Барьер не для блаженных

Сабитов Анвар Хамитович

Барьер не для блаженных

Валерий Сабитов

Барьер не для блаженных.

(фантастический рассказ)

С потолка струился мощный поток электрического света, бессильный заменить всепроникающее сияние лунного серебра, разлитого под куполом Второго причала Внешнего Космодрома. Все кругом - мертвенно бледное, чужое и неуютное. Через минуту глаза свыклись с искусственным освещением. Впечатление изменилось, как в послепраздничный день, когда на смену тяжелому утру приходит оживляющий полдень, возвращая утерянную бодрость.

Центральный салон яхты, рассчитанный на две тысячи человек, быстро заполнялся. Текущая через посадочный люк людская река растекалась ручейками по проходам салона и исчезала в рядах оранжево-желтых полосатых кресел. Натали с Иваном опоздали к началу посадки и оказались в числе последних. Окинув взглядом салон, Иван прошептал Натали, что чувствует себя Ионой во внутренностях проголодавшегося чудовища. По-хозяйски звонко прогремели литавры, легко погасив гул, созданный движением сотен людей. Натали от неожиданности вздрогнула. Иван вновь наклонился к ней и успокаивающе шепнул: "Не торопись. Сейчас мы сядем, нас ознакомят с кодексом поведения, потом по каютам. В путь еще рановато".

Выгнутая наружу громадная плоскость фронтальной стены растаяла, обратившись в окно ошеломляющих размеров. "Это уж слишком, - подумал Иван, - Каково же в первых рядах!" Действительно, даже здесь, рядом с люком посадки, отстоящим от экрана метров на сорок, размеры изображения деформировали восприятие, создавали резкий дискомфорт.

В центре экрана-стены, спиной к пассажирам-зрителям, сидели двое в голубой униформе; над широкими, сверкающими полированным металлом спинками кресел виднелись их плечи и головы. Иван сообразил: им показывают рубку управления. Шар фонаря рубки отлит из дымчато-белесого, не совсем прозрачного материала: в его туманной глубине виделись серо-белые пятна, уходящие рядами к темному большому диску с размытыми краями; справа и слева от диска за яркими отблесками солнечных лучей угадывались другие причалы Внешнего Космодрома.

Солнце пряталось за тыльной стороной сооружений космодрома, за конгломератом обеспечивающих инфраструктур, и над большинством причалов царил лунный день. Причалы, медленно обращаясь вокруг общей оси, периодически попадали в область локального солнечного затмения, создаваемого громадами тыловых структур космодрома. Земля висела где-то в стороне и ее небесного присутствия ни на причале, ни в яхте сейчас не ощущалось.

Иван отметил свою первую ошибку: фонарь рубки управления обрел полную прозрачность и в нее свободно проник стекающий с ущербного лунного диска голубоватый свет, чуть подкрашенный розоватым сиянием защитного купола причала. Перед двумя голиафами в креслах проявилась панель управления, отделившая первую дежурную смену от подлунного пейзажа. Пробежав глазами по скопищу цветных шкал, клавишей, тумблеров, ручек, различного размера экранов, Иван удивился тому, как возможно вдвоем управляться с таким хозяйством. Разве нельзя все доверить электронному мозгу, оставив несколько контрольных приборов для экипажа? Впрочем, легко и ошибиться: за наглядной архаичностью могла скрываться некая важная целесообразность.

Пока Иван разглядывал техническое оснащение рубки, цвета на экране налились сочностью, обрели мягкость полутонов. Рубка и причал, видимые посредством оптических систем, стали похожи на картинку из компьютерных игр. В сознании Ивана рождалось ощущение невозможности различения миража и реальности. Яхта стояла на шахматном поле, которое могло бы называться в прошлые времена взлетно-посадочной полосой. Связанные с поколениями покорителей пространства гены Ивана помнили, что когда-то космические корабли для преодоления гравитации стартовали по таким полосам, опираясь на собственные колеса. Так же они приземлялись и даже прилунивались. Обтекаемые, вытянутые по направлению движения изящные тела летательных аппаратов прошлого виделись ему сейчас почти наяву. Они могли бы стоять и на этом громадном шахматном поле, готовясь к старту; их силуэты не оказались бы тут не к месту.

Иван иногда сожалел, что погубил в себе историка, - при мысли о чем-то из прошлого, достаточно удаленного, чтобы не быть навязчиво конкретным, его всегда охватывали трепет и неизъяснимое очарование. Цвета и запахи долгих путешествий, треск парусов над волнами дальних морей... Потерянное во времени желало властвовать над ним, погружая в трепетную атмосферу ожидания, предвкушения чуда. Чудо... Как в сказке, где борются добро и зло. Да, и зло, поныне не изжитое из человеческих судеб. Усилием воли он отогнал тревожные и мучительные воспоминания.

А может быть, его призванием была вовсе не история, а профессия детского сказочника? Да, именно сказочника потеряло в нем человечество, решил Иван, вбирая широко раскрытыми глазами волшебную панораму искусственного подлунного мира, отделившегося от Земли и уходящего в тень детского воображения. Сказки для взрослых Иван не любил, считая их плодами больной фантазии, предназначенными для инфантильных стариков и старушек, уже не могущих воспринимать реальность полной мерой. Может быть, и его в старости будет тянуть к фантастике и прочим попыткам заслонить красочное бытие бледными творениями игры человеческого ума. Игры без правил и законов...

Размышления Ивана остановила та же вездесущая реальность: сквозь прозрачное стекло рубки он увидел, как два электробуксира, напоминающие желто-зеленых жучков, тянули к яхте старткатера, выглядевшие маленькими тоненькими свечками, только что снятыми с рождественской елки. Четыре такие свечки поднимут яхту за пределы причала. Уже там, в открытом пространстве развернется Парус, наполнится солнечным ветром и понесет их в дальний рейс, первый для большинства пассажиров-туристов, не знакомых с дальним космосом. И все-таки разве может космический парус сравниться с парусами каравелл и бригантин? Да и что общего у космической пустыни с полным жизни океаном Земли?

Вместе со всеми Иван продолжал разглядывать рубку управления и расстилающийся вокруг нее обжитый человеком простор причала. Перед туристами только двое; остальные члены экипажа, конечно же, каждый на своем месте в предстартовой готовности проверяют надежность работы узлов и агрегатов сложного оборудования яхты.

Еще раз прозвучала невидимая медь литавров, люди в рубке натянули на головы мягкие голубые шлемы, а сидевший слева вместе с креслом повернулся кругом. По салону пронесся шепот: многие узнали ветерана космофлота Майка Дарре. Видимо, в рубке находился экран обратной видеосвязи с салоном, так как Майк широко улыбнулся, прежде чем заговорил.

- Я Майк Дарре. Рад, что меня узнали! Мы с Брегом приветствуем вас, дамы и господа, на борту "Гандхарвы". Я здесь в привычной должности капитана. Рядом со мной - Брег Синг, главный навигатор. Он занят проверкой навигационных систем и просит прощения, что не может пока показаться анфас, - капитан дружески хлопнул навигатора по плечу, тот наклонил голову в знак согласия, - Но у нас будет время познакомиться поближе. Вы доверились компании "Астрея". И вы правильно сделали: компания "Астрея", - это компания нерушимых традиций и полезных привычек. На них строится вся наша жизнь, уверяю вас. И моя тоже, если кого-нибудь это интересует, - с тех самых пор, как я покинул государственную службу и обосновался тут. Да, именно в традициях и привычках, в них залог надежности и привлекательности. Именно потому на судах компании "Астрея" никогда нет ни одного свободного места. Нет его и сейчас на борту "Гандхарвы"! Оглянитесь, осмотритесь, - все кресла заняты.

...Гандхарва...

Название яхты звучало в исполнении капитана музыкально, округло и значительно. В нем ощущалось что-то тяжелое и приятное. Как в шарике мороженого с орехом и сюрпризом. Их так любила Натали в прошлой жизни...

Капитан сделал эффектную паузу, и Иван подумал, что Майку Дарре платят в компании не только за выполнение капитанских обязанностей.

"Гандхарва", - Майк поднял правую руку и сделал ей широкий жест над головой, - Это прогулочная яхта первого класса, обслуживающая клиентов компании "Астрея" по высшему разряду. Вы в этом убедитесь с первой минуты нашего путешествия. Яхта двухпалубная, трехуровневая. Оснащена двигателями трех типов. Подробности вы найдете в рекламных изданиях компании, они ждут вас в каютах и спальных комнатах. Я сообщу только самое главное. Самое главное с моей точки зрения, с точки зрения пилота, имеющего некоторый опыт. Если вы согласны, естественно, - тут капитан Майк вновь прибегнул к паузе, используемой им не хуже опытного актера; дождавшись аплодисментов и сдержанного одобрительного гула, Майк сотворил еще более ослепительную улыбку, - Самое главное, то, чем отличается наша яхта от других судов компании или судов других компаний, - вот что надо знать! Зная это главное, вы сможете быть значительно увереннее в себе, потому что вы сделали удачный выбор. Удача всегда важна, в любой ситуации, не так ли? Вы должны быть уверены, как уверен я, - вы не ошиблись! И помните, - на ближайшие сто дней хозяева яхты, - вы.

Похоже, капитан "Гандхарвы" Майк Дарре, знаменитый пилот-разведчик Объединенного Космофлота, обладал даром проповедника. Словно сирена, он завораживал слушателей. Иван, забыв о Натали, обратился весь в слух и зрение.

Таким образом, экипаж под моей командой - ваши служители. От капитана до стюарда мы обозначены в реестре компании как служители! Для нас нет ничего более важного, чем обеспечить вам максимум комфорта и интереса. На нашей яхте две палубы и потому - две цены круиза. Большинство из вас, а это - полторы тысячи самых удачливых людей Системы, - займут палубу второго класса; здесь для вас общий салон, оборудованный унифицированными креслами и самым большим экраном, обеспечивающим максимальный эффект присутствия в рубке управления и других местах яхты, четырех и двуспальные герметичные капсулы, рестораны и прочее такое. Вы правильно догадались, - салон, о котором я говорю, тот самый, в котором вы сейчас находитесь. Нравится? Я в этом не сомневался. А теперь оглянитесь вокруг. Видите три яруса люков? Это двери в капсулы. Они соединены трапами. На второй и третий этажи можно попасть как обычной лестницей, так и гидравлическими лифтами. Их здесь три. Кстати, ваши вещи уже доставлены на места. Палуба первого класса для остальных пятиста пассажиров лишена общего салона и некоторых общих мест, что, несомненно, делает ее несколько скучнее. Пассажиры первого класса размещаются в каютах семейного типа, подобным малогабаритным недорогим квартирам, надоевшим всем нам на Земле. Но, естественно, и здесь свои плюсы...

Иван боковым зрением отметил, как Натали своим характерным жестом качнула вытянутым указательным пальцем у лба и чуть коснулась им щеки. Он понял, что Натали что-то хочет сказать и наклонил голову.

- Тебе не кажется, что после такой рекламы наши соседи по каютам сбегут на общую палубу, оставив нас в одиночестве? - голос Натали звучал непривычно весело, и Иван от удовольствия тихонько рассмеялся.

- Капитану важно привлечь симпатии большинства, - Иван говорил по-прежнему шепотом, касаясь губами дрожащего локона над ухом Натали, - Он ведет себя как политик перед выборами. А политика и правда всегда стояли спиной друг к другу. Кто об этом не знает? Капитан рассчитывает, что люди после круиза будут писать в руководство Компании. Люди любят писать письма по всякому поводу. Майк Дарре сделал себе славу в космической разведке, и теперь меняет ее в "Астрее" на кредитки. Людям всегда хочется того, чего у них нет или недостает. А нужно ли им то, чего они добиваются, - такой вопрос приходит после.

- Но зачем нам рекламная лекция в интересах "Астреи"? Может, не будем терять времени и пойдем к себе? Дорогу-то найдем?

Натали явно недоставало впечатлений, а в монологе капитана действительно ощущался недостаток по-настоящему интересной информации. Она была права, ведь путешествие затеяно только для того, чтобы помочь ей справиться с депрессией. А о видах, охваченных панорамой экрана, рассказать словами едва ли получится.

- Я согласен с тобой, Нат, - Иван надеялся, что капитан сообщит нечто такое, чего нет в рекламных проспектах, - Но предлагаю послушать Майка. Он опытный профи, и наверняка приготовил что-нибудь жареное. Внутренний голос подсказывает мне, что рейс будет необычным...

Натали, немного подумав, согласно кивнула. Она привыкла доверять интуиции Ивана.

- ...маршевый, основной двигатель яхты - Солнечный Парус. Вы его увидите в натуральных размерах после того, как нас вытянут через колпак причала вон те свечки, - Майк Дарре махнул рукой за спину, - Дело в том, что Парусу просто не хватит места под охранным колпаком причала. Кроме Паруса, - капитан с любовью выделял слово "Парус" среди всех прочих, оно звучало у него как имя любимой женщины, произносимое наедине с самим собой, - У нас есть коррекционные двигатели реактивного типа и резервный атомный двигатель. В нормальном состоянии он холодный. Этого набора достаточно, чтобы добраться до границ Системы и вернуться на этот самый причал как ни в чем ни бывало. Мы же пойдем недалеко, коснемся Юпитера и назад.

Майк помолчал, нахмурив высокий умный лоб и сжав красиво вырезанные губы киногероя.

