Арестантка

Глава 20. Имперец

— Трой~

Чернота отступала, и в мутном ореоле вырисовывались два красных глаза. Тело ощущало тяжесть гравитации так, будто меня заживо погребли под грудой камней. Дыхание было прерывистым. В ушах звенело. Я пытался пошевелиться, но не смог. Бился в собственном теле, как в закрытом гробу.

— Очнулся, имперец! — в мерное шипение эфира вклинился приятный мужской голос, в котором засела странная эмоция, какая-то смесь неприязни и радости. — Я отдал тебе резервный кислородный картридж. Дыши медленнее, должно хватить на пятнадцать минут.

Я сумел повернуть голову и увидел мужчину в скафандре, сидящего на корточках рядом со мной. Десантник. Живой. Я вспомнил, как вытаскивал его из лап космоса. Теперь он спас меня. Зрение начало проясняться, и я понял, что красные глаза — это мигающие вдалеке лампочки аварийного освещения. С другой стороны от меня зияла огромная дыра в обшивке корабля. Сквозь неё проникал холодный взгляд далёких звезд, мне казалось, что они всё ещё зовут меня в свои смертельные объятия. Каждый вздох напоминал о хрупкости жизни. О том, что я был на волоске от гибели.

— Спасибо, — простонал я, пытаясь подняться, но смог только сесть, опираясь на стену.

— Por favor, — услышал в ответ. — En las malas se conocen los amigos.

Испанский? «Друзья познаются в беде». Я понял это, как завуалированную благодарность. Странно. Мне казалось, что власти в колониях сделали всё, чтобы люди забывали национальные языки и говорили только на английском.

— De verdad, — ответил я, что означало «верно».

Десантник едва заметно улыбнулся и кивнул. Тут Конь подполз и заглянул своим желтым глазом в лицо. Показалось, что он волновался. Хотя как могла волноваться груда железа? Конь всего лишь машина. Я погладил его по металлической голове, и он залез мне на ноги, словно требуя продолжения. Десантник, который сидел на корточках рядом, отшатнулся и чуть не упал на задницу.

— Мерзкая тварь, — пробубнил он.

— Это Конь, и он спас нам обоим жизнь.

— Это не конь, это сколопендра с жалом, — ответил десантник, опасливо улыбаясь. — Робот-насекомое… Ты же богатый имперец, не мог себе робота посимпатичнее выбрать?

Конь сердито мигнул паяльником. Ну как, ясное дело, что сердиться он не мог, но я считал это так.

— Он симпатичный, — сказал я, поглаживая робота по пластинчатой спине, которую он мне подставил. — Ты можешь связаться с командой? Где Принс?

— Связи нет, — с горечью отчеканил десантник. — Скорее всего они уже близко к командному пункту.

Я скомандовал Коню слезть с моих ног, быстро встал и тут же пошатнулся, чуть не упав. Десантник помог мне удержаться на ногах. Как только головокружение прошло, я сделал шаг в глубь корабля. Мужчина меня остановил:

— Здесь всё заминировано, я сам отдавал приказ. Туда нельзя.

— Я должен ей помочь.

— Пока ты приходил в себя, Ромео, я проверил вон те двери, — он указал влево, за груду обломков. — Но у меня не хватит взрывчатки, чтобы их вскрыть.

— Меня зовут Трой, — представился я.

«Конь, вскрой дверь», — отправил мысленную команду роботу.

Он почти мгновенно открыл несколько пластин на брюхе, оттуда выползли маленькие желтые сороконожки.

— Он ещё и размножается… — донеслись до меня слова десантника. — Слушай… а если ты Трой, он — Конь…. То не греки ли эти мелкие, которые в нём прятались?

Я бросил на него удивленный взгляд. Вроде бы солдафон из колонии. А такой умный.

Слаженно, словно элементы одного механизма, юркие роботы — греки, как я действительно их называл — устремились к выходу. Я вглядывался в свалку металлолома, в которую превратился отсек, пытаясь разглядеть мины. Вспышки электрических разрядов от обломков дронов блистали во тьме, вырывая из мрака крошечные фрагменты разрушенных стен. Сердце замирало, пока греки ползли. Казалось, миг и всё взорвется. Миновав расстояние до двери, они забрались в её управляющий контур.

«Вскрытие электромагнитного замка займёт тридцать секунд», — сообщил Конь.

