Айк Дикий (СИ)

Глава 13

К яме Эрну сопровождало трое охранников. Нет, её не волокли силком, а она не кричала и не молила о пощаде… Девушка уверенно шагала сама, вздёрнув подбородок и глядя куда-то вперёд остекленевшим взором. Она словно не слышала и не видела ничего вокруг себя, Эрне было всё равно, что обитатели крепости орали ей вслед проклятия, намеревались швырнуть камень или плюнуть в её сторону… Теперь было уже ничего не важно, ведь ОН не верит более… Теперь он ненавидит… Но как же можно не верить после того, что между ними было? Неужели Айк не ощутил искренности и открытости чистого, любящего сердца девушки? Не ощутил… Ему это теперь не нужно, с каждым шагом к яме сердце Эрны разбивалось на осколки, а краски этого мира гасли…

За покушение на графа наказанием была смертная казнь. Точный приговор будет оглашён завтра и скорее всего поутру, но даже это сейчас не страшило Эрну. Душа словно занемела и застыла…

У стены крепости, недалеко от помещений казарм была вырыта в земле яма глубиной в два человеческих роста, там обычно держали осуждённых на казнь. Один из охранников толкнул Эрну в спину, и она упала на дно этой ямы, а сверху вырытую полость накрыли деревянной решёткой из толстых корявых прутьев.

При падении девушка ушибла локоть и колено, но закусив зубы она встала на ноги и задрала голову, гневно взирая на охранников.

— Чего вылупилась, девка? — рявкнул один из мужчин с презрением. — Хотела нашего господина отравить? Так завтра будет тебе расплата… — он ухмыльнулся, проведя торцом ладони по своей шее, демонстрируя отрубание головы. — И за меньшие провинности Айк головы рубит, а тебя ещё и плетьми искромсают, наверное… — мужчина с ненавистью плюнул в яму и отошёл в сторону. — Вот и не спи теперь всю ночь, охранять-то надо эту девку до завтра, ведь желающих до казни придушить это отродье хватает… — ворчал недовольно охранник.

Эрна сидела на дне ямы, обхватив руками поджатые колени и взирала в небо сквозь корявые прутья решётки. Казалось, даже погода была против неё, так как сгущались серые тучи, скрывая яркий диск солнца. Время словно застыло, а девушка вспоминала свой последний сон, где Сигвальд предупреждал её бежать… Эрна морально готовила себя к смерти и это ожидание казалось невыносимым, хотелось, чтобы поскорее всё закончилось. Сердце уже и так разбито на осколки, а физическая боль больше не страшила…

А ближе к ночи начался дождь, который только усиливался. Промокшая до нитки Эрна сжалась в комок от холода и отчаяния, сидя в болотной холодной жиже. Она продрогла до такой степени, что зуб на зуб не попадал, а безжалостный ливень всё никак не заканчивался.

В темноте над головой послышался какой-то шорох, дрожащая от холода Эрна подняла голову и увидела силуэт склонившегося над ямой человека.

— Эрна… — тихо прозвучал тревожный шёпот Гаррика. — Держи… — он просунул через прутья решётки кусок лепёшки. — Я не верю, что это ты отравила еду… И Сан не верит. Она выжила, лекарь её спас. И Агата тоже не верит, даже старуха Аннис…

— Я не травила еду… — послышался в ответ дрожащий тихий голос девушки, она схватила кусок лепёшки и начала жадно грызть, ведь за день никто не покормил. — Уходи, Гаррик, там охранник… Достанется тебе…

— Прощай, Эрна… — в тихом голосе Гаррика ощущалась горечь, затем его силуэт исчез, будто видение, растворившееся в пелене и шуме дождя.

«Хоть кто-то верит мне… А ОН не поверил…» — от этой мысли становилось ещё больнее. Возможно, Айк сейчас утешается в объятиях наложницы Эйлит, в тепле и сытости у камина своей опочивальни… Скорее бы рассвет, скорее бы прекратились эти пытки ожидания и душевной боли, ведь физическая уже не так страшна.

