Апрельский поцелуй

4

Мы выходим на улицу. В кармане джинсов вибрирует телефон, я неохотно достаю его и вижу номер Димы. Вовремя очнулся, конечно. На мгновение теряюсь: и ответить другу хочу, и при этом его неожиданный звонок кажется таким неуместным сейчас. Рядом стоит Алекс Милошевич, а я пялюсь на экран мобильного.

Сбрасываю вызов и натянуто улыбаюсь своему кумиру.

— Первым делом рекомендую посмотреть набережную, это самое атмосферное место в нашем городе. Тем более сегодня пятница, возле Шара желаний проходит фестиваль уличной еды. Фаер-шоу, местные певцы, музыканты, молодёжь — вся движуха сосредоточена именно там.

— Окей, пойдём, — безразлично пожимает плечами Алекс.

Телефон снова дрожит в руках. Димка пишет что-то в телеграме. Вот настырный. В груди теплеет: всё же он волнуется, понял, что накосячил, и решил возобновить наше общение.

— Я тебе не мешаю? — недовольно спрашивает Алекс. Вздрагиваю от ядовитых ноток в его голосе, поспешно выключаю телефон, чтобы меня больше не тревожили. Ничего страшного, Димка поймёт, когда узнает, с кем я проводила время.

— Прости, друг волнуется просто, — нелепо оправдываюсь, и даже хочется укусить себя побольнее — какого лешего я так поступаю? Игнорирую Димку в угоду капризному вокалисту. Хотя кто бы на моём месте устоял от соблазна?

— И почему ты не ответила своему другу? — иронично интересуется Алекс, когда мы переходим дорогу и оказываемся на набережной.

— Я же занята, — хмурюсь, ощущая лёгкий укол вины. Этот день похож на сон, и я никак не могу проснуться. Не бывает так в реальности.

— Расскажи о себе, Тина, — в его тоне сквозит приказ. Ослушаться не могу, судорожно вспоминаю самые яркие события из своей жизни, но на ум ничего толкового не приходит. Паника накрывает с головой, я начинаю молоть какую-то примитивную чушь.

— Изучаю русскую филологию, живу в общежитии, с тремя соседками. Люблю музыку, кино, читаю в основном классику…

— Стоп! Что это за сухая биографическая сводка? Мне интересна твоя личность, а не перечень бестолковых фактов. На сцене я пою о том, что сам пережил, все мои тексты пропитаны сильными эмоциями и чувствами, чтобы аж на разрыв, до печёнок. И других людей я воспринимаю через призму их души и сердца. Ну-ка, Тина, откройся мне. Поделись чем-то сокровенным, — вкрадчиво произносит Алекс. Из насмешливого его голос становится вибрирующим, с лёгкой хрипотцой, словно он на сцене находится, а не по набережной бродит.

Его слова вводят меня в тупик. Легко сказать — распахни душу, но я же не творческая личность, не писатель и не музыкант, не привыкла просто так доверять людям. Но это же Алекс, искренний, эмоциональный, откровенный Алекс, человек, которого я знаю по душераздирающим текстам, по тому, какие речи он говорит на концертах, как пронзительно поёт, как улыбается бесчисленным фанаткам. Если уж открываться — то только ему.

И Димке. Неосознанно тянусь к телефону, но тут же останавливаю себя. У меня какая-то зависимость от лучшего друга, даже в такой момент вспоминаю его.

Алекс останавливается и выжидающе смотрит на меня. Прикрываю глаза, пытаясь сосредоточиться, и произношу на одном дыхании:

— Я никогда не чувствовала себя любимой. Никто не говорил мне об этом, ни бабушка с дедушкой, ни близкие друзья. И всю жизнь я мечтаю о любви, без неё я как будто не целостная, какая-то покорёженная и бездарная.

Губы немеют, глаза наполняются слезами, поэтому я отворачиваюсь от Алекса, смотрю на реку и бушующий рядом фонтан. Впервые произнесла эти слова вот так, без прикрас, намёков и полутонов. Озвучила свой самый сильный страх. Недолюбленный утёнок превратился в недолюбленного лебедя. Но какой толк от белых крыльев, если внутри пустота?

— Любовь не делает человека целостным, она лишь добавляет смысла в нашу жизнь, — тихо произносит Алекс, приближается ко мне и тоже бросает взгляд на спокойную реку. — Я живу в вечных поисках любви, без неё не могу творить, даже строчки не напишу, если моё сердце свободно. Я тебя понимаю.

