Бастард ее величества

Глава 2

Воздержавшись от споров, я не без усилий разблокировала крепления – оказалось, нужно тянуть за рычаг под сиденьем, а вовсе не искать застежку, – и, вытащив из-под кресла кофр, покорно двинулась на выход. Открывать и проверять, не побились ли мои сокровища, было не время и не место, пусть и очень хотелось.

Руки на ступеньках мне никто не подал, хотя были они высокие, неудобные и скользкие от нанесённого в дороге песка, и я чуть не пересчитала все пятой точкой. К тому же, их было куда больше, чем даже в привычном автобусе, и расположены они были скорее как в бассейне – вертикально. В следующий раз куда сподручнее будет спускаться лицом к машине, как по пожарной лестнице.

Умудрившись не упасть и сохранить остатки самоуважения, я последовала за троицей на широкое крыльцо. Двустворчатые двери были гостеприимно распахнуты, а рядом на свежем воздухе переговаривались пара мужчин, увешанные авангардного вида оружием. Особенно привлек мое внимание водный пистолет. В детстве я с таким обожала играть, вымачивая ругающегося папу и верещащую маму. Впрочем, в жару мне это запросто сходило с рук. Только у человека на крыльце пистолет был целиком металлический, снабжённый кучей деталей и шестеренок, а еще резервуар, в котором у нас хранилась бы вода, светился и переливался золотом.

Интересные спецэффекты.

Свежий воздух на улице оказался на поверку не таким уж и свежим. Надышавшись пыли, я поначалу и не заметила, – или на пустыре за городом так не воняло – как в ноздри лезет пронзительный сероводород. Я даже оглянулась в поисках утечек канализации, которые не заметила в поездке, но вокруг было чисто, как в хорошем европейском городе. Значит, все же где-то рядом источник или фабрика.

По дороге я успела немного ознакомиться с местной модой. Дам прогуливалось немного, в основном мужчины, упакованные в темную кожу сапог и курток и плотную немаркую ткань – на остальном теле. Выпуклые стекла скрывали лица многих, причём чем больше металлических деталей и отделки было на одежде, тем ровнее и зеркальнее выглядело стекло забрала. И наоборот: чем беднее выглядела одежда, тем чаще ее обладатели обходились вообще без защиты.

Мои спутники в машине иногда приподнимали стеклянную часть, и, хоть мне не было видно их лиц, принцип работы щитков я уловила. Только не поняла, почему те не запотевают от дыхания.

Дамы же настолько плотно заматывали лицо вуалями, крепившимися к шляпкам, что определить, есть на них дополнительная защита или нет, не представлялось возможным. Кроме того, под плотно облегающими корсажами явно угадывался корсет, а длинные юбки мели пыль на улицах… Думается мне, потому тут так чисто.

Викторианская эпоха особой тяжести во всей красе.

Стоило нам оказаться в помещении, как мужчины дружно щелкнули забралами и сдвинули их на лоб, как многие мои знакомые поступают с не нужными в данный момент очками. Гибкое крепление позволяло перемещать стекло чуть ли не на затылок.

– А зачем это? – не удержалась я от вопроса, глядя с любопытством на извилистый металлический обод, плотно облегавший их лица. Причудливо изогнутая линия стекла в точности повторяла узор, обеспечивая полноценное прилегание и изоляцию. Все же интересно, как в этом дышать? По идее, как в целлофановом пакете – весело и недолго. Но я уже заметила, что обычная логика в этом мире не работала.

Мужчины дружно покосились на меня как на дурочку.

– Уже три дня пепельная буря. Сейчас затишье, нам повезло, что успели вернуться до очередного порыва, – снизошёл до ответа бородатый. Он, кажется, был предводителем маленькой группы и одновременно – самым общительным из этой троицы. Остальные воротили нос, всячески демонстрируя свое превосходство.

Я кивнула, благодаря за информацию. Доказывать и выяснять, кто из нас лучше и умнее, смысла нет. Местные по определению выиграют – опыта больше. Так что молчим, изучаем, присматриваемся.

Округлый зал в золотисто-медных тонах был полон народу. Кого-то били, кто-то тихо сидел в углу, позвякивая здоровенными кандалами. Хранители правопорядка отличались от задержанных разве что наличием оружия да качеством одежды. Отличительных знаков или какой-либо униформы я не заметила.

