Арестантка

Глава 10. Начать с малого

— Шëпот~

Оглядываешься назад, а там — скорбные лица. Мёртвые не улыбаются. Мы через столько прошли, столько потеряли и всё напрасно.

Я смотрел на трёхмерную схему корабля Отмороженного Эда «Форс-Мажор» с возможными точками соприкосновения с противником. Но вместо схемы я видел лукавые серые глаза, смотрящие на меня с интересом, слышал звонкий женский голос. Тот, что не услышу больше никогда, как бы ни хотелось.

В коридоре раздался звук шагов. Я решил, что кто-то идёт ко мне в кабинет. Но звук стих, а никто так и не вошёл. Хм… Моя рука невольно потянулась к бластеру. Кто это шарится по ночам?

Осторожно открыв дверь, я увидел, как уходит Сантьяго.

— Ты чего-то хотел? — спросил я, убирая бластер.

Он обернулся и угрюмо посмотрел на меня:

— Хотел посоветоваться с тобой, но подумал, что ты уже спишь, — он покрутил что-то в руке, и я заметил, как блеснул металл.

Помню, Сантьяго крутил в пальцах это кольцо три года назад, два года назад, только год назад перестал. А тут опять оно. Я окинул коридор взглядом и наткнулся на дверь, ведущую в комнату, где была заперта Принс. Хм… А ко мне ли он хотел зайти?

— Как видишь, я не сплю, — сказал я. — Давай обсудим.

— Давай уже утром.

Разговоры у нас с ним никогда не клеились. Да и разве может получится разговор через две стены? Раньше меня это не огорчало. Сейчас же хотелось выбить пару кирпичей.

— Ты какой-то дёрганый, — произнёс я, и Сантьяго напрягся, будто приготовился к выговору.

Я мысленно стукнул сам себя по плечу. Ну кто так начинает душевные разговоры? Чёрт возьми… Я даже не представляю, как их начинать.

— Наверное, просто устал, — ответил он.

В неверном свете расчерченное шрамом лицо не выражало ничего. Как всегда.

— Ты говорил с Принс? — я кивнул на дверь, где она была заперта..

— Она считает нас предателями. Меня. А ещё этот чёртов имперец.

— Не горячись. Она же только узнала, что Карлос погиб.

— Ни к чему всë это. Пойду спать, завтра боевое слаживание у группы Матео.

— Хорошо, — ответил я.

Хотя мог бы сказать, что он глупый гордец. Дать пару советов. Старость почему-то пробуждала во мне то, чего я всю жизнь пытался избегать. Даже не знаю, как это назвать.

Хочу поделиться знаниями. Поговорить с Сантьяго о женщине. Твою мать, да моя женщина даже не успела стать моей. Погибла раньше, чем я решился на отношения с ней.

Я смотрел на отдаляющуюся фигуру Сантьяго, и думал, зачем лезу? Я же ему не отец. Воспитывал с двенадцати лет этого бугая, но всегда держал дистанцию

Черт дери эту старость, карга хлопает меня по плечу и задаëт дурацкий вопрос: «А было ли в твоей жизни что-то кроме убийств?».

И мне хочется ответить, указывая на Сантьяго: «Вот — он, а ещё его брат».

Глупо всë это. Во рту стало горько, захотелось сплюнуть.

— Трой~

Кто-то за дверью прошёл мимо, в нашем разговоре с 3112 повисла пауза.

Голова шла кругом, перед глазами то и дело появлялись тёмные пятна. От одной мысли, что когда-нибудь придётся встать, слегка подташнивало. Впрочем, лежание на полу тоже было мукой. Ноги, руки, шея ужасно затекали. Холод, пробираясь под костюм не по размеру, заставлял одеревеневшее тело дрожать. Хотелось хотя бы подушку с одеялом, и что лукавить, матрас тоже, но я стыдился даже на них смотреть, опасаясь смешка 3112. Да и как можно, когда она лежит на голом полу?

— А кто такой Матео? — спросил я.

— Брат Сантьяго, — буднично произнесла она, будто я должен был знать, кто это.

— Сантьяго?

— Ну…Угрюмый здоровяк такой.

— Отличное описание… Там все такие… — сказал я, перебирая в голове суровые лица десантников.

— Латинос со шрамом через всё лицо. Важный, как индюк.

