Арестантка

Глава 16. Ничего во вселенной не исчезает бесследно

— 3112~

Боль на мгновение ослепила. Я видела только тьму и чувствовала, как мучительно пульсирует запястье. Будто на мне наручник. Он сжимается и сжимается, норовя раздробить кости. Я вскрикнула, но не услышала собственного голоса.

Что это? Что происходит? Показалось, тело исчезло, все ощущения стёрлись кроме стальной хватки на запястье. Это сон? Так похоже. Но когда я успела уснуть? Последнее, что помню — это…

Траханные звезды, я вообще ничего не помню. Кто я? Вдруг я почувствовала, что меня поступательно качает. Будто я двигаюсь по мягкой койке от постоянных толчков. Отвратительное чувство сковывало грудь.

Нет. Я не хочу этого помнить. Это вообще не я. Со мной такого не происходило. Только никак не удавалось вырваться из мерзкого воспоминания. Меня будто засунули туда, обратно в то тело, лишённое воли от усталости и голода. Я, как захваченный корабль, не могла сорваться с буксира.

Нет. Как ни странно, меня спасла память о чьей-то теплой руке. Не помню чьей, но образ словно очистил залитое грязью стекло и мерзкое чувство пошло трещинами. Я увидела перед собой кучу осколков битого зеркала. В каждом осколке отражался фрагмент мой жизни.

Глядя на них, я вспомнила, кто я такая. Вспомнила Карлоса, Сантьяго и Троя. Их лица транслировались из самых больших осколков, окружённых россыпью маленьких, в которых жили другие люди из моей жизни. Хил сидел у стены приюта на Альфа-центавре и перевязывал мою руку. Вараха подстригала мне волосы. Память обрушивалась горем и жаждой утешения.

Карлос… Как разрывала душу эта потеря. Его изображение с надеждой смотрело на меня из осколка. Я моментально отвернулась, слишком тяжело выдерживать этот взгляд.

Где я? Если это сон, когда я успела уснуть?

Запястье перестало болеть, но отсутствие боли только усиливало страх. Я не видела своего тела, не чувствовала его, словно была бестелесной.

Мысли пропиталась загнанным отчаянием, а оно тянуло назад в ту койку, где я качалась от толчков. Нет! Мне хотелось вздохнуть, закусить губы, сжать кулаки до боли. Но я не могла.

Цепочка из звёзд, которой я укололась. Точно. Вот, что я помнила последним. Вещь брата с Броссара, которую хранил Матео. Меня охватил ужас. С этого артефакта и были срисованы наши с братом тату. Но почему он не говорил?

«Не хотел пугать раньше времени», — послышался густой бас.

Не из памяти, а будто по-настоящему коснулся барабанных перепонок, заставляя их вибрировать. Радость и ужас слились во мне в одно потустороннее запредельное чувство.

Звук шёл от куска зеркала, хранившего отражение брата. Но я не решалась смотреть. Оцепенела.

«Карлос?»

Я не слышала себя, просто знала, что говорю и что до собеседника дойдёт мой вопрос.

«Какая-то его часть, наверное, — ответил родной голос. — Я не знаю, как это работает».

Если бы у меня сейчас были глаза, я бы плакала. Потому что чувствовала привкус слез.

«Ну не ной, принцесса, — продолжал он. — Ты уже так много сделала, вернулась, нашла ключ».

Я стала сплошной солью. Конечно, мне это снится. Какой глупый и страшный сон. У меня не было сил что-либо ответить. Но… я подумала о цепи звёзд, которую взяла у Матео.

«Правильно, это ключ», — сказал Карлос.

«Ключ от чего?»

«От пункта управления комплексной обороны сектора на Броссаре»

Создатель… Какой странный сон. Я всё-таки повернулась к осколку зеркала. Посмотрела на Карлоса. Он был без бороды, без дурацкой шапки. Просто мой Карлос. В меру отстранённый, строгий и уверенный. Его уверенность всегда давала мне опору. Как же хотелось почувствовать её сейчас.

«Не сожалей обо мне, теперь ты за главную».

«И что мне делать, Карлос? Я же ничто без тебя».

«Ты серьёзно? Отставить ныть. Не запирай себя в клетку чьих-то представлений. Даже моих».

«Ты жив?» — вырвалось у меня.

