Банкет на перекрёстке

17. Зона

Холмы Северо-западного сектора.

Со стороны Промзоны донеслось скомканное ветром эхо выстрелов. Ждан пригнулся и, скользнув взглядом по ближайшему холму, махнул рукой вверх по склону.

— Давай наверх. Только под ноги смотри и не вылазь на ту сторону.

Макар бодро двинул в гору. За несколько шагов до верхушки упал на живот и оглянулся. Запыхавшийся Ждан повалился рядом и, тяжело дыша, прополз вперёд. Оказавшись на плоской вершине, отёр взмокшее лицо краем арафатки и осторожно высунулся из травы. Внизу как на ладони раскинулась примыкающая к Промзоне долина. По ней, беспорядочно паля во все стороны, двигались четыре человеческие фигурки. От них, как облако мошек от репеллента, отступала большая собачья свора. Животные держались на приличном расстоянии и то хаотично рассыпались по высокой траве, то стекались в вереницу и пытались обойти стрелков сзади. Стрелки не отличались особой меткостью, но патронов не жалели, пытаясь компенсировать низкую точность стрельбы высокой плотностью огня. Группа почти пересекла пустошь и смещалась к седловине.

— Вовремя мы оттуда убрались, — улыбнулся Ждан. — Ещё мал-маля и весь этот сабантуй будет между холмами.

— А кто это? — спросил Макар.

— Либо новички на тренировку вышли, либо мажоры с Материка пострелять приехали. Хотя, новички вряд ли столько боеприпаса по-глупому сливать будут.

Над их головами шмелём прогудел шальной рикошет. Ждан, дёрнув Макара за рукав, отпрянул назад.

— Давай быстро на ту сторону холма и вниз. Пока они тянут за собой всю живность, попробуем проскочить до самых ворот. Охотники из них никудышные и стая, похоже, ждёт когда патроны кончатся.

Макар двинулся за старшим.

— А им помощь не понадобится?

— Этим, думаю, нет, — ответил Ждан. — На них гранаты гирляндами висят. Таким количеством всё зверьё распугать можно, и двигать назад хвосты на память резать.

— Кому? — не понял Макар.

— Да собакам этим. Они, вроде, штук пять уже завалили.

Ждан притормозил, выбравшись на противоположный склон, прислушался к отзвукам стрельбы и трусцой побежал вниз к громоздящейся у дороги фуре. Добравшись до неё, вышел на асфальт и махнул Макару, чтобы тот держал в прицеле левую обочину. Сам сконцентрировал внимание на правой, но было похоже, что вся живность покинула привычные лёжки и ломанулась вслед за четвёркой вольных стрелков. Когда фура осталась позади, звуки стрельбы сместились за холм и стали тише. Впереди, над баррикадой у ворот, замаячили силуэты охранников. Путь был свободен и Ждан, прибрав автомат, сбавил шаг. Уже проходя между мешочных баррикад, услышал отголоски первых взрывов, будто кто-то хлопал подушкой по забору. Ждан поймал взгляд одного из охранников, ткнул пальцем себе через плечо.

— Эт кто там так развлекается?

Долговец скривил рот и нехотя махнул рукой.

— Да к старшому гость с Киева приехал. С друзьями из управы. Вот и палят почём зря.

Ждан понятливо кивнул, переглянулся с Макаром, многозначительно поднял брови. Макар усмехнулся одними губами, и они двинулись дальше. Какое-то время за холмом захлопало чаще, но канонада быстро затихла. То ли действительно собаки разбежались, то ли у гостя с друзьями образовалась проблема.

Вечер в Баре только начинался, и вытяжная вентиляция пока справлялась с табачным дымом. Пахло распаренной гречневой кашей и фирменной грибной похлёбкой. Ждан оставил контейнер на столе рядом с Макаром и, взяв чёрный полиэтиленовый пакет, подошёл к стойке. Дождавшись, когда бармен подойдёт к нему, взгромоздил пакет на стойку и двинул его к Кабану.

— Тут кой-какое железо имеется. Глянь, может пригодится…

Кабан привычно закатал края пакета, заглянул внутрь. Бровь двинулась вверх, но остановилась на полпути. Руки решительно закрыли горловину мешка.

