Баланс Темного 2

Глава 9 Под мостом

Согду я затолкал внутрь и отодвинул в сторону. Тёмная энергия уже затянула правый кулак, когда в мужике перед дверью я узнал своего старого знакомого — Гадир. Уровень Митры — 5. Моряк.

Тот самый стопятидесятикилограммовый моряк, что охранял корабли у деревни Хандо, теперь охранял детей в клетках. Помнится, Исилас и покойный Ган остались чертовски недовольны разгильдяйством Гадира и профуканным кораблём. Кажется, Бирюзовый клинок зарекался урезать Гадиру паёк, но, судя по телосложению, моряка не наказали, более того — Согда таскалась к нему по вечерам с полной корзиной еды.

Секунды две он пялился на меня, сморщив лоб. Вероятно, без знака негожего во лбу не узнал, хоть лицо и показалось знакомым. В тёмном помещении, где воняло керосином от коптящей лампы, возникло какое-то замешательство. Я колебался: бить или не бить, Гадир колебался: сначала забрать еду у Согды или сначала узнать у вошедшего придурка, что ему надо.

Секунды тянулись медленно и со скрипом, будто на проржавевших часах. Росло напряжение.

В тот вечер на корабле мы прикольно посидели за бутылкой кактусового пойла. Я ведь ещё тогда подумал, что здоровяку не место среди бандитов, работорговцев и убийц. Если я не ошибаюсь, в пьяном угаре Гадир даже что-то об этом говорил: первый раз его взяли моряком, второй раз попросили перевези людей в клетках, затем он по воле случая стал участником грабежа торгового судна с юга, а потом убил человека по приказу Гана. Любитель вкусно поесть и долго поспать, плывя по течению жизни, заплыл в бухту грабежа, насилия и обмана.

В третью секунду неловкого молчания я осмотрел здоровяка: четверной подбородок, жидкие усики, пропитанная потом рубашка на огромном кеглеобразном теле, поросшие густым волосом предплечья и большие пухлые кулаки — едва ли не боксёрские перчатки! Стоп! Он их сжимает?!

На корабле мы чуть не подрались. Гадир наврал, что у него шестой уровень Митры, хотя был всего четвёртый, мне это не понравилось. В тот раз драки чудом удалось избежать, сейчас — нет…

— Тебе чего? — спросил Гадир, снимая со стены шипастую палку.

— Предлагаю отведать мясных шариков за счёт заведения!

Толстяк выпучил глаза и приоткрыл рот. Видать я замкнул какие-то клеммы у него в голове. На пороге появился мужик, которому нехрен делать у него на пороге. По приказу Исиласа Гадир должен хватать таких и засовывать в погреб до разбирательств, но этот придурок говорил о еде… о бесплатных мясных шариках:

— Где отведать?!

— Так вот же!

Мясной шарик в виде кулака, опутанного магическим киселём тёмной энергии, вылетел из-за спины. Фиолетовый дар Треула потрескивал и жужжал, сжигая воздух в итак душной каморке.

Кажется, Согда вскрикнула, но Гадир её не слышал. Удар пришёлся в щеку и, словно брошенный в воду камень, разошёлся жировыми кругами на лице. Тяжелый и устойчивый корпус сыграли против толстяка. Уж лучше бы он отлетел на парочку метров и сломал шкаф, чем впитал всю энергию тёмного удара.

Мне не пришло уведомление о срабатывании знака Митры «по воле случая», но Гадира оглушило и без него. Голова улетела за спину и тут же вернулась обратно, будто на пружине. Обвисли руки, осунулись плечи, закатились глаза. Гадир жалобно хрюкнул и, будто срубленный под корень дуб, рухнул на землю, подняв облако пыли.

Я уж было испугался, что моряк помер, однако в полоске здоровья осталось пару мигающих крох. Пока я отбирал у него палку и обыскивал карманы в поисках ключа, Согда подобрала поставленную ранее корзину и шмыгнула к выходу.

— Не спеши! — я схватил её за руку.

Прядильщица вздрогнула, расплакалась и затарахтела, что она ничего не знает и вообще в гробу видела долбанных работорговцев, но детей-то нужно кормить.

— Тихо! — крикнул я и сжал её плечо, чтобы остановить истерику. — Я ничего не сделаю! Ты побудешь здесь, пока мы не уйдём, поняла?!

— Ладно, — Согда вытерла нос и ещё крепче обняла корзину.