Мы подошли к стойке, за которой что-то увлечённо писал здоровенный бугай с фактурной бородой. Козлиный клинышек моего сопровождающего померк в сравнении с этой роскошью. Растительностью владелец явно гордился, потому что расчесана она была волосок к волоску, местами заплетена и даже украшена низками вроде колечек Пандоры. Один глаз прикрыт моноклем в массивной оправе с выпуклым стеклом, отчего казался больше, чем второй.

Моим спутникам пришлось прокашляться, а потом и по-простецки перегнуться через стойку и потыкать массивного администратора пальцем.

– А? Чего вам? – очнулся тот от творческого порыва. – Вернулись уже? И как?

– Никак, – поморщился обладатель бородки с нашей стороны. – Развалилось все. Я же говорил, что металл и камень в подпространстве разделятся, а эти «скрепим, сольём…». Тьфу! Мастер Ладинье у себя?

– Да, но его лучше не трогать. Отчетность… – закатил глаза администратор. Я, не сдержавшись, хихикнула. Бюрократия, как тараканы, выживет в любом из миров.

Однако, странно, что свой эксперимент троица называла секретным. Знают о нем, кажется, все подряд. Или меня привели в исследовательский институт?

Я еще раз огляделась по сторонам. Непохоже. Скорее напоминает полицейский участок. Это как раз логично: куда еще вести неизвестно откуда взявшуюся потенциальную шпионку. А насчёт секретности – так может цену себе набивали, хорохорились. Откуда мне знать, что они вообще ученые, а не спецназ какой? С виду не задохлики, мускулистые все, совершенно на книжных червей не похожи. Отложим очередной факт в мысленную копилку на предмет подумать позже.

Если оно у меня будет, это самое позже.

Кабинет мастера Ладинье располагался на втором этаже здания, в самом дальнем конце коридора. Кроме нас, наверх никто не поднимался, так что гул голосов и бряцание металла постепенно стихли, и тихо шагающую группу обволокла гнетущая тишина. Мерещилось, что она сгущается, давит, и по мере приближения к цели я неосознанно замедлила шаги.

Как оказалось, не на одну меня, нервную попаданку, обстановка производила гнетущее впечатление. Бравые провожатые тоже опасливо озирались по сторонам и к неведомому мастеру не рвались. Кажется, они с большим удовольствием отправили бы меня дальше в одиночестве, но ответственность все же перевесила.

Даже дверь в кабинет пыталась противостоять вторжению в меру своих сил, душераздирающе скрипя и с трудом поддаваясь усилиям не таких уж и тощих ученых.

– Мастер Ладинье, вы здесь? – с некоторым подобострастием осведомился козлобородый, с опаской просовывая голову в образовавшуюся щель.

Я стискивала ручки кофра так, что пальцы побелели. Разбушевавшееся воображение подсовывало разнообразные варианты обитателя кабинета, начиная почему-то с одноглазого пирата с кривыми зубами и нечесаными лохмами. Наверное, имидж администратора повлиял.

– Что там еще, Фирре? Разрешение я вам выдал, взрывайте все что хотите! – недовольно рявкнули по ту сторону толстой дубовой двери, и я невольно шагнула назад.

– Зачем беспокоить занятого человека? Может, в другой раз? – тихо поинтересовалась я у резво отпрыгнувших вместе со мной ученых. Те отрицательно замотали головами.

– Сначала личность твою установим, а потом как мастер теней скажет, – буркнул один из них, вероломно подталкивая меня в спину. Козлобородый посторонился – и меня, помимо воли, внесло в кабинет инерцией.

Там было темно. Только стол и сидящий за ним человек озарялись скудным светом одинокой лампы. Тяжёлые шторы были задернуты наглухо, не пропуская ни лучика света в небольшое, почти пустое помещение. В полумраке угадывались полки с книгами или папками вдоль стен и несколько стульев для посетителей. На один из них я наткнулась и чуть не упала.

– Нашли вот под завалами. Одета странно, откуда взялась, не знаем, – скороговоркой протараторил бородач и сделал попытку закрыть дверь с другой стороны.

– Куда? – рыкнул мастер теней, поднимая голову от бумаг, но по-прежнему не глядя на меня. – А отчёт о проведённом эксперименте?