— Тот неандерталец, который на все вопросы отвечает зуботычинами? Кажется, другие звали его Марс?

— Ага. Это его позывной. — 3112 вдруг помрачнела, по еë лицу пробежала какая-то неприятная эмоция.

У меня громко заурчало в животе. Я потянулся к карману, где лежал сухпаёк. Достал его и покрутил в ладони.

— Ты думаешь, если мять его, он превратится в сочный стейк? — недовольно спросила 3112. — Ешь, другой еды не будет.

— Я понимаю, просто… из чего он сделан?

— Брезгуешь? — она, казалось, снова посмотрела на меня с ненавистью, как тогда на Пегасе, когда в первый раз увидела.

— Нет… — мне стало трудно говорить. Мы с 3112 опять потеряли контакт, и я понимал, что следующие мои слова вызовут ещё больше её негодования. — В нём соевый белок?

— Скорее всего. Но на вкус, как сушёная курица.

— Ясно, — сказал я и сжал брикет.

— Невкусно для тебя, принцесса? Говорю же, стейков нет, — она с вызовом смотрела мне в лицо.

Раздражение взорвалось в груди и пальнуло до кончиков пальцев.

— Возьми, — вложил ей брикет в открытую ладонь. — Я не могу это есть.

— Почему, принцес…

— Перестать меня так называть! — резко перебил её я. — Принцесса — это ты. Высокомерная, жестокая и глупая.

3112 нахмурила тёмные брови, ничего не ответила, только оглянулась по сторонам, будто что-то искала. Наверняка какой-нибудь провод, чтобы начать меня душить.

— У меня аллергия. Съем и не смогу дышать, — сказал я, справляясь с нахлынувшей злостью.

Стало неловко за свой пассаж. Она же говорила, что не всегда контролирует эмоции, а я будто решил взять дурной пример. Наверняка, она голодала на каторге, и поэтому ей сложно понять, что кто-то воротит нос от предложенной еды.

3112 ещё некоторое время сидела молча без движения, подошла к двери и постучала.

— Хил! — позвала она, и почти сразу створка отъехала.

— Что ты делаешь? — спросил я, но она уже выскочила к подошедшему медику, и дверь за ней закрылась.

Вернулась 3112 через пару минут.

— Держи, — протянула мне другой брикет, крупнее и ярко-бордового цвета. — Здесь соевого белка нет.

Я взял предложенный паёк, виновато улыбнулся Мне показалось, что бесцветные губы 3112 тоже повело в улыбку.

— Спасибо, прости, я не должен был выходить из себя. Просто я… я на взводе…

— И я, — холодно отрезала она и легла на пол.

Я примостился рядом, с трудом нашел удобное положение, отвернувшись к стене. Мне совершенно не хотелось ни ругани 3112, ни скабрезных шуток про шары. А если бы мы снова начали разговаривать, неизбежно бы поссорились. Мы были такими разными. Зачем я прикоснулся к её руке? Я так выказывал поддержку, но 3112 расценила это примитивно. Опошлила, как дикарка.

Разжевывая сухпаёк, я почувствовал, как меня с адской силой стало клонить в сон. Сквозь дрему мерещились чьи-то всхлипы, но не было сил проснуться и проверить, что происходит.

— 3112~

Трой спал. Он часто и гулко дышал, будто убегал от кого-то во сне, плечи его подергивались. Бледно-голубая куртка так плотно стягивала лопатки, что от резких движений поскрипывала.

Я осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Раньше я слепо верила, что Карлос жив. Эта вера вела меня через любые испытания, как луч маяка.

Теперь он погас, оставив меня в холодной темноте одиночества.

Воспоминания о брате казались огромным озером серной кислоты. Стоило подумать о прошлом, я словно погружалась в едкую пучину. Спасаясь от этого, рассматривала спину Троя, складки и швы на его куртке. Распутывала взглядом паутину русых волос.

Я непроизвольно подвинула ладонь ближе к Трою. В глубине души хотелось, чтобы он приютил её в своей. Какое глупое детское желание, и я гнала его прочь. Даже злилась на себя, что могу желать подобного. Тем более, сейчас.

Сейчас, когда нужно думать, что делать дальше.

Пытаться улететь? Покупать корабли? Искать команду? Смешно, кто будет работать с такой замарашкой с каторги? Можно только милостыню просить на пиратской станции.

