Белая женщина

Глава первая Как хороши, как свежи были Розы

В особом отделе Ташкентского высшего военного училища Воздушно-десантных войск считалось, что майор Пятоев женат на таджичке. Он и сам так считал первые полгода после свадьбы. Потом, когда тайна еврейско-бухарского происхождения супруги раскрылась, старший преподаватель кафедры общефизической подготовки благоразумно решил это обстоятельство не афишировать. Он и сам был не благополучен с национальной точки зрения. Не до такой степени, но все-таки. Его отец был карел. После обретения Узбекистаном долгожданной независимости национальное состояние майора Пятоева не только не улучшилось, но даже еще более усугубилось. К нему стали предъявлять претензии в связи с отсутствием узбекского происхождения. В ходе окончательного решения своего национального вопроса Игорь Александрович Пятоев, мастер спорта по военному многоборью, участник событий в Афганистане и прочая, и прочая, прибыл на постоянное жительство в государство Израиль вместе с супругой и двумя несовершеннолетними дочерьми. Через четыре месяца после прибытия на новое место жительства Игорь Александрович прекратил посещение ульпана (учебного заведения по изучению языка иврит) и приступил к выполнению обязанностей младшего медбрата в отделении судебно-психиатрической экспертизы психиатрической больницы г. Офакима, обслуживающей неблагополучные с точки зрения криминогенной обстановки южные районы Израиля. Здесь он познакомился с Яном Борисовичем Кацем, также выполнявшим в течение последних двух месяцев обязанности младшего медбрата. Их сблизило тяжелоатлетическое прошлое. Ян Борисович работал преподавателем на кафедре борьбы в Московском областном институте физкультуры, и они были почти ровесники — обоим заметно за сорок.

В качестве вводящего в курс дела к Игорю Александровичу был приставлен я, Маковецкий Михаил Леонидович, работающий в течение семи лет в этом отделении, в «девичестве» врач-психиатр института судебно-психиатрической экспертизы им. Сербского в городе Москве, столице моей бывшей Родины, а в Израиле уже успевший закончить факультет «סיעוד» (сиуд) (что в переводе означает «уход») Беэр-Шевского университета им. Бен-Гуриона и получивший диплом медбрата с первой академической степенью.

Нам троим предстояла вечерняя смена в пятницу. Проработав неделю в отделении, Игорь задал мне вопрос:

— Что я должен делать?

Внятных разъяснений за неделю он так и не получил (устав медсестринской службы еще утвержден не был), и новоиспеченный младший медбрат чувствовал себя неуверенно. Почти полное незнание иврита бодрости тоже не прибавляло. В его понимании я был виднейшим представителем туземного населения, большим знатоком местных наречий и обрядов и страстным поклонником обрезания. Я, как мог, старался его не разочаровывать.

Даю вводную для лиц, неглубоко владеющих особенностями еврейского летоисчисления. Еврейский календарь не солнечный, как у большинства прогрессивного человечества, а лунный. Вследствие этого новый день начинается не с восхода солнца, а с появлением на небе трёх первых звезд. И, соответственно, вечером следующего дня, при появлении первых трёх звезд, день кончается. Шесть дней евреи работают, а на седьмой — отдыхают. По этому поводу есть замечательная русская народная шуточная песня:

В день отдыха работать нельзя, а крайне необходимо заниматься чем-либо приносящим удовольствие. Таким образом, в вечернюю смену в пятницу мы присутствуем при наступлении дня отдыха — субботы. Суббота в нормальной еврейской семье начинается, естественно, с праздничной трапезы. По старинной традиции с выпивкой. Вся процедура носит высокоидейный характер, направленный как на укрепление института семьи, так и на укрепление религиозных устоев.

Конкретно в нашем сумасшедшем доме это происходит следующим образом. Все столы сдвигаются в ряд и покрываются скатертями. Кто-то из религиозных обитателей отделения судебной экспертизы благословляет всех присутствующих, в ответ присутствующие выпивают вина и приступают к праздничной трапезе. Пищеблок обычно присылает курятину с жареной картошкой и пряностями. Непосредственно ход встречи субботы осуществляется силами пациентов. Общее руководство праздничными торжествами легкомысленно было возложено мною на младшего медбрата Пятоева. В дальнейшем, в ходе разбирательства этого вопиющего случая офицером безопасности психиатрической больницы, выяснилось следующее.

Личный состав отделения судебно-психиатрической экспертизы был построен по росту вокруг праздничного стола. Разговорчики в строю на любом языке строго пресекались. Благословение перед строем было доверено зачитать одному солидному немолодому хасиду, адвокат которого боролся с обвинением его в растлении малолетних, поэтому обвинение в растрате денег, пожертвованных на строительство синагоги, отошло на задний план.

Красивый еврейский обычай встречи субботы праздновали: двое туристов из Голландии, отловленных эйлатской полицией с рюкзаком гашиша, три брата-бедуина, угонявшие машины в Хеврон, где их разбирали на запчасти. Один из братьев искренне считал, что он пророк Магомет, а двое других, во избежание отсидки в офакимской же тюрьме (самой большой в Израиле), утверждали то же самое. Туристка из Белоруссии, активно практиковавшая в качестве уличной проститутки на Эйлатском пляже возле гостиницы «Принцесса» и, предчувствуя сердцем ненужные вопросы о карманных кражах, пребывающая в глубокой депрессии, а также ещё человек двадцать с трудной судьбой и непростыми отношениями с полицией Южного округа. Личному составу было предложено заслушать благословение по стойке смирно, равняясь на грудь четвертого человека. В связи со слабыми знаниями иврита многими участниками событий команды отдавались жестами. После завершения субботней трапезы благословлявший присутствующих хасид отметил:

– רוסיות באמונה קשוחות, אבל, אומרות, אוכלות בשר חזיר (русские в вере тверды, но, говорят, едят свинину).

Случай о встрече субботы, проведённой в строгой и даже, по мнению некоторых, в жёсткой манере, удалось замять только благодаря вмешательству больничного раввина. Мне, как руководителю смены, пустившему всё на самотёк, так же было строго указано.

— Слушай, майор, если твой порыв не остановить, следующую субботу будем встречать с боевыми стрельбами, — прокомментировал субботний инцидент мудрый физкультурник Ян Борисович Кац. — Мягче нужно, бережней, как нас в публичном доме учат.

То, что оба носителя идей физкульт-привета совмещают работу в качестве помощников медбратьев с функциями охранников в публичном доме, я знал, но то, что в публичном доме, как и в сумасшедшем, персонал воспитывался в атмосфере гуманизма и общечеловеческих ценностей, меня приятно удивило. О чём я, по своему обыкновению многословно, начал излагать своим подчиненным. Смена кончилась, делать особенно было нечего, хотелось просто поболтать с нормальными здоровыми физически и психически мужчинами. Такая возможность мне представлялась только в сумасшедшем доме. В ходе беспредметного трёпа ко мне поступила просьба о помощи и приглашение прийти в гости. Срочно. Дело было вечером, делать было нечего, и я нанес официальный визит семейству Пятоевых.

После довольно вкусной торжественной части — подали плов из баранины, который едят только руками, смачивая их в пиале, и запивают зеленым чаем. Традиционная еврейская пища, бухарский вариант, который плавно перешел в традиционно еврейский ужин — блины с икрой под «Очи черные» в ресторане «Метрополь» города Ашкелона. Далее официальная часть естественным путем перешла в деловую. В теплой (+31ºC) и располагающей к откровенности атмосфере ашкелонского пляжа. Кроме меня здесь присутствовали учителя физкультуры Кац и Пятоев, представительный мужчина, назвавшийся Глебом Петровичем, и менее представительный, хотя и очень нехрупкого телосложения, молодой человек. Молчаливый, но изредка и неохотно отзывавшийся на имя Саша. После того как я понял, что мне предлагают, у меня дыхание спёрло не только в зобу, но и в том месте, которым испытывают глубокое внутреннее удовлетворение.

С военно-воздушной прямотой мне было поведано следующее. Глеб Петрович и сопровождающие его лица совершали путешествие по святым местам (поселились в эйлатской гостинице «Хилтон» и купались в Красном море). Ничто не предвещало бури, вьюги или снегопада. Но за два дня до возвращения в родную Тулу пришло принеприятнейшее известие. В содержание известия во всем его многообразии я посвящен не был. Но мне сообщили, что Сашу ищут правоохранительные органы Российской Федерации, справедливо полагая, что старший лейтенант запаса Гришин Александр Федорович, 28 лет, русский, выстрелил в голову господину Петренко Виктору Тарасовичу, 49 лет, гражданину Украины, в результате чего Виктор Тарасович скоропостижно скончался. Параллельно с этим Сашу Парашютиста разыскивала большая, сплоченная общим делом и располагающая серьезными финансовыми возможностями и тесными неформальными связями с работниками внутренних дел Черниговской и Тульской областей, группа товарищей. Разыскивался он в связи с тем, что им был замочен Витя Гарем, активно и успешно занимающийся туризмом девушек в Израиль, как из Черниговской области независимой Украины, так и Тульской области России. Более того, замочив Витю Гарема, Парашютист изъял адреса девушек в Израиле и адреса их родственников в Черниговской и Тульской областях. Неоценимую помощь в деле мочения Гарема Саша-Парашютист получил от другой сплоченной общим делом группы товарищей, возглавляемой почтенным Глебом Петровичем.

После всего вышеизложенного Глеб Петрович заявил мне, что положение Александра сложное. Для того чтобы оно не стало безнадежным, Саша Парашютист должен быть спрятан, причем спрятан в Израиле и спрятан надежно. При появлении в Москве его встретят уже в аэропорту. В случае если он останется в Израиле, его также будут искать долго и всерьез. Скорее всего, его уже ищут.

Кроме того, Глеб Петрович поинтересовался возможностью репатриации его, а также еще одной девушки с трехлетней дочкой, причем на законных основаниях. Легким препятствием к репатриации в Израиль Глеба Петровича и его знакомой девушки служило полное отсутствие у обоих еврейского происхождения. Кроме того, поступила просьба выяснить судьбу девушки Оксаны, фамилия которой была Белобородько. Пребывала она в Израиле в качестве туристки, трудилась до недавнего времени в одном из публичных домов Хайфы, пропала оттуда и, по непроверенным сведениям, была задержана полицией.

Выслушав эти сказки тысячи и одной безлунной ночи, я поинтересовался, почему, собственно, обратились за помощью ко мне. На что мне ответили, что ситуация безвыходная и обратиться больше не к кому. Когда-то Глеб Петрович учился в одном классе с Яном Борисовичем Кацом и даже ходил с ним в одну секцию борьбы. Но Ян Борисович жил в Израиле менее года, иврита не знал и в еврейских криминальных реалиях не ориентировался. Я же был представлен как знаток иврита, специалист в непростой области получения израильского гражданства и тонкий ценитель израильского уголовно-процессуального права.

На выполнение боевой задачи мне были предоставлены сутки. Причем работать мне предлагалось за идею, так как в настоящее время на руках Глеба Петровича наличных денег практически не было. Самым трогательным в этой эпопее было то, что Саша Парашютист, в свое время, был курсантом Ташкентского училища ВДВ и майор Пятоев был его преподавателем.

Почему я согласился на эту авантюру, я сам себе не хотел признаваться. Хотя причина была видна невооруженным глазом. Моя жена погибла год назад. Я остался один с Юлечкой и Димочкой, которые были со мной строги и держали меня в ежовых рукавицах. Хозяйство я вёл так, что, несмотря на приличную зарплату, денег остро не хватало. На этом фоне девушки, которые были согласны полюбить меня, были многословны, нестерпимо высокоморальны и далеки от пионерского возраста. И все, как на подбор, обладали отталкивающей внешностью. Мне же хотелось спортсменку, комсомолку, впрочем, как раз на этом я не настаивал, да к тому же красавицу. А такую можно было привезти только из России.

Дело в том, что мудрое израильское законодательство ставило иностранную супругу израильтянина в зависимое от супруга положение. В течение пяти лет после свадьбы привезенная издалека супруга (супруг) получает вид на жительство, который прекращается в случае развода. И только после пяти лет, с согласия супруга-израильтянина, подается просьба о предоставлении гражданства. Я собирался привезти из России одну барышню и много этим занимался. Но решить этот вопрос мне не удалось, хотя мечта осталась.

Строго следуя заветам классиков, я стремился чтить уголовный кодекс и, неукоснительно руководствуясь этим принципом, приступил к сотрудничеству с Глебом Петровичем и его умельцами. С его помощью мне хотелось получить гений чистой красоты. Хотя бы лет на пять. Потом еще лет на пять. Ведь есть ещё женщины в русских селениях. Несмотря на коллективизацию. Тем более, что дело было вечером, делать было нечего, и я позвонил Аюбу, пламенному палестинскому революционеру и моему хорошему знакомому. Я его любил за буйную общественную активность. Он работал медбратом в отделении судебной экспертизы больницы им. поэта Иегуды Абарбанэля, классика ивритской литературы, писавшего в 14 веке в Испании остроэротические стихи. Абарбанель творил так же на испанском языке и под именем Leon Hebron (Леон Еврей) широко известен любителям испанской словесности. Вне всякого сомнения, творчество Абарбанэля наложило свой отпечаток, как на всю больницу названную его именем, так и на каждого из её работников.

Судебно-психиатрическое отделение больницы им. Абарбаналя было единственным в Израиле, где проводилась судебно-медицинская экспертиза женщин. Все население Израиля — семь миллионов человек, и на всех конфликтующих с законом ненормальных женщин одного отделения вполне достаточно.

Года два назад я учился вместе с Аюбом на курсе медбратьев судебно-экспертных отделений. Учеба длилась полгода, и судебно-экспертным премудростям нас обучали в тюрьме «רמלה» (Рамла), внутри которой находилось психиатрическое отделение. Периодически мы навещали другие тюрьмы. Всегда было немного волнительно посещать тюрьму «המסיהו» (Массиягу), в которой тянули срок лучшие люди, соль земли Израильской, избранники народа, его краса и гордость, столпы веры и пример для подрастающего поколения. В тюрьме Массиягу содержались лица до осуждения и, зачастую, после него, занимавшие высокое положение в различных сферах общественной жизни. По чистой случайности тюрьма Массиягу находится рядом с единственной в Израиле женской тюрьмой, имеющей многообещающее название «תירצה» «Тирца» (что в переводе означает «желанная»). Там мы тоже бывали систематически. Иногда нас водили в тель-авивскую тюрьму Абу-Кабир, где находился институт судебно-медицинской экспертизы, и содержались задержанные до суда жители и гости Тель-Авива и его окрестностей. Изредка мы бывали в военной тюрьме 4 в Црифине. Иногда нам читали лекции в учебном центре психиатрической больницы «שער מנשה» (Шар-Минаше), внутри которой находится особый блок для психбольных, совершивших уголовные преступления. Не избежали мы и посещения единственной в своем роде тюрьмы «Хермон».

Тюрьма «Хермон» — это единственная тюрьма в стране, где проходят полный курс лечения лица, совершившие преступления из-за пристрастия к наркотикам или алкоголю. Так сказать израильский аналог Советского ЛТП. Что любопытно, то здесь же пользуют лиц «страдающих склонностью к насилию в семье». Говоря понятным языком, это те, которые бьют родную супругу смертным боем. По мнению израильских перевоспитателей, это занятие так затягивает,

что самостоятельно от этой пагубного пристрастия избавиться невозможно, и таким людям требуется помощь наркологов в условиях, максимально приближенных к тюремным застенкам. Лечение в «Хермоне» состоит в сеансах психотерапии в разных ее видах, которые не прекращаются с утра до вечера. Далеко не каждый из осужденных выдерживает такую психологическую нагрузку. Многие ничему не могут научиться и раз за разом поддаются на провокации психологов, работников тюрьмы и соратников по борьбе с темными страстями. Именно на такого рода психотерапии сформировался как специалист заведующий подростковым отделением Офакимской психиатрической больницы доктор Керен. Попасть в «Хермон» можно, обратившись с просьбой в Управление тюрем. Причем высокое право быть заключенным тюрьмы «Хермон» заслужить не просто — далеко не все просьбы о тюремном заключении туда удовлетворяются. А вылететь с «Хермона» достаточно легко — для этого достаточно, чтобы сплоченный общим делом коллектив перевоспитателей-психотерапевтов принял судьбоносное решение о безуспешности «лечения тюрьмой». Обмануть тюремных психотерапевтов сложно. У них на вооружении стоит анализ мочи. При обнаружении в моче вернувшегося из отпуска арестанта следов принятых накануне наркотиков провинившийся вылетает из тюрьмы в тот же день. Приговор в таком случае выносят окончательный, и обжалованию он не подлежит.

Однажды, сидя под финиковой пальмой возле спецблока больницы Шар-Минаше, мой соратник по овладеванию тюремными премудростями, Аюб, задал мне вопрос:

— Ты, Михаэль, судя по акценту, из России. Толстого читал, однако.

— Ну, — согласился я, не ожидая ничего хорошего.

— Я тоже читал, но всего не понял. Ты мне объясни. Вот, Пьер Безухое там, он был большим шейхом, и рабов у него было целые деревни. Правильно?

— Ну, — отреагировал я, не чуя подвоха.

— И рабыни в этих деревнях были русские?

— Ну, — не стал спорить я.

— Ну, значит, блондинок там много было?

— Ну, не без этого, — я начинал понимать ход его мысли.

— Так какого же шайтана он там от любви мучился? Вот пёс, с жира бесился! — Возмущению Аюба не было предела. Забыть блондинку Оксану, если она была в экспертном отделении Абарбанля, такой человек, конечно, не мог. И Аюб вспомнил все.

Оксана, с непроизносимой для простого арабского парня фамилией Белобородько, была отловлена хайфской полицией в районе порта в связи с тем, что, будучи одета в вызывающее нижнее белье, пыталась залезть на крышу полицейского участка и при задержании вела себя странно. Была возбуждена и агрессивна, контакту недоступна, и на вопросы отвечать отказалась. В связи с чем её доставили в судебно-психиатрическое отделение Абарбанэля, где она находилась две недели. Там признаков каких-либо психических расстройств у Оксаны обнаружено не было, и она была признана вменяемой. Но общаться с представителями правоохранительных органов она отказывалась. При этом о себе данных она не сообщала, и никаких документов при ней не было. И кроме голословного утверждения, что она Оксана Белобородько, и несвежего нижнего белья, от неё получить ничего не удалось. В результате, до выяснения личности, она была доставлена в тюрьму Тирца, в отделение для задержанных до суда. В этом отделении находится, как правило, человек 30–40. Обычно это были барышни, которые просрочили туристические визы, вступили в конфликтные отношения с законом и были отловлены полицией. Они сидели на нелегальном положении и ждали высылки из страны. Если они не давали своих данных, то есть имени, фамилии и страны проживания, то сидеть они могли долго, так как отправлять их было некуда. Если их личность и страна выяснялись, то полиция за свой счёт оформляла документы, отправляла в страну исхода и заносила их данные в компьютер Министерства внутренних дел в надежде помешать им вновь приехать в Израиль. Так что проблема с Оксаной благополучно разрешилась. Вернуть её в Россию или на Украину было делом техники.

Спрятать Парашютиста тоже несложно. Я сталкивался с тем, что когда кого-то в Израиле ищут, а тот не заинтересован в том, чтобы его нашли, то самое надежное место — это поселения, как писалось в Советской прессе, на оккупированных территориях. Эти поселения расположены в стратегически важных точках, обычно на вершине холмов или на перекрестках дорог. Состоят они из нескольких десятков или сотен двухэтажных домов, расположенных свободно, на больших участках. Поселения эти охраняются, и попасть в них можно, только проехав контрольно-пропускной пункт. Незаметно въехать и выехать оттуда сложно. Дома в поселениях обладали одной особенностью. Они дешево стоили. Двухэтажный дом площадью 180 м² с большим участком земли в «אופקים» Офакиме — это удел людей состоятельных. Такой же дом в поселении «ליבנה» Ливна, в получасе езды от Офакима, был куплен медсестрой из нашего отделения, муж которой получал рядовую зарплату. Все отделение неделю назад было на новоселье.

Младших медбратьев Каца и Пятоева привез на подержанном автобусе тесть Пятоева, Вениамин Леваев. Это был простой рабочий человек 67 лет, еще довольно крепкий физически, но уже со старческой склонностью к нравоучениям. В 1953 году, отслужив срочную службу в Советской армии, он устроился на работу в небольшом узбекском городе простым рабочим на мясокомбинат. С первого и по последний день трудового пути, а трудился он там до выхода на пенсию, ему ежедневно приходилось выносить с работы три килограмма мяса. И в течение всей трудовой биографии один килограмм в тот же вечер он приносил жене своего начальника, один отдавал своей супруге, и один килограмм его супруга продавала соседям. Кроме этого, каждый месяц он получал зарплату. У них был дом и сад, в саду росли лысые абрикосы без шкурки и большие сладкие дыни без селитры. А в доме росли две дочки и сын. Потом старшая уехала в пединститут, в Ташкент. Её поступление далось Вениамину ценой большого финансового напряжения. Да и каждый её экзамен давался ему с трудом. Через несколько лет она сообщила ему, что хочет выйти замуж, вернее, вышла замуж полгода назад и через два месяца у нее будет ребёнок. Муж оказался здоровенным русским офицером.

А вот средняя дочь его порадовала. Она вышла замуж за хорошего еврейского парня из почтенного семейства Боруховых, но, как только в девяностом году открыли выезд, все Боруховы уехали в Израиль, и письма оттуда постепенно стали приходить все реже и реже.

Сын Миша, умнейший мальчик, занялся коммерцией, постоянно ездил куда-то в Сибирь, привозил хорошие деньги, но однажды привез оттуда высокую, но совсем молоденькую девушку с желтыми волосами и синими глазами. Как-то сразу она забеременела.

— Плохо конечно, что она не еврейка, но красивая какая. Пусть Мишенька хотя бы удовольствие получит, — думал Вениамин, глядя на неё.

Постепенно в городе, где он жил, почти не осталось евреев, да и вообще людей, с которыми он раньше общался. После смерти жены Вениамин остался один и перестал следить за собой. Начал опускаться. Он думал об отъезде в Израиль, но боялся бросать дом, да и просто боялся неизвестности. Вопрос об отъезде в Израиль решили дети.

— Вениамин Мордыхаевич, — позвонил ему русский офицер, — я уволился из рядов вооруженных сил, и мы с Розой решили уехать в Израиль на постоянное место жительства. Я прошу вас к нам присоединиться.

Мишенькина жена одна уже не могла выйти на улицу. Почти все русские уехали из города, понаехали какие-то дикие узбеки-колхозники, которые при виде её белой кожи теряли всякий стыд. Мишин бизнес шёл довольно успешно, но Настя просила уехать к маме в Омск или, еще лучше, в Израиль.

— Еще одна пламенная сионистка выискалась, — подумал Вениамин и стал собирать документы. Он чувствовал, что той страны, в которой они жили, уже нет, а в той, в которой они живут сейчас, им тоже места нет.

По приезде в Израиль все сняли одну большую квартиру. Почти сразу начались скандалы, внуки вели себя плохо, к Вениамину все относились без почтения. Очень угнетало отсутствие сада с абрикосами и дынями. Миша купил подержанный микроавтобус, крутился день и ночь, но прилично не зарабатывал.

Как-то Вениамин привез на автобусе Игоря с Розой и его друга Яна с женой к кому-то на новоселье, в поселение Ливна. Зайдя в дом, он был потрясен. Дом стоял на вершине холма, покрытого хвойным лесом, из окон открывался вид на много километров. К своему удивлению, Вениамин увидел, что стоянка машин была у входа на второй этаж. Здание стояло на крутом склоне, задняя часть его опиралась на бетонные столбы, и все было приготовлено к строительству первого этажа с выходом оттуда в огромный, но пока пустой и замусоренный сад. Хозяева водили гостей, показывая дом, и Вениамин залазил в каждый угол. Закончив осмотр, Вениамин Леваев отвел меня в сторону для серьезной беседы. Он был хорошего мнения о моих познаниях о положении на жилищном рынке. Выяснилось, что цена дома совсем невысока.

Жаркая беседа с Мишей и Пятоевым продолжалась всю ночь. Для уточнения деталей мне тактично позвонили в полночь, потом в 2 часа ночи и в 5 часов утра. Утром усталые, но довольные, — я в качестве переводчика и многонациональный клан Леваевых, — прибыли в контору по продаже.

Было решено, что ссуда на покупку жилья, положенная Мишенькиному семейству, плюс ссуда, положенная Вениамину, плюс приемлемая коммерческая ссуда под небольшой процент и плюс подарок от государства, положенный тем, кто покупает в районах развития, покрывают стоимость дома. Два дня заняла беготня по оформлению документов. После короткого, но напряженного раздумья был выбран крайний дом, у которого был самый большой участок. Пятоев финансово в покупке не участвовал, но провел осмотр местности и отметил, что место выбрано удачно. Поселение полностью контролирует господствующую высоту, а купленный дом, если грамотно поставить два пулемета, можно эффективно оборонять длительный промежуток времени. Необходимо отметить, что те люди, которые принимали решения об основании поселения Ливна, рассуждали так же.

Вместе с семейством Леваевых выехал и рыжебородый, в здоровенных зеленых солнцезащитных очках, парень. Одет он был в широкий комбинезон. Через 40 минут в поселении Ливна знали, что рыжего мужика с бородой зовут Саня, и он страдает коньюктивитом, поэтому солнечные очки не снимает. Выяснилось также, что он является родственником Насти Леваевой, сидит в Израиле на нелегале и старается заработать на квартиру в Омске, где живут его жена и ребёнок.

Саша-Парашютист был надёжно спрятан под рыжим париком и накладной, того же цвета бородой в пасторальной атмосфере постоянно охраняемого тремя солдатами поселения Ливна.

Процесс законного получения Глебом Петровичем израильского гражданства был изложен со свойственным мне тактом и тонким пониманием его гражданского статуса. Ему предложено было найти женщину еврейской национальности лет 45–50, у которой имеется неженатый сын. С почтенной дамой Глебу Петровичу и предстояло вступить в законный брак, а его юная подруга без труда обольстит молодого человека, в результате чего все семейство получит законное право репатриироваться на свою историческую родину в Израиль.

Через несколько дней после переезда в Ливна я обратился к Парашютисту с невинной просьбой. Мою принцессу Юлечку в школе терроризировала какая-то мразь. Она почти перестала ходить туда, и через её подружек я узнал, что какая-то великовозрастная шпана пристает к ней. Зная израильские законы, сам я разбираться не мог. По моему мнению, Парашютист мог решить вопрос быстро и действенно. Саша поручение воспринял как должное. С учетом израильских реалий мой вопрос с алиби был решен самым радикальным образом.

В 8 часов утра, когда соседский мальчик Коля рассказывал случайному прохожему с большими мускулами, как выглядят пацаны, цепляющие Юлю Маковецкую, я появился в полицейском участке города Офакима. В результате моего появления там сильно запахло чесноком. Я попросил бланк, долго его заполнял, после чего с большим достоинством предъявил его дежурному офицеру. В моей жалобе было указано, что у соседей проживает собака по кличке Фиби, которая своим лаем беспокоит меня во время послеобеденного сна. Я настоятельно требовал принять самые строгие меры незамедлительно. Что мне обещано не было. Я высказал пожелание встретиться с самым большим начальником.

У дежурного офицера воровато забегали глазки, и мне было предложено подождать. Вероятно, долго. С большим сочувствием было сообщено, что большой начальник сегодня может не прибыть вообще.

В силу важности и неотложности моего дела я был настроен ждать. Далее я переводил жалобу свежеприехавшей в Израиль бабушки о пропаже у неё в аэропорту им. Бен-Гуриона чемодана. В Израиле принято присваивать чему угодно имена Рабина или Бен-Гуриона. И если относительно Бен-Гуриона это ещё понять можно, он был первым премьер-министром Израиля, оставался на своем посту 12 лет и его заслуги неоспоримы, то с Рабином всё гораздо сложнее. Ицхак Рабин был премьер-министром дважды. Первый раз ему пришлось покинуть свой высокий пост из-за финансовых злоупотреблений. Во время второго пребывания на посту премьер-министра своей деятельностью на благо мира он вызвал такую волну арабского террора, которую не могут сбить и по настоящее время. С тех пор в Израиле и повелось называть всё, что движется и не движется именами самого удачного и самого неудачного главы государства. Именами Давида Бен-Гуриона и Ицхака Рабина. Но оставим на какое-то время в покое премьер-министров и вернёмся к бабушке и её чемодану.

Бабушке было предложено обратиться в отдел находок вышеупомянутого аэропорта. Был предоставлен телефон. Звонил я. Минут двадцать я описывал чемодан. При этом я неоднократно взывал к небесам и предлагал Богу быть свидетелем. Служащий бюро находок, а также руководитель этого учреждения меня не поняли. После чего мне пришлось помогать бабушке выражать её возмущение. Телефон к тому времени у меня уже был отобран. Мною, за подписью бабушки, была написана жалоба на имя министра полиции. В связи с чем у дежурного офицера мне пришлось уточнить, как правильно пишется на иврите выражения «ветеран сцены», «злобные антисемиты» и «бесценный груз». После чего мною не был найден туалет в помещении оружейного склада.

Время шло. Часам к девяти в полицейском участке началась какая-то странная активность. Я продолжал бесчинствовать. Но с каждой минутой мне было все трудней и трудней привлечь к себе внимание. Людей в полицейском участке становилось все больше, и погоны их были все весомее. Исполнение мною песни «Ой, мороз, мороз» внимание не привлекло. Наконец прибыло телевидение. Моя попытка дать интервью позорно провалилась. Оказалось, что телевидение — это не полиция. Меня послали по матушке без всяких сантиментов.

Солнце катилось к закату. Я заметно устал и почти исчерпал свой репертуар. Меня как-то буднично попросили пройти в какую-то малоприметную комнату. Там сидели два человека.

— Здравствуйте, господин Михаэль, — сказал тот, что постарше. — Меня зовут Итамар. Представляю я аналитический отдел израильской полиции.

Выглядел он как вечный студент-двоечник. Был кудряв и не причесан, но его волосы были хорошо промыты, и пахло от него дорогим одеколоном. Душой аналитик был, конечно, молод, но лет пятьдесят ему уже точно исполнилось. Разводился он раза четыре, но детям помогал материально наверняка.

Его напарник был стрижен коротко, причесан аккуратно, роста был невысокого, но в плечах широк.

— Хаим Марциано, — представился он, — старший следователь отдела по борьбе с международной преступностью Южного округа.

— Маковецкий Михаэль — медбрат, Офакимский сумасшедший дом, — отрапортовался я.

Беседу продолжил Итамар. Ощущалось, что возможность поговорить он не пропускал.

— Вы что-то знаете о нашем отделе?

— Нет, у вас же всё засекречено.

Итамар улыбнулся.

— Наш отдел самый открытый во всей системе полиции. Есть информация, которая закрывается из-за дешёвых политических игр, нам это только мешает. Наш отдел оперативной работой не занимается, и работают в нем в основном социологи, а также психологи, демографы, этнографы, специалисты по статистическому анализу и, конечно, экономисты. Мы анализируем израильское общество в целом. Стараемся определить группы населения, в которых статистически более часто встречаются определенные виды преступлений. Их экономическое положение, демографический статус, страну исхода, место жительства, состояние здоровья, тайные пороки, музыкальные пристрастия, рост, вес и т. д. Рассматриваются любые факторы. Дело в том, что в нашем распоряжении есть информация только о поведении человека, о его поступках, в данном случае о преступлениях. Но поведение определяется тремя принципиально разными факторами.

Допустим, я убил человека. Возможно, я считаю, что убитый травит меня лучами и крадёт мои мысли. Другими словами, у меня есть психическое расстройство, мой мозг болен, как может болеть любой другой орган, например сердце или легкие. Я нуждаюсь в медицинском вмешательстве. В лечении врача-психиатра.

Возможно, я совершил убийство своей жены в порыве гнева. В этом случае у меня, вероятно, существует проблема психологического характера. Психология изучает взаимоотношения между людьми. Общие закономерности этих взаимоотношений. Разницу между психологией и психиатрией можно пояснить на примере. Человек сидит в машине, хочет её завести, но машина не заводится. Возможно, что машина неисправна и нужен автомеханик, возможно, что водитель просто не умеет заводить машину. Он не знает, как это делается. В этом случае нужен учитель вождения. В обоих случаях мы видим один результат — машина не заводится, но если мы будем ремонтировать мотор, когда водитель не умеет его завести, или будем учить водителя, когда мотор неисправен, то результата мы не получим.

Теперь представим, что учитель вождения — это психолог, автомеханик — это психиатр. И представим себе, что и водитель может завести машину, и мотор исправен, но машина, тем не менее, не заводится. Необходим еще один фактор, не зависящий ни от учителя вождения, ни от автомеханика. Причина того, что машина не заводится, — отсутствие бензина, и нужен работник автоколонки, который зальёт вышеупомянутый бензин. То же самое и в нашем случае.

Я убил человека потому, что я бедуин и этот человек лишил девичьей чести мою сестру. И поэтому я обязан его убить, чтобы сохранить честь семьи. На меня действуют социальные факторы, то есть я являюсь членом определенной группы людей и обязан действовать в интересах этой группы, подлинных или мнимых — это уже другое дело. У группы людей есть свои интересы и свои взаимоотношения с другими группами людей. Эти отношения групп изучает социология. Это третий фактор, действующий на поведение человека, в нашем случае на криминальное поведение.

Израильское общество, как и любое другое, все время меняется. Какие-то группы людей исчезают, какие-то группы появляются, отношения между группами меняются. Соответственно, меняется и влияние на криминальное поведение. Какие-то виды преступлений прекращают совершать, появляются какие-то новые виды преступлений. Изменения в статистике преступности происходит в основном из-за социологических факторов.

Психиатрические факторы почти стабильны. Например, шизофренией и 100 и 1000 лет назад болел один процент населения. И сейчас болеет один процент. Психологические факторы тоже достаточно стабильны. И 100 и 1000 лет назад люди влюблялись, ненавидели, заботились о детях, завидовали из-за одних и тех же причин. Это следствие того, что межличностные отношения определяются инстинктами, их удовлетворение или неудовлетворение проявляется эмоциями. А инстинкты вещь стабильная, поэтому преступления, совершаемые под влиянием эмоций, остаются одни и те же.

И только группы внутри общества всегда меняются. Наш отдел анализирует появление новых общественных групп, выявляет их появление, людей, которые к ним принадлежат, и прогнозирует криминальное поведение членов этих новых групп. Я понятно излагаю?

Итамар наверняка пришел в полицию с университетской кафедры. Чувствовался навык в чтении лекций.

— Скажи, а почему ты рассказываешь это мне, простому маленькому 120-и килограммовому медбрату? — уходя от прямого ответа на поставленный вопрос, спросил я.

— А вот этого я не знаю. Это чисто оперативное решение, работниками нашего отдела оперативные решения не принимаются. Это решение принял господин Хаим Марциано, у него и спрашивай. В оперативную часть беседы мне вникать не положено, поэтому я ухожу, но мы ещё неоднократно встретимся. Я уверен, что наше сотрудничество будет плодотворным для обеих сторон.

Последнее утверждение было мне непонятно, но Итамар встал и раскланялся. Спасибо, что ручку не поцеловал. Служба в полиции на его профессорские манеры не повлияла. После его ухода, Марциано, загадочно улыбаясь, вытащил из стола два свертка и аккуратно развернул их. Это оказались две шуармы, ещё теплые. Когда он успел их купить? Я даже не заметил, что он выходил. Из холодильника он вынул бутылку колы, из какого-то ящика вытащил вазу с фруктами.

— Можешь поесть, ты же тут с 8 часов проказничаешь, — он сделал паузу и, с выражением глубокой задумчивости на лице, достал из кармана сигареты.

— Куришь? — спросил Марциано, и протянул мне пачку «Kent».

— Сам кури, мне мама не разрешает, — было ему ответом.

Сотрудник отдела по борьбе с международной преступностью шутку принял и перешел к делу:

— Ты пока меня прослушай, а потом, что непонятно, спросишь. Кокос был убит в 8 часов 47 минут, а к 11.30 мы на тебя уже вышли. К 14.00 получили санкцию на твою разработку. А теперь поподробнее. Ты же здесь целый день прыгаешь, подробностей не знаешь, а от любопытства, я думаю, умираешь.

Он выдержал драматическую паузу и посмотрел на меня сурово. Я, как сумел, сделал морду кирпичом. Приёмчики начинающего оперативника у меня вызывали умиление. Марциано это понял и в дальнейшем к ним не возвращался.

— Как было дело, я тебе расскажу точно, свидетелей было много.

И из его рассказа я понял следующее. Кокос стоял возле входа в школу с Офером Хададом и Ниром Бузагло. В 8.40 прозвенел звонок. На перемену, как обычно, несколько десятков подростков вышло за ворота школы. К Кокосу подошел Ахмед Алузаел, и они о чем-то начали беседовать. Почти одновременно с Ахмедом к ним подошел неизвестный. Он был одет в черные джинсы и майку с надписью кириллицей «ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ», голубые буквы на белом фоне. Роста неизвестный был выше среднего, телосложения атлетического. Незагорелый блондин, наверняка русский. Это отметили двое детей, независимо друг от друга, оба в Израиле совсем недавно. Вряд ли они ошиблись. Он сказал Кокосу что-то, максимум две-три фразы. Хадад, Бузагло и Кокос почти одновременно попробовали его ударить, но все трое отлетели в разные стороны. У Бузагло, кстати, сломана ключица. Ахмед в драке не участвовал. Просто стоял и смотрел. Кокос упал, но тут же вскочил на ноги, отошел на пару шагов назад и выстрелил в неизвестного. Но не попал. Неизвестный, несомненно, имеет навыки уличного боя. Он прыгнул вправо к стене, потом неожиданно оттолкнулся от стены школы и прыгнул влево и вперед. Пуля попала в стену, в то место, где он должен был бы быть, если бы не совершил второй прыжок. Кокос замешкался от неожиданности со вторым выстрелом. Неизвестный, лежа на земле перед Кокосом, ударил его ногой по передней поверхности голени. Сильно ударил, Кокос взвыл от боли. Место это очень болезненное. От сильного удара человек может впасть в шок. После чего неизвестный в прыжке встал на ноги и сразу ударил ногой Кокоса в голову. Кокос снова выстрелил, но пуля ушла вверх. После чего Кокос упал и, через несколько минут, скончался. Второй выстрел он произвел, уже будучи смертельно раненным. Неизвестный схватил с земли пистолет и скрылся.

В 8.53 поступает первый звонок с сотового телефона в полицию. Оперативно-розыскные мероприятия начались быстро и масштабно. Стрельба в школе была расценена как теракт. В первых сообщениях говорилось, что неизвестный открыл стрельбу по школьникам. БАШАК четко среагировал. Беседа Ахмеда со следователем началась в 9.35. Они вели следствие параллельно с нами. Ахмед держался бодро и был полон оптимизма. Но когда ему сообщили, что интересует он не полицию, а БАШАК, как-то сразу сник и погрустнел. И в неформальной беседе поведал следующее.

Встречался он с Кокосом возле ворот школы во время перемены, место и время очень удобное, бегает много подростков, появление Кокоса и Ахмеда, оба чуть старше 20-ти, внимания не привлекали. Ахмед подходил, естественно, без наркотиков, перебрасывался несколькими фразами с Кокосом, после чего Кокос подходил к машине, где сидели братья Ахмеда, брал наугад пакетик с героином и вводил себе дозу. Таким образом он проверял качество товара, после чего звонил по сотовому телефону своим помощникам, Ниру или Оферу, и те передавали деньги Ахмеду. Ахмед звонил братьям, и те разрешали Кокосу выйти из машины. Клан Алузаел и Кокос сотоварищи друг другу не доверяли и правильно делали. Продавались наркотики 2–3 раза в неделю.

Игры с наркотиками следователей БАШАКа не интересовали. Ахмеду было предложено активнее включиться в общественно-политическую жизнь, в частности в борьбу с сионистским врагом. Ахмед отказался, сославшись на занятость. Ахмеду были представлены пакетики с героином, которые выбросили его братья из машины, когда началась стрельба. Было также разъяснено, что на пакетиках имеются чьи-то отпечатки пальцев. И, в случае, если члены клана Алузаел не найдут достаточно времени и сил для борьбы с сионистским врагом, то эти отпечатки придется сравнивать с отпечатками пальцев членов уважаемого клана. А сотрудникам БАШАКа этого бы делать не хотелось. Как бы между прочим господин Алузаел был поставлен в известность, что израильский уголовный кодекс предусматривает в качестве наказания за незаконный оборот наркотических препаратов 20 (двадцать) лет тюремного заключения.

В ответ Ахмед сообщил сотрудникам БАШАКа, что такого рода знания ему не к чему, так как в Офакиме и окрестностях нет человека более далекого от торговли наркотиками, чем Ахмед Алузаел. Вместе с тем, он счел доводы сотрудников БАШАКа убедительными и изъявил готовность с головой окунуться в политическую борьбу за права палестинского народа с сионистским врагом. При этом он намеревался держать следователей БАШАКа в курсе всех перипетий этой борьбы. На этом они и расстались к взаимному удовлетворению. БАШАК потерял интерес к происшествию, и дело окончательно перешло к полиции.

В вечерних новостях выражалось глубочайшее возмущение бездействием полиции в связи со стрельбой на школьном дворе, но следствие умирало быстро, и должно было завершиться ничем в самом ближайшем будущем. Действия убийцы, несомненно, были в пределах необходимой самообороны. В случае его поимки дело явно не имело судебной перспективы, а поэтому и искать его смысла не было. Он, вроде бы, подобрал пистолет убитого, но это было в состоянии аффекта, в целях самообороны и т. д. и т. п., и, вне всякого сомнения, пистолет уже выброшен. Из-за пистолета израильская полиция в любом случае напрягать себя не станет. По израильским законам незаконное владение оружием является административным правонарушением и наказывается штрафом. На этом этапе дело попадает на стол к начальнику Южного округа. После того как председатель комиссии по образованию сделал запрос министру полиции, тот попросил начальника Южного округа приложить максимум усилий, обещал помощь. Мэр Офакима, человек, как правило, здравомыслящий, но патологический детектив-любитель, в личной беседе выразил мнение, что дело не обошлось без русской мафии и что делом должен заняться отдел по борьбе с международной преступностью. Мнением мэра пренебрегать начальник полиции не мог, так как через полгода уходил на пенсию и собирался баллотироваться в мэрию по списку партии, которую возглавлял мэр. Начальник отдела по борьбе с международной преступностью подключил к следствию все силы, так как его начальник уходил через полгода на пенсию и на его место мог встать начальник отдела по борьбе с международной преступностью. Если своей кровью докажет профессионализм и принципиальность в деле, получившем столь большой отклик в прессе. Как профессионалы все прекрасно понимали, что дело, в сущности, закончилось. Мелкие торговцы наркотиками конфликтовали между собой, и один замочил другого. И Кокос и Ахмед были в полицейской картотеке, причем Кокос наглел день ото дня, сам употреблял героин и, по логике вещей, должен был или сесть, или погибнуть в блатных разборках. Что, собственно, и произошло.

Группа Марциано встретила появление этого дела зубовным скрежетом, но деваться им было некуда. Обладающая большими возможностями, группа начала расследование по горячим следам. Тут же возникла первая неприятность. БАШАК закрыл всю информацию в центральном полицейском компьютере о клане Алузаел. На допрос Ахмеда теперь нужно было получить согласие БАШАКа. Но по мере продвижения следствия интерес к Ахмеду упал. Получить разрешение на его допрос большой проблемы не представляло, но Марциано почти сразу понял, что тот к делу не причастен. То, что предумышленного убийства не было, было очевидно с самого начала. Первоначальная версия была такова — между командой Кокоса, которая контролировала поставку наркотиков в Офаким, и какой-то другой группой (вероятно, это вновь образовавшаяся команда выходцев из России, на которую пока нет данных в полицейской картотеке) возник конфликт. С Кокосом просто хотели поговорить. Русские вычислили встречу, и один из них пытался начать беседу, возможно, чем-то угрожал Кокосу, тот схватился за пистолет, но к этому были готовы.

Но, по мере того как информация поступала к Марциано, картина теряла ясность. Прежде всего, не было никакой русской команды, если бы она была, то ее бы нашли, хотя бы какие-то ее следы. Но их не было. Потом началась какая-то фантастика. Кокос принимал наркотики, и последнее время вел себя как психопат. На встречу с Ахмедом он приходил взвинченный, так как героин перед встречей не принимал, а кололся в машине братьев Алузаел. Так он проверял качество товара. В тот день Ахмед запаздывал, и Кокос просто рассвирепел. Когда Алузаел наконец появился, к Кокосу вдруг подошел русский и несколько раз повторил странную фразу: «Отстань от Юлии».

Телохранитель Кокоса, здоровенный Офир Ходад, хотел дать незнакомцу по шее, но тут же отлетел в сторону. Кокос совсем сбесился и схватился за пушку. Дальнейшее известно. Юлией оказалась 13-летняя Юлия Маковецкая, к которой Кокос грубо приставал на школьном дворе на глазах многих школьников.

К 15 часам группа собралась на первое совещание в полицейском участке Офакима. Начальство требовало результатов. Срочно. К выпуску новостей в 20 часов. Кроме работников телевидения притащился даже сотрудник аналитического отдела, хотя они вообще оперативной работой не занимались. Все присутствующие собрались в актовом зале полицейского участка. Прокурор Южного округа попросил всеобщего внимания. Все расселись и почти замолчали. В актовом зале явственно была слышна песня «Ой мороз, мороз». Исполнение было громким, но ужасающим. Через какое-то время в актовый зал ввалился высокий, полный, довольно запущенный мужчина лет сорока пяти. Громким голосом с явными скандальными интонациями он потребовал самого главного начальника. В попытке его остановить начальник Офакимской полиции грозно поинтересовался, с кем он имеет дело.

— Маковецкий Михаэль — было ему ответом.

В актовом зале стало так тихо, что было слышно, как летают мухи. Прокурор Южного округа, показывая пример чуткого отношения к жалобам населения, лично удалился с Михаэлем в кабинет с предварительно включенным магнитофоном, с целью выслушать его, Михаэля, жалобы и, возможно, пожелания. А в это время вся группа Марциано включила компьютеры, горя желанием познакомиться поближе с Михаэлем Маковецким.

Израиль страна демократическая, не о какой слежке за свободными гражданами не может быть и речи, всяких авторитарных фокусов типа прописки или трудовой книжки, конечно, нет и быть не может. И, тем не менее, какие-то крохи информации о Маковецком добыты были.

В частности, из центрального компьютера налогового управления получена информация, что Михаэль платит налоги с зарплаты, получаемой от Министерства здравоохранения. Компьютер Минздрава сообщил, что Маковецкий работает в Офакимской психбольнице медбратом, закончил отделение ухода Беэр-Шевского университета и курсы судебной экспертизы и что зарплата ему перечисляется в банк «יהב» (Яав). Компьютер банка «Яав», немного посмущавшись, но, после введения соответствующего кода, поведал следующее.

Михаэль, несмотря на приличную зарплату, свой бюджет не контролирует, набрал ссуд и влез в минус, а несколько раз ему даже закрывали счёт и забирали кредитную карточку.

Больничная касса «מכבי» (Макаби) сообщила, что Маковецкий Михаэль страдает сахарным диабетом.

Транспортный отдел полиции поведал о наличии у Михаэля автомобиля «Тойота Королла», телефонная компания представила все номера телефонов, время звонков и длительность разговоров, то же сообщила компания сотовой связи «Оранж». Данные компании «Исракарт» позволили установить: где, когда, что и за сколько было куплено Маковецким Михаэлем с помощью кредитной карточки. Вследствие чего можно было бы выяснить, куда он ездил и почему, например, он дважды заправлялся на бензозаправке на перекрестке Шокад, на дороге, которая ведёт, в частности, в поселения Шкоа и Ливна. Естественно, было выяснено, что Михаэль вдовец, супруга, согласно данным компьютера похоронной компании חברה קדישה «Хевра Кадиша», похоронена 28 апреля 1998 года на беэр-шевском кладбище, и проживает Михаэль в настоящее время с дочерью Маковецкой Юлией 13 лет и сыном Дмитрием 16 лет.

Возникло предложение, что Маковецкий Михаэль присутствовал на памятной встрече с Ахмедом Алузаелем и покойным Кокосом. Но, со слов дежурного офицера и многочисленных работников полиции, господин Маковецкий с 8 утра находился в полицейском участке, вел себя демонстративно, стараясь постоянно находиться в центре внимания. Марциано отдал распоряжение проверить все звонки, поступившие в течение дня на сотовый телефон Михаэля. Звонков не было. С этого момента старший следователь Хаим Марциано ощутил себя готовым к беседе с медбратом отделения судебно-психиатрической экспертизы Маковецким Михаэлем.

Руководитель группы аналитического отдела систематизировал динамику преступности в среде репатриантов из бывшего СССР. Поэтому Итамар Каплан с разрешения Хаима Марциано и присоединился к беседе. Маковецкий был приглашен в кабинет 6, который был оборудован кинокамерой. Сотрудники отдела по борьбе с международной преступностью пожелали в спокойной обстановке, в присутствии психолога просмотреть и прослушать беседу.

В то время как Итамар общался с Маковецким в характерной для всех работников аналитического отдела занудливо-академической манере, Хаим наблюдал за Михаэлем, размышляя, с кем, собственно, он имеет дело.

— Держит он себя уверенно, да и навык беседы с работниками правоохранительных органов у него есть. Отвечает односложно, лишнего не скажет, спокоен очень. Тема беседы как будто интересует его умеренно. По роду работы имеет много знакомых в уголовном мире, в общих чертах знает, как работает полиция. У меня ничего против него нет, совсем ничего. Дело практически закрыто. Ужимки прессы и прыжки высокого начальства ничего не изменят. Какой, кстати, у него иврит хороший, набор слов богатый, говорит как телеведущий, хотя русский акцент очень выражен. Вероятно, он подолгу смотрит телевизор, часами смотрит, в основном 33-й канал, прямую трансляцию заседаний Кнессета днем. Ночью и вечером он часто работает. Но с людьми общается мало. По крайней мере, на иврите. С ним можно найти контакт. Полезный контакт.

Марциано отключил кинокамеру. Свидетелей беседы быть не должно. Вопрос был крайне щепетилен.

— Господин Маковецкий, что произошло, я вам рассказал. Предъявить вам, как вы прекрасно понимаете, мне нечего. Человека, которого вы послали разбираться с Кокосом, конечно, вы не сдадите. Эта тема закрыта. Я хочу предложить вам сотрудничество. Согласно прогнозам аналитического отдела, в ближайшее время банды выходцев из СССР должны попытаться взять под свой контроль всю индустрию проституции в Израиле. Через какое-то время, чуть раньше, чуть позже, им это удается. Я вам предлагаю включиться в эту борьбу. С нашей помощью и под нашим руководством.

— Почему именно мне? И почему именно проституцию, а не торговлю наркотиками, например, — я был озадачен, но польщен.

— Наркотики поступают из соседних стран, что-то потребляется в Израиле, основная масса поставляется в Европу. Русской мафии здесь не влезть. Проститутки поставляются из славянских республик, Молдавии и Прибалтики. Привозят их русские банды. Какую-то часть доходов уходит на оплату услуг бедуинов, переправляющих девушек через границу. Здесь русским тоже не влезть. Хотя бы потому, что взаимоотношения государства Израиль со своими гражданами бедуинского происхождения — дело тонкое. Далее посредники в самом Израиле забирают большую часть доходов. Вот их то функции с легкостью может взять русская мафия с помощью недавних выходцев из СССР. Всё это вопрос времени. Теперь, почему вы. Вы хорошо знаете израильские реалии вообще и криминальные реалии в частности. Из России вы уехали в возрасте 36 лет. Так что тамошняя действительность тоже вам тоже хорошо известна. Быт и нравы российского уголовного мира вы, несомненно, знаете. Да и связи, вероятно, там остались. Алиби с помощью полиции — это свежо и неординарно. Безвременная кончина Кокоса доказывает мне, что с кадрами вы работать умеете. На этом наша беседа принципиально закончена. Теперь маленькая техническая деталь. Ваш сотовый телефон имеет сбоку кнопку. Как вы знаете, она предназначена для записи беседы на магнитофон. Теперь, кому бы вы ни звонили, если эта кнопка нажимается дважды, то разговор записывается в нашем отделе и воспринимается как ваше сообщение или просьба, которую мы постараемся выполнить. До свидания.

В восемь вечера я выполз с полицейского участка усталый как собака, а в 23 часа у меня началась ночная смена.

Через несколько дней я с детьми поехал в гости к Пятоеву на шашлык. Порыжевший в Израиле Парашютист встретил меня как будто ничего не случилось. Мне было неудобно смотреть ему в глаза. Не из-за смерти Кокоса. Туда ему и дорога. После высылки Оксаны Белобородым Парашютист стал разговорчивее и рассказал мне следующее.

Старший лейтенант Александр Гришин, после того как его уволили из рядов вооруженных сил, вместе с женой и трехлетним сыном переехал из Узбекистана в Чернигов к родителям жены. У них был большой дом возле музея-усадьбы украинского писателя Михаила Кацюбинского. Естественно, на улице Кацюбинского. Было где жить, а чем заняться — видно будет. Но в душе Саша мечтал купить свое жилье. Он даже присмотрел себе дом на соседей с улицей Кацюбинского улице Попудренко. С целью скорейшего приобретения своего жилья отставной старший лейтенант Гришин довольно быстро прибился к гайдамакам Вити Гарема и получил кличку Парашютист.

В дальнейшем Парашютист самостоятельно (время такое — Украинская государственность только нарождалась) начал контактировать с Глебом Петровичем. Когда это дошло до Гарема, он был очень недоволен. Жене Парашютиста было предложено проветриться и немного заработать. Она приехала как туристка на неделю в Израиль и зашла по адресу: улица Шпринцак, 12 в городе Хайфа с целью передать пакет, выданный ей лично Гаремом. Пакет у нее взяли, забрали также документы и избивали её, пока она не начала трудиться в качестве проститутки в публичном доме «Экстаза», расположенном, естественно, в городе Хайфа, по улице Шпринцак, 12. Оттуда её не выпускали, но один русскоязычный клиент дал ей позвонить со своего сотового телефона маме в Чернигов.

Парашютист, которого Гарем, проявив преступную халатность, к этому времени еще не замочил, таким обращением со своей супругой был крайне недоволен и обратился за помощью к Глебу Петровичу. В результате помощи Глеба Петровича Виктор Тарасович очень скоропостижно скончался. Что может случиться с каждым, если ему выстрелят в голову. Ничего удивительного в этом нет. Родители Оксаны Гришиной, в девичестве Белобородько, срочно покинули расположенный на живописном берегу Десны город Чернигов и, вместе с внуком, срочно перебрались на жительство в г. Тулу. Там же Парашютист приступил к работе у Глеба Петровича в качестве верного боевого товарища. Мечте о покупке дома по улице Попудренко не суждено было сбыться.

Остальное, в общем, известно. Меня немного спутало только то, что Оксана приехала в Израиль по старому заграничному паспорту, выданному на девичью фамилию. Перед отъездом Оксаны на родину супруги имели продолжительные телефонные беседы. После чего бывшие военнослужащие Гришин и Пятоев долго рисовали здание на Шприпцак, 12 в разных проекциях, с указанием, где какой вход и выход и кто где сидит, стоит, лежит или ходит. После чего Ян Борисович Кац в поисках утех посетил публичный дом «Экстаза», где просил встречи с полненькой блондинкой Валей. При этом он краснел, потирал потные ладони и утверждал, что полон воспоминаний. Уединившись с полненькой блондинкой, Ян Борисович плотскими утехами пренебрег. Вместо этого он обратился к ней уважительно, по имени-отчеству, передал привет от подруги Оксаны, а также диктофон с кассетами и номер моего сотового телефона. Со слов Хаима Марциано выходило, что этого сотового телефона как бы и нет, никакой информации о нем получить невозможно, и, соответственно, счета на него не приходят.

Парашютист, вероятно вследствие молодости, хотел навестить «Экстазу» как можно быстрее. Но мною, как избранным народом руководителем, окончательного решения пока принято не было. Решение вопроса затягивалось из-за отсутствия Рони, хозяина учреждения, о котором Оксана и Валя поведали много забавного и поучительного. Я хотел с ним побеседовать. Но Парашютист настоял. Пришлось Кацу привезти его в Хайфу, когда Рони наконец вернулся. Сладкая парочка (Кац и Парашютист) решили отобедать в русском ресторане «Яр», широко известном скульптурой «Девушка с веслом», стоявшей у входа в зал.

Ресторан расположен на улице Шпринцак в доме 16. Ян Борисович и особенно Александр вели себя шумно. Парашютист тряс рыжими кудрями, щекотал дам рыжей же бородой, но перебрал, был препровожден Яном Борисовичем в туалет, где шумно и вульгарно рыгал. Яну Борисовичу приходилось извиняться, просить полотенце у официанток и вновь извиняться за пьяные выкрики. Кто бы мог подумать, что выкрики предварительно были записаны на магнитофон. Кацу пришлось лично вставить себе два пальца в рот, для того, чтобы полотенца были запачканы натуральными рвотными массами. Организаторы операции справедливо рассудили, что официанток русского ресторана на мякине не проведешь.

А тем временем в соседнем здании, на улице Шпринцак, 12 (здания за номером 14 почему-то на этой улице не было), в комнате со спрятанным в стене сейфом, возле которого сидел владелец публичного дома «Экстаза», Рони Абукасис, появился атлетического сложения молодой мужчина, из кармана которого свисали рыжие кудри. Атлет и ударил Рони ногой по голове, в результате чего Абукасис скончался. Парашютист достал из кармана покойного ключи, изъял содержимое сейфа, какие-то бумаги и видеокассеты, а также 150 тысяч израильских шекелей наличными деньгами, что, по курсу, составляло примерно 40 тысяч долларов США. После чего он обыскал труп, забрал пистолет, а это уже становилось уже дурной традицией, пнул бездыханное тело ногой и грубо выругался по-русски.

Через несколько минут, надев рыжие кудри, Парашютист мирно рыгал в мужском туалете ресторана «Яр». В дальнейшем неугомонный Александр пытался пригласить на танец девушку с веслом, а также сыграть на ударных инструментах «В лесу родилась елочка». И то и другое ему не удалось. Ресторан они покинули под утро.

Было бы не лишним упомянуть, что пока Кац и Гришин развлекались в ресторане, я и Пятоев трудились в вечерней смене, на благо офакимских сумасшедших. У меня болезненная склонность к железному алиби, привезенная мною еще из Советского Союза. Прослушав все записи Вали (она иврита не понимала, но я-то понимал), а также просмотрев записи, хранившиеся в сейфе Рони, я позвонил младшему медбрату Кацу, утешил его в связи с неприятностями на работе, после чего нажал два раза на заветную кнопку на своем сотовом телефоне и внятным голосом сообщил Яну Борисовичу, что Дорон Гуревич, сотрудник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Северного округа, сотрудничает с группой торговцев наркотиками, поставляющих героин из Ливана в Австрию. Кац поинтересовался, все ли у меня в порядке с головой, откуда я об этом знаю и почему я ему об этом рассказываю.

— Да так, сам с собой рассуждаю, — рассеяно отозвался я и продолжил беседу о неприятностях Каца на работе.

Хайфская полиция приступила к следствию по поводу убийства Абукасиса. Убийца, несомненно, был вхож в публичный дом «Экстаза», знал, где хранятся деньги, и что в этот день в сейфе находится большая сумма. В результате чего стали отрабатываться многочисленные и многообразные связи Абукасиса. Тем временем публичный дом «Экстаза», оставшись без мудрого руководства, быстро, буквально за несколько дней, захирел. Прежде относящаяся к «Экстазе» по-доброму полиция стала свирепствовать, конкуренты переманили заслуженных, пользующихся хорошей репутацией работников. Через неделю, когда учреждение, потеряв ведущих сотрудников, вступило в стадию откровенной агонии, блондинка Валя собрала вещички и, сообщив последним оставшимся, что её и Мирьям пригласили на работу в Эйлат, покинула захиревшую «Экстазу». Возле Хайфской центральной автобусной станции они сели в попутный микроавтобус, следующий в Тель-Авив. Сидевшему за рулем Вениамину Леваеву было всё равно, но я был потрясен тем обстоятельством, что смело одетая Валя появилась в сопровождении с какой-то, судя по одежде и физиономии, арабкой из Галилеи. Валя Рожкова безошибочно определила во мне руководителя проекта.

— Если её не возьмете, я тоже не поеду, — не терпящим возражений тоном юной пионерки заявила Валентина.

— Это твоя учительница арабского? — без всякой надежды на благополучный исход спросил я.

— Это Мирьям, мы вместе работали в «Экстазе». Ей некуда уезжать, её братья ищут, — со слезой в голосе продолжила Рожкова. После короткой паузы она добавила:

— Постоянные клиенты называют ее графиней Кадохес.

Я оценил серьезность демарша. Ради сохранения чести семьи любящие братишки из палестинского города Туль-Карем замочат графиню Кадохес без всяких сантиментов. Таким образом, к нашему интернациональному коллективу присоединилась блудная дочь палестинского народа Мирьям Абуркаек. К вечеру мы прибыли в поселение Ливна, где создавалась первая независимая палестинская киностудия «Антисар», что в переводе с арабского означает «Победа».

К идее становления палестинского кинематографа я пришел не сразу. Дело в том, что когда пожилая пара театральных критиков вместе с детьми переезжает в Израиль с Арбата, а потом получает без детей государственную квартиру в Офакиме, это событие, безусловно, волнительно само по себе. Но жизнь дарила старикам-театралам переживания и поглубже.

На пятый день Офакимского периода жизни и творчества супругов Борщевских им представилась возможность побывать за пять шекелей на встрече в актовом зале музыкальной школы с их старинным знакомцем Марком Захаровым. Здесь Борщевские познакомились с недавно приехавшей в Офаким Варварой Исааковной, которая многие годы отдала служению театру. Среди прочего Варенька рассказала презабавную историю о том, как у неё пропал чемодан, и она обратилась в полицию, где в ней принял участие милейший молодой человек и, кстати, интересующийся театром.

Возвращались домой супруги Борщевские уже затемно, в прекрасном настроении. В подъезде свет не горел. Вячеслав Борисович открыл дверь квартиры, которая почему-то не была заперта. Как обычно он пропустил вперед Ольгу Викторовну и включил свет. Из квартиры куда-то исчезла мебель, но это было не самое удивительное. В прихожей на огромном матрасе совершали половой акт полный негр с маленькой, но обладающей огромной задницей немолодой негритянкой.

Появление супругов Борщевских не только не помешало паре афро-израильтян, но даже обрадовало их. Немедленно прервав свое занятие, они вскочили на ноги, радостно сказали «שלום» (в данном контексте «здравствуйте»), после чего прикрылись белыми одеждами. Но все равно было ясно, что свое занятие негры собирались закончить вне зависимости от появления четы Борщевских. Ольге Викторовне стало дурно. У Вячеслава Борисовича как-то сразу заболело сердце.

Затем началась какая-то фантасмагория. Рано утром появился прилично одетый молодой негр и, дрожащим от возмущения голосом, через переводчика, заявил, что община евреев, выходцев из Эфиопии, не потерпит расистских выпадов неизвестно кого, приехавших неизвестно откуда и не имеющих к еврейству никакого отношения. Объяснения супругов Борщевских, что они случайно ошиблись этажом, не пытались представиться работниками министерства абсорбции, которые привезли мебель, и что вообще в их действиях не было злого умысла, приняты не были.

После чего Вячеслав Борисович, как говорят китайцы, потерял лицо. Он кричал, что его дедушка был раввином в городе Городня Черниговской губернии, отец был репрессирован в годы борьбы с космополитизмом, а Ольга Викторовна, хотя действительно не еврейка, но происходит из старой артистической фамилии. Что её бабушка, находясь на содержании у виднейшего российского мецената Саввы Морозова, сделала блистательную театральную карьеру, а её матушка в знаковом фильме «Доярка и пастух» исполняла роль свинарки.

Разразился безобразный скандал. У Вячеслава Борисовича подскочило давление. Добрейшая Варенька бросилась за помощью к молодому человеку, с которым познакомилась в полиции. Он прибыл на микроавтобусе в сопровождении совершенно разбойного вида мужчины, назвавшегося Пятоевым Игорем Александровичем. Они направлялись что-то праздновать в каком-то поселении на территориях. Молодого человека звали Миша Маковецкий, и он уговорил супругов Борщевских и Варвару Исааковну присоединиться к ним. В дороге Миша просил их забыть о неприятном эпизоде с эфиопами и сообщил, что собирается с их помощью поставить эротический фильм на арабскую тематику. Поселение Ливна их очаровало. Собрались чудесные люди, простые и жизнерадостные. Много смеялись, говорили об эротическом кино, об арабском фольклоре. Мише позвонил какой-то Ахмед Алузаел, предложил сотрудничество. Миша Маковецкий явно не понял, кто с ним говорит, но предложил звонившему, в качестве проверки его деловых качеств, сняться для начала в фильме о любви и дал домашний телефон Леваевых. Поздно вечером ему позвонили с работы, попросили срочно приехать. Он извинился, попросил присутствующих закончить фильм максимум за две недели и уехал.

Две недели пролетели как сон. Я и думать забыл о нескольких милых стариках и тем более о своем хамском розыгрыше относительно эротического фильма на арабскую тематику. Но, как говорил один политический деятель, процесс пошел. Через две недели и три дня мне позвонил Вячеслав Борисович и потребовал встречи незамедлительно. С трудом вспомнив, кто такой Вячеслав Борисович, я поинтересовался в чем, собственно, дело. Борщевский по телефону объясняться отказался и вновь потребовал встречи незамедлительно в Ливна. Там я давно не был, делать мне было нечего, я взял детей и поехал в гости к Пятоеву. Там же открылось следующее.

В течение двух недель был не только создан фильм «Палестинская пленница», но рядом с домом Леваевых поселилось еще два семейства. Борщевские купили дом на причитающуюся им ссуду для покупки жилья, но им пришлось добавить довольно крупную сумму денег. Пришлось отдать почти всё, что еще оставалось от Саввы Морозова. Варвара Исааковна Бух-Поволжская сложила свою ссуду со ссудой своей дочери, матери-одиночки с двумя детьми по имени Элеонора Баргузин. Та получила достаточно, для того чтобы приобрести дом.

Но все это меркло по сравнению с тем, что произошло в духовной сфере. Фильм «Палестинская пленница», несмотря на малобюджетность (на него ушли деньги, честно заработанные при ограблении публичного дома «Экстаза»), был выполнен в добротной манере мелодраматического соцреализма и отличался богатством и выразительностью батальных и постельных сцен. Сюжет был прост, но пленителен. Мерзкий израильский офицер, его роль блистательно сыграл Саша Парашютист, гнусно лишил девичьей чести чистую, невинную, мечтательную палестинку. Её роль в строгой, но выразительной манере сыграла Мирьям Абуркаек, бывшая ударница труда из «Экстазы». На этом заканчивалась первая серия. Во второй серии события разворачивались еще более стремительно. Юный палестинский боец (кинематографический дебют молодого Ахмеда Алузаела) настигает и совершает справедливый акт мести с женой мерзкого израильского офицера (неординарная работа начинающей, но, несомненно, одаренной актрисы Валентины Рожковой).

Из ролей второго плана хотелось бы особо отметить роль глухонемой матери палестинского бойца — традиционно блистательной Бух-Поволжской. Фильм закончился трагически — враги открыли огонь из пулемета по арабскому герою с крутого берега реки Иордан, и боец скрылся в его бурных водах.

После просмотра фильма у меня состоялась беседа с Мишей Леваевым, который руководил экономической частью проекта. С его слов, все члены клана Алузаел мобилизованы на продажу кассет «Палестинской пленницы». Если в первый день торговля шла вяло, то с утра второго дня начался ажиотаж во всех городах и селах, где проживала хотя бы одна арабская семья. По словам Миши Леваева, который торговал видеокассетами в течение десяти лет, основной доход можно получить в течение первых десяти дней, потом прибыль резко снизится из-за пиратских копий и насыщения рынка. Жизнь доказала его правоту. В течение десяти дней мы получили 100 тысяч шекелей чистой прибыли.

Более тяжелой была беседа с руководителем творческого коллектива Вячеславом Борисовичем. Он заявил мне, что в Израиль он прибыл не для того, чтобы халтурить, а для того, чтобы творить. В его возрасте компромиссы в искусстве уже недопустимы. Если я хочу, чтобы киностудия «Антисар» не снижала своих высоких стандартов, нам в первую очередь необходимы добротные литературные первоисточники, нужны профессиональные музыканты, крайне необходима декорационная база. Аппаратура для съемок, которую арендовал Миша Леваев, ниже всякой критики. Единственное утешение, которое видел Вячеслав Борисович, — это творческий коллектив, который работал практически на голом энтузиазме и вкладывал в работу всю душу.

Но все это было ничто по сравнению с тем, что я услышал от сотрудника отдела по борьбе с международной преступностью Хаима Марциано. Беседа состоялась через две недели после выхода «Палестинской пленницы» на видеоэкраны. Хаим поведал мне следующее. Внештатный сотрудник БАШАКа, Ахмед Алузаел, сообщал, что один из самых жестоких главарей русской мафии в Израиле, Михаэль Маковецкий, по приказу которого был зверски убит торговец наркотиками Кокос, и с которым Алузаел активно стремился войти в контакт с целью продажи ему наркотиков, организовал подпольную киностудию с далеко идущей целью растлить подрастающее поколение палестинской молодежи.

С этой целью в Израиль были привезены ведущие деятели советского кинематографа: общепризнанные теоретики советского театра и кино — супруги Борщевские, любимица советского зрителя Варвара Бух-Поволжская, популярный актер по имени Александр, который для сохранения инкогнито носит парик и накладную бороду. То, что Парашютист лично замочил Кокоса, Ахмед сообщать побоялся. Особенно опасной Алузаел считал актрису неслыханного таланта и невиданной красоты Валентину Рожкову.

Первоначальное донесение Алузаела должного отклика не встретило. Но неслыханный успех «Палестинской пленницы» расставил все по свои местам. БАШАК начал собирать информацию о Михаэле Маковецком, с упором на его мафиозную деятельность. Почти ничего не было найдено, но выяснилось, что он сотрудничает с отделом «гимел» (борьба с международной преступностью). Результатом этого была еще одна встреча с Хаимом Марциано и знакомство с Даном Зильбертом.

Протеже Марциано быстро и гармонично влился в коллектив киностудии «Антисар» в качестве кинооператора. Шестидесятилетний пенсионер БАШАКа пришел со своей аппаратурой и проявил себя крепким профессионалом. Под руководством Ахмеда Алузаела и Миши Леваева была приглашена бригада строителей из Хеврона, за две недели превратившая первый этаж дома Борщевских в точную копию парадного входа в гарем дворца Сулеймана Великолепного, турецкого султана, властителя Передней Азии в конце XV века. Таким образом, проблема декораций была решена радикально. Неожиданно просто был решён и вопрос о добротном народном первоисточнике. Аюб, страстный поклонник блондинок, интересующийся творчеством Льва Толстого, взял на себя эту тяжкую ношу. Он же взялся обеспечить киностудию серьезной арабской музыкой. Следующий фильм был поставлен по мотивам рассказов классика палестинской литературы Тофика Ас-Заяда. Старый шейх, хранитель народных традиций, в исполнении Вячеслава Борисовича, проживал со своей молодой красавицей женой, роль которой по праву досталась Ольге Викторовне. (Мирьям Абуркаек и Валентина Рожкова в один голос заговорили об интригах и предлагали мне любовь. Из чего я сделал вывод, что на киностудии «Ангисар» царит здоровая творческая атмосфера.) Ахмед развил тему юного палестинского героя-любовника. Мирьям и Валентина также являлись женами уважаемого шейха. На широкие плечи Парашютиста легли непростые функции главного евнуха и руководителя гарема. В качестве верных рядовых евнухов снялся я, Игорь Пятоев, Ян Кац и Вениамин Леваев. Фильм был выполнен в добротной манере сентиментального неореализма. В гареме старого шейха враждовали между собой, и в целом атмосфера была нерабочая. Начальник гарема на протяжении двух серий не выпускал из рук, а иногда держал и ногами младшую жену — смуглянку Фатиму.

Друг семьи — юный палестинский герой — из гарема не вылазил и имел бурный роман со средней женой, блондинкой Женевьевой. Евнухи при этом вели себя странно, хихикали в кулак и читали газеты. Старшая жена в конце первой серии устроила страшный скандал шейху, а всю вторую серию не выходила из туалета. В целом фильм воссоздал тонкую, пронзительную атмосферу английского мандата, чему немало способствовала обстановка первого этажа дома Борщевских, где и развивалось все действие фильма, когда государства Израиль не было и в помине, мы были молодыми, а ослы покладисты. Но подразумевалось, что пасторальная атмосфера гарема старого шейха скоро будет разрушена варварским вторжением сионистского врага. Это первый эротический палестинский фильм, который был интересен не только молодым, но и нашел дорогу к сердцам старшего поколения. Атмосфера их юности была также тонко передана бесподобным пением ливанской певицы Аль-Куссум, чрезвычайно популярной в странах Востока в 60-е годы ХХ века. Успех фильма «Когда барашки были молодые» был оглушительным. Мне стало ясно, что дело становления палестинского эротического кинематографа в надежных руках. И я, на время, прервал свою кинематографическую карьеру и с головой окунулся в интриги, сотрясавшие отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы.

Утром, заведующий отделением, доктор Лапша, полный творческих планов и шустрый как вошь на гребешке, прибыл в отделение и как-то буднично сообщил, что, мол, господа, к нам едет ревизор из Иерусалима, из Министерства здравоохранения. Ревизор нам представлялся солидным крупным мужчиной, прогуливающийся по сумасшедшему дому в сопровождении притихшей свиты. Ошиблись мы фатально.

День начался суматошно. Утром я пошел в старческое отделение, где по случаю приезда ревизора готовились к конкурсу красоты среди больных, и был избран членом жюри. Другой член жюри, работник приёмного покоя, попросил меня забрать Мустафу, который вновь поступил в наше отделение. Это был известный всей больнице малюсенького роста бедуин с мужскими прелестями циклопических размеров. Легкая олигофрения, которой он страдал, не мешала ему пасти овец и верблюдов, но особенно он любил ослов и ишаков. Мустафа был молод, полноценно питался, к существу женского пола любого возраста приблизится ближе, чем на пятнадцать метров возможности у него не было, мужское естество, составлявшее процентов двадцать его тела, рвалось в решительный бой.

Когда выяснилось, что жертвой его большой любви пал ишак, Мустафу поместили в психбольницу. В силу юного возраста Мустафа был госпитализирован тогда в подростковое отделение. Впервые попав на новое место, Мустафа возбудился. Его привязали к кровати и сделали укол. Вскоре безумные подростки радостно доложили задремавшему было медперсоналу, что в связанном состоянии новый пациент много и удивительно плодотворно онанирует. Его имя сразу стало нарицательным. Полное психологическое обследование, проведенное руководителем подросткового отделения Офакимской психиатрической больницы, доктором Кереном, показало, что «ид» Мустафы преобладает над «суперэго». Гипноз и индивидуальная психотерапия привели к кратковременному улучшению. Его показывали студентам, изучающим детскую психиатрию и урологию, лечили витаминами и антидепрессантами и через месяц выписывали в связи со значительным улучшением состояния. Таких госпитализаций у него было несколько. Но последний случай был из рада вон выходящий. В результате его ласки ишак погиб. Владельцы ишака обратились в суд за возмещением морального и материального ущерба с учетом упущенной выгоды. Мустафу направили на судебно-психиатрическую экспертизу.

Ничего никому не сказав, я забрал Мустафу из приемного покоя, привел в отделение и, как это было заведено, выдав ему пижаму и полотенце, направил в душ. Тем временем медсестра приёмного покоя позвонила в отделение и сообщила, что к нам направлен больной. Привести его попросили Яна Каца. Встретив в приёмном покое какую-то нарядно одетую женщину, из-за незнания иврита он понял только то, что её необходимо доставить в наше отделение. Пока он сопровождал женщину в отделение, та была спокойна, улыбалась и даже пыталась заговорить с младшим медбратом. Придя в отделение, Ян подвел её к душу, выдал пижаму, полотенце, стаканчик с шампунем и жестом пригласил в душ. Женщина почему-то заупрямилась, к предложенному шампуню отнеслась с пренебрежением, брать пижаму и заходить в душ не захотела. Необходимо отметить, нравы в отделении судебной психиатрии всегда были суровыми. Ян сунул ей в руку пижаму, вылил шампунь на голову, втолкнул в душ и запер за ней дверь. Атмосфера в отделении была суматошная, готовились к приходу ревизора и о том, что в душе оставили нового больного, вспомнили только через полчаса. Открыв дверь душа, мы увидели, как мокрый голый Мустафа что-то горячо доказывал застывшей в неудобной позе нарядно одетой женщине. Не смотря на стекающий по ее лицу шампунь, глаза её, как, впрочем, и рот, были широко раскрыты и, не моргая, смотрели на мужские прелести Мустафы в рабочем состоянии. Моргать ревизор начала минут через сорок, тогда же она смыла с лица шампунь, а окончательно пришла в себя только вечером.

Доктор Лапша требовал гнать Каца из сумасшедшего дома поганой метлой, хотя последний дерзко утверждал, что Мустафа своей духовной красотой спасёт мир. По мнению заведующего судебно-психиатрического отделения, этот случай мог нарушить хрупкое психическое равновесие, в последнее время установившееся в голове Мустафы под влиянием его, доктора Лапши, индивидуального психотерапевтического лечения в условиях поликлиники. В отличие от него, ревизор отнеслась ко всему происшедшему с пониманием и даже дважды навещала Мустафу, приносила ему цветы и конфеты и о чем-то долго с ним говорила. Но это не помогло. Каца с треском выгнали с работы. От обиды он купил дом в Ливне и пригласил все отделение, в том числе доктора Лапшу, на новоселье. Новоселье, естественно, сделали в доме Борщевских.

Приемная гарема дворца Сулеймана Великолепного на доктора Лапшу произвела неизгладимое впечатление. Кац был отомщен. Без Яна наше отделение чувствовало себя осиротевшим, а Кац без отделения ощущал себя возмужавшим. Отделение русской мафии, занимающееся выпуском палестинских фильмов в израильском поселении Ливна, наконец, обзавелось новым микроавтобусом, и Кац выполнял функции его водителя.

Следующий фильм был поставлен на основе исторического материала. Аюб проделал большую работу, собрал ранее не публикуемые в открытой прессе материалы, систематизировал воспоминания очевидцев, и киностудия «Антисар» приступила к работе над фильмом о юношеских годах Арафата. Роль юного Ясира была кинематографическим дебютом Мустафы, который недавно был в очередной раз выписан из офакимской психбольницы. Перед началом съемок у меня состоялся тяжелый разговор с Вячеславом Борисовичем.

— Я буду с вами откровенен, Михаил. Мы приступаем к работе над фильмом на историческом материале. Такие фильмы требуют особого такта. Кроме этого, я чувствую ответственность за людей, которые трудятся, нет, которые творят под моим началом. Будем предельно прямы. Нас здесь никто не слышит. Пусть это будет стоить мне жизни, но я не могу не поставить точки над i. Меня крайне беспокоят ваши подручные Кац и Пятоев. Я не знаю всех деталей и, говоря откровенно, не хочу знать, но то, что их руки в крови по локоть, впрочем, как и ваши, мне известно. Чего стоит ваша подпольная тюрьма, которую вы называете психбольницей. После того как этот садист, за особую изощренность прозванный доктором, побывал в моем доме, во время так называемого новоселья, моя супруга Оленька до сих пор не может прийти в себя. Ей постоянно что-то мерещится по ночам. И не перебивайте меня! Мустафа нам всё рассказал! Несчастный молодой человек с тонкой душевной организацией вышел из вашего острога надломленным и душевно и физически! Варенька принимает в нем большое участие и, даже приютила его в своем доме. Он играет роль Ясира в нашем новом фильме «Человек без ружья».

Теперь о нашем операторе. Для меня защита Родины — святое. Но методы, методы… Они изготовили два бюстгальтера, кружева на которых были выполнены в виде карты Хевронского нагорья. Правый сосок Мирьям изображал высоту 712, а большой палец Александра показывал маршрут, по которому должен проехать руководитель хевронского Хамаса. Ныне, понятное дело, покойный. Белый бюстгальтер символизировал день, а черный, соответственно, ночь. Вздохи Мирьям отсчитывали часы, а заключительный стон означал время покушения. И все это в одной из самых трогательных сцен фильма! И потом… Они повесили абстрактную картину в гареме старого шейха. Ровно на 21-й минуте фильма они заменили её инструкцией по пользованию взрывным устройством. При монтаже фильма она видна на экране менее одной секунды. Её можно увидеть, только остановив просмотр фильма в строго определенный промежуток времени. Простой зритель инструкцию увидеть не может, но мы присутствуем при становлении палестинского кинематографа. Критики будущего просмотрят каждый кадр, и тогда все раскроется. Моим правнукам и вашим, Миша, внукам будет неудобно, уж поверьте мне, старику.

А этот мерзкий Леваев! Он просто мешает актерам сосредоточиться своими бесконечными указаниями во время съемки особо лирических сцен. Мне ли вам объяснять, что съемка остроэротической сцены требует полной концентрации. Я ему прямо сказал: «Вениамин Мордыхаевич, голубчик, да на вас креста нет». Но это мало помогло.

Далее. Я не могу обойти и чисто моральные моменты. Меня крайне беспокоит то дурное влияние, которое Кац и Пятоев могут оказать на Александра и Ахмеда Алузаела. За Мустафу я спокоен, застенки его закалили, но Саша и Ахмед еще молоды. Люди искусства так впечатлительны….

Разглагольствования Борщевского меня стали раздражать, тем более, что возразить было нечего. Леваев каждую субботу ходил в синагогу, и креста на нём, понятное дело, не было. Пришлось объяснить старику, что у нас длинные руки, что из мафии можно выйти только кривыми ножками вперед и что он получает блатную кличку Мамонт. Главному режиссеру его кличка понравилась, и в благожелательной манере мы перешли к нашим творческим планам.

Главная идея «Человека без ружья» заключалась в том, что юный Ясир отказался от житейских утех ради борьбы за палестинскую родину. Фильм строился на контрасте. Палестинская родина была образом романтическим, в ненавязчивой манере созданным незабвенной Варварой Бух-Поволжской. Саша же и Мирьям, и Ахмед с Валентиной в сочном реалистическом стиле изображали житейские утехи. Современники не понимали душевных порывов Арафата и объясняли его поведение отсутствием у него оружия мужчины, за что и прозвали романтика-парнишку «человек без ружья». В заключительной сцене постижения Ясиром палестинской родины становилось особенно ясно, насколько современники заблуждались. Для воплощения сценарной идеи в плоть был вызван Аюб.

Следующим на очереди был Миша Леваев с финансовым отчетом, но беседу с ним пришлось отменить. Пред моими очами предстал Кац, гордый и радостный, и показал газеты «Голос Юга», на первой странице которой был изображён человек, очень похожего на Каца. Ян Борисович просил перевести на русский язык то, что о нем пишут. Из статьи под заголовком «Разыскивается» явствовало, что у Каца действительно есть повод для гордости. «Голос Юга» сообщал, что в Офакимской психбольнице произошел беспредельный случай «надругательства над телом покойного» и в настоящее время полиция разыскивает злоумышленника. Словесный портрет прилагался. Дан Зильберт любезно соглашался сопроводить Каца до Хайфы, где тот погостит у сына Дана — Моше Зильберта. Я же попытался ненавязчиво выяснить подробности героического поступка Яна Борисовича.

Работники отделения судебно-психиатрической экспертизы поведали мне душераздирающую историю. Три дня назад Кац приехал в отделение, ведомый желанием после окончания смены забрать Пятоева и поехать вместе с ним в Ливна. За полчаса до окончания вечерней смены позвонили девочки из старческого отделения и сообщили, что у них умерла больная, и её тело нужно доставить в холодильник, а делать это в темноте им жутковато. Просьба девушек была полна кокетства, и Игорь Александрович Пятоев галантно согласился им помочь. От нечего делать за ним увязался Ян Борисович Кац.

Тело бабушки, завернутое в простыню, уже лежало на специальной каталке, будучи готовым к переезду в холодильник. Худая марокканка в прозрачном как бокал халате с большим чувством что-то долго рассказывала Пятоеву на иврите. Из её страстной речи и плавных жестов он понял, что холодильник находится в здании, где нет отделений для больных. С поджидавшим его на выходе из отделения Кацем они выкатили каталку в больничный двор и остановились, вопросительно уставившись друг на друга. Ещё раз подтвердилось, что язык пророков Пятоев почти не понимал.

— Ерунда, — сказал Кац на правах ветерана психиатрии. Он знал на иврите на несколько слов больше, чем Пятоев. — Я знаю, где находится здание без отделений, а там спросим у туземцев.

При входе в искомое здание оказались ступеньки. Кац бодро шел впереди, не обращая внимания на крики: «Пробитое тело наземь сползло!».

Когда Ян Борисович понял, что это не метафора, было уже поздно. Покойница лежала в пышной тропической зелени клумбы возле лестницы, кокетливо высунув синюю ногу из-под простыни. Воровато озираясь, они быстро вернули тело на похоронную колесницу.

— За сегодняшний день она уже дважды откинула ноги, — бормотал отставной десантник, заталкивая непослушную конечность под простыню, — Вот где бардак, так это в нашем сумасшедшем доме. Наворотили здесь ступенек, человека провожаешь в последний путь, а все равно споткнуться должен.

А в это время Кац зашел в помещение с благородной целью узнать, где находится холодильник. Там он встретил симпатичную, но крайне курносую блондинку. Справедливо рассудив, что человек с такой внешностью не может не говорить по-русски, он довольно развязно поинтересовался, где находится холодильник. Не поднимая головы от бумаг, блондинка махнула пухлой рукой в сторону солидной двери. За дверью действительно стоял новый огромный холодильник. Кац вернулся к входу, кликнул Пятоева, и процессия решительно двинулась к солидной двери.

В принципе, прибытие двух атлетически сложенных мужчин и одной полуприкрытой простыней мертвой женщины в кабинет главного врача больницы в одиннадцать часов вечера было явлением неординарным, но прошло незамеченным. С юных лет приученные к тому, что приказы командиров лишены здравого смысла, а потому не обсуждаются, атлетически сложенные мужчины посадили покойную внутрь только что привезенного и ещё не подключенного холодильника.

Утром, в присутствии секретарши главного врача, техник подключил холодильник к электричеству. Подключенный холодильник мелко затрясся, и из-за неприкрытой дверцы к ногам секретарши упала бабушка. Быстро выяснилось, что старушка была мертва.

В тот же день главный врач, целуя в шею свою верную секретаршу, обратил внимание на то, что у девушки появились седые пряди на висках. Полицейский следователь, зная быт и нравы Офакимской психбольницы, уголовное дело открыл и для того, чтобы его закрыть, опубликовал в местной прессе словесный портрет злоумышленника, составленный по показаниям секретарши. Тело покойной следователь забрать категорически отказался, заявив, что вещественным доказательством оно являться не может, и потребовал перенести тело в холодильник морга. В полиции решили, что все это дело рук сумасшедших, даже если найти, кто сделал, его все равно признают невменяемым. Искать не стали, а дело закрыли.

Коллективу киностудии «Антисар» было доложено, что прятать трупы в холодильник — старинный обычай русской мафии. Прозрачный намек на то, что бабушка умерла не своей смертью, а для секретарши случай с холодильником был последним предупреждением, был понят. По моему мнению, этот случай должен послужить хорошим уроком для всех нас и его разбор будет способствовать повышению трудовой дисциплины среди работников киностудии. Меня горячо поддержал Дан Зильберт. По его мнению, трудовая дисциплина у нас давно хромает на обе трясущиеся ноги, и от лица всего коллектива обещал подтянуться.

Необходимо отметить, что киномеханик пользовался всеобщим уважением. Не так давно он продал свою квартиру в Хайфе, купил со вторых рук дом в Ливна и привез свою супругу Рахиль Моисеевну. Кроме иврита оба хорошо говорили по-русски, а когда им хотелось быть непонятными, они говорили на языке европейских евреев — идише. У него был немного запущенный большой сад, по которому бегала беспородная, но крепкая собака по кличке Тобик. Сад окружала живая изгородь малины, росло большое ореховое дерево и экзотические цветы: ирисы, калы, пионы и кусты чайных роз с большими желтыми бутонами. В центре сада произрастала клубника, на яблонях созревали яблоки невиданных сортов, на каждой ветке другой сорт: от раннего белого налива и до осенней огромной антоновки.

Дан Зильберт питал к Кацу отеческие чувства и пытался ему всячески помочь. Это объяснялось тем, что Ян Борисович прошел в Израиле славный боевой и трудовой путь.

В русскую мафию он пришел из израильской политики. А в израильскую политику Кац прибыл из самой народной гущи с презервативом на голове. Главным движущим фактором его блистательной карьеры была супруга Яна Борисовича, которая ехать в Израиль отказалась категорически. Кац рассердился, с завистью подумал о жёнах декабристов и прибыл на историческую родину один, в 8.00 по местному времени. В тот же день к вечеру он понял, что совершил страшную ошибку и что по жене и детям он скучает.

Ещё через несколько дней Кац приступил к уборке офакимских улиц, треть зарплаты посылая жене и детям. Находясь в состоянии душевного расстройства, Ян Борисович перестал следить за соей внешностью. Через два месяца после начала трудового пути на исторической родине Каца отвёл в сторону его начальник с целью задушевно с ним побеседовать.

— Ты третий день не моешься, Ян. Так нельзя опускаться.

К моменту исторической беседы Кац выделялся неопрятным внешним видом даже среди уборщиков офакимских улиц. Но то, что он ходил с использованным презервативом, запутавшимся в его пышной шевелюре (из России Ян расчёску не привёз, а в Израиле так и не купил), это было уже чересчур. Мамаши взрослых дочек из религиозного района, где убирал мусор Ян Кац, сочли это вопиющим вызовом общественной нравственности и пожаловались мэру города. Мэр пообещал родительскому комитету религиозной школы для девочек «Путь к Сиону», что вопрос будет постоянно находится под его личным контролем.

В ответном слове глава родительского комитета религиозной школы для девочек «Путь к Сиону» сочла необходимым особо отметить, что если уборщик не прекратит издевательства над девушками, (а это был уже второй случай — до этого Ян три недели подряд убирал территорию возле школы в жёлто-красных шортах, из-под которых была хорошо видна мошонка, когда он наклонялся), — то будут приняты самые строгие меры. В свою очередь мэр заверил собравшихся, что Израиль является единственной демократией на Ближнем Востоке, и именно поэтому, по мнению мэра, политические демонстрации, направленные против традиционных ценностей, которые еврейский народ хранил в течение двух тысяч лет изгнания, абсолютно недопустимы.

После долгожданного расставания с членами родительского комитета религиозной школы для девочек мэр спустил вопрос с презервативом по инстанциям. Начальнику офакимских мусорщиков было предложено разобраться, незамедлительно принять самые строгие меры, после чего доложить. Близились муниципальные выборы, и мэр очень рассчитывал на религиозных избирателей. Весь город был завешен плакатами с его простым еврейским лицом. Еврейского лица такой степени простоты в живой природе вообще не встречается, но мэру портреты нравились.

— Ян, когда ты переворачиваешь мусорный бак в машину, ветер метёт мусор на голову. Видимо, тогда тебе и попал на голову презерватив, с которым ты уже ходишь четвёртый день, — Константин Будницкий, руководитель службы муниципалитета по уборке мусора, старался объяснить Яну ситуацию, не обидев его. — А этот дурацкий случай с мошонкой? Мэр сказал, что это могли бы раздуть до такой степени, что он бы имел судебную перспективу.

Ян вспомнил, что недавно два рабочих-араба, в знак протеста против сионисткой экспансии, забросили во двор религиозной школы для девочек половые органы верблюда, надув их предварительно автомобильным насосом. Ян пришлось самому тащить этот натюрморт к мусорному баку.

— Да это вообще была не моя мошонка, я её сам же и убрал, — начал кипятиться Ян.

— Оставь. Это была мошонка принцессы Дианы — этот случай мы уже проехали, — напирал Костик. — Я понимаю, от тебя ушла жена, и тебе нужно встряхнуться. У меня к тебе серьёзный разговор.

— Судя по морщинам, не принцессы Дианы, а монахини Терезы, — вяло возразил Кац, но с интересом выслушал предложение руководства.

— Завтра я на пол дня еду в Беэр-Шеву за… э… — Костик замялся. — Короче. Помойся, с вечера чеснок не ешь. Зубы почисть. Магазины ещё открыты, купи зубную щетку и пасту, возьми с собой 150 шекелей, мы едем в публичный дом.

— Зачем? — задал ненужный вопрос Кац.

— Там из окон открывается чудный вид на синагогу, — закончил беспредельную беседу глава офакимских мусорщиков.

Над кассой очага сексуального отдуха висел грозный плакат «А ты надел свой презерватив?!» на английском «And you put on the condom?!», французском «Mays toy le lot le preservative?!» арабском, русском языках и, естественно, на иврите.

— Учреждение имеет международное признание, — с удовлетворением отметил про себя Кац. Над рабочими комнатами надписи были менее строгими. В отделе группового секса, который гордые офакимчане отвергли из-за дороговизны, было начертано «Как хороши, как свежи были Розы».

Ян посетил кабинет с надписью «Абрам лежал под Грушей, широко раскинув руки», большого удовольствия не получил, но ощутил себя мужчиной. В дальнейшем презервативы на голове он больше не носил, зубы чистить продолжил и чеснок есть прекратил, ушел с головой в политическую борьбу и на ближайших выборах был избран по партийному списку прогрессивно-религиозной партии в Офакимский горсовет. Победу ему принесли женские голоса.

После выборов соратники по партии уговорили Яна Борисовича отказаться от своего места в горсовете в пользу следующего за ним по списку, может быть, не столь любимого народом, но отдающего весь пыл своей души делу прогрессивно-религиозного воспитания трудящихся, заслуженного ветерана партии. Кацу предложили довольно крупную сумму денег наличными и хорошую работу по профессии. В случае несогласия Яна Борисовича отказаться от своего места в горсовете неизбежно были бы преданы огласке подробности его гнусных, развратных действий в отношении учениц школы «Путь к Сиону».

Кац согласился на закулисную сделку. Ему долго жали руку и хлопали по спине. Называли единомышленником и товарищем по борьбе. Половину обещанных денег всё-таки отдали. В качестве хорошей работы по профессии первоначально предполагалась должность тренера по борьбе команды медиков больницы им. Вороны. Ян Борисович прибыл по указанному адресу и своими расспросами до смерти напугал больных онкологического отделения. Спортзала по этому адресу никогда не было. Религиозные сторонники прогресса удивились тому, что Кац их неправильно понял, и что имелась в виду должность помощника медбрата в офакимской психбольнице. Тем более, что это работа по профессии, и без борцовских навыков там никак.

На эту работу Ян Борисовича действительно взяли. Вдобавок нежданно прилетела жена с детьми. Ян уже начал привыкать жить один, но детям был очень рад, да и жена выглядела похорошевшей. Люда рассказывала, что очень за ним скучала и по многу раз перечитывала его письма.

Особенно её потрясли два письма. Первое, в котором Ян описывал поездку на экскурсию, где на страусиной ферме страус клюнул его в руку, в домике скорпионов скорпион ужалил его в ногу, и растерзанного дикими зверями Яна отвезли в медпункт, где солдатка-эфиопка делала ему уколы.

— Вот где экзотика, — подумала тогда Люда. — Страусы, эфиопки, скорпионы, а у меня здесь в Томилино тоска, грязь, пьянь, телевизор не работает — телебашня сгорела, вечером скучно, да и подводная лодка «Курск» утонула.

Но последней каплей, подтолкнувшей Людмилу Кац-Сыроежкину к отъезду в Израиль, было драматическое описание покупки по дешёвке сорока килограммов фруктов.

Ян Борисович долго вспоминал этот эпизод с содроганием. Воспитанный на быте и нравах средней полосы России, Кац не знал, что у евреев выходной день начинался в пятницу вечером и, соответственно, вечером прекращают ходить автобусы. Соседка сказала ему, что в пятницу после обеда фрукты на базаре всегда дешевеют. Это была истинная правда: то, что не продано в пятницу, сгнивает и выбрасывается в субботу. Кац приехал на базар под вечер с огромным рюкзаком и плотно набил его дарами израильских полей и огородов. Все было очень дешево, но когда Ян Борисович очнулся, оказалось, что последний автобус уже ушёл, а на такси денег нет. Пришлось идти пешком. Кац плутал по Офакиму часа три с тяжелейшим рюкзаком, съел килограммов десять грязных персиков, груш и винограда. К счастью, понос открылся ближе к полуночи, когда Ян Борисович был уже дома.

— Если он на свою зарплату уборщика позволяет себе рюкзак фруктов купить, то какого чёрта я сижу в Томилино? — справедливо рассудила Людмила Ивановна, прекратила преподавать физкультуру в томилинской средней школе и отбыла на постоянное место жительства в государство Израиль.

И в Израиле она сразу устроилась продавщицей в магазин. Хозяином магазина был маленький весёлый старикашка. Проработала она полдня. Во время обеденного перерыва Люда ощутила своей левой ягодицей чье-то ласковое прикосновение. Госпожа Кац была женщиной аппетитной, но не хрупкой. В молодости она то ли метала ядро, то ли толкала копье, училась в Московском областном институте физкультуры, где и обольстилась юным преподавателем Яном Борисовичем. Прикосновения к своей ягодице, тем более ласкового, она как-то не ждала. Вздрогнув от неожиданности, она махнула рукой и смела юного сердцем владельца торговой точки из-под прилавка куда-то в угол. Рентген показал, что кроме ушибов есть и перелом ребра. Люду уволили.

Сын хозяина, известная офакимская шпана Нир Бузагло, с несколькими товарищами пришел под вечер разбираться. В гостях у семейства Кац находился младший медбрат Пятоев и прибывающий нелегально на территории Израиля Саша Парашютист. В полиции пострадавшим пояснили, что, несмотря на полученные ими травмы, уголовное дело возбуждаться не будет, так как Бузагло, Хазан и товарищи проникли в чужой дом без разрешения хозяев. Стуча гипсом и сотрясая повязками, молодые люди удалились ни с чем.

Назавтра прибежал Костик, бывший начальник Каца, и радостно сообщил, что в среде уборщиков офакимских улиц только об этом случае и говорят, очень тепло отзываются о Яне Борисовиче и Игоре Александровиче и сочувствуют Саше парашютисту. Кроме того, все сошлись во мнении, что наконец-то русская мафия приступила к захвату власти в городе, что марокканская шпана, притихшая было после того как русская мафия грохнула Кокоса, снова поднимает голову и что пора их поставить на место. Со своей стороны офакимские уборщики обещали помочь, чем могут и преподнесли бронзовый бюст Сергея Валерьяновича Куйбышева, найденного на офакимской городской свалке.

Был накрыт стол, и состоялась непринужденная беседа. Костик фильтровал базар совершенно конкретно. Конечной целью было избрание Костика мэром Офакима. Кац подтвердил, что без мафии занятие политикой для интеллигентного человека вещь бесперспективная. По крайней мере, в демократической стране. Захватом почты и телеграфа Костик пренебрегал, но контроль над общественными туалетами Офакима виделся ему задачей архиважной и осуществимой. Конечно, с помощью русской мафии, которую лично он, Костик, высоко ценит. Но самой актуальной задачей, стоящей перед прогрессивными политическими силами Офакима, возглавляемыми лично Костиком, была справедливая распродажа домиков в новом районе «Белый медведь», которая начиналась завтра утром. Костик очень-очень-очень надеялся на доброе сердце русских мафиози.

Утро красило нежным светом стены новых домиков, которые почти даром продавались семьям репатриантов в новом микрорайоне «Белый медведь». Редкая птица долетит до конторы по продаже, если она не дежурила там всю ночь в очереди. Марокканская бригада покойного Кокоса залечивала свежие раны, и очередь держала санкт-петербургская команда Хаима Крещёного.

Первым в очереди стоял Станислав Оффенбах, который провел у дверей конторы по продаже три дня. Вид у него был совершенно безумный, и Крещёный дал команду с ним не связываться.

По приезде в Израиль Оффенбах дешево, но, как показала жизнь, легкомысленно, снял трехкомнатную квартиру в эфиопском районе. Семейство Оффенбахов включало Ксению, супругу Станислава, натуральную блондинку, с которой Оффенбах не развелся в России, чтобы вывезти детей в Израиль, белокожую, в маму, дочку шестнадцати лет, за которой толпой ходили уроженцы Эфиопии, утверждая, что все мы евреи, и требовали дружбы, четырнадцатилетнего сына, недавно впервые познавшего радость онанизма, маму, простую пожилую еврейскую женщину, изматывающую окружающих своей высокой интеллигентностью, и сенбернара Гнома, перекормленную, но подвижную собаку весом килограммов восемьдесят. Подписав все бумаги, Оффенбах на месте получил ключи. Он выбрал ближайший от конторы домик, до дальних он просто бы не дошёл, и упал без чувств на пороге своего жилища. Придя в чувство, он увидел, как его мать и его супруга, которые долгие годы не подходили друг к другу ближе, чем на пять метров, со счастливыми, одухотворенными лицами прикрепляли к дому плакат: «Во дворе злая на негров собака». Скупые мужские слезы бурным потоком хлынули из глаз Станислава.

Следующей в очереди была удивительно крупная женщина с характерной еврейской внешностью. На сей раз петербуржцы были начеку. Женщину оттеснили, и пошли по списку те, которые заплатили Крещеному.

— Но я сейчас по очереди, — неожиданно заокала по-вологодски крупная женщина, — я тут с сыночком стояла, мы ходили воды купить, а вы нас выбросили из очереди.

Она заметно волновалась. Одета окающая женщина была в обтягивающие белые штаны, которые украшала сцена пожирания папуасами капитана Кука. Великий мореплаватель был еще почти цел, присыпан пряностями и дан в натуральную величину. Над папуасами, на фоне облаков, по-русски и на иврите было написано: «Деликатесные продукты — кибуц Мизра». От волнения крупная женщина обильно потела. Белые облака на её штанах быстро посерели, стали похожи на грозовые тучи, и казалось, что на недоеденного капитана и пряности хлынет ливень.

— Ну, водички попили, а теперь иди, предложи сыночку деликатесы, — ядовито среагировали парни Хаима Крещеного. Кац и Пятоев сидели, сжав зубы, и ждали моей команды. Я опасался скандала. Петербуржцев было много, и настроены они были решительно. Костик смотрел на меня с недоумением. Мой авторитет в его глазах стремительно падал.

Тетка посмотрела на своих мучителей как-то невесело и вышла. Через минуту она вернулась с сыночком. Шварценеггер был сыночком против того сыночка. Первым опомнился Кац:

— Мы тебя тут все ждем, а ты где-то бродишь, подходи и подписывай.

Слышь, Вологда, а тут твою маманьку какие-то клоуны обижают, — Костик был неподражаем. — Без очереди пролезть хотят.

— Которые? — растягивая, как и его мать, букву «о», спросил Сынок.

— Кончайте, мужики, я лично прослежу за очередью, — засуетился Костик. — Как вы считаете, Михаил Леонидович?

Я забросил ногу за ногу и одобрительно пошевелил грязными пальцами левой ноги.

— Ну, вот видите, все в порядке, — Костик брал инициативу в свои руки, — подходите господа в порядке живой очереди, без балагана.

Константин Аркадьевич Будницкий грамотно работал с электоратом, и его шансы быть избранным на следующих выборах мэром Офакима росли с каждым проданным домиком.

Вдруг я заметил, как рассвирепевший Хаим Крещеный направился в мою сторону. У меня от волнения засосало в животе, и, неожиданно для самого себя, я громко пукнул. Это разбудило Пятоева. Пятоев разбудил Каца. Костик вообще реагировал мгновенно:

— Слышь, Вологда, ты Михаила Леонидовича поблагодари, поблагодари. Он тебя в люди выведет.

Через пару минут выяснилось, что сыночка зовут Вова, и что он принят в русскую мафию под моим началом на должность младшего разводящего.

Через пару недель Кац, покинув Офаким и сумасшедший дом, поселился в Ливна, где почти полностью посвятил себя палестинскому кинематографу.

В Офакиме главным представителем русской мафии был единодушно избран Костик, который быстро стал забываться, но, по моей просьбе, Вова-Сынок восстановил субординацию. Пристыженный Костик многословно извинялся, зачем-то обещал есть землю, быть гадом и поджать хвост. В свою очередь я его великодушно простил и даже обещал посильную помощь в политической борьбе. Будущий народный избранник чуть не рассыпался в благодарностях.

Кац и Пятоев осудили контакты с Костиком. По их мнению, русская мафия — это добровольно-принудительное объединение людей относительно порядочных. Костик же шпана подзаборная, около которого просто неприятно находиться.

Я просил их не быть снобами и читать работы классиков. А, по мнению основоположников, работы которых я конспектировал многие годы, никакая мафия не может трудиться на благо всех членов общества, которых она объединяет, без плодотворных контактов с народными избранниками, вышедшими из самой народной гущи.