— Сколько их тут?

— Восемь штук, — тихо ответил Ждан. — И десяток запалов.

Бармен стегнул по залу осторожным взглядом.

— Почём?

Ждан пожал плечами.

— Ты уж сам реши, почём тебе интересно. А нам на полученную сумму «насущных» отсыпь, вот и будет хорошо.

Кабан, мгновенно прикинув сумму сделки, сгрёб мешок с прилавка.

— На цинк потянет. Ещё что-нибудь?

— Ужин поплотней из того, «чем пахнет» и пару кружек кваса для разминки.

Бармен кивнул и неспешно удалился в подсобку. Появился через минуту, неся как поднос зелёную жестянку автоматных патронов, на которой возвышались две кружки его фирменного чёрного кваса с хреном — таким квасом Кабан угощал не часто. Сегодня причиной был контейнер, лежащий возле Макара или хорошая маржа от сделки с минами. Стекло кружек на глазах покрывалось испариной. Ждан повёл бровью, мол, оценил угощение и, приняв из рук Кабана цинк, развернулся к своему столу. От внимания публики не укрылось статусное угощение и, отходя от стойки, Ждан заметил несколько заинтересованных лиц.

Бармен тоже проводил его взглядом и, блеснув глазом на контейнер, шагнул к окошку кухни. Через пару минут из кухни показался мальчонка с полным подносом. Поймав глазами жест Кабана, ловко подрулил к указанному столу и начал сгружать между запотелыми квасными кружками дымящиеся тарелки. Глаза то и дело косились на контейнер, в попытке разглядеть под перфорированной крышкой артефакты.

Возвращаясь на кухню, парнишка незаметно показал бармену большой палец, мол, хабар есть, и Кабан тут же потерял к крайнему столику всякий интерес.

Ждан с Макаром втянули носом поднимающийся от тарелок пар, отставили квас и, приняв по полстакана беленькой, принялись за обжигающую похлёбку. Ели молча, поглядывая на прибывающих в бар бродяг и ощущая, как в животе на смену тянущему чувству голода поселяется блаженное ощущение сытости.

Ждан первым расправился с едой и, взяв контейнер, направился к стойке. Бармен тут же переместился к торговому прилавку и с надеждой поглядел на продолговатый пластиковый стручок.

— Продаёшь?

— Не-а, — ответил Ждан. — Это в камеру хранения.

Кабан с досадой вздохнул.

— У тебя ж там уже штук пятнадцать прокисает. А у меня «погремушек» дефицит, каждую неделю запрашивают. Может, договоримся на десяточек?

— Не могу, — извиняющимся тоном проговорил Ждан. — Даже не уговаривай. Лучше сваргань мне автономный контейнер на одну бирюльку. И посчитай, сколько там с меня?

Кабан открыл гроссбух на нужной букве, пробежал глазами по строчкам и, сделав отметку карандашом, отрицательно двинул головой.

— У тебя ещё аванса с избытком.

Он сгрёб с прилавка контейнер и, взвесив его на руке, удалился в подсобку, сокрушённо покачивая головой. Вернулся через минуту, неся в руке блестящую сферу из двух скреплённых чайных ситечек. Внутри, за стальной сеткой проглядывала чёрная поверхность «погремушки». Сбоку торчала петля с вдетой в неё булавкой.

— Вот тебе брелочек, — произнёс Кабан, протягивая шарик. — Как открывать помнишь?

— Помню, помню! — улыбнулся Ждан и, пристегнув контейнер под лацкан куртки, вернулся за столик к Макару.

Пока тот заканчивал с ужином, вынул карту и внимательно изучил показанный Пильгуем маршрут. На вопросительный взгляд Макара повернул карту и указал нужную точку. Подождал, пока напарник рассмотрит, и стал рассуждать вслух, показывая зубочисткой ключевые точки маршрута.

— Самый простой и относительно спокойный вариант — двинуть в обход железнодорожного депо и вдоль дальнего края диких территорий. Но это дня два в одну сторону со всеми вытекающими из этого длиннотами и поисками места для ночёвок.

Макар кивнул.

— Какие альтернативы?