Представила, как сижу с протянутой рукой, и прохожий пинает меня в рожу. Я даже почувствовала, как раскалывается голова от удара. Жалкая нищенка, которая даже в проститутки не годится. Я дрожала от покрывающей сердце, словно ледяная корка, безнадежности. Всë только фантазии. Глупые, как я сама.

Жаль, что этот мудак спит. Он хоть как-то отвлекал.

«Так, отставить нытьë», — прошептала себе я.

Поговорить с Альдо и Шëпотом? Нет. Они не воспримут меня всерьëз. Если уж даже Санти поржал надо мной, когда я сказала о своих планах.

Расспросить Матео о Броссаре. Тоже нелепая фантазия… Если б на спутнике было что-то полезное, Карлос бы это использовал.

Трой… Что делать с ним? Его деньги — это его деньги. К тому же три корабля — неплохо, но это не армия. А вот, что интересно — в Империи несколько противоборствующих сил… Меня посетила сумасшедшая мысль, а если в Империи действительно есть те, кто смогут помочь? Бред. Никакой имперец не откажется от своей роскоши ради каких-то шахтёров в колониях.

Никакой имперец? Ну… только если он не идиот. Мой взгляд коснулся спины Троя.

«Девушка-герой», — вспомнились его слова. — «Возила провиант в блокированные колонии».

И тут я поняла, что окунулась… в самую глубокую часть озера с кислотой. Рассудок ухнул в едкое воспоминание.

Тот день на Веге, который стал последним.

Мы не виделись с Карлосом два месяца, он ушёл с головой в планирование обороны планеты, а я занималась гуманитарными миссиями. Нам катастрофически не хватало людей. Шла в его штаб в модульном городе, который мы успели возвести за два с половиной года, что удерживали Вегу.

Застала Карлоса за завтраком. На столе перед ним лежала тарелка с жареным картофелем. Его было мало, где-то на полтарелки. Я оглянулась по сторонам и, удостоверившись, что мы с Карлосом одни, стащила один ломтик.

Я до сих пор помнила его вкус, маслянистый, обволакивающий язык. На глаза навернулись слезы. Мне не хотелось вспоминать дальше, но образы продолжали неумолимо въедаться в сознание.

Карлос взглянул с наигранной укоризной и спросил:

— Вкусная?

На голову брата была надета какая-то необычная шапка, похожая на берет, с пришитой по центру позолоченной звездой.

— Конечно, мы же её вырастили, — ответила я.

— Определенно лучше сухпайка, — с усмешкой сказал Карлос и взял ломтик себе, на его запястье под задравшимся рукавом показался браслет из звёзд. — Я не просто так позвал тебя, Принцесса.

Как же я ненавидела это имя-прозвище, но только когда его произносил он, мне оно нравилось. Карлос называл меня так, и этим будто поднимал на руки, показывал, что я особенная. ЕГО принцесса.

— А я надеялась, что ты соскучился, — ворвался из памяти мой собственный голос. — Пока ты не перешёл к делу, можно кое-что спрошу?

— Некогда скучать, Принс, — мрачно выдохнул Карлос. — Ну спрашивай, только быстро.

— Зачем ты сделал нам эти татуировки? — я задрала свой рукав и приставила свою руку к его руке. — Потому что мы семья?

Он пристально на меня посмотрел, сузив глаза. В них блеснула какая-то воодушевленная хитринка, словно у него был какой-то каверзный план.

— Конечно, именно поэтому, — ответил он и подмигнул мне.

Мне показалось, что в этих словах был какой-то подвох, но я заметила на полке за его спиной стояло что-то интересное, и отвлеклась. То, чего раньше в этом кабинете не было. Какая-то шкатулка с надписью на боковой части.

— Что это? — спросила я.

— Это редкое сокровище. Сейчас их не делают. Кто-то подарил старику, а он решил отдать мне. Называется книга.

— Книга? — я вопросительно посмотрела на Карлоса, мол, хочу взглянуть.

Одно дело картошка, он всегда делился со мной едой, а вот если я хватала его вещи, то огребала ещё с малолетства.

Карлос кивнул, и я взяла книгу в руки.

— Осторожно, ей лет двести, — опасливо проворчал он.

