Аустерлиц

Событие первое

— Ты жена моя! Мать моих детей! Что же ты, дорогая, тут устроила!?? — Князь Витгенштейн стоял на пороге своего дома в Студенцах и обозревал окрестности.

Было что обозревать. Там, где раньше была опушка леса, его леса, теперь … Как бы эту хрень можно назвать? Музей? Кто там книгу написал «Ярмарка тщеславия»? Англичанин. Точно — Уильям Теккерей. Как раз вот про это время. Про дивчулю наглую. Ладно, бог ей в помощь. А во что превратили его деревеньку?

— Так со слезами все просят и деток больных показывают. — Антуанетта, потупилась, косой золотой поигрывая.

Тоже участница этой ярмарки. Нарядилась в сарафан и косу отпустила. Говорит, что Матрена ей сказала, будто так ей лучше. Нда, развернулась колдунья. Половину страны заставила вокруг себя хороводы водить. И пары лет не прошло. А если лет десять ей дать порезвиться?!

На опушке леса теперь высился … Высились … Желтели новенькими брёвнами десятка три теремов. Точно музей деревянного зодчества. Один круче другого терема. Это сколько же кедра порубили?! Это как же столько кедра доставили из Сибири? Сибирские реки в эту сторону не текут. Кама? Ох, и не простое занятие было сюда столько кедровых брёвен доставить. И ведь один терем больше другого. Есть вон в три этажа. А, ну, да, в три поверха. Вон тот третий от поля больше на собор «Василия Блаженного» похож, только из дерева срубленный. Заставь дурака богу молиться.

Что это такое, и как оказалось в его владениях, Брехт понимал. Кому из обладателей княжеских или графских титулов, у кого дети или жена больны чахоткой, не захочется пристроить дитятко рядом с принцессой Еленой Прекрасной, лечиться, тем более что той и на самом деле стало лучше. Но просто построить в Студенцах домик для проживания дитятки гордость не позволит, как так у Шувалова или Растопчина терем в два этажа, а у меня природного Рюриковича домик. А вот тот, графа Шереметева, с такими красивыми балкончиками и ставенками на окнах. А ну-ка срубите мне трёхэтажный. Да, чтобы самый красивый.

— А что скажет князь Витгенштейн? Его землица?

— А чего скажет, дайте жене десять тысяч.

— А не возьмёт?

— Пятнадцать тогда.

— А ежели ведьма лечить не будет, Ваша Светлость?

— Как не будет?

— Ну, она крепостная немца этого.

— Ну, хм, ну, а дайте жене ещё пять тысяч. Ассигнациями только.

— Говорят, что князь мильёнщик.

— Так, где, тот князь. А вы жене сынка мово покажите, пусть поплачет ребёнок, ручки синие к ней попротягивает. В обморок грохнется. Всему вас учить.

— Попробуем. Ваша …

— Не сделаете, запоррррю до смерррррти.

— Сделаем, всё сделаем, Ваша Светлость.

Брехт, подёргал жену за косу. Толстая. Не жена. Жена нормальная. Всё же троих уже родила. А сейчас, как девчушка, в этом сарафане смотрится. Вот, ведь, на все руки-крюки Матрёна мастер. Даже имиджмейкером может работать.

— Сердишься? — Антуанетта робкой такой улыбкой ответила на подёргивание.

— Прикалываюсь. — Теперь за плечи обнял супругу и к себе прижал. — Пусть стоят. Зачтётся тебе доброта. Плюс в карму.

— Куда плюсом? В корму. Корма с них стребовать? Корма и так хватает, только вот покос закончился, ох и накосили.

Брехт из Москвы домой через поля как раз ехал, видел, что у реки все луга и, правда, копнами уставлены. Густо эдак. От души сена накосили. Будет коровам, чем зимой скуку утолять. Именно скуку. Это не российские бурёнки размером с собаку и дающие пару литров молока. У него сементалки стоят в коровнике зимой, и одним сеном их не прокормить, нужен комбикорм, силос и прочие питательные завтраки и ужины. А комбикорм делают из зерна в основном. Может и не совсем неправы русские крестьяне, держащиеся за своих мелких неприхотливых коровёнок. Молоко продавать некуда, сыр делать твёрдый не умеют, да и помещений для него нет, если бы даже и умели. Корова нужна для себя и детей, молока потому по нескольку вёдер и не надо. Зато эти костлявые и мелкие русские коровёнки и питаются летом травой, а зимой сеном. Дорогущее зерно и трудоёмкий силос им не нужен.