Кац поинтересовался, почему народная гуща должна находится возле помойки. Я повторно разъяснил, что Костик создан для политической борьбы самой природой, так как он гармонично сочетает в себе кипучую энергию, блистательную наглость и, главное, Костик абсолютно чужд морали. И какая у нас есть альтернатива? Экстремист Славик Оффенбах, за которым стоит Хаим Крещёный? Эти политиканы просто опасны для общества. Чего стоит только такой пункт их программы, как требование к правительству Украины переименовать город Белая Церковь в город Черная Синагога и полностью восстановить там еврейскую общину путем переселения эфиопского еврейства. По сравнению с ними Костик политик умеренный.

Общеполитическую дискуссию прервал сам умеренный политик. Костик пришел с просьбой пристроить паренька. Паренька никуда не брали на работу из опасения, что он может убить работодателя. Костик решил, что, быть может, мальчонка в русской мафии на что-нибудь сгодится. Постановка вопроса в целом была верная, да и паренек с напевной фамилией Гельфенбейн был хорошо мне знаком по отделению судебно-психиатрической экспертизы.

Гельфенбейн убил старушку из самых благих побуждений. Гуманист — он и в белой горячке гуманист. Казацко-еврейское семейство Гельфенбейнов прибыло на постоянное место жительства в Офаким в промежутке между Яблочным спасом и Днем независимости Израиля. Еврейскую часть семейства олицетворял собой сам Михаил Маркович Гельфенбейн, человек трудной судьбы и большого дарования. Уже в школе юный Миша обратил на себя внимание картинами высокого патриотического звучания. Он одинаково хорошо владел всеми жанрами изобразительного искусства. Однако, даже глядя на невинный натюрморт в его исполнении, хотелось рвать и метать врагов и добиваться новых трудовых успехов. Карьера его складывалась блистательно, несмотря на напевность фамилии. Заслуженным художником Кабардино-Балкарии он стал в 30 лет. Однако банальное, могучее, всепоглощающее пьянство привело его к тому, что свое тридцатипятилетние он встретил в качестве грузчика магазина в столице Еврейской автономной области, городе Биробиджане. Его жена, владелица магазина, серьезная женщина зрелого возраста, из уссурийских казаков, одна воспитывающая пятнадцатилетнего сына и давно собиравшаяся поменять берега полноводного Амура на Америку, Германию или, на худой и обрезанный конец, Израиль. И этот худой конец предприимчивая казачка увидела в еврейском грузчике. Была сыграна шумная свадьба, и начались суровые будни фиктивного брака.

Светлана Андреевна действовала энергично, но процесс пошёл с трудом. Выяснилось, что прежде чем выпустят, нужно прожить в браке не менее двух лет. С каждым днем хотелось в Израиль всё сильнее. Светлане Андреевне снился Иерусалим. В качестве доказательства не фиктивности брака Светлана Андреевна с трудом забеременела.

По приезде в Израиль токсикоз только усилился. На удивление всем, Гельфенбейн завязал, удачно продавал картины на пешеходной улице в Офакиме и даже получил один серьезный заказ во время выборов в мэры. Клиент остался доволен гельфенбейновой работой. Но после рождения девочки Михаил вновь тяжело запил. После трех недель более чем интенсивной алкоголизации, в течение последних пяти дней не сопровождавшейся закусыванием, с бывшим заслуженным художником Кабардино-Балкарии случился эпилептический припадок, что и привело его в неврологическое отделение больницы им. Вороны.

К вечеру того же дня Гельфенбейн ощутил сильную тревогу. Ни о каком сне не могло быть и речи. К полуночи его худшие ожидания подтвердились. Через прозрачную перегородку Гельфенбейн увидел какие-то маленькие уродливые существа, которые при ближайшем рассмотрении оказались чудовищами с полотен испанского художника Гойи. Уродцы прыгали вокруг старухи и зловеще хихикали. В старухе Гельфенбейн с удивлением узнал боярыню Морозову.

— Как она постарела за эти годы, — подумал пьющий художник. — И как она могла попасть в Израиль? За еврея, наверное, замуж вышла, а как еще.

Но его праздные размышления были прерваны быстро развивающимися трагическими событиями. Из старушечьего рта торчал шланг, подключенный к работающему компрессору. Старуха дышала тяжело и с хрипом. Она явно задыхалась.

— Это черти, — понял Гельфенбейн, — они подключили ее к канализации и накачивают говном. Ни минуты не раздумывая, бывший заслуженный художник Кабардино-Балкарии прошёл со страшным звоном через стеклянную стену и приступил к вытаскиванию трубки изо рта старухи. Чудовище, рожденное сном разума, попыталось удержать трубку на месте. Другая, редкого уродства маленькая женщина закрывала собой компрессор и орала благим матом на иврите: «….!», «….!» и т. д. и т. п. Остальные уродцы, в общем, не были против намерения Гельфенбейна отключить старушку от канализации, поэтому шланг изо рта был вырван. Боярыня Морозова перестала тяжело дышать и затихла. И только чудовище, рожденное сном разума, вырвало шланг из рук Гельфенбейна и даже пыталось втолкнуть его обратно старухе в рот.

Истинный художник вынести этого не мог. Гельфенбейн нанес сильный и удивительно точный для человека, страдающего белой горячкой, удар в чудовищный нос и вырвал шланг из чудовищных рук.

Первоначально дело Гельфенбейна выглядело очевидно. Находясь в состоянии делирия, с характерными для него яркими зрительными устрашающими галлюцинациями, он отсоединил аппарат искусственного дыхания, что и послужило причиной смерти Луизы Хаджби, 73 лет, находящейся в бессознательном состоянии после кровоизлияния в мозг. Но постепенно всё стало усложняться. Следствие ставило под сомнение наличие галлюцинаций. Все маленькие безобразные чудовища существовали в действительности, были членами семьи покойной и дежурили у постели умирающей родственницы. Вопрос с наследством не был решен окончательно, и та часть почтенного семейства, которая надеялась, что завещание будет переписано, вступила с Гельфенбейном в последний и решительный бой.

Предприимчивая казачка, госпожа Гельфенбейн, быстро нашла адвоката, который помогал новым репатриантам бесплатно. Был подан иск на возмещение морального и материального ущерба к больнице им. Вороны. Бесплатный адвокат утверждал, что его клиент, страдая белой горячкой, не был привязан к кровати. Это возмутительное проявление врачебной халатности вызвало цепь трагических недоразумений, в результате чего его безвинному клиенту предъявлены нелепые обвинения. Далее бесплатный адвокат требовал немедленного снятия обвинения с его клиента, а также выплаты вышеуказанному клиенту компенсации за причиненные неудобства и моральный ущерб. А также за нанесение урона репутации.

В свою очередь адвокаты больницы им. Вороны утверждали, что галлюцинации были, так как Гельфенбейн субъективно воспринимал членов семьи как сказочных чудовищ.

Была произведена искусствоведческая экспертиза, которая установила, что трое членов семьи чудовищами однозначно не являются, двое, в силу особенности своей внешности, попадают под это определение, и относительно еще двоих мнения экспертов разошлись. Основываясь на данных судебно-психиатрической и искусствоведческой экспертизы, Гельфенбейн был признан невменяемым и выпущен на свободу с чистой совестью. В удовлетворении материальных претензий ему было отказано. Светлана Андреевна Гельфенбейн очень сокрушалась, что не обратилась к более авторитетному адвокату, пусть даже за деньги.

Упустить такого парня было бы расточительством. По моему мнению, назрела необходимость в посещении коллективом офакимского филиала русской мафии центральной штаб-квартиры в поселении Ливна. Это способствовало бы передаче бесценного опыта, который собирался по крупицам, и приобщению к славным традициям боевой и трудовой славы. Под знамена были призваны Гельфенбейн с супругой, Вова Сынок с мамой и перспективный политик Костик.

Будущий народный избранник почему-то считал, что в поселении живут мирные селяне. На встречу с новобранцами лично прибыл Вячеслав Борисович Борщевский. Костик дружески похлопал его по плечу и поинтересовался: «Ну что, старик, как надои?»

Главный режиссер высокомерно не заметил хама и поздравил всех с прибытием в поселение Ливна, признанный центр палестинской кинематографии. После обильного обеда и осмотра достопримечательностей состоялось общее собрание.

С политическим докладом о текущем моменте выступил Костик. По его словам, Движение за Освобождение Эфиопского Еврейства, сокращенно ДОЭЕ, что в переводе с языка амхари означает «победа», возглавляется Славиком Оффенбахом. За истекший период ДОЭЕ окрепла организационно, стоит на твердых позициях борьбы с расизмом и в защиту законных прав сексуальных меньшинств и, что самое неприятное, обладает прочной финансовой базой. Хаим Крещёный, не занимающий официальных постов в ДОЭЕ, вступил в контакт с серьезными исламскими финансовыми учреждениями и ознакомил их с основными направлениями справедливой борьбы массового общественно-политического объединения эфиопского еврейства. Была особо отмечена общность позиций в борьбе с расизмом и в борьбе за справедливый мир. На пресс-конференции Хаим Крещёный заявил, что встреча оказалась очень плодотворной, хотя слухи о принятии им ислама он считает преждевременными. Исламские партнеры приняли решение о финансовой помощи ДОЭЕ, считая, что движение сделает весомый вклад в борьбу с сионистским врагом.

Таким образом, вся петербургская команда Хаима Крещёного была обеспечена деньгами всерьез и надолго. Что никак нельзя было сказать о борющемся за национальные ценности и тяготеющем к традиционной сексуальной ориентации Русском Национальном Еврейском Фронте, возглавляемом Костиком. В политсовет РНЕФ вошли, помимо Константина Аркадьевича Будницкого; опытный политик, недавно вышедший из рядов прогрессивно-религиозной партии, Ян Кац; ветеран правоохранительных органов, внесший неоценимый вклад в составление программных документов партии, Дан Зильберт; а также известный филантроп, отдающий весь пыл души своей делу лечения психических больных, Михаил Маковецкий.

Следующим пунктом программы был вопрос о покупке семейством Гельфенбейнов домика в Ливна. Гуляя по Ливна, Светлана Андреевна Гельфенбейн расплакалась и рассказала, что по приезде в Израиль их обманули со съемом квартиры. Платят они много, вся сантехника в доме не работает, а у неё на руках грудной ребенок и нервы все измотаны этой историей, случившейся с Мишей. Этот зверюга, доктор Лапша, сказал ей, когда она навешала мужа в отделении судебно-психиатрической экспертизы, что Гельфенбейна могут посадить в тюрьму за убийство. А без Миши Светлана Андреевна тоже жить не будет.

По решению политсовета РНЕФ, семейству Гельфенбейнов была оказана финансовая помощь, которая, в дополнение к льготной ссуде, позволила приобрести новый домик. В конторе по продаже им были рады. В округе распространились слухи, что в Ливна свирепствует русская мафия, и домики никто не покупал. Гельфенбейн поклялся мамой, ныне покойной, что деньги отработает, а пить не будет. Тем более что в Ливна и магазина нет. Его жена проверяла.

Поздно вечером, уже смутно помню почему, в политсовет РНЕФ по моей инициативе была кооптирована Валентина Рожкова. Я давно не был в Ливна, где в мое отсутствие работа кипела полным ходом. «Человек без ружья» скоро должен был выйти на экраны. Кроме этого, по заказу Глеба Петровича, о котором я начал забывать, была снята садомазохистская киноновелла «Значок ГТО на груди у нее». Это работа не была рассчитана на массового зрителя, но отзывы знатоков и истинных ценителей были самыми положительными.

Мирьям, так и не понявшая, что такое ГГО, создала незабываемый образ любящей роковой женщины со значком ГТО на красивой груди. Из под значка текла алая кровь… На презентации фильма я начал понимать, почему её называют графиня Кадохес.

Большую помощь в создании ряда сюжетных ходов была оказана ветераном правоохранительных органов Даном Зильбертом.

Саша Парашютист исполнил свою роль на одном дыхании, вложив в создание образа все свое недюжинное дарование.

Усилиями коммерческого директора киностудии Миши Леваева семейство Гельфенбейнов стало владельцем домика в Ливна в течение одного дня. В тот же день бывший видный деятель Кабардино-Балкарской культуры получил большой заказ.

Дочь Варвары Исааковны давно жаловалась, что Мустафа бросается на детей. Расставаться с Мустафой Бух-Поволжская не хотела, она к нему прикипела всем сердцем. Да и для всей киностудии уход столь яркого, характерного актера был бы большой потерей. Частенько дивными вечерами Варенька принимала в саду супругов Борщевских, и они подолгу засиживались с чашкой чая в тенистой беседке. Мустафа резвился рядом. Варвара Исааковна опасалась, что он выбежит за ограду сада. Иногда это случалось, а отношения с соседями портить не хотелось, и поэтому обычно она сажала его на цепь, привязанную к скамейке. Дочь Варвары Исааковны вела активный образ жизни матери-одиночки, и в небольшом домике было тесновато. Работа на киностудии приносила приличный доход, и Бух-Поволжские построили второй этаж. Но новый большой дом был неуютен. В нем не было того, что несло в себе традицию, память. По дому не бродили тени забытых предков.

Решить эту непростую творческую задачу взялся Гельфенбейн. В короткий период времени на стене салона им была создана многофигурная композиция «La Cavalerie Kotovsky libre la maison publique dans Odessa» (Конница Котовского освобождает публичный дом в Одессе). Михаил Маркович не гнался за воссозданием мелких исторических деталей. Он стремился передать сам дух эпохи, её настроение. На кителе военачальника сияла звезда Героя социалистического труда. Искаженные злобой лица врагов народа, счастливые лица освобожденных женщин, бросающих колосья пшеницы к ногам наступающих красноармейцев, бутылки «Столичной» на столах, смятый пионерский галстук, забытый в суматохе на простыне, повестка из кожно-венерического диспансера на полу, все это воссоздавало неповторимый дух России, которую мы потеряли.

Необходимо отметить, что белая горячка дала мощный толчок творчеству маститого живописца. Штаб-квартиру РНЕФ украсили портреты членов его политсовета. Портрет Рожковой, повторявший портрет Андропова почти полностью, тем не менее, тонко передавал загадочную улыбку Валентины. По заказу горсовета был написан большой парадный портрет офакимских мусорщиков. Солидные мужчины в костюмах, галстуках, с метлами в руках, строго, как бы кого-то осуждая, смотрели с картины. Полотно получило название «Профукали Россию, кус има шелахем». (Кус има шелахем — это любимое народом ругательство, и в переводе с иврита означает «половой орган, принадлежащий их матери»). Картина украсила собой кабинет руководителя отдела по уборке улиц офакимского горсовета.

Лично мне живописец преподнес портрет, выполненный, на мой взгляд, в необычной манере. Я был изображен в бурке и папахе, с автоматом АКМ в руках, на лыжах и на фоне заснеженных вершин. Я смотрел вдаль через прибор ночного видения. Картина называлась «The field commander on a nickname the Drummer» (Полевой командир по кличке Барабанщик). На мои расспросы Гельфенбейн хитро улыбался, хихикал и похлопывал меня по плечу. У меня закрались подозрения, что Михаил Маркович обнаружил и употребил спиртное. На работе я был встречен странно. Пятоев не смотрел в мою сторону и отвечал на вопросы односложно.

Я попытался разрядить обстановку фразой «Между мной и твоей Розой почти ничего не было», но Пятоев молча вышел. Русскоязычные пациенты и работники Офакимской психиатрической больницы, глядя на меня, хитро улыбались, хихикали и хлопали меня по плечу.

«Да у меня брюки расстегнуты», — ужаснулся я, но брюки были в порядке. Неожиданно меня попросили зайти к доктору Лапше. В кабинете сидели главный врач, главный медбрат, офицер безопасности и доктор Лапша.

— Михаил, или как вас там, — сказал Лапша, — я не счел возможным скрывать от компетентных органов всю правду.

— Ну и правильно, — не стал спорить я.

Лапша развел руками, символизируя, что он их умывает, и сел на стул. В беседу вступил офицер безопасности:

— Мы все понимаем. Более того, лично я даже сочувственно отношусь к борьбе вашего народа, но и вы должны нас понять…

То, что офицер безопасности, которого зовут Израиль Фельдман, не является евреем, было для меня большим сюрпризом. Даже с учётом того, что он относится к борьбе моего народа с сочувствием. О какой, собственно, борьбе идет речь, мне тоже было непонятно.

— Я вижу, что вы растеряны. Вам, видимо, казалось, что вас никогда не обнаружат? — офицер безопасности вёл допрос в динамичной манере, стараясь воспользоваться фактором неожиданности. — Вы, надеюсь, не будете отрицать, что умеете играть на барабане?

— Не буду, на барабане я играю с детства, а откуда вы об этом знаете?

Израиль Фельдман тонко улыбнулся и напомнил, что вопросы здесь задает он. Меня удивила реакция главного врача. Он смотрел на меня, как подросток на кинозвезду. На его лице восторг сменялся восхищением.

— Меня радует, что вы прекратили запираться. Откровенные ответы на мои прямые вопросы несколько облегчат ваше положение, — офицер безопасности чувствовал себя если не на коне, то на резвом пони.

— Жду прямых вопросов с большим нетерпением, а еще лучше скажите прямо, о чем идет речь, — я был настолько заинтригован, что чуть чистосердечно не признался в чем-то мне пока неведомом.

— Вы снова утверждаете, что не являетесь чеченским полевым командиром по кличке Барабанщик? — укоризненно затянул Фельдман.

— Мне стало весело.

— Вы что, отравляющих веществ надышались? Какой чеченский полевой командир! Я главарь русской мафии.

— Вот ты все поясничаешь, а тебя, людоеда, лет на двадцать посадят или вообще России выдадут, — не сдержался доктор Лапша.

— А Россия обо мне уже хлопочет? — я был явно польщен вниманием бывшей родины к моей скромной персоне. Быстро выяснилось, что блудных своих сыновей Россия, как обычно, не вспоминает.

Но Фельдман не унывал — Так что же, будем признаваться, или как? Улики-то у нас железные.

Улика у него была одна. Но какая! Это был фильм, показанный по российскому телевидению, где человек, удивительно похожий на меня, расстреливал связанного солдата.

— Когда началась война в Чечне? — поинтересовался я. Офицер безопасности беспомощно посмотрел на Лапшу.

— В девяносто шестом году, — ответил Лапша упавшим голосом.

— А я приехал в Израиль в девяностом, — как бы не к кому не обращаясь сообщил я. У Фельдмана задрожали губы.

— Да ладно, Изя, не расстраивайся. Я же не нарочно, — я чувствовал себя виноватым. Главный врач решительно закрыл рот, и в его взгляде исчезли восторг и восхищение.

Поняв, что допрос закончен, я раскланялся, но руки никому не пожал. С Пятоевым я был безжалостен.

— Скажи мне, Игорек, — начал я, — тебе медаль дали за взятие Грозного или за его оборону?

— Медаль мне дали за проявленный героизм и мужество, — ответил смущенный Пятоев.

— А надо было за здравый смысл награждать, может, тогда бы войну выиграли. Как ты мог подумать, что я связанного человека убью? Мы же с тобой вместе уколы делать ходили.

Игорю Александровичу стало стыдно.

— Ещё раз про меня такое подумаешь, — выгоню из русской мафии к чёртовой матери. Пойдешь к Оффенбаху защищать права эфиопов на село Белополье Казатинского района Винницкой области. Они сейчас демонстрацию готовят у посольства Украины. Ты им пригодишься.

За разговорами злоба из меня вышла, как воздух с проткнутого шарика, и мне стало весело. Пятоев сразу почувствовал перемену настроения.

— Ну, извини, Барабанщик, ошибочка вышла. Мы тебя посмертно реабилитируем, — Пятоеву было самому смешно за его подозрения.

Инцидент закончился, но кличка Барабанщик осталась. Впрочем, супругов Борщевских переубеждать я не стал.

— Вам кровавые мальчики не снятся? — как-то спросила меня Ольга Викторовна.

— Да мне всё больше снятся грудастые девочки, — пришлось ответить мне несколько грубовато.

Среди жителей Ливна мое участие в чеченской кампании оставалось вопросом открытым. Варвара Исааковна Бух-Поволжская, просматривая мой семейный альбом, нашла мою фотографию в возрасте 6 лет в матросском костюмчике и с барабаном в руках. В свое время, как и во всех еврейских семьях, мои родители вели жестокую борьбу за получение мной музыкального образования. От музыкальной школы меня спасла только выдающаяся бездарность. На пятьдесят мест претендовало сорок девять несчастных детей. Ворота музыкальной школы захлопнулись за сорока восемью. Я был единственный, кто остался на свободе, к большому неудовольствию моих родителей. Фотография испуганного ребенка с барабаном — это грозное предостережение, которое осталось мне о том тяжелом времени.

— Скажите, Михаил, а почему вы на фотографии в морской форме? — спросила Варвара Исааковна.

— Родители мечтали, что я буду первым адмиралом на флоте независимой Ичкерии, — ответил я дрожащим голосом. Мой ответ её полностью удовлетворил.

Вслед за присвоением мне высокого звания чеченского полевого командира произошло еще одно знаменательное событие. К нам приехал Глеб Петрович дорогой.

По возвращении из Израиля Глеб Петрович проводил активную, наступательную политику, целью которой было не только жениться самому, но и выдать замуж свою супругу. Его усилия не пропали даром. После напряженных поисков, а необходимо отметить, что работники паспортного стола Ленинского района города Тулы не спали дней и ночей, была найдена замечательная еврейская семья.

Светлана Аркадьевна Капустина преподавала словесность в средней школе. Замуж она никогда не выходила, русскую словесность любила беззаветно, и сама растила двух сыновей, Владимира и Ярополка. Глеб Петрович навестил её без букета цветов и предложил вступить в законный брак. Светлана Аркадьевна поинтересовалась, что, кроме молодости и красоты, прельстило в ней Глеба Петровича, и немного зарделась. Последний раз предложение вступить с ней в брак, естественно, в шутливой форме, поступило двадцать четыре года назад, что совпало по времени с рождением Владимира. Глеб Петрович не стал касаться темы молодости и красоты, а с мужской прямотой сообщил, что на его предложение вступить в законный брак ему ещё никогда не отказывал. И что Светлане Аркадьевне это делать он тоже не рекомендует. Наличие детей его не только не останавливает, но наоборот. Он, Глеб Петрович, собирался не только жениться на Капустиной Светлане Аркадьевне, но готов лично связать узами Гименея Владимира и Ярополка.

Светлана Капустина почувствовала себя плохо и на минуту забыла о творчестве Фета. Пользуясь ее минутной слабостью, Глеб Петрович женился на Светлане Капустиной, а братьев Ярополка и Владимира женил, соответственно, на Оксане Белобородько и Дине Тарасовой. Причем если Ярополку доверили усыновление сына Саши Парашютиста, то Владимир удостоился высокой чести удочерить дочь Глеба Петровича.

В результате всего вышесказанного в поселении Ливна были куплены сразу три домика. В домиках поселились Глеб Петрович с супругой Светланой Аркадьевной, Владимир с женой Диной и юный Ярополк, также с супругой. После оформления необходимых документов, связанных с получением гражданства и покупкой домиков, Глеб Петрович с Диной Тарасовой отбыли обратно в город оружейников Тулу.

В домик к Оксане Белобородько на правах подпольного супруга катапультировался Парашютист, а Владимир с Ярополком перебрались в дом своей матушки Светланы Аркадьевны. Её дом был гонораром за причиненные семье Капустиных неудобства. Дина Тарасова сдала свой домик под штаб-квартиру РНЕФ. И все новобрачные зажили вдали друг от друга к взаимному удовлетворению.

Рост численности рядов русской мафии в поселении Ливна нанес серьезный удар по палестинскому кинематографу. Саша Парашютист, переселившись к законной супруге, начал избегать артистической тусовки, и, по словам Вячеслова Борисовича, в его творчестве наметился явный кризис. Парашютисту было указано, что поведение примадонны недопустимо для офицера десанта, но помогло это мало. Яркий характерный актер Мустафа снова сорвался с цепи, и нашли его только на следующий день в доме Капустиных. Между замечательной актрисой Варенькой Бух-Поволжской и скромной учительницей русской литературы Светланой Капустиной состоялся тяжелый разговор, переросший в драку. Супруги Борщевские смогли остановить скандал только угрозой сдать Мустафу в зоопарк.

Ярополк Капустин, неожиданно для всех, организовал Союз еврейских родственников Глеба Петровича, вступил в РНЕФ в качестве коллективного члена и потребовал от центрального руководства Фронта субсидии на организационные нужды союза родственников. Костик шумно возмущался, прибегал ко мне жаловаться, обещал навести порядок, но не бросил молодое дарование на произвол судьбы и ввёл Ярополка Капустина в политсовет Русского национального еврейского фронта. Председатель СЕРГП (Союза еврейских родственников Глеба Петровича) был брошен на одно из важнейших направлений политической борьбы — отдел по работе с молодежью. В тот же день на приём к нему, поговорить о своём, о наболевшем, записались Варенька Бух-Поволжская и Оленька Борщевская.

Вскоре после приезда скоропостижно вступившего в брак семейства Капустиных неожиданно получила продолжение моя карьера чеченского полевого командира. Меня навестил Аюб, долго жал руку, сказал, что ему все известно, и совершил несмелую попытку поцелуя. С его слов, палестинский народ, ведущий священную войну с сионистским врагом, и чеченский народ, ведущий не менее священную войну с русскими оккупантами, являются близнецами-братьями.

Грозный — Аль-Кудс — дружба навек!

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!

Три девицы под окном пряли поздно вечерком!

Далее были обсуждены конкретные формы борьбы за законные права. Аюб создал хор девочек-бедуиночек, которые, по его мнению, своим пением и танцами (а при хоре была танцевальная группа) должны звать к борьбе, под зелёные знамена газавата. Плодотворное сотрудничество этого музыкального коллектива с киностудией «Антисар», по мнению Аюба, явилось бы определяющим фактором в развитии всей палестинской культуры.

Исполнение гимна независимой Ичкерии хором девочек-бедуиночек трогало за душу. Самая юная хористка торжественно преподнесла мне барабан. Я расчувствовался, позволил себе несколько напутственных слов для девочек-бедуиночек, которые плавно перешли в воспоминания о пройденном боевом пути. Бедуинские девочки слушали меня, затаив дыхание. Что-то мешало мне остановится. Я представил своих боевых товарищей, майора Пятоева, руководителя шариатской безопасности Октябрьского района города Грозный, и мусульманского парашютиста Александра Гришина, которого я почему-то называл то Бубон Папопов, то Папоп Бубонов.

Следующим выступал ветеран службы шариатской безопасности. Пятоев заявил, что во время боевых действий он попал в лапы известного садиста доктора Лапши и только горячее сердце полюбившей его Розы, секретарши Лапши, помогло ему спастись.

Я отметил для себя, что необходимо запретить отставному майору смотреть фильмы студии «Антисар» из-за его чрезмерной впечатлительности.

Последним обратился к девочкам-бедуиночкам мусульманский парашютист. С его слов, он также подвергся пыткам со стороны доктора Лапши, в результате чего забыл чеченский язык. Услышав это нерадостное известие Оксана Белобородько-Капустина громко зарыдала.

«Борщевский слишком строг к Парашютисту, — подумал я, — если это творческий кризис, то что, по его мнению, творческий взлет».

Каца от воспоминаний об участии в священной войне чеченского народа за святую свободу спасла зубная боль, из-за которой он не пришел на встречу с хором.

Костик подготовил доклад «Мои встречи с Джахаром Дудаевым», но выступать я ему запретил.

Поток высокохудожественных воспоминаний иссяк далеко за полночь. Внимательно прослушав поток воспоминаний своего зятя, Вениамин Леваев после окончания встречи с девочками-бедуиночками попросил Пятоева покинуть его дом. По словам Леваева, жить под одной крышей с работниками органов безопасности любой страны он не в состоянии. Пятоев вспылил и купил дом на другом конце улицы, забрав туда Розу с дочками.

А в это время фильм «Человек без ружья» вышел на экраны и был тепло встречен и публикой и критикой. На презентации фильма с программной речью выступил Вячеслав Борисович Борщевский. По его словам, киностудия «Антисар» должна выйти на новый этап своего развития. Мы не должны замыкаться на голой эротике, а обязаны искать новые изобразительные формы. За истекший период вырос творческий потенциал коллектива, материальная база киностудии. В наш коллектив влилась хоровая капелла девочек-бедуиночек. Вместе с тем мы воспитали своего зрителя, мудрого и взыскательного.

— С чувством глубокого внутреннего удовлетворения должен прямо заявить, что процесс пошёл, — закончил Борщевский, — и на сегодняшний день нашему творческому коллективу по плечу любые жанры, кроме циркового.

Эта фраза меня задела за живое, и я поинтересовался, почему нам не по плечу высокое искусство цирка. Бух-Поволжская, например, добилась видимых успехов в дрессуре.

— Все дело в том, Михаил, что фирменным знаком нашей киностудии является неразрывная связь между пафосом и порнографией, а ни то ни другое в принципе невозможно в цирке. Если на театральной сцене актриса держит в руках красный флаг и доит корову, то в этой сцене есть и пафос и порнография. В широком понимании этого слова. А канатоходец, который стоя на канате, держит в руках флаг, пусть даже независимой Палестины, и доит корову, остается канатоходцем. И нет здесь ни пафоса, ни порнографии.

После презентации состоялись переговоры между администрацией киностудии «Антисар», представленной Борщевским и мной, и отделом мусульманской культуры Независимой Палестины, представленным Аюбом и руководительницей хора девочек-бедуиночек, закутанной с ног до головы в простыню. В пресс-релизе, выпущенном после окончания переговоров, по соглашению между высокими договаривающимися сторонами было заявлено следующее.

«В целях дальнейшей священной мусульманской борьбы за неотъемлемые права братских палестинского и чеченского народов решено создать большое историческое полотно, художественно-историческую эпопею о победе мусульманского оружия над кознями жидомасонов и американского империализма. Фильм расскажет о победоносной войне Салаха Эд-Дина (Саладина) над крестоносцами, под надуманным предлогом сохранения Гроба Господня захватившими ридну неньку Палестину в 12–14 веках и создавших там марионеточное государство «Иерусалимское королевство». Сценарий решено издать совместными усилиями Аюба и Борщевского, при активном содействии Светланы Капустиной. В работе над фильмом творческий коллектив будет руководствоваться бессмертными идеями шейха Мустафы, который сказал: «Кинематограф является не только коллективным пропагандистом, но коллективным организатором. Аллах Акбар!»

К созданию беспримерного полотна приступили немедля. Батальные сцены снимались в Хевроне и были многолюдны. Горячее хевронское юношество было задействовано в съемках целиком. Средства, выделенные правящей саудоаравийской династией и поступающие в Израиль через «французскую пацифистскую организацию, борющуюся за охрану окружающей среды», почти полностью уходили на оплату актеров второго плана, и на развитие чеченского флота мало что оставалось. Организация Хамас являла собой наступающие войска Саладина. Все участники требовали показать себя крупным планом, но кинооператор Зильберт был непреклонен и снимал крупным планом только лица командиров и тех, кто доказал это право в борьбе с сионистским врагом. На съемках актеры сжигали макеты автобусов и стреляли из автоматов в воздух. По словам Борщевского, шейх Мустафа сказал, что «по воле Аллаха мы пойдем другим путем» и батальные сцены будут сниматься без стрелкового оружия. В ролях пособников американского империализма — жидомасонствующих крестоносцев сниматься жители Хеврона не захотели, справедливо опасаясь излишнего внимания со стороны сотрудников службы безопасности борющейся Палестины, и поэтому их роли исполняли члены русской мафии. Только проверенные чеченские бойцы, Пятоев, Парашютист и славный полевой командир Барабанщик, были удостоены высокой чести участвовать в справедливой борьбе армии Саладина.

Фильм получился очень музыкальным. Творчество хора девочек-бедуиночек было отмечено главной премией «Гуантанамо» на международном Гаванском кинофестивале, на открытии которого президент острова Свободы Фидель Кастро Рус говорил шесть с половиной часов. Все силы безопасности были брошены на поддержание праздничной обстановки на кинофестивале, и паре тысяч работников села, занятых на уборке сахарного тростника, удалось на плотах доплыть до Флориды.

Но и этот удар американского империализма не смог помешать плодотворной работе кинофорума. В кулуарах кинофестиваля было много пересудов о саудовском принце, инкогнито снявшемся в фильме в роли Саладина и получившем приз за лучшую мужскую роль. Приз за лучшую роль второго плана получил Ян Кац, сыгравший роль главаря крестоносцев, ставленника американского империализма, Ричарда Львиное Сердце. Кац создал выпуклый, запоминающийся образ коварного жидомасона, тщетные потуги которого завершились закономерным провалом.

Выдающийся фильм был рекомендован для обязательного просмотра во всех кинотеатрах борющейся Палестины. Возвращаясь с кинофорума на родину, простуженный Борщевский спросил меня:

— Как вы считаете, милейший Барабанщик, что общего между носом сопливого еврея и искусством соцреализма?

— И то и другое ждет тёмное будущее, — отозвался я, не желая вступать в искусствоведческую дискуссию.

— Вы мизантроп и не хотите думать, — Борщевский, когда хотел, был безжалостен, — С такими настроениями чеченский флот нам не построить. Сопливый еврейский нос и искусство социалистического реализма объединяет национальная форма и социалистическое содержание, — с достоинством поучал меня маститый палестинский кинорежиссер старинными советскими остротами.

По возвращении на родину я приступил к дележу бюджета чеченского флота. Первой бросилась в ножки Настя Леваева. С её слов, старик Вениамин стал нестерпим, креста на нем нет. Ходит по дому и клянётся хлебом, пристает с рассказами, воспевающими высокую нравственность, дает указания, требует роли в новом фильме, неряшлив при приеме пищи и может ущипнуть за задницу. Житья от него нет. Пятоевых из дому выгнал.

В связи с вышеизложенным, за большие заслуги семейства Леваевых в деле становления русской мафии и в ознаменовании Дня военно-морского флота Республики Ичкерия, старейший член русской мафии, почетный председатель РНЕФ, главный консультант киностудии «Антисар», виднейший специалист по разделке мясных продуктов, Леваев Вениамин Мордыхаевич награждается средствами для строительства второго этажа своего дома и картиной Гельфенбейна «Вениамин Мордыхаевич, кушающий лысый персик в окружении благодарного семейства».

Старик был очень тронут. В ответной речи поклялся хлебом, сказал, что креста на нем нет и не будет, и прослезился.

Следующим был руководитель Русского национального еврейского фронта Костик. С его слов, работа с народом пущена на самотек. Для консолидации сил необходима газета. Политические враги бесчинствуют, а Оффенбах что-то замышляет.

На текущем пленуме РНЕФ было принято историческое решение о создании печатного органа РНЕФ, газеты национально-либерального направления под названием «Голая правда». Главным редактором была единодушно избрана Капустина Светлана Аркадьевна. Членами редколлегии — Маковецкий Михаил Леонидович, чеченская кличка Барабанщик, собственный корреспондент «Голой правды» в сумасшедшем доме; Зильберт Дан Григорьевич — ответственный за связь с компетентными органами; Пятоев Игорь Александрович, майор многочисленных армий — ответственный за спорт и военно-патриотическое воспитание; Будницкий Константин Аркадьевич, известный в народе как Костик, — отдел писем и публицистика, Валентина Рожкова — вести с публичных домов и женский раздел, Кац Ян Борисович — анекдоты, проблемные репортажи, Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес) — представительница национальных меньшинств, Мустафа — шейх и носитель мусульманской народной мудрости. Главным художником и карикатуристом был назначен Гельфенбейн Михаил Маркович, заслуженный художник Кабардино-Балкарии. Работу в молодежном отделе, несмотря на большую загруженность, согласился взять на себя председатель Союза еврейских родственников Глеба Петровича, член политсовета РНЕФ Ярополк Капустин.

Редакционная политика газеты строилась на непримиримой борьбе с низкопробной газетой «Черный передел», печатным органом Движения за освобождение эфиопского еврейства (ДОЭЕ). «Черный передел» в своих последних номерах опубликовал серию статей, полных злобных инсинуаций как в адрес достойнейшего Вячеслава Борисовича Борщевского, так и в адрес киностудии «Антисар» в целом. Их главный разоблачитель и грязекопатель, Гидеон Чучундра, в своих статьях писал, что супруги Борщевские, известные в Офакиме эфиопоненавистники и извращенцы, под видом работников сохнута, обманом проникли в дом уважаемого эфиопского семейства во время субботней молитвы. Трудно вообразить, что бы могло произойти, если бы не подоспевшая помощь в лице мужественного Гидеона Чучундры, грудью вставшего в защиту чести и достоинства всех евреев, выходцев из Эфиопии. Преступный клан Борщевских с позором был изгнан из Офакима возмущенными жителями и нашел приют в поселении Ливна под крылом обосновавшейся там русской мафии. Но и в далеком Ливна Борщевские не унимаются и продолжают вынашивать планы реванша. Русская мафия пригрела их на киностудии «Антисар», известной своей низкопробной продукцией, хлынувшей на наши экраны и направленной на возбуждение самых низких инстинктов. «Палестинская пленница» — образчик убожества и дурного вкуса, энциклопедия убогих режиссерских ужимок. Мелодрама, выжимающая слезу из глаз неискушенного зрителя, грязная, расистская подделка, пародия на настоящую драматургию. Трудно переоценить ущерб, нанесенный нашему подрастающему поколению этим гнусным поклёпом на чистые, доброжелательные отношения между борющимся за свободу и независимость палестинским народом и лагерем мира в Израиле. Гнуснейшим глумлением над самыми высокими идеалами, над всем, что есть в человеке чистого и высокого, является фильм «Когда барашки были молодыми». Традиционные обращения к самым тёмным сторонам человеческой психики — основа профессиональной деятельности изувера и похотливого растлителя, человека извращенного ума — Михаэля Маковецкого. Этого палача, чья роль в сдаче г. Грозного русским солдатам заслуживает отдельного разговора, этого предателя, за свое стукачество заслуживающего кличку Барабанщик, этого лжефлотоводца, погубившего флагман чеченского флота, подводную лодку «Курск».

Фильм «Человек без ружья» — это грязная политическая провокация, гармонично соединяющая в себе гнусные измышления и бесстыдную клевету в адрес признанного международным сообществом лидера и полную расистских выпадов инсинуацию на народные устои.

Газета «Черный передел» сообщала также своим читателям, что известный как грязный интриган и помоечник Костик, рвется к власти и не брезгует при этом никакими методами, включая самые оголтелые. Противопоставляя себя истинному представителю народа, пламенному борцу с расизмом, защитнику законных прав сексуальных меньшинств, пламенному борцу за дружбу между еврейскими народами Вячеславу Оффенбаху, Константин Будницкий поставил себя вне общества, превратился в отщепенца, место которому только в русской мафии.

Статья Чучундры взывала дать достойный отпор, но долгожданный первый номер «Голой правды» поверг меня в изумление:

— Господин Гельфенбейн, награждать газеты правительственными наградами, вероятно, старинный кабардино-балкарский народный обычай. Но у нас, в русской мафии, нравы простые и строгие, — Обратился я к создателю дивной правительственной награды, которой неизвестно кто удостоил печатный орган Русского Еврейского Национального Фронта. — Нам очень хотелось бы услышать объяснения относительно того дивного ордена, который вы изобразили под названием газеты.

— Я полностью отдаю себе отчет в содеянном, — начал оправдываться дрожащим голосом живописец, — но, по моему убеждению, любая уважающая себя газета, если она называется «Правда», какой бы голой она не была, должна быть награждена правительственными наградами. Я также глубоко убежден, что орден Трудового Бело-Голубого знамени, которым удостоена газета «Голая правда» в связи с выходом в свет её первого номера, будет воспринят широкой общественностью с чувством глубокого внутреннего удовлетворения.

Оправдания Гельфенбейна меня в целом удовлетворили, но оставалось уточнить некоторые детали. Орден являл собой израильский флаг в обрамлении колосьев. На фоне флага была изображена обнаженная Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес) с гроздью винограда в руке, сидящая на круглом, с зелеными полосами унитазе. По моему мнению, символика ордена требовала некоторых разъяснений.

Из объяснений Гельфенбейна явствовало, что бело-голубой флаг Израиля на ордене присутствует, эти цвета и дали название награде. Колосья являются традиционным дополнением к названию «Правда». Эти аксессуары создают стиль. Обнаженная фигура, с одной стороны, символизирует свободную прессу, а с другой — акцентируют внимание на понятии «голая», присутствующем в названии газеты. Виноград в руке и арбуз, на котором сидит обнаженная фигура, символизируют собой стремление к благосостоянию, которое неизбежно должно наступить в случае избрания Костика мэром.

Политсовет РНЕФ на своем внеочередном заседании на ашкелонском пляже одобрил как учреждение ордена Трудового Бело-голубого знамени, так и факт награждения этим орденом газеты «Голая правда».

В первом номере печатного органа РНЕФ был опубликован репортаж спецкора «Голой правды» в офакимской психбольнице. Публикация называлась «Голубь мира в сумасшедшем доме».

В первом же номере газеты-орденоносца ее военный обозреватель Игорь Пятоев поведал подлинную историю гибели подводной лодки «Курск». Оказывается, экипаж подводной лодки в полном составе принял ислам, на находящемся в надводном положении судне были подняты зеленые знамена газавата — священной войны с неверными, и «Курск», к тому времени переименованный в «Эль-Кудс», взял курс к берегам Ичкерии. Но, в конечном счёте, подводная лодка была потоплена ракетой, пущенной с корабля «Петр Великий».

Константин Будницкий рассказал читателю о непростой работе офакимских мусорщиков в эти тревожные дни, когда Движение за Освобождение Эфиопского Еврейства совершенно распоясалось. Приводились примеры безобразного поведения сторонников Оффенбаха во время демонстрации у посольства Украины, когда вся площадь перед представительством этого государства была завалена газетами «Черный передел» и плакатами с требованием создания еврейско-эфиопско-крымско-татарской автономии со столицей в Бахчисарае, и переименования площади у бахчисарайского фонтана в площадь имени Хаима Синдбада. Имя Синдбад Хаим Крещеный принял после перехода в ислам. Чрезвычайно приятно осознавать, что в первом номере «Голой правды» нашлось место не только для публицистики. Воспоминания Мирьям Абуркаек о её жизни и творчестве во время пребывания в Хайфе вызвали поток писем в редакцию. Публикация называлась «Поэма «Экстаза» и поведала заинтересованному читателю о жизни публичного дома «Экстаза» во время захода кораблей шестого американского флота в Хайфу на отдых.

«Чуден Хайфский залив при тихой погоде, — писала графиня Кадохес, — когда вольно и плавно входит в него флагманский корабль 6-го флота США авианосец «Enterprise», с шестью тысячами человек на борту (экипаж корабля, летный и технический состав). Призывно трубит горн. Публичный дом «Экстаза» в праздничном убранстве…»

В романтической манере Абуркаек описывала работу публичных домов портового района Хайфы во время посещения их американскими моряками и морскими пехотинцами. «They Suffice! They are women!» — the boatswain has cried (Хватайте их! Это женщины!» — кричал боцман), — Писала Мирьям Абуркаек, демонстрируя глубокое проникновение в духовный мир своих героев.

В связи с появлением на газетном рынке «Голой правды» «Черный передел» разразился серией клеветнических статей. Гидеон Чучундра писал, что полевой командир Барабанщик оставил поле боя и дезертировал со своим отрядом в поселение Ливна. В результате одно из самых боеспособных подразделений чеченской армии, спецгруппа мусульманских парашютистов под командованием братьев Папона Бубонова и Бубона Папонова была лишена возможности сражаться за правое дело.

Но самым удивительным во всей этой истории было прибытие в Ливна Глеба Петровича в сопровождении Аюба. При их посредничестве состоялась встреча между нефтедобывающим принцем, исполнившим роль Саладина в последнем фильме киностудии «Антисар», и мной. Передача мне рюкзака с деньгами в качестве задатка создала доброжелательную и непринужденную атмосферу. Мне было предложено объединить свои усилия с Глебом Петровичем и провести переход в ислам экипажа подводной лодки типа «Курск». За ценой вышестоящая персона обещала не постоять. Выяснилось, что мимолетная встреча между Аюбом и Глебом Петровичем во время его прошлого приезда в Ливна не прошла даром и для российской политики.

По возвращении на родину новоиспеченный израильский гражданин организовал политическое движение с целью перехода славянских народов в ислам. По его мнению, принятие в 998 году Киевской Русью христианства в результате интриг тайного жидомасона князя Владимира Красное Солнышко было трагической ошибкой, приведшей страну, а имелась в виду Российская Федерация, к нынешнему тупику. И только переход в ислам может дать новый импульс национальной идее, вывести государство из бездны жидохристианской цивилизации, совершенно не свойственной духу русского народа, а также привести к демографическому расцвету общества. Более подробно с идеологией Русского Исламского Фронта, сокращенно РИФ, можно познакомиться в программной книге «Russian moon» (Русский полумесяц), написанной председателем РИФ Глебом Петровичем в соавторстве с видным мусульманским просветителем Хаимом Синдбадом.

Организация РИФ окончательно оформилась после встречи Глеба Петровича с нефтеносным принцем, который прибыл на Московский кинофестиваль в качестве почетного члена жюри с правом решающего голоса. РИФ открыл филиалы по всей стране и приступил к изданию партийной газеты. Глеб Петрович готовился к выборам в Думу, встречался с Примаковым и другими видными политиками, основал фонд помощи офицерам флота, принявших ислам, много общался со спортсменами и деятелями культуры. Учитывая неоценимый боевой опыт братьев Бубона Папонова и Папона Бубонова, нефтедобывающий принц просил перевести братьев под личное, его принца, командование. Всему отряду полевого командира Барабанщика приказано было оставаться на месте, до особых распоряжений. Связь поддерживать только через медбрата из больницы им. Абарбанэля Аюба. Предлагалось активизировать работу хора девочек-бедуиночек, рекомендовано завершить мероприятия по подготовке сборника цитат шейха Мустафы в переводе на русский язык и усилить политико-воспитательную работу с личным составом отряда со стороны майора шариатской безопасности Пятоева. По этому поводу шейх Мустафа заявил, что порох, по воле Аллаха, надо держать сухим в пороховницах. Светлане Капустиной было поручено создание цитатника.

Вопрос с братьями я хотел спустить на тормозах, но Дан Зильберт сказал, что нужно собираться в дорогу. Ахмед Алузаел, которому предстояло создать образ Папона Бубонова, охотно согласился, но Саша, которому выпала высокая честь сыграть Бубона Папонова, проявил недопустимое для мусульманского парашютиста малодушие. Поговорить с ним о моральном долге вызвался ветеран правоохранительных органов Дан Зильберт. Он обещал Парашютисту, что в случае гибели его именем будет названа религиозная школа для девочек. Школа имени Моше Бен-Ханаана — это звучит гордо.

Гришин Александр Федорович выразил сомнение в том, что его зовут Моше Бен-Ханаан. Но Дан Зильберт был непреклонен. По его словам, Родина не забудет своего нелегального сына. Он напомнил о гордой участи нелегала, рассказал о своей комсомольской юности, о том, как он играл на кларнете в оркестре Киевского военного округа, напомнил о глубоких корнях, пущенных Сашей Парашютистом в израильскую почву. После принятия присяги Бубону Папопову было сделано обрезание в знак его принадлежности к мусульманству. И только его непосредственный начальник, полковник БАШАКа Дан Зильберт, знал, что это был знак принадлежности к еврейству. Полковник лично возил братьев Папонова и Бубонова на учебную базу БАШАКа «Нетивот», откуда исламские парашютисты приезжали затемно.

Папопу Бубонову долго не удавалось выучить название города Гудермеса, в окрестностях которого он выполнял свой интернациональный долг, но, в конце концов, и это препятствие было преодолено. В один из дней Саша Парашютист и Ахмед Алузаел не вернулись с учебной базы «Нетивот», а вместо них в распоряжение его нефтяного величества принца поступили ветераны священной воины в Чечне братья Папон Бубонов и Бубон Папонов.

Через несколько дней Оксана Белобородько получила магнитную карточку, где было указано, что она является супругой сотрудника правоохранительных органов Моше Бен-Ханаана, и она, Оксана (Инбар) Бен-Ханаан, и также ее сын Дрор могут пользоваться всеми вытекающими из этого льготами и привилегиями. Это сблизило её с супругой Дана Зильберта, Рахиль Моисеевной. Инбар Бен-Ханаан стала строже одеваться, сдержанней выражаться и скупее рассказывать о спецзадании, которое она выполняла в публичном доме «Экстаза». Потеря двух ведущих актеров было сильным ударом для киностудии «Антисар», но трудовой коллектив студии с честью преодолел возникшие трудности.

И тут неожиданно взбунтовался Ярополк. Он заявил, что не желает знать никакую Инбар Бен-Ханаан, что состоит в счастливом браке с Оксаной Белобородько и требует немедленно предоставить ему возможность выполнять супружеский долг. Его пригласили на профилактическую беседу, где мудрый Дан Зильберт разъяснил юному Ярополку, что расставание тяжело, но неизбежно, и что развод с гражданкой Белобородько он должен воспринимать не только как почетную обязанность, но и как выполнение своего гражданского долга. В заключение беседы Дан Зильберт выразил уверенность, что Ярополк Капустин и Инбар Бен-Ханаан останутся друзьями.

После расставания с Ахмедом Алузаелем Валентина Рожкова начала бегать по утрам с изменившимся лицом к пруду, объясняя это необходимостью поддержания хорошей спортивной формы. Варвара Исааковна Бух-Поволжская записалась на прием к Дану Зильберту и в беседе с ним утверждала, что их Мустафа является очень впечатлительным юношей с тонкой душевной организацией и просила не отправлять его на фронт. При этом она не сдержалась и расплакалась.

Старый вояка Зильберт утешил её как мог.

Светлана Аркадьевна Капустина также попала на прием к Дану Зильберту и просила помощи. Ее сын, Владимир Капустин, промышлял традиционной еврейской забавой — схваткой с крокодилом. Схватки происходили на специальном стадионе кибуца Хамат Гедер при большом стечении публики. В кибуце была большая крокодиловая ферма. Крокодилов выращивали ради их кожи, которая шла на производство кошельков, а схватка с сытым и потому вялым крокодилом была дополнительным промыслом. Светлана Аркадьевна считала, что такая работа Владимира ожесточит и может поколебать заложенные в нем с детства гуманистические идеалы. Зильберт рекомендовал Светлане Аркадьевне обратиться в психиатрическую больницу.

Капустина бросилась ко мне, и я обещал взять это под свой личный контроль. В результате моих усилий было начато производство портфелей из крокодиловой кожи с портретами русских писателей, тепло отзывавшихся о мире ислама. Портфели закупал Русский Исламский Фронт, и Глеб Петрович лично вручал их наиболее видным деятелям российской культуры. Наибольшей популярностью пользовались портфели с портретами авторов «Хаджи-Мурата» и «Кавказского пленника».

Заслуженный художник Кабардино-Балкарии Гельфенбейн создал памятный знак «Офицер шариатской безопасности» и наградил им майора Пятоева и братьев Папопа Бубонова и Бубопа Папонова. В отсутствие братьев Пятоеву я вручил знак лично. В своей речи на торжественном митинге, посвященном передаче на хранение в штаб-квартиру РНЕФ памятных знаков Бубонова и Папопова, Дан Зильберт выразил уверенность, что награды найдут своих героев.

Пятоев своим памятным знаком очень гордился и снимал его, только когда ему было нужно выйти с территории психиатрической больницы. Выпускать его за территорию больницы с памятным знаком на груди больничная охрана отказывалась категорически.

Борщевский заказал Аюбу написать сценарий о мусульманских парашютистах. Написанный вскоре сценарий изобиловал сценами с участием хора девочек-бедуиночек. Не оставалась в стороне от этого важнейшего события в жизни общества и газета «Голая правда». Простой офакимский парень Вова Сынок поделился своими воспоминаниями о простом бедуинском парне Ахмеде Алузаеле и простом нелегальном эмигранте Саше Парашютисте. Он писал, что Ахмед Алузаел и Саша Парашютист стояли у истоков русской мафии. Их беззаветная преданность общему делу, их стабильно высокие моральные принципы, по глубокому убеждению Сынка, будут всегда служить живым примером для подрастающего поколения. По мнению Вовы, трагическая потеря братьев Папопа Бубонова и Бубона Папопова является тяжелым ударом, и, в ответ на это, все мы должны сомкнуть ряды и дать должный отпор проискам Славы Оффенбаха. Вова-Сынок последнее время с головой окунулся в большую политику, выполняя ответственную роль простого парня из народа, и публикация в «Голой правде» было его первым публичным выступлением.

Но жизнь не стояла на месте. К нам ехала сбежавшая от ревизора подруга. Интимную подругу Глеба Петровича и свою законную супругу Владимир Капустин встречал в аэропорту имени Бен-Гуриона на грузовике, специально приспособленном для перевозки крокодилов. Другой машины в его распоряжении не было. Дина Тарасова обычно ездила на других машинах, но сейчас была рада и крокодиловозке

Глеб Петрович был уверен, что деваться ей некуда. О наличии у неё израильского паспорта и законного супруга он не то чтобы забыл, но не вспомнил. Текучка заела. Воспользовавшись потерей бдительности, Дина Тарасова вместе с дочкой улизнула в Израиль. На Земле Обетованной у неё знакомых, кроме законного супруга, не было, и она позвонила Владимиру Капустину из аэропорта. Борец с крокодилами прервал репетицию и примчался в аэропорт. Смертельно уставшая Дина с капризничающей дочерью через четыре часа после приземления забралась в крокодиловозку. Из багажа у нее была спортивная сумка с купальниками. Тарасова совершила побег под видом посещения бассейна.

— Я тебе не помешаю. Приду в себя и отвалю, — пообещала Дина законному супругу.

Внимательно выслушав супругу, любящий муж выплюнул сигарету, смачно сплюнул, остановил машину, силой забрал у Тарасовой российский паспорт и аккуратно сжег его, страницу за страницей. После чего сообщил своей супруге, что в ближайшие десять-пятнадцать лет выезжать из Израиля он ей не разрешает. А если она попытается его ослушаться, то ей придется быть съеденной его любимым крокодилом. Так как Дина нелегалка, то искать ее никто не будет, да и крокодилу будет что вспомнить. Животное заслужило. Жить пока они будут пока в кибуце, где он работает, тем более что кибуцные детские сады считаются хорошими. Работать Дину он берет в свой аттракцион, который так и будет называться: «Пасть у ног женщины». Ему нужна партнерша, ну а когда беременность будет заметна, то она посидит дома. Дина Капустина хотела что-то возразить, но, посмотрев в глаза человека, выходящего один на один против крокодила, поняла, что попала в надежные руки. Кибуц так кибуц. Крокодилы немного смущают, но супруг парень приятный. Как она раньше этого не замечала.

Воссоединение с супругой дало новый толчок творчеству Владимира Капустина. Крокодила приручить нельзя. Температура тела крокодила до определенной степени зависит от температуры окружающей среды. На холоде они становятся вялыми и малоподвижными. Поэтому нет их в Неве, Волге и Москве-реке. Голодный, но обогретый крокодил — это животное стремительное, мощное и далеко не глупое. Но накормленный и охлажденный крокодил теряет почти полностью свои морально-волевые качества. На этом и построен аттракцион в крокодилоразводящем кибуце. Разогретый крокодил плотно кушает, после чего охлаждается в холодной воде. После этого он превращается в бумажного тигра и побеждается мужественным Владимиром Капустиным. Его, Капустина, а не крокодила, супруга Дина, одетая строго, но смело, металась вблизи места схватки и вполне искренне болела за Капустина. Было бы уместно отметить, что и в богатом оружейниками городе-герое Туле Дина издалека привлекала внимание прохожих своей внешностью. В романтической же обстановке схватки с крокодилом, окруженная брызгами, одетая в багровое и в свете прожекторов, она была неотразима. Старинная еврейская забава — схватка с крокодилом — переживала свое первое рождение. Захватывающая схватка транслировалась по каналу Евроспорт в разделе «народные виды спорта». Аттракцион начали посещать израильские политические деятели, стремящиеся показать свою глубокую связь с народом. Мужественную чету Капустиных приглашали на популярные телепередачи, брали автографы, обвиняли в связях с русской мафией, снимали в рекламных роликах. Газета «Голая правда» опубликовала серию репортажей с отважными крокодилоборцами, чем значительно подняла свой тираж. Аксессуары из крокодиловой кожи с торговой маркой «Dina Kapustin» украшали собой дорогие магазины по всему миру. Появившийся было на горизонте второстепенный российский политик Глеб Петрович, через прислугу был послан далеко-далеко. Желтая пресса опубликовала скандальные высказывания светской львицы, что долго пережевывалось в аристократических салонах. Это была одна из самых блистательных карьер среди репатриантов, приехавших в Израиль в девяностые годы. Чета Капустиных жила на берегу Тивериадского озера на вилле, построенной в стиле средиземноморской готики. Владимир был страстным собирателем тульских самоваров, а Дина — известной меценаткой, много жертвовавшей на помощь репатриантам и сионистское воспитание молодежи. В Туле на свои средства она содержала еврейскую школу, а в Израиле была избрана почетным председателем общества евреев, выходцев из Тулы и Тульской области имени Левши. Их дом в Лиане превратился в место паломничества тульского еврейства. Здание было перестроено в форме самовара, и в актовом зале красовалось мозаичное панно работы Гельфенбейна под названием «The Tula Jews write the letter to the secretary general with the request to release them to Israel» (Тульские евреи пишут письмо генеральному секретарю с просьбой отпустить их в Израиль). Общество тульских евреев им. Левши под патронажем Дины Капустиной вошло в качестве коллективного члена в РНЕФ, что придало фронту определенный шарм, и его руководство стали пускать в приличные дома, в тех случаях, когда руководство было подобающе одето.

Сценарий фильма «Судьба Барабанщика», над котором работала киностудия «Антисар», претерпел значительные изменения и в него были включены в качестве центральной сцены схватки братьев Папона Бубонова и Бубона Папонова с заградительным отрядом доктора Лапши. Бой происходил на территории Грозненского зоопарка в отделе аллигаторов и крокодилов. Братьев дублировал сам Владимир Капустин, а в роли спасаемой им чеченской красавицы Лейлы блистала Дина Капустина. Бой велся на фоне замечательных песен из американского фильма «Тарзан» в исполнении хора девочек-бедуиночек. Роль мужественного мусульманского воина Ахмеда Алузаела, честно выполнившего свой интернациональный долг в Ичкерии, в пронзительной манере сыграл известный мастер, лауреат Гаванского кинофестиваля Ян Кац. Актерский дебют Вовы-Сынка в роли Саши-Парашютиста можно назвать блистательным. Вова-Сынок создал эпический образ былинного чеченского богатыря, оберегавшего родные очаги от орд алчных завоевателей. Но подлинным кинематографическим открытием, событием, сделавшим фильм «Судьба Барабанщика» знаковым, подлинно эпохальным, была блистательно сыгранная мной фигура чеченского командира Барабанщика, опытной рукой ведущего возглавляемый им отдельный отряд невинных мусульманских девушек-снайперов имени шейха Мустафы от победы к победе. Пасторальные сцены отдыха невинных девушек-снайперов, а их сыграли такие известные актрисы, как Валентина Рожкова и Варвара Бух-Поволжская, Мирьям Абуркаек и Ольга Борщевская, непрерывно сопровождались пением хора девочек-бедуиночек. Умное, мужественное лицо командира (я снимался без грима), всегда заинтересованно смотревшее на своих бойцов, говорило зрителю — этих девчат нельзя сломить. Их можно только уговорить. В любой точке мира, от Косова до Филиппин, от Чечни до Танзании, всюду, где рука мусульманского бойца сжимала автомат Калашникова, фильм «Destiny of the Drummer» (Судьба Барабанщика) жёг сердца людей и сжимал в ярости кулаки уставших колоть рук. После выхода «Судьбы Барабанщика» на экраны, даже в маленьких, но независимых прибалтийских государствах фильмы киностудии с замечательным названием «Анти Сара» стали транслироваться по телевидению.

Во время закрытого просмотра киноэпопеи нефтевладеющий принц вновь припомнил Глебу Петровичу этот отвратительный эпизод с Диной Тарасовой. Принц был сторонником ведения переговоров в располагающей доброжелательной атмосфере «meetings without ties», (встречи без галстуков) а еще лучше «without trousers» (без брюк). На одну из таких встреч в этом формате, по просьбе принца, и была приглашена Дина Тарасова. Во время подготовки к встрече Глеб Петрович обрисовал, в общих чертах, как цели встречи, так и способы, которые, по его мнению, должны были привести к желаемому результату.

— Вы должны понять, — говорил Глеб Петрович, обращаясь не только к Дине Тарасовой, но и ко всем участницам встречи, — что политическое движение, не имеющее поддержки извне, способно совершить только дворцовый переворот. По настоящему революционное политическое движение, ставящее своей целью радикальное преобразование общества, до того момента, как оно приходит к власти, всегда является агентом политического влияния другого государства. Это общее правило для всех стран. Ленин смог прийти к власти только благодаря поддержке Германии. Хомейни в течение 15 лет до прихода к власти в Иране жил в Ираке и только за год до исламской революции поселился в Париже. Для того чтобы Россия приняла мусульманство, мы обязаны принимать иностранную помощь, какими бы болезненными иногда не были её условия.

При слове «болезненными» соратницы по борьбе напряглись, но не осмелились перебить оратора.

— После прихода к власти время все расставит по своим местам и покажет, что именно агенты иностранного влияния оказывались истинными патриотами своей Родины. Так было в России с коммунистами, так же было в Иране с исламскими революционерами и так же будет с общероссийским исламским движением.

Глеб Петрович кончил, и соратницы облегченно вздохнули. Дина Тарасова по натуре была далека от политики, важности принятия Русью ислама не понимала, да и принц был ей противен. Вылет в Израиль был для неё импровизацией, вызванной чисто физиологическим отвращением к их высочеству. Отсутствие Дины на встрече будущий монарх воспринял очень болезненно. Он выразил сомнение в способности Глеба Петровича возглавить политическое движение и предложил ему уйти на покой и поселиться вместе со своей законной супругой в деревне в Израиле, где его благоверная редактирует какую-то порнографическую газету, кажется, что-то голое. Глеб Петрович воспринял предложение о совместном проживании с законной супругой не только как унизительное, но и как неприличное. Большой политик и пламенный мусульманский революционер затаил обиду на представителя реакционной монархии.

А в это время сгущались тучи в офакимской психбольнице. Как-то в конце ночной смены, когда я с Пятоевым вели неравную борьбу со сном, к нам обратился доктор Лапша. Глава отделения судебно-психиатрической экспертизы, который в ночи крадется на свое рабочее место, вызвал умиление. Последний раз подобный случай трудового энтузиазма был описан в тридцатые годы в Советском Союзе, когда шахтер Стаханов за одну рабочую смену добыл угля больше, чем его было в шахте. Мне и Пятоеву захотелось встать и рапортовать, но доктор Лапша обратился к нам с неожиданной просьбой рассказать ему о том, что привело нас в медицину. Я честно рассказал, что с детства мечтал стать ветеринаром и даже поступил в ветеринарную академию. Учился я прилежно, но когда началась практика, меня обвинили в жестоком обращении с животными и с треском выгнали из академии. После чего мне пришлось пойти в медицинский институт, где моя строгость не была так заметна.

Пятоев по-военному кратко доложил, что в психиатрию он пришел из рядов вооруженных сил, так как по прибытии в Израиль не нашел ничего более приличного. Хотя долго искал. Доктор Лапша выразил свое глубокое удовлетворение тем обстоятельством, что ему довелось работать с людьми столь преданными своей профессии, после чего уныло заявил, что в настоящее время в Израиле сложилось тревожное положение в сфере изнасилований и развратных действий.

Это была общеизвестная банальность. Рассказы о том, что Иордан впадает в Мертвое море, нас мало интересовали, но каким образом это касалось доктора Лапши, было для нас любопытным. Руководитель судебно-психиатрической экспертизы поведал нам следующее. В настоящее время он тяжело конфликтует с главным врачом больницы и поэтому ждет обвинений в свой адрес в изнасиловании или развратных действиях, возможно, в отношении несовершеннолетних, или в гомосексуальных связях с находящимися в отделении больными. Это обвинение доктор Лапша готовился встретить во всеоружии. Он в течение полугода принимал лечение одновременно в двух известных клиниках по поводу застарелой импотенции, которой якобы страдал, аккуратно собирая документы, подтверждающие его заболевание. Но полной уверенности в конечной победе у него не было. В связи с чем он утверждал, что является родным дядей братьев Папона Бубонова и Бубона Папонова, что его настоящее имя Бидон Надоев и что в случае, если ему придется перейти на нелегальное положение, чеченская диаспора офакимской психбольницы в лице полевого командира Барабанщика и майора шариатской безопасности Пятоева должна ему помочь. Будущий лжеимпотент Бидон Надоев надеялся затеряться среди бойцов отдельного отряда невинных мусульманских девушек-снайперов имени шейха Мустафы. Представители чеченской диаспоры психбольницы обещали подумать.

— У меня однажды парашют не раскрылся, — прокомментировал произошедшее Пятоев, — но чтобы так удариться головой…

В действительности опасения доктора Лапши были не беспочвенными. В течение многих лет в израильском Кнессете свирепствовала одна страшненькая на внешность депутатка, которой удавалось периодически проводить законы, направленные на борьбу с мужчинами. В её представлении таким образом она защищала женщин. Конечной её целью было создание законодательной базы, дающей возможность посадить в тюрьму всех мужчин, уличенных в мыслях или действиях эротического содержания. Поголовному помилованию до суда подлежали только представители сексуальных меньшинств. Но, будучи реальным политиком, к своей цели она шла кривыми дорожками и маленькими шажками. В настоящее время в третьем чтении был принят закон, вводящий уголовное наказание за хлопок по ягодице в общественном месте, и был внесен на рассмотрение закон, приравнивающий рассматривание открытых частей тела на теле женщин, например лица или ног, в течение более 45 секунд, к развратным действиям. Создание подобной сексуально-юридической реальности привело к тому, что в случае любого конфликта на любой почве создавалось реальная угроза уголовного дела по обвинению в сексуальных домогательствах. А так как чему быть, того не миновать, то по стране покатилась волна реальных изнасилований и гнусных сексуальных домогательств.

Офицер безопасности психбольницы Израиль Фельдман был парень видный, женщины его, как правило, любили, если он их об этом просил. Поэтому пламенного антисексуального бойца из него не получилось. Ему часто удавалось разваливать уголовные дела, построенные на нелепых обвинениях сексуального характера. Тем не менее карьера лжеимпотента Бидона Надоева имела реальные шансы состояться. После обсуждения с товарищами по борьбе было принято следующее воззвание.

— Чеченская диаспора офакимской психбольницы с нескрываемой радостью сообщает, что в её ряды влился видный деятель международного шариатского движения, известный дядя легендарных братьев Бубона Папонова и Папона Бубонова, руководитель шариатской безопасности города Очкуй-Мартын, выпускник Гнесинского училища по классу фортепиано, всеми любимый Бидон Надоев.

Доктору Лапше было рекомендовано, не прекращая лечение от импотенции, начать заниматься вокалом. В случае неблагоприятного развития событий это позволит ему перейти на нелегальное положение и затеряться в хоре девочек-бедуиночек, где он сможет успешно пройти курс молодого бойца, и, будучи отличником боевой и политической подготовки, сможет занять достойное место в отдельном отряде невинных мусульманских девушек-снайперов имени шейха Мустафы. В знак вступления в нерушимый союз участников чеченских войн, а также в русскую мафию доктор Лапша подписался на газету «Голая правда», а во избежание обвинений в расизме и предвзятости — на газету «Чёрный передел».

В последнее время между этими печатными органами разгорелась острая литературоведческая дискуссия, как обычно, не лишенная политического подтекста. В газете «Голая правда» были опубликованы воспоминания Валентины Рожковой о посещении экипажем линкора «Нью-Джерси», корабля входящего в шестой американский флот, базирующийся в Средиземном море, публичного дома «Экстаза». Публикация имела длинное, но поэтическое название «Белеет penis (пенис) одинокий в тумане моря голубом». Автор задался вопросом: «Что ищет он в стране далекой?».

Воспоминания были тепло встречены критикой и вызвали живой интерес в читательской массе. «Голая правда» получала множество писем почитателей таланта Валентины Рожковой. Окрыленная успехом молодой литератор на основе газетной публикации написала повесть под тем же названием. Иллюстрации к одинокому, белеющему в тумане пенису нарисовал заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Маркович Гельфенбейн. Интересно отметить, что позировать ему любезно согласился шейх Мустафа. Автором предисловия был руководитель отдела по работе с молодежью Русского национального еврейского фронта Ярополк Капустин.

«Чёрный передел» откликнулся на выход повести серией острых публицистических статей, подписанных Славиком Оффенбахом. Отмечался общий низкий литературный уровень и обилие банальностей.

— Что может быть банальнее «голубого моря», а чего стоит замечательная режиссерская находка с бросанием торта в лицо.

Здесь Оффенбах был неточен. В повести не торт бросали в лицо, а лицо клали на торт. Но главное обвинение заключалось в плохом скрытом расизме.

— Почему он белел, — возмущался Оффенбах, — почему не чернел или хотя бы коричневел?

Движение за освобождение эфиопского еврейства призвало своих сторонников бойкотировать книжные магазины, в которых продавалась повесть Валентины Рожковой. Сторонники ДОЭЕ и до пламенного призыва Оффенбаха бойкотировали вообще все книжные магазины, независимо от того, какие книги там продавались, поэтому и эта никчемная кампания травли свободного слова с позором провалилась. Доктор Лапша воспринял вступление в русскую мафию очень серьезно и по выходным дням прорабатывал пятничный номер «Голой правды» от корки до корки.

— Нуте-с, нуте-с, — говаривал он, разворачивая газету по утрам, — чем сегодня возмущена прогрессивная мировая общественность?

В пятничном литературном приложении художник Гельфенбейн опубликовал любопытную статью «Белая горячка как источник вдохновения большого мастера».

Светлана Капустина вела литературную викторину. На вопрос «Кто первый автор Гаврилиады?» давалось четыре варианта ответа:

а) Ильф и Петров;

б) Ляпис-Трубецкой;

в) Лебедев-Кумач;

г) Пушкин.

Шейх Мустафа поведал миру новую серию бессмертных высказываний.

Ян Кац опубликовал поэму «Поц».

Центральное место в номере заняла архиважная статья нефтеносного принца «As to us to reorganize a harem» (Как нам реорганизовать гарем).

Остропублицистическая публикация Костика (Константина Будницкого) «О национальной гордости великоевреев» напоминала нам о приближающихся выборах.

В любопытной заметке Дана Зильберта рассказывалось о новой картине Гельфенбейна «Иван Грозный реабилитирует своего сына», к работе над которой маститый художник приступил по заказу ветерана правоохранительных органов.

Известный израильский социолог Итамар Каплан опубликовал научную работу под названием «Marriage behaviour, the women-emigrant arrived to Israel from Russian Nechernozemia» (Брачное поведение репатрианток, прибывших в Израиль из российского Нечерноземья). Автор на основе большого статического материала убедительно показывал, насколько велики лично его шансы стать предметом брачных притязаний репатрианток из российской глубинки. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить.

В заметках садовода, которую вел Вениамин Леваев, «Голая Правда» писала о bald peach (лысых персиках), который автору статьи удалось вырастить на каменистых почвах Хевронского нагорья.

Заслуживали внимания и военно-полевые рассказы Игоря Пятоева под общим названием «Пуля дура — das Bajonett der Prachtkerl (а штык молодец)» в которых автор чрезвычайно тепло отзывался об уставе караульной службы узбекской армии.

Любителей мемуаров порадуют записки Ольги Борщевской «Савва Морозов как зеркало русской революции». Юного же читателя несомненно привлечёт цикл стихов молодой израильской поэтессы Инбар Бен-Ханаан под названием «Как я была Белобородько».

Братья Папон Бубонов и Бубон Папонов под псевдонимом «Тиква Попова» опубликовали любопытные этнографические заметки о нефтедобывающих народах Персидского залива.

В этом же номере «Голой правды» началась публикация глубоко народного романа Вовы Сыночка «Сила есть».

Много интересного содержалось в путевых заметках Варвары Бух-Поволжской «Путешествие по Иордану с шейхом Мустафой».

Несомненно, заслуживает внимание эссе Владимира Капустина «La larme du crocodile» (Слеза крокодила).

В фундаментальной литературоведческой работе доктора Лапши «Творчество Бидона Надоева и его вклад в формирование шариатской идеологии» было приведено множество фактов, не известных ранее широкой публике, был впервые опубликован ряд важнейших документов, отражающих развитие и становление шариатской мысли. «Творчество Бидона Надоева и его вклад в формировании шариатской идеологии» стало этапной вехой в исследовании истории такого мощного пласта культуры, как идеи шариата, привлекло заинтересованное внимание как исследователей, так и широкого круга философски настроенного читателя, взыскательного, но благодарного.

В рубрике об аномальных явлениях психики Светлана Аркадьевна Капустина поведала о странном эпизоде, случившемся с ней более двадцати лет назад. Тогда она, без всякой видной причины, ощутила себя графиней и начала быстро бегать с изменившимся лицом по городской свалке в поисках пруда. Через сорок минут это явление так же неожиданно прекратилось, как и началось.

На последней странице «Голой правды» было помещено объявление, сообщающее о том, что общество тульских евреев под патронажем Дины Капустиной в очередной раз соберется у самовара для встречи со мной и моей Машей. Я отчитаюсь перед собравшимися о проделанной работе за истекший период и продемонстрирую присутствующим свою Машу. Встреча состоится в штаб-квартире Русского Народного Еврейского Фронта (бывший домик Дины Тарасовой). Приглашаются все члены русской мафии. Вход по удостоверениям службы шариатской безопасности.

Глава вторая Великий Вождь и Учительница

Ближе к осени логика политической борьбы с мужчинами привела одну из самых уродливых депутаток Кнессета в киностудию «Антисар». Её имиджмейкеры интенсивно работали над приданием ей образа общенародного лидера, «The Great Leader and the Teacher of progressively conceiving part of a society» (Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества), властителя душ молодежи и пламенного борца за неотъемлемые права сексуальных меньшинств и арабского народа Палестины на основе борьбы с расизмом.

Борьба с расизмом Великого Вождя и Учительницы основывалась на расовой теории, согласно которой, чем у человека темнее кожа, тем он дефективнее, и, соответственно, наоборот. Чем кожа светлее, тем её обладатель умнее, красивее и чище морально. Между темнокожими дефективными и светлокожими красавцами, согласно этой теории, ведется непримиримая борьба. А бороться с расизмом согласно этой теории — значит вести бескомпромиссную борьбу на стороне темнокожих дефективных.

Истинный борец с расизмом должен быть глубоко убежден, что темнокожие дефективные и поэтому везде и всюду должны преследовать белокожих, в силу того, что белокожие — расисты. Самыми ярыми расистками являются блондинки. Одним своим видом они вызывают в других женщинах глубокое чувство неудовлетворенности своей внешностью в частности и чувство дискриминации по расовому признаку вообще.

В мужчинах расистки-блондинки постоянно вызывают мысли, за которые нужно строжайше наказывать, и многим из них мешают присоединиться к прогрессивной когорте сексуальных меньшинств. И всё это расистки-блондинки делают только одним своим видом, поэтому борьба с ними не должна затухать ни на минуту и компромиссов в этой борьбе не может быть в принципе.

Борьба за права сексуальных меньшинств должна вестись потому, что они дефективны по определению, а борьбу за неотъемлемые права палестинского народа необходимо вести вследствие того что, депутатка Кнессета с холодящей кровь внешностью палестинцев с детства их не любила и боялась. Поэтому они получили в ее глазах статус, приравненный по льготам к дефективным. Те люди, которые разделяют эту идеологию, являются прогрессивно мыслящей частью общества.

Статус Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества требовал систематического присутствия на экране телевизора. Имиджмейкеры справедливо отмечали, что в настоящее время во всех цивилизованных странах набирает силу движение по бросанию тортов в лицо видным политическим деятелям. Каждый удачный бросок торта транслировался по всему миру ведущими информационными агентствами. Счастливый обладатель заляпанной тортом физиономии давался крупным планом. При этом в очень доброжелательной манере рассказывалось о его политической деятельности, и всегда выражалась уверенность в блистательном продолжении карьеры. По своей значимости бросок тортом в лицо стоял значительно выше Нобелевской премии за укрепление мира и гарантированно вводил забросанного тортом в элиту мировой политики.

Проанализировав последние опросы общественного мнения, было решено, что съемки должны проводиться независимой прогрессивной киностудией, а бросать торт должен представитель эфиопского еврейства. Был приглашен за немалые деньги один из лучших голливудских постановщиков. В качестве прогрессивной киностудии была выбрана киностудия «Антисар». На роль тортометателя был предложен перспективный афро-израильский политик Гидеон Чучундра. Уродливая депутатка очень рассчитывала на выходцев из Эфиопии на ближайших выбоpax. Голливудский постановщик одобрил выбор поселения Ливна как места съёмок из-за выразительной, по его словам, природы, а Гидеона забраковал.

— It, your way to opinion, the Negro? (Это, по-вашему мнению, негр?) — спросил он своих работодателей, с недоумением глядя на Чучундру. — All life has lived in Los Angeles, and such Negro did not see. He is more similar to the Jew, облитого cheap chocolate. (Всю жизнь прожил в Лос-Анджелесе, а таких негров не видел. Он больше похож на еврея, облитого дешевым шоколадом).

— Все европейские евреи — расисты, — с тоской отметил Гидеон, — независимо от того, где они живут, в Америке или в Израиле.

Классику американского кинематографа доходчивого объяснили, что американские негры — это выходцы из Западной Африки и принадлежит они к негроидной расе. Население Эфиопии и Сомали антропологически принадлежат к европейской расе, несмотря на черный цвет кожи, так как чертами лица — они европейцы. А цвет кожи не является расоопределяющим признаком. И негры, и коренное население Австралии, и дравиды, живущие в Индии, — чернокожи, хотя антропологически между ними нет ничего общего.

С трудом согласившись считать Гидеона Чучундру афро-израильтянином, маститый постановщик потребовал предоставить ему детей. Дети всегда умиляют, и на их фоне политические деятели не выглядят такими противными. Жёны членов русской мафии в едином порыве, все как один, по полночи прихорашивали своих детей. Наутро будущие звезды Голливуда предстали пред взыскательными очами живого классика. Недоверчиво осмотрев детишек, маэстро поинтересовался, почему все дети такие красивые.

— Так ведь это русский район, — ответили ему помощники депутатки.

— Ну и что? — не понял признанный мастер.

— А в России евреи почти все переженились на русских барышнях, причём любовно отобрали для себя самых красивых, поэтому и дети красивые, — объяснили депутатские помощники, — но если нужны дети пострашнее, то мы найдем.

— Let's work with that is! (Будем работать с тем, что есть!) — остановил их постановщик.

После решения кадрового вопроса ведущие артисты приступили к репетициям. Параллельно с репетициями над образом Великого Вождя работали гримеры Тель-Авивского театра «Габима». После ряда проб на дублере (Славику Оффенбаху очень пригодились навыки, приобретенные в студии при Ленинградском ТЮЗе) выбор пал на торт «Южная черешня», изготовленный, в том числе и из крема нежно-розового цвета.

Семейное кондитерское предприятие «Еврейская булочка» ответственно подошло к выполнению правительственного спецзаказа. Владелец и бессменный руководитель «Еврейской булочки» Борис Эйдлин когда-то работал на Львовской кондитерской фабрике и был разработчиком революционной технологии по заливанию вишни шоколадом таким образом, что вишня шоколадом покрывалась, но своих вкусовых качеств не теряла. За достигнутые успехи в труде он был награжден почетной грамотой, но, вопреки его ожиданиям, на заводской доске почета не был вывешен его портрет. Поймав как-то парторга кондитерской фабрики, он застенчиво поинтересовался: «Почему?»

— Может быть потому, что я не член партии?

— Нет, это не может быть причиной, — ответил парторг, — не повесили тебя, наверное, потому, что твой отец был бандеровцем.

Парторг не знал Эйдлина, а тем более его отца, но когда кому-то в чём-то отказывали, он любил объяснять это тем, что родственники недовольного были бандеровцами. А так как на Львовской кондитерской фабрике практически у всех, в том числе у самого парторга, были родственники бандеровцы, то этот ответ всех удовлетворял. Все недовольные уходили довольные и пребывали в полной уверенности, что парторг знает о них всю подноготную.

— Какой Бандеровец? — изумился Эйдлин. — Да я вообще еврей!

— Ну, это совсем не имеет значения, — после короткой паузы заметил парторг, — но не члена партии повесить на заводскую доску почета мы не имеем права. Извини, но это вопрос принципа.

Эйдлин был смят. В течение длительного времени он штурмовал, впрочем, без большого успеха, признанную красавицу Анечку, работавшую в цехе кремов. С портретом на доске почета у него были связаны большие надежда. После бессонной ночи, проведенной в тяжких думах, Борис пришел в цех кремов, где работал технологом, и начал рабочий день с того, что рассказал Анечке, как его вызвали в кабинет парторга, где парторг и начальник особого отдела кондитерской фабрики долго расспрашивали его об участии его отца в бандеровском движении, в связи с чем он собирается покинуть Советский Союз и начать в Соединенных Штатах Америки карьеру украинского политического деятеля в изгнании.

Красивая, но доверчивая Анечка была сражена. Все её родственники не только активно участвовали в украинском националистическом движении, но она сама была дальней родственницей Степана Бендеры, а её родной дедушка участвовал в убийстве видного украинского литератора Голана, выступавшего против отделения Украины от России.

Планы Бори Эйдлина в семидесятые годы были вполне реальны. Выпускали тогда из страны только евреев, причем с большим трудом. Но кому удавалось уехать, те получали статус политического беженца в США и там довольно легко давали деньги на различные антисоветские организации. Так что еврей с кондитерским образованием вполне мог состояться как видный украинский политик в изгнании. Свадьбу играли с соблюдением всех украинских обычаев. Подвыпивший Боря танцевал гопак.

Семейство Эйдлиных Львовский ОВИР мучил два года. К первому секретарю горкома партии был приглашен начальник КГБ, который доложил, что Эйдлин активно публикуется в подпольной националистической украинской прессе и, будучи женатым на родственнице Степана Бендеры, может стать негативным лидером и оказывать крайне отрицательное влияние на подрастающее поколение, в особенности на студенчество. Его статьи передаются из рук в руки в общежитии Львовского университета.

В связи с вышеизложенным начальник Львовского КГБ ставил вопрос о помещении Эйдлина Бориса в лагерь лет на десять. Желательно не на территории Украины. Первый секретарь Львовского горкома сказал, что тюремное заключение такого известного диссидента, как Эйдлин, вызовет большой и ненужный шум. По его мнению, самым разумным решением вопроса был бы выезд Эйдлиных из страны, что, с одной стороны, пресекло бы его враждебную деятельность, а с другой — не дало бы дополнительные козыри в руки идеологического врага.

Супруги Эйдлины были вызваны в ОВИР, где им было предложено в течение 48 часов покинуть пределы Союза Советских Социалистических Республик. В семидесятые годы двадцатого века Россия истекала евреями через Вену, столицу Австрии. Далее меньшая часть следовала в Израиль, а большая прибывала в римский пригород Остия, где месяцами слёзно просила пустить их в США. Эйдлины, после почти двухлетнего ожидания, схватили температурящего годовалого Богдана и метнулись в столицу Австрии. В Вене находящаяся на четвертом месяце беременности Анечка почувствовала себя совсем плохо. У нее был токсикоз беременности, и ее непрерывно рвало. У Богдана воспалилось что-то в ухе, и он кричал непрерывно. Ни о каком многомесячном кувыркании в Остии на непонятном статусе не могло быть и речи. Через несколько дней Эйдлины въехали в полученную от государства квартиру в Иерусалиме. Карьера украинского политика в изгнании была загублена бесповоротно.

Пришлось переквалифицироваться в кондитеры. Семейное предприятие «Еврейские булочки», открытое в 1978 году, со временем заняло достойное место на рынке тортов, оставаясь при этом верным шоколадно-вишневой тематике. А торт «Южная черешня» с фирменным кремом розового цвета подавался на стол в ресторанах дорогих иерусалимских гостиниц. Но приглашение их торта на съемки документального фильма было особенно почетным.

Гримеры работали над лицом Великого Вождя и Учительницы, заляпанного тортом, в обстановке большого трудового подъема. Они не старались скрыть природного уродства прогрессивной политической деятельницы, а лишь кусками розового крема, разбросанного по лицу в живописном беспорядке, старались придать композиции интонацию если не доброты, то хотя бы некой отрешенности от всего земного, некой чистоты помыслов, может быть даже благих намерений, таящихся в душе Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества.

По замыслу постановщика крупный план лица в торте снимался отдельно и давался сразу после ключевой сцены бросания торта, которая происходила во время торжественной встречи депутатки Кнессета с детишками в поселке Ливна. Будучи одной из самых уродливых фигур израильской политики в прямом и переносном смысле, Великий Вождь и Учительница тяготела к акциям шумным и сентиментальным. Получив в харю тортом, по замыслу сценариста, депутатка должна была произнести фразу: «I loved you, people!» (Я любила вас, люди!). Все произведение давалось в прямой трансляции в вечернем блоке новостей. Вставка заготовленного заранее крупного плана украшенного тортом лица была оговорена с руководителем программы новостей, который долгие годы являлся пламенным, хорошо оплачиваемым сторонником политической линии Великого Вождя и Учительницы.

Перед съемками Гидеон Чучундра от волнения начал ковырять пальцем торт. Бдительный сценарист сунул ему в руку чашку с чаем. Наконец началась прямая трансляция. Политическая деятельница со вкусом целовала детишек, медленно приближаясь к вооруженному торгом афро-израильтянину. От волнения у Чучундры тряслись руки. Когда депутатка, наконец поравнялась с ним, он неожиданно испустил жуткий вопль и выплеснул на неё чай из чашки. В то же мгновение, осознав всю непоправимость своей ошибки, Гидеон закрыл себе лицо тортом.

Уродливая депутатка закричала, как и должна кричать ошпаренная. В народе эту манеру изложения называют «благим матом».

— Кто доверил этой обезьяне кипяток, — верещала борец с расизмом (под эти вопли телевидение транслировало её задумчивое лицо, украшенное живописными кусками торта), — да кто вообще подпустил этого пидара близко к детям?!

Если «обезьяну» Гидеон воспринял как должное, то «пидара» он никак не заслуживал. Тем более в прямом эфире. На защиту чести и достоинства афро-израильтянина красивой грудью встала Оксана Белобородько.

— Попрошу выбирать выражения, — возмутилась она — здесь вам не публичный дом.

— Вид привлекательной блондинки не внес успокоения в душу ошпаренного борца за права сексуальных меньшинств. Заткнись, расистка; моргала выколю, — бушевала главная героиня прямой трансляции.

— Ах, так ты разговариваешь с супругой защитника родины, — отозвалась Инбар Бен Ханаан и употребила арабское ругательство в свое время имевшее хождение в публичном доме «Экстаза» и в буквальном переводе являющееся предложением совершить половой акт в извращенной форме с хромым и страдающим кожным заболеванием ишаком. В груди степенной Инбар Бен Ханаан билось горячее сердце Оксаны Белобородько. На этом прямая трансляция с торжественной встречи детей поселения Ливна с Великим Вождем и Учительницей прогрессивно мыслящей части общества прервалась по техническим причинам.

После торжественной отправки видного израильского политического деятеля в ожоговый центр офакимской больницы им. Вороны семейство Эйдлиных пригласило всех на праздничный ужин по случаю покупки дома в поселении Ливна. На столах стояли фирменные торты. Было весело, Борис немного перепил и стал рассказывать собравшимся, что его сыновья Богдан и Абрам успешно ведут семейное дело, но его советами пренебрегают, да он и сам чувствует, что вкусов посетителей дорогих иерусалимских гостиниц он не понимает. Но его ещё рано сбрасывать со счетов и что у него еще есть порох… где именно он уже забыл, но то, что порох был, он помнит отчетливо. Вот только не помнит, зачем ему порох…

Короче говоря, в течение десяти лет в Израиль приехало более миллиона репатриантов. Эти люди ничего не забыли и ничему не научились. В связи с этим он прекращает сотрудничество с Богданом и Абрамом, выходит из компании «Еврейские булочки» и возвращается к истокам. Он основывает фирму «Южная вишня» и начинает выпуск конфет «Вишня в шоколаде» по разработанной им когда-то для Львовской кондитерской фабрики технологии. Он накормит ими миллион недавних репатриантов и утрёт нос Богдану и Абраму, хотя он их очень крепко любит… Своих сыночков, свою кровиночку… В связи со всем вышеизложенным он желает обнять свою супругу Анечку, а также просит всех поднять бокалы за рiдну неньку Украину.

Причем тут ненька Украина никто не понял, но бокалы подняли все, кроме супруги Яна Каца Люды.

— Пить за Украину не желаю, они у нас хотят Черноморский флот оттяпать, — мужественно бросила в удивлённые лица присутствующих госпожа Кац. У Анечки глаза сузились и налились кровью:

— Москали триста лет нашу кровь пьют, и сейчас ограбить хотят! — с гневом констатировала родственница Степана Бендеры госпожа Эйдлина.

В ответ на её клеветнический выпад, Людмила Кац-Сыроежкина, со словами: «Где моя оглобля?» выдернула из земли приличных размеров пальму и пошла на врага корнями вперед. По дороге ей попался Гидеон Чучундра. В этот день ему не везло фатально.

— Ты кто? — спросила Люда, глядя на него непонимающим взглядом.

— Я — негр, — упавшим голосом ответил Гидеон.

— Ты не негр — ты Чучундра, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, отметила госпожа Кац и замахнулась на Гидеона корневой системой. Афро-израильтянин в два прыжка заскочил на дерево.

— Все, ну буквально все, — расисты, — думал он, сидя на ветке.

— Ты зачем обезьяну обидела, быдло? — злобно прошипела Анечка, не вставая со стула, — Воткни пальму на место. Я за неё деньги платила. И геть из моего дома, чтоб мои очи тобi не бачiлi!

Конфликт, связанный с судьбой Черноморского флота, между госпожой Кац и госпожой Эйдлиной удалось замять только тогда, когда прибыла полиция, которая заодно сняла с ветки Гидеона Чучундру и арестовала его по обвинению в покушении на жизнь политического деятеля. Это был определенно не его день.

Наутро с ним имел содержательную беседу следователь еврейского отдела БАШАКа. Не все знают, что в БАШАКе, как и в КГБ, есть еврейский отдел. Причем оба еврейских отдела занимаются тем же самым. Выявлением среди лиц еврейской национальности активных сионистов и пресечением их деятельности.

Готовясь к допросу Чучундры, следователь еврейского отдела ознакомился с донесением Хаима Крещеного: «… а когда жуткая чувиха подкатила к чёрному фраерку, этот волк позорный совершенно конкретно плеснул на неё чефиром, а торт хотел умыкнуть от братанов».

В своем донесении, подготовленном для старшего следователя отдела по борьбе с международной преступностью Южного округа Хаима Марциано, я докладывал, что «… в связи с тем, что горячая вода, содержащаяся в чае, проникла на то место, где у женщин обычно расположена грудь…».

В деле также находился подробный, написанный нормальным еврейским языком доклад Дана Зильберта, который, совместно с работниками телевидения, занимался съемками памятной встречи и таким образом являлся живым участником описываемых событий.

В беседе со следователем еврейского отдела Великий Вождь и Учительница, being guided by principles of humanism (руководствуясь принципами гуманизма), просила не только дать Гидеону хотя бы года три тюрьмы, но и разоблачить всю подпольную организацию поселенцев, которые в последнее время окончательно распоясались и ведут неприкрытый террор против всей прогрессивно мыслящей части общества. От дальнейших расспросов она отказалась, сославшись на слабое состояние здоровья. В беседе с врачом она заявила, что выписку из ожогового центра она считает преждевременной, так как из-за полученной душевной травмы не способна в полной мере посвятить себя политической борьбе.

В результате всего этого следователь еврейского отдела пребывал в скверном расположении духа. Можно было бы предъявить Гидеону Чучундре обвинение в мелком хулиганстве, но удовлетворить Великого Вождя и Учительницу такое обвинение не могло. Ссориться с влиятельным политиком следователю тоже не хотелось.

— Ну что, Чавела, сам все расскажешь? — без большого энтузиазма начал следователь.

— Я не Чавела, я Чучундра, — ответил Гидеон, и его лицо приняло нехорошее выражение, — а ты расист.

— Я не расист, я пламенный интернационалист, — согласно уставу ответил следователь.

— Расист, расист, расист, — начал дразнить его Гидеон и с криком «Бе-е-е» показал ему язык.

«Да он чокнутый, — подумал следователь, — какая чудная мысль. Он чокнутый, отправлю его на психиатрическую экспертизу, а там хоть все борцы за права сексуальных меньшинств пусть предъявляют свои претензии психиатрам!»

В тот же день Гидеон Чучундра предстал пред светлыми очами доктора Лапши.

— Значит, вы утверждаете, что вы эфиопский цыган, — начал беседу доктор Лапша, прочитав сопроводительные бумаги, написанные следователем еврейского отдела.

— Именно так, — ответил уставший от своих злоключений Чучундра, — я да же по этому поводу стихи написал.

— С интересом послушаю, — отозвался доктор Лапша.

— продекламировал Гидеон.

— Ну, а дальше?

— Дальше еще не написал, — ответил Чучундра, — тема себя исчерпала. Но зато есть стихи о пребывании в отделении судебно-психиатрической экспертизы.

— Уже? — удивился доктор Лапша, — это так трогательно. С удовольствием послушаю.

Тихо шинами шурша,

«Едет крыша». Не спеша,

— прочёл Гидеон. На этой пронзительной ноте первая беседа с новым пациентом была закончена, и по доброй старой традиции младший медбрат Пятоев повел Чучундру в душ. По дороге младший медбрат рассказал новому пациенту о том, что у него есть один знакомый, тоже видный политик, зовут его Ян Кац. Гидеон, наверное, о нем слышал. Так вот, он считает, что политикой должны заниматься люди особенные, как шейх Мустафа, например. Обычный человек не способен повести массы за собой. Даже Ленин писал о роли личности в истории.

На следующий день находящегося в заточении Гидеона Чучундру посетили Анечка Эйдлина и Люда Кац. После того как алкоголь покинул их изначально прелестные головки, судьба Черноморского флота потеряла для них всякую актуальность. Чучундру им стало жалко. Кроме того, что он и так негр, так его ещё и в тюрьму ни за что посадили. Анечка принесла шикарный вишневый торт, при виде которого Гидеон заметно побледнел, что для негра является событием незаурядным. Пятоев тактично убрал торт для последующего съедания его медперсоналом. Люда преподнесла томящемуся в психиатрической неволе кусок сала, купленный в русском магазине. В связи с тем, что эфиопские евреи, впрочем, как и многие другие, свиного сала не едят, подарок Людмилы Кац был съеден мужественными медбратьями вместе с тортом.

Дамы присели у постели пострадавшего за идею афро-израильтянина и не знали с чего начать беседу.

— Я слышала, что вы эфиопский цыган? — спросила Анечка.

— Это у меня от нервов, но сейчас уже проходит, — отозвался Чучундра. Он так же чувствовал себя неловко.

— Мне ужасно стыдно за то, что я хотела ударить вас пальмой, — дрожащим голосом произнесла Люда Кац, — прости меня, Гидеон!

— Какие могут быть счёты между новыми репатриантами? — отмахнулся от её извинений Чучундра. Присоединившийся к беседе доктор Лапша спросил, откуда Гидеон так хорошо знает русский язык.

— Я тот самый негр, который выучил русский язык за то, что на нем разговаривал Ленин, — с грустью заметил Чучундра.

— Вы прекрасно выглядите для своего возраста, — заметила Анечка. — Каким тональным кремом вы пользуетесь?

— Будете обижать несчастного психбольного, позову Маковецкого и Пятова. Пусть они вас привяжут к кровати, — к Гидеону возвращалось присутствие духа, и он уже сожалел, что отдал торт медбратьям.

— В моем возрасте к кровати уже не привязывают, — сказала Анечка и горько вздохнула.

Не обнаружив признаков психических расстройств, после месячного пребывания на больничной койке, больной Чучундра Гидеон был выписан доктором Лапшой со значительным улучшением состояния и настоятельными рекомендациями принимать успокоительные препараты и соблюдать диету. По случаю выписки из психиатрической больницы выдающемуся еврейско-эфиопскому политику была преподнесена картина заслуженного художника Кабардино-Балкарии Михаила Гельфенбейна, яркими, сочными мазками рисующая исторический бросок чашки с чаем. Картина называлась «Did not wait» (Не ждали) и была помещена на хранение в редакции газеты «Черный передел».

Вячеслав Борисович Борщевский был более сдержан в своих оценках. По его мнению, первый документальный фильм киностудии «Антисар» получился спорным с художественной точки зрения. Образ пламенного борца с расизмом, Гидеона Чучундры, был дан недостаточно выпукло. Романтическая тема его эфиопско-цыганского происхождения в фильме, к огромному сожалению, не нашла отражения вообще. И именно поэтому многие сцены фильма еще нуждаются в серьезных дополнениях и доработках, хотя в целом новое произведение киностудии «Антисар» является добротным и заслуживающим самых тёплых слов. Борис Эйдлин и Дан Зильберт согласились с тем, что в настоящее время выход фильма на экраны был бы преждевременным. Но в преддверие выборов в Кнессет, при условии правильной ценовой политики в переговорах с противниками Великого Вождя и Учительницы, а также непосредственно с Великим Вождем и Учительницей, документальный фильм «Летний вечер в Ливна» обречён на финансовый успех.

А тем временем Вениамин Мордыхаевич Леваев устроился работать сторожем на открывшуюся в Ливна кондитерскую фабрику фирмы «Южная вишня», до конца в суть конфликта не вник, но ходил запачканный тортом и все чаще клялся хлебом. Каждый день он приносил с работы три торта. Один торт он съедал сам, другой относил в подарок Борису Эйдлину, а третий продавал соседям. Работой своей он дорожил, и с фабрики, кроме трех тортов в день, ничего не пропадало.

Костик, конечно, тоже не мог пройти мимо такого важного события в политической жизни, как выписка Чучундры из сумасшедшего дома. В первый день после возвращения Гидеона, Костик нанес официальный визит признанному лидеру эфиопского еврейства и пожелал ему крепкого здоровья и долгих лет жизни, а также настоятельно рекомендовал добросовестно принимать выписанные врачами препараты. После окончания протокольной части, стараясь не смотреть на принесенный им вишневый торт, купленный по дешёвке у Вениамина Леваева, Костик перешел к цели своего визита.

Афро-израильтянин встретил руководителя офакимских мусорщиков холодно и, вопреки Костикиным ожиданиям, к столу не пригласил. Но это не могло остановить такого крепкого хозяйственника и энергичного политика, как Константин Будницкий. Он предложил объединить всех новых репатриантов в единый кулак и сплоченным блоком пойти на выборы. Невзирая на расовые и идеологические различия, а также различия в возрасте и поле. Главные лозунги: «Die Juden aller Länder, werden vereinigt Sie!» (Евреи всех стран, объединяйтесь!) и «The world, Work, May, June, July, August!» (Мир, Труд, Май, Июнь, Июль, Август!)

— А почему июнь, июль, август? — спросил Гидеон.

— Я рад, что вы не спрашиваете, почему май, — обрадовался Костик. — Это говорит об общности наших идеологических позиций. А перечисление летних месяцев говорит лишь о том, что в сентябре нас ожидают выборы. Первоначально я собирался включить в наши апрельские тезисы и «Liberté, Egalité, Fraternité» (Свобода, Равенство, Братство), но призывы к братству могут вызвать законные протесты со стороны сексуальных меньшинств, а мне бы хотелось идти на выборы максимально широким фронтом.

Чучундра ответил, что предложение, конечно, заманчивое. Но он должен посоветоваться с товарищами. И только после этого пригласил Костика к столу.

Выборов в горсовет с нетерпением ожидал и заслуженный художник Кабардино-Балкарии. Больших политических заказов давно не поступало, и Гельфенбейну приходилось пробавляться мелким рекламотворчеством. В настоящее время он работал над вывеской для автомастерской под названием «Бурлаки меняют колесо на Волге». От работы его отвлек классик кондитерского искусства Борис Эйддин.

— Хочу заказать триптих, — с достоинством сообщил он.

— И что послужит источником вдохновения? — многозначительно спросил томящийся от мелкотемья живописец — Чему я посвящу души прекрасные порывы?

— Источником вдохновения послужит гонорар, — успокоил служителя муз создатель вишневого торта. — А душить прекрасные порывы вы будете по поводу конфет «Вишня в шоколаде».

Гельфенбейн обещал приложить все силы. В результате его героических усилий был создан триптих, прославляющий конфеты «Вишня в шоколаде» в жёсткой документальной манере. В левой части триптиха была изображена Великий Вождь и Учительница во всем блеске своего уродства. В центральной части триптиха красивыми, вишневого цвета буквами утверждалось, что продукция «Южной вишни» делает любую женщину очаровательной. Под буквами была изображена томно и маняще улыбающаяся Инбар Бен Ханаан-Белобородько, полуприкрытая тёмно-вишневой шалью. Брошенный в массы лозунг о чудодейственных свойствах продукции «Южная вишня» был ключевым компонентом агрессивной рекламной кампании, а Оксана Белобородым в обрамлении тёмно-вишневой шали стала торговым знаком кондитерского дома «Southern cherry» (Южная вишня). Логическим завершением триптиха стало изображение в его правой части, так знакомого нам по левой части триптиха, выразительного лица Великого Вождя и Учительницы. Куски торта, разбросанные по лицу в живописном беспорядке, делали это лицо удивительно похорошевшим.

Конфеты «Вишня в шоколаде», в коробках, украшенных новаторской рекламой в виде триптиха, имели коммерческий успех, и кондитерская фабрика в Ливне работала в две смены. Там же ударно трудились члены русской мафии, не занятые творческим процессом на киностудии «Антисар» или подвижническим трудом в сумасшедшем доме.

Вскоре размеренная жизнь занятых кондитерским производством жителей Ливна нарушила газета «Чёрный передел» с новой клеветнической инсинуацией Гидеона Чучундры.

Он писал, что под влиянием предательской политики чеченского полевого командира Барабанщика, весь его отряд, кроме неукротимых братьев Папона Бубонова и Бубона Папонова, погряз в обжорстве вишневым тортом. Дисциплина в отряде полностью отсутствует, субординация не соблюдается, а учебные стрельбы не ведутся.

Это утверждение являлось результатом неумеренного общения Чучундры с младшим медбратом Пятоевым, в ходе его, Гидеона, пребывания в сумасшедшем доме, и на руководство русской мафии впечатления не произвело. Но написанное далее заставило меня призадуматься, чего со мной давно не случалось. Чучундра утверждал, что по приказу, отданному Хаимом Синдбадом, до принятия ислама известного под именем Хаима Крещеного, он, Гидеон Чучундра, лично пробрался в расположение отряда чеченского полевого командира Барабанщика. Где и провел большую воспитательную работу с личным составом, но в конечном итоге был схвачен матёрым майором шариатской безопасности Пятоевым. В результате, по личному приказу президента Российской Федерации, Вова Сынок, переодевшись женщиной, хотел замочить Чучундру в сортире. Гидеону чудом удалось спастись, благодаря поддержке, оказанной ему пламенным борцом с расизмом, Великим Вождем и Учительницей.

Судя по публикации, наполеоновским планам Костика об объединении евреев всех стран не суждено было сбыться ни в июне, ни в июле и не в августе.

Обиженная недооценкой её роли в этой истории, Люда Кац обозвала Чучундру бендеровцем.

Авторитет Вовы Сынка в результате этой публикации был основательно подорван. Ему пришлось ходить по Офакиму и, ударяя себя кулаком в грудь, утверждать, что еще не построен тот сортир, в котором ему не удалось замочить кого-либо, особенно если его об этом просит президент России Владимир Путин.

