос, — ты пришел…

— Почему вы здесь, Учитель? — прошептал Шон.

Разобрав сложную мудру, Изумо провел сухими тонкими пальцами по бороде и опустил голову. И тут Шон понял, что же так изменилось в Учителе, — глаза стали совсем другими. Чужими или просто незнакомыми, ведь прошло столько лет. Ошарашенный таким открытием, Шон продолжал задавать вопросы:

— Что это были за люди? Зачем они вас сюда привезли?

— Это не важно, — ответил Изумо, и его надтреснутый голос звучал все так же спокойно. — Я рад тебя видеть, мой мальчик.

И вдруг Шон почувствовал приближение какой-то неведомой опасности. Пытаясь обнаружить врага, он зашарил глазами по комнате, но сидящий перед ним Изумо поднял голову и указал взглядом на окно. За соломенными жалюзи промелькнула тень и послышался легкий удар, после чего вновь наступила полная тишина. Шон опять посмотрел на Учителя: тот все так же спокойно улыбался и ласково смотрел на своего ученика.

Тогда, беззвучным прыжком встав на ноги, Шон быстро подошел к окну и попытался выглянуть за

стр. 60-61

И пока тот уворачивался от свистящего металла, Шон приготовился пустить в ход ноги. Изящный пируэт неожиданно прорезал воздух, и пятка Шона точно пришлась в завернутую синей материей голову.

Отлетев на перила, ниндзя потерял равновесие и, не удержавшись на ногах, перевалился через ограждение. Соскользнув, он мешком полетел вниз.

Расправившись таким образом с неизвестными врагами, Шон бросился в комнату, чтобы, вернувшись к Изумо, все-таки выяснить, что же здесь происходит. По дороге его остановил, но лишь на мгновение, едва пришедший в себя после очередного нокаута ниндзя. Он схватил Шона за ногу и прилагал все силы, чтобы тот не вырвался. Из-под синего башлыка, которым была закутана его голова, смотрели мутные, лишенные всякой мысли глаза. Шону хватало только одного взгляда, чтобы понять, насколько сейчас плохо себя чувствует этот несчастный. Поэтому, без труда вырвав ногу из его рук, Шон легко ударил носком ботинка по скуле лежащего, от чего его руки, отпустив добычу, безвольно упали на пол.

Чувство настороженности все же не исчезало: ведь уже дважды противник приходил в себя гораздо раньше, чем полагалось (Шон знал силу своего удара)… По возвращении в комнату победитель внезапно обнаружил, что Изумо, которого он оставил здесь в одиночестве, пропал самым загадочным образом. Его не было нигде — ни в маленькой прихожей, ни в коридоре.

Пустившись вниз по лестнице, Дэвидсон снова выбежал в холл гостиницы, где все оставалось по-прежнему. Старый портье все так же возился с безделушками возле полочек на стене. Но только на этот раз Шон так и не успел задать ему тот же вопрос, с которым обратился в прошлый раз. Старик молча указал высохшей рукой на дверь и сказал:

— Они только что вышли отсюда.

Шон кинулся на улицу. Дорога была пуста, но вдалеке, на перекрестке в конце квартала, он заметил черное пятно, нырнувшее за угол. Он так и не смог ничего толком разглядеть, хотя и чувствовал, что это именно те, за кем он гонится.

Бросившись вслед, он петлял по улицам, несколько раз сворачивая в разные стороны, стараясь угнаться за черным силуэтом; бежал все быстрее и быстрее, не чувствуя усталости, но ничего не получалось. Каждый раз, как только он оказывался на углу, беглецы куда-то исчезали, и только вдалеке, на следующем перекрестке, снова и снова мелькал неясный черный контур, зовущий Шона за собой.

Неожиданно погоня закончилась в тупике возле больших кирпичных строений портовых складов. На площадках, где обычно загружались и разгружались трейлеры, и в узких проходах между домами было пусто. Шон остановился, переводя дыхание.

Какое-то неясное движение, чудом замеченное боковым зрением, заставило Шона поднять голову. Теперь он четко видел цель.

По длинной металлической лестнице пятиэтажного дома, служившей пожарным выходом, карабкалось темное пятно. Присмотревшись, можно было различить в нем не одну, а целых три фигуры: старика в длинном балахоне и двух ниндзя, с головы до ног закутанных в черное.

Недолго думая Шон бросился к лестнице и полез наверх. Цепляясь руками за стену и ржавые поручни, он быстро нагонял беглецов.

Но вдруг на площадке третьего этажа, разделяющей пролеты, Дэвидсон подвергся внезапному нападению. Дверь пожарного выхода со скрежетом распахнулась, и дорогу преградил новый противник, так же, как и предыдущие, закутанный в синий плащ.

— Надоели вы мне, парни, — сквозь зубы прошипел Шон и нанес два быстрых, слившихся в один, сокрушительных удара противнику в самый низ живота.

Поверженный враг мгновенно рухнул, даже не успев прибегнуть к спасительным блокам, а Шон, перепрыгнув через распростертое, словно раздавленное на металлическом листе тело, понесся дальше по ступеням, мелко дрожащим под его ногами. Подняв голову, Шону увидел совсем уже недалеко от себя лицо оглянувшегося Изумо, который медленно исчез в проеме парапета крыши, увлекаемый своими странными спутниками.

Только одно более или менее успокаивало Шона: несмотря на столь необычные приключения и экзотическую компанию, его Учитель все еще жив. Значит, есть надежда, что ему и в недалеком будущем ничего не грозит. А за это время Шон надеялся все-таки догнать все время ускользающую от него компанию и хоть чем-то помочь Учителю.

Шон, не останавливаясь, взбирался наверх, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Добравшись до последней площадки, он неожиданно замер, но лишь на миг: в дюйме от его головы просвистел сюрикен. Отколов кусок кирпича от стены, металлическая звездочка с грохотом покатилась вниз.

Дэвидсон быстро обернулся: позади него на ступеньках стоял ниндзя и раскручивал на цепочке короткий серп. Шон выпрямился и жестом поманил его к себе. Ниндзя не заставил себя долго ждать и, высоко прыгнув, оказался всего в двух ступеньках от Шона. Серп свистел в руке, рассекая воздух подобно пропеллеру.

Не дожидаясь, когда синий убийца сделает еще шаг, чтобы порхающее смертоносное оружие настигло его, Шон бросился через поручни и повис на ступеньках, болтаясь в воздухе на высоте пятого этажа. И только такой отчаянный маневр спас ему жизнь.

Серп, пущенный за Шоном, зацепился за перила цепочкой. Не преодолев тонкой преграды, цепь обвилась вокруг нее, становясь совершенно бесполезной для своего владельца. Пока тот соображал, что же произошло, Шон моментально вынырнул, как чертик из табакерки, из-под ног ниндзя и, сделав вис на перилах, с размаху ударил обеими ногами в пятно синей материи, даже не задумываясь, куда придется такой сокрушительный удар. Сбитый с ног неожиданной атакой, ниндзя кубарем покатился вниз по лестнице, не задерживаясь на площадках между пролетами.

Теперь Шон мог продолжать свой трудный и опасный путь. Шагнув в простенок парапета, он встретил еще двоих. Бой произошел практически молниеносно: нападение синих вдребезги разбилось о защиту Шона, словно волна — о гранит набережной…

Дэвидсон быстро расправился с одним: перехватив его взметнувшуюся в атаке руку и ловко сместив вслед за ней центр тяжести противника, направил его головой в камень парапета. Так что в случившемся пострадавший мог винить только себя — за то, что постарался как можно сильнее ударить Шона.

Вообще-то, такая страшная в своей силе, но «слепая» атака была не характерна для подлинного ниндзюцу. Значит…

Додумать Шон не успел. Второй ниндзя лихо подпрыгнул, норовя нанести страшный удар ногой в голову Шона, но промахнулся, когда тот, неожиданно быстро опустившись на пол, проскользнул под летящим в пустоту синим ядром Вылетев за перила площадки, ниндзя, однако, успел, хитро извернувшись, ухватиться руками за железную перекладину, подобно цирковому гимнасту.

Спустя мгновение ниндзя был уже готов прыгнуть наверх, подтянувшись на руках, но так и не исполнил великолепную гимнастическую комбинацию. Подоспевший вовремя Шон быстро, но точно ударил его по рукам — ладони разжались, и, глухо охнув, ниндзя полетел вниз, беспомощно переворачиваясь в воздухе.

Не ожидая результатов его падения, Шон бросился к чердачному домику — единственному месту на крыше, где могли скрыться преследуемые.

Распахнув дверь, он спустился по узкой винтовой лестнице в чердачное помещение, но никого в нем не обнаружил и двинулся дальше, перепрыгивая через торчащие из стен толстые балки и трубы, к следующей двери, которая вела к большой центральной лестнице. Там, в пространстве между пролетами, Шон увидел, что Изумо волокут к выходу со склада.

Но идти дальше по лестнице было слишком опасно Темные пролеты грозили засадами ниндзя, в борьбе с которыми он, в лучшем случае, потерял бы слишком много времени, а такой роскоши сейчас нельзя было себе позволить. Ведь за это время Учителя могли утащить неизвестно куда, и поиски придется Начинать практически с нуля.

Кроме того, лестница могла попросту оказаться заминированной или снабженной хитроумными ловушками, на которые ниндзя большие мастера. Во всяком случае, сам Шон, уходя от погони, поступил бы именно так.

Поэтому, вернувшись обратно на крышу, Шон воспользовался перилами, по которым съехал вниз, сэкономив на таком скоростном спуске по меньшей мере минуты две-три.

Но, обежав здание, Шон не увидел ни Учителя, ни его сопровождающих. Только два синих силуэта ниндзя, словно догоняя кого-то, неслись в сторону причала. Времени на размышления не оставалось совершенно, и Шон решил догнать их. Он мчался, обегая и перепрыгивая препятствия, попадающиеся на его пути, вдоль больших металлических контейнеров, стоящих вдоль берега, а потом, выйдя на финишную прямую пирса, он все ближе и ближе видел перед собой два синих пятна. Вот они мелькнули на бирюзовом фоне моря и вдруг беззвучно испарились, исчезли, как мираж, — словно растворились в воздухе.

— Что за черт, — прошипел Шон, резко останавливаясь почти возле самого края воды.

Он озирался по сторонам, ища глазами, куда же вероятнее всего могли скрыться ниндзя. И тут точно брошенная веревка с грузами на обеих концах стреножила Шона, повалив на землю. Он покатился по бетону, стараясь освободиться. Однако, занимаясь этим, Шон все же обратил внимание, что опутавший его ноги метательный снаряд вылетел из узкого проема между контейнерами, в который вряд ли смог бы поместиться и котенок. А еще Шон заметил, как на крышах контейнеров промелькнули два синих силуэта и, скользнув на фоне лазоревого неба, бросились к нему.

Через секунду они были уже возле Шона, который, успев все же освободиться от пут, поднялся на ноги. Не останавливаясь, «синие» набросились на свою жертву с диким устрашающим криком. Но Шон отреагировал еще до того, как они успели сделать первое атакующее движение. Он вцепился в воротники кимоно ниндзя и, повиснув на них, как на брусьях, сделал обратный переворот.

Ниндзя, не сумев сохранить равновесие, подались вперед и, не удержавшись на краю пирса, полетели в воду, а Шон, не теряя времени, последовал за ними, не забыв все же сбросить джинсовую куртку

Над поверхностью тем временем показались две синие кляксы, размываемые океанскими водами. Набрав полные легкие воздуха, Шон прыгнул в воду, стараясь в падении угодить прямо на них. Ему это удалось, и вся тройка погрузилась в пучину, где Дэвидсон, начав действовать раньше удивленных ниндзя, которым враг буквально свалился на голову, чуть не переломав шеи, ухитрился нанести каждому по хорошему удару в грудь, который выдавил из их глоток по большому воздушному пузырю

Задыхающиеся «ночные оборотни», очевидно, не слишком хорошо владели искусством использования воды и поэтому поспешили на поверхность за новой порцией воздуха. Это и погубило одного из них.

Шон опустился чуть ниже, чтобы не оказаться в пределах досягаемости, и, когда «синим» казалось, что желанный вдох уже так близок, нанес ближайшему резкий удар в пах, одновременно схватив его за ногу и потянув вниз. Этому воину не суждено было больше выплыть. Судорожно дернувшись, он медленно опустился на дно

Его товарищу все же удалось получить спасительную порцию кислорода, и он, провентилировав легкие, вновь устремился в глубину. Правда, за это время и Шон успел сделать короткий вдох и уже поджидал противника.

Нырнув, Шон сделал вид, что хочет спрятаться под остатками старой пристани, которые располагались тут же неподалеку, метрах в восьми-десяти от лежащего на дне утопленника. Он устремился в небольшое отверстие под пристанью — ниндзя бросился за ним.

Но как только голова преследователя оказалась под кладкой старинных кирпичей, его горло было перерезано острыми краями небольшой раковины Такие раковины были разбросаны повсюду, и Шон незаметно подобрал одну из них и тут же превратил ее в грозное оружие. Пузыри воздуха и бесформенное облако крови понеслись к поверхности наперегонки с Шоном.

Взобравшись на пирс, победитель отдышался, немного полежал на теплом бетоне, обдумывая, что же следует предпринять дальше.

Кертис и Джек, окруженные со всех сторон толпой девушек и парней, вальяжно расположились на скамейке невдалеке от ресторанчика, где они полдня пили пиво. Теперь приятели, изрядно загрузившись золотистым продуктом и держа на коленях по барышне, поджидали так неожиданно исчезнувшего друга, коротая время за прослушиванием бесконечной истории Кертиса о счастливой жизни и боевых похождениях сержанта пехотного отделения рейнджеров Джексона.

По мере опустошения парни подавали Кертису новую бутылочку с пивом, а тот, сделав пару больших глотков, громко чмокал большими губами, обтирал ладонью усы и продолжал рассказ.

Шон возник как привидение. Весь мокрый, он бежал по улице, и прохожие с удивлением смотрели ему вслед. Тяжело дыша, Шон приблизился к собравшимся и, не говоря ни слова, жестами подозвал к себе Кертиса и Джека.

Увидев машущего руками Шона, Кертис чуть не подавился пивом, которое до сих пор вольным потоком лилось в его широкое горло. Выпучив глаза, он расправил плечи, стряхивая обнимавшую его девушку, и встал со скамейки. Когда, подойдя к Шону, он заглянул ему в лицо, тот с усилием проговорил, стараясь выровнять сбившееся дыхание:

— Джексон, у меня проблема…

— В чем дело, парни? — Джек аккуратно снял с рук девицу и, тяжело поднявшись, подошел к

Кертису и Шону. — Как у тебя дела, приятель? Ты что, принимал ванну одетый?

— Сейчас я вам расскажу, в чем дело…

— Так ты все же купался? — переспросил Джек.

— Конечно же, купался. Ты же сам видишь, — Керт хлопнул Шона по плечу и вытер мокрую ладонь о штаны.

— Слушайте, ребята, — Шон уже мог не задыхаясь, последовательно и доходчиво изложить, что же с ним произошло. — У меня есть Учитель — Изумо. Он… — Шон тяжело вздохнул. — Я долго учился у него… Он заменил мне отца… В общем, это длинная история…

— Ну и что? — Джек непонимающе смотрел на него.

— Изумо оказался здесь. В этой стране. Он был в той машине, за которой я побежал.

— Ты его точно видел?

— Да. Его похитили ниндзя.

— Ниндзя?! — в один голос спросили Кертис и Джек.

— Да. Или, вернее, какие-то парни, которым очень хотелось выглядеть ими.

— Только не это слово, — протянул Кертис, тяжело вздыхая и театрально закатывая глаза.

— Да ну! — Джек не верил своим ушам. — Я думал, что ниндзя обитают… вернее, обитали лет тысячу назад только в Японии.

— Видимо, часть из них в незапамятные времена иммигрировала сюда и чудом выжила, приспособившись к местным условиям, — пояснил Кертис, непонятно, шутил он или говорил всерьез. — Ты выяснил, почему они это сделали и куда увезли твоего Учителя? — обратился он к Шону.

— Нет. Именно поэтому я здесь. Я совершенно не представляю, с чего начать расследование.

— Это уже хуже, — нахмурился Керт. — Но ничего, у меня есть большой опыт по воспитанию ниндзя, — он сжал кулаки и похлопал костяшками пальцев друг о друга.

— Этого не надо, — смутился Шон. — Я хочу только, чтобы вы помогли мне разузнать, где искать Учителя, а потом… Может, вообще не будет никакой драки.

— Будет! — перебил его Джексон. — Насколько я знаю характер твоих новых знакомцев, без этого обойтись не удастся.

В кабинете было тихо. Сакстон просматривал принесенные Холгером результаты последних анализов. Он откладывал в сторону один листок за другим и довольно улыбался. Очевидно, все шло как нельзя лучше.

Закончив работу, Сакстон открыл большую шкатулку и извлек из нее в качестве награды за труд крепко пахнущую «Гавану». Срезав хрустящий целлофан, доктор отрезал ножницами кончик и поднес сигару к носу, чтобы насладиться неповторимым запахом табака.

Двери в кабинет с шумом распахнулись, и на пороге появилась Ким Ли, одетая в черный наряд ниндзя. За ней следовали еще двое мужчин в таких же костюмах. Сопровождающие очаровательной женщины остались возле двери и тщательно закрыли створки, а Ким Ли быстрым движением сняла капюшон, скрывающий ее лицо, и подошла к письменному столу Сакстона.

Доктор подкурил сигару (он всегда доводил начатое — а тем более такое приятное — дело до конца) и приветливо улыбнулся гостье.

— Как наши дела, дорогая Ким Ли? — спокойно и расслабленно произнес он, погружаясь в клубы ароматного дыма.

— Прошу прощения, доктор, — проговорила посетительница, — что отрываю вас от дел. Но у меня интересные новости.

— Я слушаю.

Сакстон находился в отличном расположении духа и поэтому, усевшись поудобнее в кресле, приготовился слушать доклад своего начальника охраны, который, судя по костюму, сейчас выполнял служебные обязанности.

— Вы просили, чтобы мы с генералом Андреасом подобрали подходящего для опыта человека.

— Да, помню, — кивнул Сакстон.

— Мы остановили свой выбор на американце Шоне Дэвидсоне. А вы утвердили кандидатуру, — рассказывала Ким Ли.

— Было, — доктор улыбнулся. — Вы, я надеюсь, уже решили этот вопрос?

— Нет, — Ким Ли замялась. — У нас неожиданно возникли кое-какие проблемы.

Финансовые?

— Нет. Я разработала план, — пояснила Ким Ли,

— подробности которого сейчас излагать не буду, если только вы этого не потребуете.

— Очередная блестящая идея? — Сакстон одобрительно кивнул. — В этом вы неотразимы. И?..

— Мы попытались устроить засаду, но он вырвался из нее, убив несколько моих людей.

— Потери в подобных делах всегда неизбежны, — спокойно заметил шеф. — А полицейский аспект этой проблемы пусть вас, как и всегда, не интересует. Одни выживают, другие нет. На данном этапе вашей работы я не вижу никаких проблем. Ведь вы имеете дело, милая моя, с незаурядной личностью, с первоклассным бойцом, лучшим в мире.

— Я это понимаю, — ответила Ким Ли.

— Очень хорошо. Но нам нужно поторопиться. Времени осталось совсем мало.

В кабинет вошел ассистент Сакстона Холгер и, увидев Ким Ли в наряде ниндзя, смутился. Он никак не мог привыкнуть, что достаточно тяжелую и опасную мужскую работу доверяют этой хрупкой женщине

— Извините, док, и вы, мэм, — быстро проговорил он, — я помешал?

— Нет, нет, Холгер, — Сакстон жестом пригласил его подойти к столу — Просто у нашей очаровательной ниндзя возникли проблемы с этим Шоном Дэвидсоном, американским чемпионом. Оказывается, он неплохо умеет постоять за себя.

— Я не сторонник этой тонкой игры, док, — заметил Холгер — У нас слишком мало времени Может быть, мы предложим госпоже Ким Ли действовать более прямолинейно?

— Похищение? — Сакстон удивленно поднял брови Я не планировал этого. Но в конце концов почему бы и нет?

— Может быть, мы заменим его кем-нибудь другим, — осторожно поинтересовалась Ким Ли.

— Нет, не заменим. Именно потому, что даже вам сложновато с ним сладить. Мне это нравится, Сакстон вдохнул сладковатый сигарный дым. — Я даю вам, милочка, полную свободу действий, но еще раз напоминаю, что время не ждет Поторопитесь же и приложите весь свой талант к решению этой проблемы

Ким Ли молча поклонилась и вышла из кабинета

Сакстон проводил девушку долгим взглядом и, когда двери за ее спиной закрылись, повернулся к Холгеру

— Я просмотрел результаты анализов. Все, как мы и ожидали, — сказал он

— Мое мнение по этому вопросу вы знаете, док, — кивнул Холгер. — Но сейчас меня волнует совсем другое Я боюсь, что мы не успеем провести наши эксперименты для генерала Андреаса.

А вы не волнуйтесь. В конце концов, проблема отлова испытуемого — это проблема Ким Ли Пусть она ее и решает. И я не сомневаюсь, что все произойдет так, как намечено.

Сакстон спокойно улыбнулся и вновь погрузился в клубы табачного дыма.

Трибуны надрывно гудели, сопровождая неистовыми возгласами и громом аплодисментов каждый новый удар сражающихся Мартин с Шоном сидели в четвертом ряду, почти рядом с татами, совсем близко возле атакующих друг друга спортсменов и вторили голосящим трибунам громкими криками.

— Ну что, Шон, — Мартин посмотрел на приятеля горящими задором глазами, — когда же, наконец, твой отец будет выступать?

— Еще один бой, — терпеливо пояснял Шон, — и потом начнутся выступления каратистов. Там будет и отец. Я же тебе уже раз сто повторял.

— Вот здорово, — Мартин понимающе кивнул.

Пока шло выступление кикбоксеров, Шона не покидало странное чувство, что какая-то беда вот-вот случится то ли с ним, то ли с его отцом.

Не то чтобы для опасения были какие-то причины. Например, отец бы плохо себя чувствовал или был бы не в форме… Нет, просто в груди ни с того ни с сего вдруг начинало бешено колотиться сердце, сжимаемое холодным страхом, а перед глазами всплывало суровое и усталое лицо отца. Совсем такое, каким он часто его видел после изнурительных тренировок.

«Отцу наверняка будет приятно сейчас, перед самым началом боя, увидеть меня», — подумал Шон и поднялся со скамьи.

— Эй, Шонни, ты куда? Я с тобой, — Мартин поймал его за край футболки.

«Вот черт!» — с досадой подумал Шон.

Компания Мартина в этом мероприятии совсем не устраивала его.

«Если его сейчас взять с собой, то он, как всегда, начнет приставать к отцу с дурацкими вопросами».

Кроме того, Шону очень хотелось побыть наедине с папой. И чтобы даже дядя Изумо, в обществе которого проходят все соревнования, на несколько минут вдруг исчез бы. Пошел бы в душ, что ли.

— Я сейчас вернусь, — пояснил Шон, отдирая руку Мартина от футболки.

— Нет, подожди! Я пойду с тобой, — настаивал тот и тоже поднялся со своего места.

— Нет, — решительно произнес Шон, — я сейчас вернусь, и мне совсем не хочется, чтобы наши места заняли. Я собираюсь именно отсюда смотреть бой моего отца.

— Ладно, — согласился Мартин с такими неопровержимыми доводами. — Если окажешься возле буфета, то захвати мне кукурузу, а то у меня уже совсем пустой пакет.

— Ладно, захвачу, — кивнул Шон.

Отделавшись от назойливого друга, он быстро спустился по ступенькам к двери, ведущей в служебные помещения, и узким коридором прошел к раздевалкам.

Мощные люминесцентные лампы ярко освещали комнату На узком массажном столе лежал отец, а дядя Изумо, кряхтя, возился с его спиной, разминая перед выступлением крепкие мышцы.

Шон на цыпочках вошел в комнату и остановился перевести дыхание возле шкафчиков. Все было так же, как и всегда, и это несколько успокоило мальчика.

— А-а-а, — протянул Изумо, заметив Шона, — вот и продолжатель рода пожаловал, Майкл-сан. А отец тебя спрашивал.

— У вас все в порядке? — поинтересовался Шон, подходя к столу.

— Да, — отец кивнул, приподняв голову над столом. — А что могло случиться? Как всегда, Изумо великолепно делает мне массаж. Ты же знаешь.

Пальцы ловко бегали по спине, приковывая внимание мальчика.

— Еще пару минут, — объявил японец, — и твой отец будет готов к любым испытаниям.

— Мне показалось, папа, что с тобой что-то случилось, — вполголоса произнес Шон.

— Что? — прокряхтел отец. — Выбрось эту ерунду из головы, приятель. Ты всегда говоришь одно и то же перед боем.

— Сколько раз я тебе говорил, — назидательно сказал Изумо, — что надо настраивать воина на сражение, а не разуверять его в победе.

— Я знаю, — согласно кивнул Шон. — Но сегодня…

— Что, мой мальчик? — ласково спросил Майкл.

— Сегодня особенно тревожно.

— Перестань, — отец слез со стола. — Подай лучше кимоно.

— Его можно понять, Майкл-сан, — защитил Шона Изумо. — Он вас очень любит. Верно? — он подмигнул парнишке.

— Конечно, мистер Изумо, — согласился Шон, подавая отцу форму и пояс. — У меня ведь больше никого нет.

— Я знаю, — на лице старшего Дэвидсона мелькнула странная улыбка. — Я тебя тоже люблю, мой мальчик. А где Мартин? Ты сегодня без него на турнире?

— Нет. Он смотрит бой. Просто я хотел прийти сюда один.

— Ладно, — отец потрепал сына по волосам. — Это все ерунда. Мы ведь с тобой отличные бойцы, так что нам ничего не может помешать. И ничего с нами не может случиться. Ясно?

— Да, папа, — Шон кивнул и опустил глаза. — И все-таки будь осторожен. Счастливо!

В комнату вошел импресарио.

— Господин Дэвидсон, вас просят зайти в комнату судей для проверки формы.

— Хорошо, — быстро кивнул пришедшему Майкл и обратился к Шону: — Иди смотри турнир. Скоро мы будем выступать.

— О’кей, — мальчишка махнул рукой и вышел из раздевалки.

Шон шел по коридору, когда вдруг впереди услышал возбужденные голоса и странный шум. Обычно таких звуков в пределах крытого стадиона ему слышать не приходилось. Пробежав дальше по коридору, к комнатке, где находились все коммуникации и из которой можно было попасть в любую часть громадного спортивного сооружения, Шон увидел полного человека, одетого в серо-белую спортивную куртку. Он держал в руках пистолет, поводя им из стороны в сторону. За спиной странного пришельца было еще несколько человек с автоматами и большими сумками. Так что Шон сразу же понял, что это были за посетители.

«Гангстеры!» — пронеслось в его голове.

Спазм перехватил горло. Шон хотел было крикнуть, но не мог; вместо вопля получился сдавленный стон, настолько тихий, что даже в трех шагах его не было слышно. Ноги, руки, все тело сковал страх, не позволяя сдвинуться с места даже на дюйм.

Вооруженный пистолетом человек повернул к нему свою лысую голову и, прищурив окруженные сеткой мелких морщин глаза, процедил сквозь зубы:

— Иди сюда, малыш.

Шон хотел было убежать, но в эту секунду крепкая рука схватила его за ворот футболки. Лысый приставил пистолет к его щеке и стал мелкими шагами отступать к выходу на улицу.

«Вот, значит, откуда было это предчувствие тревоги… — промелькнуло в голове Шона. — Значит, сейчас меня убьют. Значит…»

В эту секунду из коридора, ведущего к раздевалкам, появились отец и дядя Изумо. Увидев их, Шон попытался вырваться из рук лысого, но тот так крепко сжимал его шею, что не хватало сил даже на то, чтобы просто закричать.

Лысому, очевидно, не понравилось, что мальчишка слишком активно задергался, и он подхватил его на руки, сунув под мышку, словно кладь. После этого Шон больше не мог видеть ни отца, ни дядю Изумо, он только мог слышать их голоса и догадываться, что же происходит.

— Оставьте его! Это мой сын! — закричал Майкл, бросаясь к Шону.

Лысый мгновенно перевел пистолет на Дэвидсо-на-старшего и заорал так громко, что у Шона заложило уши:

— Стоять! Это заложник! Стоять, не двигаться! Иначе я его убью!

Шон замер, безвольно повиснув под мышкой у бандита. И услышал, как дядя Изумо говорит отцу

— Не нужно, Майкл-сан. Подожди. Все будет нормально. Он отпустит малыша, как только выберется из здания.

А потом Шон услышал выстрелы и почувствовал, что лысый отшвырнул его в сторону. Больно ударившись о стену, он на мгновение потерял сознание. А когда Дэвидсон-младший пришел в себя, то первое, что он увидел, это был лысый, убегающий по коридору. Он как-то по-волчьи оглядывался и кричал, обращаясь неизвестно к кому:

— Сам нарвался, идиот!

А потом скрылся за поворотом.

— Папа! — прошептал Шон и повернулся.

Кимоно, разорванное в клочья пулями, стало ровного алого цвета. Нестерпимая боль исказила лицо отца. Находясь еще в сознании, он прикрыл руками простреленный живот и прохрипел:

— Шон!

После чего силы оставили его.

— Папа, папа! — кричал Шон и как во сне, сквозь необычайно плотный, сковывающий движения воздух полз к распростертому на полу телу.

Изумо склонился над пострадавшим и попытался прощупать пульс на шее. Когда это ему не удалось, он молча опустил голову.

Туман белыми хлопьями медленно сползал в ущелье, поросшее вековыми соснами. Едва уловимо двигаясь, алый диск солнца поднимался над еще спящими сопками, бросая робкие, дрожащие лучи на облепленные мхом каменные колонны полуразрушенного древнего храма.

Воздух, пропитанный чарующим запахом хризантем, был недвижим, прозрачен и настолько чист, что напоминал легкое кисейное покрывало, упавшее с небес на землю. Утреннюю тишину нарушали только тихое щебетание первых птиц, проснувшихся в густой кроне раскидистых акаций, и тихое шуршание тоненьких веточек.

Шон вдохнул этот божественный аромат раннего утра полной грудью и ощутил, как последние частицы ночной дремы тают будто последний снег под лучами весеннего солнца.

Изумо вышел из дома по пояс раздетый. Его крепкое тело дышало свежестью. Медленно и бесшумно ступая по узкой песчаной тропинке, ’ он подошел к Шону и, сложив руки перед собой, тихо произнес:

— Теплое утро.

— Да, учитель, — так же тихо ответил Шон и, развернувшись к Изумо, тихо поклонился.

— Ты уже выполнил свою работу? — как бы между прочим спросил Изумо, глядя из-под полуприкрытых век на диск восходящего солнца.

— Да, учитель, — Шон снова поклонился.