Брехт же купил крупных сементалок, потом через Дербент в прошлом году и блондинок австрийских завёз. Три коровы и быка. Сейчас, по словам Бауэра, все три коровы отелились. Уже семь блондинок стало. И те и другие требуют кормов. Если бы из молока даже масло делали, и то бы это было не выгодно. Иоганн Бауэр чётко с листочками, циферками и кляксами усеянными, доказал, что только дорогущий и редкий в России сыр твёрдых сортов спасает. Позволяет хоть чуточку прибыли получить. Одним словом, пшик вышел из его прогрессорства. Почесал репу Пётр Христианович и понял, что дело в климате. Там, в Австрии, тепло и коровы пасутся на предальпийских лугах девять, а то и десять месяцев в году. А тут пять. А на сене с соломой эти прожорливые твари и молока мало дают, и худеют, тоже в скелеты ходячие превращаясь.

Ну, значит, нужно делать силосные ямы. Точнее увеличивать их количество. Несколько штук Бауэр в позапрошлом году ещё заложил. А иначе, какой прок от больших коров, дающих много молока? Шорох орехов сам по себе не интересен. Так, ударить себя левой пяткой в правую грудь и сказать, что у меня, мол, самые крупные в России коровы, и они больше всех молока дают и оно самое жирное тоже. Прямо сливками доятся. Двадцатипроцентными. Лактометр нужно изобрести!

— И чё? — Это его спросят. — Цимес в чём?

— А картина на стене Микеляджелов всяких висит, там в чём цимес? — Это Брехт оппонента уел.

— Да, был я в ваших Студенцах, заходил в коровник, нет там микелянджилов. Там говном воняет. От микелянджилов же запах, как от ладана, на одном масле краски делали и микелянджилам и иконописцам.

И не возразишь. Быками пробовали пахать. Иоганн всё, что Брехт ему советует, пытается воплотить в жизнь. Ну, не быками, те вредные и непредсказуемые. Волами. Отчекрыживают беднягам кое-чего. Да, они здоровше лошади. Проблема та же, что и с сементалками. Они зимой жрут прорву зерна, а зима восемь месяцев. И для них нет все эти месяцы работы. Вся прибыли — большие объёмы навоза. Теперь бычки только на племя и на мясо выращиваются. Так и с мясом бы пролетели. Его зимой хватает. Все вокруг режут, а народ, ну, который крестьянствует, мясо толком не жрёт, то пост, то денег нет. Потому мясо дёшево и тоже затрат не окупает. Хорошо, что построил Иоганн коптильни. Хамон — это вроде из свинины? Но и говяжье мясо холодного копчения вполне вкусное. И цена в разы выше, чем у свежего, а ольхи кругом полно. Так что с грехом пополам малюсенькую прибыль содержание бычков приносит.

Брехт обсудил с Бауэром, почему всё так кисло. Тот плечиками пожимает. Типа, всё дело в дороговизне кормов. Ну, это и без сопливых скользко. Попробовать тушёнку выпускать для армии? Ага, а до этого освоить прокат стали и лужение. Выпускать в керамике? А как добиться герметичности? И опять, это хрупкая вещь, нет, не будет спроса. Так, для себя.

Единственно, что на самом деле приносило прибыль, так это крахмал. Вот здесь деньги если и не рекой текли, то серьёзными ручейками. Но и тут управляющий немецкий огорчил Петра Христиановича. Подражателей появилось уже прилично. Многие баре пробуют его собезьянничать, и тоже стали больше картофеля сажать и крахмал выпускать. Пока им до Студенцов, где выращивают только картофель в основном, далеко, тем более что Черепанов с финном сделали-таки пресс для картофеля на конской тяге. Но время работает против Брехта. Научатся соседи. А там и перепроизводство крахмала начнётся, цена резко упадёт. А ещё Бауэр жалуется, что урожайность картофеля снизилась. Болезни пошли. Фитофтора и прочая гадость накинулась. И почва истощилась. А повышенное удобрение полей навозом ещё больше увеличивает фитофтороз. Бауэр название болезни, понятно не знает, но из его объяснения Брехт понял, что произошло.