Это время казалось мне бесконечно долгим. Я изнывал от тревоги. Жива ли Принс? Вглядывался во тьму полуразрушенного отсека — здесь была бойня! Виднелись очертания разбросанных тел, раскуроченных дронов и обломков стен.

Мигнул ослепительный разряд тока, и дверь с шипением открылась. Десантник вооружился стрелковым комплексом, сделал шаг к проёму. Красные аварийные огни зловеще мигали, оставляя блики на его скафандре.

— Ладно, плюс один к симпатичности мерзкой сколопендры, — усмехнулся он.

Я сразу же ринулся вперёд него на выход, но десантник выставил руку, не давая пройти.

— Остановись! Мины. Смотри под ноги. Иди за мной, Ромео, — рычал он, осторожно направляясь к двери.

Меня буквально выворачивало, когда он так меня называл. Это намёк, что я влюблён в Принс? Ну нет же. Она мне дорога, я переживаю за неё, но причем здесь герой пьесы Шекспира? Да и тон такой уничижительный, что раздражение скапливалось в кончиках пальцев.

Выдохнув, я пошёл за десантником, стараясь наступать туда же, куда до этого наступал он. Когда мы добрались до двери, я попытался выглянуть, но мужчина меня снова остановил:

— Если тебе так хочется умереть, сними шлем. Сэкономишь кислород и меня за собой не утянешь, — он строго посмотрел в глаза. — Это не парк развлечений, здесь везде враги. Чтобы что-то делать, сначала нужно понять что.

Я выдохнул. Конечно, он был прав. Мне стало неловко, будто я глупый школьник, у меня же, правда, не было опыта в военных делах. И я оступил на шаг назад, сильнее вжался в стену, прямо за десантником.

— У нас с Принс был план, чтобы Конь добрался до панели управления, он сможет открыть все двери и внести корректировку в систему безопасности корабля. Как я могу к вам обращаться?

Он секунду помолчал, взвешивая мои слова:

— Старший лейтенант Матео Родригес. План хороший. Робот сможет сам найти нужную панель? Прикрытие ему нужно?

— Лейтенант, он может пройти по инженерным шахтам. Надеюсь, справится без прикрытия.

— Старший лейтенант, — поправил меня Матео. — Тогда отправляй его, не тормози. Он может, например, сканировать корабль?

«Конь, приступай к исполнению плана «Диверсия», — передал я команду, робот заполз на стену, перебрался за дверь и скрылся в темноте, в которой иногда вспыхивали красные лампочки. Едва он исчез из виду, страх снова тяжестью повис на моих плечах:

— В радиусе двадцати метров, — ответил я десантнику.

— Уже плюс два к симпатичности сороконогой лошадки. Это может означать, что у нас есть какой-то шанс. По плану корабля эта дверь в коридор, который ведет в столовую, за ней ещё коридор, каюты экипажа и лифт на верхнюю палубу, там тоже коридор и командный центр. Куда нам и нужно. Как проходят инженерные шахты? Сколопендра сможет передавать нам данные о количестве противников?

Мне нравилась уверенность в голосе Матео, чёткость в словах, это успокаивало.

— Сможет везде, кроме кают персонала, там изгиб инженерных путей.

— Неплохо. Есть вероятность, что персонала в каютах сейчас мало, — он сделал паузу. — Хотя, может быть, и наоборот. По ходу разберёмся. Сколько противников в столовой?

Я передал запрос Коню.

— Людей ни одного. Два охранных дрона с шоковым оружием.

— Пусть передаст данные по следующему коридору, когда мы пройдём в столовую. Держи, — и он протянул мне небольшой лазерный пистолет. — Стрелял когда-нибудь из такого?

— Нет, — негромко сказал я. — И не хотел бы.

Матео нахмурил брови:

— Понимаю, я тоже не хотел никогда. Будь моя воля, единственным моим оружием была бы музыка, но увы. Ещё раз повторю, не хочешь жить, снимай шлем. А хочешь — делай, что я говорю, — он сунул мне в руку пистолет и посмотрел с сочувствием.

Как будто знал, что происходит со мной. Я сжал в руке оружие. Озноб прокатился по спине. Ладно. Возьму. Возможно, стрелять не придётся. Как ни странно, даже страх отошёл на второй план.

Пистолет в моей руке. Он давал какую-то силу, но в то же время будто жёг ладонь через перчатку. Если придётся, буду целится в ноги. Эта мысль немного расслабила.

— Иди за мной след в след, — сказал Матео.