— Можно попробовать напрямки, со стороны «Янтаря». Там, правда нехороший дом отдыха по пути…

— Что значит нехороший?

— Да непонятное там что-то.

— Да тут на каждом шагу непонятное.

Ждан покачал головой и неспешно поправил на шее арафатку.

— Там, Макар, совсем непонятное. Туда даже собачьи стаи почти не забегают. А если забегают, то визги и вой потом за километр слышно. Жуткое место. Но если мимо него в темпе, да по опушкам, да по туману, чтобы не шибко рисоваться, то может и проскочим. А если проскочим, то всю дорогу за день осилим.

Рассматривая карту, они не заметили, как в зале в окружении «шестёрок», появился Хасан Ас Сабах. Разглядев Макара, он пересёк зал, уселся за соседний столик и отправил «шестёрок» за пивом. Когда те вернулись и, сгрузив кружки, уселись по бокам, гомон бара перекрыл голос Хасана:

— Помнишь меня, салага?

Несколько любопытных голов среагировали на звук, но не увидав ничего интересного, вернулись в исходное положение. Другие наоборот, не оборачиваясь, искоса стреляли глазами, следя за развитием событий.

Макар поднял голову, убедился, что вопрос обращён к нему, и отрицательно мотнул головой.

— Не-а, не помню.

— Тогда придётся напомнить, — угрожающе выговорил Хасан, расстегивая куртку. — Чтобы больше не забывал.

— Погоди! — фальшиво остановил один из шестёрок. — Может он чё-то по жизни не понимает?

— Чё ж тут непонятного? — кротко проговорил Макар. — Тут всё понятно, ты — пугаешь, я — боюсь.

Ждан спрятав усмешку за квасной кружкой, внимательно следил за ходом сюжета. Разговор плавно перетекал в конфликт, и сталкеры за ближайшими столами начали поглядывать с нескрываемым интересом. Будто уловив напряжение зала, из подсобки показался Кабан. Оценив обстановку, вперевалочку двинулся к краю стойки и устало облокотился на столешницу.

Троица меж тем переглянулась и снова уставилась на Макара.

— Отчётливей бойся, — процедил Хасан. — Тогда может и пожалеем.

Макар приметил под курткой Хасана край кожаных ножен, медленно сунул руку в карман. Взявшись за рифлёную рукоять К-17, откинулся на спинку стула, задумчиво посмотрел на Хасана и вкрадчиво поинтересовался:

— А твоя девичья фамилия не Голоднюк была?

Хасан задохнулся от ярости. Рука отдёрнула полу куртки и легла на рукоять модного среди лохов рэмбойда от «Голд стил». Бешеный взгляд столкнулся с наивным взглядом Макара.

— А-а… — Макар хлопнул себя свободной рукой по лбу. — Вспомнил! Ты Хасан-эсс-собак! Профессионал экстра класса! Вот только не помню по минету или по аналу?

Хасан, изображая крайнее бешенство, рванулся из-за стола, но «шестёрки» с готовностью повисли на его плечах.

Рука Макара двинулась из кармана и рядом с зажатой в ладони рукоятью, показался чёрный край «лопуха».

— Угу, — одобрительно кивнул Макар и слегка отодвинул ногой стол. — Держите меня семеро и ещё один…

— Стоп машины! — донеслось от стойки. — Тут пылить и мусорить запрещено.

Кабан стукнул ладонью по столешнице. Автоматчик на входе клацнул затвором и выдвинулся в зал. Подняв оружие к плечу, навёл ствол на гарцующую троицу. Бармен выразительно посмотрел на зачинщиков.

— Кипишить, будьте добры, на Арену. Там, ежели чо — и страховая медицина, и похороны за счёт заведения… в ближайшей «мясорубке». У меня же — только похороны… да и те в Собачьей балке, тэк скэзеть, прямо посреди санитарной зоны слепых псов.

Картинно вырывающийся Хасан замер в эффектном порыве, чтобы все оценили его желание биться. Репа и Корнет так же наивно подыграли, изображая, что еле удерживают смельчака. Постояв так, сдулись и нехотя двинулись на выход.