Скрипнули дверные петли, я отстранил женщину и вытащил из-за пояса змеиный кинжал. В темноте подсветилось салатовое лезвие, а сверху на него наплыла тёмная энергия. Кто бы не сунулся в подвал, ему будет больно.

— Идут! — в двери показалась голова Ката.

— Кто?!

— Бирюзовые клинки и бандиты! — Кат толкнул дверь и заскочил внутрь. — Я заметил их с крыши, будут минут через пять!

Вместе с Согдой и пацаном мы оттащили Гадира в подсобку, там я связал сладкую парочку, сунул во рты кляпы и закидал ветошью. Женщина плакала и молила, чтобы я её отпустил, не понимая, что уже не успеет выйти незамеченной. Мне было жалко её, но ведь речь шла о спасении десятков детей. К тому же, не столь значимую провинность она совершила. Не совсем же они дикари, чтобы убивать за интрижку пускай и на работе. Так ведь? Надеюсь, что так.

— Сиди тихо!

В помещении под мостом кроме каморки и подсобки с запылившимися вещами была комната для охранников, а в конце — большой зал с наклонной крышей и решетчатой стеной. Ребятня встретила Ката восторженными возгласами, а он, как прирождённый лидер, остудил их короткой фразой:

— Молчите! Мы пришли, чтобы помочь, но сюда идёт бирюза!

Ключом Гадира я открыл дверь и запустил Ката в клетку. Одним пацаном больше — одним меньше, не заметят. Да что там пацан, я и сам решил спрятаться среди детей. Заползти под скат крыши, где расстояние от пола до потолка — всего метр и укрыться мельтешащими детьми. Плана у меня не было. Где его взять-то за две минуты? Я понадеялся, что Гадира посчитают ушедшим в самоволку. Большой город — город соблазнов. Наш парень явно не откажется от свежего хмеля или баранины на косточке, что подают в Розовом лебеде. Спросите, почему он не побоялся оставить пацанов без присмотра? Так это ж Гадир! Ночь, пацаны сидят в клетке, закрыл дверь и пошёл по своим делам. СЕКУНДУ! Закрыл дверь???!!!

Вспомнив, что входная дверь осталась открытой, я прикрыл клетку и ломанулся к выходу. Мой план итак трещал по швам, а открытая входная дверь рвала его на кусочки. Секунд двадцать я ковырялся с ключом и скважиной, вздрагивая от любого дуновения ветра. Дверь могла открыться в любой миг. Шайка бандитов во главе с Бирюзовым клинком столкнётся со мной лбами, и что в таком случае делать? Сказать: извините, мы закрываемся?!

За ручку дёрнули, как только засов вошёл в запорную планку. Я едва не выронил связку ключей, когда в дверь постучали. Гремящий железом стук прошёл сквозь меня, будто рентгеновские лучи, заставляя быстрее биться сердце. Вспотели ладошки.

— Открывай, толстяк!

— Живее! — добавил другой и постучал её сильнее.

Шурша подошвами и спотыкаясь, я направился к клетке, но заметил валяющуюся под ногами шипастую палку и вернулся к двери, чтобы повесить её на место.

— У меня есть ключ, — послышалось за дверью.

Повесив палку, я скользнул в гостиную вместе с поворотом замка. Запаниковав, налетел на кухонный стол, отчего бутылка с вином покачнулась, дважды ударилась о стол и… устояла. В дальнюю комнату я уже не успевал, как и открыть дверь в подсобку. Скрипнули петли замка, с кожаным хрустом за спиной притопнули тяжёлые ботинки. «Вот же вляпался! Ну зачем подписался…» — промелькнуло в голове, когда я наткнулся взглядом на ширму.

… … …

В гостиную вошли семь человек. Воздух будто-то бы потяжелел. Повисло томительное молчание. Кто-то спросил про толстяка и тут же сам ответил, что Гадир ушёл за водой и скоро вернётся.

— Заткнись, Хриплый! — рявкнул Исилас. — С толстяком я позже разберусь! Иди к мальцам и сиди там тихо! Мы поговорим.

Ширма, за которой я спрятался, отгораживала от гостиной деревянную купель. На полке лежало мыло и затёртая мочалка, что некогда была шкурой животного. За дальний бортик зацепился пучок кучерявых волос. По-видимому, Гадир с Согдой развлекались не только в подсобке.

Я укрылся за купелью и сидел всего в пяти метрах от стола, который обступили бандиты. Я был так близко, что не просто слышал голоса, а буквально чуял их запахи. Мне казалось, что я слишком громко шевелю пальцами, громко дышу и громко вращаю глазами, а мой пульс со скоростью сто восемьдесят ударов в минуту посылает вибрационные сигналы во все стороны света. Грязная потрёпанная ширма с торчащими нитками стала для меня границей между жизнью и смертью, бытием и небытием.

