Остров сокровищ

«Утро красит нежным светом.

Корпус яхты до киля.

Просыпается с рассветом,

Командир наш у руля.»

Сиплым басом пропел Борис Борисович Годунов мне прямо в ухо, мерзко расхохотался и, скалясь, протянул ко мне руки. И не руки вовсе, а кости скелета, и не лицо у него было, а череп с пустыми глазницами. И не Годунов это был, а уже невесомое белое облако, которое страшным грибом наземного ядерного взрыва стало подниматься далеко вверх, к синему небу.

Я вскочил на диване, пребольно ударившись головой о висящую над ним полку с книгами и пособиями по навигации в Балтийских водах.

— Приснится же такое! — подумал я, потирая ушибленное темечко, зевая и продирая глаза одновременно энергично помотал головой. Мрак и туман, чёрт возьми! Обалдеть до чего доводит интересная работа в неурочный час. Рубку заливал яркий солнечный свет, струившийся из иллюминаторов. Было тихо, одиноко, ласково плескалась вода у борта и только олуши и глупыши со своим мерзким Кяя! Кяя! Кяя! делали свое чёрное дело раз за разом пикируя на яхту с подветренной стороны.

— Кыш, пернатое отрепье! — Крикнул я в микрофон и динамик повторил голосом Годунова из сна мой крик души над палубой, чем вызвал интенсивное бомбометание у пуховых извергов.

— Придется всё мыть, однако. — запоздало подумал я, и решил в другой раз так не шутить.

Спустился в салон, соединяющийся напрямую с камбузом и повозился немного с кофеваркой гейзерного типа, я в ней всегда заваривал не противный моему духу бывшего сладкоежки горький кофе, а милый вкусовым рецепторам престарелого начинающего диабетика зелёный чай с веточкой мяты. Пока кофеварка ругала меня за несвойственную ей работу, я не стал слушать ворчание неразумного предмета камбузного оборудованья, а спустился ещё ниже и посетил все те места, что посещает старый кот утром, добавив к этому контрастный душ, энергичную работу зубной щеткой и растирание свежим махровым полотенцем. Бриться не стал так как до людей ещё два дня пути, как минимум и налицо полное отсутствие наличия идиотского желания работать, как максимум. Опять поднялся в салон. Посчитав хождение по трапам туда — сюда в темпе ленивого хомячка за физкультурную разминку, позавтракал варёным яйцом, сухой колбасой с сыром и двумя ломтиками чёрного хлеба, зполировал всё чаем с добавлением кружка лимона и, вдруг, увидел, что мир прекрасен, а птички поют даже отчасти как-то мелодично, избавляясь от боезапаса.

— А жить-то хорошо! — подумал я.

Вытащил гидрокостюм, пояс с грузами, ласты, маску и трубку разложил всё добро на главной палубе, полюбовался и посетовал что нет у меня акваланга. Но я считал, что сие экстремальное снаряжение уже мне не подобает, как патриарху рода.

Опять поднялся в рубку, сверил по GPS и плоттеру местоположение, проверил по эхолоту глубину, остался доволен и пошёл готовиться к тяжёлой и неприятной работе.

Я, как и все штурмана на всем белом свете, всегда считал и считаю физическую работу, которой можно избежать, наказанием за будущие и прошлые свои грехи. Мы отродье хамское, дело своё разумеем как облегчить, а посему нам нужны балы, развлечения с дамами, легкий флирт, но вина нам давать не стоит. Не безопасно в плане абсолютно неконтролируемого демографического взрыва в отдельно взятом порту. Как-нибудь я вам поведаю, что смогли натворить один русский штурман, сербский кок и полдюжины польских моряков в таверне Перуанского порта Кальяо. Позавидуете черной завистью обделённых жизнью, гарантирую.

