Балтийская Регата

Младенец Хранителя

«Звезда» резво бежала к Клайпеде, денёк был ясный и солнечный. Я немного подкрасил вчерашнее место разделки найденных ништяков и был в прекрасном настроении. Даже вечные свиночайки не досаждали своим криком и не пытались устраивать налеты и бомбить палубу своим «боезапасом».

Шёл я в Клайпеду к своему приятелю и однокашнику по КВИМУ, Александру Беляеву. В свою пору он был лучшим шахматистом на потоке, а потом стал лучшим капитаном Клайпедской Базы Тралового Флота. Затем перестройка, плавно перешедшая в перестрелку в России и нормальный капитализм в Литве. Он обыграл своих конкурентов и собрал под свое крыло 12 больших рыболовных траулер-заводов типа РТМС. Были у него и причалы и остатки судоремонтного завода с доками. Короче, деньги он забрал себе, а амбиции и независимость оставил литовцам. Это происходило повсеместно в странах Балтии. Хотел я у него произвести модернизацию «Звезды» подешевле, а если получится, то и ему польза будет, для его флота. Симбиоз, так сказать, мартышки со слоном.

Наиболее больной вопрос любого судовладельца — это снабжение. Особенно снабжение топливом. На автономность любого судна очень большое влияние оказывает наличие пресной воды, еды и энергии. И воду, и даже еду в море-океане добыть всегда можно, доплыть куда душа желает, тоже, если судно в достаточной мере имеет на борту запас энергии. Энергию дает двигатель судна или движитель, паруса или дизель, или любой другой двигатель, которому тоже нужны запасные части и топливо. Если запас запасных частей расходуется правильно, то двигатель будет работать очень долго, чего не скажешь о топливе. Конечно можно наставить на палубе ветряков или солнечных панелей, но энергии от них хватит в лучшем случае на освещение, работу приборов и плохое отопление. Уже на электроплиту или холодильник её будет совершенно недостаточно. Мало этого, электроэнергию необходимо сохранять и перерабатывать в нужный тебе вольтаж и мощность. Для этого служат дорогие и далеко не долговечные аккумуляторы и инверторы. Конечно, как вспомогательные источники энергии, и панели и ветряки очень широко используются яхтсменами всего мира, но как основной источник энергии они не могут быть использованы, кроме, как только в ненаучно фантастических книжках и не более. Тут и дороговизна, и ненадежность, и неэффективность, короче, масса проблем. Еще в сороковых годах были попытки использовать синтетические бензины в Германии, газогенераторные машины по всей Европе и водородные двигатели в осажденном Ленинграде. Но все эти вещи совершенно не подходили очень энергоемкому флоту.

В 2012 году в Тюмени группой энтузиастов НПО «Гранит» была разработана установка пиролиза для получения Синтетического Моторного Топлива (СТМ) из обычного мусора, содержащего углерод в любом виде. Это и отходы лесной промышленности, и загрязненные стоки городов, и бытовой, и пищевой мусор. Установка, обслуживая саму себя энергией, давала на выходе обычный бензин или дизтопливо. Но окупаемость установки была довольно долгой и под неё никак не получалось взять кредит в банке. Любая экономика любого капиталистического государства пока стоит на углеводородном фундаменте, а Российская к тому-же на криминальных откатах и обычном банальном воровстве. Легче, например, купить кусок земли и сваливать, за определенную плату, на него отходы всего города, отравляя окружающую среду, чем ставить дорогостоящую установку, особенно если ты сам живешь где-нибудь в Нице. О людях и их детях как-то лень даже думать. «Гранит» уже выпускала установку «Дрозд-50» контейнерного типа, две тонны весом. Производила она 50 литров топлива в час и стоила она полмиллиона Евро. Полторы тонны в день мне было не нужно, а 50-100 литров вполне бы не помешали. Ребята зашивались от безденежья, отсюда и росла цена на их прибамбас. От безысходности они продавали чертежи установки, которые я и приобрел.