- Компания "Астрея" и ее председатель господин Кларк, - в левом верхнем углу экрана появился громадный портрет: мощное, состоящее из львиных складок лицо с зажатой в толстых губах могучей сигарой; лицо явно заслуживало доверия своей монументальностью и основательностью, - а также мой экипаж уверенно гарантируют вам своевременную и успешную доставку назад к вашим дедушкам и бабушкам, близким и незнакомым. Кроме всего прочего, наши гарантии основываются на специальной конструкции системы жизнеобеспечения. Но о ней немного позже. Я займусь сейчас своими обязанностями, а разговор продолжит стюардесса-комментатор мисс Кэтрин. Есть у нас и такие должности. А вот и она, прошу вас, Кэт.

Капитан лихо развернул кресло в рабочее положение, на месте львиной головы председателя "Астреи" господина Кларка появилось миловидное личико. Поверх изощренной прически сиял золотом обруч связи, придавая ей вид инопланетянки.

- Добрый день! Вы уже успели почувствовать себя на яхте как дома. Оно так и есть, если не считать маленького отличия: дома вы никогда не сможете увидеть тех чудес Вселенной, которые обозначены в маршруте нашего круиза. Мы все время будем находиться вплотную к тайне, плыть рядом с тайной, сталкиваться с тайной. И ваше любопытство будет удовлетворено надолго, мы вам это обещаем. А после возвращения вы станете самыми модными рассказчиками в кругу ваших друзей.

Стюардесса Кэт очаровательно улыбнулась метровой улыбкой, показав образцовые зубы, входящие среди прочих достоинств яхты в реестр Компании, в набор, предназначенный оправдать стоимость круиза.

- ...Наш маршрут окутан дымкой легенд и преданий. С глубокой древности о спутниках Юпитера, о Венере, о Марсе, поясе астероидов и особенно Артефакте, открытом Горбовским, складывали сказки и были, правдоподобные и не очень. Никто во всем мире не выяснил, какова степень их достоверности. Может быть, вам повезет больше других...

Иван поморщился, - опять сказки для взрослых. Они тут явно в ходу. Придется терпеть досужие выдумки, чтобы не портить настроение Натали. В таких вещах она занимает противоположную позицию.

- ...Послушайте меня внимательно, вам у нас понравится. Как нравится здесь мне и моим друзьям. У нас в хранилище есть дополнительный материал. И мы всегда готовы предоставить его желающим. Это так интересно! И, уверяю вас, будет полезно.

Стюардесса Кэт использовала для передачи информации женскую логику, соединяя разнородные по смыслу фразы в нечто цельное, делая не вытекающие из сказанного выводы. И, странно, Иван, обычно с трудом выносивший таковое, не испытывал возмущения. Видно, вдали от привычно-домашнего все то, что связывает человека с постоянством быта, кажется теплым и своим, несмотря на абсурдность или бесполезность.

- Я не знаю точно, в какой последовательности мы пройдем пункты маршрута, это зависит от вас и капитана Майка. Но это неважно. Вот послушайте несколько легенд. Они могут вам понадобиться. Миф о Венере знаете? Самое интересное в нем то, что Венера исполняет самые невероятные желания влюбленных. Для этого нужно хоть один разок облететь ее по круговой орбите. Делайте ваши заявки! А вот о Фаэтоне. Все знают о планете, которая рассыпалась роем осколков. Летающие мимо пояса астероидов пилоты уверены, что жизнь еще теплится на кусочках планеты. Или внутри них. Говорят, есть факты, но они малоизвестны. Возможно, они не имеют отношения к планете Фаэтон. А вот еще одна интересная легенда.

Первые космолетчики говорили: за орбитой Марса существует какой-то барьер, задерживающий недостойных. Тогда Марс был самой дальней точкой обжитого Космоса. И те, кто впервые заговорил о барьере для недостойных, никогда не бывали в тех местах. И хотя здесь много неясного, - например, что значит недостойность, - среди космолетчиков, бывающих за пределами пояса, поверье живет. Пилоты ближних рейсов незнакомы с этой легендой. Понятно, ведь прецедента в практике полетов пока не было. Извините, принято говорить "плаваний", а не полетов.

Кстати, капитан Майк считает, что барьер представляет собой сферу вокруг Солнца. Границы ее, - где-то между орбитами Марса и Юпитера. Между двумя разными группами планет Системы: гигантами и нормальными. Разве такое логично? Или да? Разные вещи и должны быть чем-то разделены. Но пояс астероидов, считает Майк, здесь абсолютно ни при чем.

В разговор вступил, на этот раз не поворачиваясь лицом к зрителям, Майк Дарре. Голос его звучал деловито, сухо.

- Есть мнение, что барьер очищает излучения, идущие из космических глубин, от вредной для жизни компоненты. Любители экстравагантного мышления считают, что барьер связан с фаэтами, создан ими. Некоторые уверены, что барьером обозначена сфера действия невидимой людям вселенской полиции морали. Она-то и не выпускает безнравственность за установленные пределы. Безнравственность в любой форме: от теле и радиопередач до мыслей человека. Вместе с их носителями, разумеется. Принимайте за правду то, что вам нравится. Мне загадка пока не по силам.

Ивану послышалось, будто Натали что-то шепчет. Он прислушался, но уловил всего несколько отдельных, не связанных между собой слов: "...барьер, ...заповеди, не для них, ...для других....", опять что-то про барьер и сферу потом она несколько раз повторила: "не для блаженных..." И, почувствовав внимание Ивана, замолчала. Решив не отвлекаться от экрана, Иван решил как-нибудь поинтересоваться, о чем Натали думала и о чем шептала во время изложения очаровательной Кэт и воплощением мужества капитаном Дарре космических легенд. Да и посоветоваться с врачом не мешало бы. Вдруг стремление выражать мысли вот так, шепотом, что-нибудь означает? Как бы ее болезнь не усилилась в плавании. У них тут медицина явно не ахти...

Между тем Майк продолжал свой рассказ.

- ...Но, поскольку, повторяю, ничего подтверждающего отмеченные гипотезы в истории космонавтики не случалось, мы считаем предания и легенды обычными сказками, - Иван нахмурился: Майк, вопреки его ожиданиям, мыслил не в том ключе, - Сказок придумано много и их не надо бояться. Тем не менее, во исполнение традиций Компании и по личной просьбе господина Кларка прошу всех преисполниться доброты, отбросить все зло, оставить его в пространстве Внешнего Космодрома Земли, где оно нейтрализуется влиянием вездесущего вакуума. Улыбка и радость да сопутствуют нам в течение всего плавания!

Майк смолк, пассажиры вновь увидели лицо служительницы информбюро яхты Кэт.

- Если кому-то все же будет грустно либо скучно, Компания готова компенсировать издержки в любой форме. Ваше хорошее настроение входит в оплату путешествия. Таков закон круиза! А теперь я вас познакомлю с личным представителем президента Кларка господином Тоскановым. Он сопровождает нас в круизе, и ему есть что сказать вам.

На месте обворожительной Кэт появилось высеченное из камня лицо: холодные глаза в сетке усталых мудрых морщин, сверхкрепкий греческий нос, бронированные скулы, соединенные пружиной мужественного рта. Типичный супергерой, подумал Иван. Держат, наверное, за внешность. Голос личного представителя полностью соответствовал его облику, он был весь пропитан уверенностью и непреклонностью. Да, подбор кадров в компании господина Кларка ведется серьезно.

- Каждый из вас приобрел страховой полис. Вы застраховали у нас все, что только можно, даже насыщенность развлечениями. Вы абсолютно правы. Теперь вы можете требовать от нас максимума напряженности в нашей работе. В пределах, конечно, разумного риска. А риск мы вам обещаем. В нужных дозах.

Каждый из вас почувствует себя, когда захочет, членом экипажа, побывает на любом посту дежурной смены. Внешняя поверхность яхты оснащена множеством глаз-объективов. Рубка управления сейчас кажется вам совсем прозрачной и потому хрупкой. Но это не так, она защищена многослойной броней, как и другие отсеки. Эту сверхпрочную броню еще не научились делать прозрачной. Изображение окружающего пространства создают десятки встроенных в защиту микролинз.

Если посмотреть на шар рубки снаружи, она напомнит фасеточный глаз насекомого. Создаваемое изображение переносится на все экраны во всех помещениях. Рубка управления, в которой сосредоточена центральная нервная система "Гандхарвы", всегда открыта вашему вниманию. Эффект присутствия, как видите, почти стопроцентный. Вы пользуетесь картинкой, неотличимой от реальности.

Кстати, замечу, - с путаницей иллюзии и действительности вам еще придется столкнуться. Но не буду предвосхищать сюрпризы, встроенные в программу плавания. Неожиданность, - часть нашей работы и компонент ваших переживаний во время круиза! В заключение от имени президента Кларка хочу сообщить: ваше слово и желание для нас обязательны. Мне предоставлено право уволить любого служителя яхты за невыполнение этого правила. Но, как в любом обществе, право гарантируется обязанностями. О них вам сообщит капитан Майк. Счастливого старта и до встречи.

Героическое лицо личного представителя, заставившее утихнуть на время речи даже непослушных детей, пропало с экрана. Его место заняла не Кэт, а другой стюард-комментатор. У Ивана создавалось впечатление, что число служителей на Яхте сравнимо с количеством туристов.

- Космос требует совмещения должностей и профессий. Причины понятны. За исключением некоторых, не подлежащих совмещению. Примерами чистых профессий у нас являются капитан и пилоты-помощники, навигаторы и дежурные смены систем энергетики и жизнеобеспечения. А меня или Кэт, других наших коллег, вы можете услышать на одном из пяти информканалов, увидеть в ресторане, встретить в других местах. Везде мы к вашим услугам. Перед тем как развернется Солнечный Парус, мы пройдем по всем каютам, спальным комнатам и покажем, как пользоваться оборудованием, чтобы добиться максимального комфорта. Только после этого управление вашими помещениями перейдет исключительно в ваши руки.

Ознакомительную беседу продолжил капитан, опять повернувшись с креслом лицом к зрителям.

- Яхты первого класса отличаются исключительной надежностью в работе систем жизнеобеспечения. За три десятка лет мне пришлось пробовать корабли разных классов и типов. Первый класс среди яхт типа "Гандхарва" пока самый высокий, существуют еще суда второго и третьего классов. Года через два туристические маршруты будут осваиваться судами принципиально нового типа. Но о них я ничего не могу сказать. Предпочитаю реальности дня. Если бы вы выбрали себе транспорт второго класса, то все ваши, извините, экскременты пришлось бы возить с собой вплоть до возвращения. Не совсем удобное соседство, не правда ли? Наша система смешанного типа, что означает: большая часть продуктов метаболизма участвует в полном кругообороте. Мы как бы повторяем кругооборот веществ в биосфере Земли. А биосфера, если ей не мешать, стремится к экологической чистоте. Это позволяет нам иметь на борту, кроме необходимых продуктов, всяческие деликатесы. Напоминаю, что питание на "Гандхарве" бесплатное, а меню составляется с учетом состояния здоровья и пожеланий каждого из вас.

- Бесплатно, - это значит, что плата за питание перекрыта стоимостью билета? - спросила Натали, - Или у них сплошь синтетическая пища?

- Насчет стоимости ты безусловно права. Но синтетика!? Нет, не думаю. Слишком велика конкуренция на туристических маршрутах, подобных нашему.

Иван подумал, что Натали в последнее время задает много вопросов. Интересно, можно ли это рассматривать как признак установления психического равновесия? Или все-таки тревожный знак?

- ...В каждой спальне, в каждой каюте в герметических контейнерах размещен неприкосновенный запас. Служители компании помогут вам научиться пользоваться оборудованием, с помощью которого достигается та самая высокая степень надежности нашего путешествия, о которой вы хорошо осведомлены, - капитан замолчал, сдвинув брови.

Иван решил, что нужная информация транслируется в шлем капитана и ему нет необходимости держать все в памяти. Все-таки по основной профессии он не гид, а пилот.

- Вам надо помнить, что в случае общей разгерметизации жилые отсеки становятся автономными, каждому из вас приготовлен скафандр высшей защиты, пользованию которым вы уже обучены. Чтобы вас совсем успокоить, добавлю: яхта "Гандхарва" будет находиться под постоянным вниманием Три-эС, - Спасательной Службы Системы, - а это само по себе прекрасно. Каждый знает, - спасатели никогда не опаздывают! Все точки нашего маршрута перекрыты секторами влияния спасательных судов Три-эС.

Кроме того, в целях безопасности пассажирам запрещено переходить на другие палубы и служебные уровни яхты, запрещено находиться в служебных помещениях и вмешиваться в работу экипажа. С увеличением риска мы, естественно, будем повышать порог безопасности. Но зазор между ними, конечно, остается всегда. На то и жизнь, - философски заметил Майк и, заметно уставший от непривычно долгой речи, предоставил слово бюро информации, а сам повернул кресло и присоединился к навигатору Бергу.

В динамиках информоборудования зазвучал женский голос:

- Мы просим вас извинить за некоторые неудобства в повседневности, вытекающие из несовершенства земной техники. Дело в том, что некоторые моменты быта на яхте, как и на всех космических судах, унифицированы. Без стандартизации и нормирования пока, к сожалению, обойтись невозможно. Это относится к питанию, отправлению естественных надобностей, гигиене... Основное вам сообщили при покупке билетов. Подробные инструкции вы найдете в каютах, салонах и местах общего пользования палубы второго класса. Не забудьте ознакомиться с рекламными буклетами и всем прочим, это сильно облегчит вашу жизнь на борту "Гандхарвы". Желаем вам отдыха и развлечений! Желающие могут остаться в салоне, чтобы продолжить наблюдение за работой экипажа по подготовке к старту, посмотреть, как выводится яхта за пределы причала Внешнего Космопорта...

