Анжела

Глава 1. Женечка-Млада

Тело дрожало в ожидании этих безжалостных и страстных ударов.

— Вот! Вот опять! О, господи!

Я чувствую, как необузданная и не поддающаяся моему влиянию страстная волна накрывает меня и я, теряя сознание, шепчу.

— Женечка! Жень…ка…а!!!

— О, господи! Что ты со мной делаешь?!!! Же…не…ч…ка!!! А…а…а!!! — Все.

Первое, что приходит в голову, это желание отблагодарить и я ищу ее руку, а затем, не найдя, ищу ее тело. Но пальцы все время натыкаются на пустые складки постели, я даже не чувствую тепла от ее присутствия. C испугом понимаю, что ее нет рядом. Нет любимой! Отрезвление приходит почти мгновенно, вместе с тяжелыми ударами сердца. Сознание проявляется в темноте вместе с ощущениями одиночества и привычных звуков работающего кондиционера.

— Ну, где же ты? Где ты, моя милая Женька? — Шепчу я, чуть не плача.

Окончательно понимаю, что все это произошло только во сне. Но возбуждение не проходит, оно настоящее. Рукой провела внизу живота. Разгоряченное и все еще не остывшее, от пережитых волшебных мгновений лоно приятно откликнулось на прикосновения. Оно словно просило и умоляло не оставлять его и продолжать. И я, уже в который раз, сдаюсь и начинаю дотрагиваться до своего неугомонного тела. Одной ладонью я поглаживаю грудь, второй прикрываю разгоряченное лоно.

Я даже не смогу вспомнить, когда я в первый раз, за прошедшие полгода, впервые прикоснулась и не смогла оторваться от своего тела, изголодавшегося по ласкам и нежным прикосновениям.

Помню, что мне особенно не хватало ее, впервые месяцы нашей разлуки. Особенно остро я чувствовала это, пред моими очередными критическими днями. Поначалу я думала, что со временем мои чувства ослабнут и мне станет легче, но выходило все наоборот. Я понимала и чувствовала это, потому с головой окунулась в работу. Я изводила и изнуряла себя до такой степени, что еле-еле добиралась до постели и тут же проваливалась в тяжелом и тревожном сне. И, несмотря на выматывающую жару и усталость я каждый раз просыпалась среди ночи. Меня будила и тревожила она. Я не могла, да и не хотела забывать ее. Долгими ночными часами я вспоминала, как мы любили друг друга. В воспоминаниях я была поистине счастлива. Я грезила картинами нашей близости и уже не в силах различать граней между сном и реальностью я безмятежно счастливая засыпала со словами моей любви к ней на губах.

Вспомнила. Примерно через полгода, как я стала работать здесь тренером с девочками университетской команды по баскетболу, я узнала от нашей врачихи, Млады, что у некоторых девчонок возникли взаимные чувства друг к другу. Млада спрашивала меня, что делать? Раньше я бы обязательно вмешалась и как тренер и как руководитель спортивной команды, от которой ждали результатов, но теперь я никак не отреагировала. Более того, на все расспросы Млады я ответила, чтобы она молчала и не выдавала девчонок. Млада, не понимала меня, и тогда я решила с ней поговорить по душам. Нашелся и повод, мой день рождения. Я его не афишировала и сообщила только ей.

Млада пришла ко мне в номер с подарком и цветами, я ждала и накрыла маленький столик, организовала фуршетик. Млада мне нравилась и как человек и как специалист, но я о ней мало что знала. При найме на работу мне сообщили, что с командой будут работать такие то специалисты, в том числе и врач, женщина, сербка, Млада, чему я была рада.

При знакомстве она мне понравилась тем, что передо мной не лебезила, смотрела открыто и смело, не рисовалась и, кроме того, она хорошо говорила по-русски. Она выше среднего роста, где то под метр восемьдесят пять, стройная и худощавая. Не многословная, скорее замкнута, чем открыта и при ее внешнем спокойствии, что то все время носила в себе грустное. По крайней мере, я ни разу не слышала, как она смеется, не видела, как она улыбалась. Внешность ее мне тоже импонировала и я помню, как поймала себя на мысли о том, что она мне может понравиться, и не только как товарищ и помощник по работе.

Лицом она напоминала мне актрису, фамилию которой я никак не могла вспомнить. Такие же красивые и правильные черты лица, немного грустные и умные глаза. Все остальное на пять с плюсом. И фигура и манеры. Особенно мне нравилась ее манера разговаривать. Никогда не встревала и не переключала разговор на себя, прежде молча, выслушает, а потом отвечает.