Приближающиеся выборы лишили сна и покоя не только Костика и Гельфенбейна. Предвыборный штаб Великого Вождя и Учительницы приступил к разработке стратегического плана. Главным видом боевых действий было избрано наступление в глубоком тылу противника. Оставалось уточнить детали. Когда-то Великого Вождя и Учительницу в народе называли просто Великим Вождем прогрессивно мыслящей части общества. Но в ходе подготовки к предыдущим выборам в Кнессет этот титул вызвал определенное брожение в среде её немногочисленных, но шустрых сторонников. Великий Вождь прогрессивно мыслящей части общества — это звучит гордо, но длинно и не романтично. А главное, предъявлялись претензии со стороны сексуальных меньшинств, к которым Великий Вождь и Учительница относила и женщин. Ощущающие себя сексуальным меньшинством, причём страдающим от безжалостной эксплуатации, женщины справедливо утверждали, что Великий Вождь — это звучит чересчур по-мужски. Им очень хотелось бы видеть в официальном титуле и женскую составляющую. Было предложено «Великая Вождиха», но этот вариант был отвергнут из-за его двусмысленности. Было непонятно, кто это — подруга Великого Вождя или самостоятельная повелительница, окруженная сторонниками и почитателями. Вариант «Великое Вождило» был всем хорош. В нем констатировалось равенство полов, и звучал некий вызов костным устоям. Он был краток и выразителен. Но, в конце концов, и этот замечательный вариант был отвергнут из-за возражений сексуальных меньшинств, которые услышали в нем оскорбительный намек. В конечном итоге, после напряженных раздумий, выбор пал на вариант «The great Leader and the Teacher of progressively conceiving part of a society» (Великий Вождь и Учительница прогрессивно мыслящей части общества) или просто «The great Leader and the Teacher» (Великий Вождь и Учительница). В этом титуле были воспроизведены законные требования женщин, нашли свое отражение справедливые требования сексуальных меньшинств и приравненного к ним по льготам арабского народа Палестины. Более того, этот титул был точен, краток и нёс в себе некую загадочность. Нечто знакомое с детства и полузабытое. Нечто приличное, но приятное. С учетом всего вышеизложенного единодушно было принято решение вновь идти на выборы с заслуженно завоевавшим всенародное признание «Великим Вождем и Учительницей». Такой ход мог принести не менее двух мандатов. В результате вариант «Великий Вождь и Учительница» был утверждён. «Великий Вождь и Учительница» предполагалось дать на фоне умиротворённого лица Великого Вождя и Учительницы, украшенного кусками вишнёвого торта.

Удовлетворенная Великий Вождь и Учительница, в знак окончания совещания, закрыла коробку конфет, которую она, вместе с узким кругом своих сторонников, почти опустошила во время дебатов. С коробки на нее глянула до боли знакомая физиономия.

— Это что еще за оскал кондитера? — спросила она, тупо уставившись на триптих. — Какое отношение я имею к «Южной Вишне»? Кто пытается сделать из меня очаровашку с явным привкусом блондорасизма?

Гневу политического деятеля, считавшей свое уродство политическими убеждениями, не было границ. Она дала команду проверить возможность судебного преследования зарвавшейся «Южной Вишни», но, не дождавшись окончания проверки, прибыла в Ливна для личной беседы. В беседе участвовали владелец фирмы Борис Эйдлин и юрисконсульт «Южной Вишни» Дан Зильберт. Элегантная секретарша владельца фирмы, которую звали Инбар Бен Ханаан, предложила гостье чай с вишневым тортом, но великий Вождь и Учительница восприняла это как провокацию.

В состоявшейся немедленно по прибытии высокой гостьи беседе Дан Зильберт сразу отмел возможность судебных притязаний. В триптихе использовались кадры из документального фильма «Летний вечер в Ливна», все права на который принадлежат киностудии «Антисар», у которой с «Южной Вишней» есть соответствующая договоренность. Кроме того, Борис Эйдлин предложил оплатить расходы на предвыборную агитацию, которую фирма «Южная Вишня» начала вести по своей инициативе в пользу возглавляемой Великим Вождем и Учительницей партии «Энергичная Работа». В противном случае он угрожал поменять портреты в левой и правой части триптиха на искаженные в зверином оскале лица политических врагов всей прогрессивно мыслящей части общества. Хорошо, что его не слышала Анечка. Борьба за справедливые права сексуальных меньшинств, по её мнению, была не к лицу выдающемуся украинскому политическому деятелю в изгнании. Посоветовавшись с товарищами, лидеру партии «Энергичная Работа» пришлось проплатить творческий порыв заслуженного художника Кабардино-Балкарии из фондов, предназначенных на борьбу за справедливые права народа Палестины, выделенных одной французской пацифисткой организации, из скромности пожелавшей остаться в неизвестности.

Нешуточные страсти, кипевшие в последние дни в поселении Ливна, пробудили интерес к политике даже у ветеранов театра и кино супругов Борщевских и Варвары Исааковны Бух-Поволжской. Как-то мы сидели в беседке за чашкой чая с вишневым тортом. Я и старые театралы позировали для картины «Чаепитие в Ливна». Одновременно Варвара Исааковна выгуливала шейха Мустафу. Разговор незаметно перешёл от Вовы Сынка на Владимира Путина.

— Вы знаете, Михаил, — как обычно торжественно начал Вячеслав Борисович, — до Путина Российским государством уже правил один выпускник юридического факультета Петербургского университета. Его звали Владимир Ленин. У него, кстати, тоже была какая-то чеченская фамилия, кажется, Ульянов, или что-то в этом роде. Точно я уже не помню, хотя в далекой юности мне довелось сняться в фильме «Ленин с ружьем». Кстати, там я познакомился со своей будущей супругой. Она работала над образом Фани Каплан.

— Не Фани Каплан, а Инессы Арманд, — поправила его Ольга Викторовна, — ты опять их путаешь.

— Извини, дорогая, — смутился Вячеслав Борисович, — я не хотел тебя обидеть. Так вот, Ульянов, как и Путин, до помазания на трон занимался какой-то конспиративной деятельностью. И, хотя политика Ленина вызывает много нареканий, я вижу в этом продолжение исторической традиции. Тем более что в промежутке между Лениным и Путиным Россией правили люди малообразованные и косноязычные. Их высказывания цитировались в качестве анекдотов.

— А, по-моему, вы не правы, — вмешалась в разговор Варвара Исааковна, любовно почесывая шейха Мустафу за ухом, — Россией также правил Андропов. Он был интеллигентным человеком, даже стихи писал.

— Милостью Аллаха литератор был, — веско присоединился к предыдущему оратору шейх Мустафа.

Упоминание о милости Аллаха напомнило мне один случай, произошедший во время правления Андропова, о чем тут же я рассказал присутствующим.

— Как-то, на седьмом месяце правления этого поэта милостью Аллаха и генерального секретаря, мне довелось мыться в Сандуновских банях. Неожиданно в помещение бани ворвалась милиция и начала проверять у всех документы. Причем облава проводилась и в мужском и женском отделениях бани одновременно. Все, кто мылся без паспорта, были задержаны до выяснения. Таким способом Андропов пытался принудить весь советский народ находиться в рабочее время на рабочем месте.

— Действительно, Юрий Владимирович был редким идеалистом, — резюмировал мой рассказ Борщевский, — много лет проработав в КГБ, он был далек от свинцовой тяжести жизни.

— Да простит меня Аллах, вредным был, — не пропустил возможность высказаться шейх Мустафа, — не хотел, чтобы люди мылись.

Варвара Исааковна подхватила своего любимца на руки, чмокнула в мордочку и посадила на колени.

— Юридический факультет Петербургского университета закончили не только Ленин и Путин, — вернулся я к теме российских самодержцев. — Это же учебное заведение окончил и Александр Федорович Керенский. К сожалению, после его окончания Керенский не занимался конспиративной деятельностью, и, в результате, его правление было непродолжительным.

— Важно отметить, что в своей реальной политике Керенский придерживался тех же общечеловеческих ценностей, что и коллектив киностудии «Антисар», — точно подметил Борщевский, — он создал женский батальон, нечто среднее между хором девочек-бедуиночек и отдельным отрядом невинных мусульманских девушек-снайперов имени шейха Мустафы. Это воинское подразделение занималось его охраной. Кроме того, Керенский закончил свою политическую карьеру, переодевшись в женщину.

— Вова Сынок с этого свою политическую карьеру начал, — несколько рассеянно сказала вдруг о чем-то своем, о женском, Варвара Исааковна. — Кстати, Михаил, это правда, что в отряде невинных мусульманских девушек-снайперов имени обожаемого мной шейха Мустафы все бойцы — девственницы?

— Конечно, — убежденно ответил я, — в тот момент, когда боец эту девственность теряет, его автоматически повышают в звании, и он становится командиром. В этом отношении у нас всё как на гражданке.

— Армия, построенная на таких принципах — непобедима! — с большим душевным подъемом произнесла Бух-Поволжская, и на её глазах выступили слезы. — Как жаль, что раньше я так мало времени посвящала военному строительству.

«Да Пятоев просто гипнотизер, — думал я, глядя на одухотворенное лицо Варвары Исааковны, прижимавшей к груди верного шейха Мустафу. — Последнее время перед его чарами никто не может устоять. Я буду ходатайствовать перед политсоветом Русского народного еврейского фронта о награждении его именным пулеметом «Максим» и картиной Гельфенбейна «Суворовцы переводят старушку через дорогу возле публичного дома «Экстаза». Вот тебе и скромный носитель идей физкульт-привета. Офакимский сумасшедший дом может гордиться своим младшим медбратом».

Вообще, было заметно, что Бух-Поволжскую в последнее время штормило. Её поведение с каждым днем становилось все более странным, а высказывания всё более высокоидейными. Несколько раз, по разным поводам, она говорила о завещании. И, наконец, её дочь, руководитель южного отделения всеизральского союза матерей-одиночек, обратилась в политсовет Русского Национального Еврейского Фронта с заявлением, что её матери, Бух-Поволжской Варваре Исааковне, в последнее время кто-то угрожает. Ночью звонят по телефону, говорят гадости, намекают, что шейха Мустафу ждет судьба Муму. В случае если незамедлительно не будут приняты самые строгие меры по защите её матери, Элеонора Баргузин, в девичестве Бух-Поволжская, официально заявляла, что матери-одиночки юга Израиля вынуждены будут пойти на самые крайние меры, вплоть до выхода замуж.

В результате моей беседы с Хаимом Марциано отдел по борьбе с международной преступностью Южного округа быстренько выяснил, что новая политическая структура под названием «Black panthers» (Черные пантеры), ставящая своей задачей борьбу за права животных, обвиняет шейха Мустафу в преступлениях против животного мира, развратных действиях в отношении домашних животных и на своем внеочередном пленуме приговорила его к высшей мере самозащиты животных — съедению. Возглавлял новую политическую структуру Славик Оффенбах. Приговор было решено привести в исполнение в ближайший выходной день. Общее руководство акцией было возложено на Гидеона Чучундру.

Ранним израильским утром, когда «всё живое стряхивает с себя ночную дрёму и раскрывает глаза восходящему солнцу», в штаб-квартире Движения за освобождение эфиопского еврейства Чучундра и Оффенбах обсуждали свои коварные планы. Тут, откуда ни возьмись, появились Пятоев, Кац и я. При нашем появлении Гидеон метнулся к окну, где и попал в крепкие объятия Вовы Сынка.

— Здравствуй, дружок, — произнес Вова Сынок, без нежности прижимая к себе смуглое трепещущее тело, — что же ты скачешь, как трусишка, зайка серенький под елочкой?

— Я не знаю никакой ёлочки, — честно признался афро-израильтянин. Ёлочки не растут ни в Израиле, ни в Эфиопии.

— За что же это ты, пантера наша чёрненькая, решил добрейшего шейха Мустафу скушать? — Вова Сынок прервал аллегорию с ёлочкой и старался говорить доходчиво.

— Ведь у Мустафы с ишаком все по взаимной договоренности было. Может, это любовь. От неразделенной любви ишак на себя копыта наложил. В природе, которую ты охраняешь, это бывает. Кстати, ты «Ромео и Джульетту» читал?

— Вчера вечером перед сном перечитывал, — быстро соврал Чучундра.

— Ну и напрасно, — Вова Сынок проявил неожиданную для его мускулатуры требовательность в плане литературных пристрастий, — тебе нужно было «Отелло» на сон грядущий перечитывать. Там все о таких, как ты. Без прикрас. Может быть, в следующий раз думать будешь. Ишак откинул копыта, а шейх так горевал, что от расстройства в сумасшедший дом угодил. А ты, пантера в сортире мною недомоченная, такого парня съесть хотел. Да я тебе сейчас такое сделаю, что у тебя из глаз венецианские купцы посыпятся.

Моя беседа с Оффенбахом носила более благостный характер:

— Как же это вы, Станислав Аронович, до прямой уголовщины докатились? О семействе своем не подумали. Детишек своих, при живом-то отце, сиротами могли оставить. Этому ли вас учили в театре-студии при Ленинградском ТЮЗе? Подумать только, человека загубить хотели, да какого человека, ведь мало таких у нас. Почитай, совсем нет. Опозорили вы, Станислав свет Аронов сын, святое дело борьбы за законные права эфиопского еврейства. Служили же в солидном учреждении, в Движении за Освобождение Эфиопского Еврейства. Казалось бы, чего не хватало человеку? Ан нет, на животных потянуло. С пантерами, с чёрненькими связались. И даже, слыханное ли дело, на диету какую-то странную сесть хотели. В вашем-то возрасте каннибализмом заниматься. Прости меня, Господи. Поди, в синагогу с самой Хануки не заглядывали. Вы бы если не о душе, так о желудке своем больном подумали, Станислав свет Аронов сын. Что можете сказать в свое оправдание перед лицом своих товарищей по репатриации, Оффенбах Станислав Аронович?

— Я ожидал от вас многого, — ответил Оффенбах. — Но чтобы вы поверили, что мы будем кого-то есть, то есть кушать в буквальном смысле этого слова, это чересчур даже для полевого командира Барабанщика. Теперь я понимаю, почему в отдельном отряде невинных мусульманских девушек-снайперов имени так и не съеденного нами шейха Мустафы такие нравы. Перед нами вышестоящими инстанциями была поставлена задача завербовать кого-либо из русской мафии. Впечатлительная Бух-Поволжская представлялась нам самым слабым звеном, и мы начали её оперативную разработку. Сексуального богатыря Мустафу, естественно, никто трогать не собирался. То, что любимая героиня палестинского эротического кино окажется столь впечатлительной и докатится до составления завещания, мы не ожидали. Когда об этом стало известно, нам самим стало неудобно, но мы не знали, как её успокоить. А с «Черными пантерами» мы прервали всякие контакты, потому что они кусаются и от них нестерпимо воняет. Да и о какой защите животных может идти речь, если мы каждую субботу делаем во дворе шашлыки?

После этого, в знак примирения, Оффенбах пригласил всех отобедать.

— Человечинкой, надеюсь, угощать не будете? — поинтересовался мнительный Кац.

— Ешь спокойно, дорогой товарищ, — весело отозвался Оффенбах.

Пока мы поглощали шашлык в логове врага, в нашем глубоком тылу Костик оказывал первую помощь душевно тяжело раненной Варваре Исааковне.

— Я не понимаю, что вас так беспокоит, — говорил он безутешной звезде палестинского кинематографа. — Да, действительно, Герасим бросил Муму в воду. Но там было неглубоко, я это знаю точно. Да и вы же прекрасно знаете, что собаки отлично плавают. Муму выплыла, прожила долгую, насыщенную событиями жизнь. В настоящее время её потомки расселились на всем протяжении канала Москва — Волга. Если кто-то и сказал по телефону, что шейха Мустафу ожидает судьба Муму, то это совсем не значит, что шейху что-то угрожает. Скорее, наоборот, ему, пусть в образной форме, пожелали крепкого здоровья и долгах лет жизни. С вашей мнительностью вы просто неправильно поняли звонивших.

— Вы так считаете? — улыбнулась сквозь слезы доверчивая актриса. — Но Герасим повесил на шею Муму камень. Нет, Костик, мне так хочется вам верить, но мне кажется, что вы чего-то не договариваете.

— И я бы повесил, — напирал Костик, — Муму была собака игривая и могла свалиться в воду раньше времени, а так она спокойно доехала до нужного места. Перед тем, как бросить Муму в реку, Герасим камень, конечно же, снял. Неужели вы думаете, что Иван Тургенев мог потащиться за Полиной Виардо в какой-то Париж, если бы Муму хоть что-то угрожало. Об этом даже неудобно говорить.

— Вы меня убедили, Костик. А я, старая дуреха, вся извелась. Действительно, мне необходимо отвлечься. С завтрашнего дня мы с шейхом Мустафой начинаем перечитывать Тургенева, — пообещала Варвара Исааковна. После Костикиных литературоведческих объяснений настроение её явно улучшилось.

— А я что? — как обычно, не подумав, сказал шейх Мустафа. — Я всего Тургенева перечитаю. Ведь его, кажется, звали Иван?

— Иван, душа моя, Иван, — воскликнула растроганная до слез Бух-Поволжская и вновь прижала своего любимца к трепетной груди.

Усилия Костика по доведению Варвары Исааковны до состояния тургеневской девушки не прошли даром. В ближайшем номере «Голой правды», за подписью Варвары Исааковны, была опубликована статья о не простых взаимоотношениях Муму и Герасима. По мнению замечательной актрисы, несмотря на то, что Муму и Герасима разделял языковой барьер, большое различие в возрасте и они были выходцами из разных слоев общества, большое чувство между ними возникло с первого взгляда. Это не означает, что в их отношениях все было идеально гладко. Наоборот, сословные предрассудки, различия в религиозных убеждениях, Герасим был далек от религии, но тяготел к иудаизму; Муму, в свою очередь, склонялась к исламу вплоть до ваххабизма, все это не могло не создавать между ними некоторого напряжения. Но два любящих сердца никому не дано разлучить. Да, действительно, энергия, бившая фонтаном в юной Муму, иногда приводила её к тому, что она убегала за ограду усадьбы и с веселым лаем носилась по всему поселению. Иногда, быть может, из-за девичьей порывистости и свойственного молодости максимализма она оказывалась в соседских дворах. Но всегда, автор статьи особо подчеркивала, всегда, легкая увлеченность быстро отступала, тучи рассеивались, и Муму вновь возвращалась в объятия Герасима. В заключение пытливый исследователь творчества Тургенева писала, что хотя произведения классиков учат нас быть мудрыми и рассудительными, важно всегда держать свое сердце открытым большому чувству. Чему также учат произведения классиков.

— Архиважно, как учит пророк Магомет, всегда обращаться к первоисточникам, — дополнил на словах публикацию Бух-Поволжской шейх Мустафа.

После прочтения глубокого, открывающего новые горизонты в науке литературоведческого труда Варвары Исааковны, и в Костике пробудился писательский зуд. В результате двух бессонных ночей и трех дней без пищи и воды появилась повесть «Как закалялась сталь». Похудевший и побледневший Костик примчался с повестью в редакцию «Голой правды». Появление Костика в четыре часа ночи в не застегнутых брюках и в разных сандалиях кого-то могло бы насторожить. Но главный редактор газеты, Светлана Аркадьевна Капустина, заявила ему, что тема сталеварения интересна узкому кругу специалистов, а возглавляемая ею газета общественно-политическая, и посоветовала молодому автору поискать специальное издание, занимающееся вопросами производства стали. Разгневанный Костик ответил, что если Капустина не хочет, чтобы всю оставшуюся жизнь ей не было бы мучительно больно за бесцельно прожитые годы, то повесть должна быть опубликована.

Перепуганная открывшейся перспективой, Светлана Аркадьевна согласилась пополнить «Закаленной сталью» редакционный портфель. Но после того как Костик бодрым, строевым шагом покинул редакцию, вся в слезах, позвонила мне домой и заявила, что Костик совершенно не в себе, выглядит ужасно, возбужден очень. Дошёл до такой температуры кипения, что начал закалять сталь и угрожает изувечить её, Капустину Светлану Аркадьевну. Этого Светлана Аркадьевна допустить не может, так как тянет на себе всю «Голую правду». Вопрос о ее безопасности — это, по её мнению, вопрос политический:

— Угрозы Костика — это угрозы не лично Светлане Аркадьевне Капустиной, матери двоих детей. Это угрозы Светлане Капустиной как мужественному редактору «Голой правды», как видному общественному деятелю, наконец.

Она потребовала подключить все силы: от израильской полиции и БАШАКа до отдельного хора девочек-бедуиночек имени невинного шейха Мустафы. В противном случае она угрожала обратиться за помощью к своему законному супругу, руководителю Русского Исламского Фронта, Глебу Петровичу. Их связывают три месяца совместной жизни, о которой у Светланы Аркадьевны остались самые тёплые воспоминания. Далее Капустина выразила глубокую убежденность, что такой авторитетный политик, каким является Глеб Петрович, не может оставить в беде свою законную и, если быть до конца откровенной, любящую его супругу.

Таким образом, перед чеченским полевым командиром Барабанщиком встал извечный русский вопрос: «Was zu machen?» (Что делать?). Как всегда ни минуты не раздумывая, я энергично принялся за дело. Первым делом я позвонил в «Южную Вишню» и дал указание Инбар Белобородько собрать главарей русской мафии на совет в Ливна. Явка обязательна для всех, включая находящихся в сумасшедшем доме. Вслед за этим я позвонил доктору Лапше, и мне пришлось попросить его временно приостановить занятия вокалом и лечение импотенции и начать подготовку к поступлению в стены вверенного ему учреждения впавшего в писательство главу офакиских мусорщиков. Об исполнении, естественно, доложить.

После того как личный состав русской мафии был построен, я обратился с прочувствованной речью ко всем присутствующим:

— Господа бывшие офицеры. В нашем теперешнем положении мы не можем ждать помощи ни с Востока, ни с Запада. Мы должны брать быка за рога и действовать решительно.

— Простите, за что брать быка? — взволнованно переспросила Оксана Бен Ханаан, которая вела протокол, но ее вопрос я проигнорировал.

— Нашего боевого товарища, Костика, контузило в бою куском закаленной стали. Он нуждается в срочной медицинской помощи. Я только что говорил с доктором Лапшой. Он ждет. Друзья, многие из нас, в свое время, в той или иной степени закаляли сталь…

В эту минуту я увидел Костика. До меня дошло, что я дал команду Инбар Бен Белобородько свистать всех наверх, не объяснив сути дела. Добросовестная секретарша Эйдлина вызвала всех, в том числе Костика. В моей речи возникла заминка, но своё воспитательное действие на слушателей она уже успела оказать.

— Ложись на носилки, дружище, — сказал сентиментальный Кац, глядя на Костика сочувственным взглядом, — я и Пятоев доставим тебя в больницу.

Поддавшись общему настроению, Костик почувствовал себя раненным в голову и, пошатываясь от слабости, подошел к носилкам.

— Бледный совсем, наверно много крови потерял. Довести бы, — пробормотал заботливый Пятоев, аккуратно укрывая Костика одеялом. Эти слова дошли до слуха офакимского политика, и ему стало совсем худо. В отделении тяжелораненого уже ждал доктор Лапша.

— Больной получил травму головы куском железа где-то в поле, — сказал мне доктор Лапша, — я попрошу вас сделать ему укол от столбняка.

Я не стал спорить и сделал укол от столбняка. Костику, который с детства боялся уколов, после инъекции стало еще хуже.

— Мне передали, — продолжил доктор Лапша, что больной потерял много крови, а эти два подводника-кавалериста, Кац и Пятоев, его даже не перевязали. Впрочем, что можно ожидать от помощника медбрата? Сделайте, пожалуйста, ему перевязку.

Мне ничего не оставалось, как перевязать Костику голову. В психиатрической больнице перевязки делают редко, навыка накладывания повязки на голову у меня не было, и, наверное, поэтому, когда я закончил перевязку, к моему удивлению, у Костика оказались закрытыми бинтами глаза. Лидер офакимских мусорщиков почувствовал себя совсем плохо и начал робко ощупывать свою голову руками. Чтобы как-то успокоить его, а также для того, чтобы доктор Лапша не говорил, что я снова сижу без дела, я наложил Костику мобилизационную шину на правую руку. Пострадавший от «Закаленной стали» политик начал беспорядочно махать ногами и оставшейся на свободе рукой.

Но доктор Лапша был начеку:

— Он в шоке, в стадии психомоторного возбуждения. Мы обязаны срочно перевести его в больницу им. Вороны.

Через полчаса нам позвонил врач приемного покоя больницы им. Вороны.

— Вы нам прислали больного с травмой головы, находящегося в состоянии шока, с обильной кровопотерей и переломом правой плечевой кости.

— Точно так, Рюрик Соломонович — ответил доктор Лапша. Между ним и врачом приемного покоя часто возникало недопонимание, и ему было приятно, что в этот раз обошлось без недоразумений.

— Ну и где этот больной? — меланхолически отозвался врач приемного покоя. Иллюзий, что и это направление из психбольницы обойдется без неприятностей, у него не было.

— Который? — не понял доктор Лапша.

— Прекратите издеваться, — взорвался врач приемного покоя, — в этот раз вам это так просто не пройдет!

— Какой наглец, — возмутился доктор Лапша, бросив трубку, — он не желает принимать на лечение психиатрических больных, независимо от того, насколько тяжелыми терапевтическими или хирургическими заболеваниями они страдают.

Из рассказов Костика и знакомого медбрата приемного покоя предо мной предстала следующая картина. Перевязанного со всех сторон и получившего успокоительный укол Костика поместили в машину скорой помощи. Там он случайно услышал, что, вероятно, прямо с приёмного покоя его возьмут на операционный стол. Сильно хотелось спать после успокоительного укола. Но Костику удалось взять себя в руки и одержать победу в неравной борьбе со сном. Напрягая все силы, Константин Борщевский выбрался из бинтов и повязок и, к изумлению работников «Скорой помощи», предстал перед врачом приёмного покоя громко зевая, но целый и невредимый. В приемном покое к больным, поступившим из психиатрической больницы относились с особой настороженностью. Там ещё не забыли, как два месяца назад один из них выпил литр крови, предназначавшийся для переливания. Направления, написанные врачами-психиатрами, отличались бойкостью слога, но нередко остро конфликтовали с действительностью. Поэтому, когда находящийся в шоке после травмы головы и страдающий переломом плечевой кости психбольной поцеловал руку медсестры и поинтересовался, что она делает сегодня вечером, ему, на всякий случай, сделали рентген, и он был осмотрен нейрохирургом. Каких-либо нарушений в его состоянии здоровья обнаружено не было. Во время осмотра пациент уснул. Возникло подозрение, что в «Скорую помощь» забрался какой-то другой психиатрический больной. Водитель «Скорой помощи» обещал век воли не видать, нервно мял в руках ермолку, целовал нательный крест и отрицал возможность замены категорически.

Пытались прояснить ситуацию, поговорив по телефону с врачом психиатрической больницы, но предметной беседы опять не получилось. Больной был оставлен для наблюдения за его состоянием, тем более что разбудить его не было никакой возможности. После пробуждения пациент поинтересовался, в каком публичном доме он находится, после чего и был выписан с диагнозом «practically healthy» (практически здоров).

Кратковременное, но интенсивное лечение в двух лечебных учреждениях сказалось на Костикином самочувствии самым благотворным образом. Он и думать забыл о закаливании стали и вернулся к активной политической борьбе. Главари русской мафии вздохнули с облегчением, и только главный редактор «Голой правды» еще долго просила предоставить ей телохранителя.

Но для доктора Лапши, вскоре после выздоровления Костика, наступили веселые деньки. Однажды, жарким израильским утром, заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы был вызван к главному врачу Офакимской психиатрической больницы. К своему глубокому неудовлетворению в кабинете главного врача он встретил доктора Светлану. Доктор Светлана была известна тем, что проводила оперативно-розыскные мероприятия относительно тех сотрудников больницы, на которых пало подозрение в сексуальных правонарушениях. Однажды ей пришлось переодеться бедуинкой и в течение недели пасти овец в пустыне. Другой раз, в качестве беременной женщины, жаждавшей сделать аборт, ей довелось провести два дня в гинекологическом отделении больницы им. Вороны. Подозрения, что доктор Светлана идет по следу властелина судебно-психиатрического отделения, оказались напрасными. Как правило несуеверный, доктор Лапша в этот раз сплюнул через правое плечо и попал в Костика.

Костик принёс, по случаю своего выздоровления, коробку конфет «Вишня в шоколаде». Внимание доктора Лапши привлек триптих, изображенный на коробке. Под тремя частями триптиха было написано «Костик жил», «Костик жив», «Костик будет жить». Вдоль всей композиции было начертано, что именно так завещал великий Эйдлин. Доктор Лапша сдержанно извинился за меткий плевок, сухо раскланялся с Костиком и уединился в своем кабинете с целью глубже ознакомиться с содержанием триптиха.

Картина «Костик жил» была мрачна и изображала Костика, томящегося без конфет «Вишня в шоколаде». Центральная часть триптиха, «Костик жив», была особенно трогательной, и на ней был изображен коленопреклоненный Костик, дарующий плачущей от счастья старушке вишневый торт. И в завершающей части композиции, «Костик будет жить», были показаны народные гуляния, где счастливые поселяне сжимали в мозолистых руках конфеты «Вишня в шоколаде».

Пока доктор Лапша изучал по триптиху житие Костика, сам герой завещаний великого Эйдлина прибежал ко мне и сообщил, что доктор Лапша плюнул ему в самое сердце и беседовать с ним не стал. Ни минуты не раздумывая, я зашел в кабинет к доктору Лапше и прервал его думы о высокоидейном триптихе.

— Дорогой Бидон Надоев, — сказал я ему, — я обращаюсь к вам как чеченец к чеченцу. Речь идет о нашем боевом товарище, Вове, по прозвищу Сынок. Его формирование, как глубоко народного политика, еще не завершилось. Он остро нуждается в классическом израильском образовании, которое можно получить только в стенах нашего сумасшедшего дома и только под вашим чутким руководством. Конечно, вы можете сказать, что и в публичном доме, где Вова Сынок трудится в качестве охранника, можно получить те морально-этические основы, на которых строится светлый образ политика, вышедшего из самой народной гущи. Но в действительности это не так. Публичного дома нам недостаточно. Фундаментальные, основополагающие принципы, навыки подлинно высокой народности можно приобрести только в стенах психиатрической больницы. Политик, вышедший из стен публичного дома не способен к комплексному пониманию проблемы, его взгляд однобок.

Доктор Лапша не смог устоять перед моими логическими построениями, и Вова Сынок приступил к выполнению функций младшего медбрата в отделении судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Выйдя на свою первую трудовую вахту, а это была ночная смена, полный трудового энтузиазма, Сынок приступил к выполнению своих обязанностей. То, что в рабочее время нельзя спать, ему никто не объяснил. Богатырский сон сморил его через двадцать минут после начала смены. Он вышел из комнаты медсестер в коридор отделения, улегся на диван и уснул сном праведника. Попытки работающей с ним Фортуны выразить по этому поводу свое неудовлетворение успеха не имели. Вова иврита не понимал и хотел спать.

«Ну и чёрт с ним, пускай спит. Придет ночной проверяющий, увидит его спящим, выгонит с работы. Лишь бы до этого его в коридоре больные не зарезали», — думала Фортуна, и доброе сердце её наполняла радость. Необходимо отметить, что в отделении судебно-психиатрической экспертизы отношения пациентов и медперсонала строились на тех же принципах, что и отношения заключенных и надзирателей, так что спать в коридоре отделения, где ходят пациенты, — это был поступок мужчины. Другое дело, что Сынок поступил как мужчина совершенно непроизвольно, что, впрочем, совершенно не умаляет его мужских достоинств. Среди ночи к Фортуне обратился томящийся без сна и полный высоких дум перед предстоящим судом недавно поступивший убийца. Медкомиссия приняла решение, что он здоров, и утром он отправлялся в тюрьму, где ему предстояло провести ближайшие лет двадцать-двадцать пять.

— Что это за лошадь свернулась у нас калачиком на диване? — спросил он Фортуну, думая о чем-то заветном, о своем.

— Это убийца русской мафии, его сейчас привезла офакимская полиция. Он съел заживо одну аргентинку, которая торговала гашишем в русском районе, — охотно ответила Фортуна. Первый её супруг был аргентинцем. После полугода совместной жизни и последующего развода она возненавидела всех аргентинцев и теперь выдавала желаемое за действительное. После чего они еще мило побеседовали минут двадцать об угрозе, нависшей над Израилем в связи с деятельностью русской мафии. Почувствовав сердечное к себе отношение, убийца приободрился и пошел спать. Ночью ему снилась амнистия, но этот сон вещим не был.

В ту же ночь Фортуна работала не покладая рук, проклинала Сынка за то, что он ей не помогал, и с нетерпением ждала прихода ночного проверяющего, с замиранием сердца предвкушая большой и шумный скандал. Когда утро окрасило нежным цветом стены Офакимской психиатрической больницы, Вова пробудился от здорового сна. Он был бодр и весел. До окончания смены оставалось минут сорок. Сынок помылся в душевой, предназначенной для больных, и, благоухая дешевым больничным шампунем, вошёл в кабинет медсестер. Вслед за ним зашёл ночной проверяющий. Он с удовлетворением отметил, что Сынок прекрасно выглядит после бессонно проведенной ночи, и обратил внимание Фортуны на необходимость поддержания хорошей спортивной формы. Сказать что-либо в свое оправдание у неё просто не было сил.

Через несколько дней Вова Сынок вновь обратил внимание администрации на добросовестное выполнение им своих обязанностей. Отделение судебно-психиатрической экспертизы в который раз застыло в трепетном ожидании высокого начальства, которое должно было прибыть с минуты на минуту. Вова Сынок, в окружении любящих его пациентов, находился в прогулочном дворике, где, пристроившись на краю теннисного стола, боролся за победу в матче из десяти партий в шашки с Антонио Шапиро дель Педро. Шапиро дель Педро был новым репатриантом с Острова Свободы, в житейском обиходе часто называемым Кубой. Почти сразу после прибытия на историческую родину Антонио вызвал живой интерес офакимской полиции странными кражами человеческой крови. Что очень скоро и обеспечило ему достойное место среди пациентов отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Его мастерство шашечной игры строилось на редкой способности незаметно для противника красть с доски шашки. Вова Сынок, осведомленный об этой особенности игры дель Педро, не отрывал взгляда от доски.

А в это время главная проверяющая медленно, но верно приближалась к отделению судебно-психиатрической экспертизы. Конечно, она не могла забыть историю своего знакомства с шейхом Мустафой, которая произошла при столь романтических обстоятельствах. Они виделись всего три раза, но она ни о чем не жалела, не звала и не плакала. Иногда ей даже казалось, что всё прошло как с белых яблонь дым. Но она помнила каждую мелочь, связанную с их свиданиями. Даже то, что заведующий того отделения, где счастливый случай свел ее с шейхом Мустафой, врач с какой-то смешной фамилией, то ли доктор Гречка, то ли доктор Макароны, этого она точно не помнила, уволил младшего медбрата, который оказался невольным виновником их знакомства. Бедняга не мог связать двух слов на иврите и все время meuglait quelque chose en russe (мычал что-то по-русски).

Когда главная проверяющая подходила к отделению судебно-психиатрической экспертизы, у неё пересохло во рту и сердце забилось в груди, хотя никак не могла понять — отчего. Для того чтобы немного успокоится, она вышла в прогулочный дворик отделения и порывисто вздохнула. Среди пациентов главная проверяющая узнала нескольких виновников громких преступлений, которых показывали по телевизору. Это её немного отвлекло и успокоило. Неожиданно один знаменитый насильник, у которого брали интервью все каналы израильского телевидения, как-то быстро и очень неожиданно положил её животом на теннисный стол, так, что ноги свисли вниз, резко поднял подол платья, по-хозяйски похлопал по правой ягодице, так похорошевшей после недавней пластической операции, и приступил к снятию трусиков. Бурный роман со знаменитым насильником, тем более на жестком теннисном столе и в окружении многочисленных болельщиков, в настоящее время не входил в её планы. В результате главная проверяющая громко закричала. Ей хотелось кричать так, как кричат насилуемые женщины в арабских фильмах, пикантно и жалобно, но из её груди вырвался рык страдающего запором динозавра.

«Как же они воют, — с тоской подумал сидевший на другом конце теннисного стола и не спускавший глаз с шашек Вова Сынок, — нормальный человек так не воет даже тогда, когда его насилуют. Да и стол сильно качают, хотят, чтобы я отвернулся, и Шапиро дель Педро убрал с доски пару моих шашек».

Плодом его размышлений стала фраза, которую Сынок проронил, не поворачивая головы: «Кто будет стол качать — тому уши местами поменяю».

На знаменитого насильника эта фраза произвела сильное впечатление. По своему опыту он знал, что изнасилование требует максимальной концентрации. Поэтому следить за тем, чтобы стол не качался, он был просто не в состоянии. Но и процесс перемены местами ушей представлялся ему не безболезненным. Из глубокого раздумья его вывела главная проверяющая. Воспользовавшись минутной слабостью насильника, она так дернулась, что все шашки посыпались на пол. Вова Сынок поднял голову и посмотрел на насильника долгим психотерапевтическим взглядом. Впервые в своей богатой практике насильник испытал чувство раскаяния за содеянное. Он опустил подол платья главной проверяющей и аккуратно разгладил складки на её кофте. Всем своим видом насильник как бы хотел сказать, что пришла какая-то женщина, легла на теннисный стол немного передохнуть. Сексуальный маньяк из чистого любопытства поднял ей юбку, но, не увидев там ничего нового, вновь юбку опустил. На этом инцидент можно считать исчерпанным, а эта психопатка, которая орала и трясла стол, сама же во всем и виновата. Лично же он, как и все насильники вообще, относится к игре в шашки с большим почтением. Вову Сынка эти невысказанные объяснения не удовлетворили, и он встал. Сексуальный маньяк почувствовал себя нехорошо. Можно даже с уверенностью сказать, что он почувствовал себя плохо. Ему стало дурно. Сынок подхватил его бренное тело и понес в сторону кабинета доктора Лапши.

«Может кровь прольется, — с надеждой подумал Антонио Шапиро дель Педро, — ох, погуляем!»

Но ожиданиям нового репатрианта с острова Свободы не суждено было сбыться. Выслушав не до конца рассказ Вовы Сынка о том, как он героически вырвал всеми нами любимую главную проверяющую из лап озверевшего насильника, заметно побелевший доктор Лапша бросился в прогулочный дворик.

Там немного возбужденная главная проверяющая беседовала с больными. Заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы провёл её в свой кабинет, где в спокойной обстановке, за чашкой чая с вишневым тортом, она сказала доктору Лапше, что он не врач, а поэт, и что каждый раз, когда она приходит к нему в отделение, её здесь ожидают какие-то романтические приключения. При этом она его называла не доктором Лапшой, а доктором Котлетой.

Во время осмотра отделения главная проверяющая выглядела рассеянной. Всё время улыбалась чему-то непонятному. В комнате, где привязывают буйных больных к кроватям, приказала поставить вазу с полевыми цветами. Желательно ландышами. При расставании она многозначительно улыбнулась доктору Лапше и ушла не прощаясь. Сразу после ухода проверяющей доктор Лапша ворвался в комнату медсестер, где Пятоев с жаром рассказывал мне об устройстве миномета.

— Все стало на свои места, — полным драматизма голосом сказал заведующий судебно-психиатрическим отделением.

— Ну и пускай стоит — легкомысленно отозвался я.

Но доктор Лапша был решительно настроен рассказать всё, о чем он думает.

— Первые подозрения у меня зародились, когда я заметил, что доктор Светлана часами сидит на дереве возле моего дома и старается через маленькое окошко рассмотреть, что я делаю по утрам в своем туалете. Мне пришлось ходить в туалет, не включая свет. На завтра доктор Светлана уже притаилась в ветвях с прибором ночного видения.

Услышав о приборе ночного видения, Пятоев одобрительно крякнул.

— Но после посещения главной проверяющей у меня отпали последние сомнения. В прогулочном дворике её чуть не изнасиловали, но, к счастью, её в последнюю минуту спас Сынок. К сожалению, я не знаю его отчества. Этим обстоятельством она была крайне недовольна.

— Была недовольна тем, что пытались изнасиловать, или тем, что спасли? — решил уточнить я.

— Тем, что я не знаю отчества Сынка, — раздраженно ответил доктор Лапша, — но это и не важно. Главная проверяющая сказала, что я не врач. И что она сделает из меня котлету. Совершенно очевидно, что доктору Лапше пора умереть и настало время родиться Бидону Надоеву — светочу шариатской мысли, Аллах акбар.

— Мы не можем осуждать доктора Светлану, — строго ответил я, — у неё большое сердце и маленькая голова. Плюс энергичная работа, помноженная на навыки служебно-розыскного собаководства. В тайных девичьих грезах ей снился Степан Карацюпа. Воспитание на заветах Тимура и его команды. А Павлик Морозов, как зеркало всех русских революций! Умом Россию не понять, так ей все равно. Её аршином не измерить. А Израиль и аршином измерить за две минуты, но умом тоже не понять. Последнюю речь Великого Вождя прогрессивно мыслящей части общества, конечно, слушали? Пятоев ее даже законспектировал.

Младший медбрат шариатской безопасности поперхнулся кока-колой. Такого про него не говорили даже заклятые враги. Но меня уже не мог остановить даже трактор.

— Лидер партии «Энергичная работа» во всей красе служебно-розыскного собаководства в сексуальной сфере. Павлик Морозов, говорящий на идиш. Мы говорим: «доктор Светлана», подразумеваем: «уродливая депутатка Кнессета». Есть у революции начало, нет у революции конца. Наша цель — революция, лишенная конца. За отсутствием конца майор Пронин проследит. Он репатриировался в Израиль вместе с женой — еврейкой. Руки прочь от учащихся ешивы «Вишня в шоколаде» Чука и Гека. Если кто-то кое-где у нас порой достанет хоть что-то из широких штанин, то мы ему покажем. Если нечего показывать, то расскажем о том, что не можем показать по не зависящим от нас причинам.

Мой свободный поток ассоциаций прервал Итамар Каплан, работник аналитического отдела израильской полиции, руководитель группы, анализирующей динамику преступности среди репатриантов из бывшего Советского Союза.

— Вы говорили о ком-то, лишенном конца, — сказал он, — какая горькая судьба. Но я пришел к вам, доктор Лапша, не за этим. В комиссии, работающей в вашей больнице, я являюсь заместителем главной проверяющей. Сфера моей деятельности — отделение судебной экспертизы.

— Пожалуйста, располагайтесь, — ответил доктор Лапша, предвидя свою скорую кончину, о которой ещё несколько минут мы так мило беседовали, — я вынужден покинуть вас, но вам помогут медбратья Маковецкий и Пятоев. Они остаются на вечернюю смену.

После ухода заведующего отделением, Итамар нахально развалился на диване и попросил познакомить с ним Пятоева.

— Итамар Каштан — король сюрпризов, — буркнул я.

— А вот с Игорем Александровичем я прекрасно знаком, — не переставая улыбаться, ответил Каплан.

У Пятоева округлились глаза. В Израиле по имени и отчеству его называл только его тесть, Вениамин Леваев, и то только во время больших скандалов.

— Вам обо мне Маковецкий рассказывал? — спросил бывший майор десанта.

— Не только он. Я знаю, что вы хорошо говорите по-арабски и при каких обстоятельствах вы познакомились с Сашей Парашютистом. Помните брата Бубона Папонова? И не надо на меня смотреть, как марокканец на блондинку. Я не собираюсь вам делать ничего плохого. Просто вас уволят с работы за развратные действия в отношении пациентки.

Я был потрясен словами короля сюрпризов, но Пятоев внешне был совершенно спокоен.

— Прекрати свое жидовское паясничание и говори внятно, — ровным голосом произнес он и сел на стул напротив Каплана. В эту минуту он бы мог позировать Гельфенбейну, пишущему картину «Interrogation of the Zionist» (Допрос сиониста).

— Буду с вами по-еврейски краток, милейший, — Каплан перестал улыбаться. — Как вы понимаете, знаю я многое, а то, что не знаю, вам придется мне рассказать. В отличие от Александра Гришина, вы скрываетесь от ФСБ, а это уже значительно серьезнее. О такой экзотике, как «служба безопасности Узбекистана», я вообще не говорю. Но вы напомните, чтобы вас расспросили и об этом. Впрочем, о туманном прошлом мы поговорим в дальнейшем. Сейчас речь идет о нашем общем светлом будущем.

— Как вы понимаете, из Израиля я не ходок, — сказал Пятоев немного нервно. Вероятно, ему вспомнилась судьба братьев Бубона Папонова и Папона Бубонова.

— Не волнуйтесь. Вы продолжите проживание в поселении Ливна, окруженный любящими родственниками. Просто потерявший работу новый репатриант Пятоев займется денежным, но небезопасным промыслом. Он будет ездить в Хеврон, покупать задешево и продавать в Офакиме задорого. Подробности в центре Башака «Нетивот», а пока вы будете сидеть на пособии по безработице.

В настоящее время старший медбрат отделения пишет письмо от имени больной, которой вы однажды не дали сигарету, что вы раздели её, голую привязали к кровати, после чего вынули из влагалища бедняжки тампон, который она вставила туда по причине менструации. После того, как пострадавшая от вас беспомощная девушка подпишет письмо, написанное старшим медбратом и доктором Кереном, вас вызовут к главному медбрату. Беседа будет продолжаться в присутствии всех его заместителей. После пламенного трехчасового рассказа о том, как они содрогнулись, узнав о судьбе вынутого из влагалища тампона, вам будет предложено уволиться или дело будет передано для дальнейшего рассмотрения офицеру службы безопасности. Израиль Фельдман, конечно, развеет сексуальные грезы старшего медбрата, подписанные мстительной больной. Но кто может дать стопроцентную гарантию? Кстати, доктор Светлана в настоящее время делает педикюр вашей супруге Розе. Не делайте круглые глаза. Доктор Светлана работает бесплатно, она представилась учащийся курсов косметичек, который нуждается в практике. У меня, кстати, есть большая просьба. Когда увидите сексуальную оперативницу, играющую с вашими дочерьми в прятки на поцелуи, не ломайте ей шею.

— Я приложу максимум усилий, — коротко ответил Пятоев.

— Вот и хорошо, — сказал Итамар, — работайте спокойно. Ваша карьера извращенца будет развиваться сама по себе. От вас ничего не потребуется. У меня к вам лишь еще одна маленькая просьба. Перед тем, как вы согласитесь уволиться, мне бы хотелось, чтоб вы заплакали. Слезы придадут вашему увольнению достоверность и порадуют всех свидетелей ваших сексуальных свершений.

После чего Итамар Каплан выразил уверенность в плодотворном для обеих сторон сотрудничестве. Закончив беседу, он встал и раскланялся. Спасибо, что ручку не поцеловал. Служба в БАШАКе, куда он перешёл из полиции, на его профессорские манеры не повлияла.

После его ухода повисла длительная пауза, которую нарушил Пятоев — А вот плакать я не буду!

— Будешь, — сказал я, — скажи спасибо, что тебя не заставляют петь песню высокого патриотического звучания. От младшего медбрата до извращенца путь недолог. Тем более для такого знатока арабской словесности, как ты. Я-то думал, что он мирный русский мафиози, а о нём, оказывается, повесть о настоящем человеке можно писать. Человек-амфибия какой-то. После смены пойду позировать Гельфенбейну для картины «Не ждали». Пока выражение лица не переменилось. Человек ушел от бабушки, от дедушки, от узбекского КГБ и скрывает это от товарищей по сумасшедшему дому. Закономерный финал офицера шариатской безопасности.

— Не читай мне нотации, — вяло огрызнулся Пятоев, — ты мне теперь не полевой командир. Вот приду домой, доктор Светлана сделает мне педикюр, куда она денется. А потом пойду к Борщевскому брать уроки актерского мастерства. Мне плакать учиться надо. Ронять скупую мужскую слезу.

После того как Пятоева выгнали с позором из психиатрической больницы в связи с переходом на новое место работы, какой-то промежуток времени в отделении судебно-психиатрической экспертизы не с кем было поговорить об особенностях конструкции боевой машины десанта. Но жизнь брала своё. Место Пятоева в общественной и культурной жизни отделения судебно-психиатрической экспертизы занял Вова Сынок. Мне уже дважды пришлось объяснять ему, что перед принятием субботней трапезы не нужно заставлять пациентов отжиматься от пола. И при этом утверждать, что этого требует еврейская традиция.

Вова Сынок проучился три курса в Петербургском институте физкультуры имени Лесгафта, где неизменно радовал профессорско-преподавательский состав вологодским оканьем. Но после того как мать выгнали с работы, могучий физически, но хрупкий душевно Вова-Сынок перебрался на постоянное жительство в Израиль, где его вместе с матерью приютил кибуц Мизра. Три года институтского общежития привили Сынку глубокое отвращение к совместному быту, и в результате этого семья Серебрянниковых покинула кибуц и приобрела по дешёвке домик в Офакиме. Жизнь Вовы постепенно налаживалась. В ходе покупки домика он вступил в русскую мафию, где познакомился с милыми, интеллигентными людьми. Эти замечательные люди устроили его на хорошую работу. Будучи охранником в публичном доме, Вова имел возможность тренироваться с гирями и штангой в рабочее время. Там это только приветствовалось. После того как публичный дом сгорел, а его хозяин попал в больницу им. Вороны, где во время операции из его живота извлекли две пули, русские мафиози устроили Вову Сынка младшим медбратом в отделение судебно-психиатрической экспертизы офакимской психбольницы.

На работе Серебрянникова хвалили. Однажды он задал мне вопрос: «Чем отличается сумасшедший от психопата?»

Я ему объяснил, что сумасшедший — это тот, который безумствует, а психопат — это тот, который бесчинствует. Вооружившись этой психиатрической концепцией, он и трудился в отделении, стремясь при помощи занятий спортом утихомирить безумцев и крепко дать по рукам распоясавшимся бесчинствующим молодчикам. В тайне от мамы он писал роман «Сила есть» и занимался общественной деятельностью в надежде получить место руководителя спортивного отдела Офакимского горсовета. Мама пыталась его женить, но его любимым снарядом оставалась штанга. Кроме того, он был хранителем литературной тайны своего соратника по политической борьбе Костика. Уроженец белорусского города Бобруйска, Костик был страстным поклонником белорусской поэзии.

— Вы послушайте, Вова, — сказал как-то Костик и продекламировал:

— Вы слышите, сколько в этих стихах человеческого тепла, сколько искренности, непосредственности, наконец. Эта бездарь — Светлана Капустина — узурпировала газету «Голая правда», Борщевский монополизировал кинематограф, Гельфенбейн определяет общественные вкусы в изобразительном искусстве. А кто у нас поёт, кроме хора девочек-бедуиночек?! Всюду косность, застой. За мою книгу эти мракобесы, эти офицеры шариатской безопасности от культуры, упрятали меня на принудительное лечение, а когда я хотел защитить свое достоинство, мне наложили гипс.

Я скажу вам больше, Вова. На мне ставили эксперименты по созданию биологического оружия. Меня заразили столбняком. Я выжил чудом. Из отделения судебно-психиатрической экспертизы офакимской психбольницы меня перевезли в приемный покой больницы им. Вороны. Я находился без сознания. В психбольнице решили, что я безнадежен. От столбняка не выживают. В приемном покое не знали, что со мной делать. Но случилось чудо. Сила духа преодолела болезнь. Потрясенная врач предложила мне свою любовь. Когда все ушли покупать нам цветы, я незаметно сумел скрыться из больницы Ворона.

— Мне кажется, что вы преувеличиваете, Костик, — прокомментировал историю болезни Костика Вова Сынок, — а моя мама в таких случаях рекомендует не рубить с плеча, а поднять штангу. Я рекомендую вам отжаться десять раз от пола, и тогда всё не будет выглядеть в таком мрачном свете. В действительности доктор Лапша милый человек, но его мучают сексуальные кошмары. Доктор Светлана является ему в дурных снах. А в плане культуры у нас действительно не все в порядке. Здесь вы правы. Мой роман «Сила есть» ещё не нашел дорогу к своему читателю. Вот и Кац жалуется, что его «Поц» не может увидеть свет.

— Судьба «Поца» господина Каца интересна только его жене, — прервал Сынка выздоровевший от столбняка Костик, — архиважное дело скорейшей публикации цитатника шейха Мустафы преступно саботируется зарвавшейся верхушкой русской мафии. Бедняжка Варвара Бух-Поволжская, глядя на шейха Мустафу, не может заснуть. Чистая наивная женщина, она свято верит, что шейх Мустафа своей красотой спасёт мир. Мирьям Абуркаек жалуется на дискриминацию по национальному признаку. Никто ничего не публикует. «Голая правда» пишет только о схватках с крокодилами. Политсовет Русского Народного Еврейского Фронта безмолвствует. Бывшие работницы «Экстазы» в один голос говорят, что верхи не могут, и при этом распространяют злонамеренные слухи, что низы не хотят. Волосы встают дыбом даже у лысых и глухих, когда они слышат разглагольствования Маковецкого, чеченского полевого командира и самозваного князя Абрама Серебряного.

Закрыв наглухо двери «Голой правды» для истинных грандов литературного цеха, газета публикует сценарий Вениамина Леваева, в котором этот мясник от литературы сочетает законным браком Микки Мауса и принцессу Диану. Акын узбекской литературы считал, что принцесса Диана — это персонаж мультфильма, а не живая женщина в плоти и крови. Естественно, он вынужден был опубликовать свои извинения. Извинения были по-восточному витиеваты, и в них выражалась уверенность в том, что принцесса Диана происходит из хорошей семьи. Хочется пожелать маститому узбекскому киносценаристу остаток дней провести в счастье и любви с монахиней Терезой, — закончил свой обзор литературной кухни русской мафии лидер офакимских мусорщиков.

Вова Сынок обещал присоединиться к акции литературного оппозиционера, но, придя на смену, младший медбрат Серебрянников мне во всем сознался. Он swore mum (клялся мамой), что не верит ни одному слову Костика, и объяснял его поведение complications from a tetanus (осложнениями от перенесённого столбняка). Я поблагодарил Вову Сынка за проявленную сознательность и правильное понимание своего гражданского долга и заверил его в том, что ситуация находится под контролем.

«Какая глыба, какой матерый человечище доктор Лапша, — подумал я, оставшись наедине со своими мыслями, — над ним сгущаются тучи, его обвиняют в гомосексуальных связях. За его невзрачной внешностью скрывается большой учёный и истинный патриот своей Родины. Хочется верить, что когда доктор Лапша умрёт, на дверях его кабинета будет висеть мемориальная доска с его благородным профилем, а вновь поступившим пациентам будут рассказывать о его научной деятельности!»

О гомосексуальных претензиях Шапиро дель Педро к доктору Лапше я узнал случайно. Антонио выделялся из прочих обитателей судебно-психиатрического отделения наклонностью к шашечной игре и большим интересом к политике. Наслушавшись Великого Вождя и Учительницу по радио, которое непрерывно работало в прогулочном дворике, Шапиро дель Педро проникся идеями борьбы за неотъемлемые права сексуальных меньшинств. Эта глубокая убежденность привела его к пониманию того, что его святой долг перед грядущими поколениями — это написание книги, посвященной этой проблематике. Если бы он слушал выступления других политических деятелей, то, возможно, его страждущую душу взволновала бы другая тематика. Но по израильскому радио транслировали только выступления Великого Вождя и Учительницы или руководителей палестинских террористов. Террористы мрачно призывали к уничтожению Израиля в борьбе за справедливый и прочный мир. У уродливой депутатки Кнессета не было с ними разногласий в вопросе борьбы за справедливый и прочный мир, но в вопросе о правах сексуальных меньшинств, которые соблюдать исламские террористы не обещали, Великий Вождь и Учительница не шла ни на какие компромиссы. Обитатели отделения судебно-психиатрической экспертизы политических воззрений лидера партии «Энергичная работа» не разделяли и вспоминали в негативном свете её маму, а также её папу, одного из отцов-основателей Израиля, великого Натана Ворону, чьим именем сейчас названы заводы, дворцы, пароходы и даже офакимская больница. На дочери великого Натана природа отдыхала, но беспокойная дочь Вороны природу в покое не оставляла.

Под влиянием её непрерывной агитации, а также в результате того, что его психика в то время находилась в совершенно расстроенном состоянии, Антонио Шапиро дель Педро приступил к написанию повести, посвященной нелегкой борьбе сексуальных меньшинств. Книга называлась «Четверо разнополых». Пока психика литератора находилась в расстроенном состоянии, работа спорилась. Но под влиянием лечения сильными антипсихотическими препаратами наступил творческий кризис. Прозаик затаил обиду на своего лечащего врача, доктора Лапшу. Чувство мести завладело вампиром. Он обратился за помощью ко мне.

— Что у меня за жизнь, Михаэль, — горестно сказал мне Антонио Шапиро дель Педро, — пить людскую кровь — моя постоянная потребность. Этот изверг, доктор Лапша, считает, что это у меня бред, и пичкает меня антипсихотическими лекарствами. В действительности — это не бред, а моя сексуальная ориентация. Я — сексуальное меньшинство и горжусь этим. Но, к большому моему сожалению, я сексуальное меньшинство неудовлетворенное. Мне приходится следить за медсестрами. Если я вижу, что медсестра кому-то делает укол, мне приходится неожиданно наклоняться и лизать место укола. В качестве компенсации морального ущерба я обычно отдаю облизанному сигарету. Но пару раз меня ударили. И эти муки я принимаю за несколько капель крови. Однажды один больной порезал палец. И за полпачки сигарет я сосал его палец двадцать минут. Для меня это был праздничный банкет.

— Не нужно скромничать, Антонио, — ответил я гордому представителю сексуального меньшинства, — как-то в больнице Ворона вы выдули литр человеческой крови и при этом даже не закусили.

— Это был праздник освобожденного секса, который так редко дарит жизнь сексуальным меньшинствам, — парировал Шапиро дель Педро.

— Ну, и что вы, в связи с праздником освобождённого секса, хотите от меня? — раздраженно ответил я. Душевные порывы вампира с острова Свободы не вызывали в моем сердце отклика.

— Доброго слова от вас не дождешься, а все вы — русская мафия. К Вове Сынку подошел, лизнуть разбитый кулак попросил, так этот Тарзан заставил меня от пола отжиматься. Вы все душегубы!

Антонио продолжал что-то бубнить о русской мафии и о близком часе расплаты, но неожиданно я услышал, что мирный кровопийца собирается поведать доктору Светлане о том, что он поддерживает тайную связь с доктором Лапшой. Коварный дель Педро собирался одним ударом убить двух зайцев. Отомстить доктору Лапше и, кроме того, он точно знал, что у доктора Светланы «long and plentiful menses» (длительные и обильные менструации), а у Антонио были на этот счёт далеко идущие планы.

Угроза сексуальной провокации витала над потерявшим бдительность Бидоном Надоевым. О нависшей над любимым начальником угрозе я рассказал Вове Сынку.

Доктор Лапша также был поставлен в известность о сгущающихся над ним тучах. В результате чего он потерял самообладание. Он говорил о том, что длительное лечение от импотенции оказалось очень успешным, и это ему мешает работать. Занятия вокалом тоже не прошли даром, и теперь он может по памяти исполнить партию Ивана Сусанина из одноименной оперы «Смерть за царя». Посовещавшись с более опытными товарищами, я разрешил сделать ему перерыв в лечении от импотенции. Заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы поблагодарил меня от всего сердца. Вопрос о занятиях вокалом был внесён в повестку дня ближайшего заседания политсовета Русского Народного Еврейского Фронта отдельной строкой.

Почетная солистка хора девочек-бедуиночек, Мирьям Абуркаек, выступившая с отчетным докладом о занятиях вокалом, выразила глубокую уверенность в том, что единственный способ отвести угрозу от доктора Лапши — это немедленное и безоговорочное освобождение Палестины от сионистских захватчиков.

Выступившая в прениях с кратким, но эмоциональным словом Варвара Исааковна Бух-Поволжская не стала касаться темы освобождения Палестины, но выразила глубокую убежденность, что с доктора Лапши строжайше взыщется за варварские эксперименты, которые он проводил не только над Костиком, но, что особенно возмутительно, над шейхом Мустафой.

Простодушный Кац поинтересовался, не подорвали ли варварские эксперименты над шейхом его творческий потенциал, а также его способность к размножению.

В ответном слове Светлана Капустина с полной ответственностью заявила, что слава Аллаху, творческий потенциал автора прославленных высказываний продолжает оставаться на недосягаемой высоте. Что же касается его способности к размножению, то над этим вопросом продолжает работать непререкаемый авторитет в этой области, всеми нами высоко ценимая доктор Светлана.

Анечка Эйдлина поинтересовалась, находит ли должный отклик в замечательных высказываниях шейха такая важная тема, как независимость Украины. Её заверили, что Мустафа говорит об украинской государственности почти непрерывно, и в результате на столах появились изумительные кондитерские изделия фирмы «Южная вишня». Заседание политсовета РНЕФ пошло веселее.

Попросивший слова заслуженный ветеран русской мафии, Вениамин Мордыхаевич Леваев, неожиданно для всех исполнил зажигательный танец ча-ча-ча.

Не остался в стороне от народных гуляний и Вова Сынок, который вместе с очаровательной Валентиной Рожковой исполнил акробатический этюд под названием «Recovery from a tetanus» (Выздоровление от столбняка). Их выступление было тепло встречено публикой.

После этого Инбар бен Ханаан пригласила Михаила Маковецкого на белый танец. Я был смущён и шумно дышал. В ходе танца мною было предложено удалить из зала представителей прессы.

Светлана Капустина была настолько этим возмущена, что её сын Ярополк пригрозил вывести из РНЕФ всех представителей Союза Еврейских Родственников Глеба Петровича.

На специальном пленуме политсовета РНЕФ была принята резолюция, призывающая все органы РНЕФ в своей работе руководствоваться принципами гласности и открытости.

Но главный редактор «Голой правды» утихомирилась только тогда, когда Ольга Борщевская стала декламировать Тютчева.

Вечер, который начался так хорошо, был безнадежно испорчен. Под утро Оксанка прошептала мне на ухо, что в публичном доме «Экстаза» такого бардака не было.

Сквозь сон я пробормотал, что именно отсутствие атмосферы бардака и послужило причиной творческого кризиса, потрясшего в своё время публичный дом «Экстаза».

На заре нас разбудил Гельфенбейн, который принес картину «Мирьям Абуркаек в сопровождении капеллы девочек-бедуиночек исполняет палестинскую народную песню «Наш мусульманский паровоз вперед летит». Написание полотна было приурочено к юбилею замечательной деятельницы палестинской культуры и предназначалось для вручения ей на торжественном вечере в честь этого знаменательного события.

Инбар Бен Ханаан набросила на гибкий стан темно-вишневую шаль и пошла готовить нам кофе. При этом она отозвалась о манерах кабардино-балкарских живописцев пренебрежительно.

С утра пораньше рассматривать шедевр изобразительного искусства не хотелось. Гельфенбейн принял мудрое решение включить телевизор. По ОРТ показывали интервью с вновь избранным губернатором Тульской области Глебом Петровичем. Он заявил, что его избрание является закономерным успехом Русского Исламского Фронта и говорит о высокой сознательности туляков. Далее он выразил глубокую убежденность в идеях Русского Исламского Фронта, которые, по его мнению, не только живут, но и побеждают.

После чего он кратко коснулся исторических судеб России, начав свой экскурс в историю на оптимистической ноте:

— В настоящее время русский народ агонизирует, — заявил он, — в Тульской области рождаемость ни достигает и 80 процентов от уровня необходимого для простого воспроизводства населения. Мне могут сказать, что такая же картина во всех странах Европы, кроме мусульманской, я подчеркиваю, мусульманской Албании. Действительно, идеология индивидуализма, лежащая в основе иудо-христианской цивилизации, соответствует менталитету западноевропейских народов, и дала им возможность экономически процветать. Идеология индивидуализма, доведенная до своего логического конца, — это Соединенные Штаты Америки. Все равны, не зависимо от того, кто ты и откуда. Крайние индивидуалисты со всего мира ехали в США. Это сугубо идеологизированное государство, в основу которого положена идеология индивидуализма, — основа иудо-христианской цивилизации. В эту страну прибывали люди, которые не чувствовали ответственности за свой народ, за свою родину. Их интересовали только их личные, индивидуальные интересы. Можно было бы сказать, что индивидуализм — основа национального самосознания американского народа, если бы этот народ существовал. Именно по этому этот лженарод так болезненно относится к нарушению прав человека в любой точке земного шара. Для них интересы родины менее существенны, чем интересы отдельного человека. Но национальное государство на таких принципах существовать не может.

Потребность принадлежать к национальной общности у кого-то развита сильнее, у кого-то слабее. У американцев эта потребность максимальна слаба. А у китайцев максимально сильна. Поэтому только китайцам удалось создать великий народ. Народ, который составляет четверть всего человечества. Собственно китайский народ — это не народ, а новая общность людей, о которой так много говорили большевики и которую безуспешно пытались создать в Советском Союзе. Идеология индивидуализма китайскому самосознанию абсолютно чужда. Все остальные народы по своей ментальности находятся где-то в промежутке между США и Китаем. Кто-то ближе к США, кто-то к Китаю.

Основа культурной принадлежности — это принадлежность религиозная, которая и определяет моральные ценности и цели. Ближе всех к США находятся протестанты, то есть страны северо-западной Европы, далее следуют католики, ещё дальше православные. Далее следует ислам. Ближе всех к Китаю стоит буддизм. Русской ментальности (самосознанию) индивидуализм чужд. Религиозная принадлежность разных народов определяется историческими причинами. В силу исторических причин религиозная принадлежность даже может меняться. Национальное самосознание (ментальность) меняться не может. Именно национальное самосознание определяет сам факт существования народа. Национальное самосознание строится на национальной самоидентификации. У человека изменилось национальное самосознание — он перестал принадлежать к своему народу. Чем глубже разрыв между ментальностью народа и его религиозной принадлежностью, тем мощнее проявляются внутренние конфликты, сотрясающие этот народ. Эти конфликты являются результатом столкновения ментальности народа и его религиозно-культурной принадлежности.

Иудо-христианскую идеологию России всегда пытались навязать. Свой шанс принять ислам и жить в гармонии с самим собой во время татаро-монгольского нашествия Россия упустила. Но все попытки навязать России реалии иудо-христианского индивидуализма заканчивались быстрым провалом, даже когда это пытались делать законные российские государи или генеральные секретари. Великая Октябрьская Социалистическая Революция — это волна всенародного гнева в ответ на очередную попытку сделать из России западноевропейскую страну в ходе февральской революции. Но эти попытки не прекратятся, пока Россия не перегрызет пуповину, связывающую её с миром иудо-христианства. Единственное орудие, способное разорвать эту связь, это переход России в ислам. Это единственное, что может спасти Россию от вымирания. И РИФ выполнит возложенную на него историческую миссию!

— Скоро исламский солдат будет мыть сапоги в море Лаптевых, если его американцы не остановят — прокомментировала пламенную речь Глеба Петровича Инбар Бен Ханаан, — кстати, знаете ли вы, мои дорогие товарищи, что доктор Лапша прочитал поэму Каца «Поц?»

Заведующий отделением судебно-медицинской экспертизы находится под большим впечатлением от прочитанного, в результате чего Ян триумфально вернулся в сумасшедший дом в качестве младшего медбрата. На первую смену он пришел с гордо поднятым «Поцем». Для меня это событие было эпохальным. Но тут Глеб Петрович поразил меня до такой степени, что большой успех Яниного «Поца» отошел на второй план.

Тульский губернатор представил своего заместителя по вопросам культуры и морали Ахмеда Алузаеля. Из его рассказа следовало, что простой тульский паренек во время исполнения своего воинского долга в Чечне, находясь в бессознательном состоянии, попал в плен к известному своей жестокостью чеченскому полевому командиру Барабанщику, который является главарем банды печально знаменитых «белых колготок». Это женский отряд наемниц, обученных снайперски стрелять. Кстати, официальное название этой банды — «отдельный отряд невинных девушек-снайперов имени шейха Мустафы». В результате пережитого простой тульский паренек почти забыл русский язык, заметно почернел и принял ислам. При принятии мусульманства он и получил имя — Ахмед Алузаел. Подробности освобождения героя чеченской войны Ахмеда Алузаеля пока нельзя разглашать.

После рассказа о жизни героя, который было невозможно слушать без слёз, выступил сам героический мусульманин. Он заявил, что у него сердце болит за состояние морали дорогих россиян вообще и своих земляков в частности. Но на будущее он смотрит с осторожным оптимизмом.

— Многоженство, многоженство и еще раз многоженство, — все больше распалялся простой тульский бедуин, — вот что спасет мораль России.

«Какая блистательная карьера, — думал я, глядя на поглощенных борьбой за великую идею тульских политиков, — может, и мне оставить доктора Светлану наедине с её почти безвозмездной борьбой и пойти в услужение к его нефтеналивному высочеству? К идее многоженства я уже прикипел всем сердцем. Обращение России в ислам ничем не хуже строительства коммунизма, а коммунизм я строил до тридцати шести лет вместе со всем советским народом. И ничего, громко не жаловался. Кто сказал, что сумасшедший дом — это моя судьба, мое высокое предназначение?! Принял бы мусульманство, как Хаим Крещёный, занял бы высокую гражданскую позицию и мирно жил бы со всеми девушками, которые когда-то мне нравились, в счастье и любви, пока в Arabia Saudi (Саудовской Аравии) нефть не кончится».

От этих малодушных мыслей меня отвлек собачий лай. «Опять шейх Мустафа высказывается, — подумалось мне. — Скажу Бух-Поволжской, чтобы без намордника своего Муму в приличное общество не пускала. И так в последнее время нравы в русской мафии огрубели. В организацию пришло много людей, не знающих, что такое психбольница. Дисциплина расшаталась. Доступность сладостей от «Южной Вишни» действует на людей разлагающе. Киностудия «Антисар» отошла от твердых эротических позиций. Картины Гельфенбейна стали менее высокоидейными.

В хоре девочек-бедуиночек разброд и шатания. Петь вместе стали меньше, многие забыли о том, что они девочки.

Доктор Лапша нахально настаивает на самоубийстве, субординацию нарушает. «Лечение от импотенции, слава Аллаху, уж очень успешным оказалось». Вокалом, понимаешь, мешает заниматься.

Бух-Поволжская требует награждения шейха Мустафы орденом Трудового Бело-Голубого знамени и установки бронзового бюста на родине героя. Ян Кац собирает подписи под воззванием изваять бюст, который будет установлен на родине героя в форме поца. Гельфенбейн не возражает.

Гидеон Чучундра настаивает на проведении пластической операции по его отбеливанию за счёт русской мафии и переименовании его в Майкла Джексона. Ходит заниматься вокалом вместе с доктором Лапшой. Подает большие надежды.

И, наконец, на израильском радио всё громче раздаются голоса, утверждающие, что награждение Великого Вождя и Учительницы Нобелевской премией за укрепление мира — неизбежно. В этой ситуации промедление смерти подобно. Вчера было рано, а завтра будет поздно. Пора принимать самые строгие меры незамедлительно».

Первой жертвой мер по наведению порядка стал Костик. Ему снился крейсер «Аврора». В «Голой правде» он вычитал, что это верный признак победы на выборах.

— Крейсер «Аврора» и крейсер «Варяг» — это корабли одной серии, — сказал я поклоннику белорусской поэзии, — во сне они практически неразличимы. Я удивлен, что это я должен объяснять такому опытному политику, как вы, Константин!

Следующим попал под горячую руку реабилитированный младший медбрат Кац.

— Скажите, Ян, — спросил я, — что, собственно, вы имеете в виду под словом «поц»? До выхода в свет вашей поэмы в русском языке этого слова не было.

Кац почему-то зарделся, посмотрел на меня удивленно и сказал, что значение этого слова сакральное, понятно оно только посвящённым. Что это некий светлый образ, иногда весомый, иногда неуловимый, который дается скорее в ощущениях. Вместе с тем это образ поэтический, пришедший из грёз и сновидений.

Объяснения Каца показались мне подозрительными, но тут я увидел Валентину Рожкову и интерес к поцу, как поэтическому образу, у меня заметно ослабел. Хотя я почувствовал в себе что-то сакральное. Вероятно, посетившая меня сакральность была заметна, потому что Валентина сделала акробатическую фигуру «ласточка», потом акробатическую фигуру «мостик».

«Что значит школа!» — глядя на неё, с уважением подумал я. Но хорошее не может длиться вечно. После чудно проведенного в духе акробатики вечера с Валентиной Рожковой мне пришлось общаться со Светой Капустиной.

— Уважаемая Светлана Аркадьевна, — обратился я к бессменному редактору «Голой правды», — в возглавляемом вами печатном органе РНЕФ сложилась обстановка семейственности. Публикации о склоках в руководстве Союза еврейских родственников Глеба Петровича сменяются многочисленными статьями крокодилоборческого характера. Объявления, публикуемые в газете, носят сомнительный характер.

Что значит «знакомство в целях брака», которое опубликовал шейх Мустафа?

А «обрезание, которое выполнит опытный хирург»? Вы твердо уверены, что хирургические навыки, полученные Вениамином Леваевым за долгие годы работы на мясокомбинате, дают ему право делать обрезание?

А чего стоит «сопровождение, можно нетрадиционно. Твой нежный и ласковый зверь»? Вы считаете, что с Вовой Сынком можно нетрадиционно? Сами вы хоть один раз попробовали?

А «проблемы эрекции, восстановление потенции с гарантией»? Казалось бы, солидно и внушает доверие. Но с каких пор Мирьям Абуркаек стала опытным зубным врачом, да еще профессором?

Ольга Викторовна Борщевская меня, признаться, заинтриговала. Какую услугу она предлагает, дав объявление: «Проблемные волосы на груди. Облысение, выпадение»? Я никого не хочу обвинять в не откровенности, но в то, что Савва Морозов сделал на этом свое состояние, я уж, простите меня, не верю.

А её супруг, Борщевский Вячеслав Борисович, просто хулиган. Я не побоюсь сказать это ему в лицо, несмотря на его почтенный возраст. Он опубликовал объявление: «Привлекательная блондинка с легким слабоумием желает познакомиться с серьезной целью» и дал телефон Оффенбахов. Почтенное семейство вынуждено снять квартиру в другом городе на полгода.

А чему может научить наше подрастающее поколение объявление: «Восстановление девственности. Строго дискретно. Без секса»?! Да, я помню, что это моё объявление. Но и вы должны строже относиться к своим обязанностям.

После неприятного разговора со Светланой Капустиной состоялась противная до отвращения беседа с доктором Светланой.

— Мне бы хотелось, Михаил, поговорить о вашей морали, — обратилась ко мне сексуальная оперативница, — у меня больное сердце и я не могу молчать.

— То, что вам хотелось, вы можете передать Антонио Шапиро дель Педро, — резко ответил я, — но если вы еще раз спрячетесь в багажнике моей машины, то я задним ходом врежусь в грузовик. Тогда, наконец, ваше сердце уменьшится, и вы сможете замолчать. Всё равно страховая компания ремонт мне оплатит. А Антонио оближет мне разбитый зад. Это поможет ему утешиться.

— Не хватайте вашими грязными лапами мои чистые отношения с Антонио, — ответила осипшим голосом доктор Светлана, — нас связывают обычные отношения между сумасшедшим и его лечащим врачом.

Я выразил надежду, что в качестве лечащего врача выступает все-таки доктор Светлана. Меня обвинили в сексуальных посягательствах и обещали пожаловаться.

Мне стало невесело. Снова потянуло на службу к нефтеналивному принцу. В сущности, он был свой парень. Сын правителя Саудовской Аравии родился от одной из малозначительных жен. С девяти лет принц учился в дорогом закрытом интернате в Англии. Он хорошо помнил его адрес: TISC. TAUNTON SCHOOL. TAUNTON. SOMERSET. TA2 6АР ENGLAND.

Его память обладала одной особенностью. Он запоминал все адреса, с которыми когда-то сталкивался. В старинном замке Таунтон, расположенном в двухстах километрах от Лондона, в графстве Сомерсет, девятилетний ребенок чувствовал себя брошенным. Он проучился там девять лет, но ощущение, что его бросили, осталось с ним. Английский язык стал для него родным. Он вырос своим среди чужих в Англии, где его всегда выделяли за цвет кожи, но и в Аравии он был чужим среди своих. Третьесортный сын второсортной жены, выросший на чужбине. Своим он был только в придуманном им самим мире мусульманских завоеваний. Многое из того, что содержалось в Британской библиотеке по этому поводу, было им внимательно проработано. Его не интересовали ржание коней и звон мечей. Он анализировал все экономические, этнические, социальные факторы побед и поражений исламского оружия. После окончания закрытых английских интернатов его братья продолжали образование в военных вузах Англии или изучали экономику в Америке. Неожиданно для всех, после окончания интерната, он изъявил желание изучать историю в Московском институте дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Ему казалось, что огромная европейская империя, проникшая на тысячи километров вглубь мусульманского мира и подрывающая свою экономику военной экспансией по всему миру, долго не протянет. И что именно на её бескрайних просторах в ближайшее время должны продолжиться Великие Исламские завоевания. Более чем странная просьба об учебе в Союзе Советских Социалистических Республик была удовлетворена. Среди широкой массы саудо-аравийских принцев он был такой единственный. В кругах, приближенных к трону, за ним закрепилась репутация паренька странного, но безвредного.

Общежитие и сам лумумбарий, как называли свой университет студенты, находился на улице с коротким, но поэтическим названием: «Улица имени 26-ти Бакинских комиссаров». Первый год иностранные студенты учили русский язык, а потом приступали к учебе. Он учился на историко-филологическом факультете.

Почему историю и филологию объединили в один факультет, умом он понять не смог. Но умом в этой стране было не понять многое.

Ему очень нравилась студентка, которая училась с ним на одном факультете.

— Скажи мне, белая женщина, как тебя зовут? — спросил он её.

— Нина, — было ее ответом.

— А где живет белая женщина, которую зовут Нина? — напирал будущий повелитель мира.

— О, это так просто. Ташкент, Куйбышевское шоссе, дом 95-а, кв.42. Я тебя жду сегодня в шесть вечера.

Она думала, что он будет искать этот адрес в общежитии, и над ним будут смеяться. Принц часами в течение многих лет просиживал над картами Средней Азии. Адрес, который она назвала, он запомнил.

После этого они ходили в кинотеатр «Витязь». Что значит слово «витязь», ему не смогли объяснить за все шесть лет учебы. Он пользовался им в значении: «Mighty the man, the subjugator of women» (Могучий мужчина, покоритель женщин). В «Могучем мужчине, покорителе женщин» показывали фильм «Белое солнце пустыни» о разграблении гарема правоверного мусульманина неверными. Фильм оставил очень неприятный осадок.

После шести лет учебы он вернулся в Аравию. Потом великая империя, перед которой все трепетали, напала на Афганистан. В Саудовской Аравии стало страшно, и королевская семья вспомнила о странном пареньке, знавшем русский язык.

— Размышляя о жизненном пути нефтеналивного принца, я вспомнил один эпизод, случившийся со мной в далекой юности в Москве. Как-то моя сестра Элла получила красочное приглашение от Жорзиньо Парабалюка и Натальи Барабановой, которые сообщали, что они желают вступить в брак и были бы счастливы видеть на своей свадьбе Маковецкую Эллу в банкетном зале гостиницы «Украина» в шесть часов вечера. Моя сестра Парабалюку вспомнить и не пыталась, и все усилия обратила на счастливую невесту. Но её усилия не увенчались успехом. Не было в её памяти следов Натальи Барабановой.

В гостинице «Украина» нас ждали новые сюрпризы. Встречавший гостей у входа Жорзиньо оказался могучего телосложения негром во фраке. Он долго жал руку моей сестре, и вся его чёрная и блестящая, как сапог старшины, физиономия выражала восторг по поводу прибытия Эллы. При этом он говорил ей комплименты на хорошем русском языке. После того как моя сестра вырвалась из рук папуаса, к ней подошла невеста, милая девушка среднерусской внешности, которую не портила даже хорошо заметная беременность, и сообщила, что она счастлива видеть дорогую Эллочку на своей свадьбе и что Жорзиньо много ей, Барабановой, о дорогой Эллочке рассказывал.

После того как мы сели за стол, моя сестра выпила полграфина воды. Жорзиньо Парабалюку она не видела никогда. Ни в жизни, ни по телевизору, ни в сновидениях. Хотя я пытался помочь ей вспомнить всех знакомых негров. Следов Натальи Барабановой в её памяти также не имелось.

Тем временем зал наполнялся гостями. Слышались обрывки светских сплетен:

— Супруга военного атташе Габона в девичестве работала намотчицей на заводе АЗЛКа…

— Она осталась в Занзибаре с грудным ребенком на руках…

— А Светку во время взятия штурмом дворца охрана решила съесть, чтобы она не досталась врагу…

Через какое-то время я обратил внимание на то, что на свадьбе я был единственным мужчиной относительно европейской наружности. Все остальные были негры. Как написали бы борцы против расизма: «Афро-африканцы».

В отличие от мужчин, женщины были натуральными или крашеными блондинками. Кавалеры были одеты строго, а дамы броско. Ели не много, но дорого. Несмотря на то, что торжества происходили в гостинице «Украина», сала на столах не было. Только к концу свадьбы заметно опьяневшая мать невесты рассказала нам, что Элла у Жорзиньо была первая больная, которую он оперировал самостоятельно.

За два года до этого знаменательного события в жизни Парабалюки и Барабановой моей сестре предстояла серьезная операция. Мы нашли известного хирурга, который за приличное вознаграждение согласился её прооперировать. Он был в операционной, пока наркоз не подействовал, после чего ушел к молодой любовнице, а оперировал Парабалюка. Сейчас этот врач работает санитаром в доме престарелых в городе Назарет, а его бывшая молодая любовница, ныне законная супруга, изменяет ему с арабами.

Чета Парабалюков в Камерун так и не уехала, а поселилась в Страсбурге, где Жорзильо работает хирургом.

Моя сестричка Эллочка и по сей день проживает в Москве и прекрасно себя чувствует.

История бракосочетания в гостинице «Украина» впоследствии была опубликована в газете «Голая правда» под рубрикой «Наши корни». В дальнейшем «Наши корни» неоднократно возвращались к негритянской тематике.

Одну из таких драматических историй поведал Вова Сынок. Называлась она «Как я заболел «to write involuntarily» (непроизвольным мочеиспусканием). До возвращения на свою историческую родину в Офаким, Сынок учился в институте физкультуры имени Лесгафта в городе Петербурге. По субботам студенты-физкультурники ходили на танцы-шманцы-зажиманцы в общежитие педиатрического института. И вот когда этапы танцев и шманцев были пройдены, и наступил долгожданный этап зажиманцев, горькая судьбина занесла Сынка в туалет пописать. Телом Вова находился возле унитаза, но душа его трепетала в преддверии неизбежных, как ему казалось, зажиманцев.

Из-за отсутствия освещения в туалете было темно, и только в углу мерцало что-то белое. Опрометчиво рассудив, что белым мерцать может только унитаз, Сынок направился в угол и решительно приступил к писанью в сторону белого мерцания. Через мгновение унитаз заговорил человеческим голосом со странным акцентом. Его словами были: «Не писай на меня, спортсмен». Необходимо отметить, что в ходе танцев и последующих за ними шманцев Вова выпил довольно много пива. Поэтому соображал он медленно, а писал подолгу.

— Исполни три моих желания — перестану на тебя писать, — сказал Сынок прежде, чем вспомнил, что унитазы не разговаривают. Но было поздно. Унитаз вскочил и укусил Вову за мочеиспускательный орган.

После этого случая Сынок пять дней заикался (stutter), а мочиться в кровать (to be wetted in a bed) прекратил только в Израиле. Объяснения, что на унитазе сидел негр, и то, что Вова принял за унитаз — белые негритянские зубы, мало его утешили.

Свою первую публикацию, посвященную лучезарной негритянской улыбке, решился дать и Антонио Шапиро дель Педро. Причиной его решимости был один эпизод, после которого почетный вампир отделения судебно-психиатрического отделения снискал заслуженное уважение своих товарищей.

Однажды в кабинете доктора Лапши состоялось совещание с присутствием главного врача. Коварный дель Педро позвонил в кабинет и максимально вежливо поинтересовался, не попал ли он на квартиру к доктору Лапше. Главный врач поднял трубку и сказал, что в настоящее время доктор Лапша занят, и попросил перезвонить попозже.

Еще раз извинившись, Антонио сообщил, что ему, собственно, нужна супруга доктора Лапши. После этого Шапиро дель Педро попросил главного врача напомнить ей, что её смена в публичном доме «Экстаза» начинается через час, и что он, Антонио, настоятельно просит её не опаздывать, что с ней, к сожалению, частенько бывает, так как поступили коллективные заявки. После этого, еще раз извинившись, Шапиро дель Педро Антонио, новый репатриант с Кубы, прибывающий в настоящее время на излечении в отделении судебно-медицинской экспертизы Офакимской психиатрической больницы в связи «Unhealthy bent for to drink of human blood» (с болезненной тягой к питью человеческой крови), положил трубку.

Главный врач графиней никогда не был, но здесь его лицо изменилось. Кроме этого, он не мог найти слов. Глядя на метаморфозы, происходившие с лицом главного врача, доктор Лапша поинтересовался, не умер ли кто-нибудь из пациентов.

— Нет, нет, что вы, скорее наоборот, — пробормотал главный врач, который постепенно приходил в сознание.

«Опять какая-то из больных гериатрического отделения «to give birth» (родила), — догадался доктор Лапша.

Скандальный случай, когда совершенно «completely survived from mind» (выжившая из ума) бабулька из старческого отделения родила неизвестно от кого чудесную девочку, произошел год назад и пережевывался прессой и телевидением не менее месяца. Одна популярная и ядовитая как кобра телеведущая заявила, что, по её мнению, девочка похожа на главврача.

После этого руководителю офакимской психбольницы закатила скандал не только законная супруга, скандалы с которой были нормой жизни, но и секретарша, отношения с которой до этого эпизода были безоблачными.

Смелые догадки доктора Лапши заставили главного врача взять себя в руки и довести совещание до конца. После окончания совещания он не сдержался и позвонил супруге доктора Лапши.

Детский голос ответил, что мама ушла на работу и вернется поздно.

«А может быть, доктор Светлана права?» — задался философским вопросом главный врач.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами сексуальная оперативница пришла в большое возбуждение. На первом этапе она ставила перед собой задачу найти публичный дом «Экстаза». Ни в Офакиме, ни в окрестных городах публичного дома с таким романтическим названием не оказалось. Доктор Светлана обращалась в различные учреждения, то утверждая, что она ищет школьную подругу, то, что она работала там в юности, и теперь хочет вернуться к корням, то, что её муж ушел месяц назад в «Экстазу» и до сих пор не вернулся, но результата не было.

Наконец луч света сверкнул в конце туннеля. Добрейший Антонио Шапиро дель Педро подсказал ей, что о публичном доме «Экстаза» он что-то читал в газете «Голая правда».

Через два часа доктор Светлана уже беседовала с главным редактором «Голой правды», Светланой Капустиной. Между двумя Светланами произошел плодотворный обмен мнениями о современном состоянии морали в Израиле вообще и о публичном доме «Экстаза» в частности.

А ранним утром следующего дня поезд уносил доктора Светлану в Хайфу на поиски публичного дома «Экстаза».

Но еще до прибытия поезда в Хайфу в полицейское управление Северного округа поступает анонимный телефонный звонок от Антонио. Не раскрывая своего инкогнито, коварный дель Педро докладывал, что к публичному дому «Экстаза» направляется убийца Рони Абукасиса, бывшего руководителя вышеупомянутого очага культурного отдыха.

Через два часа после прибытия поезда в Хайфу, доктора Светлану уже допрашивал Дорон Гуревич, бывший сотрудник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, а ныне сотрудник отдела по расследованию убийств.

Первый же вопрос о том, для чего она прибыла в публичный дом «Экстаза», поверг доктора Светлану в смятение. И в результате этого она дала два взаимоисключающих ответа.

Но Дорон Гуревич быстро выяснил, что супруг доктора Светланы никуда не пропадал, да и вообще жене не изменял. Выяснилось также, что доктор Светлана с Мирьям Абуркаек в одном классе не обучалась.

Далее доктор Светлана сообщила, что в публичный дом она прибыла с целью повышения нравственности его сотрудников.

Нельзя сказать, что это утверждение удовлетворило работников полиции.

Сексуальной оперативнице было предложено перестать валять Ваньку и рассказать всё как было.

Доктор Светлана расплакалась и сказала, что ищет жену доктора Лапши, которая работает в публичном доме «Экстаза» на коллективных вызовах. Быстро выяснилось, что супруга доктора Лапши работает логопедом в офакимской больнице Ворона и пользуется в среде офакимских заик заслуженным уважением.

Терпение Дорона Гуревича стало иссякать, и он прямо спросил, почему доктор Светлана убила Рони Абукасиса.

В ответ, после кратковременного раздумья, сексуальная оперативница запела: «Ветерок метёт снежок».

В памяти центрального полицейского компьютера уголовник с кличкой «Ветерок» обнаружен не был. «Снежком» на блатном жаргоне в Израиле называют героин. К делу доктора Светланы были подключены лучшие силы полиции города Хайфы. В результате этого информация о показаниях доктора Светланы просочилась в криминальные структуры. Через два дня в районе порта было найдено тело торговца наркотиками по кличке Поддувало, который поставлял наркотики клиентам и сотрудникам публичного дома «Экстаза». Ещё через день доктор Светлана, находясь в одиночной камере, получила заказ на убийство Ахмеда Назаретянина, державшего в страхе торговцев живым товаром в районе Тивериадского озера. Перед ней была поставлена дилемма: или кончить Назаретянина, или получить на полную катушку за убийство Абукасиса. Ещё через два дня Назаретянин, до этого ходивший по Тивериадскому озеру аки посуху, был найден утонувшим в своей ванной. Через два часа после его смерти доктор Светлана вернулась в тюрьму из отпуска, проведенного на берегу Тивериадского озера, окруженная мрачного вида поклонниками. Ей был выплачен причитающийся гонорар, после чего был застрелен один из заказчиков убийства Назаретянина. Гонорар был удвоен, а в камеру к доктору Светлане, известной по кличке Бешеный Киллер, был вызван психиатр.

На вопрос о том, слышит ли она голоса, доктор Светлана затянула песню о печальной судьбе замерзающего в степи ямщика. Потом исполнила романс о паре гнедых, запряженных зарею.

— Понимаю, понимаю, — соглашался с ней во всем чем-то напуганный психиатр, — тощих, голодных и грязных на вид.

Лошадиная тематика полностью овладела ею. В течение последней ночи, проведенной в камере хайфской тюрьмы, доктор Светлана пела о тачанке-ростовчанке, у которой все четыре колеса, вновь просила ямщика не гнать лошадей, утверждая, что им некуда больше спешить, жаловалась, что ей попались кони привередливые.

Успокоилась она только под утро, когда машина скорой помощи повезла её в отделение судебно-психиатрической больницы имени Абарбанэля. Там её взял под свою опеку старший медбрат Аюб. Сексуальная оперативница тоже была блондинкой.

Аюб был чуток и внимателен. Тема песен о лошадях его живо интересовала. Он даже пригласил её на концерт хора девочек-бедуиночек, а в антракте, обняв за плечи, отвел в буфет, где угощал вишневым тортом с коньяком.

Её голова, еще не окрепшая от полицейских допросов, кружилась. Она зажигательно смеялась, называла Аюба «мой арабский скакун» и рассказывала хихикающим хористкам, как сама однажды неделю пасла овец в пустыне. После выписки из больницы Аюб любезно вызвался отвезти доктора Светлану в Офаким. По дороге они заскочили к нему домой, где чудно провели три дня. Аюб был неукротим и отпускал её пописать ближе к обеду. Потом она разлила шампанское, и их ягодицы прилипали к дивану. Посадив обнаженную Светлану на стол, голый Аюб читал ей сценарий нового фильма киностудии «Антисар». Она громко хлопала в ладоши и цитировала по памяти шейха Мустафу. Высказывания шейха удивительно напоминали плакаты её детства. Аюб был покорен ею, обещал бросить семью и борьбу за справедливые права народа Палестины и звал её уехать с ним в New Zealand (Новую Зеландию). Она грозила пальчиком и обещала подумать.

Вернувшись в психбольницу, она молча дала Антонио дель Педро бутылку с человеческой кровью, которую, пользуясь своим обаянием, получила в подарок от гематологов больницы Ворона.

Увидев своего пациента с бутылкой крови в руках и блаженной улыбкой на устах, доктор Лапша сделал вид, что не произошло ничего необычного. После развода с женой он стал робок и ещё более миролюбив.

Шапиро дель Педро, вдохновленный как щедрым подарком, так и отношением доктора Лапши к его, Антонио, маленькой человеческой слабости, опубликовал в «Голой правде» рассказ о том, как важна на войне хорошая шутка и как нужна иногда на фронте лучезарная негритянская улыбка.

Во время войны в Анголе, где кубинцы сражались против португальцев и примкнувших к ним неграм, в части, в которой служил Антонио, применялся следующий тактический прием. Ночью, ближе к полуночи, командир громко включал магнитофон и по джунглям разносились похабные анекдоты на негритянском языке. Когда вражеские солдаты начинали смеяться, их белозубые улыбки были видны издалека, и пули доблестных кубинцев разили врага.

Но ратный труд вооруженного магнитофоном подразделения был недолог. Коварный противник бросил в бой опытных ветеранов, зубы которых были уничтожены кариесом, и подразделение, в котором служил Шапиро дель Педро, полностью полегло на поле брани. Спасся только Антонио, который, сжигаемый тайной страстью, в эту ночь ходил в медпункт, в надежде чем-нибудь поживиться. Вернувшись в расположение часта, Шапиро дель Педро впал в запой, который прекратился только после того, как похоронная команда увезла тела его павших товарищей.

После запоя Антонио Шапиро дель Педро выписался из гаванской психбольницы только непосредственно перед отъездом в Израиль, где его, как и остальных репатриантов с острова Свободы, встречали с цветами.

Прочитав рассказы негритянского цикла в рубрике «Наши корни», Пятоев пустился в воспоминания о днях, когда он служил на Кубе. По его мнению, это была замечательная страна. Вполне приличная проститутка, да и вообще любая девушка, охотно соглашалась провести ночь за банку сгущенного молока. Покинуть остров Свободы ему пришлось только повинуясь воинскому долгу, добровольно он этого бы никогда не сделал.

Кац добавил по этому поводу, что всегда любил Пятоева за его пламенный интернационализм и высокие моральные устои.

Гельфенбейн приступил к работе над портретом негра преклонных годов, учащего русский язык в университете имени Патриса Лумумбы. Негр был изображен в университетской столовой с учебником хирургии в руках. Его окружали другие негры. Они были одеты в форму кубинской армии, белозубо улыбались и кричали «горько»! Наряженные в украинские национальные костюмы официантки разносили сало в шоколаде. На заднем плане санитары выносили из туалета носилки. По краям носилок безвольно свешивались ноги раненного Вовы Сынка. Из глубины туалета вслед санитарам плотоядно смотрел мокрый Шапиро дель Педро.

Картина была удостоена поощрительной премии за яркое отображение темы становления украинской государственности. Премию выдающемуся живописцу в торжественной обстановке вручила сама Анечка.

Цикл публикаций, посвященных белозубой негритянской улыбке, появившийся в «Голой правде» под рубрикой «Наши корни», не мог остаться незамеченным. «Черный передел» разразился серией скандальных откликов.

«Если даже бесстыдной «Голой правде» в наши дни приходится обращаться к святой теме лучезарной негритянской улыбки, оставив на какое-то время в покое расисток-блондинок, то плохи, очень плохи дела реакционных политиков, этих притеснителей сексуальных меньшинств, этих ничтожных людишек, пытающихся встать на пути мирного процесса, ведущего к исполнению заветных чаяний арабского народа Палестины, — писал в редакционной статье Гидеон Чучундра. — Я призываю ещё крепче сплотить ряды прогрессивно мыслящей части общества под знаменами Великого Вождя и Учительницы.

Права сексуальных меньшинств и арабского народа Палестины — победят!

Как сказал шейх Мустафа: «Мир — любви, война — привязыванию к кровати!»

Бумеранг истории не повернуть вспять!

Да здравствует нерушимая дружба сексуальных меньшинств!

Хотят ли русские войны? — задавал риторический вопрос Гидеон и сам же давал на него ответ. — К чему может привести положение, когда улицы наших городов и сёл стонут из-за обилия блондо-расисток, попирающих их мостовые. Этого нельзя стерпеть. Хочется, очень хочется предпринять что-то такое, чтобы положить конец. Необходимо как-то обуздать вырвавшегося из кувшина джинна!

Мы не можем ждать помощи от природы, — с грустью констатировал в конце статьи Чучундра, — позаботиться о наших корнях самим — вот наша задача».

— Плач Чучундры меня тревожит, — сообщила Варенька Бух-Поволжская после прочтения пламенного воззвания Гидеона.

— Приятно, что, по крайней мере, он не прячет тело чёрное в утесах, шалунишка, — согласилась с ней Светлана Капустина.

— А может, и нам присоединиться к борьбе за права сексуальных меньшинств, — предложила Ольга Викторовна Борщевская, — пепел Саввы Морозова стучит в моём сердце. В конце концов, борьба за сексуальные цели — это так романтично.

— Вы знаете, — неожиданно ударилась в воспоминания Бух-Поволжская, — в Москве возле моего дома была военно-ветеринарная академия, иногда там выгуливали милейшего вида негров.

— А где вы жили в Москве? — переспросила Ольга Викторовна.

— На четвертой улице имени Восьмого Марта. А вы?

— А мы гораздо ближе к центру, на третьей Радиаторской, — высокомерно ответила Борщевская. — Но вернемся к нашим тараканам. Что «Голая правда» может противопоставить чудовищным инсинуациям «Чёрного передела»?

Светскую беседу трех девиц под окном, которые пряли свои интриги поздно вечерком, прервала Анечка. Она предложила серьезное ежемесячное пожертвование печатному органу РНЕФ, но при условии, что отныне газета будет называться «Голая правда Украины». В своей редакционной политике орган Русского Народного Еврейского Фронта под названием «Голая правда Украины» будет руководствоваться идеями непрерывного потребления конфет «Вишня в шоколаде» и решать текущие задачи строительства независимого украинского государства.

В остальном же меценатка обещала свободу слова не ограничивать и в текущую журналистскую работу не вмешиваться.

Через неделю я держал свежий номер «Голой правды Украины» в руках. То, что газета награждается орденом Тараса Бульбы первой степени и переходящим вишневым тортом, я знал. Лозунг под названием газеты: «Эйдлин всегда живой, Эйдлин всегда со мной, наше знамя, сила и оружие» был, безусловно, очень уместен. Но на этот раз, по моему мнению, заслуженный художник Кабардино-Балкарии превзошел самого себя.

— Михаил Маркович, — начал я, — вы знаете, с каким почтением я отношусь к изобразительному искусству вообще и к вашему творчеству в частности. Но, глядя на изображенный вами орден Тараса Бульбы I степени, у неподготовленного зрителя могут возникнуть вопросы. В частности, на ордене голая Мирьям Абуркаек застыла в акробатической позе «мостик». Я уже не спрашиваю, почему она голая и почему у неё прическа в виде казацкого чуба. Но почему в её задницу воткнуты вилы, а изо рта, ушей и заднего прохода торчат конфеты «Вишня в шоколаде», как мне представляется,

я имею право уточнить.

— Символ Украинского государства — трезубец, который вы несколько легкомысленно назвали вилами, — холодно ответил Гельфенбейн, — на который опирается фигура неньки Украины, это символ прочности устоев и нерушимости украинской государственности. Конфеты «Вишня в шоколаде», которые торчат изо рта, ушей и из заднего прохода, ясно говорят, что это продукт, который хочется есть, даже когда, казалось бы, прёт из всех дыр. Я признаю, что эта метафора несколько грубовата, но она глубоко народна. А образ застывшей в позе «мостик» Мирьям Абуркаек еще раз подчеркивает, что мостом к реализации законных чаяний арабского народа Палестины может быть только прочная украинская государственность.

— Ваше заявление, что голая Мирьям Абуркаек — это ненька Украина, — сняло закономерный вопрос о величине грудей. В переводе с украинского «ненька» — это женщина, кормящая грудью, и пышная грудь — это её законный атрибут. Папаха Тараса Шевченко, полная конфет «Вишня в шоколаде», лежащая на животе у неньки Украины, — это выразительный кондитерский образ. Лично меня он глубоко трогает, — резюмировал я, — кроме того, графиня Кадохес как символ украинской государственности — это звучит гордо.

В целом созданный Гельфенбейном орден был признан политсоветом РНЕФ глубоко символичным. Изменение названия печатного органа РНЕФ дало дополнительный вектор публицистической направленности «Голой правды Украины».

В газете продолжилась публикация романа Вовы Сынка «Сила есть» под названием «Ума не треба».

Мощно, несокрушимо, в темноте украинской ночи вставал «Поц» Яна Каца, щедро разбрасывая вокруг себя конфеты «Вишня в шоколаде».

Масса интересного содержалась в путевых заметках Варвары Бух-Поволжской «Посещение шейхом Мустафой Чернобыльской атомной электростанции с лечебными целями».

Несомненно, заслуживает внимания эссе Владимира Капустина «Днепровский аллигатор».

Центральное место в номере заняла архиважная публикация нефтеналивного принца: «Jeep Cherokee, sweets «the Cherry in chocolate» roars and groans» (Реве та стогне джип Чароки, груженный конфетами «Вишня в шоколаде).

В поучительной заметке Дана Зильберта рассказывается об организованной структуре правоохранительных органов на Запорожской Сечи.

Известный израильский социолог Итамар Каплан опубликовал научную работу под названием: «Illegitimate behaviors emigrants — women, arrived to Israel from area, adjoining to the Lvov confectionery factory» (Внебрачное поведение репатрианток, прибывших в Израиль из районов, прилегающего к Львовской кондитерской фабрике). На основе большого статистического материала автор, включив в своё исследование множество эпизодов, случившихся с Анечкой в Израиле, пытливый исследователь убедительно показал, насколько велики его шансы стать предметом внебрачных притязаний репатрианток из районов, прилегающих к Львовской кондитерской фабрики.

Шейх Мустафа порадовал человечество новой серией бессмертных высказываний. Много тёплых слов им было сказано в адрес конфет «Вишня в шоколаде». Не укрылось от его пристального внимания и украинская государственность. Растроганная Бух-Поволжская прослезилась и повязала своему любимому новый бантик.

Много любопытного содержалось и в заметке доктора Светланы «Песни о лошадях народов мира».

Светлана Капустина вела литературную викторину. На вопрос «С кем бы из героев повести писавшего на русском языке украинского писателя Николая Гоголя «Тарас Бульба» (Тарас Картошка) вам бы хотелось встретиться за чашкой чая и конфетами «Вишня в шоколаде?» Давалось четыре варианта ответа:

— С женой Андрея.

— С Янкелем.

— С поляком, убившим Тараса Бульбу.

— Со всеми тремя одновременно в русском ресторане в Тель-Авиве.

Победителю была обещана пороховница, полная конфет «Вишня в шоколаде». Остропублицистическая работа Костика (Константина Будницкого) «Абрам родил Иакова» напоминала нам о приближающихся на Украине выборах.

В этом же номере началась публикация увлекательного детектива Дана Зильберта. Книга называлась «Запорожская Сечь как зеркало русской мафии в Израиле», и в ней рисовались жизнеутверждающие перспективы сращивания израильской политической элиты с нелегальными эмигрантами с Украины, работающими в публичном доме «Экстаза».

Со страстным призывом к вегетарианству обратился в своей статье «Галушки с вишнями в шоколаде» Антонио Шапиро дель Педро.

О старинном обычае эфиопских евреев делать обрезание в украинской городе Белая Церковь рассказал в своей заметке Славик Оффенбах. В газете приводились красочные фотографии.

С большой теплотой Вениамин Леваев вспоминает те незабвенные дни, когда он отличился в разгроме банд бендеровцев под Маневичами. Тогда сержанта войск НКВД Вениамина Леваева наградили медалью «За отвагу» и отпуском на 5 дней.

Любителей мемуаров порадуют записки Ольги Борщевской «Инесса Арманд как мамка батьки Махно».

Юного читателя, несомненно, привлечёт цикл стихов молодой израильской поэтессы Инбар бен Ханаан, начинающийся словами:

Братья Папон Бубунов и Бубон Папонов, под псевдонимом «Тиква Попова», опубликовали любопытные этнографические заметки о ветеранах борьбы за независимость Украины, собирающихся выехать на постоянное место жительства в государство Израиль. Ветераны борьбы за независимость Украины, к которой Тиква Попова причисляла и Вениамина Леваева, жаловались на плохое состояние здоровья и в один голос изъявляли желание лечиться в больнице Ворона.

В частности, Вениамин Леваев длительное время чувствовал себя плохо. Он быстро уставал, много и неуместно потел, кинематографические шедевры киностудии «Антисар» перестали его возбуждать. Он мучился бессонницей и засыпал средь бела дня. Визиты в поликлинику не приносили ему удовлетворения. Врачи говорили о перемене климата, возрасте, переживаниях и не хотели слушать рассказов о лысых персиках и клятв хлебом.

Мирьям Абуркаек порекомендовала ему «to be treated by national means and to drink diuretic tea» (лечиться народными средствами и пить мочегонный чай). «The folk healer» (Народная целительница), к которой Мирьям привела Вениамина Мордыхаевича, оказалась старой проституткой, двадцать пять лет назад изгнанной из публичного дома «Экстаза» за утерю товарного вида. Несмотря на обилие клиентуры, она брала недорого и лечила своих клиентов «will pass» (минетом).

Леваев попытался в последнюю минуту увильнуть от лечения, сославшись на то, что он так плохо себя чувствует, что у него ничего не получится, но Мирьям пристыдила его. Да и понял, о чём, собственно, идёт речь Вениамин Мордыхаевич только тогда, когда изменить что-либо было уже невозможно.

Лечебный процесс шёл с трудом, сопровождался тяжелыми вздохами и обильными клятвами хлебом, но, в конечном итоге, был победоносно завершен.