Натали все-таки не выдержала бесконечной лекции с парадом служителей компании "Астрея" и им пришлось покинуть салон до окончания первой встречи туристов с командой Майка Дарре. Оказавшийся рядом с выходом молодой человек в синей куртке и голубых шортах представился им и предложил свои услуги. Чтобы не блуждать по этажам и коридорам, Иван попросил служителя проводить их к каюте. Быстрым внимательным взглядом осмотрев билеты, тот пошел впереди. Оказавшись у люка каюты, Иван понял, как верно поступил, не послушав Натали, которая хотела дойти до каюты без проводника. Выслушай женщину и сделай наоборот, - вот один из вечных критериев определения истинности выбора. Без проводника только случайно можно было обнаружить свою каюту в лабиринте проходов, трапов, коридоров, рекреационных зон. Металлопластик с его специфической матовой окраской, зелень многочисленных насаждений и вьющихся по стенам цветов, мигание и свечение множества табло и указателей при полном отсутствии людей создавали ощущение неземного дворца. Оказавшийся здесь впервые подобно Ивану чувствовал себя незваным гостем.

Коротко сориентировав Ивана в принципах работы замков и датчиков входного люка, показав размещение обеспечивающего оборудования каюты, служитель поинтересовался, есть ли необходимость в продолжении урока. Решив, что полезнее было бы самому разобраться во всем, Иван отказался от помощи и служитель раскланялся, напомнив, как в случае нужды вызвать кого-нибудь из персонала обеспечения.

Иван внимательно огляделся. Гостиная, спальня, санитарно-гигиенический отсек; несколько встроенных шкафов и хранилищ занимали по одной стене в каждой комнате. Остальные три стены в гостиной и спальне поражали серой однотонностью, вызывая ощущение чего-то неприлично голого. Прекрасное решение для того, чтобы вынудить жильцов держать экраны включенными. Он объяснил все Натали, дождался, пока она не начала ориентироваться достаточно уверенно, и принялся за изучение блока ручного управления каютой. Теплый на ощупь сиреневый шар умещался на ладони, пульсируя цветными пятнами датчиков, соединенных с замками люка, автономными коррекционными двигателями, системами подачи воды и пищи, вывода продуктов метаболизма. В шаре помещался также процессор, сохраняющий постоянную связь с главным мозгом яхты. Все оказалось очень просто. А когда он нашел сенсоры управления экраном, стало даже уютно. Жаль, Натали не видит, - стены исчезли, Иван оказался в рубке управления, совсем рядом с капитаном, за его спиной. Иван с трудом удержался от искушения протянуть руку и потрогать нашивки на его плечах, настолько сильным оказался эффект присутствия. Кроме наблюдения за дежурной сменой, можно было подключиться к системе общего обзора за пространством, включить по желанию любую запись из видеотеки, выбрать нужный вид звукового сопровождения изображений: обычный комментарий, научно-информационный, научно-популярный и коммерческий. С этим можно более тщательно разобраться позднее. Того, что он успел определить, для Натали достаточно.

Пока Иван объяснял систему управления видами информации, изображение на стенах сменилось. Подняв глаза, он увидел общий салон яхты таким, как тот выглядел из рубки управления. Точка обзора находилась чуть выше средней линии салона, что позволяло видеть лицо каждого пассажира.

Встреча туристов с командой закончилась. У проходов туристов поджидали служители в синих куртках и голубых шортах и направляли либо на ярусы в жилые комнаты, либо в места общего пользования. Ивану понравилась неспешная работа по размещению пассажиров. Все делалось ненавязчиво, без лишних затрат энергии и времени. Разглядывая спокойные лица людей, впервые доверивших свои жизни Космосу в лице компании "Астрея", Иван видел, что они действительно довольны своим "удачным выбором". Капитан Майк с помощниками плюс сверхколоритный господин Тосканов прекрасно сделали свое дело.

Взгляд Ивана, скользнув в глубину салона, вернулся к первым рядам кресел. Что-то здесь возбуждало интерес. Работала интуиция, концентрируя внимание и требуя сосредоточенности. Вот оно! Лицо высокого, легкого в движении человека почти скрыто громадными полицветными очками-усилителями. Такие очки были модны лет десять назад, теперь их почти никто не носил. Их, вспомнил Иван, называли поляроидами, хотя ни о какой поляризации конструктор и не думал. Очки имели два сомнительных достоинства: меняли световое восприятие мира в зависимости от настроения и в то же время скрывали это самое настроение своими размерами. Маска-хамелеон, а не очки.

За последние беспокойные годы Иван твердо усвоил, - когда работает шестое чувство, надо ждать чего-то очень важного, даже чрезвычайного. И, чтобы не спугнуть ожидаемое открытие, надо полностью отключить контроль со стороны рассудка, творящий сомнение, и полностью довериться тайному внутреннему чутью. Груз прошлых ошибок привел его именно к такому выводу. Он не раз думал о том, что узнавание в общем-то всегда процесс интуитивный, что бы там ни говорили психологи. И особенно в тех случаях, когда явной информации недостаточно, и к тому же она сильно искажена. Очевидно, сегодня как раз такой случай.

Невероятно! Немыслимо! Даже холодок пробежал по спине. Встреча, которой он безуспешно добивался много месяцев, делалась неотвратимой! И где! Все-таки не может быть!

Не может! Но необъяснимое, скрытое за глубинами сознания чувство подсказывало: ты знаешь этого человека. Чувство, не привыкшее сомневатьcя, оно не ошибалось. Но личность Ивана представляла собой, кроме шестого чувства, еще массу всяких напластований в форме рассудочно-логических связок. В ней господствовала формальная логика, начальная математика сложения азбучных понятий-слов, не позволяющая выйти за рамки точно определенного и знакомого, проверенного своим или чужим, но зафиксированным человеческим опытом. Практика - критерий истины! Человеческая ограниченная практика, признанная верховным судьей, держала крепко и бескомпромиссно. "Что сверх практики, - то от лукавого", - таков краеугольный камень логики человека, какой бы гибкой и диалектичной она ни была, логики, связанной всей своей сутью с жесткой арифметикой бытия. Океан истины оставался всегда закрытым плотными облаками иллюзии всеобщего и личного опыта. Иван понял, что проник сквозь них, но продолжал сомневаться. Сомневался, оставаясь в абсолютной уверенности, что все-таки не ошибся. Вера и сомнение ходили в нем рядом всегда, и никогда заранее нельзя было определить, что победит. Пока очередная дорогостоящая ошибка не ткнет разбитым носом в недостаточность здравого смысла...

Оценив еще раз обстановку, Иван успокоился. В любом случае он его не выпустит. "Гандхарва" - не морская шхуна, с нее не бросишься в море искать близкую землю. Так что с этой точки зрения она находится в полете, а не в плавании. Но если это не Рыжий? Не Красный?

Называли Реда по-всякому, но все имена и прозвища укладывались в одну тональность. В его спектре доминировала одна полоса: ярко-рыжая, ядовито-светящаяся. Начиная с головы, она кончалась везде. Он прямо люминесцировал рыжей частью солнечного спектра на весь свет. Ред мог служить идеальным наглядным пособием для начинающих химиков или астрофизиков в деле овладения методом спектрального анализа. Но, впрочем, надо отдать должное правде: оценка другого человека зависит от эмоционального к нему отношения. Ведь это сейчас Иван использует такие слова: "ядовитый", "наглядное пособие"... Раньше-то было не так. Раньше цвет волос Реда являлся своеобразной визиткой и он умело использовал ее для утверждения своей исключительности. Впрочем, его непохожесть на других была очевидна и без того. Реду во всем везло многократно. Не так уж много в природе людей с волосами такой окраски. Можно даже сказать: их столько, что они не встречаются друг с другом. В этом присутствовал некий шарм. Как подать, конечно, не без этого. Плюс физическая одаренность. Плюс... Наверное, много еще плюсов, о которых не знал и сам Ред. И вот слишком много оказалось хуже чем недостаточно. Ничего слишком? Или ничего не слишком? Действительно ли между крайними кредо-утверждениями существует грань? Не одно ли они выражают, только по-разному, с разных сторон?

Мысли Ивана прыгали и скакали словно обезьяны по веткам в тропическом лесу, насмешливо кривляясь и строя рожи.

Детина в очках имел мощный размах плеч. Редовский размах, старательно скрываемый неумелой сутулостью. Именно неумелой! Ред не был актером. Будучи скрытным по натуре человеком, он внешне, по форме, не менялся. Ред был сотворен для открытого самовыражения, подтверждая тем, что весь в парадоксах.

Волос детины спускался на плечи длинными локонами. Вороными локонами. Очень редкий цвет, - светящийся черный. Слишком ярко для натурального. И так у него во всем! В крайней степени естественности всегда намек на фальшь, - эту истину с легкой руки Реда Иван научился понимать. Цвет выбирался характером, сутью человека. Рассыпавшись змеями по плечам, он скрывал пружинную, свернутую силу. Отвлекал от одного, скрывал другое. И, отвлекая, привлекал; скрывая, - обнажал тайное. Поистине, нет ничего тайного, что не стало бы явным.

И линия губ... Рот волевой, но ощущается некая чувственность, чуть заметная полнота, искусно скрываемая. Ред был лишен такой черты. Привлекательность женского типа была ему чужда, он демонстрировал тип мужской, твердый, истинно законченный, очень похожий на тоскановский. Словом, Ред, - воплощение Ян, мужского, твердого начала без излишних вкраплений Инь, то есть начала женского, мягкого, темного: четкие без закруглений мощные линии, встречающиеся под прямыми, а то и острыми углами. Этакая беспощадная гармоничность. Гармония беспощадности.

Но ведь Иван оценивает Реда с позиций дня сегодняшнего, насыщенного отрицательными эмоциями. Может быть, он и преувеличивает. В незнакомости ищи привычные черты... Так, кажется говорили древние изобретатели полярности в природе, гармонии противоположностей Ян и Инь.

Настоянная на концентрированном беспощадном Ян, страсть Реда изменила внешность Ивана до неузнаваемости. Иван до сих пор, - а прошло более двух лет, - не привык к собственному отражению в зеркале. На пластическую операцию не было ни времени, ни желания. Операция имела бы смысл при одобрении со стороны Натали. Но она просто не знала истинной полной картины, ощущая своими пальцами отдельные шрамы. Ред проявил, сам того не зная, своеобразное великодушие: отобрав у Ивана лицо, он одновременно отнял у Натали зрение.

Равновесие сохранилось, опустившись на низшую ступень. Натали не выдержала внезапно навалившегося на нее несчастья, и глазные нервы парализовало. Потерю зрения Иван считал трагичнее потери внешности. И сложнее в то же время - блокировка участка мозга, ответственного за зрение, оставляла какие-то надежды. Но без каких-либо определенных сроков. Ожидания не делают жизнь спокойнее или счастливее. Зрение к Натали могло вернуться как завтра, так и через пятьдесят лет. В случае же активного медицинского вмешательства существовал риск его окончательной потери. Неопределенность постоянно волновала ее, нервные перегрузки держали в состоянии тяжелой депрессии.

Главной своей задачей Иван считал восполнение ее потери... С великим трудом ему удавалось быть глазами Натали. Во всяком случае, так утверждала она. Новые реалии очень изменили его жизнь. Как только ее выписали из клиники, у Ивана не осталось времени на поиски Реда. Недели и месяцы утекали безвозвратно, создавая новые преграды, учесть их делалось невозможно, преодолеть, - не под силу. Мир оказался чересчур велик, а судьба привязала Ивана к одной-единственной его точке. Право на месть утонуло в обязательной суете. Иван не мог оставить Натали ни на один день.

Скачок научно-технического прогресса и экспансия землян в Солнечную Систему не изменили коренных основ жизни. Маммона по-прежнему царила на Земле, как и во все прошедшие века.

Похищение у двух богатейших семейств планеты наличности и драгоценностей позволило Реду хорошо закамуфлироваться. Иван окончательно потерял его след...

И вот вдруг, - такая удача. Потому - долой сомнения! Иван уверен, Реду неизвестно, как он сейчас выглядит. Натали при посторонних не снимает плотной вуали. Ее тоже не просто узнать. Следовательно, об их присутствии на борту "Гандхарвы" Ред не подозревает. Интересно, что ему нужно здесь, на прогулочной яхте частной компании? Впрочем, миссия Реда Ивана не касается, ему нужен приличный план действий. На яхте свои законы. Задумавшись, он коснулся зеленого кружочка на шаре управления.

- ...Дамы и господа, - голос стюардессы-комментатора звучал артистически выверенно, в меру взволнованно, пробуждая в подготовленных сердцах туристов отголоски полузабытых детских волнений, - Через несколько минут мы вам покажем один из последних снимков Артефакта. Вы уже знаете, что его появление пространственно как-то связано с поясом астероидов. Некоторые отмеченные изменения в пространстве позволяют судить о наступлении времени его очередного появления. Насколько нам известно, изменения начались неделю назад. Артефакт, Никто, Одиссей, - такие у него имена. Из двадцати миллиардов населения Системы его видели считанные единицы. Если быть точным - двести двадцать человек. И только немногие из них смогли зафиксировать изображение. Расчеты Антарктического Футурум-центра говорят, что вероятность появления Одиссея стремительно нарастает. На месте возможного проявления Артефакта концентрируется в эти дни научно-исследовательская эскадра. В нужный момент мы войдем с ними в связь и это позволит вам увидеть вблизи все... Вы выбрали очень удачный момент для путешествия...

- Ив, почему их разговоры кружатся вокруг Артефакта? Одиссей... У него что, нет лица? - Натали по-хозяйски непринужденно расположилась в кресле в углу гостиной. Из торшера справа на нее лился теплый оранжевый свет.

- Кажется, так. Я еще не разобрался как следует, - Иван взял в руки одну из книжек, предложенных "Астреей".