Я надеялся «ужать» установку в 10 раз, разместить её в любых подсобных помещениях на «Звезде» и получать на выходе порядка 5 литров топлива в час. Всё это я планировал произвести и установить на заводе Беляева. Это бы с лихвой покрывало расход топлива моим двигателем, так как я не собирался бегать из порта в порт без остановки, а, в основном, просто стоять, где мне будет интересно и полезно для здоровья, тем более, что у меня и так было на борту шесть солнечных панелей и один маленький ветровой генератор с лопастями вертикального, башенного типа. На борту был опреснитель на две тонны воды в сутки, и я мог всегда разнообразить меню ловлей рыбы. Была озоновая установка для обеззараживанья воды, если бы я стал брать воду с берега или из озера. В любом случае установка «Дрозд-5» увеличивала мою автономность до бесконечности. На рыболовном траулере — заводе производится очень много отходов, это не пищевые породы рыбы, рыбные потроха, протухшая рыба, отходы жизнедеятельности большого экипажа, загрязненные воды машинного отделения и так далее. Производственные отходы идут на производство рыбной муки, которую необходимо ещё продать, а тут всё будет конвертироваться в топливо. Найти места на траулере такого типа для двух тонн оборудованья вообще не проблема. Я думал, что Александру будет вполне понятна вся выгодность этой идеи. Ещё я хотел покрасить палубу «Звезды» в коричневый или зелёный цвет. У меня есть ещё какие-то неизвестные мне находки в железяках, которые тоже надо открыть на заводе и по возможности без чужих глаз.

Так спокойно и размеренно я и прибыл почти на рейд Клайпеды. Созвонился с Александром и договорился о месте для моего дредноута на его причалах и о встрече с ним завтра утром.

Запросив разрешение о проходе ворот порта я с ходу вошёл в порт и, до наступления ночи, успел ошвартоваться у причала. Сначала я ласково притерся к причалу левым бортом и один береговой матрос перешёл на борт яхты. Он подал приготовленные мною концы матросу на берегу. Концы закрепили, и я заглушил двигатель. Затем включил освещение палубы, поел и пошёл спать в каюту. Пока засыпал вспоминал какими проблемами всегда были приходы и отходы в портах СССР. Набегало множество людей от пограничников и таможенников, до портнадзора и стивидоров. Бумаги оформлялись часа четыре. Была даже частушка о том «с чего начинается Родина, со шмона в твоём рундуке…» дальше сплошная похабщина. Опять спал как хомячок без сновидений.

Утром пошел в управление капитана порта и оформил приход яхты в порт за 10 минут. Затем взял такси и поехал к Александру. Мы не виделись более двадцати лет и, конечно, сильно постарели за это время. Было что рассказать и о чём вспомнить. Затем договорились о модернизации яхты, сговорились о цене, которая была вполне средней, правда обговорили, что по факту завершения работ скорректируем цену. Затем я пригласил его на яхту, чтобы показать найденные мною вещи на барже.

Вместе поехали на яхту. Его машину пропускали на причалы, поэтому мы подъехали прямо к борту. В салоне я ему показал изделия из янтаря, поднятые мною со дна пролива. Он тоже решил, что это части янтарной комнаты, увезенной нацистами в неизвестном направлении во время войны. Я попросил его подержать эти вещи у себя, так как ходить с ними по морю было очень небезопасно. Придет таможня или какая полиция — греха не оберешься. Договорились, что он осторожно провентилирует вопрос с их сбытом и оплате всего остального, что я с его помощью предполагал поднять из глубин моря с затонувших барж. Мы погрузили «образцы» в его машину, и он уехал.

