Анютины глазки

Глава 13

Наверху было так же пыльно и бесприютно, как и на первом этаже. Разве что света побольше – окна не закрывались ставнями, а створка одного и вовсе была приоткрыта. Боясь, что сквозняк может разбить стекло или раму, я плотно притворила её и крепко завернула фигурный шпингалет.

А когда повернулась осмотреть комнату, то увидела, что Гамлет уставился на сундук, стоящий в нише, и, кокетливо припадая на передние лапки, призывно взлаивает. Но зовёт не меня. Явно в сундуке или за ним кто-то прятался.

Доверяя собачьему чутью, я смело подошла к большому, мне по пояс, сундуку и постучала по крышке:

– Кто-кто в домике прячется? Выходи! Хозяйка приехала! – и отступила на шаг, давая возможность незваному гостю показать себя.

За сундуком что-то зашуршало, но никто не торопился вылезать из ниши.

– Эй! Выходи. Знакомиться будем, – вновь позвала я нечаянного визитёра.

– А ты драться не будешь? – осторожно поинтересовались из-за сундука звонким мальчишеским голосом.

– Я? Не буду. Я же девочка, а девочки не дерутся, – пообещала я, умолчав о том, что в случае нужды уши надрать могу.

Первой показалась взъерошенная белобрысая макушка. Потом огромные настороженные глазищи ярко-синего цвета. Мне казалось, что таких глаз в природе не бывает, но вот посчастливилось увидеть. Пока я раздумывала, красиво ли это, когда у живого человека мультяшные глаза, на свет божий вылез весь ребёнок. Если не брать во внимание невероятные очи, то мальчишка как мальчишка. В меру худенький, в меру лохматый и безмерно грязный от пыли и паутины, собранной за сундуком.

Было очевидно, что пацан уже пришёл в себя; он взирал на меня без капли смущения, даже как-то высокомерно, что ли. Вот нахал!

– Тебя как зовут?

– Меня? – казалось, удивлению нежданного гостя не было предела. Как это: его – и не знают. Вздёрнув чумазый нос и распрямив плечи, мальчонка представился. – Я Васечка.

И столько в этой фразе и жесте было забавного гонора и спеси, что я не выдержала: прихватила пальчиками края юбки и присела в дурашливом реверансе.

– Ах, простите, Ваша Светлость, не признала. Смиренно прошу простить за бестолковость, – притворно смущённо пролепетала я. – Вам помочь выбраться?

Васечка на это моё выступление только бровями тонко очерченными повёл и небрежным жестом отверг и моё предложение о помощи, и отмахнулся от признания моей вины. Артистичный, засранец! А как через сундук птичкой лёгкой перелетел, только на ладонь опершись, я даже восхитилась.

– Теперь твоя очередь представиться, – едва поймав равновесие, заявил мальчишка.

– Анюта Васечкина.

Казалось, глаза пацана стали ещё больше, хоть и до того размером удивляли.

– Ты Васечкина?!

– Ну да… – пожала я было плечами, и только после этого до меня дошёл смысл слов.

Не привыкла я пока к новой фамилии. В сознании всё ещё Звягинцева.

– Значит, ты моя? – выдохнул Васечка.

– Получается, что так. Твоя… – согласилась я, но тут же уточнила, – подруга. Вернее, друг.

– Дру-у-у-уг? – задумчиво протянул ребёнок. – Знаешь, у меня ещё никогда не было друзей. Ты правда-правда будешь со мной дружить? Слово даёшь?

– Даю слово, что буду с тобой дружить, – легко пообещала я, помня, что в детстве дружба играючи начинается и спокойно заканчивается. – И Гамлет тоже. Правда, псина?

Такс с готовностью гавкнул, подтверждая мои слова.

– А он кто? Его потрогать можно? Он точно будет со мной дружить? Если будет, ты мне его подаришь? – засыпал меня вопросами Васечка.

Пришлось даже головой потрясти от такого напора.

– Стоп-стоп! – выставила я перед собой открытые ладони. – Давай по порядку. Гамлет – очень редкий зверь, называемый собакой. Он мой друг, а значит, и твой. Потрогать его можно, если он сам тебе позволит. И ещё… ты уже взрослый и должен понимать, что друзей не дарят. Иначе это не дружба будет, а невесть что.

Я замолчала, дав парнишке время осознать мои слова. Тот с грустью посмотрел на пёсика, присел на корточки и осторожно протянул к нему руку. Гамлет без особых раздумий радостно ткнулся в открытую ладонь мальчишки сначала носом, потом боднул головой. А через минуту, поставив передние лапки на колени Васечки, лизнул чумазую щёку. Мальчишка рассмеялся, не удержал равновесие и шлёпнулся на попу, подняв густое облако пыли.