В бандитском приюте под мостом из рук вон плохо работала вентиляция. Странно, что они вообще не задохнулись от копоти керосиновых лапм. Сквозняков тут не бывало. Я не почувствовал тяги, даже когда открыл входную дверь, но, если бы в подвал случайно ворвался загулявший поток ветра и колыхнул ширму, к числу погибших от ветра прибавился бы ещё один человек.

Мне было до чёртиков страшно. Но раз уж я встрял в такую задницу, почему бы не посмотреть? Под стук железных кружек я спустился на землю и вылез из-за купели, примостив глаз между стеной и краем ширмы.

— Ну, Лаул, рассказывай! — сказал Исилас, наливая вино в кружки.

Бирюзовый клинок изменился. Лицо стало более дерзким и надменным, движения плавными и пафосными, обновилось снаряжение. В нагруднике с бирюзовым отливом блестел голубой камень размером с кулак, золочёные наплечники делали и без того немаленький торс ещё больше. За спиной висел двуручный меч изумительной ковки, словно один из тех резных крестов, что стоят в церкви. Отдельно бросились в глаза аж четыре перстня на средних и указательных пальцах обеих рук, которые в облике рыцаря смотрелись совсем неуместно. Должно быть, смерть Гана сделала Исиласа из обычного наёмника — хозяином или по меньше мере совладельцем работорговческого бизнеса.

— Кажется, первый помощник Прагиса — Нарасис что-то подозревает.

Исиласу отвечал Лаул. Уровень Митры — 9. Воин, который стоял рядом с Сундином. Уровень Митры — 8. Стрелком. Оба носили бирюзовую броню. Первый был вооружён двумя изогнутыми кинжалами, второй — луком.

Лаул с Сундином стояли напротив остальных и выглядели взволнованно. Воин мял пальцы в чёрных перчатках, а Сундин уже в третий раз, как будто невзначай, оборачивался.

— Командир узла спрашивал про настроения, выпытывал про Кипящую кровь, задавал вопросы про жен и детей, — продолжил Лаул. — В главных казармах все шушукаются о предателях и перебежчиках в Кипящую кровь.

— И что?! — Исилас взял со стола кружку.

— Нарасис опять приказал усилить охрану. К королевским покоям не пропускают даже королеву без разрешения Прагиса, повсюду снуют телохранители и защитные маги. Говорят, в городе появились отряды, которые обыскивают знать и вламываются с обысками, а последнее, что я слышал: главный маг самолично пытал солдата, такого же как я и Сундин, за то, что его жена носила ожерелье с чайным камнем, которые делают ювелиры в Плертоне. В итоге, того парня выгнали из Бирюзовых клинков. Более того, после десятков переломов его ноги срослись неправильно, и теперь он ходит, только опираясь на палку. Ежели его сделали инвалидом из-за такой мелочи, то что будет с нами, когда Прагис или его помощник узнают…

— Вдруг они проверят нас зельем правды?! — крикнул трепещущий Сундин. Его голос прозвучал предательски высоко, на лбу проступили капли пота.

— Успокойся! — Лаул похлопал друга по плечу. — Мы согласны пойти в Плертон на службу Кипящей крови за плату вдвое меньшую, чем ты предлагал, но при этом мы не хотим участвовать в бунте… Мы родились и выросли в Шэлесе, воспитали здесь своих сыновей и дочерей, десять лет дрались вместе с клинками под одним знаменем и клялись верности Прагису.

— Прагис чокнутый…

Сухой и холодный голос принадлежал Боргу. Уровень Митры — 14. Колдуну. Увлёкшись блестящими доспехами Бирюзовых клинков, я только сейчас обратил на него внимание. Борг носил простенькую коричневую рубашку и штаны в цвет. Он выглядел так же невзрачно, как выглядит писарь или гонец. Неудивительно, что я на него даже не посмотрел! Острый нос, впалые щеки, густые сбившиеся брови и бородка. Он стоял неподвижно и лишь изредка моргал бесцветными серыми глазами. Лицо белое и столь гладкое, что казалось упругим, будто колдун носил резиновую маску. Сколько ему лет? Тридцать? Сорок? Восемьдесят?!

— Вы правы, — Лаул посмотрел на Борга с мольбой в глазах. — Король Бирюзовых клинков не в себе, но ведь отчасти его подозрения оправданы.