Я чувствовала дрожь. Нечему было дрожать, но я точно ощущала её.

«Нет, просто во вселенной ничто не исчезает бесследно».

Вдруг боль вонзилась серией уколов в предплечье. И я начала осознавать, что у меня есть руки. Осколки зеркал стали размываться, теряя очертания, с их краёв сочилось мутное марево. Сон рассыпался. Нет. Я хотела ещё слушать голос брата, хотела остаться с ним здесь, в этом сне, подольше, поэтому сопротивлялась. Мне ещё столько хотелось спросить, посоветоваться. Больше всего, конечно, хотелось обнять его. Жаль, что это невозможно.

«Что мне делать?»

«Чего ты сама хочешь?»

От этого вопроса меня обдало страхом. Ну чего я хочу? Мне всегда нужно было хотеть того же, что и Карлос, лишь с маленькими нюансами. Сложно отвечать во сне, особенно, когда кто-то пытается выдернуть твоё сознание в реальность. Но я держалась за эти осколки зеркал, не давая им рассыпаться миражами. Постепенно давление извне уменьшалось.

«Хочу жить на Веге с тобой», — начала я, — «растить там продовольствие, отправлять на Альфу… хочу дом у реки, слушать, как журчит вода, как поют птицы, смотреть, как колышется пшеница».

«Отлично. Я всегда с тобой, а Вегу нужно отвоевать. «Форс-Мажор» выйдет из прыжка недалеко от вас через двадцать минут. Всё, возвращайся, иначе твоё тело погибнет. В следующий раз поговорим на Броссаре».

Меня пронзило ощущение ледяной прохлады. Зеркала обратились в дымку, а я вдруг открыла глаза и увидела над собой потрясённых Хила и Сантьяго.

Вздохнуть мне удалось не с первого раза, лёгкие будто одеревенели. Или приготовились застыть навсегда. Кашель был таким сильным, что раздирал глотку.

— Два…акха…дцать минут, — попыталась сказать я. — Двадцать минут! «Форс-Мажор», акха-акхаа, выйдет из прыжка рядом с нами через двадцать минут!

— Что? — спросил Санти. — У тебя случился припадок… сердце остановилось…

Его смуглое лицо казалось бледным от испуга.

— Нет времени! Со мной потом. Двадцать минут, ты слышал. Передайте Дайсону.

— Тебе что-то привиделось? — настороженно спросил Хил, снимая показатели с опоясывающего моë предплечье медицинского аппарата «Лазарь».

— Вы что совсем не можете принять меня всерьёз? — я попыталась встать с кровати, и дёрнула рукой, пытаясь стряхнуть аппарат. — Снимите это.

— Ты должна быть под наблюдением, — строго сказал Саньяго.

— Двадцать минут, Санти… — с той же строгостью процедила я. — За эти двадцать минут можно спасти наши жизни! Сообщи Альдо. Если есть вероятность, что пираты нападут сейчас, капитан должен знать.

— Что ему сказать? Что тебе приснилось? — проворчал Сантьяго.

— Я думаю, что это был не сон. Где вещь Карлоса?

Да, это было похоже на сновидение, но оно случилось, когда я укололась одной из металлических звёзд в цепочке. Может быть так, что этот артефакт содержит неизвестные нам технологии, способные передавать информацию в состоянии похожем на транс, или уводить разум в другую реальность. Звучит бредово, но что, если это так? Мы ничего не знаем о расе визитантес, которые его создали.

— Вон, — он кивнул на пол, где лежала пластиковая папка, а рядом с ней цепь миниатюрных звёзд разного размера и с разным количеством лучей. — Там, где ты оставила.

— Передай Альдо, что я сказала, — настойчиво повторила я, повышая голос. — А цепочку нужно спрятать, она ещё пригодится.

— Принс, полегче, ты ещё не командир, и даже не его жена, — усмехнулся Хил.

Я не стала ему отвечать, он будет смеяться, если скажу, что Карлос оставил меня за главную. Траханные звезды. Вроде это был сон, но как он прибавил сил. У меня теперь была чёткая цель — отправиться на Броссар. Он же сказал, что в следующий раз поговорим там. Любовь к Карлосу, как светлая черта горизонта событий, теперь вела меня сквозь пугающую тьму отчаяния.

Взгляд случайно упал на запястье. Там, поверх шрама от прежней тату, появилась новая, точно такая же.