Часа через два приехал инженер судоремонтного завода, я передал ему чертежи установки «Дрозд — 50» и объяснил, что я хочу получить в итоге, посмотрели маленький трюм для хозяйственных нужд, где я предполагал установить установку. Договорились, что он пришлет завтра рабочих сделать замеры по месту установки, и он увез чертежи на завод для перерасчета и переделки, так как я хотел всё уменьшить насколько это будет можно сделать, чтобы вся установка поместилась в трюм. Расходную цистерны грязных вод для переработки установкой, измельчитель твердых отходов и шнек подачи их в установку решили разместить на главной палубе по бортам, чтобы не лазить каждый раз в трюм. С тем и расстались. У меня ещё оставалось много времени, и я пошёл в город. Побродил по Клайпеде, вспоминая где бывал с женой лет двадцать пять тому назад, поскучал и зашел в ресторан подкрепиться.

Обычно я ем очень мало в связи с начинающимся диабетом и строгой диетой, чтоб потом не глотать таблетки и уж точно не мучать себя уколами, но литовская кухня мне очень нравится, и я немного решил побаловать себя. В такие минуты очень бывает одиноко. За соседним столиком тоже одна сидела женщина лет сорока, белокурая, чуть полноватая и с приятным славянским лицом, по одежде какая-то бизнесвумен эмансипе. Было не удобно завязывать разговор, да и очень трудно я схожусь с людьми, не знаю, как себя вести, это наследие специальности. Начиная с должности старшего помощника капитана и до капитана включительно твоя должность предполагает забыть о панибратстве с другими членами экипажа судна, особенно на «судах мертвецов», то есть на судах дешёвого флага в плохом техническом состоянии. Держать команду общемирового сброда в подчинении очень непросто. Вот поневоле становишься одиноким и отвыкаешь от нормального общения с людьми. Поэтому мы в молчании насладились предложенной едой и разошлись по своим делам. Посетил парикмахерскую, но по сравнению с парикмахерами в Турции это было не так приятно. Турецкая парикмахерская или баня, это целый ритуал, после которого ты идешь очень приятно уставший и словно переродившийся заново. Советую всем попробовать, и, если вам попадется мастер своего дела, то не пожалеете. Была у меня когда-то подруга юности моей далекой, правда в другом городе и вовсе не в Литве, но турецкой бане и даже брадобрею она бы дала сто очков форы и всё равно бы выиграла. Жаль умерла бабка пару лет тому, старше меня была лет на семь. О чём это я? Седина в бороду, а бес в ребро? Вот так ходишь-бродишь один по ночному городу, а потом брык и в морге, и радуется тебе только патологоанатом и то пока ты ещё свежий. Не легка ты жизнь пенсионера, ох нелегка. И покатился колобок нах хаус железный. И была ночь и стало утро, дня другого.

По утру притащилась банда технарей и я, поминая глупышей и олушей всуе, должен был восстать из объятий Морфея в суровую, но довольно солнечную действительность независимой Литвы в Восточно-Прусском Мемеле. Утро было хоть и не студеное, но ещё раннее, поэтому меня колдобило и зевало. Прошлёпав, по ещё влажной от росы палубе, на бак, я открыл для осмотра и обмера помещение и обратным ходом провел полный моцион одинокого кота по утрам, добавив ещё чистку зубов, ибо помытым можешь ты не быть, но зубы чистить ты обязан. Банда за это время успела обмерить в трюме всё и даже уже залезла в машинное отделение и с интересом копалась в вентилях выдачи на берег вод из-под моей ежедневной чистки зубов и откачки замазученой воды из машинного отделения, но пока не дошла до краника сбора воды из камбуза, а там, в этой воде ведь тоже бывают углеводороды. Они кидали опасливые взгляды на железяки, отмокающие в дизельном топливе, я их успокоил, что это не водородные бомбы, а запасные части к траловой лебедке, которую срезали в незапамятные времена и которые хранились в том самом трюме, который они обмерили до того, как. Сам же я подумал, что сегодня пришла пора избавится от железяк, подаренных мне неведомым корветен-капитаном убота Кригсмарине, а по совместителю скелетом Балтийского моря и тянуть с этим совсем не стоит.