На шуршащем пластике обложки крупно чернело одно слово: "Одиссей". Листая проспект, он думал, что людей лечит только время. Время, не существующее вне пространства. Чем дальше человек от места, где с ним произошло несчастье, тем ему легче. Надо было раньше оторвать Натали от излучающих печаль стен ее дома, от ощущения, что не пойманный и не наказанный убийца бродит где-то совсем рядом, готовя новый удар.

- Ив, надо было нам взять технику для съемки. И как я забыла? Или можно достать ее здесь? Напрокат? Слышишь, о чем я говорю? Тут можно снимать сколько хочешь. Никаких запретов.

- Я попробую, Нат.

В ее голосе сквозила надежда на то, что когда-нибудь она сможет своими глазами увидеть то, что не смогла во время путешествия и тогда повторит его. Иван прислушался к комментарию, сопровождающему действие, разворачивающееся на всех трех стенах гостиной.

- ...Если вы взяли их с собой, то приготовьте. Но не волнуйтесь, если съемочный аппарат вы не захватили или ваши снимки окажутся неважными. Компания "Астрея" дает обязательство вручить каждому пять фотографий по выбору из сделанных аппаратурой нашей яхты...

Очередная липа, решил Иван. Он слышал о том, как мастерски Компания делает всякие трюки на маршруте, чтобы внести в скучнейшее в общем-то путешествие лишнюю толику волнения. Да и без того он почему-то стал относиться ко всему связанному с "Астреей" скептически. Снимки у них, естественно, давно готовы, и сейчас кто-то из служителей готовит свежую водичку для приведения их в товарный вид. Неизвестно к тому же, существует ли этот самый Артефакт по имени Одиссей, или он плод воображения сценаристов компании. Новое появление Артефакта на пути "Гандхарвы" поднимет престиж круиза неимоверно. Игра стоит того. Едва яхта вернется, слух о новом появлении Артефакта разнесется по лунной колонии и оттуда, опережая возможности средств связи, минуя рогатки цензуры, почти мгновенно достигнет Земли. Акции "Астреи" подскочат на десятки пунктов. Трюк старый, но надежный. Агенты по продаже билетов объявляют о дефиците мест на суда Компании и высокооплачиваемые любознательные граждане Системы посчитают подарком выкупленные за десятикратную цену места так называемого резерва. Маршрут арендован компанией Кларка на пятьдесят лет, и кроме ее яхт, на нем никаких пассажирских либо туристских судов не может быть. Компании придется увеличить число кораблей, чтобы удовлетворить растущее любопытство. Простой фокус принесет сверхбольшую прибыль.

..Дни быстро летели, не принося ничего сверхординарного. План круиза выполнялся точно. Яхта покрутилась вокруг песчаного шара Марса, прошла рядом с его спутниками. На многочисленных экранах "Гандхарвы" сменялись знакомые всем марсианские пейзажи. Давно изучено и приелось. На красном песке застыли цветные полушария земных поселений, соединенные широкими транспортными артериями. На смену марсианским псевдоканалам пришли земные дороги. Было интересно, но не интригующе. Чтобы увидеть подобное, вовсе не обязательно брать дорогой билет на круиз до Юпитера.

Первые дни Иван не торопился. Понимая, что ситуация не позволит ему сделать вторую попытку, он старался собрать воедино возможные методы и способы действий на яхте, посреди пустоты, в которую не выйти. И из которой не войти.

Так думал тогда Иван. Мысль всегда ограничена опытом, и потому человек не способен заглянуть в свое будущее. А может, это и к лучшему? Сто долгих дней. Цифра успокаивала, помогала бороться со стремлением к спешке. Тем не менее ожидание внутри Ивана росло, готовя ростки недовольства. Он стал замечать за собой прорывы раздражительности, после которых Натали замыкалась в себе на несколько часов. Взаимопонимание восстанавливалось само собой, но с каждым разом на это уходило все больше времени. Дыхание космоса проникало внутрь яхты. Ощущения притуплялись, а организм компенсировал недостаток внешних контактов и раздражений беспричинной активностью. Иван как мог пытался противостоять чувству равнодушия, потере способности удивляться. Периодически вспыхивало почти непреодолимое лихорадочное желание отбросить все условности и, пройдя на палубу второго класса, снять и растоптать немодные поляроиды. И взглянуть в глаза, прежде чем сделать то, что надо сделать. Чтобы справиться с этим желанием, он заказывал приключенческие и батальные видеосериалы, включался в работу дежурной смены, пытаясь ощутить себя то навигатором, то Хранителем Паруса... Но все быстро надоедало. К тому же Иван считал долгом скрывать от Натали присутствие на яхте Реда и свои планы.

Яхта готовилась к встрече с Артефактом. Отрывочные данные об Одиссее, домыслы, вымыслы, слухи о нем пропитали все помещения "Гандхарвы". Натали, как и, наверное, все остальные туристы, только и говорила что об Артефакте. Как-то по ее просьбе Иван включил трансляцию из рубки управления. На этом канале звуковая информация всегда шла более серьезная, чем на других. Комментаторы старались привязываться к научным данным, к практике космоплавания. Иван считал причиной тому участие в работе канала самого Майка Дарре.

...Стены растаяли, открыв черную бездну, усеянную сияющими горошинами. Холод и жуть пронзили Ивана, будто лучи звезд стали иглами, несущими на острых кончиках страх и недомогание. Но вот впереди возникли кресла дежурной смены. Впрочем, поймал себя на очередной неточности Иван, слово "впереди" едва ли годится. То направление, куда обращены в данный момент глаза навигатора, не обязательно означает "впереди". Кто знает, где сейчас это впереди, за какой стеной каюты.

Дежурная смена заняла свои места уверенно и спокойно. Успокаивающе мигали огоньки на пульте, уютно светились циферблаты, табло, экраны... Иван облегченно вздохнул, внутри у него потеплело, грудные мышцы расслабились и тяжелая броня, охватившая сердце, рассыпалась. Он не любил ощущать рядом с собой безграничность пространства, тупо равнодушного к живому, затерянному в его нескончаемых внутренностях. Одиночество всегда являлось слабым местом Ивана. А одиночество в безглазой бесконечности особенно невыносимо.

Иван повернулся вместе с креслом к Натали. Она по-прежнему занимала излюбленный угол гостиной, поправляя закрепленные на затылке индивидуальные аудиотрансляторы. Лицо ее, с опущенными веками, застыло будто маска из древнего погребения. Апельсиновый свет торшера, нависшего светящимся грибом на неестественно тонкой черной ножке, стекал сверху вниз, высвечивая на лице Натали островки, пропитанные кровью, оставляя темные глубокие провалы. Впечатление мрачной неживой обездвиженности, присущей статуям, исходило от нее, возвращая Ивану страхи неживого космоса.

Натали как-то различала цвета, в том числе цвет освещения. Она всегда предпочитала цитрусовые оттенки и Иван специально оговорил наличие такой лампы в каюте, когда обсуждал набор услуг от Компании, входящих в стоимость рейса. Но он не предполагал, что первым контролером-приемщиком качества освещения в каюте, а затем и многого другого явится сама Натали.

Преодолевая отталкивающее чувство, вызванное сочетанием красок на лице Натали и ее неподвижностью, он присмотрелся и понял, что она не спит. И, скорее всего, ждет по привычке, когда Иван начнет свои пояснения к тому, что происходит за противометеоритным, антирадиационным и прочими предохранительными оболочками яхты, за сталью и пластиком автономной защиты их каюты.

То обстоятельство, что в случае нужды каюта могла превратиться в мини-яхту и самостоятельно направить себя по оптимальному маршруту, обеспечивающему спасение, у Натали почему-то вызвало неуверенность, сомнение в надежности яхты. Как раз тот случай, когда плюсы, представленные в излишестве, рождают противоположные знаки... Но, быть может, сомнения роились только в головах Натали и Ивана? Он просто не доверял полностью рекламе. Ее подобная надежность угнетала. Она была убеждена: за суперпредусмотрительной конструкцией крылась как бы боязнь за надежность целого, непризнание за "Гандхарвой" статуса постоянного целостного организма, всегда готового обеспечить жизненность любой своей частички, будь то каюта экстракласса или ресторан общего салона. "Автономность вашей каюты гарантирует спасение жизни и сохранение здоровья в любом случае..."

- Какая замечательная сверхнадежная конструкция! Малая часть яхты гарантрирует, а как же сама яхта? Неужто кусочек надежнее целого? - спрашивала Натали, - А если яхта абсолютно надежна, зачем оборудовать каюту независимостью?

Иван молча соглашался с ней, размышляя, что если все наоборот, если все как надо, то зачем, действительно, каюте качества космического корабля? Он боялся не за себя, за Натали. Ее житейская беспомощность лишала и его чего-то важного, он делался менее уверенным в окружающем мире, старался найти дополнительные опоры для усиления устойчивости.

...Где-то над головой навигатора, в глубине межзвездного пространства, блеснула искорка и пропала. Возможно, очередной видеотрюк, сконструированный иллюзионистами яхты, или заранее заготовленный Компанией. Иван решил внимательно изучить поведение смены в рубке и затем рассказать Натали, как их кормят всякими театральными штучками. Искорка вспыхнула вновь. Изменились показания приборов: в том Иван научился разбираться. Пальцы сидящего за капитанским креслом заметно напряглись и сжались. Иван уже убедился, что в большинстве своем служители яхты не актеры, а истинные профессионалы, преданные делу. Конечно, им далеко не сладко постоянно находиться под наблюдением пассажиров, но несколько часов дежурства можно выдержать без особого ущерба для дела. К тому же реклама хорошо оплачивалась, было ради чего страдать.

Вот и сейчас повышенная нервозность могла быть связана с пульсирующей звездочкой или еще каким-нибудь событием. Во всяком случае, ему ясно, - это не монтаж и не притворство. На летных должностях Компания держит специалистов высшего класса. В "Астрее" самая высокая оплата, через конкурс пробиться не так просто. То, что здесь капитаном сам Майк Дарре, говорит само за себя.

К тому же систему иллюзий вполне можно организовать таким образом, что и пилоты вместе с навигаторами будут убеждены в ее подлинности. Но пока приходилось верить всему, что показывали всевидящие стены и о чем рассказывали поочередно мужские и женские информирующие голоса.

Иван пробежал пальцами по сенсорам комментаторских каналов, - все они работали, но ни один голос не был знаком ему. Наверное, в дело вступила новая смена. Возможно, тем самым подчеркивалась важность предстоящего. А может быть, свежие голоса просто предусмотрены графиком, утвержденным ранее. Так ли это важно, чтобы задумываться? Он выбрал линию, на которую настроилась Натали и решил немного отдохнуть, слушая приятный всезнающий баритон.

- ...Мы приближаемся, - голос стюарда наполнялся торжественностью вечевого новгородского колокола, - Да, мы близки к моменту... Момент истины близок! И каждый из нас понимает: предстоящая минута или час могут осветить всю нашу жизнь. Я благодарен Компании за то, что она дала мне возможность... И в знак благодарности я жертвую свой месячный оклад на дальнейшее развитие нашего маршрута. Ведь в самом деле, друзья, нельзя же, получив возможность увидеть чудо Вселенной, еще и требовать за это деньги!

Патриотизм стюарда-комментатора был понятен Ивану. Белые нитки преданности кормилице "Астрее" явно рассчитаны на приличные премиальные и повышение личного статуса. "От чего же отказаться мне?" - спросил себя Иван.

- Натали, что у нас есть такого, чего не жалко отдать на развитие маршрута? - Иван почти рассмеялся, увидев, что Натали поверила в исключительность ситуации, о которой рассказывал патриотичный стюард.

- Чувствуешь, Нат, как умело они делают наш интерес? Если Артефакт и есть, он управляется с яхты.

Иван не хотел, чтобы ее волнение стало чрезмерным и оторвало ее от повседневности, от его уверенности и спокойствия. Он не верил в целебную силу шоковой терапии. И без того чувство невосполнимой потери, неугасшее, не потерявшее остроты со временем, глубоко в ней увязло. Он по себе знал, - депрессия требует комфорта и постоянной заботы со стороны близких. По-другому могут мыслить теоретики, лично не знакомые с болезнью. Не зря говорят: чтобы сострадать, надо самому пострадать!

- Знаешь, отключи от меня этого артиста-всезнайку. Думаешь, я сама не понимаю? Если хочешь, оставь его на своем индивидуальном фоне. А мне рассказывай сам. Хорошо? Если не устал. Коротенько, самое главное.

Она неосознанно стремилась к эмоциональному внутреннему сдвигу, в том была ее тайная, скрываемая от самой себя надежда. Но она и боялась самой себя и не хотела причинить Ивану лишнее беспокойство. Детски просительные интонации в ее просьбе ударили его куда-то в солнечное сплетение, мышцы брюшного пресса окаменели и затруднили дыхание. Помнится, никогда раньше она не казалась такой беспомощной. Перед Иваном вновь встало лицо, спрятанное за кругами поляроидов. "Ничего, еще не вечер!" - сжал он до хруста челюсти, с нарастающим смятением думая о том, что все еще не знает, что ему делать.

Он переключил экраны каюты на рубку управления, приблизил изображение и оказался за спиной пилота. Рубка слилась с каютой, Иван снова боялся помешать пилоту или навигатору нечаянным словом либо движением.

Он отошел назад, признав тем самым себя побежденным в борьбе с техническим прогрессом, с наркотиком видеообмана. Сила иллюзии была крепче знания истины, - ведь его от рубки отделяло не менее ста метров, и то по прямой. Сотня метров, начиненная агрегатами, приборами, коммуникациями и еще неизвестно чем; между ними еще каюты и палуба второго класса с самым большим салон-иллюзионом в "Астрее". А в "Астрее", как известно, все самое лучшее.

