В "Комеди Франсез" как раз заканчивалась дневная репетиция. Двое кавалеров осадили коней в парке возле театра и пошли к служебному входу.
Гиацинт без церемоний толкнул дверь и направился вверх по лестнице прямо за кулисы. Розанчик робко следовал за ним.
На лестничной клетке их заметил дежурный и пытался преградить им путь:
— Эй, молодые люди, сюда нельзя, идет репетиция, это запрещено для посторонних!.. О, господин граф! Простите…
Бородатый служитель смущенно попятился, узнав посетителя.
— Тсс! — приложил палец к губам Гиацинт и с улыбкой подмигнул дежурному. — Как поживаете, месье Барбарис?
— Благодарю вас. Отменно. А вы давно у нас не появлялись… — В тоне старика слышалось сожаление.
— Дела, — развел руками Гиацинт. — Амариллис у себя?
— Мадемуазель Кливи занята на сцене.
— Мы подождем. Можно пройти?
Вопрос был излишним, так как Гиацинт лишь на секунду остановился перед дверью за кулисы, где они встретили Барбариса, и продолжал идти по театральному коридору. Барбарис семенил рядом.
— Да, да, конечно, прошу вас… Мадемуазель Амариллис будет очень рада. Доложить ей о вашем приходе?
— Разумеется.
Они вышли на сцену и остановились в проходе между кулисами.
— Присядьте, господа, и подождите минуточку.
Театральный служитель указал им на низкие скамеечки, стоящие возле рулона старых декораций и удалился. Розанчик подозрительно покосился на друга.
— Почему это "мадемуазель будет очень рада"? Я что-то не совсем понимаю.
— Она будет рада встретить старых друзей. И тебя — особенно.
Паж удовлетворился этим ответом и погрузился в созерцание сцены. Там стоял трон, ходили актёры, декорации изображали диковинные деревья в цвету, а на заднем плане висел холст с нарисованными холмами и ярким солнечным небом.
Гиацинт не смотрел на сцену. Он разглядывал старые сломанные ширмы и порыжевшие холсты кулис, на которых местами виднелись заплаты. Высоко над их головами находились металлические трубки приспособлений двигавших декорации и чернели площадки для осветителей. Погашенные сейчас прожектора смотрели пустыми глазами. Гиацинт украдкой погладил обратную, холщовую сторону бархатного занавеса.
Розанчик окликнул его:
— Эй, вот она, смотри!
На сцене действительно появилась Амариллис в красном платье (репетиция шла не в костюмах, и друзья без труда узнали её). Амариллис, поклонившись, подала на золотом подносе два яблока мужчине, восседавшему на королевском троне.
— Скажи, судьбу какую ты назначишь этим плодам, Владыка мирозданья? — услышали друзья её голос.
— Им предстоит урок непослушанья явить Вселенной в надлежащий час! — ответил её партнер, простерши царственную длань над румяными боками яблок.
Она поставила свой дар у подножия трона и отошла к дальнему краю сцены. Из-за задника выглянула красная физиономия Барбариса, он прошептал ей что-то на ухо. Амариллис быстро кивнула и исчезла за декорацией.
Через миг она, пробежав за сценой, с сияющей улыбкой появилась перед двумя друзьями.
— Мальчики! Как здорово, что вы пришли!
Она непосредственно кинулась к ним, поцеловала в щёку Розанчика и повисла на шее у Гиацинта.
— Граф, я тебя ненавижу! Вы жуткий злюка, ваше сиятельство, и совсем забыли нас, бедных служителей Талии и Мельпомены!
Он тоже крепко обнял её и держал на весу, не отпуская.
— Нет времени, солнышко. Дел по горло.
— Могу представить, — серьёзно кивнула Амариллис, когда Гиацинт опустил её на пол. — Ты ещё не женился? — лукаво спросила актриса.
— Пока нет, но собираюсь, — сухо улыбнулся он уголками губ.
— Завидую твоей Виолетте, хоть бы познакомил!
— Потом — обязательно. Сейчас мы по делу.
— Догадываюсь. Ты никогда не приходишь просто так, — с легким упреком вздохнула она. — Розанчик, а как у тебя дела, нашел себе подружку?
Паж отрицательно помотал головой, не поднимая глаз на актрису.