Смотрел он на эту книгу с затаённым восторгом. Книга была лёгкой, внутри содержала исписанные тонкие пластинки, а на ёё поверхности, сделанной из странного, ни на что не похожего материала, изображался мужчина.

— Она бумажная, — увидев моё замешательство, сказал Карлос. — Бумага — такой древний материал.

— Хм, этот мужик похож чем-то на тебя, — заметила я, разглядывая поверхность книги. — Особенно сейчас, когда ты отрастил бороду и надел эту шапку.

— Это Че Гевара. Он тоже революционер. Из земной истории, — Карлос улыбнулся и поправил странный берет.

Слезы тоже, будто обратились в кислоту. Они текли по щекам обжигая их. Какая же это была дурацкая шапка. Как же он глупо выглядел в тот день. Но как хотелось увидеть его снова. И как жаль, что я сделала то, что сделала дальше.

— Ты же вроде говорил, что ничего общего не хочешь иметь с землянами, этими эксплуататорами. Как же идея, что мы здесь создадим новую цивилизацию и прочее?

— А мы и создадим. Нам повезло, мы творим историю, — он зыркнул на меня так, что у меня внутренности закипели.

Эти глаза. Чёрные дыры, не иначе: пугающие, внушающие трепет и вдохновляющие так, что пробирало до дрожи. Руки горели от желания претворять в жизнь его идеи. Я бы всё отдала, навсегда осталась бы на Пегасе, лишь бы Карлос был жив. Он мог всë изменить… Он не ныл бы сейчас, лёжа на полу, свернувшись калачиком.

Глаза мужчины с книги были точно такими же. Борода и шапка усиливали сходство. Хотя если пристальнее взглянуть, было видно, что и нос другой, и овал лица, и губы.

— Мы создадим, — повторила я и положила книгу на место. — Сегодня у меня вылет, миссия сложная, даже слишком, людей мало, груз ценный.

— Да, знаю. Кроме провианта, маяк для гиперпрыжка. Предыдущий вышел из строя после вылазки имперцев, с системой Альфа Центавра нет связи, миссия билет в один конец, — сказал Карлос.

— Эйдан собирает только добровольцев. Я записалась. Мы справимся, я же неплохой пилот.

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — в его голосе звякнула металлическая нота. — Я договорился с Эйданом. Тебя снимут с миссии и переведут в мою личную охрану.

— Что?! Но людей и так не хватает, Карлос. Это же минус один истребитель в конвое…

— Капрал, отставить разговоры, — он сказал это тихо, почти прошелестев, но так зло, что я невольно сглотнула слюну. — Не до болтовни.

Спустя три года я вдруг поняла, каким уставшим он был в тот день. Как натужно говорил, как осунулось его лицо. За бородой, дурацкой шапкой и ощущением собственной правоты я этого даже не заметила.

— Там люди умирают от голода….

Возмущение во мне мешалось с непониманием, ну как же так. Почему он стал таким черствым.

— Ты. Меня. Плохо слышишь? Принс? Что будет со мной, если ты погибнешь? А с Сантьяго? — сказал он, кивая на кольцо на моём безымянном пальце.

— Мы справимся, я буду осторожна, там же старики… Дети!

— До чего же ты сама ещё глупый ребёнок, — его густой бас звучал угрожающе, при этом внешне он выглядел спокойным. — Ты никуда не летишь. Ещё хоть слово, и я тебя отправлю не в личную охрану, а картошку выращивать, в кандалах. Свободна.

Это был последний разговор с братом. Перед глазами стояло родное лицо. Чёрные брови, борода и эта дурацкая шапка.

Меня тогда взбесил его отказ. Я всегда слушала Карлоса, всегда наступала себе на горло. Старалась соответствовать ему, не жалея себя. Тренировалась больше всех, чтобы не позорить. А он собирался не дать мне шанса сделать хоть раз, как я считала нужным.

«Глупый ребëнок… Глупый ребëнок. Глупый ребёнок», — звук его голоса разносился эхом в моей голове. Словно нож втыкался в сердце. Втыкался и втыкался, будто клинок в руке слетевшего с катушек человека. Казалось, еще немного и от моего сердца не оставалось ничего — только боль.

Я не плакала — рыдала, давясь всхлипами. И не могла остановиться. Мне было плевать, что Трой может услышать.