Что? Я пялилась на неё несколько мгновений, но решила не привлекать внимание мужчин. Опустила ладонь на кровать. Хил как раз снимал Лазарь с другой моей руки. Странно, а ведь я не знала, как Карлос нанёс мне первую тату… Мы тогда напились, а на утро я проснулась с ней. Брат сказал, что мы сделали её накануне вечером тату-машинкой. Теперь я сомневалась.

В любом случае некогда об этом думать. Я посмотрела на Сантьяго, он связывался с Альдо. Хорошо. Надеюсь, что старик хоть попросит Дайсона проверить.

— Шëпот ~

Когда Альдо принял сообщение по связи, я уже спал. Его голос вклинился в мою дремоту и смял её в труху, как сухой лист. Я моментально поднялся с кровати, чувство опасности обжигало рецепторы. В рассеянном мерцании звёзд из иллюминатора я увидел, как старик сел на своей койке и шумно выдохнул, словно готовясь к грядущей буре.

— Что случилось? — мой голос звучал с нотой тревоги.

— Сантьяго сказал, что Принс приснилось, будто «Форс-Мажор» выйдет из гиперпрыжка в секторе G7 рядом с нами, — Альдо задумчиво улыбнулся. — Через двадцать минут. Просит предупредить Дайсона.

Первую секунду я и ответить ничего не мог. Чувствовал, как в районе диафрагмы зарождался приступ нервного смеха. Хохот, вырвавшийся из меня, не расслаблял, а заставлял напряжение вспыхивать, словно яростный огонь, обжигающий вены. Ей приснилось. Забавно. А вдруг, правда? Что-то внутри предчувствовало скорую битву.

— Может, ей ещё приснилось, что Карлос жив и ведёт к нам на подмогу десять кораблей? — смеясь, сказал я. — Это было бы куда лучше.

Вот какой у нас выбор? Передать информацию Дайсону и остаться в дураках, если она не подтвердится? Да, конечно же, не подтвердится. Девчонка просто хочет привлечь внимание, ну не можем же мы реагировать на любой её каприз. Разведданные не снятся, они добываются. Только струна плохого предчувствия натягивалась и натягивалась.

Я посмотрел в экран внешней трансляции, вглядываясь в звезды, как будто мог различить там колебания пространства. Светила были молчаливы и не дергались. Если они что-то и знали, мне этого не выпытать.

— Согласен, — Альдо моей шутки не оценил, он был серьёзен. — Помнишь, как выиграли битву на границе системы Веги-7 и оттеснили имперцев за её пределы?

Лицо старика озарилось улыбкой при мысли о той победе.

— Мы тогда застали их врасплох, славное было сражение, — сказал я, вспоминая прошлое со сладкой грустью.

— Карлос тогда будто бы знал, где они выйдут…

— Он был талантливым и фартовым стратегом, — я снова ощутил ностальгию по тем приятным временам.

— Но Карлос тогда не смог мне объяснить, как он узнал.

От этих его слов у меня вдоль спины пробежал озноб. А что, если девчонка права, и мы теряем время? Если атака будет внезапной, сколько выдержат щиты «Блуждающего»?

— Ну, он мог спрогнозировать, а вот Принс… — начал я, всё ещё пытаясь отогнать навязчивое предчувствие.

Только Альдо меня уже не слушал и набирал по связи Дайсона.

— Трой~

Гомер сидел во главе большого овального стола. Рядом с ним расположился Ахиллес в антрацитового цвета маске, закрывающей все лицо.

— Последние исследования Броссара показывают, что это пустынная земля, — сказал он. — По сути кроме слов Карлоса у нас нет ничего.

— Девчонка должна знать больше, — сказал Гомер. — И Андромаха поможет нам её освободить… легально. Трой использует свои дипломатический пропуск, чтобы грамотно обосновать причину. Всё схвачено.

Да… подумал я, крутя в голове это воспоминание. Точно всё схвачено. Вчера было гораздо проще уснуть, сегодня мысли кружились волчком, не давая расслабиться.

Зашипела дверь, и в комнату влетела Принс. Её лицо снова выглядело ужасно усталым, но вот глаза горели совсем иначе. Не потеряно, а как-то уверенно, будто она точно знала, что делать.

— Время пришло, — сказала Принс. — Отправь Коня в десантный бот. Кажется, до боестолкновения считанные минуты.