Но в рубку ему не надо. Ему надо много ближе. Во втором ряду салона сидел сейчас тот единственный нужный ему. Мысли Ивана, натолкнувшись на неразрешимую пока задачу, обратились привычно к анализу соотношения между ощущаемым и объективной реальностью. Не представляет ли он собой платоновского человека разумного, который тени на внутренней стороне пещеры, отбрасываемые предметами внепещерного мира, считает самими этими предметами? И не подозревает о том, что выход из пещеры в мир рядом, за спиной. Надо только оглянуться.

Критерием истинности могла быть обратная связь. Но ведь и ее при желании можно как-то смоделировать. В данном случае искажением обратной связи для него лично никто не занимался. Ведь, как ни обманывай себя, Ивана с Натали для капитана с экипажем просто не существовало. Они занимались абстрактными пассажирами, а не отдельными личностями. Даже самые их причудливые желания и капризы, которые требовалось во что бы то ни стало удовлетворить, рассматривались как желания единицы, составляющей частичку общей массы. И, скорее всего, учитывались в первую очередь суммарные желания. А единица не имеет имени. Достаточно знать номер каюты, продублированный номером билета.

Имени Ивана они и знать не хотели: знание имени означает знание личности, а знание личности ведет к сопереживанию, к близости, к отвлечению от дела, от служения "Астрее" и господину Кларку. Служебные обязанности предполагают одинаковое отношение ко всем. Одинаково любезное, одинаково предупредительное, без приоритетов, симпатий-антипатий. Отсюда следовало с неопровержимостью, что Иван никак не мог повлиять на работу пилота или навигатора. Даже если бы захотел. Рейс делается для него, но он не влияет на рейс никаким образом. Вот такая ситуация.

А что, если статус-кво пересмотреть? Впрочем, они в Компании наверняка учли и такой вариант. Действия пассажиров должны прогнозироваться, мало ли кто может оказаться в числе туристов! Нужно изобрести нечто оригинальное, не предусмотренное. Правда, оригинально мыслить может только внутренне свободный человек. А ум Ивана поглощен зовом крови, законом мести. И потому Иван не может претворить закон мести в жизнь. Сверхмудрость человеческой судьбы выводила его из себя. Для того, чтобы совершить подвиг, надо не думать о подвиге. А с преступлением как? И что ему предстоит совершить: поступок или проступок?

Приходилось признать, - его сознание деформировано и загоняет себя в тупик. Ум и чувства все время заняты поиском выхода в буквальном и переносном смыслах из сложившейся обстановки. Встретиться с человеком здесь, в небольшом объеме пространства, хитро организованном другими людьми, оказалось труднее, чем на планете Земля. Отбрасывая один вариант за другим, Иван все более убеждался в отсутствии у себя каких-либо способностей. Ни детективом, ни преступником ему не бывать. Хорошо хоть самокритичность еще имеет место. Иначе иллюзия поглотит полностью и в платоновской пещере наступит безлунная ночь. Тогда-то и придется ожидать саморазрушающих действий. При одной мысли об этом он поежился.

- Ив, да ты совсем не слушаешь комментатора. Что с тобой? - рука Натали накрыла его ладонь мягким холодным прикосновением.

"И как она догадывается? Ведь ничего не скрыть!" - подумал Иван и не задумываясь ответил:

- Да, конечно! - поняв, что сказал невпопад, он добавил, - Что-то в голове все мешается. Салат какой-то. Наверное, это влияние Космоса. Барьер очистки, помнишь, о нем говорила Кэт, не действует.

- Возможно, - Натали смотрела невидящими глазами перед собой.

Создавалось впечатление, что она видит нечто захватившее ее, где-то очень-очень далеко, дальше чем видят фасеточные глаза яхты. А на экране медленно двигались звезды, - яхта совершала маневр.

- Но мне показалось, ты встретил на яхте... Разве я ошиблась? Я давно хотела сказать тебе...

Иван вздрогнул. Невероятно! Или действительно Космос, несмотря на всю защиту, вторгается и меняет внутренние структуры человека. И дает какие-то новые возможности. Фантастика! Что происходит с Натали? Она становится ясновидящей. Но почему с ним, с Иваном, ничего такого не происходит? Почему он никак не может поумнеть? Впрочем, Натали всегда была очень чувствительной. Ее считали чересчур впечатлительной. А под влиянием перенесенных испытаний чувства обострились, только и всего. Зачем искать сверхъестественные причины, если можно объяснить все просто! Она думает о том же, что и он, потому и пришла к такому выводу. Но как бы то ни было, придется ей все открыть. Что принесет новые сложности, но никуда не деться. Натали в сегодняшнем положении может стать абсолютно непредсказуемой, если почувствует, что он от нее что-то скрывает.

- Хорошо. Думаю, ты угадала, на яхте он, - после небольшой паузы сказал он.

- Что ты собираешься предпринять? - ее вопрос прозвучал тотчас, без адаптационной паузы. То есть как бы новость для нее и не новость.

- Ты же не собираешься организовывать на яхте охоту? И ты не бросишь меня одну?

Голос ее задрожал, самообладания хватило ненадолго.

- Не знаю... Если его упустить здесь, когда он рядом в нескольких десятках метров, потом его будет не найти. Такой случай не повторится. Да и случайностей, как ты сама говоришь, не бывает. Во всем происходящем знаки судьбы. Он слишком опасен для общества. И для нас.

- Но разве нет каких-то законных путей? Без самодеятельности? У них ведь имеется служба безопасности. Да и закон Мести абсолютен на твердой земле. Я не слышала, чтобы кто-то применил его за пределами... К тому же на яхте этот, как его, личный представитель... Думаю, что представительство прикрытие, и он на самом деле из Полномочных, из Планетарной Службы Охраны.

- Пусть так. Но пути, который ты называешь законным, у нас нет. Для ареста Реда нет никаких оснований. У меня нет улик. Никаких! Для Тосканова, кем бы он ни был, мои слова, - голые подозрения. Ред наверняка под другим именем, и формально к нему претензий быть не может. Я же ничего не могу представить тем, кто здесь осуществляет надзор за порядком. Да они просто посмеются надо мной. И вдобавок организуют за мной слежку, чтобы я не натворил чего-нибудь. Высший закон на яхте, - предписания Компании. А их мы знаем, не так ли?

- Но у нас есть время. До возвращения несколько недель. Можно подумать и найти доказательства.

- Да. Нам осталось для рассмотрения всех чудес, расставленных Компанией на маршруте, несколько недель. Совсем немного. Дни полетели птицами. Бесполезно ждать. Мы как в клетке. Нужна подготовка. Серьезный, продуманный план, реальный, с учетом предстоящего маршрута. Вот что надо! В таких прогулочных рейсах время от времени случается нечто такое, что сбивает с толку всех, в том числе экипаж. Поверь, это так.

Не знаю, в чем здесь дело, но в Ближнем Космосе часто происходит нечто неожиданное. А на маршрутах "Астреи" так бывает всегда. Причина, - или бесконечность Космоса, или фантазии конторы господина Кларка. Заранее подготовленные экспромты, о которых они не ставят в известность даже капитанов своих судов.

Иван замолчал, не зная что еще сказать. К Натали вернулась ее окаменелая неподвижность. Пора определяться с ее отношением к его намерениям.

- Я знаю, я чувствую, что-то должно случиться. Они потеряют обычную бдительность, и тогда мой план вступит в фазу реализации. Все дело в замысле! И в том, чтобы правильно определить время.

- Но, Ив, ведь это опасно! Ты окажешься один против... Ведь это же Франкенштейн, это Полифем! К тому же придется пройти неизвестно через что, пока ты его достанешь. Нет, так нельзя! Так невозможно! Ив, ты рискуешь всем, я не отпущу тебя!

Видя, что Натали вот-вот сорвется в истерический припадок, он подвинулся вместе с креслом вплотную к ней и обнял за плечи.

- Не волнуйся преждевременно. Ведь еще ничего не решено. Разве я что-нибудь сказал? И плана-то нет...

- Извини, - Натали судорожно вздохнула, - Я все никак не приду в себя. Наверное, ты прав. Эти нервы, они просто не дают оставаться в рамках. Я все время чего-то боюсь. А с того дня, как догадалась...

Иван, выругав себя за неосторожную настойчивость, решил переключить ее внимание на что-нибудь нейтральное и использовал первое, что пришло в голову.

- Нат, давно хотел тебя спросить: о чем ты думала тогда, в первый день, перед стартом? Мне почудилось что-то такое...

- Ты о чем? - Натали нервно-нетерпеливо согнула правую руку в локте и покачала указательным пальцем перед носом.

- Мы сидели в общем салоне и слушали сказки о Космосе. А ты шептала о блаженных, потом о барьере, потом еще о чем-то... Забыла?

- Нет, - ответила она после небольшой паузы, вернув руку на колено, - Помню. Ты не все слышал, что я шептала. Потому и не понял. "Блаженны нищие духом", - это из Библии, древней священной книги. Тебя ведь никогда к ней не тянуло. А что касается барьера, - это космическая легенда. Вот я и подумала: барьер не для блаженных. Понял? Как-то совместилось в одном, я и не удержалась, высказала вслух. Еще и настроение... Я тоже не все помню.

- Понятно, - ответил Иван, успокоившись.

Натали перешла на другое, что уже достижение. А если он ничего не понял, - это не главное. Тем более, что слова ее не относятся к будням, они - абстракции. Она уже начала отвлекаться от повседневности, - хороший знак.

Он невольно повторил про себя: "Блаженны нищие духом". Что она здесь нашла? Неясно, что скрывается за тремя простыми словами. Все зависит от того, где ставить запятую или делать паузу: после первого слова или второго. Истин-то не две! Какой же вариант предпочла Натали? И причем тут барьер? Впрочем, неважно. Не переспрашивать же... Впору самому переключиться, в простых словах разобраться не способен. Он помнил откуда-то, что фраза о блаженных касается тех, кто не ставит себя чересчур высоко, а понимает собственную ничтожность. И ведет себя в соответствии с этим. Натали не права, Иван знакомился с Библией. Есть там много хороших правил, но они утопичны. Человек всегда поступает как ему хочется. А как можно быть блаженным или счастливым, когда желания следуют вереницей...

Все-таки у Натали много сил в запасе. На ее месте он не выдержал бы. Слишком много всего обрушилось на нее сразу. Потеря семьи...

Да, семьи... Тоже простое слово, а сколько за ним! Обычно над словом и его значением не задумываются. Считается, что семья - это люди, объединенные близкородственными отношениями. Дети-родители, дедушки-бабушки с внуками и далее в том же духе. Семья может быть маленькой, - два-три человека, - а может быть и большой, исчисляясь десятками входящих в нее людей.

Действительно, так бывает. Но чрезвычайно редко. Чаще всего людей, входящих в семью, особенно большую, связывает не истинное духовное родство, не настоящая близость, а единство земных интересов: экономических, каких-то иных, необходимость успеха в борьбе за существование, в защите... Скорее, правильно говорить в таких случаях о клане, формально скрепленном узами кровного родства.

Что же на самом деле есть "семья"? Если вдуматься... Семь Я. Я, повторенное семь раз. Или Я, разделенное на семь частей, существующих в единстве. Те семь частей, из которых и состоит ближний мир человека, к которым тянет его сердце и ночью и днем; и хорошо, когда они близко, рядом.

Наверное, так изначально устроен человек и ничего с этим не поделать. Семь, - число магическое, святое. Обязательно у человека должно быть семь живых приоритетов, создающих условия для нормального бытия.

Среди этих семи могут быть близкий друг, любимая собака, кто-то еще. Но в эту же семерку могут не включаться брат по крови или, скажем, жена. Не говоря о теще или свекрови.

Уходит кто-то из них в небытие или совершает предательство - в одной из ячеек, составляющих Я, образуется пустота. Появляется дискомфорт и прочее такое. Человек становится ущербным, слабеет и духовно, и физически. Хорошо, если пустующее место быстро замещается. А если нет, впереди муки и страдания. Тем более, если в семье теряется сразу несколько. Вот что такое семья, - не внешнее, видимое, а внутреннее, "внутрисердечное" объединение живых существ для одного-единственного человека. Потому у каждого свой мир, не совпадающий с миром других.

Человек, входящий в семью другого, может не включать того другого в свою семью. Но это им не мешает, здесь нет своекорыстия. Достаточно быть, существовать, быть узнанным и включенным в семью. И неважно как, негласно либо по договору. Лишь бы при этом не нарушались нормы нравственности.

Ред был членом семьи, и не одной... Был! Ядро мира человека, - связи человека с близкими людьми. Их всегда мало, близких, никак не больше семи человек. Больше семи не удержать, здесь магия, скрытая от понимания. Отсюда и слово "семья". Натали повезло, в число семи ее Я входили ее мать и отец. Повезло - не повезло... Трудно судить, имея простой человеческий ум.

Рассуждения эти выстраданы ими обоими, хоть и думает так один Иван. Выстрадано-проверено, к сожалению. Как только уходит один из семи Я, в сердце образуется кусочек пустоты, свербящей, зовущей, тоскующей. С уходом близкого существа можно сравнить ампутацию. Как куски живой плоти живьем отнимают... Ему знакомо такое ощущение. Но Натали знакомо втройне. Ред был другом Ивана, одним из его семи Я. Иван и не помнил времени начала их дружбы, запомнился день ее окончания. День, когда умер отец Ивана, совершенно неожиданно, без всяких к тому оснований. Он ушел, поставив в недоумение семейных врачей. Оставив Ивану в наследство кучу драгоценностей в нескольких коллекциях и наличность в десяток миллиардов. Иван не сразу осознал всю астрономичность суммы, финансы его никогда не интересовали. И, - удивительное совпадение, - через два дня такой же законной наследницей стала и Натали. Наследницей почти столь же громадного состояния.

