Барышня с подвохом или выжить любой ценой

41. Интерлюдия. Мечты маленького человека

Родовое поместье Воронцовских. Подмосковье.

— Ну, чем порадуешь, Никола? — глава рода Воронцовских, он же Глава Клана состоящего еще из нескольких родов, Василий Агафович, внимательно посмотрел на мнущегося у дверей собеседника и лениво потянулся за бокалом с заморским коньяком.

— Эх, умеют же делать нехристи паршивые, не то, что наши дуболомы — учи их, учи, а, все не то у них получается, — поморщился он, шумно отхлебнув золотистую жидкость, довольно покатал ее во рту и сглотнул, дернув кадыком.

Васильчиков, а это был именно он, в своих неизменных кюлотах и ярко расшитом коротком камзоле, угодливо, заискивающе засмеялся и переступил длинными тощими ногами в вычурных, слишком щедро украшенных камнями, туфлях на толстом каблуке.

— Да, французы всегда знали толк в выпивке, — закивал он согласно, поскольку, во-первых боялся перечить Главе до судорог, а во-вторых, все, что имело иностранное происхождение, манило его как мотылька к лампочке.

Воронцовский, зная о таком нездоровом пристрастии подчиненного, хмыкнул, но разговор продолжить не соизволил.

Дав себе еще пару минут в приятной компании с напитком, он чуть расслабился, налил снова, хлебнул, не предлагая собеседнику, и с сожалением отставил бокал в сторону.

— Ну, давай, рассказывай, чего там у нас по делу Иворовой? Нашел ты ее или так, просто в Москву решил прокатиться?

Никола Андреевич, побледнел, хотя и был готов к разговору, тут же засуетился, заверяя, что не в пустую он тут находится и в конце эмоциональной речи заверил, что все то у него под контролем, а подходы, выходы и дороги к интересующему их имению перекрыты дежурящими день и ночь магами.

— Да, да, мышь не проскочит, — покивал Васильчиков, предано глядя на удобно развалившегося в кресле Главу.

Воронцовский вздохнул недоверчиво и снисходительно посмотрел на подчиненного.

— Удвой, а лучше пусть по трое дежурят, — приказал он коротко, — у девки вроде совершеннолетие на носу, да и зима не за горами опять-же. Вот чует сердце мое, что появится она в поместье. Попробует защиту снять и в доме отчем окопаться.

Никола Андреевич закивал согласно, заверяя, что исполнит все в точности и, кланяясь да пятясь задом, поспешил ретироваться от греха подальше, пока настроение Главы не сменилось, да о его старых промахах он не вспомнил.

Выйдя из гостиной, где Глава продолжал наслаждаться напитком, мужчина выдохнул раздражённо. Эх, это надо же было так подставиться с девкой! А ведь он точно уверен был, что правильно поступает, когда выгнал ее из рода, да и жена его поддержала, тварь двуличная. Ну и надоели же ему эти бабы непредсказуемые — одни проблемы да неприятности от них.

Думать о сбежавшей девчонке было обидно до скрежета зубного, а еще ведь и женушка его в апартаментах дожидается, чтобы выудить подробности встречи с Главой целого Клана, а потом истерику закатить, что не взял ее с собой. Все надеется на что то, дура старая.

Васильчиков скривился и чуть не задохнулся от волны чистой, незамутненной ничем ненависти. Стерва, думает, не знает он, что она под Воронцовским пять лет назад еще лежала, пока не раздобрела на его, Николы харчах, а Данька, первенец его якобы, так и вовсе Главы их копия полная. То, то же понятно, что брюхатая она ему досталась, а все деву невинную из себя строила.

— Ненавижу, — проскрипел зубами Никола Андреевич, вспоминая как навязали ему, практически приказали, жениться на девице Воробьевой.

А ведь думал, что преференции его ждут, раз такому значимому человек услужил и девку неугодную замуж взял, а получилось, что и вовсе в ранге упал — на побегушках бегает, да еще и род Васильчиковых теперь не его, а чужая кровь возглавит. Не зря же Василий Агафович Даньку привечать стал, да премудростям магическим лично обучает.

То, что его второй сын, тот, что точно от него, вдвое слабее своего брата, думать и вовсе противно было.

— Может устроить этому выродку случай несчастный пока в полную силу не вошел? — почти на полном серьезе задумался Никола Андреевич. Мысль ему понравилась, но и испугала одновременно. Он тут же стал быстро озираться, да оглядываться, словно мысли его услышать могут.