— ЧТО?! — Исилас грохнул пустой кружкой по столу. — Кретин! Прагис спёкся! Он создал самую могущественную армию за всю историю существования Отры! Армию, которая могла бы потягаться с хранителями! И сейчас, в место того, чтобы отправить войска в нападение на Наблов, закрылся в замке! Прагис не доверяет никому, даже собственному сыну и едва ли не каждый день казнит своих родственников из дворца! Чокнутый Прагис погубит весь мир, если оставить всё как есть!

— Прости, Исилас! Я не это хотел… Просто бунт… В покоях короля хранятся могущественные артефакты, что помогут в борьбе с Наблами, когда этим займётся Кипящая кровь, но во время бунта нам придётся убивать своих… Извини, но… Мы согласны присягнуть клану Кипящей крови, но не хотим убивать друзей и воинов, с которыми служили. Они — обычные мужчины и не заслуживают смерти!

— Они подчиняются чокнутому королю, значит — сами чокнутые…

Колдун открыл рот, и все прочие шумы испарились, будто своим мощным тембром он глушил каналы малозначащих радиостанций. Умолкли даже голоса пацанов в дальней комнате. Голос колдуна звучал зловеще и почти угрожающе. Исилас и остальные уставились на колдуна, ожидая, что тот продолжит говорить, но Борг замолчал.

Кстати об остальных… Кто тут ещё? Я пробежался взглядом над головами двух угрюмых мужиков в куртках, похожих на косухи: Тафид. Уровень Митры — 8. Взломщик и Нилс. Уровень Митры — 8. Актёр. Эти двое были пешками и наверняка входили в гильдию воров. Они прятали руки в карманах, где, похоже, лежали ножи.

— Вы отказываетесь? — Исилас взял со стола вторую кружку.

— Нет-нет! — Лаул вскинул руки и в миг побледнел. — Мы не отказываемся. Мы уйдём из Шэлеса вместе с семьями и навсегда снимем бирюзовые доспехи. В Плертоне мы принесём клятву Румли и вступим в клан Кипящей крови.

Ответ Исиласу не понравился, он раздул ноздри и глубоко вздохнул. Не будь здесь колдуна, он сорвался бы, а так: последнее слово было за Боргом.

— Они передумали, — Исилас неумело улыбнулся и посмотрел на Борга.

— Клан Кипящей крови заплатит только тем, кто присоединится к бунту, — сказал колдун. — Румли не нужны простые перебежчики, не способные доказать преданность на деле. Клан Кипящей крови отвергает вас.

Последнюю фразу Борг произнёс спокойно, как и все остальные. Тем не менее значила она много больше предыдущих. Пять слов перевернули обстановку в подвале с ног на голову. Участилось общее дыхание, поднялась температура, люди развернули ноги и беглыми взглядами проверили: на месте ли их оружие. Никто не нуждался в объяснении. Казалось будто невидимый рефери подошёл к столу и махнул рукой, скомандовав: «бой!». Прошёл едва уловимый миг, и люди по разные стороны стола стали врагами.

— Подождите! — взмолился Сундин и затрясся всем телом. — Я передумал! Я присоединюсь к бунту! Я сделаю всё, что скажете! Борг, простите нас! Вы прощаете?! Только позвольте мне и моим детям… Агрхххххх!!!

Уж не знаю в каких спектаклях раньше играл актёр Нилс, но роль маньяка или психованного убийцы исполнил отменно. Метнувшись к Сундину, он выколол Бирюзовому клинку оба глаза и трижды проткнул живот, целя ножом в сочленение брони.

В тот же миг взломщик Тафид бросился через стол, намереваясь затолкать в шею Луалу сразу два кинжала, вот только второй Бирюзовый клинок понял всё раньше Сундина. Луал знал, что после фразы: «клан Кипящей крови отвергает вас», другого ждать не стоит. Эта фраза — приговор. Отменить его не в силах даже самому Румли.