Утренняя работа, поначалу с лихвой заменявшая Шону каторгу, постепенно стала доставлять ему удовольствие. В его задачу входило поливать обширный сад возле дома, занимавший более десяти акров земли. Сад поливали только родниковой водой, а родник находился минутах в пяти быстрой ходьбы. Но дорожка, ведущая к нему, петляла в скалах. Каменная гряда и густые заросли делали утреннюю поливку сущим адом.

Шон набил не один десяток шишек и заработал не одну дюжину ссадин, пробираясь с тяжелыми бамбуковыми ведрами туда и обратно. Иногда, как только Шон более или менее привыкал к маршруту следования, дорожка чудесным образом менялась. Таинственно исчезали старые препятствия и появлялись новые.

Поливка должна была быть закончена к восходу солнца, а для этого приходилось как бешеному мотаться туда-сюда. А если Шон задерживался, то приходилось потом, днем, в самое пекло, карабкаться на огромную скалу, держа в мешочке на шее камень, и класть его на специальную площадку, подготовленную и расчищенную именно для такого случая.

Об этом Изумо с Шоном договорились еще тогда, когда только поселились в этом уединенном месте и Шон уговорил учителя позаниматься с ним практикой восточных единоборств.

Всякий раз, относя камень, Шон испытывал муки совести за свою неловкость. Поэтому путь наверх всегда был тяжел, а вниз — легок и приятен. Шон любовался красотами природы и, как только спускался вниз, тут же забывал о своих угрызениях совести.

Со временем упражнения в скалолазании становились все более и более редкими. Вот и сегодня напоенный животворящей влагой сад с нетерпением ожидал восхода солнца.

— Учитель, — тихо проговорил Шон, — можно задать вам один вопрос?

— А ты уверен, что тебе это действительно нужно? — ответил вопросом на вопрос Изумо. — Подумай еще день, и если этот вопрос и завтра будет мучить себя, то спросишь.

— Я долго думал об этом, учитель, — решился возразить Шон.

— Я знаю, о чем ты хочешь спросить у меня. Ведь прошло уже шесть месяцев, как мы поселились здесь, — улыбнулся Изумо. — Хорошо, я отвечу тебе.

Внезапно лицо учителя изменилось. Улыбка замерзшей слезинкой скатилась с лица, нижняя губа обнажила оскаленные зубы, глаза сделались круглыми и страшными, и в них, как в миниатюрных зеркалах, возникло отражение восходящего солнца. Ноздри широкого носа раздувались, с шумом выпуская потоки воздуха. В один миг Изумо превратился из спокойно любующегося восходом человека в рычащего тигра, готового броситься на свою жертву.

Но через секунду перед Шоном стоял все тот же Изумо, наслаждающийся красотой раннего утра. Ошарашенный мальчик закрыл разинувшийся от удивления рот, поклонился и пошел убирать лежащие на траве бамбуковые ведра. Он только услышал, как вслед ему учитель сказал:

— Вот видишь, ты и так уже многому научился, сынок.

С этого дня Изумо стал для Шона не учителем, а Учителем.

Кертис, засунув руки в карманы и глядя себе под ноги, пробирался по так называемой улочке, заваленной всевозможным хламом: коробками, грязными тюками и баками, аккуратно припасенными на черный день хозяевами окрестных ветхих домиков.

Шон и Джек шли чуть позади, с любопытством разглядывая бедные строения и их обитателей, сидевших здесь же, возле своих развалюх.

Плана застройки этого района не было, и домики возникали здесь стихийно. Часто какой-нибудь большой картонный ящик обрастал стенами из старых пластиковых листов, которые связывались проволокой. Вот и готов дом. Так что гулять здесь, по этим трущобам, было затруднительно, но все же… Недостатка жителей здесь не ощущалось, и жизнь текла точно так же, как и в самых фешенебельных районах.

Увидев впереди молодого парня, который жарил на раскаленных углях большие куски мяса, поливая их сверху каким-то дешевым вином, Кертис остановился и, задрав голову, втянул носом аромат, исходивший от мангала.

— Шон, ты есть хочешь? — он указал на жаровню и громко облизнулся.

Парень тем временем плеснул на мясо новую порцию вина, которое зашипело на углях, поднимая в воздух густые клубы едкого пара.

Шон презрительно скривился и, зажав нос пальцами, подтолкнул Керта в спину, давая понять, чтобы тот поскорее шел дальше, а не разговаривал здесь, в таком зловонии.

— Я не думаю, что я хочу есть это и здесь, — прогнусавил он, отходя от местного кулинара так быстро, насколько это оказалось возможным, и заметил: — А ты вообще уверен, что это съедобно?

— А… — сочувственно протянул Керт. — Религия не позволяет, да?

— Ладно, — примирительно улыбнулся Джек. —

Ребята, может быть, хватит экзотических прогулок? Давайте-ка зайдем в настоящий бар, выпьем пива или стаканчик хорошего вина, повеселимся как следует. Ведь мы так и не отметили твое чемпионство, Шон. Это наверняка лучшее времяпрепровождение, чем экскурсия по помойкам.

— Да, — кивнул Кертис, — нам нужно расслабиться. Слышишь, Шон?

— А мне кажется, друзья, что пока рано думать о еде. Впрочем… Я могу погулять и один, а часа через два встретимся…

— Не понимаю я тебя, приятель, — перебил его Кертис, пожимая плечами. — Мы уже и так два часа шляемся среди этих трущоб и все безрезультатно. Зачем тебе это нужно? Это все только потому, что какой-то пьяница тебе сказал, что откуда-то отсюда приходят в город ниндзя? Да?

— Извините, ребята, — Шон сконфуженно посмотрел на друзей.

— А потом, они ведь здесь бродят по городу, — продолжал негр нарочито страшным голосом, — сплошь закутанные в черные плащи… Ты знаешь, теперь, если я вижу на улице прохожего в черном, с мечом, торчащим у него из-за спины, и с закрытым лицом, то тут же думаю: уж не ниндзя ли он? А то их что-то слишком много развелось в последнее время…

— Вот-вот, — согласился Джек. — По-моему, ты болен. У тебя мания ниндзяпреследования. Ты сумасшедший, мой друг.

— А у меня предчувствие, что скоро я обязательно найду ниточку, ведущую к Изумо, — возразил Дэвидсон.

— Но почему ты решил, что он найдется именно здесь? — недоверчиво хмыкнул Кертис.

— Я стараюсь увидеть сокрытое от глаз. Ведь не зря тот человек указал именно на этот район, как на возможное местонахождение ниндзя.

— Этот пьяница мог ткнуть пальцем куда угодно, далее в небо. Как бы ты поступил тогда? — спросил Джек.

— Не знаю, — совершенно серьезно ответил неутомимый следопыт и задумался.

— Шон! — застонал Кертис. — Это же только в фильмах в старых заброшенных кварталах можно встретить одиноких стариков, обладающих даром ясновидения, и отвергнутых обществом ниндзя-мутантов.

— Верно, — горячо поддержал его Джек. — Только кварталы эти обычно китайские или японские. Какое-нибудь загаженное «Маленькое Токио». А квартал с непонятным разномастным населением никак не подойдет. Правда, я думаю… Может, нам стоит пойти прогуляться в местной канализации? Ну, на обратном пути, — и, перехватив деланно разъяренный взгляд Кертиса, пояснил: — Всего часика на два, а?

Они вышли из узкого кривого переулка на более-менее широкую улицу, по которой даже могла бы проехать машина. Проспект, как и весь район, был застроен одноэтажными подобиями домиков, сделанных из самых немыслимых материалов.

Здесь можно было встретить все отходы, которые только поставлял большой город, и все они употреблялись на архитектурные нужды. Строения делали из старого шифера, кусков упаковочного картона, бортов от дощатых ящиков, которых так много валяется в порту. Все это уплотнялось тряпками, рубероидом или бумагой. Стены некоторых домов были сделаны из изношенного брезента. Когда-то на открытых площадках портовых складов им накрывали привезенный из-за океана товар, а теперь его натягивали на большую деревянную раму — и брезент становился стеной.

Как ни странно, эта улица была абсолютно пуста. Ни вечно сидящих на ящиках стариков, ни снующих повсюду детей, ни худых пронырливых собак не было нигде видно. Только ветер гонял по потрескавшемуся асфальту бумаги и пластиковые пакеты.

Такая неестественная пустота заставила Шона насторожиться. Он остановился как вкопанный и прислушался.

— Что мы тут имеем? — пробормотал себе под нос Джек.

— Подожди, — шикнул на него Шон

— В чем дело? — Кертис подошел к другу и принялся тоже осматривать пустую улицу — Что?.

— Не знаю, — ответил Шон, — но здесь опасно.

— Что? Ты…

Кертис не договорил, потому что улица внезапно ожила. На крышах ближайших домов и прямо на дороге возникли, словно выросли из-под земли, люди, одетые в синие униформы ниндзя и с закрытыми башлыками лицами. Не двигаясь, они стояли и смотрели на троих парней.

— Так, — протянул Кертис и покосился на Шона, — кто эти ребята? Ты с ними знаком?

— Такие же увели Изумо, пока я объяснялся с несколькими из них, — пояснил Шон.

— Ниндзя?! — вполголоса восторженно произнес Джек. — Наверное, мне это снится По-моему, ребята ошиблись местом и временем, да и цветом в придачу Хотя об их зеленых собратьях я кое-что слышал. Но только я не слышал, чтобы Голливуд открывал где-нибудь здесь свой филиал

— Ясно, — торжественно изрек Кертис и принялся разминать кулаки — Значит, другого выхода у нас нет

— Ребята, так это что — все серьезно?! — Джек ничего не мог понять и крутил головой из стороны в сторону, глядя то на замерших, словно статуи, ниндзя, то на Шона и Джексона

— Более того, — отозвался довольный Кертис. — Нам придется вплотную заняться этим делом.

Он похлопал Шона по плечу и подмигнул, давая понять, что, мол, такое дело — это как раз занятие именно для него, на все сто.

— Ладно, — недоуменно пожал плечами Джек. — Ниндзя так ниндзя. Будем работать.

Все трое, как по команде, сделали шаг вперед, и в эту секунду ниндзя, внезапно засуетившись, превратились в сплошное синее пятно и исчезли так же неожиданно, как и появились.

— Ищи их, Джек, надо поймать хоть одного! Тогда мы многое сможем узнать, — крикнул Керт, подбегая к первому попавшемуся домику и заглядывая за угол.

Друзья рассредоточились по улице, осматривая каждый ящик, каждый дом, каждую коробку. Ведь ниндзя мог оказаться где угодно. Кертис зашел за домик и, заглянув внутрь, убедился, что в нем никого нет. Это его настолько огорчило, что он решил поговорить с друзьями, которые тоже обыскивали хижины в поисках приключений.

— Вы знаете, — произнес он, словно разговор происходил по меньшей мере за столиком какого-нибудь кабачка в Лос-Анджелесе, — мне давно надо было прекратить заниматься этим. Ну, я имею в виду эти дерьмовые разборки с ниндзя. Мне с ними всегда везло; еще в армии, когда я был сержантом отделения рейнджеров, я встречался с такими парнями. Теперь мне даже кажется, что на нашей грешной планете их значительно больше, чем обыкновенных людей. Если бы тогда, столько лет назад, мне бы кто-то сказал, что мне еще когда бы то ни было придется иметь с ними дело… Я бы этому засранцу все уши оборвал! А ведь тут столько девочек вот с такими…

В эту секунду из соседнего домика, находившегося у Кертиса за спиной, выскочил ниндзя В руках у него была кусарикама — тот самый боевой серп на цепочке с грузилом, против которого пришлось «работать» совсем недавно Шону. Резким коротким выпадом противник попытался достать чернокожего, но тот, словно почувствовав опасность, отскочил в сторону. Развернувшись и в одно движение сбросив тяжелую кожаную куртку, Керт приготовился к бою. Расправив куртку, как матадор расправляет перед собой яркий плащ, он начал приставными шагами наступать на ниндзя. Неожиданный легкий бросок вперед — и серп вместе с рукой синего воина оказался спеленут курткой, став совершенно бесполезным в сражении

Дернув сопротивляющегося противника за пойманную руку, Кертис подтянул его к себе, выставив вперед кулак, который, мгновенно превратившись в огромный молот, со страшной силой врезался в то место, где, по расчетам Кертиса, должна была находиться переносица.

Похоже, что расчет оказался правильным, потому что, глухо охнув, враг схватился свободной рукой за лицо и рухнул в пыль. На его башлыке расползалось черное пятно.

— Хилые вы какие-то, ребята, — проговорил Кертис, вытирая о штаны только что использованный кулак. — И нервные…

Он нагнулся, собираясь поднять куртку, но краем глаза заметил две быстро промелькнувшие синие тени и быстро выпрямился, насторожившись. Невдалеке действительно стояли двое.

— Ну что ж, стриптиз продолжается! — констатировал факт неутомимый боец.

Лицо Кертиса приобрело каменно-надменное выражение. Снова опустившись в боевую стойку, он одним движением, как раньше куртку, сбросил с себя тонкую футболку и, размахнувшись ею, швырнул в голову одного из нападавших. Секунда, которую кусок ткани закрывал лицо противника, была использована как нельзя более эффективно. Ее как раз хватило на то, чтобы Кертис подался вперед, упал на землю, использовав руки для упора, повернул вокруг собственной оси свое мощное тело, выбрасывая ноги вверх. Своеобразная горизонтальная мельница сбила с ног одного противника, и тот мешком повалился на землю. Но рядом был его напарник, который легко перепрыгнул пронесшиеся под ним ноги Кертиса и, совершив поворот в прыжке, хлестко ударил невесть откуда возникшей в его руке дубинкой по обнаженной спине негра.

Полученный удар только разозлил Джексона Плотно сжав губы, он с шумом выпустил воздух через раздутые ноздри и, подскочив, как пружина, оказался на ногах — но стоящим спиной к противнику.

Ниндзя посчитал это удобным для нападения и набросился на Кертиса с серией коротких, но точных ударов в область почек. Вернее — это ему они казались точными…

Джексон сжался в комок и неожиданно «выстрелил» вбок рукой — огромным, крепко сжатым кулаком, уже столь хорошо поработавшим сегодня Удар пришелся ниндзе как раз в горло.

После этого ему волей-неволей пришлось оставить в покое спину Кертиса. Отлетев назад, ниндзя судорожно втянул в легкие воздух через ушибленную гортань.

К этому времени в себя пришел первый из этой двойки нападавших: он уже встал после падения на ноги и теперь раскручивал перед собой маки. Крюк на конце веревки с надрывным свистом разрезал воздух, все ближе и ближе подбираясь к Кертису

Было совершенно ясно, что голыми руками подобную игрушку перехватить не удастся, а снять с себя Кертис больше ничего не мог. Разве что штаны… Но он сомневался, что, пока он будет возиться с ширинкой, ниндзя будет спокойно стоять и ждать.

Поэтому Джексон быстро вырвал из стены ближайшего дома длинную палку, служившую опорной балкой для крыши; подставив ее под крюк, поймал несколько петель веревки и откинул палку в сторону.

Оружие потащило за собой руку зазевавшегося ниндзя, оставляя незащищенным закутанное в синий материал голое тело. И тут Кертис с удовольствием встретил своего противника коронным приемом в корпус. Пройдя как снаряд сквозь наскоро подставленный блок, черная рука впечаталась в грудь ниндзя, повергая его на землю в совершенно разбитом состоянии.

«Лечиться, наверное, долго придется», — подумал Кертис, переводя дыхание.

Он все-таки решил подобрать куртку, но вновь это ему не удалось, поскольку из-за угла показался еще один ниндзя, извлекающий на ходу из глубин своего одеяния кекэцу-сегэ.

— Настырные вы, ребята! — восхитился зловещим шепотом Кертис и с первого же выпада перехватил руку ниндзя, выбив у него грозное оружие.

Не отпуская противника, Джексон подтянул его к себе; не обращая внимания на отчаянное сопротивление, аккуратно подставил колено под плечо ниндзя, а затем вывернул сустав.

Хрящи хрустнули, и рука мгновенно превратилась в безжизненно висящую плеть. Болевой шок на мгновение лишил противника сознания, но, придя в себя, тот все равно продолжил отчаянно атаковать Кертиса, чем окончательно вывел его из терпения.

Поэтому, перестав церемониться с «нахальным» ниндзя, Кертис одним ударом ноги повалил его на землю и, выставив вперед локоть, всем весом опустился ему на грудь.

Синяя масса еще несколько секунд хрипела и дергалась в предсмертных судорогах, а потом обмякла.

«Чертовы твари, — сплевывая вязкую слюну и вытирая выступивший на лице пот, подумал Кертис. — Не умею я все-таки культурно разговаривать с людьми, когда они в лицо заточенными железками тычут».

Подняв с земли куртку, Джексон вытряхнул из нее запутавшийся в рукавах серп. Осмотрев со всех сторон кожу: нет ли где-нибудь дырок, оставленных острозаточенным оружием ниндзя, — он оделся, напялив куртку прямо на голое тело, и пошел туда, откуда доносились приглушенные удары и звуки ломающегося дерева.

Возле небольшого сарайчика Шон расправлялся с последними ниндзя. Трое других лежали в пыли в неестественных позах, по которым сразу можно было понять, что они мертвы.

«Тут и без меня разобрались», — разглаживая ладонью усы, подумал Джексон, но все же подобрал с земли увесистую палку.

И правда, прийти на помощь товарищу ему так и не удалось. Шон перехватил подпрыгнувшего в кувырке ниндзя за голову и, пока тот находился в воздухе, одними ладонями свернул парню шею. Так что на картонные ящики упал уже не человек, а труп.

— Шон, — позвал Кертис, отбрасывая бесполезную уже палку.

Тот обернулся и, увидев Джексона, криво улыбнулся, опуская поставленные в блок руки.

— Как у тебя дела? — поинтересовался пришедший на место битвы друг.

— Плохо. Ни одного живого. Слабый какой-то народец. А у тебя?

— А у меня там припасена парочка дружков без сознания. Пусть полежат пока.

— Хорошо. А где Джек?

— Младшенький! — позвал Кертис и осмотрелся.

Улица была пустой.

— Пойдем, — Шон подошел к Кертису и хлопнул его по плечу. — Надо найти Джека. А то я начинаю волноваться за парня.

— Ну и денек! — пробормотал Кертис и последовал за Шоном.

— Джек, где ты? — приложив ладони ко рту, закричал Дэвидсон.

Но только гробовая тишина была ответом на его зов. Вдруг на крыше одного из домов возникла знакомая фигура.

— Эй, ребята, я здесь, — раздался голос Декстера. — По-моему, я одного пришиб нечаянно. Ничего?

— Ничего, — успокоил его Керт.

— Вот и я думаю, что ничего, — продолжал Джек, — а то чего он на меня с копьем бросается?

Судя по его взъерошенному виду, растрепанной одежде и горящим задором глазам, сразу становилось ясно, что подобные приключения на улице для него в новинку. Юноша был невероятно возбужден.

— А какого черта ты делаешь на крыше? — поинтересовался Кертис, прикрывая ладонью глаза от солнца, чтобы получше рассмотреть Джека, который, приподнявшись на цыпочки, вдруг замер, пытаясь разглядеть что-то вдалеке.

— Ребята, — вдруг после недолгого молчания прокричал Джек, — я тут увидел кое-что интересное!

— Что? — Шон подошел к домику, на котором стоял младшенький.

— По-моему, мы их не всех прихлопнули.

Джек быстро спрыгнул с крыши и, схватив Шона и Кертиса за рукава, потащил за собой. Преодолев препятствие из нескольких оказавшихся на пути домиков, они оказались в густых зарослях кустов. Пройдя через них, троица очутилась на небольшой поляне, с которой можно было разглядеть пустырь и дорогу, проходящую неподалеку. За пустырем начинались строения, внешним видом напоминавшие авиационные ангары.

Постройки окружал высокий забор из металлической сетки, вдоль которого прогуливались вооруженные автоматами охранники.

— Что ты все же увидел? — непонимающе проговорил Шон и пристально посмотрел на Джека.

— Да вон там, — Джек указал в сторону, где стояли большие грузовики с крытыми прицепами, — видите?!

Шон присмотрелся и заметил удаляющиеся в сторону зданий три согнувшихся фигуры ниндзя, которые, используя грузовики как прикрытие, короткими перебежками пробирались к ангарам.

Кертис тоже увидел их, и его это зрелище поразило больше, чем всех остальных:

— Да это же мои! Вон один за горлышко держится, второй за носик, а у третьего, наверное, легкое отбито. Как же так?! Они ведь не могли очухаться так быстро — я свой удар знаю! Кому же мы теперь вопросы задавать будем?

Миновав вооруженных охранников и обменявшись с ними несколькими фразами, ниндзя скрылись в помещении.

— Ну, что скажете? — Джек посмотрел на Шона и Кертиса. — Разведка — это сила!

— Да, — протянул Джексон и потер скулу, — что-то мне это все перестает нравиться.

— Мне тоже, — согласился Шон.

— По-моему, эти ребята что-то скрывают, — поддержал Джек. — Неспроста это место так хорошо охраняется.

— Да, — Кертис еще раз окинул взглядом ангары.

— Мне кажется, ты вляпался в нехорошую историю, Шон.

— Я уверен, ребята, что Изумо находится именно здесь. Нужно выяснить, что это за строения и, вообще, что происходит на этом острове.

— Веселенький у нас получается чемпионат… — устало вздохнул Керт.

— А зачем выяснять? — пожал плечами Джек. — По-моему, эти ребята абсолютно ничего здесь не боятся и действуют вполне легально. Лазают по всему городу даже не переодеваясь. Похоже, что у них здесь штаб-квартира.

— Что ты имеешь в виду? — насупившись, спросил Шон.

— Вон, — Джек указал на большой щит поблизости, вкопанный в землю, на котором друзья прочли: «Исследовательская лаборатория Ист-Бей. Частная собственность»

— А это мне еще меньше нравится, — резюмировал Кертис. — Я уже встречался с подобными учреждениями, когда служил в армии. Дерьмо!

— Да? — Шон недоверчиво посмотрел на него.

— И что же это все значит?

— Я не стану тебя пугать, парень, — начал Кертис, — но мне кажется, что твоим Изумо занимаются ребята, связанные с правительством этого клочка суши. И еще я тебе скажу вот что — это, конечно, пока что только предположение, но, не дай Бог, чтобы оно оказалось правдой. Что-то мне подсказывает, что в этой истории с ниндзя замешаны большие деньги и большие шишки. И вот от этих-то ребят уже можно ждать всего чего угодно.

— Да нет, Кертис, это ты уж… — выдохнул до сих пор затаивший дыхание Джек.

— Все может быть, — задумчиво произнес Шон.

— Может, ты и ошибаешься. Но то, что у этих ребят не все чисто, это факт.

— Здесь не надо спешить, — прищурился Кертис,

— есть опасность наломать таких дров! Если я хоть что-то понимаю, то нам надо бы действовать очень деликатно.

— Я понимаю, — кивнул Шон.

— Парни, — вмешался в их диалог Джек. — Лично мое мнение таково. По-моему, представление на сегодня закончено! Плохие парни уже достаточно наказаны. А вот мы с самого утра ничего не ели и не отдыхали. Давайте поговорим не здесь, а за кружечкой пива, предварительно переодевшись и приняв душ. Если, конечно, на сегодня еще не запланирована прогулка по канализации…

— Ладно, идем пить пиво, — прервал его Кертис, — а не то ты умрешь от жажды.

— Ну вот, — расцвел Джек, — а там и поговорим с ниндзя и о политике. На такие разговоры девушки прут, как на двадцатидолларовую бумажку.

Кертис расхохотался и ободряюще хлопнул по плечу Шона.

— Я согласен с тобой, младшенький, и тебе, Шон, советую прислушаться к его мнению. Порою, правда очень редко, его посещают вовремя очень полезные мысли. А к этим парням мы еще постучимся в двери.

Иногда вечерами Изумо рассказывал Шону древние сказки. Но эта Шону запомнилась лучше всех и почти дословно. Может быть потому, что ей предшествовали болезненно переживаемые им события, а может потому, что сама по себе история была красива. А возможно, и потому еще, что эту историю Шон одной из первых услышал от своего нового учителя. И она оказалась настолько не похожей на те сказки, которые до сих пор слышал Шон, что помимо воли запала в память…

В этот день произошло одно очень неприятное для Шона событие. Он тренировался, осваивая различные упражнения на бревне, закрепленном метрах в трех над землей между двумя толстыми деревьями, как вдруг что-то случилось и мальчик, сорвавшись, полетел вниз.

Больше он не захотел лезть наверх и продолжать тренировку. Впрочем, Изумо и не настаивал. Только вечером он рассказал сказку, которую Шон запомнил на долгие годы.

«Ле, Защита Разбойников, стрелял на глазах у Темнеющего Ока: натянул тетиву, поставил на предплечье кубок с водой и принялся целиться. Пустил одну стрелу, за ней другую и третью, пока первая была еще в полете. И все время оставался недвижимым подобно статуе.

— Это мастерство при стрельбе, но не мастерство без стрельбы, — сказал Темнеющее Око. — А смог бы ты стрелять, если бы взошел со мной на высокую гору и встал на камень, висящий над пропастью глубиной в сотню саженей?

И тут Темнеющее Око взошел на высокую гору, встал на камень, висящий над пропастью глубиной сотню женей, отступил назад — до тех пор, пока его ступни до половины не оказались в воздухе, — и знаком подозвал к себе Защиту Разбойников. Но тот лег лицом на землю, обливаясь потом с головы до пят.

— У настоящего человека, — сказал Темнеющее Око, — душевное состояние не меняется, глядит ли он вверх, в синее небо, проникает ли вниз, к Желтым источникам, странствует ли ко всем восьми полюсам. Тебе же ныне хочется зажмуриться от страха. Опасность в тебе самом».

После этого рассказа Шон вспомнил, что еще недавно бревно, по которому он ходил, на котором выполнял различные гимнастические упражнения и с которого упал, висело значительно ниже и не вызывало у него страха. Но почему-то теперь он боится, несмотря на то, что после падения не осталось даже синяка.

Удивительно оказалось еще и то, что до сих пор Шон тоже падал, но как-то не придавал этому никакого значения. Так что сегодняшний инцидент на поверку оказался совершенно дурацким и неуместным.

Поразмышляв таким образом, Шон заснул, а потом никогда больше не вспоминал об этом. Вот только через много лет, когда, оказавшись на странном острове, он вдруг увидел Учителя…

— Ну как? — спросил Кертис Шона, который только что положил на рычаг телефонную трубку.

— Никак, — Шон пожал плечами.

— Никак — это тоже результат, — философски заметил чернокожий и присел рядом в большое кресло. — А куда ты, собственно, звонил?

— В секретариат министерства внешних и внутренних сношений, — бесцветным голосом пояснил Дэвидсон.

С тех пор как Шон увидел Изумо в руках каких-то бандитов, он не находил себе места и почти не бывал у себя в номере. Поэтому ему пришлось повозиться, прежде чем он нашел свой баул, из которого вынул свежую одежду, намереваясь принять душ. Когда, вымывшись, Шон вернулся, Кертис все еще сидел в кресле и задумчиво потирал скулу.

— Послушай, Шон, — спросил он, — я никак не могу взять в толк. Разве министерство может быть и внешних, и внутренних сношений? Галиматья какая-то!

— Все очень просто, — ответил Дэвидсон. — У них вообще всего одно министерство. Других никаких нет. А это достаточно емкое и удобное название. Министр — это заместитель генерала Андреаса. Вернее, его голова. Что-то вроде наместника. Генерал же — это просто шишка на ровном месте, вывеска, знамя…

— Черт знает, что тут у них происходит! — возмутился Керт и спросил — А куда это ты собираешься?

— Туда и собираюсь. Просили прийти к одиннадцати часам.

— Зачем? Если я правильно понял, то здесь не все чисто. Дадут они тебе от ворот поворот… — и, помолчав, Кертис добавил: — Если повезет, конечно.

— Я все равно пойду туда, Кертис! А в случае чего — я смогу постоять за себя и за Учителя, — Шон сжал кулаки

Министерство располагалось в белом каменном здании, выполненном в стиле испанского барокко. По-видимому, оно было одним из немногих, сохранившихся на острове еще со времен колониального прошлого.

Широкие мраморные ступени крыльца вели в обширный холл, изысканно украшенный статуэтками. Возле пологой мраморной лестницы стоял небольшой стол, на котором лежал толстый журнал и стояла небольшая подставочка с флажком Трианы. За столом сидел дежурный офицер, который моментально вскочил с места, как только Шон показался в дверях:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — вежливо ответил Шон. — Я здесь, чтобы поговорить с секретарем министра.

— По какому вопросу? — поинтересовался офицер.

— Я хотел бы поговорить о похищении человека. Я американский подданный.

— Ах да, — офицер искоса посмотрел на большие настенные часы, висевшие на стене: они показывали без двух минут одиннадцать, — пройдите, пожалуйста, туда.

Он указал на резную дверь с большой круглой позолоченной ручкой.

— Туда? — уточнил Шон.

— Да, пожалуйста, — кивнул дежурный, усаживаясь обратно на стул, — подождите там, в комнате. К вам выйдут.

Комната, в которую попал Шон, оказалась совсем небольшой и достаточно светлой. На высоких окнах трепетали ажурные гардины, а золотистые плюшевые шторы, перепоясанные широкими шелковыми лентами, прекрасно сочетались с толстым бурым ковром на полу.

Стены и потолок, совершенно белые, как после снегопада, отражались в большом зеркале, создавая иллюзию большого помещения. Тем более, что из мебели в комнате были только небольшой журнальный столик, диван и пара стульев. Белые с бордовой обивкой, они образовывали уютный островок посредине комнаты, так и располагающий к беседе.

Шон присел на один из стульев, и тут же в дверях появилась женщина. Невысокого роста, но хорошенькая, одетая в белую свободную блузу с широкими рукавами, перехваченными у тонких запястий манжетами, и узкую серую юбку. Она посмотрела на Шона сквозь большие, во все лицо, очки, улыбнулась и сказала четким, хорошо поставленным голосом:

— Здравствуйте. Я Элен Хьюик, секретарь министра по внешним и внутренним сношениям. Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте. Я Шон Дэвидсон, американский подданный. Я звонил вчера по поводу пропавшего мистера Изумо.

Секретарь на несколько секунд задумалась, вспоминая, о чем идет речь, а потом села на стул напротив Шона и сказала:

— Ах, да-да. Мне докладывали. Но боюсь вас огорчить, мистер Дэвидсон. Об этом человеке ничего неизвестно. Кроме того, я могу вас официально заверить, что никакой японец не мог без нашего ведома ни въехать в нашу страну, ни покинуть ее

— Но я видел его здесь, — горячо возразил Шон — Видел, как вижу сейчас вас. У меня есть основания предполагать, что его держат пленником в лаборатории Ист-Бей. Вы проверили это место?

— Ист-Бей — это такое место, которое не нуждается ни в какой проверке, — категорично заверила Элен Хьюик. — Эта лаборатория — надежное учреждение. Она пользуется отличной репутацией и заслуживает всяческого доверия. Кроме того, это частная собственность. А у вас нет, насколько я понимаю, никаких объективных причин считать, что мистера Изумо держат именно там.