Кстати говоря, я вчера был так счастлив выходом в море, что забыл представится. Я Алексей Антонов, по курсантскому прозвищу Директор. Да, тот самый, вы не ошибаетесь. Прозвище мне было дано так давно, что я этого не помню. В Калиниградском Высшем Инженерном Морском Училище одно непродолжительное время я руководил курсантской киностудией «Ассоль» тогда я свое «погоняло» и получил. КВИМУ было нашей Альма Метерью, кузницей кадров для Рыболовного Флота Страны Советов. Нет, вы путаете, не той матерью, а кузницей. Вы просто ослышались. Бросьте, вот это уже не существенно. Киностудия «Ассоль» была грядкой, где в полном беспорядке вместе с сорняками произрастали непризнанные гении кинематографии. Так нас и ковали, изредка орошая солёной водичкой, шесть лет по темечку. Я просто представился, сейчас я уже морской волк, а не щенок и давно на пенсии, правда Канадской, ибо на пенсию мазерлэнда даже гроба приличного себе к похоронам не купишь, да и получить её практически нет возможности невзирая, так сказать. Моя русская пенсия отправляется на войны России с соседями, мундиали, олимпиады и прочие увеселения лиц, построивших себе коммунизм в отдельно взятых семьях преимущественно из кооперативов приозёрного типа за наш счёт. Этим необходимо гордиться, мы щедрые души или душами, как кому нравится. Да нет, никакой политики, господа товарищи, просто реальная констатация фактов бытия и не более. Сначала проверили реакцию на таких отщепенцах, как я, а потом вошли во вкус, и решили объявить пенсионный дефолт остальным. Ну не будем, дорогие мои, о грустном. Деньги меня не интересуют вовсе, я совершенно не дешевый, а бесплатный человек. Человек фри или фри мэн. Какая картошка?! Какие евреи??! Ладно, забудем, проехали и проплыли мимо кассы, где деньги лежат.

Я крайний раз оглядел своё снаряжение, мысленно перекрестился и добавил к нему моток капронового троса метров в тридцать для себя или для тех, кто когда-нибудь вытащит мое тело из воды и легкий трап для купания, установив его в пазы крепежа и вывалив за борт. Потом я напялил на себя снарягу, поплевал на стекло маски, подул в трубочку, защёлкнул на поясе грузики, укрепил карабином к поясу один конец верёвочки, а другим закрепил её за утку на фальшборте яхты. Уже искренне раскаиваясь за содеянное, я медленно побрел к трапу, ещё медленнее перекрестился и сиганул в пучину ногами вперёд. Пучина приняла меня холодно. То есть совершенно мерзко, мокро и морозно, у меня стиснуло дыхание, несмотря на то, что я не дышал. Да, Балтика не Мальдивы, надо вам заметить. Заработав ластами, я ринулся на поверхность водоёма, выскочил на свет Божий и продул трубку от воды. Несколько раз вздохнув, повторил, что видел у дельфинов и нырнул во внутрь пучины. Здесь было уже не так холодно, а просто прохладно и стояла муть от недалекого прибоя. Конечно в мае вода в Балтике ещё не цветет, но в начале июня уже зацветает. Видимость была на троечку, не более. Работая ластами и вытянув руки над головой, я понёсся в глубины. Глубины оказались не глубокими, как и показывал эхолот. Метров восемь от силы. Мои руки коснулись грунта и остановили неконтролируемое поступательное движение тонущего в пучине вод тела, не дав мне ударится беспутной головой о валуны. Я вдруг увидел прямо перед лицом простой человеческий череп, затем разглядел занесённый песком и не полный человеческий скелет от самых ног до рук, сжимавших ручки двух ящиков. Картина была в духе мистера Роберта Луиса Стивенсона и его «Острова сокровищ», правда не хватало пиратов. Я чуть не захлебнулся от неожиданности совсем не детской, но быстро взял себя в руки, открепил линь от пояса и, продев его в две ручки ящиков, закрепил карабин на лине. Я дёрнул канат, проверяя крепление, и удовлетворенно понесся назад к солнышку.