Бывший командир его узла — Гравиус, которого три года назад приняли в верховные войска Бирюзовых клинков, обучал Луала наблюдательности. К двадцати годам Гравиус достиг пятнадцатого уровня Митры и уверял Луала, что почти все свои сражения выиграл только благодаря наблюдательности. Поворот плеч, развесовка ног, изгиб руки, согнутое колено и ещё много чего. Гравиус словно провидец знал: что и когда будут делать его соперники, и, не дожидаясь, предлагал контрудар. Луалу уроки наблюдательности казались особенно нудными. Он надеялся, что к десятому уровню Отра одарит его магическими способностями, и тогда вопросы с соперниками будет решать его светящийся огнём, холодом или молнией меч, а не эти игры в гляделки. Гравиус потратил на Луала слишком много времени и прекратил занятия, когда не увидел отдачи. У Луала почти никогда не получалось предугадать ходы соперника, зато получилось в этот раз…

Выхватив кинжал, Луал разрубил голову Тафида ударом снизу. Взломщик грохнулся на стол, расплескав по кружкам кровь и мозги. Полоска здоровья, будто передатчик с разряженной батарейкой, мигнула один раз и обесцветилась.

Нилс к тому времени продырявил ослепшему Сундину обе икры и пинком отправил вглубь комнаты, чтобы тот, кричащий и ощупывающий пальцами воздух, не мешался под ногами. Актёр схватил со стола бутылку и запустил в Луала. В гильдии воров не принято сражаться по чести и даже наоборот — именно циничные и подлые убийства сделали гильдию пугающей и почитаемой.

Бутылка разбилась о доспех, во все стороны полетели осколки, на лицо брызнуло красное виноградное. Нилс пускал в ход такой приём уже ни раз. Любой брошенный во врага предмет, словно дымовая завеса перед атакой, отвлекает и дезориентирует. Актёр перехватил нож обратным хватом, но прежде чем кинуться, кое-что прилетело в обратку. Он хотел было вскрикнуть, но сделать это с пробитым лёгким — та ещё задачка.

Луал перекинул второй кинжал в правую руку и двинул к актёру, который отступал с торчащей из груди рукоятью и оставлял на полу кровавую дорожку. Бирюзовый клинок понимал: живым из подвала он не уйдёт, зато, может быть, прихватит с собой ещё одного мерзкого убийцу и вора. Луал приготовился ускориться в прямом выпаде, когда здоровенный меч Исиласа прямо через стол опустился на кисть, будто гильотина. Кисть вместе со сжатым кинжалом упала на пол, кровь заструилась во все стороны, будто из баллончика с краской.

На этом казнь, что превратилась в несуразную резню не закончилась. Сундин с выколотыми глазами по случайности словил отступившего с кинжалом в груди Нилса, и с криком «Вы только посмотрите кто здесь у нас!» погрузил оба больших пальца в глазные яблоки актёра больше чем на длину фаланги. Ё-моё!

Глядя на происходящее из-за ширмочки, я, мягко говоря, охреневал, и не я один. Когда колдун приговорил к смерти двух человек, на его лице не дрогнул ни один мускул, а вот от грязной и кровавой поножовщины, да ещё с трупами с обеих сторон, он просто рассвирепел.

— Какие же вы немощи! — крикнул он, и свет керосиновых ламп на секунду померк.

Борг выкинул разжатую кисть в сторону Луала. Магическая энергия Митры понеслась к Бирюзовому клинку продолжением руки, будто предплечье и кулак были резиновыми и сейчас их растягивали с чудовищной силой. Мерцающие голубые пальцы, трижды превосходящие по размеру человеческие, обхватили Луала за шею. Рывок в сторону, треск позвонков, и Бирюзовый клинок распластался под лавкой.

Два раненных человека с кровавыми дорожками из глаз таскали друг друга за одежду, кусались и рычали, сжав зубы. Борг был слишком зол, чтобы делить их на своих и чужих. Сложив руки, он выпустил из груди часть магической Митры, поджег её по щелчку пальцев и отпустил. Плазменный шар не просто подпалил Нилса и Сундина, он обволок их, будто тягучий напалм, и в считанные секунды сплавил, оставив на земле обнимающиеся обугленные трупы.

Тела перестали шипеть лишь спустя минуту. Под потолком собралось воняющее горелым мясом чёрное облако. В подвале стало непривычно тихо, и из комнаты, где пленили мальчиков, показался смертельно напуганный Хриплый:

— Исс-с-силас, — глаза бегали от одного трупа к другому. Хриплый еле выговаривал слова. — Кк-к-клетка! Кажется, кто-то открыл…

— Тихо.

Раздражение и злость Борга испарились также быстро, как одежды на сожжённых телах. Лицо вновь стало каменным, потускнели зрачки, будто у отключенного от питания андроида. Колдун попросил тишины почти шепотом, но с добавлением в голос магической силы, отчего приказ прозвучал отчётливо и даже слегка болезненно. Борг долго смотрел вдаль, будто разглядывал что-то на каменной стене напротив, а затем резко повернулся к ширме:

— Тут кто-то есть…