Ждан едва не рассмеялся такому спектаклю. Разлил остаток беленькой по стаканам и поставил бутылку к стопке тарелок. Бармен выдвинулся из-за стойки, подойдя к столу, принялся составлять пустую посуду на поднос.

— Этот баклан уже даже меня забодал, — прошипел он, меняя пепельницу. — Придушили бы его где-нить за баром. И вам спокойней, и всем приятно. Я б премиальные выписал.

Макар качнул головой.

— У человека есть право на ошибки. И должна быть возможность их исправить. Вот если три раза подряд ошибся, значит уже неисправим.

— И чё? — оторопел бармен.

Макар пожал плечами.

— Пока ничё… Сегодня он ошибся во второй раз.

Бармен снова покосился на Ждана.

— Слышь, Язычник, а твой хлопец не из этих, вегетарианских пацифистов-гринписовцев, которые перед тем как бифштекс сожрать шубы снимают?

— Не-е, — улыбнулся Ждан. — Просто он тоже язычник.

— Чё ж ты сразу не сказал? — хмыкнул Кабан, отваливая от стола. — Подождём до третьей ошибки…

Едва бармен удалился, к столику приблизился сталкер в потёртом камуфляже и с дёрганой хитрой физиономией. Спросив взглядом разрешения присесть, бухнулся на стул, оглянулся на зал и, подавшись к Ждану, торопливо заговорил.

— Когда на Арену пойдёте? Наши все на твоего молодого ставят.

Ждан двинул бровью.

— А они молодого спросили?

Сталкер осёкся, и так же заговорщицки обратился к Макару.

— Не желаешь размяться, браток? Кабан за арену щедро угощает. Выпивка обеим сторонам бесплатно. Победителю литр белой с собой.

Макар отодвинул кружку и сделал вид, что размышляет над предложением.

— На Арену? Своей разбитой мордой публику веселить? Нее, я лучше клоуном в цирк пойду. Там за это деньги платят, да и акробатки посисястее. А за бухло пусть кто-нибудь другой бодается.

Букмекер ещё раз оглянулся на зал.

— Ходят слухи, что есть ещё другая арена, всерьёз, с реальным оружием и за немалые деньги.

— Слыхал, — сморщился Ждан. — Но не видал ни разу. Ни я, ни те, кого знаю.

— А чё, на ту арену пошли бы?

— Не-а, не пошли. Приключений и в Зоне хватает. А убивать ради выгоды не наша тема.

— Ну, как знаете, — разочарованно протянул букмекер, отваливая к своему столу.

Усаживаясь к приятелям, вяло махнул рукой. Лица над столом окислились и потеряли к незнакомцам всякий интерес.

Бармен постоял в раздумье у музыкального центра и, выудив диск, развернулся к залу.

— Сёня у меня, ребята, лирическое настроение. Будем слушать раннего Ревяку и реанимировать в ваших грубых душонках светлые чувства…

Он вставил диск и, усевшись за стойкой, нажал на пульте пуск. Его умиротворённый взгляд остановился на струйке сигаретного дыма, и через мгновение из колонок полилось раздольное аккордеонное вступление.

Макар замер, узнав песню. Рука потянулась к груди, но он только провёл рукой по карману с фотографией и опустил ладонь на стол.

— Наша любимая песня… — хрипло проговорил Макар.

Ждан понимающе кивнул. Макар взял стакан и медленно, как воду, выпил всё до последней капли.

В баре воцарилась непривычная тишина, а на смену аккордеону уже звучал чистый сильный голос:

Думал птицей лететь над водой,

В зов проститься молиться о той,

Что сберегла крыла…

Когда отзвучал последний аккорд, Макар угрюмо посмотрел в глаза Ждану.

— Пойдем-ка спать. Раньше ляжем — раньше выйдем.

— И то верно, — согласился Ждан, поднимаясь.

В дверях встретился Академик, у которого, судя по лукавому взгляду, на сегодня была заготовлена особо занимательная тема. Заметив у центрального стола приглашающий взмах руки, Академик напустил на лицо серьёзности и с достоинством двинулся к предложенному месту. Макар со Жданом посторонились, уступая ему дорогу. Уже на лестнице услышали, как музыка стихла, и бар замер в предвкушении начала лекции…