Отделаться от кошмара подводной археологии я не мог. Вынырнув у борта «Звездочки», я максимально быстро поплыл к трапу. У трапа сдвинул маску на лоб, отвернул трубку в сторону и снял ласты. Забрасывая ласты на палубу яхты я уже был почти спокоен. Без ласт по трапу вбежать на судно было бы делом одной секунды. Видя, что меня не атакуют мертвецы, как в «Пиратах Карибского моря», я осмелел до того, что даже окунулся опять в волны с головой. Это привело в порядок мысли, и я устремился на палубу.

Заведя на бак страховочный конец, который теперь был закреплён на глубине за ящики, я завел его через швартовочный вырез фальшборта и кнехт с роульсом на турачку брашпиля, выбрав слабину конца вручную. Потом медленно начал выбирать конец на палубу, надеясь, что трос выдержит вес ящиков. Трос пока выдерживал. Наконец ящики частично показались из воды. Подтягивая их вверх, я позволял стечь предполагаемой воде из ящиков. Оказалось, что из ящиков ничего не вытекает. Правда, помня конец своего сна, я боялся, что тяну мины. Железо не было похоже ни на одну известную мне мину. Но мало ли умельцев у маньяков ВМФ любой из стран? Опасения оставались, но и потерять ящики я бы не хотел. Когда ящики обвисли и с них не текли струйки воды, перегнувшись через фальшборт я закрепил на ручках ящиков ещё один конец. Удивительно, но металл ручек за более, чем семьдесят лет после войны мало изъела коррозия. Изрядно поработав я затянул ящики по одному через фальшборт на палубу. Измазался в иле сам и измазал всё вокруг илом, тиной и ржавчиной, но был доволен.

Оставив высыхать ящики на палубе, я пошел в душ и смыл с себя грязь, заодно согревшись под струями тёплой воды. Пришлось опять подняться в рубку и уточнить свое местоположение. По моим расчётам баржи лежали метрах в двадцати на северо-запад от яхты. Опять одел гидрокостюм, опять бросился в пучину со спасательным линем, только взял его немного длиннее. Поплыл в скорректированном направлении и нырнул снова. Здесь было уже не так глубоко. Всего метра четыре. Я увидел стоящую на киле в песке и иле железобетонную небольшую баржу. На закрытиях из досок даже оставались остатки прорезиненного брезента и это через семь десятков лет! Просто невероятно! Скелетов или костей больше не было видно. Ближе к корме брезент закрытия был сорван и четыре доски отсутствовали. В проеме люка в трюме виднелись штабеля ящиков, покрытые песком, илом и тиной. Выбрав один небольшой ящичек, я снова нырнул и обвязал его тросом. Тянуть трос брашпилем не было возможности так как можно было поломать ящик. Пришлось несколько раз нырять, вытаскивать ящик из трюма, волочь его по палубе в сторону яхты, сбрасывать на грунт. Я выбился из сил и решил далее тянуть ящик брашпилем. Поплыл к яхте, опять забрался на неё, снял снаряжение, опять помылся для согревания. Время подошло к обеду. Пришлось прервать подъём затонувших грузов и плотно перекусить.