Народная целительница вынула искусственные челюсти, которые она добросовестно дезинфицировала после каждого клиента, и, выпив рюмку арака, веско заявила, что уважаемый Вениамин Мордыхаевич страдает диабетом. По её ощущениям уровень глюкозы у него в крови никак не менее трехсот миллиграммпроцентов, при норме не более ста двадцати, и, кроме того, по её мнению, господин Леваев страдает застарелой не леченой гонореей, но не это определяет тяжесть его состояния. После этого она предложила Вениамину Мордыхаевичу посетить её через месяц после начала медикаментозного лечения, а также попросила его разрешения сфотографироваться на фоне его татуировки.

У неё была богатейшая коллекция татуировок, нанесенных на половые органы, но такой, как у Леваева, ей не попадалось. В далекой юности, когда Вениамин служил в войсках НКВД, замполит наколол ему на нижней части живота портрет Карла Маркса. Лицо основателя теории научного коммунизма было дано в натуральную величину и дышало жизнью. Особую достоверность татуировке придавало то обстоятельство, что волосы на лобке Леваева изображали бороду вождя мирового пролетариата. Вконец обессиленный Леваев не смог отказать народной целительнице в совместном снимке и даже подписал фотографию.

Врачи поликлиники подтвердили оба диагноза, назначили диету и лекарства, и состояние Вениамина Мордыхаевича резко улучшилось, что ещё раз подтверждает высокий уровень израильского здравоохранения вообще и израильской народной медицины в частности.

Узнав о чудесном исцелении Леваева, собралась в дальнюю дорогу и Бух-Поволжская. Надев на шейха Мустафу нарядный костюмчик, Варвара Исааковна вместе со своим любимцем посетила народную целительницу. Осмотрев шейха Мустафу, светоч народной медицины заявила, что «невелик Израиль, а отступать есть куда». После этого в окрестностях Ливна её больше никто не видел. И только Вениамин Леваев уезжал иногда навещать её в затерянный в горах Галилеи старинный город Цфат.

Когда доктору Лапше рассказали о методах работы целительницы, то он сказал, что никакая это не народная медицина, а обычная физиотерапия. И что у этого метода есть самые неожиданные побочные действия. Например, американский президент Билл Клинтон из-за этого метода чуть не потерял свой пост.

В действительности доктор Лапша просто ревниво относился к успехам народной медицины и завидовал известности Моники Левински (Monika Lewinsky).

Вячеслав Борисович Борщевский предложил Вениамину Леваеву в соавторстве с народной целительницей написать сценарий для нового фильма киностудии «Антисар», но при этом потребовал акцентировать внимание зрителя на борьбе за законные права арабского народа Палестины.

Параллельно с этим начались актерские пробы. На роль выздоровевшего Вениамина Леваева был утвержден Вова Сынок. Образ заболевшего Вениамина Мордыхаевича до начала народного лечения предстояло создать Антонио Шапиро дель Педро.

Сложный, многоплановый образ народной целительности выпал на долю неподражаемой Бух-Поволжской. Требовательная к себе актриса приступила к репетициям незамедлительно. После длительного периода колебаний на центральную роль в фильме, роль Мирьям Абуркаек, теоретически обосновавшей основную концепцию лечения всех заболеваний методом народной медицины, а также воплотившей свою концепцию в жизнь, была приглашена сама Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес).

Доктор Светлана приняла участие в работе над фильмом в качестве научного консультанта.

Светлана Аркадьевна Капустина снялась в фильме в качестве дублёра.

Несомненной удачей фильма была работа звукооператора Константина Будницкого.

Дан Зильберт, отвечающий за операторскую работу, как обычно, показал себя крепким профессионалом.

Музыкальное сопровождение в исполнении хора девочек-бедуиночек было тактичным и придало и без того трогательному сюжету дополнительную выразительность.

Младший медбрат в отставке майор Пятоев был постановщиком трюков и сцен фехтования.

Высочайший уровень мастерства, продемонстрированный художником по костюмам Михаилом Гельфенбейном, удовлетворял вкусам самого взыскательного и искушенного зрителя.

Пронзительный образ неизлечимого больного, созданный шейхом Мустафой, не мог оставить равнодушной даже статую командора.

Фильм был решен в камерной, неспешной манере с обилием крупных планов, что так характерно для творческого почерка Дана Зильберта, и был тепло встречен зрительской аудиторией. Но критика отнеслась к нему прохладно. По мнению кинокритиков представляющих прогрессивно мыслящую часть общества, а других в Израиле нет, в фильме недостаточно выпукло была дана тема борьбы арабского народа Палестины за свои законные интересы. Сексуальные меньшинства не были представлены вовсе, что, по мнению критиков, лишало фильм пикантности, актуальности, широты кругозора, публицистической заостренности, а главное, лишало его воспитательной ценности, обращённой к подрастающему поколению.

«Голая правда Украины» дала достойный отпор злопыхателям, хотя Светлана Аркадьевна Капустина была целиком поглощена двумя новыми многообещающими проектами.

Ветераны публичного дома «Экстаза» Мирьям Абуркаек и Валентина Рожкова, при активном участии Инбар бен Ханаан и народной целительницы, естественно, под мудрым руководством Светланы Капустиной готовили к выпуску газету «Голая Пионерская правда».

Кроме этого, верные заветам Великого Вождя и Учительницы объединенные силы редколлегий «Голой правды Украины» и «Черного передела» работали над созданием еженедельника «Голая правда сексуальных меньшинств».

Параллельно с этим «Голая правда Украины» не на минуту не прекращала своей усилий по сионистскому воспитанию трудящихся. В очередном номере газеты были помещены воспоминания пламенного, убежденного сиониста Игоря Пятоева, повествующие о его трудной борьбе за выезд на историческую родину его супруги, в государство Израиль. Справедливо подчёркивался сам факт существования независимого украинского государства в деле репатриации Пятоева на историческую родину его супруги.

«Голая правда Украины» поведала следующее: Игорь Пятоев, майор узбекской армии, прибыл вместе с семейством навестить свою престарелую матушку в крупный культурный центр независимой Украины город Винница. По прибытии на место, Игорь Александрович начал хлопотать о получении им украинского гражданства, мотивируя это наличием у него матери-украинки, с одной стороны, и наличием у него же одной тысячи американских долларов, со стороны другой, которые он с готовностью употребит в целях получения искомого гражданства. Доводы узбекского офицера компетентные лица сочли убедительными, и семейство Пятоева пополнило собой население независимой Украины.

В дальнейшем, не приступая к изучению украинского языка, супруги Пятоевы обратились в компетентные органы города Винницы с нижайшей просьбой о выезде на постоянное место жительства в государство Израиль, откуда была корнями супруга полуукраинца, Роза.

И все было бы хорошо, если бы Игоря Александровича случайно не узнал его бывший сослуживец, с которым Пятоев не только служил вместе в Ираке, но и одновременно с ним поступал в академию генерального штаба. Эта нелепая случайность привела к тому, что выяснилось, что Игорь Александрович не только не уволился из рядов узбекских вооруженных сил, но более того, не ставя в известность свое узбекское начальство, продолжал тайно служить в компетентных органах Российской Федерации, где дорос до звания подполковника.

После того как всплыли эти печальные обстоятельства, Игоря Александровича пригласили на беседу в компетентные органы Украины, где ему было сказано следующее: «То, что ты знаешь узбекские секреты, нам плевать. Но то, что ты, москаль, полон российских секретов, нас радует. И пока ты эти секреты не подзабыл, езжай-ка ты в течение двадцати четырех часов в Израиль».

Полукарел-полуукраинец, москаль Пятоев спорить не стал и отбыл на историческую родину супруги ближайшим рейсом.

К месту службы по окончании отпуска майор Пятоев, понятное дело, не вернулся. А, в тайне от своих начальников в узбекских и российских вооруженных силах, приступил к исполнению обязанностей младшего медбрата в Офакимской психиатрической больнице.

Выход на экран нового фильма киностудии «Антисар», а также глубинные процессы, происходящие на его глазах в офакимской прессе, до глубины души потрясли и доктора Лапшу. В связи с чем он обратился с пламенным воззванием к работникам отделения судебно-психиатрической экспертизы офакимской психбольницы.

«Медбратья и медсестры, — писал он, — друзья! Прекрасен наш союз. Тёмные дни миновали. Час наступленья пробил. Как говорил кто-то из страдающих психическими расстройствами: «Кто был никем, тот станет всем». Жизнь доказала его правоту, хотя сам он под влиянием медикаментозного лечения окреп духом и в дальнейшем от своих слов отказался.

Ведомые идеями Великого Вождя и Учительницы, мы разрушим весь мир сексуального насилья, а затем… О, мы только можем мечтать о том времени, которое наступит затем. Затем в полном объеме мы обеспечим как законные требования арабского народа Палестины, так и справедливые права сексуальных меньшинств. Да, мы положим себя на алтарь служения этой великой цели, но и чёрт с нами. Как писал поэт-сионист Владимир Маяковский,

В этих строках поэт не только призывал к выезду на постоянное место жительства в государство Израиль. В этих словах есть тайный, мистический, сакральный смысл. Прозорливый, не принимающий психиатрического лечения читатель, хорошо понимает, что за этими строками стоит «Поц». Видел его и поэт. Это будоражило и пугало его, в дальнейшем он хотел как-то защититься. Даже на облако Маяковский пытался надеть штаны, но, конечно, это уже не могло помочь.

— справедливо указывал В. В. Маяковский. Планов громадьё заставляло его сердце учащённо биться. Поэт обогнал свою эпоху, но, не будучи вооруженным основополагающими идеями Великого Вождя и Учительницы о законности требований арабского народа Палестины и о правах сексуальных меньшинств, Владимир Маяковский не смог стать героем своего времени и его постиг закономерный финал. Лодка замечательного поэта разбилась о быт».

Заканчивал свое воззвание доктор Лапша призывом изгнать замки и запоры. В широких массах медбратьев и медсестер воззвание доктора Лапши вызвало неоднозначную оценку.

Пламенным сторонником взглядов доктора Лапши заявил себя Ян Кац. По его словам, такого тонкого и глубокого проникновения в сакральное значение понятия «Поц» ему давно не доводилось встречать.

Официальной реакции Сынка не последовало, так как ему пришлось консультироваться с мамой, а пока Вова встретился с мамой, он забыл, о чем шла речь в воззвании.

Меня же обеспокоил сам факт обращения доктора Лапши к жанру воззвания. Помня постоянные попытки доктора Лапши начать, путем лжесамоубийства, карьеру шариатского мыслителя Бидона Надоева, а также его сексуальную-правовую неуравновешенность, мной был поставлен вопрос перед руководством русской мафии об обследовании доктора Лапши методами народной медицины.

Доктор Лапша самоотверженно согласился на лечебные процедуры. В дальнюю дорогу, в город Цфат, его провожали всем отделением.

Доктор Светлана не могла сдержать слёз.

Я, Кац и Вова Сынок грянули троекратное «ура»!

Валентина Рожкова, один за одним, бросала вверх специально приготовленные для такого случая чепчики.

Антонио Шапиро дель Педро держал в руках плакат с надписью «No pasaran!» (Они не пройдут!).

Вениамин Леваев делился яркими воспоминаниями с корреспондентом «Голой правды Украины» Ярополком Капустиным.

Киностудия «Антисар» не могла оставаться в стороне от этого исторического события. Дан Зильберт снимал исторические кадры проводов, стараясь не упустить ни одной детали.

Инбар бен Ханаан по прямому указанию Бориса Эйдлина приготовила для уходящего в дальнюю дорогу доктора Лапши и сопровождающих его лиц, а сопровождать его самоотверженно вызвался младший медбрат запаса Пятоев, чемодан с конфетами «Вишня в шоколаде».

Была получена и зачитана перед строем работников отделения судебно-медицинской экспертизы приветственная телеграмма от губернатора Тульской области.

Глеб Петрович писал, что еще, будучи скромным начальником управления КГБ по Туле и Тульской области, когда он только начинал свою блистательную криминальную карьеру и был бесконечно далёк от понимания необходимости принятия Русью мусульманства, уже тогда он широко пользовался методами народной медицины в своей практической деятельности.

Когда торжественная процедура проводов была почти завершена, шейх Мустафа с воплем: «Навеки с доктором Лапшой!» с такой силой рванулся к машине, что чуть не порвал цепь, которой его привязала заботливая Варвара Бух-Поволжская к трактору. Эту душераздирающую сцену нельзя было лицезреть без слез.

По прибытии на место доктор Лапша спросил у народной целительницы, будет ли применяться местное обезболивание.

Корифей народной медицины заявила, что обезболивание только мешает, и потребовала снять брюки. Придирчиво осмотрев орган, который подлежал лечебному воздействию, она обратила внимание присутствующих на отсутствие «обрезания» на подлежащему лечебному воздействию органе. Её лицо стало строгим, и она потребовала увеличения гонорара на двадцать процентов. Кроме того, она выразила сомнение в еврейском происхождении доктора Лапши и уверенность в том, что её пациент купил свидетельство о рождении перед выездом в Израиль.

Со своей стороны, доктор Лапша заверил всех присутствующих в своей постоянной и неизменной принадлежности к еврейскому народу и сообщил, что свидетельство о рождении у него подлинное, а перед выездом в Израиль он купил водительские права. Что же касается обрезания, то его родители хотели сделать ему эту медицинскую манипуляцию через знакомого хирурга, работавшего в главном клиническом военном госпитале имени Бурденко в Москве, но в последнюю минуту что-то сорвалось.

Пятоев сказал, что рассказу доктора Лапши он верит. Ему самому пришлось лечиться в госпитале имени Бурденко в Москве, и он сохранил об этом лечебном учреждении самые тёплые воспоминания. С его слов, будучи в лейтенантском возрасте, он находился в хирургическом отделении вышеупомянутого госпиталя. Командованием была поставлена перед ним боевая задача вырезать паховую грыжу. В палате грыженосцев личный состав подобрался холостой и жизнерадостный. Санитарками в госпитале работали девушки-солдатки, имеющие лимитную московскую прописку и учившиеся в вечернем медучилище. Палату грыженосцев в качестве санитарки обслуживала девица редкой красоты с явными садистскими наклонностями. Она кокетничала со всеми пациентами одновременно, но доступа к телу не позволяла. Госпиталь тогда являлся военным учреждением, и в нём соблюдался режим секретности. Поэтому никто не знал, когда его возьмут на операцию. График операций висел в комнате врачей. Садистка-санитарка подглядывала, когда кто идёт на операцию, и в ближайшую после операции ночь обещала отдаться. Будучи девушкой не только исключительно красивой, но и честной (такой её воспитал комсомол), она пребывала вечером в день операции в вызывающих одеждах.

После операции по поводу грыжи, когда у человека разрезан живот, ему больно не только любить, но даже кашлять и глубоко дышать. Красавица-санитарка объяснений никаких не принимала, отсутствие взаимности связывала с недостатком любви и расставалась навсегда. Ослабленные потерей грыжи военнослужащие очень переживали, клялись в любви, и при воспоминании о ней им было мучительно больно.

Горячий полукарельский парень, лейтенант Пятоев, не спал два дня и старался не смотреть на неё, пока не выписался из госпиталя.

Но эти опасные игры с офицерским составом элитных подразделений Советской армии не могли продолжаться бесконечно долго. Однажды один старший лейтенант спецназа откликнулся на её зов. Она точно знала, что его операция закончилась два часа назад, и поэтому безбоязненно провела его в операционную и позволила себя раздеть, а так же положить на операционный стол.

Разошедшиеся швы послеоперационной раны и обильная кровопотеря не помешали спецназовцу выполнить свой солдатский и человеческий долг.

Когда голая, залитая кровью с головы до ног, только что лишившаяся невинности, проживающая в столице своей родины по лимитной прописке, редкой красоты санитарка вбежала в комнату дежурного хирурга и сообщила ему, что ее суженый истекает кровью на операционном столе, у врача с двадцатилетним стажем выпала из руки уже поднесенная ко рту рюмка с неразбавленным спиртом. В госпитале имени Бурденко такого не случалось со дня его основания.

Повествование майора Пятоева на народную целительницу большого впечатления не произвело, но она выразила большую заинтересованность татуировкой, нанесенной на доктора Лапшу.

Татуировка действительно была неординарной. На ней были изображены одновременно лица двух разных литературных персонажей. Это были Буратино и мальчик «Мотл» — героя классика еврейской литературы на языке идиш, писателя Шолом-Алейхема.

Мотл выделялся, даже на фоне своих сверстников, большим изогнутым носом. Когда мужской орган доктора Лагапи был приспущен, на зрителя смотрел мальчик Мотл, причем вышеупомянутый орган удивительно реалистично отображал нос мальчика. Когда же думы доктора Лапши принимали романтическое направление, на зрителя уже смотрел Буратино с характерным носом, вытянутым далеко вперед. Но самое удивительное было не в этом. Когда на зрителя смотрел мальчик Мотл, то казалось, что его нос покрыт какими-то мелкими темными пятнами, вероятно угрями. Но когда нос мальчика Мотла вырастал до размеров носа Буратино, то становилось особенно ясно, что это не угри, а буквы, которые складывались в надпись: «Заслуженный художник Кабардино-Балкарии Гельфенбейн Михаил Маркович. Отделение судебно-медицинской экспертизы Офакимской психиатрической больницы».

Народная целительница, с разрешения доктора Лапши, сфотографировалась отдельно на фоне мальчика Мотла, отдельно на фоне Буратино и отдельно на фоне надписи.

После этого со словами: «А вы говорите: «шейх Мустафа!». Нет, не ценим мы ещё нашу интеллигенцию» она приступила к работе.

Лечебные процедуры очень помогли заведующему отделением судебно-психиатрической экспертизы. От пафоса и патетики не осталось и следа. Воззвание, как литературный жанр, вызывал в нём стойкое отвращение.

Испытывая законную гордость за свое высокое профессиональное мастерство, народная целительница, как бы невзначай, коснулась темы татуировки, изображенной на докторе Лапше.

— Вы бы не могли мне рассказать, при каких обстоятельствах ваш организм украсил этот замечательный образец декоративно-прикладного искусства? — спросила она.

Исцеленный доктор Лапша поведал ей, в каком тяжелом состоянии поступил в психбольницу маститый кабардино-балкарский живописец. Перед лечащим врачом, которым был доктор Лапша, встала непростая задача найти индивидуальный подход, некий золотой ключик, который бы открыл волшебную дверцу к сложным, навеянным белой горячкой переживаниям Гельфенбейна.

Как раз в это время общество евреев, выходцев из Тулы и Тульской области под патронажем Дины Капустиной, объявило конкурс на лучшее произведение декоративно-прикладного жанра в связи с установкой памятника мастеру Левше на его могиле на тульском еврейском кладбище.

Доктор Лапша понял, что это его единственный шанс. Ему удалось убедить пребывающего в душевном кризисе художника принять участие в конкурсе. Живописец работал как одержимый. Доктор Лапша самоотверженно выступил в качестве своеобразного сырья, в качестве некого холста, на котором вдохновенный мастер уверенными, сочными мазками создавал незабываемые образы Буратино и мальчика Мотла.

Доктора Лапшу захватила необычность художественного замысла. Работа шла день и ночь. Доктор Светлана, скрывшись в ветвях, пыталась проникнуть в творческую мастерскую живописца. Но замечательное произведение декоративно-прикладного искусства было закончено в срок и получило высокую оценку жюри конкурса, почетным председателем которого был ответственный за развитие культуры в аппарате тульского губернатора, кандидат искусствоведения, Ахмед Алузаел.

Чудесное исцеление доктора Лапши было с удовлетворением встречено всеми членами русской мафии. В поселении Ливна только и говорили о народной целительнице и ее чудодейственном методе.

Между тем жизнь в сумасшедшем доме не замирала ни на минуту. Как-то мне пришлось работать в ночную смену с медсестрой с простым марокканским именем Фортуна. От нечего делать я начал переводить на иврит роман Льва Толстого «Анна Каренина».

Потрепанный том «Анны Карениной» остался в наследство отделению судебно-психиатрической экспертизы от одного домушника, представителя старинной одесской воровской фамилии, который влез через форточку в квартиру, расположенную на девятом этаже двенадцатиэтажного дома и вышел оттуда с большим двухкамерным холодильником в руках. Представителям правоохранительных органов показался подозрительным человек, идущий медленно в гору с огромным холодильником в руках при температуре +34 °C. Полицейские стали наблюдать за необычным пешеходом, но когда из холодильника выпала бутылка водки «Финляндия» и с грохотом разбилась об асфальт, терпению бдительных офакимских полицейских пришёл конец, и они задержали прохожего с холодильником в руках.

Для человека, совершившего столь незаурядную кражу, путь от полицейского участка до психбольницы оказался недолог, но и в отделении судебно-психиатрической экспертизы он не задержался. Его психическое, впрочем, как и физическое, состояние было расценено как совершенно удовлетворительное, а неразумный поступок объяснялся непониманием израильских реалий.

Необходимо отметить, что даже самые солидные советские уголовники, если они совершали правонарушение в течение первого месяца после репатриации в Израиль, попадали в руки правосудия из-за нелепых недоразумений и незнания элементарных норм поведения. Никогда не забуду одного из самых авторитетных грузинских грабителей банков, который любил свою профессию беззаветно, и первую попытку ограбить банк совершил, даже не зная нескольких слов на иврите.

В Израиль он прибыл без багажа, с одной лишь гранатой в кармане. При этом он пребывал в полной уверенности, что с его квалификацией он заработает себе на хачапури с икрой в любой более или менее приличной стране, к которым он относил и Израиль. Грузия, после обретения долгожданной независимости, в категорию более или менее приличных стран, конечно же, не попадала.

Воспользовавшись русско-ивритским разговорником и знаниями, почерпнутыми за четыре дня изучения языка иврит, он послал записку, в которой сообщал, что если банковская служащая не даст ему денег, то он взорвет всё отделение банка. С этой запиской он явился в банк, протянул записку служащей, мягко улыбнулся и раскрыл заранее приготовленную сумку. Далее события развивались совсем не так, как он предполагал. Взглянув на записку, служащая также мягко улыбнулась, закивала головой в знак согласия, встала с кресла и ушла.

Пока изумленный налетчик размышлял, что ему делать дальше, служащая вернулась с солидно одетым господином, который тоже мягко улыбался, предложил грабителю кофе и вместе со служащей с помощью жестов пытался ему что-то объяснить.

Вооруженный гранатой новый репатриант решил, что произошло какое-то недоразумение, и оказался прав. Написанная им записка была так далека от норм ивритской грамматики, что её содержание оказалось загадкой как для юной служащей, так и для её солидного начальника. Но из их жестикуляции он понял, что через несколько минут придет охранник, который говорит по-грузински, и тогда банковские работники с удовольствием удовлетворят все его просьбы и пожелания. Прижав к сердцу гранату в знак благодарности, дерзкий грабитель покинул отделение банка до прихода охранника.

Во время следующего ограбления он действовал более решительно. Подойдя к служащей, он вынул из гранаты кольцо, покрутил кулаком, в котором была зажата граната, перед носом перепуганной женщины и на хорошем грузинском языке коренного тбилиссца потребовал денег.

Служащая репатриировалась в Израиль из Аргентины и не только не знала грузинского языка, но и не подозревала о существовании Грузии вообще. Тем не менее, она его прекрасно поняла и, ни минуты не раздумывая, стала перекладывать пачки с деньгами в предусмотрительно раскрытую сумку. Эту идиллическую сцену нарушил директор банка, который на хорошем грузинском языке спросил у налетчика, не стыдно ли ему.

Обрадованный неожиданной встречей с земляком, грабитель поинтересовался, почему ему должно быть стыдно.

— Ну как же, — изумился директор банка, — я единственный в Израиле директор отделения банка — грузин, и именно моё отделение банка ты пришел грабить. Как после этого будешь смотреть людям в глаза? Да тебя не пустят ни в один грузинский ресторан во всем Израиле! Но я могу тебе помочь. Ты ещё можешь вернуть деньги и пойти в другое отделение банка, которое расположено через два квартала. Директором там работает марокканец, кстати, мой хороший знакомый. Там ты сможешь спокойно забрать всю наличность, а вечером мы прекрасно посидим в грузинском ресторане «Мзиури», куда я тебя приглашаю».

Патриарх грузинских грабителей банков был хранителем строгой морали грузинских уголовников. Рассуждения директора банка показались ему очень убедительными. Он вернул деньги служащей, вставил кольцо в гранату и покинул, чуть было так лихо не ограбленное им, отделение банка.

Если бы директор банка сгоряча не пригласил бы его в ресторан, то, вероятно, тбилисский налетчик опустошил бы не одно отделение израильских банков. Но тратиться на ресторан директор банка не хотел и поэтому выполнил свой гражданский долг и позвонил в полицию.

Налетчик был настолько изумлен поступком директора банка, что в полиции возникли сомнения в его психической уравновешенности и послали его на судебно-психиатрическую экспертизу.

В отделении грабитель банков, которому плюнули в душу, вёл себя вызывающе. Мне, Кацу и Пятоеву было предложено связать его. Боевая схватка скоротечна, и через минуту грузинский уголовный авторитет был за руки и за ноги привязан к кровати.

Поняв, что сопротивление бесполезно, он поинтересовался, сколько лет моей дочери.

— Тринадцать, — ответил я.

— Познакомь! — еле шевеля разбитыми губами, пробормотал налетчик-идеалист.

К сожалению, ещё не часто доводится встречать среди представителей израильского уголовного мира примеров столь высоких моральных устоев и образцов глубокой нравственности, как в этом случае.

Мои размышления о высотах человеческого духа прервала моя напарница с романтическим именем Фортуна. Она поинтересовалась, чем я занимаюсь.

— Перевожу Льва Толстого на иврит. Работа кипит. Я уже перевел первую фразу: «Всё смешалось в доме Облонских».

— Это хорошо, что ты переводишь книгу о тяжелой участи евреев в Российской империи, — заявила Фортуна. — Я считаю, что наши дети должны знать всю правду о погромах.

Такой трактовки переведенной мной фразы, я, признаться, не ожидал.

— Почему ты решила, что роман Льва Толстого «Анна Каренина» посвящен судьбам российских евреев? — поинтересовался я.

— Ты, наверное, думаешь, что я дурочка, совсем книг не читаю, — обиженно ответила Фортуна, — а я, между прочим, понимаю, что автор романа почтенный, глубоко религиозный еврей. На портрете у него умное выражение лица и большая

окладистая борода, что так характерно для религиозных евреев. Кроме того, у него типичное для русских евреев имя — Лев. А что, кроме погромов, может описывать фраза: «Всё смешалось в доме Облонских»? Облонский — это типичная для восточноевропейских евреев фамилия. А что может быть причиной того, что всё смешалось в доме приличной еврейской семьи, кроме погрома? Уверена, что в романе Льва Толстого «Анна Каренина» описывается еврейский погром в черте оседлости, который, вероятно, пришлось пережить самому автору и его семье.

Её рассуждения были настолько логичны, что я сам чуть не поверил, что Лев Толстой — жизнеописатель еврейского местечка переживший Кишинёвский погром.

С Фортуной и у Каца были связаны многоплановые воспоминания. Ян часто работал с Фортуной в ночную смену. Её муж был владельцем малюсенькой фабрики по упаковке орешков. На этой фабрике работали все родственники Фортуны, и поэтому этот гигант израильской индустрии сотрясали непрерывные склоки и трудовые конфликты. Супруга Фортуны звали Арманд, но сама Фортуна называла его Мандо. Профсоюзным вожаком, постоянно поднимающим пролетариев фабрики по расфасовке орешков на борьбу против капиталистической эксплуатации, была мама владельца фабрики. Длинными бессонными ночами Фортуна кормила Каца орешками и рассказывала ему о классовых конфликтах, сотрясавших её семью. Главной героиней этого бесконечного ночного сериала, естественно, была мама Мандо.

Иврита Кац не понимал, поэтому, что именно ему так эмоционально рассказывают каждую ночь, он не знал. Но почему-то решил, что Фортуна рассказывает ему содержание телесериала «Конец в Тропиканке».

Ивритское словосочетание «има шель Мандо» означает «мама Мандо». Но малосведущий в иврите Кац считал, что это ругательство, пришедшее в иврит из русского. И звучит оно по-русски, как «мама Манды».

История формирования и развития неформальной ивритской лексики проста, но интересна. Во времена царя Соломона и Иисуса Христа еврейский народ, как и все остальные народы, много и с большим чувством матюгался. Но в дальнейшем евреи жили в рассеянии и пользовались в повседневном обиходе матюгами тех народов, среди которых обитали. Язык иврит сохранился как язык священного писания. Тот, кто читал Библию, знает, что герои Ветхого и Нового Заветов вообще не матюгаются, в какие бы сложные, включая распятие, житейские ситуации они не попадали. Таким образом, оригинальная ивритская неформальная лексика была утеряна безвозвратно.

После образования Израиля язык иврит становится государственным языком. Для повседневной жизни рядового обывателя, как, впрочем, и для нормального функционирования государственной машины, жизненно необходима богатая и выразительная неформальная лексика. Эта важнейшая и насущнейшая задача языкознания была стихийно решена народом двумя путями. Одна часть матюгов пришла из русского языка, на котором говорило большинство первых репатриантов, другая часть выразительных ругательств, вошедших в современный иврит, пришла из арабского языка.

Самым общеупотребительным на сегодняшний день ругательством в Израиле является «кибенемать». Это словосочетание по своему эмоциональному заряду примерно эквивалентно выражению «иди к чёрту», и им широко пользуются политические деятели, стремящиеся показать свою близость к народу.

На фоне этого чистая вера Яна Каца в то, что в иврите существует ругательство «мама Манды», совсем не кажется странной. Более того, когда доктор Лапша, который на иврите в совершенстве мог изъясняться и писать, услышал от Каца «мама Манды» вместо «пошел ты на…» удивлен не был. Сомнений в том, что это блатной жаргон, с которым Кац познакомился в ходе тесного общения с обитателями отделения судебно-медицинской экспертизы, у него не возникло.

Ян не был единственным, с кем случались печальные, а иногда даже трагические события из-за плохого знания иврита. Мне вспомнился случай, который произошел со мной во время учебы в университете на факультете «ухода». Во время лекции студентам был задан вопрос: «Какие признаки отравления угарным газом вы знаете?»

На факультете, который готовил медсестер с высшим образованием, я был самым старшим студентом и редким представителем сильной половины человечества. На поставленный вопрос я ответил громким голосом, в котором явственно слышалась утомленность жизнью и отягощенность глубокими знаниями. Моей задачей было сказать: «признаком отравления угарным газом являются губы цвета спелой вишни». Вишня на иврите «дувдуван». Я же сказал похожее, но другое слово. Я сказал «дугдуган», что в переводе с иврита означает «клитор».

Не знаю, что меня подтолкнуло на этот героический поступок. То ли это навеяло музыкой, доносившейся из окна, то ли я слишком внимательно рассматривал лектора, старшую медсестру отделения токсикологии больницы Ворона, которая была в прозрачной блузке, недавно сделала очень удачную операцию по подтягиванию своей большой груди ближе к подбородку и с тех пор бюстгальтер не надевала принципиально. Сейчас это уже трудно установить. Но я сказал то, что сказал. То, что я получил в это мгновение длинную, но выразительную кличку «Губы цвета спелого клитора», это я понял сразу. Но то, что реакция моих сокурсников будет такой бурной, я не ожидал.

Самая полная студентка упала со стула и корчилась на полу в приступе смеха. У моей соседки слева истерический смех уже перешел в безудержные рыдания. Лектор в первую минуту непроизвольно прикрыла грудь руками, но быстро пришла в себя.

— Студент Маковецкий, конечно, имел в виду спелую вишню, — неудачно попыталась исправить положение старшая медсестра отделения токсикологии.

С разных концов аудитории послышались различные версии того, что я имел в виду. Спелая вишня среди них не фигурировала.

После окончания лекции другая слабо знающая иврит студентка долго жала мою руку. Месяц назад на практике по психиатрии она записала в истории болезни: «больная ввела во влагалище «топор» вместо: «больная ввела во влагалище «морковь». Для этого ей было достаточно перепугать две буквы. На расширенной пятиминутке она звонким пионерским голосом зачитала, что написала, и не сразу поняла, что в её рассказе так потрясло присутствующих. Но после моего открытия в области симптомов отравления угарным газом её история с топором потеряла всякую остроту и актуальность.

Я смотрел на неё, и мне вспомнились стихи, которые сидели в моем мозгу с раннего детства.

Эти строки тонко передавали то настроение, в котором я пребывал во время её жаркого рукопожатия.

Чтобы как-то отвлечься от воспоминаний о чудесных студенческих годах, я раскрыл свежий номер «Голой правды Украины» и начал читать его с последней страницы. Там были опубликованы страницы литературной викторины.

Газета спрашивала: «Кто любит пышное природы увядание, в багрец и золото одетое?». Как обычно, давалось четыре варианта ответа:

1. Пушкин

2. Шейх Мустафа

3. Оба не отказались бы

4. Все ответы правильные

Думать над вопросами викторины не хотелось, и я перешёл к рубрике «Анекдоты о русской маме»

Русская мама — это популярный персонаж израильских анекдотов. Один из них был недавно причиной острой дискуссии о судьбах еврейского государства между газетами «Голая правда Украины» и «Чёрный передел».

В «голой правде Украины» был опубликован следующий жизнеутверждающий анекдот: «У русской мамы умер муж. В тот же вечер её посетил эфиоп, который и остался у неё на ночь. Утром завистливые соседки стали её укорять. На что она ответила, что она была в трауре, и ей хотелось чего-то чёрного».

Рассерженный «Чёрный передел», в статье за подписью Славика Оффенбаха и под названием: «Эфиоп в доме — это всегда праздник», беззастенчиво обвинил «Голую Правду Украины» в разжигании межрасовой розни.

В ответ «Голая Правда Украины» ввела постоянную рубрику «Анекдоты о русской маме» и объявила конкурс на лучший анекдот.

Инбар бен Ханаан прислала относительно невинный анекдот: «Русская мама говорит свой дочери:

— Ты сегодня впервые встречаешься с молодым человеком. В тебе должно быть всё прекрасно: и душа, и одежда и нижнее бельё.

— Но мама, я встречаюсь первый раз, — ответила девушка, — какая разница, какое у меня будет нижнее бельё?

— В твои годы я не была такой пессимисткой, — ответила молодая душой русская мама».

Но анекдот, присланный Валентиной Рожковой, вновь поднял эфиопский вопрос. «Русская мама поучает своего сына:

— Сынок, ты же знаешь, что я не расистка и мне всё равно, на ком ты женишься. Пускай это даже будет эфиопка, но главное, чтобы твоя избранница была блондинкой».

Неожиданно для всех, на конкурс анекдотов о русской маме прислал свой анекдот и Гидеон Чучундра: «Муж русской мамы собирается на работу. Неожиданно, по настоятельной просьбе супруги, между ними происходит эпизод пылкой любви. После его окончания её удивлённый и обрадованный супруг спрашивает:

— Что случилось, дорогая?

— Сегодня годовщина нашей свадьбы, милый — ответила романтически настроенная русская мама. — И мне хотелось, чтобы в этот торжественный день ты был у меня первый».

Кроме конкурса анекдотов о русской маме в этом номере газеты привлекал к себе внимание предвыборный лозунг, украшавший сочными красными буквами первую полосу. Лозунг гласил: «С Костиком мы, без Костика нас!»

Привлекала к себе внимание также корреспонденция Ярополка Капустина, который провёл журналистское расследование, в ходе которого выяснил, что среди членов русской мафии есть настоящая, потомственная графиня. Как и следовало ожидать, ею оказалась представительница борющегося народа Палестины, Мирьям Абуркаек

, которую, как по секрету сообщал Ярополк Капустин, многие члены русской мафии, в буквальном смысле этого слова, горячо любят.

Оказывается, что прямым предком Мирьям является граф Себастьян Кадохес, знаменитый рыцарь, участник четвертого крестового похода, который был не только славный рубака, но и чёрнокнижник, занимающийся алхимией и теологией. Как алхимик, он получил широкую известность своими успешными экспериментами по превращению испражнений в конфетки. Не прекращая своих новаторских разработок в области алхимии, Себастьян Кадохес много времени и душевных сил уделял теологическим исследованиям. Что и привело его, в конечном счете, к пониманию того факта, что истинной религией является ислам и что такому убедительному доводу, как многоженство, христианству нечего противопоставить. Научная деятельность Себастьяна Кадохеса оказало большое влияние на дальнейшее развитие науки. Его исследования в области алхимии не потеряли актуальности и по сегодняшний день. Результатом его теологических изысканий стало принятие им ислама.

Он сражался на стороне мусульман против крестоносцев, дослужился до больших чинов, содержал в хорошем состоянии небольшой гарем, забросил опыты по получению конфетки, и девизом, начертанном на его гербе, стали слова: «le minet, le minaret, le menuet» (Минет, минарет, менуэт), что говорило как о его приверженности общечеловеческим ценностям, так и его приверженности исламу. Последнее слово «менуэт» свидетельствовало о его европейском происхождении, чего он никогда не забывал.

В газете было также дано объявление о собрании русской мафии, посвященном разрушению двух небоскребов в Нью-Йорке врезавшимися в них самолетами. В приветственном слове я рассказал собравшимся об аналогичном случае, произошедшем в 1991 году и имевшем серьезные последствия для Офакимской психиатрической больницы. Тогда Ирак захватил Кувейт. Потом, уже захваченный Ираком, Кувейт захватили США, а обиженный таким к себе отношением Ирак стал обстреливать ракетами Израиль. По настоятельным просьбам Соединенных Штатов Израиль добросовестно делал вид, что ракетных обстрелов он не замечает и вообще на Ирак не обижается.

При этом населению Израиля были выданы противогазы, а иракские ракеты успешно сбивались зенитными ракетами «Patriot». Я сам видел, как в ночном Тель-Авивском небе «Patriot» врезался в иракскую ракету, и, после мощного взрыва, осколки обеих ракет посыпались на город. Если бы не «Patriot», то иракская ракета мирно пролетела бы над Тель-Авивом и упала бы в Средиземное море, оглушив при этом два десятка рыб. Вред иракские ракеты нанесли минимальный, так как система наведения у них была никакая, а заряд относительно небольшой, но при их взлете по всему Израилю объявлялась воздушная тревога и гражданам предлагалось сидеть в герметически закрытых комнатах в противогазах.

Иракский правитель, Saddam Hussein (Саддам Хусейн), грозил использовать новое химическое оружие, но так и не решился сделать это, справедливо полагая, что Израиль ответит атомными бомбами, несмотря на американские просьбы этого не делать.

Требование приветствовать воздушную тревогу одеванием противогазов касалось и Офакимской психиатрической больницы. Не могу сказать, что все пациенты надевали противогазы с комсомольским задором.

Особенно я мучился с одним здоровенным парнем, который был твёрдо уверен, что он Ганнибал. Противогаз надевать отказывался категорически, мотивируя это тем, что если он будет в противогазе, то его любимый слон его не узнает.

Другой больной утверждал, что он — инопланетянин, хотя и родился в Мариуполе. Надевал противогаз он охотно, но снимать не желал и пытался прятаться под кроватью.

Запомнился мне также один бедуин, который во время воздушной тревоги ложился на стол, поднимал ноги вверх и шевелил пальцами. В ответ на мои тактичные расспросы он признался, что является антенной и пальцами ног испускает специальные волны, которые притягивают иракские ракеты к цели. Я поинтересовался, не жалко ли ему себя, если ракета попадет в сумасшедший дом. Он с достоинством ответил, что ему сладко умереть за палестинскую родину. При этом пальцы его ног шевелились не переставая. Этот диверсант получал у меня укол после каждой воздушной атаки, но желание умереть за неньку Палестину у него не пропадало.

Во время войны нравы грубеют, но я стал виновником одной трогательной истории. Перед одной из воздушных атак к нам поступил очень интеллигентный гомосексуалист, который надевал платье и противогаз и в таком виде предлагал себя в качестве уличной проститутки за символическую цену. В темноте, во время воздушной тревоги, несколько человек стали жертвой его мистификации, но один почтенный отец семейства пожаловался в полицию, и скрывающую свой пол проститутку доставили в отделение судебно-психиатрической экспертизы.

Во время очередной воздушной атаки он послушно надел противогаз. Это обстоятельство, вероятно, настроило его на лирический лад, потому что после снятия противогаза он неожиданно горячо поцеловал меня в губы. От неожиданности я со всей силы ударил его в живот. Минут через десять мне захотелось проверить, не покалечил ли я его. Скорбящий гомосексуалист сидел на краю унитаза и горько рыдал. На мой вопрос, не болит ли у него что-нибудь, он отрицательно покачал головой.

— Так что ты плачешь? — спросил я его.

— Я понял, что ты меня не любишь, — ответил мой несостоявшийся поклонник. Не уверен, что кто-то из женщин испытывал ко мне чувство такой глубины и силы.

Члены русской мафии, кроме четы Эйдлиных, доктора Лапши и Костика, прибыли в Израиль на рубеже третьего тысячелетия. События девяносто первого года их не коснулись, и слушали они меня невнимательно. Многословные воспоминания склеротика-ветерана с расстегнутой ширинкой не задевали их чёрствые души. Для того, чтобы как-то остановить мои рассказы о Ганнибале и его команде, слово попросил Пятоев.

Мужественный младший медбрат в отставке заверил собравшихся, что действенный и единственный способ остановить террор — это «to cut off Muslim eagles from money» (отрезать мусульманских орлов от денег). Для этого необходимо захватить северное побережье Персидского залива, где находится 70 % мировых запасов нефти, установить над ним строгий международный контроль в лице Соединенных Штатов Америки и продавать нефть разным странам по разным ценам, в зависимости от степени соблюдения в этих странах прав человека. На вырученные деньги необходимо создать фонд, предоставляющий помощь наиболее бедным странам. Всё остальное является пустым разбазариванием ракет. На место уничтоженных террористов придут новые.

Вслед за Пятоевым к собравшимся обратился Борщевский. Будучи деятелем культуры, он не стал касаться политических или военных аспектов проблемы, а сосредоточил своё внимание на преломлении проблемы террора в документальном кинематографе. В частности, он остановился на трогательных кадрах сдачи крови Ясиром Арафатом в пользу пострадавших от террора американцев. Сцена сдачи крови Арафатом была, несомненно, крупным событием в искусстве документального кино.

Ясир Арафат — старый, с трясущимися руками, небритый, в военной форме несуществующей армии, в окружении свирепых телохранителей лежит на кушетке. К его руке прикреплена трубка, по которой, по мнению авторов фильма, стекает сдаваемая кровь. Голова видного борца за мир трясётся. Руки ходят ходуном. На лице жертвующего кровь хорошо заметно выражение печали. Толи ему жалко жертв террора, то ли ему не хочется проливать в трубку свою собственную кровь.

Эти кадры пробудили в неугомонном Борщевском острое желание написать сценарий для нового шедевра палестинского эротического кино, которое будет снято на киностудии «Антисар». Центральной сценой фильма, который будет называться «The person without a gun— 2» (Человек без ружья — 2) и который будет логическим продолжением фильма «Человек без ружья», должна стать сцена сдачи Ясиром Арафатом спермы.

Согласно сценарию, Ясир Арафат — признанный лидер палестинского народа, старый, страдающий паркинсонизмом человек, из-за чего его руки трясутся. Арафат, как обычно небритый и говорящий глупости, страдает от насмешек своих товарищей по борьбе и неверных последователей. Они считают, что Арафат состарился и растерял свой потенциал. Более того. Неверные последователи распространяют слухи, что руки вождя трясутся потому, что по ночам он ворует курей. А не бреется он в знак того, что продался врагу за тридцать таблеток виагры.

Впечатлительный Ясир Арафат может доказать неправоту только одним способом.

И видный политический деятель, лауреат Нобелевской премии за укрепление мира между народами, совершает публичный акт сдачи спермы перед кинокамерами. Звучит «Лунная соната» Бетховена в исполнении хора девочек-бедуиночек.

Великий Вождь и Учительница, которой посчастливилось быть живой свидетельницей сдачи спермы Нобелевским лауреатом, на пресс-конференции, состоявшейся сразу после исторического акта, заявила, что её встреча с Ясиром Арафатом прошла в доверительной атмосфере и что результатом встречи она глубоко удовлетворена. Звучит ария князя Игоря из одноимённой оперы в бесподобном исполнении хора девочек-бедуиночек. Как обычно бедуиночки поют на украинском языке. Плавно вращаясь в такт мелодии, телохранители Я. Арафата со звероподобными лицами пожирают конфеты «Вишня в шоколаде» всё сметая на своём пути. На этой оптимистической ноте фильм заканчивается.

Шейх Мустафа, которому вновь выпала честь воплотить на киноэкране образ Арафата, очень загорелся идеей фильма и от дублёра отказался категорически. Доктору Светлане предстояло детальная проработка сцены сдачи спермы. В качестве научного консультанта было решено привлечь народную целительницу. Несколько поистине бесценных советов дала Мирьям Абуркаек.

Загримированной до неузнаваемости Бух-Повлжской предстояло сыграть роль Великого Вождя и Учительницы. Было отвергнуто несколько вариантов грима. И только вариант, при виде которого Шейх Мустафа забился в угол и заскулил, был признан окончательным.

Мне, Кацу и Пятоеву предстояло создать образы озверевших при виде конфет «Вишня в шоколаде» телохранителей.

Уже в ходе съёмок шедевра об Арафате у страдающего творческими муками Борщевского возникла нездоровая мысль о создании фильма о становлении русской мафии в Израиле. Рабочее название фильма: «The godfather to whom have made trimming» (Обрезанный крёстный отец).

В ходе подготовки к созданию фильма, я, на своём героическом примере, рассказал о факторах, способствующих формированию самобытной личности главаря русской мафии.

Всё началось с того, что я начал принимать лекарство от диабета под названием «глюкокофаж». От диабета оно помогает, но при этом лекарство создает то удивительное состояние, когда принимающий его одновременно страдает и поносом и запором. Промежуток времени между первой, ещё неуверенной мыслью о необходимости посещении туалета, и состоянием, когда мощная тяга к посещению туалета становится настолько непреодолимой, что всё остальное, как в личной, так и общественной жизни, кажется малозначительным и даже ненужным, исчисляется минутами. В эти считанные минуты человек должен принять единственно правильное, часто неординарное и идущее вразрез с общепринятыми нормами морали решение. Только такой человек, характер которого закалился под воздействием этого препарата, по моему глубокому убеждению, действительно способен возглавить русскую мафию в непростых условиях современного Израиля.

К сожалению, фильму «Обрезанный крестный отец» не суждено было выйти на киноэкраны. Неприемлемый с точки зрения справедливой борьбы арабского народа Палестины, глубоко чуждый законным чаяниям сексуальных меньшинств, наполненный реакционной идеологией романтизации отживающих свой век реакционных еврейских обычаев, фильм мог бы нанести непоправимый ущерб киностудии «Антисар» как признанному лидеру палестинского эротического кинематографа. Не говоря о том, что вся прогрессивно мыслящая критика встретила бы его с законным негодованием.

Параллельно с этим газета «Голая правда Украины» в статье своего специального корреспондента Ярополка Капустина приоткрыла завесу над нравами, царящими на киностудии «Антисар». В соавторстве с ведущей актрисой, любимицей публики Варварой Бух-Поволжской в статье «Не могу молчать и краснею» сообщалось следующее:

Вениамин Леваев — эта неизлечимая венерическая болезнь эротического кино — распространяет злонамеренные слухи о том, что якобы он снимался дублёром в остроэротических сценах в таких классических фильмах палестинского эротического кино, как «Человек без ружья» и «Человек без ружья — 2». При сём, этот, с позволения сказать, деятель кинематографа раздает многочисленные автографы, выступает перед подрастающим поколением с воспоминаниями, клянется хлебом и пишет мемуары.

«Руки прочь от творческого наследия шейха Мустафы», — страстно взывали Ярополк Капустин и Варвара Бух-Поволжская. Руководство русской мафии самым серьезным образом отнеслось к информации, содержащейся в публикации «Голой правды Украины». Для расследования была создана авторитетная независимая комиссия под руководством главы Общества евреев — выходцев из Тулы и Тульской области имени Левши — Дины Капустиной. В состав комиссии также вошли народная целительница, доктор Светлана, а также представитель простого народа — Антонио Шапиро дель Педро. Результатом расследования комиссии являлся многостраничный доклад, из которого следовало следующее:

При тщательном просмотре в замедленном режиме остроэротических сцен в фильмах «Человек без ружья» и «Человек без ружья — 2» на части кадров под толстым слоем грима были замечены явственные следы татуировок, изображающих лицо создателя теории диалектического материализма Карла Маркса, а также лица литературных героев — мальчика Мотла и Буратино. Но в большинстве эпизодов явно видна татуировка, изображающая гетмана Мазепу, скачущего на коне.

Обратившись к богатейшему архиву татуировок, созданных когда-либо на половых органах, любезно предоставленному комиссии народной целительницей, было установлено следующее:

А) Портрет создателя теории диалектического материализма изображен на теле Вениамина Леваева много лет назад (некоторые детали композиции потеряли яркость из-за низкого качества чернил и под воздействием трения).

Б) Портреты мальчика Мотла и Буратино изображены на теле доктора Лапши и радуют зрителя высокой техникой рисунка и богатством красок.

В) Изображение страстного борца за независимость Украины гетмана Мазепы, скачущего галопом на лихом коне, характеризуется динамичностью и неординарностью замысла. При приведении полового члена в рабочее состояние скакун подпрыгивает и высоко поднимая голову. Авторство татуировки принадлежит Михаилу Гельфенбейну, что следует из того, что при поднятии головы скакуна на уздечке видны выгравированные инициалы живописца. Конный портрет пламенного борца за становление украинской государственности изображён на теле шейха Мустафы. Эта работа получила поощрительный приз за глубокое раскрытие темы украинской государственности на конкурсе произведений декоративно-прикладного искусства, проходившем под патронажем Дины Капустиной в честь установки памятника на могиле Левши на тульском еврейском кладбище.

На этом комиссия по расследованию случаев нарушения авторских прав при создании фильмов «Человек без ружья» и «Человек без ружья — 2» завершила свою работу.

Ознакомившись с заключением комиссии, я хотел поговорить самым серьезным образом с заслуженным художником Кабардино-Балкарии Михаилом Марковичем Гельфенбейном, который, как выяснилось, в настоящее время плодотворно работает в жанре татуировок, но моим планам, в который раз, не суждено было сбыться. По приезде в Ливна меня встретил Пятоев и пригласил к себе в гости. Придя к нему домой, я с удовлетворением отметил, что расставание с сумасшедшим домом очень благотворно сказалось на росте благосостояния семейства Пятоевых. Его дом стоял на крутом склоне, на краю поселения. Кроме того, он сделал пристройку второго этажа, который, согласно проекту, возводился под первым, спускаясь по склону горы. Он также пристроил обширный третий этаж ещё ниже по склону. Это было уже грубейшим нарушением проекта и не могло быть разрешено никоим образом. Тем более, что к третьему; самому нижнему этажу, можно было подъехать на джипе, не заезжая в само поселение. Сам джип, почему-то с хевронскими номерами, стоял в гараже, пристроенном к третьему, самому нижнему этажу. Весь третий этаж был мастерски замаскирован. Увидеть его ни со стороны поселения, ни с какой другой стороны было невозможно. Правда, и спуститься на третий этаж было неудобно, так как вход туда был только через туалет, примыкавший к спальне супругов Пятоевых. Весь этаж представлял собой одну большую комнату, заставленную какими-то приборами с сидящим в большом кресле Итамаром Капланом в центре композиции.

— Если бы ты был настоящим евреем, — сказал я, осмотрев фамильный замок Пятоевых, — то ты бы, Игорь бен Александрович, обязательно бы устроил шумное новоселье, где бы твои еврейские гости мало бы пили, но много бы закусывали и завистливыми взглядами осматривали твои хоромы. Но, будучи во власти полукарельской-полуукраинской жадности, ты пожалел денег на угощение для дорогих гостей. Наше презрение будет тебе ответом.

— Сызмальства приучен к соблюдению режима секретности, — обиженно буркнул в ответ бен Александрович.

Супруга Пятоева мне рассказывала, что деятельность Пятоева по защите отечества строилась на том факте, что его партнёрам по торговле разнообразными товарами, производимыми в Хевроне, не приходило в голову, что этот русский еврей с характерной нордической внешностью, который на иврите-то изъяснялся с трудом, тем не менее свободно говорит по-арабски. Этот простой, как вишневый торт, приём стабильно давал результаты, и Пятоев ходил в передовиках производства.

— Здоровеньки булы! — поприветствовал я Итамара. Каплан промолчал, но отозвался Пятоев:

— Чем больше я читаю Шолом-Алейхема, тем меньше я верю в победу сионизма.

— Интересно, что у него вытатуировано под брюками? — думал я, глядя на Пятоева, но вслух попросил его развить тему о неизбежности победы сионизма.

— У Шолом-Алейхема есть рассказ, как в местечке находят труп ребенка, и все евреи местечка впадают в панику, ожидая погрома. Погром состоялся, но после погрома выясняется, что погибший ребенок был еврейским. Евреи местечка глубоко переживают свою моральную победу. Израильтяне научились делать пластические операции по преданию задницам своих жён человеческого облика, но в душе остались приученными к погромам жителями местечка. Они нетвердо уверены, что себя нужно защищать, а врагов необходимо убивать. И не хотят понимать, что другой подход глубоко аморален. Страх перед погромами впитан с молоком матери. Этот страх стараются скрыть, но он показывает себя на выборах, когда треть еврейского населения Израиля голосует за партию «Энергичная Работа», возглавляемую очаровательной Великим Вождем и Учительницей.

— Господин Пятоев, как я погляжу, самый пламенный сионист во всей русской мафии, — прокомментировал Каплан рассуждения младшего медбрата в отставке, — на него произвело большое впечатление осознание того факта, что психология человека — это всего лишь часть зоопсихологии, науки, изучающей поведение животных.

— Знаете ли вы, дорогой полевой командир Барабанщик, почему люди держат возле себя собак? — задал неожиданный вопрос Каплан.

— Чтобы собаки их охраняли, — ответил я.

— Это распространенное заблуждение, — продолжил Итамар, — 99 % собаковладельцев держат собак для того, чтобы общаться с ними.

— На языке жестов, — не удержался я.

— Для эмоционального общения не нужен язык. Когда вами владеют эмоции, например в постели, вы можете не говорить вообще или говорить что угодно. При эмоциональном общении слова информации не несут. Стая первобытных людей и стая диких собак организованы одинаково. Эмоциональные отношения между членами этих стай строятся на тех же принципах. Собака видит в своем хозяине вожака, а в членах его семьи — членов своей стаи. Когда собака или человек остаются одни, они испытывают одинаковый дискомфорт. Человек пытается создать себе стаю: завести семью, друзей, то есть кого-то, с кем есть эмоциональное общение. Иногда проще завести собаку, с которой есть какие-то эмоциональные взаимоотношения, и таким образом удовлетворяется потребность в стае, — закончил Итамар.

— Ну и какое отношение эта сага о собаках имеет к пламенному сионизму Пятоева? — спросил я.

— Самое прямое, — ответил Каплан. — Видный зоопсихолог Пятоев, вероятно, в результате службы в органах шариатской безопасности, стал излишне строг и прямолинеен. В его понимании, народы — это вроде пород собак. А евреи — это несомненные сенбернары. То есть сила есть, а естественная потребность применять эту силу в свою защиту отсутствует. Такой тяжёлый психический дефект. Вот беглый майор и зовёт Израиль к топору. Пытается исправить врождённый дефект народной психики педагогическим путём.

— Вы слишком строги к Игорю, — вступился я за бывшего коллегу, — это сумасшедший дом сделал его таким впечатлительным.

— Несомненно, сумасшедший дом пошёл ему на пользу, — согласился Каплан, — но вместе с тем, ему нужно скромнее быть в желаньях.

Я понял, что между Капланом и Пятоевым идет разговор о своем, о заветном, и решил сменить тему.

— К нам в отделение судебно-психиатрической экспертизы поступил пациент по фамилии Череззаборногузадирищенко, — сообщил я присутствующим.

— Ну и за что хлопчика менты повязали? — поинтересовался сотрудник БАШАКа Итамар Каплан.

— Причина банальна. Ходил по ресторанам и шарил по карманам. Заявляет, что жена его больная, нога у неё кривая. Старая песня. Не думаю, что это ему поможет.

— Кстати, к вам вопрос, как к главе русской мафии, — оживился Пятоев и обратился ко мне — какая криминальная профессия у вас была в СССР? Форточником вы не были — мешает живот. Брачным аферистом вы тоже не были по той же причине. Но принадлежность к уголовному миру не скроешь начитанностью. Как говорят в новой мусульманской России: «Гульчатай, открой личико!»

— Я вам, Пятоев, не Гульчатай. Пока вы проваливались на экзаменах при поступлении в академию генерального штаба, у меня уже была одна из самых уважаемых уголовных профессий. Я был пацифистом.

— Вы мирили враждующие банды?

— Что-то в этом роде. Я освобождал призывников от службы в армии путём постановки им диагноза психического заболевания. В СССР, как, впрочем, и во всём цивилизованном мире, половина освобожденных от армии по состоянию здоровья — это заслуга психиатров. Критерии психических расстройств довольно субъективны. По состоянию здоровья освобождаются 20 процентов призывников. Таким образом, каждый десятый призывник, вместо того чтобы идти в армию, получает заслуженно или с помощью пацифистов высокое звание психа ненормального. Почти в каждом военкомате нашей бывшей родины существовали организации пацифистов. В то время это были единственные организации борцов за мир на земном шаре, которые получали деньги не из бюджета Советского Союза, а непосредственно от советских граждан.

Психиатры-пацифисты пользовались заслуженным авторитетом во всём уголовном мире и получали сроки огромные, если их деятельность трагически пресекалась правоохранительными органами. Лозунг «Миру — мир, войне — война!» жег их души и был вытатуирован на их теле.

— Но когда мы ходили в сауну, я видел на вас только «Миру — мир», а где же «Война — войне»? — поинтересовался Пятоев.

— Надпись «Война — войне» могут увидеть только те женщины, которые меня возбуждают, — с достоинством ответил я.

— С плакатом все ясно, — отозвался Пятоев, — а что означает колонна трудящихся, над которой он реет?

— Колонну трудящихся Гельфенбейн изобразил в рамках подготовки к участию в конкурсе на лучшее произведение декоративно-прикладного жанра в связи с установкой памятника Левше на тульском еврейском кладбище, — пришлось признаться мне.

Ну а кроме криминальной деятельности, вы, вероятно, занимались и наукой? — влез в беседу Итамар Каплан, который почему-то избегал разговоров о конкурсе декоративно-прикладного искусства.

— Конечно, — согласился я, — я занимался исследованиями в области эпилепсии, в частности, мне удалось установить, что лекарства, которыми пользуются для лечения абсансов — это кратковременное отключение сознания, не сопровождающееся падением больного, помогают также при лечении заикания. И дети, которые приходили к нам, а абсансы появляются обычно в возрасте 5–6 лет (отключение сознания, наступающее в более раннем возрасте, имеет другую природу), уходили от нас и без отключения сознания и с плавной речью.

— Кроме уголовщины и науки вы, очевидно, были и заметным событием в области искусства? — прокомментировал мой рассказ Пятоев,

— Это правда, — согласился я, — свою деятельность в области искусства я совмещал с новаторскими разработками в области организации здравоохранения. Когда разрешили создавать кооперативы, я решил открыть лечебное заведение по лечению эпилепсии, построенное на качественно новых принципах. В моем кооперативе больного одновременно обследовали психиатр и невропатолог. Придя к единому мнению, они принимали совместное решение. С ролью психиатра с блеском справлялся я. В качестве невропатолога работала пенсионерка кремлевской больницы Елена Вахтанговна, соседка Валя, работавшая где-то бухгалтером, выполняла эту функцию и у нас, а моя жена Нина, сидящая дома с маленьким Димой и новорожденной Юлей, отвечала на телефонные звонки. Будучи приверженцем идеологии утопического капитализма, я считал членов кооператива своими верными соратниками. Действительность разрушила мои иллюзии уже в момент регистрации кооператива в исполкоме. Я решил назвать новорожденное лечебное учреждение «Three attacks» (Три припадка). В моем понимании это название привлекало внимание, было нетривиально и отражало направление деятельности кооператива.

По глубокой наивности, ложась спать, я рассказал об этом своей супруге. После того как я заснул, мать моих детей позвонила Елене Вахтанговне и сообщила, что я завтра утром иду в исполком оформлять кооператив под названием «Три припадка».

Елена Вахтанговна пришла в кремлевскую больницу ещё до дела врачей. Во времена Карибского кризиса она лечила воспаление тройничного нерва у министра иностранных дел Андрея Громыко. Маршал Устинов обращался к ней по поводу болей в позвоночнике, будучи министром обороны. Такую женщину невозможно вышибить из седла «Тремя припадками». Около полуночи она звонит своему старому пациенту, который возглавлял коллектив юристов, разработавших закон о кооперации, и задает ему исконно русский вопрос: «Что делать?».

Было бы уместно отметить, что в старые времена в Центральном комитете КПСС дураков не держали. По крайней мере, в ранге члена Политбюро. После короткого раздумья Елене Вахтанговне было разъяснено, что выход есть.

Создатели закона о кооперации в своей деятельности руководствовались мудрой русской поговоркой, которую я привожу в обратном переводе с иврита: «Нельзя в одно и тоже время совершать половой и есть фаршированную рыбу». Пенсионерке-невропатологу было объяснено, что хотя председатель руководит деятельностью кооператива, но если в кооперативе есть партийная организация, то она надзирает за деятельностью председателя и имеет право отменять его решения. Партийная организация создается, если на предприятии есть три или более члена Коммунистической партии Советского Союза. Я глубоко убежден, что только из-за этого пункта горбачевский закон о кооперации должен войти во все учебники юриспруденции наряду с римским правом и декларацией независимости США.

В создаваемом кооперативе «Три припадка» из четырех работников трое были членами КПСС. Беспартийным был только председатель, против которого и плелись интриги в ночи.

Рано утром ко мне явились Валя и Елена Вахтанговна и, вместе с примкнувшей к ним моей женой Ниной, которая за полчаса до этого честно выполнила свой супружеский долг, показали мне соответствующую статью в законе и заявили, что название «Три припадка» может носить публичный дом, но не солидное лечебное заведение. Мне пришлось согласиться на сухое и безрадостное «Эпилептолог». Я пошёл оформлять кооператив, а Валя была отправлена давать объявление в газету о появлении на политической сцене нашего лечебного учреждения. Валентина была человеком очень пунктуальным и добросовестным, но слово «эпилепсия» не встречалось в тех книгах, которые она читала длинными зимними вечерами. В результате вышеизложенного в слово «эпилептолог» вкрались две орфографические ошибки. Не могу сказать, что это способствовало созданию атмосферы доверия к нашему учреждению среди широких масс страдающих эпилепсией жителей Москвы и Московской области. Тем не менее, клиентов у нас было довольно много. Но как говорил мой участковый: «Один за всех и все на одного».

Следующий раз я пошел давать рекламу на московское телевидение в тайне от родной партийной организации.

Сюжет рекламного ролика придумал я сам: «Красивый юноша и прекрасная девушка при свечах нежно обнимают друг друга, держа в обеих руках бокалы с вином. (К чести телестудии сцена была исполнена в точном соответствии с написанным мною сценарием, хотя для этого пришлось пригласить гимнастов из цирка на Цветном бульваре). Далее красивая, но склонная к алкоголю пара ставит все четыре недопитых бокала на пол, и юноша робко, но настойчиво начинает снимать с девушки платье. Вдруг его лицо искажает гримаса, он нападает на пол и бьется в эпилептическом припадке на фоне бокалов с вином. Перепуганная девушка хватает только что снятое с нее платье и выбегает из комнаты. После чего на экране появляется надпись: «Этого бы не произошло, если бы он обратился в кооператив «Эпилептолог».

В этой рекламе воплотились мои представления о романтической любви. По случайному совпадению этот ролик был впервые показан по телевизору, когда мы мирно делили укрытые от налогообложения доходы, и его психологическое воздействие на членов партии, работающих в кооперативе «Эпилептолог», оказалось сокрушительным.

Елена Вахтанговна, которая сразу всё поняла, отшатнулась от меня, как будто я был в тигровой шкуре.

— Ни ху-уя себе, — протянула интеллигентная бухгалтер Валентина, не сводя глаз с экрана.

— Когда нас придут брать, я им скажу, что я тебе изменяла, — с дрожью в голосе заявила мне супруга. Твердой уверенности, что брать нас не придут, у меня тоже не было, и потому, как только разрешили, в девяностом году, я бросил «Эпилептолог» на произвол судьбы и уехал в Израиль.

— Я помню этот рекламный ролик, — сказал неизвестно откуда взявшийся Борщевский, — но мне казалось, что это реклама вина под названием «Эпилептолог».

— Вячеслав Борисович, каким образом вы оказались в этом странном помещении, притаившемся на крутом склоне? — удивленно спросил я Борщевского.

— Я вместе с Даном Зильбером занимался здесь монтажом замечательных фильмов киностудии «Антисар». Между прочим, киностудия является не только признанным центром палестинского эротического кино, но и вносит весомый вклад в укрепление обороноспособности любимой родины. Мне даже присвоили агентурную кличку «Мамонт».

— Но это же наглый плагиат, — возмутился я, — кличка «Мамонт» вам была присвоена лично мной в момент вступления в русскую мафию и в ознаменование выхода на экран первого палестинского эротического фильма. Моему возмущению не было предела.

— Присвоение в торжественной обстановке агентурных кличек, основанных на историческом материале, — это добрая традиция БАШАКа, — разъяснил мне Итамар Каплан. — Недавно, например, я чудесно провел время на банкете по случаю присвоения Мирьям Абуркаек агентурной клички «графиня Кадохес». Кличка присвоена ей за большие заслуги в деле укрепления обороноспособности не любимой ею родины и в знак уважения к памяти её великого предка, графа Себастьяна Кадохеса.

— Значит, хор девочек-бедуиночек является коллективным агентом БАШАКа, — осенило меня, — интересно, какую кличку присвоили хору?

Но вмешиваться в оперативную работу я посчитал себя не в праве и поэтому

вернулся к ностальгическим временам ранней перестройки.

— С вином под названием «Эпилептолог» вы, милейший Мамонт, ошиблись, — заметил я.

— Я часто воспринимаю художественные произведения совсем не так, как рассчитывали их авторы, — сообщил Борщевский. — Рассмотрим этот феномен на таком ярком примере, как безвременная кончина верного ленинца, видного деятеля международного броуновского движения, генерального секретаря коммунистической партии Советского Союза Леонида Ильича Брежнева. Кончина Леонида Ильича, как, впрочем, и кончина любого верного ленинца, по понятным причинам не только не могла вызвать в советском народе чувство глубокой скорби, но и вообще не могла снизить настроение хотя бы у отдельных его представителей. С целью вызывания у всего советского народа если не скорби, то, по крайней мере, тоски и ощущения безысходности, все передачи по радио и телевидению были заменены выступлениями симфонических оркестров. У истинных ценителей прекрасного наступали славные деньки. Поклонники симфонической музыки, к коим я отношу и себя, наконец, смогли гордо поднять голову и насладиться бессмертными творениями Бетховена, Малера, Брамса и Мендельсона. Это был истинный праздник со слезами на глазах.

— Кончина Брежнева также совпала по времени с большим событием в моей личной жизни, — вспомнил я. — Дело в том, что моя свадьба была назначена на день, когда объявили о смерти видного деятеля коммунистического и рабочего движения, кавалера пяти орденов Ленина, официального автора таких выдающихся произведений российской словесности, как вышедшая огромным тиражом «Малая земля» и ещё какой-то книги, название которой я забыл, а содержания не могу вспомнить. Моя невеста Нина предложила отложить бракосочетание, но телохранитель Кузьменко настоял.

Кузьменко, в своё время служил в части, которая усмиряла бунты в тюрьмах. Однажды, после того как он напился до одурения, с ним случился эпилептический припадок. Он это называл «ударила судорога». Потом судорога ударяла его ещё пару раз при сходных обстоятельствах. Его выбросили со службы с диагнозом «эпилепсия», с которым никуда не брали на работу. Я приобрел на его имя «Волгу» и через него получал деньги за свою пацифистскую деятельность, но он в среде своих знакомых гордо называл себя моим телохранителем. После стакана водки Кузьменко становился таким непосредственным, что его напору было невозможно противостоять. Сегодня он уже принял два стакана, один за мое с Ниной счастье, другой за упокой души генерального секретаря.

Сопротивляться было бесполезно, и я отправил счастливую невесту вместе с Кузьменковой женой Наташей одеваться и прихорашиваться, а сам занялся организационными вопросами. В ЗАГСе ответили, что его сотрудники скорбят, но работают. В ресторане «Узбекистан» сообщили, что работают и про скорбь не упомянули.

Служащая ЗАГСа хотела, как лучше, но вышло следующим образом: «В этот скорбный для всех нас день вы соединяете себя узами брака».

От этих слов Ниночка закусила губу.

— Не кусай губу, — шепнул я ей строго, — мне сейчас её целовать нужно будет. Она испуганно посмотрела на Кузьменко, который в строгом розовом костюме был свидетелем на нашей свадьбе. Он утвердительно кивнул, и губа была отпущена.

Въезд в Москву был закрыт, и от общежития университета имени Патриса Лумумбы мы ехали по пустому Ленинскому проспекту на «Волге», из окон которой лились задорные песни Адриано Челентано, мы понеслись к ресторану «Узбекистан». Пролетая по площади Гагарина, Нина почувствовала дурноту. Наташа влила в мою невесту две рюмки коньяка «Наполеон», но закусить не предложила. Возле здания Министерства иностранных дел Нина пришла в себя, щёчки её порозовели, и она спросила, что, собственно, происходит.

— Так Брежнев умер, и, согласно его завещанию, Москву передали Америке, — равнодушно сообщил Кузьменко и в подтверждении своих слов указал на звездно-полосатый флаг, развивающийся над американским посольством.

В «Узбекистан» я зашел с супругой на руках. Ресторан был пуст.

— Вы тот смелый человек, который создал здоровую семью? — задал риторический вопрос метрдотель.

— Я создал две здоровые семьи. Сначала для пробы я создал здоровую семью Кузьменко. Получилось мило. После чего я создал свою, вторую здоровую семью.

История создания здоровой семьи Кузьменко была неординарной. Где-то в дебрях лечебных учреждений, лечащих эпилепсию, Кузьменко встретил Наташу. В Наташе было всё прекрасно, кроме того, что в первый день менструации с ней случался эпилептический припадок. Причём это происходило всегда ночью, когда несчастная девушка засыпала на широкой Кузьменковой груди. У неё была та форма эпилепсии, которая обычно встречается у женщин, больных хронической ангиной, когда первый припадок приходит с первой менструацией и в дальнейшем припадки повторяются ежемесячно. Обычно беременность ухудшает состояние больных эпилепсией, но при этой форме во время беременности женщина излечивается. Что я и объяснил Кузьменко.

Кузьменко лечил Наташу беременностью уже третий раз, и о приступах болезни счастливая семья уже начинала забывать.

— Почему нет музыки? — поинтересовалась у официанта уже привыкшая к своему состоянию беременности Наташа.

— Скорбим-с, — ответил официант, — Леонид Ильич, генеральный секретарь, обожаемый наш, копытца откинул.

— Антисоветчика в ресторане пригрели, — мрачно прокомментировал объяснения официанта Кузьменко, — узбечня проклятая.

Гости не пришли. Свадьбу мы гуляли вчетвером. Вместо музыки весь вечер звучали подстрекательские реплики официанта. Я нагло приставал к законной супруге. Она же официально заявляла, что теперь она мужняя жена и больше в общественных местах или в машине к себе прикасаться не позволит. Только в спальне и только после душа. Теплые воспоминания о свадьбе в ресторане «Узбекистан» я пронёс через годы, через расстояния.

Мы ещё какое-то время мило беседовали о похоронах генеральных секретарей, пока не раздался телефонный звонок, и доктор Лапша траурным голосом сообщил, что в психбольнице раскрыт заговор, и потребовал срочно прибыть на боевой пост. Прибыв в отделение, я застал плачущую Фортуну, над которой нависло обвинение в заговоре с целью получения подарков. В отделении находился больной, который, пребывая в болезненном состоянии, начинал признаваться медсестрам в любви и делать им дорогостоящие подарки. Родственники, обеспокоенные исключительно его здоровьем, пожаловались главному врачу на то, что, по их мнению, коварные медсестры не додают ему лекарства, а также гнусно и пахотно пользуются его минутной слабостью. В их письме почему-то фигурировало имя Фортуны в качестве самой коварной заговорщицы. Кроме этого, Фортуна дважды покусала доктора Светлану, которая хотела просто во всем разобраться. Причем укусы, полученные доктором Светланой во второй раз, были особенно глубокими. Ей даже пришлось зашивать рану, идущую по внутренней поверхности правого бедра и промежности. Фортуна требовала положить конец гнусным и беспочвенным инсинуациям. По её словам, больной в неё влюблен и дарит ей подарки, даже когда он пребывает в удовлетворительном состоянии. Это может подтвердить и её супруг Мандо.

— Мама Манды, — с достоинством присоединился к беседе Ян Кац, который при разговоре присутствовал, но его содержания не понимал.

— И мама Армонда может подтвердить, — добавила Фортуна, с благодарностью глядя на Каца за подсказку.

Я обещал сделать всё, что в моих силах, и строго взыскать с кровопийцы Шапиро дель Педро, который, воспользовавшись тем, что доктор Светлана была полностью поглощена расследованием, нанёс находящейся в полубессознательном состоянии женщине тяжелые раны и пил её алую кровь. Несмотря на полученные раны, доктор Светлана оставалась в строю и отказалась покидать отделение судебно-психиатрической экспертизы до выяснения деталей этого гнусного покушения на чистоту стабильно высоких моральных устоев, которыми так славится Офакимская психиатрическая больница.

Кроме таких крупных событий в культурной и общественной жизни отделения судебно-психиатрической экспертизы, как раскрытие заговора и обвинение Фортуны в нанесении укусов доктору Светлане, в этом отделении происходили и события значительно менее существенные. Например, выяснилось, что Фортуна никого не кусала, а то, что произошло между доктором Светланой и Антонио Шапиро дель Педро, было произведено по взаимному согласию и в целях выяснения истины. В связи с этим раны, полученные доктором Светланой, были расценены как производственная травма, а её поведение стало живым примером подлинного мужества и героизма. В ответном слове Антонио Шапиро дель Педро и доктор Светлана выразили свою глубокую благодарность администрации офакимской психиатрической больницы, а также работникам и пациентам отделения судебно-психиатрической экспертизы за всестороннюю поддержку.

Другим малозаметным событием на фоне свершений Светланы и Антонио стал приём на работу в качестве младшего медбрата Якова Ройзмана. Моя дружба с Яшей длится уже двадцать пять лет, хотя последние двадцать три года мы не встречались, и светлый облик Яши Ройзмана давно поблек и стерся из моей памяти.

Познакомился я с ним во время принудительных работ на полях колхоза «The way to Ilyich» (Путь к Ильичу), куда нас вывозили после поступления в Ленинградский медицинский педиатрический институт в надежде, что мы соберём урожай черноплодной рябины. Этим ожиданиям, как и следовало ожидать, не суждено было сбыться, и через месяц нас, больных воспалением легких и гонореей, вернули в Ленинград.

Кем был Яша Ройзман по национальности, я не знал, но внешне он был очень похож на еврея.

Яша учился в школе в общей сложности лет пять-шесть. Лет в шестнадцать ему за, в сущности, смехотворную сумму был выставлен диагноз «Schizophrenia» (шизофрения). В восемнадцать в торжественной обстановке ему была определена вторая группа инвалидности, что не только радикально излечило его от призыва в армию, но и делало привлечение к уголовной ответственности делом совершенно бесперспективным.

Яша непрерывно тренировался в качестве научного сотрудника закрытого института, занимавшегося разработкой новых методов ведения рукопашного боя, ездил в длительную командировку в Северную Корею изучать восточные единоборства, преподавал в подпольных школах, участвовал в показательных поединках. Целью его жизни было создание единой, строго научной теории рукопашного боя. Приступив к созданию этой теории, он ощутил недостаток знаний в области анатомии и физиологии человека. С целью пополнения своего научного багажа он поступил в медицинский институт. Предоставив документы об окончании школы с золотой медалью, Яша поступил в институт, сдав на «пять» один экзамен. Будучи по природе человеком любопытным, он даже прервал на сорок минут тренировки, чтобы познакомиться с экзаменаторами.

В конце августа Яша побывал в качестве члена судейской коллегии на открытом чемпионате Окинавы по карате. Вернувшись в град Петра в начале сентября, он узнал, что Марину вместе с остальными первокурсниками отправили на картошку в деревню Щеглово, где студенты-медики убирают урожай черноплодной рябины. Парторг мединститута был вызван в горком партии, где ему предложили положить на стол партбилет и продолжить карьеру учителя труда в средней школе, так неразумно прерванную пятнадцать лет тому назад, когда его, по досадному недоразумению, избрали парторгом каменно-островских бань. После чего Яша прибыл в деревню Щеглово и присоединился к поступившим в Ленинградский медицинский педиатрический институт труженикам села. Но, несмотря на его усилия, Марина поддерживала с ним формально-дружеские отношения.

Через два года, прослушав курс анатомии и физиологии, Яша покинул стены прославленного учебного заведения. К тому времени у Марины уже был роман с Лёней Чуриловым — красавцем и атлетом, учившимся на нашем курсе. Их отношения были идеальными, пока перед окончанием института Лёня не женился на дочке ректора, что давало ему возможность остаться в Ленинграде и приступить к специализации по детской хирургии, о которой он мечтал с детства. Марина, которая сообщила еще два года назад своим родителям, что Лёня является её мужем, была распределена по месту её прежнего жительства в город Салехард. Находясь в растерянности и пытаясь восстановить отношения с Леней, она забеременела, но это ничего не изменило. Через влюбленного в неё доцента с кафедры акушерства и гинекологии она сделала аборт и переехала из общежития на квартиру к Яше. Они договорились, что поженятся фиктивно, а в качестве платы за это она поживет с ним, пока не придет в себя и не встанет на ноги.

К Марине была приставлена женщина, которая в первый же день поменяла Маринины противозачаточные таблетки на витамины. Когда месячные не пришли второй раз, Марина с помощью приставленной к ней женщины договорилась об аборте под общим обезболиванием. Кроме помогавшей ей женщины, Марина находилась под круглосуточным наружным наблюдением, и в её медальоне был установлен радиомаяк, позволявший следить за её перемещениями. Врач оказался большим мастером своего дела. Он действительно сделал общее обезболивание, но аборта делать не стал, после чего высокопрофессионально дурачил Марину еще два месяца. Фиктивная жена обратилась за разъяснениями к супругу. Тот ей объяснил, что родить ребенка ей придется — это плата за фиктивный брак. Марина бросилась за помощью к Лёне Чурилову. Лёня был вне себя, грозил побить Яше морду и сочувственно обнимал Марину за плечи. Выслушав обещание побить морду и даже выбить зубы, Марина переглянулась с приставленной к ней женщиной и больше с Лёней не встречалась.

Спортивно-криминальная карьера Яши складывалась счастливо. Марина постепенно втянулась в роль супруги главаря одной из самых авторитетных группировок Ленинграда. Она даже родила ещё одного ребенка. Иногда она навещала мать, работающую доцентом в институте культуры имени Крупской, или приходила на работу к отцу — он был парторгом Ленинградского Педиатрического Медицинского Института, с которым у неё были связаны приятные воспоминания.

Эта идиллия была разрушена в один день, когда после смерти Собчака Яше пришлось организовать собственную кончину. Он даже лично наблюдал, как его обезображенный труп доставали из обводного канала, после чего под именем Сингатулина Якова Абдулкаримовича, татарина по национальности, Яков Ройзман выехал на постоянное место жительства в государство Израиль. Мать его супруги, выросшая в глухом селе Коми АССР и награжденная на седьмой спартакиаде работников тюрем и следственных изоляторов бронзовой медалью в лыжной гонке на тридцать километров, согласно представленным в посольство документам, являлась еврейкой, что и позволило супругам Сингатулиным репатриироваться в Израиль. Через полтора года после приезда в Израиль Марина сдала врачебный экзамен и пришла в Офакимскую психиатрическую больницу в поисках места работы.

Увидев её, главный врач пришел в такое возбуждение, что не только взял её на работу, но и направил Яшу трудиться младшим медбратом в отделение судебно-психиатрической экспертизы.

Доктору Лапше Ройзман не понравился с первой минуты. По его мнению, Яша-татарин был слишком мягкотел для работы в отделении судебно-психиатрической экспертизы.

— Все, что в нем есть мужского, — это красавица жена, — говорил доктор Лапша. — Я вообще удивляюсь, где красавица, ленинградка, еврейка наконец, могла выйти замуж этого заморенного татарчонка?! Вы уж ради бога, Михаэль, проследите, чтобы никто не пришиб его в течение недели. Потом он поймёт, куда попал, и сам уволится.

В течение недели Яшу никто не пришиб, но сильно напугали. Как-то вечером в его квартиру позвонила бабушка в изъеденном молью платье и спросила, не здесь ли проживает губернатор Тульской области Глеб Петрович или, по крайней мере, Саша Парашютист по кличке Бубон Папонов. Бабушка жаждала с ним встречи и намекала, что находится с обоими в родственной связи.

На следующее утро семейство Сингатулиных приобрело домик в посёлке Ливна, а Пятоев одолжил Яше пулемёт, предложив пользоваться им без стеснения.

В последнее время домики в Ливне совсем не покупали. По округе поползли слухи, что в поселении средь бела дня устраиваются дикие оргии, сопровождающиеся арабской музыкой, и все это снимается на видеокамеру.

В первый же день Яшу посетили шейх Мустафа и Мирьям Абуркаек. С их слов, всем мусульманам нужно держаться вместе, независимо от того, арабы они или татары. Ройзман, скрывающий свою сущность под фамилией Сингатулин спорить не стал, а пригласил брата и сестру по вере к столу, пожаловался им, что очень скучает по родной Татарии, и рассказал им о героях татарского эпоса Шиксе и Шлимазале.

Шикса была очень юна и прекрасна, Шлимазал был юн и могуч. Их любовь была не только сильна и чиста, но и преодолевала все препятствия, стоявшие на их пути. Одно перечисление подвигов, совершенных Шлимазалом, занимало двадцать минут. Но Шикса оставалась юна и прекрасна. Шейх Мустафа снимал шляпу перед напором и мощью Шлимазла. По сравнению с эпопеей Шиксы и Шлимазала отношения между Ромео и Джульеттой были пошловатой детской шалостью. Герои татарского народного эпоса, Шикса и Шлимазал, несли в себе и большой воспитательный потенциал. Они являли собой живой пример для многих поколений татарских юношей и девушек, давая им подлинные образцы высокой идейности и беззаветного служения бессмертным идеям Великого Вождя и Учительницы.

С трудом проводив дорогих гостей, Ройзман пригласил меня. Мы мило вспоминали ленинградский период нашей жизни и творчества, когда в дом супругов Сингатулиных без приглашения пришел Пятоев.

— Я лучше тебя, майор, — сказал ему Яша.

— Это почему же? — удивился Пятоев.

— Потому, что незваный гость хуже татарина, — ответил Сингатулин.

— Зря ты так, — ответил Пятоев, — мы, лица нееврейской национальности, должны держаться вместе.

Яша пригласил дорогого гостя к столу и рассказывал ему историю любви Шиксы и Шлимазала, пока отставной майор не убрался.

— У меня особое отношение к татарскому народу, — сказал я Ройзману после ухода Пятоева, — была у меня знакомая татарка, Хаирова Светлана Анатольевна, 1956 года рождения. Она работала медсестрой в Московской психбольнице имени Кащенко. Ты, наверно, как татарин татарку, её знал.

— Нет, не знал. Я, наверное, тогда еще не был татарином, — ответил Ройзман, — а почему ты о ней вспомнил?

— В последнее время меня не покидает ощущение, что она родила от меня девочку в 1981 году, — ответил я.

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Шиксе и Шлимазле, — прокомментировал моё признание Ройзман.

Следующая на очереди была Бух-Поволжская — Недавно мне довелось повстречаться с шейхом Мустафой, — сказала она, обращаясь к татарскому сказителю — он находится под большим впечатлением от вашего рассказа о любви Шиксы и Шлимазала.

— Впервые Шлимазал увидел Шиксу на крутом берегу Волги, когда та стирала бельё, — с большим подъемом начал Ройзман, ободренный признанием его творчества.

— В свое время мой рабочий кабинет находился в Казанском кремле, — перебила его Варвара Исааковна.

— Вы работали первым секретарем Казанского горкома партии? — спросил я. От Бух-Поволжской я ожидал чего угодно.

— Нет, — с достоинством ответила Варвара Исааковна, окинув меня презрительным взглядом — я работала экскурсоводом, ходила в татарском национальном костюме, и когда я звонко смеялась, на мне звенели монисты!

Бестактный Пятоев, который вернулся с бутылкой водки, неожиданно для всех прокомментировал рассказ Варвары Исааковны частушкой:

Содержанием частушки Варенька была потрясена.

— Как в воду глядел! — невольно вырвалось у неё.

Чтобы как-то разрядить возникшую неловкость, шейх Мустафа, который как всегда держался за юбку Бух-Поволжской, решил переменить тему:

— Я, к сожалению, забыл, что сказала Шикса Шлимазалу, после того как он полюбил её на горячем скакуне — спросил он Ройзмана.

Пятоев, который тоже был не прочь разрядить атмосферу, ответил:

— Она спросила — А почему Шлимазалы не летают?

Но атмосфера от этих объяснений не только не разрядилась, но наоборот, испортилась. Обиженные Варенька и шейх Мустафа назвали Пятоева «le rustre et le soldat» (мужланом и солдафоном) и, не сказав ни слова, удалились.

Потом Яшу-татарина посетил Гельфенбейн. Он молча выслушал историю взаимоотношений Шиксы и Шлимазла, а через несколько дней на въезде в Ливна появился рекламный плакат, изображающий Шиксу, которая стирает белье, стоя на крутом берегу Волги. Над фигурой Шиксы, на фоне синего неба, шаловливой рукой кабардино-балкарского художника было начертано: «Этого бы не произошло, если бы она купила немецкую стиральную машину!»

— Люблю черпнуть из народного фольклора — объяснил свой поступок живописец.

На следующий день после появления рекламного плаката, призывающего купить немецкую стиральную машину, в «Голой правде Украины» была опубликована статья Ярополка Капустина, которая несколько отодвинула из центра общественной жизни героев татарского эпоса Шиксу и Шлимазала. Ярополк, кипя от праведного гнева, сообщал об изнасиловании в прогулочном дворике отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы юной Надежды Крупской.

Признаться, я не сразу поверил в кипящую разоблачительным пафосом публикацию юного и доверчивого Ярополка. В отделении судебно-психиатрической экспертизы женщин не было вообще, а супруги Владимира Ильича, да еще находящейся в юном возрасте, там не могло быть тем более. Но, придя на следующий день на работу, я узнал, что случай с юной Надеждой Крупской не останется безнаказанным. Орган Движения за Освобождение Эфиопского Еврейства (ДОЭЕ) газета «Черный передел» опубликовал воззвание, гневно осуждающее зверское обращение с пациентами в отделении судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Под воззванием подписались ряд видных деятелей культуры и борцов с расизмом и за права сексуальных меньшинств. Со дня на день ожидался приезд лидера партии «Энергичная работа» Великого Вождя и Учительницы. Израильские средства массовой информации прекратили трансляцию развлекательных передач. По всем каналам лились песни об ударном труде на благо родного кибуца времен основания государства. В знак солидарности, а также демонстрируя свое народно-кибуцное происхождение, главный врач снял костюм и галстук и ходил на работу в шортах и в сандалиях на босу ногу. Причем из-под приспущенных шорт администратора, по старинной народной традиции, при ходьбе и наклонах были видны ягодицы.

Многие газеты описывали вызывающую содрогание историю Антонио Шапиро дель Педро, когда обладающий тонкой душевной организацией новый репатриант с острова Свободы по приезде в Израиль испытывал определенный душевный надлом. Вместо того, чтобы предоставить психоаналитикам возможность помочь ему путем анализа его свободного потока ассоциаций, он был заточен в психиатрическую больницу, где его подвергли варварским издевательствам. Ему даже запретили употреблять традиционные на Кубе прохладительные напитки.

Министерство обороны выступило с категорическим опровержением появившихся в некоторых зарубежных средствах массовой информации сообщений об опытах с бактериологическим оружием, якобы проводящихся над больными отделения судебно-психиатрической экспертизы, и также обещало самым тщательным образом разобраться в случившемся и строго наказать виновных.

Над доктором Лапшой сгустились не просто тучи, а какие-то неведомые природные катаклизмы, сопровождающиеся испусканием шаровых молний цилиндрической формы. Поводом для разразившейся общественной бури послужили реальные события, случившиеся в столице Эфиопии городе Адис-Абебе и имевшие своё логическое продолжение в прогулочном дворике отделения судебно-психиатрической экспертизы.

В одной высокопоставленной и не имеющей никакого отношения к евреям семье случилось несчастье. Пятнадцатилетняя дочка, до этого не создающая никаких проблем, начала вести себя неадекватно, убегать из дома, вести беспорядочный образ жизни. Её даже видели в среде уличных проституток. Родители были в ужасе и не знали что делать. В отчаянии они решили отправить её в Израиль, надеясь, что резкая перемена обстановки приведет их дочь в чувство. Высокопоставленный папа сделал ей документы о том, что она еврейка и что её зовут Надежда Крупская. Один его сослуживец, закончивший в свое время в Москве высшую партийную школу и вышедший оттуда с глубоким убеждением, что «Надежда Крупская» — это характерные для евреев имя и фамилия, — продал ему эту идею за две козы.

Но по прибытии в Израиль Надежда Крупская в чувство не пришла и довольно быстро пошла в поле зрения психиатров. Ей был выставлен диагноз «Manic-depressive psychosis» (маниакально-депрессивный психоз), и она была помещена в подростковое отделение Офакимской психиатрической больницы. На третий день лечения тонкая и гибкая, как змея, девушка почувствовала некоторое томление и, преодолев решетки, перелезла через забор и оказалась в прогулочном дворике отделения судебно-психиатрической экспертизы. Увидев там сумрачных, покрытых татуировками мужчин, она, ни минуты не раздумывая, вступила в интимную связь с несколькими из них. Дежуривший в прогулочном дворике Яша-татарин хотел было вмешаться, но Антонио сообщил ему, что это дело повседневное, на которое никто не обращает внимания, и что пусть братаны расслабятся.

По словам Антонио, в Израиле на это смотрят проще. Вначале Яша взирал на происходящее равнодушно, но через некоторое время в нем созрело решение сообщить о случившемся Фортуне.

Все смешалось в отделении судебно-психиатрической экспертизы. Были вызваны главный врач, офицер безопасности и, почему-то, больничный раввин. Пришёл и страдающий косоглазием доктор Керен, заведующий подростковым отделением, после чего, согласно давно заведённой традиции, все дружно принялись осуждать доктора Лапшу.

Первым пунктом обвинения являлось заявление Фортуны, которая категорически утверждала, что доктор Лапша неоднократно называл Надежду Крупскую «Константиновной». Что такое «Константиновна» никто не знал, но для всех было очевидно, что это что-то очень неприличное.

— В конце концов, она ещё ребенок, — убеждённо заявил доктор Керен. При этом его глаза честно смотрели в разные стороны. Он приходил в отделение по вечерам, запирался с Крупской на два-три часа и занимался с ней психотерапией. После психотерапевтических процедур оба выглядели усталыми, но довольными.

Психотерапия была наиважнейшим методом лечения в подростковом отделении. Особенно хорошие результаты этот метод приносил при лечении молодых людей, которые не страдали никакими психическими расстройствами, но были посажены в тюрьму за изнасилования или разбойные нападения. По совету адвокатов, находящиеся в тюрьме молодые люди утверждали, что им очень хочется повеситься. Некоторые даже мечтали об этом с детства. Неуравновешенных детишек переводили из тюрьмы в подростковое отделение, где они, окруженные заботливыми учителями и психологами, предавались психотерапевтическому лечению, которое не исключало самых разнообразных игрищ и забав. Косоглазый заведующий отделением смотрел на это сквозь пальцы с длинными черными ногтями.

Мне посчастливилось работать в этом отделении, и я был живым свидетелем следующих высказываний одного из многочисленных психологов, переполнявших этот приют страждущих подростков.

— This child suffers expressed «эдиповым» a complex to the grandmother. Besides at him is perverted the stage of mental formation proceeded «анальная». Plus powerful «фрустрация» because of aggression of the father, generated heavy sublimation. (Этот ребёнок страдает выраженным эдиповым комплексом к своей бабушке. Кроме того, у него извращенно протекала анальная стадия психического формирования. Плюс мощная фрустрация из-за агрессивности отца, породившая тяжелую сублимацию). Остальные психологи при этом дружно кивали нечесаными головами в знак своего согласия.

Ребёнок уже достиг веса в девяносто килограммов и не только жестоко избивал папу и маму, но и грубо домогался бабушку. Действующее законодательство могло предложить ребеночку с выраженным эдиповым комплексом минимум лет пять тюремного заключения. На этом фоне психотерапевтические пассы оказывали на пострадавшего от извращенно протекающей анальной фазы психического развития совершенно живительное действие. Он был готов лечиться, лечиться и еще раз лечиться.

Но не этим славилось подростковое отделение и его замечательное руководство. Доктор Керен являлся общепринятым оплотом высокой нравственности. Доктор Светлана, пришедшая в подростковое отделение совсем зелёной от страха новой репатрианткой, которая искренне считала, что подглядывать в замочную скважину неудобно, под благотворным влиянием доктора Керена превратилась в закаленного бойца за идеалы высокой нравственности. В борьбе за это она неоднократно являла подлинные образцы полной несгибаемости. Вначале учеба давалась доктору Светлане трудно. Доктору Керену приходилось просить доктора Светлану становиться на стул, стоявший у двери, и вновь и вновь подглядывать в замочную скважину. После этого ей было необходимо подробно и на хорошем иврите описывать виденное. Старые опытные медсестры помогали доктору Светлане как могли. Они нарисовали на двери красивую стрелку, указывающую на замочную скважину, заменили громоздкий стул на высокую элегантную табуретку, строили забавные рожицы с другой стороны двери, когда доктор Светлана смотрела в замочную скважину, и подсказывали, где можно недорого купить красивое, но не сковывающее движений платье. Непрерывные тренировки и отеческая поддержка доктора Керена помогла доктору Светлане быстро влиться в большой и дружный коллектив воинствующих психотерапевтов, свирепствующих в подростковом отделении и окрестных лужайках Офакимской психиатрической больницы.

Забавный эпизод с Надеждой Крупской оказался судьбоносным для Ройзмана. Во время исторической встречи доктора Лапши и доктора Керена высокие договаривающиеся стороны достигли взаимопонимания в вопросе о переводе Яши на работу в подростковое отделение. По словам доктора Лапши, младший медбрат Сингатулин в эпизоде с Надеждой Крупской проявил не только высокую сознательность, но личное мужество и героизм. Этот случай также ярко выявил, что под невзрачной татарской внешностью Ройзмана скрывается любящее детей сердце. В беседе с Яшей-татарином доктор Керен очень внимательно выслушал непростую историю взаимоотношений Шиксы и Шлимазала, чем немало удивило рассказчика.

После завершающих Яшиных аккордов: «Они жили долго и кончили в один день», доктор сказал, что со Шлимазалом ему все ясно. Шлимазал — это человек, у которого «суперэго» полностью уничтожило «ид» и в результате превратилось в «эго». А вот с Шиксой, по мнению доктора Керена, дело обстояло гораздо сложнее. Доктору Керену хотелось бы как следует покопаться в подсознании Шиксы. Доктор Керен не исключал, что в результате может выясниться, что Шикса — это юноша, восставший против замшелых догм заброшенной на берегу Волги татарской деревни.

Ройзман выразил убежденность, что если доктор Керен как следует покопается, то раскопает и не такое: в подсознании Шиксы копать не перекопать. Расстались они довольные друг другом, но в особенности каждый сам собой.

За разговорами о Шиксе и Шлимазале незаметно подкралась дата исторического визита. Для встречи высокого гостя были построены: главный врач в сопровождении верной секретарши и заведующие всех отделений. Застыли в готовности к рукопожатию также офицер безопасности и больничный раввин. Секретарша была одета таким образом, что её большие белые груди, о которых с такой теплотой писали классики, были видны хорошо и издалека.

Доктор Лапша в ожидании заслуженной кары находился в полубессознательном состоянии. Его взгляд блуждал, пока не остановился на больших белых грудях секретарши, после чего застыл.

Подъехал лимузин Великого Вождя и Учительницы. Видная политическая деятельница зорким взором увидела большие белые груди ещё на подступах к сумасшедшему дому, и её возмущению не было предела. Выйдя из машины, Великий Вождь и Учительница сразу взяла находящегося в сексуальном меньшинстве бычка за кокетливо изогнутые рожки.

— А как у вас обстоят дела с соблюдением прав сексуальных меньшинств? — По матерински мягко спросила она главного врача.

Состояние тягостного ожидания стало нестерпимым для доктора Лапши.

— Да у нас сексуальное большинство уже почти изжито, — неожиданно для самого себя сообщил доктор Лапша. Отвести взгляд от больших белых грудей ему никак не удавалось. Чтобы как-то это оправдать, доктор Лапша сделал заявление, которое во многом определило дальнейшие судьбы Израиля.

— Возьмем, к примеру, секретаршу главного врача. Это бывший боксер, сделавший себе операцию по перемене пола.

Главный врач, привыкший во всем доверяться заведующему отделением судебно-психиатрической экспертизы и имевший давний роман со своей секретаршей, потерял дар речи.

«Ну, я ему дам!» — промелькнуло в мозгу секретарши. Она посмотрела на доктора Лапшу, глаза которого горели безумным блеском. Неожиданно ей стало весело. «Нет, я ему действительно дам! — думала она, с нежностью глядя на главу отделения судебно-психиатрической экспертизы. — В нем действительно горит огонь желаний».

Настроение Великого Вождя и Учительницы сразу переменилось. Ласково улыбаясь, она подошла к секретарше и, глядя на большие белые груди, воспетые классиками, сказала с большим чувством:

— Какая прелесть! Признаюсь, я, старая дура, сначала о вас чёрт знает что подумала. Вы уж простите меня. Текучка политической борьбы меня засосала. Верных соратников катастрофически не хватает. Вы знаете, бросайте этот сумасшедший дом. Вы его уже переросли. Его рамки узки для такой фигуры, как вы. Я кооптирую вас в Центральный комитет партии «Энергичная работа».

Глава третья Оплот целомудрия

«Он всегда был романтиком», — думал нефтеналивной принц, глядя, как самолет врезается в небоскреб. Когда Советский Союз оккупировал Афганистан, в королевской семье возникло подозрение, что Россия на этом не остановится, захватит Иран и все северное побережье Персидского залива, поставив под свой контроль семьдесят процентов мировых запасов нефти. Американцы эти подозрения подтвердили.

В королевской семье было принято решение, в результате которого два нефтедобывающих принца, Романтик и Прагматик, вступили в бой с огромной империей. Их цели были ясны и задачи определены. Два человека, за спиной которых стояла финансовая мощь Саудовской Аравии, победили империю. Война в Афганистане была без линии фронта. Личный состав ограниченного контингента советских войск, в количестве 600 тысяч человек, активно помогал Бабрак-Кармалю, а с 1985-го — Наджибулле, строить светлое и вечное, попутно меняя бензин на водку, а также превращать страну из страны массовой неграмотности в страну массовой культуры. Научить пуштунское население писать кириллицей, есть свиную тушенку, рожать в госпиталях и электрифицировать весь Афганистан теплоэлектростанциями, жить не в дувалах, а в хрущевских многоэтажках и вообще приближать уровень жизни к советским стандартам, назло подлому американскому империализму. При этом, не щадя живота советского солдата и ограниченного гражданского контингента (спецов в количестве 20 тысяч человек), забрасывая бомбами при необходимости этого солдата вместе с душманами (пуштунскими, не принимающими интернациональной помощи, племенами).

Советские войска были полностью деморализованы с самого начала военных действий. Намеченных целей войны не сообщали. Рассказы политработников носили совершенно фантастический характер. Умирать неизвестно за что в чужой стране никто не хотел. Кроме этого, все находящиеся в Афганистане, будь то военные или гражданские лица, имели возможность контактировать с афганцами.

Коррупция, подпитываемая нефтедолларами, массовая наркомания, несколько менее массовая вербовка агентуры, в том числе высшего военного, а потом и политического руководства страны, принесла свои плоды.

В боевом соприкосновении с мусульманами, в начале в Афганистане, а потом и в любой точке мира, в том числе и на территории Советского Союза, Советская армия и спецслужбы показывали чудеса беспомощности.

Параллельно с нефтеналивными принцами действовали разведки Ирака, Ирана и Ливии. Причем наиболее успешно это делали иракцы, имеющие своих агентов влияния в самых верхних эшелонах власти. Но в 1991 году Ирак совершает трагический просчёт. Захватив Кувейт, иракский руководитель считал, что Соединенные Штаты не вмешаются, опасаясь прямой конфронтации с дышащим на ладан СССР. А если вмешаются, то произойдет крупный военный конфликт между Советским Союзом и США. Все и шло по второму сценарию, Америка захватила Кувейт, СССР грудью встал на его защиту, во вред себе. Иракская нефть перестала поступать на мировой рынок, и цены на нефть оставались высокими. Ирак, будучи четвертым в мире производителем нефти, ушел с рынка, и на Советский Союз, который жил за счёт поставок нефтепродуктов, пролился золотой дождь.

Но большая война между СССР и США не состоялась. Советский Союз выступил с решительными угрозами. По мнению многих, хорошая война могла удержать СССР от распада. Советский руководитель, который изначально рассматривался как говорливая марионетка, проявил приступ самодурства и, несмотря на мудрые советы, большой войны не начал. Тем более, что испуганная Америка отступила и ушла из Ирака. Через несколько месяцев великий и могучий Советский Союз, как старый пиджак, расползся строго по швам на пятнадцать независимых государств. В Ираке уход армии США с его территории празднуется как великая победа исламского оружия, и это совершенно справедливо. Распад великой империи вызвал массированное давление на европейское население в её бывших мусульманских окраинах. Миллионы этнических русских бежали из мусульманских республик, потеряв всё своё имущество. Национально-патриотические силы России, полностью находящиеся на арабском содержании, естественно, против этого не возражали. Демократы, подкармливаемые Западом, были единодушны в этом вопросе с национал-патриотами.

В Чеченской войне российская армия проявила неслыханную в новейшей истории беспомощность. По всей линии соприкосновения русских с мусульманским миром, русские стремительно откатывались к границам Московского княжества.

И в это время принц Романтик взорвал небоскребы. Принц Прагматик встретил это событие без восторга.

«Хочется надеяться, что это не окажется ошибкой такого же уровня, как захват Кувейта Ираком», — думал он. Но на бескомпромиссного и чистого Романтика Прагматик не мог обижаться. Действия Романтика всегда были так трогательны, что настраивали Прагматика на лирический лад. Он почему-то вновь вспомнил ту девушку из окружения Глеба Петрова, которая была так похожа на Белую женщину. Когда-то, будучи студентом университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, он упустил Белую женщину, за что укорял себя всю жизнь. Теперь, попросив у Глeбa Петровича её живую копию, он снова её не получил. Непонятно, как она бежала в Израиль. Какой-то анекдот дурного вкуса. Беспомощная молодая женщина, с маленьким ребенком на руках, выскользнула из рук нефтяного принца. Впрочем, почему выскочила. Прагматик позвал своего помощника — чеченца, которым он в последнее время пользовался для проведения акций, в которые он не хотел посвящать своих старых арабских помощников, и попросил привезти живую копию Белой женщины. Второй раз он её не упустит.

Через несколько дней Саша Парашютист, под именем Бубона Папонова, к которому он уже привык как к родному, прибыл в Израиль с деловым визитом. Его приезд был обставлен с надлежащей помпой. Когда он вышел из самолета, хор девочек-бедуиночек затянул ораторию «Время вперед». Венок из полевых цветов одела на него сама Варвара Исааковна Бух-Поволжская. За что и получила пару теплых, выразительных слов от Инбар бен Ханаан.

— Яша Ройзман, в миру Сингатулин, — представил я очередного встречающего, — каратист и татарин. Автор татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазале.

— Папонов Бубон, — представился Саша Парашютист, — один из авторов «Войны и мира».

Шейх Мустафа, от волнения потерявший присущую ему лапидарность слога, радостно улыбался и быстро махал хвостиком.

Заметно побледневший при появлении Парашютиста, что для негра было событием незаурядным, Гидеон Чучундра по-офицерски щелкнул каблуком и с достоинством склонил голову.

Больничный раввин, когда-то своими руками сделавший Саше обрезание, не смог сдержать слёз при появлении Бубона Папонова.

Скупая мужская слеза повисла также на кончике носа Вячеслава Борисовича Борщевского (агентурная кличка Мамонт).

Мирьям Абуркаек (агентурная кличка графиня Кадохес) хотела было броситься Парашютисту на грудь и забиться в рыданиях, но строгай взгляд Оксаны Белобородько остановил ее на полпути.

Кратко поблагодарив встречающих, Саша Парашютист отбыл на кратковременный отдых в свою резиденцию в поселение Ливна. На следующий день высокий гость посетил с супругой публичный дом «Экстаза». Полный отчет о праздничных торжествах в «Экстазе» опубликовала газета «Голая правда Украины».

