Банный день

— Юра, ты пойдешь с нами в баню? — тетя Оля заглянула в дверь моей комнаты.

Я кивнул.

— Тогда бери полотенце, чистое белье и приходи.

Моя мама уехала на неделю в командировку и на это время отправила меня погостить на даче у своей подруги тети Оли. Я противился этому и предпочел бы остаться дома один, все-таки я уже большой и вполне самостоятельный подросток, но мама и слышать об этом не хотела. Пришлось подчиниться. У тети Оли есть дочь, Даша, лет двенадцати или тринадцати. А муж у нее моряк и сейчас в плаванье.

Я уже третий день гостил на этой даче. С Дашей мы особо не общались, да я, собственно, и не знал, о чем можно говорить с девочками и во что с ними играть. И вообще, по жизни я интроверт, человек нелюдимый и замкнутый. Дни проводил в основном с книжкой, лежа в гамаке, или рисовал в своей комнате. Я люблю рисовать, и все говорят, что у меня здорово получается. Я рисовал все — котов, собак, лошадей, машины, цветы и деревья. А еще тайком рисовал обнаженных женщин, но они получались у меня не очень хорошо, поскольку я не был силен в анатомии и никогда голых женщин не видел.

Сегодня тетя Оля решила устроить банный день. Я достал из чемодана чистые трусы и полотенце, вышел из дома и направился к бане, небольшому деревянному домику во дворе. В предбаннике никого не было, я заглянул в помывочную — там тоже никого. Из парной донесся голос тети Оли.

— Юра, мы здесь! Раздевайся и иди сюда.

Я снял шорты и футболку, остался в трусах, и вошел в парилку. Там было очень жарко и влажно. И всё словно в тумане. Я никогда раньше не был в бане и ни разу не ощущал такой жары. Тетя Оля с Дашей сидели на самом верху и… на них были надеты лишь войлочные шляпы. Их тела были потные и раскрасневшиеся. Естественно, мне хотелось их рассмотреть, но я стеснялся показать свой интерес, поэтому скромно отвернулся и присел на нижнюю лавку.

Тетя Оля пару раз спускалась с полока, брала ковшик, зачерпывала воду и поддавала, плеснув на каменку. Я видел ее сбоку ее грудь, аккуратную, упругую. Но тут же с шипением вверх поднималось облако пара, в парной делалось еще жарче, я даже закрывал глаза. Горячий воздух становился тяжелым, было трудно дышать, а пот моментально начинал струиться по телу ручьями.

— Пойдем, Даша, мыться, — велела дочери тетя Оля. — А ты, Юра, посиди пока здесь, хорошо?

Я кивнул.

— Тебе поддать еще пару?

Я помотал головой, и так было жарко. Даша спрыгнула с полока, я впервые увидел перед собой совершенно голую девчонку, правда, лишь со спины. Тетя Оля спустилась следом за ней, ее тело закрыло от меня Дашу, но тети Олина попа оказалась прямо напротив моего лица. Я бы мог коснуться ее носом или щекой. Это так возбудило меня, что мой членик чуть ли не разрывал трусы.

Женщина и девочка вышли, а я остался сидеть с поднятым членом. Мне хотелось помастурбировать, но я не знал, во-первых, куда спустить, а во-вторых, боялся, что кто-то из них может в неподходящий момент войти.

Из помывочной стал доноситься плеск воды и визг Даши.

— Ой, мама, не надо! Ой, глаза щиплет!

Минут через пять тетя Оля крикнула:

— Юра, можешь идти мыться!

Я вышел из парной. Даша стояла завернутая в полотенце, а тетя Оля в накинутом халате.

— Юра, вот мыло, мочалка, шампунь. Вот черпачок, в бадье теплая вода, а мы пойдем еще попаримся.

Тетя Оля повернулась ко мне спиной и, загородив собой Дашу, сняла с нее полотенце. Сама тоже скинула халат, опять показав мне свой голый зад. Обе скрылись за дверью, а я снял трусы и стал намыливаться. Член мой все еще стоял — ведь только что рядом была голая женщина! Я намылил голову и зажмурился, потому что пена полезла в глаза, и тут услышал, как открылась дверь парилки.

— Все, я больше не хочу! Пойду!

Это Даша выскочила из парной. А я стоял с намыленной головой и поднятым членом. Я быстро повернулся к стене и пытался нащупать ковш, чтобы смыть с глаз мыльную пену. Я ничего не видел, но чувствовал, что Даша не ушла, я даже слышал ее сопение. Когда я смыл пену и протер глаза, то увидел, что она стоит, завернутая в полотенце, и разглядывает меня спереди. Но, заметив, что я открыл глаза, повернулась и быстро выбежала во двор.

— Юра, ты еще пойдешь париться? — спросила тетя Оля из парилки.

Я понял это как приглашение, надел трусы и вошел. Тетя Оля лежала попой кверху на верхнем полоке.

— А почему ты в трусах? В бане парятся голыми. Снимай, не стесняйся! Меня ты ничем не удивишь. Между прочим, я врач и тыщу раз видела, что у мальчиков между ног. Можешь от меня не прятать свои секреты.