Остались, конечно, еще недвижимость, предприятия и многое другое. А вот их наличные ценности исчезли в один день. В дни траура пропажей не занимались, полицию вовремя в известность не поставили. Иван смог-таки настигнуть вора, но узнав Реда и от того замешкавшись, получил беспощадный удар в лицо. Удар, который должен был покончить с ним, а привел в реанимационное отделение клиники, принадлежавшей отцу.

Только это и спасло его. Когда Иван вернулся в мир, оказалось, что нервная система Натали не выдержала перегрузки. К тому времени полиция отыскала потерявшийся было след преступника, подтвердив, что Иван правильно опознал его. Сомнений теперь не оставалось: смерть его отца и родителей Натали в одно время, - не совпадение, не результат естественных процессов, а итог целеустремленности одного хищника в овечьей шкуре.

Кровавая тень Красного Реда нависла над ними... И вот, виновник всех бед и несчастий здесь, рядом, в какой-то сотне метров от них. Все ожило, будто произошло вчера. Застонало сердце, заныли шрамы. А Натали...

Можно ли забыть о содеянном и простить? Да как он сможет потом жить? Иван понимал, к чему хочет склонить его Натали. То самое, чем она отличалась от него и что скрепляло их союз, теперь встанет между ними.

Родители ее принадлежали к одной из немногих еще сохранившихся религиозных общин, отличавшихся преданностью древним текстам. Одной из основ веры было непричинение вреда любому живому существу в любых обстоятельствах. Натали разделяла их взгляды особенно не вдумываясь. А теперь, после их гибели, считала своим долгом продолжение их дела, желая стать во всем как они.

Иван иногда, помнится, посмеивался над ее отцом: "Комар тебя ест, а ты его и хлопнуть не моги?" Но он не собирался растекаться киселем вокруг желаний женщины, будь она дважды Натали. Древние книги ему не указ. Там, где начинается слепое поклонение, женщине или книге, - неважно, - там кончается разум. Все равно, что верить мифам, сочиняемым в прохладе кабинетов "Астреи" за высокую оплату. Фанатов в мире многие миллионы, и у каждого свое... Ред вот тоже фанат. И не дилетант, а мастер своего дела.

Что его и погубит! Годами готовить кровавую акцию и так блестяще исполнить ее финал! Ведь Ред за все время их близости не выдал себя ни в чем! Ни в какой мелочи. Любой профи-шпион позавидовал бы такому самообладанию. В сущности, он всю свою жизнь превратил в пытку, и Ивану предстоит сделать для него благо, освободить от тяжкого груза двойного прозябания. Иначе он рано или поздно сам покончит с собой.

Много раз пытался Иван представить жизнь Реда изнутри, войти в его шкуру. И не мог. Двойной способ существования не воспринимался его психикой, она отбрасывала всякие попытки стать еще кем-то одновременно. Чересчур велика тяжесть такой жизни. В такие минуты Ивану становилось до слез жалко Реда, ненависть обрачивалась жалостью, стремлением к прощению. В такие минуты он мог понять Натали, ее невероятный сверх-человеческий гуманизм. Но тут же приходили воспоминания, живые, запечатленные в памяти навечно: отец, лишенный возможности выразить словом последнюю волю, хрипящий на своем смертном одре; застывшее холодным камнем лицо Натали, ставшей в один миг одинокой... И за всем этим прыжком из благополучия и надежности в горечь одиночества и невосполнимых потерь, - один человек, сильный, добрый, способный понять и помочь...

Таким все они, мертвые и живые, знали и помнили Реда. И ради мертвых Иван не имел никакого права забывать о том, что известна им лишь половина Реда. И даже не половина, а какая-то очень малая его часть.

Иван знал точно - мертвые ждали возмездия. Пепел невинных жертв стучал в его сердце. Он, - лишь орудие возмездия. Некому больше... Он не просто хотел, он обязан был сыграть эту роль. Иногда он думал, что тоже вот стал рабом одной идеи, подобно фанатам, которых он не понимал и осуждал; но такая мысль тотчас объявлялась им признаком слабости, отбрасывалась. Настало его время, пробил час, назначенный судьбой.

...Очередное утро в каюте началось рассветом в березовой роще. Засветились ласковым светом белые стволы, где-то шумела вода: то ли речка, то ли водопад; перекликались тихонько незнакомые птички. Иван, не открывая глаз в блаженной истоме, решил: еще минуту в постели и сразу бегом к воде!

И тут же опомнился, - ведь это заработал канал иллюзий, проникнув в стены спальной комнаты. Все-таки жизнь - череда самообманов! Сколько их уже здесь было, рассветов... И летних, и осенних... И сосновых, и тропических... И каждый раз он, просыпаясь, чувствовал себя на Земле, забывая о Космосе и обо всем, что так надоело и наболело. Велика мощь внушения! И какова же может быть сила веры, если овладеет человеком полностью, без остатка? Как родителями Натали. Да и она сама... Впрочем, вера может быть самой различной, во что угодно. Попробуй разберись, где правда, а где самообольщение.

- Ив, я знаю, ты проснулся. Послушай утреннюю сказку, - Натали каждое утро рассказывала ему какой-нибудь миф или древнее предание.

"Из старины глубокой", - как любила говорить ее мама. Так повелось с того дня, как окончательно установился их внеземельный быт и воцарился естественный распорядок.

Иван слушал ее с удовольствием, ее голос помогал входить в жизнь на яхте постепенно, не так болезненно, снимал контрасты между уходящей утренней мечтой и наступающими призрачными надеждами. Он не шевелился в такие минуты и молчал, стараясь не потревожить смутного, брезжущего намеками предощущения чего-то очень светлого, ласкового. Но оно не давалось ни утром, ни днем.

- ...Гандхарвой в Ведах зовут небесного дракона, правнука прародителя человечества Брахмы. Красота Гандхарвы пленяла всех духов и полубогов, ее сравнивали с радугой. Много талантов дано было духу-дракону, жившему в собственном городе Гандхарвапуре, городе-призраке, невидимом простым смертным. Во дворце своем он хранил сому - напиток вечности и очарования, наркотик жителей неба. Гандхарву окружали его подруги апсары, прелестницы, рожденные пеной первичного океана. Узнала от апсары место хранения сомы богиня мудрости и красноречия Сарасвати и выманила напиток у обольщенного Гандхарвы...

Иван слушал и думал, что ткань мифов еще более многозначительна, чем сам санскрит, в коем слова и выражения всегда имеют несколько смыслов. Вот и король иллюзий Гандхарва оказался в сетях обольщения. Да и вообще язык человеческий неточен. Как неопределенен и запутан человеческий мир. Взять то же "Блаженны нищие духом", - то ли о неимущих речь, то ли о лишенных рассудка, то ли еще какое-то значение. Почему обязательно тут речь идет о людях, лишенных гордыни?

А может быть, как говаривал отец Натали, все дело в закрытости, "необрезанности" сердца, потому и не способного понять сокровенное?

Слушая Натали, Иван пытался увидеть систему, некое законченное целое в ее сказочных повестях. Итак, Гандхарва, дух-дракон, связан близкими отношениями с Апсарой. Апсара - та же Афродита, пенорожденная. Богиня, имеющая множество имен: Астарта, Атаргатис, Юнона, Изида, Венера... Красота, любовь, плодородие, материнство, весна...

Дракон Гандхарва близок к Венере. Бог-правитель Луны имеет имя Сома. Имена не даются просто так, за ними море скрытого смысла. Древнее тесно переплетается с сегодняшним, образуя вторичные треугольники, магические янтры в современном пространстве. Яхта "Гандхарва". Планета Венера - обязательный пункт маршрута. Апсара Венера...

Единство древнеиндийских и греко-римских мифов явно указывает на их единый источник. Но пока он, Иван, ничего в этом не понимает. Хочется разобраться. Невообразимая путаница, в которой живет Натали, возвращает Ивана к его издавна излюбленной теме - к поискам праязыка. Но уже с другой стороны.

...Гандхарвы и апсары могут менять облик по своему желанию. Как Протей. Часто появляются они людьми среди людей...

Голос Натали по-прежнему тих и спокоен, березовый рассвет отражается в ее недвижных зрачках, лаская Ивана мягкими отсветами.

- Что делать всемогущим среди людей? - Спрашивает он.

- Не знаю. Хотят обольстить... Или помочь чем-то. Ведь им даровано многое. Ив, ты только помни: если тебя пригласят посетить их небесный город, не соглашайся. Увидевшего их дворцы ждет беда...

Иван тихонько рассмеялся, так по-детски прозвучало предупреждение. Да и куда уж больше бед... Пора было вставать, прощаясь с обманным березовым утром да теплыми, непонятными сказками Натали. День надо отдать уточнению обстановки и соотношения сил. Для того, - еще раз изучить схемы палуб и уровней "Гандхарвы", выяснить, как же все они соединяются между собой и в каких точках может находиться профессиональная охрана, а где обеспечивают порядок служители-стюарды.

После обеда Иван решил провести разведку окрестностей. Бар да музыкальный салон - вот, пожалуй и все, что они с Натали посещали за пределами каюты. Где-то рядом был еще спорткомплекс, но туда не тянуло. Все эти помещения примыкали к энергетическому отсеку. Естественно, через него не пройти никому. По имеющимся у него схемам дальше хода нет. Ивану надо в противоположную сторону, на схеме здесь значился выход на второй уровень. Но разрешение на проход мог дать только лично капитан. Оснований для такой просьбы у Ивана не было. Он не представлял себя, что можно придумать.

...Проход на второй уровень он нашел без труда. Закрыв глаза, чтобы получше сосредоточиться, Иван восстановил в памяти схему верхней палубы и, отбросив последние сомнения, решительно шагнул в открытый люк. Пружинящая, раскрашенная желтым и голубым, лестница вела круто вверх. Иван отсчитал двадцать ступенек и увидел прямо перед глазами толстые съемные магнитные подошвы - неотъемлемую принадлежность обуви служителей яхты. Так они и думал, - они сторожат все выходы-входы. Предосторожность не лишняя, но чрезвычайно осложняющая его задачу.

Подошвы отступили назад, позволив ему подняться и занять место напротив человека в голубой униформе. Нашивки на нагрудном кармане, неизвестно что означающие, находились как раз на уровне лба Ивана. Рост владельца опознавательных знаков заметно превышал два метра. Увидев, что Иван понял расстановку сил правильно, служитель сверкнул белыми зубами на черном лице и сложил на груди мощные руки, похожие на манипуляторы плавильных печей.

- Что желает господин?

Надо попробовать уговорить, решил Иван. Слишком узок проход, чтобы попытаться проскочить, обратив разведку в бой. Если не сам черный гигант, его остановит что-нибудь из имеющегося оборудования. Охрана имеет свою техносистему.

- Видите-ли, на палубе второго класса находится мой товарищ. О его присутствии на яхте я узнал случайно. Очень захотелось с ним встретиться.

Голос Ивана звучал так просительно, что он стал противен самому себе.

- Господину известно, что общение пассажиров разных уровней в полете не рекомендуется. Оно возможно в случае крайней необходимости. Разрешение дает капитан. Момент необходимости может определяться и дежурной сменой. Обоснуйте заявление, и я тут же передам его на рассмотрение. Но в любом случае вам придется подождать очередной паузы в работе Паруса. А она наступит через неделю, не раньше.

- Но это срочно. И очень важно для меня, - Ивана начала злить такая пунктуальность черно-голубого служителя, от нарастающего раздражения казавшаяся ему бессмысленной, - Поймите, я не могу ждать.

- Сожалею, мой господин, но немедленное решение никак невозможно, - служитель продолжал улыбаться, но Иван видел, как его тело, оттренированное в спортзалах и на штурмполосах "Астреи", приготовилось к любым вводным.

- В таком случае, просто скажите мне: места в общем салоне верхней палубы закреплены за каждым обитателем? Поименно? И они имеют какую-то связь с номерами спальных комнат?

Ответы на свои вопросы Иван прочитал в глазах служителя, который не произнес ни слова. Терпеливо выслушав Ивана, он лишь поклонился и отступил в открывшуюся нишу в стене справа. Его место занял бронзоволицый, без улыбки и без знаков отличия, вышедший из той же ниши. Бронзоволицый протянул вперед ладонь и показал ее внутреннюю сторону. Иван увидел рисунок в виде двух переплетенных змей, голубой и зеленой, - знак принадлежности к службе Безопасности Полетов, символ высших полномочий. Иван тотчас успокоился и приготовился задать свои вопросы в другой, более мягкой форме, но строгий представитель всесильной службы оказался быстрее.

- Кто вы? Будьте добры, документ!

Иван назвал себя и предъявил билет с номером каюты и его именем, заменявший на яхте удостоверение личности. Осмотрев билет, страж нахмурился. Что-то ему не понравилось.

- У нас не принято поощрять любопытство подобного рода. Безосновательное любопытство, - он произносил слова очень четко, аккуратно выговаривая каждый звук. При этом у него двигалась только нижняя челюсть, прочие же мышцы лица оставались в полной неподвижности, - Все у нас делается легально, через службу, в зависимости от возможности и необходимости. Все просто. Компания обеспечивает каждому максимум безопасности и комфорта. Одно без другого немыслимо. Комфорт в пределах стоимости услуг. Но уровень безопасности для всех одинаков. Таков принцип нашей работы. Принципы нерушимы. От принципов мы не отступаем ни на йоту.

Служитель замолчал, сверля стальными холодными глазами лицо Ивана.

- Кроме того, ваше любопытство или другие интересы можно удовлетворить другим способом. Например, заочно. Назовите имя вашего знакомого, и мы передадим ему вашу просьбу. Если ваши желания совпадут, вы обменяетесь видеописьмами. Услуга недорогая. Она входит в стоимость круиза. Если вы захотите превысить уровень оплаты, можете воспользоваться видеотелефонным разговором. Цена будет зависеть от продолжительности, качества, заказываемой обстановки, включая пейзаж, запахи и тому подобное.