Из-за того, что воздух выкачан из корабля, вокруг стояла непроницаемая тишина, и звук собственного дыхания в скафандре был оглушительно громким. Это усугубляло страх. Как будто мы шли не в коридоре космического корабля, а спускались в забытую гробницу. Поэтому меня радовало, что Матео много говорил:

— Чисто. Даже ни одной ловушки на коридор. Наверняка, Эд и не думал, что мы сможем обойти лазерную сетку, — он сделал паузу. — Хотя, amigo, и я думал, что нам крышка. Как ты смог?

Тревога упала с моих плеч, как сброшенный балласт. Мне показалось, что в голосе Матео я слышал восхищение… Ну или хотя бы удивление.

— Видел прототип на выставке и резюме проекта. Там было сказано, что система неравномерна, могут быть ячейки, где можно проскочить.

— И как ты понял, через какую ячейку можно лезть?

— Благодаря нейросети в голове, — ответил я.

— Нейросети… ну да, мама мне хотела внедрить, — с горечью произнёс Матео.

Тут я задумался. В колониях не учат национальные языки и историю, не внедряют нейросети.

— Вы родились на Земле?

— Впереди дверь, — проигнорировав мой вопрос, сказал Матео. — Твой троянский конь с сорока ногами ещё не доскакал до управляющей консоли?

Я улыбнулся и отправил запрос роботу:

«Конь, местоположение»

«Инженерные шахты обслуживания».

«Сколько времени ещё нужно?»

«Пять минут».

— Ещё пять минут, — передал я Матео.

— Ладно, здесь дверь тонкая, — сказал он. — Сними с предохранителя пистолет.

Я внимательно уставился на оружие в руках, нашёл предохранитель и потянул вниз. Снова ощутил это дьявольское жжение от того, что держу чью-то смерть в ладони.

Матео присел у замка и достал из рюкзака чёрный цилиндр — похоже, взрывчатку. Я тоже подошёл к двери.

— Куда пошёл? Прижмись к стене, — вскрикнул Матео, когда я попробовал открыть створку. — Ни шагу без приказа, понял? Я буду взрывать дверь.

— Вообще-то она открыта, — сказал я, дёрнул сильнее и створка откатилась в паз. — Не обязааа….

Слова застряли в горле и превратились в гортанный крик. Меня парализовало электрическим разрядом. Всё тело конвульсивно затрясло. Я не мог пошевелиться. Дрон летел ко мне, изрыгая паутины молний. А я никак не мог совладать со своим телом, так и стоял, не мог даже сделать шаг. Матео сбил меня с ног и выстрелил в робота из стрелкового комплекса. Лазерный росчерк пронзил мрак ослепительным светом. От попадания машину затрясло, и она рухнула на пол, разбиваясь на куски.

— Лежи здесь, никуда не уходи, — рыкнул Матео и скрылся в дверном проёме.

Всё тело дёргалось от судорог. Даже если бы я хотел встать и уйти, вряд ли сдвинулся бы смог.

— А-А-Агх! — крик Матео взорвал эфир.

Превозмогая боль, я перевернулся на живот и попробовал ползти. Пистолет так и был зажат в ладони. Надо помочь, вдруг Матео в беде. Едва я продвинулся на пару сантиметров, как он появился из-за двери:

— Я же сказал лежать. Куда ты рыпаешься?

Его голос звучал так строго, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Ну или сквозь железный пол корабля.

— Я думал…

— А не надо думать, имперец, надо слушать, что я говорю, — он наклонился ко мне и ткнул пальцем в гермопластик шлема. — Если я сказал прыгать, надо прыгать, если я сказал стрелять, надо стрелять, а если я сказал лежать, то, maldita sea, это значит, что ты должен лежать и вообще не шевелиться! И ничего… ничего не трогай без моего разрешения! Уяснил?

— Да, сэр.

Матео подал мне руку и помог подняться.

— Это повезло, что тебя током шарахнуло. А если б из гранатомёта? Прямым попаданием? Нашей Джульетте пришлось бы пазл из твоих останков собирать.

Как же было неприятно выслушивать эти слова. Да ещё снова Матео касался темы Принс. У меня от стыда, наверное, даже уши покраснели. Как я мог так опростоволоситься?

— Ладно, идём. Чётко за мной, шаг в шаг. Ничего не трогай.