— Но мне все же кажется, что проверка лаборатории могла бы пролить свет на многие вопросы.

— Я думаю, что на интересующие вас вопросы там ответов не нашлось бы. Там проводят важные эксперименты, а не ловят японцев.

— А можно узнать, какие именно эксперименты? — поинтересовался Дэвидсон.

— Эксперименты по созданию различных препаратов, — невозмутимо объяснила секретарь.

— Препаратов? — удивленно поднял брови Шон

— Конечно, — она кивнула ему как маленькому ребенку, который никак не может сообразить, о чем же ему толкует заботливая мамаша. — Там делают лекарства, которые помогают излечивать людей от различных заболеваний.

В дверях комнаты появился высокий, статный мужчина с большими залысинами на седеющей крупной голове и суровым выражением лица. Обычно такие лица у положительных героев в дешевых книжонках.

Окинув Шона взглядом, он извинился и обратился к секретарю, которая, встав со стула, повернулась к нему лицом.

— Мисс Элен, вы мне нужны.

— Да, через несколько минут, — быстро произнесла она

— Какие-нибудь проблемы? — заботливо поинтересовался он.

— Нет, никаких проблем, господин министр.

Мужчина одобрительно кивнул:

— Хорошо, тогда проверьте, пожалуйста, отчеты, которые я положил вам на стол Они мне нужны

— Прошу меня извинить, — сказала Элен Хьюик, обращаясь к Шону, когда министр удалился, — но я должна заняться делами.

Шон тоже встал

— И все-таки, может быть, вы — нерешительно начал он

— Извините, — мягко прервала она его — Я действительно очень занята и ничем не могу вам помочь. Извините.

Секретарь проводила Шона к двери.

— Хорошо, — он разочарованно развел руками. — Спасибо, мисс Хьюик. Извините, что отнял у вас время.

— До свидания, — секретарь улыбнулась на прощание

Шон вышел из здания министерства, не найдя ответа ни на один из числа многих мучивших его вопросов. Очевидно, Кертис оказался прав. В странном деле участвовали и большие деньги, и большие шишки.

По дороге в гостиницу Шон никак не мог отделаться от чувства, что за ним кто-то следит. Просто идет как тень, не выпуская из виду ни одно его движение. Несколько раз Шон останавливался у витрин магазинчиков и лавок, делая вид, что рассматривает выставленные там товары, а сам тем временем пытался поймать ту невидимую ниточку, которой был накрепко привязан к чьему-то пристальному взгляду. Но как только он останавливался, ощущение постороннего присутствия исчезало, чтобы потом неожиданно появиться вновь. И так повторялось бесконечно, пока Шону не надоела эта бессмысленная игра и он просто пошел в гостиницу-

Опасности в слежке никакой не чувствовалось, разве что легкое неудобство, а вот польза от нее все-таки была. Присутствие человека, так или иначе связанного с судьбой Изумо, давало надежду, что поиски, зашедшие в тупик, будут продолжаться, а там, как знать…

Кертиса и Джека на месте не оказалось, но портье сказал, что они выходили из гостиницы, в шортах и с полотенцами.

— Видимо, ваши приятели на пляже, — сделал заключение портье.

Пустынная песчаная коса располагалась почти параллельно заваленному огромными валунами и поросшему кустарником берегу. Этот дикий клочок в стороне от комфортабельного пляжа совсем не привлекал отдыхавших и всегда оставался восхитительно безлюдным и тихим.

Здесь-то и нашел Шон своих друзей, которые дремали, зарывшись в песок как морские черепахи. Подойдя, Шон сел рядом, беспокойно оглядываясь по сторонам.

— Что с тобой? — спросил Кертис, лениво подняв голову.

— Не знаю, — Шон поморщился. — Меня все время не покидает ощущение, что за мной следят.

— А-а-а, — сочувственно протянул бывший рейнджер, — это ничего. Это нормально. А как дела в министерстве?

— Так же, как и вчера, — со вздохом ответил Шон.

— А как вчера? — лениво спросил проснувшийся Джек.

— Никак. Я ни о чем не смог договориться с секретарем министра. Одни только рассказы о том, что Ист-Бей делает лекарства, а вокруг нас только хорошие ребята.

Кертис сел и, отряхнув песок с тела, не очень уверенно произнес:

— Может, обратиться в местную полицию?

— Я думаю, что это не даст никаких результатов, — покачал головой Шон. — Наверное, нам потребуются более решительные меры. Более агрессивные, что ли.

— А я думаю, что с этим можно пару часов подождать, — решительно заявил Кертис. — И еще я думаю, что мне стоит попробовать зайти в полицию. Как знать, может быть, они разговаривают на моем языке.

— Спасибо, — Шон хлопнул Джексона по плечу.

— Послушай, — вдруг встрепенулся Кертис, — я же не узнал у тебя самого главного!

— Что?

— А секретарь министра, она хорошенькая или какая-нибудь старая калоша?

— А зачем это тебе? — с удивлением спросил друга Шон.

— Как зачем? — серьезно ответил тот, стараясь спрятать хитрые, смеющиеся глаза. — Если хорошенькая, то, может быть, мне стоит еще раз туда подойти и поговорить с ней. А то доверил это важное дело тебе, а у меня ведь большой опыт…

— В каком смысле? — заинтересовался Джек познаниями Керта в секретаршах.

— Я еще в армии, когда служил командиром отделения рейнджеров, — как всегда, завел свое Кертис, — был знаком с одной секретаршей. Она служила при нашем генеральном штабе…

Они собрали разбросанные по песку вещи и быстрым шагом двинулись к гостинице, хохоча во все горло над похождениями бравого капрала Джексона.

Сад спал, погруженный во мрак тихой летней ночи. Листва деревьев плотным занавесом скрывала храм Маричи, грозным монументом стоявший на холме.

Изумо поднял голову и посмотрел на ясное небо, где четко просматривалось созвездие Большой Медведицы. Шепча мантру, посвященную бодхисаттве Маричи, он провел Шона на лужайку возле пруда, на котором во множестве цвели золотые кувшинки. Посадив мальчика перед каменным домиком для разжигания благовоний, он заставил его зажечь курильные палочки от фонарика, который был поставлен на вершину покатой крыши курильни.

— Как сказал Будда: бодхисаттва Маричи обладает сверхъестественным могуществом, — торжественно произнес Изумо. — Она постоянно проходит перед богами Солнца и Луны, но они не могут ее узреть, хотя сама она видит Солнце. Люди не в состоянии постичь и узнать ее. Они не могут захватить ее и связать, они не могут причинить ей боль, навредить ей или обмануть ее… Этот дар пусть передастся тебе, пусть ты будешь под ее покровительством вечно…

Изумо повернулся в сторону храма и, вытащив из широких рукавов желтого праздничного кимоно руки, сложил их в мудре Невидимости.

Несколько раз повторив движение, он извлек из-за широкого пояса ниндзя-то и, обнажив лезвие, описал им круг над головой Шона. Вернув ножны за пояс, он передал меч ученику в руки, а потом, поклонившись ему, выпрямился и, не говоря ни слова, направился по каменной дорожке к храму.

Желтый шелк кимоно еще долго мелькал между свисающими до самой земли ветками деревьев, а потом растворился в ночной тьме.

Шон остался сидеть на месте в ожидании возвращения Учителя. Он держал на раскрытых ладонях вытянутых перед собой рук меч, глядя на пламя свечи в фонаре над каменным домиком и на неспешный танец отблесков огня в муаровом лезвии боевого оружия.

Внезапно в голове Шона зазвучал голос Изумо: Шон огляделся, но Учителя нигде не было видно. Только ночь окутывала все вокруг своим черным покрывалом. Изумо рассказывал:

— Будда сказал: если ты знаешь имя Маричи и постоянно повторяешь его про себя, люди не смогут постичь или узнать тебя, не смогут поймать тебя, связать или причинить боль, не смогут тебя обмануть… — голос Изумо становился все тише и тише, пока наконец не исчез совсем.

Шон прикрыл глаза и представил себе внутренние покои храма, Учителя, стоящего у статуи бодхисаттвы… Неожиданно картинка стала настолько четкой, что смогла поспорить с реальностью. В голове Шона вдруг вспыхнули слова Учителя, которые тот сказал недели две назад: «Велик Будда и его приближенные, велик этот мир».

И тут Шон почувствовал, что там, в храме, Изумо улыбнулся ему. Свеча в фонарике вздрогнула и стала гаснуть, но через мгновение вспыхнула с новой силой.

Изумо снова вышел на лужайку и, держа перед собой в руках амулет, стал медленно приближаться к Шону, бесшумно ступая по каменным плитам дорожки.

— Реки твоих неудач, — тихо сказал Учитель, — теперь превратились в реки твоих возможностей. Смерть твоего отца открыла перед тобой Путь. Сегодня настал тот день, когда ты должен идти навстречу твоей судьбе. Один.

Подойдя вплотную к Шону, Изумо повесил на его шею медальон с изображением двух иероглифов, означающих Невидимость и Неуязвимость. Закрыв замок цепочки, Изумо сложил руки перед собой и, отойдя на два шага, произнес необыкновенно торжественно

— Твое обучение закончено, Шон Теперь ты — ниндзя.

Джексон направился в сторону неказистого двухэтажного здания, окрашенного в серо-горчичный цвет, на фронтоне которого, под большим металлическим гербом Трианы (вписанные в круг три белых дельфина на голубом фоне), значилась надпись «Генеральное управление полиции Сан-Моник»

Кертис шел решительной пружинящей походкой, далеко выбрасывая руки и громко цокая по булыжникам подковами тяжелых армейских ботинок. Камуфляжные штаны и футболка без рукавов с линялыми защитными пятнами придавали ему устрашающий вид

Миновав три полицейские машины, припаркованные на площадке у входа, он прошел через большие стеклянные двери в просторный холл, сизый от дыма сигарет

Вдоль всей стены тянулся высокий деревянный стол, напоминающий стойку бара. За ней, вместо ловких парней в белых рубашках и с шейкерами в руках, стояли сурового вида полисмены в форме такого же цвета, как и их учреждение

Несколько дежурных клевали носом за дисплеями стареньких компьютеров, кто-то лениво болтал по телефону, обсуждая явно не служебные вопросы Двое полицейских держали под мышки пьяного в стельку мужчину; сидящий перед ними за стойкой дежурный делал записи.

Пьянчужка болтался из стороны в сторону, попеременно заваливаясь то на одного, то на другого стража порядка, бормотал что-то нечленораздельное и сплевывал разбитыми в кровь губами прямо себе под ноги.

«Веселая, однако, у ребят работенка», — подумал Кертис.

Подойдя к стойке, он обратился к пухлому офицеру, с лицом, напоминающим бульдожью морду.

— Извините, — Кертис добродушно улыбнулся, — с кем я могу поговорить?..

Полисмен опустил голову, взял со стола какие-то бумаги и, отойдя от стола к металлическим шкафам, находившимся за его спиной, положил ненужные уже ему бумаги на полку.

Вернувшись на свое место, он посмотрел на Кертиса полными усталости глазами и тяжело вздохнул.

— Извините, — еще раз вежливо повторил Джексон, — скажите, пожалуйста, с кем я могу поговорить?

Его вопрос снова остался без ответа.

Офицер, широко разинув рот, с наслаждением зевнул и, опустившись за стол, принялся лениво перебирать пачки газет.

Такое поведение представителя власти начало постепенно раздражать Кертиса. Но он дал себе слово быть по возможности дружелюбным и только подумал: «Может, он глухой?»

Признав идею глухоты полицейского наилучшим вариантом, при котором не надо было разносить полицейский участок и можно было, несмотря на все препятствия, продолжать оставаться дружелюбным и дальше, Кертис набрал в легкие побольше воздуха и закричал:

— Я извиняюсь, офицер! С кем я могу поговорить по поводу…

— Он не понимает по-английски, — услышал неугомонный посетитель рядом с собой спокойный голос.

Возле него, облокотившись о стойку, стоял высокий чернокожий полисмен с бородой и лениво курил.

— Я вижу, сержант, что вы понимаете по-английски, — выдохнул Керт.

— Ну и что? — полисмен выпустил клубы дыма прямо ему в лицо.

— С кем я могу поговорить по поводу пропавшего без вести? — проговорил Джексон, подождав, пока рассеется дым.

— С капитаном, — лениво отозвался тот. — Это туда, — он указал на дверь, на которой висела табличка: «Начальник управления».

Полисмен открыл дверь и проводил Кертиса внутрь.

Это был обычный кабинет, какие чаще всего можно встретить в подобного рода учреждениях. Большие шкафы с документацией, стоящие вдоль стен, никаких излишеств и в качестве украшения — пара сейфов.

За большим столом сидел средних лет мужчина в форме. Смуглое лицо его было напряженно-сосредоточенным, на мясистом блестящем носу сидели маленькие очки с толстыми линзами, делавшие глаза крошечными точками.

Закрыв толстую папку, он отложил ее в сторону и, степенно сложив руки перед собой, приготовился слушать.

— Здравствуйте, — не заставил себя долго ждать посетитель. — Я Кертис Джексон.

Капитан слабо кивнул и указал на стул, стоящий рядом. Джексон сел.

— Чем обязан вашему визиту, мистер Джексон?

— Я участник проходящего сейчас в вашем городе чемпионата мира по карате. Американский подданный.

— И в чем ваша проблема? — тяжело вздохнув, поинтересовался капитан.

По его лицу было видно, что те немногие, что появлялись здесь со своими проблемами, уже давно ему надоели. Но, не обращая внимания на недовольное лицо капитана, Кертис продолжил:

— У меня в вашем городе пропал друг. Изумо, японец. Я в последний раз видел его вчера при совершенно нелепых обстоятельствах.

— Неужели? — полицейский сделал удивленное лицо.

— Да. Может, вам известно что-нибудь об этом человеке? — Кертис достал из нагрудного кармана футболки сложенную пополам фотографию Изумо, переданную ему специально для этого похода Шоном, и протянул ее капитану. Тот небрежно взял снимок, развернул его, с минуту изучал, затем передал его стоящему за спиной Джексона полисмену.

Полисмен покрутил фотографию в руках и, отрицательно покачав головой, вернул шефу.

— Ну, так как? — поинтересовался Кертис, глядя то на капитана, то на приведшего его сержанта. — Что вы мне можете сказать по этому поводу?

— Мистер Джексон, — капитан вернул фотокарточку Кертису и уселся поудобнее, — я каждый день просматриваю документы, связанные с исчезновением в нашем городе людей, но подобное лицо мне не попадалось.

— Но может, все-таки просмотрите фотографии или документы из больниц или моргов людей, которые неизвестны или не опознаны?

— Я же вам сказал, что подобный человек не проходил по нашим каналам.

— А могу я сделать заявление и объявить его розыск в полиции?

— Конечно, можете, — капитан кивнул. — Пишите заявление, оставляйте свои данные, а мы сделаем запрос по участкам. На это уйдет дня три-четыре, а потом мы разыщем вас, если появится какая-нибудь информация. А если не появится, то тоже разыщем и сообщим…

— Это очень большой срок, — Кертис развел руками. — Я не могу столько ждать. Через пять дней закончатся соревнования, и я уеду отсюда.

— Можете сделать запрос через Интерпол. Или через министра по внешним и внутренним сношениям. Там работают быстрее. А мы просто полиция, мистер Джексон. Мы занимаемся убийствами, ограблениями, кражами, разной другой житейской мелочью. А таинственные похищения иностранцев… — капитан сделал многозначительную паузу. — Я, конечно, этим займусь, если будет приказ. Но по собственной инициативе я этого делать не буду.

— Значит, никто из ваших людей не видел этого человека… — задумчиво произнес Кертис, пряча в карман фото.

— Даю вам голову на отсечение, что никто. А почему вы уверены, что его похитили? — капитан удивленно поднял брови. — Может быть, он просто не хочет, чтобы его нашли. Понимаете, люди приезжают на остров не только развлечься на наших пляжах и посидеть в ресторанах. Они очень часто приезжают для того, чтобы скрыться от своих властей, от финансовых проблем, от неудачной женитьбы… Да мало ли от чего еще!

Капитан откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Да, да, — Кертис недобро хохотнул, но улыбка гут же сошла с его лица и он сделался серьезным. — Я вижу, что вы меня здесь принимаете за дурака. Во-первых, мой друг был похищен. Я на этом настаиваю. Во-вторых, я заявляю, что похитители держат его тут, в вашем городе, в лаборатории Ист-Бей, на востоке.

Услышав последние слова, капитан изменился в лице. Его глаза забегали по фигуре Кертиса, а выражение лица стало еще более настороженным.

Стараясь не выдать своего волнения, капитан начал тщательно проговаривать слова:

— Это совершенно беспочвенное утверждение Лаборатория Ист-Бей никакого отношения к подобному делу иметь не может. Там производят лекарства, а не неприятности.

— Ну что ж, — Кертис вздохнул, — если вы так говорите, то я вам верю. Но если эти парни в лаборатории не желают неприятностей, то зачем же они привлекают к себе внимание такой мощной охраной, прямо как на военном объекте?

— Это для того, чтобы предотвратить проникновение в лабораторию воров и иностранных разведчиков. Шпионаж, знаете ли, бывает не только военный, но и промышленный. Там работают по очень дорогим, сверхновым технологиям, и утечка материалов, оборудования или информации с подобного рода объекта для нас крайне нежелательна. Содержание охраны, очевидно, обходится дешевле, чем риск потерять первенство в науке.

— Хорошо, — Кертис поднялся со стула. — Будем считать, что это действительно так. И сделаем вот что… — он подошел к сержанту, по-прежнему стоящему возле стола, и, достав из кармана смятую двадцатидолларовую банкноту, сунул ее в форменный нагрудный карман. — Вот тебе монетка, сходи в кино и улыбнись, — Кертис весело хлопнул полисмена по плечу и, вернувшись к своему месту возле стола, сел прямо на столешницу и склонился над капитаном: — Послушайте, дорогой мой…

Капитан привстал в кресле и жестом показал, чтобы посетитель поднялся со стола. Джексон выпрямился, но остался сидеть на месте.

— Я не ваш дорогой, — строго и повышенным тоном произнес начальник.

— Чем меньше ответов я получу, — предупредил Кертис, ничуть не смутившись, — тем больше вопросов мне придется задать. Может, мне самому заняться этим делом? А то я смотрю, что вы в своих кабинетах засиделись…

— Я бы не стал на вашем месте заниматься этим делом самостоятельно, — процедил сквозь зубы капитан.

— Вы что, угрожаете мне, капитан? — посетитель довольно сощурился и улыбнулся.

— Пока что нет. Но не забывайте, господин Джексон, что вы здесь находитесь в качестве гостя нашего острова, и не превышайте своих полномочий. В противном же случае…

— А что может произойти в противном случае? — подчеркнуто заинтересованно перебил его Кертис.

Капитан помолчал с минуту, рассматривая лицо уже порядком надоевшего ему гостя, и произнес, отчеканивая каждое слово:

— Может произойти все что угодно.

Нервная дрожь прошла по лицу капитана, и Кертис понял, что дальнейшее испытание железных нервов представителей власти не имеет никакого смысла. Они все равно ему ничего не скажут.

Поэтому он медленно поднялся со стола и, развернувшись, оказался перед все еще стоящим поли-цейским-сержантом. Подняв на него страшно выпученные глаза, Кертис прошипел:

— Ты зачем дышишь моим воздухом?!

Это прозвучало настолько устрашающе, что тот инстинктивно отступил от Джексона на шаг, а его рука молниеносно легла на кобуру на поясе.

Нахальный посетитель подошел к нему, пользуясь замешательством, вытащил из его кармана все еще торчащую банкноту и произнес:

— Отдай мне мои деньги! Ты совсем не умеешь расслабляться!

Не прощаясь, он быстро вышел из кабинета, громко хлопнув за собой дверью.

Настроение у Кертиса после визита в полицейское управление было самое отвратительное. Он всегда умел находить компромиссные решения в самых тяжелых ситуациях и подбирал нужные слова для самых отпетых и закостенелых бюрократов от власти. Но эти парни выходили из всех рамок. И применяемая им тактика общения не возымела на них должного действия. А это слишком сильно не нравилось Кертису.

Даже если этот полуслепой капитан ничего не знал об Изумо, то о лаборатории он наверняка мог сказать пару слов. Хотя, конечно, это могло быть государственной тайной. Впрочем, какая там государственная тайна в рядовом полицейском управлении. Подумаешь, суперполитика!

«Очевидно, Шон был прав, — думал Джексон по дороге в гостиницу. — В таком деле нужно действовать самостоятельно».

В лаборатории, задрапированной синим материалом, перед неподвижно стоящими на своих светящихся постаментах людьми-манекенами сидели за круглым столом главы государственной администрации: генерал Андреас, министр по внутренним и внешним сношениям Арнольд Кэрепс и секретарь министра Элен Хьюик. Триумвират имел крайне озабоченный вид в ожидании нелегкого разговора с Сакстоном.

Наконец, вошли Холгер и Сакстон в сопровождении четырех ниндзя в голубом. Лицо доктора было спокойным и сияло гостеприимством. Осмотрев собравшихся с легкой улыбкой на устах, Уиллис произнес:

— Я рад видеть вас у себя, господа.

— Не нужно церемоний, доктор, — произнес ему в ответ министр, скривившись. — Мы сейчас не на официальном мероприятии и не будем обсуждать успехи ваших экспериментов. Скорее наоборот, — как бы между прочим обронил он. — Сегодня совершенно другой вопрос заставил нас прийти сюда.

— Да? — на лице Сакстона появилась маска удивления. — Хорошо, — он примирительно кивнул, — я слушаю вас, господин министр.

— Как мне стало известно, — вздохнув, проговорил министр Кэрепс, — ваши так называемые эксперименты перешли всяческие границы.

— Что вы имеете в виду? — удивленно поднял брови Сакстон.

— Не надо строить из себя идиота, Кобра, это все превратилось в обыкновенное хулиганство! — на мгновение озверел министр, но тут же пришел в себя и уже спокойно продолжил: — Я тебе еще раз напоминаю, что эта встреча неофициальная. Здесь собрались только свои люди и мы можем говорить не соблюдая этикета и без условностей. Вы прекрасно знаете, о чем я, — он перевел дыхание. — Так вот, к делу! Ваши люди шляются по всему городу в дегенеративных скандально-голубых костюмчиках, дерутся с участниками чемпионата! Международного чемпионата! А они потом приходят ко мне, да еще не только ко мне, но и в полицию, ищут какого-то несуществующего японца, несут несусветную чушь… Поэтому я и хочу послушать тебя! Что ты скажешь обо всем этом?!

— Мои люди, — спокойно и с достоинством ответил Сакстон, — заняты сейчас набором материала для эксперимента. Они ищут — вернее, уже нашли — подходящего испытуемого. Правда, не скрою, у нас возникли кое-какие трудности, но это временное явление. Вы же знаете, мы всегда можем решить наши проблемы.

— Что значит временно? — спросила мисс Хьюик.

— Нам не нужны неприятности, Кобра, — поддержал ее министр.

— Неприятности исключены, — ответил Сакстон,

— я повторяю, что это лишь временные трудности. Все будет в полном порядке. Мы нашли человека, который станет основным носителем моей идеи. Это будет супербоец. Он понадобится тем более, что скоро будут готовы прототипы, стоящие перед вами. Посмотрите на них, — он указал на людей-манеке-нов, — у них меняется практически все. Сознание, строение тела, усиливается скелет, укрепляются мышцы, и чем больше они набираются сил, тем больше становятся полезными для нас. Правда, это совсем другой принцип. Долгосрочная, так сказать, программа.

— В этом-то я и вижу опасность, — остановил словоизлияния Сакстона министр.

— Какая же тут опасность? — доктор пожал плечами.

— Вы занимаетесь сразу несколькими проблемами, а эти, как вы их называете, прототипы могут выйти из-под контроля, — заметил Кэрепс.

— Именно для того, чтобы, в случае необходимости, справиться с ними, мы и занимаемся созданием супербойца. Тем более что технология изготовления подобных ему уже достаточно хорошо разработана и изучена до мельчайших подробностей. Так что здесь неожиданностей быть не может.

— Но могут быть последствия, — заметила мисс Хьюик.

— А вот о последствиях должны будете позаботиться вы, господа, — возразил ей Сакстон. — Это в ваших же интересах. Моя лаборатория благодаря этим экспериментам приносит немалую пользу не только мне… он сделал многозначительную паузу.

— И даже не только вам всем, но и всему нашему государству. Только из-за того, что такая лаборатория существует у нас, с нами считаются во всем мире. От работы лаборатории, я не побоюсь сказать, зависит политическая стабильность во всем мире.

Не забывайте об этом, господа. А все сделать сам я не в состоянии. Так что, будьте добры, выполняйте ваши обязанности!

— Ладно, — не выдержав, проговорил генерал Андреас, поднимаясь со своего кресла, — прекратим этот разговор. Но когда же, наконец, вы закончите болтовню и покажете нам своего супербойца, о котором вы нам все уши прожужжали?

— Простите, генерал, — на помощь Сакстону пришел Холгер, — но это не военный полигон, а научная лаборатория. И все здесь случается тогда, когда должно случиться.

— Вот мы и хотели бы узнать, когда же должно случиться появление перед нами супербойца, — сказал министр.

— Все, что мне нужно, это три дня, — с достоинством заявил Сакстон. — А после этого я вам предоставлю одно из наиболее интересных научных открытий. Всего лишь три дня!

— Хорошо. Но потом, если вам не удастся реализовать ваши планы, нам будет достаточно сложно помогать вам. Кстати, вы понимаете, о чем я говорю? — поинтересовался мистер Кэрепс.

— Честно говоря, нет. А о чем?

— Вы не поинтересовались, как дела у ваших бывших гостей? Они справляются со своими испытуемыми?

— По-моему, там все в полном порядке, — недоуменно ответил Сакстон.

— А вот у меня другие сведения, — возразил министр.

— Я думаю, что это просто мелкие недочеты…

— Но мне бы хотелось верить, — строго сказал министр, — что они не перерастут в крупный политический конфликт, который мне трудно будет локализовать. Так что постарайтесь ускорить создание вашего чудо-монстра для урегулирования отношений одного из ваших гостей с его испытуемым.

— До свидания, — Арнольд Кэрепс кивнул, быстро поднялся с кресла, показывая, что не желает продолжения дискуссии, и пошел к двери.

За министром последовали секретарь мисс Элен Хьюик и диктатор генерал Андреас. Сакстон тоже встал со своего места и, как вежливый хозяин, пошел их проводить.

Когда два правительственных лимузина отъехали от здания лаборатории Ист-Бей, генерал Андреас подошел к Сакстону и, тяжело дыша, произнес:

— Мы согласны ждать вашу демонстрацию, но, хотя я никогда не был нетерпеливым человеком, сейчас я волнуюсь.

— В таком случае, — проговорил доктор, глядя генералу в глаза, — послушайте меня, мой нетерпеливый друг Власть на этом острове пришла к вам из моих рук. Это неплохое местечко, и я надеюсь, что вам здесь нравится, — на лице Сакстона появилась недобрая улыбка — Если даже другие собираются ждать, то уж и вы потрудитесь не рассказывать мне о своем нетерпении. Расслабьтесь

— и приятно вам провести время!

Генерал с минуту молча смотрел на Сакстона, после чего подошел к своей машине и, открыв дверцу, произнес:

— Дружище, вряд ли нам стоит сейчас ссориться.

Он плюхнулся на сиденье и громко закрыл за собой дверцу.

— Я рад, что ты меня правильно понял, генерал,

— уже спокойно сказал Кобра и помахал рукой.

Сакстон проводил долгим взглядом «мерседес»

Андреаса и уже было собрался войти обратно в здание лаборатории, как увидел Ким Ли, стоящую в дверях.

Как всегда, выглядела она привлекательно. Широкое черное платье в белый крупный горошек, миниатюрная, крокодиловой кожи, сумочка, переброшенная через плечо. Сакстон остался доволен ее видом. Не начальник охраны — кинозвезда. Ему всегда нравилось, что люди, окружающие его в бизнесе, ухожены, красиво одеты и своим внешним видом не показывают, какую адскую работу им приходится выполнять. Он приветливо улыбнулся женщине и произнес:

— Как твои дела?

— Я никогда вас не подводила, — проговорила она, глядя на него своими слегка раскосыми глазами с большими пушистыми ресницами.

— Да, — Сакстон кивнул.

— Он не такой, как остальные

— Что значит — не такой? — Сакстон удивленно хмыкнул

— Он не такой, как остальные участники турнира, и не такой, как все.

— Ну и что же в нем такого особенного?

— Я видела, как он сражается, — пояснила Ким Ли. — Он — ниндзя.

— Ну и что из этого? — Кобра улыбнулся.

— Я узнала о его учителе Изумо кое-какие подробности. Это учитель школы Кога-рю.

— Ну и что? — повторил свой вопрос недоумевающий Сакстон.

— Это очень сильная школа.

— Вот и прекрасно. Мне это очень нравится, дорогая Ким Ли, — глаза Сакстона заблестели. — Значит, выбор верен и нам нужен именно он. Значит, этот чемпион действительно лучшая кандидатура. Мне ведь не нужно много людей для эксперимента. Если он так хорош, то нам хватит и его одного.

— Давайте лучше изменим это решение, — в голосе Ким Ли звучала тревога. — Оно опасно! Пусть это будет не он, а кто-то другой. Ведь приехало много отличных бойцов. И для эксперимента он не более плох или хорош, чем остальные. Так что эксперимент не пострадает!

— Ты не согласна с выбором, насколько я понял… — Сакстон прищурился.

— Не согласна. Есть много хороших парней, — кивнула Ким Ли в ответ

— Будем считать, — заметил Сакстон, — что он просто мне лично симпатичен. Но, правда, я решительно не могу понять, почему тебе он так вдруг разонравился. Только потому, что он ниндзя?

— Да. Это становится все более и более опасным Если он выйдет из-под контроля, то уж на него-то управу найти будет негде!

— Ерунда, — Сакстон хмыкнул. — Я никогда не встречался раньше с ниндзя, но зато я знаю другое моя вакцина, попадая в организм человека, изменяет его. Она меняет и воспоминания о прожитой жизни. Я этого не скрываю от своих людей. Он не выйдет из-под контроля. Он просто станет немножко суперменом. В той степени, в которой я этого захочу. А потом я верну его в нормальное состояние и он даже не будет помнить, что с ним происходило. И, заметь, это никак не отразится на его здоровье.

— Зато это может отразиться на вашем здоровье, мистер Сакстон! — возразила Ким Ли. — И на моем… Ведь я занимаюсь охраной. Ниндзя — это страшное оружие! Они действительно обладают сверхчеловеческими возможностями.