Замолкает, весь погряз в собственных думах. Приятно, когда с тобой соглашаются. Не пытаются развеселить или отшутиться, как Димка, а просто разделяют твои переживания, даже если они кажутся жалкими или наивными. Мне этого не хватало. Простой человеческой поддержки.

Я пропитываюсь благодарностью. Смутная тревога полностью исчезает, сейчас всё так, как должно быть. Мой кумир оказался самым прекрасным в мире человеком.

— Теперь, Тина, я понял, какая ты, — от его проникновенного голоса мурашки ползут по коже, и мозги превращаются в кисель.

Алекс делает ещё шаг в мою сторону, закрывает собой солнечные лучи. Прикасается прохладными пальцами к подбородку и поворачивает к себе. Хочет, чтобы посмотрела ему в глаза. Жест вроде безобидный, но какой-то настораживающий, словно я безвольная кукла в его руках.

Я всё же набираюсь смелости и встречаюсь с Алексом взглядом. Карие глаза кажутся слишком тёмными, почти чёрными. И завораживающе опасными. Хищными. Не могу понять, какая эмоция мелькает в их глубине, и это дико волнует.

Неужели он собирается меня поцеловать? Но мы знакомы не больше часа, разве такое возможно? Хотя Димке это не помешало мило общаться с новенькой и даже наклоняться к ней поближе. Тьфу, ну почему я снова о нём думаю?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тина, сколько тебе лет? — Алекс резко отстраняется, смотрит настороженно.

— Двадцать недавно исполнилось.

Он испугался, что я несовершеннолетняя? А раньше Алекса подобные мелочи не смущали, в одном интервью он говорил, что возраст не имеет значения, если между людьми возникли настоящие чувства. Да уж, всё меняется.

Алекс снова дотрагивается до моего лица, уголки его губ ползут вверх. Смущаюсь, потому что я не знаю этого человека настолько хорошо, чтобы целоваться. С Димой всё было по-другому, я сама на него набросилась, и ни на минуту не пожалела о случившемся. А сейчас мне тревожно. И впервые мелькает мысль: а правда ли я знаю Алекса Милошевича? Может, Димка был прав — я всего лишь наивная влюблённая фанатка.

— Красивая ты девушка, Тина. Мило краснеешь, не можешь скрыть ни одной эмоции, потому что искренняя и неиспорченная. Нравишься ты мне, — Алекс нежно гладит меня по щеке, обволакивает своим божественным голосом, лишает ориентиров.

Он наклоняется и целует меня.

Не уворачиваюсь, не убегаю, потому что покорена его обаянием. Обезоружена лёгкими прикосновениями, согрета ласкающим слух голосом. Кладу руки ему на плечи и отвечаю на поцелуй.

Он другой. Напористый, страстный, требовательный. Чувственный до дрожи в коленках и опьяняющий до головокружения. Алекс не ждёт, пока я привыкну, жадно впивается в мои губы и углубляет поцелуй. Меня словно током бьёт, ощущения такие внезапные и сильные, что я цепляюсь пальцами за его рубашку, пытаясь устоять на ногах.

У Алекса богатый опыт, это сразу чувствуется. Он действует умело: поглощает, дурманит, будоражит. Словно оставляет печати на сердце, превращает в свою собственность. И нет у меня больше воли и свободы, я нахожусь во власти любимого кумира.

Липкий страх пробивается сквозь плотный слой иллюзий, противной пиявкой всасывается в подкорку. Я слишком слаба и наивна, легко растворюсь в новых чувствах, поверю и доверюсь, но будет ли это взаимно? Вдруг я всего лишь приятное развлечение для заскучавшего вокалиста?

Алекс прерывает поцелуй и обаятельно улыбается.

— Ты говорила что-то о Шаре желаний. Где он находится?

— В десяти минутах отсюда, — произношу срывающимся голосом.

— Пойдём туда. Я хочу загадать желание.

Киваю, не до конца понимая, что вообще произошло. Слишком ошеломлена, адреналин бурлит в крови и кажется, что сейчас я готова на всё.

Второй апрельский поцелуй в моей жизни.

Неизвестность и полное смятение чувств.

Алекс берёт меня за руку и, как ни в чём не бывало, начинает рассказывать о своей группе. А я замечаю впереди то самое дерево, возле которого мы с Димой целовались два года назад. Гремел гром, а листья шумели от сильного порыва ветра. Будто не со мной всё это было. И от этой мысли тоскливо сжимается сердце.