— Понял, — ответил я. — Говоришь, как командир.

Я это произнёс, и тут же пожалел, готовясь к очередной насмешливой тираде.

— Как командир единственного солдата, — она улыбнулась так мягко и так открыто, что у меня даже дыхание перехватило.

Захотелось улыбнуться в ответ. Я отправил запрос Коню.

— Ты единственный человек, который принимает меня всерьез, — продолжила Принс, глубоко вздохнув. — Спасибо.

Возникла мысль спросить, не подменили ли её. Но зачем было портить момент. Мне он очень нравился.

— Конь нашёл нужный бот, спрячется в коммуникационных нишах, — доложил я.

Почему-то Принс так притягивала мой взгляд, что я смотрел на неё непозволительно долго. Может, я так пытался отвлечься от страха, от мыслей, что возможно, через полчаса-час мы погибнем. Глазел на неë, чтобы не паниковать. Нет, Принс не была красивой в моём понимании: ни причёски, ни стиля, ни округлой груди, манеры, как у бандитки, скабрезные шутки арестантки. Но она стала мне дорога. Я вдруг понял это, и по телу прошел волнительный озноб.

— Ты чего так пялишься на меня? — спросила Принс.

Совсем не думая, руководствуясь дурацким порывом, я обнял её двумя руками и крепко сжал. Чувство было такое, будто зашёл в клетку к тигрице и сгреб в охапку с какой-то ошалелой нежностью. Ну дурак. Сейчас же голову откусят. Меня охватила дрожь. Уверен, что и Принс ощутила, как меня трясло.

Прошло секунд десять, но моя голова была на месте, даже шуток про шары не прозвучало, хотя в них скопилось какое-то напряжение. Наверное, опять же от испуга. А ещё меня окутывала такая щемящая нежность, что даже дышать было непросто. Показалось, что и Принс приобняла меня — тепло её руки скользнуло по футболке вниз вдоль позвоночника. Или мне просто очень хотелось этого. Сердце так громко стучало, и я боялся, что и Принс услышит.

Мой подбородок касался её лба, и я зачем-то потерся об него своей двухдневной щетиной, пытаясь хоть немного разрядить изводящий меня трепет.

— Так, трахаться, значит, отказался, — всё-таки сказала Принс. — А пообниматься не прочь, принцесса.

Я даже не обиделся. Точно. Её не подменили, всё та же бандитка.

— Ладно, отпусти меня, времени нет, — она отстранилась, но мне непросто было выпустить её из рук.

Это было полнейшей правдой — она делала меня сильнее. Я с ужасом подумал, что будь на её месте какая-нибудь другая — нежная незабудка с причёской типа Алисии — мы даже с Пегаса не выбрались бы.

— Трой, выйди из ступора, — громче сказала она, и я её отпустил. — Скоро начнётся битва, и нам нужно сделать всё, чтобы выжить.

Мне стало интересно, боится ли Принс. Боится наверняка, но как держится. Конечно, это раньше была её стезя. Это я здесь блеющая овца, случайно попавшая на войну волчьих стай. Ну что ж, так случилось. Нужно надеть волчью шкуру. Выжить в кровопролитии, а дальше? Дальше видно будет.

— Сделаю, — твёрдо сказал я.

— Я не уверена, что нападение будет прямо сейчас, — она замолчала. — Трой, а скажи мне быстро про свою татуировку. Как тебе её набили?

Вопрос сбил меня с толку. Я несколько секунд соображал, что ответить. Зачем она это спрашивает сейчас?

— Ну так. Татуировочным аппаратом. Как все тату набивают, — я нахмурился, потому что неприятно было сознаваться в том, в чем собирался. — Вообще этот браслет из звёзд мне сделали только ради того, чтобы ты согласилась лететь со мной. Мы знали, как ты любила брата, и ассоциация с ним заставила бы тебя… Прости, что использовал твои чувства.

— Да, это мерзко, — сказала она. — Но, если бы не это, я бы так и сидела на Пегасе. Так что ты прощён. То есть, вы не знаете ни о каком артефакте?

— Артефакте? Каком ещё артефакте?

Ни о каких артефактах я не знал, Карлос об этом не говорил ни на одном из допросов, которые я видел.

Зазвучала сирена боевой тревоги. Свет замигал красным.