— Милочка, конечно, можно верить в сказки, но необязательно верить в сказки именно про ниндзя Я вот верю в сверхвозможности моей вакцины. Так что ваши волнения безосновательны. Пара экспериментов — и все. Домой, в Америку. Пусть себе и дальше тренируется и выигрывает на здоровье Я ведь не самоубийца, Ким. Я — ученый. Да и собственно говоря, почему я должен все это тебе объяснять? — Сакстон мило улыбнулся — Ты ведь получаешь деньги за свою работу! Так что… Но, конечно, если ты не довольна… — он развел руками, давая понять, что задерживать даму он, как джентльмен, не станет, если эта затея противоречит ее принципам.

— Я не отказываюсь работать, — твердо сказала Ким Ли. — Я боюсь.

— Чего можно бояться в рядовом эксперименте? Раньше, по-моему, за вами такого не наблюдалось, — Сакстон улыбнулся, давая понять, что понимает ее минутную слабость, которая так свойственна женщинам.

— Я боюсь, что не смогу справиться с ним, а тогда некому будет охранять вас и….

— Ну… — протянул польщенный Сакстон и покачал головой. — Это преувеличение. Хотя, конечно, ты права, такое теоретически может произойти. Ведь в науке иногда бывают неудачи. Но, если это и произойдет, я постараюсь найти себе еще одного защитника. Так что не переживай, — он рассмеялся. — Ведь я нанял тебя для охраны, а в тебе я уверен.

— Я боюсь, что если что-то произойдет, то вам уже никто не поможет. Даже армия.

Сакстону стали надоедать эти долгие прения с Ким Ли, и он резко заметил:

— Ты не хочешь больше работать?

— Хочу.

— Тогда в чем проблема?

— Нет проблем, — отчеканила Ким Ли, понимая, что продолжать этот разговор бессмысленно.

— Хорошо. Тогда доставь мне этого Дэвидсона в лабораторию. Сколько ты там людей потеряешь, мне безразлично. Ясно?

— Да, — Ким Ли кивнула. — Но не говорите потом, доктор Сакстон, что вас не предупреждали об опасности.

Он тяжело вздохнул, улыбнулся и провел ладонью по ее щеке.

Уже под конец дня друзья бродили по набережной, размышляя о том, что предпринять в сложившейся ситуации. После того как Джексон посетил полицейское управление, настроение у всех значительно ухудшилось. Хотя, конечно, все прекрасно понимали, что этот ход был обречен на неудачу Но, как говорится, надежда умирает последней. До этого мероприятия можно еще было надеяться на то, что откроется какая-нибудь лазейка.

Поэтому теперь они бродили возле моря и в который уже раз прокручивали один и тот же разговор.

— Нам надо найти ниточки, ведущие к разгадке этого дела, — объяснял приятелям Шон.

— Какие ниточки? — дурашливо интересовался Кертис. — Мы шить, что ли, собираемся?

На что Шон ему отвечал совершенно серьезно:

— Да здесь полно ниточек, Керт, надо только набраться терпения и постепенно распутывать этот сложный клубок. Только надо сперва выбрать, за которую из ниточек потянуть.

— Вот-вот, — соглашался Джексон, — сейчас мы дернем за веревочку — и в нас полетит привязанный к ней огромный медвежий капкан…

Размявшись таким образом, друзья надолго замолкали и шли дальше, пока вновь не повторялся уже порядком надоевший им разговор. Даже прекрасный вид не отвлекал их от размышлений.

А на набережной, действительно, было необычайно красиво. Оставалось еще несколько часов до наступления темноты, и отдыхающие старались как можно полнее использовать их. На берегу стояли с удочками фанатики рыбной ловли, забрасывая в отливающий золотом океан легкие разноцветные поплавки. Где-то возле горизонта виднелись пятнышки вышедших в море яхт, а в небе носились стаи огромных чаек наперегонки с дельтапланами, распустившими свои яркие крылья в синеве неба.

— Ребята! — голос Шона неожиданно стал бодрым. — У меня появилась интересная мысль. Мне кажется, что нам давно пора навестить лабораторию.

— Конечно, пора, — невозмутимо согласился Кертис.

По его тону можно было догадаться, что так же он ответил бы, если бы Шон предложил, например, пригласить на помощь друзей с Марса.

— А как мы в нее проникнем? — спросил Джек.

— Вот вопрос, на который я знаю ответ, — с наигранным энтузиазмом отозвался Джексон в то время, пока Шон настороженно оглядывался по сторонам. — У меня плохое прошлое, — таинственно поведал Кертис, — я бывший рейнджер, а поэтому запросто могу взять лабораторию штурмом даже один. А уж при такой поддержке, которую вы мне, несомненно, окажете, — это просто пара пустяков! Правда же, Шон?

— Не нужно, Керт, — взгляд Шона стал твердым и целеустремленным. — Они ведь, точно, не будут ждать нас с воздуха.

— Что? — Кертис мгновенно перестал дурачиться и стал серьезен и сосредоточен. — А ну-ка расскажи, что ты придумал!

— Мы будем действовать так, как всегда действовали ниндзя, — объяснил друзьям Шон. — Мне рассказывал Изумо. В глубокой древности ниндзя пользовались этим оригинальным способом проникновения на территорию врага при помощи гигантских воздушных змеев. А ведь сейчас есть такие замечательные летательные аппараты! — Шон указал рукой на парящих дельтапланеристов.

Кертису идея явно пришлась по вкусу.

— Черт! — восхищенно проговорил он, громко хлопая себя по ляжкам. — Как это я раньше не догадался… Это же просто превосходно! И мотопехотный батальон для штурма не понадобится.

— Тогда чего мы стоим? — заорал Джек, довольный тем, что появилось новое развлечение. — Пошли! Раз здесь летают на этих штуках, то наверняка найдется хоть парочка свободных птичек. Мы возьмем их напрокат.

— Нет, — Кертис покачал головой. — Мы слишком примелькавшиеся фигуры в этом городишке. Если мы оформим их прокат, то через четверть часа наши приятели ниндзя из Ист-Бей будут здесь с зенитными установками. Поэтому неплохо было бы найти друга или парочку друзей, которые согласились бы арендовать для нас эти… как бы их назвать… маленькие самолеты на денек-другой, а там уж…

— Не на день, а на ночь, — уточнил Шон. — И для этого нам никто не нужен. Этой же ночью мы отправляемся в гости.

На большом лугу, невдалеке от пляжа, располагались шиферные домики местного аэроклуба под романтическим, с учетом специфики клуба, названием — «Парящие дельфины». Отдыхающие уже покинули этот уголок пляжа, ища развлечений в городе, служащие ушли домой, к семьям, и вокруг не было ни души.

Приятели подошли к первому домику и, осмотрев его, двинулись дальше, к следующему. Через несколько минут напряженных поисков Джек остановился возле большого металлического сарая и торжественно произнес:

— Птички в этой клетке.

Шон осмотрелся. В десяти ярдах от сарая стоял небольшой желтый «пикап» с открытым кузовом без бортов.

— Ребята очень вежливы, — заметил Кертис. — Даже транспорт оставили.

Он снял куртку и отправился к воротам сарая, на которых висел большой замок с цифровым кодом. Увидев, как вздуваются бицепсы на его руках в предвкушении физической работы, Джек торжественно заявил:

— Насчет ворот не беспокойтесь, парни. Я сам все сделаю.

Кертис остановился и недоверчиво спросил:

— А ты сможешь с этим справиться?

— Ну, раз он говорит, значит, знает, что делает, — пожав плечами, заступился за парня Шон.

Декстер подошел к воротам и, приложив ухо к замку, принялся с большой скоростью вращать массивную медную рукоять с насечками и цифрами.

— Я только надеюсь на одно, — доверительно сказал Шон Кертису, — на то, что он будет делать это не целый день. Вернее, не целую ночь.

— Я же сказал, не волнуйтесь, — проговорил Джек, не отвлекаясь от своего занятия. — У меня все под контролем.

— Ладно, хорошо, — согласился Кертис, — давай, младшенький. Теперь я верю в тебя, — он подмигнул Шону.

— Ребята, — протянул Джек, прислушиваясь к замку, — я вам вот что скажу…

— Что ты нам скажешь? — Шон улыбнулся, ожидая услышать, что открыть замок невозможно.

И, словно в подтверждение его ожиданиям, Джек сказал:

— Этого нельзя сделать…

— Ну вот, — сказал Кертис, засучивая рукава своей кожаной куртки, — дай-ка я попробую.

Но Джек остановил его жестом и сказал:

— Этого нельзя сделать, когда рядом орут две такие глотки, как ваши.

— Что-что? — захохотал Кертис.

— Заткните свои рты, если хотите куда-нибудь улететь! Быстро! — заорал, не выдержав, Декстер.

Кертис и Шон удивленно переглянулись, но тем не менее, улыбнувшись, замолчали. Они никак не ожидали от «младшенького» подобного тона. Джексон жестом поманил к себе Шона и, склонившись, прошептал ему на ухо:

— Из парня будет толк. Главное — вовремя заняться его воспитанием!

В замке что-то щелкнуло, и стальное ушко выпало из прорези с зажимом.

— Ну вот, — Джек отшвырнул ненужный замок в траву. — Вот и получилось…

— Из тебя бы вышел отличный взломщик, — одобрительно закивал Кертис.

— У меня много различных талантов, — улыбнулся в ответ юный Декстер, скромно опустив глаза.

Он открыл ворота и вошел в сарай. Кертис и Шон поспешили следом. Там, накрытые полиэтиленом, скрывающим сегменты перепончатых крыльев, лежали два мотодельтаплана.

— Это то, что нам нужно, — констатировал Шон, сдирая с машин пленку.

— Превосходно, парни! — радостно воскликнул Керт, увидев перед собой такой нетрадиционный вид транспорта. — Но вот проблема — их же всего два.

— Да, — согласился Шон, — кому-то придется идти пешком. И я даже знаю кому.

— Кому? — упавшим голосом спросил Джек.

— Кертису, — ответил ему Шон.

— Почему это мне? — обиженно спросил тот.

— Потому, что если с нами что-то случится, никто нам не поможет. Ведь только ты сможешь привести нам на помощь батальон рейнджеров. Так ведь?

— Я-то смогу, — ответил огорченный Кертис, — если только не сдохну от скуки в ожидании, когда же он все-таки понадобится. Может, все же мне лучше полететь? Тогда и рейнджеры не понадобятся.

— Я не хочу рисковать, — твердо сказал Шон. — Давай не будем сейчас спорить, а будем делать дело. Твоя помощь может мне понадобиться, а может и не понадобиться. И если она не понадобится, то твои летные способности можно и не испытывать, а если понадобится, то лучше, если она будет подкреплена батальоном. Я на тебя очень надеюсь, дружище!

— Ладно, — согласился наконец Джексон. — Собирайте все, что нужно, а я пока займусь грузовичком, который стоит рядом.

Кертис вышел из сарая и подошел к «пикапу». Он погладил желтую дверцу и, осторожно взявшись за ручку, потянул ее на себя. Дверца распахнулась.

Быстро прыгнув в кабину, Кертис пробежался глазами по приборной доске. Ключа в замке зажигания, естественно, не было. Запустив руку под панель перед собой, он нащупал провода, идущие к замку, и выдернул из него две тоненькие ниточки, после чего связал оголенные концы вместе. Автомобиль хрюкнул и, выбросив маленькое сизое облачко дыма, затарахтел двигателем.

— Все было очень просто! — словно со сцены проговорил Кертис. — Ребята! — громко позвал он Джека и Шона, которые все еще возились с летательными аппаратами. — Пора грузиться.

В сарайчике оказались не только мотодельтапланы. Порывшись в шкафу, стоящем у дальней стены, Шон разыскал комбинезоны, очки и совмещенные со шлемом защитные маски, которые надевались на лицо во время полета.

Быстро погрузив сложенные крылья и небольшие моторы, распятые на неуклюжей треугольной конструкции, в «пикап», закрепив поклажу на площадке кузова, друзья отправились в путь.

А через полчаса, когда солнце медленно катилось к закату, меняя свой цвет от бледно-желтого к темно-красному, «пикап» уже стоял на грунтовой дороге, служившей объездным путем района, где располагалась лаборатория Ист-Бей. Парни уже закончили сборку летательных аппаратов, которые установили здесь же, на дороге, в нескольких ярдах от «пикапа».

Оставалось только научиться на них летать. Долго изучая подвески, тросики и перекладины, Шон и Джек все же разобрались с нехитрой системой мотодельтаплана и, нарядившись в плотные летные костюмы и надев шлемы, заняли свои места в креслах.

Им повезло еще в одном: шлемы оказались удобно оборудованными микропередатчиками, позволявшими отчаянным летчикам держать непрерывную связь друг с другом.

— Кертис, — позвал друга Шон, — найди какое-нибудь укромное местечко возле стены лаборатории и подожди нас там на грузовичке. И еще. Присматривай за обстановкой на территории лаборатории…

— Не волнуйся, приятель. Я знаю, что надо делать, если сидишь в засаде, поджидая, когда твои друзья разберутся с плохими ребятами. Все будет как надо. Только вы не слишком увлекайтесь полетом, а то я вас не догоню на этой развалюхе, — он махнул рукой в сторону «пикапа».

— Хорошо. В случае чего я все же надеюсь на твой отряд рейнджеров, — серьезно сказал Шон и хлопнул Джексона по плечу.

— Он тебя не подведет, — так же серьезно ответил Кертис. — Счастливо.

Кертис побежал к желтому «пикапу», а Шон завел мотор. Его примеру последовал и Джек. Подпрыгивая на выбоинах, легкие машины понеслись вперед. Треугольные крылья ожили, наполнясь встречными потоками воздуха, подъемная сила росла с каждой секундой — и вот пестрые полотнища уже пытаются оторвать своих наездников от земли…

От неожиданности у Джека перехватило дыхание.

— Вот черт! — прошептал он, чувствуя, как спина под плотным комбинезоном стала вдруг мокрой от новых ощущений. — Шон, по-моему, мы сейчас взлетим, — его голос в глубине наушников казался дребезжащим.

— Конечно, — ответил ему Дэвидсон, чувствуя, что и его машина через несколько мгновений оторвется от поверхности земли и умчит его в небо. — По счету «три» — жми на газ и отталкивай перекладину, за которую ты держишься, от себя. Но смотри не выпусти ее из рук! Понял?

— Да. Черт! Эта штука сейчас действительно взлетит! — взвыл не своим голосом Джек, как будто он до последней минуты не верил в это.

— Раз… Два… Три!

Треск моторов перешел в равномерный гул. Поток воздуха неудержимо хлынул под шелк крыла и легкая конструкция оторвалась от земли. Восторженный вопль вырвался из груди Джека. Он крепко вцепился в алюминиевую рамку управления крылом, и дельтаплан резко взмыл вверх.

— Черт возьми! Шон! — кричал он. — Я лечу! Вот черт! Получилось!

— Конечно, приятель. Все нормально.

— Слушай, ты так спокоен, как будто летаешь чуть ли не каждый день! — голос Джека все еще дрожал от пережитых новых ощущений. Очевидно, он никак не мог привыкнуть к своему новому положению. — Ты что, раньше занимался этим?

— Нет. Это в первый раз. А что?

— Да так. Что-то мне как-то неловко. Чувствую себя воробьем.

— А ты расслабься, — посоветовал Шон. — Почувствуй себя орлом, например. И все будет нормально. Будь покорителем стихии, президентом птиц.

— Да? Хорошо, — согласился Джек, — сейчас попробую. Я орел, я орел, я орел… — забубнил он себе под нос и в наушники Шону.

Дельтаплан Джека слегка бросало из стороны в сторону: сказывалось неумение четко вести машину. Но это не мешало ему наслаждаться полетом и безостановочно бормотать, что он орел.

— Послушай, орел, — прервал его занятие аутотренингом Шон, — посмотри лучше, где Кертис.

— Я вижу его, — отозвался Декстер.

Грузовик мчался по грунтовой дороге, оставляя за собой большое серое облако пыли, медленно оседавшее на дорогу.

— Послушай, — вновь раздался в наушниках Шона голос его юного друга, — а как по-вашему называются летучие ниндзя?

— Хито-васи, — ответил Шон.

— А что это значит?

— Значит… — задумался Дэвидсон и через некоторое время ответил: — Это так и значит: люди-орлы.

— Я хито-васи, я хито-васи, — принялся повторять Джек.

— Хорошо, хито-васи, держи машину по курсу и не залетай высоко, а то можешь попасть в воздушную яму.

— Господи, ну и влип, — снова запричитал Джек.

— А что, в воздухе тоже есть ухабы? — удивленно спросил паренек.

— Есть.

— Ты лучше скажи, Шон, что мы будем делать, когда прилетим к месту.

— Пока доберемся, будет ночь, — пояснил Шон.

— Я пролечу прямо туда и найду Изумо.

— А я что буду делать? Я полечу с тобой?

— Нет. Ты полетишь немного над базой. Отвлечешь их, когда мы будем возвращаться обратно, а до этого найдешь удобную для взлета площадку, где и будешь ждать меня наготове. Только смотри, когда будешь лететь над территорией лаборатории, не лезь слишком близко, а то подстрелят.

— А что будет делать Джексон?

— Он будет ждать нас на дороге в грузовике Если все пройдет нормально, то, перелетев стену, мы уедем оттуда на машине, бросив дельтапланы. Понятно?

— Да, — ответил Джек и тут же радостно воскликнул: — О, я опять вижу машину Джексона. Послушай, может, спустимся к нему и поздороваемся?

— Поздоровайся отсюда, — посоветовал напарнику Шон.

Несколько секунд Джек помолчал, очевидно обдумывая это предложение, а потом заорал во все горло:

— Кертис, привет!

И тут же услышал в наушниках голос Джексона.

— Привет, привет, ты чего это так орешь?

— Это ты, Кертис? — спросил удивленный Шон, для которого появление в наушниках голоса Джексона тоже было неожиданностью.

— Конечно я, — невозмутимо отозвался тот. — Вот еду, слушаю вашу болтовню и никак не могу понять, мы летим на работу или на пикник?

— Черт! Кертис, у тебя там рация? — понял наконец-то, в чем дело, Джек.

— Есть небольшая. Она тут в бардачке лежала… А вообще-то, ребята, я хотел бы вас предупредить. Вы летите повыше, а то я вас боюсь. Вы там такие пируэты выписываете, что вот-вот на голову сядете

— Скажи проще, — с гордостью проговорил Джек, — ты нас боишься потому, что мы теперь страшные хито-васи.

— Воробей ты необщипанный, — отозвался Кертис.

— Это оскорбление! — взвыл Декстер. — Нас, гордых орлов…

— Не ори, — остановил его Шон, — и будь внимателен, а то свалишься.

— Не волнуйся, — отозвался покоритель небес, — у меня нет проблем. Все под контролем.

— Ну вот и отлично, — примирительно сказал Кертис.

Но через несколько секунд дельтаплан Джека начал странно похрюкивать и его двигатель заглох. Машина начала постепенно терять высоту и скорость.

— Шон, у меня, кажется, проблема, — закричал Джек, пытаясь развернуться в узком кресле и посмотреть, что же случилось с двигателем.

— Вижу, — стараясь оставаться спокойным, проговорил Шон и, сбавив скорость, подлетел поближе к приятелю. — Главное — не паникуй. Я вижу, что у тебя не работает мотор. Перестал вращаться винт Но ничего. Справа от тебя есть бензоподсосник. Это такая резиновая груша. Проверь ее. И еще. Держи крыло вверх, не теряй высоту.

— Понял, — прохрипел Джек, стараясь найти грушу бензоподсосника.

Его пальцы нащупали резиновый овал, и по руке потек теплый бензин. Мотор покашлял, словно певец, прочищающий горло перед новой тирадой, но потом, хрюкнув, снова стих.

Джек отдернул руку и стал судорожно вытирать ее о комбинезон.

— Черт! Шон, — снова закричал он, на этот раз еще громче, — все верно! У меня течь в бензопроводе! Весь двигатель уже в бензине, и я боюсь, что сейчас взорвусь прямо в воздухе.

— Главное — не паникуй, приятель, — постарался успокоить его Шон. — Плюнь на течь. Потоки воздуха сдуют бензин. Ты не взорвешься. Лучше попробуй прокачать в карбюратор немного топлива и завести мотор. Но, смотри, сначала прокачай, а потом заводи. Понял?

— Да!

Джек судорожными' движениями принялся монотонно сжимать сочащуюся бензином грушу. Но в это время дельтаплан, оставшись практически без управления, стал клевать носом, стремительно теряя высоту.

— Господи! — заверещал Джек. — Я падаю, ребята! Шон, я сейчас упаду!

— Не суетись, Джек, — гаркнул Шон, подлетая поближе к непослушной машине. — Держи нос дельтаплана вверх, — корректировал он действия Декстера.

Дельтаплан залихорадило. Его то поднимало вверх, то резко бросало вниз, когда Джек терял воздушный поток. Когда в очередной раз начиналось падение, Джек инстинктивно замирал в кресле, прекращая всякие мероприятия по своему спасению, и Шопу приходилось до предела напрягать голосовые связки, приводя его в чувства.

— Карбюратор наполнился бензином, — наконец услышал Шон в наушниках.

— Отлично, младшенький! Заводи мотор.

Шон бросил вес на левое крыло и отошел от дельтаплана Джека в сторону. Тот дернул рукоятку стартера, стараясь провернуть кардан. Мотор зачихал, медленно вращая лопасти винта, но работать так и не начал.

— Ни черта не получается! — почти плача хрипел Джек.

— Ерунда! Пробуй снова и снова! Давай! Не спи! — уговаривал его Шон, чувствуя, как под шлемом и комбинезоном течет холодный пот.

Джек безостановочно дергал ручку, стараясь завести двигатель, но ничего не получалось. В один прекрасный момент парнишка так увлекся, что забыл об управлений дельтапланом и выпустил перекладину штурвала из рук. Машину тотчас бросило к земле.

— Я разобьюсь, Шон! Я падаю!

— Тебе приказано не паниковать, Декстер! Яснб?

— вмешался в их разговор не выдержавший Кертис.

— Живо подними крыло и дергай ручку! Я приказываю! Сукин сын!

Голос его был настолько сильным и громким, что у Шона заложило в ушах. Но встряска оказалась на редкость своевременной и спасла «младшенькому» жизнь. Потому что дельтаплан, ударившись о землю, потерял переднее колесо, установленное на двух тонких титановых трубках, и только мгновение, когда Джек поднял крыло, вытащившее уже почти с земли покалеченную машину, отделяло его от катастрофы. Зато теперь Джек действовал с точностью робота.

Он намеренно впился в рамку управления одной рукой, а другой схватил ручку стартера. В этот рывок он, казалось, вложил всю силу. И сейчас же в прозрачную коробку карбюратора вылетел воздушный пузырек, мешавший работе клапана. Мотор чихнул и, плюнув облаком черного дыма, заработал в полную силу.

— Есть! Есть! — восторженно закричал Джек.

— Тебе нужно бы служить в армии, приятель, — довольным голосом сказал Кертис. — Ты отлично выполняешь приказы.

— Я потерял очень много топлива и вряд ли дотяну до лаборатории, — снова занервничал Джек.

— Тебе лучше лететь за Джексоном, — посоветовал Шон, лихорадочно соображая, что предпринять.

— Но что же мне делать, если откажет мотор?

— Ничего, мы уже убедились, что дельтаплан не падает как утюг. Он будет достаточно долго планировать. Но, несмотря на это, у тебя есть одна проблема, на мой взгляд, — достаточно серьезная. Ты не сможешь сесть без одного шасси.

— Господи, — ошарашенно проговорил Декстер, осознавая, что еще не все неприятности закончены, — а что же делать?

— Наверное… — задумчиво протянул Шон и, вдруг поняв, что же надо делать, принялся объяснять: — Тебе придется приземлиться сейчас. Прямо на кузов «пикапа». Задние колеса останутся висеть в воздухе, а когда скорость движения автомобиля будет такой же, как и твоя, ты приземлишься прямо на раму. Только при посадке береги ноги — и останешься цел. Понял?

— Шон! — запричитал Джек. — Но я не смогу этого сделать!

— Сможешь, — хладнокровно заметил Шон. — Расслабься, парень, это ведь твоя единственная возможность выжить.

— Я понимаю, — сокрушенно вздохнул летчик-неудачник.

— Попробуй лететь точно над Кертисом, а я буду рядом, — поддержал его Шон.

Джек поддал газу и, лавируя крылом, приблизился к машине Кертиса. Двигатель надрывно гудел за его спиной, сжирая остатки топлива. Дельтаплан начал стремительно снижаться, попав в воздушную струю от мчащейся по дороге машины. Он затрясся, заметался из стороны в сторону, стараясь выбросить своего наездника из кресла.

— Мне все это не нравится, Шон, — простонал Джек, борясь с непослушной машиной.

Он давил на газ, выжимая все, что можно, из раненой птицы. Дельтаплан резко набрал скорость и, клюнув носом, чуть не задел кабину «пикапа» и полетел дальше над дорогой, значительно обгоняя грузовик.

— Расслабься, ты чересчур быстро летишь, — услышал Декстер спокойный голос Шона.

Джек снова ушел вверх, поднявшись на несколько десятков ярдов, и снова повторил попытку. Машина попеременно заваливалась то на одну, то на другую сторону.

— Нет, нет, все еще слишком быстро, — корректировал Шон действия друга, понимая, что времени остается совсем немного.

— Это сумасшествие, — снова заныл Джек.

— Попробуй это сделать. Это твой последний шанс. Соберись. Я не буду тебя отвлекать. Понимаешь, через несколько минут у тебя может окончательно заглохнуть мотор. Стабилизируй крыло и сбавь скорость, а Кертис уж подстроится под тебя.

Дельтаплан стал снижаться над платформой грузовика, сбрасывая обороты двигателя. Края крыла трясло как в лихорадке, но Джек, сцепив зубы, держал перекладину двумя руками мертвой хваткой. Вибрации передавались всему телу; стоило больших усилий не потерять контроль над бьющейся в истерике машиной и самому не забиться в истерике.

— Стабилизируй, стабилизируй, — шептал Шон, ведя свою легкую птицу рядом с грузовиком, почти над самой землей.

Солнце закатилось за горизонт, и сумрак, сгустившийся над дорогой, мешал в деталях рассмотреть, что происходит. Уже не было видно вибраций крыла, но зато Шон рассмотрел, как машина Джека зависла над платформой кузова, а ее задние колеса висели точно за линией борта, хорошо заметные на светлом фоне песчаной дороги.

— Сажай! — гаркнул Шон, понимая, что вот через мгновение сместится либо дельтаплан, либо машина и посадка станет невозможной из-за наступившей темноты.

Джек потянул штурвал на себя. Крыло опустило нос вниз, и металлический каркас дельтаплана проскрежетал по днищу кузова. В эту же секунду мотор за спиной Декстера снова начал чихать и, наконец, заглох.

— Отлично! — закричал Шон, прибавляя газу и делая петлю вокруг грузовика.

— Черт! А все-таки получилось! — еще громче, чем в воздухе, заорал Джех и облегченно вздохнул. — Спасибо, Шон, что бы я делал без тебя.

Холодный пот заливал его лицо. Одежда под комбинезоном была влажной, а кисти рук ныли от усилий, которыми он удерживал дельтаплан от падения.

— Ладно, ребята, — произнес Шон, набирая высоту. — Мне еще нужно добраться до Изумо. Заканчивайте свои дела и ждите меня возле лаборатории. Только будьте осторожны.

Он сделал еще круг над останавливающимся грузовичком и исчез в ночном небе как таинственная огромная летучая мышь.

Кертис остановил «пикап» и, быстро выскочив из кабины, подбежал к Джеку, который так и остался сидеть в кресле пилота, не найдя в себе сил, чтобы подняться.

— Ты в порядке, младшенький? — спросил он паренька, который медленно сдирал с себя очки, шлем и перчатки.

— Черт возьми! — прохрипел совершенно обалдевший после авиатрюков Джек. — У меня это получилось, надо же!

Он пытался расстегнуть непослушными руками замок пристяжного ремня, чтобы встать из кресла, но пальцы не слушались.

— Все отлично получилось, младшенький, — успокаивал его Кертис, помогая справиться с замком. Вытащив наконец Джека из кресла, крепко обнял его за плечи. — Штаны сухие?

— Да ладно тебе, — обиделся Джек, мгновенно приходя в себя, — ты бы так полетал, так тебе еще в полете восемь раз штаны менять пришлось бы.

— Я бы не полетел, — улыбнулся Кертис, — я люблю по земле ездить. Ладно, — начал руководить Джексон, — быстро переодевайся и давай-ка оставим эту штуковину здесь. А то я боюсь опоздать. Шон и Изумо запросто могут появиться на месте раньше нас.

— Черт, — Джек с досадой покачал головой, рассматривая трещину в бензопроводе, — больше никогда не сяду на такую штуку, даже если будет не на чем поехать за пивом.

Они столкнули с кузова дельтаплан и вернулись в кабину.

— Вот так у меня всегда, Керт, — доверительно сообщил Декстер. — Хочу помочь — и обязательно случается какое-нибудь дерьмо. Просто зло берет.

Кертис завел мотор.

— Не переживай, — посочувствовал он. — Я чувствую, что нам с тобой еще придется отличиться.

Машина выбросила из-под колес облако щебня и пыли и понеслась в сторону лаборатории.

— Что-то я волнуюсь за Шона, — поежился Джек, пытаясь усесться поудобнее на сиденье «пикапа».

— Ничего, — успокоил его друг. — Он достаточно самостоятельный парень. А ты поменьше языком трепи, а то прикусишь.

Автомобиль, не включая фар, миновал поросший лесом участок земли шириной ярдов триста, который отделял проселочную дорогу от вала. За валом был расположен большой забор лаборатории Ист-Бей. В пространстве между валом и забором, поросшем частым кустарником и высокой травой, и остановился грузовичок, из которого тут же выскочил Кертис.

Ночная тишь окутала лес, а в ясном небе отчетливо проступили звезды. Джексон отошел к капоту и, облокотившись на крыло, сложил руки на груди. Джек тоже вылез из автомобиля.

— Закрой тихо дверь и пойдем, — негромко проговорил бывший рейнджер.

— Куда? — недоуменно спросил Джек, всматриваясь в темноту и пряча руки в рукава.

— Проверим, как у них там дела, — пояснил Кертис. — Будем надеяться, что Шон уже добрался до Изумо. Нам нужно не пропустить их.

— Пойдем, — «младшенький» пожал плечами, не понимая, что же они сейчас будут делать.

Им не пришлось далеко идти. Совсем неподалеку, ярдах в пятидесяти, они нашли прекрасный пост для наблюдения в ветвях раскидистой магнолии, что росла прямо возле стены.

Они залезли на дерево и принялись наблюдать за происходящим по ту сторону ограды. Перед ними открывалась довольно сносная панорама, позволявшая видеть почти все строения лаборатории Ист-Бей, а главное — центральные ворота и стоянку грузовиков.

Разведав обстановку и убедившись, что на территории противника тихо и ничего не происходит, друзья спустились с дерева и медленным шагом пошли к «пикапу».