К его счастью, чужих, да и вообще никаких людей рядом не наблюдалось и, мужчина успокоился.

Нет, не выйдет Даньку убрать — продолжил размышлять Васильчиков, кривясь разочарованно — ясно же, что сам все чисто и красиво сделать не сможет, а нанимать кого-то нельзя — продадут в любой момент. А Воронцовский на расправу очень крут и быстр — гибель сына точно не простит.

— Сволочи, твари, — сжал кулаки номинальный глава рода Васильчиковых.

Думать о том, что его родной сын будет прислуживать в своем же Роду, было невыносимо.

А еще и жена его, Марья Варфоломеевна, что случись, как пить дать любовнику пожалуется. Оттого-то она и чувствует себя вольготно, да не боится, не уважает его, мужа своего, хоть и соблюдает приличия на людях.

— Стерва, — выплюнул он со злостью и трусливо оглянулся на всякий случай.

Ненависть маленького бесправного человека, которому только и остается, как скрипеть зубами, да биться в оковах своего гнева, сжигала Николу Андреевича не хуже чем огонь, взявшийся за сухое полено.

А ведь он Глава Рода Васильчиковых. Пусть род и маленький и практически бесправный, но статус и положение то у него никто не забирал. Пока не забирал.

— Эх, если бы я мог быть на месте Воронцовского! Вот бы я развернулся, — с тоской озвучил свои мысли мужчина, — вот я бы показал кто в доме хозяин, да приструнил бы Машку, чтобы слушалась, боялась и, слова поперек сказать не смела!

Последняя мысль пришлась Николаю Андреевичу по душе.

— А ведь не зря Воронцовский хочет в имение Иворовых попасть, — задумался он рассеяно, — да и девка ему нужна живая и послушная. Зачем вот спрашивается?

Устроившись в кресле выделенной ему комнаты и даже не заметив отсутствие ненавистной супруги, Никола Андреевич задумался ненадолго. Морщась от слишком крепкого коньяка, который хоть и делался по рецепту заморскому, но по факту таким и близко не являлся, мужчина пытался притянуть факты к реальности.

Очередной глоток вышел неудачным, и он закашлялся от вставшей в горле горечи.

— Самогон, самогоном, — буркнул Васильчиков злобно, отдышавшись и, сморщился от очередной несправедливости, что не почину ему и не по карману французский напиток, но тут мужчину озарило.

— Как? Как я сам не додумался? Род Иворовых же бумагу от самого Государя имеет с разрешением Кланы образовывать. Видимо, Василий Агафович действительно решил судьбой сыночка Даньки озаботиться, да пристроить кровиночку повыше, вот и понадобилась ему наследница потенциальная. А может не такая уж она и бедная осталась?

Чертыхнувшись, Никола Андреевич злобно вылил в себя остатки вонючего пойла, но, даже не заметив этого, забегал по роскошной, просторной комнате.

— Ах, Воронцовский, ах жук хитрый. Не бывать этому, — прошипел мужчина злобно, — прикидывая как бы помешать планам Главы и самому с прибытком остаться.

— Хммм… а если….

План в голове Васильчикова стал вырисовываться очень даже интересный.

— А если мне самому жениться на девке и войдя в права наследования, по имеющимся разрешениям, свой Клан образовать?

Мысль была заманчивая и очень даже приятная. Не смущало даже мужчину мысль, что фамилию Рода, возможно, придется поменять. Подумаешь, предки — кому они нужны? Главное передать права наследования одному из сыновей, да на правах старшего в Клан свой новый пристроить. А там, глядишь, и еще кто может, войдет!

ОТ открывшихся перспектив Николая Андреевича даже в жар бросило.

— А что, опередить Воронцовского, да прибрать девку первому очень даже реально — не зря же на постах люди его расставлены, — прикинул быстро мужчина.

Смущал его правда предстоящий гнев Главы Клана, к которому он пока еще относился, но и тут Васильчиков отмахнулся раздраженно, решив, что как только он сам до таких высот поднимется, ничего тот ему не сделает.

— А Машку в утиль! Пусть не надеется даже, что женой нового Главы Клана останется. Выгоню и других жен, да наложниц себе возьму, молодых да сговорчивых, — пожал Никола Андреевич руки в предвкушении.