Одев на свое не выспавшееся тело рабочий комбинезон и проводив с благодарностью банду будителей-обмерителей, я занялся чисткой неведомых железяк и их протиркой от остатков топлива. Затем, выволок имеющуюся у меня грузовую тележку. Погрузил металл на неё и повез в недалекий слесарный цех. В цеху я договорился, что мне срежут замок на непонятном тубусе и высверлят оный на железном сундуке, предположительной «Энигмы». Заказано-сделано, если оплачено. Крышка тубуса сидела плотно на резьбе и, дополнительно, я сам с помощью какой-то матери за полчаса адской физической работы все же сдвинул её для последующего открытия вручную. Не открывая ящики в цеху, я поволок их обратно стеная и охая, ибо физической работы я не люблю с детсадовских лет и по сей день. Оное занятие совсем не облагораживает человека и совершенно контр продуктивно его натуре.

Чтобы не привлекать лишнего внимания я решил открывать подарок подводных костей в машинном отделении лайнера. Сволок оба ящика вниз и приступил. Тубус открылся довольно легко. Внутри не было воды ни грамма благодаря толстой резиновой прокладке, которая хоть и потрескалась немного, но влагу во внутрь тубуса не пустила. Как я и предполагал там были немецкие навигационные карты, если я не ошибаюсь, то побережья Антарктиды. Это было уже интересно, хоть и бесполезно для меня на сегодня. Карты я отнес в рубку, а тубус спровадил за борт. Был он на дне и туда ему и дорога. Пошел открывать сундук мертвеца. Пришлось применить грубую и вооруженную мужскую силу в виде кувалды на пять килограмм, зубила и все той же матери, что не спасло мои пальцы левой руки от легкой производственной травмы, а кувалдометр от угроз и обещаний затопить его в самом глубоком месте мирового океана. После этого он послушно полчаса бил туда, куда надо. Ящик открылся, уступая моим домогательствам, но с ворчливым скрипом ржавых петель. В ящике тоже не было воды и тоже была резиновая прокладка в терминальной стадии последнего прости.

Внутри в специальных гнёздах-креплениях лежало всего четыре небольших предмета. Один по виду хрустальный шар тёплого чуть желтоватого матового цвета слоновой кости, оплетённый затейливым орнаментом исполненным «из металла жёлтого цвета», как пишут в полицейских протоколах, два металлических отрезка примерно двадцати сантиметров длинной круглого сечения примерно четырёх сантиметров в диаметре, один из белого металла, а второй из жёлтого металла, покрытых орнаментом изображающим какие-то растения, и один металлический пруток круглого сечения примерно двух сантиметров в сечении длинной примерно полметра и изогнутый на одном конце в виде загогулины, этот пруток был жёлтого цвета с орнаментом на нем в виде ленты металла белого цвета, оплетающего весь пруток. На всех предметах была очень мелкая и затейливая гравировка напоминающая отчасти египетские иероглифы, я не специалист — египтолог, конечно, но что-то такое явно в орнаменте было. Собрав ништяки в обычный полиэтиленовый пакет, я затопил второй ящик в портовых водах Клайпеды, надеясь, что меня не засек портовый надзор, а добычу или подарок скелета запер в своем капитанском сейфе, который стоит под моей койкой в каюте. Затем я вымылся в душе и оделся в человеческие одежды, брезгливо бросив комбез рабочей лошади в грязное белье. Нет, веду я себя явно не как миллионер, подумал я и направился в ресторан.

Взяв такси, я попросил отвезти меня в приличный ресторан. Таксист отвёз меня в торговый центр «Акрополис». Мне там было, в общем-то, нечего делать, но я для вида побродив по этому обычному торговому центру, нашёл какой-то ресторанчик и сел там поесть. Заказав себе холодный литовский борщ и карбонат, а на десерт вишнёвый сок, я стал, от нечего делать, оглядывать зал и увидел опять вчерашнюю незнакомку. Поздоровавшись с ней кивком, я улыбнулся, получив в ответ вежливую улыбку. Она поела и ушла, а я остался ждать своего обеда.

Заедаться мне было нельзя, но измученное сегодняшним непосильным трудом тело требовало если не перезагрузки, то уж точно заправки под пробку. Всё было вкусно и в конце банкета я был счастлив и улыбался как идиот на ярмарке. Выйдя из ресторана у меня появилось желание осчастливить весь мир.