– Дружба дружбой, а мне надо срочно браться за уборку, – протянула я пацану руку, помогая подняться. – Дом просто зарос грязью.

– Тебе помочь? – вдруг спросил ребёнок.

Я с недоверием на него посмотрела. Как-то плохо представлялись в руках нового друга ведро или тряпка. Даже элементарный веник не вязался с образом Васечки.

– Ну помоги, – с ироничной улыбкой согласилась я.

Делая вид, что не замечает моей усмешки, мальчик скомандовал:

– Нам надо спуститься во двор.

Надо так надо. Должно быть, облазив здесь всё, пацан знает, где в хозяйстве хранятся вёдра, тряпки и прочий инструмент, необходимый для уборки.

Вышли на улицу. Гамлет, хлопая ушами, помчался к дальним кустам, где шебуршала какая-то живность. Проследив за ним взглядом, я пошла к сараю, чтобы поискать там нужные мне вещи. Но не успела сделать и нескольких шагов, как услышала за спиной стон. Резко обернувшись, увидела, что мой новый друг оседает на землю.

– Васечка! – бросилась я мальчику.

Упала рядом на колени, подхватила лёгкое тельце, охнула, заметив бледность и кровь, текущую из носа, прижала к груди, заворковала:

– Ты что, Светлость? Плохо тебе? Случилось что?

– Силы не рассчитал, – криво улыбнулся ребёнок и покосился на дом.

Я подняла голову и посмотрела, куда глянул Васечка.

– Ё-ё-ё-ё! – невольно вырвалось у меня. – Зачем, глупый?

– Помочь хотел, – с той же кривой беззащитной улыбкой ответил мальчик слабым голосом.

– Эх, ты Васечка-Васечка… Если бы могла поделиться силой, но я без дара.

И не зная, как улучшить состояние маленького друга, стала укачивать его, как маленького. Ещё и слова на ум подходящие пришли, которые я и напела парнишке:

«Как положено друзьям,

Всё мы делим пополам,

И дождинки, и снежинки,

Пополам, пополам, пополам-лам-лам,

И дождинки, и снежинки,

Пополам, пополам, пополам-лам-лам.

Как положено друзьям,

Всё мы делим пополам,

И смешинки, и слезинки,

Пополам, пополам, пополам-лам-лам,

И смешинки, и слезинки,

Пополам, пополам, пополам-лам-лам.

Как положено друзьям,

Всё мы делим пополам,

Приключенья, огорченья,

Пополам, пополам, пополам-лам-лам,

Приключенья, огорченья,

Пополам, пополам, пополам-лам-лам».

Пела, а сама не сводила глаз с невероятно изменившегося дома. Словно заново построен или капитальный ремонт закончен был два дня назад. От конька на крыше до нижней ступеньки крыльца все дышало обновлённой чистотой. Уверена, что и внутри ни пылинки, ни соринки нет, а полы и стены заново покрашены.

– Как же ты смог такое сделать? – всё ещё недоумевала я.

– Магией, как же ещё? – легко подымаясь, недоумённо пожал плечами мой герой. – А вот как ты в меня силу влила, если говоришь, что без дара?

– Силу? Я? Ты что-то путаешь, дружочек. С радостью бы сделала, если могла. А так только песенку спела, – поднялась и я следом и зашипела от боли, глядя на разбитую коленку.

Неудачно приземлилась, когда, испугавшись за мальчика, упала рядом с ним.

– Должно быть, она у тебя волшебная, – хмыкнул Васечка и, слегка сморщив нос, осмотрев моё запылённое платье, порванный на коленке чулок, измазанный кровью, и щёлкнул пальцами.

На мгновенье меня окутало тёплой, чуть пощипывающей воздушной волной. Но воздействие закончилось так быстро, что я даже испугаться не успела.

– Ухтыжка! – вырвалось восхищённое восклицание, когда я поняла, что одежда на мне чистая и целая, а кожа на ноге перестала саднить. – А себя так можешь?

Мальчишка, стоящий предо мной, был изгваздан до невозможности. Мало всю пыль в мансарде собрал, так ещё и на земле повалялся.

– Не… – вздохнул юный чародей. – Себя не могу. Разве что перед зеркалом. Мне необходимо видеть объект целиком.

– Тогда придётся по старинке: руками, щёткой и мылом, – взъерошила я ещё больше и без того лохматые волосы Васечки. – Пойдём в дом.

Но тут в ворота что-то грохнуло.

– Служба магического контроля! Откройте немедленно! – заорал кто-то с улицы.

– Вот же принесли дряки шелудивые, – выругался мальчик и пошёл открывать.