— Младшенький, мы будем по очереди дежурить на дереве, а если там что-то произойдет, то надо будет как-то действовать. Но об этом поговорим позже. Сейчас ты останешься здесь и поспишь, а я тебя через часик разбужу, если, конечно, ничего не случится.

Взяв летный шлем, чтобы можно было прямо с дерева связаться с машиной, Кертис ушел на дежурство. А Джек положил под голову наушник и мгновенно уснул после всех выпавших на его долю переживаний.

Впереди показались очертания лаборатории Ист-Бей. Свет, льющийся из окон зданий, и фонари, четко обозначавшие периметр забора, прекрасно обозначали место для посадки.

Выбрав самое большое здание с плоской крышей, отважный летчик направил машину к нему. Когда до забора лаборатории оставалось полмили, Шон выключил двигатель, чтобы охрана не смогла услышать его, и, стараясь не потерять набранную высоту, предпринял отчаянную попытку пробраться незамеченным на отгороженную от всего мира территорию.

Описав небольшой круг и выбрав самый удобный угол для посадки, Шон посадил дельтаплан на крышу здания. Быстро выскочив из кресла, он снял наушники, шлем и прислушался. Вокруг было тихо. Летный комбинезон сковывал движения. Поэтому Шон снял его, забросив на сиденье пилота.

Теперь действовать нужно было быстро и, самое главное, тихо. Шон не исключал и такого варианта, что его уже засекли и сейчас просто готовили засаду, внешне не проявляя никакой активности. Ведь гораздо удобнее без шума перехватить лазутчика, когда тот потеряет бдительность, чем навалиться на него сразу, как только он появится в форте противника — еще настороже и готовый к драке.

Прижавшись спиной к каменной надстройке на крыше, Шон медленно, по-кошачьи стал обходить вокруг нее, осматриваясь по сторонам. Выглянув из-за угла, он остановился, заметив стоящего в трех ярдах от себя охранника-ниндзя, одетого в темносиний костюм.

Но такие встречи не страшили Шона. Встав на носки, он беззвучно преодолел расстояние, отделяющее его от часового, и в одно молниеносное движение вложил всю силу.

Левая рука схватила ниндзя за лицо, не давая возможности закричать, а правая коротким ударом выбила шейные позвонки. Тело обмякло и стало медленно заваливаться назад. Шон подхватил его под мышки и аккуратно положил на просмоленный рубероид крыши. На этой стороне крыши охраны больше не оказалось. Зато на соседнем доме маячили две фигуры. Но до них было слишком далеко, так что они не могли видеть Шона.

Больше оставаться на крыше не имело никакого смысла. Надо было заняться тем, для чего он пробрался сюда: не теряя времени, искать Учителя. Но где он мог быть?

На территории лаборатории находилось не менее дюжины строений, в которых мог бы находиться Изумо.

Пригнувшись, Шон короткими перебежками приблизился к большой стеклянной крыше, выполненной в виде гигантского цветка.

На соседнем доме светилась перевернутая чаша прозрачного купола, сделанного, очевидно, из стекла. Шон решил заглянуть в это странное окно, в надежде найти хоть какую-то информацию, которая поможет ему отыскать следы Учителя.

К счастью, оба здания оказались соединены крытым переходом, по крыше которого Дэвидсон и перебрался на интересующий его дом, спрятавшись после этого за трубами вентиляции. Изнутри, из гигантской чаши, бил яркий свет и раздавались странные ритмичные звуки. Большие металлические пластины, между которыми были закреплены стеклянные лепестки, составляли своеобразную лестницу. По ней любой, даже нетренированный человек, смог бы подняться на вершину купола. А уж для ниндзя это вообще проблем не составляло…

Не боясь быть замеченным снизу, Шон осмотрелся по сторонам и, подкравшись к стеклянному цветку, полез наверх, чтобы с самой высокой точки увидеть как можно больше.

Добравшись до места назначения, он заглянул внутрь. Увиденное заставило его вздрогнуть.

Купол оказался крышей гигантского зала, построенного амфитеатром — наподобие цирковой арены. Место, где в цирке располагались бы кулисы, было торжественно убрано огромными алыми полотнищами с изображением иероглифов, обозначающих пять первоэлементов, определяемых восточной философией: дерево, огонь, земля, металл, вода.

На балкончике, где обычно в цирке располагается оркестр, стояла невысокая женщина в алом костюме ниндзя, но обычного шлема на ее голове не было.

С обеих сторон от нее, в высоких бронзовых канделябрах, горели масляные светильники. Длинные языки пламени поднимались над ними; струйки дыма плели под стеклянным куполом ажурную паутину.

Широко расставив ноги и сложив руки перед собой в мудре Невидимости и Неуязвимости для сил зла, женщина наблюдала за танцующими на ковре арены ниндзя, которые, держа в руках мечи, выделывали сложные па. На трибунах сидели одетые в обыкновенные кимоно люди. Они разделялись на секторы, которые отличались друг от друга цветом кимоно. Ближе всего к балкончику, на котором стояла миниатюрная женщина-ниндзя, сидели одетые в белые кимоно, за ними — в желтые, потом — в красные, зеленые. Замыкали круг люди, одетые в синее.

Все это неуловимо напоминало атмосферу чемпионата, о котором Шон уже успел забыть. Кто эти люди? Зрители? Едва ли. Скорее — участники…

За женщиной, замершей как статуя, располагался гигантский барабан, в который били двое солдат-ниндзя. Он был скрыт от трибун шелковой ширмой, но сверху Шон видел и слышал все. Ритмические звуки разносились по всем ярусам амфитеатра зала, отражаясь от стен и потолка гулким эхом, смешивались с монотонными выкриками ниндзя, пляшущими на арене, создавая холодящую кровь какофонию страшной силы.

Шон попытался рассмотреть получше низкорослую женщину. Сверху, со своего наблюдательного пункта, он смог увидеть то, что она брюнетка и у нее длинные до плеч волосы. Рассмотреть же лицо оказалось достаточно сложной задачей, но, изменив несколько раз положение тела, Шон смог все же определить, что лицо ее носит азиатские черты.

Женщина подняла руки над головой — и барабан смолк. Сидевшие на трибунах спортсмены в кимоно поднялись со своих мест и, выставив вперед руки, издали громкий боевой клич. Стоявшие на арене ниндзя как по команде спрятали мечи в ножны, прикрепленные у них за спинами, и встали в низкую боевую стойку. Несколько секунд они еще продолжали свой «танец», завершая комплекс формальных упражнений, а потом, поклонившись друг другу, замерли.

Спрятавшийся на крыше Шон, прильнув к стеклу, наблюдал за странным представлением.

Женщина опустила руки и повернулась к залу спиной. Вновь зазвучал барабан, и трибуны ожили. Бойцы быстро покидали свои места и исчезали в дверях выходов из зала. Через минуту трибуны опустели.

Оставшиеся на арене ниндзя перестроились в два ряда и встали, сложив руки перед собой. Барабанная дробь стала чаще и громче, а наставница, подпрыгнув вверх и совершив в воздухе сложную акробатическую комбинацию с переворотами, опустилась на ноги уже на арене, спустившись таким образом с восьмифутовой высоты.

Бой барабана еще более участился. Казалось, что в него бьют не люди, а какие-то обезумевшие духи.

Хлопнув в ладоши, женщина широким шагом направилась к центру арены, где на голубом татами красовался уже знакомый Шону по чемпионату символ полосатой кобры.

Ниндзя поклонились и быстро разбежались, усевшись в первых рядах амфитеатра за пределами арены. Женщина опустилась в сейдзен и сложила руки перед собой в мудре Силы, Крепости и Ярости. Дробь барабана начала замедляться, и на арену выскочил ниндзя в красном с обнаженным мечом.

Держа оружие над головой, он подбежал к женщине сзади. Но в эту секунду ее спокойные руки ожили, корпус слегка подался назад. Меч обрушился вниз на хрупкое женское тело, но мгновением раньше наставница схватила нападавшего за запястья и, с легкостью выхватив у него оружие, перебросила самого ниндзя вперед через себя, заставив его, кувыркаясь, откатиться по татами в сторону

Наставница встала на одно колено, опираясь на оружие, отобранное у нападавшего. Ее лицо было столь же спокойно, как и до этой, так блестяще одержанной, победы. Но к ней уже несся другой воин, тоже вооруженный мечом. И снова едва уловимое движение женщины отклонило страшный удар. Меч пронесся над ее головой, со свистом разрезая воздух.

Ниндзя-то ожил в ее руках в тот миг, когда нападавший ниндзя оказался по левую руку от нее, почти рядом. Клинок перестал служить ей опорой — и стал оружием.

Нападающий, не успев затормозить свое стремительное движение, наскочил на стальное препятствие плечом.

«Если здесь обучают ниндзя, то это неплохой экзамен», — заключил Шои, поднимаясь на ноги.

Больше времени для наблюдения за происходящим в этом таинственном зале у него не было. Но зато он понял, что ниндзя действительно появляются именно отсюда, из лаборатории Ист-Бей. Он воочию убедился, что это именно так.

Аккуратно спустившись с купола, он обошел его по периметру и, остан овившись возле маленького чердачного домика, открыл дверцу. Вниз вела узенькая крутая лестница, слабо освещенная небольшой лампочкой, прикрученной прямо к балке перекрытия Тихо ступая по ступенькам, Шон спустился на чердак, заваленный всяким хламом.

Пройдя между горами небрежно сваленных ящиков и коробок, он очутился возле двери, очевидно ведущей непосредственно в жилое помещение.

Дверь неплотно прилегала к коробке, и сквозь щели просачивался яркий свет. Шон склонился возле порога и попытался рассмотреть тень, мелькавшую за дверью. Понаблюдав несколько секунд, он понял, что за дверью находится человек. По-видимому, здесь был очередной пост охраны.

Медленно и беззвучно повернув ручку, Шон приоткрыл дверь. Перед ним простирался длинный узкий коридор, вдоль стен которого стояли металлические шкафы с какими-то приборами Разнообразные лампочки и индикаторы на приборных досках то и дело мигали разноцветными искорками, а из недр шкафов доносилось ровное гудение работающего электрооборудования.

Прямо перед дверью, спиной к ней, стоял ниндзя, с головы до ног закутанный в свой обычный костюм. Заложив руки, собранные в замок, за спиной, он переминался с ноги на ногу, явно утомившись стоять на своем посту.

Шон, как змея, проскользнул в приоткрытую дверь и, перехватив руки ниндзя за спиной, второй рукой провел захват, прижимая его голову к своей груди. Легкой подсечкой он сбил охранника с ног и, когда тело упало на пол, таким же легким, даже, можно сказать, аккуратным движением свернул ему шею. Тело дернулось в судорожных конвульсиях и обмякло Вся операция заняла не более двадцати секунд и была проведена без единого лишнего звука, почти в полной тишине.

Шон быстро вскочил на ноги и побежал по коридору, но его движение неожиданно прервал выскочивший из одного из боковых ответвлений ниндзя. Убрать второго охранника так же аккуратно, как и первого, Шон уже не мог.

Соперник присел в стойке и стал медленно приближаться к Дэвидсону. В воздухе метнулась нога в голубых шароварах. Но Шон ушел от удара в сторону и, воспользовавшись приемом из арсенала айкидо, перехватил ногу нападающего, потянув ее на себя и заставляя соперника потерять равновесие. Ниндзя, безрезультатно молотя по воздуху руками, повалился на Шона.

Вцепившись в лацкан его неизменной джинсовой куртки, противник в голубом попытался перехватить инициативу. Он ухитрился изменить положение своего тела и ударить Шона по ногам, от чего тот тоже потерял равновесие.

Борьба завязалась с новой силой. Шон стряхнул руки ниндзя и, прыжком поднявшись на ноги, принялся бить его короткими рубящими ударами по спине. Соперник, сгруппировавшись, выставил вперед руки и, схватив ими Дэвидсона за штаны, подтащил к себе.

В пылу схватки противники проделали пуп. в несколько футов по коридору и теперь оказались возле открытой двери, за которой располагалась лестница.

Шон зацепился за дверной косяк руками и подтянулся, но ниндзя не отпускал его ног. Подтянувшись, голубой боец вскочил на ноги и нанес висящему на косяке двери Шону удар в живот, надеясь пробить стальной пресс лазутчика. Это было его ошибкой.

Шон опустил руки и упал прямо на голову ниндзя, одновременно ухитрившись ударить его ребром ладони по сонной артерии.

Потеряв сознание, ниндзя покатился вниз по лестнице. Голубой клубок рук и ног прокатился по ступеням и, рассыпавшись, замер на площадке. Шон побежал следом. На ходу он переступил через поверженного противника, не задержавшись, чтобы добить его. Ниндзя школы Кога-рю убивает лишь тогда, когда без этого действительно не обойтись…

Лестница привела его в большую залу, изысканно обставленную дорогой кожаной мебелью. На стенах висели маленькие картины-пейзажи, между которыми ярко горели подвесные светильники. На полу лежал огромный ворсистый ковер, не оставлявший ни дюйма голого паркета. В углах комнаты располагались керамические вазоны с пышно ветвящимися декоративными пальмами. Кроме нескольких самых обыкновенных дверей, выходящих в зал, была еще одна — стальная гладкая., без ручки.

«Очевидно, это дверь лифта», — промелькнуло в голове у Шона.

Быстро подойдя к стене, он действительно обнаружил на ней кнопку вызова, спрятанную под листьями какого-то вьющегося растения, висевшего неподалеку на стене и разбросавшего свои густо усеянные листьями плети по всей ее плоскости.

Через несколько секунд дверь с легким шелестом распахнулась. В тесной кабине стояли двое, одетые в синие балахоны. Ниндзя как по команде выскочили из лифта, моментально захлопнувшегося за их спинами.

Предстояло новое сражение. Шон сделал большой шаг назад и, широко разведя руки, выставил их перед собой. Его кисти оказались как раз напротив лиц противников. Они сделали небольшой шаг к нему, думая, что Дэвидсон, испугавшись их грозного вида, потихоньку отступает Но он сделал резкий выпад вперед, собрав пальцы в «тигриные лапы».

На сей раз схватка не была беззвучной. Рухнув на спины, ниндзя заверещали, прикрывая ладонями выбитые глаза. Путь был совсем свободен, но…

Двери узкого коридорчика, ведущего куда-то из зала, распахнулись, и оттуда выбежали еще четверо. Они Держали в руках большую сеть. Слаженным движением опустив ее на Шона, ниндзя набросились на него все вчетвером, стараясь повалить на пол.

Дэвидсон сопротивлялся изо всех сил, но из злополучной двери выбежала еще одна четверка, потом еще одна… Они все просто повалились на него, как мешки с леском, не давая пошевелиться.

Через несколько секунд неравного боя к сражающимся подбежал еще один ниндзя, держащий в руках небольшой, странного вида пистолет с длинным серебристым стволом, на конце которого вместо мушки были приспособлены два усика. Пробравшись в месиве тел к практически неподвижному Шону и найдя в общей свалке его плечо, ниндзя пустил в ход свое оружие.

Электрический разряд парализатора подобно тысячам игл пронзил тело измученного схваткой Шона. Все мышцы сжало судорогой в напряженный комок, сковало дыхание — и Шон потерял сознание. Огромные красно-синие круги поплыли перед глазами, застилая лица в синих масках…

Сознание возвращалось медленно. Сначала появилось ощущение ватного, нестерпимо ноющего, как после тяжелой физической работы, тела. Руки и ноги, словно налитые свинцом, не двигались, грудь и живот сильно болели, и при каждом вдохе четко чувствовалось, как легкие раздвигают ребра, наполняясь воздухом.

Шон понял, что лежит на чем-то мягком, и поднял отяжелевшие веки. Белый туман застилал все перед глазами. Не в силах долго удерживать свинцовую тяжесть ресниц, веки вновь сомкнулись, закрывая глаза.

И тут он услышал голос. Ровный, с легкой хрипотцой. Он обращался к кому-то, кто был совсем рядом, но смысл слов Шон разобрать еще не мог. Сказав несколько слов, голос смолк.

Дэвидсон, конечно, понимал, что раз к нему вернулось сознание, то, очевидно, он скоро сможет узнать, что же все-таки происходит вокруг него. И действительно, глаза постепенно начали различать свет, идущий откуда-то сверху и разгоняющий белый туман. Шон напряг зрение и рассмотрел темные очертания человеческой головы и плеч напротив.

Сначала это просто казалось серым пятном, потом оно стало постепенно темнеть, пока наконец он не увидел седеющую, хорошо уложенную шевелюру и серые глаза, смотрящие на него из-под опущенных мохнатых ресниц.

— Наш гость очнулся, — проговорил незнакомец и провел рукой перед лицом Шона. — Это очень хорошо, мистер Шон Дэвидсон. Очень хорошо!

Зрение окончательно вернулось к Шону, и он смог осмотреться, с усилием оторвав голову от своего мягкого ложа. Такое усилие окончательно измотало его, потребовав мобилизации всех сил организма и сковав судорогой добрую половину мышц тела.

Он лежал на низком диване в большой комнате, стены которой, выкрашенные в темно-синий цвет, поглощали яркий свет подвешенных к потолку ламп. Все убранство комнаты, не считая диванчика, на котором лежал Шон, ограничивалось парой кресел и низким журнальным столиком, на котором стояли два бокала и бутылка с высоким горлышком.

Над диваном висела большая картина, а на полу комнаты лежал большой бордовый ковер.

Человек, стоящий возле Шона, был одет в строгий английский костюм и белые лакированные туфли, в которых отражался яркий свет ламп. Поймав ставший осмысленным взгляд Шона, человек криво улыбнулся и демонстративно переложил из руки в руку парализатор, который до этого использовал ниндзя, задержавший Шона у лифта.

— Ну что ж, — произнес хозяин дома, обойдя вокруг дивана, — вы здорово пробрались сюда. Тайком, бесшумно… Просто превосходная работа!

— Кто вы? — только и смог выдохнуть Шон, не узнавая своего голоса.

— Я? — переспросил незнакомец, показывая на себя пальцем. — Я думаю, что я тот, кого вы так хотели увидеть. Эта лаборатория принадлежит мне. Я хозяин всего, что находится за забором, через который вы так талантливо проникли. Я — Уиллис Сакстон, хотя думаю, что мое имя вам ничего не говорит. А вот о вас я знаю очень много. Ведь теперь вы — мой гость, а я приглашаю к себе только хорошо знакомых людей. — Сделав большую паузу, Сакстон добавил: — Вы интересовались, чем это я здесь занимаюсь. Не так ли?

— К сожалению, вы помешали моей экскурсии и не дали мне все осмотреть до конца, — язвительно заметил Шон.

— Мне было известно о каждом вашем шаге, — продолжил хозяин, не обращая внимания на замечание Шона. — Ваша сила и ловкость заслуживают похвалы. Воспользоваться дельтапланом для проникновения в лабораторию… Это просто блестящая идея! — он улыбнулся. — Могу вас поздравить. До вас такое никому не приходило в голову. Правда, никто и не старался сюда проникнуть.

— Где Изумо? Что вы с ним сделали? — заговорил Шон. — Я хочу видеть его немедленно.

Он попытался встать, но ему это не удалось. По телу вновь пробежала волна судороги, и он, обессиленный, распластался на диване, как раздавленный дождевой червяк.

— Ну зачем, зачем вы так нервничаете, господин Дэвидсон, — с легким упреком в голосе проговорил Сакстон. — И к тому же для такого прославленного ниндзя, как вы, это очень важно — не терять над собой контроль. Верно?

— Что вам нужно от меня? — проскрежетал зубами Шон.

— Пара пустяков. Для такого супермена, как вы, это просто пара пустяков.

Шон осознал, что попался в ловко расставленные сети, и спросил:

— Значит, вы просто ждали, что я попадусь в вашу ловушку? Для чего? Для того, чтобы уничтожить меня?

Попытка подняться в очередной раз провалилась. Тело совершенно не слушалось приказов, отдаваемых мозгом.

Глаза Сакстона полезли на лоб от удивления, когда он услышал слова Шона, и, отрицательно покачав головой, он сказал:

— Нет, молодой человек. Это было бы глупо.

В голосе Сакстона было столько искреннего удивления, что Шон вдруг почувствовал себя круглым дураком. Действительно, если бы Сакстону потребовалось бы убить его, то он сделал бы это уже тысячу раз и, уж конечно, не приводил бы сейчас Шона в сознание только для того, чтобы доложить ему об этом. Значит, Шон требовался мистеру Уиллису живым. Но для чего? Это можно было узнать только из разговора — и Шон произнес:

— Я понимаю… Я сказал глупость.

Сакстон одобрительно кивнул и начал объяснения.

— Вы действительно нужны мне, мистер Дэвидсон, но, как вы, наверное, уже поняли, живым и здоровым. Потому что я хочу сделать нечто… — он многозначительно помолчал, указывая, насколько будет важно то, что он сейчас скажет. — Я хочу сделать вас более совершенным. Не таким, как вы есть сейчас, — лучше! Сделать вас более эффективным, более сильным бойцом. Это, наверное, и в ваших же интересах. Потому что возможности…

— И для этого вы решили использовать моего учителя Изумо? — не выдержав, перебил его Шон. — Я хочу его видеть!

Лицо Сакстона сделалось огорченным и задумчивым.

— Дался вам этот Изумо, мистер Дэвидсон!

— Он здесь? — настойчиво спросил Шон.

— Ну-у, можно, в принципе, сказать, что он здесь, — проговорил Сакстон. — Скажем так: сейчас это не имеет никакого значения.

— Как это не имеет никакого значения? — переспросил изумленный Шон.

— Вот так. Не имеет.

— Я здесь только для того, чтобы…

— Вы оказались здесь для того, — усталым голосом сказал Сакстон, — чтобы стать доказательством полезности моего нового препарата и подтвердить его эффективность. Но об этом чуть позже… Я устал от вашего упрямства, да и вам, должно быть, не помешает прийти в себя. Позже мы еще поговорим. Мальчики! — громко позвал Сакстон.

В комнату вошли два ниндзя, и Сакстон жестом показал, чтобы они забрали Шона.

— Спокойной ночи, малыш, — ласково обратился он к Шону, прямо как добрый папаша, только что не поцеловал в лобик перед сном…

Ниндзя подхватили Дэвидсона под руки и, стащив его неуклюжее тело с дивана, понесли из комнаты. Пройдя по длинному узкому коридору, они остановились перед массивной металлической дверью с маленьким окошечком посредине и с целой серией сложных замков.

Повозившись с замками, ниндзя внесли Шона в комнату, которая убранством, как, впрочем, и дверью, ничуть не отличалась от камеры городской тюрьмы.

Положив своего подопечного на койку, они быстро развернулись и вышли. Он только услышал, как долго лязгали замки, закрывая каземат…

Рассвет медленно набирал силу. Небо на востоке постепенно приобретало светло-розовый оттенок, перекрашивая ползущие к горизонту облака в дивный нежно-фиолетовый цвет.

Проснувшиеся птицы часто зачирикали в кустах, приветствуя наступившее утро. Кертис подошел к автомобилю и заглянул внутрь: Джек дремал на сиденье, запрокинув голову и широко раскрыв рот. Вместе с дыханием из его груди вырывался тихий храп.

Кертис потряс спящего за плечо, но тот не просыпался. Тогда, не особо изобретательный в средствах пробуждения, Джексон толкнул спящего локтем и гаркнул во все горло:

— Рота, подъем!

Джек вздрогнул и, раскрыв бессмысленные глаза, спросонок завертел головой, с трудом соображая, где находится. Сон все еще не выпускал его из своих липких объятий и, склеивая веки, мешал думать.

Утренняя прохлада, постепенно вползающая в кабину автомобиля, заставила Декстера поежиться, приводя в себя.

— Господи, — испуганно прохрипел он, с трудом ворочая пересохшим языком. — Керт, что такое?

Он быстро выскочил из машины и, взбежав на пригорок, стал смотреть на уже тускнеющие огни лаборатории Ист-Бей. Не увидев ничего, кроме нескольких разбросанных по территории маленьких фигурок охранников, он вернулся к машине и в ярости пнул ногой ее ни в чем не повинное колесо.

— Господи, ну что же он там делает? Сколько можно?

— То, что нет новостей, — кряхтя проговорил Кертис, прислоняясь к мокрому от росы капоту, — это тоже хорошие новости. По крайней мере, там ничего не происходит.

Он распустил шнуровку на своих армейских ботинках и теперь переминался с ноги на ногу, стараясь размять затекшие от долгого сидения на дереве ступни.

— Керт! — резко сказал Джек, подходя к нему. — Теперь-то что?

Он вопросительно смотрел на Джексона, который тоже не мог себе представить, что же надо делать. По старинной военной привычке Керт решил сидеть в засаде до тех пор, пока решение не найдется само или пока какие-нибудь обстоятельства не заставят их действовать. И поэтому он поднял голову, оторвав взгляд от наблюдения за разминкой затекших ступней, и произнес:

— Что? Ничего.

— То есть как — ничего? Надо же что-нибудь предпринять, что-нибудь сделать. Ведь там…

— Мы не знаем, что там, и поэтому мы будем оставаться здесь. Мы будем ждать, младшенький, — уже мягче сказал Кертис.

— До каких пор? — спросил не унимающийся Декстер.

— Пока это будет нужно. Мы будем лазить на дерево, ездить вокруг этой чертовой лаборатории и ждать. Пока это будет нужно.

Дэвидсон открыл глаза. Камера по-прежнему была пуста, а дверь плотно закрыта на все запоры. Но он почувствовал, что за стеной, в коридоре, кто-то есть и этот кто-то не был обыкновенным охранником. За сталью двери стоял воин, может быть, даже настоящий ниндзя, такой же, как и он сам, а не маскарадная кукла, с которыми он встречался до сих пор на этом острове.

Медленно и бесшумно поднявшись с койки, Шон подкрался к двери. Ничего враждебного он не ощутил, но присутствие человека за дверью чувствовалось совершенно четко. Став поближе к закрытому окошечку, он принялся ждать. Через мгновение оно открылось и… На него смотрели глаза Изумо.

Это продолжалось всего какое-то мгновение, а потом то ли выражение глаз, смотрящих на него, моментально изменилось, то ли Шон, уставший от бесконечных поисков, на мгновение принял желаемое за действительное, но заключенный понял, что за дверью стоит не Изумо, а женщина лет сорока пяти — пятидесяти.

Слегка опешив, он вплотную приблизился к окошечку и, насколько позволили узкие металлические рамки, попытался рассмотреть ее лицо. Очевидно это была та же азиатка, которую он видел на чемпионате и в тренировочном зале.

— Кто ты? — спросил он.

— Мне нужны ответы, — быстро озираясь по сторонам, произнесла Ким Ли. — Я знаю, что ты ниндзя.

— Ну и что? — не понимая, к чему она клонит, спросил Шон.

Он испытывал недоверие, совершенно естественное для человека в его положении, и старался быть как можно более осторожным, чтобы не сказать лишнего. Ведь он даже не представлял себе, что именно может оказаться этим лишним…

— Слушай, — зашептала Ким Ли, — ты в опасности.

— Я знаю, что не в кинотеатре, — огрызнулся Шон.

— Кто еще знает, что ты пошел искать Изумо?

— Почему я должен тебе это говорить? — насторожился Шон, но все же спросил: — Где Изумо? Что с ним? Ты видела его?

— Изумо в безопасности, — быстро сказала она. — А ты должен мне верить, потому что я здесь, чтобы помочь тебе.

Он на несколько мгновений задумался, не зная, что предпринять, но она вдруг сказала:

— Пожалуйста… — и ее глаза вновь стали похожи на глаза Учителя.

Настороженность Шона прошла. Он почувствовал, что эта женщина не хочет ему зла и говорит от чистого сердца. Помолчав еще с минуту, он произнес:

— Об этом знают двое моих друзей. Но не только они. Об этом знает целый полицейский участок, секретарь министра и… — он на мгновение задумался. — Все. Больше никто.

Она вдруг рассмеялась, и Шон пожалел, что рассказал ей о Джексоне и Декстере, которые ждали его возле забора лаборатории.

— Глупец, — сказала Ким Ли. — Все участвуют в твоем похищении. И полиция тоже. Но я попробую разобраться.

Она захлопнула окошечко.

— Подожди, но…

Шон не договорил, потому что почувствовал, что коридор за дверью уже пуст.

Сакстон вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Проходя мимо стоящего возле стены охранника, он заметил, что тот собирается обратиться к нему, и небрежно бросил:

— В чем дело?

— Доктор Сакстон, — отчеканил охранник, — секретарь министра, мисс Хьюик, приехала и хочет с вами переговорить.

— Секретарь министра? — брови Уиллиса удивленно приподнялись, и он уточнил: — Мисс Хьюик?

Кобра никак не ожидал встретиться с ней сегодня, так как, казалось бы, все проблемы разрешились еще сутки назад. Он же пообещал министру в три дня разобраться с препаратом, так что цель ее визита была совершенно не ясна, хотя, очевидно, ее посещение не предвещало ничего хорошего. Министр не стал бы по пустякам тревожить его, отвлекать от дел. Правда, мисс Хьюик могла прибыть и по своей собственной инициативе, но это ничего не меняло.

— Хорошо, — спокойно сказал Кобра. — Пригласите ее в кабинет на первом этаже.

Элен, как всегда, была привлекательна и подтянута. Упругой походкой она прошла в кабинет и, увидев сидящего в кресле Сакстона, приветливо заулыбалась.

Эта улыбка заставила Уиллиса вздрогнуть. Он прекрасно знал, что хорошее настроение секретаря не сулит ничего хорошего тому, кому она улыбается.

Он быстро поднялся с кресла и подошел к Элен.

— Здравствуйте, — тихо, но четко произнесла она, подавая ему руку. — Я рада, что вы согласились со мной встретиться.

— И я рад, — вежливо ответил Сакстон, улыбнувшись как ни в чем не бывало в ответ и поднося к губам ее руку, стараясь быть как можно галантнее.

Продолжая держать ее за руку, он жестом указал на кресла, стоящие возле огромного письменного стола, за которым располагались стеллажи во всю стену, сплошь заставленные книгами в темных переплетах.

Она чуть заметно кивнула, и Сакстон повел ее через всю комнату, бережно держа за руку, словно они танцевали какой-то старинный танец.

— Я не займу у вас много времени, — проговорила она, удобно устраиваясь в кресле.

Сакстон сел напротив, не убирая дежурной улыбки с лица и всем своим видом показывая, что приготовился внимательно слушать посетительницу.

— Доктор, — тихонько выдохнула Элен, — что я могу сделать для вас как секретарь министра?

— Простите? — не поняв ее вопроса, переспросил Сакстон.

— Вы, конечно, человек целеустремленный. Но министр обеспокоен, — щурясь в ответ, проговорила Элен.

— Обеспокоен? — Сакстон был так удивлен, что его просто подбросило в кресле.

— Он обеспокоен вашей… Как бы это лучше сказать? Целеустремленностью.

— Целеустремленностью?