Постоянное одиночество яхтсмена Балтийского моря меня стало несколько напрягать. На глаза попалась витрина зоомагазина «Какаду». Я всегда был против таких заведений. В них продавали бедолаг, иногда до смерти. Сами понимаете, бизнес и ничего кроме. Но тут я подумал о коте Матроскине, о том какой он мог бы быть интересный собеседник, а ещё лучше собака, она бы даже охраняла «Звездочку» в дальних странствиях. Вот только, что будет делать четвероногий друг, если я преждевременно уйду на поля вечной охоты? Поразмыслив немного и представив дней суровых бытие, я решил, что слишком мрачно смотрю на будущее. Эх, была не была, чёрт не выдаст, морская свинка не нагадит и кот не объест. Я решительно направился в сторону магазина владельцев зверей наших меньших.

В магазине пахло собачьим кормом и помётом попугаев. Хорошо, что они не продавали гиппопотамов, у них места было мало, наверное. Походив вокруг стеллажей с кормами змей, черепах и пингвинов, я нашел и невольничий рынок. В клетках сидело молодое поколение разных зверят, вместе с мисками и пластиковыми игрушками для зверей. Котята были справа, а слева резвились щенята. Ну вот как-то не глянулась мне эта братия, все, как на подбор размера обычной лампочки на 60 ватт. Решил спросить продавца, есть ли у них чуть подросший контингент, а то разница в возрасте между мной и зверской ребятней меня как-то не вдохновляла.

Подойдя к прилавку я никого не увидел. Свершилось, здесь уже коммунизм, бери что хочешь и улепетывай. Однако за ширмой был слышен какой-то спор. Позвонив в колокольчик на прилавке, я дал знать спорщикам о наличии покупателя, возможно даже оптовика. Спор угас и из-за ширмы показалась прекрасная незнакомка из ресторана и тщедушное создание лет девятнадцати мужского пола с очками на выдающемся шнобеле рубильником. Извините, но иначе это чуда природы назвать невозможно в принципе.

Оба персонажа что-то залепетали на литовском. Я, к сожалению, кроме лабас вакарас и лаба дена ничего не понимал на этом, довольно распространенном в узких кругах мирового сообщества языке. Попросил слезно их на плохом английском общаться со мной на более известном мне наречии, на суахили или исландском, например. Видя их некоторое замешательство спросил, что мне было надо на русском и, о чудо, получил вполне разумный и понятный ответ на языке Левы Николаевича Толстого и Иван Алексееча Бунина. Мальчишка продавец был в каком-то ступоре, видимо двойку получил сегодня в школе, и отвечала мне беленькая фемина.

Она сказала, что взрослые особи у неё имеются, но не здесь, а в некотором отдалении от городской черты и, что если я хочу, то она вполне может меня туда доставить. Однако цена поездки будет включена в покупку вне зависимости от наличия последней. Находясь в добром настроении, я вполне был согласен с такими грабительскими условиями договора. Ничто не бодрит мою кровь более, чем сидение в автомобиле, котором управляет блондинка. Увы я знал это, нередко сидя вместе с моей женой, иногда я даже отваживался садится впереди. Езда захватывала дух.

Мы вышли из торгового комплекса, сели в приятную и ухоженную темно вишнёвую «Ауди». Мне стало сначала неловко, но потом я вспомнил, что все-же сегодня был в душе, а значит не запачкаю сидения на край. Мы резво попилили куда-то, куда я вообще не знаю, и попутно стали знакомится и обмениваться битами информации. Её звали Маргарита Ивановна и она была владелицей четырёх зоомагазинов, одной ветеринарной аптеки, одной ветлечебницы и одним приютом для собак и кошек. Последнее было скорее увлечением, чем бизнесом. Я рассказал, что мне на мою яхту нужен четвероногий друг, ибо принимать кошачьи или собачьи роды мне в шторм будет несколько не ловко, я же не собачий акушер, наконец.