«Публичный дом «Экстаза» в праздничном убранстве, — писал Ярополк Капустин. — Флаги реют на башнях. Весь зал, как один человек, приветствует членов политсовета Русского Еврейского Национального Фронта — Будницкого Константина Аркадьевича, Каца Яна Борисовича, Зильберта Дана Григорьевича и Рожкову Валентину Васильевну — бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в овации. Все встают. Слышатся здравицы в честь Маковецкого Михаила Леонидовича, князя Абрама Серебряного. Самые юные работницы публичного дома «Экстаза», в бело-голубых пионерских галстуках, украшенных украинским орнаментом, преподносят гостям хлеб, соль и конфеты «Вишня в шоколаде». В почетном карауле застыли видные деятели культуры: заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Маркович Гельфенбейн и патриарх палестинского эротического кинематографа Вячеслав Борисович Борщевский.

Немного отдохнув, работники и гости публичного дома «Экстаза» тепло приветствовали вошедшую в гостевую ложу народную целительницу, Вениамина Мордыхаевича Леваева и чету Эйдлиных.

С приветственным словом выступил начальник офакимской полиции Хаим Марциано. В начале своей речи он сердечно поблагодарил собравшихся за предоставленную ему возможность выступать перед работниками и гостями публичного дома «Экстаза». С сожалением констатируя, что ему не довелось лично знать Александра, он, тем не менее, отметил, что глубоко потрясен размахом общественной деятельности Парашютиста. Его вклад в дело воспитания подрастающего поколения, его высокий гуманизм, его образцы высокой гражданственности всегда будут живым примером для всех офакимских старшеклассников.

На следующий день я осторожно подошел к его величеству Парашютисту и, называя его на «Вы», поинтересовался, чем вызван праздник у девчат, или почему его так тепло встречают. Саша предоставил мне финансовые документы, из которых следовало, что кроме крупной суммы, пожертвованной офакимской религиозной школе для девочек «Путь к Сиону» в память учащихся, оставшихся на второй год, он приобрел публичный дом «Экстаза» где установил новый порядок, обязующий, в частности, обслуживать офакимских полицейских бесплатно. Кроме того, он купил все оставшиеся не раскупленными домики в Ливна, пожертвовал астрономическую сумму офакимской психбольнице на постройку фонтана «Cherry pie» (Вишнёвый торт) возле отделения судебно-психиатрической экспертизы и подарил больнице Ворона баснословной стоимости арабского скакуна. В результате чего Саша приобрел репутацию солидного мецената, и теперь он ведет переговоры с Великим Вождем и Учительницей о посильном вкладе в святое дело борьбы за «die gesetzlichen Rechte der sexuellen Minderheiten» (законные права сексуальных меньшинств) и справедливые права «Arabian people of Palestine» (арабского народа Палестины). Переговоры продвигаются успешно.

По случаю четвертой годовщины со дня рождения своего ребенка подпольная супруга героического Парашютиста, Инбар бен Ханаан, устроила вечеринку и пригласила всех детей членов русской мафии. Какая-то девочка, которую младший бен Ханаан хотел видеть, не пришла. Ребенок расплакался. Рассвирепев, Саша-Парашютист подарил всем детям, присутствующим на вечеринке, по «Мерседесу». Было бы излишне говорить, что без «Мерседеса» осталась семья Кац. Ян узнал об этом, находясь на работе. Переполнявшая его обида была нестерпимой, и он решил повеситься в туалете для персонала. Для этой цели он сделал петлю из простыни и прикрепил её к крюку на потолке. После чего сел последний раз покакать и ещё раз всё взвесить. Встать ему уже не удалось. Ведущий непримиримую борьбу с медперсоналом Антонио Шапиро день Педро помазал поверхность унитаза каким-то сверхмощным клеем.

Я, Вова Сынок и Яша Татарин с трудом отделили унитаз с сидящим на нём автором романа «Поц» и отправили всю эту конструкцию, этот нерушимый блок Каца и унитаза, в приемный покой больницы Ворона. Направление, написанное доктором Лапшой и сообщавшее, что направляется больной с диагнозом «The buttocks which are taking place in an alien body» (Ягодицы находящиеся в инородном теле), вызвало бурю гнева не только в среде сексуальных меньшинств коллектива больницы Ворона.

Как и следовало ожидать, содержание направления просочилось в прессу и вызвало широкий общественный резонанс. Прогрессивно мыслящая общественность единодушно расценила «ягодицы находящиеся в инородном теле» как прямой вызов и злокозненную политику ущемления законных прав сексуальных меньшинств. Пресс-секретарь Великого Вождя и Учительницы выступила с официальным заявлением, в котором указывалось, что она, как мать и как женщина, а также как бывший боксер полусреднего веса, сделавший операцию по перемене пола, до глубины души возмущена абсурдными измышлениями доктора Лапши. Ещё будучи секретарем главного врача Офакимской психбольницы, она неоднократно была свидетелем, а потом и свидетельницей грязных инсинуаций заведующего отделением судебно-психиатрической экспертизы в адрес справедливой борьбы палестинского народа и законных прав сексуальных меньшинств.

В ответ доктор Лапша, в открытом письме, направленном непосредственно Великому Вождю и Учительнице, указывал, что он не только не преследовал сексуальные меньшинства арабский народ борющейся Палестины, но наоборот, с неослабным интересом следит за соблюдением их законных прав. И вообще, доктор Лапша готов предоставить документы, подтверждающие, что его мама арабка, а сам он чеченец, которого зовут Бидон Надоев. Документы он готов предоставить кому угодно, в тот момент, когда он, доктор Лапша, сочтёт это нужным.

К письму доктор Лапша приложил медицинскую документацию, подтверждающую, что в течение длительного времени он получает лечение от импотенции, а также справку с круглой печатью с публичного дома «Экстаза» о том, что результаты лечения пока плачевны. Кроме того, доктор Лапша предоставил справки, свидетельствующие, что в течение длительного времени он занимается вокалом. Причем его голос по своим характеристикам соответствует колоратурному сопрано. И, наконец, доктор Лапша справедливо указывал, что у него была справка, правда сомнительного качества, от врача-дерматолога о том, что он не бреется.

Оживленная и содержательная переписка между заведующим отделением судебно-медицинской экспертизы и руководством партии «Энергичная Работа» в силу их общественной малой значимости меня мало интересовали. Но поступок Саши Парашютиста, несовместимый с кодексом чести, которому неукоснительно следовали члены русской мафии, меня возмутил.

— И не стыдно тебе, чертов Бубон Папонов, — сказал я ему, — довести старейшего члена русской мафии до самоубийства, от которого его спас в последнюю минуту разъяренный унитаз, впившейся в обнаженную часть тела Яна. Этому ли тебя учили в публичном доме «Экстаза»?

Парашютисту явно было стыдно:

— Я навешал Каца после его выписки из больницы Ворона. Он отказался принять «Мерседес». При этом Ян почувствовал себя совсем плохо. Его жена расплакалась, а дочка, которая не пришла к моему сыну на день рождения, спряталась от меня в туалете.

Но, в конечном счете, после длительных переговоров был найден компромисс. В торжественной обстановке семейству Кацев был преподнесен маленький грузовичок марки «Мерседес», груженный свежеизданной поэмой «Поц», выход в свет которой Ян ждал с таким нетерпением. Кац по этому случаю купил и надел бабочку.

Через какое-то время, профинансировав Тель-Авивский фестиваль лесбиянок и гомосексуалистов и издав массовым тиражом путеводитель «Public toilets of Israel» (Общественные туалеты Израиля), составителем и редактором которого любезно согласилась стать Светлана Аркадьевна Капустина, Саша Парашютист отбыл на родину, которой в данном случае оказалась Россия.

Но и после его отъезда поселение Ливна продолжало жить насыщенной культурной жизнью. Бух-Поволжская обратилась ко мне с жалобой на хулиганские действия Вячеслава Борщевского. Художественный руководитель киностудии «Антисар» в редкие минуты отдыха дрессировал шейха Мустафу. В конечном итоге ему удалось добиться потрясающих результатов. В ответ на любой телефонный звонок, шейх Мустафа поднимал трубку и с неподражаемыми ленинскими интонациями отвечал: «Смольный слушает».

Причем говорил он поочередно на иврите и русском языках. Иногда он добавлял «Железный Феликс на проводе».

На фоне этого тяжелые испытания продолжали сыпаться на доктора Лапшу. Антонио Шапиро дель Педро украл отделенческий компьютер с данными на всех больных. Доктор Лапша дал ему сто шекелей с условием, что Антонио принесет компьютер обратно. Коварный дель Педро деньги взял и принес компьютер, украденный в подростковом отделении.

Доктор Керен нажаловался главному врачу на то, что заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы сознательно натравливает на доктора Керена преступников и даже ссужает их деньгами.

Пятоев пожаловался мне, что ему неудобно смотреть в глаза работникам психбольницы. Дело в том, что главный медбрат больницы, человек, известный как добросовестный работник, много сил и времени отдающий педагогической деятельности, попытался изнасиловать медсестру. Безуспешно. Сделал он это совершенно напрасно. Кроме того, что она его побила, она еще пожаловалась во все инстанции. Возник громкий скандал. Всем работникам больницы, пострадавшим от его сексуальных домогательств, было предложено обратиться для дачи свидетельских показаний. Пришли немногие, и вполне хватило двух автобусов, чтобы отвезти пришедших в полицейский участок. На этом фоне обвинения Пятоева в том, что он раздел больную и голой привязал к кровати, выглядят как издевательство над самой идеей развратных действий. Если раньше Пятоев пользовался репутацией человека прямого и мужественного, то сейчас он стал объектом насмешек и примером ничем неоправданного целомудрия.

— А я ведь уже не мальчишка, а глава семейства, — жаловался мне Пятоев, — а главный медбрат сделал из меня посмешище.

— Но если ты не мальчишка, — ответил я ему холодно, — то должен был с самого начала думать, что делаешь.

Удивленный моей высокой принципиальностью, Пятоев поинтересовался, не являлся ли я членом партии в годы, предшествовавшие моей репатриации в Израиль. На что я ему ответил, что мне нечего стесняться своей политической карьеры в годы далекой юности. Хотя я не был членом коммунистической партии, но в комсомол я поступал пять раз. Причем в четырех случаях мои попытки поступить в комсомол были успешными.

Отставной майор шариатской безопасности, так и не поступивший в академию Генерального штаба, выразил желание заслушать подробности моей политической карьеры. И я поведал Пятоеву обо всех этапах большого пути.

Первая попытка вступить в Коммунистический Союз Молодежи, сокращенно комсомол, я совершил по идейным соображениям, будучи учеником средней школы. Как это всегда бывает с бескорыстными идеалистами, мне это не удалось. В райкоме комсомола меня строго осудили за классово чуждую причёску и выразили глубокую убежденность, что посещение парикмахерской поможет мне вернуться в лоно марксистко-ленинской идеологии. Мои чёрные кучерявые волосы, уходившие своими корнями в восточное Средиземноморье, вызывали понятное раздражение у обитающих на просторах Средне Русской Возвышенности комсомольских работников. Близкое общение с комсомольскими вожаками нанесло сокрушительный удар по моей глубокой убежденности в правоте идей Маркса и Ленина, и в дальнейшем мои попытки не вступить в комсомол объяснялись сугубо меркантильными соображениями. Но суровая проза жизни вновь и вновь зазывала меня в Ленинский Союз Молодежи, несмотря на мои неустанные попытки из этого замечательного союза выбраться.

Следующей раз я стал членом этой подозрительной организации совершенно непроизвольно. Восьмой класс все учащиеся должны были закончить комсомольцами. В связи с этим, вместе с аттестатом о победном окончании восьмого класса, к своему большому удивлению, я получил комсомольский билет на свое имя, где даже была вклеена моя фотография. В те годы я с большим почтением относился к органам политического сыска, поэтому учётную карточку, полученную в комитете комсомола школы, мне пришлось разорвать на мелкие кусочки, потом эти мелкие кусочки сжечь, а пепел развеять над помойной ямой.

После завершения этого языческого ритуала, с чувством выполненного долга, я направил свои стопы в медицинское училище. В медицинском училище мне сообщили, что советский фельдшер не может не быть членом Ленинского Союза Молодежи. При приеме от меня потребовали рассказать, на мой взгляд, очень занимательную историю о награждении комсомола орденами и медалями. В ходе рассказа у меня возникла надежда, что в комсомол меня не примут, которая окончательно окрепла во время моего полного драматизма повествования о награждении комсомола третьим орденом Ленина. К сожалению, моим мечтам не суждено было сбыться.

Меня никто не слушал, а если бы и слушали, то мало бы что поняли, так как в своей речи я употреблял много слов, не понятных простому комсомольскому работнику. Услышав слова «сретенье», «династия Рюриковичей» и «коленопреклоненные», меня даже грозно спросили, не пытаюсь ли я говорить с членами комсомольского бюро «по-еврейски». Но в комсомол, тем не менее, приняли.

После окончания медучилища помойная яма в доме моей бабушки в Кунцево пополнилась пеплом еще одного комсомольского билета, а я был призван в ряды Советской Армии. Во время прохождения срочной службы передо мной вновь был поставлен ребром вопрос о вступлении в комсомол. Среди вступающих в этот навязчивый союз молодежи я был единственный, кто говорил по-русски. Тем не менее, все, кроме меня, дали точные и исчерпывающие ответы на поставленные вопросы, и только я вступил в пререкания, в результате чего я получил два наряда вне очереди. Этот гуманный приказ командования мне пришлось выполнять, будучи комсомольцем и политзаключенным одновременно.

Последний раз мне довелось вступать в комсомол во время учебы в медицинском институте. Я мило побеседовал с членом бюро о том, «как было бы хорошо, если бы Соединенные Штаты оккупировали Советский Союз». Я малодушно утверждал, что хорошо может быть и без этого, но члены комсомольского бюро были непреклонны. Но, несмотря на нестойкость своих идеологических позиций, в комсомол меня все же приняли.

Полученный тогда комсомольский билет я храню по настоящее время, так как, по моей просьбе, там написали слово «Еврей» с большой буквы.

За долгие годы я настолько примерился к систематическим приёмам в комсомол, что к окончанию института чуть не вступил в партию. На пятом курсе института у меня была романтическая связь с парторгом нашего курса по имени Катя. По моему мнению, наши отношения не зашли так далеко, чтобы могла идти речь о вступлении в компартию. Но Катя считала по-другому. На очередном комсомольском собрании она сообщила, что на наш курс прибыла разнарядка на принятие трёх человек в коммунистическую партию. При этом она посмотрела на меня так хорошо мне знакомым, зовуще-решительным взглядом. Будучи опытным политическим бойцом, я сразу ощутил нависшую надо мной опасность и попросил слово:

— Для вступления в КПСС, помимо формальных требований, необходимо, чтобы кандидат разделял идеологию этой партии, — заявил я своей интимно-партийной подруге, — на наш курс поступила разнарядка на трёх человек. Представим себе на минуту, что на курсе в шестьсот человек есть более трёх человек отщепенцев, которые придерживаются этой, пусть не лишенной оригинальности, но в высшей степени спорной идеологии. Как в таком случае поступит мудрое партийное руководство нашего курса?

Ответа, по существу заданного вопроса, я так и не получил, но и вопрос о моем вступлении в партию потерял всякую актуальность. В дальнейшем мои отношения с Катей складывались непросто. Она вышла замуж за студента из Ливана, который был смугл, отзывался на имена «Миша» и «Мансур» и был ниже её на голову. Незадолго до свадьбы она сообщила мне, что как мужчина я не иду с ним ни в какое сравнение. И что только в объятиях этого террориста-подрывника она почувствовала себя женщиной.

Я и до этого плохо относился к партийным и комсомольским активистам, но после этого случая я их просто возненавидел. Мной овладела такая обида, что я пообещал своей бывшей возлюбленной покончить с собой, но не пригласить её на свои похороны.

— Покончить с собой ты раздумал, но нежелание видеть её на своих похоронах остаётся в силе, — прокомментировал Пятоев рассказ о моих сложных и многогранных отношениях с партийным руководством курса.

Младший медбрат запаса в последнее время скучал по сумасшедшему дому. Он находился под впечатлением опубликованной в газете «Голая Правда Украины» серии публикаций медсестры Фортуны под общим заголовком «Рядом с великими». Автор, в течение многих лет проработавшая в психиатрической больнице, с большим сочувствием описывала содержание бреда величия, который ей довелось услышать на протяжении славного трудового пути. Я тоже читал эту наделавшую много шума книгу, и мне особенно запала в душу старуха-якутка, которая пребывала в глубоком убеждении, что она является Зоей Космодемьянской, и перевернула всю больницу в поисках «die Faschisten» (фашистов).

Но Пятоева в этом музее восковых фигур, созданном шизофренией, привлекали образы романтические. Особенно ему был душевно близок один заслуженный ветеран израильской армии, которого тяжело мучил вопрос, занялся бы он убийством евреев, если бы он был палестинским юношей. Иногда, впрочем, ветеран задумчиво спрашивал:

— Я никогда не был женщиной, а интересно, что они чувствуют?

Заслуженный ветеран был человеком поистине разносторонним.

Прочтение этой замечательной публикации оставило неизгладимый след и в мироощущении Костика.

— Скажите, уважаемый Барабанщик, — спросил меня народный лидер, — почему вы всегда против ценностей господствующей идеологии. Это склонность вредна для здоровья. Иногда эта черта характера приводит к разрыву сердца или отрубанию головы.

— Хочу вам сообщить, милейший Костик, — ответил я видному политику, — что это качество отмечает княжеский род князя Абрама Серебряного. Мой папа, «Ханаан», а по-русски Леонид Маковецкий, будучи прирожденным князем Абрамом Серебряным, был единственным старшим офицером в стратегической авиации, который не являлся членом Коммунистической Партии Советского Союза. Об этом ему сообщил лично the commander the Belarus military district general Tretjak (командующий Белорусским военным округом генерал Третьяк).

Действия моего отца, которому удалось в течение многих лет избегать вступления в эту, в высшей степени малопристойную организацию, золотыми буквами вписаны в историю всей стратегической авиации. В политотделах частей и соединений этого рода войск ходили легенды о князе Абраме Серебряном, который, независимо от количества выпитого, всегда считал себя недостойным вступать в партию.

В том, что я, Михаил Маковецкий, являюсь князем Абрамом Серебряным, надеюсь, двух мнений быть не может.

Мой сын, Дима, а по-еврейски Дан Маковецкий, проявлял себя князем Абрамом Серебряным с ранних лет. Обучаясь в седьмом классе школы кибуца под названием «Лиса2, он однажды сообщил мне, что в этот день в школу не пойдет, так как вместо учебы у них будут торжественные мероприятия, посвященные годовщине смерти Ицхака Рабина. Ребёнка я не осудил. На ближайшем родительском собрании кибуцные учителя, настолько левые, что левее их только Ясир Арафат, долго и занудливо рассказывали мне о том, как они переживают за общественное лицо сына. Выяснилось также, что мой сын избегает массовых мероприятий вообще, а ещё не ходит в походы по родной стране, не поёт песен у костра и не развивает в себе чувство локтя. К замечаниям учителей он относится без интереса и, если ему скучно на уроке, довольно легко засыпает и заметно раздражается, когда его будят. После таких слов мое сердце наполнилось законной гордостью за ребенка.

— Никогда бы не подумал, что ты вырос в семье военнослужащего, — заявил мне Костик, — в тебе есть врожденное чувство неподчинения приказу.

— Я не только князь, но и потомственный защитник Родины, — с достоинством ответил я, — мой дедушка по материнской линии, во время гражданской войны, служил как в Красной, так и в Белой армии, попеременно дезертируя из обеих. В общей сложности ему удалось дезертировать пять раз. Причем в двух случаях он покидал место службы с табельным оружием в руках. Винтовку Мосина образца 1898 года, легкомысленно выданную ему перед штурмом Перекопа, он хранил всю жизнь. С нею он ушёл в партизанский отряд, из неё он застрелил соседа-полицая, когда тот пришел домой из тюрьмы через десять лет после окончания войны в районный центр Щорс, и, будучи крепко выпившим, рассказывал об участии в расстреле щорских евреев. Последний раз мой дедушка тщательно перебрал и смазал свою винтовку в 1961 году, когда было объявлено о неизбежной победе «le communisme» (коммунизма) через двадцать лет, и из продажи исчез «le pain blanc» (белый хлеб).

Так что я представитель военной династии, пока доросший до должности чеченского полевого командира, но не теряющий надежду на продвижение по службе. Как говорила моя бабушка, которую соседи почему-то звали Циля Ханаановна, хотя в действительности она была Ципойра Хуновна: «Это болезнь, при которой можно жить долго, но плохо». Бабушка это говорила на языке идиш, которым я, в силу своего глубокого невежества, не владею, а потому не могу процитировать ее на языке оригинала.

— Мне кажется, вернее, я даже убежден, что рассказы о твоих родственниках несколько затянулись, — прервал меня Костик, — история похождения твоих дедушек и бабушек, которые всю жизнь провели в тылу врага, но при этом жили долго и счастливо, начинают меня утомлять. Давай переменим тему.

— Хорошо, оставим в покое моих родственников, — согласился я, — поговорим о стройках сионизма. Недавно мне довелось побывать на праздничных торжествах, ознаменовавших собой окончание строительства второго этажа в доме Кацев. В качестве строителей сионизма выступала, как обычно, бригада строителей-палестинцев. Шестеро довольно молодых, но уже очень бородатых строителей. Несмотря на частые перерывы на молитвы, они довольно быстро и качественно возвели второй этаж. Можно смело сказать, что работали строители на крыльях любви. В бригаду палестинских строителей сионизма объединились юноши из богобоязненных мусульманских семейств, движимые вполне понятными желаниями заработать необходимые средства для приобретения жён. В Хевроне они видели, естественно не вблизи, живых девушек, закутанных с ног до головы, но на видеомагнитофонах они насмотрелись на всякое. Поэтому с женитьбой у них были связаны большие надежды.

После завершения строительства Людмила Ивановна Кац решила накрыть праздничный стол для сжигаемых любовным пылом строителей. В качестве переводчика и консультанта-востоковеда был приглашен я. По прибытии в усадьбу Кацев мне пришлось потрясти (в переносном смысле этого слова) Людмилу Ивановну. Я заявил, что спиртное со столов необходимо убрать, так как ислам его употребление категорически запрещает. Воспитанная в строгих подмосковных традициях, госпожа Кац была заметно расстроена, но быстро оправилась от пережитого и начала накрывать на стол. Я же с Кацем отбыл осматривать новостройку. Вскоре прибыли, одетые по-праздничному, ударники сионистского труда. После получения от Яна причитавшихся им денег, все, находясь в приподнятом настроении, уселись за стол, сервированный во дворе.

Неожиданно лица наших палестинских собутыльников окаменели. Я обернулся и увидел Людмилу Ивановну, несущую поднос с жареным поросенком. Но не поросенок поверг в шок чистых мусульманских юношей. Как выглядит поросенок, они не знали, так как ислам запрещает есть свинину, да в доме Кацев они поросенка и не ждали, так как еврейская религия тоже свинину есть запрещает. Другое дело, что об этом запрете не знает не только Людмила Ивановна, не знал об этом даже её супруг, чистокровный еврей Ян Борисович Кац. Мне, по литературным источникам, было это известно, но, как и большинство еврейского народа, я кушал свинину при любой возможности. Не свинина превратила палестинских строителей сионизма в соляные столбы. Виной тому была внешность и туалет Кац Людмилы Ивановны.

Впервые после приезда из Томилина в Израиль госпожа Кац надела шёлковый китайский халат в драконах, которым она так гордилась и надевала только по торжественным случаям. Необходимо присовокупить, что под воздействием сладких тропических фруктов, которыми так славится земля Израильская, Людмила Ивановна не поправилась, а скорее раздобрела. Ещё вернее было бы сказать, что она налилась или, чтобы быть до конца точным, можно отметить, что госпожа Кац еще более пышной. И сдобной.

В результате этих процессов красный шелковый халат в драконах стал ей маловат. Особенно в груди и ниже талии. А также, почему-то, коротковат. Вероятно потому, что с годами сморщиваются и драконы, но время не властно над Людмилой Ивановной. Несмотря на то, что к халату прилагался поясок, который Людмила Ивановна повязала на талии, халат имел тенденцию распахиваться то сверху, то снизу, демонстрируя, то наполненный до краёв большого размера бюстгальтер, то полноватые, но сохранившие форму, бёдра.

— Кушайте, гости дорогие, не стесняйтесь, — говорила Людмила Ивановна и ставила на стол новые и новые блюда. При этом ей приходилось наклоняться, а однажды ей даже пришлось прижаться грудью к плечу одного из дорогих гостей. Несчастный в три глотка опустошил полуторалитровую бутылку кока-колы. Неиспорченные тлетворным влиянием Запада мусульманские юноши воочию убедились, что видеомагнитофон их не обманывал. Кусок чудесно приготовленной свинины застревал у них в горле. Вступить в законный брак им хотелось нестерпимо. Ближе к вечеру, когда праздничные торжества завершились, они встали из-за стола и пошли к своей машине, медленно и осторожно передвигая ноги. После этого случая, ещё долго бригады арабских строителей осаждали поселение Ливна с предложениями своих услуг.

— А у меня есть другая история о настоящем арабском мужчине, — отозвался Костик на мою историю о Людмиле Ивановне Кац. Как вы, наверное, заметили, я недавно женился. Неделю назад я навестил свою супругу в гинекологическом отделении больницы Ворона, где она сохраняет беременность. Там я встретил Мансура, младшего брата Ахмеда Алузаеля. Он привез туда беременную девушку лет шестнадцати, с внешностью кинозвезды из старого итальянского фильма. Одет Мансур Алузаел был в форму офицера израильской армии. Две полоски на его погонах говорили человеку сведущему, что представитель захудалого бедуинского клана Алузаел проходил службу в израильской армии в звании Аръ, что примерно соответствует званию лейтенанта Советской Армии. Я был свидетелем беседы, состоявшейся между бравым офицером израильской армии бедуинского происхождения и лечащим врачом его беременной красавицы-супруги.

— Чем болеет моё сокровище? — спросил Мансур.

— Ваша супруга совершенно здорова, — ответил врач.

— В таком случае, может быть, не будем класть её в больницу, — предложил военнослужащий. Было заметно, что расставание с ней, даже на короткий промежуток времени, его сильно угнетало.

— Класть её надо, — с чувством сказал врач-гинеколог, — ваша супруга еще молода, ей всего шестнадцать лет, а она уже на седьмом месяце беременности. На поздних сроках беременности столь юный возраст рассматривается как фактор риска, и она нуждается в постоянном наблюдении.

Приученный в армии к выполнению приказов Мансур не стал спорить, но спросил:

— Может быть, ей что-то принести?

— Принесите ей что-нибудь попить, только диетическое, можно еду, которую она любит, только не сладкое, и что-нибудь, чтобы ей не было скучно, — ответил врач.

Глава небольшого, но уважающего бедуинского клана Алузаел легко кивнул головой. Прежде чем его любимая супруга сняла туфли и легла в кровать, ящик с самым дорогим фруктовым соком стоял возле кровати. Через полчаса у дверей палаты появился младший брат Мансура, Фауд, который проходил воинскую службу в израильской армии в звании тураш, что соответствует званию ефрейтоpa. Тураш Фуад Алузаел получил отпуск на неделю и намеревался провести его у дверей палаты, где находилась супруга главы клана. Глаза на неё он поднимать не решался, но в остальном вёл себя нахально. Расстелил возле двери коврик, положив на него автомат «узи» и переговорное устройство для поддержания постоянной связи со своим двоюродным братом, поселившимся под окнами палаты с пулеметом «Галил». Двоюродный брат недавно добровольно призвался в израильскую армию, служил в звании турая (рядовой) и был направлен своим командиром, сегеном Мансуром Алузаелем, на боевое дежурство под окнами гинекологического отделения, сроком на неделю.

Вообще-то в израильской армии стоять на посту сроком неделю не полагается. Но турай из клана Алузаел жаловаться не собирался. Для того чтобы супруге шейха было веселей, около неё дежурила бедуинка с огромными кулаками. По ночам её сменяла другая бедуинка, манерами и телосложением похожая на лошадь. Обе женщины не выпускали из рук переговорное устройство, связывающее их с представителями клана Алузаел, дежурившими под окнами и дверями палаты, что не мешало им выполнять любые прихоти супруги шейха и следить, чтобы без дела к ней никто не подходил, — закончил свой рассказ Костик.

Здесь было бы уместно сделать отступление, поясняющее права и обязанности израильских граждан бедуинской национальности и еще раз подтверждающие, что Восток — дело тонкое. Если в свое время Советский Союз населяли нации, народы и народности, а также лица еврейской и кавказской национальностей, то арабский мир построен на совершенно других принципах. Все арабы объединены в некую общность, называемую «Умма». «Умма» подразделяется на религиозно-национальные общности. Суниты, шититы, ваххабиты, алавиты, копты, марониты, друзы, кабилы, бедуины и так далее, и так далее, и так далее являются общностью одновременно и национальной и религиозной. Человек самоидентифицирует себя с одной из этих общностей, то есть одновременно, указывая свою и религиозную, и национальную принадлежность. Эти два понятия не разделены, религиозная принадлежность — это часть национального самосознания.

Из этой же оперы и евреи. Еврей — это национальность и религиозная принадлежность. Еврей по национальности, поменявший вероисповедание, перестает быть евреем и теряет право на репатриацию в Израиль. Кто угодно по национальности, принявший еврейскую религию по всем правилам, становится полноценным евреем и получает право на репатриацию на свою историческую родину в государство Израиль. Еврейская секта есеев, отделившая национальную принадлежность от религиозной, положила начало мировой религии, получившей название «Christianity» (христианство), но при этом члены секты перестали быть евреями и растворились на бескрайних просторах Римской империи. Отделение понятий национальности и религиозной принадлежности дало возможность возникнуть европейской цивилизации, так как у человека появилась возможность придерживаться любой идеологии, не теряя при этом своей национальной идентификации.

Человек свободно выбирает идеологию, защищающую его личные интересы. Он сам себе создает такую идеологию. Протестантские течения в христианстве, в которых принадлежность к общине значительно менее важна, чем личное общение с богом, создали идеологические предпосылки для общества свободных индивидуумов, построивших капиталистическое общество и совершивших промышленную революцию.

Евреи — это восточная национально-религиозная общность, волею судеб выброшенная в европейскую цивилизацию и приспособившаяся к ней и оказавшей на нее огромное влияние. Все христианское богоискательство с огромным интересом взирало на свой религиозный первоисточник — иудаизм. Поэтому и непрерывная борьба с иудейской ересью было непременным атрибутом всего христианского мира. Зверства инквизиции и многочисленные буллы римских пап по тому поводу — это пример наиболее известный пример. Под этот каток попали не только евреи. Тяжелейшая война с государством катар во Франции — тому пример. Секта катар подошла к иудаизму настолько близко, что в современном Израиле идут дискуссии евреи они, или не евреи. Катары даже соблюдали субботу и кашрут (свод санитарно-гигиенических правил, связанный с питанием, которые являются обязательный для исполнения верующим иудеем).

В православии борьба с иудейской ересью велась еще в Великом Новгороде при Александре Невском. А продолжалась борьба с «сектой субботников» еще в 30-е годы XX века, когда жителей деревень под Воронежом, требующих записать их национальность в паспорте «еврей», отправляли в лагеря по статье «Антисоветская агитация и пропаганда». До этого национальность в советских паспортах не указывалась. С образованием Израиля субботники были признаны евреями и практически поголовно репатриировались в Израиль в 90 годах ХХ века. В советских паспортах национальность начали указывать с того момента, когда к власти в Германии пришли фашисты. Воззрения на национальный вопрос германских национал-социалистов оказали огромное влияние на советских марксистов-ленинцев.

Арабский мир — это конгломерат национально-религиозных общностей, больших или маленьких. Эти общности разделены на хамуллы, что можно перевести как «племя», «клан». Бедуины — кочевники. Их самоидентификация как члена хамуллы гораздо сильнее, чем членов национально-религиозной общности или, тем более, уммы. Хамулла бедуинов возглавляется шейхом, кочует по пустыне и может надеяться только на себя и на мудрое руководство своего шейха. Шейх должен доказать как свою преданность хамулле, так и способность защитить ее интересы. По приказу шейха, который это доказал, члены хамуллы, не минуты не раздумывая, лягут на пулемет. Происхождение различных бедуинских хамулл разное. К примеру есть хамуллы, члены которых негры. Браки совершаются, как правило, внутри хамуллы, но бывают исключения. Женится на девушке из более уважаемой хамуллы почётно. Женится на девушке происходящей из хамуллы земледельцев ещё более почётно. Феллахи (земледельцы) стоят в табеле о рангах внутри Уммы (арабского мира) выше бедуинов (кочевников). Сунниты выше шиитов, и так далее, и тому подобное. Покорённые исламом народы не растворились друг в друге, а сохранили этническое самосознание, хотя все перешли на арабский язык.

Еврейская государственность, вернувшаяся на Восток после двухтысячелетнего отсутствия, пришла к себе домой, где движущие мотивы людей понятны и предсказуемые, в отличие от Запада, который — дело тонкое.

Начав службу в израильской армии, я был потрясен наличием в ней огромного количества арабов, служащих в боевых, секретных частях и занимающих высокие должности. Причем служат они часто не за страх, а за совесть. Хотя и за страх иногда тоже. Разные национально-религиозные общности, живущие в Израиле, относятся к государству, в котором они живут, по-разному.

На одном краю — друзы. Друзская религия — это оригинальная монотеистическая религия, наряду с исламом, христианством и иудаизмом. Арабские политики в своих высказываниях и публикациях, обычно не на арабском языке, называют эту религию разновидностью ислама, что является сознательным, классическим враньем. Друзская религия существует с четвертого века нашей эры, а ислам появился в седьмом. Ислам жестоко преследовал друзов, как и все не исламские религии, и друзам удалось сохраниться только в неприступных высокогорных деревнях, в основном в Ливане, но также в Сирии и в Израиле.

В арабских странах границы государств проведены без особой связи с национально-религиозным составом населения, существуют недавно, часто меняются и эмоциональная связь граждан с государствами, где они живут, непрочная. Граждане не считают себя чем-то обязанными государству. А государству глубоко наплевать на своих граждан. Воинственным, не признающим никакой власти горцам-друзам всё время пытались навязать ислам.

Еврейской религии глубоко чуждо миссионерство. Первым сионистам и в голову не приходило обращать друзов в иудаизм. В результате шейхи всех друзских хамулл в конфликте за Палестину выступали на стороне евреев. С 1928 года друзы воюют на стороне евреев. С образованием Израиля в 1948 году для друзов существует всеобщая воинская обязанность.

Для воинственного горца-друза любая работа, не связанная с применением оружия, если не позорна, то не уважаема. Поэтому друзы идут только в боевые части. Так как арабский язык для них родной, то их много во всякого рода спецназах, разведке и так далее.

Следующими по степени лояльности к Израилю являются бедуины. В израильскую армию они призываются на добровольной основе. На практике это означает, что хамулла, шейх которой дал команду «стройся», призываются все члены хамуллы, а там где шейх дал команду «отставить», в израильскую армию не идут. Бедуины — это кочевники, пастухи овец, живущие в пустыне. Оседлые бедуины — это дети кочевников в первом поколении. Пустыня для них — дом родной. Они служат проводниками, пограничниками и в других местах, где нужно хорошо ориентироваться на местности. Хамуллы бедуинов не равноправны. Есть уважаемые, есть так себе, есть презираемые.

Арабы-земледельцы презирают всех бедуинов, считая, что бедуины — это переходная стадия между обезьяной и человеком. Отчасти они, вероятно, правы. Бедуины — это публика дикая, агрессивная и далекая от высот высокой образованности.

Хамулла Алузаел в бедуинском обществе заслуженно пользовалась репутацией презираемой. Нищая и малочисленная, эта хамулла промышляла чем попало, в том числе розничной продажей наркотиков. Когда Ахмед Алузаел вступил в контакт с БАШАКом, он как бы выступал и в качестве всей своей семьи. Он и завербовался, руководствуясь интересами своей семьи, защищая своих братьев от неизбежной отсидки за торговлю наркотиками. После того как Ахмед пропал без вести на войне в Чечне, старшим братом стал Мансур.

Ахмед приказал ему призваться в израильскую армию. До этого мужчины хамуллы Алузаел в израильскую армию не ходили. Но хамулла была в тяжелом положении, признанного, уважаемого шейха, который мог найти для всех членов хамуллы достойный доход, не было, и Ахмед, а затем Мансур принимали решение самостоятельно. Следующим этапом была борьба за место шейха. Ахмед был диссидентом, Мансур обладал качеством лидера.

В клане была девочка-олигофренка, уход и забота о которой лежали на всей хамулле, но непосредственно и на нём. Мансур женился на ней. То есть в качестве мужа он обязался обеспечивать её материально и защищать её честь и достоинство до конца жизни. Он мог спать или не спать с ней, это никого не интересовало. Концепцию Фридриха Энгельса о том, что «die Familie ist eine Gruppe der Leute fЭhrend die gemeinsame Wirtschaft» (семья — это группа людей, ведущая совместное хозяйство), исламское общество разделяет целиком и полностью. Мансур не прикасался к несчастному ребенку, но это было его личное дело. Но то, что он взял её под свою защиту, доказывало его высокие моральные качества и преданность членам хамуллы. Это оказало впечатление на всех членов хамуллы, так как ярко демонстрировало, что Мансур будет бороться за интересы каждого из членов племени, что для любого из членов хамуллы он готов пожертвовать своими личными интересами.

Следующим этапом к занятию им должности шейха было бы доказательство его способности обеспечить хамуллу материально. Мансур пошел добровольно в израильскую армию, и его послали служить в качестве пограничника на израильско-иорданскую границу. Он приказал своим братьям и другим членам хамуллы, находящимся под его влиянием, призваться в израильскую армию. Все призванные члены хамуллы Алузаел, естественно, попали под командование Мансура. Структуры воинских подразделений, в которых служат бедуины, повторяют структуры племени. Чем больше членов хамуллы призвано, тем больше у Мансура подчиненных, чем больше у Мансура подчиненных, тем больше звёзд на его погонах.

В израильской армии нет военных училищ, выпускающих лейтенантов. Солдат сначала доказывает свою способность быть лидером, потом получает звёзды на погоны, потом идет учиться тому, что ему нужно знать для выполнения своих должностных обязанностей. При этом он учится на курсе поваров при офакимской психбольнице или в академии West-Point (Вест-Пойнт) в Соединенных Штатах, но это уже частности.

Скорпион не проползет через участок границы, охраняемой солдатом Алузаел, если этот скорпион не принадлежит к племени Алузаел. А через израильско-иорданскую границу, как и через израильско-египетскую границу только гашиш идёт тоннами. Именно из Израиля растекаются несинтетические наркотики по всей Европе. Непосредственно транспортировать их из Ливана и Сирии, где огромные плантации заняты опиумным маком, или из Иордании и Синайского полуострова, где растёт конопля, из которой делают гашиш, сложно. На опиумном маке стоит ливанская экономика, в значительной степени экономика Сирии. Конопля кормит десятки тысяч иорданцев и египтян. Уважаемый человек серен (лейтенант) Мансур Алузаел, шейх уважаемого и богатого племени Алузаел. Если террористы захотят перейти границу, серен Мансур узнает об этом раньше, чем террористы к границе приблизятся.

Если полиция и задержит кого-то из членов хамуллы Алузаел, то уважаемый шейх Мансур сделает для задержанных всё, что сможет. А может он многое. Дисциплина в подразделении, где служат члены хамуллы, идеальная. Внеуставные отношения исключены в принципе. Солдат солдату сват и брат, вместе с детства овец пасли. Командир — отец родной.

Ходили тучи хмуро на одном участке границы с Ливаном. Рота лейтенанта Алузаеля на три дня ушла в рейд вглубь Ливана. The United Nations Organization (Организация Объединенных Наций) осудила Израиль, но тихо стало на границе. Конечно, вертолеты, фотосъемки, разведка, дальнобойная артиллерия, все это как положено. Но выучка израильского солдата, его высокий морально-боевой дух являются главным условием победы.

«Говоришь, бедуины от обезьян произошли, морда шиитская (бедуины — мусульмане-сунниты, ливанская Хизбалла, воюющая с Израилем, — шииты. Конфликту между суннитами и шиитами столько лет, сколько лет исламу), получи сын свиньи подарок свинцовый».

Настала пора уважаемому шейху жениться во второй раз. С первой женой, несчастной дебилкой, шейх, естественно, не разводится, да и не разведётся никогда, не так он воспитан, чтобы бросить беспомощную родственницу. Но и с личной жизнью нужно что-то решать. Содержать пару-тройку жен он вполне в состоянии. Когда цели ясны и задачи определены, товарищи шейха Мустафы приступают к работе. Несколько учительниц в старших классах мусульманских школ для девочек в городе Рафиях трудились, засучив рукава. Шутка. Если учительница мусульманской школы появится хотя бы раз в общественном месте с открытыми по локоть руками, то её педагогическая деятельность прервётся раз и на всегда. Растлевать подрастающее поколение никто не позволит.

Город Рафиях находится в секторе Газы, и, соответственно, все школы там мусульманские. Для мусульманских мальчиков отдельно, для мусульманских девочек отдельно. Добросовестно работают учительницы в старших классах школ для девочек. Каждая получила за свою работу годовую зарплату. Но та, которая найдет для шейха Мустафы невесту, получит дополнительно столько, сколько она не зарабатывала за все годы педагогической деятельности. Зарплаты в секторе Газа скромные.

Наконец шейх Мустафа сделал выбор. Редкой красоты девушка учится в школе имени Аззаданна аль Касема, положительного героя палестинского народа, павшего в борьбе против сионистского врага. Отца девушки посетили родственники шейха Мансура. И получили категорический отказ.

— Как только это грязная бедуинская обезьяна осмелилась просить в жены настоящую арабку. От обилия денег своё место забыли. Но ничего, Аллах все видит, будет и на нашей улице праздник.

Шейх Мансур обратился за помощью к своему командиру. Не к тому, который командует им как офицером пограничных войск, а к тому, с которым он изредка тайно встречается, ещё с тех пор, как с ним и с его старшим братом Ахмедом побеседовали следователи БАШАКа в связи с убийством Кокоса. С его помощью он подготовился к встрече с папой девушки.

— Жалкий арабский ишак, от которого не скоро произойдет обезьяна, — обратился он к своему будущему тестю, — тебе может крупно повезти в плане денег, если непонятным образом как рожденная от тебя кукла выйдет за меня замуж. Если, не приведи Аллах, этого не произойдет, то тебя, обеих твоих жен и двенадцать твоих детишек ждут большие испытания. Через двадцать минут один из не в меру шустрых деятелей рафияхского Хамаса улетит в ад. Причем его яйца будут лететь отдельно и вдалеке от остальных частей тела, так как мина заложена в сиденье его автомобиля. Для того, чтобы отвести подозрения от истинного миноукладчика, существует несколько версий. Одна из которых будет слита контрразведке Хамаса. Самая поэтическая из них гласит, что мину подложил ты вместе со своим сыном, доблестным солдатом Аллаха, служащим в вышеупомянутом Хамасе. Если в течение двадцати минут, последующих за взрывом, мы с тобой не станем близкими родственниками, борцы за светлое будущее арабского народа Палестины, как ты прекрасно понимаешь, подвергнут тебя и всю твою семью таким процедурам, по сравнению с которыми процесс приготовления сосисок из живого человека покажется актом в высшей степени гуманным и, практически, психотерапевтическим.

Папе пятнадцатилетней красавице стало нехорошо. Плохо стало папе, дурно ему стало. Но у него хватило самообладания взять себя в руки и обнять своего дорогого зятя. Самая поэтическая из версий о причинах взрыва не была обнародована, и ученица мусульманской школы для девочек имени Аззадина аль Касема в полуобморочном состоянии прервала учебный процесс. Девочку привели домой и надели ей на тонкое запястье массивный золотой браслет.

Восточные женщины любят драгоценности и правильно делают. Драгоценности женщины принадлежат лично ей, компактны и легко крепятся на теле. Если жизнь заставит бросить все и, схватив в охапку детей, спасаться или по какой-то другой причине остаться без средств к существованию, то драгоценности спасут от голода, позволят продержаться, пока жизнь не обустроится. Любят восточные женщины драгоценности и стараются носить их на себе. Застегнула мама шейха Мустафы на запястье тяжелый браслет и одела в уши невесте сережки. Повернула невеста голову, и брызнули лучи света в разные стороны. Семьдесят процентов мирового производства брильянтов производится в Израиле. Причем крупные брильянты (а крупные алмазы идут исключительно на производство брильянтов) все производятся в Израиле. Шейху Мустафе было из чего выбрать на Рамат-Ганской алмазной бирже. Высочайшего качества огранке подверглись алмазы в сережках невесты. Дальнейший путь невесты от убогого дома в Рафияхе до отделения гинекологии я «бет» в больнице Ворона, где состоялась её историческая встреча с Костиком, прост и понятен.

Как и следовало ожидать, кроме Костика в гинекологическом отделении «бет» находились Пятоев и Леваев. По-старинному израильскому обычаю Пятоевы на старости лет решили завести ребенка. Результатом их титанических усилий явилась госпитализация Розы Пятоевой в гинекологическое отделение «бет» с целью сохранения её беременности. Вместе с дочерью прибыл в больницу Ворона и Вениамин Леваев.

В гинекологическом отделении больницы Ворона он чувствовал себя как на родном мясокомбинате в городе Андижан. С достоинством разгуливая по отделению, он клялся хлебом, называл себя народным мусульманским гинекологом, одобрительно причмокивал, когда слышал, что у кого-то пришли месячные, заинтересованно расспрашивал о фиброме матки и горячо осуждал плоский сосок. Ему удалось усыпить бдительность бедуинки с большими кулаками, и он, при помощи жестов, ярко и образно объяснил жене Мустафы, что такое кесарево сечение. Впечатлительная выпускница мусульманской школы для девочек, находясь под впечатлением леваевских объяснений, не спала полночи. Другим крупным событием в культурной и общественной жизни гинекологического отделения стала неожиданная встреча Пятоева, шедшего ю la toilette (в туалет), и Варвары Бух-Поволжской, из туалета выходившей.

— Я считала, что вы боевой офицер, родину защищающий, а вы вот где время проводите, — сказала возмущенная Бух-Паволжская. Пятоева её замечание задело за живое.

— Я, уважаемая Варвара Исааковна, защищал три Родины — Советский Союз, Узбекистан и Израиль. И все три Родины моей защитой были более чем удовлетворены. Более того, я был и продолжаю оставаться патриотом всех трех Родин.

Он хотел добавить что-то еще, но лишь махнул рукой и зашел в туалет, громко хлопнув дверью.

Но подлинно поворотным пунктом, новым словом в лечении послеродовой депрессии, стал татарский народный эпос о Шиксе и Шлимазале. Жене Яши Ройзмана, Марине Сингатулиной, было поручено лечение одной бедуинки, которой был выставлен диагноз «postnatal depression» (послеродовая депрессия). Послеродовая депрессия у неё развилась на фоне раздвоения влагалища. Есть такое редкое отклонение от нормы, когда во влагалище, на всем его протяжении, имеется продольная перегородка. Бедуинка об этой своей особенности и не подозревала, вышла замуж и родила троих детей. Но во время третьих родов студентов попросили её осмотреть. Студенты обнаружили перегородку и сообщили об этом профессору. Профессор рассказал об этом врачам, принимавшим у неё роды в третий раз. Врачи рассказали о злосчастной перегородке мужу. Причем преподали это ему в такой форме, что он понял, что это мешает ему в полной мере наслаждаться её женскими прелестями. В результате муж принял единственно правильное решение — разводиться. Бедуинка с разделенным на две части влагалищем впала в депрессию. Приступившая к ее лечению в качестве врача-психиатра жена Яши Татарина, Марина, после напряженных раздумий, выставила диагноз: «Postnatal depression as a result of bifurcation of a vagina» (Послеродовая депрессия в результате раздвоения влагалища). Ее художественный и научный руководитель, доктор Керен, с её диагнозом категорически не согласился.

— Депрессия — это процесс возвышенный, глубоко духовный, — утверждал доктор Керен, — что бы ни случилось во влагалище, это не может быть причиной глубинных духовных процессов, протекающих в результате сложных взаимодействий эго, ид и суперэго. Мне этот случай видится как результат тайного влечения бедуинки к папе, хотя я не исключаю и дедушку. Короче говоря, рад буду видеть результаты вашей работы с бедуинским бессознательным. Счастливого погружения в мир свободных ассоциаций.

Пока доктор Керен паясничал перед Яшиной женой, сам знаток татарского фольклора ждал её возле гинекологического отделения. Незнакомому человеку решил излить душу бедуинский супруг.

— Десять лет жил с женой, трех детей родил, а не знал, что у жены половина влагалища не в рабочем состоянии. Бросать её думаю. Как ты считаешь?

— Как бросишь, скажи мне, — ответил иудействующий татарин Ройзман, — я на ней женюсь и проживу остаток жизни в райском блаженстве.

— Как с ней можно жить в райском блаженстве, — поинтересовался заинтригованный бедуинский супруг.

— Ты мусульманин? — строго спросил бедуина Ройзман.

— О чем базар. Аллах акбар, совершенно конкретно, — ответил находящийся на грани развода бедуин.

— Тогда ты должен знать, что в раю праведники живут с девственницами, но в каждом мусульманской народе в каждом поколении есть сто праведников. Им всевышний предоставляет возможность жить с девственницами всю жизнь, до самой смерти, — начал свой неспешный рассказ Яша.

— Да какая девственница, — изумился бедуинский супруг, — мне врач сказал, что у неё правая сторона влагалища не в рабочем состоянии. Десять лет, как только левым и пользуюсь.

— Так может ты левша? — уточнил дотошный Ройзман.

— Я не левша, — ответил начавший терять терпение бедуинский супруг, — ты мне толком про райское блаженство расскажи.

— Шлимазал был одним из ста праведников в своем поколении, — приступил к ключевой части своих теологических построений Яша Ройзман, — он собирался совершить паломничество в Мекку с длительной остановкой в Сочи. Но неотложные обстоятельства привели его в город Набережные Челны. Вечером он познакомился возле гостиницы с Шиксой. Утром Шикса поведала любимому, что её влагалище разделено перегородкой. И если левой частью кто-то из тех, с кем она знакомилась в целях заработка возле гостиницы, мог воспользоваться, то справа она самая настоящая «la pucelle» (девственница). Таким образом, Шлимазал провел ночь с невинной девицей, и это обстоятельство он должен оценить по достоинству, то есть не менее 150-и (ста пятидесяти) рублей, что по тем временам являлось приличной месячной зарплатой.

Шлимазал был покорен Шиксой и забрал её с собой в паломничество в город Сочи. В Набережные Челны Шикса уже никогда не вернулась, а родила Шлимазалу двоих детей, Олю и Митрофана. При этом она всю жизнь оставалась правостронней девственницей, а Оля и Митрофан росли удачными детьми, любили родителей и хорошо учились. Когда Шлимазал репатриировался с семьей в Израиль, Митрофан поступил в Тель-Авивский университет на факультет математики, после окончания которого открыл магазин сексуальных принадлежностей на новой Тель-авивской автобусной станции. Так гласит татарский народный эпос.

Рассказ Яши Татарина о героях татарского народного эпоса Шиксе и Шлимазале произвел неизгладимое впечатление на бедуинского супруга. Он ворвался в гинекологическое отделение, обнял любимую супругу и отнес её на руках до платной стоянки, где стояла его машина. Наутро жена Яши Татарина выписала страдавшую послеродовой депрессией бедуинку. В графе «диагноз» она с чистой совестью вписала: «full recovery» (полное выздоровление). Доктор Керен посетовал на неразвитость бедуинской психики, но с диагнозом согласился.

Видя растущее в культурной и общественной жизни русской мафии значение гинекологического отделения «бет», а также ведомый желанием зафиксировать своё почтение чете Пятоевых, я и сопровождающие меня лица, среди которых были Ян Кац и замечательный живописец Михаил Гельфенбейн, посетили Розу Пятоеву.

На торжественном ужине, данном в мою честь, присутствовали две коробки конфет «Вишня в шоколаде» и ящик диетических фруктовых соков, широким жестом подаренных нашему столу женой шейха Мустафы. Состоялся откровенный обмен мнениями, в ходе которого все присутствующие единодушно отметили хорошие манеры и дивную фигуру бывшей учащейся мусульманской школы для девочек. Двусмысленные комплименты окончательно вогнали девушку в краску. Она, как её учили в мусульманской школе для девочек, потупила очи долу, но присоединилась к нашему торжеству. Особенно её тронул армейский комплимент Пятоева.

По мнению бравого военнослужащего в отставке, в конфликте между евреями и арабами евреи обречены на поражение. Подлинные победители, если бы они действительно верили в свою победу, немедленно реквизировали бы для своих нужд таких красивых девушек, как жена шейха Мустафы. Такая красавица должна быть высшей наградой, которую получает солдат за мужество и героизм, проявленный на поле брани. Причем, по глубокому убеждению Пятоева, как и на именном оружии, на этой награде должна присутствовать надпись золотыми буквами, которая вкратце повествует, за что столь высокая награда получена. Татуировку золотыми буквами майор шариатской безопасности предложил наносить на правой ягодице или, что ещё более декоративно, вокруг пупка. По глубочайшему убеждению Пятоева, только перспектива получения такой награды делает любую войну освободительной и справедливой. Отсутствие такой награды любую войну превращает в бессмысленное кровопролитие и влияет на личный состав победившей армии самым разлагающим образом.

За светскими разговорами мне захотелось писать. Но моему желанию не суждено было сбыться. Из-за запретной двери туалета слышалось невнятное бормотание и клятвы хлебом. К сожалению, я не предал этому значения и вернулся к праздничному столу. Через десять минут я вновь вернулся из туалета ни с чем. Причем из-за запертой двери, кроме клятв хлебом, явственно слышалась «das grobe zensurwidrige Geschimpfe» (грубая нецензурная брань). У меня появилось нехорошее предчувствие. Третий раз я направился в поход с самыми решительными намерениями, пригласив с собой Пятоева. Дивной красоты выпускница мусульманской школы для девочек пошла с нами без приглашения. Беременность гармонично сочеталась в ней с чисто детской любознательностью.

Самые худшие предчувствия меня не обманули. Из-за запертой двери с большим чувством клялись хлебом, и слышалось кряхтение, характерное для человека, совершающего большое физическое усилие.

— «Lock at the old man» (Запор у старика), — разочарованно высказала смелую, но, как показала жизнь, неверную диагностическую догадку супруга шейха Мансура и исчезла, как мимолетное видение, как гений чистой красоты.

— Вениамин Мордыхаевич, — на правах близкого родственника спросил Пятоева, — вам плохо?

— Сам вывернусь, клянусь хлебом, — голос Вениамина Мордыхаевича звучал как-то странно. Пятоева это обещание несколько взволновало.

— Что это за хамство, — я был в таком состоянии, что не мог сдержать свой гнев, — на всё гинекологическое отделение только один мужской туалет.

Я не находил себе места и рванулся было в один из туалетов женских, во множестве понатыканных по всему отделению, но полный укоризны взгляд находящейся там Варвары Исааковны Бух-Поволжской как-то сразу укротил мою прыть. На мои крики прибежал испуганный Ян Кац.

— Что будем делать? — спросил его Пятоев.

— Дверь ломать, — поспешно ответил я на обращенный к Яну вопрос.

— Вениамин Мордыхаевич, откройте, пожалуйста, дверь, — попытался решить миром назревший конфликт мягкий Кац.

— Вам приказано ломать, так ломайте, клянусь хлебом — получил я неожиданную поддержку со стороны Леваева.

Мощные Кац и Пятоев выбили дверь в одно мгновение, и перед нами предстала картина, достойная кисти великого Гельфенбейна. Леваев стоял на корточках на унитазе и прилагал титанические усилия для того, чтобы с него слезть. По его лицу градом катился пот. Необходимо признать, что задача, стоявшая перед Вениамином Мордыхаевичем, действительно была не простая.

Его правая нога, стоявшая на половом члене народного мусульманского гинеколога, плотно прижимала вышеупомянутый орган к краю унитаза. Вместе с тем длина мужского органа народного мусульманского гинеколога не позволяла ему встать в полный рост, пока ступня его правой ноги прижимала его же половой орган к верхнему краю унитаза. В целом старик Леваев, сидящий на корточках и наступивший при этом на собственный член, представлял собой конструкцию очень устойчивую. Вениамин Мордыхаевич с этим не мог примириться и настойчиво пытался свою позу изменить. Вытатуированный у него на нижней части живота Karl Marks (Карл Маркс) даже побагровел от напряжения, но реальных сдвигов не было.

Кац и Пятоев вынесли наступившего на горло собственной песне Леваева. И, когда я вышел из туалета, патриарх русской мафии уже стоял на ногах, бережно придерживая руками свой «so much the survived body» (столько переживший орган).

— Je jure par le pain! (Клянусь хлебом!) — прохрипел он, глядя на меня безумным взглядом и вкладывая в клятву бурю переполнявших его эмоций. Но душевное равновесие вернулось к нему быстро. И на немой вопрос обеспокоенной Розы Леваевой-Пятоевой он лишь махнул рукой и сообщил, что «worm in length in meter, under the name «bull zepen» which has arrived with him from Uzbekistan» (из него вышел глист длиной в метр, под названием «бычий цепень», который приехал с ним ещё из Узбекистана).

Впечатлительную выпускницу мусульманской школы для девочек вывернуло наизнанку немедленно после полного экспрессии и выразительной жестикуляции рассказа Вениамина Мордыхаевича. После окончания рвоты она настоятельно попросила Леваева беречь себя, потому что, если с ним еще что-нибудь случится, то она этого не переживёт.

Рассказом Вениамина Пятоева очень впечатлился и заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Гельфенбейн. Он пообещал написать парадный портрет Вениамина Мордыхаевича под названием «Выход бычьего цепня» и преподнести его Леваеву в день семидесятипятилетия последнего. Ян Кац от имени юбиляра горячо поблагодарил маститого живописца и торжественно обещал повесить выдающееся полотно в кабинете видного народного мусульманского гинеколога, непосредственно напротив гинекологического кресла. На что Леваев, не понятно почему, обиделся.

Но эпопея с выходом бычьего цепня отошла на задний план после того, как произошли события, связанные с другим животным и имеющие как большое общеполитическое звучание, так и далеко идущие последствия для всей больницы Ворона. Вышеупомянутое лечебное заведение готовилось к приезду Великого Вождя и Учительницы. У руководства больницы родился неожиданный, но политически грамотный план торжественной встречи видного деятеля международного социалистического и рабочего движения, духовного лидера прогрессивно мыслящей части общества, Великого Вождя и Учительницы. В ходе претворения планов громадья в жизнь администрация гинекологического отделения «бет» предложила жене Мансура проехаться на лихом коне, не касаясь того момента, является ли это лечебной процедурой или вызвано какими-то другими соображениями.

Не так давно один очень известный своей щедростью и эксцентричностью меценат, за свою любовь к экстремальным видам спорта прозванный Парашютистом, преподнёс в дар больнице Вороны арабского скакуна баснословной ценности. Жеребец был оформлен как подопытная собака и требовал дорогостоящего ухода. По мнению руководства больницы Ворона, встречать Великого Вождя и Учительницу, отвечающую в коалиционном правительстве за финансирование объектов здравоохранения, должен был представитель борющегося за свои справедливые права арабского народа Палестины, сделавший успешную операцию по перемене пола и сидящий на лихом коне.

Главному администратору больницы Ворона было доложено, что больница располагает лихим конем, а представители арабского народа Палестины в больнице есть с избытком. Из борющихся за свои справедливые права есть один, который был послан бросить гранату в детский сад, но двое полицейских в последнею минуту дали ему по морде, а гранату отобрали. Борец за справедливые права лечится от сотрясения мозга, а полицейских, естественно, отстранили от выполнения должностных обязанностей и вскоре они должны были предстать перед дисциплинарным судом за превышение служебных полномочий и рукоприкладство.

Главный администратор работал в больнице Ворона после выхода на пенсию. До выхода на пенсию он в течение многих лет боролся с палестинскими террористами, дослужился до больших чинов, встречался по работе с высшими руководителями страны и не испытывал относительно их моральных устоев и умственных способностей беспочвенных иллюзий. В результате этого он принял решение посадить на жеребца арабскую девушку редкой красоты, о которой с большим чувством рассказывал ему заведующий гинекологическим отделением «бет». Представить её как палестинского борца, борющегося за справедливые права и сделавшего операцию по перемене пола, главный администратор больницы Ворона собирался лично.

На репетиции времени не оставалось. Супруга Мансура предстала перед Великим Вождем и Учительницей в национальных бедуинских одеждах с крупными брильянтами в ушах, сидя на горячем скакуне. Красавца-скакуна держала под уздцы бедуинка с большими кулаками. Она была представлена как мама палестинского героя. Другая бедуинка, внешностью и манерами похожая на лошадь, придерживала Мансурову жену. У Великого Вождя и Учительницы возникла мысль, что лошадеобразная бедуинка представляет интересы семьи жеребца и, вероятно, является его родственницей, но она отбросила эту мысль как расистскую.

По трагическому стечению обстоятельств в этот день я был направлен сопровождать Антонио Шапиро дель Педро в приемный покой больницы Ворона. Несчастный кровосос вновь пытался лизнуть чью-то задницу и получил сильный удар в глаз. С огромным синяком, который на глазах окрашивался багрянцем, дель Педро, сопровождаемый мной, приближался к приемному покою больницы Ворона. Неожиданно нас остановила охрана больницы, которая заявила, что пока не закончится процедура встречи Великого Вождя и Учительницы, приёмный покой будет закрыт для приёма больных. Возможность поучаствовать в праздничной демонстрации трудящихся в свое рабочее время меня только порадовало. Я пообещал Антонио полстакана крови, приготовленной для переливания, и попросил его принять активное участие в торжествах. Перспектива пропустить рюмашку крови зажгла не заплывший глаз Антонио нездоровым блеском.

— Кричи: «Да здравствует «Мирный процесс!» — потребовал я. Дель Педро послушно крикнул. Начавшая было собираться толпа, отпрянула от борца за мир с большим фонарем под глазом.

— Не верю, — строго сказал я. Антонио удивленно посмотрел на меня здоровым глазом.

— Ты Станиславского знаешь? — спросил я. — Что такое принцип четвертой стены слышал?

— Кто такой Станиславский? — переспросил дель Педро. — В нашем отделении о принципе четвертой стены никто не рассказывал.

— Станиславский — это купец Алексеев, который любил актрис до такой степени, что после революции, когда у него отобрали всё имущество, ему пришлось переквалифицироваться в театральные режиссеры. При интимном общении с актрисой он всегда требовал от неё проявления бурных эмоций, и, если у актрисы это не получалось достаточно натурально, он говорил: «Не верю».

Aнтонио намёк понял и следующий призыв: «Vive un Grand Chef et le Professeur de la partie pensant progressivement de la société!» (Да здравствует Великий Вождь и Учительница прогрессивно мыслящей части общества!) — проревел так, что кто-то позвонил в полицию.

Я невольно увлекся скандированием лозунгов, посвященных Великому Вождю и Учительнице, и поэтому следующий клич: «Руки прочь от представителей сексуальных меньшинств! Да здравствуют законные права арабского народа Палестины!» я и Антонио исполнили на два голоса.

Эффект превзошел все мои ожидания. После нашего возгласа из приемного покоя больницы Ворона на арабском скакуне выехала редкой красоты беременная бедуинка. Другая, атлетического сложения, бедуинка держала скакуна под уздцы. Возле лошади стоял жеребёнок, одетый в национальное бедуинское платье. К наезднице подъехал лимузин, из которого вышла Великий Вождь и Учительница. Это вызвало во мне новый прилив вдохновения.

— Дави блондинок, — рявкнул я с большим чувством, — lutte avec le racisme! (борись с расизмом!)

После чего мы оба были задержаны работниками правоохранительных органов и препровождены в полицейский участок для выяснения.

— Я и сам не прочь придавить разок-другой блондинку, но зачем кричать об этом в людном месте, — спросил меня полицейский офицер, — это неприлично и несолидно.

— Да он сумасшедший, — выручил меня верный дель Педро, — «sincerely sick maniac» (душевно больной маньяк). Мы держим его в отделении судебно-психиатрической экспертизы, где я работаю медбратом. Сегодня утром он «has bitten me in the field of an eye» (укусил меня в области глаза). И поэтому нас направили в приемный покой больницы Ворона. Меня направили на лечение, а у него возьмут анализ на «AIDS» (СПИД). Вот направление. Вы можете перезвонить в офакимскую психбольницу. Его зовут раввин Иван Серебряный-младший.

Через полчаса мы вышли на свободу с чистой совестью и без приключений добрались до приемного покоя. Там выяснилось, что направление мы оставили в полиции. В приемном покое мне пришлось объяснять, что мы мирно гуляли, никого не трогая, вдруг прискакала лошадь с наездницей дивной красоты и лягнула дель Педро в глаз. Нам посоветовали потребовать через суд компенсацию и отправили искать наездницу в гинекологическое отделение «бет».

Первое, что я там увидел, это был старик Леваев, который, при помощи мимики и жестов, объяснял красавице-бедуинке, каким образом плод проходит по родовым путям и насколько этот путь тернист и небезопасен. При этом он особо акцентировал её внимание на возможных, особенно у первородящих, разрывах промежности. Красавица была бледна, прикрывала идеальной формы рукой рот и искала глазами туалет, но Леваев был неумолим.

— Оставь девушку в покое, она только что с лошади слезла, — сообщил Антонио Вениамину Мордыхаевичу, — или я тебе глотку перегрызу.

Испуганный Леваев прекратил свой театр мимики и жеста и ушел искать защиты у Пятоева. Благодарная жена Мансура спросила своего спасителя, кто он такой и почему у него под глазом такой величины синяк.

Спаситель представился могучим избавителем красивых и душевно тонких девушек. По его словам, он работал репортёром на первом канале телевидения в редакции вещания для детей и юношества, и его прислали взять интервью у мужественного борца за справедливые права палестинского народа, недавно сделавшего операцию по перемене пола в гинекологическом отделении «бет».

Что-то противное подкатило в который раз к её горлу. Несчастная ученица мусульманской школы для девочек вновь поднесла идеальной формы руку ко рту. Пробормотав, что у неё остались вопросы к народному мусульманскому гинекологу, арабская мадонна с изменившимся лицом побежала к туалету.

Антонио проводил девушку долгим алчущим взглядом и заявил, что он хорошо помнит добрые руки Пятоева по отделению судебно-психиатрической экспертизы и ему даже не хочется думать, что может произойти, если злой Пятоев поймает его в отделении гинекологии. И вообще, усталый и голодный дель Педро испытывает зов крови.

Я завёл Антонио в какой-то кабинет, велел сидеть смирно и не кусаться, а сам направился в банк крови. В банке крови одна моя старая знакомая справляла день рождения. Я участвовал в трапезе, потом уединился с ней для беседы, потом мы вспомнили годы учебы, лёжа на каком-то жестком ящике, потом она долго приводили себя в порядок.

Об оставленном в пустой аудитории кровососущем психбольном я вспомнил только часа через полтора, когда услышал замысловатое ругательство на испанском языке. Заведующий банком крови был рассержен настолько, что вспомнил язык своей аргентинской юности. Выяснилось, что администрацией больницы Ворона перед ним поставлена задача «secret recycling of a plenty of donor blood» (тайной утилизации большого количества донорской крови). Путей практического исполнения столь странного приказа он не видел. Меня осенила идея, достойная великого Дракулы.

— Один мой знакомый был известным на Кубе специалистом по утилизации крови, — заявил я как бы между прочим.

— Зарплата от выработки, надбавки за переработки и ночные смены, спецодежда, поездка на научные конгрессы за счёт больницы, все виды страховки, выплаты в пенсионный фонд по высшему разряду, — быстро сказал заведующий банком крови, глядя на меня в упор.

— Ничего не обещаю, — неуверенно ответил я, — с ним нужно переговорить. Вернувшись в кабинет, я застал Шапиро дель Педро веско растолковывающего что-то по телефону. При этом его украшенное синяком лицо светилось от счастья. Из его объяснений я понял следующее. Кабинет, в которой нашел временное убежище почетный мусульманский кровосос, как в последнее время именовал себя Антонио Шапиро дель Педро, оказалась кабинетом главного администратора больницы Ворона. В этом кабинете и состоялась беседа между Великим Вождем и Учительницей и главным администратором больницы Ворона, которую Антонио внимательно выслушал, сидя, затаив дыхание, под столом.

— Перед администрацией больницы остро стоит один вопрос, который требует взвешенного политического решения, — сказал главный администратор, — наш банк крови является центром по приему доноров. Но мы не можем использовать кровь доноров-эфиопов из-за высокого процента больных и вирусоносителей СПИДа в среде выходцев из Эфиопии. Составляя полтора процента от всего населения Израиля, выходцы из Эфиопии составляют 60 % всех больных СПИДом в Израиле.

— А почему нельзя проверять всех потенциальных доноров, — спросила Великий Вождь и Учительница.

— Потому что анализ на СПИД выявляет антитела на вирус СПИДа. Достаточное для получения положительной реакции количество антител появляется не ранее чем через полгода после инфицирования. В результате мы можем влить инфицированную кровь от донора, у которого реакция на СПИД ещё отрицательная, — далее главный администратор замолчал.

При общении с политическими деятелями из лагеря мира он всегда старался определить, кто с ним беседует, дурак или предатель. Если предатель, то с ним можно говорить предметно, если тема не касается законных прав арабского народа Палестины, если дурак, то с ним нельзя предметно говорить ни на какую тему, потому что предметно он говорить не может по состоянию здоровья.

— Решение должно быть политически грамотным, в духе борьбы за справедливые права народа Палестины и справедливых чаяний сексуальных меньшинств, — веско заключила Великий Вождь и Учительница.

— Несомненно, — согласился главный администратор больницы Ворона. Убедившись, что беседует с дурочкой, он почувствовал себя уверенней.

— Кровь у эфиопов необходимо брать, — развила свою мысль Великий Вождь и Учительница, — о расистском решении исключить афро-израильтян из рядов доноров не может быть и речи.

— Речь об этом и не пойдёт, — пообещал главный администратор.

— Но и больным мы её вливать не будем, — продолжала Великий Вождь и Учительница, её лицо при этом выражало интенсивную работу мысли, — кровь мы утилизируем.

— Вместе с эфиопами? — содрогнулся главный администратор. Он не мог угнаться за бойким ходом мысли Великого Вождя и уж конечно не ждал от неё примеров высокого гуманизма.

— Вместе с афро-израильтянами мы будем праздновать моральную победу над расизмом, — брезгливо одернула его политическая деятельница, — кровь мы будем брать публично, а утилизировать её будем тайно.

— Дура дурой, а как хитра. Вот что значит порода, — подумал администратор, поддакивая и восхищаясь политической мудростью и устойчивостью принципов лидера партии «Энергичная работа».

После принятия исторического решения они удалились в кабинет заведующего банком крови обговорить детали заговора. Решительно выбравшись из-под стола, Антонио Шапиро дель Педро, ни минуты не раздумывая, позвонил в штаб-квартиру Движения за Освобождения Эфиопского Еврейства, сокращенно ДОЭЕ, и потребовал для беседы кого-либо из афро-израильских лидеров.

— Гидеон Чучундра, политический обозреватель газеты «Черный передел», — с достоинством ответили в трубке. Дель Педро вкратце поведал детали кровавого заговора и вызвался опубликовать подробности в серии статей в «Черном переделе». Печататься он намеревался под псевдонимом «Вегетарианец». Выслушав его повествование, я поставил Антонио перед дилеммой: журналистика или кровососание.

Антонио Шапиро дель Педро выбрал кровососание и сделал на этом поприще феерическую карьеру. Наряду с академической деятельностью в больнице Ворона он стал владельцем аристократического ночного клуба «Le sang bleu clair» (Голубая кровь), систематически публиковал в газете «Чёрный передел» статьи морально-этического свойства и прогрессивно-религиозной направленности, а также финансово поддерживал общество евреев — выходцев из стран Латинской Америки. Он заметно поправился, и от большого синяка под глазом не осталось и следа.

Но это случилось позже. А сейчас я оставил Шапиро дель Педро в банке крови, а сам направился в неожиданно ставшее мне родным гинекологическое отделение. Разъяренный отставник трёх армий, майор Пятоев ждал меня в дверях, под табличкой «Гинекологическое отделение «бет». Просьба всех вновь поступивших предъявить дежурной медсестре карту беременности»

— Куда ты дел этого малярийного комара-кровососа с острова Свободы? Сейчас он будет у меня танцевать самбу, я принёс ему пуанты, — сказал Пятоев.

— Оставь в покое несчастного воина-интернационалиста, — мягко ответил я. — Антонио выполняет секретное поручение Великого Вождя и Учительницы.

— Синяк под глазом ничему его не научил, — проворчал Пятоев, — практически в моем присутствии он позволяет себе гнусные выпады в адрес моего родного тестя, почтенного народного мусульманского гинеколога.

— Не будем на этом акцентироваться, — я продолжил утешать Пятоева, — Я уверен, что Вениамин Мордыхаевич выше всего этого.

Мое замечание окончательно успокоило Пятоева, и мы зашли в гинекологическое отделение «бет», так и не предъявив дежурной сестре карту беременности.

Там все шло своим чередом. Кац учил выпускницу мусульманской школы для девочек песне «Вставай, вставай, кудрявая» (музыка И. О. Дунаевского, слова не помню чьи). Девушка хихикала, прикрыв рот рукой, и петь отказывалась. Содержание песни ей представлялось крайне неприличным, может быть потому, что «кудрявый» и «кудрявая» по-арабски звучит одинаково.

Взволнованный шейх Мустафа преподнес букет роз растроганной Варваре Исааковне Бух-Поволжской.

Ярополк Капустин брал интервью у доктора Керена, который нёс ахинею по мотивам теории Zigmund Freud (Зигмунда Фрейда).

Леваев, при помощи бельевой веревки и собственной шеи, пытался объяснить бедуинке с перегородкой во влагалище, что такое обвитие пуповины.

Бедуинка с большими кулаками отрабатывала приемы рукопашного боя, показанные ей Пятоевым.

Но меня удивило то, что все присутствующие в палате, кроме Яши Татарина, выглядели заплаканными. Предчувствия меня не обманули. Ройзман поведал всем беременным один из самых трогательных эпизодов татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазале.

Шлимазал жил в одном крупном культурном и промышленном центре с длинным названием. Первым словом этого названия было слово «Bottom», (Нижний) хотя до Великой Капиталистической Революции этот город называли «Bitter» (Горький). Но, несмотря на то, что город, в котором они жили, носил странные и двусмысленные названия, ни Шлимазал, ни его родители в Израиль ехать не собирались.

Но после того как кто-то убил старшего брата Шлимазала, вся семья решила перебраться на историческую родину. В ходе оформления документов им сообщили, что вдова погибшего брата в Израиль репатриироваться не может, так как она по национальности не еврейка, а наоборот, Шикса. Её дети, полутора и трех лет, имели право на репатриацию на историческую родину в государство Израиль по достижении совершеннолетия, а она не имела. То есть, если бы она была вдова еврея, то под закон о возвращении на историческую родину она бы попала. Но дело в том, что старший брат Шлимазала оформил фиктивный развод, так как правоохранительные органы могли обвинить его в пособничестве при даче взятки и конфисковать имущество. А в случае развода все имущество осталось бы бывшей жене и детям. Покойный старший брат был человеком предусмотрительным и старался позаботиться о своих детях. Но того, что на мать его детей, в случае развода с ним, закон о возвращении не распространяется, даже он предусмотреть не мог. То ли авторы закона о возвращении считали, что развод с евреем является проявлением антисемитизма, то ли это был один из тех многочисленных случаев, когда умом Израиль не понять, но закон есть закон. Родители Шлимазла заявили, что бросать внуков не могут и останутся в городе со странным названием, хотя после смерти сына никаких источников существования у них не было. Шиксин свежий диплом об окончании исторического факультета тоже им помочь не мог. Шлимазал год назад окончил медицинский институт, работал день и ночь, но к появлению сколько-нибудь заметных доходов это не приводило.

Находиться всем вместе в небольшой квартире, где стояли вещи погибшего брата, было невыносимо. Шлимазал взял за руку измученную Шиксу, оформил с ней брак и усыновление своих племянников. Только на этих условиях семью пустили в Израиль.

На исторической родине оформление развода оказалось делом длительным и дорогостоящим. Денег было мало, Шлимазал день и ночь готовился к экзамену на подтверждение врачебного диплома. Бабушка и дедушка сидели с внуками. Шикса долго искала, чем бы заняться, пока ей не предложили курсы по подготовке воспитателей религиозных детских садов, куда брали репатриантов с гуманитарным образованием.

«Да какая разница, где учиться, — сказали ей, — ты только кончи курсы и получи диплом. А потом будешь работать в обычном детском садике. Воспитатель хорошо получает. А через три года работы воспитателем ты вообще имеешь право открыть частный детский сад».

На курсах по подготовке воспитателей религиозных детских садов их учили еврейской истории и еврейским обычаям так, что Шикса за полтора года ни разу не сходила на пляж. Спали Шикса и Шлимазал на разных кроватях и в текучке учебы они не сразу заметили, что Шикса забеременела. Разрешение на аборт в Израиле дает специальная комиссия.

— Наш брак фиктивный, — сказали Шикса и Шлимазал.

— При фиктивном браке не беременеют, — резонно возразила комиссия, — а у вас уже двое детей, и Шикса беременна третьим.

— Он мне противен, — сказала Шикса, — я с ним жить не буду.

— У вас за стеной живет студент, который занимается (математикой) по ночам, — ответила комиссия, — от него поступила жалоба, что по ночам Шикса так стонет, что не о какой учебе не может идти речь.

Диплом об окончании курсов Шикса получила с месячным ребенком на руках. Шлимазал к тому времени уже работал врачом. Они купили домик на две семьи. Родители жили через стенку, и это было очень удобно. Шикса пошла работать в религиозный детский садик и подала в раббанут просьбу о переходе её в еврейство.

Согласно еврейской религиозной традиции, человека, который хочет перейти в еврейство, стараются от этого отговорить.

— «Зачем ты это делаешь?», — спросили её в раббануте, — «У тебя и так есть израильское гражданство».

— Не могу внятно объяснить, — ответила Шикса.

— Но евреев хотят уничтожить в каждом поколении. Ты же кончила исторический факультет Московского университета и не можешь не понимать, что если какое-то событие периодически повторяется, значит, есть шанс, что это событие вновь случится. Попытка уничтожить евреев, произведенная немцами, была настолько успешной, что основная часть еврейского народа была уничтожена. Нет никакой гарантии, что очередная попытка не будет столь же удачной.

— Я родила детей от евреев, формальное принятие еврейства ничего не добавляет, — заявила Шикса.

— Если ты так думаешь… — сказали в раббануте — теперь ты не Шикса, а наоборот, «(еврейка». В этом качестве тебя что-нибудь беспокоит?

— Беспокоит, — сказала бывшая Шикса, а ныне еврейка, — я боюсь, как бы какая-нибудь Шикса не охмурила моего Шлимазала. Вы же знаете, сколько их в Израиле сидит на нелегале, и каждая хочет выскочить замуж и получить гражданство. Да и Шлимазал может съездить в город, где Кама впадает в Волгу и в котором мы раньше жили, и привезти оттуда Шиксу. Они там такие аппетитные.

— «А что делать?» — ответили в раббануте. — Принадлежность к еврейской национальности создает для человека массу житейских неудобств. Попробуй оставаться Шиксой в постели, если получится.

Эта история о Шиксе и Шлимазле почему-то нашла особый отклик в рядах беременных. И даже у жены Мансура, которая была далека от реалий, в которых жили и боролись Шикса и Шлимазал, на глазах почему-то выступили слёзы.

Но волшебную атмосферу татарского народного эпоса быстро развеяли раздраженные крики супруги Пятоева — Розы.

— Нет, папа, я к вам отношусь с большим почтением, но это не означает, что я должна слушать и нюхать то, что вы пукаете.

В ответ слышалось невнятное бормотание Леваева.

— И не нужно клясться хлебопродуктами, — невнятное бормотание прервал резкий голос Розы, — эти клятвы черствыми корками осточертели мне с детства.

Вновь раздалось невнятное бормотание.

— То, что вы питаетесь только свежими продуктами… — резкий голос Розы перешел на визг, — я не знаю, что вы с этими продуктами делаете, но запах от них исключительно резкий.

Невнятное бормотание было ей ответом.

— Нет, не надо брызгать на брюки одеколоном, — судя по голосу, у Розы на душе наболело, — просто не пукайте в моем присутствии, и я перестану говорить на эту тему.

Бормотание становилось все невнятнее.

— Нет, папа, я вас люблю, и даже уважаю, но из-за беременности меня стали раздражать запахи, — чувствовалось, что Роза отступает, — и не говорите, что вы не можете сдержаться, потому что так волнуетесь за моего ребенка. И не обещайте сесть на диету. Я не думаю, что что-что изменится к лучшему, если вы будете есть только овощи.

Леваев искал какой-то разумный компромисс, и скандал затухал.

— И что она пристает к пожилому человеку, который не может сдержать своих чувств, — осудил поведение Розы Пятоевой прямодушный Ян Кац.

Атмосфера гинекологического отделения «бет» меня завораживала, покидать общество беременных женщин не хотелось, и я, удобно усевшись на тумбочку Розы Пятоевой, включил висевший над её кроватью телевизор на любимый мной тридцать третий канал, который транслирует заседания Кнессета. Обсуждался вопрос об иностранных рабочих. По словам министра, отвечающего за занятость и благосостояние, три отрасли израильской экономики, в принципе, не могут обойтись без иностранной рабочей силы. Это сельское хозяйство, где ударно трудятся таиландцы, строительство, где сошлись пути-дороги румын и палестинцев. Впрочем, палестинцы где только не трудятся, параллельно с этим составляя гордость и красу израильского уголовного мира. А также уход за престарелыми, где простые филиппинские женщины проявляют чудеса мужества и героизма.

Министр занятости и благосостояния, представитель партии религиозных евреев, был юн, полон сил и творческих планов, прекрасно ориентировался в теологических вопросах и от проблем занятости и благосостояния был далёк чрезвычайно. По его мнению, для ухода за престарелыми было бы разумно привозить женщин из стран Восточной Европы, в частности из Украины и Румынии. Во-первых, можно набрать профессиональных медсестер, которые у себя на родине получают за полгода столько, сколько будут получать в Израиле за месяц. Во-вторых, многие из нуждающихся в уходе израильские старики сами выходцы из Восточной Европы, и общность языка на порядок улучшает качество работы сиделок, так как создает психологический контакт между престарелыми гражданами и ухаживающими за ними.

Юный и полный энтузиазма министр на этом закончил свое выступление и скромно потупился в ожидании оваций. Но бурных аплодисментов не последовало. Первой его осудила лидер партии «Энергичная работа» Великий Вождь и Учительница.

Она разразилась пламенной речью в защиту законных чаяний сексуальных меньшинств, которые, по ее мнению, будут ущемлены массовым завозом в Израиль блондорасисток.

«Вот фанатичка, — думал, слушая её, представитель религиозной партии, — от ее речей веет мрачным средневековьем, и это приходится слушать с трибуны Кнессета в двадцать первом веке».

— А вы знаете, девушка, конечно, возбуждена, но, по сути, она права, — подал голос министр иностранных дел. Недавно члены Кнессета торжественно поздравляли его то ли с восьмидесятилетием, то ли с девяностолетием, и он позволял себе называть остальных депутатов девушками или молодыми людьми, в зависимости от их половой принадлежности. — По роду своей работы мне приходится бывать в разных странах, я хочу сказать, что привозить медсестер из Восточной Европы, это, конечно, абсурд. Они практически все повыходят замуж в Израиле в течение полугода. Филиппинки в этом плане значительно безопаснее. Значительно. Но самое благоприятное в этом плане впечатление на меня произвели жительницы Перу. Маленькие, толстенькие и совершенно бесформенные. С точки зрения замужества они совершенно безопасны. Даже если кто-то на такую и польститься, к этому несчастному мы должны относиться снисходительно.

Остальные депутаты горячо поддержали министра иностранных дел. Министр занятости и благосостояния был просто смят. В нем была поколеблена вера не только в научно-технический прогресс, но и вера в Бога. Его учили, что Бог создал всех по своему образу и подобию, и поэтому все должны быть одинаковы, а здесь уважаемые люди преклонного возраста, которых жизнь учила не только по учебникам, версию о всеобщей одинаковости даже всерьёз и не рассматривают.

«Говорила мне мама, — с тоской думал юный министр, — приличному человеку, тем более из хорошей семьи, нечего лезть в политику. Теперь я всегда буду слушаться маму».

Приняв это в высшей степени достойное решение, юный министр воспрял духом, не стал спорить с министром иностранных дел и отправился в буфет, кушать приготовленный мамой бутерброд. Но ещё раньше, чем юным министром было принято это мудрое решение, Костик выключил телевизор.

При этом он, обильно используя неформальную лексику, выразил своё неудовлетворение как моральным обликом членов Кнессета, мамы которых, по глубокому убеждению Костика, не просто тяготели к беспорядочным половым связям, но и, более того, брали за это деньги. Кроме того, Костик был крайне обеспокоен умственными способностями избранников народа, отсутствие которых Костика особенно угнетало.

Такое отношение к народным избранникам со стороны будущего мэра Офакима меня удивило, и я нескромно поинтересовался, чем вызвана пусть где-то справедливая, но строгая оценка депутатов.

По словам Костика, израильское законодательство строит козни его большой любви. И действительно, история любви Костика и Ольги была насыщена коллизиями и драматическими поворотами. Костик впервые увидел Ольгу в помойке, где та спала, свернувшись калачиком, и полюбил её (Ольгу) с первого взгляда. Глава офакимских мусорщиков привел девушку домой, перед тем, как положить её в постель добросовестно вымыл в ванной, предложил бокал шампанского, после чего задал вопрос: «Как жизнь?».

Грациозно подложив руку под голову, Ольга поведала ему, что проживала она в городе Пскове и кормилась продажей запчастей. И всё было бы хорошо, если бы её не задержала милиция. Следователь объяснил ей, что за кражу запчастей из воинской части, а также их незаконный сбыт, в чем она также активно участвовала, ей предстоит провести в тюрьме лет пять. Но если такая красивая девушка, как Ольга, не хочет сидеть в тюрьме, то можно поехать в Израиль поработать проституткой. Следователь не настаивал. Решать, конечно, Ольге, но, по мнению следователя, в тюрьме сидеть плохо, а работать проституткой в Израиле мило и романтично. При этом следователь так тепло отзывался об Израиле и еврейском народе, что она согласилась.

По прибытии в Израиль Ольга сразу приступила к работе, но профессию она свою не полюбила и, более того, при первой же возможности из публичного дома убежала, спрятавшись в кузове грузовика, в котором в дом терпимости привезли мебель. Ехала она долго, пока грузовик не прибыл на территорию какого-то завода. Здесь она покинула кузов и, провожаемая долгими взглядами рабочих, которых издалека привлекла броская униформа работницы публичного дома, вышла за заводские ворота и укрылась в мусорном баке. Её целью было найти менее зовущую одежду, дождаться ночи и осмотреться. Сидя в помойке, она задремала. Здесь её обнаружил один из уборщиков офакимских улиц и доложил о находке по команде. Прибывший Костик впервые увидел Ольгу в помойке, где она спала, свернувшись калачиком, и полюбил её с первого взгляда. Как и положено дисциплинированному члену русской мафии, выслушав рассказ Ольги, он перезвонил мне и во всем сознался.

От меня поступила команда — немедленно положить барышню на заднее сиденье автомобиля, прикрыть простынкой и, нигде не останавливаясь, доставить в поселение Ливна.

Серьезности положения Костик явно не осознавал. Затраты на нелегальную доставку девушки, начиная от оплаты усилий следователя и кончая расходами по нелегальной доставке будущей труженицы панели через египетско-израильскую границу в вольный город Эйлат, где девушку и встретили полномочные представители Тель-Авивского публичного дома, стоило денег, и немалых. За девять с половиной дней работы с ленцой, вложенных в неё средств, Ольга, конечно, не оправдала.

Кроме того, правовая база, регулирующая отношения в сфере продажной любви, в Израиле сложна, страдает диалектическим подходом к рассматриваемому предмету и своими извитыми корнями уходит в историю. Видный теоретик сионистской идеологии, а также первый премьер-министр Израиля, Давид Бен-Гурион, еще задолго до становления Израиля писал, что еврейское государство не будет ничем отличаться от других стран, и что в нём будут также воры и проститутки. Жизнь частично доказала его правоту. Если воры были широко представлены во всех сферах жизни с момента образования государства, то с проститутками дело обстояло не так однозначно, как это представлялось классикам.

Одним из первых законодательных актов, принятым Кнессетом первого созыва, был закон, регулирующий отношения в сфере проституции. Смысл этого закона сводился к тому, что проституция разрешалась, но запрещалось сутенёрство и содержание публичных домов. За годы существования Израиля этот закон доказал свою полную несостоятельность и продолжает существовать по настоящее время без каких-либо изменений.

Ни одна проститутка не может нормально работать без сутенёра, который обязан осуществлять её непрерывную охрану. Работать в публичном доме значительно безопаснее и приятнее и для проститутки и для её клиента, чем делать то же самое на ветру в антисанитарных условиях или в тесноте заднего сиденья автомобиля. В результате взаимодействия выше перечисленных факторов, публичные дома, существующие в каждом уважающем себя городе, работают в Израиле под вывесками массажных кабинетов, школ бальных танцев, гимнастических клубов, обществ любителей букетов роз или любого другого учреждения. Под Эйлатом, в течение многих лет, работает публичный дом, который официально числится как обсерватория, что и отражено в его названии. Клиенты этой обсерватории за небольшую дополнительную плату имеют возможность рассматривать сотрудниц в старый телескоп.

В результате того, что публичным домам приходится работать в непростых уголовно-правовых условиях, каждый приличный публичный дом должен иметь надежную полицейскую крышу. Я исходил из предположения, что заведение, где так недолго трудилась Ольга, такую крышу имело, и в своих предположениях не ошибся. Утром следующего, после бегства Ольги, дня к Костику обратились три очень решительно настроенных молодых человека. Молодые люди вели себя крайне развязно и с металлом в голосе спрашивали, где Ольга.

В отличие от них Костик вел себя вежливо, выглядел испуганным и сообщил молодым людям, что Ольга, действительно, была у него дома, продемонстрировала сеанс страстной любви, получила за это двести шекелей, после чего, по её словам, намеривалась направиться в поселение Ливна, к своему знакомому. Костик даже запомнил адрес. По странному совпадению мифический Ольгин знакомый проживал в доме, принадлежащем Бух-Поволжской Варваре Исааковне.

Наглые, но доверчивые молодые люди порекомендовали Костику держать язык за зубами и даже по этим зубам ударили, после чего отбыли в направлении поселения Ливна. В спальне дома Варвары Исааковны электричество не работало, и царил полумрак, а сама Бух-Поволжская почему-то спала в броской униформе Тель-Авивского публичного дома. Увидев её, двое молодых людей, третий в дом не полез, а остался на стреме, повели себя безнравственно. Сначала один из них, а потом и другой совершили с Варварой Исааковной половой акт, параллельно с этим позволяя себе высказывания грубые и несправедливые в адрес Бух-Поволжской, называя её при этом почему-то Ольгой.

После чего Пятоев, Кац, Яша Татарин и Вова Сынок, напуганные слишком длительным присутствием наглых молодых людей в доме Варвары Исааковны, ворвались в спальню. Увидев их, один из молодых людей попытался достать из спущенных брюк пистолет, но быстро получил серьёзную травму лица.

— Боже мой! — воскликнул впечатлительный Ян Кац. — Варвара Исааковна, вас могли изнасиловать! Почему вы так долго не кричали?

— Це було прiемно (так было же приятно), — почему-то по-украински ответила разрумянившаяся Бух-Поволжская.

— Надеюсь, эту пикантную подробность вы не расскажите в полиции? — спросил бестактный Пятов.

— Хам и солдафон, — вяло отмахнулась от него Варвара Исааковна.

Полиция, вызванная незадолго до происшествия, прибыла как раз вовремя. С её появлением актерское дарование старейшей актрисы киностудии «Антисар» проявило себя в полной мере. Трижды она падала в обморок, и Дану Зильберту, не прерывая съемок, приходилось брызгать ей на лицо водой. Когда она приходила в себя, её взгляд блуждал и она тихо спрашивала: «Где эти звери?»

После чего заходилась в рыданиях.

«Эти звери», наоборот, держались уверенно, утверждали, что всё произошло по взаимному согласию, что никакой жалобы эта сука (имелась ввиду Варвара Исааковна) не подпишет, потому что (нецензурная брань), если она не вернется на работу в Тель-Авивский публичный дом, (нецензурная брань), ее вышлют в Россию (нецензурная брань), а там её, как минимум, посадят лет на пять. (Грубая нецензурная брань).

Впрочем, когда они, наконец, поняли, что называли Ольгой Варвару Исааковну совершенно напрасно, их настроение ухудшилось.

Третий молодой человек, бездарно стоявший на стреме, понял всю ситуацию очень быстро, но не до конца, и продолжал поиски Ольги самостоятельно, предварительно доложив обстановку руководству Тель-Авивского публичного дома. Руководство ответило, что с полицией всё уладят и потребовали не прекращать поиски беглянки.

Бродя по поселению, молодой человек познакомился с одним болтливым старикашкой, который представился Борщевским Вячеславом Борисовичем и который сообщил, что искомая девушка скрывается в доме Пятоева. О чем было вновь доложено руководству Тель-Авивского публичного дома. Руководство приказало молодому человеку больше не мелькать и покинуть поселение Ливна.

После чего в отделении полиции, обслуживающем поселение Ливна, раздался очень авторитетный телефонный звонок, потребовавший молодых людей немедленно отпустить, так как жалобы об изнасиловании всё равно не будет. А беглую проститутку, нелегально находящуюся в Израиле, немедленно задержать. Был указан также адрес, где следует её искать.

Из отделения полиции было робко доложено, что молодых людей отпускать нет никакой возможности, так как жалоба, кстати, написанная очень грамотно и напечатанная по всей форме, была подписана и подана немедленно после приезда полиции. Причем какой-то въедливый пенсионер, снимавший всё происходящее для какой-то местной киностудии, потребовал сразу жалобу передать в центральный компьютер полиции и даже, согласно инструкциям, получил соответствующий документ с порядковым номером внесенной в компьютер жалобы. Далее, совсем уже упавшим голосом, с полицейского участка сообщили, что по указанному адресу, где якобы скрывается преступница, нельзя проводить оперативно-розыскные мероприятия без санкции БАШАКа. На другом конце провода раздраженно потребовали быстро выполнить необходимые формальности.

Я, сидя в помещении дежурного офицера, писал поздравительные открытки всем полицейским, работающим в данном отделении полиции. Открытки прилагались к тортам «Вишня в шоколаде», которые семейство Эйдлиных преподнесло работникам полиции в честь еврейского праздника «Ханука». Будучи невольным свидетелем разговора, я поинтересовался:

— Что, начальство покоя не дает?

— Да это не моё начальство, — раздраженно ответил дежурный офицер, — это начальство моего начальства. Сам Шай Ругальский побеспокоить изволил.

— Бывает, — рассеянно прокомментировал я, подписывая очередную открытку. От тортов и открыток меня уже тошнило и хотелось в туалет. В туалете, не снимая брюк, я сел на унитаз, дважды нажал заветную кнопку на своем сотовом телефоне, набрал телефон Костика и попросил его не волноваться. Наглые молодые люди уже сидят, а Шай Ругальский, который пытается их вытащить, может «to kiss all of us in задница» (поцеловать всех нас в задницу).

В израильской полиции существует подразделение, которое занимается расследованием преступлений, совершенных самими полицейскими. Его сотрудники могут занимать любые должности, например должность начальника офакимской полиции, о его второй должности в отделе внутреннего расследования знать работающим с ним полицейским незачем. У них есть своя агентура, как в среде преступного мира (например, я), так и в среде полицейских. Когда-то этот отдел получил от меня информацию о Дароне Гуревиче, за что меня очень благодарили. Сейчас этот отдел поближе познакомится с Шаем Ругальским. Выслушав мои объяснения, Костик спросил, что с Ольгой и кто такой Шай Ругальский.

Не касаясь темы Ругальского, я попросил Костика позвонить Кацу домой и поговорить с Ольгой самому. После чего я слил воду и, довольный собой, покинул туалет.

Пока я интриговал, сидя на унитазе, в полицейский участок, с выражением лица, не предвещавшем ничего хорошего, вошла Варвара Исааковна.

Впервые я увидел Бух-Поволжскую в Офакимском отделении полиции, где она робко и застенчиво пыталась выяснить судьбу своего чемодана. За прошедшие полтора года в её облике произошли разительные перемены. Чувствовалось, что за время, проведенное в Израиле, она не только окрепла физически, но и закалилась духовно. Просительные интонации, которые так тронули мое сердце в Офакимском отделении полиции, сменились на голос, звенящий металлом. По-настоящему громко зазвучали интонации человека, глубоко убежденного в правоте своего дела, пламенного борца за свои неотъемлемые права.

— Только что я была зверски изнасилована, — не терпящим возражений голосом заявила Варвара Исааковна дежурному офицеру, — и в настоящее время мне не обходимо дать свидетельские показания.

— Вам придется немного подождать, — мягко возразил дежурный офицер.

— Вы что, не видите, что мне дурно? — взревела Бух-Поволжская. — Вы что не понимаете, что с точки зрения психического здоровья я агонизирую? Меня может спасти только шейх Мустафа!

— Нет, — осадил я выдающуюся актрису, — грубые полицейские могут неправильно понять тонкие душевные порывы шейха.

— Что она говорит? — спросил меня дежурный офицер, который, к счастью, не знал русского языка. — Кто такой шейх Мустафа и почему она съела половину моего торта?

— Несчастная одинокая женщина, — перевел я на иврит рассказ Варвары Исааковны с легкими, чисто техническими неточностями, — дожить до семидесятрехлетнего возраста девицей для того, чтобы быть изнасилованной бандой наркоманов во главе с каким-то шейхом Мустафой.

— Как раз по этому поводу мне звонил Шай Ругальский и приказал замять дело, — сообщил дежурный офицер, настроение которого заметно испортилось, — дело замять невозможно, с высоким начальством конфликтовать не хочется. Ну почему это всегда случается в мою смену?

— Все будет хорошо, — утешил я расстроенного работника правоохранительных органов, — у меня есть запасные торты, я тебе дам три. И вообще, на «Южной Вишне» мой хороший знакомый работает сторожем. Так что, если что надо, всегда обращайся. А эта бабка совсем чокнутая, до семидесяти трех лет дожила, и всё в девицах. У нас в офакимской психбольнице таких к кроватям сразу привязывают. Отправь её с патрульной машиной в психбольницу, а в конце смены доложишь, что приходила женщина, выглядит странно, ведет себя неадекватно, утверждает, что является шейхом Мустафой. Месяц она там полежит, как минимум. А у тебя все по уставу. И дело не закрыто, и начальство не обидел.

— И что бы я делал без сумасшедшего дома? — радостно воскликнул дежурный офицер, и через час Варенька уже пила чай с вишневым тортом в кабинете доктора Лапши.

А в это время занимающий высокий пост в системе израильской полиции Шай Ругальский ещё не понимал, что речь идет о судьбе ставшего ему родным Тель-Авивского публичного дома, и прилагал серьезные усилия для поимки любимой девушки Костика Будницкого. Он потребовал обыска дома Пятоева немедленно. Получение от БАШАКа ордера на обыск затягивалось, а давление на полицейский участок, обслуживающий поселение Ливна, усиливалось.

Начальник полицейского участка принял, как ему казалось, мудрое решение. Он осуществил обыск дома Пятоева до получения разрешения, надеясь, что оно будет оформление позже.

Делать это, конечно же, было нельзя, но иногда это делалось. Когда речь шла о серьезном криминале, а времени было в обрез. Но это был совсем не тот случай. Девушка находилась на нелегальном положении. Таких в Израиле десятки тысяч. Если они из-за чего-то попадают в поле зрения полиции, их высылают. Если в поле зрения полиции не попадают, то годами работают без оформления документов на самых грязных и низкооплачиваемых работах. Годами они посылают по несколько сот долларов в месяц куда-нибудь в Румынию или Украину, пока не заболевают, ловятся на каком-либо криминале или их работодатель сдает их в полицию, чтобы не платить им зарплату. Специально таких людей полиция не ищет. Обыскивать в поисках нелегалки конспиративную квартиру БАШАКа — это анекдот. Пятоев, с хорошо наигранным беспокойством, доложил Итамару Каплану, что из-за обыска возникла опасность провала важного агента внутри Хевронского Хамаса. Спрашивал, что делать. Каплан доложил начальству, что полиция получила разрешение на обыск находившейся в его распоряжении конспиративной квартиры, а его в известность не поставили. В поисках объекта наказания начали разбираться. Выяснилось, что разрешения не было вообще, а для обыска не было никакой разумной причины. Между двумя ведомствами разразился большой скандал. Начальник полицейского участка, обслуживающий поселение Ливна, был примерно наказан. Впрочем, с его отношением к вишнёвым тортам в шоколаде, туда ему и дорога.

Шай Ругальский не дал своевременно задний ход, и в конечном итоге ему пришлось помочь хозяину Тель-Авивского публичного дома срочно покинуть Израиль навсегда. Охранники публичного дома, понявшие, что им придется надолго задержаться в тюрьме из-за неожиданно вспыхнувшей страсти к Бух-Поволжской, стали давать показания на хозяина публичного дома. Если бы его арестовали, он мог бы надолго переселиться в тюрьму и дать показания на Ругальского.

Скоропостижная иммиграция хозяина Тель-Авивского публичного дома была идеальным выходом для всех. После его отъезда, с Шаем Ругальским встретился Дан Зильберт. Когда-то они вместе начинали в спецназе Северного военного округа. Ругальскии после увольнения из армии сделал блестящую карьеру в полиции. Зильберт после армии служил в БАШАКе, до больших чинов не дорос и вышел на пенсию.

— Мы хотели бы вступить в права пользования Тель-Авивским публичным домом, — сообщил старому товарищу по оружию Дан.

— Предложение Зильберта Ругальского не удивило. В любой стране сотрудники спецслужб и правоохранительных органов, после выхода на пенсию, пополняют собой криминальные структуры, внося туда приличные манеры и безжалостно искореняя дилетантизм.

— Был бы только рад, если бы такой приличный публичный дом перешёл в надежные руки, — ответил Ругальскии, — я готов снизить свой гонорар, лишь бы избавиться от непрерывных забот, которые доставляли мне его прежние владельцы. Кстати, что за команда стоит за тобой?

— Это довольно редкая группа новых репатриантов из России. У них к тебе ещё одна просьба. Их интересуют публичные дома, где владельцы прессуют проституток. За каждую наводку они готовы платить отдельно.

Это предложение удивило Ругальского.

— Они, вероятно, не понимают, что чем сильнее прессуют проституток, тем надежнее крыша.

— Они все понимают, твоя информация должна включать данные о крыше, — ответил Зильберт.

— Я думаю, что это крутизна не от большого ума и им быстро обломают рога. — Ругальскии справедливо полагал, что война банды новых репатриантов с высокими полицейскими чинами долго длиться не может.

— Так же думал Дорон Гуревич, когда в Хайфе они наехали на публичный дом «Экстаза», но его убедили в целесообразности сотрудничества, — Дан Зильберт умел быть убедительным, — сейчас они держат «Экстазу» на приличном уровне и Гуревичу не создают ненужных проблем.

Это звучало солидно. Владелец «Экстазы» Дани Абукасис был фигурой гораздо более значительной, чем простой хозяин публичного дома, его убийц искала и полиция, и уголовный мир, но безрезультатно. Все было выполнено нагло, но профессионально. Ругальскии по-настоящему заинтересовался:

— Как они работают?

— Они вербуют работающих в публичном доме проституток, и прикармливают их, пока не соберут нужную информацию, после чего кладут владельцев под полицию, — Дан, как обычно, докладывал точно и красочно.

— Элегантно, — прокомментировал Ругальскии, — значит, и наших ребят подложили под полицию. Даже я понял это далеко не сразу. Мне бы хотелось переговорить с их руководителем.

— Несмотря на высокую элегантность, на них уже минимум два трупа, — сообщил Зильберт, — а кто у них реально руководит, я и сам не понимаю.

— Ты у них далек от руководства? — Шай был крайне удивлен.

— Это замкнутая этническая команда русских, а русскими они считают только тех, кто уехал из Советского Союза после девяностых годов, — разъяснил Дан, — я для них внешний консультант. В их руководстве, в принципе, не может быть человека, живущего в Израиле давно.

— Кто станет владельцем публичного дома?

— Михаил Леваев. Публичный дом будет работать как клуб любителей конфет «Вишня в шоколаде», вся бухгалтерия будет идти через кондитерский дом «Южная Вишня». Это отработанная на «Экстазе» схема, — Дан Зильберт уже уточнял детали. Вопрос о принципиальном согласии Шая Ругальского был закрыт.