Сакстон решительно ничего не понимал, но чувствовал, что нужно держать ухо востро. Разговор с этой женщиной мог сравниться только с прогулкой темной ночью по минному полю… А от министерства очень и очень много зависело, и не в интересах Сакстона было портить с ним отношения. Хотя и министерству без особой нужды ссориться с хозяином Ист-Бей не следовало.

— Да, — твердо сказала мисс Хьюик. — Дело в том, что тут есть одна проблема.

— Какая проблема? С чем? — недоумевал Сакстон. Этот разговор загадками уже изрядно утомил его.

— С Интерполом, — положив конец его непониманию, томно промурлыкала Элен.

Холодный пот прилепил рубашку Уиллиса к спине. Он замер в кресле, уперевшись руками в подлокотники.

— Мы узнали, — снова заворковала мисс Хьюик,

— что в нашей стране прячется человек, которого уже лет десять, как разыскивает Интерпол. Он или бывший террорист, или просто бандит. Уже не припомню точно. Эта информация пока что находится в министерстве, а точнее, у меня на столе. Но я думаю, что, как только министр узнает об этом, он тут же предпримет некоторые шаги по защите граждан своей страны от…

— Я думаю, — проговаривая каждое слово как можно спокойнее, заметил Сакстон, — что нам не стоит сейчас так много внимания уделять этому человеку. Давайте не будем говорить о нем, хотя, не скрою, мне бы хотелось узнать, о ком именно вы говорите.

Насколько мог вспомнить Кобра, Интерпол мог разыскивать только генерала Андреаса. Но вот найти генерала, как казалось Сакстону, не представлялось возможным. Он сам предпринял ряд мер, так что… А неожиданное появление источника такой информации грозило полным крахом всех надежд Сакстона на спокойную старость. Поэтому источник следовало выследить и уничтожить.

Элен сделала небольшую паузу, словно задумалась над его словами, после чего сказала:

— А вот скажите, — она запрокинула голову и из-под полуприкрытых век смотрела на собеседника,

— ваши эксперименты по усовершенствованию человеческой натуры… Они могут быть полезны какому-нибудь террористу? Этот вопрос возник у меня, но ведь он же может возникнуть у любого человека, принадлежащего к какой-нибудь международной организации, занимающейся сыском.

Сакстон понял, что дальнейшие увертки и игры в прятки бесполезны. Откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди, он произнес:

— Что именно вы хотите от меня?

— Видите ли, — тяжело вздохнула Элен и часто заморгала, — дело в том, что я человек многих талантов, а зарплата у меня меньше наперстка…

— Ах, вот в чем дело! — с облегчением кивнул Сакстон.

«Значит, министр не в курсе, — подумал он, — а это резко меняет дело и ставит все на свои места. Здесь игра пойдет по моим правилам. Она решила воспользоваться поступившей к ней информацией. Что ж, очень вовремя».

Сакстон расплылся в улыбке.

— Да, — ответила Элен, — и более того, мне даже не с кем поделиться этим моим горем.

— В таком случае я, наверное, смогу вам помочь. Недавно на совете мы обсуждали возможность нанять на работу еще одного ассистента для меня… — он сделал многозначительную паузу. — Ассистента, который смог бы, поняв тонкости и специфику нашей работы, помочь нам в дальнейшем в решении кое-каких задач.

В кабинет вошел Холгер. Увидев у шефа гостью, он вежливо поздоровался, поклонившись, и, следуя указующему жесту руки Сакстона, прошел в глубину комнаты, где стояло одинокое кресло.

Элен кивнула на приветствие и поднялась с места:

— Так, доктор, вы думаете, что я смогу быть полезной вам? У меня ведь не будет слишком много свободного времени, чтобы уделять его работе у вас,

— она смотрела на Сакстона широко раскрытыми глазами как удивленная школьница.

Уиллис тоже поднялся и взял ее за локоть.

— Я не думаю, что кто-нибудь другой сможет быть более квалифицированным помощником для меня, чем вы, — он бросил быстрый настороженный взгляд на Холгера и, улыбнувшись мисс Хьюик, добавил: — Могу я вам завтра прислать чек? В качестве, так сказать, приглашения на работу.

— Конечно, — Элен кивнула, — если вы считаете это необходимым.

— А теперь извините меня, — галантно расшаркался Сакстон, указывая на сидящего в кресле Холгера. — У меня важные дела. Большое спасибо, что посетили меня. Я всегда рад вас видеть.

— До свидания.

Мисс Хьюик кокетливо улыбнулась и, поправив прическу, вышла из комнаты. Когда дверь за ее спиной закрылась, вежливая улыбка сползла с лица Сакстона. Холгер вопросительно посмотрел на шефа, не понимая, что делала у него эта женщина и почему тот так странно разговаривал с ней, предлагая какой-то чек. Уиллис поймал его взгляд и, тяжело вздохнув, пошел к столику бара, стоящего у стены, где налил себе стакан воды и залпом его выпил.

— Мой дорогой мальчик, — неожиданно спокойно сказал Сакстон, — все, что мы должны сделать, так это поставить на место эту невоспитанную сучку.

Он медленно опустил стакан на стол. По выражению лица шефа Холгер понял, что с этой маленькой секретаршей можно больше не церемониться. Ассистент понимающе кивнул и улыбнулся.

— Я прослежу за всем лично, — он направился к двери.

— Когда освободишься, — остановил его Сакстон, — поезжай в полицейское управление и сообщи о дорожном происшествии. Хотя нет, лучше позвони из автомата.

— О’кей, — кивнул Холгер и вышел.

Кертис опустился на песок под кустом недалеко от дороги, ведущей к центральным воротам лаборатории. Джек, уже давно лежащий на земле и наблюдающий за суетившимися за забором людьми, даже не пошевелился.

— Ну как? — поинтересовался Кертис, срывая с веточки лист и засовывая его черенком в рот.

— Приехала женщина, — нехотя доложил Джек, — на черном «ягуаре». Красивая.

— Интересно, — равнодушно сказал Керт.

— Вот она, — встрепенулся Джек, — села в свою машину.

«Ягуар» тронулся с места и, мигнув фарами, подкатил к домику перед воротами, из которого вышел охранник, держащий в руках автоматическую винтовку.

Кертис узнал машину. Это был автомобиль секретаря министра, который он видел в тот день, когда Шон ходил в министерство.

— Это секретарь министра, — произнес он, пытаясь получше рассмотреть лицо женщины, садящей за рулем. — Интересно, что она тут делает?

Джек приподнялся на локтях и вопросительно посмотрел на Джексона, который вдруг поднялся и скомандовал:

— Ладно, нечего тут валяться. Пойдем, вернемся к грузовику. Надо заглянуть еще разок через забор. Чувствую я, что скоро произойдут веселенькие события…

Охранник перебросил винтовку из руки в руку и, зажав пластиковый приклад под мышкой, подошел к черному «ягуару» секретаря. Элен приветливо улыбнулась ему и, опустив стекло дверцы, протянула пропуск. Сержант взял бумажку, сравнил фотографию на ней с лицом сидевшей в машине женщины и, удостоверившись в сходстве, козырнул и вернул пропуск мисс Хьюик.

— Спасибо, мадемуазель, все в порядке.

— Я могу ехать? — Элен взмахнула пушистыми ресницами.

— Конечно, — охранник отошел от автомобиля.

Железные ворота загудели электрическими моторами и поехали в стороны, открывая дорогу. Женщина положила пропуск на панель перед рулевым колесом, и тут ее взгляд остановился на зеркальце заднего вида. В двадцати ярдах от ее машины стоял на Дороге темно-фиолетовый «ауди».

«Наверное, еще кто-то уезжает», — подумала она и нажала педаль газа.

«Ягуар» взвыл мощным двигателем и, выбросив из-под колес мелкие камешки, понесся по дороге в сторону порта. «Ауди» тронулся следом, держась на небольшом расстоянии.

Холгер, сидевший за рулем, нервно всматривался в маячащую на шоссе машину, перебирающуюся с одной стороны дороги на другую.

— Чертова кукла, — поделился он впечатлениями с сидевшим рядом парнем-ниндзя.

Тот согласно кивнул, но ничего не сказал. Свернув с шоссе, «ягуар», взвизгнув на повороте тормозами, поехал по узкой грязной улице, скользя между высокими коробками обшарпанных домов, где не было ни души и только ветер гнал по пустынным тротуарам легкий бумажный мусор.

Холгер ехал следом, никак не заботясь о том, что Может быть замечен мисс Хыоик. Черный автомобиль начал набирать скорость. Промчавшись еще пару кварталов, он, визжа тормозами, свернул в переулок. Поворот был настолько резким, что ма шина чуть не прошлась бортом по стене дома

— Дьявол… — прохрипел Холгер и изо всех сил вцепился в руль.

Не снижая скорости, он развернул машину, стараясь вписаться в крутой вираж. Колеса натужно завизжали, размазывая горячую резину по булыжнику мостовой, и, не удержавшись, автомобиль стал разворачиваться, неумолимо приближаясь к стене дома. Холгер успел только провернуть руль и нажать до упора педаль тормоза, пытаясь вывести машину из неудержимого скольжения юзом, но это не спасло темно-фиолетовый автомобиль. Его капот со скрежетом проволокло по кирпичу стены. Машину встряхнуло, впечатывая пассажиров в кресла, и двигатель заглох.

— Черт, — зашипел Холгер, лихорадочно проворачивая ключ зажигания в замке.

Мотор закашлялся и, подчиняясь взбешенному человеку, завелся. Быстро развернув машину, Холгер погнал ее дальше по улице, нагоняя изрядно удалившийся «ягуар».

После подобных трюков ассистент Уиллиса церемониться больше не собирался. Держа ногу на педали газа, Холгер переключил скорость на коробке передач в четвертое положение и, когда его машина догнала преследуемый автомобиль, сделал последний бросок. Нос «ауди» с силой впечатался в высокий бампер «ягуара».

Элен влипла в руль, больно ударившись грудью. «Ягуар» тряхнуло и бросило в сторону, к стене дома. Новый толчок в спину заставил женщину крепко вцепиться в руль и, выпрямив руки, вжаться в сиденье.

Холгер повторил маневр и собрался было прижать машину секретаря к стене дома, но в этот момент роли переменились. Элен бросила автомобиль в противоположную от стены сторону и, выехав на середину дороги, резко нажала на тормоз.

Изуродованный ударом передний бампер ее преследователя отлетел, скользя по тротуару.

Холгера отбросило на спинку сиденья, и он чуть не выпустил из рук руль. Этот инцидент совершенно вывел его из равновесия. Бешено сверкая глазами и закусив нижнюю губу, он ударил ногой по педали газа, снова протаранив ускользающий черный «ягуар».

Но тут секретарь министра заметила, что улица, по которой она с сумасшедшей скоростью гнала свою машину, впереди неожиданно заканчивается странным тупиком. Очевидно, эта дорога служила подъездом к железнодорожному полотну и по ней подходили грузовики для погрузки. Элен четко различала железнодорожный путь и высокий кирпичный забор. Она сразу поняла, что выбора у нее не остается и придется ехать по рельсам.

Но подъехав ближе к роковой точке, мисс Хьюик заметила, что есть еще один вариант продолжить бегство от настигающего ее Холгера. Дело в том, что рельсы оказались расположены ближе к забору, чем к ряду складских помещений, вытянувшихся вдоль железной дороги, и между ними вполне мог проехать не только легковой, но даже грузовой автомобиль. Наверное, этот промежуток и служил для того, чтобы к складу, в случае необходимости, могла подойти машина. По асфальта здесь не было — землю просто засыпали щебенкой, между камешками которой кое-где пробивались кустики зеленой травки.

Бросив машину влево, Элен использовала рельсы как вспомогательные полозья и мгновенно развернулась на девяносто градусов, чуть не потеряв оба правых колеса. Не теряя драгоценного времени, она понеслась дальше, вдоль длинного здания железнодорожного склада со многими закрытыми дверями.

Холгер попытался повторить тот же головокружительный трюк, но потерпел фиаско. Вышедший из-под контроля «ауди» протаранил высокую пирамиду бочек, сложенных возле стены между двумя дверьми склада, и, взлетев в воздух ярдов на десять, рухнул на землю. Продолжавший все это время работать мотор заставил автомобиль проехать еще немного, после чего машина, словно не удержавшись на своих четырех колесах, перевернулась на бок.

Сидевшие в автомобиле стремглав бросились наружу. Едва они успели покинуть салон, как из-под капота повалил черный дым и бензобак взорвался. Куски металла и осколки стекла полетели во все стороны, поливая горячим дождем убегающих людей. Взрывной волной их подхватило и раскидало в разные стороны, лишив сознания.

Элен Хыоик заглушила мотор и теперь выглядывала из окна своего «ягуара», наблюдая за катастрофой. На ее лице появилась довольная улыбка. Она подняла руки, поднесла пальцы ко лбу — и роскошная шевелюра упала с ее головы, обнажая тонкую резиновую шапочку. Продолжая все так же улыбаться, женщина сняла и ее, а потом, поддев тонкую полоску на лбу, содрала с лица плотную маску.

Теперь на лежавшие на дороге тела смотрела Ким Ли. Смех душил ее.

— Шеф, — Холгер опустил глаза, — секретарь ушла от меня.

— Что? — Сакстон удивленно прищурился. — Как это ушла?

— Я упустил ее. Разбил машину… Короче, она, наверное, уже у министра.

— Черт, — процедил сквозь зубы Сакстон и взорвался: — Сопляк! Простого поручения выполнить не можешь! Так всегда бывает, когда за важное дело берутся дилетанты… Надо было поручить это начальнику охраны!

— Она бы ничего не сделала тоже, — попытался оправдаться Холгер.

— Помолчал бы ты… — от души посоветовал ему Уиллис. — Ладно. Придется пока послать ей чек, но ты все равно потом с ней разберешься.

— Хорошо, Кобра. Я не виноват. Эта проклятая баба водит машину как заправский гонщик.

— Ладно, — вздохнул Сакстон, — это мелочи.

Он отошел от столика, на котором лежали приготовленные заранее шприцы, и, подмигнув стоящему рядом Холгеру, которого все еще трясло после гонок с «мисс Хыоик», подошел к Шону. Тот сидел на низком стуле, закованный в наручники и ножные кандалы, соединенные между собой тонкой, но чрезвычайно прочной цепью, не позволяющей ему выпрямиться в полный рост или поднять руки.

— Не надо так нервничать, — успокаивающе проговорил Сакстон и ободряюще улыбнулся пленному. — Расслабься и успокойся. Все получится просто прекрасно.

Шон, тяжело дыша, смотрел то на него, то на стоящих на светящихся постаментах людей-манеке-нов.

— Не бойся, приятель, это тоже люди, такие же, как и мы с тобой, — пояснил Уиллис, перехватив взгляд Дэвидсона. — Это первые воины моей армии. Новой армии.

Видя каменные выражения лиц живых статуй, Шон на мгновение представил себя на их месте — И ему, несмотря на все самообладание, сделалось не по себе. Он задергался на стуле, пытаясь освободиться от остатков электрического шока, все еще сковывающего тело. Это ему почти удалось. Шон ухитрился встать на ноги, с трудом удерживая равновесие из-за не позволяющих разогнуть спину оков.

Холгер подскочил к Сакстону, который с удовольствием смотрел на борющегося с собственным телом Шона и улыбался, и подал пистолет-парали-затор. Понаблюдав еще немного, Сакстон подошел к пленнику и нажал на курок.

Небольшая молния проскочила между тонкими усиками, заставляя все мышцы Шона собраться в единый комок и вновь бросая его на низкий стул. Но теперь удар оказался не таким сильным, как раньше (наверное, Сакстон уменьшил мощность), и Шон сознание не потерял. На этот раз лишь отключилось тело. Он попытался пошевелить руками и ногами, но они совершенно не слушались его, превратившись в посторонние предметы, повисшие тяжелым бесполезным грузом на ватном туловище…

— Вот видишь, — заметил Сакстон, улыбаясь, — та к ты гораздо лучше расслабился. Электрический наркоз — прекрасное обезболивающее!

— Что вам все-таки нужно от меня? — прохрипел Шон, с ненавистью глядя на Уиллиса.

— Ничего, — Сакстон развел руками. — Ничего личного. Просто я хочу использовать тебя для некоторых экспериментов. Теперь, когда ты убедился в эффективности этого пистолета, пожалуйста, делай то, что нужно. Мне надоело безостановочно, как в плохом вестерне, палить в тебя. Участие в эксперименте не повредит твоему здоровью, так что беспокоиться нечего.

В лабораторию вошел генерал Андреас. Вид у него был озабоченный.

— А-а-а, — вместо приветствия протянул Сакстон, жестом предлагая генералу подойти к нему. — Мистер Нетерпеливый! — он протянул руку, чтобы поздороваться.

Андреас небрежно пожал ее и непонимающе посмотрел на Шона. Потом он поднял глаза на Кобру, словно хотел что-то спросить у него, но тот уже отвечал на его вопрос.

— Как он вам, генерал, нравится? — Сакстон указал на Шона. — Мне кажется, что этот объект сможет убедить вас. Вы можете подойти поближе и получше рассмотреть его. Из-за плохого характера, его пришлось обезвредить.

Андреас величественно подошел к Шону, устремил на него долгий изучающий взгляд и, рассматривая вздувшиеся мышцы на руках, утвердительно кивнул.

— Да, это именно то, что нужно.

Шон тоже пристально посмотрел на генерала: его прищуренные глаза и тонкие губы показались Дэвидсону странно знакомыми. Конечно, он видел Андреаса не в первый раз. Он хорошо запомнил его грубоватые черты лица по чемпионату, но тогда генерал был в мундире и в очках. Взгляд генерала будил в воспоминаниях нечеткие полупрозрачные образы, рассмотреть которые Шону никак не удавалось. Но зато теперь у Дэвидсона появилась странная уверенность, что этого человека он видел и раньше. Но когда и при каких обстоятельствах? Этого он вспомнить не мог, как ни старался.

Промучившись в попытках вспомнить обстоятельства, при которых он мог встречать генерала Андреаса, Шон трезво рассудил, что вряд ли ему раньше удалось бы видеть главу государства, название которого он даже не слышал до того, как получил приглашение на этот злополучный чемпионат. Поэтому Шон постарался поскорее забыть странные ощущения, возникшие у него, когда он увидел диктатора вблизи.

— Хотите что-нибудь выпить, генерал? — Сакстон указал на бутылки, стоящие на передвижной тележке, которую подкатил к нему ниндзя в голубом кимоно, внезапно появившийся в дверях.

— По такому случаю можно и пропустить по маленькой, — согласился Андреас, оторвав наконец взгляд от Дэвидсона. — Пожалуй, немного виски…

— Возьмите, диктатор, — Сакстон налил в стакан виски и, протянув его гостю, сказал: — Пойдемте присядем, и я расскажу вам о том, как будет проходить наш эксперимент.

Они опустились в стоящие неподалеку кресла.

— Что будет сейчас с ним? — поинтересовался генерал.

— Мы введем ему мой препарат, — начал объяснение хозяин, — подождем. Через шесть часов препарат подействует и я передам его вам.

Посвятив четверть часа виски и подробностям эксперимента, Андреас и Сакстон покинули кресла и подошли к столику, на котором лежали шприцы. Набрав из бутылочки желтоватую жидкость в один из них, Сакстон надел иглу и подошел к Шону, который все так же неподвижно сидел на стуле, глядя на своего мучителя глазами загнанного зверя. Сакстон поднес шприц к бицепсу Дэвидсона и быстро сделал укол.

— Ну вот и все, — Уиллис налил себе виски, добавил напитка генералу, и они вновь вернулись в кресла. — Время пошло.

— И что вы мне посоветуете с ним теперь делать, доктор?

— А какие у вас планы, генерал? — спросил Сакстон, отпивая из стакана.

— Я собирался на несколько дней поехать отдохнуть.

— А куда вы собираетесь?

— Да вот мой личный врач посоветовал предпринять небольшое путешествие по морю. Надеюсь, морской воздух и рыбалка снимут напряжение и усталость. Я, кажется, переутомился.

Прогулки генерала были давно известны Уиллису. Тот больше времени проводил в океане, чем на суше, только изредка приезжая в столицу по неотложным делам и еще для того, чтобы произнести по местному телевидению очередную серию обращений к народу. Поэтому Сакстон понимающе улыбнулся и сказал:

— Ну что ж, здоровье — это главное. Но у меня есть хорошее предложение. Возьмите с собой мистера Дэвидсона. Это будет для вас отличным развлечением во время отдыха.

Андреас сделал большой глоток из своего стакана и, медленно проглотив, весомо произнес:

— Наверное, это будет неплохо.

— Да, но… — протянул неуверенно Холгер, возившийся возле приборного стола.

Казалось, он не прислушивался к разговору, и Шона удивило, что тот так бесцеремонно влез в беседу, не вызвав, однако, у Сакстона возмущения или раздражения. Сакстон лишь спокойно ответил:

— Я понимаю ваши опасения, коллега. Но мы дадим своих людей для охраны. Правда, надеюсь, что охранники не понадобятся, но тогда они просто хорошо отдохнут.

— Согласен, — генерал поднялся с кресла. — Я сейчас отправляюсь на корабль и буду там ждать моего испытуемого, — он кивнул на Шона. — И пришлите все же побольше ваших людей, доктор.

— Все будет о’кей, — улыбнулся ему Сакстон, тоже поднимаясь из кресла.

Джек ходил вокруг «пикапа», заложив руки за спину, и то и дело косился на забор лаборатории, скрытый за низкими кустами. Кертис, усевшись на подножке машины, рисовал носком ботинка на песке какие-то геометрические фигуры. Молчание длилось слишком долго, но в конце концов Джек не выдержал.

— Не знаю, как тебя, — он остановился возле Кертиса и развел руками, — а меня очень волнует судьба Шона!

— Меня тоже, — флегматично кивнул Джексон и, перестав заниматься живописью, поднялся на ноги. — Но давай дадим ему еще немножко времени.

— Бремени? — Джек прищурился, словно впервые видел Керта. — По-моему, времени у него было и так больше, чем нужно. Мы должны что-то немедленно предпринять!

— Ты знаешь, — немного помолчав, произнес его собеседник, — твои рассуждения мне начинают все больше и больше нравиться…

— Время уходит для вашего друга. Вы не можете больше тратить его здесь, — услышали они голос позади себя.

Джек и Кертис резко развернулись. Из-за кабины «пикапа» на них смотрела маленькая женщина с широкоскулым азиатским лицом. Одета она была в черный облегающий комбинезон, подпоясанный странным поясом, и Кертис с легкостью узнал в подвешенных на нем предметах разнообразное мелкое оружие, обычно используемое ниндзя. Любой несведущий в подобных делах человек принял бы, наверное, эти необыкновенные железки за экстравагантное украшение.

— А ты кто такая? — спросил Керт, не понимая, как эта особа смогла найти их и тем более — подойти к машине незамеченной.

— Я — единственная, кто может вам помочь, — произнесла таинственная незнакомка, снимая с головы капюшон, скрывающий ее длинные волосы.

Кертис удивленно поднял брови, не понимая, как эта хрупкая на вид женщина сможет им помочь.

— Хорошо, — он кивнул. — Давай объясняй.

— Ваш друг сейчас в лаборатории, — произнесла она.

— Это мы знаем, — не услышав ничего нового для себя, вздохнул Джек.

— Он схвачен.

— Об этом мы тоже догадались.

— Он сейчас в руках человека по прозвищу Кобра. Над ним будут производиться эксперименты. Это опасно, и этого нельзя допустить.

— Вот это уже интересный факт, — заметил Кертис, подходя поближе к незнакомке.

— К сожалению, — продолжала она, — мои ученики больше не преданы мне, и теперь мне нужна ваша помощь.

— Господи! — воскликнул Джексон, поднимая к небу глаза, и, словно не дождавшись оттуда ответа, вновь посмотрел на пришелицу. — А ты кто все-таки?

— Меня зовут Ким Ли. Я работала на Кобру, занимаясь охраной его лаборатории. Он хорошо платил, и у меня здесь была своя школа ниндзюцу.

— Вот оно как! — восхищенно воскликнул Джек.

Но суровый взгляд Кертиса охладил его.

— А почему мы должны тебе верить? — сурово спросил тот. — Ниндзя всегда были первоклассными шпионами. Может, ты хочешь заманить нас в ловушку, и твои мальчики хлопнут нас как мух, а?

— Может быть, — согласилась Ким Ли, — а может быть, и нет. Сейчас я не смогу доказать вам правдивость своих слов, но это только сейчас — и поэтому я прошу верить мне. У вас все равно кет другого выхода. Вы тут сидите и теряете время, когда надо действовать.

— Ну вот! — Джексон хлопнул себя ладонями по ляжкам. — Опять среди нас ниндзя! А ведь сколько лет назад я твердо решил бросить заниматься такими делами! — сокрушенно сказал он.

Ким Ли помолчала, кока Кертис не выговорился, и сказала:

— При помощи вашего друга Кобра хочет доказать генералу Андреасу, насколько силен его препарат.

— Препарат? — удивленно спросил Джек. — Что это за лекарство?

— Это не лекарство, — серьезно ответила женщина. — Это страшная вакцина, делающая из человека запрограммированного убийцу. Она изменяет память и сознание. Но срок действия вакцины ограничен. Она позволяет особым образом внести изменения в память, а потом, когда ее действие проходит, изменения остаются и их можно удалить, только еще раз введя вакцину. Препарат способен изменить человека так, что он станет практически неуязвимым, в нем может пробудиться страшная сила, а это будет очень опасно…

— Так, — Кертис поморщился, с трудом осознавая, в какую серьезную переделку попал Шон. — Давай я кое-что уточню. Значит, Кобра хочет этого зомби продать генералу Андреасу?

— Нет, — Ким Ли покачала головой. — Но не это важно. Кобра поддерживает контакты со многими террористическими группировками по всему миру, и все они готовы платить огромные деньги, чтобы получить подобных солдат.

— Широко живет этот парень! — прокомментировал Кертис. — На мой взгляд, это пахнет убийствами на продажу.

— А на мой взгляд, это пахнет очень дурными новостями, — заметила Ким Ли.

— Почему? — удивленно спросил Джек.

— Потому что Дэвидсон ему необходим как надсмотрщик за этими зомби, которых Кобра собрался продавать. То есть его превратят в еще более сильного бойца, чем они все вместе взятые. А он — ниндзя и запросто может выйти из-под контроля. Вы понимаете, чем это грозит? За ним придется начать охоту как за бешеной собакой.

— Прямо как в фильме! — восхищенно произнес Джек, не придавая особого значения тому, что сказала Ким Ли. — Злодей-ученый, сумасшедший убийца…

— Это не шутки, — серьезно сказала Ким Ли. — Вы зря недооцениваете его. Поймите, что Кобре не для забавы нужны эти люди. Не зря его прозвали Кобра!

Джексон вернулся к «пикапу» и, открыв дверцу, указал Ким Ли, чтобы та садилась в машину. Джек вопросительно посмотрел на него.

— Ты знаешь, младшенький, — мечтательно произнес Кертис, — на мой взгляд, теперь пришло время помочь Шону Дэвидсону.

— Я тоже так думаю, — радостно кивнул тот, предвкушая новые приключения. — Пора надрать кое-кому задницы!

Джек прыгнул в машину. Кертис сел за руль и спросил у новой знакомой:

— Куда мы теперь направимся, раз у нас такие дела?

— Сейчас мы поедем на пристань… — ответила она.

— В порт?

— Да, — Ким Ли кивнула. — Я не знаю всех тонкостей, но Шона собираются посадить на корабль, где его будут охранять ниндзя. Это именно те ребята, на которых я теперь не могу положиться.

— Черт! — Джексон поморщился. — Какого дьявола его повезут на корабль?

— Не имею представления. Мне удалось узнать только это.

— Странно все это выглядит, — произнес Джексон, но все же нажал на педаль газа.

Машина тронулась с места, а молчавший до сих пор Джек сказал с сомнением:

— Керти, ты знаешь, я почему-то не верю этой женщине. Что-то тут не так. Неужели ты не видишь? Лаборатория, теперь корабль… Все это похоже на хорошую ловушку. Только вот для кого, как ты думаешь? Мне кажется, что для нас.

— Я понимаю тебя, — кивнула Ким Ли и улыбнулась. — Чтобы у вас не было никаких сомнений, я пойду первая, и вы убедитесь, что я вас не обманываю.

— У нас нет выбора, приятель, — разделяя опасения Джека, проговорил Кертис. — Поэтому нам придется по уши влезть в это дерьмо и встретиться с плохими парнями лицом к лицу.

«Пикап» остановился возле невысоких одноэтажных строений, за которыми располагалась пристань. Все трое вышли из автомобиля и принялись настороженно осматриваться по сторонам.

— Туда, — взмахнула рукой Ким Ли.

Они прошли вдоль стен домиков и остановились, выглядывая из-за последнего. Возле непривычно пустого причала — сейчас здесь не толпились люди и не громоздились горы ящиков и контейнеров, — стояло старенькое военное сторожевое судно, переоборудованное в прогулочный катер. Его перекрасили в белый цвет, а с палубы и надстроек сняли все тяжелые пулеметы и пушки.

Некогда грозный корабль, служивший для защиты границ, теперь использовался Андреасом в качестве личной яхты, на которой он совершал поездки на рыбалку.

Возле трапа стояли два ниндзя, одетые в синюю спецодежду.

— Неплохая посудина у генерала, — отметил Джек, любуясь красивой формой корабля.

— Только староват, — ответил ему Кертис, знавший толк в военной технике. — Смотрите-ка, сюда направляются гости, — он указал на большой черный лимузин, выезжающий из-за угла на пристань.

Медленно проследовав по бетону набережной, он остановился возле трапа. Дверцы машины распахнулись, и сначала из салона вышли два ниндзя. Затем они: с особой предупредительностью помогли выйти из автомобиля с трудом державшегося на ногах Шоку. Его руки болтались, как плети, а голова безжизненно упала на грудь. Поддерживая под мышки Дэвидсона, ниндзя повели его по трапу.

— Прекрасно, — прошептала Ким Ли, — его только что привезли. Видите?

Джек тоже выглянул из-за угла и тоже увидел висящее на руках двух дюжих проводников обмякшее тело Шона.

— Господи, что они с ним сделали? Он еле идет! — спрятавшись снова в укрытие, он пристально посмотрел на спутницу. — Куда они его ведут?

— Я уже говорила вам об этом.

— Сразу видно, — ехидно заметил Кертис, — что этот парень в то бую минуту может стать очень опасным.

— Это действительно так, — возразила ему Ким Ли.

— Пока что все это действительно очень опасно, но только не для нас, а для Шона. Видимо, у него возникли большие проблемы!

— Раз так, то я пойду туда, — решительно произнес Джек и уже было собрался выйти из укрытия.

— Подожди, — Кертис успел удержать его за руку, — у Кобры очень плохая репутация и очень хорошие помощники.

— Но среди нас есть ниндзя, — заметил Джек, значит, нам нечего бояться.

— Именно это я и хочу сказать, — Кертис кивнул. — Давай, ниндзя, вперед! А мы будем рядом.