Нужно придумать что-то другое на несколько лет. Чем можно картофель заменить? Лён выращивать? Подсолнечник. Подсолнечник пробовали. Нужно районировать. Не подходит московский климат, для семян, привезённых с Саратова и Ростова. То же самое и с кукурузой. Не успевает вызревать. Ну, тут может и не так критично. Как раз можно пускать на силос и заниматься районированием. Из десятков тысяч посаженных растений несколько всё одно успеют вызреть. Ну и так далее. Несколько лет и правильная селекция принесёт результат. А с картофелем? По идее, то же самое. Брехт точно знал, что в будущем выведены сорта устойчивые к фитофторе. Сам такие в саду выращивал. Эх, не правильный он попаданец. Почему не попал вместе с сумкой семян всяких из будущего. Или хоть с работающим планшетом. Ведь уже 1805 год. А, следовательно, скоро будет Аустерлиц, а перед этим со дня на день Наполеон захватит Вену. А что Брехт знает про Аустерлиц? Да толком ничего. Что Франц фон Вейротер плохой план составил, а Александр поспешил со сражением, не дожидаясь подкрепления, а ещё там что-то не так было с правым флангом союзного войска, какая-то несогласованность и этот правый фланг ещё и ловушкой был. Или это правый фланг у Боунопартия? Дайте срочно работающий ноутбук.

Зато, одну вещь всё же помнил Пётр Христианович, и можно это знание использовать. Там почти решающую роль сыграет прилетевший корпус Даву к этому правому флангу. Запомнил по тому, что читал как-то, что они за два дня проделали сто двадцать километров и прямо с марша ударили русским и австриякам то ли во фланг, то ли в тыл и прижали их к замёрзшему озеру.

Почему не встать на пути у Даву. Почему?! Да потому, что если русские разобьют Наполеона при Аустерлице, то Александр так и будет считать себя великим стратегом и лезть в управление армией, и не выкинет из головы план по освобождению крестьян и предоставлении максимальной автономии полякам. Нет. Нельзя дать ему выиграть так легко эту войнушку.

Хотя, его пока никто на войну и не зовёт. Даже генеральские погоны не вернули. Он по-прежнему шишка в шарашке, что орденами занимается. Вице президент при канцлере императорских и царских орденов, который в отсутствие канцлера заступает на его место и председательствует в присутствии капитула орденов. Вторые погоны после возвращения из Вены Александр с него снял. Не товарищ он больше министру Иностранных дел. Министр сейчас совершенно не знакомый Брехту товарищ. Это бывший наставник малолетнего Александра, назначенный ему бабкой. Зовут сего министра Андрей Яковлевич Будберг. Он тайный советник, как и князь Витгенштейн. До получения министерского портфеля был в должности генерал-губернатора Санкт-петербургской губернии.

Как-то не доводилось Петру Христиановичу с этим немцем пересекаться. Тот всё по Швециям разъезжал в последнее время. Переговоры там вёл. По слухам, прямо ненавидит Наполеона. В принципе, сейчас модно. Весь двор за императором клеймит узурпатора. Теперь уже точно узурпатора. Короновался в конце прошлого года Буонопартий.

И видимо из-за того, что Англия предложила России огромные деньги за участие в этой войне будущей, о князе Витгенштейне «забыли». На Кавказ вернули, дали орден Владимира второй степени за отличное выполнение поручения императора по округлению владений родственничков немецких и забыли. Английский же посол не забыл о Петре Христиановиче. Шипит видимо. А всё почему? А потому, что для англичан появляться на Кавказе стало просто опасно для жизни. Местным без разницы, купец ты, исследователь фауны, энтомолог, или просто путешественник. Англичанин? Ес! Хрясь и на целую голову короче. Предложение о выкупе английских голов больше никто не обновлял. Но про сумасшедшие деньги, заплаченные первым вивисекторам, стало известно среди горцев, обросли эти слухи другими слухами и сказками, да и правды немного есть. Потому, на Кавказе открыта охота на любого похожего на англичанина. Более того. Особо предприимчивые товарищи из братского черкесского народа и в Османской империи на них охоту открыли, а армяне и азербайджанцы в Персии. Так если дело это не пресечь, то вскоре из Индии будут рыжие головы доставлять. Вот товарищ Пит, должно быть злобствует. Никакой информации теперь с Кавказа не получить, как и с сопредельных территорий.