— Кто-то, кого ты назовешь, будет оформлен в «Южной Вишне» психологом-консультантом по стилистике рисунков на тортах. Его зарплата будет твоей долей.

— Эта разумная схема, — согласился Ругальский, — а ты мне можешь сказать, — этот Михаил Леваев серьезная фигура?

— Совершенно второстепенная, — ответил Зильберт, — доступа к информации не имеет никакой, но его родственники все в команде, один из них даже участвует в принятии решений. Так что никакой самостоятельной игры здесь тоже не будет.

— Хорошо. Все грамотно, будем работать, — завершил беседу Ругальский.

Утром следующего дня личный состав Тель-Авивского публичного дома был построен для торжественной встречи новых владельцев и присвоения публичному дому почетного звания клуба любителей конфет «Вишня в шоколаде».

Настроение у всех было приподнятое. Первым к присутствующим обратился их новый руководитель Михаил Леваев. В своей речи он поздравил всех собравшихся с вступлением в братскую семью работников кондитерского дома «Южная Вишня». Была также выражена уверенность в том, что такому крепкому, сплоченному коллективу по плечу самые трудные задачи и что нельзя останавливаться на достигнутом.

После чего работникам было предложено задавать вопросы. Первым был задан волнующий всех сотрудников вопрос о том, будут ли их бить, и если да, то как часто и при каких обстоятельствах. На этот животрепещущий вопрос ответил ответственный за охрану и поддержание трудовой дисциплины в системе публичных домов кондитерского дома «Южная Вишня» Вова-Сынок.

Он ни в коей мере не стал преуменьшать важность, и даже необходимость методов физического воздействия как в деле охраны, так, в особенности, в деле поддержания трудовой дисциплины. Но вместе с тем, по его мнению, избиение сотрудниц клуба любителей конфет «Вишня в шоколаде» в корне противоречит принципам построения украинской государственности. Поэтому бить не будут, на что неоднократно, хотя опрометчиво указывал в своих выступлениях шейх Мустафа.

Потрясенные однозначным ответом Вовы Сынка сотрудницы больше вопросов не задавали и разошлись по своим рабочим местам.

Перед этим Вова-Сынок, со своей стороны, пожелал всем собравшимся больших трудовых успехов. Скопившиеся за время торжественной встречи постоянные клиенты встретили его слова бурными, переходящими в овации, аплодисментами.

От руководства кондитерского дома «Южная Вишня» Тель-Авивскому публичному дому была преподнесена картина кисти Михаила Гельфенбейна «Степан Бендера по отечески напутствует проституток города Днепродзержинска». Картина имела большой успех, и на её фоне любили фотографироваться таиландские рабочие перед отъездом на родину. В Таиланде они объясняли изображенное на снимке как нечто типичное израильское. Было бы уместно отметить, что клубу сексуально озабоченных любителей конфет «Вишня в шоколаде» еще повезло.

Фойе публичного дома «Экстаза» украшало полотно заслуженного художника Кабардино-Балкарии под названием «Переход счастливых жителей Севастополя на украинский язык». Почему на украинский язык счастливые жителя Севастополя переходили в голом виде, понятно не было, но впечатление картина производила сильное.

А в это время телефон, голосом доктора Лапши, приносил тревожные вести из сумасшедшего дома. В отделении судебно-психиатрической экспертизы дарование блистательной Варвары Бух-Поволжской заблистало новыми гранями. В первой беседе с доктором Лапшой вновь поступившая больная заявила, что тяжелейшая депрессия, в которой она пребывает, не сможет сломить её дух или, тем более, снизить её творческий потенциал. Истинная актриса не теряет формы даже в самые тяжелые минуты жизни, и поэтому Варвара Исааковна продолжит репетиции в непростых условиях сумасшедшего дома.

Доктор Лапша отнесся к её заявлению легкомысленно и заверил Бух-Поволжскую, что всё будет хорошо. В действительности всё хорошо не было. В первую же ночь отделение было разбужено душераздирающим криком: «Теперь этот младенец не ваш сын, а моя дочь».

Вопль Варвары Исааковны разбудил не только больных, но и дежуривших в эту ночь Фортуну и Яна Каца.

— Если ваши репетиции не примут более мирный характер, — сообщил ей перепуганный Кац, — я вас привяжу к кровати.

Но угрозы не могли сломить замечательную актрису. Под утро Варенька вновь потревожила мирный сон Фортуны, поинтересовавшись у неё не предвещавшим ничего хорошего голосом, молилась ли она на ночь, и назвала её при этом Дездемоной. Фортуна сквозь сон пробормотала, что её зовут не Дездемона, а Фортуна, и пообещала молиться перед каждой ночной сменой.

День прошел в напряженном спокойствии, но ночь, когда Фортуна работала вместе с Вовой-Сынком, вновь подарила несчастной медсестре сильное переживание религиозно-мистического свойства.

Часам к трем ночи, когда Фортуна сладко спала на стуле, к ней сзади подкралась обнаженная Варвара Исааковна, аккуратно положила свои, обычно висящие на животе, груди на плечи медсестре и полным драматизма голосом сообщила, что «пришел Мессия».

В религиозной еврейской традиции приходу Мессии придается большое значение. Для религиозного еврея приход Мессии вещь такая же не скорая, но неизбежная, как для верного марксиста-ленинца наступление коммунизма. Сроки прихода Мессии, как и наступление коммунизма, строго не оговорены, но то, что, по крайней мере, следующее поколение будет жить при коммунизме (после прихода Мессии), а может быть, и нынешнее, сомнений не вызывает. На всё это обращены пристальные взгляды специалистов по наступлению коммунизма (приходу Мессии). Что собой представляет приход Мессии (наступление коммунизма) также в деталях не оговорено, но подразумевается, что это будет рай на земле, где все работают по способностям и получают по потребностям, а оргазм испытывают не только мужчины, но также старики, женщины и дети. Естественно, в обоих случаях специалисты, находящие верные признаки наступления коммунизма (прихода Мессии) и извещающие о его наступлении (приходе) непрерывно держат руку на пульсе.

Услышав спросонья сообщение о приходе Мессий, Фортуна, ощутив, что на плечах у неё что-то лежит, посмотрела вначале влево, потом вправо. У её щек явственно различались сморщенные старческие соски. К известным признакам прихода Мессии (как, впрочем, и наступления коммунизма) это явно не имело никакого отношения. Почувствовав сильную тревогу, Фортуна попыталась сбросить со своих плеч непонятно кому принадлежавшие груди, но в это мгновение её шею обвили чьи-то руки. Окончательно пробудившись, она вскочила со стула, но ощутила, что что-то тяжелое повисло у нее за спиной.

— Вова, — завопила Фортуна, — Сынок, спаси!

Задремавший было в туалете Вова Сынок, подтянул брюки и, не застегивая ремня, бросился на страстный зов. Сбежавшим на крик пациентам предстала достойная Офакимской психиатрической больницы картина. На спине Фортуны висела известная актриса Бух-Поволжская. При этом Варвара Исааковна была совершенно нагой, и её руки и ноги обвивали пребывавшую в явном расстройстве чувств медицинскую сестру. Более того, Бух-Поволжская с чувством декламировала поэму Эдуарда Багринского о комиссаре, несмотря на то, что Вова Сынок могучими руками растягивая женщин в разные стороны. Его брюки, которые не удерживал ремень, покоились у его ног. Боевая схватка, как обычно, была скоротечна. Бух-Поволжская была привязана к кровати, а голова рыдающей Фортуны была прижата к широкой груди Сынка.

— Я же делала все, что она хотела, — рыдала, напуганная приходом лжемессии, медсестра, — она потребовала, чтобы я молилась на ночь, я молилась перед каждой ночной сменой, она просила, чтобы я называла ее мавром, я называла. Хотя, когда пациенты слышали: «Мавр Варвара Исааковна, вот ваши таблетки», надо мной смеялись. Я постоянно искала приемлемые компромиссы, я шла на беспрецедентные уступки. Она потребовала, чтобы каждую ночную смену мы играли во всадника без головы. Я предоставила справку, что у меня больной позвоночник и что мне нельзя поднимать тяжести. Внимательно ознакомившись с ней, она заявила, что лошадь должна стоять на четвереньках и нагрузки на позвоночник не будет, но с учетом состояния моего позвоночника она будет стараться воздерживаться от вставания на дыбы. Я уже была готова принять почти все её требования, но сегодня ночью произошло событие, которое перешло все границы. Если это будет продолжаться, я буду вынуждена апеллировать к доктору Лапше, чтобы тот произвел Вареньке, которую мы все так любим, сеанс гипноза.

А в это время с Варенькой, которую все так любят, беседовал дежурный врач. В эту ночь дежурным врачом посчастливилось быть доктору Керену.

— Милейшая Варвара Исааковна, — сказал яркий психоаналитик, — вам необходимо немного успокоиться. Конечно, в конфликте есть и вина медицинской сестры. Я ни в коем случае не хочу закрывать на это глаза. Но будем откровенны. Вы тоже были взволнованны. Я думаю, вам необходимо вернуться в привычную обстановку, в родные стены, быть окруженной знакомыми лицами. Краем уха я слышал, что в Тель-Авивском публичном доме произошли большие перемены к лучшему. Сейчас к работе приступила новая, молодая администрация. Естественно, они полны новых творческих планов. В настоящее время работа публичного дома строится как деятельность клуба любителей конфет «Вишня в шоколаде». Но, несмотря на занятость, я уверен, весь коллектив клуба любителей конфет желает вам скорейшего выздоровления и с нетерпением ждет вас в полном здравии на трудовом посту.

— Мне знакомо ваше лицо — перебила Варвара Исааковна доктора Керена, — если я не ошибаюсь, вы работали коверным клоуном в казанском цирке лилипутов.

Доктор Керен как-то сразу сник и прекратил агитацию в пользу возвращения в публичный дом. Утром доктор Лапша поинтересовался мнением Бух-Поволжской о докторе Керене.

— Жулик, педофил и искрометных шуток не понимает, — убежденно заявила Варвара Исааковна.

— Ну, я не могу голословно утверждать, что доктор Керен не берет взяток, — не стал спорить доктор Лапша, — и легкая педофилия даже полезна для заведующего подростковым отделением психбольницы. А вот то, что он не понимает искрометную шутку, это действительно раздражает.

«В этой психбольнице врачи более сумасшедшие, чем больные, — думала Бух-Поволжская, глядя на своего лечащего врача, — в такой атмосфере не долго и чокнуться. Сейчас же выздоравливаю и выхожу на свободу с чистой совестью».

— В результате беседы с вами моя депрессия развеялась как дым, как утренний туман, — поведала яркая, характерная актриса палестинского эротического кино почетному чеченцу и знатоку идей шариата, — и я решила выписаться.

— Конечно, конечно, милочка, — согласился доктор Лапша, — кланяйтесь князю Абраму Серебряному от светоча шариатской мысли Бидона Надоева.

В тот же вечер Варвара Исааковна рассказывала жителям Ливна о героических днях, проведенных ею в психиатрической больнице.

— Милая, а тебя тоже привязывали к кровати? — спрашивал шейх Мустафа, глядя на Вареньку любящим взглядом.

— Да меня почти не отвязывали, — отвечала, беззаботно смеясь, Бух-Поволжская.

— Я горжусь тобой, дорогая, — шептал шейх Мустафа.

— Скажите, а в психбольнице пациентов бьют? — спросила Ольга. За несколько дней пребывания в Ливна невеста Костика несколько успокоилась, но в целом мнение об израильской действительности у неё было превратное. Я, как и Пятоев, с таким жаром стал убеждать её, что ни о каком рукоприкладстве в Офакимском приюте душевно страждущих и речи быть не может, что она лишь тяжело вздохнула.

Вениамин Леваев, который также принял активное участие в описании быта и нравов психбольницы, перешёл было к описанию народных методов лечения белой горячки, но его перебил Борщевский:

— А не пора ли нам, друзья мои, создать полнометражный фильм об офакимской психбольнице?

— Конечно, давно пора, — хором загалдели члены русской мафии, — давно пора отразить суровые будни этого оплота целомудрия.

Не сходя с места, автором сценария была единодушно избрана главный редактор «Голой правды Украины» Светлана Капустина. Абсолютное незнание описываемого предмета, как это часто бывает, сказалось на творчестве Светланы Аркадьевны самым благотворным образом. Сценарий получился проникнутым пафосом самого высокого гражданского звучания. Тема построения украинской государственности гармонично совмещалась в нем с темой соблюдения законных прав сексуальных меньшинств и плавно переходила к теме справедливой борьбы за законные права арабского народа Палестины. На протяжении всего фильма конфеты «Вишня в шоколаде» кушали непрерывно как счастливые пациенты, неизменно стоявшие на пути полного выздоровления, так и озабоченные ещё большим улучшением лечебного процесса врачи и медбратья. Параллельно с этим медбратья демонстрировали примеры подлинного гуманизма.

Центральной фигурой фильма был заслуженный профессор, обладающий энциклопедическими знаниями и истинный интеллигент, чей образ в удивительно реалистической манере создал Вениамин Мордыхаевич Леваев.

Кульминационная сцена фильма, сцена выступления художественной самодеятельности пациентов в бане административного корпуса, была полна жизнеутверждающего оптимизма и звала к построению украинской государственности в светлом, небесно-голубом духе соблюдения законных прав сексуальных меньшинств.

Борьба за соблюдение неотъемлемых прав арабского народа Палестины нашла свое отражение в танцевальной композиции больных, страдающих тяжелыми формами бреда.

Зажигательные пляски олигофренов также не могли не задеть за живое.

Мощно, всепобеждающе звучала тема величия фирмы «Южная вишня» в оратории «Вишня в шоколаде», блистательно исполненная хором пациентов гериатрического отделения.

Акробатическая композиция «Мир, Шалом, Салям», в исполнении группы девушек, находящихся в маниакальном состоянии, не могла оставить равнодушными даже каменные сердца.

Старейший пациент подросткового отделения, срывающимся от волнения голосом, очень искренне продекламировал:

Последние слова стихотворения потонули в буре оваций. В целом новый фильм киностудии «Антисар» под названием «Stronghold of chastity» (Оплот целомудрия), как и было задумано, получился очень музыкальным, полным очарования и был тепло принят критикой.

Окончание съемок «Оплота целомудрия» приурочили к началу мероприятий, направленных на заключение брака Костика и Ольги. На пути их семейного счастья стояли мощные бюрократические препоны, воздвигнутые израильским законодательством. Если бы у Ольги хотя бы бабушка или дедушка были евреями, то она получила бы израильское гражданство, и далее путь к заключению брака был бы довольно прост. Но Ольга, будучи девушкой видной и, по мнению многих, даже броской, обладала массой достоинств и недостатков, но наличие еврейских предков в их число не входило.

Израильское законодательство, регулирующее вопросы заключения брака, это явление исключительное в истории гражданского права, и оформился этот дивный свод законов в результате гармоничного соединения традиционных еврейских религиозных актов, регулирующих вопросы брака и семьи под названием «тэвт» и страстного желания работников учреждений, оформляющих заключение брака, вытащить из карманов женихов и невест как можно больше денег. Если счастливые жених и невеста являются евреями, то их брак оформляется раббанутом и в этом случае процесс изъятия денег отработан веками. Хотя даже для евреев есть целый ряд ограничений. Если же один или оба супруга не являются евреями или евреями незаконорожденными, которым через раббанут вступать в брак нельзя вообще, или их фамилии имеют корень «коен, коган» или «лев», то им нельзя вступать в брак с разведенными. В результате всех этих строгостей каждый четвертый брак в Израиле совершается не через раббанут, и процент этих браков растет из года в год. Израильские законы признают браки, заключенные за границей, и в результате все вышеупомянутые граждане спокойно едут в ближайшую заграницу на один, два, три дня, где в организованном порядке вступают в брак и возвращаются в Израиль законными молодоженами.

Все население греческой части Кипра, а именно это государство является для Израиля ближайшей заграницей, составляет 660 тысяч человек. Количество израильтян, заключающих браки на Кипре, примерно полтора миллиона. В результате легкое, быстрое и приятное заключение брака служит одним из двух китов, на котором зиждется экономика Кипра. Процедура связывания узами Гименея здесь осуществляется не только на каждой бензоколонке, но и во всех более или менее прибранных общественных туалетах.

Другой жирный кит, который хорошо кормит киприотов, это безвизовый режим с Россией. Все более или менее европейские страны топят дорогих россиян в бюрократической волоките, и только Кипр не боится российских нелегалов. Российский турист и израильский жених и невеста — братья навек, и пока они есть, экономика Кипра растёт бурно и неудержимо. При этом сами киприоты не особенно ударяют палец о пенис, и правильно делают. Впрочем, все это пышные тропические цветочки. Наши настоящие израильские ягодки начинаются, когда вашей избранницей становится не гражданка Израиля или, что еще хуже, нелегалка.

Тысячи и тысячи нелегалов, просрочив визы, тайно перешедшие израильско-египетскую границу, не вернувшиеся на свои суда, в основном выходцы из России, Румынии, Молдавии и Украины, ударно трудятся на полях и стройках сионизма, ежемесячно посылая на родину сотню-другую добытых тяжелым трудом долларов. На пути мирных и честно платящих налоги граждан, которые гнусно и похотливо возжелали жениться на нелегалке, грудью встает израильское Министерство внутренних дел. Раббанут таких граждан не поженит, справедливо указав на отсутствие еврейского происхождения жениха или невесты. Можно поехать на Кипр и там расписаться, но обратно в Израиль супруга не израильтянина никто не пустит, потому что у него нет въездной визы. Вообще-то Израиль трогательно заботится о воссоединении разрозненных семей, и значительная часть израильского населения — это лица, выехавшие из своих стран в рамках воссоединения семей, получив вызовы от дальних, почти всегда никогда не существовавших в природе, родственников. В конечном итоге великий и могучий Советский Союз отпустил народ мой, после чего отношение к воссоединению семей в Израиле резко изменилось.

Но большое и чистое чувство помогает евреям преодолевать все препоны, которые они сами же перед собой воздвигают. Кочует молодой, а чаще зрелый израильтянин по своим восточно-европейским родинам в поисках девы юной. Еврейский напор и старые связи, соединенные с плачевным экономическим положением восточно-европейских родин, а также обилие спортсменок, комсомолок, а также просто красавиц на бескрайних восточно-европейских просторах, часто делает эти поиски успешными. После чего заключается брак на русско-румынско-украинском языке, и только после этого израильское Министерство внутренних дел, вымотав все нервы и вытянув приличные суммы денег, идёт навстречу любящим сердцам. Путь этот тернист, но испытан.

Но Костик, по моему мудрому совету, пошел другим путем. Он совершенно справедливо рассудил, что посольство Российской Федерации в Израиле является суверенной территорией Российской же Федерации, и поэтому брак, заключенный в посольстве, является браком, заключенным за границей. Этими размышлениями он поделился с полномочным сотрудником российского посольства.

— To get married in our embassy it is possible (Пожениться в нашем посольстве можно), — обрадовал его сотрудник, — но необходимо заплатить деньги. Далее была названа заслуживающая уважения сумма.

— Почему так дорого? — изумился Костик.

— Потому что сначала нужно восстановить твое российское гражданство, — меланхолически заметил полномочный сотрудник, — а потом и поженим.

— Когда я в 1990 году уезжал в Израиль, за выход из советского гражданства я заплатил сумму в сто раз меньшую, — начал торговаться Костик, — интересно, что со мной произошло за десять лет пребывания в Израиле, что я так сильно подорожал?

— С тобой в Израиле ничего не произошло, — ответил полномочный сотрудник, — какой ты был, такой ты остался. Ты берёшь в жены девушку, которая на полголовы выше тебя, с румянцем во всю щеку, с синими глазами на пол лица и с фигурой, на которую оборачиваются за полкилометра. И при этом ты начинаешь торговаться. Если бы она была гражданкой не России, а какого-нибудь нормального государства, то ты к ней не осмелился бы и близко подойти.

Костику понравился ход мысли меланхолически настроенного работника российского посольства, и он еще раз внимательно посмотрел на Ольгу. Спорить было не о чем, правда колола глаза.

— Ладно, кончай базар, — согласился Костик. — Можно заплатить кредитной карточкой в рассрочку на двенадцать платежей?

После получения денег (в рассрочке Костику было отказано) полномочный сотрудник посольства поздравил молодых и меланхолично пожелал им счастья в личной жизни. Далее молодые нанесли визит в Израильское министерство внутренних дел. В принципе, браки, заключенные в посольствах, там не признавали, но в то время министром внутренних дел был представитель репатрианской партии, с которым представители посреднических юридических фирм еще не отрегулировали все финансовые вопросы. В результате брак Ольги и Костика был признан действительным.

На первой странице «Голой правды Украины» появились поздравления от совета директоров кондитерского дома «Южная Вишня» видному политическому деятелю, отдающему весь пыл своей души на благо жителей Офакима, Костику Будницкому в связи с его бракосочетанием. Но внимание читателей привлекла статья «Сенсационные подробности пребывания Варвары Исааковны Бух-Поволжской в психиатрической больнице». Маститая акула пера, Ярополк Капустин, сообщал читателем «Голой правды Украины», что на киностудии «Антисар» зреет новый дерзкий замысел. Вячеслав Борисович Борщевский приступил к созданию масштабного полотна «Чапаев снова в бою».

Образ Василия Ивановича было доверено создать лауреату Гаванского кинофестиваля Яну Кацу.

Роль Петьки, яркого представителя сексуальных меньшинств, страдающего от расизма, досталась молодому, но подающему большие надежды Гидеону Чучундре.

На роль славной дочери палестинского народа, Мирьям-пулеметчицы, была утверждена Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес)

Образы красноармейцев были созданы бойцами отдельного отряда невинных мусульманских девушек-снайперов имени шейха Мустафы.

Сложная, многоплановая роль Фурманова, скрывающего свой пол под личиной комиссара, по праву досталась Варваре Исааковне Бух-Поволжской.

Согласно сюжету фильма, в основу которого положен подлинный исторический материал, наймиты Антанты, в основном сионисты, плетут коварные заговоры против мирных мусульман, живущих по обоим берегам Урала. Адмиралу Колчаку, тайному жидомасону и ставленнику американских империалистов (очередная творческая удача шейха Мустафы), удалось завлечь в свои сети морально неустойчивого и безвольного комиссара Фурманова. Фурманов скрывает от своих боевых товарищей то, что он женщина, и занимается грязными инсинуациями в адрес сексуальных меньшинств. Совершенно запутавшись в результате морального падения, комиссар Фурманов неожиданно заявляет Колчаку, что тот женщина.

— Я не женщина, — возражает адмирал Колчак, — я белогвардеец и полярный исследователь.

— Ты красиво ходишь, — сознается Фурманов, — а я женщина, готовая подарить свою любовь белогвардейцу. Пусть презрение моих товарищей будет мне ответом.

Моральная нечистоплотность в конечном итоге привела комиссара Фурманова вначале в стан, а потом и в лоно классового врага.

А в это время Чапаев интуитивно чувствовал правоту идей шариата, но не мог выразить это словами.

— Скажи, Василий Иванович, — иногда говорил ему Петька, обидчиво поджав губки, — почему ты вызвал в штаб Мирьям-пулеметчицу? Она ведь такая противная.

— Пулемет, Петька, — отвечал Чапаев, — всё дело в пулемете. Вот подучусь маленько, вот тогда мы с тобой и заживем. А сейчас мне пулемёт нужен. Рамадан на носу.

— Да ты, Василий Иванович, — говорил Петька, — не только дивизией командовать можешь. Ты с подводной лодкой «Курск» управишься.

— Всё по воле Аллаха, Петька, — соглашался Чапаев, — всё по воле Аллаха.

Василий Иванович получил задание совершить поход в Мекку вместе со своей дивизией. Но на пути воинов-интернационалистов встал адмирал Колчак. Окончательно подмяв под себя что-то пищавшего комиссара Фурманова, адмирал Колчак подтянул авианосцы в Персидский залив и обстрелял дивизию Чапаева крылатыми ракетами «Tomahawk» (томагавк).

Василий Иванович совершил тактический маневр, но утонул на подводной лодке «Курск» у берегов земли Франца-Иосифа. Народ навеки проклял жидомасонов Франца и Иосифа, их землю решил передать арабам в вечное пользование, а о Чапаеве сложил песни, стихи и анекдоты.

Специальный корреспондент «Голой правды Украины» в своей публикации утверждал, что в ходе работы над образом комиссара Фурманова известная актриса Варвара Бух-Поволжкая впала в высокую степень безумства и была помещена в Офакимскую психиатрическую больницу. Находясь на излечении, Варвара Исааковна ни на минуту не прекращала творческого процесса и, несмотря на гнетущую атмосферу, а актрисе довелось даже быть привязанной к кровати, ею были созданы из сотрудников отделения судебно-психиатрической экспертизы яркие образы Дездемоны и Холстамера. Причем, если над образом Дездемоны Варвара Исааковна работала в классической манере, то образ Холстомера был ею создан путем полного погружения в ситуацию, путем глубокого проникновения в природную суть героя. Создания полнокровного образа в философском фильме всегда предъявляет к исполнителям ведущих ролей особые требования, но преодоление тонкой грани между полным перевоплощением и истинным безумием под силу только подлинно большому мастеру, подлинному корифею. Далее «Голая правда Украины» желала Варваре Исааковне крепкого здоровья, творческого долголетия и большого счастья в личной жизни.

Когда подготовка к съемкам фильма «Чапаев снова в бою» была окончательно завершена, было принято решение о предоставлении, хотя бы эпизодической роли, представителю коренного населения. На роль казака-белогвардейца, заливающего самогоном свою больную совесть, были выдвинуты два кандидата: офицер безопасности офакимской психбольницы — Израиль Фельдман и больничный раввин. Между претендентами устроили конкурс на лучшее знание российской истории.

— Какое знаменательное в русской истории событие произошло в 1799 году? — спросил претендентов Борщевский.

— Не знаю, — ответил больничный раввин после длительных и плодотворных размышлений.

— А чёрт его знает, — после короткого раздумья отрубил офицер безопасности.

— В 1799 году родился великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, — сказал Борщевский — А теперь следующий вопрос. Какое знаменательное событие произошло в России в 1812 году?

— А я откуда знаю? — ответил вопросом на вопрос Израиль Фельдман.

— А вы попробуйте вспомнить, — не унимался Борщевский, — Наполеон… Вы вспоминаете? Наполеон пришел…

— Наполеон пришел пьяный, — попытался угадать офицер безопасности.

— По вашему мнению, если кто-то приходит пьяный, это для России знаменательное событие? — съязвил, потерявший надежду, Борщевский. — Может быть, туман развеет служитель культа?

— Я точно не знаю, но, кажется, догадываюсь, — сообщил больничный раввин.

Отлично, — воскликнул Вячеслав Борисович, — я утверждаю вас на роль. Я даже не буду слушать ваш ответ.

Больничный раввин зарделся от удовольствия, но настоял на том, чтобы Борщевский выслушал его догадку.

— Ну, хорошо, хорошо, — великодушно согласился Вячеслав Борисович, — теперь, когда конкурс завершился, я с удовольствием вас выслушаю.

— Наполеон пришел к великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину на «бар-мицву».

— А что такое бар-мицва? — спросил потрясённый Борщевский.

— А-а, все-таки я был прав! — обрадовался больничный раввин, — бар-мицва — это красивый еврейский обычай празднования наступления религиозного совершеннолетия. Бар-мицва празднуется у мальчиков в тринадцатилетнем возрасте.

Услышав версию больничного раввина, офицер безопасности побагровел.

— Да вы заранее договорились, — с подозрением глядя на Борщевского, сказал Израиль Фельдман, — до этого невозможно догадаться.

Вячеслав Борисович не стал оправдываться, и нетерпящим возражений голосом пообещал броситься в глубокий омут.

— Вместо того чтобы отвечать по существу, — наступал офицер безопасности, — он пытается заговорить мне зубы. Где он в Израиле видел омут. В нашей стране каждая капля воды на счету. Самый полноводный водоем — это Тель-Авивская канализация.

Но Борщевский был не первый день в кинематографе. Он правильно оценил ситуацию и принял единственно правильное и политически грамотное решение. В фильме «Chapaew again in fight» (Чапаев снова в бою) доброжелательно настроенная критика отметила яркую режиссерскую находку — два брата казака-белогвардейца, заливающих самогоном свою большую совесть. Роль одного казака исполнил больничный раввин, роль другого белогвардейца, значительно более бравого, сыграл офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы Израиль Фельдман.

Оба характерных актера были вполне удовлетворены своим кинематографическим дебютом и сообщили Борщевскому, что если ему ещё раз потребуются актеры большого дарования, то пусть он не стесняется. Они всегда к его услугам. Специально для них Вячеслав Борисович придумал актерский этюд, который исполнители ролей казаков-белогвардейцев с удовольствием продемонстрировали присутствующим. Этюд заключался в следующем:

Штирлиц (его роль играл Израиль Фельдман) заходит в темную комнату. Он шарит рукой по стене в поисках выключателя. Вдруг раздается голос Мюллера (ещё одна актерская удача больничного раввина):

«А вот этого не надо, «группенфюрер».

«Шабат», — подумал Штирлиц.

Актерский этюд особенно понравился больничному раввину своей воспитательной заостренностью. Он пребывал в полной уверенности, что Мюллер — это богобоязливый еврей и по субботам не включает свет. Мстительный Борщевский собирался вставить отснятый актерский этюд в очередной фильм о справедливой борьбе палестинского народа. Израилю Фельдману актерский этюд тоже понравился, но он настойчиво требовал от Борщевского хорошего освещения комнаты, чтобы зрители могли рассмотреть Штирлица.

Пока киностудия «Антисар» бурлила в художественном поиске, любимая женщина главы офакимских мусорщиков получила вид на жительство и стремительно остепенилась. Костик рвался к власти в качестве глубоко народного политика, с уважением относящегося к еврейском традициям. Для того, чтобы получить хоть какое-то представление о еврейских обычаях за соблюдение которых он с таким жаром боролся, он все чаще и чаще начинал приглашать больничного раввина в гости.

Раввин посещал семейство Будницких с удовольствием, и, несмотря на языковой барьер, тяготел к длительным беседам с Ольгой. Супруга Костика была с больничным раввином строга и жаловалась на то, что Израиль её принял неласково. Однажды свидетелями её жалоб оказались я и Славик Оффенбах. Услышав Ольгины напевные стоны, первым возмутился Славик.

Рассказ о его первых шагах на исторической родине вызвал содрогание, и полученная из-за этого душевная травма определила всю его дальнейшую карьеру видного деятеля Движения за Освобождения Эфиопского Еврейства, сокращенно ДОЭЕ.

Очень теплым майским днем одна тысяча 1991-года семейство Оффенбахов, в числе двухсот евреев и членов их семей, покинувших необъятные просторы развалившегося Союза Советских Социалистических Республик с целью поселения на постоянное место жительство в государстве Израиль, вышли из самолета, и очутилось посреди огромной толпы возбужденных негров. Негры были одеты в белые одежды, многие держали в руках зонтики. Практически все негры были покрыты татуировками со сложным геометрическим орнаментом и о чем-то возбужденно беседовали на негритянском языке. На этом же языке громко плакали маленькие негритянские дети.

Некоторые из репатриантов из Советского Союза питали относительно Израиля самые разнообразные, в том числе и беспочвенные, иллюзии. Другие никаких иллюзий не питали. Среди прибывших были как пламенные, убежденные сионисты, так и люди, всей душой стремившиеся поселиться где-нибудь в Канаде или Австралии, но в силу жизненных обстоятельств вынужденные направить свои стопы на беспокойный и бедный водными ресурсами Ближний Восток. Среди прибывших был даже молодой человек, не имеющий никакого желания покидать родной город с антиалкогольным названием Минеральные Воды, но его потребность скрываться от правосудия была сильнее любви к малой родине. Но ни у кого из прибывших Израиль не ассоциировался с плотной толпой негров с зонтиками в руках. Испуганные новые репатрианты сбились в кучу. Их никто не встречал. Стихийно приступил к работе военный совет. Как обычно, на повестке дня встали два вопроса: «что делать?» и «кто виноват?».

Один из присутствующих с большой убежденностью в голосе сообщил, что самолет совершил вынужденную посадку в аэропорту города Dar es Salaam (Дар-эс-Салам), столице государства Tanzania (Танзания). Кто-то вспомнил, что государство Танзания образовалось в результате слияния государств Tanganyika (Танганьика) и Zanzibar (Занзибар). Это придало всем уверенности. Быстро выяснилось, что одна из репатрианток в Израиль бегло говорит на английском. Ей хотели поручить поиски израильского посольства, но, одновременно и независимо друг от друга, два незнакомых человека высказали мысль, что европейцы, потерпевшие крушение в Africa (Африке), имеют реальные шансы получить гражданство Republic of South Africa (Южно-Африканской Республики). Решение о принятии южно-африканского гражданства репатрианты в Израиль восприняли с большим энтузиазмом. В широких массах репатриантов в Израиль в начале девяностых годов Южно-Африканская Республика считалась государством в высшей степени европейским, в своей внутренней политике тонко понимающим предназначение белого человека. Советские евреи смело относили себя к белым человекам и носителям европейской культуры. Неполучение южно-африканского гражданства многие из них считали результатом временной бюрократической неразберихи. В то время был популярен следующий анекдот:

«Объявление в газете: «Продам дубленку, ондатровую шапку, лыжи. Куплю сапожный крем».

Ясного понимания того факта, что Южно-Африканская Республика в скором будущем будет первой европейской страной, где черное большинство придёт к власти, у них не было.

Когда задачи были ясны, и цели, в виде получения южно-африканского гражданства, определены, новые репатрианты в Израиль, организованно построившись свиньей, довольно легко рассекли толпу негров и прорвались в здание аэропорта. В помещении аэропорта сидели молодые негры и негритянки, почему-то одетые в солдатскую форму, и оформляли документы неграм в белой одежде с зонтиками. После кратковременных, но энергичных поисков, удалось найти белого человека, но и тот был удивительно похож на еврея.

— «Where there is an embassy of the Republic of South Africa?» (Где находится посольство Южно-Африканской Республики?) — строго спросили его по-английски новые репатрианты.

— «I do not know» (Не знаю), — ответил похожий на еврея белый человек, после чего перешёл на русский язык и спросил — А вы кто?

Носители европейской культуры поморщились от малоинтеллигентной манеры отвечать вопросом на вопрос, но постепенно им пришлось признаться, в первую очередь самим себе, что они первоначально собирались на свою историческую родину в Израиль, но произошло судьбоносное недоразумение…

— Как, вы разве эфиопы? — прервал их еврееобразный белый человек.

— Да ты чего, вообще, за базар не отвечаешь? — не сдержался молодой человек из Минеральных Вод.

— Не рви голос, петушок, — ответил на совершенно конкретном русском языке еврейский, похожий на белого, человек, — здесь тебе Израиль, здесь кто по фене много ботает, тот к хозяину после третьей фразы идёт.

— Если это Израиль, то откуда столько негров? — не теряя надежды на Южно-Африканскую Республику, спросила говорившая по-английски новая репатриантка в Израиль.

— О, вы присутствуете при историческом событии. Это операция уже вошла в историю как «операция Соломон». В Эфиопии сейчас война, и пока одни берут эфиопскую столицу Адис-Аддис-Абебу, другие ее защищают, Coxнуту удалось вывезти восемнадцать тысяч человек в течение тридцати шести часов. Всей операцией руководил лично я, — закончил свое повествование крайне похожий на еврея белый человек, — но в суматохе я совсем забыл, что сегодня прилетает и самолет с репатриантами из Советского Союза. Но сейчас всё будет исправлено.

Он куда-то позвонил, и через десять минут прибежали белокожие солдатки, которых звали Маша и Ксения, и приступили к оформлению документов у несостоявшихся южно-африканцев. Двести советских евреев и членов их семей испытали глубокое разочарование, но вместе с тем, почему-то, сильное облегчение.

А у меня бабушку звали Лея, — неожиданно призналась бегло говорящая по-английски, — она это всю жизнь скрывала и всегда представлялась как Лена.

Родишь дочку, назовешь её Лея, — с угрозой в голосе потребовал молодой человек из Минеральных Вод.

У меня и до повести, печальней которой нет на свете, рассказанной Славиком Оффенбахом, было плохое настроение. Мой сын Дима, обучающийся в колледже в Англии, закончил очередной семестр, и администрация колледжа сообщила мне, что мой сын учится хорошо, с явной тенденцией учиться отлично. Но его поведение сильно и систематически волнует преподавателей.

Первый эпизод, когда с трудом удалось избежать уголовного дела, произошел после полутора месяцев отличной учебы. Пока детишки учатся в приличном английском колледже, история которого своими корнями уходит в доледниковый период, они ходят в форменной одежде. Но в день рождения queen — mother (королевы-матери) учащиеся колледжа в организованном порядке были выведены на скачки в качестве зрителей. В силу либеральной традиции, которой так славился колледж в течение последних трехсот лет, детям было разрешено не надевать форму и явиться на скачки в штатском. Один молодой человек прибыл на праздник большого спорта в наряде бритоголовых, весь в коже, украшенной пломбами, цепями, черепами и свастиками. Мой сын Дима, будучи потомственным князем Абрамом Серебряным, при виде свастик, не вступая в дискуссию общефилосовского свойства, ударил молодого человека ногой в живот, а также кулаком в нос. На глазах английских джентльменов и скакунов самого аристократического происхождения.

В дальнейшем директором колледжа была произведена попытка объяснить моему сыну Диме, что его поведение не было правильным. По мнению директора колледжа, «in the free country everyone can put on and hang up on a breast that he considers it necessary including a swastika. Also what to beat the one who carries a swastika a leg in a stomach, especially in birthday of queen-mother and the more so on jumps, it is completely inadmissible» (в свободной стране каждый может надевать и вешать на грудь то, что он считает нужным, в том числе и свастику. И что бить того, кто носит свастику, ногой в живот, тем более в день рождения королевы-матери, и тем более, на скачках, совершенно недопустимо).

Мой сын Дима, никоим образом не в чём не раскаиваясь, заявил, «that with the big respect concerns to queen-mother and even completely on her party in the conflict to princess Diana» (что с большим почтением относится к королеве-матери и даже полностью на её стороне в конфликте с принцессой Дианой).

Директор колледжа попытался в беседе с моим сыном Димой не касаться темы семейных склок в английской королевской династии и вновь вернулся к теме мордобоя на скачках, но мой сын Дима был непреклонен и даже «has approvingly responded about appearance of princess Diana, but not about her behaviors» (одобрительно отозвался о внешности принцессы Дианы, но не о её поведении).

Нельзя сказать, что директор колледжа был полностью удовлетворен высказываниями моего сына Димы, но инцидент был замят. Через несколько месяцев мой сын Дима был вновь главным героем досадного эпизода, который также был замят с большим трудом. В колледже, вместе с моим сыном, училась дочь одного мелкого нефтяного князька из Тюменской области. Девушка не добилась больших успехов в учёбе, но обладала большими синими глазами и круглыми коленками, которые произвели глубокое впечатление на моего сына Диму. Пока девушка просто пренебрегала моим сыном Димой, он переживал, но терпел. Но когда обладательница круглых коленок начала благосклонно принимать знаки внимания сына одного нефтяного шейха из Объединенных Эмиратов, мой сын Дима не выдержал и обратился к сыну шейха с просьбой прервать всякие контакты с обладательницей круглых коленок. Просьба была произнесена на классическом английском и содержала в себе выражения, которых, к счастью, не слышала королева-мать. Кроме того, шла речь и о грубом физическом нажиме. Горячий сын пустыни этого стерпеть не мог и пожаловался директору колледжа.

Директор колледжа вновь вызвал моего сына Диму для беседы, положил ему руку на плечо, почему-то напомнил ему, что «Him, directors of college, a surname Rappoport also that to his parents miracle was possible to get over from Germany to England in 1938 year» (его, директора колледжа, фамилия Раппопорт и что его родителям чудом удалось перебраться из Германия в Англию в 1938 году). Далее он попытался объяснить моему сыну Диме, «what is the dark blue eyes and round knees are big, even and not the possession them sometimes happens by huge value painfully hurt. But true prince Abram Silver has, except for always hot heart, constantly cold head and that there will be and in our street a birthday of queen-mother» (что большие синие глаза и круглые коленки являются большой, даже огромной ценностью и не обладание ими иногда бывает мучительно больно. Но истинный князь Абрам Серебряный имеет, кроме всегда горячего сердца, постоянно холодную голову, и что будет и на нашей улице день рождения королевы-матери).

Мой сын Дима понял не все, но понял главное, и продолжил учебу. Далее были эпизоды чистого бытового характера, когда мой сын Дима попросил «to not settle in his room of Chinese, motivating it is that they fine» (не поселять в его комнату китайцев, мотивируя это тем, что они мелкие). Ему возразили, «that but them it is a lot of» (что, зато их много), но мой сын вновь был непреклонен.

Далее он очень уместно употребил неформальную лексику на уроке истории, характеризуя «the policy of the British government before the second world war, also was condemned with the London climate» (политику британского правительства накануне второй мировой войны, и осудил лондонский климат). Но это уже было в рамках либеральной традиции, которой колледж законно гордился. Хотя директор колледжа и «has recommended to my son five times to meet the medical psychologist» (порекомендовал моему сыну пять раз встретиться с медицинским психологом), что, по мнению директора, «will facilitate to the son successful delivery of final examinations» (облегчит сыну успешную сдачу выпускных экзаменов).

Из грустных раздумий о моем сыне Диме меня вывела Ольга, которая попросила рассказать о моих первых шагах на исторической родине.

— Я прибыл в Израиль в возрасте, критическом с точки зрения формирования мировоззрения, — довольно образно начал я, — мне было только тридцать шесть лет. Передо мной открывалась вся израильская жизнь. За мной оставались долгие годы учебы, успешная карьера рядового врача, органически включающая в себя непрерывное нарушение действующего законодательства, и особенно тех статей уголовного кодекса, в которых говорится о пособничестве при даче взятки, частнопредпринимательской деятельности, незаконном занятии медицинской деятельностью, конечно же, хищении социалистической собственности, мошенничестве, укрывательстве от воинского призыва и пособничестве в укрывательстве от воинского призыва, незаконные валютные операции и вновь, опять и опять, пособничество при даче взятки.

Тем не менее, если кто-то подумает, что я занимался только имущественными или должностными преступлениями, то он будет не прав. Кроме этого, на протяжении многих лет и совершенно бескорыстно, я занимался антисоветской агитацией и пропагандой, не брезгуя при этом клеветать на существующий общественный строй, и не пренебрегал разжиганием национальной розни. Случалось со мной и незаконное хранение как холодного, так и огнестрельного оружия, подделка как медицинской, так и прочей документации. Кроме этого, я сожительствовал с несовершеннолетними, в том числе и с теми, которые изначально обратились ко мне за медицинской помощью. На фоне всего этого я неоднократно давал заведомо ложные свидетельские показания или избегал дачи свидетельских показаний вовсе. А также разглашал врачебную тайну и помогал лицам, находящимся в розыске, укрываться от правоохранительных органов.

После того как я покинул государственную службу и занялся кооперативной деятельностью, со всем этим букетом преступлений было покончено, и я сконцентрировался на сокрытии своих доходов с целью неуплаты налогов. При этом я всегда вёл скромный образ жизни, так как, несмотря на постоянное попрание действующего законодательства, денег хватало лишь на полноценное, без излишеств, питание мне и моей семье, приобретения трехкомнатной квартиры в полутора часах езды от места работы и покупки автомобиля «Москвич», по своим техническим характеристикам находившемся на уровне тридцатых годов, хотя произведен оный автомобиль был в годах восьмидесятых. Ненадежность узлов и механизмов моего автомобиля гармонично соединялась с отсутствием запасных частей, что делало его эксплуатацию практически невозможной.

Но, несмотря на плохое материальное положение, я оставался кристально честным человеком. Не при каких условиях я никогда бы не похитил чужой спички, если эта спичка принадлежит частному лицу, а обман социалистического государства я аморальным не считал и не считаю. Так как у такого государства сколько не воруй, своего все равно не вернешь, а кража социалистической собственности является единственным для гражданина социалистического государства способом протеста против свинцовой тяжести жизни в вышеупомянутом государстве. Но, будучи князем Абрамом Серебряным, в душе я тяготился грошовой подрастрельной уголовщиной. К тому же идеи Гитлера, которые жили и побеждали на просторах моей бывшей родины, вызывали во мне острое желание поменять пятиконечную звезду на шестиконечную, а серп и молот на подсвечник.

В тысяча девятьсот девяностом году от рождества Христова советская власть разрешила своим гражданам покидать одну шестую часть суши. Граждане одной шестой части суши пришли в большое возбуждение, и те, у кого такая возможность была, в течение десяти лет покинули вышеупомянутую часть суши. Каждый бежал в свою сторону, строго в зависимости от национального происхождения.

Самыми дружными и легкими на подъем оказались немцы. Два миллиона немцев в едином порыве, в течение десяти лет, переселились в Германию.

В резкой энергичной манере покидали одну шестую часть суши греки. Более полумиллиона советских греков благополучно добрались до солнечной Эллады.

Немногочисленные испанцы вернулись в не менее солнечную Испанию вместе со своими славянскими чадами и домочадцами практически все.

И лишь советские евреи испытывали душевные метания. Из полутора миллионов евреев, выехавших из одной шестой части суши с девяностого по двухтысячный год лишь миллион доехал до Израиля. Остальные бросились поднимать целину в США, Канаде, Германии и Австралии.

России верные жиды, которые миллионами никуда не поехали, а продолжали своими творческими успехами беспокоить многочисленные государственные образования, возникшие на одной шестой части суши, видели своё будущее в краю берёз светлым и радостным, но выдавливались оттуда десятками тысяч в год. Остальные стойко держали удары мордой о берёзу, но веры в светлое будущее не теряли.

Я решил не искушать судьбу в Советском Союзе, где коммунистическая партия решительно вела страну от катастрофы к катастрофе, и как только открыли ворота, быстренько, всего лишь в течение года, оформил документы и покинул необъятные, но уже испытывающие мощные подземные толчки, просторы своей бывшей родины.

В ходе оформления документов я несколько десятков раз посетил соответствующие учреждения, неизменно просиживая там многие часы в ожидании приёма, и был как участником, так и свидетелем сцен и событий совершенно душераздирающих. Особенно мне запомнился маленький сухонький дедушка с броской еврейской внешностью, вся цыплячья грудь которого была увешана орденами и медалями, полученными в годы войны.

Войну, как известно, Советский Союз вёл одну. Это была война против Германии. Все остальные войны, которые непрерывно вёл Советский Союз на всех континентах, это были не войны, а выполнение интернационального долга, братская помощь, интернациональная помощь, политическая поддержка, гнусные инсинуации, известные события, неизвестные события, операции по наведению конституционного порядка, помощь братским партиям и, наконец, политика невмешательства. Так вот, дедушка получил ордена и медали на войне против Германии.

В то время настроение в среде советских евреев определялось радостным ожиданием. Популярен был следующий анекдот: «Объявление в газете: «Продается французский бульдог с родословной, сука, дрянь, скотина. Ехать надо, ехать!»

Дедушку в медалях окружали любящие родственники. Бросалась в глаза его супруга, полная, выше дедушки на голову, русоволосая и синеглазая. Двое их сыновей были среднего возраста и роста, с интеллигентными, немного нервными лицами с хорошо заметными семитскими чертами. Сыновей сопровождали супруги, менее интеллигентные, но аппетитные дамочки, русоволосые и румяные. Три внучки дедушки были похожи на Василис Прекрасных, этакие русские красавицы с коробки конфет.

Дедушка постоянно выражал свое неудовольствие изменникам родины, вознамерившимся продать вышеупомянутую родину за кусок кашерной колбасы. Все остальные члены семьи времени зря не теряли и, сидя в очереди, учили иврит. Неожиданно дедушку вызвали в комнату, куда никого не вызывали. Минут через десять он оттуда вышел и, не говоря ни слова, направился к выходу. Вся очередь, включая его многочисленное семейство, смотрела на него с недоумением. В дверях он обернулся, обвёл всех осуждающим взглядом, поднял вверх указательный палец правой руки и заявил, что коммунизм победит. После чего он опустил палец, его лицо расплылось в ехидной улыбке и, потирая сухонькими ручонками, заявил:

— Коммунизм, конечно, победит. Но не меня. Я уезжаю в Израиль.

После чего со словами: «Я там, где ребята толковые», в окружении русоволосых родственников, покинул помещение.

Через шесть лет он поступил в отделение судебно-психиатрической экспертизы офакимской психбольницы. Во время предвыборной кампании он изловчился (пригодились навыки приобретённые в армейской разведке Второго Белорусского Фронта) подойти вплотную к Великому Вождю и Учительнице и плюнуть в её мало привлекательное лицо. За время его пребывания в отделении несколько раз звонили его русоволосые родственники и на хорошем иврите спрашивали, как он себя чувствует, и просили лечить его столько времени, сколько потребуется для его полного выздоровления, и с выпиской не торопиться.

Другой эпизод, который был причиной появления на моей голове не одного седого волоса, произошел со мной за несколько дней до отъезда в Израиль.

После снятия с воинского учета и выхода из советского гражданства, я был снова вызван в военкомат. После ночи, проведенной в горестных думах о необходимости перехода на нелегальное положение, ожидая самого худшего, я вошел в кабинет военкома, где меня тепло поздравили с получением очередного воинского звания.

Но самое глубокое потрясение выпало на мою долю при получении въездной визы в Израиль.

— Чем вы можете доказать, что вы еврей? — спросили меня. Я был потрясен. Мое лицо было и остается столь характерным и выразительным, что вопрос о моем еврейском происхождении никогда не возникал в качестве вопроса. Это всегда являлось утверждением.

— Спроси меня еще раз, — попросил я со слезами на глазах.

— Покажи свидетельство о рождении, — устало ответили мне. Чувствовалось, что этим вопросом порадовали здесь не только меня.

Поток национально окрашенных лирических воспоминаний прервал телефонный звонок. Ольга Викторовна Борщевская дурным голосом сообщила, что Вячеслав Борисович совсем плох и просила меня прибыть немедленно. Через две минуты я был в покоях супругов Борщевских. Видный деятель палестинского эротического кино был бледен, лицо его выражало страдания, лежал он на кровати, но пытался встать.

— Что с вами, — поинтересовался я.

— Какаю, — односложно ответил матерый кинематографист.

— Но вы озабочены не только этим? — глядя на погруженного в мучительные раздумья Борщевского, спросил я.

Вы правы, о, мудрейший из главарей русской мафии, — ответил мне не сломленный болезнью кинематографист, — я страдаю. Страдаю мощнейшим поносом на фоне сильнейшего геморроя. Объединившись, эти два заболевания ставят меня перед острейшей дилеммой. Какать или не какать? Вот в чем вопрос. Хотя, где-то в глубине души, я понимаю, что какать мне предназначено судьбой. Причем часто и помногу.

Не поддавайтесь отчаянию, — я попытался утешить Борщевского, — в самом ближайшем будущем ваш стул обретёт классическую форму. Я так же глубоко убежден, что, и геморрой будет побеждён.

Морально поддержать тающего на глазах кинематографиста счёл необходимым также Костик. Он почему-то рассказал историю о том, как его супругу Ольгу лечили от бесплодия. Ей проделали курс уколов, после чего из неё извлекли пять яйцеклеток. Костику было предложено к этому моменту предоставить свежую сперму. Врачи собирались оплодотворить яйцеклетки Ольги сперматозоидами будущего мэра Офакима в пробирке. После чего оплодотворенную яйцеклетку предполагалось поместить в матку Ольги. После постановки боевого задания Костик отъехал на два квартала от больницы, пересел на заднее сиденье своего автомобиля и углубился в онанирование. Было жарко и неудобно, но процесс понемногу пошел.

Когда погружённый в работу Костик уже выходил на финишную прямую, он неожиданно почувствовал, что кто-то по-отечески положил ему на плечо руку. Подняв голову, любящий супруг увидел перед собой трех полицейских. Двух мужчин и одну женщину. Женщина, вероятно, была старшая по званию. Именно она положила Костику на плечо руку и полным сопереживания голосом попросила Костика не отчаиваться и не накладывать на себя руки, а найти девушку, лучше из приличной семьи, которая родит ему детей. Сейчас же она, женщина-полицейский, вынуждена препроводить Костика в полицейский участок, так как онанирование в общественных местах является правонарушением.

Костик забился в истерике и, сотрясая пустой баночкой для спермы, поведал свою историю. Полицейские отнеслись к его горю с сочувствием, но проверили правдивость рассказа звонком в отделение по лечению бесплодия. Убедившись в чистоте Костиных помыслов, полицейские отвели видного политика в полицейский автобус с затемненными стёклами и оставили его наедине с боевой задачей на десять минут. Успокоенный Костик добыл долгожданную сперму, немного забрызгав полицейские протоколы, но наполнив специальную баночку.

Трогательная история будущего мэра города Офакима произвела на мастера палестинского эротического кинематографа магическое действие. После окончания Костиного повествования, которое Борщевский выслушал затаив дыхание и почти не мигая, он вскочил с кровати и, сметая все на своем пути, бросился в туалет. Уже в пути к желанной цели Вячеслав Борисович начал смеяться. Когда он достиг места общественного пользования, к смеху присоединились звуки стремительного, сопровождающегося обильными брызгами водопада, а также сдавленные стоны и горький детский плач. Постепенно в туалете всё затихло, но Борщевский выходить оттуда отказывался, пока Костик не покинет помещение.

После того как оскорбленный в лучших чувствах глава офакимских мусорщиков покинул хлебосольный дом Борщевских, из туалета неуверенно вышел яркий палестинский кинорежиссер. Он был бледен. Взгляд его блуждал, пока не наткнулся на меня.

— Я просил вас, Михаил, посетить меня, — сказал Борщевский, дойдя до кровати, — вы уж простите меня, старика.

Я хотел сказать что-то оптимистическое в свое оправдание, но гордый старик остановил меня жестом.

— Основоположнику палестинского эротического кинематографа не к лицу умирать засранцем.

— Я хотел ему возразить, но Борщевский вновь жестом остановил меня, — я хотел попросить вас сообщить всем заинтересованным инстанциям, что я умер от чего-то венерического, от СПИДа, например, или чего-то в этом роде.

— Да побойтесь бога, Вячеслав Борисович! Вы еще шейха Мустафу переживете, — прервал я Борщевского, — да с вашим здоровьем вы перед пионерами выступать будете с рассказами о его великих высказываниях.

— Ну, перед пионерами вряд ли, — засомневался Борщевский, но чувствовалось, что постановка вопроса ему понравилась.

— Пришел какой-то татарин по фамилии Ройзман, — вмешалась в разговор Ольга Викторовна, — прикажите пустить?

— Пусть войдет, — отозвался повеселевший Борщевский, — наверняка этот эпос о Шиксе и Шлимазле включает в себя и народные методы лечения поноса.

Татарин по фамилии Ройзман нас не разочаровал. Он принес молдавский коньяк «Белый аист» и порекомендовал употреблять «Аиста» вместе с кофе. По его словам, так в свое время Шикса спасла Шлимазла от далеко зашедшей холеры.

После ухода Татарина, приболевшего кинематографиста посетил ветеран правоохранительных органов Дан Зильберт со своим методом лечения поноса. По его словам, понос прекрасно лечится кактусом. Это старинный народный арабский метод лечения, который он применял еще на заре своей карьеры в правоохранительных органах. Берется стебель кактуса и плотно зажимается между ягодицами. Пока человек не шевелится, иголки кактуса его почти не беспокоят. Но как только ягодицы приходят в движение, иголки кактуса показывают себя во всей красе, и у больного рефлекторно наступает спазм анального отверстия. Ни о каком поносе у человека, зажавшего стебель кактуса между ягодицами, не может быть и речи.

Супруги Борщевские так горячо благодарили Зильберта за его рекомендации, что я вызвался сбегать за кактусом. Меня остановили только после того, как ветеран правоохранительных органов ушёл.

Для того чтобы морально поддержать Борщевского, Светлана Капустина опубликовала в газете «Голая правда Украины» статью под заголовком: «Вячеслав Борщевский как зеркало Палестинской революции».

Не остались в стороне от борьбы с поносом и народные целители. Народный мусульманский гинеколог Вениамин Леваев с чувством клялся хлебом, но от конкретных, направленных на прекращение поноса рекомендаций, воздерживался.

Из далекого Цфата пришла телеграмма со словами сочувствия, а также пожеланиями счастья в работе и успехов в личной жизни. Далее народная целительница приводила ряд блистательных примеров излечений поноса, в том числе кровавого в результате её лечебного воздействия и настоятельно рекомендовала обратиться к ней за помощью, как только состояние больного стабилизируется и он сможет без больших затрат духовных и физических сил добраться до Цфата.

Постепенно старый кинематографист твердо встал на путь выздоровления, но поток сочувственных откликов не утихал.

Больничный раввин писал, что страдания Борщевского ранят его душу. Далее он настоятельно рекомендовал «не работать по субботам» и не кушать свинину вообще.

Не осталась в стороне от слов поддержки и солидарности и сексуальная оперативница доктор Светлана. Она, от всего большого сердца, пожелала немедленного выздоровления и предложила свои услуги в качестве бдительной ночной сиделки. На что Борщевский ответил, что если ему придётся общаться длительный промежуток времени с доктором Светланой, то к поносу, несомненно, присоединится и рвота. А ему этого не хотелось.

Гидеон Чучундра опубликовал в газете «Чёрный передел» статью под заглавием: «Возмездие неотвратимо». В ней выражалась глубокая убеждённость в том, что и понос и геморрой являются закономерным финалом карьеры злобного врага эфиопского еврейства, известного своим расизмом третьестепенного псевдорежиссёра якобы киностудии по производству грязных клеветнических фальшивок о праведной борьбе палестинского народа за справедливый и прочный мир.

Прочитав пламенное воззвание защитника прав униженных и оскорблённых своим происхождением афро-израильтян, основоположник палестинского испустил дух, но не в аллегорическом понимании этого выражения, а буквально. Грубо и осязаемо органами чувств. В частности слухом и обонянием. Что, по моему мнению, простительно для человека, страдающего сильным и длительным поносом, и что не коим образом не должно рассматриваться как политическая демонстрация.

Заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Гельфенбейн откликнулся на заболевание Вячеслава Борисовича жизнеутверждающей и глубоко оптимистической картиной «Явление Борщевского ликующему народу после выздоровления значительно помолодевшим».

Старый кинематографист был тронут до глубины души.

— Вы знаете, Михаил, — сказал он со слезами на глазах, — моя юность прошла в суровое время, когда фашизм был уже разбит, но решение о физическом уничтожении советских евреев, которое мы все так ждали, Сталиным ещё не было принято. С той поры у меня сохранилось трепетное отношение к маленьким знакам внимания со стороны власти, как-то: Сталинская или Ленинская премии, посвящённая тебе оратория или твой большой парадный портрет в присутственных местах. Поэтому благородный жест маэстро из Кабардино-Балкарии мне особенно приятен.

Далее поносящему кинематографисту нанёс визит вежливости младший медбрат в отставке майор Пятоев. С шариатской прямотой он спросил Борщевского, как тот себя чувствует.

— У меня сильный понос, Игорь, — слабым голосом ответил Вячеслав Борисович, — но в это судьбоносное для палестинского эротического кинематографа время меня больше беспокоит другое. Не кажется ли вам, что наши неприличные игры с сексуальными меньшинствами и борьбой палестинского народа идут во вред нашей стране? В конце концов, мы же не такие уроды, как Великий Вождь и Учительница.

— Как пламенный патриот своей очередной родины, — отрапортовал Пятоев, — могу доложить вам следующее. Если бы в Израиле не существовало постоянной и очевидной опасности со стороны арабского окружения, еврейское государство давно бы прекратило своё существование. Собравшиеся с разных стран люди, которые считают себя евреями, имеют слишком мало общего для того, чтобы создать нормально функционирующее государство. И только ощущение нависшей над ними постоянной угрозы физического уничтожения в какой-то степени удерживает их от взаимных склок.

Далее, поддержать в тяжёлую минуту Борщевского, явилась уже седьмой десяток блистательная Бух-Поволжская. Увидев меня, она сообщила, что долгие и высокие думы о поносе привели её к заключению, что я был не прав.

— Вы, Михаил, — с дрожью в голосе сказала она, — утверждали, что Ленин окончил Петербургский университет. Хотя доподлинно известно, что Владимир Ильич учился в университете Казанском.

— Аллах всё видит — многозначительно подтвердил шейх Мустафа, выглядывающий из-за её спины, — скрыть хотел, что Ильич — мусульманин. Жидомассонские фокусы у нас не проходят!

— Вождь мирового пролетариата, Владимир Ильич Ульянов-Ленин, — заявил я не терпящим возражения голосом, — действительно учился в Казанском университете, но вылетел оттуда на первом курсе за антисоветскую агитацию и пропаганду. В дальнейшем он экстерном сдал экзамены в Петербургском университете и там же получил диплом юриста. В учёбе ему неоценимую помощь оказал его старый знакомый по Симбирской гимназии Саша Керенский. Федор Керенский был непосредственный начальник Ильи Ульянова, оба работали в системе народного образования. В том числе и поэтому Керенские и Ульяновы дружили семьями. Саша Керенский и предложил Володе Ульянову сдавать экзамены экстерном на юридическом факультете Петербургского университета, потому что сам там учился и мог помочь своему старому другу и однокласснику. В том обществе, где молодые люди воспитывались, это была общепринятая практика. Тем более, что оба увлекались социалистическими идеями и много спорили о судьбах России длинными зимними вечерами. Что так же было принято в том обществе, где они воспитывались. Интернета тогда не было. А жаль.

— Всё, всё видит Аллах — сообщил присутствующим шейх Мустафа, удовлетворённый моим ответом зарвавшейся Бух-Поволжской. Замечательная актриса была сражена.

Ян Кац так же не смог удержаться от посещения поносящего основоположника палестинского эротического кино и в беседе с ним задал прямой вопрос:

— Как реагировала еврейская интеллигенция на решение партии и правительства о физическом уничтожении советских евреев?

Ослабленный болезнью, но не сломленный духовно, Борщевский дал прямой и исчерпывающий ответ:

— Еврейская интеллигенция реагировала двояко. Те еврейские интеллигенты, которые творили на языке идиш, в количестве двухсот сорока человек, были расстреляны в 1952 году и поэтому никак не реагировали. Их уничтожение был предпоследним гвоздём в гробу еврейской культуры на языке идиш. Последним был Бошевис Зингер.

Те же еврейские интеллигенты, которые дерзали в жанре социалистического реализма на русском языке, подписали письмо к вождю всех народов Иосифу Виссарионовичу Сталину, которое им же и было составлено. В открытом письме к самому себе, Сталин, за подписью еврейских деятелей культуры, писал, что, видным деятелям культуры еврейского происхождения чрезвычайно стыдно за еврейский народ. Далее выражалось сердечная благодарность лично товарищу Сталину за гуманные, хотя и безуспешные попытки коммунистической партии и советского правительства спасти советских евреев от справедливого народного гнева. В конце своего письма видные деятели культуры еврейского происхождения справедливо указывали, что у советского народа накипело.

Согласно разработанному соответствующими органами, под чутким руководством коммунистической партии и её ленинского политбюро под руководством товарища Сталина, плану, предполагалось загружать евреев в поезда с целью отправки их в Сибирь. Поезда должны были следовать в специально отведённые места, где, после выгрузки, еврейский контингент предполагалось расстреливать.

В прессе должно было сообщаться, что машинисты поездов искренне собирались ехать в Сибирь, но в пути волны благородного народного гнева захлестнули железнодорожное полотно вместе с ехавшими по ним мирными беззащитными поездами и утопили в себе мерзких безродных космополитов с их чадами и домочадцами.

Параллельно с организацией стихийных народных выступлений в Сибири ударными темпами создавались несколько образцово-показательных концентрационных лагерей, по примеру концентрационного лагеря Терезин в Чехословакии, организованного немцами в годы войны. В этих лагерях какое-то время, предшествующее ликвидации, евреи занимались бы сельским хозяйством и славили бы гуманную политику товарища Сталина в многочисленных репортажах прогрессивных средств массовой информации западных стран.

Ян Кац выглядел полностью удовлетворённым ответом Борщевского на поставленный вопрос и ушёл не прощаясь.

— Как писали по этому поводу в Библии: «Знание умножает скорбь», — сказал Вячеслав Борисович после ухода Каца.

Присутствующий тут же шейх Мустафа хотел, было, вновь бессмертно высказаться по поду услышанного, но я убедил его этого не делать, нанеся вполне качественный удар в народную мусульманскую челюсть.

Варвара Исааковна тяжело вздохнула, но промолчала. Во время победной борьбы с космополитизмом её супруг, красавец-блондин и кавалер орденов, бросил её с грудным ребёнком на руках без всяких средств к существованию и публично осудил её на закрытом партсобрании за безродный космополитизм. Впрочем, к временам борьбы с культом личности Сталина он окончательно спился, хотя его Варюха старалась прятать от него выпивку, тайна посещала подпольного раввина, врачей наркологов и бабок снимающих сглаз, но это не помогло. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, коммунист Поволжский, тайно сожительствующий со своей бывшей женой-космополиткой, бросился под поезд. В память о нём остались дочь, ныне руководительница южного отделения всеизраильского союза матерей-одиночек и фамилия Поволжская, с которой Варвара Исааковна блистала при самых различных обстоятельствах. Впрочем, в Израиле она решила присоединить к этой фамилии свою девичью фамилию «Бух», которой успешно не пользовалась в течение последних пятидесяти лет.

Неожиданно страдающего от поноса кинематографиста вновь посетил младший медбрат Кац. Его крайне интересовал вопрос, почему, если всё было так чудесно организовано, советские евреи в конечном итоге не были уничтожены.

— Видите ли, Ян, — разъяснил ему Борщевский, — как раз в это время людоед, терзавший огромную страну в течение тридцати лет, откинул свои дьявольские копыта. После этого радостного события Георгий Жуков вновь грудью защитил страну и совершил военный переворот. К власти был приведен Никита Сергеевич Хрущев, который немедленно прекратил резню населения собственной страны. На этом фоне развеялись как дым, как утренний туман, планы партии, планы народа об уничтожении советских евреев. Более того, в тысяча девятьсот шестьдесят первом году, ровно через сто лет после того, как Александр Освободитель отменил крепостное право, Хрущев вновь отменил крепостное право, восстановленное Сталиным в тысяча девятьсот девятом году в результате коллективизации. Причем технически отмена крепостного права в 1961 году была полностью скопирована с отмены крепостного права столетней давности. В обоих случаях крестьян отпускали без земли, путем предоставления им паспортов, что позволяло им двигаться по стране, то есть переезжать в город.

— Но Сталин не возобновил существование помещиков, — возразил Кац.

— Сталин возобновил существование только одного помещика, которому принадлежали все поместья, которые назывались колхозы и совхозы. Этим помещиком было государство. Но жизнь доказала, что нельзя быть немножко беременным и людоедство не бывает с человеческим лицом. В тот момент, когда постоянный, животный страх за свое существование перестал быть обязательным фактором, дающим шансы на выживание, социализм рухнул под тяжестью собственных преступлений. Для этого только должно было пройти сорок лет и смениться два поколения, но это происходит всегда, когда народ переходит от рабства к свободе, это чисто техническая деталь, о которой написано еще в Ветхом завете.

— Вы всё поняли, мой мускулистый друг? — закончил вопросом свой краткий курс советской истории мастер палестинского эротического кино.

— Я понимал это всегда, но раньше я этого не знал, — несколько философски ответил бывший борец классического стиля, переквалифицировавшийся в младшего медбрата.

Следующим членом русской мафии, навестившим раненного в идеологическом бою кинематографиста, был Вова Сынок. Спортивный молодой человек порекомендовал Борщевскому отжиматься от пола. По мнению мамы Вовы Сынка, это является мощнейшим закрепляющим свойством. К моему огромному удивлению, Борщевский воспользовался советом семейства Серебрянниковых, включающего Вову Сынка и его маму. В результате проведенного лечения понос не только не прекратился, но, наоборот, проявил себя самым неприятным образом. Самое печальное, что Вячеславу Борисовичу так и не удалось отжаться от пола ни одного раза, несмотря на приложенную массу усилий. Процесс лечения поноса отжиманием закончился тем, что Борщевский оказался лежащим на животе на полу с обильными следами поноса на брюках. Плюс к этому Вячеслав Борисович в результате лечения очень устал. Вернувшись из душа в новой пижаме, Борщевский внимательно посмотрел на Вову и спросил меня, как могло произойти, что он прислушался к советам мамы Сынка и заметны ли у него, ветерана эротического кинематографа, какие-нибудь другие признаки слабоумия.

Я заверил Борщевского, что его болезнь поразила только кишечник и что мозг такого яркого мастера палестинского эротического кино, каким является Вячеслав Борисович, еще долго будет радовать нас большими творческими взлётами.

После окончания инцидента с отжиманием нас вновь посетил Ян Кац. При его появлении Борщевский шепнул мне, что тяга к историческим тайнам младшего медбрата не дает ему спокойно поносить, но внешне оставался вежлив.

— Скажите, Вячеслав Борисович, — с дрожью в голосе начал Кац, — а что нужно сделать советским евреям для того, чтобы они были гарантированы от физического уничтожения?

— Это совсем просто, Ян, — отозвался Борщевский, — вот уже никогда бы не подумал, что из-за такого простого вопроса вы будете отвлекать какающего человека. Для этого советским евреям нужно перестать быть советскими и приехать, как все мы мудро поступили, в Израиль. Вы этого тоже не знали, но понимали. А это самое наиглавнейшее.

Кац начал многословно благодарить и прощаться, но уходить не собирался. Борщевскому пришлось смириться с Кацем, как он мирился с поносом и геморроем. После ухода Сынка общественная жизнь вокруг болезненного состояния старейшего палестинского кинематографиста несколько поутихла, и мной было предложено вызвать хор девочек-бедуинок и предложить им сплясать и спеть что-нибудь цыганское. Выслушав меня, Борщевский тяжело, но неискренне вздохнул. Кац же нашел мое предложение странным. Пришлось разъяснить боевому товарищу по отделению судебно-психиатрмеской экспертизы следующее. В настоящий период времени, с учетом творческой манеры и публицистической направленности работы киностудии «Антисар», такое крупное и получившее большой общественный резонанс событие, как понос всеми нами высоко ценимого Вячеслава Борисовича, было бы уместно осветить в духе борьбы за законные права арабского народа Палестины. Хотелось бы, например, услышать несколько бессмертных высказываний шейха Мустафы или выдержанный в духе окололиберальных ценностей многословный комментарий Великого Вождя и Учительницы, которыми так любят нас баловать израильское радио и телевидение. Но вместе с тем хотелось бы чего-то зажигательного, хотя, естественно, выдержанного строго в рамках мусульманской традиции. Например, я бы не отказался от хорошо исполненного танца живота. Это было бы более чем уместно, так как речь идет о поносе. Неожиданно меня прервал сам страдающий поносом маэстро:

— У меня к вам большая просьба, Михаил, — сказал он, — не могли бы вы сказать мне что-нибудь с использованием неформальной лексики?

— Но Вячеслав Борисович, — растерялся я, — быть может, было бы не совсем уместно…

— Смелее, мой маленький полевой командир Барабанщик, — наставал Борщевский, — что-нибудь с матерком, уж побалуйте старика.

— Но если вы так настаиваете… — я не знал на чем остановиться, но, наконец, мой выбор пал на выражение:

Мне такая постановка вопроса представлялась забавной, но Борщевскому она не понравилась.

— Вы совершенно безнадежны, Михаил, — буркнул ослабленный болезнью мастер эротического кино, — даже когда вы материтесь, ваша речь наполнена пафосом и звучит как плакат. Я просил вас грубо выругаться, чтобы вывести Вас из публицистического запала. Но вы безнадежны.

— Pourquoi pas? — как говорят франкоговорящие бельгийцы, что в переводе означает «почему нет?» — поинтересовался я.

— Потому, что вы уже уехали из страны чуть не победившего коммунизм, — ответил Борщевский, — зачем вам все это?

— В стране чуть не победившего шалома пафосу уделяется не меньшее внимание, чем в стране чуть не победившего коммунизма. В противном случае пришлось бы признать правоту Пятоева — ответил я с достоинством, — к сожалению, вы, Вячеслав Борисович, редко и недолго бываете в сумасшедшем доме и не видите израильских реалий.

— Я очень ценю всех здесь присутствующих как истинных и бескомпромиссных борцов с поносом, — несколько обиженно сказал Борщевский. — Но я убежден, что как мой жизненный опыт, так и мое обостренное чувство прекрасного, которое так характерно для истинных мастеров кинематографа, даёт мне право судить и быть судимым, хотя, действительно, я не могу отрицать того факта, что знаю о реалиях психиатрической больницы только понаслышке.

— Вячеслав Борисович прав, — неожиданно поддержал старика-кинематографиста младший медбрат Кац, — пациент психбольницы в последнее время измельчал. Давно уже я не видел в отделении судебно-психиатрической экспертизы таких титанов мысли и тонко чувствующих эстетов, как Антонио Шапиро дель Педро или Надежду Крупскую.

— В Офакимской психбольнице лечилась супруга Ленина? — спросил потрясённый Борщевский. — Надежда Константиновна Крупская?

— В первую очередь я должен вам сообщить, — невозмутимо ответил Ян, — что обвинения в адрес Надежды Крупской в том, что она Константиновна, это гнусный поклёп. Душевно больная нравственность нашего сумасшедшего дома, доктор Светлана, провела беспрецедентное расследование по этому поводу. Что же касается того, что Надежда Крупская, лечившаяся в Офакимской психиатрической больнице, является или являлась супругой вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина, то это гнусная клевета, ставящая своей целью скомпрометировать чистую эфиопскую девушку.

Настоящий, не получающий лечения психиатрический больной часто добивается признания в различных сферах человеческой деятельности. Нет ничего удивительного, что после того, как Антонио Шапиро дель Педро покинул стены психиатрической больницы, новый репатриант с острова Свободы сделал стремительную карьеру, и сейчас это известный ученый-гематолог, трудоголик в лучшем понимании этого слова. Как и следовало ожидать, юная Надежда Крупская также сделала блистательную карьеру на благородном поприще борьбы с расизмом, за законные права эфиопского еврейства, быстро став верной соратницей Гидеона Чучундры. Таких глыб, таких огромных человечищ, как Антонио дель Педро или Надежда Крупская, как ни прискорбно об этом говорить, давно уже не было в стенах Офакимской психиатрической больницы. Горько осознавать, что в последнее время сумасшедший мельчает. Я уже и не знаю, с чем отделение судебной экспертизы выйдет к следующему визиту Главной Проверяющей. Но не это беспокоит меня в первую очередь, — продолжал Кац без всякого перехода, — почему советский еврей должен ехать именно в Израиль? Разве мало в высшей степени достойных и процветающих стран? Например, страны Европы, Америка, Канада, Австралия наконец…

— Сильный понос мешает мне громко смеяться, Ян, над вашими вопросами, — Борщевский удобно расположился в постели и приготовился к длительной беседе, — оставим пока в стороне юные эмигрантские англоязычные страны и побеседуем о Старом Свете. Применительно к обсуждаемой теме можно отметить, что старушка Европа от Португалии и до России стоит по колено в еврейской крови. Конечно, это относится не ко всем европейским странам. Германия, например, в еврейской крови плавает как в глубоководном бассейне.

Гетман Богдан Хмельницкий истребил все еврейское население Украины. Евреи тогда составляли большинство городских жителей Украины. Практически все ремесла и вся торговля осуществлялись евреями. После их полного уничтожения хозяйственная деятельность в этой стране полностью замерла и в последствии долго и нудно восстанавливалась. Страна, по численности населения, природным ресурсам и территории равная Франции, была лишена возможности стать независимой на несколько столетий. Но это тот случай, когда сами виноваты. Гонения пресвятой инквизиции на евреев в Испании и Португалии были настолько успешны, что эти страны стали самыми отсталыми в Западной Европе, несмотря на наличие колоссальных колоний в Латинской Америке. Россия долгое время не знала антисемитских акций, что отчасти объясняется тем, что евреи на территории России не проживали. Первая встреча с евреями в современной истории России произошла при взятии Полоцка войсками Ивана Грозного. Самодержец всея Руси, Иван IV, за проявленный гуманизм прозванный Грозным, при взятии Полоцка проявил подлинный интернационализм и вырезал не только евреев, но и вообще всё население города, невзирая на национальные и религиозные различия его жителей.

Ради справедливости можно отметить, что образцы высокого гуманизма Иван Грозный проявлял не только в Полоцке и на всей подвластной ему территории. К моменту прихода Ивана IV к власти самой населенной частью России были её северные регионы. Отгородившись засеками, то есть системой фортификационных сооружений из ям и поваленных деревьев, которые тянулись на сотни километров, северная часть Руси избежала захвата татаро-монголами.

У кочевников татаро-монголов главным родом войск была кавалерия, подвижная в степи и способная создать качественный перевес над противником в стратегически важных точках. В лесах и болотах, перегороженных засеками, конницу можно было остановить даже небольшими силами. Та часть древней Руси, которая находилась в полосе степи или лесостепи, серьезного отпора татаро-монголам оказать не смогла и стала фактически частью степного мира на двести пятьдесят лет. Северная, лесная часть Руси под влияние кочевников не попала и сохранилась как типичная североевропейская страна с поголовной грамотностью и стойкой демократической традицией. Попробовал бы какой-нибудь князь поиграться с Новгородским Вече…

Иван Грозный вырезал городское население северной Руси практически полностью, и в результате европейский путь развития для России был закрыт. На остальной части России террор носил настолько массовый характер, что огромные пространства были полностью опустошены и российская государственность, как единый хозяйственный организм, разрушилась. Польское нашествие, когда польская армия в составе двух батальонов вторглась в российские пределы и, преодолевая ожесточенное сопротивление Ивана Сусанина, захватила западные области России, а потом и город Москву, было закономерным результатом правления Ивана Грозного. Только благодаря халатному отношению к своим обязанностям руководства опричников по Нижегородской области, которые в ходе кампании по искоренению боярства как класса не замочили в сортире князя Пожарского, было создано ополчение, и польское войско было выбито за сто первый километр.

В последствии Российская империя столкнулась в больших дозах с евреями, а евреи с Российской империей во время правления Екатерины Второй, когда к империи были присоединены обширные территории Украины, Белоруссии и Прибалтики с многочисленным еврейским населением. Для того чтобы евреям жизнь сладкой не казалась, была введена черта оседлости. Лицам иудейского вероисповедания было запрещено селиться в крупных городах и заниматься сельским хозяйством. Кроме того, была введена пятипроцентная квота на поступление евреев в гимназии. И это правильно, так как евреи и так были и остаются шибко умными. Но, как всегда, имели место приятные исключения. Купцам первой и второй гильдии, а также проституткам иудейского вероисповедания разрешалось проживать как в столицах, так и на бескрайних просторах Российской империи. Тяготеющие к индустриальным центрам еврейки покупали билет проститутки и злокозненно проживали в столицах, но если во время периодических врачебных проверок, которые тогда были обязательны для российских проституток, выяснилось, что под видом честной проститутки скрывалась коварная жидо-девственница, то против виновных применялись самые строгие меры.

Существует мнение, что решение о свободном проживании еврейских проституток на просторах империи диктовалось высоким государственным интересом. По этому поводу были сложены следующие строки:

Родина слышит, Родина знает,

Родина этого страстно желает.

Это заблуждение. В действительности все объяснялось личностью Екатерины Второй. Матушка императрица сама была блядью исключительной. И только чувство классовой солидарности толкало её на благосклонное отношение к проституткам, даже если они были иудейского вероисповедания.

В целом, отношение к евреям в России до и после Великой Октябрьской Социалистической Революции, случившейся в ноябре 1917 года, было принципиально различным. Если до революции власти, пользуясь всенародной поддержкой, дискриминировали евреев по религиозному признаку, то после построения социалистического общества евреев преследовали как народ. До революции евреям, во избежание многочисленных дискриминационных мер, приходилось переходить в православие. Таких богоискателей называли выкрестами, и на них не только не распространялись все антисемитские ограничения, но им полагались значительные налоговые и иные льготы. В ходе строительства коммунизма евреям, пытающимся избегать дискриминации по национальному признаку, пришлось отказаться от богоискательства и различными путями менять пятый пункт в своем паспорте, в котором говорилось о национальности. В противном случае им не помогала ни принадлежность к купечеству, ни активные занятия проституцией.

Самое анекдотическое в этой ситуации, что когда лицам еврейской национальности разрешили покидать пределы одной шестой части суши то они расставались с великой империей как гордые завоеватели — побросав всё своё имущество, но прихватив с собой самых красивых женщин.

На этой оптимистической ноте Вячеслав Борисович закончил свое краткое повествование об истории евреев в России.

— И в моей биографии воплотились судьбы российского еврейства, — после короткой паузы сообщил Ян Кац.

— Как я недавно узнал в банке, — перебил его Пятоев, — в вашей героической биографии воплотились и судьбы палестинского эротического кино.

Все присутствующие, не скрывая интереса, посмотрели на живое воплощение судеб палестинского эротического кино. Польщенный всеобщим вниманием, младший медбрат Офакимской психиатрической больницы, в котором нашли воплощение судьбы советского еврейства, приступил к рассказу о начале своей бурной кинематографической карьеры:

— Эта историю уходит своими корнями в неглубокое прошлое, когда я трудился в качестве уборщика офакимских улиц, жил один и одевался небрежно, но броско. В течение месяца я ходил в ярко-красных спортивных трусах, купить которые меня уговорил бродячий арабский торговец, который по-русски знал только «я тебя люблю», да и трусы были явно малы борцу классического стиля. Но перед напором бродячего торговца я не смог устоять. В сущности, это была удачная покупка, потому что в этих трусах я и ходил целый день и спать ложился. Душевная простота и поразительная чистота помыслов привлекли ко мне внимание серьезных жертвователей. На мой счёт из малопонятных источников была переведена крупная сумма денег, которую я должен был от своего имени перевести куда-то дальше, на нужды борьбы за что-то. За это меня внесли в какой-то список по выборам в Офакимский горсовет. Перевод денег требовал моего личного присутствия в банке. Появление немолодого, но атлетически сложенного мужчины, который не причесывался с момента приезда в Израиль, то есть не менее трех месяцев, и в течение месяца не снимал ярко-красных трусов, не прошло незамеченным работниками банка. Из России я расчёску не привёз, а в Израиле не купил, так как не знал, как будет слово «расчёска» на иврите. Но, когда пахнувший не духами атлет выказал желание перевести внушительную сумму на нужды политической борьбы, в обслуживающей меня служащей банка пробудилось любопытство,

— Мне кажется, я вас где-то видела, но ваше лицо мне незнакомо, — сказала, чуть зардевшись, самая юная работница банка.

— Очень может быть, — после трех месяцев полового воздержания я не мог спорить с девушкой физически. — Я снимаюсь дублером в палестинских эротических фильмах.

В отделении банка как-то незаметно, но быстро изменилась общая атмосфера. Несколько склонные к дрёме служащие необъяснимым образом преобразились. В их глазах появился нездоровый блеск, плавные до этого движения стали порывистыми, а на лицах заиграли двусмысленные улыбки. У всех почему-то появились вопросы к беседующей со мной служащей. Самая юная сотрудница, зардевшись ещё больше, сообщила, что вспомнила эти красные трусы в обтяжку. Заведующая отделом ценных бумаг и долгосрочных вкладов набралась смелости и попросила автограф. Руководитель отдела кредитных карточек поддался общему настроению, снял пиджак и хотел снять брюки. Его с трудом остановили. Я забыл о своей шутке и уже покинул отделение банк, но страсти среди банковских служащих бурлили до конца рабочего дня. Все вспоминали эпизоды фильмов, в которых участвовал дублер эротического палестинского кино, жертвующий крупные деньги прогрессивно-религиозной партии на нужды политической борьбы в израильском городе Офакиме.

Вечером общественная буря, вызванная моим появлением в финансовом учреждении, уже обсуждалась творческой интеллигенцией Офакима, которой не были безразличны политические судьбы родного города. В дальнейшем драматическая история о дублере палестинского эротического кино достигла нежных ушей князя Абрама Серебряного, и он предложил Вячеславу Борисовичу, ныне страдающему от поноса, но в то героическое время проживавшему в Офакиме, возглавить киностудию «Антисар» и приступить к созданию большого палестинского эротического кинематографа. Таким образом, если следовать исторической правде, можно считать однозначно установленным, что первый камень в здание палестинского эротического кино заложил борец классического стиля в отставке, младший медбрат Офакимской психиатрической больницы Ян Кац. То есть я. Весом также вклад золотыми буквами вписавшего свое имя в историю палестинского эротического кино, основоположника и одновременно живого классика этого вида искусства, оказавшего огромное влияние на становление и все последующее развитие палестинского, да и всего эротического кинематографа, легендарного Борщевского Вячеслава Борисовича, ныне здравствующего, но, к огорчению всех истинных ценителей эротического кинематографа, страдающего поносом. На этом Кац закончил свой экскурс в историю и скромно потупился.

— Хотелось бы знать, как сложилась дальнейшая судьба красных трусов? — поинтересовался Костик. Видный политик был явно не равнодушен к красным полотнищам.

Лицо Каца заметно погрустнело:

— Судьба этого яркого свидетельства эпохи, которое так привлекло внимание учащихся религиозной школы для девочек и внесло столь весомый вклад в становление палестинского эротического кино, оказалось трагичной. В первый же день после приезда в Израиль моей супруги, госпожи Кац-Сыроежкиной, ею была произведена легкомысленная попытка постирать замечательный памятник эпохи. В результате её неосторожных действий, красные трусы, купленные у бродячего арабского торговца и столько повидавшие на своем веку, рассыпались в прах и, таким образом, были безвозвратно утеряны для грядущих поколений любителей палестинского эротического кино.

Ведя светскую беседу на отвлеченные темы, связанные с поносом такого крупного деятеля культуры, как Вячеслав Борщевский, я с тоской думал, что над Яном Кацем вновь сгустились тучи. Дело в том, что в туалете для сотрудников отделения судебно-психиатрической экспертизы офакимской психбольницы с незапамятных времен висели два портрета. На первом была изображена курящая трубку и одетая в солидный пиджак и строгую рубашку горилла. Возможно, с точки зрения другой гориллы, её морда выглядела вполне приемлемо. Может быть, даже привлекательно. Но с точки зрения человеческой, харя курящей трубку гориллы была отталкивающей. Рядом с парадным портретом обезьяны был прикреплен плакат, рекламирующий женское белье. На плакате была изображена девушка в нижнем белье, залезающая на шкаф. То ли нижнее белье было действительно хорошего качества, то ли шкаф был особенный, но девушка была удивительно хороша. Многие поколения работников отделения судебно-психиатрической экспертизы выросли и сформировались как личности на этих двух портретах. Неожиданно из туалета исчез портрет девушки, взбирающейся на шкаф. Позже выяснилось, что доктор Лапша снял плакат в целях укрепления нравственности.

Громче всех возмущался, как обычно, Ян Кац. Причем объектом нападок Яна Борисовича стал не сам доктор Лапша, а его супруга. Дело в том, что супруга доктора Лапши и в юности не была девушкой привлекательной. С возрастом она не только не похорошела, но, наоборот, полностью утратила те немногочисленные следы былой красоты, которыми обладала в юности. Почему-то это обстоятельство вызвало особый гнев Каца.

— Доктор Лапша убрал девушку на шкафу и оставил обезьяну, — заявил Ян Борисович, — так как это соответствует его представлениям о прекрасном. В его представлении уродка как раз девушка, а горилла с трубкой — это гений чистой красоты.

Он и жену выбрал себе, исходя из этих критериев. Говорят, её пригласили работать в цирк и обещали баснословные гонорары. Специалисты, ознакомившись с её внешностью, прочили ей блистательную карьеру на арене. Но доктор Лапша не разрешил ей выступать перед публикой, так как опасался романов на стороне с поклонниками. Дурачок.

Медсестра Фортуна никогда не была комсомолкой, но в данной ситуации показала глубокое понимание своего гражданского и профессионального долга и очень эмоционально, с большими красочными дополнениями и, не скрывая своего негодования по поводу происшедшего, рассказала об услышанном доктору Лапше.

Заведующий отделением затаил глубокую обиду на, быть может, излишне эмоционального, но прямого младшего медбрата. Желая унизить тяготеющего к умозаключениям Каца и подчеркнуть своё давнее и большое чувство к законной супруге, доктор Лапша попросил Яна заказать ему большой праздничный торт к юбилею супруги на кондитерской фабрике «Южная Вишня». По замыслу заведующего судебно-психиатрическим отделением, в верхней части торта, на фоне восходящего солнца, должно быть начертано по-французски: «Tu ne vieillis pas du tout» (Ты вовсе не стареешь). В нижней же части шедевра кондитерского дела, на фоне тихого пруда с лилиями, должна была присутствовать надпись: «Tu deviens simplement mieux!» (Ты просто становишься лучше!)

Ян Кац искренне хотел выполнить поручение как можно лучше и восстановить с доктором Лапшой добрые отношения. Он лично изобразил эскиз торта, с подробным указанием, где и что должно быть написано. Через два дня Ян Борисович, распираемый гордостью и чувством исполненного долга, внёс в отделение большую коробку, декоративно перевязанную цветными лентами. Растроганный доктор Лапша пригласил в свой кабинет всех присутствующих работников отделения. На огонёк и кусочек торта заглянул и доктор Керен. Ленточки были торжественно перерезаны, коробка открыта и перед присутствующими предстал редкой красоты торт с трогательной и неординарной, причём на немецком языке, надписью, «Alterst du ganz und gar nicht oben, du wirst besser unten einfach sein!» (Ты вовсе не стареешь сверху, ты просто становишься лучше снизу!)

Нельзя сказать, что реакция на посвящение была единодушной, но доктор Керен был тронут.

— Я краем уха слышал, что ваша супруга активно практиковала в публичном доме и, что якобы в ваших отношениях из-за этого пробежала трещина, — сказал доктор Керен, пожимая руку доктору Лапше, — но я рад, что вы оказались выше предрассудков.

— Я тоже слышал, что ваша супруга, хо-хо, настоящая Константиновна, — сообщил офицер безопасности Израиль Фельдман и по-гусарски крепко похлопал доктора Лапшу по плечу.

— Ах, Фельдман, ну как вы можете, — укорил его больничный раввин, — вас могут услышать дамы.

После случая с надписью на торте доктор Лапша обратился к Пятоеву.

— Видите ли, Игорь, сказал руководитель отделения судебно-психиатрической экспертизы, — полумеры в отношении Каца уже не помогают. Мне бы хотелось чего-то радикального. Я обращаюсь к вам как видный деятель шариатского движения к руководителю шариатской безопасности города Грозного. Что вы можете предложить практически?

— В случае с надписью на торте, — как можно мягче ответил Пятоев, — есть и ваша доля вины. Зачем нужно самому придумывать надписи, лозунги и плакаты, когда можно пользоваться тем, что проверено временем. Я мог бы предложить вам надпись на торте, например: «Чай Канши — враг китайского народа» или «Москва-Пекин — дружба на век». Здесь нет места для недомолвок и неприличных намёков. Я глубоко убеждён, что если бы вы преподнесли своей супруге в день её рождения вишнёвый торт с красочной надписью «Москва-Берлин дружба-фройншафт (die Freundschaft) — ракетно-ядерный удар», то, я убеждён, она была бы по-настоящему взволнована. Если же вам хочется чего-то романтического, то я бы порекомендовал: «Иосиф Броз Тито — продажная девка американского империализма».

Тут доктор Лапша понял, что идея радикального решения вопроса Яна Каца не встретила отклик в душе отставного младшего медбрата Пятоева, и впал в меланхолию.

«Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя», — пронеслось у него в голове, хотя на улице светило яркое израильское солнце и было не менее тридцати градусов тепла. Но постепенно его настроение переменилось.

«Ничего, — думал доктор Лапша, переполняясь праведным гневом, — этот физкульт-привет из народа… Он у меня как дитя заплачет. Или я не видный деятель шариатского движения? Ничего, не помог ренегат Пятоев, летучий полукарел, помогут легендарные племянники. Будет и на моей улице праздник рамадан».

С этой мыслью заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы окончательно вернулся в состояние душевного равновесия.

А в это время, но не зависимо от душевных терзаний доктора Лапши, резко улучшилось самочувствие патриарха палестинского эротического кино Вячеслава Борщевского. От былого поноса не осталось и следа. Пользуясь ослаблением моего контроля, находящийся в преклонном возрасте, но юный сердцем кинематографист загорелся грандиозным проектом постановки «Горе от ума» Грибоедова. Естественно, фильм виделся ему выдержанный в лучших традициях киностудии «Антисар», гармонично соединяющий в себе справедливую борьбу палестинского народа с пронзительно звенящей эротической составляющей. Как обычно, к написанию сценария был привлечён медбрат больницы имени Абарбанеля Аюб. Для того чтобы предать фильму атмосферу эпохи, Вячеслав Борисович вкратце изложил биографию Грибоедова.

Согласно данным Борщевского, Александр Сергеевич Грибоедов 1795–1829 гг. был ярким мусульманским просветителем, много сделавшим для становления ислама на Руси. Ещё, будучи молодым человеком, Грибоедов тесно контактировал с декабристами, но поняв, что они страшно далеки от народа и не понимают его сокровенных чаяний о принятия ислама, порвал с ними. Далее он полностью посвятил себя написанию главного труда своей жизни, поэмы «Горе от ума», где показал преступное равнодушие верхушки тогдашнего высшего общества к страстным призывам вернувшегося из Мекки Чацкого. Молодой русский аристократ, жадно припавший губами к истокам ислама и ради этого выучивший арабский и персидский языки был потрясён их мудростью и чистотой.

Но реакционные, погрязшие в лизоблюдстве современники встретили его призывы враждебно. Судьба самого автора «Горя от ума» также сложилась трагически.

Как это всегда бывает, он подвергался гонениям со стороны жидомасонов. На его защиту смело встал видный военачальник, много сделавший для становления и укрепления ислама как в Польше, так и на Кавказе, генерал Ермолов. Под защитой генерала Ермолова Грибоедов какое-то время жил тихо и счастливо и даже женился на чистой мусульманской девушке княгине Чавчавадзе. Но в дальнейшем, опасаясь преследований, он был вынужден перебраться в Иран, под защиту стражей исламской революции. Но и там жидомасоны не оставили его в покое, и в результате подкупа и предательства Искандер Грибоедов был подло убит из-за угла.

Далее Борщевский в двух словах пересказал Аюбу содержание «Горя от ума» и предложил засучить рукава. В работе над фильмом «Тяжкое горе от большого ума» творческий коллектив киностудии «Антисар» приступил с чувством большого трудового подъема. В съемках были задействованы лучшие актерские силы.

Мустафа создал незабываемый образ вернувшегося из Мекки Чацкого. Сложный, многоплановый образ шейха Фамусова создал ветеран правоохранительных органов Дан Зильберт. Яркий, запоминающийся образ агента империалистических разведок полковника Скалозуба, метившего, но, к счастью, не попавшего в патриота-генерала, создал Игорь Пятоев.

Выпуклые, узнаваемые типы реакционного дворянства, в исполнении офицера безопасности офакимской психбольницы Израиля Фельдмана и больничного раввина, также являются несомненной удачей фильма.

Образ коварного жидомасона Молчалина был создан видным характерным актером Яном Кацем, известным широкому зрителю по целому ряду замечательных фильмов киностудии «Антисар».

Но, вне всякого сомнения, главная эмоциональная нагрузка выпала на блистательную Валентину Рожкову, эту подлинно народную лирическую героиню нашего времени. Ею был создан стержневой образ фильма, образ дочери шейха Фамусова, Лизы. Как истинная чистая мусульманская девушка, Лиза не вступала в разговор с посторонними мужчинами и лишь скромно закрывала лицо от нескромных взглядов. Но богатство её пластики, трепетность движений, взволнованность вздохов, искренность и горечь слёз говорили больше всяких слов.

В целом создатели фильма строго следовали литературному первоисточнику, хотя личность исполнителя роли Чацкого, шейха Мустафы, не могла не наложить отпечаток на всю ткань фильма.

Жизненный путь шейха был непрост и извилист. Более того, он пережил трагедию романтического свойства. В свое время судебные инстанции обошлись достаточно бесцеремонно с Мустафой в связи с тем, что погиб ишак, который поддерживал с ним интимную связь. В конечном итоге бестактное вмешательство суда в, и без того непростые отношения шейха и ишака привели Мустафу в отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психбольницы. Пребывание в сумасшедшем доме оказалось для Мустафы судьбоносным в плане становления его как яркого характерного актера палестинского эротического кино.

Но, вместе с тем, в душе шейха остался неприятный осадок от контактов с правоохранительными органами. Может быть, поэтому вопрос: «А судьи кто?» затронул самые сокровенные струны его поэтической натуры. Эта фраза, как и обильное упоминание Аллаха, присутствовала во всех эпизодах фильма с участием Чацкого.

Фильм «Тяжкое горе от большого ума» стал поворотной вехой поступательного движения палестинского эротического кино.

Для меня лично просмотр фильма совпал по времени с поступлением на очередную экспертизу в судебно-психиатрическое отделение офакимской психбольницы старого грузинского вора. Недолгое пребывание в стране чуть не победившего шалома многому научила ветерана воровского дела. В последнее время он отошел от грабежа банков, и весь пыл своей души направил на автомобильные кражи. В этом новом начинании ему сопутствовал успех, пока не случилось досадное, смехотворное, не стоящее ломанного гроша, происшествие.

Прилично одетый старый вор с уверенностью подошел к шикарному, естественно, чужому автомобилю, стоящему в людном месте возле полицейского участка. С большим достоинством он отжал стекло двери водителя, вынул из машины и небрежно набросил на плечи дорогую куртку, после чего по-хозяйски положил руки на дверь и сунул голову внутрь машины с целью убедиться, не забыл ли он чего. При этом правой рукой он случайно задел какую-то кнопку, в результате чего отжатое стекло бесшумно поднялось, но не закрыло окно автомобиля полностью, так как ему помешала шея старого вора. Почувствовав, что его душат, старый вор попытался освободиться, но бездушное стекло не поддавалось.

Быстро собравшаяся толпа в целом горячо сочувствовала судьбе автомобильного вора, но дышать от этого ему легче не становилось. Хозяин машины, бледный и с трясущимися руками, опустил стекло и освободил старого грузинского вора, но, несмотря на это, собравшаяся толпа была настроена по отношению к хозяину машины очень не доброжелательно. И когда владелец автомобиля робко попытался забрать свою куртку, зрители по-настоящему возмутились. В результате старый вор был отправлен в приемный покой больницы Ворона, а хозяин машины был задержек полицией для выяснения.

Но в дальнейшем восторжествовавшая было справедливость вновь была попрана. Владелец машины был отпущен с извинениями, а старый грузинский вор опять поступил в отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы.

В беседе с доктором Лапшой старый грузинский вор объяснил наличие широкой фиолетовой полосы на своей шее причинами идеологического свойства. С его слов, он был настолько покорен новыми политическими инициативами Великого Вождя и Учительницы, что в приступе верноподданнических чувств дошел до самоистязания. Старый ворюга подпрыгнул с целью поцеловать флаг партии «Энергичная работа», но от избытка эмоций промахнулся и ударился шеей о древко.

Доктор Лапша был тронут этой историей и приложил газету с программной статьей Великого Вождя и Учительницы к выписке из уголовного дела о попытке угона машины, которая поступила непосредственно из соответствующих органов.

Мне так же посчастливилось ознакомиться со статьей Великого Вождя и Учительницы под названием «I can not suffer!» (Не могу терпеть!). Это работа была единодушно признана основополагающей для всей прогрессивно мыслящей части общества, и все средства массовой информации в едином порыве посвятили самой статье и многочисленным откликам на неё из ведущих мировых столиц передовые статьи и дни и ночи прямой трансляции.

В «Не могу терпеть!» видная политическая деятельница справедливо указывала на то обстоятельство, что в течение последних десяти лет в Израиль прибыло более миллиона выходцев из Советского Союза. По её мнению, это давало исключительную возможность воспринять всё лучшее, что было в советском обществе. Великий Вождь и Учительница считала, что всё лучшее, что можно и нужно воспринять, заключено в песне. Даже не во всей песне, а в одном куплете, который весь советский народ поёт уже многое годы. В основополагающей работе приводился также текст этого выдающегося куплета. В куплете перед главной героиней песни ребром ставился следующий вопрос:

— жизнеутверждающе отвечала главная лирическая героиня произведения. Многие выдающиеся деятели культуры настаивали на том, чтобы прочтение этих выдающихся строк сопровождалось вставанием. Внимание Великого Вождя и Учительницы особенно привлекла строка «To whom you have given standing?» (Кому дала ты стоя?). По мнению автора статьи «Не могу терпеть!», эти слова являются ярким свидетельством несгибаемости Зои, её твердых морально-волевых качеств, её точного понимания своих прав, её нежелание превращаться в эротическую игрушку врагов сексуальных меньшинств и угнетателей арабского народа Палестины. Её прямой и гордый ответ «To the chief of an escort, not leaving out of operation» (Начальнику конвоя, не выходя из строя) призван подчеркнуть неразрывную связь Зои с трудовым коллективом. Несмотря на теплые, даже братские отношения с вышестоящими товарищами, она не стремятся отделиться от трудового коллектива. Наоборот, большое, чистое чувство, вспыхнувшее между Зоей и начальником конвоя, не только не отделяют ее от колонны трудящихся, но и способствуют её новым трудовым свершениям. Гармоничное взаимопроникновение трудовой деятельности и личной жизни Зои, её однозначно заявленная гражданская позиция, её бескомпромиссность, когда это касается её чести и достоинства, соединенная с жизнеутверждающим озорством должны возбуждать в нас чувство гордости за нашу современницу, высоко несущую знамя борьбы за права сексуальных меньшинств.

Ознакомившись с программой работы Великого Вождя и Учительницы, Варвара Исааковна Бух-Поволжская сообщила, что сама статья, которая её так взволновала, глубоко справедлива и акценты в ней расставлены удивительно точно. Единственно, что вызвало недоумение замечательной актрисы палестинского эротического кино, — это титул автора.

— Что значит Великий Вождь и Учительница? — спросила она. — По моему мнению, весь титул должен быть выдержан или в мужской или в женском роде.

— Мы должны быть выше требований формальной орфографии, — отреагировал на замечание Варвары Исааковны безжалостный Пятоев, — даже в Советском Союзе мы не говорили «Брестская крепость-героиня», мотивируя это тем, что слово «крепость» женского рода.

Но в дальнейшем внимание всей близкой к Офакимской психиатрической больнице прогрессивной общественности было привлечено маленьким семейным торжеством, а события большой политики, связанные с программной работой Великого Вождя и Учительницы «Не могу терпеть!», отошли на задний план. Виновником маленького торжества оказался Яша Ройзман, на которого, впервые за время работы в психиатрической больнице, была подана жалоба в полицию, и по этому поводу он принимал букеты цветов и устные поздравления.

Как это издревле заведено в подростковом отделении Офакимской психиатрической больницы, всех работников, которые умышленно придерживаются действующего законодательства, принято строго наказывать. В тех случаях, когда выявляется особо злостное соблюдение законов работником данного отделения, доктор Керен прикладывает максимум усилий для возбуждения уголовного дела. В данном случае пример злостного законопослушания показал Яша Татарин.

Основным контингентом подросткового отделения были молодые люди, конфликтующие с законом и находящиеся на различных этапах взаимоотношений с правоохранительными органами и судебными инстанциями. Но обычно это скрывающиеся от следствия или от отмеренного судом срока молодые люди из хороших семей. Причиной их поступления и длительного лечения являются их родители, которым каким-либо способом удалось убедить доктора Керена в том, что их преступные детишки, находящиеся в переломном возрасте, испытывают серьезный душевный кризис. И что их пребывание в темнице сырой ни только не гуманно, но даже не разумно с точки зрения государственных интересов. Этим, и без того революционно настроенным юношам, доктор Керен, окруженный психологами, учителями искусствоведения и приходящими раз в неделю пацифистами-добровольцами, надоедал бесконечными разговорами о битвах эго с суперэго и упорно спрашивал, не сожительствовали ли эти юноши со своими бабушками. Причем отрицательные ответы на этот вопрос доктор Керен воспринимал как личную обиду.

Однажды один лопоухий молодой человек настолько вызывающе и нагло отрицал факт сожительства с бабушкой, что доктор Керен приказал привязать его к кровати. Для приведения приговора в исполнение был приглашен Вова Сынок. Необходимо отметить, что в подростковое отделение часто приглашали сумрачных и широкоплечих младших медбратьев из отделения судебно-психиатрической экспертизы. Общественная и культурная жизнь возглавляемого доктором Кереном отделения была до предела насыщена драками, погонями и бурными постельными сценами. Многочисленный персонал этого отделения, под влиянием доктора Керена, тяготел к духовному. Поэтому усмирять сугубо материальный мордобой приходилось приглашать специалистов со стороны.

Появление богатырски сложенного Вовы Сынка было встречено криминальным юношеством глухим ворчанием, но почтительно. После того как Сынок удалился с молодым человеком, у которого не сложились нездоровые отношения с бабушкой, в специальную палату, приспособленную для привязывания к кровати, в помощь Вове Сынку был послан Яша Татарин.