Ким Ли обогнула ряд строений, прилегавших к пристани, и медленно прошла мимо машины, доставившей на корабль Шона. Она остановилась у входа на трап прямо перед охранниками. Ниндзя узнали ее и без малейших возражений пропустили на судно.

Женщина поднялась на несколько ступенек по сходням и, оказавшись за спиной стражников, бесшумно развернулась к ним. Подтянувшись на руках и держась за металлические поручни, она двумя ногами нанесла мощный удар, пришедшийся как раз в затылки охранников. Мгновенно потеряв сознание, парни растянулись на бетоне причала.

Наблюдавший эту сцену водитель машины засуетился в салоне, раздумывая, что же предпринять. Когда же он сообразил, что надо как минимум включить клаксон, и уже потянулся для этого к приборной доске, Кертис, подкравшийся сзади, просунул в открытое окно дверцы руку. Ухватив шофера за шею мертвой хваткой, он с силой дернул захват на себя, ломая несчастному позвоночник. Водитель даже не успел понять, что произошло.

Увидев такую ловкую работу, Ким Ли слабо кивнула и пошла вверх по трапу. Кертис и Джек последовали за ней. По дороге ниндзя быстро накинула на голову капюшон комбинезона и надела маску с узкими прорезями для глаз.

Поднявшись на борт, они пошли вдоль переборки, по направлению к корме, разыскивая вход во внутренние помещения. Внезапно из неожиданно открывшегося перед ними люка вышел ниндзя. Повстречав посторонних, он издал громкий боевой клич, встал в стойку и приготовился к бою.

Через мгновение с мостика, перепрыгнув через перила, к нему присоединился еще один воин в синем кимоно, а потом еще. Наверное, они услышали вопль товарища и поспешили узнать, в чем дело.

Один из них набросился на оказавшегося поблизости Джека. Мощным ударом ноги ниндзя повалил юношу на палубу и, навалившись сверху, вцепился ему в горло. Джек в последний момент успел вывернуться и, нанеся сопернику прямой удар в челюсть, сбросил его с себя.

Кертис, не теряя понапрасну времени, занялся вторым. В руках ниндзя держал большой металлический крюк, которым он отчаянно размахивал, пытаясь задеть легко уворачивающегося от его смертоносных бросков Джексона. После третьей неудав-шейся атаки крюк зацепился за поручень, прикрепленный вдоль переборки и помогавший в шторм передвижению экипажа по судну.

Не выпускающий оружия из рук, ниндзя на миг оказался открытым для ударов Кертиса — и его тяжелый армейский ботинок впечатался в грудь противника. Ниндзя охнул и, согнувшись, опустился на колени. Ударом локтя в шею Кертис добил неприятеля и бросился на подмогу даме.

Но здесь его помощь не потребовалась. Ким Ли парой обманных движений заставила своего противника поднять руки в защитном верхнем блоке и тут же нанесла ему сокрушительный удар в низ живота. Расправившись таким образом с одним, женщина-ниндзя тут же принялась за другого, очень кстати подоспевшего охранника. Он, очевидно, появился, услышав шум, из ближайшего люка, расположенного как раз между Кертисом и Ким Ли. Оценив возможности огромного разъяренного Джексона, ниндзя погнался за убегающей к корме хрупкой фигуркой, схватив по дороге со стены багор.

Но, оказавшись на открытом пространстве кормы, эта обманчиво хрупкая фигурка ловко уворачивалась от грозных атак, постепенно приближаясь к сопернику, пока не оказалась на достаточно близком от него расстоянии, где уже невозможно было нанести удар острием бахра. Перехватив шест, Ким Ли с силой, которую трудно было даже предполагать в такой маленькой женщине, развернула его наконечником вниз, глубоко вонзив острый крюк в доски пола. Затем она провела серию коротких ударов руками — столь быструю, что удары будто слились в один. Ниндзя пытался вырвать свое оружие из досок и не успел позаботиться о защите. Он растянулся на полу мертвым или, во всяком случае, надолго выведенным из строя.

За спиной Ким Ли возник еще один противник. Вращая перед собой ниндзя-то, он мелкими приставными шагами приближался к ней. Отступив на шаг, Ким Ли выдернула из палубы багор и, точным движением развернув древко, всадила острие в голову противника. Ниндзя успел все же перерубить рукоять багра, но поздно. Ужас застыл в его глазах. Выронив меч и истекая кровью, расползающейся по синему башлыку черным пятном, он медленно осел на палубу.

Закончив поединок, Ким Ли оглянулась и увидела, как Кертис и Джек, орудуя руками и ногами, отбиваются от наседавших на них со всех сторон синих ниндзя. Работа эта оказалась не из легких.

Тело Джексона блестело на солнце, как полированное черное дерево. Он дрался с ниндзя, держащим за рукоятку кусарикаму. Проведя серию ударов в корпус и нырнув под метавшийся перед ним серп, Кертис оказался за спиной своего противника и, прежде, чем тот что-либо сообразил, перехватил руку с занесенным над головой оружием. Рванув ее на себя, Кертис вывихнул плечо ниндзя. От неожиданности и боли тот выпустил из рук боевой серп и потерял равновесие. Воспользовавшись этим, Джексон поставил колено под локоть летящего на пол ниндзя. Захрустела ломающаяся кость, и поврежденная рука, неестественно изогнувшись, повисла безжизненной плетью.

Поверженный противник, скуля, свалился на палубу. Завершая расправу, Кертис опустился на одно колено и, подняв ниндзя на руки, словно ребенка, резко опустил его спиной на свою ногу. Позвоночник отчетливо хрустнул, и ниндзя стих. Отбросив обмякшее тело, Кертис увидел, что «младшенький» находится в затруднительном положении.

За него принялись сразу двое. Один из них заломил руки Джека за спину, прижимая его к своей груди, а другой тем временем добросовестно колотил его, словно боксерскую грушу на тренировках, нанося красивые, будто скопированные с картинки учебника, удары.

Ниндзя были так увлечены своим занятием, что даже не заметили, как к ним подошел Кертис. Набрав полную грудь воздуха, Джексон заорал во всю глотку:

— А ну отпусти ребенка!!!

Ниндзя замерли. Бивший Джека парень, так и не завершив удар рукой, развернулся на голос и испуганно посмотрел на Кертиса: эффект запугивания на этот раз был применен по всем правилам.

Секундного замешательства оказалось вполне достаточно, чтобы Кертис опустил свой огромный, как кузнечный молот, кулак на голову ближайшего ниндзя, который, глухо охнув, отлетел в сторону. Державший Джека замер, не зная, что ему предпринять: то ли добить мальчишку, которого он держал в объятиях, то ли заняться подоспевшим на помощь Кертисом.

Возникшей заминкой воспользовался Джек. Он выдернул из захвата зажатые руки и с разворота локтем нанес оглушительный удар в ухо ниндзя. Теряя ориентацию в пространстве, тот попятился назад, но уйти от кулака Джексона ему не удалось. Прямое попадание черной кувалды в лоб заставило его прилипнуть к металлу переборки и без памяти сползти на пол.

— Спасибо, Керт, — улыбнулся Джек, переводя дух.

— Шефская помощь — святое дело, — солидно ответил Кертис и, увидев перед собой новую партию синих воинов, яростно взревел.

Но тут позади ниндзя появилась Ким Ли. Она отстегнула от пояса два коротких дротика и, вложив их между средним и указательным пальцами, резко выбросила вперед руки. Метательные стрелки вонзились в шеи охранников, очевидно задев какие-то жизненно важные точки, потому что те рухнули как подкошенные. Но подкрепление все прибывало и прибывало…

С капитанского мостика на Кертиса прыгнул очередной охранник, но Джексон успел заметить его, еще когда тот перескакивал через перила. Схватка длилась не более секунды — если, конечно, мгновенное уничтожение врага можно назвать схваткой.

Перехватив нападавшего в воздухе, Кертис схватил его за ноги и, развернув, в который уже раз за сегодня подставил свое колено под бедро падающего сверху человека. И когда тот, с переломленной ногой, рухнул на палубу, Джексон мгновенно ухватил его за ворот и перебросил через перила на бетон пристани, где ниндзя уже остался лежать неподвижно.

…Когда уже не с кем стало драться, трое посетителей генеральской яхты собрались наконец-то вместе и пошли по усеянной поверженными противниками палубе, обходя кругом рубку. Они двигались медленно, бесшумно, пока перед самым носом Ким Ли, шедшей впереди, не появилась новая преграда в лице очередного синего ниндзя.

Женщина быстрым как молния движением ноги разбила ему шею и вытолкнула за борт в воду. Кертис, видевший эту, как по нотам разыгранную, сцену уважительно покачал головой.

— Неплохо, ниндзя-малышка, — одобрительно сказал он.

— Нам надо спешить, — ледяным тоном произнесла она, открывая дверь-люк, ведущую во внутренние помещения корабля.

Спустившись вниз по длинной лестнице, они занялись осмотром коридоров и кают, где мог находиться Шон. Ким Ли уже бывала на этом судне несколько раз вместе с Сакстоном и хорошо знала его планировку и привычки команды.

Подойдя к двери с табличкой «Добро пожаловать», она легко нажала на ручку замка и открыла дверь. Вдоль стены с маленькими иллюминаторами бесконечно тянулся массивный мягкий диван, покрытый накидкой, раскрашенной как шкура зебры. На диване, облокотившись о стену, полулежал Шон. Голова его была запрокинута назад, глаза закрыты, а руки и ноги безжизненными плетями вытянулись на подушках. Через широко раскрытый рот он с трудом втягивал в легкие воздух и с шумом выдыхал его. Больше никого в этой каюте не было.

— Быстрее, — прошептала Ким Ли, пропуская вперед Кертиса и Джека.

Услышав шаги, Шон приподнял голову и открыл глаза. Увидев друзей, он удивленно прохрипел, пытаясь улыбнуться:

— Ребята, откуда вы?

— Не время объяснять, — ответил Кертис, подходя к беспомощному Шону и проверяя, все ли с ним в порядке. — Нам надо побыстрее уйти отсюда, парень.

Удостоверившись, что у Шона ничего не поломано и все в норме, он вместе с Джеком взял Дэвидсона под руки и попытался поднять с дивана.

Но тут за их спиной раздался характерный щелчок, который Кертис не перепутал бы ни с одним другим звуком на свете. Это кто-то невидимый передернул затвор автоматического оружия. Поэтому бывший рейнджер замер, не решаясь пошевелиться.

— Обстоятельства сложились так, что у вас будет много времени, чтобы все объяснить, — раздался хриплый голос, показавшийся Керту и Джеку знакомым.

— Кто это? — спросил Кертис у Ким Ли, подняв голову.

— Это генерал Андреас, — пояснила она.

— Заткни свой рот, — гаркнул владелец судна, поводя стволом автомата, который сжимал в руках. — Отойдите от него, быстро!

Его палец дрожал на спусковом крючке. Кертис отошел в сторону, поняв, что этот человек слов на ветер бросать не станет и выстрелит в любую секунду.

И вновь Шону показался давно знакомым голос генерала. Он бросил косой взгляд на Андреаса, а тот, держа на мушке непрошенных гостей, прошипел сквозь зубы:

— Твоим друзьям не повезло сегодня. Ты мне нужен, парень, и нужен гораздо больше, чем им.

— Значит, я нужен тебе? — тихо спросил Шон и, бешеным напряжением воли собрав все силы, поднялся с дивана.

Кертис сделал движение в его сторону, чтобы помочь нетвердо стоящему на ногах другу, но Дэвидсон остановил его жестом и, задыхаясь, произнес:

— Не нужно. Все в порядке.

— Верно, — согласился Андреас, — не нужно никаких неожиданных движений.

Ствол автомата дрожал в руке генерала, перепрыгивая то на Кертиса, то на Джека, то на Шона, то на Ким Ли. Шон вздрогнул. Нет, он не боялся смерти, но вдруг у него возникло болезненное чувство беспомощности одинокого, беззащитного человека перед человеком вооруженным, перед холодной целеустремленностью вороненого ствола автомата — чувство сродни старому и давным-давно излеченному комплексу неполноценности…

Это неприятное ощущение вызвало в памяти цепочку смутных детских воспоминаний, никогда до сих пор не тревоживших Шона. Перед глазами потянулись бесконечные коридоры здания, похожие на складки огромного каменного мешка, хоровод бесконечных дверей, яркие огни на белом потолке…

Холодный пот проступил на спине Шона, пропитывая футболку. Единственное, чего ему вдруг отчаянно захотелось, так это чтобы черное всевидящее око нарезного ствола перестало разыскивать свою очередную жертву, которой, как чувствовал Дэвидсон, обязательно должен был стать близкий ему человек.

И вдруг неуклюжесть сонного тела пропала и Шон словно со стороны увидел, ках он сам, не чувствуя собственных ловких и точных движений, ударил ногой по руке, держащей автомат. От неожиданности генерал Андреас попятился назад, прижимаясь к переборке. Он никак не ожидал, что сопротивление окажет полупарализованный испытуемый. А тем временем Шон подхватил на лету выбитое из рук генерала оружие и, почти обессилев, упал на колени, что есть силы нажимая на спусковой крючок.

Сноп пламени рвался из ствола. По покрытию пола веселым дождиком сыпались отстрелянные гильзы, а пули все били и били в генерала Андреаса, разнося в клочья его дорогой пиджак. Шону казалось, что он стреляет год, два, а может быть, даже всю жизнь. Но вот закончились патроны, а он все еще стоял над расплескавшимся по полу багровыми клочьями телом и давил на курок…

Неожиданно перед глазами Дэвидсона всплыло лицо лысого человека с усами, и Шон понял, почему ему казались такими знакомыми глаза и голос генерала Андреаса. Ни пластическая операция, ни годы, ни пост главы государства не смогли изменить выражения его глаз и звериной ярости его голоса. Это был он, тот самый, который когда-то убил отца Шона.

— Сам нарвался, — прошептал Шон фразу генерала, которую запомнил навсегда.

И вдруг силы покинули Дэвидсона, автомат выпал из его рук, а телу вернулись избитость и неповоротливость — следствие электрического наркоза. Кертис и Джек бросились к нему и, подхватив под руки, посадили на диван.

— Куда мы теперь пойдем? — немного отдышавшись, спросил у друзей Шон.

— Если я правильно понимаю, — ответил Кертис, — то тебе необходимо вовремя принять противоядие. Так? — он повернулся к Ким Ли.

— Да, но для этого нам надо пойти в лабораторию.

Кертис поднял Шона на ноги и попробовал помочь ему сделать несколько шагов по направлению к двери.

— Ну как, — спросил он у Шона, — ты сможешь идти самостоятельно?

Шон постарался удержаться на ногах, но пошатнулся и схватился рукой за переборку. Он отдышался и сказал:

— Да, я, конечно, пойду в лабораторию. Но сначала мы должны освободить Изумо.

— Шон! — многозначительно сказала Ким Ли и, подойдя к нему вплотную, остановилась.

Она сложила руки перед его грудью в замысловатой малоизвестной мудре и смотрела прямо в его глаза. Дэвидсон ощутил, как теплая ласковая волна окутывает его измученное тело. Он закрыл глаза и вдохнул полной грудью — впервые с той проклятой минуты, когда возле лифта его оглушил электрический разряд. Шум в голове постепенно стих, мышцам возвращалась их прежняя эластичность и сила. И через несколько минут Шону стало настолько лучше, что он смог двигаться так же, как и раньше.

Шон открыл глаза и вновь на долю секунды увидел перед собой глаза Учителя, после чего у него с глаз словно упала пелена, открывая то, что он должен был понять уже давно. Таинственная женщина в черной непроницаемой маске молча стояла перед ним, изредка меняя положение пальцев в мудрах, и водила сложенными руками из стороны в сторону.

— Ты знаешь ниндзюцу? — уже ровным голосом проговорил Шон.

Ким Ли кивнула, продолжая совершать движения руками.

— Да. Я — сэнсей.

— Теперь мне все ясно. Изумо — это ты…

— Да, — Ким Ли кивнула. — Я была в роли твоего Учителя. Я думала, что я правильно поступаю, но все изменилось, когда мне стало известно, что замышляет Кобра. Поэтому мне пришлось вынужденно участвовать в захвате ученика Изумо.

Ока подняла руки, сняла капюшон и маску и поклонилась Шону. Он также ответил ей легким поклоном. Теперь, когда он увидел ее лицо, Дэвидсон узнал женщину, которая приходила к нему в камеру, когда он находился в лаборатории.

Стоящий возле дверей Кертис покашлял и громко скомандовал:

— Ребята, давайте отложим китайские церемонии на потом! А сейчас нам надо действовать, и действовать быстро.

Шон раздвинул ветви низкорослых пальм, сбившихся в тесный кружок неподалеку от главных ворот лаборатории. В бархатной тишине теплой ночи лаборатория Ист-Бей сверкала огнями, как рождественская елка. Здесь-то и спрятались Шон и Джек в ожидании своих партнеров, которые отправились добывать черный министерский «ягуар» и

форму водителя для осуществления хитроумного плана.

Разобравшись в хитросплетениях всего происшедшего, юный Декстер никак не мог прийти в себя и безудержно восторгался талантами новой приятельницы.

— Все-таки я никак не пойму, — восхищенно говорил он Шону, — как она может так изображать других людей?

— Иншушицу, — вполголоса произнес Шон, — искусство перевоплощения. Это часть образования ниндзя, и настоящие мастера должны владеть им в совершенстве.

— Здорово!

Внезапно Шон почувствовал странную боль во всем теле. Закружилась голова, и к горлу тяжелым комом подступила тошнота. Побледнев, Дэвидсон качнулся, но, стараясь не раскисать, попытался взять свой организм под контроль.

Джек, заметив, что с другом что-то неладно, обеспокоенно спросил:

— Шон, что случилось?

Дэвидсон поднял голову, с трудом борясь с болью в груди, и сказал:

— Послушай, то, что я тебе сейчас скажу, очень важно. Если нам не удастся достать эту вакцину вовремя, то вам придется убить меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Если эта вакцина, которой меня накачал Кобра, сработает, то последствия могут оказаться… Как бы это сказать…

— Не сработает, — перебил его Джек. — Все будет хорошо.

— А если сработает, — настойчиво повторил Шон, — то я могу потерять контроль над собой. И тогда вам придется меня убить. Тебе или Джексону. Вы должны будете это сделать. Не пытайтесь ничего исправить, не пытайтесь помочь мне. Это будет очень опасно.

— Но… — попытался еще раз возразить Джек.

Шон дружески пожал руку Джексону, пристально глядя ему в глаза.

— Ты понял? — твердо произнес Шок, и Джек отчетливо осознал, что возражения бесполезны, и от того, что может произойти, никуда не деться. — Ты знаешь, с чем мы столкнулись. Ты даешь мне слово?

— Да, я даю тебе слово, что сделаю все, как нужно, — торжественно, как перед алтарем, сказал Джек.

— Хорошо, — Дэвидсон улыбнулся. — А сейчас пойдем. Нам надо встретить Кертиса.

Они пробрались к дороге и здесь, на обочине, сели на землю, держа над головой заранее сорванные ветки, так что проезжающие в автомобилях спокойно приняли бы их за небольшой куст. Впрочем, такая мера предосторожности на этом пустынном шоссе оказалась излишней: до того времени, когда к ним подъехал черный «ягуар», мимо не проехала ни одна машина.

Вскоре ровный гул двигателя разрезал ночную тишину и два белых пятна фар возникли из-за поворота. Машина подъехала к обочине, как раз туда, где сидели Джо и Шон.

— Пора, — прошептал Дэвидсон.

Они подбежали к «ягуару». Шон открыл дверцу заднего сиденья и, быстро проскочив в салон, перевел дыхание. Джек опустился рядом.

— Привет, ребята, — веселым голосом произнес Кертис, не поворачивая к ним головы.

Он был одет в форму обслуживающего персонала посольства. Рядом с ним сидела Ким Ли, теперь — точная копия мисс Хыоик. Джек посмотрел на нее с опаской, все еще не веря, что такого сходства можно достичь простым переодеванием и наложением тонкой маски. У Ким Ли изменилось решительно все: движения, голос, поведение. Она улыбнулась сидящим сзади и голосом Элен сказала:

— Теперь накрывайтесь и сидите тихо-тихо, мальчики. И помните, что ваша задача — это создание большого шума и переполоха. Пусть они поиграют с вами в кошки-мышки.

У Джека от ее спокойного и веселого тона даже мурашки побежали по коже. Но времени оставалось совсем немного, и Шон, дернув за руку своего юного друга, сполз под сиденье, набросив на себя и Джека приготовленные накидки.

Кертис отпустил тормоз и машина медленно покатилась к ярко освещенным воротам лаборатории. К прибывшему «ягуару» тут же вышли трое охранников, держащих наперевес автоматические винтовки.

Шофер «ягуара» опустил стекла передних дверей и, выглянув наружу, приветливо улыбнулся.

— Секретарь министра приехала для того, чтобы встретиться с доктором Сакстоном по срочному делу, — лихо отрапортовал он.

Один из охранников заглянул в автомобиль и, узнав мисс Хьюик, кивнул остальным, жестом показывая, что все в порядке и можно открыть ворота. Решетки разошлись в стороны, пропуская министерскую машину на территорию комплекса. Миновав группу вооруженных людей, автомобиль остановился возле парадного подъезда центрального лабораторного корпуса.

Мисс Хьюик грациозно вышла из машины и подождала, пока к ней подошли двое крепких парней из внешней охраны, чтобы проводить гостью к доктору Сакстону.

— Прошу, мисс Хьюик, — вежливо произнес один из них. — Следуйте за нами. Доктор Сакстон ждет вас.

Как только сопровождающие повели гостью к доктору, к машине подошел ниндзя в светлом кимоно и, наклонившись к Кертису, указал на большую площадку с правой стороны здания:

— Отведи машину на стоянку, приятель. Когда ты понадобишься, тебя вызовут.

— О’кей, — беззаботно кивнул ему в ответ водитель и, заведя мотор, прошептал: — Приготовьтесь, парни, сейчас будем работать.

Выехав на пустую стоянку, он сбросил обороты двигателя, но не заглушил его, остановив машину. Тут же из-под накидки вынырнула голова Шона, который вопросительно уставился на друга.

— Полный порядок, — доложил ему Кертис, снимая форменную фуражку и отбрасывая ее в сторону.

Расстегнув китель, он быстро сбросил с себя сковывающую движения одежду, оставшись в рейнд-жерском жилете, надетом прямо на футболку цвета хаки.

Джек тоже выпрямился и передал Джексону припрятанное заранее оружие: автомат и парочку боевых мечей «Дао». Кертис привычным жестом передернул затвор, загоняя патрон в патронник, и положил мечи и автомат на соседнее кресло.

— Сейчас, как и условились, подъедем к входу с другой стороны здания. Вы пойдете наверх и пошумите там, а я останусь и немного похулиганю внизу. Встретимся там где-нибудь. Уж не заблудимся, — весело сказал Джексон, предвкушая серьезную драку, которую он любил больше всего на свете.

Он улыбнулся и мягко тронул «ягуар» с места.

— Хорошо, — Джек кивнул и сел на сиденье, готовясь к высадке десанта.

Возле второго входа в лабораторный корпус стоял желтый армейский «джип», в котором уютно дремали двое парней из внешней охраны. Увидев незнакомую машину, они поднялись со своих мест и, вскинув автоматы, направили их на «ягуар». Взвыла сирена, очевидно включенная одним из них.

— Начинаем! — воскликнул Кертис и, резко остановив автомобиль в десяти ярдах от «джипа», выскочил наружу, держа перед собой автомат.

Фонтан пламени вырвался из ствола — и лобовое стекло «джипа» осыпалось мелким дождем. Охранники не успели даже ответить на внезапное нападение и упали на месте, перерезанные очередью. Шон и Джек тут же, как по команде, покинули салон машины и бросились к дверям здания.

На шум из соседнего строения выскочили четверо ниндзя, но Кертис вовремя развернулся и направил в их сторону ствол автомата. Очередь срезала бегущих, как косая коса срезает стебли осенней травы. Ниндзя, кувыркаясь, попадали на дорогу.

Возле «джипа» вдруг показался одинокий силуэт в темной форме. Это был настоящий ниндзя — должно быть, один из учеников Ким Ли. Шон успел его рассмотреть лишь в последнюю секунду, когда тот уже успел метнуть в Джека нож. Он инстинктивно оттолкнул Декстера, заставляя отшатнуться, а сам на лету перехватил смертоносную сталь. Прокрутив в пальцах пойманный нож, Дэвидсон метнул его обратно в ниндзя. Все произошло так быстро, что Декстер даже не понял, что происходит. Ниндзя тоже осознал это, лишь когда клинок впился своим железным зубом в его грудь.

К этому времени начались долгожданные, милые сердцу Кертиса события. Лаборатория Ист-Бей загудела, как растревоженный улей. Весь корпус охраны, поднятый по тревоге, готовился атаковать явившихся, невесть откуда, нарушителей, надрывно завыла сирена, а к зданию подбегали все новые и новые люди с автоматами и мечами, на которых проливались целые потоки пуль из автомата Кертиса.

Натешившись вволю, он начал медленно отступать к подъезду здания за уже вбежавшими туда Шоком и Джеком, чтобы устроить там смертельные гонки.

В кабинет Сакстона вбежал перепуганный Холгер. Лицо его лоснилось от пота, а глаза испуганно бегали.

— Что происходит? — удивленно произнес шеф, глядя на своего взъерошенного ассистента.

— Все идет к черту, — выдохнул Холгер, стараясь поскорее восстановить сбившееся дыхание. — Министр не доволен! Все как будто с ума посходили. Этот проклятый американец бежал, генерал убит… В стране вот-вот начнется неизвестно что!

— Убит?! — глаза Сакстона широко раскрылись.

— Да, убит, — подтвердил Холгер. — Его нашли на яхте с полным пуль животом.

— Господи, это просто ужасно, — Сакстон побледнел. — В этом убийстве обвинят нас с тобой. Черт! Вызови Ким Ли.

— Ее нигде нет, — возразил ему Холгер. — И еще. Ниндзя говорят, что это она и еще двое неизвестных помогли бежать этому американцу. Я ведь говорю — дерьмо!

— Итак, она решила восстать против меня! — прошипел Кобра, и зрачки его глаз расширились, как у хищника, заметившего добычу. — Такое у меня случалось и раньше, и я с успехом справлялся с неприятностями. На чьей стороне ее ниндзя?

— Пока что все преданы нам, — отрапортовал Холгер.

Внезапно зазвонивший телефон заставил их вздрогнуть. Сакстон снял трубку и несколько секунд внимательно слушал, после чего сказал:

— Да, я жду ее в кабинете.

Затем он положил трубку и повернулся к Холте-РУ:

— Приготовь ниндзя к работе. Я думаю, что скоро у тебя будет возможность загладить свою вину, — сказал Уиллис, намекая на случай с мисс Хьюик.

— Все будет сделано, шеф, — пробормотал Хольгер и, сорвавшись с места, опрометью бросился из кабинета.

Элен Хьюик вошла в здание центральной лаборатории и поднялась на второй этаж. Здесь она остановилась, делая вид, что ни разу не была в этой части здания. Сопровождающие ее крепкие парни из охраны прошли чуть вперед, указывая дорогу, и стали подниматься по лестнице, ведущей еще выше, на третий этаж, где сейчас в своем кабинете находился Сакстон.

Мисс Хьюик остановилась на первой ступеньке и подождала, пока они поднимутся вверх и дойдут до следующего пролета. Когда охранники поднялись на площадку, пройдя несколько шагов, и остановились, чтобы пропустить вперед секретаря министра, рядом с ними никого не оказалось. Поэтому они удивленно переглянулись и вернулись к лестнице. Там внизу по-прежнему стояла мисс Хьюик. Она таинственно улыбнулась им и пошла вверх по лестнице, кокетливо играя бедрами.

Подойдя к своим ничего не понимающим сопровождающим, она приблизилась вплотную к одному из них с таким видом, как будто захотела вдруг обнять его, а затем метнулась ко второму, который успел только заметить, что его напарник оседает вниз и из его груди торчит рукоятка кинжала. Охранник ничего не успел предпринять по этому поводу, потому что тут же сам упал с перерезанным горлом.

Гостья тем временем развернулась и, бросив через плечо беглый взгляд, направилась вниз по лестнице, туда, где на первом этаже располагалась центральная лаборатория.

Она прошла длинными ярко освещенными коридорами к большой нише, где скрывалась одна из дверей, ведущих в большой лабораторный зал. Тот самый, где на постаментах стояли люди-манекены. У двери замерли два ниндзя.

— Мальчики, сюда можно? — Элен очаровательно улыбнулась и подошла поближе.

— Нельзя, — ответил один из них и, сделав шаг навстречу незнакомое, взял ее за руку.

Резким ударом ребра ладони в кадык женщина надолго вывела этого ниндзя из игры.

Однако второй ниндзя успел зайти к ней за спину и, схватив ее за локти, попытался заломить ей руки. Это не остановило отважную лазутчицу даже на секунду. Пригнувшись, она перебросила нападавшего через себя и двумя ударами ног заставила его замереть на полу.

Быстро осмотрев коридор, мисс Хьюик убедилась в том, что он совершенно пуст. Тогда, не опасаясь охраны, она поправила одежду и прическу и вошла в лабораторию.

Зал спал под покрывалом ночи. Только люди-манекены, как огромные светлячки, тихо сияли нежным светом на своих постаментах, образуя в темноте освещенные оазисы.

Обогнув заставленные химическим оборудованием столы, Элен подошла к низенькому шкафчику, в котором, как она знала, находится интересующий ее сейф. Дверца его была замаскированна в баре. Сняв со стеклянной полки несколько бутылок, взломщица достала из кармана связку хитроумных отмычек. После трех минут манипуляций с ними замок щелкнул и первая металлическая дверца открылась. Простейший цифровой замок второй двери занял не больше времени.

Внутри лежала всего одна большая коробка, обшитая дорогой черной кожей. Вытащив ее из бронированных недр, мисс Хьюик аккуратно раскрыла ее и увидела лежащие на алом бархате, в специальных нишах, ампулы со светлой прозрачной жидкостью. Убедившись, что в сейфе больше ничего нет, Элен быстро закрыла коробку и сунула ее под мышку. Прикрыв обе дверцы сейфа и поставив на прежнее место бутылки, она направилась к выходу из лаборатории. Но в эту секунду за ее спиной раздались шаги.

— Добрый вечер, — услышала она голос Сакстона.

— Здравствуйте, — проговорила Элен, улыбаясь, — я знала, что встречу вас именно здесь.

— Да, да, — закивал Кобра, подходя все ближе и ближе к ней, — но это не просто встреча.

— Конечно, доктор…

Сакстон подошел к ней совсем близко и, выдернув из ее рук футляр с ампулами, отступил на шаг. Лицо его приобретало каменное выражение, становясь страшной маской смерти в слабом бледном свете, исходившем от постаментов.

— В последнее время вы вели себя не очень-то умно, Ким Ли, — резко сказал он.