Айк этой ночью не спал. Граф велел охранникам никого не пускать в его покои, даже назойливую Эйлит он со злостью прогнал. Мужчина сидел в кресле у пылающего камина и уперевшись локтями в колени сжимал руками свою голову. Боль, ярость, разочарование… А в сознании, словно гулкие удары молота…

«Она враг… она враг…»

Граф упивался вином, словно безумный. Уже не понятно, какой по счёту кубок он опустошил… На столе догорала свеча, а за стенами башни лил проливной дождь. Где-то там, в болотной жиже ямы мокнет Эрна. Более не ЕГО Эрна… Душа разрывалась на куски, словно безжалостный зверь терзал и грыз её острыми клыками. Ведь он доверился, открыл себя и казалось, она была также тогда честна… Но это всего лишь игра, неужели Эрна вела себя подобным образом ради мести, втираясь в доверие? Торвальд бы сейчас гордился своей дочерью, которой едва не удалось погубить злейшего врага… Она всего лишь грязное отродье Торвальда, как же Айк сумел об этом забыть? Змея усыпила его бдительность и выждала момент, чтоб ужалить. Ей почти удалось… Но только почему от этого так больно? Завтра её не станет, приговор будет суровым. Десять плетей и если выживет, то девке отрубят голову. После того, как эта гадина будет мертва, он сумеет вырвать её из своего сердца…

Люди всегда собирались толпами на площади, чтоб поглазеть на казнь, ведь окромя хлеба и вина была непреодолимая потребность в зрелищах. Как мог себя развлечь человек, отдыхая от каждодневной изнурительной работы? Либо церковные проповеди, либо песни и рассказы бродячих менестрелей, либо состязания воинов в честь праздников…ну и конечно же, казнь. Толпе всегда было интересно взирать на чужую боль во имя свершения очередного правосудия.

После утренней молитвы и трапезы площадь на территории замка была битком набита людьми, пришедшими поглазеть на смерть ненавистной язычницы, которая посмела посягнуть на жизнь их господина. Оживлённая толпа бурно обсуждала это происшествие в предвкушении справедливой расправы.

Эрна медленно шла в сопровождении двух воинов-охранников навстречу своей смерти. Она ступала уверенно и с достоинством, гордо вздёрнув подбородок. Каждый шаг давался с трудом, тело трясло в лихорадке, ведь за ночь она изрядно промокла и продрогла. Эрну морозило и колотило так, что зуб на зуб не попадал, но стиснув со всей силы челюсти она продолжала свой путь навстречу неизбежному. Главное не взирать по сторонам, не смотреть на искажённые ненавистью лица людей… Эрна представила себе огромные врата Вальхаллы, величественную обитель богов Асгард… Может вскоре она уже будет там? Хотя считалось, что на пир к Одину приходят те, кто погиб на поле боя, но может боги примут её из-за мученической смерти?

Айк сидел на деревянном возвышении, устланном овечьими шкурами. Рядом находились хмурый Дрого, задумчивый тэн Селвин и старший по казармам Идгар. Эйлит демонстративно заняла место рядом с графом, но тот даже не взирал на неё. Женщина облачилась в бордовое платье из дорогого сукна, аккуратно уложенные волосы в высокую причёску были украшены золотистой сеткой. Она нарядилась, словно на праздник, ведь совсем скоро её соперницы не станет. Это рыжее отродье исчезнет с лица земли.

Оживлённая толпа расступалась, образовывая коридор к позорному столбу на площади, по которому шла Эрна, переставляя ноги из последних сил. Промокшая до нитки, в грязном платье и со спутанными влажными волосами… Айк глядел на неё в упор, его онемевшее от боли сердце дрогнуло, а Эрна даже не смотрела в его сторону, она будто вообще никого и ничего вокруг не видела. И было уже абсолютно всё равно, что из разъярённой толпы сыплются проклятия и обидные слова, люди остервенело плюют в её сторону, а охранникам приходится силой сдерживать эти животные порывы разорвать Эрну в клочья…

— Грязная язычница! Смерть ей! — орала неистово какая-то тучная пожилая женщина.

— Четвертовать! Отрубить голову! — кричал ещё кто-то… Эрна ощущала общую энергетику дикой ненависти, ведь в расправе люди ничем не уступают животным… даже животные бывают более гуманны.

— Приговор за покушение на господина десять плетей и отрубание головы! — в ушах Эрны гулким эхом отозвался голос Идгара, мужчина огласил волю графа. Закон для всех один.