Появление Ройзмана, который внешне не выглядит Геркулесом, вызвало в молодых людях острое желание его побить.

— Дай закурить, — потребовали госпитализированные в подростковом отделении бойцы.

— Закурить не дам, но могу рассказать отрывок из татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазале, — ответил Ройзман.

Молодые люди татарским эпосом не заинтересовались и попытались ударить Яшу стулом по голове. Закончилось это печально не только для стула, но и для по-боевому настроенных молодых людей. В течение считанных секунд они разлетелись в разные стороны как осколки упавшей с большой высоты лампочки. Особенно долго летел юноша, державший в руках останки стула. Живым свидетелем полета юноши со стулом оказался его, юноши, папа. Его сын, летящий по синусоиде с куском стула в руках, вызвал в папе бурю гнева.

— Как вы обращаетесь с ребенком, — возмутился он, — дитятко и так пребывает в душевном кризисе. У меня есть справка, выданная доктором Кереном, что моему сыну противопоказано пребывание в тюрьме, а вы его избиваете. Я это так не оставлю.

После этой тирады возмущенный папа отправился в кабинет доктора Керена. Заведующий подростковым отделением, во время исторического восстания его пациентов, ни на минуту не терял самообладания и действовал быстро и решительно. Сразу после сообщения о начавшейся драке доктор Керен забежал в раздевалку медсестер и, забравшись на шкаф, стыдливо прикрылся плакатом, страстно взывавшим не курить на рабочем месте. Просидев довольно долго в неудобной позе и убедившись, что бунт подавлен, доктор Керен, проявляя чудеса мужества и героизма, медленно слез со шкафа и вернулся в свой кабинет. Там он подвергся нападению возмущенного папы.

— А вы обратитесь вначале в приёмный покой больницы Ворона, а потом в полицию, — посоветовал ему доктор Керен. Лично я не буду писать направление в приёмный покой, но охотно проинструктирую вас, каким образом можно попробовать ввести в заблуждение врача, описав симптомы сотрясения мозга. Эти симптомы в значительной степени субъективны. Я отправлю вашего сына в отпуск на несколько дней, что запрещено законом, но является правильным с точки зрения высокой психотерапии. Далее вы возьмёте направление у моего хорошего знакомого… А далее вперёд, в правоохранительные органы. Мы раскроем глаза этой непреступной красотке на преступные наклонности её татарского мужа!

Результатом этой жалобы было заседание в кабинете главного медбрата, где собрались сам главный медбрат, офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы, Израиль Фельдман, честь и совесть сумасшедшего дома, больничный раввин и забредшая на огонек главная проверяющая.

Изначально предполагалось, чтобы Ройзман часа два прождёт в приёмной, но Яша Ройзман вместо трепетного ожидания углубился в просмотр толстого порнографического журнала, который кто-то забыл в туалете административного блока. Вышедший в коридор главный медбрат был неприятно удивлен, когда увидел свой журнал в руках Ройзмана, и вызвал Яшу на расправу немедленно. Когда преступный младший медбрат вошёл, хозяин кабинета гостеприимно предложил ему сесть и как бы, между прочим, заметил, что к своему большому удивлению он не видит на лице младшего медбрата Ройзмана следов раскаяния. Далее, чтобы окончательно предать беседе задушевный характер, главный медбрат поинтересовался, какую книгу читал Яков, когда ожидал вызова в кабинет. Младший медбрат Ройзман охотно объяснил собравшимся, что эта замечательная книга является татарским народным эпосом, повествующим о Шиксе и Шлимазале. Никак не ожидавший такого ответа главный медбрат поинтересовался, что конкретно повествует татарский народный эпос в Шиксе и Шлимазале.

— Однажды Шлимазал привязал голую Шиксу к кровати. Счастливая Шикса звонко смеялась, — начал свой рассказ Яша. При этом он попытался достать журнал, чтобы ознакомить присутствующих с соответствующей иллюстрацией, но главный медбрат его мягко остановил.

— Позвольте, позвольте, — неожиданно вмешался главный раввин, — я могу понять, что делает в татарском народном эпосе Шикса. В принципе, ей там и место. Но как в татарский народный эпос попал Шлимазал, я не могу понять категорически.

В результате замечания больничного раввина у офицера безопасности офакимской психбольницы как-то сразу заболела голова. Ему заранее объяснили, что младший медбрат Ройзман сильно провинился, но в чем конкретно выражалась Яшина вина во время подавления восстания в подростковом отделении, офицер безопасности понять не мог. Рассказ Ройзмана о том, что кто-то привязал голую Шиксу к кровати, а также полное глубокого смысла, но совершенно непонятное замечание больничного раввина, туман также не рассеяли. Растерянный офицер безопасности совершил мозговое усилие огромной силы и неожиданно для себя всё понял.

«Ройзман привязал голою пациентку к кровати в подростковом отделении, что и вызвало восстание», — как молнией осенило его.

Много повидавший, но остающийся в душе ранимым и впечатлительным, Израиль Фельдман содрогнулся. В его мозгу рождались все новые и новые кровавые подробности жутких действий младшего медбрата Ройзмана.

— И у привязанной к кровати девушки вы забрали даже прокладку, которой она пользовалась в связи с менструацией? — дрожащим от негодования голосом спросил офицер безопасности младшего медбрата.

Повисло тягостное молчание, которое прервала главная проверяющая.

— А знаете ли вы, младший медбрат Сингатулин, — обратилась она к Ройзману — что чувствует юная, чистая девушка в ту минуту, когда кто-то силой забирает у неё менструальную прокладку?

Яша мысленно готовился к различным вопросам, которые могли возникнуть в связи с подавлением бунта в подростковом отделении, но ответ на вопрос о менструальной прокладке застал его врасплох. Поэтому Ройзман честно признался, что не знает, что чувствует юная, чистая девушка, когда кто-то силой забирает у неё менструальную прокладку. Пользуясь Яшиным замешательством, старший медбрат, как бы между прочим, забрал у Ройзмана свой журнал и аккуратно спрятал его в стол (журнал, а не Ройзмана). Этот досадный эпизод заставил Яшу вновь взять себя в руки. В эту минуту в кабинет без стука вошел обиженный папа и в угрожающих тонах потребовал помощи.

— А в чем, собственно, дело? — несколько легкомысленно спросила главная проверяющая. Обрадованный тёплым к себе отношением, обиженный папа рассказал присутствующим о своих похождениях и переживаниях.

После расставания с Ройзманом, следуя заветам доктора Керена, обиженный папа направился в полицию, где честно рассказал о случившемся. От нетерпения он пренебрёг посещением приёмного покоя больницы Ворона. В полиции никто не знал, что такое синусоида и чем она отличается от дуги, но хорошо знали, что такое Офакимская психиатрическая больница. Поэтому обиженному папе порекомендовали обратиться в электрическую компанию, которая курирует вопросы, связанные с синусоидой.

— А вот когда вопрос синусоиды будет прояснен окончательно, милости просим в полицию, — радостно сообщил обиженному папе дежурный офицер.

В электрической компании обиженному папе показали графики, на которых были изображены различные синусоиды, и даже в лицах продемонстрировали разницу между постоянным и переменным током. Но помощь не обещали, а тактично порекомендовали обратиться в психиатрическую больницу и очень хвалили электросудорожную терапию. Таким образом, круг замкнулся, и обиженный папа обратился в высокую комиссию с просьбой во всём разобраться.

Главный медбрат в вопросах морали был бескомпромиссен. Он высказался за изгнание Яши Татарина прочь из стен Офакимской психиатрической больницы, которая, по мнению главного медбрата, всегда была и должна оставаться подлинным оплотом целомудрия в этом жестоком мире попрания законных требований арабского народа Палестины и неприкрытой дискриминации сексуальных меньшинств.

Но главная проверяющая предложила ему быть мудрее.

— Лично я считаю, и, думаю, представитель общественности со мной согласится, — при этом она указала на обиженного папу, — что если зрелый мужчина, — тут она задумчиво посмотрела на Яшу Ройзмана, — вынимает у чистой, невинной девушки её менструальную прокладку, то он делает это не просто так.

— Я убежден, что в данной ситуации речь идет о большом и чистом чувстве, — гордо подняв голову, заявил обиженный папа. В начале беседы он не присутствовал и о чем идет речь, не знал, но обиженный папа был польщен вниманием главной проверяющей и был рад поддержать её.

— Но, согласно действующему законодательству, насильственное изъятие у несовершеннолетней девушки её менструальной прокладки не считается действием идеально правильным, — робко пробормотал главный медбрат.

Его слова были услышаны бдительным офицером безопасности.

— Может быть, вам наши израильские законы не нравятся? — проникновенно спросил Израиль Фельдман главного медбрата.

— Все мы знаем, что младший медбрат Яков Сингатулин является татарином, — попробовал успокоить разбушевавшиеся страсти больничный раввин, — и мы должны с уважением относиться к обычаям других народов, какими бы необычными и дикими они не являлись.

— Я тоже где-то слышала, что татарские мужчины — народ необычный, — несколько отрешенно произнесла главная проверяющая, но вспомнив, что она находится в окружении любящих её подчиненных, продолжала свое выступление уже в несколько другой тональности, — я считаю, что этот мужчина… — тут она вновь бросила долгий взгляд на Ройзмана и замолчала.

— Яков Сингатулин, 1956 года рождения, татарин, отделение судебно-психиатрической экспертизы, младший медбрат — пожирая глазами главную проверяющую, доложил по всей форме Ройзман.

— Так вот, все мы принимаем, что поощрение младшего медбрата татарской национальности является событием большого политического звучания, которое, как мы все видим, будет иметь большие последствия не только для отделения судебной психиатрии, но и для всей Офакимской психбольницы в целом, — подвела черту главная проверяющая.

— Все требуемые документы уже оформлены, — с металлом в голосе присоединился к мнению предыдущего товарища старший медбрат. После окончания краткого, но содержательного обсуждения вопроса о восстании в подростковом отделении, прибежал доктор Керен, который тоже должен был участвовать в обсуждении. Главная проверяющая крепко пожала ему руку и пожелала дальнейших творческих успехов.

Окончательно обнаглевший Ройзман, мягко обнял главную проверяющую за талию, отвел её в сторону и, касаясь уха губами, спросил:

— Каким образом доктор Керен, психическое здоровье которого значительно хуже, чем у большинства его пациентов, продолжает свою карьеру в психиатрической больнице в качестве врача? Как больной закрытого отделения, он бы мог принести гораздо меньше вреда, как Офакимской больнице в частности, так и всему израильскому государству в целом.

— В каждом уважающем себя учреждении, и в сумасшедшем доме тем более, должен быть сотрудник, который в своих действиях готов выйти далеко за рамки дозволенного, — прощебетала главная проверяющая, прижавшись грудью к младшему медбрату татарской национальности Якову Ройзману. Сингатулин, как бы забывшись и повинуясь лишь старинному татарскому обычаю, протянул руку туда, где обычно юные, чистые девушки прячут свои менструальные прокладки.

В обсуждении вопроса о восстании в подростковом отделении должен был принять деятельное участие и доктор Лапша, но он не пришёл, так как пребывал в отчаянии. Проблема, которая его волновала, представлялась ему неразрешимой, хотя для её преодоления был подключен весь технический персонал Офакимской психиатрической больницы.

Дело в том, что тринадцатого числа каждого месяца в обеденное время в кабинете доктора Лапши распространялся запах исключительной силы. Как по букету, так и по интенсивности. В течение двух-трех последующих дней запах постоянно изменялся по букету, но не по интенсивности, и к семнадцатому числу того же месяца бесследно исчезал.

После первой же газовой атаки доктор Лапша обратился за помощью к офицеру безопасности Израилю Фельдману. Под его руководством была создана авторитетная комиссия по расследованию в составе доктора Керена, отвечающего за общее руководство, доктора Светланы — оперативно-розыскные мероприятия и вопросы морали и больничного раввина, в функции которого входил контроль над тем, чтобы члены комиссии в своей работе соблюдали шабат (не работали в субботу).

Первое время работа комиссии продвигалась успешно. Её члены, ознакомившись с запахом, пришли к единодушному мнению, что это запах экскрементов. Вероятно, человека или какого-то крупного млекопитающего. Но в дальнейшем в работе комиссии наступил кризис. Определение — как источника запаха, так и локализация этого источника — оказалось для комиссии задачей непосильной. Несмотря на это, доктор Светлана не спала дней и ночей и стала своим человеком в среде Офакимских ассенизаторов. Все члены комиссии неукоснительно соблюдали шабат. Хотя разгадка лежала на поверхности, и виновником, как всегда, был Ян Кац.

Историческая правда была такова. Видный израильский ученый, ведущий специалист по утилизации крови и кровепродуктов, Антонио Шапиро дель Педро, вероятно вследствие переутомления, а он много и плодотворно трудился в банке крови больницы Ворона, ежемесячно частным образом посещал доктора Лапшу для получения психотерапевтической помощи. Вампир, выбившийся в люди, скучал по сумасшедшему дому. После первой же многословной и хорошо оплаченной беседы с доктором Лапшой, он направился в комнату медбратьев. Время было обеденное, Антонио подсел к аппетитно кушающим Кацу и Пятоеву и пожаловался им, что скучает без атмосферы отделения судебно-психиатрической экспертизы, начал посещать психотерапевтические сеансы доктора Лапши, но это не помогает.

То ли потому, что все сидели за столом, то ли по какой-то другой причине, но младший медбрат Кац легкомысленно посоветовал видному израильскому ученому после окончания сеанса гипноза покакать у доктора Лапши в кабинете. Пускай даже за дополнительную плату. Шапиро день Педро ответил, что при его статусе в обществе это может быть неправильно понято. Но сама идея запала ему в душу. По договоренности с доктором Лапшой сеансы психотерапии проходили в одиннадцать утра тринадцатого числа каждого месяца в кабинете заведующего отделением судебно-психиатрической экспертизы. Антонио в течение целого месяца бился над решением этой проблемы, и за день до визита план действий был продуман и согласован во всех деталях.

Но, всё равно, в последнюю ночь перед психотерапией дель Педро от волнения не смог сомкнуть глаз. С трудом дождавшись последнего слова доктора Лапши, он тепло раскланялся с ним и направился в комнату медбратьев. Там он переоделся в приготовленную Кацем пижаму и, при помощи все того же Яна, вышел в прогулочный дворик больницы. Пациенты ушли обедать, и прогулочный дворик был пуст. Воровато озираясь, видный израильский ученый укрылся в пышной тропической растительности и обильно покакал возле воздухозаборника кондиционера, стоявшего в кабинете доктора Лапши.

Одуряющая жара и кондиционер, мощностью в три с половиной лошадиных силы, сделали своё дело, превратив в течение двух дней накаканное в зловонные газы и под давлением втянув эти газы в кабинет доктора Лапши. То, что в процессе прохождения через кондиционер эти газы были охлаждены, радикально ничего не меняло не в букете не в интенсивности запаха.

В течение последующего месяца Антонио дель Педро не терял времени даром. Большой ученый не хотел останавливаться на достигнутом. Он проконсультировался у ведущего диетолога больницы Ворона. Диетолог был человеком творческим и работоспособным. Он провел литературный поиск и, на уровне личных контактов с руководителями ведущих исследовательских групп, работающих над данной проблематикой, выяснил ряд важных деталей. После анализа современного состояния проблемы главный диетолог пришёл к однозначному выводу, что «the most fetid chair should be at the person eating dried fruits on a background of reception of laxative means of the osmotic mechanism of actions which by the chemical nature are polysaccharide» (наиболее зловонный стул должен быть у человека, питающегося сухофруктами на фоне приёма слабительных средств осмотического механизма действий, которые по своей химической природе являются полисахаридами).

Антонио дель Педро с энтузиазмом принялся за дело. Вениамином Леваевым были приготовлены замечательные сушеные лысые персики. Перед визитом к доктору Лапше Антонио выпил тридцать миллилитров раствора лактолозы (промышленное название — GERELAX).

За день до этого, по совету главного диетолога, он питался сушеными лысыми персиками и черными финиками, специально привезенными из кибуца под Иерихоном. Эффект был потрясающий. На следующий день после сеанса психотерапии в кабинет доктора Лапши уже водили экскурсии в противогазах. Еще через день эксперты какой-то работающей на оборону лаборатории взяли пробы воздуха, и в результате этого кабинет доктора Лапши засекретили. Но и после этого пытливые ученые не прекращали своих поисков. Результатом этих исследований была элегантная концепция, которая заинтересовала крупную фармацевтическую фирму «Mopson and Popson». Специалисты фирмы провели перспективный анализ рынка и пришли к выводу, что имеет смысл профинансировать претворение теоретической разработки в практическое воплощение.

Суть идеи была проста и гениальна. Предполагалось в полисахаридную цепь внедрить радикал — NH3. На поздних этапах формирования стула предполагалось, что пойдет бурный процесс разрушения связи радикала — NH3 с полисахаридом и обильное выделение пузырьков газа с формулой NH₄. Этот газ, известный под названием ammonia (аммиак), обладает мощным запахом с выразительной палитрой. Аммиак как ключевой компонент стула — это несомненный успех. К сожалению, от начала практической разработки и до клинического применения лекарственного препарата проходит обычно не менее 4–5 лет. Поэтому Антонио дель Шапиро еще долго придется пользоваться сухофруктами.

Глава четвёртая С гордо поднятым поцем

Старший медбрат Офакимской психиатрической больницы был пламенным сионистом-общественником. В течение последних десяти лет, в качестве посланника еврейского агентства, он посещал города и веси необъятного, но почившего в бозе Советского Союза в поисках медсестер и медбратьев, являющихся евреями или членами их семей. Страждущие еврейские медсестры и медбратья собирались в помещениях дворцов культуры и спорта и внимали эмоциональным речам старшего медбрата. Самым убедительным доводом в пользу возвращения на свою историческую родину было совершенно справедливое утверждение, что на свою зарплату медсестра может позволить себе провести отпуск в Париже. Иногда на медбратьев и медсестер с засиженных мухами портретов взирал вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Это придавало словам старшего медбрата особую весомость.

Каждый год пламенный сионист из сумасшедшего дома совершал молодецкие набеги на новые регионы своей бывшей родины. В этом году в планы старшего медбрата входило посещение таких традиционных центров проживания советских евреев, как Сыктывкар, Кустанай и Оренбург. Считалось, что именно в этих регионах в различных лечебных учреждениях притаилось еще много еврейских медбратьев и медсестер, а также членов их семей, укрывающихся от репатриации на историческую родину в государство Израиль и таким образом упускающих дивную возможность провести отпуск в Париже.

Самое удивительное, что и в вышеупомянутых населенных пунктах собирались огромные массы людей, в основном русоволосые молодые женщины, которые, с разной степенью уверенности, утверждали, что в них гармонично сочетаются качества блистательных медсестер с принадлежностью к славному братству евреев и членов их семей. Некоторые даже приводили с собой бабушек своих мужей. Бабушки, глядя на старшего медбрата, начинали плакать и интересовались, не работал ли дедушка старшего медбрата перед эвакуацией в потребительской кооперации и, если вышеупомянутый дедушка ещё жив, можно ли ему передать привет от Доры Блюм и обязательно сказать ему, что тот самый стог сена она всё ещё вспоминает долгими тёмными ночами лежа на спине на жестком матрасе.

Причем если старший медбрат к таким рассказам привык и беседовал с бабушками о чем-то проникновенном, не отвечая конкретно ни на один поставленный вопрос, то миловидная русоволосая женщина, приведшая Дору Блюм в качестве живого доказательства своих неотъемлемых прав на репатриацию на историческую родину в государство Израиль, выглядела потрясенной. О том, что бабушка мужа по национальности еврейка, она узнала ещё в первые годы замужества, но то, что эту бабушку зовут не Дарья Федоровна Болюмова, было для неё большим сюрпризом. Хотя, если быть до конца откровенной, то сомнения в том, что Дарья Болюмова действительно башкирка, появились у неё ещё при первой встрече. Но внук Доры Блюм настолько запудрил ей мозги, что потом она к этой теме не возвращалась. И вот теперь башкирка Болюмова на смеси русского и нерусского языков рассказывала со слезами на глазах, как ещё до приезда в Кустанай во время войны, какой-то ужасно похожий на посланца еврейского агентства работник потребительской кооперации трахал её в стогу сена.

Миловидная русоволосая женщина только на втором курсе медучилища на занятиях по гинекологии узнала, что еврей — это не бранное слово, которое культурная и порядочная девушка вообще не должна употреблять в своей речи, а такая обидная национальность. Но то, что представители этой национальности тайно, а теперь и в открытую, изъясняются на нерусском языке, её неприятно удивило. Но даже с этим она была готова примириться. Леночке еще нет и десяти лет, а у неё уже стоит диагноз «хроническая пневмония». После очередной зимы в сырой и плохо отапливаемой квартире её состояние вновь ухудшится. А в Израиле, наверное, хорошая медицина, а главное, жаркий и сухой климат. Миловидная русоволосая женщина была грамотная медсестра и читала много книг по специальности вообще и те, где говорилось о болезнях легких, в частности.

Для старшего медбрата во всей этой сцене всё было тривиально, и его мысли витали далеко от Кустаная. После выполнения своей высокой миссии главный медбрат возвращался домой осунувшимся от усталости и потом долго рассказывал своим знакомым об ужасах русской выпивки и закуски. В течение двух-трех месяцев после приезда ему обычно звонили девушки, на которых он обещал жениться, находясь в России. Это его мало волновало, так как его жена по-русски знала только несколько общеупотребительных ругательств. Но в последнее время у неё появилась характерная для всех марокканок подозрительность, и старший медбрат опасался скандала. Особенно после этого дурацкого случая, когда жена посреди рабочего дня ввалилась без стука в его кабинет, а эта идиотка-эфиопка не сразу поняла, в чем дело. Привозят из Африки чёрт знает кого, а потом еще и в психбольницу кладут. А коренным израильтянам приходится отдуваться. Да еще и имечко у нее… Надежда Крупская. Хорошо, что сказала, как её зовут, когда уже одевалась. А то от смеха он бы и кончить не смог. А в его возрасте это может спровоцировать «prostatitis» (простатит). Из грустных размышлений старшего медбрата вывела миловидная русоволосая женщина.

— С раннего детства я чувствую неразрывную духовную связь со своей исторической родиной — государством Израиль, — сказала она.

От природы очень добросовестная, она разучивала эту фразу в течение целого вечера и поэтому произнесла её без запинки и с большим чувством. Мысленно вернувшись к кустанайским реалиям, главный медбрат проникновенно посмотрел миловидной русоволосой женщине в глаза, взял её под локоток, отвел в сторону и с большим чувством сообщил ей, что будет счастлив видеть её в славных рядах возглавляемого им коллектива. Делегация еврейского агентства покидала хлебосольный Кустанай через два часа, но главный медбрат предусмотрительно готовил почву для своего светлого будущего.

Пока неугомонный сотрудник офакимского сумасшедшего дома килем бороздил целинные земли, руководство Офакимской психиатрической больницы пребывало в состоянии напряженного ожидания. Администрация больницы, её профсоюзная организация, а также вся прогрессивно мыслящая общественность сумасшедшего дома готовилась к встрече крупного мецената из Южно-Африканской Республики (Republic of South Africa). Офицер безопасности предложил привлечь к провидению больничного раввина, но главный врач был против участия мракобесов в столь важном, так много значившем с точки зрения денег, мероприятии. Обиженный до глубины души больничный раввин в знак протеста принял самое активное участие в подготовке к встрече мецената, хотя его никто и не просил этого делать.

История высокого гостя была историей простого южно-африканского еврейского олигарха. Родился простой еврейский олигарх в рядовой семье преуспевающего еврейского адвоката. Детство у него было материально обеспеченное, но трудное. С первого класса школы он подвергался мелким, но постоянным унижениям в связи со своим еврейским происхождением. Вместе с ним учились дети из английских, немецких семей, а также дети бурской национальности. Буры — это выходцы из Голландии и северной Франции, когда-то бежавшие в Южную Африку от религиозных преследований, гугеноты, недорезанные во время Варфоломеевской ночи и разные прочие шведы. Озлобленные Варфоломеевской резней, сверстники будущего олигарха спуска своему еврейскому однокласснику не давали. Будущая гордость и краса южно-африканского бизнеса тешил свое горе в отличной учебе. С блеском закончив экономический факультет Гарвардского университета, он вернулся в родной Йоганесбург и буквально за несколько лет разбогател совершенно вызывающим образом. Пытаясь отомстить за детские обиды, он женился на победительнице конкурса красоты из старинной и очень уважаемой бурской фамилии, чьи портреты висели в каждой казарме южно-африканской армии. Их очень богатая и красивая свадьба транслировалась по национальному телевидению и вызвала заметный всплеск антисемитизма на юге африканского континента. Далее, на протяжении многих лет, он совмещал очень успешную деятельность в сфере бизнеса с активной борьбой против режима апартеида, то есть «separate development of races» (раздельного развития рас). Когда режим апартеида наконец пал и, таким образом, детские обиды были отомщены, в душе олигарха поселилась тревога. Борясь с режимом раздельного развития рас, он тесно общался с видными лидерами чёрного большинства и ясно осознавал, что со времён людоедства нравы чернокожего большинства населения Южно-Африканской Республики очень ожесточились. Отмена режима апартеида открыла белые районы для по-боевому настроенных представителей коренного населения. Такого разгула уголовщины африканский континент не видел со времен работорговли. В тишайших прежде белых районах старики, женщины и дети не показывались на улицах, справедливо опасаясь за свое имущество, здоровье и саму жизнь. Впрочем, это касалось и мужчин цветущего возраста. Пришедшие в министерства и ведомства представители чёрного большинства абсолютно не ведали, что творили, и принимали взятки с большим достоинством у всех, кто попадался им на глаза. Попытки ввести вместо английского языка зулуски в качестве государственного становились все настойчивее. Над извечным еврейским вопросом — «to go or not to go? And if to go, where?» (ехать или не ехать? И если ехать, то куда?), задумывались самые широкие массы белокожего населения. Цены на недвижимость упали до уровня цен на больных СПИДом проституток.

В этой обстановке нарастания прогрессивных преобразований, которые неизбежно должны были привести к голоду и резне даже такую процветающую страну, как Южно-Африканская Республика, олигарх решил, на всякий случай, получить для себя и для своей семьи израильское гражданство и перевести в Израиль часть своих денег. С учетом того, что правила перевода денег из ЮАР ожесточались с каждым днем. Понимая, что плавное вживание в страну требует неформальных контактов со слугами народа путем оказания им посильной материальной помощи, южноафриканский меценат приступил к делу энергично и не тривиально. Процесс оказания материальной помощи народному избраннику в демократическом обществе тернист и извилист. На этом непростом пути к сердцам слуг народа у простого южноафриканского олигарха возникла необходимость совершить широкий жест доброй воли и поступиться крупной суммой денег в пользу какой-нибудь больницы. Борец с апартеидом выбрал больницу психиатрическую, так как его супруга с детства мечтала посмотреть на сумасшедших. Главному врачу Офакимской психиатрической больницы деньги хотелось получить чрезвычайно. После коротких, но напряженных раздумий, произнести приветственную речь было поручено доктору Керену. Он хорошо говорил по-английски и слыл человеком прогрессивно мыслящим.

Появление косого и плохо причесанного человека, который набросился на неё с многословными излияниями о «about enriching each other process of interaction between representatives of various races in spirit of observance of lawful expectations of sexual minority» (взаимообогащающем процессе взаимодействия между представителями различных рас в духе соблюдения законных чаяний сексуальных меньшинств), вызвало в жене олигарха глубокое отвращение. Жена олигарха была женщиной не только красивой, но и психически здоровой, и поэтому всякое упоминание о сексуальных меньшинствах вызывало у неё тошноту. Главный врач это быстро понял, в глубине души он и сам был человеком психически нормальным, хотя, естественно ему приходилось скрывать это. Вот и сейчас он не знал, как спасти ситуацию. В этот переломный момент героем показал себя больничный раввин, которого пустили на торжественную встречу только благодаря заступничеству офицера безопасности.

— Now you can be convinced personally, in what heavy condition to us our patients sometimes act (Теперь вы можете воочию убедиться, в каком тяжелом состоянии к нам иногда поступают наши пациенты), — сказал служитель культа, обращаясь к жене олигарха и указывая на находящегося в эпицентре припадка красноречия доктора Керена. Настроение олигарховой супруги мгновенно переменилось.

— The poor creature (Бедняга), — всплеснула руками бывшая победительница конкурса красоты, — Really he can be cured? (Неужели его можно вылечить?)

— We shall apply all forces available at us to put him on legs (Мы приложим все имеющиеся у нас силы для того, чтобы поставить его на ноги), — авторитетно вмешался в беседу главный врач. Но олигархова жена не слушала главврача, а с горящими от любопытства глазами внимала бредням настоящего, несомненно, буйного сумасшедшего. Польщенный её вниманием доктор Керен заливался соловьем и вплотную приблизился к теме защиты законных прав арабского народа Палестины.

Пока олигарша находилась под воздействием чар духовного лидера подросткового отделения Офакимской психиатрической больницы, главный врач этого замечательного лечебного учреждения мучительно искал метод дальнейшего удержания олигарховой супруги в лоне психиатрии вплоть до полного получения денег. По совету больничного раввина, в святость которого руководитель сумасшедшего дома полностью уверовал и рекомендациям которого следовал неукоснительно, на святое дело совращения олигарха и его супруги была брошена жена Яши-татарина. Это было смелое, но мудрое решение истинного лидера. Увидев очень красивую женщину с характерной европейской внешностью, бывшая победительница конкурса красоты ощутила по отношению к ней душевную близость.

— As you, have got to Israel? (Как ты попала в Израиль?) — спросила южноафриканка супругу Ройзмана.

— Has married the Jew (Вышла замуж за еврея), — ответила Марина.

— With me there was the same (Со мной случилось то же самое), — обрадовалась общности судеб олигархова супруга.

— I from Russia (Я из России), — сообщила Марина. Женщины отошли в сторону и продолжили оживленный обмен мнениями о судьбах еврейских жен.

— I know about Russia, my lovely much (Я много знаю о России, моя милая), — щебетала южноафриканская красотка, — I even heard, that in Russia in 1917 too have cancelled apartheid and black have come to power. Really it was as awfully, how at us in Southern Africa? (Я даже слышала, что в России в 1917 году тоже отменили апартеид и чёрные пришли к власти. Неужели это было так же ужасно, как у нас в Южной Африке?)

— It has a little touched me, parents preserved me against all this dirty (Меня это мало коснулось, родители оберегали меня от всей этой грязи), — не стала спорить супруга Ройзмана

В таком духе дамы мило беседовали весь вечер, время пробежало незаметно, и заветный чек был выписан. Статья о чете меценатов, оказавших весомую поддержку почтенному лечебному учреждению, опубликованная в «Голой правде Украины», имела большой общественный резонанс, хотя и не подняла той общественной бури, которую вызвала проблемная публикация Мирьям Абуркаек, известной как графиня Кадохес, о проблеме соблюдения прав человека в Великобритании.

Согласно графине Кадохес, дела с соблюдением прав человека в Великобритании обстояли плохо. Настолько плохо, что это вызывает законную озабоченность как мусульманского мира в частности, так и всей прогрессивно мыслящей общественности вообще. Ущемлены в элементарных человеческих правах не только простые труженики, но и представители королевской семьи. В частности, принцесса Диана вынуждена была принять ислам тайно. Принятие ислама — это радостное событие в жизни любой женщины. Тем более горько осознавать, что такой праздник духа, как принятие ислама, даже принцесса Диана вынуждена скрывать. В мусульманских странах, где особенно щепетильно относятся к вопросам девичьей чести и достоинства женщины, этот беспрецедентный случай духовного надругательства над принцессой Дианой не мог не вызвать бурю общественного гнева.

А трагическая судьба принца Чарльза? Любой человек с чистой совестью, даже если он не пришел ещё к принятию ислама, не может не содрогнуться, узнав о череде издевательств над принцем Чарльзом. Когда принц, будучи человеком высоких моральных устоев, истинным хранителем мусульманских традиций, с глубоким уважением относящимся к своим супругам, и бескомпромиссным в вопросам чести не только когда это касается его гарема, но и в любой ситуации, в которую может попасть настоящий мужчина. И этот чистый человек подвергся неслыханной травле, инспирированной жидомасонами, сионистами и израильской военщиной. Далее Мирьям Абуркаек, более известная под литературным псевдонимом графиня Кадохес, интересовалась: «До коле можно терпеть?»

Полную пламенного гнева публикацию сопровождала репродукция картины заслуженного художника Кабардино-Балкарии Михаила Гельфенбейна «Night before Ramadan in a harem of prince Charles» (Ночь перед рамаданом в гареме принца Чарльза).

Сообщение о тяжелой доле членов английской королевской семьи было воспринято с содроганием самими широкими слоями общественности.

— Пусть я, слава Аллаху, мал и глуп, — заявил корреспонденту газеты «Голая Правда Украины» Ярополку Капустину шейх Мустафа, — но я готов с оружием в руках защитить честь и достоинство английской королевской фамилии.

— Аллах акбар, — не мог не согласиться с ним Ярополк.

— Руки прочь от королевы-матери! — невольно вырвалось у Вовы Сынка после прочтения статьи Мирьям Абуркаек. Доктор Светлана ничего не сказала, но её видели в свите принцессы Дианы. Замечательный художник Кабардино-Балкарии, тоже молча, приступил к созданию замечательного живописного полотна «Trimming of prince Charles» (Обрезание принца Чарльза).

Любопытная заметка об эфиопских корнях принцессы Дианы появилась в газете «Черный передел». Гидеон Чучундра взял эксклюзивное интервью у Надежды Крупской, которая посла коз вместе с принцессой Дианой в верховьях Нила. Надежда Крупская отчетливо помнила, что супруга наследника английского престола принца Чарльза в те далекие годы была чудная пастушка.

И, наконец, в солидном медицинском журнале «Questions of blood supply» (Вопросы кровоснабжения) увидела свет публикация Антонио Шапиро дель Педро в защиту чести и достоинства перешедшей в ислам английской королевской фамилии. Как и следовало ожидать, статья этого большого ученого носила взвешенный характер, была объективна, строга и беспристрастна. Но эмоциональные акценты в статье были расставлены однозначно.

— Hands of these vampires on an elbow in blood (Руки этих кровопийц по локоть в крови), — писал замечательный ученый, — their grin of vampires causes in me the mixed feeling of fastidiousness and disgust. Their poor attempts to throw the black shadow on princess Diana, their mean fabrications and dirty insinuations to address of prince Charles should we are placed to a pillory (их оскал вампиров вызывает у меня смешанное чувство брезгливости и отвращения. Их убогие потуги бросить свою чёрную тень на принцессу Диану, их гнусные измышления и грязные инсинуации в адрес принца Чарльза должны быть пригвождены к позорному столбу).

Далее Шапиро дель Педро выражал глубокую убежденность в том, что «expressed deep conviction that a wheel of a history to not turn back» (колесо истории не повернуть вспять) и также заявлял, что «firmly trusts in healthy Muslim forces of the Great Britain which include both patriotic forces, and cohorts of soldiers-internationalists» (твердо верит в здоровые мусульманские силы Великобритании, которые включают в себя как патриотические силы, так и когорты воинов-интернационалистов). Заканчивал дель Педро свою публикацию утверждением, что «in this belief he derives strength» (в этой вере он черпает силы).

Варвара Исааковна Бух-Поволжская заявила, что судьба принца Чарльза продолжает её глубоко беспокоить, хотя она уже связала свою судьбу с другим мусульманином. Пятоев не удержался и высказал смелое предположение, что этим мусульманином является заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы, вокалист и лжеимпотент, видный деятель международного шариатского движения Бидон Надоев. На этом общественная дискуссия о нарушениях прав человека Великобритании, к всеобщему удовлетворению, завершилась.

После завершения дискуссии состоялось сольное выступление хора девочек-бедуиночек, и председатель общества еврейских родственников Глеба Петровича Ярослав Капустин выступил с отчетным докладом о проделанной работе. В прениях главный редактор «Голой правды Украины» Светлана Капустина выглядела выпившей. Отставной майор Пятоев также был нетрезв, хотя родственником Глеба Петровича, тем более еврейским, он не являлся ни коим образом. Очень посвежевший после завершения затяжного поноса Вячеслав Борисович Борщевский явно хотел высказаться, но ему это не удалось. Вениамин Мордыхаевич Леваев начал было клясться хлебом, но подавился булочкой. Неожиданно появилась главная проверяющая, не к месту вспомнила о «Поце» Яна Каца и очень тепло о нём отозвалась. Младший медбрат Кац был заметно польщен.

Все остальные не предали этому эпизоду значения, так как их внимание было привлечено обсуждением открытого письма женщин — видных деятелей культуры к руководству русской мафии.

Как следовало ожидать, открытое письмо женщин — видных деятелей культуры было опубликовано на первой полосе органа Русского Народного Еврейского Фронта — газете «Голая правда Украины» — к Международному женскому дню 8 Марта (шестому дню месяца адар по еврейскому календарю).

Под открытым письмом стояли подписи: виднейшей деятельницы театра, ветерана палестинского эротического кино, Варвары Исааковны Бух-Поволжской, создательницы образов лирической героини в эпопее киностудии «Антисар» очаровательной Валентины Рожковой, видной деятельницы международного женского движения Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес), ведущего специалиста Офакимской психиатрической больницы по вопросам охраны морали и защиты нравственности доктора Светланы, главного редактора газеты «Голая правда Украины», видной деятельницы Русского Еврейского Народного Фронта, Светланы Аркадьевны Капустиной.

Видные представительницы культуры, больная совесть киностудии «Антисар», взывали к небесам и требовали призвать к ответу пресловутого Якова Ройзмана- Сингатулина, представившего в превратном свете замечательных героев татарского народного эпоса, Шиксу и Шлимазала. По мнению авторов письма, светлые образы Шиксы и Шлимазала не только оболганы, но и опошлены. В письме также категорически утверждалось, что заявление пресловутого Ройзмана о том, что Шлимазал не говорил о законных чаяниях арабского народа Палестины ничего предосудительного, так как он от рождения глухонемой и поэтому говорит только по- татарски, не выдерживает критики и выглядит смехотворно. Ведь для всякого непредвзятого наблюдателя ясно, что самые гнусные инсинуации можно передать через Шиксу или объясниться при помощи жестов.

Но особенно возмутили видных деятельниц культуры гнусные нападки пресловутого Сингатулина на украинскую государственность. По словам Ройзмана, герои народного татарского эпоса, Шикса и Шлимазал, во время торжественного вечера, посвященного годовщине первой и пока единственной победе украинского оружия — меткого попадания украинской ракеты в пассажирский самолет, следовавший рейсом из Тель-Авива в Новосибирск, якобы не только не почтительно говорили относительно ряда выдающихся высказываний шейха Мустафы, но и демонстративно отказались от поедания конфет «Вишня в шоколаде».

Этот вопиющий случай переполнил чашу терпения выдающихся деятельниц культуры. «Не могу терпеть!» — с большим чувством говорила Анечка, чья подпись не стояла под открытым письмом, но которая много сделала для воплощения этой важной политической инициативы в жизнь. К всеобщему удивлению, Ройзман не только не чувствовал себя виновным, но и, наоборот, утверждал, что Шикса и Шлимазал — это образы поэтические. Поэтому, при всей своей высокой духовности, они не только не способны пробовать совершенно выдающиеся конфеты «Вишня в шоколаде», которые сам Яша высоко ценит, но и более того, они не способны к активному участию в торжественном вечере вообще. Это оправдание, естественно, во внимание быть принято не могло, и младшему медбрату татарской национальности Ройзману-Сингатулину было предложено в корне пересмотреть свое поведение.

В Яшину защиту подняла свой голос лишь Людмила Кац-Сыроежкина, которая наряду с выпадами в адрес Анечки в частности и украинского государства вообще продолжила гнуть свою линию, направленную на воссоединение Крыма с Россией. На что ей было справедливо указано, что Крым уже воссоединился с Украиной, в следствие чего воссоединение его с каким-либо другим государством остается не только трудным технически, но и обидным для независимого украинского государства. В вопросе российско-украинских отношений русская националистка Кац и украинская националистка Эйдлина находились на твердых патриотических позициях, и ни о каких компромиссах в таких принципиальных вопросах, как государственные границы, не могло быть и речи.

В поисках приемлемого для обеих сторон компромисса было принято решение обратиться к больничному раввину, который своими корнями уходил в плодородную украинскую почву, и поэтому вопросы взаимоотношений Украины и России были ему близки и понятны. Узнав об этом, офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы Израиль Фельдман не смог сдержать своего негодования. Выразив глубокое убеждение, что и его голос должен быть услышан, он потребовал передачи Крыма татарам, которые, верные заветам Шиксы и Шлимазала, поведут полуостров от победы к победе. В ходе этого пространного заявления в поле зрения Израиля Фельдмана попал Ян Кац, поэтому офицер безопасности, неожиданно для самого себя, с большим чувством добавил по-французски: «En serrant l'organisme sexuel l'homme dans la main calleuse» (Сжимая поц в мозолистой руке). Его выступление потонуло в море оваций. Сжатые в мозолистой руке заветы Шиксы и Шлимазла многим пришлись по вкусу. Вслед за ним, на правах известного знатока татарского фольклора, выступил Ройзман.

В своем выступлении он предложил в решении этого важного политического вопроса придерживаться принципиальной линии, характерной для политики Франции. По мнению Яши-татарина, в своей внешней политике Франция, со времен Марии- Антуанетты, привержена принципам блядства вне зависимости от того, идет это на пользу или во вред французскому государству. Этот основополагающий принцип неизменно встречается с пониманием самими широкими кругами общественности Франции.

После чего Гидеон Чучундра поинтересовался, в какой степени в настоящее время соблюдаются права афро-крымчан и что еще необходимо сделать для борьбы с дискриминацией этой части населения Крыма.

Из далекой Тулы протянул руку помощи Глеб Петрович, справедливо указав, что только полное и безоговорочное принятие населением Крыма ислама может исправить то тяжелейшее положение, в котором находится полуостров в настоящее время.

Костик счёл себя незаслуженно забытым и поэтому с вызовом заявил, что Крым отделён от суши проливом Сиваш. Это многих заставило призадуматься, после чего широкой публике было представлено полотно заслуженного художника Кабардино-Балкарии Михаила Марковича Гельфенбейна «Maria-Antuanetta ex? cute «la valse De S? bastopol» dans la langue d'Ukraine, en co? tant selon la zone? Бахчисарайском la fontaine»

(Мария-Антуанетта исполняет «Севастопольский вальс» на украинском языке, стоя по пояс в Бахчисарайском фонтане).

Необходимо отметить, что изобразительное решение, воплотившее в себе всю многогранность политико-правовых реалий рассматриваемой проблематики, было исключительно точным. На полотне замечательного живописца Мария-Антуанетта была изображена в тот самый момент тихой украинской ночи, когда в фонтане не было воды и быть может, от того звуки «Севастопольского вальса», отразившись от стенок фонтана, грозным эхом разносились далеко вокруг. Внимательно глядя на бюст поющей Марии-Антуанетты, офицер многочисленных армий, Игорь Пятоев, вспомнил о Наполеоне. Но не о коньяке или полководце, как можно было предположить, а о торте.

— Я пригласил в гости больничного раввина, — сообщил мне Пятоев, — у меня родился сын, и перед больничным раввином поставлена задача сделать ему обрезание. Офицер безопасности психбольницы заверил меня, что больничный раввин с поставленной задачей справится. Я человек военный и хочу, чтобы у меня все было строго по правилам.

— А как назвали мальчика? — спросил я Игоря Александровича.

— В честь моего отца его назвали Абрамом, — ответил Пятоев.

— Но, судя по твоему отчеству, твоего отца звали Александром? — спросил я недоуменно.

— Во-первых, Абрам и Александр начинаются на одну букву, — ответил мне счастливый отец, — а во-вторых, я хочу, чтобы у моего сына было простое человеческое имя, и его не дразнили в школе. И вообще, в моём доме обрезание должно проходить строго по уставу. Должностные обязанности уже распределены. Больничный раввин назначил Каца выполнять функции сундука. Ян очень горд оказанным доверием, но в чём состоят функции сундука в процессе обрезания, он точно не знает, хотя и стесняется в этом признаться. Он выдвигает версии одна страшней другой, но думаю, что Ян ошибается.

— Все проблемы Каца заключаются в том, — с характерным для меня чувством собственного достоинства ответил я, — что он не учит иврит. Не сундук, «сандак». Это близкий друг семьи, который держит ребенка, когда «моэль» ему делает обрезание.

— А кто такой моэль? — заинтересованно спросил Пятоев.

— Моэль — это раввин, который помимо глубоких и разносторонних знаний в области теологии имеет твердую руку и верный глаз, а также прошёл краткий курс народной военно-полевой хирургии, — продолжил я блистать знаниями.

— Честно сказать, — шепнул мне на ухо Пятоев, — я не хочу, чтобы моему Абрамчику делали обрезание. Какая-то варварская, травмирующая ребенка процедура. Я считал, что евреи не дураки, но здесь все делается вне всякой логики. Там, где нужно прибавить, евреи отрезают.

— Ты правильно считаешь, что евреи не дураки, — постарался я развеять сомнения Пятоева, — за это им всегда строжайше взыскивается. Необходимость проведения обрезания, и именно в семидневном возрасте, предписано нам суровой жизненной необходимостью. Если сделать обрезание в семидневном возрасте, то образуется ранка, которая зарастает через пять-семь дней. Но если обрезания не делать, то с годами у восьми процентов мужчин развиваются такие состояния, как фимоз и парафимоз. Мне бы не хотелось вдаваться в натуралистические подробности, люди, имеющие дело с проблемами духовной сферы, я имею в виду медбратьев сумасшедшего дома, должны быть выше всего этого. Но вместе с тем мы не можем закрывать глаза и на то, что не леченные фимоз и парафимоз приводят их несчастного обладателя к совершенно безвременной кончине. А лечение здесь может быть только одно — немедленное и безжалостное обрезание. Но если кто-то думает, что образовавшаяся в этом случае рана заживает через пять-семь дней, тот заблуждается фатально.

— Ученые давно заметили, что половой орган мужчины в определенных жизненных ситуациях имеет свойство резко менять свою величину. Причем это случается, как правило, непроизвольно, иногда даже во время сна. В результате вышеуказанных пертурбаций форма и протяженность раневой поверхности резко меняется, что не только не способствует быстрому заживлению, но и наоборот, вызывает громкое и непонятное для окружающих употребление неформальной лексики. При этих сценах, почему-то, всегда присутствуют милые дамы. Далее наступает состояние, метко называемое в народе «замкнутый круг». Пока раневая поверхность не зажила, в интимную связь могут вступать только былинные богатыри. Простые смертные об интимной связи не могут и помышлять. Человек становиться высокоморален до такой степени, что даже онанирование кажется ему романтической и несбыточной мечтой. В результате всего вышеизложенного нежелательное изменение величины и формы мужского полового члена наступает особенно легко. Падает работоспособность, нарушается сон, разбиваются семьи. Растет кривая алкоголизма.

— И всего этого можно было бы легко избежать, если бы в детстве было проделано обрезание. Но сейчас речь совсем не об этом. Я не совсем понял, каким образом приход раввина связан с тортом «Наполеон».

— Оставим «Наполеона» на сладкое, — ушёл от прямого ответа Пятоев, — сейчас самое время поделиться с тобою сомнениями. Мне бы хотелось удостовериться, что тебе действительно произведено обрезание или ты князь лжеАбрам Серебряный.

— Только в болезненном воображении псевдомайора шариатской безопасности могла возникнуть шальная мысль об отсутствии обрезания на могучем теле Михаила Маковецкого князя Абрама Серебряного, — с достоинством ответил я. — Событие всемирно исторического значения, к которым я смело отношу свое обрезание, произошло в Читинском окружном госпитале в преддверии тридцать седьмой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, ближе к вечеру. Мой папа, Маковецкий Леонид Моисеевич князь Абрам Серебряный, договорился с работающим в этом лечебном учреждении врачом-ухогорлоносом об операции. Функции ассистента-сандака в этой секретной военно-религиозной операции была его верная медсестра-бурятка.

Военный ухогорлонос заявил, что он делает обрезание из идейных соображений, так как является потомственным служителем культа. Его предки на протяжении пяти поколений были дьяконами, и только на нём семейная традиция прервалась. Впрочем, идейные соображения не помешали ему принять в качестве гонорара полканистры чистого спирта, который изначально предназначался для защиты стекол в кабине самолета от обледенения.

Моя мама, Маковецкая Ася Доновна княжна Абрам Серебряная, за год до описываемого события окончила факультет логики и психологии Киевского университета и попыталась уговорить моэля из династии дьяконов не принимать ни капли гонорара внутрь до окончания церемонии. Но и эта попытка соединить логику и психологию успехом не увенчалась.

Медсестра-бурятка, также принявшая активное участие в дегустации гонорара, выполняла свои функции идеально и вела себя в целом тихо. Если не считать того обстоятельства, что перед обрезанием она сняла халат, так как, по её мнению, изображенная на халате легкомысленная символика вооруженных сил могла осквернить торжественную и полную глубокого смысла церемонию обрезания.

Но произошедшее на её глазах и при её непосредственном участии таинство потрясло её бурятское сердце до основания. Под влиянием алкоголя она вспомнила, что её дедушка по материнской линии являлся активно практикующим ламой, что в данном случае означает не вьючное животное, обитающее в некоторых странах Латинской Америки, а наименование священнослужителя в буддисткой религии. В связи с этим она пожелала исполнить бурятский народный танец под названием «Стужа сковала воды Байкала, но нерпа ныряет в прорубь».

Мой папа и моэль-ухогорлонос были за, моя мама была против, я воздержался, и, в результате тайно проведенной демократической процедуры голосования, внучка ламы, из соображений нравственности не одевая халата, исполнила народный бурятский танец, приуроченный к моему обрезанию. При этом она подложила под ноги плакат со спорным утверждением, что коммунизм победит. Потомок дьяконов аккомпанировал ей на полупустой канистре из-под спирта. Параллельно с этим он с чувством рассказывал, что высоко ценит медсестру-бурятку за то, что в быту она строго придерживается концепции Льва Толстого о непротивлении злу насилием. Об этом свидетельствует её манера подставлять правую ягодицу, когда её шлёпают по левой.

— Надеюсь, что обрезание моего Абрама пройдет в не менее праздничной обстановке, чем твоё, — прокомментировал мой рассказ Пятоев, — хотя в это мне мало верится. Среди моих родственников завелись служители муз, а богема может опорочить любое торжество.

Прикинув, что из родственников Пятоева к служению музам предрасположен только старик Леваев, я невинно поинтересовался, не приступил ли Вениамин Мордыхаевич к занятиям балетом. Пятоев на шутку среагировал мрачно и молча протянул мне свежий номер газеты «Голая правда Украины», на первой полосе которой, под рубрикой «Таланты раскрываются на Святой земле», была помещена заметка под заголовком «Пук-шоу ветерана». В ней сообщалось следующее:

«В поселении Ливна проживает шестидесятивосьмилетний Вениамин Мордыхаевич Леваев, который получил широкую известность благодаря своей феноменальной способности издавать различные звуки, которые он производит своим задним местом. Его «Пук-шоу», известное в научном мире под названием «Controllable sounds made buttocks and the bodies located between them» (контролируемое звукоиспускание ягодицами и органами, расположенными между ними), нашло широкое признание не только среди выходцев из Советского Союза, но и полюбилось самим широким слоям израильской общественности. Замечательный исполнитель застенчиво относит себя к мастерам разговорного жанра, но не без гордости заявляет: «В минуты вдохновения я способен проделывать своей задницей то же, что Карузо горлом». Вениамин Мордыхаевич, несомненно, скромничает. Возможности его мягкого места значительно шире. Ему легко удается при помощи контролируемого анального звукоиспускания создавать как мелодии классического репертуара, так и зажигательные ритмы в так любимом израильтянами стиле «восточный стиль». Зять пожилого дарования, Игорь Пятоев, поведал нашему корреспонденту, что однажды, во время семейного торжества, Вениамину Мордыхаевичу этим же способом, в ответ на шутливое предложение его дочери, удалось задуть свечки на праздничном торте.

— Тогда я был моложе, — улыбаясь, заметил Леваев, и в его взгляде мелькнула хитринка».

Далее следовало интервью, которое феномен дал корреспонденту газеты «Голая Правда Украины» Ярополку Капустину.

«Еще будучи пионером, юный Вениамин любил задорно пукнуть в людном месте. Его детство пришлось на голодное послевоенное время, и он старался, как мог, скрасить тяжелые будни окружающим его людям. В возрасте тринадцати лет он приступил к занятиям в городском доме пионеров в оркестре народных инструментов. Причем его дарование было столь велико, что кроме игры на духовых инструментах он музицировал на ударнике и даже на инструментах струнных. Творчество юного дарования заслужило всеобщее признание. Он удостоился высокой чести выступать перед делегатами всеузбекского слёта красных (вероятно от жары) хлопкоробов, где юный Веничка Леваев исполнил песню «Тонким месяцем бровь», аккомпанируя себе на трубе.

Во время службы в Советской армии рядовой Леваев был запевалой. Там же, в коротких промежутках между боями с бандеровцами, он всерьёз занялся сольфеджио. После демобилизации Вениамин Мордыхаевич в течение многих лет выступал в самодеятельности Дворца культуры работников скотобойни имени Клары Цеткин, неизменно радуя своим искусством истинных ценителей.

Но по-настоящему творчество ветерана расцвело после его репатриации на свою историческую родину — в государство Израиль. Напитавшись живительными соками родной земли, Вениамин Леваев достиг в своем творчестве новых высот. В настоящее время маэстро много и плодотворно работает, совмещая активное концертирование с большой педагогической деятельностью. Пожелаем же Вениамину Мордыхаевичу, — в заключение своего интервью писал Ярополк Капустин, — еще в течение многих лет радовать своим творчеством широкие массы истинных почитателей».

— И этот мастер совмещения запаха и звука собирался превратить мой дом в свою репетиционную базу, — прокомментировал газетную статью Пятоев, — мне с трудом удалось отбиться при помощи моих знакомых из Хевронского отделения Организации Освобождения Палестины.

— В Хевронскую Организацию Освобождения Палестины ты обратился зря, — сказал я, — тебя за это осудит Организация Объединенных Наций.

— Это лучше, чем оказаться ценителем творчества этого мастера художественного свиста немытым задом, — возразил мне Пятоев.

— История гневного осуждения деятельности Пятоева Советом Безопасности ООН имеет славную историю, своими корнями уходит в недалекое прошлое и требует отдельного рассмотрения.

В течение длительного времени ООН возглавлял представитель одного государственного образования, расположенного в джунглях. В середине девятнадцатого века этот участок нетронутой природы захватила The Great Britain (Великобритания). Времена тогда были дикие, и вместо того, чтобы превратить захваченный участок в заповедник, в течение последующих ста лет Великобритания прикладывала максимум усилий, пытаясь приобщить обитателей джунглей к цивилизации. Потратив массу денег и усилий, а также угробив немало жизней своих граждан, которые часто и тяжело болели тропическими заболеваниями, в 1960 году, наконец, убедившись в бесплодности своих усилий, англичане покинули этот негостеприимный для европейцев край.

На смену им пришли советские советники, которые активно помогали приведенному ими к власти прогрессивному режиму осуществлять социалистические преобразования. К моменту ухода англичан экономика обретшего независимость участка джунглей строилась на охоте, собирательстве вокруг немногочисленных туристов и сельском хозяйстве. В ходе социалистических преобразований туристы исчезли сразу, сельское хозяйство прекратило свое существование постепенно, а некогда дикие обитатели джунглей пробавлялись охотой, главным образом друг на друга.

После распада Советского Союза в таком виде государственное образование в джунглях поступило на содержание к одному из нефтеналивных принцев, курировавших страны Африки южнее Сахары. В его ведение входили все нефтефинансируемые международные организации, напрямую не участвующие в террористической деятельности. Занимающийся чёрной Африкой принц был добрым жизнерадостным парнем, не особенно загружавшим свои мозги и много времени уделявшим простым плотским радостям. Руководство работой такого важного международного форума, как The United Nations Organization (Организация Объединенных Наций), его чрезвычайно забавляла. Он любил придумывать всякие смешные резолюции и тщательно следил, чтобы они принимались Security Council of the United Nations (Советом Безопасности ООН) после тщательного и всестороннего рассмотрения. Его гордостью была единодушно принятая «the resolution on a recognition of the fact of existence of Jews the form of racism» (резолюция о признании самого факта существования евреев формой расизма).

— Я могу быть с тобой откровенным, — говорил он нефтяному принцу, курирующему развалины СССР, — наши мамы были подругами, и наш папа относился к нам одинаково наплевательски. Население всех африканских стран, не принявших ислам, вымрет практически полностью от СПИДа в течение двух-трех поколений. Когда-то пророк Магомет ввёл жесточайшие меры, направленные на пресечение добрачных или внебрачных половых связей. В условиях, когда не существовало эффективных методов лечения венерических заболеваний, даже гонорея была заболеванием фатальным, почти всегда приводящим женщину к бесплодию. Женщина, не способная рожать детей, часто становилась проституткой, так как муж переставал её обеспечивать, а других способов заработать у неё не было. В результате этого венерические заболевания были главной причиной смертности среди взрослого населения стран южного Средиземноморья до прихода ислама. Практически полное прекращение внебрачных связей в мусульманском мире полностью решило проблему венерических болезней, и было одним из основных факторов распространения ислама. Люди видели, что следование исламским законам помогает выжить. Совершенно аналогичная ситуация сложилась в настоящее время в Африке южнее Сахары. В мусульманских странах СПИДа нет и в принципе быть не может. В немусульманских странах Африки СПИДом болеют или являются вирусоносителями десятки процентов населения. Проститутки имеют вирус СПИДа поголовно. Их услугами пользуется почти все городское население. Количество городских жителей стремительно растет и в относительных и в абсолютных цифрах, с одной стороны, СПИД шагает по стране, заглядывая в самые дальние деревни, — с другой. Я делаю титанические усилия для распространения ислама, но процесс идет с трудом.

— А ты не делай никаких усилий, — отреагировал нефтяной принц, прикипевший душой к России, — те, кто должен вымереть, — вымрут. Мусульмане размножатся и заселят целинные земли. Аналогичный случай произошел на вверенном мне участке. Во время коллективизации практически полностью вымерло население Северного Казахстана. Тридцать лет там никто не жил, а потом, в ходе подъема целины, Северный Казахстан заселили русскими. Если такие методы приемлемы против мусульман, то почему то же самое не могут делать мусульмане? Тем более что к эпидемии СПИДа мы не имеем никакого отношения.

Мне удалось организовать процесс переселения русских в Россию и возвращения казахов в Северный Казахстан без единого выстрела и без всякого насилия. При переселении народов это большая редкость. Сейчас я работаю над проблемой возвращения мусульманских народов на их исконные земли в Крыму и на Северном Кавказе. В девятнадцатом веке русскими были физически уничтожены практически полностью все мусульманские народы восточного Причерноморья. Прервалась непрерывность исламского мира вокруг Осетии, Грузии и Армении, этих нелепых исторических анахронизмов, сохранившихся внутри мира ислама только благодаря поддержке России. О многочисленных христианских государствах Ближнего Востока и Северной Африки никто уже не вспоминает более тысячи лет, а эти продолжают танцевать лезгинку и в третьем тысячелетии.

— Тебя называют Прагматиком, но в душе ты гуманист-практик, — с уважением отметил жизнелюбивый куратор Африканского континента южнее Сахары.

Нефтяной принц, приглядывающий за Россией, не ответил, хотя ему стало весело. Он вспомнил, с каким жаром его брат и коллега, отвечающий за насаждение ислама в непроходимых джунглях, боролся за получение этим участком леса политической независимости и создании там государственных институтов.

Как-то, прибыв на охоту в эту часть джунглей, жизнелюбивый нефтяной принц поздно вечером обнаружил, что все его походные жены, которых он взял с собой поохотиться, вместе с большей частью багажа бесследно исчезли во время пересадки в Париже. Воскликнув: «Ach, comme je vous aimais, les gens!» (Ох, как я любил вас, люди!) он, тем не менее, не впал в отчаяние, а быстро развел костер и собрал небольшой, но рабочеспособный гарем из обитательниц джунглей. После окончания охоты гарем не распался, а стал становым хребтом государственных учреждений. Охрана гарема была преобразована в руководство армии и служб безопасности, а любимого евнуха, которого все обижали, мягкосердечный принц избрал председателем Совета Безопасности ООН.

Когда БАШАК, по наводке Пятоева, арестовал членов Хевронского отделения Организация Освобождения Палестины, которые взорвали бомбу в зрительном зале во время выступления Леваева, ООН выступила с гневным осуждением агрессивной политики Израиля и направила ноту протеста в адрес израильского правительства. Авторов ноты особенно возмутил тот факт, что «during Veniamin Mordyhaevicha's performance the auditorium was empty and consequently nobody has suffered» (во время выступления Вениамина Мордыхаевича зрительный зал был пуст и поэтому никто не пострадал). Лишь Леваев, напуганный взрывом, взял несколько дополнительных высоких нот, отсутствующих в партитуре.

Гневный протест ООН поступил к министру иностранных дел, который был так стар, что родился в Австро-Венгрии. Через какое-то время председатель Совета Безопасности «has expressed the dissatisfaction in connection with absence of the answer to a note of protest» (выразил свое неудовлетворение в связи с отсутствием ответа на ноту протеста). Великим Вождем и Учительницей были инициированы специальные слушания в Кнессете (израильском парламенте) по этому поводу. По мнению главы партии «Vigorous work» (Энергичная работа), «ignoring of so important international body is a direct call to the international community of sexual minority» (игнорирование столь важного международного органа является прямым вызовом международному сообществу сексуальных меньшинств).

Со своей стороны министр иностранных дел «has assessed a note of protest of the United Nations and has especially noted the strong and constant desire not only to give the immediate answer, but also the firm position to the angry rebuff to pity attempts and encroachments on inalienable laws of sexual minority» (дал высокую оценку ноте протеста ООН и особо отметил свое сильное и неизменное желание не только дать немедленный ответ, но и свою твердую позицию на гневную отповедь жалким потугам и посягательствам на неотъемлемые права сексуальных меньшинств). Вместе с тем министр иностранных дел не мог не отметить, что «the note of protest of Security Council of the United Nations has acted before the big Jewish holiday (side curls) that has complicated process of a spelling of the immediate answer containing the angry rebuff to mean feeble efforts of enemies of sexual minority. Employees of the Ministry for Foreign Affairs have been borrowed with preparation for the Jewish holiday side curls which includes general cleaning and purchase «mazy». Further the spelling of the answer has lost any urgency in connection with that during preparation for celebrating the Jewish holiday side curls, namely cleaning, the envelope with a return address has been completely lost (нота протеста Совета Безопасности ООН поступила в преддверии большого еврейского праздника «пейсах», что затруднило процесс написания немедленного ответа, содержавшего гневную отповедь гнусным поползновениям врагов сексуальных меньшинств. Сотрудники Министерства иностранных дел были заняты подготовкой к еврейскому празднику пейсах, которая включает в себя генеральную уборку и покупку «мацы».

В дальнейшем написание ответа утратило всякую актуальность в связи с тем, что в ходе подготовки к празднованию еврейского праздника пейсах, а именно уборке, был полностью утрачен конверт с обратным адресом).

Констатируя все вышеизложенное, министр иностранных дел вновь поднял вопрос о совершенствовании финансирования работы своего министерства. Когда-то «minister for Foreign Affairs has been awarded whether the Nobel Prize for strengthenings of the world between peoples, whether «Oscar» with the American academy of motion picture arts for the best execution of a comedy role» (министр иностранных дел был удостоен то ли Нобелевской премии за укрепления мира между народами, то ли «Оскаром» Американской академии киноискусства за лучшее исполнение комедийной роли). Чем именно его наградили, он уже не помнил, но полученной наградой очень гордился и старался оправдать оказанное ему высокое доверие. Великий Вождь и Учительница сочла разъяснения министра иностранных дел конструктивными и способствующими как удовлетворению справедливых чаяний сексуальных меньшинств вообще, так и скорейшей победе палестинской революции в частности.

А в это тревожное время на светлом пути, ведущем к удовлетворению справедливых чаяний сексуальных меньшинств, вновь встал доктор Лапша. Ущемление законных прав сексуальных меньшинств доктором Лапшой было вызвано переходом справедливой борьбы палестинского народа за прочный мир, за святую свободу на качественно новый этап, в ходе которого арабы стали взрывать автобусы и кафе каждый вечер. В ответ на это израильское правительство не то что бы собиралось как-то реагировать, но старалось создать впечатление у своих граждан, что, быть может, в светлом будущем что-то будет делаться. Для этого, после особо жестоких террористических актов, израильская авиация жестоко бомбила пустые, одиноко стоящие сараи и провела частичную мобилизацию резервистов.

Доктор Лапша, призванный на защиту Родины, выполнял функции эксперта-психиатра в военкомате. Мобилизационные мероприятия не прошли мимо и главы офакимских мусорщиков Костика Будницкого. Свежеженатый политик Офакимского масштаба был занят с утра до вечера подготовкой к выборам и с вечера до утра молодой женой. Призываться в армию страны, которая по мировоззренческим мотивам не считает нужным защищать своих граждан, он не желал принципиально. Все вышеизложенное послужило причиной содержательной беседы, состоявшейся между рядовым запаса Будницким и психиатром призывной комиссии доктором Лапшой.

Доктор Лапша был одет в военную форму и пребывал в чине, названия которого он выговорить не мог. Костик был в штатском, но преисполнен решимости избежать воинского призыва.

— Вы не желаете служить в армии по идеологическим причинам? — без большого интереса констатировал доктор Лапша, — может быть, вы пацифист?

Костик не понимал до конца значение слова «пацифист» и поэтому не стал касаться этой темы.

— Будем рассуждать логически, — с жаром начал он. Опытный политик в душе оставался человеком наивным, искренне считавшим, что психиатры имеют склонность рассуждать логически, — то, что нынешнее правительство, в силу своего ничтожества, в принципе не способно ничего сделать для своих граждан…

— Вы говорите банальности, а у меня много работы, — перебил его доктор Лапша. Но закаленного политического бойца было не так просто остановить.

— Что толку, что я месяц пробуду на воинских сборах со строгим приказом «стрелять по врагу только тогда, когда тебя убьют», — продолжал горячиться Костик. — Гораздо более весомый вклад в обороноспособность любимой Родины в столь критический для страны момент я мог бы внести в ходе предвыборной кампании, где я бы денно и нощно боролся за отстранение нынешнего правительства от власти.

— Если бы всех, кто хочет встать на защиту Родины с оружием в руках, из-за этого их желания мы не будем призывать в армию, то это может нанести ощутимый удар по борьбе за неотъемлемые права сексуальных меньшинств, — не терпящим возражения тоном заявил доктор Лапша. Из-за постигших его в последнее время неприятностей он старался не допускать политически неверно окрашенных выражений, которые могут быть неправильно истолкованы. Зная эту слабость доктора Лапши, Костик решил ударить ниже пояса.

— Как вы догадались о моей необычности? — спросил он предельно жеманно.

— Только не это, — с ужасом подумал доктор Лапша, но отступать было некуда.

Позади была Великий Вождь и Учительница. Заведующего судебно-психиатрическим отделением Офакимской психиатрической больницы бросило в холодный пот.

— Глядя на вас, я ощущаю готовность к поцелую, — кокетливо сообщил Костик и потупил глазки. Сладкий вкус победы кружил ему голову. Но доктор Лапша, как и положено офицеру израильской армии, не поддался панике и взял себя в руки.

— Я сам палестинец. У меня в портфеле в эту минуту находится пять килограммов динамита, и я собираюсь взорвать военкомат, — доверительно сообщил военный психиатр борющемуся за высокое звание гомосексуалиста патриоту. — В это тяжелое для страны время не может быть и речи о любви. Даже большой и чистой.

«Боже мой, какая он сука, — думал Костик, глядя на доктора Лапшу. — Ну что ему стоит признать меня тихо помешанным».

Повисла тяжелая пауза, которую Костик прервал заявлением, что у него во лбу горит звезда. «Шестиконечная», — после некоторого раздумья прибавил он с вызовом, прозрачно намекая на свежепоявившееся арабское происхождение мамы главы отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Эсфир Марковна Лапша, похороненная в годы застоя на еврейском кладбище города Иванков, Киевской области, несомненно, перевернулась в гробу под поломанным памятником, потревоженная Костикиным сарказмом.

— Только не убеждайте меня, что вы — это те самые три девицы, которые пряли под окном поздно вечерком, — строго сказал доктор Лапша потерявшему надежду Костику.

— Я ставлю вам диагноз «шизофрения», который вы совершенно не заслуживаете, только из уважения к Михаилу Маковецкому князю Абраму Серебряному. Вы позволяете себе утверждать о своей ненормальности и при этом являетесь на приём к врачу, не открыв учебника психиатрии. Это редкая наглость. А теперь идите, и пусть вам будет стыдно за свое поведение.

Новоиспеченный шизофреник покинул военкомат пристыженным, но через десять минут рассказывал своей перепуганной супруге о тайном задании, выпавшем на его долю. Костикина супруга Ольга, беременность которой протекала с угрозой выкидыша и всеми возможными и невозможными токсикозами, не понимая ни одного слова на иврите, не имея ни одной родной души в Израиле и не умея пользоваться кредитной карточкой и водить машину, оставаясь пламенной патриоткой Израиля, тем не менее искренне не хотела, чтобы Костик ушёл на фронт. Войну она помнила по фильмам, и образ Костика, с криком «ура-а» выскакивающего из окопа и бегущего в атаку в белом, с автоматом ППШ в руках, её пугал, но будоражил. Причем Костик ей почему-то виделся бегущим в маскировочном халате, утопая в глубоком снегу.

Костик вышел из здания военкомата, испуганно озираясь, и быстро подошел к машине. Ему казалось, что доктор Лапша передумает, догонит его и признает психически здоровым прямо на улице. Но, отъехав пару кварталов, глава офакимских мусорщиков ощутил обычно присущую ему тревожную самоуверенность. Его рассказ о выпавшей на его долю миссии изобиловал такими подробностями, что у Ольги создалось впечатление, что Израиль собирается оккупировать Китай. Причем Костика будут готовить в военные губернаторы Шанхая в тайной резиденции на подводной лодке.

— Сам министр обороны Израиля, Беньямин Бен Элиэзер, жал мне руку и сказал, что таких политиков, как я, — считанные единицы, — шептал Костик в нежное супружеское ушко. Ольга поклялась не разглашать страшную военную тайну оставшейся в Пскове мамой и крестом на пузе. В эту торжественную минуту ничто не могло сдержать полет фантазии будущего шанхайского генерал-губернатора.

— А пока вы можете немного потренироваться на Офакиме, сказал он, — закончил Костик свое красочное описание тайной встречи с министром обороны Израиля Беньямином Бен Элиэзером.

Ольга и до беременности была девушка доверчивая, а жаркий израильский климат и обилие токсикозов беременности окончательно разрушили её способность противостоять Костикиному напору.

— А ты подаришь мне шёлковый китайский халат с драконом, как у Люды Кац? — спросила она супруга.

— Да я тебе живого дракона подарю, — с большим чувством ответил Костик. Он находился в таком состоянии, что сам верил тому, что рассказывал.

Ежедневные теракты привели не только к официальному признанию Костика сумасшедшим, но и к ряду важных политических инициатив Великого Вождя и Учительницы. Тяжелая действительность, когда каждое вечер палестинцы взрывали ресторан и каждое утро щедро оплачиваемая нефтеналивными принцами прогрессивная мировая общественность гневно осуждала Израиль за бессмысленное кровопролитие и призывала продолжить борьбу за мир, привела в конце концов к положительным результатам. Израильские войска вошли в палестинские города и стали отлавливать террористов. Израильское правительство официально заявило, что «Jasir Arafat is the main enemy of Israel, firmly having promised, that any hair will not fall from his head. And if will fall, owing to natural process bald head, instead of as a result of action of the Israeli special services» (Ясир Арафат является главным врагом Израиля, твердо пообещав, что ни один волос не упадет с его головы. А если и упадет, то вследствие естественного процесса облысения, а не в результате действия израильских спецслужб).

Тяжкую ношу ответственности за сохранение главного врага Израиля в целости и сохранности взвалила на свои некрасивые плечи Великий Вождь и Учительница. Израильские средства массовой информации денно и нощно интервьюировали безутешные, но гордые семьи погибших террористов. Но даже в эти грозовые дни израильскому телевидению с трудом удалось выделить два с половиной часа эфирного времени для разрывающего сердце каждого прогрессивно мыслящего человека рассказа об условиях содержания Ясира Арафата. Главный враг Израиля находился в своей резиденции в окружении израильских солдат и испытывал массу бытовых неудобств. Вся прогрессивная мировая общественность по этому поводу рвала и метала. Вместе с тем в резиденции находилось несколько десятков давно разыскиваемых БАШАКом террористов, присутствие которых Арафат отрицал категорически.

Находящегося в заточении друга Ясира морально поддерживали руководители ряда арабских стран. Президент Ливана настоятельно советовал ему совершить самоубийство и таким образом стать живым символом борющегося народа Палестины. Король Иордании петушиной грудью встал на его защиту и призвал Арафата оставаться в своей резиденции до конца и не пытаться бежать в Иорданию. Президент Египта выразил глубокую убежденность в том, что Ясир Арафат будет сражаться до последней капли крови. Президент Сирии призвал стоять насмерть и обещал, при первой возможности, помочь морально.

Не осталась в стороне и борющаяся за мир прогрессивная мировая общественность. Самый старший из нефтеносных принцев, полный мужчина лет шестидесяти, когда-то, будучи еще совсем молодым человеком, чудно провел два месяца в Гамбурге. Он привлёк своих старых гамбургских подруг, которые когда-то брали за сеанс любви очень приличные гонорары, а сейчас скучали на заслуженном отдыхе и проявили живой интерес к деятельности в защиту мира. В Израиле к ним присоединились представители ряда женских организаций, не чурающихся борьбы за справедливое дело арабского народа Палестины. Особенно приятно отметить, что среди них была и талантливая актриса прогрессивной киностудии «Антисар» несравненная Варенька Бух-Поволжская и представительница деловых кругов Анечка Эйдлина.

В знак протеста против жестокого обращения с Ясиром Арафатом героические женщины надели пышные длинные юбки. В окруженную израильскими солдатами резиденцию Арафата борющиеся за мир женщины в пышных юбках вошли стройной колонной, держа над головой плакаты, призывающие к борьбе за мир до полного разгрома израильской военщины. Через какое-то время они стали покидать осажденную резиденцию видного деятеля национально-освободительного движения, председателя Организации Освобождения Палестины, Ясира Арафата. При этом они шли не стройной колонной, а каждая сама по себе и без плакатов в руках. На их лицах блуждали улыбки, глаза борющихся за мир женщин были полуприкрыты, и некоторые из пацифисток периодически негромко стонали. Призванный на защиту родины Вова Сынок, увидев знакомое лицо, подошел и вежливо поздоровался.

— Вова, — вместо приветствия ответила борющаяся за мир актриса, — вы знаете, что находится у меня под юбкой?

— Ну, в общем, я наслышан, — ответил смущенный Сынок.

— Вы напрасно берете пример с Пятоева, — строго сказала Варвара Исааковна и, без явной связи с предыдущей фразой, продолжила с материнскими интонациями, — подними мне юбку, Сынок.

Покрасневший Сынок не мог отказать женщине, годившейся ему в бабушки, и осторожно приподнял стволом автомата подол юбки Варвары Исааковны. Сидевший под юбкой палестинец, которого БАШАК разыскивал более полугода, зажмурился от яркого света, но быстро поднял вверх руки.

Яна Каца в армию не брали из-за относительно преклонного возраста, хотя он занудливо просил мобилизовать и его. У работников военкомата не было сил и времени восьмой раз объяснять ему одно и то же, и его призвали. С трудом дорвавшись до защиты Родины, Ян Кац испытывал большой прилив сил и горел желанием совершить подвиг.

— Мне не надо орден, я согласен на медаль, — сознался он Пятоеву в задушевной беседе.

— Не хочешь орден, тебе его и не дадут, — утешил друга Пятоев. — В Израиле вообще нет орденов, есть только медали.

С интересом наблюдая за общением Бух-Поволжской с Вовой Сынком, Кац сразу понял, что это, быть может, его единственный шанс получить правительственную награду.

— Почему Брежневу можно весь пиджак орденами увешать, а у меня даже одной медали нет, — подумал Ян и, переполняемый справедливым гневом, подошёл к Анечке Эйдлиной. Представительница израильских деловых кругов была одета в украинский национальный костюм и, судя по выражению лица, к беседе предрасположена не была.

Яну хотелось быть тактичным, но он не нашел нужных слов. Поэтому, подойдя к Анечке, Кац просто и ясно сообщил ей, что ему хочется поднять ей юбку.

— Не треба, — с придыханием прошептала Анечка и по ее лицу пробежала судорога. Ян было смутился, но глядя на украинские одежды Анечки, нашел правильные интонации.

— Мы должны защитить Батькивщину, товарищ Эйдлина, — назидательно сообщил Кац. — Вспомните живородящий пример Степана Бендеры.

То ли Анечка вспомнила, как Бандера защищал Израиль, то ли на неё произвёл неизгладимое впечатление процесс живорождения, но в ту же минуту из-под её юбки был безжалостно извлечен толстый бородатый мужчина. Бородачу под юбкой явно нравилось, но Ян был неумолим. Телекомпания «Аль-Джазира» вела прямой репортаж с места событий, и её корреспондент, издалека показывая Анечку, с большим эмоциональным подъемом рассказывал о том, как «one of women struggling for the world has undergone to mean violations Israeli soldier and immediately, is direct in a field, has given birth to the child» (одна из борющихся за мир женщин подверглась гнусным надругательствам израильской солдатни и немедленно, прямо в поле, родила ребенка).

Появившийся неизвестно откуда одетый в штатское Пятоев заинтересованно спросил:

— How many the baby weighs? (Сколько весит младенец?) После чего незаметно, но сильно ударил врунишку в живот. Прямая трансляция надолго прервалась. Мысль спрятать известных террористов под юбками борцов за мир и таким образом вывести их из осажденной резиденции сама по себе была неплоха. Но самый старший принц, который в плане секса давно отошел от дел, не учёл всех нюансов.

Кстати, всю операцию по проникновению в резиденцию Арафата чуть не сорвал Леваев. Несмотря на строгий запрет Итамара Каплана, Вениамин Мордыхаевич пописал в самый центр огромного вишневого торта, который Анечка, от имени кондитерского дома «Southern Cherry» (Южная Вишня), преподнесла дорогому товарищу Ясиру Арафату за неоценимый вклад в дело построения украинской государственности. К счастью, оказавшиеся в кольце врага палестинские бойцы долгое время оставались без сладкого и поэтому торт не вызвал нареканий.

Прямой репортаж телекомпании «Аль-Джазира» вызвал бурю возмущения во всем арабском мире. Крупный план, демонстрирующий Яна Каца, с глумливой улыбкой на лице поднимающего юбку одетой в украинский национальный костюм Анечки, обошёл все телеграфные агентства мира. Выполняя боевую задачу по поднятию юбки, Ян Борисович предвкушал неизбежное награждение себя высокой правительственной наградой и испытывал по этому поводу чувство глубокого внутреннего удовлетворения. Именно в эти торжественные мгновения он и был увековечен кинооператором компании «Аль-Джазира».

Гидеон Чучундра, военный корреспондент газеты «Черный передел», опубликовал репортаж с места боев, в котором утверждал, что сотрудница газеты «Голая Правда Украины» родила палестинскому лидеру наследника непосредственно на поле брани. Большую часть репортажа Гидеона Чучундры занимало описание украинского костюма Анечки. В конце же корреспонденции утверждалось, что немедленно после рождения младенца, которому счастливые родители дали имя «Степан Арафат», ему было сделано обрезание Яном Кацем. В связи с чем выражалось сомнение в преданности вышеупомянутого Яна Каца еврейскому государству и опасение, что пресловутый Ян Кац способен изменить Родине.

Заканчивая свою публикацию, Гидеон Чучундра от всего сердца поздравил счастливых родителей и пожелал юному Степану Арафату долгих лет жизни и крепкого здоровья.

Время было военное, и Яна Каца вызвали для беседы в соответствующие органы для дачи разъяснений. Вопрос о награждении его правительственной наградой так и не встал. Вернувшись из соответствующих органов, Ян Борисович позвонил в редакцию газеты «Черный передел» и твердо пообещал сделать с Гидеоном то, что сам Чучундра делает с Надеждой Крупской по три раза на день.

— Военная служба делает нравы грубыми, — почему-то радостно прокомментировала случившееся Бух-Поволжская.

Драматические события вокруг резиденции Ясира Арафата странным образом отразились на поведении одной из медсестер отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. После двадцатилетнего перерыва Фортуна решила продолжить свое образование. Для поступления в университет у заслуженного ветерана почему-то потребовали сдачи экзамена по математике. Фортуна с жаром начала подготовку к экзамену. Яша-татарин часами объяснял ей, что такое квадратный корень, чем гипотенуза отличается от катета, и на себе демонстрировал смысл числа «пи». Фортуна слушала как завороженная. Пытаясь объяснить теорему Пифагора, Яша нарисовал треугольник, который Фортуна долго разглядывала с большим интересом. Однако приложенные титанические усилия не помогли ей избежать оглушительного провала на экзамене.

Первый вопрос, на который Фортуна не смогла дать правильный ответ, был на сообразительность. Было дано три двухзначных числа и предложено указать наименьшее. Фортуна указала число наугад и не угадала. Но особенно её обидел вопрос на запоминание, на который ей так же не довелось ответить правильно. В вопросе спрашивалось, сколько будет восемь умножить на восемь. Фортуна была в тупике.

— Я вызубрила все пособие по подготовке к экзамену, — возмущалась тянущаяся к знаниям медсестра, — там говорилось, сколько будет, если восемь умножить на шесть и восемь умножить на четыре. Об умножении восемь на восемь там не сказано ни звука. Этот экзамен сдать невозможно.

Закончив описание постигших её злоключений на экзамене по математике, Фортуна замолчала, обиженно поджав губки. Она была глубоко убеждена, что её академическая карьера прервалась из-за интриг завистников и неприкрытой дискриминации, которой она подвергалась в силу своего неевропейского происхождения.

— Да, — согласился с ней присутствующий при беседе шейх Мустафа, — любят еще у нас зажать истинное дарование. Всё жиды проклятые.

В последнее время в отношениях шейха и Вареньки Бух-Поволжской что-то надломилось. Мустафа решил на время вернуться к простой и здоровой жизни кочевника-бедуина, но бродил по пустыне он недолго. Легкомысленная любовная интрижка с малознакомым ишаком быстро привела его в стены отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психбольницы.

Кинематографическая карьера шейха наложила заметный отпечаток на его мировоззрение. Мустафа стал более раскрепощенным, набрался интеллигентских замашек и проникся идеями борьбы за законные права арабского народа Палестины.

Любовная связь с ишаком ему виделась не как ни к чему не обязывающая интрижка, а как имеющий далеко идущие последствия акт политического протеста против ущемления законных прав палестинского народа, акт бескомпромиссной борьбы с сионистским врагом. Таким образом, можно смело сказать, что половой акт Мустафы с ишаком во дворе Офакимской школы для девочек «Путь к Сиону» был не половым актом, а хорошо выверенным актом политической борьбы, бескомпромиссного противоборства арабского народа Палестины сионистской оккупацией исконно арабских земель. И только близорукая позиция руководства Офакимской полиции, цинично попытавшейся представить эту акцию как проявление злостного хулиганства, сорвавшего учебный процесс во всех классах, где из окон был виден школьный двор привела борца за свободу сексуальных палестинских меньшинств в психиатрическую больницу. Конечно, прямое вмешательство Великого Вождя и Учительницы своей бескомпромиссной позицией восстановило демократические нормы и пресекло в зародыше эту отвратительную попытку ущемления естественного права сексуальных меньшинств на свободное волеизъявление. Дело получило широкую огласку. Возмущению всей прогрессивно мыслящей общественности по поводу действий полиции, которая пошла на поводу у религиозных мракобесов и задержала шейха Мустафу, не было предела. Хаиму Марциано, начальнику офакимской полиции, было строго указано на недопустимость вмешательства правоохранительных органов в демократическое волеизъявление граждан.

В ходе стихийно поднявшейся бури общественного возмущения во весь голос заявила о себе пацифистская организация в защиту животных «Black panthers» (Черные пантеры).

Все израильские газеты обошла трогательная фотография, на которой была изображена пресс-секретарь Великого Вождя и Учительницы, известная в Офакимской психбольнице как бывшая секретарша главного врача, которая надевала венок из полевых цветов на голову счастливого ишака. Пострадавшего от действий религиозных мракобесов и произвола полиции ишака посещали представители международных общественных организаций, борющихся с глобализмом, известный афро-американский проповедник, требующий «to call Jews to account because of the campaign untied by them trade in slaves in New Light» (призвать евреев к ответу из-за развязанной ими кампании работорговли в Новом Свете), видный российский политик-патриот, остро ставящий вопрос о сионистском засилье на Дону, и даже широко известная лет двадцать назад французская кинозвезда, ведущая «la lutte sans compromis contre la production des cols de la fourrure naturelle» (бескомпромиссную борьбу против производства воротников из натурального меха).

Шейха Мустафу обуяла гордыня. Он окружил себя поклонницами и продолжателями дача из лагеря мира, прикрыв лицо простыней, давал интервью с угрозами взорвать себя в переполненном клиентами публичном доме «Экстаза» и требовал защитить свои законные права.

Его бурная общественная деятельность не осталась незамеченной. Великий Вождь и Учительница, выступая в Кнессете, заявила, что именно в эти тяжелые для страны дни особенно важно начать переговорный процесс с единственным законным представителем палестинского народа — шейхом Мустафой.

Игорь Иванов, министр иностранных дел Российской Федерации, призвал все участвующие в конфликте стороны к сдержанности и выразил надежду на скорейшее и справедливое решение всех спорных вопросов.

Другой же Иванов, на этот раз Сергей, будучи министром обороны все той же Российской Федерации, полностью поддержал Игоря, выразив свою горячую поддержку справедливой борьбе Ясира Арафата — шейха Мустафы.

В приветственной телеграмме, направленной в адрес шейха Мустафы Глебом Петровичем от имени Русского исламского фронта, тульский губернатор призывал шейха Мустафу оставаться верным идеалам борьбы за законные права арабского народа Палестины вплоть до полной победы ислама в мировом масштабе. В своем послании в адрес шейха Мустафы Глеб Петрович особо подчеркивал значение многоженства в деле построения исламского общества в России. По его мнению, вступая в новое тысячелетие, обновленная мусульманская Россия воспрянет ото сна и на обломках жидомасонского атеизма напишет золотыми буквами имена истинно русских исламских патриотов. Как и завещал ныне пребывающий в крепком здравии шейх Мустафа. Завершалась приветственная телеграмма Глеба Петровича жизнеутверждающим «Аллах акбар».

Как всегда, на переднем крае борьбы за светлые идеалы несли боевое дежурство служители муз. Незадолго до выхода шейха Мустафы на большую политическую арену, Михаил Гельфенбейн, присоединившийся к экскурсии русскоязычных медсестер больницы Ворона, посетил город Париж. Осматривая достопримечательности французской столицы, заслуженный художник Кабардино-Балкарии был особо потрясен тем обстоятельством, что значительная часть, если не большинство парижан по своему происхождению являются арабами. Это вдохновило его на создание нового высокоидейного шедевра «Le Muezzin convoque les Parisiens sur пятничную la pri? re» (Муэдзин сзывает парижан на пятничную молитву). В качестве главного муэдзина Парижа, не подумав, согласился позировать Ян Кац. Эйфелеву башню, в знак солидарности с Ясиром Арафатом украшенную в зеленые знамена газавата, замечательный живописец воссоздал по памяти. Но особенно ему удалась стайка девушек-парижанок, бросающих из-под паранджи кокетливые взгляды на проезжающего на любимом ишаке шейха Мустафу.

В целом полотно дышало жизнью и было полно экспрессии. Глядя на картину, трудно было удержаться от возгласа: «Ай да Гельфенбейн, ай да сукин сын». Высокохудожественное полотно было написано по специальному заказу заместителя тульского губернатора по вопросам культуры и морали, кандидатом искусствоведения Ахмедом Алузаелем, и украсило собой экспозицию Тульского музея народного творчества имени автомата Калашникова.

Деятельность лидера туляков в области культуры и морали, Ахмеда Алузаеля, дала новый толчок победоносному шествию идеи русского многоженства, которая завоевывала себе всё новых сторонников. Глеб Петрович не мог не нарадоваться на своего заместителя, простого мусульманского паренька с рабочей окраины, и докладывал нефтеналивному принцу, что идеи пророка Магомета в краю русских оружейников живут и побеждают. По его словам, руководители среднего звена в российской глубинке в своих публичных выступлениях все чаще употребляют словосочетание «Слава Аллаху», что говорит о многом.

Влияние идей ислама не обошло стороной и руководство русской мафии. Чтобы хоть как-то отвлечься от этого всепобеждающего учения, я присоединился к Костику, который повёз свою супругу на экскурсию в Тель-Авив. В этом городе Костик был частым гостем и до женитьбы, и сейчас его непроизвольно занесло на улицу Бен Егуда, на которой расположена основная масса Тель-Авивских публичных домов.

У Ольги эти учреждения культурного отдыха не вызывали ни интереса, ни трогательных воспоминаний и она попросила показать ей что-нибудь более приличное и желательно типично Тель-Авивское. Её просьба поставила Костика в тупик, так как с приличным ни в Тель-Авиве, ни в каком-нибудь другом городе он знаком не был. Чтобы как-то сгладить неловкую паузу, я напомнил присутствующим, что на улице Бен Егуда наряду с публичными домами находится и консульский отдел Российского посольства. В посольство, где по моим воспоминаниям есть большой и чистый общественный туалет, и я, со свойственным мне хлебосольством, пригласил туда всех присутствующих. Костик ответил, что по сравнению с соседними публичными домами в Российском посольстве и обслуживают хуже, и цены выше, но от приглашения посетить туалет не отказался. На входе в посольство нам довелось встретиться с охранником, который поинтересовался, зачем мы пожаловали, а также констатировал, что от меня и от Костика пахнет алкоголем. Истинные цели нашего визита мне раскрывать не хотелось, и я сказал, что желаю получить российское гражданство.

— Пускай одним дорогим россиянином будет больше, — начал уговаривать охранника Костик. — А запах алкоголя — это не запах алкоголя, а запах мужского одеколона «Гарант Конституции» производства кондитерского дома «Южная Вишня».

— «Южная Вишня» освоила производство мужского одеколона в результате конверсии, — поддержала супруга Ольга и кокетливо улыбнулась.

Страж ворот посольства был сражён, и мы проникли внутрь. С большой для себя пользой посетив чистый туалет, мы, было, собрались мирно покинуть стены представительства Российской Федерации, но тут, видимо, «Гарант Конституции» ударил мне в голову. Я направился к сотруднику консульства и в дипломатических выражениях попросил восстановить моё российское гражданство.

Работник посольства в ненавязчивой, интеллигентной манере предложил мне оплатить через кассу связанные с восстановлением гражданства расходы. Судя по указанной сумме, работники посольства собирались трудиться над процессом восстановления моего гражданства долго и напряженно. Находясь под влиянием «Гаранта Конституции» я нетвердой походкой направился к кассе с благородной целью внести требуемую сумму. Возле кассы меня ожидал большой сюрприз. Выяснилось, что руководство Тель-Авивского публичного дома, в лице Миши Леваева, выделило причитающуюся на избрание Костика мэром Офакима сумму в рублях. Леваев-младший был неистощим в мелком жульничестве, даже имея дело с родной русской мафией.

— Будем платить рублями, — ни минуты не раздумывая, решил я. — Использовать рубль в качестве платежного средства! До такого может додуматься не каждый. Пусть этот станет символом моей принадлежности к Российской государственности.

Гордость за проявленную находчивость переполняла мое сердце.

— Вы что, пьяные? — спросил кассир, увидев казначейские билеты Центрального банка России. — Что вы мне суете?

— Это российские рубли, — доходчиво объяснял я кассиру, — между прочим, обязательны для приёма на всей территории Российской Федерации. Об этом справедливо упоминается даже у Михаила Булгакова. Посольство является суверенной территорией той страны, которую оно представляет. Так что попрошу расписочку о получении.

Кассир назвал меня «законником» и еще кем-то и пообещал вызвать охранника. Не помню почему, но я не стал спорить и внёс требуемую сумму в израильских шекелях. Кассир перестал говорить в мой адрес гадости, взял деньги и выдал квитанцию.

— Не давайте ему российское гражданство, — неожиданно вмешалась Ольга. Её губы дрожали и на глазах блестели слезы. И без того румяные щеки еще больше покраснели от праведного гнева, — он зашел в посольство по малой нужде, а гражданство просит потому, что пьяный. Это главарь русской мафии. Он платит деньгами, которые собрал с публичных домов, находящихся под его контролем. Более того, это чеченский полевой командир Барабанщик, убивавший русских солдат!

— Никакой он не Барабанщик, — вступился за супругу побледневший Костик. При этом он заботливо сунул ей в рот яблоко. — Он совершенно глух на правое ухо и почти не слышит левым. И в публичном доме он никогда не был. Бедняга импотент с раннего детства.

— Поэтическая легенда о непьющих еврейках давно развеяна, — прокомментировал кассир нелепый патриотический порыв Ольги, — то-то я смотрю перегаром пахнет.

— Не будем строго осуждать Ольгу, — сказал я, выйдя из посольства. — Она по-своему права. Руководство русской мафии не должно зазнаваться. Нужно быть ближе к народу. Ничто не мешало мне пописать под деревом, но мне захотелось чего-то большого и светлого, с кафелем и чистым писсуаром. А в результате я восстановил российское гражданство, что является несомненным абсурдом. Гражданство нельзя разрушить, поэтому его нельзя и восстановить. Гражданство принадлежит мне, пока существует государство, гражданином которого я являюсь. Если у меня гражданство можно отобрать из-за того, что я уехал в другую страну, то значит, у меня никакого гражданства никогда и не было. А был я частной собственностью государства, и это право владения мною государством называлось «гражданством». А милейшая Ольга в корне не права. Пусть заткнутый яблоком рот послужит ей немым укором. Гражданство человек получает или не получает не потому, что он плохой или хороший, а потому, что он имеет или не имеет на это право.

— Да моя Оленька за русскую мафию горой! — поддержал меня Костик. — Чуть что, грудью встанет. А алкоголь… В рот больше ни капли! Я лично прослежу. Уж будьте спокойны.

По приезде в Ливна я честно рассказал Борщевскому о случившемся со мной в российском посольстве.

— Вы не должны так убиваться, — ответил мне старый кинематографист, — простая, здоровая атмосфера психиатрической больницы расслабляет. Попав в большой город, со всеми его соблазнами, вы растерялись и оказались легкой добычей российского посольства. Это послужит вам хорошей школой.

Узнав о получении мной российского гражданства, Пятоев, с невинным выражением лица, поинтересовался, все ли у меня в порядке с соборностью. Гельфенбейн, узнав о том же, приступил к созданию большой, многофигурной композиции «Возвращение блудного сына в российское гражданство». Комментируя случившееся, Фортуна сообщила, что она бы тоже могла получить российское гражданство, но она физически не способна посещать туалеты сомнительного свойства и, кроме того, запах мужского одеколона «Гарант Конституции» она не переносит с детства.

Тема получения российского гражданства не оставила равнодушным и доктора Лапшу, который надеялся укрыться на своей бывшей родине от законодательных инициатив Великого Вождя и Учительницы.

Анечка Эйдлина за глаза называла меня москалем и кацапом и демонстративно прекратила со мной здороваться.

Кац долго не решался поговорить со мной по душам на эту щекотливую тему, но в конечном счете любопытство победило такт.

— Зная тебя как побочного сына русской демократии, — как обычно, издалека начал Ян, — я ни на минуту не могу поверить, что ты будешь искать уютное гнездышко, что бы пописать. Более того, я глубоко убежден, что даже очутившись в людном месте и освещенный прожекторами, ты бы, будучи стихийным демократом, довел процесс мочеиспускания до победного конца. Расскажи старому товарищу по сумасшедшему дому, как все было на самом деле. Облегчи душу.

— На дверях посольства висело объявление: «Ветераны, родители с малолетними детьми и представители израильской военщины обслуживаются вне очереди». Я не удержался и зашел внутрь. Остальное тебе известно.

— Объявление на дверях посольства было наглой ложью и провокацией, — с надеждой в голосе предположил Кац.

— Ты меня оскорбляешь как российского гражданина, — холодно ответил я.

— Ветераны, счастливые родители плачущих детей и солдаты израильской армии в Российском посольстве действительно обслуживаются без очереди. Последнее обстоятельство меня тронуло до глубины души и, будучи пламенным патриотом Израиля, я просто не мог не восстановить российского гражданства.

Мой рассказ потряс впечатлительного Каца до глубины души. Он заявил, что горд за свою бывшую родину, но просил меня никому не рассказывать об отношении к израильским солдатам в представительстве Российской Федерации. По его мнению, если это дойдет до шейха Мустафы, «angry condemnation on the part of Security Council of the United Nations of Russia to not avoid» (гневного осуждения со стороны Совета Безопасности ООН России не избежать). Я торжественно поклялся быть «нем, как могила».

Моя беседа с Кацем о высокой политике плавно протекала в отделении судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы в разгар рабочего дня и была прервана работниками правоохранительных органов, которые вновь доставили старого грузинского вора на предмет обследования его психического здоровья.

В этот раз над ним довлело обвинение в подготовке террористического акта. Виной тому, как обычно, было его страстное стремление пунктуально соблюдать грузинские народные обычаи. Находясь в местах лишения свободы, старый грузинский вор всегда тяготился отсутствием хорошего грузинского вина. Поэтому, в течение многих лет, он всегда носил с собой дрожжи. Попав очередной раз в Бер-Шевскую тюрьму, старый грузинский вор купил в тюремном ларьке пакет сахара, там же украл большую банку кетчупа и спрятал её под кроватью, предварительно всыпав в банку сахар и дрожжи.

Когда заключенные были на прогулке, начальник по режиму устроил в камере обыск. Искали, как обычно, наркотики, а нашли банку с нечто кроваво-красным. То, что старый грузинский вор, в тайне от тюремной администрации занимается виноделием, никому не пришло в голову. В Израиле вино свободно продается в тюремном ларьке, но старый грузинский вор об этом не догадывался. А так как он совсем не знал иврит и плохо знал русский, то и рассказать об этом ему никто не мог.

Начальник по режиму, найдя банку с подозрительной жидкостью, банку изъял, аккуратно закрутил валявшейся рядом крышкой и отнес в свой кабинет в надежде после выходных прояснить вопрос о её содержимом. В плотно закрытой банке в течение двух дней активно шёл «process of unrest» (процесс брожения), и на третий день, утром, через десять минут после того, как начальник по режиму прибыл на свое рабочее место, банка с оглушительным грохотом взорвалась. Сбежавшаяся охрана увидела лежащего на полу начальника по режиму, который был весь в крови. Кровью были также обильно забрызганы стены и мебель. То, что это не кровь, а кетчуп, выяснилось, когда следователи БАШАКа уже кончили допрашивать старого грузинского вора.

На следующий день после госпитализации склонного к воровству хранителя грузинских народных традиций отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы удостоилось высокой чести принять в свои стены видного политического деятеля и признанного мастера палестинского эротического кино, шейха Мустафу. Заведующий отделением, доктор Лапша, лично встречал высокого гостя возле машины для перевозки заключенных.

Выходя из темницы на колесах, шейх Мустафа тепло поприветствовал встречающих и, подняв высоко над головой закованные в наручники руки, выразил глубокую убежденность в скорейшей победе над сионистским врагом. За что немедленно получил по шее от сопровождавших его полицейских, вследствие чего в течение первых нескольких часов пребывания в сумасшедшем доме вёл себя относительно тихо. Но в дальнейшем, в силу того, что более двенадцати часов подряд пребывал без женской ласки, пришёл в сильное возбуждение.

Он слезно просил Вову Сынка познакомить его с каким-нибудь ишаком, желательно светлой масти, а ещё лучше в яблоках, но, получив категорический отказ, передал записку для Варвары Исааковны. Записка была на шести листах и являла собой шедевр любовной лирики. В записке, которую по просьбе шейха Мустафы сочинил Ян Кац, самым бесстыдным образом, без ссылок на первоисточники, цитировались Фет, Баратынский, Генрих Гейне в переводе Лозовского, избранные отрывки из поэмы В. В. Маяковского «Облако в штанах» и, особенно часто, Иван Барков. Через всю записку красной нитью проходила тема неизбежности встречи двух любящих сердец.

Неожиданно любовное томление одного из сердец, а именно сердце шейха Мустафы, получило выход в акцию большого общественного звучания.

Шейха Мустафу чрезвычайно возмутило то обстоятельство, что какого-то старого грузинского вора, который и двух слов не может связать о воле Аллаха, обвиняют в террористической деятельности, а его, признанного мастера политической цитаты, всего лишь в издевательстве над животными. Его очерствевшая от долгого одиночества душа в соединении с богатырской любовной мощью рвалась если не в последний, то в решительный бой. Трогательные истории о террористах-самоубийцах, которыми так славятся израильские средства массовой информации, нашли горячий отклик в душе горячего сексуального новатора и палестинского патриота.

Неожиданно ослабленный легким слабоумием мозг шейха Мустафы осенило замечательной идеей. Палестинский патриот решительно встал и подошел к телефону-автомату, висящему в коридоре отделения судебно-психиатрической экспертизы. Его взгляд горел, и побаливавшее от недавнего укола место взывало к мщению. Набрав номер телефона полиции, шейх церемонно представился и с большим достоинством сообщил, что он, шейх Мустафа, оставил на втором этаже подземной стоянки торгового центра «Клим и Константин» автомобиль с динамитом. Ему вежливо ответили, что с ним по этому поводу переговорит девушка, которая страшно любит такие истории. Девушка, немного жеманно, сообщила шейху, что давно мечтает познакомиться с настоящим арабским парнем, и прозрачно намекнула, что у неё большая грудь. Живо представив себе большую грудь, шейх Мустафа впал в сильное психомоторное возбуждение, быстро начал что-то рассказывать о своём новом шикарном автомобиле, который достался ему по наследству от дедушки и который он, ни минуты не раздумывая, готов пожертвовать на благо арабского народа Палестины. После этого он перешел к описанию трагической сцены своего повторного заточения в застенки психиатрической больницы. Шейх Мустафа, в резких тонах отозвавшись о поведении доктора Лапши, почему-то по-доброму отозвался о вставших на защиту его чести и достоинства полицейских. Его собеседница не скрывала своего восхищения героическим поведением своего нового знакомого и, растрогавшись, сообщила ему, что прозрачная кофточка, облегающая её тонкий стан, совершенно мокрая от слез.

Шейх Мустафа почувствовал, что, наконец, к нему пришло большое чувство. В определенном смысле он оказался прав. Неожиданно телефонная трубка выскочила из его руки и сильно ударила в его не высокий лоб. Одновременно с этим, на короткий промежуток времени, он почувствовал трогательное ощущение полета, после чего очень больно ударился носом о бывший до этого чистый пол.

При любом телефонном звонке в полицию номер телефона, с которого звонят, и его месторасположение определяются автоматически. В случае, если идет речь о подготовке особо опасного преступления или, тем более, террористического акта, в беседу стараются ввести психолога. У специалистов в криминальной психологии есть некий обобщенный психологический портрет человека, склонного совершить то или иное преступление, и отработанная общая схема проведения беседы с ним. Шейху Мустафе в определенном смысле повезло. Он нарвался на профессоршу, в течение многих лет занимавшуюся криминальной психологией, а, после выхода на пенсию, подрабатывающую в объединенной телефонной службе полиции и БАШАКа. Тем более, что дома ей все равно делать было нечего, так как она была чокнутая на своей работе старая дева.

В конечном итоге шейх Мустафа добился того, к чему стремился. После задушевных бесед со следователями БАШАКа и лечения в травматологическом отделении больницы Ворона шейх Мустафа вернулся в отделение судебно-психиатрической экспертизы с обвинением гораздо более серьёзным, чем издевательство над животными.

Возвращение шейха Мустафы на заслуженное кровью лечение в отделение судебно-психиатрической экспертизы не получило большого общественного резонанса. В центр культурной жизни Офакимской психиатрической больницы смело пробивало себе дорогу юная, молодая поросль.

Надежда Крупская, очередной раз уйдя в народ, вернулась в ставшую ей уже родной Офакимскую психбольницу с обвинением в краже кредитных карточек у трех законопослушных граждан, с которыми она находилась в любовной связи на Тель-Авивском пляже Тель-Барух.

Половой акт, в котором принимали участие Крупская Надежда и её законопослушные партнеры, был бестактно прерван мужественными тель-барухскими спасателями. Ранние купальщики обратили внимание героических спасателей, заступивших утром на трудовой пост, на необычную суету в полосе прибоя. Во время объяснений с полицией законопослушные граждане сообщили по существу дела, что пытались спасти бросившуюся в бурные воды обнаженную девушку, которая, несомненно из-за несчастной любви, хотела покончить с собой. То, что все трое бросились спасать обезумевшую от безответной любви девушку обнаженными, они объясняли волнительностью момента и просили понять их, как мужчин. После чего и были отпущены с миром.