Самое плохое во всей этой ситуации было то, что надо было работать как можно быстрее, чтобы убраться наконец отсюда. Сюда надо будет возвращаться, если я поднял что-то стоящее, с водолазом и плавучим краном или судном с более серьёзным грузовым оснащением. Работаешь, работаешь, а конца и края не видно. Самое здоровое на свете, это проснуться дома в постельке и никуда не спешить. Дом, это там, где тебе хорошо и тебя никто не трогает. Мне было хорошо на яхте пока я не залез сюда, в эту балтийскую дыру. Пора кончать этот мазохизм и откровенное издевательство над себе подобным. Проклиная все на свете, особенно неуместную любознательность некоторых старых идиотов, я поплёлся на палубу. Опять завёл, закрутил, выбрал, поднял… Всё бы это было даже в радость в тридцать лет, но на сегодняшние 64 моего богатства боли в спине, ногах и прочих местах никто не отменял, а если и отменял, то вовсе не совсем, чтобы только оттенить одну от другой, более заковыристой и болючей. Вытянув с матерями и вовсе не альмами последний на сегодня ящик, я, проклиная работящего дебила, опять поплёлся в душ. На моей памяти только моя дочь страдала недугом постоянного и бесконечного мытья, я таким не страдал, не то чтобы я совсем не мылся, но одноразовую помывку в день считал нормальной, а вторую уже перебором и непотребным излишеством. Неужели успел заразится перед отлётом? Охая и ахая в полный голос, стеная и печалясь не на шутку, вымытый, как последний дурак, я поднялся в рубку и тут подумал, что ещё и якорь поднять надо. Завёл двигатель и поплелся на бак к брашпилю на который я уже смотрел, как нормальный боцман на кусок нормального кошачьего дерьма в своем ботинке. Кое как подняв якорь и закрепив его на месте, я проделал в темпе польки бабочки путь в рубку, врубил малый ход и стал удаляться от острова сокровищ в юго-западном направлении, постепенно увеличивая скорость послушного кораблика. Муки каторжанина остались наконец позади.

Реально, что бы там ни было, что попало в мои загребущие ручонки, попало туда довольно просто и примитивно. А ты, похоже, паря везунчиком стал. Всю свою жизнь я боролся с демонами, которые мне всё запрещали и ничего не давали взамен, прилагая колоссальные усилия и вбухивая неимоверные силы в вещи, которые другим соискателям валились на головы сами собой. Было ли это материальными благами квартир, машин, гаражей и дач, либо интеллектуальными удовольствиями научных степеней, изучения иностранных языков, рождения изобретений либо простой встречи с любимыми и родными. Похоже Ангел хранитель вспомнил обо мне.

А может просто перепутал с каким-то особо верующим и усердным монахом? Как-то в далеком и розовом детстве, отговаривая меня от блажи покорения морей, мой дед прояснил реальное положение вещей тем, что привёл мне в пример цветовую гамму одежды различных человеческих групп, по которым выходило, что только монахи и моряки ходят в чёрном. Чем несказанно ещё выше вознёс моряков на карьерной лестнице, ведущей от чертей к Богам, в моём детском понимании сути вещей. Положа руку на сердце, понимание деда было все-же вернее моего.


Уже стало довольно темно, когда я «отскочил» от береговой черты на 45 миль. Заглушив двигатель, включил всё наружное освещение верхней палубы, навигационные огни, означающие, что в связи с неисправностью двигателя судно не имеет хода. Здесь часто ходят паромы, и они не любят сворачивать куда-то или обходить препятствия. Это не от лени судоводителей, а от особенностей больших судов, их рулевого устройства и двигателей. Мой 40000 тонный балкер «Shtorm Vind» тоже плохо маневрировал на полном ходу и на тяжелом топливе. Старались подворачивать немного и заблаговременно. Особенно аховые ситуации бывали в «китайских» морях, у Японии, у Вьетнама. Иногда ночами по курсу судна раскидывалось просто море огней. Прёшь полным ходом прямо на самый настоящий город в море и всё, свободы маневра никакой, скорость приличная, а инерция просто обалденная и как расходился с этими мелкими рыбачками и сам мало представляю. Как-то само утрясалось, главное меньше сворачивать, потеряв ход или возможность манёвра вообще не разойдешься. Поэтому проконтролировал суда в округе на всех дистанционных шкалах радара, убедился, что никто не наедет в ближайшие часы и пошёл оценивать разрушительные действия охотника за сокровищами.