Элен отвернулась, прикрывая лицо руками. На пластик пола упал парик, тонкая резиновая шапочка, прикрывавшая волосы, и маска. А через секунду уже Ким Ли повернулась к Сакстону.

Она сделала чуть заметное движение к нему. Но Сакстон отлично знал, что перед ним стоит грозный ниндзя, а не обыкновенная женщина, и сделал несколько торопливых шагов назад. Было ясно, что он не станет рисковать и будет держать Ким Ли на безопасном расстоянии от себя, несмотря на то, что она до сих пор не предприняла попыток убить его, хотя и имела для этого все возможности.

— Мне хочется спросить у тебя, Ким Ли, почему ты стала помогать этому американцу? Ведь мы с тобой старые друзья, а он заведомо обречен. Это глупость, — Сакстон улыбнулся.

Она сделала шаг по направлению к Кобре, но тут в темноте лабораторного зала раздался грохот выстрела. Сакстон вздрогнул и обернулся. В дверях стоял Холгер и, вытянув перед собой руки, сжимал пистолет. Ким Ли покачнулась и медленно повернула голову в ту сторону, откуда раздался звук выстрела. Широко раскрытыми глазами она посмотрела на Холгера, пытаясь что-то сказать, но он снова выстрелил. Ким Ли взмахнула руками, словно птица перебитыми крыльями, и, сделав два нетвердых шага на слабеющих ногах, рухнула на пол.

— Жалко, — произнес Сакстон, глядя на труп своего начальника охраны, — а я ведь так и не узнал причины ее предательства.

В этот момент натужно взвыла сирена, словно давая сигнал к началу нового действия этой кровавой трагедии.

— К черту все, док! — Холгер подошел к шефу, пряча пистолет в кобуру под мышкой. — Надо рвать когти. Чует мое сердце, что эта заварушка так просто для нас не кончится.

— Хорошо, — Сакстон решительно кивнул и передал ему коробку с ампулами. — Возьми это с собой и позаботься об оружии. Встретимся возле моей машины. Пошевеливайся. Одна нога здесь, другая в арсенале. А Я Пока поднимусь к себе в кабинет за бумагами!

— Слушаюсь, — ассистент быстро кивнул и бросился к двери, прижимая к груди коробку.

Шон и Джек поднялись на последний этаж и

теперь медленно двигались по дорожке двухъярусного зимнего сада. Осматриваясь по сторонам, они размышляли, где бы им найти кого-нибудь, кто помог бы им выполнить свою задачу. Задача же заключалась в том, чтобы поднять как можно больше шума и тем самым привлечь сюда как можно больше охранников, которые, не ожидая нападения на территорию с двух сторон, окажутся в замешательстве, что даст лишний шанс Ким Ли уйти незамеченной.

Внезапно с верхнего яруса, расположенного балконом над первым, к ним прыгнул ниндзя. Совершив в воздухе головокружительное сальто, он приземлился на гравий сада в двух ярдах от Шона и тут же нанес ему точный удар в бок. Джек собрался было прийти другу на помощь, но из одной из дверей, которых в этом зале оказалось великое множество, выскочил еще один ниндзя-охранник и напал на него, с гиканьем размахивая над головой короткой дубинкой.

Шон сцепился со своим противником врукопашную, но ниндзя оказался изворотлив как змея, а самочувствие Дэвидсона оставляло желать лучшего

Ловко ускользая от ударов, ниндзя постоянно норовил зайти за спину противнику и действовал ногами, целясь в позвоночник и почки. Недооценив противника, Шон пропустил пару таких ударов и отлетел в сторону, теряя равновесие. Его противник, уже не сомневаясь в своей победе, встал над ним, извлекая из потайного кармана на груди кекэцу-сегэ — опасное оружие, грозящее глубокими и кровоточащими ранами.

Держа нож перед собой, ниндзя набросился на Шона, но тот все же успел подняться на одно колено и, перехватив руку противника, швырнул его через спину. Кинжал упал на грязный гравий, а Шон, продолжая держать в замке вывернутую руку нападающего, нанес ему в бок несколько резких ударов локтем. Но враг, несмотря на вывих в локтевом суставе, развернул корпус и постарался ногами оттолкнуть от себя Шона, что ему и удалось сделать.

Дэвидсон отлетел на гравий и упал на спину рядом с забытым в пылу боя кекэцу-сегэ, который мигом оказался у него в руке. А ниндзя тем временем пришел в себя и бросился на противника сверху. Но успевший вовремя сориентироваться Шон, сумел достойно встретить очередную атаку. В полете, затянутое в синее тело наткнулось на голубоватую сталь кинжала, который с хрустом вошел ему между ребер.

Сбросив с себя уже мертвое тело, Шон попытался подняться на ноги, но не смог. Новый приступ странного недомогания сковал его. В глазах поплыли оранжевые круги, на лбу выступили крупные бисеринки пота, по мышцам пробежала волна судорог.

Тем временем закончил свой поединок и Джек. Ему удалось лишь на мгновение оторваться от сцепившегося с ним в ближней схватке ниндзя — и этого оказалось достаточно, чтобы отправить врага в глубокий нокаут.

«Жалко, что за эти бои не дают очков и званий», — с сожалением и гордостью подумал юный боец.

Переступив через лежащего перед ним ниндзя, он подошел к Шону и помог ему встать на ноги.

— Надо идти, приятель, у нас мало времени, — сказал Декстер, перебрасывая руку лежащего себе на плечо и с трудом помогая ему подняться.

Шон едва переставлял ноги, стараясь изо всех сил. Они зашагали к лестнице, ведущей вниз. Как только они скрылись за дверью, выходящей на лестницу, на балконе появился Кертис. Он только что выпрыгнул из кабины лифта. Двигаясь приставным шагом и держа перед собой автомат, в котором осталась только одна последняя обойма, он осматривался по сторонам и тяжело дышал. У него на спине, в специальных ножнах, позвякивали мечи, которые он привез с собой из Америки и которыми ему так и не пришлось поработать на чемпионате.

Неожиданно прямо перед ним раскрылась дверь и из нее выскочил ниндзя с мечом в руках. Расстояние между ними оказалось настолько маленьким, что Джексону пришлось туго, но, совершив пару удачных уходов от стремительных атак, Кертис нанес стволом автомата мощный удар противнику в грудь. Тот, ударившись о перила и не успев зацепиться за них руками, полетел с балкона вниз. Нажав на спусковой крючок, Джексон еще в воздухе догнал его короткой очередью, перегнувшись через перила.

И тут в десяти шагах от Кертиса появился еще один нидзя-охранник, а на противоположной стороне балкона — еще двое с обнаженными мечами в руках. Снова нажав на спусковой крючок, Джексон услышал очень неприятный звук вхолостую лязгнувшего затвора. Патроны кончились. Поэтому, отшвырнув бесполезный автомат, рейнджер выхватил из-за пояса пистолет и навел ствол на ближайшего к нему ниндзя. За эту секунду тот успел высоко подпрыгнуть и уже летел к Кертису, однако безжалостные пули настигли его. Грохот выстрелов поглотил вопли смертельно раненного ниндзя, а когда рассеялся дым, на полу лежал лишь бездыханный труп.

Джексон развернул оружие, чтобы убрать все еще грозящую ему опасность в лице двух ниндзя на балконе, но обнаружил, что в пистолете тоже закончился боезапас.

— Черт! — вырвалось из уст Керта.

Он осмотрелся, ища место, куда можно было бы исчезнуть. С обеих сторон к нему бежали ниндзя с обнаженными мечами. Не оставалось никакого другого выхода, как только прыгнуть с балкона вниз и принять бой там, потому что Джексон, понадеявшись на огнестрельное оружие, уже не успевал обнажить клинки.

Ниндзя, не задумываясь, последовали за ним.

Это бегство позволило отчаянному рейнджеру достать из-за спины мечи «Дао». И, приземлившись на ровно уложенный гравий возле роскошного цветника, Джексон оказался окруженным уже четырьмя вооруженными мечами синими фигурами, которые возникли вокруг него как по мановению волшебной палочки.

— Начнем! — прошипел он.

Двое бросились на Кертиса сразу, но тот, орудуя парой мечей, которые он продолжал держать в одной руке как одну тяжелую дубинку, с легкостью парировал удары. Издав громогласный боевой клич, Кертис раскрыл мечи, перехватил их в обе руки и принялся танцевать странный, ни на что не похожий танец. «Дао» серебристыми крыльями блестели у него в руках, со свистом разрезая воздух. Пара взмахов этих металлических крыльев заставила двух ниндзя выронить свое оружие и с воплем рухнуть на окровавленные камни.

Оставшиеся двое решили напасть сразу спереди и сзади, надеясь таким образом застать Джексона врасплох, но носящиеся в воздухе стальные крылья сложились в хитроумный блок, закрывший спину и грудь так, что каждый ниндзя-то лишь уныло лязгнул о металл широкого меча и отлетел в сторону.

Понимая, что, пока у Кертиса в руках парное оружие, он неуязвим для них, ниндзя применили чигирики-кусари, так кстати оказавшуюся у одного из них. Цепь змеей обвилась вокруг одного из мечей Джексона, и ниндзя, потянув ее к себе, с легкостью вырвал клинок из рук Кертиса. Тогда второй начал проводить серию выпадов, заставляя чернокожего пятиться, — и в ту же секунду под ноги Джексону бросился первый ниндзя, держа наготове меч.

Но, распознав готовящуюся ему ловушку, Кертис в падении успел сгруппироваться и уйти от атакующего его сверху меча, одновременно своим мечом отрубая голову противника, о тело которого он только что споткнулся.

Увидев такие чудеса ловкости, оставшийся в живых ниндзя замешкался, и это дорого обошлось ему. Тяжелое лезвие кривого меча, описав длинную дугу, чиркнуло ему по животу. Опираясь на свой ниндзя-то как на палку, тяжело раненный охранник остался стоять на ногах, глядя полным страдания затуманивающимся взором на Кертиса, который, увидев, что драться больше не с кем, выпустил из рук меч и перевел дух. Оглядевшись по сторонам и выбирая для себя путь дальнейшего следования, Кертис помассировал уставшие кисти рук и вдруг, словно только сейчас, заметил возле себя качающегося на ногах ниндзя. Тогда он набрал полные легкие воздуха и гаркнул:

— Умри!

Тело рухнуло на щебенку, а Кертис направился в боковой коридор, обходя растущие в вазонах пальмы. Добежав до конца коридора, он открыл массивную дверь и оказался в темном и, казалось, пустом тренировочном зале, том самом, который всего день назад рассматривал с крыши Шон. Вдруг он услышал чьи-то торопливые шаги.

Всмотревшись в полумрак, Кертис разглядел фигуру, которая пересекала арену. Такая таинственность и стремительность человека, который не потрудился даже щелкнуть выключателем, заинтересовала Джексона, и он решил разобраться с этим.

…Холгер, пройдя по татами, поднялся по лестнице на первый ярус, где ряды кресел перемежались с темными колодцами выходов, и направился к одной из дверей. Но тут две крепкие руки прижали его к стене. От неожиданности Холгер громко вскрикнул и изо всех сил прижал к груди заветную черную коробку.

В полумраке тело Джексона рассмотреть не удавалось, лишь белки глаз и зубы сверкали на его лице, наводя ужас. Он ухватил Холгера за горло и, Чуть приподняв над землей, прошептал замогильным голосом:

— Один вопрос, крошка. Где Кобра?

— Иди ты, — нетвердым голосом прохрипел Холгер и попытался вырваться из держащих его рук.

Но стальные пальцы Джексона лишь еще сильнее сдавили шею, затрудняя дыхание. Ассистент охнул, боясь выпустить коробку с ампулами из слабеющих пальцев.

… а тут что у тебя? — Кертис заметил его драгоценную ношу и свободной рукой указал на коробку.

— Только будь осторожен с этим. Это опасно, — прохрипел Холгер.

— Что это? — пальцы руки сжались еще сильнее.

— Это? — ассистент попытался изобразить глупую улыбку, даже не соображая, что в темноте ее никто не увидит.

— Не своди меня с ума! — зарычал разозлившийся Кертис и приподнял Холгера еще выше, оторвав его ноги от пола.

Тот понял, что еще немного — и ему придется распрощаться с жизнью.

— Это… Это… — с трудом глотая воздух, заговорил он. — Это ампулы. Будь осторожен с ними.

Какие ампулы? Противоядие?

Холгер замялся, но все же произнес:

— Ну… можно сказать и так.

Кертис поставил Холгера на ноги, не отпуская зажатой в тиски шеи, вырвал футляр и, взвесив его на ладони, несколько ослабил стальной зажим.

— Ну хорошо, — белое пятно, обозначающее зубы, увеличилось в размерах — Джексон улыбнулся.

Он получил то, за чем они охотились, и понял, что, скорее всего, Шон прибудет в лабораторию на помощь Ким Ли. Поэтому он уже почти доброжелательно спросил:

— В таком случае скажи мне, где главная лаборатория.

Холгер опустил голову и отрицательно покачал ею.

— Еще раз спрашиваю, — взревел Кертис, — где?!

— Т-там, внизу, — взвизгнул Холгер и махнул рукой в сторону, откуда недавно пришел сам.

— Так… Ладно, гуляй.

Рука разжалась, и помощник Кобры рухнул на пол, схватившись руками за ноющее горло. Кертис переступил через него и, в два прыжка преодолев лестницу, как привидение скрылся в темноте.

Холгер, шатаясь, поднялся на ноги и, вытащив из-под пиджака автоматический пистолет, бросился следом. Он понимал, что потеря этих ампул равносильна потере всего, что у него было, а может быть — и самой жизни, потому что такого Кобра никогда ему не простит. Поэтому упустить этого человека он не мог. Сакстон достанет его, Холгера, даже из-под земли.

Выставив перед собой оружие, Холгер до боли в глазах всматривался в окружавший его полумрак, и вдруг ему показалось, что он увидел промелькнувший на арене силуэт. Не раздумывая, он открыл огонь. Пули свистели, ударялись о металл сидений и раскалывали пластик спинок, а силуэт мелькнул уже чуть дальше. Холгер вновь нажал на курок, и пистолет вновь прогрохотал несколько раз подряд, но силуэт все маячил перед его глазами. Когда взбешенный Холгер в очередной раз нажал на курок, оружие не отозвалось привычным звуком и рука не дернулась, амортизируя отдачу. Пистолет молчал.

Передвинув затвор, Холгер снова нажал на спусковой крючок, однако выстрелов не последовало. Чертыхаясь, он выщелкнул — пустую обойму и запустил руку в карман пиджака, где хранилась новая. Вдруг на его плечо легла уже знакомая тяжелая ладонь. Развернувшись, он вновь увидел перед собой белки глаз и белоснежный оскал.

— Я здесь, — произнес Кертис все тем же замогильным голосом и сильнейшим ударом в челюсть отбросил Холгера на перила лестницы. — Не ждал?

Взмахнув руками и теряя оружие, ассистент вцепился руками в поручни, стараясь не сорваться вниз. Джексон подбежал к нему и с диким звериным ревом развернул лицом к арене. Держа Холгера за волосы на макушке, Кертис правой ударил кулаком в шею, проваливая седьмой шейный позвонок. В довершение расправы он ухватил ассистента руками за уши и повернул его голову так, что лицо, изуродованное предсмертной судорогой, оказалось на месте затылка.

— Свинья, — брезгливо сплюнул Кертис, отступая от мертвого тела, — а ведь я его уже почти отпустил!

Подняв с одного из сидений спрятанный там футляр с ампулами, он пошел вниз по ступенькам.

Спускаясь по ступеням лестницы, Шон постепенно приходил в себя. На сей раз приступ оказался более тяжелым и более продолжительным, чем это было раньше. Он облокотился о стену, переводя дыхание.

— Все в порядке, — Шон с трудом выдавил улыбку, видя волнение на лице Декстера. — Мне уже лучше. Сейчас отдышусь и дальше пойду сам.

Они вышли в пустой коридор и, пройдя несколько шагов, осмотрелись. Длинный ряд дверей уходил вдаль.

— Куда теперь? — Джек дернул за ручку одну из дверей, но она оказалась закрытой.

— Найдем, — улыбнулся в ответ Шон и тут же услышал за своей спиной странные звуки.

Обернувшись, он увидел стоявших возле выхода на лестницу двух ниндзя, вооруженных ханкю — короткими луками, приспособленными для стрельбы во внутренних помещениях. Они достали из колчанов, привязанных к бедрам, по стреле и, одновременно заложив их в луки, отпустили натянутую тетиву.

Стрелы с воем понеслись к цели. Резко присев, Шон успел перехватить их в полете и, перекувыркнувшись через голову, послал обратно. Брошенные Шоном стрелы пронзили горло обоих ниндзя.

Но один из них все же успел выпустить из своего лука еще одну стрелу. Она просвистела над головой Шона — и впилась в грудь Джека…

Быстро вскочив на ноги, Дэвидсон развернулся к напарнику, но поздно. Стрела попала точно в сердце, и Декстер умер мгновенно, даже не успев закрыть глаза. Горький удушливый комок подступил к горлу Шона.

— Ну хорошо, Кобра, — в его глазах пылала ярость, — теперь пришло время умирать тебе!

Подойдя к распростертому на полу ниндзя, Шон переоделся в синее кимоно одного из них. Накинув капюшон и закрыв лицо, он, мягко ступая кожаными сапогами, двинулся вдоль коридора. Где именно находилась лаборатория, в которую должна была пробраться Ким Ли, он не знал. Ни ее, ни Джексона он пока что в этом здании не встретил, хотя точно знал, что они где-то здесь. Поэтому, пройдя еще ярдов десять, он остановился возле одной из дверей, за которой ему послышался звук человеческого голоса. Повернув ручку, он убедился, что она не заперта, и заглянул внутрь.

Маленькая комната, ярко освещенная люминесцентными лампами, напоминала школьный класс. За широким столом сидели двое мужчин в белых халатах и, несмотря на столь поздний час и только что объявленную тревогу, работали, склонившись к экранам компьютеров.

Шон широко распахнул дверь и громко произнес:

— Вы что это тут делаете, парни?

Они подняли головы и с удивлением посмотрели на вошедшего ниндзя.

— Работаем, — спокойно произнес один из них, нс понимая, в чем дело.

— Вы что, сирены не слышите? Приказано всем покинуть здание.

Исследователи поднялись со своих мест и принялись быстро снимать халаты.

— Да, действительно сирена. А что происходит? — ошарашенно поинтересовался второй.

— Нападение на комплекс. Я еле нашел вас в этих закоулках, — ответил Дэвидсон. — Быстрее собирайтесь и выходите.

Служащие сосредоточенно принялись нажимать кнопки и щелкать выключателями, стараясь быстро, но без потерь информации выключить систему. Поэтому они не обратили внимания на идиотский для охранника вопрос Шона:

Где центральная лаборатория?

— Первый этаж. Там, по коридору — вторая ниша, — последовал автоматический ответ.

— Не задерживайтесь тут, — на прощание сказал Шоп и скрылся за дверью.

Возле ниши, которую он искал, лежал труп ниндзя, указывая, что избранный путь верен. Значит, здесь уже побывал кто-то до него. Или Ким Ли, или Кертис.

Подкравшись к двери, Шон тихонько заглянул внутрь. В помещении никого не было. Только фигуры людей-манекенов зловещими изваяниями возвышались в бархатном полумраке. Дэвидсон обошел их, всматриваясь в каменное выражение лиц, и внезапно заметил лежащую на полу Ким Ли. Лужа крови и неестественно разбросанные руки и ноги говорили о разыгравшейся трагедии. Глаза женщины были полузакрыты.

— Господи! — прошептал Шон, останавливаясь возле тела.

Он сорвал с головы башлык и опустился на колени. Потеря еще одного друга по вине одного и того же человека породила волну ненависти, охватившей все его существо. Он поклялся во что бы то ни стало найти Кобру и…

Приступ гнева внезапно сменился другим, не менее сильным приступом. Странная болезнь, порожденная адской вакциной Кобры, вновь дала о себе знать. С новой силой обрушила она на него лавину страшной боли. Загудела голова, и сквозь нарастающий звон в ушах Шон услышал голос:

— Еще одна иллюзия, в которую ты поверил. Здесь нет лекарства от твоей болезни.

Превозмогая боль, Дэвидсон поднялся на ноги и с трудом подошел к кафедре лаборатории, за которой стоял ухмыляющийся Сакстон. Увидев перекошенное гневом лицо Шона, Уиллис, не ожидавший, что у его «подопечного» хватит сил подняться на ноги, смертельно испугался, но не подал виду.

— Дай мне противоядие, — потребовал ниндзя.

— И все-таки лекарство действует… — улыбнувшись, кивнул Кобра. — Мальчик мой, того, что ты ищешь, не существует. Тебе давно стоило поговорить со мной. Я ученый, а не отравитель.

— Тебе это просто так с рук не сойдет, — прохрипел Шон и попытался подняться на невысокую ступень кафедры.

Новый приступ боли судорогой сковал его тело. Непослушные руки безвольно опустились, ноги, не выдерживая тяжести тела, подкосились, и Шон рухнул на пол, не в силах даже пошевелиться.

— Правда? — Сакстон хмыкнул и разочарованно развел руками. — Ну вот видишь, сходит же.

Не обращая больше внимания на скорчившегося на полу Шона, Уиллис отвернулся от него и, раскрыв сейф, стоящий возле приборного столика, достал толстую пачку бумаг. Быстро перелистывая хрустящие страницы, он принялся торопливо отбирать некоторые из них и прятать в уже раскрытый заранее кейс.

Шон понял, что еще несколько минут — и силы окончательно покинут его. Сознание, затуманенное разрушительным действием вакцины и тонущее в океане боли, вот-вот погаснет. А когда это произойдет — он превратится в нечто, что лишь внешне будет напоминать Шона Дэвидсона. И тут в его ушах вдруг ясно зазвучал голос Изумо:

— Помни, Шон, твой разум, твоя душа отражаются в твоем теле, как луна отражается в озере…

Стащив непослушными скрюченными руками кимоно и оставшись по пояс голым, Шон, превозмогая нечеловеческую боль, сел в сейдзен.

— Все, чего ты захочешь, — не умолкал голос Учителя, — все, чего захочет твой разум, сможет осуществить твое тело. Надо только очень точно знать, чего же ты хочешь и хочешь ли ты этого на самом деле.

Сложив перед собой руки в мудру Единения со Всем Миром, Шон закрыл глаза.

— Тело — подставка светлого зеркала. Светлое зеркало изначально чисто… — шептал Изумо.

Нестерпимый жар на мгновение охватил все тело Шона и затем бесследно исчез вместе с нестерпимой болью. Дэвидсон открыл глаза. Теперь он чувствовал себя совершенно здоровым и бодрым. Прыжком поднявшись на ноги, Дэвидсон расцепил руки и сказал:

— Кобра! А теперь — пришло время умирать тебе!

Сакстон вздрогнул и, моментально захлопнув папку с бумагами, повернулся к нему. Руки доктора задрожали, глаза быстро забегали по фигуре Шона. Он решительно не понимал, что происходит. Как этот человек смог встать на ноги, в то время, когда его тело и воля должны быть парализованы действием вакцины?!

В ужасе попятившись назад, Уиллис натолкнулся на массивный стол. Дрожащая рука инстинктивно нырнула под столешницу и нащупала потайную кнопку. Это был последний шанс Кобры.

Подставки под людьми-манекенами погасли, погружая лабораторию во мрак, но через мгновение водопады яркого света, льющегося с потолка, заполнили все пространство зала. Вместо обнаженных неподвижных статуй на постаментах стояли ниндзя в кроваво-красных кимоно. Когда фигуры как по команде ожили и спрыгнули на пол со своих темных подставок, к Сакстону вернулась былая уверенность в себе и он вновь заулыбался холодной, злой улыбкой.

Тем временем ниндзя в красном окружили Шона и опустились в низкие стойки, готовясь к предстоящему бою. Один из них, словно производя разведку, бросился к Дэвидсону. Остальные ожидали результата этой встречи, который не заставил себя долго ждать. Ниндзя, получив мощный удар ногой в грудную клетку, полетел на заставленный химическим оборудованием стол, превращая дорогостоящие приборы в кучу обломков.

Трое оставшихся на ногах ниндзя начали одновременно наступать на Шона, который, пятясь, постепенно приближался к кафедре, где стоял Сакстон. Опасаясь, что разъяренный Дэвидсон набросится на него, а не на алых воинов, Уиллис схватил со стола запаянную тонкую колбу с кислотой и, не раздумывая ни секунды, метнул ее в вышедшего из-под контроля испытуемого.

Находясь к Сакстону спиной, Дэвидсон тем не менее почувствовал его яростную ненависть и, услышав тихий шелест летящего предмета, моментально пригнулся, вовремя уворачиваясь от него. Колба, кувыркаясь в воздухе, пронеслась над самым его затылком и угодила прямо в лоб одному из ниндзя. Стекло мгновенно лопнуло, заливая лицо и плечи сильной кислотой.

Белесый дым повалил от растворяющейся под действием кислоты материи и живой плоти. Ниндзя истошно завопил, хватаясь руками за лицо; повалившись на пол, он, катаясь и скуля, инстинктивно пытался стереть с лица руками обжигающую жидкость. Через несколько секунд он стих, лежа лицом вниз, а вокруг его головы расползлось дымящееся пятно: кровь, сукровица, остатки разъеденных кислотой мягких тканей…

Не раздумывая, Шон бросился вперед, перепрыгивая через образовавшуюся вокруг лежащего противника лужу, в которой уже плавились пластиковые плиты, покрывающие пол лаборатории. Но здесь он встретился лицом к лицу с ниндзя, который успел уже подняться на ноги после своего стремительного полета, закончившегося в осколках химической посуды.

Выставив вперед плечо, Шон сбил алого воина с ног и тут же, высоко подпрыгнув, опустился ему на шею и грудь обеими ступнями. Рифленая подошва обуви продавила горло воина до самого позвоночника. Он смог только судорожно взмахнуть руками — и тут же обмяк.

Соскочив с бездыханного тела, Шон осмотрелся.

Оставшиеся в живых два ниндзя быстро приближались, готовясь к атаке. Дэвидсон бросился к столу и протянул руку к химическому штативу с длинным металлическим прутом и тяжелой треногой подставки.

Ухватившись за прут, Шон поднял конструкцию. Быстро оценив вес и центровку штатива, он понял, что им можно работать как булавой. Когда один из воинов рискнул приблизиться, американский ниндзя бросился ему навстречу и хлестким ударом штатива срезал рукав куртки, заодно раздробив и плечо нападающему. Но алый воин никак не отреагировал на это, будто удар прошел мимо него. Тогда Шон подался назад, но споткнулся о табурет с длинными металлическими ножками и чуть не упал. Этим обстоятельством воспользовались оба нападающих. Они провели слаженную красивую атаку, от которой Шон с трудом ушел, отбросив в сторону злополучный табурет.

Оказавшись на достаточном расстоянии от противников, Шон улучил мгновение и метнул в одного из них штатив, тяжесть которого уже начала утомлять его руку. Тяжелая тренога подобно боевому топору проломила поставленный на ее пути блок и врезалась в голову ниндзя, застревая в костях черепа. Этот удар оказался смертельным: голова — не плечо, и никакая способность организма к самовосстановлению не могла помочь.

Последний боец решил не терять даром время и пошел на Шона в лобовую атаку. Крепкий удар в челюсть заставил Дэвидсона отскочить в сторону и выставить защитный блок, в котором безнадежно завяз следующий удар ниндзя, тут же получившего сильнейший удар по корпусу.

Не удержавшись на ногах, ниндзя в кровавом кимоно отлетел в сторону, где неудачно споткнулся и упал спиной на тонкие ножки перевернутого табурета, о который совсем недавно в пылу битвы споткнулся Шон. Стальные трубки как сквозь масло прошли сквозь его тело…

Увидев, что бой окончен, Шон решительным шагом направился к Сакстону, замеревшему в ужасе на кафедре. Легкими ударами ног он разбросал ажурные подставки с цветочными горшками и, приблизившись к Уиллису, схватил его за лацканы пиджака. Широко размахнувшись, Шон впечатал свой стальной кулак ему в челюсть. Тот отшатнулся назад, оставляя в левой руке Дэвидсона клочок дорогого костюма.

Пытаясь сопротивляться, Сакстон дважды ударил Шона в живот, но только отбил пальцы о вздувшиеся в напряжении мышцы крепкого тела. Тогда Дэвидсон, развернувшись, послал разрушительный прямой удар в грудь ненавистного врага. Задыхаясь от спазма, сковавшего легкие, Сакстон отлетел к стене как сорванный ветром лист и, цепляясь руками за стол, обмяк на пол.

В дальнем углу лаборатории послышались тяжелые шаги армейских ботинок. Шон обернулся на звук. В зал вошел запыхавшийся и обливающийся потом Кертис. Окинув взглядом разгромленную лабораторию и увидев, что с Шоном все в порядке, он поднял руку, в которой была зажата обтянутая черной кожей коробка, и громко произнес:

— Эй, Шон! Вот противоядие.

— Мне оно больше не нужно, — Дэвидсон улыбнулся ему в ответ. — Я не люблю химию.

Кертис непонимающе посмотрел на него и недоверчиво спросил:

— Ты в порядке?

— Да, — Дэвидсон кивнул, — со мной уже все хорошо.

Кертис сокрушенно вздохнул, но тут же расплылся в белозубой довольной улыбке и, хлопнув Шона по плечу, доверительно сообщил, указывая на футляр с ампулами:

— Ты знаешь, через что я прошел, чтобы достать тебе это?!

Внезапно его глаза начали приобретать круглую форму. Шон обратил на это внимание и резко обернулся.

Сакстон стоял в трех ярдах от него с уже занесенным для удара ножом. Издав странный ревущий звук, он бросился на Шона. Лицо его было совершенно безумным — сейчас он напоминал загнанного зверя, который мчится прямо на сидящего в засаде стрелка, утке понимая, что ему не спастись…

Подтянув руки к корпусу, Шон аккуратно, словно на соревнованиях, подпрыгнул и в развороте ударил ногой в горло обезумевшего врага. Секунду тот стоял не двигаясь, неестественно запрокинув назад голову и закатив глаза, стараясь поймать ртом воздух. Затем тело Сакстона рухнуло в лужу химических реактивов, пролившихся из уничтоженных колб и пробирок. Поистине это была достойная смерть для химика…

Кертис подошел к Шону и положил свою огромную ладонь ему на плечо.

— Пошли домой, — тихо проговорил он, — по-моему, ты здесь закончил свои дела.

— Хорошо, пошли, — ответил ему Дэвидсон.

Они развернулись и медленно направились к двери.

— Знаешь что, — на лице Кертиса появилась довольная улыбка, — если мы и дальше останемся друзьями, то давай будем драться с грабителями, ворами, бандитами, но только не с ниндзя. Я так долго уже воюю с ними…

Шон поднял голову и серьезно спросил:

— Как долго?

— Слишком долго, парень!

Кертис потряс в руке с таким трудом добытый футляр и, хмыкнув, отшвырнул его в сторону.