— Началось… — дрогнувшим голосом сказала Принс, на её лице застыла смесь шока и восторга. — Он был прав!

— Кто прав? — с недоумением спросил я.

— Неважно! Сейчас главное выжить. Конь поймёт, что сможет сделать, когда соединится с модулем управления на Форс-Мажоре? Какое расчётное время его прибытия к модулю?

— Если без сюрпризов, то семь минут, после того, как абордажный бот пристыкуется, там довольно разветвлённые ходы коммуникационных шахт.

— Хорошо, — сказала Принс и постучала в дверь, чтобы её выпустили.

— 3112~

Когда я вышла из каюты Троя, мне показалось, что мои ноги едва касаются пола, ещё чуть-чуть и взлечу. Никогда раньше не испытывала подобного. Хотя я не собиралась признавать, но не могла не заметить — мне понравилось обниматься с Троем. Находясь рядом с ним, я чувствовала умиротворение. Будто после тяжёлого дня ложишься в тёплую воду, она обволакивает и расслабляет. В этом было что-то такое приятное, что сводило щеки в улыбке, стоило вспомнить.

Глупо. Смешно. Неуместно. Выжить бы… Отбиться от Отмороженного Эда. В самом лучшем варианте захватить «Форс-Мажор», а там… Мне на миг представилось, что я смогу отдохнуть. Но… Нужно будет думать, как убедить Альдо лететь на Броссар.

Мои руки заметно дрожали, вторя миганию красных ламп, которые освещали коридор. Я очень устала, а вместо отдыха снова передряга. На Пегасе мне часто придумывали внеочередной выход в шахту, штрафную уборку или сортировку камней. Пытались меня сломать. Не сломали. И теперь я не сломаюсь. Мне есть ради чего жить. На Броссаре я смогу ещё раз поговорить с братом. Он поможет мне отвоевать Вегу. А там и домик у реки на Веге и отдых. Засеянные поля. Продовольствие. Объятия Троя. О, нет, что-то не туда меня занесло. Я улыбнулась и почувствовала, как мои руки стали твёрже и движения увереннее.

Войдя в кубрик, я увидела, что команда потоком покидала его. Альдо на ходу давал указания, Шепот и Сантьяго быстрым шагом шли за ним. Лицо моего бывшего жениха снова было непроницаемым, а в свете красных ламп делалось угрожающим. Я бегло нагнала их.

— Твои слова подтвердились, — голос старика звучал твёрдо и неумолимо. — Готовимся к выходу. Ты идёшь с нами.

Изнутри меня обдало жаром. На тренировке едва справилась, а теперь предстоял настоящий бой. Неужели Альдо берёт меня в команду? Я… я же провалилась.

Но как говорил Карлос:

«Если ты можешь сражаться — сражайся, а если не можешь — смоги!». Я собираюсь смочь! Хотя бы ради брата, часть которого осталась в артефакте. Это звучало странно, но вдохновляло.

— Я пойду в составе группы? — мой голос не дрогнул, он был уверенным и чистым неожиданно даже для меня самой.

— Нет, — улыбнулся Альдо. — В состав штурмовой группы ты не войдешь.

Мне опять предстояла роль балласта? Зачем тогда берут с собой? И тут я поняла: скорее всего Альдо сомневается, что мы вернёмся на «Блуждающий».

— Он тоже? — спросил Шëпот, как будто у этого вопроса было двойное дно.

Я увидела, что Хил догнал нас вместе с Троем. Значит, точно, Альдо рассматривает вариант, что обратного пути не будет. Что он задумал? Или просто предполагает, что корабль Дайсона не выдержит огня «Форс-Мажора».

— Да, — приглушенно ответил старик.

Трой среди десантников выглядел явно инородным, правда, шрам на щеке немного сглаживал это ощущение. Мне было страшно представить его во время штурма. Вдруг он погибнет. Страх вонзился ножом между ребёр. Но ведь мы все можем погибнуть…

Когда мы шли по коридору в ангар, на экране внешней трансляции я увидела, как среди холодных точек звезд, разрывая пространство, как червь яблоко, появился «Форс-Мажор». Дайсон сразу же открыл огонь по нему, я почувствовала, как от наших залпов задрожал пол.

— Ни во что не лезь, делай, что я говорю, — ровным голосом сказал мне Сантьяго.