На баке было как на месте стоянки дизентерийных диких кабанов, грязно и мерзко. Вооружившись ломиком и топором, разобрал сначала ящик с баржи. Там оказались старинные изделия из янтаря, Одна ваза, тазик с полукруглым вырезом с боку. Такие тазики использовались для бритья в средние века. Технология бритья была предельно проста. Этим вырезом подставлялся тазик к горлу жертвы, в тазике была водичка, а щёки скребли тупой железякой. Если цирюльник очень хотел форсмажора, то он перерезал жертве горло и кровь стекала в тазик, не пачкая гобеленов и подельников. Такой тазик, только железный, можно увидеть на любой картинке на голове Дона Кихота Ламанчского пера досточтимого идальго Мигеля Де Сервантеса Сааведры, ибо он, согласно книге моего собрата по перу и шпаге, напялил такой тазик вместо рыцарского шлема из-за проблем с финансами, и чтобы смешнее вышла книга. Были в наличии ещё какая-то кружка или чаша, небольшое панно с гербом Пруссии — орел с короной на куриной башке и атрибутами власти в корявых лапах, и буквой R на его хилой и облезлой груди. Точняк янтарная комната на борту баржи. Придется всё далеко запрятать, а то не сносить головы. Ещё был кусок янтаря под килограмм с ящерицей в виде инклюза, ну залитая смолой сосны, которая росла несколько десятков миллионов лет тому на месте Балтийского моря, ящерица. Очень редкая штука. Точно под миллион Американских долларов потянет, только не продать её. Такие раритеты на перечёт пальцев одной руки в мире и если были на борту баржи, то явно уворованы нацистами где-то во время войны или наоборот, спасались ими от разграбления союзниками. Что в принципе одно и тоже, ибо всякая война, абсолютно всякая, ведется с целью получить трофеи. Тут, кстати, мы тоже щедрые души или душами щедры, как кому нравится, ибо уже сто лет русский народ ведёт победоносные войны на крови миллионов не получая трофеев, мало этого, отдавая все кровные трофеи заезжим цыганам на разграбление и получая в ответ плату плевками, угольками и новыми войнами по всему миру. Особенно нам удаются Гражданские войны. Одну мы, с переменным успехом, ведём сами с собой уже более ста лет и ничего не получаем в замен, кроме всё более с ума сошедших правителей. Или мы все-же сами безумные? Скорее это симбиоз безумств. Ладно, будет украшать салон моей «Звездочки» до моей смерти, а там пусть разбираются другие. Отнёс находки в душ, промыл. Я что-то прямо поселился тут, похоже. Пора жабры нарастить на мытом теле, легче дышать будет. Доски покидал в море, и они пошли ко дну. И так, и так они там лет семьдесят с гаком лежали, значит «экологически чистые». Вот поставлю прибамбасы, которые хочу на яхту и буду прямо на борту любой мусор утилизировать, а сейчас «промежуточный вариант».

Подошел к железякам. Один ящик был похож на обычный чертежный тубус, только больно массивный и из явно толстого железа. Внешний замок. На боку цифры и буква. Все получалось вполне читаемо — «U 530». Ну что такое «U» примерно понятно и означает на немецком «У бот», на русском оное подлодка, скорее всего. Что означают цифры я не знал. Не специалист по трофейной технике гросс-адмирала Кригсмарин, командующего подводным флотом Германии в прошедшей 70 лет тому войне Карла Дёница. Мир праху его и побольше полешков в костёр под его персональным котлом в аду. Интересно, чьи там кости на дне, не его ли? Или может одного из его капитанов субмарин? Вторая железяка походила скорее на чемодан примерно пол метра на метр размером и замок у этой железяки был внутренний, что осложняло ситуацию с его вскрытием. На крышке была надпись «Анэ…..30» средние буквы не читались, но было понятно, что этот предмет с той-же подлодки. Может там «Инигма» — шифровальная машинка немцев. Тоже не плохая штука, раритет, продать можно за достойные деньги. Оба ящика отнёс в машинное отделение. Тубус положил в металлический поддон для ветоши и залил дизельным топливом, а сундук обмотал пропитанной в дизельном топливе ветошью — пускай отмокают.