Девушка, собрав остатки сил и самообладания медленно подошла к деревянному массивному столбу, к которому привязывали осуждённых. Палач Бранди рывком вздёрнул её тонкие запястья вверх, грубо фиксируя их толстой верёвкой. Сейчас Эрна стояла спиной к ликующей толпе, девушка не издала ни звука, даже слёз страха на её лице не было. Весь мир сливался в единое гулкое пятно, а воображение опять-таки рисовало врата Вальхаллы. Ведь именно туда она должна отправиться, как и те пленные воины, которым ранее по приказу Айка отрубили головы… Но если верить в существование христианского бога, то она должна оказаться в раю… Говорят, что там хорошо и спокойно, нет страданий и нужды, боли и ненависти… Но разве так бывает?

Раздался треск ткани, Бранди рывком разорвал платье Эрны, оголяя спину для ударов. Толпа взревела в предвкушении, но бледный как полотно Айк на мгновение застыл, неотрывно взирая на начало казни. Но отчего же ему сейчас так больно? Ведь больно должно быть ей, а кровоточит его душа…

Взмах плети палача и хлёсткий первый удар рассёк воздух, оставляя на белой коже Эрны кровавые полосы. Девушка вздрогнула, ошеломлённая дикой болью, но даже не вскрикнула, а стиснула зубы только сильнее.

Айк внезапно ощутил, словно это он собственноручно наносит удары по себе, бичуя плетью окровавленную душу… Эта пытка казалась для него невыносимой, но ОНА терпела и даже сейчас, привязанная к столбу и насквозь промокшая, в грязном разорванном платье Эрна держалась достойно, не плакала, не кричала и не молила о пощаде. Она смело взирала в лицо смерти, готовясь принять свою участь. Таких, как Эрна невозможно сломить.

Свист плети и второй удар… разорванная ткань на спине Эрны обагрялась её кровью, обессиленное тело лишь вздрогнуло и обмякло… А перед глазами Айка вспыхнули изумрудные искры её очей, когда девушка кричала от наслаждения, отдаваясь ему… В тот момент сгорала вместе с ним в пламени страсти…

Толпа ревела и ликовала, на площадь местные торговцы выносили бочки с элем, потчуя всех желающих. Айк же никого вокруг не видел, он словно терял разум от вида окровавленной спины Эрны, от её боли… Это становилось настолько невыносимо, что граф впился пальцами в ворс подстеленной под ним шкуры, вырывая клочья… Взмах плети перед третьим ударом…

— Хватит! Довольно! — Айк и сам не понял, как рывком вскочил на ноги и застыл. — Прекратить! — орал он, словно безумец. Мужчина осознал, что вопреки его же установленным законам не сможет далее продолжить эту пытку. Да, Эрна достойно бы всё вынесла, но не он…

Дрого и Селвин лишь удивлённо взглянули на графа, а толпа на мгновение притихла в ожидании дальнейшего представления, палач Бранди также замер с плетью в руке с каменным выражением лица.

Среди толпы раздался какой-то ропот и возня, люди недовольно расступались, озираясь злобно на толкающегося взволнованного Гаррика, который требовал срочно пропустить его к графу.

— Мой господин! Эрна не виновата! На кухне нашли вот это! — конюх прорвался сквозь шумную толпу и ринулся к Айку, протягивая в руке серебряное кольцо с рубином. — Его нашла старуха Аннис на полу, возле печи! Случайно увидала… Наши кухарки уж такое не носят!

Айк сразу узнал это украшение. Подарок для наложницы, который он привёз из очередного похода… Осознание совершённой чудовищной ошибки обрушилось на графа мощным, болезненным ударом. Мужчина медленно обернулся к побледневшей Эйлит, которую начало трясти от страха.

— Это ведь твоё, Эйлит… — он говорил тихо, но от такого вымораживающего тона становилось не по себе.

— Это клевета! Его подбросили на кухни, чтоб меня очернить! — взвизгнула в ужасе женщина, вскакивая на ноги. Но Айк, глядя в эти предательски бегающие и испуганные очи ей не верил.

— Зачем, Эйлит? — спросил он так же тихо, буравя взором дрожащую и уже бывшую наложницу. — Ты ведь чуть нас всех не потравила… И меня, и своего отца… и слуг… — он медленно чеканил каждое слово, а толпа на площади и вовсе притихла, даже было слышно пение птиц и дуновение лёгкого ветерка.