Пока бронзоволицый напоминал о правилах бытия на борту яхты, Иван пытался рассмотреть, что же находится за спиной бронзового монумента: или проход продолжается дальше наверх, или же сразу начинаются помещения верхней палубы. Но в темноте, лишь чуть рассеянной свечением скрытых дежурных ламп, ничего определенного нельзя было разглядеть. Пробраться дальше невозможно, - таких людей, как эти двое, никак не обойти. Откуда их только берут, разве что в колбах выращивают. Окончательно убедившись в ничтожности своих шансов на успех, Иван вежливо извинился и, сославшись на то, что Космос действует на него возбуждающе и провоцирует на необдуманные поступки, отменил свои просьбы и вернулся в каюту, сопровождаемый неизвестно откуда взявшимся служителем, на этот раз нормальным человеком в обычной сине-голубой униформе без всяких намеков на принадлежность к какой-либо суперслужбе.

Последние четверо суток Натали почти не покидала каюту, постоянно копируя и передразнивая комментаторов-стюардов, и все чаще просила Ивана самого рассказать о том, что делается на яхте и в Космосе. Он листал рекламные и справочные издания Компании, которые ему удалось найти на своей палубе сверх имевшихся в каюте. Мозг его непрерывно искал вариант единственной встречи с Редом.

Натали надоедало однообразие происходящего вокруг нее, ей хотелось как-то встряхнуть себя и заодно узнать, о чем думает Иван и что он собирается предпринять. Открыто вмешиваться в его планы она не решалась и окружала его издалека множеством прямо не относящихся к делу вопросов.

- ...Слушай, Ив, почему у тебя такое имя? Ты ведь знаешь, ответь.

- Конечно, - рассеянно отвечал Иван, пытаясь угадать, куда она клонит, - Еще бы!

- Так ты знаешь его происхождение? Верно ли говорят, что каждое имя что-нибудь да значит?

Иван отложил рекламный буклет со схемой жилых помещений яхты и прислушался к информации на канале Натали. Экраны каюты бездействовали. Комментатор говорил о развенчании давней гипотезы о вращении Солнца вокруг Регула, звезды в созвездии Льва. Тысячелетиями люди именно с изменениями расстояния до Регула связывали стомиллионнолетние ритмы в состоянии Солнца и Земли. Оказывается, ритм этот рождался импульсами из активного ядра Галактики, вокруг которого Солнце мчалось с автомобильной скоростью двести пятьдесят километров в час. Ивану был глубоко безразличен источник ритмов. Лишь бы они, ритмы, делали свое дело как полагается. Ему тоже надоели бесконечные лекции по астрономии и астрофизике. Радовало, что Натали все чаще старается сама переключаться с одного вида занятий на другие, не ожидая инициативы Ивана.

- А разве я тебе не говорил, что Натали означает "близкая" или "родная"? Твое имя заимствовано из старофранцузского.

- Вот как? - Задумчиво протянула Натали, - Может, и говорил. Но я не помню... Родная...

- Тебе повезло. Твое имя говорит, что твои генетические корни в том месте, которое называлось Францией. Была такая чрезвычайно романтическая страна. Жители ее любили любовь и связанные с нею приключения.

- ...Романтическая.., - почти пропела Натали, ей очень понравилась новая тема, - Как красиво звучит. Ну вот откуда ты все знаешь? Или это написано в тех бумажках, что ты все время листаешь?

- Нет. Бумажки говорят о том же, что и стюарды местного информбюро. А мое имя... Я не знаю, что оно означает. След потерян. Знаю только, что оно русского происхождения. Как и слово семья. Помнишь?

- Да. Так вот откуда твои знания, из русского корня. И что, это означает, что русский корень кореннее французского корня? Я говорю о сегодняшнем земном языке.

Иван рассмеялся.

- Необязательно. Но если ты хочешь, пусть кореннее будет французский.

- Договорились. И ты в том еще убедишься. Вот увидишь.

- Хорошо. Хорошо, я согласен.

Иван расслабился и даже повеселел, наблюдая за покрасневшей от удовольствия Натали. Такие минуты, напоминавшие беспечное прошлое, стали редкостью и они оба умели их ценить.

А на стенах гостиной разворачивалась неожиданная картина. Как будто видеорежиссер предусмотрел перемену настроения у них и приурочил к нужному моменту зрелище поистине потрясающее. Из привычной рубки управления их перенесли за пределы яхты. Отсюда можно было видеть всю яхту, от головы до хвоста, как заметила Натали, когда Иван принялся, медленно подыскивая слова, переводить изображение в изложение.

Передающее устройство висело в Космосе чуть впереди и в стороне от головной части судна.

Матовой белизны шар рубки управления нацеливался в пространство черной иглой антенного комплекса, совмещенного с противометеоритным излучателем. В том же шаре, вспомнил Иван, находился и жилой отсек экипажа. Он не увидел ни одного иллюминатора, фасеточные глаза также не были заметны. Где же они? Очередной обман? Как в таком случае происходило визуальное наблюдение из рубки?

В противоположную от черной иглы сторону от рубки управления отходила длинная цилиндрическая труба, соединяющая ее с большим шаром, где разместились все прочие помещения и системы яхты. Кроме системы жизнеобеспечения, ядро которой в соединительной трубе. Но сейчас заднего шара не было видно, - лишь несколько его секторов, светящихся разными цветами, виднелись в просветах между спицами колеса-крепления Паруса. Обод колеса, несколько меньший диаметром, чем большой шар, на-ходился в середине корпуса яхты. Сам Солнечный Парус с этой стороны был совершенно черен и его наличие и размеры можно было определить только по отсутствию на небесной сфере звезд в том направлении.

В соединительной трубе-цилиндре размещалась группа обслуживания Паруса. Через цилиндр же проходила самая длинная дорога на корабле, соединяющая мозговой и управленческий центр с пассажирским отсеком и прочими службами. Громадный черный эллипс, закрывший половину звездного неба, прикрепленный спицами к соединительному цилиндру, особого впечатления не производил. При ненужности Парус свертывался и исчезал в тороидальном ободе крепежного колеса. Если его сейчас свернуть, подумал Иван, вид яхты стал бы значительно красивее.

Но его разочарование продолжалось недолго. Видеокамера приблизилась к рубке управления, прошла над малым шаром, показала начало соединительного цилиндра и, пройдя сквозь спицы колеса, торчащие на голубоватой поверхности трубы грязно-темными выростами, вынырнула с другой стороны Паруса. Солнечный Парус остался позади, камера поднялась и стал виден большой шар, значительно живописней малого.

Если бы в жилых отсеках пассажиров имелись иллюминаторы, они могли бы сейчас увидеть самих себя. В передней части большого шара, у цилиндра, разместились три яруса палубы второго класса, в центре - каюты первого класса, за ними начинался энергетический отсек. Но это все внутри шара. А на поверхности - наплывы маневровых электродвигателей, в задней части укреплен тор с четырьмя конусами автономных двигателей, обращенных раструбами назад. По матовой белизне большого шара яхты пробегали блики всех цветов, вспыхивали искры, отсверкивали лучи.

Камера быстро развернулась кругом, вызвав легкое головокружение. И Иван тотчас забыл обо всем, что он видел до сих пор на яхте, на ее экранах, в Космосе.

Перед ним пылал огненный веер, составленный из перьев космического павлина. Радужный хвост сказочной исполинской птицы, начинающийся из невидимой Ивану середины соединительного цилиндра, расходясь во все стороны, терялся в Космосе, который исчез, уступив место вселенскому пожару. Расширяющиеся по мере удаления от основания пластины-перья играли всеми мыслимыми цветами, приковывая фантастической игрой красок и взгляд и рассудок. Они-то и составляли ткань Паруса. Отблески солнечного пламени цветными пятнами скользили по светлому корпусу "Гандхарвы". Стал понятен источник цветных бликов на поверхности большого шара. Фейерверк размером во всю видимую вселенную поражал, - ничего более удивительного человек придумать просто не мог.

Отрезвление чувств наступило скоро. Расцвеченный радугой хвост летящей во Вселенной птицы стал обычным двигателем малой тяги, изобретенным одним из предков Ивана неким Фридрихом Цандером много-много десятков лет назад.

Вдруг Иван заметил, что давно молчит, просто наслаждаясь картиной. Он забыл даже о Натали. На ее лице ясно читалась обида.

Разочарование вследствие потери иллюзии, столь близкой и желанной завесы, отделяющей будничное от неизвестного, но доброго и светлого, - разочарование пронзило Ивана остро и больно. Что его окружает? В чем и в ком можно быть уверенным? Ничего устойчивого и постоянного, смена декораций вместо уверенности и стабильности. Как будто он живет в волшебном театре, где сцена и зрительный зал вдруг поменялись местами. И придуманные, меняющиеся от акта к акту законы поведения и декорации спектакля стали основой жизни, бывшей до того понятной и надежной.

Вокруг - миражи и фантомы. Позади - мифы и легенды. Впереди - мечты и надежды, готовые стать преданиями прошедшего и иллюзорными бликами на поверхности бытия. Что же такое его жизнь? Всюду и всегда эфемерность и неуловимость, отсутствие постоянности и уверенности в быстротекущих днях...

- Иван, да что с тобой? Ты где? - голос прилетел из туманного далека, похожий на эхо.

- Здесь, Нат, здесь...

Он с трудом взял себя в руки, удивленный, как сильно подействовало на него видение солнечной жар-птицы, оказавшейся просто парусом, созданным и украшенным просто людьми, такими как он. Просто они хорошо научились вводить других людей в заблуждение. Он решил ничего не рассказывать Натали, так как на сей раз изображение на экране не сопровождалось каким-либо пояснением. Словами увиденной красоты не выразить, да и лишний раз причинять боль Натали никак не хотелось. Восхищение увиденной картиной куда ни шло... А вот последовавшее глубокое разочарование, распространившееся на оценку своей судьбы, следовало скрыть. Рядом с ней ему надлежало быть скалой, несокрушимой и надежной.

- Так о чем мы? Извини, я задумался.

- Ты говорил о языках. Об именах. О семье. Мне показалось очень интересно.

- А это на самом деле интересно. Только вот мало кто теперь этим занимается, - дело не приносит прибыли. Я думаю, именно в языке скрыты самые великие человеческие тайны. В том числе тайна происхождения человека.

Он ненадолго замолчал, погружаясь в море привычных размышлений и ассоциаций, разбавленное зыбкими, меняющимися тенями догадок и гипотез, искрящееся редкими проблесками точного знания.

- Ведь язык, на котором говорят люди, составлен из слов, взятых из множества самых разных языков, наречий, диалектов, бывших когда-то живыми.

- Значит, сейчас они мертвые? Тот же русский или французский, из которых произошли мы с тобой?

- Не совсем. Просто на них никто не говорит. И в то же время слова из них знают и используют все. Вообще-то проблема глубже. Вот слово "семья", о котором мы говорили. Оно, как я вспомнил, пришло в русский язык из санскрита и таковым сохранилось в общечеловеческом, едином языке. Кажется, первоначально оно означало, кроме всего, объединение живых существ для совместного бытия. Тесную взаимозависимость всех проявлений жизни...

- Всех живых существ? Не только людей? Кого же еще?

- Не только людей, верно. Ибо люди тогда были мудры. В семью входили и животные. У одних народов корова, у других кошка или собака. А если заглянуть еще дальше в прошлое, то в санскрите, арабском и некоторых других языках жили зерна праязыка. Довавилонского общего языка всех людей. Языка магического, объединяющего человека с природой в одно. Языка, знакомого мудрецу древности Соломону. А тот, первый язык, в свою очередь, происходил из Первого Слова. Но тут такая тема начинается, что я не рискую в нее...

- Ну и правильно. Ведь тогда тебе придется согласиться во многом и со мной, и с мамой... Ведь ты по-прежнему не разделяешь мои взгляды на мир? Хоть и молчишь. Да и не надо. У тебя и так слишком много знаний. Они сами приведут тебя куда надо. То, что ты называешь сверхъестественным, много ближе...

Они замолчали. Уж слишком скользко становилось там, где начиналось соприкосновение с пока несовместимым. Несовместимым с ними... Нельзя было переносить различия в мировосприятии на почву бытия. Приблизившись к запретному, они всякий раз замирали, боясь нарушить неловким словом становящееся неустойчивым равновесие взаимопонимания. Близки были их семьи в кругу быта, но столь же далеки на духовном уровне, стремясь к различным целям жизни и смыслам деятельности... И между ними, единственными из их семей оставшимися в живых, почти такое же различие.

...На экранах дежурная смена, привычная к обнаженности своего рабочего быта, исполняла обязанности. Знакомый голос Кэт рассказывал, сколько за сутки потребляет один человек килограммов питьевой воды, кислорода и всего прочего. У нее получались невероятные цифры: ежедневно на каждого из туристов приходилось почти двенадцать килограммов разных продуктов. Вместе с водой и воздухом, правда, но все равно цифра удивительная. А если ее умножить на количество дней круиза? Действительно, на фоне таких цифр забота Компании о своих клиентах заметна невооруженным глазом. Прямо хочется все, что есть в карманах, отдать на развитие компании господина Кларка. И маршрута!

Делать, как обычно, нечего, думать ни о чем серьезном не хотелось. Иван взялся за анализ жизненных ресурсов, перечисляемых Кэт.