По ту сторону спасительного дуба тяжело вздохнули.

– Мастер Ладинье, мы же только что оттуда. Как только напишем, так сразу и принесём. Если в двух словах – ничего не вышло.

– А я что говорил… – пробурчал хозяин кабинета со странной смесью недовольства и удовлетворения. Вроде как досадно, что не получилось, зато подтвердил свой статус всеведущего ока. – Садись, сейчас допишу и поговорим.

Я не сразу поняла, что теперь обращались ко мне. За дверью радостно затопотали, удаляясь. На всякий случай выбрав стул поближе к выходу, присела на самый краешек, не выпуская из рук кофр. Не думаю, что убегу далеко в случае чего, но это не помешает мне попытаться. В случае чего именно я собиралась бежать, сама не знаю, но не просто так же суровые экспериментаторы боятся этого мастера теней?

Процесс письма затягивался. Я успела задремать несколько раз, роняя голову на грудь и оттого снова просыпаясь: все-таки по моему внутреннему времени уже давно перевалило за полночь. Часы, которые я проверила, пока сидела без дела, мерно тикали, но веры им не было, потому что, по их мнению, дело было не к двенадцати, а к шести утра. Телефон же, который я всегда таскала в заднем кармане джинсов, куда-то подевался во всей этой кутерьме. Собственно, даже в машине я его уже под собой не чувствовала. Значит, либо он остался под завалами и был утилизирован вместе со всем остальным, либо вообще не переносился вместе со мной.

О факте переноса в другой мир я старалась не задумываться, потому что меня начинало колотить в предчувствии душевной такой истерики. А сейчас для нее, как и для многого другого, не время и не место.

Наконец мужчина за столом соизволил дописать последнюю строчку, витиевато расписался, поставил, подышав, самую настоящую печать внизу листа и поднял взгляд на меня.

Я невольно еще плотнее вжалась в спинку стула, жалея, что тот стоит у стены и отодвигаться больше некуда.

Трепещущий на неощутимом ветру язычок огня в лампе отбрасывал причудливые тени на скульптурно вылепленное лицо. Тонкий шрам над бровью не портил, а скорее оттенял идеальность черт, придавая классическому облику залихватски-пиратский налёт. Никаких забрал и металлических деталей, даже без косичек и моноклей мастер обошёлся. Классического покроя двубортный пиджак; рубашка с неожиданным обилием рюшей и воланов у горловины смотрелась на удивление уместно, навевая ассоциацию с вампиром из старого фильма.

Я поежилась. И так у меня мурашки по коже от темноты и тишины вокруг, еще и подсознание не помогает, подкидывая воспоминания о просмотренных ужастиках.

Поразглядывав меня с минуту, мастер теней полез в ящик стола, извлёк оттуда монолорнет – толстую линзу в вычурной металлической оправе на длинной ручке, и изучил меня сквозь нее. После чего вытащил из стопки чистый лист бумаги и застрочил с новой силой.

Разочарование нахлынуло вместе с облегчением. Пытать не стали – уже хорошо. Но меня выпускать отсюда не собираются, что ли? Так и буду сидеть?

– Имя? – перо на мгновение зависло над столом, и темные провалы глаз, цвет которых в неверном свете лампы я различить не смогла, снова уставились на меня. Он заполняет на меня какой-то документ, дошло наконец.

– Аделаида Попова, – четко, чуть ли не по слогам произнесла я. Привыкла на международных показах, что иностранцам наши имена кажутся чем-то непроизносимым. И вообще, обычно я сокращаюсь до Ады. И даже привязчивая дразнилка «Ада из ада» меня не коробит. Наоборот, я первая над ней хихикаю, а потом делаю грозный вид и обещаю с собой в тот ад утянуть.

Дошутилась, да. Утянули.

– Магии нет. Против короны замышляете недоброе? – продолжая таращиться на меня сквозь увеличительное стекло на палке, уточнил мастер теней.

– Нет! – со всей возможной убедительностью замотала головой я. Корона – это дело такое, против нее замышлять себе дороже.

– Род занятий? – взгляд скользнул по моей запылённой водолазке, задержался с подозрением на кофре и оценивающе замер на ногах, обтянутых джинсами, так что я с трудом подавила желание подобрать их под себя. Прикрыть-то все равно нечем.