— Неужели у тебя на уме одни государственные заботы? Такое служебное рвение тебя погубит! — засмеялась она.
— Не всем же иметь такую "донжуанскую" практику, как граф, — отбил удар Розанчик.
Амариллис нежно потрепала его по щеке, отчего Розанчик снова залился краской. И обернулась к Гиацинту:
— Сеньор Дон Жуан, твой пример подавляет твоих юных друзей: зависть плохая основа для дружбы.
— Есть чему завидовать! — фыркнул Розанчик.
Гиацинт обнял Амариллис за талию:
— А как твои дела? Процветаешь?
— Как никогда! — засмеялась она. — Можете себе вообразить, мои дорогие, старый герцог Флокс покорен моим талантом и, с трудом грохнувшись на колени, просил меня стать госпожой в его фамильном замке.
— Он же стар! — скривился Розанчик.
— Зато несметно богат.
— Герцогиня Амариллис! — захохотал Розанчик. — Ведь ты так мечтала об этом.
— Поздравляю, — сказал Гиацинт.
Амариллис отвернулась:
— Я отказала ему, — тихо проговорила она.
— Не сомневаюсь, — кивнул Гиацинт, кинув на неё проницательный взгляд.
Амариллис снова улыбалась:
— Ну, мальчики, так что привело вас ко мне?
— Дело государственной важности, — таинственно сообщил Розанчик. — Ты согласна помочь нам, не задавая лишних вопросов?
— Конечно, — буднично согласилась Амариллис, не проявив ни удивления, ни любопытства. — Тем более, что всё и так ясно: чья-то злодейская рука угрожает жизни или чести принцесс. Их верные рыцари спешат, рискуя жизнью, на помощь, а я, по мере сил, содействую этому. Подробности меняются, а сценарий всё тот же.
— Чего ж ты хочешь, раз Автор всегда один, — подняв глаза к потолку, заметил Гиацинт. — Такова жизнь: искатели приключений всегда их находят.
— Скорей, приключения находят их, — грустно откликнулась Амариллис. — Что я должна делать?
— У тебя найдется желтое платье? Нужно изобразить одну кокетку из наших дам и от её имени съездить на короткое свидание.
— Куда? — спокойно спросила Амариллис.
— На улицу Флеру, дом девятнадцать.
— А‑а, дело серьёзное, раз свидание назначено в салоне мадам Белладонны. С кем встреча?
— С самой хозяйкой.
Амариллис повела бровью:
— Попробую угадать, чью роль ты мне поручаешь. Если это и моя старая знакомая, а ведь так оно и есть, раз я должна сыграть её роль, то в вашем цветнике есть только одна такая желтая птичка с отравленным клювом… Лютеция?
— Тебе надо работать в криминальной полиции, — ответил Гиацинт.
— Или идти помогать твоей тётушке-прорицательнице, — грустно улыбнулась Амариллис. — Её я знаю, эту Лютецию. Думаю, должно получиться.
— Ты превосходная актриса. Не сомневаюсь, что даже её брат не заподозрит обмана, да, Розанчик?
— Угу. Ты сможешь провести даже Черного Тюльпана. Если захочешь…
Актриса покачала головой:
— Нет, Неро обмануть не удастся, а Белладонну — попробую. Когда встреча?
— В три.
— Ещё сорок минут. Репетиция закончилась, — сказала Амариллис, выглянув на сцену. — Сейчас будет обед, хотите чего-нибудь перекусить? Ещё есть время, — предложила она.
— Я — да! — обрадовался Розанчик.
— Я — нет, — отказался граф. — Спасибо.
— Сейчас я всё устрою, — пообещала Амариллис.
Она подозвала Барбариса и шепнула ему что-то, указывая на Розанчика. Потом вернулась к друзьям.
— Розанчик, сейчас ты получишь стакан сока, бутерброды и пирожные. Благодари наш буфет, призванный питать голодную Музу в перерывах между спектаклями. А мы пойдём, прогуляемся с Гиацинтом. Не возражаешь?
Розанчик рассеянно пожал плечами:
— Пожалуйста, но не забывайте, что через двадцать минут ты должна быть готова ехать.
— Не волнуйся, я буду готова, — заверила его Амариллис и взяла Гиацинта за локоть.