Ну и ладно. В конце концов, подумаешь? Тетя Оля же меня не стесняется. Я снял трусы и бросил на полок.

— Возьми веник, похлещи меня!

Я вынул из кадушки березовый веник и слегка опустил его тете Оле на спину.

— Ну ты что? Сил совсем нет? Сильнее давай!

Я шлепнут сильнее.

— Так! Так! Еще! Еще! Теперь по целлюлиту!

— Это как?

— По ягодицам. Чтоб целлюлита не было.

И я хлестал веником ее попу, отчего возбуждение мое нарастало.

— Теперь грудь и живот, — она повернулась на спину, а я прикрыл веником возбужденную письку.

— Ой, да ладно, не смотрю, — тетя Оля засмеялась и закрыла глаза.

А я наоборот — раскрыл их во всю ширь. Передо мной лежала голая женщина. Красивая молодая женщина. Я опускал веник ей на грудь, и она колыхалась как хорошо застывший студень. Животик был совсем впалый, пупочек выглядывал из неглубокой ямки. Я хлестал живот веником. А взгляд мой был прикован к чисто выбритому лобку. Я разглядывал ее гениталии — раскрытые полные губы, из которых что-то выглядывало — типа выпирала розоватая кожица, похожая на мотылька с сомкнутыми крылышками.

— Ну хорошо, достаточно. Давай теперь я тебя.

Тетя Оля поднялась, а я, чтобы не показывать свое возбуждение, быстро лег животом на полок. Тетя Оля охаживала мне спину, а вся ее женская прелесть красовалась рядом с моим лицом. Она будто специально расставила ноги, и я бесстыдно разглядывал все, что у нее между ними.

— Всё, поворачивайся!

Преодолев стыд, я повернулся. Моя писька торчала кверху, а тетя Оля как бы невзначай постоянно задевала ее рукой.

— Ишь, какой петушок у тебя тверденький! — она качнула его пальцем, а потом сжала в кулаке и слегка подрочила. — Сладенький, наверное! Можно попробовать? Не возражаешь?

И, не дожидаясь ответа, тетя Оля присела на полок, склонилась к моему членику и взяла его в рот. Мне было ужасно стыдно, но, тем не менее, очень приятно. «Это минет! — пронеслось в голове. — Женщина делает мне минет! Как взрослому дядьке!» Я непроизвольно, чисто машинально, стал двигать попой. «Я трахаю тетю Олю в рот!» — от восторга я чуть не терял сознание. А она ладошкой поглаживала мне яички, головой делала встречные движения, шевелила языком и причмокивала. Конечно же, я не удержался и кончил. И в этот самый момент открылась дверь в парную.

— Мам, а ты не помнишь, где моя… Ой, а чего это вы делаете?

Тетя Оля быстро выпустила изо рта мой член, проглотила всё и выпрямилась.

— Ничего, Даша. Просто Юра слегка обжег писю, я ему полечила. Так чего ты хотела, доча?

— Где моя большая заколка, красная, с блестками?

— Ну там, на трюмо, где всегда. Иди, ищи как следует. Ты, Юра, тоже вытирайся и ступай в дом. Накрывайте стол к ужину, я скоро приду.

На другой день тетя Оля уехала в город за покупками. Я сидел в своей комнате в одних трусах и рисовал. Рисовал тетю Олю. Голую. Теперь я знал, как выглядит женское тело и восстанавливал в памяти образ. Я вспоминал приятные ощущения, когда моя писька была у нее во рту, и мне это нравилось. Открылась дверь и вошла Даша. Я быстро спрятал рисунок за спину.

— А что ты там прячешь?

Даша подскочила и попыталась отнять у меня листок. Началась возня, лист разорвался. Нижняя часть тети Оли осталась у меня, а верхняя с голой грудью — у Даши.

— Ой, это же мама! А похожа как. Ты ее всю голой нарисовал? Покажи!

Я разорвал свою часть на мелкие клочки.

— Ну и дурак!

Даша насупилась. Но уходить не собиралась.

— А я вчера твою письку видела, а ты у меня нет! У-у!

Она высунула язык. Я пожал плечами, не зная, что сказать. Мне было стыдно. Я вспомнил, как она разглядывала меня в помывочной, а потом спалила нас, когда я спустил тете Оле в рот. Я покраснел, но ответил гордо:

— Ну и что?

— А зачем ты маму голой рисовал?

Я мялся, не зная, что ответить.

— Все художники обнаженную натуру рисуют.

— А ты что, художник?

— Пока нет, но может, буду…

— А меня можешь нарисовать?

— Ну, могу…

— Тоже голой?

Я замялся, а Даша ухватилась за подол платья, приподнимая его и опуская, как бы дразня.

— Ну? Нарисуешь? — и сняла платье через голову, а под платьем ничего не было. — Ну, рисуй! Как мне встать?

Она жеманно отвела бедро и прислонилась к столу.

— Стой так.