Через несколько часов после разговора с Карлосом, я присоединилась к конвою, охраняющему грузовик, который должен был доставить провиант на Вегу. Еду и маяк мы довезли, но мой истребитель был сбит на обратном пути.

«Девушка-герой». Слова Троя впились в сознание, как крупицы соли в рану. Как издëвка.

— Да какой герой? — я выкрикнула вслух. — Я его не послушала… Он мёртв…

Если бы выполнила его приказ, может, он бы был жив? Если бы я осталась с ним, всё было бы иначе? Вопросы без конца крутились в мозгу.

Лежать и пытаться уснуть, оказалось большей пыткой, чем работа в шахтах Пегаса. Там я хотя бы не знала, что Карлоса больше нет.

Сон не шёл, иногда я лишь проваливалась в лихорадочную дрëму.

— Хва…! — вдруг вскрикнул Трой и перекатился ко мне. — Я не…у ме… Нет!

Он резко откатился назад, в тусклом свете ламп на его лбу и шее блестели крупные капли пота. Ему явно снился кошмар, но для его ситуации — это нормально. Сколько их у Троя ещё будет.

Рука с татуировкой раскинулась прямо передо мной. Я вытерла слезы и села. Уставилась на браслет из звезд сквозь мутную пелену, понемногу успокаиваясь.

Что-то от Карлоса в этом мире осталось. Такая же татуировка на чужой руке. Я коснулась своего запястья, трогая шрам, где раньше была и моя тату. Подумалось, что от Карлоса остались не только эти звезды, а ещё я, Сантьяго, Альдо и все эти семнадцать бойцов. Меня снова накрыло волной из озера воспоминания, на сей раз не такой жгучей.

Я ещё несколько секунд пялилась на Карлоса, а потом, дрожа от злости, вышла из кабинета. Бежала сломя голову, и едва не врезалась в Сантьяго на выходе из модуля.

— Что случилось? — спросил он, ухватив меня за локоть.

— Ничего, отпусти, — буркнула я.

— Мы не виделись почти месяц. А ты даже не поздороваешься? — даже в этих словах Санти чувствовались приказные нотки.

Ярость, которую я не излила на брата, так и хотела выплеснуться на него.

— Неужели тебе это не надоело? — сказала я, ощущая, как гнев побеждает страх. — Играть, что ты в меня влюблён?

— Не понял, — ответил он, будто я разговаривала с пустым бункером, где мне способно ответить лишь ледяное эхо. — Во что играть? Ты поссорилась с Карлосом?

— Тебя же волнует только Карлос… может, сделаешь предложение ему?

— Зачем ты это говоришь? — сказал Санти, отпуская мою руку. — Мы же семья… Я же…

— Что ты? — огрызнулась я, сняла с пальца кольцо, которое он мне подарил месяц назад, и вложила ему в ладонь. — Правильно, ничего!

Его вызвали по связи, и, воспользовавшись моментом, я ускользнула прочь из модуля.

Болезненность памяти откликнулась чем-то иным. Новым пониманием. Можно начинать не с фантазий о революции, а просто попробовать вернуться в команду — в нашу странную семью. Начать с малого. Вернуть доверие.

Трой снова начал крутиться, и мне в голову пришла дурацкая идея.

Я встала, взяла с койки подушку и, когда Трой в очередной раз переворачивался, ловко подложила ему под голову. Он вдруг уткнулся в неё щекой и затих.

Такой смешной, уязвимый. Я улыбнулась и коснулась татуировки, провела от середины ладони к пальцам, и от щекотки они шевельнулись. Эти длинные пальцы искусно управляли манипуляторами корабля, преодолевая эшелоны защиты Пегаса. Они поддерживающе сжимали мою ладонь. Странно, что я любуюсь его рукой, но это явно было лучше, чем тонуть в собственной боли. По крайней мере, так мне вскоре удалось уснуть.

Когда гермодверь с шипением открылась, я уже не спала. У меня не было времени долго отдыхать. Я сидела на полу ближе к выходу и раздумывала, как вернуть доверие.

— Доброе утро, — сказал Хил, неся громоздкий чемодан в руках, затем он покосился на Троя, замотанного в одеяло на полу. — Как вы?

— Я отлично, — улыбка легла на мои губы. — Он… спит… А что это ты притащил? Я столько не съем.