Мы вошли в столовую, где стояли столы со стульями, один из которых был перевернут. На полу валялась железная кружка. В луже растёкшейся из неё воды отражались оранжевые искры, плящущие над разломанными дронами. Я ощутил, как пересохло в горле, очень хотелось пить.

«В коридоре за столовой боевой дроид и двое защитников корабля», — пришло сообщение от Коня.

Мне казалось глупостью, что я так рвусь спасать Принс. Будто что-то могу? Там трое врагов против одного Матео, потому что я в бою бесполезен. Изморозь прошла по спине, внутренности сжались в тугой ком.

— Dicen que no nos queremos porque no nos ven hablar, — в динамике послышалось лирическое пение на испанском, «говорят, мы не любим друг друга, потому, как не видят наши беседы».

Я не мог сказать, что это пение было хорошим. Оно было изумительным. Бархатистый голос словно пробирался в самое сердце с первого слова. Посреди темноты, раскуроченного железа, врагов и холода бескрайнего космоса он звучал так искренне и тепло, что я замер.

— Кто это пел? — зачем-то спросил я.

Невероятно, что прожжёный вояка мог быть настолько талантлив в таком тонком искусстве. Когда Матео говорил, что хотел бы, чтобы музыка была его единственным оружием, я не придал этому значения. Ну мало ли, что он имел в виду. А сейчас мне показалось, что на Земле он бы мог стать известным певцом.

— А кто-то пел? — спросил Матео, и мне показалось, что я слышал в его голосе улыбку. — Твой Конь, наверное.

— Ты так здорово поёшь? — я заметил, что перешёл на ты, только когда договорил вопрос.

— A tu corazon y al mio, se lo pueden preguntar, — пение донеслось из динамика вместо ответа, «но вернее бы было спросить наши с тобою сердца». — Когда я пою, мне сильнее хочется жить. Это мой стимулятор. Твой Конь не передал информацию по коридору?

— Передал, там трое противников. Один робот, двое людей.

— Трое лучше, чем десять, — улыбнулся Матео. — Главное, слушай меня, и мы прорвёмся.

И снова этот десантник успокоил меня, вытащил своим пением из уныния. Да, прорвёмся. Соединимся с группой, захватим корабль. Я снова увижу Принс. Возьму её за руку. Когда я думал о Принс, у меня всегда появлялись силы. Даже в самых безнадёжных ситуациях. Даже сейчас.

Матео подошёл к двери в коридор, внимательно взглянул на неё. Она точно была заперта. Я не подходил, наученный прошлым опытом, смотрел издалека.

«Можешь отсканировать сквозь дверь, где в помещении находятся люди и робот?», — спросил я у нейросети.

«Судя по тепловому рисунку, робот прямо за дверью слева, двое людей в конце коридора».

— Дроид прямо за дверью, люди в конце коридора, — сказал я Матео, когда тот устанавливал цилиндр взрывчатки на замок.

— Если так, это отлично, — он отпрянул от двери. — Информация от нейросети? Почему в прошлый раз не воспользовался?

— Не подумал, что её можно использовать так… — я виновато поджал губы.

— Теперь знаешь, — усмехнулся Матео. — Тогда план такой: дверь взрывается, бросаю гранаты и становлюсь слева от двери, ты справа. Парным огнём разносим дроида. Мне нужно, чтобы ты стрелял.

— А если там окажутся люди? — невольно вырвалось у меня.

Мысль о том, что я могу кого-то убить, доставляла мне почти физическую боль. Матео сурово взглянул на меня.

— Maldita sea! — выругался он. — Если люди, тем более! А вообще нейросеть же сказала, что у двери дрон. Просто стреляй, когда я скажу.

— Хорошо, — сказал я, нейросеть не должна ошибаться.

Через десять секунд дверь взорвалась, по полу прокатилась дрожь. Гранаты, брошенные Матео, метнулись в проём. Отблески огненных вспышек заплясали на гермопластике его шлема. Он прижал к плечу стрелковый комплекс и открыл огонь. Ответные лазерные полосы вспарывали темноту, врезались в железные переборки, летели искры. Чуть стихло, и я бегло высунулся. Коридор впереди заволокло дымом, в котором изредка мерцали огни, создавая призрачные блики.

— Стреляй на поражение! — Матео заорал так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.

