Беглая

41

Я ничего не видела, лишь ощущала, что лежала на мягком сидении. Голова была мутной. Не могла утверждать с уверенностью, что не теряла сознание. Руки были сцепленными в запястьях. К счастью, не за спиной. Я чувствовала движение. Плавный небыстрый полет. Слышала тонкий деликатный гул двигателя. Судя по тому, как он разносился в пространстве, я делала вывод, что судно небольшое. Что-то вроде катера на несколько мест. Но я могла ошибаться… Я ничего не успела увидеть на этой планете, а сравнение с технологически отсталым Эйденом было достаточно глупым. Ненадежно опираться на эти ощущения. Я старалась не тянуться памятью к Нагурнату. Не теперь, не сейчас. Сейчас это было слишком болезненным, невыносимым, эмоциональным. Я должна была сохранять рассудок.

Действие, действие, действие… Я старалась сосредоточиться на происходящем. Не тонуть в воспоминаниях, которые отбирали последние крупицы самообладания, а жить конкретным мгновением. Острым и опасным. Постараться выяснить, что происходит, чтобы попытаться выбраться. Я не имела ни малейшего понятия, кто и куда меня вез. Ясно осознавала лишь одно — я находилась за пределами дома, и еще не достигла новой тюрьмы. И эта дорога — едва ли не единственный шанс что-то предпринять. Иначе, в лучшем случае, меня снова запрут. А в худшем… я старалась не развивать эту тему. Лишь холодные выводы по ситуации — не больше. Истерика мне точно не поможет.

Разум сказала, что Саркар ждал меня… Но, судя по всему, это была ложь. Тарвину достаточно было лишь встретить меня внизу. И я бы подчинилась. Или приказать… Не понадобилось бы ни уловок, ни странных жестов, ни толчка в спину… Разум вытолкнула меня. И в тот же миг чернотой залепило глаза, обездвижило губы. Я чувствовала на лице какую-то прочную эластичную пленку, в которой могла лишь свободно дышать носом. Я ощущала касания, слышала шаги. Поняла, что меня положили. Технические звуки и ни единого живого слова. Но руки, державшие меня, казались живыми.

Я не могла поручиться, что сейчас чувствовала рядом чье-то присутствие. Чутье молчало. Не исключено, что я находилась в салоне этого судна одна, а сопровождающий или сопровождающие занимали кабину пилота. Но могло быть и иначе… Я должна была осмотреться, хоть краем глаза. Это было необходимостью. Я старалась не делать резких движений. Потихоньку тянулась пальцами к подбородку, чтобы ногтями попытаться подковырнуть прилипшую пленку. Каждую секунду ждала, что меня грубо одернут. Но никто не мешал.

Дело оказалось не таким простым. Край пленки был настолько тонким, что я, кажется, разодрала себе лицо, прежде чем сумела его подцепить. Но испытала сиюминутное ликование, и до корней волос обдало жгучей волной преждевременного азарта. Я подсунула в прореху кончик ногтя и начала аккуратно отклеивать, стараясь не разорвать. Казалось, отдирала от кожи кусок примерзшего льда. Словно, порой, вместе с плотью. На миг замерла от ужаса, допустив, что могу изуродовать себя. Едва не отдернула руку. Возможно, это стало бы спасением… но лишь до того момента, пока Саркар не узнает, кто я. Или уже знал? Он или кто-то другой? Теперь я боялась этого больше всего на свете. Было слишком много вопросов… Но причастность Тарвина казалась мне сомнительной при любом раскладе. Это не поддавалось никакой логике. Я была в полной его власти. Безраздельной. И я уже не пыталась бунтовать. Тогда кто? И зачем?

Я должна была взвесить все возможные варианты. Даже самые безумные. Но их было не так много. Разум — единственная известная фигура, если исключить самого Тарвина. Но Разум — Тень. Безоговорочно преданная Тень. Может ли Тень пойти против своего повелителя? Это казалось немыслимым. Но, в то же время, те несчастные женщины на Эйдене… Они тоже были его Тенями. И тоже пошли против. Если верить словам Разум — пытались сбежать… Но тогда напрашивался другой вопрос: была ли Разум в силах самостоятельно что-то организовать? Я даже едва заметно покачала головой собственным мыслям — едва ли. Без посторонней помощи это невозможно. И оставалась другая неизвестная — зачем?