Вернулся на бак, смотал фал-верёвку и повесил на вешалку в подсобке. Всё остальное смёл за борт, вытер шваброй и хорошенько промыл место забортной водой из шланга. На беленькой палубе все-же остались следы ржавчины и грязи, да и на фальшборте тоже. Их удалить будет не сложно, но поработать придется и завтра. Оставил всё, как есть подсыхать, потом подкрашу. А палубу всё же покрашу в зелёный или коричневый цвет, мне белый уже не нравился. Поднялся в рубку, проконтролировал положение по локатору и тут-же завалился спать, выведя звук приемника радиостанции на полную мощность. Сил на ужин не было.

Ночь прошла спокойно и без сновидений. Вот что труд с нормальным человеком вытворяет. Опять солнышко, плеск волны и… Резкий, не далекий сигнал судна. Опять удар по темечку, сожгу как Александрийскую библиотеку к чертям всё, вместе с полкой, поработаю Геростратом, вот только до печей Освенцима доберусь!

В полутора милях с правого борта прёт на меня паром. Запускаю двигатель и сразу, без прогрева, врубаю ход до среднего. Потерпи «Звезда», жизнь на кону и не только моя, а и твоя. Медленно разгоняясь ухожу с курса парома. Ну вот он и прошел. Пассажиры машут потенциальной жертве ручками. Весело им в тридцати метрах от моего дома. Сейчас еще и волна подойдёт. Слышу, как кастрюля падает с плиты на камбузе. Плита не морская, а обычная керамическая с электрическими конфорками и сенсорной настройкой. Потенциальное место получения травм совместимых с жизнью, но очень болезненных. Менять не хочу, переживём и без травм, а кастрюлю в утиль, не подходит нам эта кастрюля.

Окончательно проснулся. Медленно разворачиваюсь и беру курс на Клайпеду. Надоело в море олушей пугать. Накладно в смысле предстоящей уборки. Посмотрел всё ли нормально, увидел, что забыл поднять сигналы шар-ромб-шар. Ночью-то оные огни заменяют красный-белый-красный по вертикали, а днём фигура из трех, нет не пальцев, а знаков, но тоже очень похоже. Старею. Кстати и огни давно пора выключить. Запоздало ставлю малый ход, чтоб не насиловать главный двигатель. Проверился визуально и по локатору и пошёл на кошачий обход, только душа мне не надо сегодня и бриться тоже не стоит. Чистый и так. Разминка уже была, вон как темечко болит, и шишка как у солдата кайзера Вильгельма на каске. Пора завтракать. Позавтракал и на мостик, кругом всё путем. Полный ход, господин капитан! Даю полный. Побежали! Стоп, чёт-то я веселый такой. Не к добру. Понял. Я сегодня забыл выключить навигационные огни и поднять вместо них дневные сигналы!!

В море ты должен замечать и откладывать в уме все самые мельчайшие изменения. Ты должен видеть цвет воды, количество, вид и скорость облаков, характер качки, любые самые незначительные изменения на судне. Ты должен постоянно, даже во сне, чувствовать, как ведёт себя корпус, как сидит судно в воде, как пахнет в помещениях и на палубе, как идет циркуляция воздуха всегда и во всех состояниях, когда ты бодрствуешь и когда спишь. Ты должен следить за всеми приборами от самых навороченных до самых примитивных. За всеми радиостанциями, эхолотами, радарами, лагами, компасами, часами и сигнализацией, за шумом двигателя и шумом работы винта. Как ведёт себя бегучий и стоячий такелаж, мачты, надстройки, иллюминаторы, шлюпки, плотики. Ты должен знать где на палубе, в трюмах, в танках, в помещениях надстройки у тебя что и как лежит, как закреплено и как раскреплено. Ты должен интуитивно знать курс судна в любой момент и контролировать всю окружающую обстановку в любой момент и независимо от того где ты находишься и что делаешь. 24 часа 7 дней в неделе от момента отхода от причала безопасного порта до момента, когда судно надёжно ошвартовано в надёжном месте и даже там. Тогда ты не пропадешь и у тебя не будет страшных минут. И то не факт!!! Можно, конечно пренебречь, только тогда шанс, что ты благополучно ступишь на землю будет уменьшаться совершенно пропорционально твоему пренебрежению «хорошей морской практикой». А я так спал, как можно спать хомячку и только на берегу, и то не всегда. Я просто постарел и мне нужен помощник и срочно.