Я взял альбом и карандаш и принялся рисовать. Еще вчера я и представить не мог, что вот так в упор буду разглядывать голую девчонку. Её грудь только набухала. Если тети Олина была похожа на две половинки маленькой дыни, то Дашина — на две жопки лимона. И половые губы нежнее, чем у взрослой женщины. У Даши там еще не растут волосы, губки сомкнуты плотно, ничего не торчит, а вверху, где они начинаются, пикантная ямочка.

Пока я рисовал, мой член вздулся и оттопырил трусы. Я старался скрыть это от Даши, но не получалось. И отодвинуться было некуда, и руки заняты. Девочка посмотрела на мой бугорок в трусах и хихикнула.

— Вон туда смотри, в окно! — сказал я сердито.

— У тебя что, опять пися болит? — она снова ехидно хихикнула.

Я сопел и молча водил карандашом по бумаге.

— Мама думает, что я все еще маленькая и не знаю ничего, а я все знаю. Она тебе вчера минет делала. Вот.

У меня запылали щеки. Скорее всего, оттого что Даша не такая уж мелюзга и лишь притворялась дремучей дурой.

— Я знаю, она любит минеты делать. Она и папе сосала, я видела. И дяде Коле. К ней дядя Коля часто приходит, когда папа в командировке. Но я папе ничего не рассказываю. Я не ябеда.

Даша меня совершенно не стеснялась, похоже, ей даже нравилось позировать голышом. Она жеманно переминалась с ноги на ногу, при этом щелка ее двигалась вправо-влево, словно стрелка весов. А еще она изредка трогала свою щелку, проводя средним пальцем снизу вверх по половым губкам. Это меня приводило в крайнее возбуждение, я просто изнемогал от желания кончить.

— Вот, — я закончил рисовать, вырвал лист из альбома и протянул Даше.

— Здоровско! — похвалила девочка. — Очень похоже. А можешь мне нарисовать грудь побольше? Чтоб как у взрослой?

— Легко.

Я подтер ластиком штрихи и нарисовал ей сиськи почти как у тети Оли.

— Класс! Девчонкам покажу, они обзавидуются!

Даша не спешила одеться. Она рассматривала рисунок и еще раз потрогала свою писю. Потом сказала мне «Спасибо!», поцеловала меня в щеку и вдруг произнесла тихо, немного с ехидцей:

— А я знаю, для чего ты маму голой рисовал. Чтоб подрочить на нее, правда?

Я покраснел и молчал. А Даша хихикнула:

— Ой! Смущается. Да ладно. А то я не знаю, что все мальчишки фапают!

— Я нет.

— Да прям. Ни разу не дрочил что ли?

Я помотал головой. Мне было стыдно признаться, что Даша просто читает мои мысли. Да, я два года занимаюсь онанизмом. Да, тетю Олю рисовал, чтобы подрочить на нее. И сейчас, насмотревшись на голую Дашу, на то, как ее средний палец все глубже погружается в щелку, и на то, как на нем блестит влага, и капелька тянется за ним, когда она его достает, мой член был просто готов лопнуть и требовал освободить яйца от спермы. И я ждал с нетерпением, когда Даша уйдет, тогда я смогу, наконец, кончить. А Даша не уходила и продолжала:

— А вот Славик фапает.

— А это кто?

— Мой двоюродный брат, сын тети Гали, маминой сестры. Он на два года младше. Мы жили в соседних квартирах, пока папа этот дом не купил. Мы со Славиком практически вместе росли, друг к другу в гости ходили и голыми часто играли, когда родителей дома не было. А два года назад у него писька стоять начала. Потом мы узнали про секс, и Славик на меня дрочить стал. Зажмет пипиську в кулаке, попой дрыгает. «Это, — говорит, — как будто я тебя ебу…» А еще я видела, как дядя Коля дрочил маме на грудь. И спускал. Я люблю подглядывать, как мама сексом занимается. А еще у мамы есть фаллоимитатор, это такой… игрушечный хуй. Она его сосет и ебет им сама себя. Я тоже хотела бы с ним поиграть, но мама его где-то хорошо прячет…

Рассказывая это, Даша все чаще проводила пальцем снизу вверх по своей щелке, похоже, машинально, даже не осознавая это. Ее откровения возбудили меня настолько, что я просто не знал, как мне удержаться. Я сморщил лоб, закусил губу, сжал бедра, согнулся…

— Ой! — испугалась Даша. — Ты чего?

Всё. Терпеть больше не было сил. Я отвернулся к стене, прижал член, высунувшийся из трусов, ладонями к животу, и сперма хлынула мощными толчками.

— Ты чего? — Даша заглянула ко мне вперед и увидела мой конфуз. — Кончил что ли? Хи-хи!

Она рассмеялась, забрала рисунок и свое платье, и вышла из комнаты. В дверях обернулась и показала язык:

— Уууу!

Похоже, противная девчонка специально меня дразнила и добилась-таки своего.

Вернулась тетя Оля. Больше она никуда вплоть до моего отъезда не отлучалась, а Даша снова превратилась в дремучую инфантильную девчонку.