Убежище для зверей было не далеко от города. Когда-то это была колхозная звероферма. Зверей, как и колхоз сожрала самостоятельность Литвы. Земли вокруг скупили местные землепашцы или те, на кого они теперь работали, а сам домик и часть территории, занятой когда-то клетками, купил отец Риты, а вскоре и умер. Мамы она и не знала, она умерла, когда Рите было четыре года. Вот теперь за свои деньги и, получив на словах, поддержку городских властей она на пожертвования и ведет этот странный бизнес. Несколько дней назад ей привезли черную чистопородную собаку породы ньюфаундленд трёх лет. Удивительно спокойную и со всеми бумагами по родословной. Старый хозяин её умер и наследникам она была совершенно не нужна. Так за разговорами мы и подъехали к убежищу для собак и кошек.

Мы вошли сначала во двор, где в чистеньких вольерах содержалось горе, нет, не так, а ГОРЕ, так будет совершенно верно. Даже лая почти не было. Собаки скучали в своих клетках и, чувствовалось, что ждали своих хозяев. Они не могли понять почему они здесь, а не дома. Многие долго отказывались от пищи и совершенно по-детски плакали.

Ньюфаундленд содержался в среднем вольере и лежал в холодке, положа свою умную и громадную голову на передние лапы. В глазах его стояла вселенская печаль и непередаваемое горе. На меня он обратил внимание только когда я его погладил по голове, он чуть её приподнял и только чуть обозначил виляние хвостом, всем своим видом показывая, что я ему только мешаю. Он мне сразу понравился своей прекрасной шевелюрой, сейчас не расчесанной. Было в нём что-то от цыгана, поэтому я сразу стал его называть Цыганком. Всё, я влюбился в него с первого взгляда. Но мне нужна была не только собака, но и международный сертификат на неё со всеми прививками и ветеринарными осмотрами. Оказалось, что и это не проблема, все документы были на него готовы и все прививки сделаны. Судя по комплекции ел он тоже не мало. Придется сразу покупать на него большой запас еды. Чёрт дернул меня попросить показать мне котов. Коты и кошки тоже содержались в клетках, только в помещении бывшего гаража. Как раз принимали новое пополнение. Я заметил, что все коты были кастрированы и спросил не кастрирован ли Цыганок. Оказалось, что нет, портить собаку такой породы не стоило. Пополнение котов и кошек было не кастрировано. Мне понравился небольшой с виду котик, которого я из мужской солидарности не дал кастрировать, прикупив в нагрузку к лохматому черному чудовищу. Котик был серенький с поперечными полосками черного цвета, а на загривке у него было белое пятно. Еще я выписал Рите чек на сто тысяч долларов для поддержки приюта. В Литве это были большие деньги, а мне практически ничего это не стоило. Как бонус от владельцев приюта мне достался прекрасный новый поводок с ошейником и намордником для пускающего слюни Цыгана и кошачья клетка для Кота, как назвать свое катастрофическое приобретение я пока не знал, не подозревая какую мину замедленного действия подкладывает мне судьба в его хитрой морде. Купил корма для обеих, миски и кошачий туалет. Кошачью постель и большой собачий плетеный таз — лежанку с тощим матрасиком.

Загрузив всю животную команду «Звезды» в машину бывшей владелицы, мы отправились домой и по дороге договорились встретится с Маргаритой завтра для вакцинации кота и выписки для него сертификата международного образца. Подъехали к самой яхте. Цыган оживился и потянулся к оконечности пирса, чтобы с головой нырнуть в портовые воды. Мне стоило большого труда удержать его от этого шага, ведущего прямиком к катастрофе. Пришлось задуматься о сооружении небольшого бассейна на главной палубе для водоплавающего пса.

Маргарита Ивановна просигналила мне на прощанье, и я остался один на один с новыми членами команды, кучкой припасов на пирсе и громадной горой проблем, обрушившихся на мою седую и почти лысую голову на причале у борта нашего дома.