Легко сказать, но ведь ни свою яхту, ни свою жизнь не доверишь первому встречному, какие-бы рекомендации тот ни принес. Ждать, когда тебе сунут под ребра нож и столкнут в воду или отравят? Было, проходили. Долгое время я работал на «кораблях мертвецов» и старпомом, и капитаном. Почитайте книгу прекрасного писателя Бруно Травена «Корабль мертвецов». Поучительная книга. В своё время знания из этой книжки помогали мне выжить на судах годных только на металлолом и с командами «отбросов» со всего мира, готовых всадить тебе заточку в спину или отоварить ударом железяки по голове. Если кто-то думает, что время «кораблей мертвецов» ушло, то тот жестоко ошибается. На море всё стало ещё хуже. Миллионы чиновников всех мастей и рангов расплодились как вши и расплодили миллионы тонн бумаг, правил и предписаний, выполнить которые просто нереально от слова совершенно. Страны, особенно где правят одиозные режимы несменяемых диктаторов, всё только запрещают и обкладывают моряков своей данью. Я сам был в шкуре такого моряка и знаю, как кто и чем травит моряков как класс «водоплавующих человеков». У меня работали моряки со всего света, и мы всегда оставались живы, но далеко не всегда все и далеко не всегда все здоровы, вопреки всем ухищрениям судовладельцев, собственников грузов, страховых компаний и псов многих правителей многих стран на всех континентах. Я работал с опасными грузами от которых отказывались все и в опасных странах, где шли, и до сих пор во многих из них идут, войны. Работал, где человеческие отбросы становились пиратами и нападали на нас, за которых, в свою очередь, никто и никогда не дал бы им и ломанного гроша. В странах, где до сих пор процветает рабство и, попадя после аварии, на берег такой страны вы бы никогда оттуда даже весточки не подали, находясь на положении рабов. И все это в самом конце двадцатого века и начале двадцать первого, веке интернета и прочих космических прибамбасов. Сейчас готовится чипизация всего населения Земли, представляю, что будут творить с людьми ублюдки в правительствах стран. Хорошо хоть я явно не доживу до такого окаянного времени, надеюсь. Скажите дурак? Но в такое положение морского мяса меня ставила собственная Родина, которой управляли, в мое окаянное время, исключительные подонки, далеко не дураки и конченные ублюдки. Только не надейтесь, что все давно изменилось, пожалуйста. Я работал и в странах, где на деле правительства в большей степени работают на народ, а не народ на правительства. Мне есть с чем сравнить. В этом нет ни грамма политики, я просто говорю то, что делали ублюдки во власти со мной и моей семьей и не более. Как и что вы там будете делать сегодня меня совершенно не волнует, я живу хорошо и спокойно, никому не мешаю и вам того-же желаю. Поэтому я очень опасаюсь чужих людей вообще и на борту своего кораблика в частности. Значит надо звать своих, они не выдадут, не продадут и не бросят старика. Надо их учить ходить на кораблике по всему миру, а не зависеть от кого-то или чего-то, сидя на пятой точке прямо. А пока только одно остается бдеть и береговую расхлябанность выбросить за борт, если хочу выжить. Короче, жить как всегда и жил, ничего нового, просто забытое старое.

Загрузка...