— Это универсальный полевой медицинский комплекс Лазарь, — Хил улыбнулся. — Если б ты его съела, я б сам тебя прибил. Новейшая имперская разработка, будь у нас на Веге парочка таких, сколько ребят остались бы живы… Сядь на койку.

Я послушно села на матрас. Хил, чуть не наступив на Троя, положил на пол чемодан и извлек из него медицинские приспособления. Надел мне на предплечье плотный пластиковый манжет, на голову обруч. Я услышала монотонный писк датчиков.

— Мы с Лазарем сейчас тебя немного подлечим, — сказал Хил и нажал на сенсорную консоль в чемодане. — Курс витаминов и минералов.

Укол в предплечье под манжетом обжёг острой болью.

— Ну в целом ты неплохо сохранилась… Анемия…

— Понятно, что много всяких мий, — перебила его я. — Что сказал старик, с нами что-нибудь решили?

Моë сердце застучало быстрее в ожидании ответа. Датчики запищали в такт ему.

— Дайсон вроде бы согласился оставить вас здесь, с нами. Пока.

— Пока?

— Парнишка оказался прав. Кто-то на хвосте.

— Хил, могу я поговорить с Сантьяго?

— Наверное, можешь. А зачем он тебе?

— Хочу, чтобы Сантьяго взял меня в команду. Как думаешь, возьмёт? — сказала я и посмотрела на Хила в поисках поддержки.

Хил протяжно выдохнул, глянул на сенсорную панель в чемодане:

— Ты ещё не готова.

Медицинский комплекс снова кольнул меня в предплечье.

— Если ты о моём вчерашнем поведении, то я… я уже успокоилась. Больше такого не повторится, сэр, — затараторила я, понимая, что накануне выставила себя в нелучшем свете.

— Я не об этом, все давно привыкли, что ты будто с пулей в голове, но ты слишком измождена, тебя нельзя допускать к операциям, — Хил ввёл какую-то команду на панели. — Если бы здесь гравитация была, как на Веге, ты бы и стоять не смогла.

— Но поговорить-то с Сааааа… — я не смогла закончить, потому что предплечье атаковала череда уколов.

— Витамин A, D, C и Е, — с улыбкой удовлетворения произнёс Хил.

— Спасибо, док, — выдохнула я. — Но я хочу пог…

— Витамин В.

— Ещё будут какие-то витамины? — оскалилась я.

— Препарат ускоряющий регенерацию, — сказал он, и сразу несколько иголок вонзились в кожу.

Мне пришлось стиснуть зубы.

— Пока всë. Теперь отдыхай, — Хил снял с моей головы обруч, уложил в чемодан и закрыл его. — Зайду позже, когда пацан проснётся, и принесу завтрак.

— Но…

— Принс, вытащи, пожалуйста, шило из своей задницы и уймись, — он говорил строго, но глаза его смотрели на меня с грустью. — Неужели Пегас тебя ничему не научил?

Этот вопрос был тоже, как укол, но в сердце.

— Научил, сэр… — тихо сказала я и отвернулась, чувствуя, как жжёт в переносице.

— Тебе приказано отдыхать, вот и сиди — отдыхай, — ответил Хил и начал снимать манжет с моей руки.

— Не могу я отдыхать, — прошептала я как-то равнодушно спокойно, голос звучал словно чужой. — Не могу сидеть. Знаю, что сама во всëм виновата… но, сидя взаперти, я схожу с ума.

Затем сел рядом. Я не поворачивалась к нему, смотрела в металлическую стену в конце комнаты.

— Могу снотворное вколоть, если хочешь… — предложил он.

Заснуть и забыться… Не чувствовать пустоты в груди, пепла во рту и громадной усталости. Возможно, снотворное неплохая идея. Какая-то часть меня умоляла согласиться. Но у меня же важные дела: в команду десантников вернуться, потом революцию начать. Я вдруг засмеялась, а в уголках глаз выступили слëзы. Горло сжал спазм застрявшего там всхлипа.

— Не нужно, сэр, со мной всë хорошо. Поговорить бы с Сантьяго, — усилием воли я сделала голос ровным.

Хил фыркнул, небрежно потрепал меня по волосам и вышел со своим чемоданом. А я осталась сидеть на койке и буравить взглядом стену. И слушать, как мерно посапывает Трой.