Млада пришла ко мне красиво одетой. Несмотря на жару, на ней хорошо сидел элегантный серый костюм в мелкую полоску с коротенькой юбкой и белой полупрозрачной блузкой, была в чулках, на ногах туфли на высоких каблуках. Для меня эта деталь была важной, так как я была одной из самых высоких спортсменок и мне нравились высокие люди. Особенно это касалось девушек. Я так же приоделась и даже подкрасилась. Все ловила себя на мысли, что чего-то волнуюсь, как перед свиданием.

Млада зашла, и мы, немного смущаясь, слегка поцеловались в щечку. От нее исходил тонкий аромат французских духов и нежный запах здорового женского тела.

Моя резиденция была великолепна. Отдельно кабинет, спальня, большая комната для встреч и совещаний, ванная и туалет. Все в хорошем виде, красиво и удобно. Я накрыла маленький стол в кабинете. Здесь мне было уютней, и мебель располагала к хорошему настроению и отдыху.

Млада присела на краешек кресла, высоко обнажив красивые ноги. Она все еще не могла привыкнуть и расслабиться, молча, рассматривала обстановку. Она очень красиво и эффектно смотрелась в моем кабинете, и я даже залюбовалась ей. Видимо я увлеклась, разглядывая ее, и немного смутила. Желая разрядит обстановку я предложила выпить вина, она согласилась и мы стали общаться.

Примерно через сорок минут мы уже были в ином настроении и измерении. Сказывались славянские корни. Мы весело болтали и довольные друг дружкой смеялись. При этом я стала замечать, что не только она, но и я ей нравлюсь. Разговор шел о наших родных и близких, и я услышала о ней немного интересного.

Это разговор нас сблизил и как-то так сам по себе перешел на тему работы, наших проблем. В разговоре мы незаметно подошли и к этой теме.

— Скажи, почему ты велела мне молчать о девочках? — Спросила она и довольно откровенно смотрела в глаза.

— Знаешь, Млада, я очень откровенный человек и тебе может не понравиться, что я тебе скажу. Поэтому ты подумай, прежде чем спросишь меня об этом еще раз.

— Я подумала. И опять спрашиваю.

— Хорошо. Я напрямую тебе не отвечу на вопрос, а прошу простить меня за прямоту и спрошу тебя. Как ты к этому относишься?

— Что ты имеешь в виду?

— То, о чем ты меня спрашиваешь.

— Ты хочешь спросить меня, — уточняет Млада, осторожно подыскивая правильные слова, — Как я отношусь ко всем таким девочкам? Так я тебя понимаю?

— Ну, пускай будет так. — Говорю я, а сама замираю в ожидании ее ответа.

Млада молчит. Смотрит мимо меня, думает.

— Ты, знаешь, я врач и воспринимаю жизнь так, как я ее вижу из своего кабинета. Врачи по-другому ко всему относятся. Им нужен материал для работы и размышлений. И наши девочки дают мне такой материал.

— Интересно, — Говорю я. — по-твоему, и я для тебя материал для размышлений?

— Ну, в какой-то мере так. Ты ведь тоже мой пациент и я тебя тоже изучаю.

— Слушай, Млада! Только не говори мне, что ты меня изучила, хорошо!

— Хорошо, Анжела. Но если ты хочешь знать, что я думаю, о тебе, то я отвечу.

— Нет, давай оставь это при себе. Лучше давай еще выпьем. Давай выпьем с тобой за любовь!

И мы с ней пьем. Потом еще. И опять за любовь. И так довольно много раз.

Я уже чувствую, что мы с ней перебираем. Но в меня словно черт какой-то вселился и я все никак не могу остановиться. Млада уже не такая скованная, напротив она уже расслабилась так, что сидит с ногами в кресле, пиджак на диване, туфли разбросаны. Короткое платье задралось и у нее высоко обнажились ее красивые ноги так, что я вижу, как их эротично обтягивают чулки, вижу застежки и натянутые резинки пояса. Ее поза настолько откровенна, что я все время смущаюсь при разговоре, и она это замечает. Она мне все больше нравится. И я делаю первый бросок.

— Млада, что ты там хотела обо мне сказать? Что ты там наразмышляла, а? — Говоря, а сама с тревогой и беспокойством жду ее ответа.

— Что я думаю? Так ведь все очень просто. — Медленно говорит она, неуверенно рассматривая бокал вина в руках.

— Ты такая же, как те девчонки! Вот, что я размыслила, нет, не так, вот что я замыслила.

Я понимаю, что она опьянела, так как не очень-то правильно может подобрать слова. Я мучительно думаю, что ответить и она это чувствует.

— Ты, что? Обижаешься? Прости меня за это, ну как это по-русски. За, за..