Я скрылся за косяком двери. Что со мной такое? Меня будто парализовало. Я, как загипнотизированный, смотрел на пистолет в своих руках. В дыму не видно, но вдруг люди уже пришли на помощь дроиду? Сердце отчаянно тарабанило в ушах. Нужно было успокоиться. Подумал о Принс. Чтобы ей помочь, придётся стрелять. Я представил, что кто-то целил ей пистолетом в голову. Убил бы я, чтобы её спасти? И вдруг понял, что сделал бы это. Убил бы. И никакой Кант, ни сам Император с его идеалами — никто не помешал бы мне.

И я выстрелил. В какой-то момент мне даже показалось, что руку заклинило на спусковом крючке. Я давил и давил, выдавая импульсы не глядя. Потом прятался, и снова стрелял. Стальное крошево от попадания дроида в края дверного проёма, чиркало мне по шлему. Я был поглощён странным чувством, будто вся накопленная мною злость, чудовищным способом изливалась лазерными росчерками. Врезалась искрами в железное тело дроида. Нет, я не видел, как это происходило, даже не слышал звона в безвоздушном пространстве. Но очень явно представлял. А если там люди? От этой мысли бросило в жар. Только я не мог остановиться. Руками владел будто бы не я, а что-то разъярённое внутри.

— Молодец, теперь отдохни, — скомандовал Матео, и его спокойный голос вывел меня из этой агонии. — Отдохни! Дальше я сам.

Чувствуя, как силы уходят, я стёк по стене на пол. Я жадно и часто дышал, пот струился по лицу. Казалось, ещё немного, и меня стошнит от духоты и тесноты скафандра. Ужасно хотелось пить. А вдруг я убил кого-то? Я же почти не видел, куда стрелял.

— Ты в порядке? Встать можешь? — услышал я Матео через какое-то время. — С этой группой покончено.

— Я кого-то убил?

Этот вопрос был наполнен ужасом, мне даже стало стыдно за свою почти детскую интонацию. Конечно, пройти через корабль в командный центр и выжить, никого не убив, когда на тебя нападают со всех сторон — невозможно. Моё человеколюбие здесь — на практически войне — выглядело нелепой слабостью. Мол, ребята, я такой хороший, и мне нельзя. Моя совесть должна быть чиста. А вы все разбойники с руками по локоть в крови, от вас не убудет.

— Ты в дроида-то попал два раза, — сказал Матео без осуждения или насмешки, а затем грустно улыбнулся. — Вставай! Нам, кажется, повезло. Подмога к ним не пришла, значит, в комнатах персонала пусто. Скоро будем у цели.

Он уже в второй раз за последние пять минут подал мне руку, и я поднялся.

«Атакован тремя дроидами-перехватчиками, вероятность уцелеть после схватки 3 %», — пришло сообщение от Коня.

«Беги от них», — судорожно ответил я.

— Шёпот~

«Вараха, Принс, отключаю вас от общей связи», — сказал Сантьяго. Его голос был убийственно спокойным и ровным. Такое ощущение, что робот говорил. Как будто Санти, наконец-то, вместе со связью отключил сентиментальность, в которой его постоянно упрекал Альдо.

Конечно, тяжело отсекать связь, теперь мы не будем знать, что с девочками, но иначе нельзя. Если их ликвидируют, и через шлемы подслушают наши разговоры, то умрем мы все.

Я много терял друзей, бойцов, товарищей. Всегда было это ощущение, что почва уходит из-под ног. Но сейчас она не просто уходила, она обращалась в ничто. За два с половиной года работы у Дайсона не погиб ни один из наших. Мне начинало казаться, мы настолько хороши, что так будет всегда. Мне этого хотелось. А сегодня…

Свирель над ухом играла и играла. Как абсолютно чуждый саундтрек к тому хаосу, что творился вокруг. Задорная мелодия полная жизни и смерть вокруг. Мне приходилось переступать через тела убитых защитников корабля, чтобы пробраться к следующей двери. Я не отмахивался от чувств, не пытался загнать их подальше. Я позволил боли завладеть мною. Ощутил, как она наполнила пальцы напряжением, а сердце нестерпимой жаждой разрушения.

«Старик, может, ну его — жалеть корабль? Успеем быстрее, чем за пять минут», — сказал я Альдо по связи.

«Давай, тем более, Эд сам корабль не жалеет», — пришёл ответ. — «Родригес, идём сквозь переборки».

«Принято. Смарт, видишь стену на три часа? Взрываем её, сократим путь», — скомандовал Сантьяго.

Мне хотелось подойти к нему, сказать, как мне жаль. Я чувствовал такую вину, что разрывала сердце. Но это позже. Сначала отомстить.