— Это точно она! — припечатал взволнованный Гаррик, тыча пальцем в бледную Эйлит. — Она юному повару Дику дала серебряных монет, чтоб тот выманил с кухни стряпух! Дик мне утром случайно рассказал! Парнишка-то не ведал, с какой целью…

— Я ведь верил тебе, Эйлит и никогда не думал, что ты способна на такое… — Айк покачал головой, пытаясь справиться с нахлынувшим гневом. — Кухарка чуть не померла, а если бы кто-то из нас за столом съел эту отравленную тобой кашу?

— Я бы не позволила! — крикнула Эйлит, этим самым выдав себя окончательно. — Потому что Вы были с ней… с этой мерзкой девкой… — голос женщины дрожал, а по щекам текли слёзы. — Потому, что я Вам более не нужна…

— Замолчи! — рявкнул Айк. — Уберите её с глаз моих, — процедил он, сжимая руки в кулаки и борясь с желанием задушить эту женщину прямо сейчас на глазах у всех. — Бранди! — рыкнул граф, обращаясь к палачу. — Отвяжи Эрну и привяжи к столбу её…

— Господин, пощадите мою неразумную дочь! — Идгар в ужасе бросился к ногам Айка с мольбой. — Не убивайте её! Всё, что угодно делайте, только не убивайте…

— Только потому, что она твоя дочь, а ты долгие годы служил мне, я дарую ей жизнь… Но наказанием будет десять плетей и затем её вышвырнут из крепости! — рявкнул граф. — Привязать её к столбу!

Бранди с ему свойственным безэмоциональным выражением лица разрезал клинком верёвки на запястьях Эрны, освобождая девушку. Она так и стояла на ногах с окровавленной спиной, собрав остатки сил, чтоб не рухнуть наземь. Кажется, Эрна потеряла ощущение реальности, чувствуя сильное головокружение и жгучую боль сзади, словно её тело пылало на костре. Но внутри было холодно. Онемели не только руки и ноги, онемело также и сердце…

Бранди приблизился к Эйлит, которую трясло крупной дрожью от страха и неминуемой участи быть сейчас на месте Эрны. Ещё мгновение назад она злорадствовала, что эта язычница умрёт и соперницы более не будет, но сейчас становилось жутко…

— Господин! Я ожидаю от Вас дитя… не губите меня… Ваше дитя! — выкрикнула Эйлит в страхе очередную ложь, хватаясь за последнюю надежду избежать наказания плетью.

Слова Эйлит отразились вспышкой боли в душе Эрны, словно в онемевшее сердце только что забили последний гвоздь. Дитя… Наложница понесла от Айка и родит ему бастарда…

— Идгар, убери свою дочь с моих глаз, мы потом поговорим, — побледневший граф сейчас не глядел в сторону Эйлит, ведь теперь он не станет её наказывать, так как в чреве этой женщины его дитя… — Чтоб её не было более в моём замке…

Айк ринулся к стоящей Эрне, молниеносно преодолевая небольшое расстояние около десятка шагов, которое казалось сейчас бесконечным. Она медленно обернулась к графу, а изумрудный остекленевший взор казался потухшим.

— Эрна! — прохрипел Айк с надрывной болью в голосе. — Эрна… — прошептал он с горечью и терзающим раскаянием.

Но девушка словно глядела сквозь Айка, её застывшее бледное лицо более не выражало никаких эмоций, кроме одной…душа умерла. Он увидел это в погасшем взоре Эрны. А мир вокруг неё кружился и расплывался, иссякли последние остатки сил, ноги более не держали, и девушка бы рухнула наземь, но крепкие руки Айка подхватили её обмякшее тело.

— Лекаря! — орал неистово граф, прижимая к своей груди бессознательную девушку. — Приготовить лохань! — он словно обезумевший помчался в сторону купальни, даже не взирая на беснующуюся, орущую толпу, вся ненависть которой теперь обрушилась на Эйлит.

Охранникам с трудом приходилось сдерживать натиск озлобленных людей, а Идгар с дочерью прорывались к выходу из крепости.

— Это она отравительница! Грязная шлюха! — орал кто-то из мужчин, швыряя камни.

— К столбу её! Это не справедливо! — визжала та самая женщина, которая ранее желала смерти Эрне. Казалось, бешеной толпе уже всё равно, кого наказывать, лишь бы зрелище продолжалось и была восстановлена справедливость.