— Пётр Христианович, — вывел его из задумчивости Иоганн Бауэр, — Вы хотели посмотреть конюшни.

— Точно, мы хотели посмотреть. Ванька, пойдём на великанских лошадей смотреть. А на девку эту не смотри. Рано тебе. Вот как первый орден получишь, так женим тебя на какой богатой княжне, или ханше, нашенской — Дербентской, а пока о науке думай, а не о девках.

Ванька в прошлом месяце сдал экзамены в кадетском училище в Дербенте и стал корнетом. Кавалеристом хочет быть, не хочет быть егерем. Пятнадцать с хвостиком пареньку. А если экзамены уже сдал, да с отличием, то чему учиться. Есть чему. Брехт выписал из Пруссии и Австрии преподавателей в их офицерских училищах. Пятерых удалось залучить. Немцы они все жадины-говядины, поманишь рублём и бери пучками. Так из этих пятерых Пётр Христианович создал школу Генштаба. Ну, уж какую смог. Сам в ней тоже преподавал. Там все офицеры, что есть в Дербенте, по вечерам по три часа учатся. Немцы книги свои завезли, да ещё сам князь Витгенштейн из библиотек Белграда и Вены пару десятков томов интересных книг прихватил.

Конечно, это полная хрень, то, что полковники, и даже один генерал немецкий, нашим господам офицерам рассказывают. Устарели все тактики и стратегии после появления у Брехта пуль Петерса и винтовок Бейкера (Pattern 1800 Infantry Rifle / Baker Rifle). Но Брехт не всех подряд приглашал, он приглашал в основном историков. Сейчас эта школа скорее кружок истории напоминает. Там преподаватели рассказывают о сражениях прошлого и на их примерах пытаются переиграть за того или иного генерала те сражения. Может, что и даст полезного такая задумка.

— Ух, ты!!! — А посмотреть было на что. На огромном, огороженном жердями в три ряда, лугу мирно из кормушек пережёвывали свежескошенную траву и зерно огромные чёрные лошади. При этом шайры, которые самые огромные, держались чуть в стороне и вместе. И казалось рядом с ними, что остальные представители великанских лошадей на самом деле мелкие. Они на голову были ниже английских монстров. И только подойдя вплотную к изгороди, понимаешь, что вон тот бельгийский Першерон в холке всего на пару сантиметров ниже Брехта. А низкорослый кузнец Афанасий, проверяющий сейчас у них подковы, даже с лесенки на этого першерона не заберётся.

Лошадей племенных в прошлый приезд Петра Христиановича в Студенцы, а полтора года прошло с тех пор, даже чуть больше, было пятьдесят ровно. И уже двенадцать, кажется, жеребят на лугу паслись. Теперь к основному табуну добавилось как раз те двенадцать подросших и ещё шесть новых вороных шайров из Англии за краски доставили. Так что было коников без малого семь десятков. А жеребята паслись в соседнем загоне, гораздо меньше этого. На первый взгляд в районе двух или даже двух с половиной десятков. И что печально, чисто вороных было меньше половины. То грива игреневая или даже рыжая, то бабки белые, то звезда белая во лбу. Меньше размерами они из-за этого не вырастут и будут таскать пушки, когда Наполеон припрётся, Москву завоёвывать, но стандартам выводимой породы не соответствовали. Брехту о том писали. Он даже перекупил у графа Орлова паренька смышлёного, который учился у опытных французов, что выводили породу в Хреново. Ну, а чего хотел? За четыре года вывести породу и чтобы огромные вороны лошади табунами в тысячи особей бороздили просторы Нечерноземья. Не бывает так. Кони все здоровые, ни сапа никакого, ни прочей гадости нет. Размножаются потихоньку. Опытный зоотехник по составленному плану скрещивает их. Идёт работа. Но, получая письма, с описанием народившихся жеребят, Пётр Христианович расстраивался. А сейчас, когда всё это в живую увидел, так даже загордился. Точно и рядом из коннозаводчиков никто не стоял. Сотня почти монстров у него вот здесь под Москвой. А ведь ещё есть заводик чуть меньше этого в Питере, и ещё поменьше, но тоже на три десятка животин в Дербенте. Семь лет ещё до вторжения самозванца, если оно будет. Утроиться должно поголовье.

— Ай, красавцы. Ванька, напомни мне, чтобы я вечером премии выдал всем конюхам. Заслужили.