Зачем? Я не находила иного ответа, кроме ревности, но… зачем так глупо рисковать, зная, каким может быть исход?

Эти мысли заводили в тупик. От напряжения пульс бился в висках, и я осознавала, что приближалась к панике. Плохая идея… Плевать, кто, что и зачем. Я знала так мало, что мои догадки были ничтожными и наверняка ошибочными. Действие, действие, действие! Имело значение только это.

Я отбросила осторожность и начала яростнее сдирать пленку с лица. Если в салоне кто-то был, мой жест в любом случае не останется незамеченным, но если я сделаю это быстро — появится шанс хоть что-то увидеть. Я добралась до скулы и резко дернула, едва не вскрикнув от боли. Распахнула глаза, но различила лишь сизую муть. Наконец, через несколько мучительных мгновений зрение вернулось.

Крошечное судно. Вероятно, малый пассажирский катер. Я лежала на единственном сидении, завернутая в какой-то темный плащ. В салоне было сумрачно, лишь горели сигнальные огни. За полупрозрачной перегородкой в кабине пилота угадывались два силуэта. Значит, двое… Разумеется, мужчины. Но непосредственной охраны не было.

Я осторожно приподнялась, стараясь заглянуть в окно. Но не увидела ничего, кроме серых клубов, похожих на грязную взбитую шерсть. Кажется, судно ползло в слое облаков, которые я видела из окна своей тюрьмы. За все время я ни разу не наблюдала, чтобы они рассеялись. Идеальная маскировка — сложно было не признать. Это объясняло малую скорость — в нулевой видимости слишком велик риск во что-то влупиться.

Мои запястья были стянуты такой же черной пленкой. Я довольно быстро перегрызла ее и, наконец, освободилась. Но что теперь? Я старалась не делать резких движений и не шуметь. Подползла к дверце, толкнула. Тут же поразилась своей наивности. Разумеется, было заперто. Элементарная безопасность. И я почувствовала себя в беспросветном тупике… Я прижалась лбом к толстому холодному стеклу, смотрела в подвижную муть невидящим взглядом.

Вдруг судно резко ухнуло вниз так, что все обмерло внутри, но выправилось. Вероятно, избежало столкновения. Выровняло ход, но, тут же, снова сотряслось от скользящего удара. Сигнальные огни мягко запульсировали, гул двигателя угрожающе охрип. Я вцепилась в поручень дверцы и выглядывала в окно, замечая в облачных клубах красные всполохи. Походило на вспышку выстрела. Катер хаотично и резко заходил вверх-вниз, облака снова заалели. Вдруг его тряхнуло так сильно, что все огни погасли, и я почувствовала падение. И в тот же миг ощутила, как дверца поддалась под моей рукой, приоткрылась. Чтобы не сорваться, я вцепилась в сидение, чувствовала, как из щели хлещет ветер. Кажется, мы сейчас разобьемся.

Лампочки вновь нервно моргнули. Еще и еще. Наконец, судно прекратило падение, стабилизировалось. Но лампы в салоне продолжали назойливо мигать, вероятно, из-за незапертой двери. Я сообразила нашарить датчик и надавить пальцем. Лампы затихли и вновь мягко засветились.

Я вглядывалась в образовавшуюся щель, но сама не понимала, что хочу увидеть… пока не стала различать плоские крыши домов. Некоторые терялись в толще облаков, а некоторые казались совсем близкими. Оставалось только решиться на прыжок. Если катер поднимется выше — это станет невозможным. Я умирала от страха, но, возможно, это было единственным шансом. Я высунула голову, глядя вниз. Ветер нещадно трепал волосы. Крыша, казалось, была совсем рядом, я даже различала в отсветах фонарей стыки строительных блоков. Сейчас или никогда. Страшно… Как же страшно… Сердце заходилось, будто колотилось прямо в горле. То ускорялось, то замирало. Накатывала тошнота. Если ничего не сделаю, возможно, никогда себе не прощу. Часто верные шаги даются через страх и сомнение. Преодоление страха лучше бездействия. Стократно лучше. Я зажмурилась, без раздумий досчитала до трех и спрыгнула.