А я, наивная, думала, что консервативно оделась! Ну кто же знал, что меня занесёт в аналог викторианской эпохи. Судя по женщинам, которых я заметила на улице, на мне сейчас чистая провокация, и, если бы не трое сопровождающих, вряд ли я далеко бы ушла.

– Мастер макияжа! – выпалила я, и мужчина мгновенно потемнел лицом. Зародившееся было снисхождение куда-то мигом улетучилось.

– Не советую повторять сию крамолу в людных местах, – холодно посоветовал мне он, откладывая в сторону лорнет. – Мастерами бывают только мужчины, тем более не придумывайте несуществующих профессий. И не врите.

Хоть я и не врала совершенно, послушно пошла на попятный и не стала настаивать на половом равноправии.

Опять же, не время и не место.

Взамен я пристыженно потупилась и пробормотала:

– Художник.

Слышала эту версию, когда меня нашли. В принципе, кошку нарисовать так, чтобы ее отличили от стула, я сумею, да и кистей полон чемоданчик. Так что версия вполне рабочая. Мастер теней ею тоже удовлетворился, поощрительно мне кивнул и вернулся к заполнению бумаги.

Что он там писал, не знаю – мне никто ничего подписывать или проверять не предлагал. Закончив, Ладинье снова приложил к документу штамп, – кажется, уже другой – помахал листом в воздухе, просушивая, и отложил в сторону. Окинув меня еще одним оценивающим взглядом, мастер черкнул еще несколько строк на небольшом клочке бумаги и протянул мне.

– Отдайте дежурному у выхода. Он знает, что делать. И удачи.

Я подскочила с места, схватила бумажку одной рукой, другой по-прежнему прижимая к себе кофр, как любимое дитя, и неуверенно застыла у стола мастера.

– И все? – недоуменно поинтересовалась у вновь уткнувшегося в записи Ладинье. Он поднял глаза и прищурился, с интересом разглядывая.

– А что бы вы еще хотели? – уточнил он не без ехидства. Я помялась, поскольку сама не знала, что именно еще хочу. Инструкцию к новому миру? Гида-экскурсовода? Что-то мне подсказывало, что подобного я не дождусь, поэтому с сожалением покачала головой.

– Ничего, спасибо. Извините за беспокойство, – на автопилоте выдала я, попятившись к двери. Мастер проводил меня насмешливым взглядом и вернулся к работе.

Дежурный за стойкой тоже писал, только куда вдохновеннее и с большим энтузиазмом. Перегнувшись через узкую полосу дерева, я оценила ровные строки с деликатным наклоном и обилием завитушек, про себя отметив, что язык незнакомый и прочитать я это вряд ли смогу, но выглядит как стихи. Заметив мой интерес, суровый бородач чуть покраснел видимыми частями лица и прикрыл творчество лопатообразной ладонью.

– Вот, мастер Ладинье просил передать, – я протянула ему исписанный клочок. По дороге я и его попыталась разобрать… Безуспешно. Но там еще можно было списать на врачебный почерк, а тут явная каллиграфия, по-прежнему не поддающаяся расшифровке.

Похоже, читать мне придётся учиться заново.

Бородатый стихоплёт бегло просмотрел написанное на листке, причём никаких видимых затруднений не испытывая. Профдеформация, наверное. Аптекари же как-то рецепты разбирают.

– Сейчас, – кивнул он мне и ушел куда-то в подсобное помещение, расположенное сразу за конторкой. Предоставленная сама себе, я огляделась. Побитых и закованных в кандалы уже куда-то дели, и вообще людей в холле было поменьше, чем когда меня привели. Все были чем-то заняты, и на меня никто внимания не обращал. Слишком уж демонстративно. Стоило мне отвернуться к стойке, как я спиной ощутила ощупывающие мою обтянутую джинсами пятую точку взгляды.

– Держи, – вернувшийся бородач брякнул передо мной туго увязанный мешочек. – Пособие на первое время. Если не шиковать, на неделю хватит, дальше советую устроиться на работу.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, мысленно воздав должное заодно и мастеру теней. Вот уж не ожидала от сурового любителя темноты такой заботливости. – Обязательно поищу.

Пройдя через гулко отражающий эхом мою поступь холл, я решительно распахнула дверь и шагнула наружу, к свободе.