Аппликация

Зинка с досадой стукнула кулачком по столешнице. Разложенные перед ней краски, цветные карандаши, довольно-таки плотноватые листы бумаги формата а-четыре как-то перестали вдохновлять. Не хватало клея! Пузырек почти опустел, лишь на самом донышке наличествовала тонкая пленка слизи.

Ксюшка, суча голыми ножками, как-то пыталась помочь старшей сестре, но ее попытки были малопродуктивны. Требовался клей. Много клея.

Еще и жара. Зина позвенела копейками, зная заранее, что даже на самый дешевый пузырек липкой жидкости не наскребешь. Засада!

Ксения, понимая проблемы старшей сестры, прижалась к ней, сочувственно сопя. Но это не помогло.

Зина посмотрела на разложенные на столе листы бумаги, на коей были аккуратно нарисованы бледные силуты — схемы принцесс, розовых лошадок и обобщенный портрет Ильича. В этом была скрытая эротика. Но был нужен клей.

Афанасий, старший брат Зины (ему исполнилось одиннадцать лет), мог бы помочь в решении задачи — теоретически, — но он, увы, занимался легким детским развратом — щупал на сеновале соседскую девчонку Ирку. Нет чтоб пощупать меня, со злобою подумала Зина. Афоня же был пацаном серьезных правил и отрицал идею инцеста напрочь.

Хотя что в этом такого, скажите?

«Отымел, — с неожиданной злобой подумала Зинка, — поимел деваху».

Дать поласкать Фоне свою писюху Зине тоже не позволяли некоторые предрассудки. Но в чем проблема, какой вопрос? Какая-то глупость — если подросток, мальчик либо девочка, изнывает от сладострастия, почему бы сестра, брат, не могли б помочь друг другу, позволив избавиться от излишнего напряжения? Ведь это элементарно. На самом деле инцест (умеренный инцест) между братьями и сестрами не такая уж редкая вещь, если верить статистике. Шестилетняя девочка, могущая дать некоторое облегчение десяти-одиннадцатилетнему брату от спермотиксикоза рукой — вполне обычное явление. Так ведь, друзья?

Сейчас, впрочем, требовалась помощь Зине.

— Подрочи! — попросила сестра.

— Сюда? — хмыкнул парень. — На твои картинки? Что-то эти принцессы не возбуждают.

— Ну хочешь, пизду покажу? — Зина задрала подол платья и раздвинула ноги. — Ксюшка, присоединись.

Ксюшку не надо было упрашивать. Что-что, а понятие стеснения отсутствовало у малолетки в принципе.

Афонин член поднялся. Парень вынул его из синих штанов.

— Куда кончать? — деловито спросил он.

— Вот сюда, — Зина поставила на угол столешницы баночку.

Фоне было не впервой дрочить перед сестрой. Что греха таить? Что он, что она частенько предавались греху рукоблудия, не отвечая, впрочем, друг другу взаимностью, ибо извращение постыдно. С каким же, однако, удовольствием дети (подростки?) предавались совместной мастурбаци иной раз! Ксюшеньке тоже нравилось теребить свой писец.

Афанасий, быстро подвигав шкурку туда-сюда, в скором времени излился.

— Мало! — возмутилась Зина. — Дрочни еще!

— Да куда еще, ты спятила, сестренка? Посмотри, сколько здеся кончи!

Зинка размазала сперму брата по изнанке картинок. Хоть и разбавленной слюной, известной жидкости было таки маловато. Принцессы приклеились как-то невесело. А на лошадок вообще не хватило.

— А ты поеби Ксюшку, — пришла в голову восьмилетней развратницы мысль. — Малофья смешается с писькиным соком, вот этой смеси и хватит.

— Она малютка… — засомневался Афоня. — Пять лет… Маленькая еще!

— Еби, еби! Тоже мне, аристократ!

— Может, в ротик для начала?

— Можно и в ротик. Ксюха! Только не торопись глотать!

Парень вставил и подвигался. Рот малютки заполнился.

— Сюда, сюда! — засуетилась Зина. — Сюда же! Эх… проглотила…

Ксения, мало чего понимая, с недоумением смотрела на старшую сестру.

— Ну давай, я отсосу! — Зинка не на шутку рассердилась. — Давай его сюда!

Девочка заглотила мальчишеский пенис. Это было сделано не для удовольствия. Процесс. Технология.

Да, но ведь придется таки и поебаться…

Ксюшка была уже в ожидании. Широко развинув ножки, малолетка была готова принять хуек.

Зинка сплюнула в банку, испытывая легкое чувство досады. Как ни крути, а все-таки мало.

Фоня легко сломал целку; об этом, впрочем, и нет смысла говорить. Ксюшка засуетилась, когда брат ее насадил. Но все кончилось благополучно. Фрикции Афанасия даже доставили какое-то наслаждение Ксюшке, хотя она и ебалась в первый раз. Пять лет — самое время.

— У-ух! — Афоня вынул член из сестренки.

Зина, погружая и вынимая палец из детского Ксюшкиного влагалиша, торопливо смазывала с изнанки бумажные изделия и торопливо приляпывала их на макет. Афанасий довольно ухал. Ксюшка была в кайфе.

— Ну еще чуть-чуть, Фоня! Мне нужна буквально одна капля.

— Не могу, сестричка. Веришь — не веришь, все осталось там. — Кивок в сторону маленькой сестры. — Весь обкончался. Вот если только…

— Ты хочешь поебать меня, братец?

— Ну… если… вообще... Я не против.

Девочка расставила ноги и призывно кивнула. Афоня стал ее ебать.

— Ух, и хорошо! Сладкая у тебя, Зинуленька, пизденка!

— Еби, еби меня, братец. Мне так приятно…

— Ох и ебу! Сейчас спущу.

— Спускай, спускай, Афонюшка!.. И мне… Ой… Тоже приятно… Пощекочи меня малофейкой… Брызни…

Наконец и малая была выебана. Писька представляла собой уже попросту канализацию.

Виктория Владимировна осторожно понюхала папку. Сразу видно, хорошая работа. Что ни говори, Петрова молодец. Но откуда этот запах?.. Для В. В. это так и осталось загадкой. Она смутно помнила, что сей запах с чем-то связан… С чем?.. Это было что-то приятное, но что?

Разозлившись на самое себя, Виктория Владимировна нарисовала на работе ученицы жирную пятерку. Да, подумала педагогиня, эту аппликацию нужно повесить в центр стенда!