Они ушли вглубь кулис, где никого не было, ведь все актеры и работники сцены поспешили на обед. Вокруг колыхались только обрывки декораций от старых спектаклей, был разбросан старый бутафорский хлам.
Гиацинт вздохнул:
— Забыл даже спросить, что вы сейчас репетируете.
— Мы ставим "Райский Сад" мадам Бугенвилеи, — ответила его подруга.
— А, знаменитая австралийская писательница, знаю. Ты, конечно, Египетская царица?
— Угадал. Я играю Египетский Лотос. Представь, эскиз костюма уже готов: такое белое платье и роскошная корона, я в ней буду на полметра выше, — засмеялась Амариллис.
— Забавно… Когда премьера?
— О! Через месяц, не меньше. Мэтр очень требователен, если речь идет о классике, впрочем, как и всегда.
— Интересно взглянуть.
— Зашел бы, пьеса действительно неплохая, — скрывая просительные нотки, беспечно пригласила актриса.
— Посмотрим…
Амариллис понимающе улыбнулась.
— "Посмотрим" — значит "нет". А жаль! — Она добавила вполголоса: — Кстати, твоя "Лис Нуар"[11]с успехом шла больше года, мэтр Жасмин собирается опять восстановить её в следующем сезоне, а "Отель "Эдельвейс" будет в воскресенье.
— Там у тебя роль Орхидеи? — припомнил Гиацинт.
— Да. Ты ведь, кроме как на премьере, его и не видел. Тоже мне автор!
Гиацинт криво улыбнулся одной половиной лица:
— Не трави душу.
Он прикрыл глаза и снова взглянул на неё. Амариллис разозлилась.
— Кого ты обманываешь? Я не могу тебя таким видеть! Скажи откровенно, тебе не осточертели все эти перезрелые красотки, которым ты мило улыбаешься и расточаешь комплименты за игрой в карты? Зачем тебе дворцовые сплетни, их интриги, их жизнь? Тебе всё это зачем??!
Она кричала на него, стараясь добиться ответа. Посмотрев в печальные синие глаза, без привычной улыбки, она успокоилась и спросила.
— Ты не устал от них?
— Устал. Ужасно устал.
Гиацинт потянулся и дернул клочок декорации, лохмотьями висевший на раме. Тот с треском оторвался, подняв вихрь белой пыли.
Амариллис покачала головой:
— Вам давно пора на сцену, граф.
Он горько засмеялся.
— Я ведь играю! Каждый день. Каждый час…
— А с Виолой?
Он вздохнул и засунул руки в карманы. Посмотрел вверх, на черные театральные балки.
— По‑моему, это она играет со мной.
— А ты? — спросила Амариллис.
— Я — нет.
Они уселись рядом на какой‑то свернутый в трубу ковер. Помолчав, Амариллис спросила:
— Почему ты знал, что я отказала герцогу? Ведь я всегда хотела быть знатной дамой, это правда.
Она обняла его и прислонилась головой к его плечу. Гиацинт повернулся к ней.
— Тебе нужна свобода. И сцена. Ты никогда не согласишься расстаться с этим.
Она сжала кулаки:
— Господи, ведь всё понимаешь, а свою жизнь хочешь погубить в этом проклятом сборище знатных сорняков! Если эта Виола тебя любит, она заставит вас, граф, бросить весь этот двор к чертям, и уйдет с тобой! Пусть это не удалось мне…
Гиацинт посмотрел на неё долгим взглядом и улыбнулся:
— Всё, солнышко. Уже нет времени на воспоминания. Иди, надевай желтое платье и шляпу с густой вуалью. Инструкции по дороге. Я буду ждать там, — он кивнул в сторону выхода, где они оставили Розанчика.
Амариллис встала.
— Ты знаешь, что я права.
Его глаза сверкнули снизу, из полумрака.
— Знаю. Но сейчас это не важно.
— Это будет важным всегда, — промолвила актриса и ушла одеваться к новой роли.
Граф обошел заднюю декорацию и остановился в тени кулис.
Его взгляд скользнул по сцене, залитой светом, и погрузился в бездонный колодец пустого зала.
— Конечно, это важно всегда, — прошептал Гиацинт. — Всегда…