После некоторых раздумий он определил, что важнее всего в этом перечне. Наверняка воздух. Достаточно перекрыть клапан, - и через несколько минут конец! При одной мысли об этом ему стало душно и он поднялся из кресла с непреодолимым желанием открыть окно и впустить в комнату свежий воздух. И снять таким образом беспокойство и тревогу, вдруг беспричинно поднявшиеся в нем. И только встав на ноги, Иван растерянно вспомнил, что в каюте нет ни окон, ни иллюминаторов, они здесь как в консервной банке. "Нервы начинают пошаливать, - подумал он, - Пройдет".

Он переключил внимание на Натали. Несмотря на все, за дни круиза она заметно изменилась, стала живее, как-то крепче, устойчивее. Если сравнивать ее с ним, то, пожалуй, временами Иван себя чувствует слабее. Одна из причин, естественно, в том, что его постоянно мучит мысль о том, как дотянуться до Реда, надежно укрытого в нескольких десятках метров... Впрочем, эта причина не оправдание слабости...

- Натали, как ты считаешь, они действительно выполнят объявленную программу круиза?

- Луна - Марс - Юпитер - Венера - Луна? И гадать нечего. Выполнят! Ведь изменения по условиям круиза объявляются за десять дней. А уже через неделю мы должны быть за поясом астероидов. Марс вон проскочили и не заметили. Сверх программы я ничего не жду, но уж обещания они выполнят. Это лицо "Астреи".

- Да, я и забыл, что скоро мы будем в новом районе. А Марс, он довольно хорошо изучен, что там может заинтересовать туристов? Если только на поверхность высадиться... Но об этом и речи не может быть. Парусные яхты не садятся на планеты. А вот сервис у них в Компании действительно продуман до мелочей.

Иван поймал себя на том, что говорит не совсем последовательно, то и дело возвращаясь к уже сказанному.

- Ты заметил, они начали менять времена года?

- То есть как? - машинально переспросил Иван, стараясь справиться с возникшим в горле спазмом.

Непонятное беспокойство с каждым произнесенным словом проникало в него, заставляя тревожиться и напрягать силы.

- Какой ты нечувствительный! В каюте неделю пахло поздним летом; свежо и как-то нейтрально, аромат мягкий, не терпкий... И все запахи вместе, ни одного не выделить. Просто свежий воздух с поля недалеко от речки.

- А сейчас?

- А сейчас... Вот уже несколько минут, пока ты думаешь о чем-то своем, пахнет весной.

- Интересно, а я ничего не понял, не почувствовал. Лето сменить весной, - это оригинально. Но почему ты так решила? Может, показалось?

- Разве ты на самом деле не слышишь? Пошевели носом, - липа расцветает! Прямо целый заповедник цветет.

"Вот оно что! - молния сверкнула перед Иваном, высветив мгновенно потаенное, прячущееся в дальнем темном углу, и показала, что и кто там прячется, - Запах цветущей липы... Молодец Натали!"

Беспокойство пропало сразу, вспышка прозрения открыла все, минуя поиск логическим путем, отобрав и воссоздав нужные кадры из кинофильма под названием "Иван и Ред". И в этом было спасение, данное ему ничего не ведавшей Натали.

Случай? Ясность, рожденная близостью небытия, придала Ивану силы, протянув руки из становящегося эфемерным будущего. Ибо в итоге именно будущее формирует миг текущий, в котором и сгорают уходящие дни. И чем больше пепла в том костре, тем легче плыть слабому человеку в темных волнах беспощадной памяти. Ибо память есть застывшее болото прошедшего времени, в котором можно увязнуть и потерять путь спасения.

Память... Когда же это случилось? Впрочем, неважно когда. Важно, что их было двое, и оба они поняли, что смерть улыбнулась Ивану во весь рот и показала, из чего может состоять ее неотвратимость. А состояла она из запаха, простого и замечательного, душистого запаха цветущей ранней весны. Опушка липовой рощи сияла солнцем, отраженным тысячами глянцевых зеркал-листьев, вбирающих в себя жизненную силу солнечного ветра.

Они лежали каждый под своим деревом в зеленой свежей траве, еще невысокой, без духовитости, но уже яркой и наполненной радостью. В зеленой нежности сновали муравьи, пели сверчки, жужжали невидимые крылья...

Весенний ветер непостоянен: то его нет, то он вдруг появится слева, то справа. Сильный порыв ветра со стороны рощи принес с собой густой липовый цвет, кружащий голову, пьянящий тело.

А тело Ивана оказалось не таким, как у других людей. Аллергическая реакция на простой запах цветущей липы, сбитый ветром в тугой концентрат, парализовал дыхательные центры. Лишь каприз весеннего ветра, сменившего направление, спас Ивану жизнь.

Только они двое знали об этом открытии. Тот, другой, был поражен легкостью и простотой, с которой может оборваться нить жизни. Случай мог и не повториться в жизни Ивана. И он очень скоро забыл о неприятном приключении, едва не стоившем жизни. Плохое быстро забывается. Да и липовую рощу встретить дважды на теперешней Земле непросто.

Но тот, другой, не забыл о том. Другим был Ред. Видно, Ред ничего не забывал, ни хорошего, ни плохого. В болоте прошлого времени он был своим. Лешие не тонут в болотах. И вот снова запах липы, который сам Иван не был способен распознать. Запах, совершенно нелогичный и невозможный на борту "Гандхарвы". Никогда весна не приходит на смену лету. Не приходит, если такой приход не нужен кому-то. А если кому-нибудь такая смена времен года понадобилась? Не лишний ли вопрос? На яхте Ред. И теперь в каюту Ивана и Натали весенний ветер на закате лета принес легкий запах липовой рощи. Сигнал тревоги, звучавший внутри Ивана, не был случаен.

Иван принял единственно верное решение - вначале надо спасти себя, а потом уже думать. Существовало два выхода: бежать немедленно из каюты или надеть скафандр легкой защиты и подключиться к автономной системе жизнеобеспечения каюты. Иван выбрал второй вариант, справедливо посчитав, что с той стороны люка его может ждать любой сюрприз. Да и вернуться потом он наверняка не сможет. Ибо концентрация запаха может достигнуть критической величины. Необходимость проводить большую часть времени в каюте позволила ему хорошо изучить индивидуальные средства защиты, входящие в комплект оборудования каюты.

На вскрытие встроенного шкафа с двумя легкими и двумя жесткими скафандрами понадобилось десяток секунд. Еще двадцать, - на облачение в голубой, тесно обтягивающий тело безразмерный костюм легкой защиты. Еще немного, - на присоединение прозрачного шара головной части. Как только обрез шлема обеспечил независимость от внешней среды, по тонким гибким шлангам, тянущимся из глубины шкафа, пошла обогащенная воздушная смесь. Близкий уже к обмороку, Иван сильно выдохнул и облегченно задышал.

Прозвучавший внутри шлема голос заставил его вздрогнуть. Оказывается, любое включение индивидуальных систем защиты, как и отклонения от нормали любых параметров во всех помещениях яхты немедленно регистрируются электронным мозгом в центре управления, и мозг тут же выясняет обстановку, включая нужные программы и параллельно докладывая дежурной смене о происшедшем.

Ответив поскрипывающему металлом голосу, что в каюте сильная концентрация запаха липы, Иван поставил мозг в трудное положение. В электронной памяти не оказалось понятия "липа". Благодаря этому на связь с Иваном сразу вышел начальник дежурной смены жизнеобеспечения "Гандхарвы", у которого мозг запросил дополнительную информацию.

Да, если бы не пробелы в образовании главного мозга яхты, думал много после Иван, источник запаха скорее всего не удалось бы обнаружить.

Работа дежурного в чрезвычайных условиях еще раз продемонстрировала: компания "Астрея" умеет отбирать людей. Определив сектор действий, дежурный приказал роботам вскрыть систему подачи воздуха в блок-коридор кают, где находилось жилище Ивана. Собранные по тревоге служители - профессионалы сразу же обнаружили близ одного из вентиляторов-нагнетателей брикет, - точнее, его остатки, - с концентратом микропыли. Экспресс-анализ выявил, что это размельченная пыльца липового цвета, заложенная в систему подачи воздуха в оболочке сухого льда.

Время внедрения пыльцы в систему определить не удалось, - все зависело от особенностей сухого льда, который к моменту анализа весь испарился. Сколько его было, какие компоненты он содержал, в точности осталось неизвестным. Зафиксировали лишь некоторое повышение влажности в воздуховодах. Пыльца прошла по всей левой половине блока-коридора номер три палубы первого класса, заполнив около тридцати кают, приведя их обитателей в восторженное весеннее настроение. От многих пассажиров поступили знаки признательности и пожелания повторить при возможности репетицию весны.

Видеосистема яхты позволяла вести диалог дежурной смены с любым пассажиром независимо от его местонахождения. Оставив служителя группы обеспечения воздухом в растерянности от тщетных попыток объяснить причину появления цветочного брикета в системе жизнеобеспечения, Иван отключил экраны спальни, на которых копошились вокруг приборов специалисты в голубых одеждах, и снял скафандр. Атмосферу заменили, дышалось легко. Скорее всего, добавили что-то стимулирующее и освежающее.

О своих догадках Иван решил не говорить ни дежурному, ни Натали.

К тому же она, по всей видимости, приняла происшедшее за курьез и не проявила особого интереса. Если он попытается доказать, что происшествие, - диверсия со стороны одного из пассажиров яхты, это приведет к совершенно непредвиденным последствиям и может полностью замуровать Ивана в каюте до конца полета. А Ред получит еще один шанс, которым не замедлит воспользоваться. Нет, так не годится.

Натали не заметила, что с ним произошло, на все ушло не более десяти минут, - и он не хотел доставлять ей волнение на уровне отрицательного стресса со столь высоким уровнем эмоций. О его аллергической реакции она не знала и не узнает, - так он решил. Для себя же Иван сделал важный вывод: он сильно недооценил Реда. Каким-то образом тот узнал об их намерении совершить путешествие на "Гандхарве" и хорошо подготовился: определил каюту, сумел незаметно и очень искусно взорвать микропылевую бомбу. Скорее всего, у него есть и сообщник. И не один. На яхте и на причале Внешнего Космопорта. Даже если и один... Ясно одно: Ред успел подготовиться к круизу всесторонне и учесть все, что можно и нужно учесть в его положении. Наверное, не так уж трудно узнать список пассажиров яхты до ее отправления. Тогда все становится на свои места. В том числе и измененная внешность Реда. Иван не должен узнать его. Реда подвело шестое чувство бывшего друга.

Ясно и другое: столь изощренный способ расправы мог принадлежать только Реду и мог быть направлен им только против Ивана. Для остальных туристов имеющая точную избирательность аллергическая бомба явилась только стимулятором настроения.

В любой вещи две стороны, две линии пронизывают бытие, переплетаясь друг с другом в неожиданных сочетаниях...

Стены заполнила густая смесь оттенков белого, красного, коричневого... Запах жертвенного варева, кипящего в котле колдуна, заполнял каюту прогорклостью жира, царапая стынущее горло. Воздуха не хватало.

Он задышал глубже, пытаясь справиться с удушьем.

После соприкосновения с запахом весны нервная система Ивана периодически выходила из равновесия по самым малым поводам. По утверждению судового врача, приступы безвредны, ничем не грозили. Но протекали они мучительно, рождая страх и неуверенность. Весьма странное сочетание безвредности и страданий. Чего только не бывает в человеке и для человека. Вместо облегчения наступила слабость, по телу выступил обильный холодный пот. Его затрясло. Из глубины отвратительного космического студня вынырнули цветные шары, медленно поплыли друг за другом вправо, неторопливо и размеренно. Похоже на живые глаза жертвенных животных, сохраненные колдуном, а теперь ищущие нового тела и чужой гибели.

Иван почувствовал, что сходит с ума. Его по-прежнему трясло, нижняя челюсть дрожала, и не было никаких сил удержать и скрыть стук зубов. Мысли мешались, создавая в голове заколдованное кольцо из одного вопроса: "Что с яхтой?" Повторяясь, вопрос создавал вокруг гудящее поле... Космос бесконечен, маршрут "Гандхарвы" пролегает совсем не по земному океану. Ведь и там до сих пор могут происходить невероятные события.

Привычный нарочито спокойный голос комментатора привел его в себя. Все оказалось просто, ибо сложности, как любила повторять мама Натали, идут от невежества и темноты. Успокаиваясь, Иван прислушался.

- Вы видите поверхность Юпитера. Для предварительного ознакомления. Когда мы приблизимся на расчетное расстояние, вам будет легко сориентироваться. Нас будет интересовать, - так оговорено в плане круиза, - не сам Юпитер, а его спутники. И прежде всего потому, что от разгадки Юпитера мы по-прежнему далеки, а вот со спутниками в последние годы познакомились достаточно близко. Яхта - не боевой крейсер, и нам приходится серьезно заниматься безопасностью.

Иван облегченно вздохнул. В соответствии с замыслом господина Кларка им показывали запись будущего события. И ничего ужасного. Просто вот так отвратительно для земного глаза выглядит поверхность самой крупной планеты. А пока яхта приближалась к поясу астероидов со стороны Солнца. На осмотр пояса им выделялась неделя. Затем столько же на систему Юпитера. А за возбуждающую картину ответственен вкус сценаристов, воспитанный на тяге к экзотике и сенсации.

Но не только в специалистах или особенностях съемки дело. Все-таки в картинах неземных, чужих миров есть нечто дьявольское, отталкивающее. Не случайно и нервные болезни относили к демоническим. Хорошо хоть Натали не видит всего. Жуть какая-то! Правы древние мудрецы, утверждавшие, что человек должен жить дома, и обязательно на родной планете. И дом человеческий не должен быть выше деревьев. И не должен создаваться из искусственных материалов. Иначе есть серьезный риск превратиться в комочек бесчувственной протоплазмы, которой все нипочем. Или же стать безвольным и больным существом...