Она ищет слова, и я прихожу ей на помощь и подсказываю.

— Откровенье. — Слово откровенье.

— Красиво. — Говорит она и, выпив вино, протягивает мне пустой бокал.

— Что красиво? — Спрашиваю, так как уже и сама начинаю терять нить нашего разговора.

— А все красиво! И слова красивые и девочки. Хочешь, я тебе скажу, как я знакомилась с девочкой. — И она, рассматривая мой удивленный взгляд, смеется, красиво обнажая белые ровные зубы.

— Да, да! Я такая же, как ты! Что не доверишь, нет, не так… — Ты не веришь?

— Смотри, какая я девонька! Классовая, нет, не так, наверное — классная?

Она не совсем уверенно выбирается из кресла. Стоя босыми ногами на полу начинает танцевать, плавно покачивая покатыми бедрами передо мной. Что-то такое напевает и медленно протягивает руки вдоль своих бедер, вдоль тела и, приподняв их над головой, начинает очень эротично покачивать бедрами. Я смотрю на нее и восхищаюсь ее непринужденной смелости и откровеньем. Ее тело так эротично выгибается, что она начинает медленно поворачиваться, все время, покачивает бедрами как арабская танцовщица. Протягивая руки вдоль тела цепляет пальцами и задирая вверх и без того коротенькую юбочку. Я вижу под ней открытые участки белой кожи между белыми трусиками и краем чулок. Она поворачивается ко мне спиной и страстно выгибает попку, руки закидывает за голову и распускает свои густые и темные волосы по плечам, а затем изгибается и откидывает голову. Ее волосы красивыми волнами покачиваются передо мной. Она медленно переступает назад и приближает ко мне свое изгибающееся тело.

Потом происходит то, что обычно происходит почти всегда с подгулявшими бабами. Млада, не осторожно цепляется ногами за ковер и, потеряв равновесие, валится спиной на столик с закусками. Бабах! Все, что было на столике, в тот же миг переносится к ней на блузку, юбку и чулки и она, не удержавшись на столике в таком положении, валится прямо передо мной на пол с остатками наших бутербродов и закусок на своей спине.

Я бросаюсь к ней.

— Девочка, ты не сильно ушиблась? Ну, ты даешь, милая! Давай, вставай.

Она садится, обиженно смотрит мне в глаза и вдруг начинает плакать. Потом я, как могу, успокаиваю ее, помогаю подняться и, осторожно придерживая под локоть, веду в ванную комнату. Она все еще всхлипывает и продолжает бесчисленно раз, извиняться. Я помогаю ей снять запачканные вещи и, найдя тазик, кладу их, а потом заливаю водой. Пока я вожусь с вещами, Млада топчется у меня за спиной и все не решается окончательно раздеться передо мной и отмыться. В большом зеркале я мельком вижу ее полуобнаженное тело, красивое белье и чулки, обворожительно сексуальные на ее стройных и немного худощавых ногах. Она явно смущается моих взглядов и своего полуобнаженного тела передо мной. Чтобы ей не мешать я выхожу и начинаю наводить порядок в кабинете у столика. Пока я убиралась, я все время прислушивалась к звукам из ванной и представляла себе, как она хороша, должно быть выглядит, обнаженной. У меня возникало желание видеть ее и я, под предлогом того, что должна передать ей чистое полотенце и халат на несколько секунду бесцеремонно вторгаюсь к ней. Она сидит в ванной и моет голову, поэтому у меня появляется возможность лучше рассмотреть ее тело. Я с удовольствием отмечаю, что у нее белая кожа, правильное и хорошо сложенное тело, развитая в меру белая грудь, с маленькими темными сосками и очень нежно открытая длинная шея. Сдерживая себя, я с волнением, от увиденной красоты ее сексуально привлекательного тела, удаляюсь, медленно и тихо прикрываю за собой дверь. Топчусь в комнате, а перед глазами ее заманчивое тело. Мне ничего не стоит сейчас, как мне кажется, овладеть ей, но меня сдерживает память о Женьке. Я даже какое-то время малодушно борюсь с собой и отступаю. Говорю себе, что у меня есть любимая и мне не надо еще каких-то проблем, особенно на работе. Поэтому, как только она выходит из душа я, стараясь на нее не смотреть, предлагаю ей, какое-то время отдохнуть у меня в номере пока я буду проверять девчонок. Она как то очень легко соглашается и уходит в спальную комнату, оставляя дверь в нее приоткрытой. Эта не прикрытая в спальню дверь все время мешает мне сосредоточиться, и я очень рассеянно обхожу комнаты девочек, думаю. Что же эта дверь для меня обозначает?