При обыске совершенно голой Крупской Надежды было найдено несколько не принадлежащих ей кредитных карточек и чековых книжек. Это обстоятельство и привело Надежду Крупскую в заслуженно пользующееся доброй славой отделение судебно-психиатрической экспертизы.

Через несколько дней после прибытия новой пациентки, с интересом глядя на её безукоризненную фигуру, доктор Лапша и доктор Керен пришли к единодушному мнению, что в целях дальнейшего проникновения в ее подсознательное больная Крупская нуждается в кардиографическом исследовании.

ЭКГ Надежда Крупская отказалась делать категорически, мотивируя это тем, что это обследование ей однажды делал старший медбрат и, после этой лечебной процедуры, ей еще долго было больно какать. Доктор Керен и, как всегда, примкнувшая к начальству доктор Светлана, с большой теплотой отозвавшись о душевных качествах старшего медбрата, и с жаром убеждали Надежду, что это совершенно безболезненное обследование работы сердца.

Прибывший на частную консультацию Антонио Шапиро дель Педро, в беседе с находящимся на очередном боевом дежурстве Яном Кацем, оживленно комментировал происходящее. Длительное ожидание всегда толкало маститого израильского кровососа на поступки дерзкие и тщательно подготовленные. Вот и в этот раз бывший кубинский воин-интернационалист, а ныне крупный израильский ученый, задумал что-то недоброе. Он раздобыл где-то провод со штепселем, аккуратно зачистил концы этого провода и привязал их к ножкам кровати, на которой делают ЭКГ.

Тем временем Надежда Крупская, малодушно поддавшись уговорам докторов Лапши и Керена, согласилась на предложенное ей обследование. Когда процедура подходила к концу, и доктор Керен менторским тоном начал объяснять своей пациентке, что таким молодым девушкам, как Надежда, всегда необходимо прислушиваться к советам врачей, а не размениваться на общение со всякого рода старшими медбратьями. И что если доктор Керен сказал, что больно не будет, то больно не будет.

И именно в этот, полный благородной патетики момент, бездушный дель Педро включил штепсель в розетку. В результате, согласно всем законам физики, Надежду Крупскую ударило током.

Придя в себя, готовая ко многому, но не к удару током, чистая эфиопская девушка употребила применительно к замечательным врачам Офакимской психиатрической больницы ряд в высшей степени выразительных и звучавших чрезвычайно экзотично эфиопских ругательств. Далее, по совету все того же Антонио Шапиро дель Педро, который шумно выражал свое сочувствие несчастной девушке, которая постоянно подвергается изощренному издевательству со стороны изуверов-врачей из-за своего цвета кожи, Надежда Крупская сделала официальное заявление для печати. Суть заявления сводилась к тому, что «as a result of barbarous experiments on the part of the doctor Noodles she has received an impact by an electric current and now is dying» (в результате варварских экспериментов со стороны доктора Лапши она получила удар электрическим током и в настоящее время находится при смерти).

Растерявшийся доктор Лапша в резких тонах потребовал от Яна Каца, чтобы тот срочно отправлялся с пациенткой Крупской в приемный покой больницы Ворона.

Врач приемного покоя был давно приучен ко всяким неожиданностям со стороны пациентов, поступающим из Офакимской психиатрической больницы, но прибытие оттуда Надежды Крупской, пусть в сопровождении хорошо ему знакомого младшего медбрата Каца, даже для него было большим потрясением.

— Это, по вашему мнению, Надежда Крупская? — спросил врач приемного покоя Яна, с интересом разглядывая юную эфиопскую девушку. — Разве она ещё жива?

— Вам виднее, вы врач, — дипломатично ответил Кац.

— А почему она такая черная? — не мог прийти в себя врач приемного покоя. «Какой же он тупой», — подумал Ян, но вслух сказал совершенно другое — Её ударило током, наверно, она обуглилась.

Врача приемного покоя смелая диагностическая находка младшего медбрата психиатрической больницы полностью удовлетворила. По крайней мере, к этой теме он больше не возвращался, хотя расспросов не прекращал.

— В направлении написано, что ей восемнадцать лет, — врачу приемного покоя никак не удавалось соединить теоретические знания с суровой правдой жизни, — вероятно, это ошибка.

— Нет здесь никакой ошибки, — в этот день Кац был неумолим, — когда Крупская, перед выездом в Израиль, покупала свидетельство о рождении, в котором было указано, что она еврейка, она попросила заодно изменить и свой возраст.

Но в сердце врача приемного покоя всё ещё оставалось место для скептицизма. В СССР он был членом партии и всю жизнь активно выполнял общественные нагрузки. Выехав из Советского Союза в зрелом возрасте, врач приемного покоя морально был не готов встретить Надежду Константиновну Крупскую, поступившую из Офакимской психиатрической больницы после удара током.

— И все же мне как-то не вериться, что это Крупская, — сказал врач приёмного покоя, с мольбой и надеждой глядя на Каца. — В тот момент, когда её ударило током, Ленин перевернулся в своём стеклянном гробу и теперь лежит в мавзолее на животе и без фуражки. Вы можете сами поехать в Москву и убедиться.

— Кац посещал мавзолей первый и последний раз в пионерском возрасте. Тогда ему было жалко дедушку Ленина до слёз. Теперь же ему хотелось отомстить вождю мирового пролетариата за ту давнюю детскую обиду.

— Факты, которые даются нам в ощущениях, являются реальностью, — философски заметил врач приемного покоя. В течение многих лет он свято верил, что, произнося эту фразу, цитирует Энгельса.

Кац уловил его настроение и охотно добавил — Жизнь — это способ существования белковых тел.

Во время их содержательной беседы, оставленная без присмотра Надежда Крупская пошла прогуляться и забрела в травматологическое отделение. Там, на спор, она пыталась совершить половой акт с больным, который поступил на лечение по поводу свежего перелома таза, но была безжалостно отловлена медперсоналом. Далее, после обследования в приемном покое, была выписана с диагнозом «Superficial scratchs of a back and between foots» (Поверхностные царапины спины и промежности) и рекомендациями впредь не направлять её в приемный покой больницы Ворона ни при каких обстоятельствах.

Тем не менее, при расставании, врач приемного покоя, на всякий случай решил крепко пожать ей руку и попросил передать горячий привет супругу. После чего отвел Каца в сторону и шепотом заявил ему, что больше эту революционерку видеть не желает.

— Крупская, это еще скромная, щепетильная девушка, — продолжал нагнетать атмосферу неумолимый Кац, — к нам недавно поступила на лечение пациентка по имени Роза Люксембург, между прочим, из очень приличной еврейской семьи. Так вот ей удалось поднять на коммунистическое восстание жителей города Мюнхена.

— А La Pucelle d'Orl? ans (Орлеанская дева) у вас не лечиться? — поинтересовался врач приемного покоя, в которого вновь вселился бес скептицизма.

Но Кацу уже было не до него. Ян увидел Пятоева, который с жаром что-то рассказывал Аюбу, медбрату, работающему в женском отделении судебно-психиатрической экспертизы больницы имени известного своей любовной лирикой поэта Абарбанеля и придающего арабский колорит продукции киностудии «Антисар».

— … А я тебе говорю, что еврейский солдат хитер и коварен, — горячился Пятоев, не замечая стоявшего рядом с ним друга Каца. — Могу привести тебе живой пример. Когда я был совсем еще молодым лейтенантом, на нашу базу прислали студентов какого-то вуза проходить воинские сборы. В моем подчинении, среди прочих, был студент по фамилии Зильберман. Ростом он был очень мал. Но обращал на себя внимание не этим, а удивительно тонкой костью.

Замполит называл его: «Ну ты, блин, Золушка». Называть его по фамилии замполит не мог, так как считал, что для старшего офицера, тем более для политработника, публично оскорблять солдата недопустимо. По-моему, замполит был абсолютно прав. Назвать человека, тем более молодого, «рядовой Зильберман», что звучит двусмысленно, оскорбляет национальные чувства, содержит оскорбительный намёк и несёт пренебрежительный оттенок, для офицера Советской армии совершенно недопустимо.

Начальник вещевого склада, в силу занимаемой должности был человеком более интеллигентным, чем замполит, и в дополнение к этому склонным к каламбуру, называл Зильбермана «князем Подмышкиным». Обмундирование он выдал Зильберману самое маленькое из того, что было на складе. Но, тем не менее, сапоги и гимнастерка были на три размера больше желаемого, ремень обхватывал тонкую талию раза четыре, а пряжка с желтой звездой, спасибо, что пятиконечной, закрывала полживота. Самым же трогательным в образе князя Подмышкина были большие невеселые глаза, выглядывающие из-под сползающей на изогнутый нос пилотки.

Я прекрасно понимал, что пребывание в моем подчинении рядового Зильбермана ничего хорошего ни для вверенного мне подразделения, ни для меня лично не принесёт, но действительность превзошла мои самые смелые ожидания.

Через две недели пьянки, завершившейся принятием присяги, им предстояло совершить марш-бросок с полной выкладкой километров на десять. Отойдя от ворот базы метров на семьсот, я обнаружил, что маленькие нежные ножки рядового Зильбермана, свободно болтавшиеся в сапогах, покрылись пышными кровавыми мозолями. На мое тактичное замечание о том, что портянки, в отличие от чулок, даются человеку для того, чтобы наматывать их на стопы, а не подвязывать на бедрах, рядовой Зильберман не ответил «так точно». Его ответ содержал в себе так много сарказма и включал в себя столь широкие обобщения, что если бы я его не остановил, то дело закончилось бы трибуналом. В дальнейшем, сгибаясь под тяжестью автомата Калашникова модернизированного, бравый солдат Зильберман отправился в расположение части. Мысленно провожая Зильбермана в дальнюю дорогу, я не мог избавиться от дурного предчувствия. Мне почему-то казалось, что две школьницы, которые собирали ягоды возле ворот базы, из хулиганских побуждений могут отобрать у него автомат. К счастью для Зильбермана эти девочки оказались добрее и человечнее, чем я о них подумал. Повстречав раненного в обе ноги защитника родины, девочки заботливо поинтересовались, почему такой маленький мальчик ходит в тундре один, без мамы, и откуда у такого маленького мальчика такая красивая борода.

Зильберман посмотрел на будущих белых женщин снизу вверх полным тысячелетней грусти взглядом и откровенно сознался, что ему посчастливилось убежать с урановых рудников. При этом он застенчиво повинился, что удалось ему так же оглушить здоровенного охранника и забрать его обмундирование, в которое он сейчас одет, и автомат. Далее, после глубокого вздоха, полным безутешной грусти голосом, Зильберман сообщил, что пробирается в санчасть, хотя шансов на спасение нет. По его словам, ещё несколько лет назад он был выше на две головы, был шире в костях на два пальца, а так же имел курносый нос, голубые глаза и широкие плечи. А сейчас, из-за больших доз радиации, на его ногах образовались незаживающие раны, на которые даже не садятся мухи, а сам он весь сморщился и почернел.

Сердобольные девочки накормили его ягодами и помогли донести до санчасти автомат и сапоги. На прощание он, встав на цыпочки, поцеловал девочек в лоб и изъявил желание, не откладывая дело в долгий ящик, похоронить его с воинскими почестями. При этом он назвался моим именем и попросил передать «последнее «прости» моей супруге Розе. Девочки расплакались и отдали ему все ягоды.

Аюб слушал разрывающее душу повествование Пятоева о хитром и коварном Зильбермане вполуха. Вторую половину его правого уха занимал идеально круглой формы и глубокой расцветки синяк. Судя по отрывочным и эмоциональным высказываниям Аюба, синяк возник в результате активного участия революционного медбрата в общественной жизни.

История появления синяка в области правого уха моего друга и коллеги Аюба по-своему примечательна. Помимо своей многообразной деятельности медбрата в женском отделении судебно-психиатрической экспертизы больницы Абарбанеля, находящейся в пригороде Тель-Авива, Аюб был кипучим общественником. Он непрерывно боролся за равноправие женщин, участвовал в демонстрациях сексуальных меньшинств, причём в его сердце находилось место для сочувствия страдающим самыми разными отклонениями в сексуальной сфере. Он защищал природу и окружающую среду с таким жаром, что однажды чуть не утонул, пытаясь закрыть грудью прорвавшуюся канализацию. Как защитник общечеловеческих ценностей он был незаменим ни на одном митинге, демонстрируя при этом чудеса прогрессивного мышления, и зарекомендовав себя пламенным трибуном. По выходным дням он уезжал в богатейшее арабское село к своим родителям, но и там активная гражданская позиция не давала ему спокойно сидеть на месте. Он собирал деньги в помощь борющейся Палестине. Вспомнив золотое детство, вместе с подростками бросал камни в проезжающие мимо деревни автомобили, допоздна участвовал в массовых народных гуляниях по случаю успешных взрывов автобусов, был активным поборником строжайшего наказания женщин, нарушивших целомудренные исламские законы, и неизменно призывал сбросить евреев в море. Во время очередного отпуска он несколько увлекся, бросая в полицейских бутылки с зажигательной жидкостью. В результате чего получил резиновой пулей в ухо.

Механизм действия резиновой пули заключается в том, что она, при соприкосновении с твердой поверхностью, обладает способностью расплющиваться по ней, а не проникать внутрь. Чем большей энергией обладает резиновая пуля, то есть чем меньше расстояние между стреляющим и целью, тем больше площадь, на которую эта пуля расплющивается. Попадание резиновой пули примерно равносильно удару кулаком. Израильские структуры охраны правопорядка активно пользуются резиновыми пулями, когда давно пора стрелять свинцовыми, но, из соображений дешевого политиканства, этого делать не разрешают.

Стараясь как-то сгладить вред, нанесенный распоряжениями политического руководства, и утихомирить озверевшие толпы борцов за справедливый и прочный мир, израильские военнослужащие частенько идут на различного рода ухищрения, стараясь защитить себя и гражданское население. Считается, что если резиновая пуля не попадет в глаз, то серьезной травмы она причинить не может. Это не совсем так. В действительности, если такая пуля попадет в открытый рот, чему очень способствует богатая буквой «а» фраза «Аллах акбар», то травма получается вполне серьезной. Следующий способ борьбы за справедливое решение ближневосточного конфликта — это использование трофейного оружия. В принципе, наличие у военнослужащих не табельного оружия является вернейшим признаком превращения воинского подразделения в вооруженную банду, но Восток — дело тонкое, а Ближний Восток — тем более. Не сдать трофейный пистолет — это чистый криминал. Но когда солдат получает приказ «Не стрелять!», а стрелять жизненно необходимо, то трофейный, нигде не зарегистрированный пистолет, это конь, за которого отдают полцарства. Этот пистолет позволяет защитить себя и окружающих, но не пойти под суд за невыполнение приказа. Другая маленькая солдатская хитрость касается бутылок с зажигательной жидкостью. Бутылка с зажигательной жидкостью — это оружие дураков и подонков. Почему подонков, это понятно, а дураков потому, что такие бутылки часто самовозгораются. Но прогрессивно мыслящие политики Израиля считают бросание бутылок с зажигательной жидкостью законным проявлением волеизъявления арабского народа Палестины, к которому необходимо относиться с пониманием. Но ещё не все военнослужащие и гражданские лица, в которых эти бутылки бросают, разделяют эту прогрессивную точку зрения. Некоторые противники мирного процесса стараются попасть в эту бутылку резиновой пулей прежде, чем эта бутылка будет брошена. В случае такого попадания последствия для бутылкометателя бывают самые прискорбные.

Но попасть в бросаемую бутылку сложно. Вот и в этот раз пуля вместо бутылки угодила Аюбу в ухо. Ни как медбрат, ни как общественный деятель Аюб не был готов к такому повороту событий. За долгие годы борьбы за мир он привык к полной безнаказанности. Честно заработанный удар в ухо им был воспринят совершенно неправильно. Вместо того чтобы в корне пересмотреть своё поведение, Аюб позвонил Пятоеву, которого считал тайным антисемитом, сочувствующим справедливой борьбе с сионистским врагом, и излил душу.

Отставной майор многочисленных армий отнесся к нему очень тепло и борьбу с сионистским врагом не только одобрил, но и обещал поддержать. Он не поленился лично прибыть к месту исторического удара в ухо и доставил Аюба в приемный покой больницы Ворона. В дороге Пятоев внимательно слушал излияния безвинно раненного в ухо Аюба, периодически подогревая пострадавшего за идею медбрата рассказами о хитрости и коварстве сионистского врага.

Врач приемного покоя больницы Вороны отнесся к раненному в ухо пациенту без всякого интереса. Аюб, почувствовав такое к себе отношение, попытался привлечь к себе внимание громкими стонами страдальческой мимикой. Наконец врач приемного покоя смилостивился и спросил, при каких обстоятельствах пациент Аюб травмировал ухо.

— Сидели мы смирно, — начал своё правдивое повествование израильский медбрат и палестинский патриот, — слушали скрипичный концерт, никого не трогали. Вдруг сильнейший удар в ухо. У меня чуть бутылка с зажигательной смесью из рук не вылетела.

Врача приемного покоя больницы Ворона звали Рюрик Соломонович Мамедов. Он был не молод и имел богатейший опыт лечения синяков правильной округлой формы, но получение такого синяка с прослушиванием скрипичного концерта в его сознании как-то не ассоциировалось.

— И чьей же музыкой вы наслаждались? — спросил заинтересованный врач приемной покоя. Хотя для постановки диагноза или назначения лечения ответ на этот вопрос значения не имел.

— Всемирно известного композитора, — с вызовом ответил Аюб, — и пламенного борца с жидомасонским заговором.

— И кто же это? — поинтересовался врач приемного покоя. Аюб выглядел растерянным, и ему на помощь пришел Пятоев:

— Ну, Вагнер это, Вагнер. Неужели непонятно?

— А Вагнер не еврей? — со слабой надеждой в голосе спросил Аюб. В его понимании «Вагнер» — это сугубо еврейская фамилия.

— Wagner (Вагнер) не еврей, — развеял его опасения врач приемного покоя. — И что же из его произведений вы слушали в этот раз?

Аюб с надеждой взглянул на Пятоева и оказался прав.

— В кольце Нибелунгов, — по-военному четко доложил отставной майор и с достоинством закинул ногу за ногу.

— А Нибелунги не евреи? — уже веселее спросил Аюб.

Это было уже чересчур для эрудированного майора шариатской безопасности.

— Не помню я, — расстроено ответил Пятоев, — что они маленького роста — помню, а кто по национальности — забыл.

— Да евреи они, евреи, — разочарованию Аюба не было предела, — роста маленького, в кольцо взяли, в ухо дали. Точно евреи.

Выслушав смелую догадку Аюба относительно национального происхождения нибелунгов, врач приемного покоя вернулся в присущее ему в рабочее время состояние легкой сонливости и выписал своего любящего музыку пациента с рекомендациями беречь уши.

Аюб пытался протестовать, требовал всестороннего обследования, тряс правым ухом в местах скопления публики, взывал к общественности, но народ безмолвствовал.

Дело в том, что всё внимание русской мафии было привлечено брачными аферами Вячеслава Борисовича Борщевского. Патриарх палестинского эротического кино был женат на своей супруге, Ольге Викторовне, третьим браком. Для Ольги же Викторовны Вячеслав Борисович был первым мужчиной, с которым она связала себя узами Гименея. Свою старшую дочь, Наталью, Ольга Викторовна родила вне брака. Долгожданный, но неожиданный распад Советского Союза. Никем не ожидаемое обретение независимости Абхазией, с последующим бегством из молодого государства большинства его населения. Мало понятные перипетии с принятием Российской Федерацией нового закона о гражданстве. Все это создало новую политическую реальность в семье Натальи.

Её супруг, родом из грузинских князей, будучи освобожденным парторгом Сухумского обезьяньего питомника, в годы строительства коммунизма был человеком в высшей степени состоятельным. После бегства из Сухуми, происходящий из князей парторг нашёл себя при режиме Гамсахурдия, хотя о прежнем достатке не могло быть и речи. При Шеварднадзе его карьера медленно, но верно катилась под гору, достигнув наконец своего пика, когда семья начала голодать.

Наталья обратилась за помощью к матери. Ольга Викторовна во всем привыкла полагаться на Вячеслава Борисовича. Борщевский взял инициативу в свои руки, доверившись моим рекомендациям. К юридическому обеспечению операции был привлечён Дан Зильберт. Исполнение главной роли в выездном спектакле, задуманном Борщевским, роли фиктивного жениха, было возложено на Вову Сынка. Хранитель грузинских воровских традиций благородно согласился временно отойти от дел ради святого для каждого грузина дела похищения невесты. Согласно режиссерскому замыслу он должен был внести национальный колорит, создать атмосферу доверия и возглавить массовку. Ключевым моментом всей комбинации являлось содержание в тайне свадебных торжеств от законного супруга. План действий, навеянный творчеством испанского драматурга Лопе де Вега, был прост и надёжен. Наталья разводится с идейным лидером обезьяньего питомника и сочетается законным браком с Вовой Сынком. Став законной супругой израильского гражданина, счастливая новобрачная, вместе со своей несовершеннолетней дочерью, получает вид на жительство в Израиле, где и проживает, в любви и согласии, вплоть до получения израильского гражданства. После получения искомого гражданства счастливые супруги оформляют развод и живут долго и счастливо вдали друг от друга. Реакционный князь посрамлён. Все рады, все смеются.

Пока Борщевский вместе с беглым парторгом обезьяньего питомника обходил дозором тбилисские рестораны, Вова Сынок участвовал, в качестве счастливого жениха, в пышной, с фотографом и кинооператором, грузинкой свадьбе. Фотографии и фильм были призваны служить доказательством не фиктивности брака. На фото- и кинодокументах должны были быть изображены жених и невеста в соответствующих одеждах и в окружении дорогих гостей. На основании этих фото- и кинодокументов специалисты из Израильского министерства внутренних дел должны были объективно оценить степень искренности тостов, объятий и поцелуев. Всё это было направленно на выявление фиктивных браков.

Семнадцатилетнюю дочь Наталии, в которую Сынок влюбился с первого взгляда до такой степени, что с трудом функционировал в качестве жениха на свадьбе её матери, пришлось удочерить.

В отличие от Вовы Сынка хранитель грузинских воровских традиций справился блестяще. Приглашённые на свадьбу в качестве родственников и гостей сокамерники грузинского вора по тбилисскому следственному изолятору были полны достоинства, искренне радовались счастью молодых и вспоминали смешные случаи из воровской жизни. А организованные им оформление развода Натальи с парторгом, а так же процесс удочерения, проведённый за одну ночь и завершившийся к утру постановкой печати «Апостиль», делающей любой документ международно признанным, вызывали всеобщее восхищение. Хранитель грузинских воровских традиций строго следовал утверждённому сценарию и допустил импровизацию только один раз. Будучи человек чрезвычайно щепетильным в вопросах чести, он с самого начала рассказал парторгу Сухумского обезьяньего питомника в изгнании о творческих планах Борщевского по похищению Натальи. И оказался прав.

Ни тесное общение с обезьянами, ни даже многолетняя работа в качестве освобождённого парторга, не смогли поколебать моральных устоев отпрыска старинного княжеского рода. Понимая, что в обозримом будущем он не увидит ни своей жены, ни единственной дочери, гордый парторг, на протяжении всей, проходившей в тайне от него, свадьбы своей супруги таскал Борщевского по Тбилиси и с жаром рассказывал ему об истории города. Когда же дорогие гости, продолжая соблюдать строгую секретность, отбыли в аэропорт вместе с его чадами и домочадцами, представитель старинного княжеского рода, всю сознательную жизнь проработавший освобождённым парторгом Сухумского обезьяньего питомника добросовестно изображал спящего под столом в ресторане в течение двух с половиной часов. Борщевский дал указание не будить овдовевшего князя, пока самолёт не улетит. В тот день вылет на Тель-Авив задержали на два часа.

По прибытии в Израиль брачная афера Борщевского получила логическое продолжение. Выяснилось, что искомое гражданство супруга парторга обезьяньего питомника может получить только после пяти лет непрерывного супружества с Сынком. А жениться на обожаемой им приемной внучке Вячеслава Борисовича Вова не сможет в принципе. Сынок удочерил свою возлюбленную, чтобы без помех доставить её в Израиль, а израильское законодательство брака между дочерью и отцом не разрешает.

Через несколько дней после победного завершения тбилисских гастролей Вячеслава Борисовича, его посетила мама Вовы Сынка. Главной целью её визита был скандал, который она надеялась устроить в доме Борщевских, желательно при большом стечении публики.

— Выходи, грязный развратник! — крикнула она так громко, что во всем поселении завыли собаки. К её удивлению, Вячеслав Борисович не только вышел, но и охотно вступил в беседу.

— Слушаю внимательнейшим образом, — сказал он, глядя на чрезвычайно рослую мадам Серебрянникову снизу вверх, но свысока, — чем, собственно, могу служить?

— Вы лишили моего сына возможности создать семейный очаг, — с горечью констатировала мама Вовы Сынка. И, немного погодя, добавила — Подонок.

— Вы определенно что-то путаете, любезнейшая. Только благодаря мне ваш атлетически сложённый сын и познал семейное счастье. Другое дело, — тут Борщевский вспомнил князя из Сухумского обезьяньего питомника, — что ваше утверждение о том, что я подонок — совершенно справедливо.

Возразить по существу было нечего, хотя и ответ Вячеслава Борисовича не удовлетворил её в полной мере. Поэтому борющаяся за семейное счастье своего сына мадам Серебрянникова начала издалека:

— Вова — несчастный ребенок. В детстве его обижали хулиганы. Он был единственным еврейским ребёнком в классе. Всё своё свободное время я водила его на тренировки во все спортивные секции, которые были в Вологде. Из-за непрерывных отжиманий от пола он не видел детства. Эта девчонка вскружила ему голову.

— Ничего удивительного, — утешил ее Борщевский, — девушка она красивая. Кстати, плод любви грузинского князя и актрисы Саратовского драматического театра, приехавшей на летние гастроли в Сухуми. У вашего сына прекрасный вкус.

— Вова чист и доверчив, — не слушая собеседника, продолжала мадам Серебрянникова. — Она вертит им как хочет. Сейчас, по её просьбе, они поехали ловить рыбу на Мертвое море.

— Вы просто не заметили, как ваш сын вырос, — продолжал увещевать маму Вовы Сынка Борщевский, — находясь в Тбилиси, он представился Моне как знаменитый израильский киноактер, который, вместе с её мамой, участвует в съемках документального фильма о настоящей грузинской свадьбе. При этом он убедил Мону ничего не рассказывать о съемках отцу. Ему хотелось, чтобы фильм стал сюрпризом для потомка старинного княжеского рода. Самой же девушке он пообещал контракт на роль Клеопатры в сериале, к съемкам которого приступает киностудия «Антисар», а также приз за главную женскую роль на престижном кинофестивале в Ливна. Всё это характеризует его как зрелого мужчину, способного взвалить на свои плечи обязанности по созданию семьи.

— О какой семье речь? — не унималась мама Вовы Сынка, — моего сыночка женили без моего ведома на моей ровеснице. При этом его вынудили удочерить девушку, которая ему так нравится. Теперь он сожительствует со своей дочерью на берегу Мертвого моря, как это когда-то делал Лот. Думаю, что это опять плохо кончится.

— В древности это действительно могло вызвать разного рода осложнения. В библейские времена нравы были грубые, — авторитетно сообщил Борщевский, — но в современном Израиле это только приветствуется. Мона родит Вове ребёнка, и будет получать приличное пособие как мать-одиночка, пока их чаду не исполнится семь лет.

Потом ещё раз, таким же образом, родит старшему дитяти братика или сестричку. В результате их семейный бюджет будет пополняться в течение многих лет. А если бы они официально поженились, то ей бы пришлось работать полный рабочий день, чтобы получать те же деньги.

— Но её будут все время проверять, — проявила излишнюю недоверчивость мадам Серебрянникова, — и если у неё найдут, например, Бовины брюки, то её лишат пособия.

— Вы меня извините, голубушка, — Борщевский не говорил, а вещал, — но, кроме того, что вы все время на меня окаете на меня по-вологодски, вы говорите глупости. Кто может лишить пособия целомудренную мать-одиночку, если в её доме обнаружатся брюки её законного папы? При этом, на что я хочу особо обратить ваше внимание, на страже нравственности вашей невестки будет стоять непосредственно государство Израиль, которое оберегает нравственность своих граждан гораздо лучше, чем их безопасность. И при малейшей попытке изменить благороднейшему Вове Сынку она будет наказана гораздо строже, чем, если бы она изменила Родине. Её навеки лишат пособия матери-одиночки. А, если бы она изменила Родине, её поведение было бы расценено как борьба за мир, и государство с уважением отнеслось бы к её политическим убеждениям. Таким образом, мы можем констатировать, что созданная мною семья Моны и Вовы — это семья, о которой каждая мать может только мечтать.

На этом агитация Борщевского в пользу создания образцовой израильской семьи была прервана появлением меня и Пятоева. Нам предстояло нанести визит Мансуру Алузаелю, и присутствие патриарха палестинского эротического кино по кличке «Мамонт» придавало нашей делегации солидность. Ехать нам предстояло в столицу бедуинского Израиля город Рахат. Население этого города — тридцать тысяч человек, то есть четверть всех бедуинов — граждан Израиля. Рахат находится невдалеке от Офакима, и мадам Серебрянникова тактично напросилась в попутчицы на правах доброй знакомой Вячеслава Борисовича. Со свойственной мне политической мудростью я включил её в состав делегации. Мансур не говорит по-русски, мама Вовы Сынка не говорит ни по-арабски, ни на иврите, поэтому шансов на то, что она наговорит глупостей, нет. С другой стороны, мадам Серебрянникова своими циклопическими размерами могла бы произвести большое впечатление на чистых детей пустыни, которыми ещё недавно были бедуины.

Глава племени Алузаел проживал в довольно большом доме, но над землей поднималось только три этажа. Если жилище англичанина — это крепость, которую он собирается оборонять, то жилище еврея — это потайное место, укрытое в складках местности и покрытое густыми зарослями, где резвятся декоративные собаки. Еврейское жилище, в идеале, стоит на склоне, имеет вход и выход на разных этажах, утопает в зелени, плавно переходит в окрестные валуны, растворяется в балконах и беседках, укрыто в глубине двора и плохо заметно с улицы из-за зелёной ограды. При этом крыша может упираться в землю, а верхней частью здания может быть прогулочный дворик с зарослями магнолий над супружеской спальней. Понятно, что таким жилищем обладают люди, не экономящие на еде, но именно такое жилище — идеал израильского семейного гнездышка. Бедуин не таков. Истинный сын пустыни чувствует себя защищенным, когда его окружает пустое до горизонта пространство. Случайное появление одинокого деревца рассматривается, как маневр врага, и немедленно съедается козами. Главный фактор, определяющий комфортность бедуинского жилища, — это наличие в нем загона для скота. Хотя в последние десятилетия тлетворное еврейское влияние разлагает дотоле простые и чистые бедуинские нравы. Это хорошо видно на примере жилища Мансура.

Как и в любом бедуинском жилище, в доме Мансура проживает большое количество людей и имеется несчитанное количество маленьких комнатёнок. Причем заходить во все части дома может только Мансур, все остальные обитатели, а это старики, женщины и дети, четко знают свое место. В доме Мансура, как и в доме любого склонного идти в ногу со временем шейха, присутствует бассейн. По совету Миши Леваева, одна стенка бассейна сделана из стекла, прозрачного только с одной, наружной по отношению к водоему, стороны. Содержимым бассейна можно любоваться из большой комнаты без окон, где Мансур принимает дорогих гостей. В данный момент дорогими гостями были я, Пятоев и Борщевский. Мадам Серебрянникова в это время с большим интересом наблюдала за убийством, разделкой и последующей кулинарной обработкой молодого барашка, которому предстояло быть съеденным Мансуром и его дорогими гостями. В то же самое время в бассейне плескались две белокожие пышнотелые барышни. При очень внимательном рассмотрении на них можно было заметить купальники. В целом атмосфера располагала к задушевной беседе. Для начала поговорили о покойном барашке. Я счёл важным подчеркнуть, что бедуинская кухня в целом бедновата, но баранину лучше бедуинов не готовит никто. Спорить со мной не стали. Бедуинка с лошадиным лицом, естественно молча, накрывала на стол. В сторону бассейна она старалась не смотреть.

Недавно подразделение израильской армии, сформированное из членов племени Алузаел, было переброшено на отдаленный участок египетско-израильской границы. Мансур, конечно, понимал, что этот участок безжизненной пустыни является местом очень хлебным. Но, будучи дисциплинированным офицером, ждал дальнейших указаний командования. Наконец его непосредственный начальник, не армейский командир, а тот, с которым он встречался тайно и редко, дал ему команду связаться со мной.

Меня Мансур знал как руководителя экзотической преступной группировки. Любая крупная преступная группировка, в любой стране, может существовать длительное время только при условии хороших отношений с правоохранительными органами. В Израиле определить, где кончается полиция и начинается БАШАК и наоборот, иногда бывает непросто. Гордый и независимый шейх должен чувствовать, когда наступила пора выполнить команду «есть». Со мной так со мной. Но существуют некие вечные ценности, которые остаются при любой команде начальства. К ним Мансур относил контрабанду гашиша.

— Гашиш на этом участке границы не будет переправляться вообще, — наконец сказал я. Если бы я сказал, что пророк Магомет был женщиной, то удивление Мансура было бы меньшим. Свободная контрабанда гашиша как плата за закрытую на замок границу является общепринятой практикой.

— Ну и чем же мы будем заниматься? — спросил потрясенный до глубины души шейх.

— Мы будем снимать кино, — неожиданно для всех веско заявил Борщевский, — ваш дом мне видится как замечательная натура.

Мансур горько усмехнулся. Он и сам иногда смотрел забавные поделки киностудии «Антисар» на сон грядущий, но палестинское эротическое кино как источник заметных доходов ему представлялось сомнительным.

— Кроме производства лирических мультфильмов о Арафате ты будешь обеспечивать переправку проституток через границу, — вернул Пятоев беседу в серьезное русло.

Мансур облегченно вздохнул. Всё стало на свои места. Рынок проституток в Израиле полностью покрывается поставками из европейских республик бывшего СССР. В этих странах низкий уровень жизни удивительно гармонично соединялся с обилием привлекательных женщин. Низким уровнем жизни могут похвастаться многие страны, в том числе и образовавшиеся после распада СССР, но кому может прийти голову шальная мысль лечь в кровать, к примеру, с грузинкой, да ещё платить за это деньги?

Поэтому посредники в Молдавии, Прибалтике или славянских республиках вербуют девушек и довозят их до Египта. Въезд в Египет не сопровождается сложностями с получением визы. Далее бедуины египетские переправляют девушек бедуинам израильским. Далее — последний посредник, и, наконец — родной публичный дом.

Мансуру предстояло отвечать за свободный переход девушками границы. Вопрос о хлопотах, связанных с формированием кадров для работы в публичных домах был решён радикально через доброго знакомого из Псковской милиции Костикиной супруги Ольги. Когда-то он предложил ей вместо отсидки в тюрьме поработать в качестве проститутки в Израиле. Его встреча с Борщевским произошла на самом высоком уровне, в номере «люкс» сочинской гостиницы «Жемчужная», куда Вячеслав Борисович прибыл для уточнения деталей, прервав на день свой исторический визит в Тбилиси.

В качестве первого результата их плодотворного сотрудничества в Израиль из города Пскова прибыли две девушки. Одна из них бывшая десятиклассница, а вторая — её бывшая учительница английского языка. Девушки напряженно трудились на ниве проституции, причем их услуги включали в себя как добавление снотворных препаратов в выпивку и закуску любящих их клиентов, так и последующее изъятие в свою пользу их денег и ценностей. Однажды, в студёную зимнюю пору, один из поклонников их красоты скончался от отравления люминалом. Девушек ждало длительное тюремное заключение. И милым дамам был предложен выбор между занятием проституцией в далеком Израиле и ведением целомудренного образа жизни в родной российской тюрьме. Девушки склонились в пользу Израиля.

В этих милых дамах меня привлекла их склонность к иностранным языкам. Учительница английского языка живо общалась со своими клиентами и по-немецки. А её юная подельщица выучила всё тот же английский до очень приличного уровня, готовя себя к работе с иностранцами в Петербурге. У педагога в Пскове осталась мать и двухлетняя дочка, а у школьницы — страдающий астмой младший брат, бьющаяся как рыба об лёд мама и жестоко пьющий папа. Работник следственных органов, убедивший девушек поработать на ниве проституции в Израиле, любезно согласился попечительствовать их оставшимся в Пскове семьям. Причем характер его услуг находился в прямой зависимости от достигнутого между мной и девушками взаимопонимания. Но, попав в Израиль, склонные к иностранным языкам поклонницы снотворных препаратов, вместо ставшей второй натурой проституции, вновь засели за изучение иностранного, в данном случае арабского, языка под руководством и при непосредственном участии гвардейцев шейха Мансура.

Во время моей встречи с Мансуром месяц назад ему было поручено найти надежных людей, способных без ненужных приключений доставлять девушек от Каирского аэропорта до охраняемого под командованием Мансура участка израильско-египетской границы. Для бедуина «надежные люди» и «члены его племени» — это одни и те же люди, названные по-разному.

Граница между Египтом и Израилем, а также между Израилем и Иорданией была проведена первым премьер-министром Израиля, которого звали Давид Бен-Гурион, следующим образом. Были взяты карта, линейка и карандаш. В самой северной точке Красного моря карандашом был отмечен построенный в дальнейшем город Эйлат. Далее, при помощи все тех же карандаша и линейки, по карте были прочерчены две линии. Одна от Эйлата до Мертвого моря, другая от Эйлата, но уже до моря Средиземного. Эти линии на карте были превращены в границы Израиля с Иорданией и Египтом. Произошло это в ходе войсковой операции во время войны Израиля за независимость в 1949 году.

Войсковая операция называлась «עובדה» (Увда), что в переводе с иврита означает «факт».

Маршруты кочующих в этих местах бедуинов Бен-Гуриона не интересовали. В результате этого факта члены одних и тех же племён, в том числе племени Алузаел, стали гражданами Египта, Израиля или Иордании, в зависимости от того, где в это время они пасли своих коз и баранов. Племя Алузаел веками кочевало по ставшим египетским Синаю и ставшим израильским Негеве.

Египетские бедуины живут бедно, а задрипанное племя Алузаел тем более. Предложение Мансура было для них дорогам подарком. Сопровождение девушек от каирского аэропорта до границы с Израилем — это дело хлопотное, но безопасное и хорошо оплачиваемое. Что-то нужно заплатить египетским пограничникам, но это святое. Мансур даже приобрел на свои деньги маленькую гостиницу в Каире. Вдали от центра города, но вблизи аэропорта. Для туристов такая гостиница не интересна, но для решения многих проблем, связанных с новой деятельностью клана Алузаел, она очень удобна. Гостиница оформлена как совместная собственность самых авторитетных представителей племени Алузаел, проживающих в Египте, и называется «Шейх Мансур».

Израильским гражданам приобретать недвижимость в Египте запрещено. Хотя праведный шейх Мансур — глава всего племени Алузаел, независимо от того, где его члены проживают. Это раньше часть племени, проживающего в Израиле, была мало почитаемой. Но сейчас, благодаря праведным деяниям шейха Мустафы, да благословит его имя Аллах, наступили другие времена.

Две же девушки, первыми переправленные в Израиль по дороге жизни племени Алузаель, после интенсивного курса арабского языка в течение одного месяца, сейчас сидели напротив меня и Пятоева. Они были явно напряжены. Им обещали широкий фронт работ по избранной профессии, а вместо этого заперли в огромном доме и целыми днями заставляли учить арабский язык. Выйдя из бассейна, они уселись перед нами, заложив ногу за ногу, и старшая из них, после некоторого раздумья, сказала мне «салям».

— Воистину салям, — отозвался вместо меня Пятоев. Ему предстояло работать с ними, и перед первой беседой он хотел их успокоить и войти в психологический контакт.

— Ваш арабский начальник, — продолжила бывшая учительница, указывая на меня пальцем, — прибыл, чтобы прицениться и купить нас?

Я не люблю, когда меня принимают за араба, но в этот раз я воздержался от комментариев.

— Мой начальник купил вас еще в Пскове, не торгуясь, по совокупности заслуг, — сообщил ей Пятоев.

— Каких ещё заслуг? — грубовато поинтересовалась младшая из барышень.

— Как же, как же, — наконец вступил в беседу я, — вы не знали, что люминал выпускается в разных упаковках, по десять и по сто миллиграммов. Пока вы пользовались люминалом, украденным из детской больницы, всё было нормально, и ваши клиенты успешно просыпались. С головной болью и без денег, но пробуждались.

Потом вам стала продавать люминал уборщица аптеки. Там была уже доза для взрослых, по сто миллиграммов. Вы на это не обратили внимания, и после приёма двенадцати таких таблеток, запитых двумя бутылками шампанского, ваш престарелый клиент, как совершенно справедливо записано в милицейском протоколе, скончался, не приходя в сознание. Должен вам сразу сказать, что с таким халатным отношением к работе мы будем бороться.

— Вы привезли нас в Израиль, чтобы поднять нашу трудовую дисциплину? — спросила бывший педагог. — Надеюсь, вы не собираетесь вернуть нас в Псков преподавать арабский язык?

— Не волнуйтесь, — вновь взял в свои руки бразды правления Пятоев, — как вам и было обещано, вы будете заниматься проституцией. Кстати, в публичном доме с богатой и славной историей, который называется «Экстаза».

— Спасибо, утешил, — прокомментировала это сообщение бывшая десятиклассница, — а то я уже начала волноваться за свою неустроенную личную жизнь.

— Но, помимо устройства личной жизни, в публичном доме «Экстаза» вам придется и напряженно работать, — развил свою мысль Пятоев. — Вы должны будете вести со своими арабскими клиентами задушевные беседы общефилософского характера, горячо сочувствовать борьбе палестинского народа с сионистским врагом и делиться со мной об этих беседах воспоминаниями.

Далее моя функция заканчивалась. Пятоев формировал круг своих роковых красавиц в различных публичных домах, посещаемых арабами. Как сказал бы шейх Мустафа: «И да поможет ему Аллах». Мне же пора в отделение судебно-психиатрической экспертизы. Там меня ждут великие свершения, зафиксированные строгим слогом судебных протоколов. Вот и сегодня судебные протоколы поведали разрывающую душу историю любви короля Иордании Абдуллы Второго и рабочей с фабрики по производству туалетной бумаги.

Она поняла, что король её любит, когда неожиданно её перевели на упаковку особо мягкой туалетной бумаги, украшенной тиснением в виде королевской короны. Радио, работающее в цехе, сообщило, что король Иордании Абдулла Второй в настоящее время находится на отдыхе в своем летнем дворце в Акабе. Она поняла, что это знак судьбы.

Наконец он смог ответить на её письма. Какой же он умница. Он не мог написать ей и, таким образом, поставить под удар иорданский престол. Но ему удалось подать ей сигнал, организовав через иорданскую разведку её перевод на конвейер, выпускающий туалетную бумагу с монархической символикой. И сейчас, подключившись через своих верных резидентов к местной офакимской радиостанции, он, понятными только им двоим намеками, весь трепеща, молил о встрече.

Лента покрытой коронами туалетной бумаги казалась ей бесконечной. Она с трудом дождалась конца смены. Ей хотелось броситься в любящие объятия Абдуллы Второго сразу после получения известия по радио о том, что её ждут в королевском дворце в Акабе, но ставить под удар агентурную сеть иорданской разведки на Офакимской фабрике по производству туалетной бумаги ей не позволяла совесть. Она ясно понимала, что без своих верных резидентов её верный Абдулла Второй не сможет подавать тайные, понятные только их любящим сердцам, сигналы. После окончания смены она на минуту забежала домой взять самое необходимое и последним автобусом отправилась в Эйлат.

Это был тот редкий случай, когда израильское радио говорило правду. С провинциальными радиостанциями это до сих пор случалась. Король Иордании Абдулла Второй действительно находился в своей летней резиденции в Акабе.

От израильского курортного города Эйлат дворцовый комплекс отделяет не более ста метров. Единственный иорданский портовый город, город Акаба, находится на несколько километров южнее. Значение этого дворца для иорданской политики колоссально. В нём происходят встречи между представителями не только самой Иордании, но и других арабских стран с представителями Израиля. Яхта может выйти из израильских территориальных вод и войти в закрытую для посторонних глаз бухту дворцового комплекса за несколько минут. Когда в Иордании происходят волнения, а в любой арабской стране это дело житейское, семья короля всегда во дворце. От северного въезда в дворцовый комплекс и до Эйлатского международного аэропорта десять минут езды по полупустому шоссе в объезд района Эйлатских гостиниц. Да и богатые нефтеналивные шейхи нередко инкогнито посещают Эйлат, желая рядом с домом развеяться в казино или посмотреть стриптиз. Да и привезенные с Восточной Европы Эйлатские проститутки выше всяких похвал.

Уставшая от работы и охватившего ее волнения работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги уснула, когда автобус, проехав мимо центра ядерных исследований, начал спускаться к Мертвому морю. При езде на горном серпантине её всегда укачивало, она помнила это и не стала сопротивляться охватившей её приятной дреме. Она спала почти три часа, пока автобус мчался по ровной как стол долине Арава, и проснулась возле поста налоговой службы, когда уже были видны огни Эйлата.

Прибыв на центральную автобусную станцию глубокой ночью, она взяла такси и попросила довезти ее до гостиницы Herous. Водитель бросил на нее удивленный взгляд, но ничего не сказал.

Самые дорогие Эйлатские гостиницы стоят на берегу моря, протянувшись почти непрерывной полосой от египетской до иорданской границы. Гостиница Herous была самой близко расположенной к Иордании. Специалистке по производству туалетной бумаги там делать нечего. Её месячный заработок с трудом покрывает проживание в течение дня в самом дешёвом номере этой гостиницы. Но возлюбленная Абдуллы Второго туда и не стремилась. Пройдя по украшенному затейливой решеткой мосту на приграничный пустырь, усеянный палатками самых экономных гостей Эйлата, она, стараясь не наступить на морских ежей, зашла в воду. Температура воды в районе Эйлата круглый год равна двадцати пяти градусам. Но после тридцати пяти градусов в тени вода казалась ледяной. Отплыв метров десять от берега, она согрелась. Приятная прохлада придала ей бодрости. Бросив прощальный взгляд на залитую огнями набережную Эйлата, она взяла курс на королевский дворец. Проплыв в течение получаса, она вышла на берег и пошла в сторону дворцового парка. Ровно через две минуты ей посчастливилось встретить охрану.

Охрана западной и прибрежной части дворцового комплекса систематически отлавливает разного рода клоунов, штурмующих дворцовые стены со стороны Эйлата и, не вступая с ними в беспредметные беседы, передают в руки израильской полиции.

— Почему вы голая? — спросила ее сотрудница полиции.

— Я купалась ночью, — ответила работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

— Что вы делали возле королевского дворца? — поинтересовалась женщина-полицейский.

— Мне была назначена встреча, — охотно ответила ночная купальщица. — Я возлюбленная монарха. Уверена, мой король ждет меня до сих пор.

Через полчаса санитарная машина увозила её в Офакимскую психиатрическую больницу.

— Как, — воскликнул, увидев её, доктор Лапша, — Вы снова прекратили приём лекарств, которые я вам назначил?

— Я была влюблена, — созналась работница фабрики по производству туалетной

бумаги.

— Оформляйте её, — сказал доктор Лапша, и возлюбленная Абдуллы Второго попала в надежные и заботливые руки медицинских братьев и сестер.

Первым начал беседу Ян Кац, задав тактичный вопрос:

— Кто ваш избранник?

Иорданский монарх Абдулла Второй, — было ему ответом.

А у тебя половая губа не дура, — одобрил её выбор офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы. Он также счёл нужным побеседовать с нарушителем государственной границы.

— И насколько далеко зашли ваши отношения? — Кац попытался загладить грубость офицера безопасности и вернуть беседу в интеллигентное русло.

— Акты нашего слияния были почти первобытны, — просто ответила любимая

женщина короля Иордании.

— А как вы предохранялись? — спросила практичная Фортуна.

— Абдулла Второй пользовался королевским презервативом, — удивляясь наивности своих собеседников, ответила новая пациентка отделения судебно-психиатрической экспертизы.

— Не нравится мне все это, — прервал её офицер безопасности, — романтики много. И чем королевский презерватив отличается от кондома простолюдина?

Подозрительно мне все это.

— Ничего подозрительного здесь нет, — неожиданно заявил Кац. — Вот у нас, в Офакиме, в доме будущего мэра города, среди ночи обкакался маститый кинорежиссер. Вот это действительно странно.

Офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы очень негативно относился к попыткам посторонних лиц вмешиваться в ход его оперативно-розыскных мероприятий. Попытка же вмешательства в святая святых, вмешательство в ход анализа добытой им информации, когда следствие почти закончено и злоумышленник уличен, вызывало в нем законное негодование.

— Может быть, одаренный автор поэмы «Под» ознакомит нас с произошедшим в доме будущего мэра в стихотворной форме? — с откровенной издёвкой спросил он Каца.

— Да и чистосердечное признание изменит его положение к лучшему.

Горько усмехнувшись, Кац подбоченился, выплюнул жвачку и степенно начал свой сказ, раскачиваясь, как молодой еврей на молитве:

Кац кончил мелодекламацию, и в судебно-психиатрическом отделении повисла тишина. Пациенты и медицинский персонал смотрели на автора поэмы «Поц» как завороженные. Всеми фибрами души Ян ощутил всенародное признание. Затянувшуюся паузу нарушил больничный раввин, который сегодня проснулся от острого желания провести с кем-нибудь беседу душеспасительного характера и забрёл в отделение судебно-психиатрической экспертизы в поисках потенциальной жертвы в среде сумасшедших правонарушителей. Будучи свидетелем литературного триумфа младшего медбрата, больничный раввин встал и сказал:

— Я всегда был почитателем дарования Каца, увековечившего свое имя поэмой «Поц». Но новое произведение Яна оставило меня потрясенным до глубины души.

В моём понимании, и я думаю, что люди верующие меня поддержат, эти строки являют собой подлинную вершину человеческого духа, возвышающуюся как заснеженная вершина пика Сынов Ислама (бывший пик Коммунизма) над безымянными пригорками. Готовя себя к поприщу раввина, мне довелось писать дипломную работу на тему: «Rocking of the Jew during a pray as the key factor of formation of Russian literary tradition» (Раскачивание еврея во время молитвы как ключевой фактор формирования русской литературной традиции). Эта тема поистине безгранична и я, естественно, не могу полностью раскрыть её в своем маленьком импровизированном докладе. Но мне бы хотелось остановиться на крупнейшем явлении в русской литературе в советский период, которое во многом определило дальнейшее развитие русской литературы в двадцатом веке. Я имею в виду роман Ильфа и Петрова «Золотой Теленок».

«Васисуалий Лоханкин раскачивался, как старый еврей на молитве», — пишут классики. В течение длительного периода времени я наблюдал, как раскачиваются молящиеся евреи разных возрастов, и пришел к однозначному выводу, что все раскачиваются одинаково. Васисуалий Лоханкин раскачивается в тот трагический момент своей жизни, когда от него уходит Белая женщина. То, что это именно она, не подлежит сомнению. Ильф и Петров особо подчеркивают, что у неё большие белые груди. Мы не можем пройти мимо этого факта. В тридцатые годы двадцатого века молодые евреи на молитвах уже не раскачивались. Молились и, соответственно, раскачивались евреи старые.

Теперь рассмотрим чисто литературную сторону вопроса. Авторы особо подчёркивают, что плач Васисуалия написан пятистопным ямбом. Я позволю себе напомнить эти бессмертные строки по памяти:

Спросим себя, что значит, с точки зрения истории религии, молитва? Молитва — это просьба, обращенная к Богу. Молитва является очень древней формой религиозного поведения (поведения, обусловленного верой в Бога). Как только появилось осознание того факта, что существует кто-то одушевленный, который определяет и контролирует происходящие события, тут же появляется потребность обратиться к нему с просьбами и пожеланиями. Это раннее утро человеческой цивилизации. Тогда же появляется пятистопный ямб. На заре цивилизации человек обратил внимание, что текст, изложенный в определенной форме, способен вызвать эмоции, помимо эмоций, зависимых от содержания этого текста. Эти эмоции обычно приятные, и их хочется ощутить вновь и вновь. Это можно сделать, повторив тем же образом тот же текст. Таким образом, человечество открыло для себя литературу. Кроме содержания, это первичное произведение искусства имеет свой ритм. Поддержать этот ритм можно раскачиванием, тем более, что раскачивание помогает сосредоточиться на тексте. В результате мы получаем пятистопный ямб в исполнении раскачивающегося чтеца-декламатора.

Пятистопный ямб, соединяющий в себе и прозу, и поэзию, является не результатом их соединения, а наоборот, проза и поэзия являются результатом развития первичной литературной формы, которой является пятистопный ямб.

Молитва появилась задолго до появления концепции единобожия, которое является продуктом длительной эволюции религиозной мысли. Концепция единобожия впервые была сформулирована иудаизмом четыре тысячи лет назад. Еврейская молитва как сформировавшаяся к тому времени форма религиозного поведения взята из предшествующих ему религиозных культов. И молитва, и священные еврейские книги написаны пятистопным ямбом как общепринятой и единственной тогда литературной формой. Четыре тысячи лет — это очень давно, тогда в Финляндии ещё не закончился ледниковый период.

Через три тысячи лет, в конце первого тысячелетия нашей эры, Византийская империя приступает к активной экспансии в славянский мир. Наряду с прочими разрабатывается и стратегия идеологической экспансии. Монахами Византийской (греческой, ортодоксальной, православной — все это разные названия одного и того же) церкви создается алфавит для староболгарского языка, и этим алфавитом записывается переведённая на староболгарский язык Библия. Коллектив монахов, проделавший этот титанический труд, состоял из двух человек, которых звали Кирилл и Мефодий. Староболгарский язык в дальнейшем стали называть церковнославянским, так как на этом языке ведется церковная служба во всех славянских странах, где исповедуется православие. Библия состоит из двух частей: религиозных еврейских книг, эта часть называется Ветхим Заветом, и описания жизни и деятельности Иисуса Христа со слов его сподвижников, которых называют апостолами. Эта часть называется Новым Заветом.

Кирилл и Мефодий были для своего, а тем более для нашего времени людьми исключительно образованными. Переводя на церковнославянский Ветхий Завет, они старались сохранить содержание и стиль ивритского оригинала, в результате чего в переводе был сохранен пятистопный ямб. Под влиянием Библии стала развиваться молодая славянская культура. Другой монах, Нестор-летописец, описывает в двенадцатом веке военную кампанию князя Игоря всё тем же пятистопным ямбом. При её исполнении трудно удержаться от раскачивания, пятистопный ямб берёт своё. При её чтении исполнители раскачивались, как раскачивался Васисуалий Лоханкин и жившие в то безрадостное и полное оптимизма время старые евреи. Я позволю себе вновь процитировать плач теряющего Белую женщину Васисуалия, уже с указанием движения туловищем:

Варвара, самка ты (конец наклона), тебя я презираю (конец подъема).

К Птибурдюкову ты (конец наклона) уходишь от меня. (конец подъема, бурные, продолжительные аплодисменты переходящие в овации. Все встают.)

В дальнейшем появилась свободная от пут ритма, рифмы и мелодии проза, дающая возможность сказать всё, что хочешь, кратко и точно. Появились завораживающая рифмой поэзия и чарующая мелодией песня. В дальнейшем эти жанры стали развиваться сами по себе. Но все они вышли из пятистопного ямба, при исполнении которого уже четыре тысячи лет раскачиваются евреи, тысячу лет назад раскачивались Кирилл и Мефодий, покачивался Нестор-летописец, раскачивался, как старый еврей на молитве, Васисуалий Лоханкин, и продолжает раскачиваться наш современник Ян Кац, автор бессмертной поэмы «Поц».

— Поприветствуем же оратора бурными, продолжительными аплодисментами, — предложил офицер безопасности, — хотелось бы также услышать здравицы в честь автора бессмертной поэмы «Поц».

Офицер безопасности обвел присутствующих бдительным взглядом. Присутствующие ответили ему тем же. Наконец его взгляд остановился на Борщевском. (Вячеслав Борисович проник в сумасшедший дом в поисках натуры для очередного эротического шедевра палестинского кинематографа). Лицо офицера безопасности Офакимской психиатрической больницы отразило сложную гамму чувств и напряженную работу мысли, после чего он сказал:

— Радостно осознавать, что именно в стенах нашей психиатрической больницы сформировалось к расцвело поэтическое дарование автора всеми нами любимого «Поца». Но при этом мы не должны закрывать глаза на деятельность некоторых, с позволения сказать, служителей муз, произведения которых страшно далеки от народа. Их творчество не только чуждо национальным интересам любимой Родины, но и льёт воду на мельницу врага. Сомнительная романтизация терроризма, выпячивание отдельных негативных эпизодов на фоне затушевывания общего поступательного движения вперед, расистские выпады против выходцев из Эфиопии, которые и так обижены природой, и многое, многое другое. Все это незавидный удел отщепенцев, утративших свои корни в погоне за призраком Белой женщины. Их удел — забвение.

— Если, милейший, вы обо мне, — прервал Борщевский впавшего в разоблачительный пафос офицера безопасности, — то хочется особо подчеркнуть, что в отличие от замшелых ретроградов, которым недоступно создание новых форм в искусстве, я вписал свое имя золотыми буквами в историю не только палестинского эротического кино. Именно благодаря моему творческому поиску искусство еврейского театра сбросило с себя путы земного притяжения и смело шагнуло в невесомость, неся с собой в безвоздушное пространство груз земных еврейских проблем.

— Вы очень мудро поступили, Вячеслав Борисович, — поддержал Борщевского Кац, — что решили посетить психиатрическую больницу.

Новатор еврейского театра оставил без внимания дерзкий выпад младшего медбрата и продолжил хорошо поставленным голосом:

— Дело было в 1973 году. Советский Союз находился на завершающем этапе подготовки арабских стран к нападению на Израиль. Перед работниками идеологического фронта коммунистической партией и советским правительством была поставлена задача подготовить космонавта еврейской национальности к гневному осуждению израильской агрессии с орбиты. Война должна была начаться в октябре, и на постановку спектакля «Израильской военщине неймется» на сцене орбитальной станции с глубоко символичным названием «Мир» оставалось чуть более полугода.

Высокая честь осуществить первую в истории человечества театральную постановку в космосе выпала мне. Космонавтом еврейской национальности, которому довелось впервые в мире создать сценический образ в условиях невесомости, был милейший молодой человек по фамилии Полынов. Не скрою, поначалу мы испытывали трудности концептуального плана. В условиях отсутствия земного тяготения само понятие сцены радикально видоизменялось. В течение всей своей истории театральные подмостки были плоскостью, по которой двигались актеры, и только на космической станции «Салют» сценическая площадка получила третье измерение. Но для актера невесомость раскрывала поистине безграничные возможности для самовыражения.

Оторвавшись от сцены, ноги исполнителя открывали новые горизонты для творческого поиска. Процессу перевоплощения чрезвычайно способствовала возможность совершать кувырки и подскоки. Как говорил руководитель предполетной подготовки: «Скафандр для выхода в открытый космос не помешает нам работать, засучив рукава». На первом этапе работы над образом у космонавта еврейской национальности возникли серьезные проблемы. Жанр гневного осуждения имеет богатейшую историю. Но особого расцвета этот вид театрального искусства достиг в советские времена. Хотя космонавту еврейской национальности поначалу не удавалось перевоплотиться. Его осуждение нельзя было назвать гневным. Более того, в частных беседах он не только желал армиям арабских стран скорейшего и полного разгрома, но и выражал горячее желание принять непосредственное участие в боевых действиях на стороне Израиля в качестве пилота истребителя. Но особенно меня волновало то обстоятельство, что космонавт еврейской национальности называл постановку спектакля «Израильской военщине неймется» на космической станции «Салют» блядской.

— Милейший Полынов, — сказал я как-то ему, — неужели вас в детстве никогда не называли «жидовской мордой»?

— Ну почему же, — обижено ответил он, — и сейчас называют. Меня за это даже в отряд космонавтов взяли.

— Ну так вспомните всех с самого детства, кто способствовал вашей карьере космонавта, и ваше осуждение приобретет желаемую гневность.

Это была замечательная режиссерская находка. Задание партии и правительства было с честью выполнено. Экипаж в составе трех человек был запущен на космическую орбиту за несколько дней до начала агрессивных действий Израиля против прогрессивных арабских стран. Во всех органах информации непрерывно рассказывали биографии космонавтов с упором на имена-отчества родителей героев. Имя-отчество матери космонавта Полынова было «Израилевна», а у советского правительства нет, и не может быть недомолвок от советского народа. Это был и ещё долго останется первым случаем в истории освоения космоса, когда в официальном сообщении о полёте указывались имена дедушек покорителей Вселенной. Премьера спектакля «Израильской военщине неймется» состоялась на следующий день после нападения арабских стран на Израиль. Когда космонавт еврейской национальности клеймил позором израильских агрессоров, казалось, что содрогаются стены космической станции «Мир». Два других космонавта, в знак своего согласия, кивали головами и явно хотели что-то добавить от себя, хотя сценарием это было не предусмотрено. По возвращении Полынова из космоса он был награжден высокими правительственными наградами, а войска напавших на Израиль арабских стран были полностью разгромлены, и только угроза правительства СССР ввести советские войска на Ближний Восток спасла столицы Египта и Сирии от захвата их израильской армией. Приятно осознавать, что в истории той великой победы есть частичка, связанная с полетом в космос первого космонавта еврейской национальности».

Рассказ выдающегося палестинского кинематографиста об этапах большого пути еврейского театра в невесомости почему-то поверг всех в уныние. Заскучавшая было во время повествования о подвиге космонавта еврейской национальности практичная медсестра Фортуна включила телевизор в поисках зрелищ, но её ждало жестокое разочарование. В новостях, как о чем-то очень положительном и свидетельствующем о необратимых сдвигах по пути прогресса, рассказывалось о встрече нефтеналивных принцев с представителями международных организаций, борющихся с расизмом, собравшихся на учредительный съезд Седьмого Интернационала.

Борьба с расизмом является главной целью Интернационала нефтеналивных принцев, или Седьмого Интернационала. Окончательная победа над расизмом должна привести к приходу к власти чёрного большинства в каждой отдельно взятой стране.

Работа в этом направлении должна проводиться во всех развитых странах с учетом их национальных особенностей. В ходе работы съезда были заслушаны доклады представителей Седьмого Интернационала в различных странах. Далее израильское телевидение с нескрываемым торжеством поведало о больших успехах, достигнутых в борьбе с расизмом в Израиле. Доклад представителя Великого Вождя и Учительницы по связям с прессой (бывший боксер полусреднего веса, сделавший операцию по перемене пола), которая стала представителем Седьмого Интернационала в Израиле, вызвал широкий общественный резонанс. Захват власти в Израиле выходцами из Эфиопии виделся бывшей секретарше главного врача Офакимской психиатрической больницы задачей трудной, но осуществимой.

— В настоящее время выходцы из Эфиопии, наш золотой фонд, наше чёрное большинство, составляют только полтора процента от всего населения страны, но мы успешно боремся с этим позорным положением вещей, — доложила съезду соратница Великого Вождя и Учительницы, — нами создана система переселения части населения Эфиопии в Израиль. Эта система строится на принципе восстановления исторической справедливости. Позволю себе краткий экскурс в историю. Эфиопия, как Грузия и Армения, является осколком христианского мира, дошедшим до наших дней из до мусульманских времен. К четвертому веку нашей эры все побережье Средиземного моря было заселено христианскими народами. На востоке христианство простиралось до Каспийского моря. Христианами были почти все народы южного Средиземноморья. Полностью христианской была и остается Эфиопия. Христианство в Эфиопии имеет свою специфику. До недавнего времени Эфиопия была монархией. Основательницей правящей династии была царица Савская, в свое время гостившая в Иерусалиме у небезызвестного царя Соломона и забеременевшая от него. Пикантные подробности этой истории на таком представительном форуме, как учредительный съезд Седьмого Интернационала, я привести не могу, но кого это интересует, тот может ознакомиться с ними, прочитав Библию. Там все изложено подробно и натуралистично. Вернувшись беременной на родину, царица Савская прихватила с собой специалистов в разных областях знаний из числа подданных царя Соломона. Так гласит Ветхий Завет. Далее Библия судеб этих людей не касается, и их дальнейшая история, согласно официальной эфиопской историографии, выглядит следующим образом. Сопровождающие царицу Савскую еврейские специалисты дожили до наших дней, заметно почернев, но сохранив религиозную принадлежность. Основанная все той же царицей Савской, при участии царя Соломона, династия правила Эфиопией с библейских времен и до периода застоя, характеризовавшего собой правление верного ленинца Леонида Ильича Брежнева. Во времена Брежнева последний законный эфиопский монарх, которого звали Менгисту Хайле Мариам, был свергнут, и страна вступила в период социалистических преобразований. Естественно, режиму, проводившему вышеупомянутые преобразования, братскую помощь оказывал Советский Союз.

Теперь о погоде. Периодически в Эфиопии происходят засухи. Пока страной правила основанная царем Соломоном и царицей Савской династия, с последствиями таких засух научились бороться. Но устоять перед такими бедствиями, как засуха и социалистические преобразования, которые обрушились на страну одновременно, да еще на фоне братской советской помощи, Эфиопия не смогла. Начался массовый голод. Миллионы беженцев потянулись по бескрайним эфиопским просторам в поисках гуманитарной помощи, в недостаточных количествах поступающей из США. Государственные структуры в значительной степени оказались разрушены, и страна погрузилась в хаос. Эфиопские евреи принимали посильное участие в культурной и политической жизни Эфиопии на всем протяжении правления династии Менгисту. От царицы Савской и до наших дней. С падением этой династии закончилась и история эфиопских евреев в Эфиопии. Как и следовало ожидать, виновником этого оказались сионисты.

С образованием Израиля в 1948 году никаких попыток вывести эфиопских евреев не предпринималось, так как правящие партии и правительство Израиля не имели ни малейшего представления о существовании в дебрях солнечной Эфиопии религиозной секты, члены которой считали себя евреями. Обиженные таким к себе отношением эфиопские евреи обратились в Верховный суд Израиля с требованием признать их евреями. Всесторонне рассмотрев материалы дела, показания очевидцев и заключения экспертов, Верховный суд Израиля признал эфиопских евреев евреями со всеми вытекающими отсюда последствиями. Последствия выражались главным образом в том, что эфиопских евреев начали вывозить в Израиль. Как это часто бывало во многих странах, эфиопское правительство своих евреев не то что бы любило, но отпускать не хотело. В ответ на это, строго придерживаясь принципов международного права, израильское правительство организовало подпольную переправку эфиопских евреев в Израиль через Судан. Делалось это не первый раз. Большая часть населения Израиля или сами были подпольно вывезены из своих стран в Израиль, или являются потомками таких нелегальных беженцев. Но в случае с эфиопскими евреями подпольная переправа через Судан обернулась страшной катастрофой. Значительная часть беженцев не добралась до Израиля, а погибла в пути. В дальнейшем оставшиеся эфиопские евреи покинули места постоянного проживания и сконцентрировались в столице страны городе Адисс-Абеба.

Когда в результате засухи и социалистических преобразований в стране наступил хаос, и кто-то штурмовал Адисс-Абебу, а кто-то был занят её защитой, Израилю в течение полутора суток удалось вывезти восемнадцать тысяч эфиопских евреев по воздуху. В результате этой операции, получившей название «מבצע שלמה» (Операция «Соломон»), солнечным майским днем 1992 года закончилась история эфиопских евреев в Эфиопии.

Далее начался процесс, которому нет конца и края. Это процесс воссоединение семей. Но этот, в высшей степени гуманный акт, применительно к нашей надежде, нашему чёрному большинству решается нами на основе бескомпромиссной борьбы с расизмом.

Согласно закону о возвращении (закон, оговаривающий право любого, не только еврея, но и внука или внучки еврея и членов их семей, на получение израильского гражданства), эфиопские, как и все остальные евреи приезжают в Израиль вместе со своими нееврейскими женами и мужьями. Эти нееврейские родственники, если они этого пожелают, могут принять иудаизм и стать евреями. Процесс это длительный, но не для выходцев из Эфиопии. Они считаются принявшими иудаизм автоматически по окончанию курса изучения иврита. В нарушение действующего законодательства их родственники также получают право на получение израильского гражданства. Таким образом, процесс получения израильского гражданства всего населения Эфиопии, а это миллионов сорок-пятьдесят, всего лишь вопрос времени.

Да здравствует светлое будущее под властью черного большинства!

Идеи Седьмого Интернационала живут и побеждают!

Мир, Труд, Май, Июнь, Июль, Август, первая половина Сентября!

Глава пятая С каждым днём всё радостнее жид

Призывы Седьмого Интернационала нашли горячий отклик в сердцах членов русской мафии. Особенно, почему-то, горячился Борщевский. Во время недавнего посещения города Сочи он не поленился прогуляться по центру города. Сообщение об учредительном съезде Интернационала борцов с расизмом вызвало нём непреодолимое желание поделится впечатлениями о посещении бывшей всесоюзной здравницы.

— Прогуливаясь в районе морского вокзала, я попытался купить мороженное, — втолковывал матёрый кинематографист попавшему ему под горячую руку Кацу, — на мою просьбу дать мне что-нибудь исконное, выполненное по старинным рецептам, мне было предложено мороженное под названием «Князь Игорь».

— Имеется в наличии «Князь Игорь» с изюмом, «Князь Игорь» с орехами и «Князь Игорь» без всего, — любезно сказала мне продавщица.

В первое мгновение мне страстно захотелось «Князя Игоря» без всего. Но потом я подумал, что в моём возрасте это было бы излишеством. Поэтому я, скромно потупив очи, отказался от мороженного с таким многообещающим названием и попросил что-нибудь мясное. Например «Князя Игоря» в собственном соку приготовленного по хазарейски.

— После чего Вас побили, — высказал смелую догадку Кац.

— Бить не стали, но пообещали затолкать в задний проход килограммовую упаковку мороженного «Бодрая корова» рогами вперёд, — сознался Борщевский, — в сущности, это были милые интеллигентные люди.

— Аналогичный случай произошёл с Пятоевым, — сообщил любителю «Князя Игоря» без всего жизнерадостный Кац, — дело в том, что младший медбрат шариатской безопасности имеет на тайном этаже своего дома нигде не зарегистрированный телефон, по которому ему звонят агенты из борющегося с сионистским врагом Хеврона. Однажды, часа в два ночи, сотрудника БАШАКа Пятоева Игоря Александровича разбудил телефонный звонок.

— Слушаю Вас, — по-арабски отозвался Пятоев. Звонок в такое время по этому телефону мог быть только в случае чего-то очень важного.

— Здравствуй попка, я твой пальчик, — проворковал телефон по-русски, — трепещу, предвкушая встречу.

— Нет, пальчик, — Пятоев решил, что секрет его телефона раскрыт, и над ним издевается враг, — ты ещё не трепещешь, трепетать ты будешь, когда мы до тебя доберёмся.

— Простите, — вежливо переспросили в трубке, — разве я говорю не с мальчиком по вызову по прозвищу «Небесная Голубизна»?

— Вы говорите с майором шариатской безопасности в подполье, — доверительно сообщил Пятоев, — как Вы узнали мой телефон?

В ходе дальнейшей доверительной беседы между трепещущим пальчиком и его попкой выяснилось, что тайный телефон для экстренной связи агентов БАШАКа был указан в объявлении о предоставлении сексуальных услуг представителям сексуальных меньшинств. Объявление было опубликовано в газете «Голая Правда Украины» за подписью мальчика по вызову по прозвищу «Небесная Голубизна», и в объявлении содержалась просьба к потенциальным клиентам обращаться только в случае серьёзности намерений. Номер телефона прилагался. Рассеянный Небесная Голубизна перепутал только одну цифру и, в результате, клиенты с самими серьёзными намерениями беспокоили Пятоева своими звонками по несколько раз день, признавались в любви и обещали материальную помощь. Пятоев решил, что младшие медбратья в отставку не уходят, воспользовался багажом медицинских знаний почерпнутых в Офакимской психиатрической больнице и, в ответ на признания в любви, жаловался на плохое самочувствие из-за обострения вялотекущего СПИДа. Результаты симуляции Пятоевым симптомов этого тяжкого заболевания были неоднозначны. С одной стороны звонить стали реже. Но с другой стороны Небесная Голубизна обратился в суд, обвиняя Пятоева в клевете, подрыве репутации, оскорблении честного имени, вмешательстве в частную жизнь и нанесении материального ущерба.

Юридическая служба БАШАКа доложила, что Небесная Голубизна имеет серьёзные шансы выиграть дело, и предложила попытаться найти с ним разумный компромисс. Пятоеву было указано на частичное служебное несоответствие. Итамару Каплану было предложено усилить воспитательную работу с личным составом с упором на неукоснительное соблюдение прав граждан. Каплан созвал личный состав на совещание и сообщил своим подчиненным, что те из них, которые продолжат в глаза или за глаза называть Пятоева «Здравствуй, попка», будут лишены премиальных к празднику «Симхат Тора». После окончания совещания Итамар попросил Пятоева остаться. В беседе с ним он просил Игоря Александровича не отчаиваться и отнести к случившемуся философски. После чего он сообщил, что на этой неделе лидер Туркмении Сапармурат Туркменбаши Великий из бессрочного президента превратился в пожизненного. Первой же его инициативой в новом качестве стала замена устаревших названий месяцев. Первый месяц календаря, по многочисленным просьбам трудящихся, пожизненный президент назвал своим именем. Об этом Каплану рассказала его близкая подруга из отдела стратегического анализа. Далее Пятоеву была представлена фотография, где он был изображён на фоне рекламной вывески ювелирного магазина. Вывеска сообщала, что магазин предлагает покупателям подлинное яйцо Фаберже.

— Спасибо, что не Туркменбаши Великого, — невесело отозвался Пятоев, разглядывая своё изображение на фоне неординарной рекламной вывески. Глядя на эту берущую за душу сцену, Каплан не выдержал, и преподнёс в дар своему подчиненному фотографию с несколько двусмысленной надписью. Во время очередного визита в Ливна Аюба Пятоев легкомысленно похвастался перед ним замечательным снимком и, как бы, между прочим, сообщил, что видел точно такое яйцо у своего тестя Вениамина Леваева. Но и в этот раз, казалось малозначительный поступок бывшего майора шариатской безопасности, имел далеко идущие последствия.

Через месяц после посещения Аюбом Ливна в министерство иностранных дел Израиля из ЮНЕСКО поступила гневная нота, в которой утверждалось, что «членами русской мафии, окопавшимися в Израиле, было похищено национальное достояние Палестинского народа — подлинное яйцо Фаберже». Далее представители ЮНЕСКО смело утверждали, что вышеупомянутое яйцо хранится в Израиле не законно, и требовали «незамедлительно вернуть яйцо его законному владельцу»! Организация Объединенных Наций вообще, и его подразделение, занимающееся вопросами культуры, известное под названием ЮНЕСКО, в частности, в течение многих лет баловали министерство иностранных дел Израиля нотами, постановлениями и резолюциями анекдотического содержания. Но требование вернуть подлинное яйцо в руки его законного владельца было неординарным даже для такого авторитетного международного органа, каким является ЮНЕСКО.

Ознакомившись с содержанием документа, престарелый министр иностранных дел Израиля почему-то вспомнил свою няню, которая много лет назад во время кормления маленького министра иностранных дел манной кашей всегда приговаривала: «Чудны дела твои, господи».

— Это плохой симптом, — подумал министр иностранных дел, — всё-таки годы берут своё. Я неотвратимо начинаю впадать в детство. Но, чёрт побери, я же прекрасно себя чувствую! У меня даже есть «die ziemlich junge Geliebte» (довольно молодая любовница).

Вспомнив о любовнице, престарелый министр иностранных дел загрустил.

— У меня действительно слабеет память, — подумал он. Сегодня утром, в ответ на его просьбу, любовница неожиданно сообщила ему, что вчера вечером он был просто бесподобен. Престарелый министр иностранных дел Израиля обладал цепкой профессиональной памятью дипломата, но воспоминаний о вечернем эпизоде у него не сохранилось. Как обычно он не придал никакого значения высказываниям своей любовницы, но, в связи с возникшими подозрениями, её слова выглядели в новом свете.

— Нет, это не проблемы с памятью, — гнал от себя саму мысль о приближающей дряхлости министр иностранных дел, — это происки политических противников, не брезгующими не какими средствами. Мне необходимо взять себя в руки и быстро решить проблему с яйцом, пока Совет Безопасности ООН не принял по этому поводу очередную антиизраильскую резолюцию).

Через несколько дней в ЮНЕСКО была отправлено послание, в котором выражалась «благодарность за проявленную заботу о культурных ценностях, хранящихся на территории Израиля». Далее в послании сообщалось, что «подлинное яйцо Фаберже находится в настоящее время у единственного законного представителя арабского народа Палестины шейха Мустафы, и выражалось надежда на дальнейшее плодотворное сотрудничество в области культуры между государством Израиль и ЮНЕСКО».

За проявленное личное мужество и героизм при выполнении важного правительственного задания по обнаружению подлинного яйца Фаберже ряд сотрудников БАШАКа был отмечен правительственными наградами. Среди награждённых были и Итамар Каплан, и Игорь Пятоев. Это событие нашло широкое отражение в прессе, и для осмотра реликвии собралась такая очередь, что шейху Мустафе пришлось прятаться на чердаке дома Бух-Поволжской.

Особенно была настойчивой Мирьям Абуркаек, известная как графиня Кадохес. Она заявляла, что никому не поверит, пока не увидит национальное достояние Палестинского народа своими глазами.

Прибывший на место происшествия офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы Израиль Фельдман также изъявил желание лично убедиться в подлинности яйца. Варвара Исааковна никого в свой дом не пускала. Более того, она утверждала, что ни о подлинном, ни о мнимом яйце Фаберже она ничего не знает, и знать не желает.

Представители прессы, в лице главного редактора газеты «Голая Правда Украины» Светланы Капустиной, старались находиться в самой гуще событий.

В послании Русского Исламского Фронта, за подписью его председателя Глеба Петровича, выражалась глубокая озабоченность непрерывными попытками Израиля обострить и без того накалённую обстановку на оккупированных Палестинских землях.

Старый грузинский вор убеждал присутствующих, что подлинный шейх Мустафа по национальности грузин.

Работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги в наличии у шейха Мустафы подлинного яйца Фаберже не сомневалась и видела в этом знак от короля Иордании Абдуллы Второго.

Ян Кац, с характерной для него бестактностью, позволил себе назвать шейха Мустафу «Фаберже ты наш животворящий», но Варвара Исааковна попросила его держаться в рамках приличия.

Пятоева, после получения им правительственной награды, действительно перестали называть «Здравствуй, попка» и стали называть «Игорь-Инкубатор».

Гельфенбейн, в надежде, что его полотно будет передано в дар ЮНЕСКО, приступил к созданию картины под названием «The native of the Palestinian city of Al-Kuds Ahmed Faberzhe last time checks authenticity of the eggs» (Уроженец палестинского города Аль-Кудс Ахмед Фаберже в последний раз проверяет подлинность своего яйца).

Вениамин Леваев однозначного ответа на вопрос о наличии у него подлинного яйца Фаберже не давал, но многозначительно улыбался.

Медсестра Фортуна, не имеющая никакого представления о творчестве Фаберже, приняла близко к сердцу судьбу его творческого наследия.

— Ну и народ пошёл, — сказала она, — какая там подлинность. Недавно к нам в отделение поступил самоубийца. Прыгнул с пятого этажа, и не одной царапины. Выяснилось, что он прыгал с крылом-парашютом собственной конструкции, и сказал, что хочет покончить с собой, чтобы его не привлекли за хулиганство. За хулиганство его действительно не привлекли, но привезли в наш сумасшедший дом. У нас он отказался принимать лекарства и ударил доктора Лапшу в область ширинки. Доктор Лапша хоть и не Фаберже, но судьбы своего яйца лично ему дороги. Он и так от импотенции лечение принимает. Конструктору парашюта поставили диагноз шизофрении и сейчас оформляют инвалидность по психзаболеванию. В настоящее время он всерьёз подумывает о самоубийстве, но совершить ещё одну попутку покончить с собой у нас ему никто не позволит.

— Заветы Саши-Парашютиста живут и плодоносят, — прокомментировал Ян Кац рассказ о трагически закончившемся прыжке с парашютом. Ему никто не стал возражать. В последнее время он полюбил классическую музыку и наводил ею ужас на обитателей отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы.

Израильский уголовник, в своём подавляющем большинстве, глубоко чужд классической музыке, как и европейской культуре вообще. Проживающие в Израиле выходцы из Европы проявляют чудеса законопослушания, преступлений не совершают, и, как следствие, на судебно-психиатрическую экспертизу не попадают. Но, к большому сожалению, не все евреи возвратились из долгих странствий на свою Родину из Европы. То есть подавляющее большинство евреев в своё время именно в Европе и проживало.

На рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры Европу постигло переселение народов, которое полностью изменило этническую карту континента. После окончания вышеупомянутых пертурбаций еврейство Европы было сосредоточено в двух регионах. Это был Пиренейский полуостров, где в дальнейшем возникли Испания и Португалия, и бассейн реки Рейн, который в дальнейшем станет великой немецкой рекой. В последствии проживающих в районе Рейна евреев стали называть «ашкеназы», так как древнее ивритское название страны, которую в последствии назовут Германией, Ашкеназ. Евреи, проживавшие на Пиренейском полуострове, получили название «сефарды», так как с древности на иврите Пиренейские полуостров назывался Сфарад. В современном иврите Сфарадом называют Испанию. В судьбах сефардов и ашкеназов было много общего, но и масса различий. Пока на Пиренейском полуострове существовали мусульманские государства, там процветали подвергаемые дискриминацией многочисленные еврейские общины. Во времена реконкисты, то есть завоевания Пиренейского полуострова христианами в четырнадцатом — пятнадцатом веках, евреи почти всегда поддерживали христиан в надежде на освобождение от многочисленных унизительных законоположений, регулирующих жизнь евреев в мусульманских странах. Как это всегда бывает, их революционный пыл пошёл евреям во вред. После образования на Пиренейском полуострове двух христианских государств, Испании и Португалии, положение евреев стало катастрофическим. Королева Испании, Изабелла Кастильская, как и её приемники на троне в Испании и Португалии, проводила в отношении своих нехристианских подданных (евреев и арабов) жестокую политику принудительного обращения в христианство. Тот, кто не хотел креститься, попадал в руки такой известной своим гуманизмом организации, как пресвятая инквизиция. Работа этого учреждения строилась в строгом соответствии с действующим тогда в католических странах законодательством.

Гуманистический подход этого подразделения католической церкви проявлялся во всём. К примеру, если отщепенцев, которых беспристрастный суд, не покладая рук работающий в рамках всё той же пресвятой инквизиции, приговаривал к смертной казни, а другой меры наказания католическая юриспруденция не предусматривала, то процесс казни осуществлялся через сжигание. Иерархи католической церкви справедливо полагали, что при сжигании не проливается даже капля крови. Внесудебных расправ пресвятая инквизиция не допускала. Единственным методом оперативно-розыскных мероприятий этого замечательного в своём роде общественного института, совмещающего в себе законодательные и исполнительные функции, была пытка подозреваемого. Юристы католической церкви, трудившиеся в следственных органах инквизиции, огромное значение предавали чистосердечному признанию. В том случаи, если подозреваемый не умирал в ходе следствия, а признавался в содеянном и раскаивался, то материалы дела передавались в суд. Далее суд пресвятой инквизиции, руководствуясь вышеперечисленными гуманистическими принципами, выносил свой вердикт.

Интересно отметить, что, помимо евреев, пресвятая инквизиция самое пристальное внимание уделяло женщинам. Их частенько обвиняли в том, что они ведьмы или в каких-то других милых глупостях и, после вырванного под пыткой признания, сжигали при большом стечении публики. В настоящее время былое влияние католической церкви на души прихожан уменьшилось, и традиция сжигания украшенных следами свежих пыток женщин на центральной площади утрачена. Но на протяжении веков аутодафе, а именно это красивое испанское слово означает сжигание преступника на костре, было любимым развлечением простого народа после трудового дня во всех католических странах.

Но оставим на какое-то время женщин в покое и вернёмся к судьбам евреев живших в Испании и Португалии. Часть евреев Пиренейского полуострова крестилось. Часто это не помогало, и их всё равно сжигали. Часть бежали, кто куда мог, кто в Голландию, кто в Турцию, тогда занимавшую всё восточное Средиземноморье, но основная масса сефардов бежала в Марокко, Алжир и Тунис. Особенно еврейской страной стало Марокко, где вплоть до пятидесятых годов двадцатого века евреи составляли большинство городского населения. Сефарды без особых передряг проживали в странах северо-западной Африки со времён инквизиции и до получения французскими колониями независимости. После окончания Второй Мировой Войны в арабских странах начинается борьба за освобождение от колониальной зависимости. Самое активное участие в борьбе за свободу и независимость арабских стран приняли проживающие там евреи. Естественно, после достижения этими странами долгожданной независимости в этих странах на евреев начались гонения.

Извечный еврейский вопрос «Куда ехать?» встал перед евреями арабских стран с невиданной доселе остротой. Дело было в пятидесятые годы двадцатого века нашей эры. Израиль образовался в 1948 году в результате победы в войне за независимость 1948–49 годов. В начале пятидесятых годов страна представляла собой скопление лагерей беженцев спасшихся от немецкого геноцида европейских евреев (ашкеназов), где продукты распределялись по карточкам, у власти находились пламенные строители социализма, а террористы, пробираясь через плохо охраняемые границы, постоянно убивали мирных жителей. При этом школьники разучивали песни, в которых утверждалось, что широка страна моя родная (двадцать километров в самом узком месте, сто в самом широком), и что с каждым днём всё радостнее жить. Но выбирать еврейским гражданам арабских стран было не из чего. Те, у кого была такая возможность, перебрались на жительство во Францию, и теперь эта страна является счастливой обладательницей почти миллионной еврейской общинной. Большая же часть сефардов перебралась на жительство на свою историческую Родину в государство Израиль.

За какие четыреста лет проживания в арабских странах сефарды полностью переняли арабскую культуру, и от пиренейского прошлого у них остались только испанские фамилии типа Толедано, Данино или Парьенто. Прибыв в Израиль, бывшие сефарды, а ныне марокканские евреи, были настолько проникнуты боевым мусульманским духом, что получили кличку «марокканец-нож» и составили красу и гордость израильского уголовного мира. Короткими (Израиль расположен относительно близко к экватору, поэтому темнеет быстро) израильскими вечерами они слушали арабскую музыку, которая человеком, воспитанному в европейской культуре, воспринимается как раздражающий шум. Как это не удивительно, но сефарды совершенно аналогичным образом воспринимают музыку европейскую.

В результате вышеописанных исторических и культурно-этнографических реалий вспыхнувшая в Яне Каце любовь к классической музыке стала тяжёлым испытанием для находящихся на судебно-психиатрической экспертизе в Офакимской психбольнице простых марокканских уголовников. Выйдя на прогулочный дворик, Кац включал на полную громкость органные фуги Баха и предавался блаженству. Пациенты отделения судебно-психиатрической экспертизы должны находиться в прогулочном дворике не менее трех часов в течение смены, причём выйти со двора нельзя. К просьбам и пожеланиям пациентов относительно смены репертуара Ян оставался глух, так как иврита не понимал.

Через небольшой промежуток времени после начала публичных слушаний произведений Баха главный врач обратил внимание доктора Лапши на то обстоятельство, что среди проходящих судебно-психиатрическую экспертизу пациентов резко вырос процент невменяемых. А в среди невменяемых значительно увеличилось число буйных. Ведущий теоретик Офакимской психбольницы, доктор Керен, провёл глубокое исследование и, на большом статистическом материале, неопровержимо доказал, что среди слабослышащих уголовников гораздо ниже процент невменяемых, чем у тех, у кого слух нормален. Результатом его изысканий стала революционная методика лечения психических заболеваний методом искусственного снижения способности слышать. Пока доктор Керен был погружён в научные изыскания, на Каца было организованно два покушения. Он остался жив чудом и понял, что творчество Баха находит отклик в сердцах не всех пациентов отделения судебно-психиатрической экспертизы. Однажды, выйдя в прогулочный дворик, он заявил всем присутствующим, что Бах труден для восприятия, и что прослушивание произведений этого великого композитора пока будет прекращён. На глазах всех наличествующих в прогулочном дворике уголовников выступили слёзы. Один закоренелый убийца не мог сдержать чувств и рыдал навзрыд. Ян был тронут до глубины души столь ярким проявлением чувств, вызванных прослушиванием музыкального произведения, и включил, естественно на полную громкость, запись произведений Сен-Санса. По его мнению, этот композитор для восприятия был гораздо проще. Когда солнце стояло в зените, и температура воздуха приближалась к сорока градусам в тени, Сен-Санса сменил Бизе. Постепенно слухи о музыкальных пристрастиях младшего медбрата Каца, как и о новых методах лечения доктора Керена, дошли до широких масс уголовников, и на юге Израиля кривая преступности поползла вниз.

Пока младший медбрат Ян Кац увлекался в рабочее время классической музыкой, в отделении судебно-психиатрической экспертизы произошли события настолько из ряда вон выходящее, что доктор Лапша был вынужден обратиться за помощью в правоохранительные органы.

— У нас пациент улетел из отделения, — сообщил доктор Лапша по телефону дежурному офицеру Офакимской полиции, — Вы должны немедленно его задержать и доставить в нашу больницу.

— А у нас все полицейские дирижабли ещё осенью улетели на юг, — доверительно сообщил доктору Лапше дежурный офицер, который, в целом, тепло относился к телефонным звонкам из сумасшедшего дома — Они всегда зимуют в бассейне реки Лимпомпо.

В Офакимской полиции привыкли к телефонным звонкам из психиатрической больницы и старались придерживаться железного правила не открывать уголовных дел по поводу происходящего за её высоким забором, не зависимо от того, насколько драматические события сотрясали это в высшей степени достойное лечебное учреждение.

— Я заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы, — настаивал доктор Лапша, — и требую серьёзного к себе отношения. Агрессивный больной, имеющий инвалидность по поводу психического заболевания, сделал из двух простыней и платья медсестры крыло-парашют, и в настоящее время парит над нашей психиатрической больницей. У нас серьёзное лечебное учреждение, и Вы должны что-то сделать.

— Ну, хорошо, — сдался дежурный офицер, — как зовут медсестру, в отношении которой были совершены развратные действия?

— Медсестру зовут Фортуна, — стараясь сдерживать раздражение, ответил доктор Лапша, — но никаких развратных действий в отношении неё никто не совершал. Другая медсестра предложила ей купить что-то из нижнего белья, и, пока Фортуна мерила бюстгальтер, у неё украли платье.

— Значит, её раздели, но в отношении её никаких развратных действий совершено не было, — констатировал полицейский офицер, — Несчастная женщина. Приношу свои искренние соболезнования.

Доктор Лапша вновь попытался привлечь внимание полицейского к проблеме несанкционированного вылета за территорию психиатрической больницы:

— А вы знаете, что он написал на парашюте? И при этом он продолжает находиться в воздушном пространстве нашей психбольницы! Вы представляете, что произойдёт, если пациенты прочитают надпись?

— Текст на парашюте каким-то образом посягает на права сексуальных меньшинств? — довольно развязно поинтересовался полицейский.

— В каком тоне Вы позволяете себе высказываться о находящихся на излечении в нашей больнице психически больных людях, — доктор Лапша не мог сдержать своего негодования.

— Неужели над психбольницей парят призывы, ущемляющие законные права арабского народа Палестины? — перешёл на шёпот дежурный офицер.

— Вы напрасно верите в нелепые басни о поступках людей, больных душевными заболеваниями, — с металлом в голосе ответил доктор Лапша, — но даже если бы в Вашем совершенно фантастическом предположении была бы хоть крупица правды, я немедленно поднял бы на ноги высшие инстанции, и в небе над больницей уже работала бы авиация.

— В таком случае я вообще не понимаю, зачем Вы вообще звоните в полицию, — в голосе дежурного офицера слышалось плохо скрытое торжество, — Израиль демократическая страна, и её граждане могут свободно высказываться на любые темы и что угодно писать на принадлежащих им парашютах. Когда Вы представите нам парашют, и мы убедимся, что в его состав входит платье медсестры Фортуны, тогда можно будет вести речь о краже. В настоящее же время, увы, мы Вам не чем помочь не можем. Как говорится: «Попутного ветра, Синяя Птица».

Дежурный офицер не мог сдержать своего торжества, и последняя фраза вырвалась у него непроизвольно.

Но рано торжествовал победу полицейский.

— Он инвалид по психзаболеванию, — настаивал доктор Лапша, — поднявшись в воздух, он может совершить всё, что угодно. Ваш долг его задержать.

— А зачем нам его задерживать? — спросил дежурный офицер, как о давно наболевшем, — Что бы он не сделал, из-за его психического заболевания дело всё равно не дойдет до суда.

— Да нет у него никакого психического заболевания, — выложил свой последний козырь доктор Лапша, — он просто вспыльчив.

— Настолько вспыльчив, что ему дали инвалидность по психзаболеванию… — в голосе полицейского слышалось нескрываемое уважение к нарушителю общественного порядка, — И при этом он летает над больницей на платье раздетой им медсестры… Не слишком ли он крут для скромных Офакимских полицейских?

— Я прошу Вас, приезжайте, — взмолился доктор Лапша, — В воздушном пространстве нашей психбольницы уже никого нет. Когда он, на небольшой высоте, пролетал над подростковым отделением, детишки сбили его метко брошенным стулом, а упавшее наземь тело бросили на поругание Надежде Крупской. Это послужило сигналом к восстанию. Доктор Керен, с оставшимися ему верными психологами, держит оборону в женском туалете. Силы осаждённых на исходе. В руки восставших попал престарелый учитель пения. Бунтовщики упражняются на нём в производстве уколов. После каждой удачной инъекции, престарелый вокалист, по требованию восставших, берёт ноту «фа». Две студентки-практикантки, с раскосыми и жадными глазами, проявив политическую близорукость, так же приняли участие в бунте, бессмысленном и беспощадном. Над подростковым отделением реет флаг, сделанный из обложки порнографического журнала…»

— Пожалуй, Вы меня уговорили, — сжалился дежурный офицер Офакимской полиции, — Я высылаю наряд.

— Бросайте все наряды, — не мог сдержать своих чувств доктор Лапша, — оголяйте всё и приезжайте сюда.

— Какой он пылкий, — отметил для себя дежурный офицер.

После подавления восстания в подростковом отделении была создана комиссия по борьбе за усиление гуманного отношения к пациентам, состоящая из трёх человек. Комиссию возглавил доктор Керен. Членами комиссии без права голоса были так же назначены офицер безопасности и больничный раввин. Комиссия начала свою работу с ознакомления с докладом доктора Лапши. Заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы утверждал, что виновником происшедшего является младший медбрат Ян Кац, который, находясь в очередном отпуске, утерял связь с коллективом отделения. Кроме того, Кац обвинялся в том, что именно он является автором скандальной надписи на парашюте: «Свободу работнице Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги».

В ходе допроса, носившего глубоко психотерапевтический характер, состоялась содержательная беседа между доктором Кереном и конструктором-испытателем крыла-парашюта, дерзновенно взлетевшем в небо над сумасшедшим домом. Глава комиссии по борьбе за усиление гуманного отношения, верный заветам Зигмунда Фрейда, фамильярно похлопал нарушителя общественного порядка по плечу и, неожиданно для самого себя, сказал:

— Вот Вы часто взлетаете в небо, а чем вы занимаетесь на досуге? Может быть, у Вас есть любимый вид спорта?

— Да, есть. Бильярд, — мрачно ответил конструктор-испытатель.

— Я так и предполагал, — радостно запричитал глава комиссии, — Бильярд — это яркая сублимация скрытого мужского начала.

— Конца, — веско поправил доктора Керена офицер безопасности Офакимской психбольницы, но глава комиссии уже слышал только себя.

— В бильярде во всей своей полноте воплотилась символика сублимации, — заливался психоаналитическим соловьём доктор Керен, — Кий — это символ мужского полового начала…

— Конца, — офицер безопасности был неумолим.

— …Луза, — сообщил возбуждённый заведующий подросткового отделения, — является глубоким символом женского первичного полового органа. А бильярдный шар это сперматозоид, направленный кием с сакральной целью введения в лузу.

— Да, да, и ещё раз да, — радостно воскликнул офицер безопасности. Он был счастлив тем, что понял аллегорию, чего с ним никогда до этого не случалось, — а для того, чтобы кий отправил сперматозоид в сторону глубокой лузы, первичное мужское начало нужно плотно обхватить ладонью и как следует прицелиться. И тогда в символ женского полового органа бильярдные шары полетят один за другим.

Больничный раввин, внимательно следивший за логическими построениями офицера безопасности, ничего не сказал, но глубоко вздохнул.

— А у тебя, раввин, всегда всё не слава Богу, — одернул его офицер безопасности.

Придя к единодушному мнению (два голоса «за», больничный раввин воздержался) о том, что бильярд, как особо развратный вид спорта, может назначаться пациентам только по решению врача, комиссия по борьбе за усиление гуманного отношения к пациентам завершила свою работу. Результаты работы комиссии были всесторонне изучены и горячо одобрены всем коллективом Офакимской психиатрической больницы.

После ознакомления с историческими решениями комиссии под руководством доктора Керена меня остро потянуло на природу. В Ливна меня ждали. Заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Маркович Гельфенбейн, после долгих художественных исканий, подготовил заставку к фильмам киностудии Антисар. Заставка называлась «La Kolkhozienne serrant dans la main la faucille, se tient pour le marteau de l'ouvrier» (Колхозница, сжимающая в руке серп, держит рабочего за молот). В качестве натурщицы при работе над образом колхозницы художник явно использовал Мирьям Абуркаек (графиню Кадохес). Колхозница была одета в бедуинский национальный костюм и сидела на ослике. На рабочем было просторное платье под названием «габалея», которое любят носить египетские крестьяне, и в руках он сжимал зелёное знамя газавата. Глаза Каца, позировавшего для образа рабочего, были на выкате, и он смотрел на серп с испуганным выражением лица.

Майор Пятоев заставку в целом одобрил, особо подчеркнув как глубокое воплощение идеи справедливой борьбы арабского народа Палестины за справедливый и прочный мир, так и выразительное воплощение сокровенных чаяний сексуальных меньшинств. Теперь все ждали моего авторитетного мнения.

— Образ рабочего очень пластичен, — с достоинством сказал я, осматривая полотно. Польщённый Кац зарделся от удовольствия, и я продолжил, — на заднем плане изображён больничный раввин при исполнении служебных обязанностей, и это глубоко символично.

Больничный раввин украдкой смахнул слезу со щеки офицера безопасности. Израиль Фельдман очень переживал то обстоятельство, что не был изображён на картине.

Своё веское мнение о новой творческой удаче Гельфенбйна высказала и Бух-Поволжская. По мнению Варвары Исааковны, высоко поднятый над головой колхозницы серп, несомненно, что-то символизирует, а созданные гением заслуженного художника Кабардино-Балкарии образы рабочего и колхозницы достоверны, эмоциональны и легко узнаваемы.

— Это же относится и к образу ослика, — не сдержался Пятоев.

Офицер безопасности, со слезами на глазах, отметил, что главная эмоциональная нагрузка произведения ложится на изображённого на заднем плане раввина. Без этого образа, по мнению Израиля Фельдмана, композиция «Рабочий и колхозница» не несла бы в себе воспитательного значения. Далее относительно заставки к фильмам киностудии Антисар авторитетно высказался Борщевский. Яркому мастеру палестинского эротического кино, ознакомившемуся с новым полотном Гельфенбейна, почему-то захотелось осветить деятельность Российского царя Петра Первого.

По словам Вячеслава Борисовича пребывание Петра Первого на российском престоле с самого начала была незаконным. Царём должен был стать его старший брат Иоанн. Но не только это глубоко возмутило Борщевского. Население Российской империи за годы правления Петра Первого уменьшилось на двадцать процентов. И дело не в многочисленных, большей частью бездарно проигранных, сражениях. Внешняя угроза всегда становилась для России реальной только тогда, когда полуненормальные правители своими кровавыми преобразованиями настолько разрушали страну, что у государства не было сил сопротивляться добрым соседям, которые в обычные времена чётко знали своё место.

Пётр Первый был эталоном такого невменяемого преобразователя государства Российского.

Прежде всего, он был эталоном для подрастающего поколения в личной жизни. Свою сестру Пётр Великий заточил в монастырь, впрочем, как и законную супругу. Его родной брат, между прочим, законный русский царь, умирает в молодом возрасте при весьма загадочных обстоятельствах. Родного сына Петр Великий приказал казнить. Естественно в государственных интересах. Убийство собственного сына вообще является характерной чертой ненормальных преобразователей. В истории России было три страшные катастрофы. Это правление Ивана Грозного, Петра Великого и Иосифа Сталина. Иван Грозный убил своего сына лично, на глазах его беременной жены. Пётр Великий приказал своего сына пытать, а потом казнить. Иосиф Сталин отказался обменять своего сына, попавшего в плен к немцам, обрекая его на мучительную смерть. То, что все трое, убивая своих сыновей, действовали строго в государственных интересах, сомнения не вызывает. Но совпадение настораживает.

К своим жёнам эти три прогрессивных политика так же относились совершенно одинаково. Иван Грозный женился девять раз, и его супруги уходили из жизни в юном возрасте и при трагических обстоятельствах. Пётр Первый свою законную супругу заточил в монастырь, отобрал у неё грудное дитя (своего сына), и велел содержать её в строгости. А от Петровских строгостей люди мёрли как мухи. Супруга Сталина покончила с собой. Впрочем, такое политически верное решение она наверняка приняла по воле партии.

Кстати, о государственных интересах. Любому монарху необходимо думать на ком он женится. От этого зависит, кто в дальнейшем будет править государством, и насколько часто это государство будут сотрясать смуты вызванные неурегулированностью вопросов престолонаследия. Петр Великий сожительствовал в блуде с подзаборными потаскухами, привезёнными чёрт знает, откуда и даже не говорившими по-русски. Естественно, они не были верны ни российскому государю, ни российскому государству. Его дочь, рождённая в блуде, став Российской императрицей, сделала основной статьёй государственного бюджета пополнение своего гардероба. В том случае, если оставались деньги после удовлетворения прихотей её половых партнёров. В дальнейшем Российское государство еще долго лихорадило из-за неурегулированности вопросов престолонаследия.

Но Пётр не стал бы Великим, если бы облагодетельствовал только свою семью, а не всё государство. До Петра Россия была страной относительно свободных граждан. Армия в такой стране, естественно, строилась на добровольной основе. Петр Первый вводит крепостное право, причём как для сельских жителей, так и для рабочих. Профессиональная добровольческая армия, сформированная из стрельцов, полностью разрушается. Стрельцы, по большей части, физически уничтожаются. Вводится рекрутская повинность, то есть каждая категория населения отправляет в армию какое-то количество своих представителей. В армии служишь, пока ходишь. Армейская служба из почетной обязанности превращается в самую жестокую форму рабства. Разрушению армии перед началом завоевательных походов придавали самое большое значение и Иван Грозный, и Иосиф Сталин. Иван Грозный всю армию вырезал, заменив её опричниной. Опричники были не сколько армией, сколько аппаратом насилия. Когда цели ясны и задачи определены, всегда хочется взяться за работу. Иосиф Сталин, в ходе подготовки к захвату Европы, перестрелял весь командный состав Красной Армии. Естественно, последствия завоевательных походов таких армий были самыми катастрофическими.

А вот значения великих строек в деле уничтожения населения собственной страны Иван Грозный недооценивал. А Пётр Первый понимал. Петербург строился в месте с таким тяжелым климатом, что до этого там вообще никто не селился. Соединение высокой влажности, холода, сырости, плохого питания и отсутствия медицинского обслуживания делали великую стройку восемнадцатого века образцом для великих строек века двадцатого. Пригнанные со всей страны крестьяне, работающие на морозе стоя в холодной воде (климат 300 лет назад был значительно холоднее, чем сейчас), имели шансы прожить максимум полгода. Сталин был настолько очарован этим методом уничтожения людей, что активно практиковал его все годы своего правления.

Россия, населённая европейским народом, должна была стать европейской страной. Её завоевания на востоке ничего не меняли. Франция имела огромную колониальную империю в Африке, но африканской страной не стала. Но вначале Иван Грозный вырезает всю культурную часть населения государства. Коммунистический режим красных кхмеров уничтожил три миллиона граждан Кампучии из семи миллионов всего населения этой страны. Из них два миллиона — это национальные меньшинства (китайцы, вьетнамцы, намы и другие) остальные — это этнические кампучийцы, имеющих образование десять классов и выше. Всего таких шибко умных набралось один миллион.

В настоящее время образ Пол Пота, главы государства во времена красных кхмеров, школьная программа кампучийской средней школы трактует следующим образом: Пол Пот был великий преобразователь, которым двигала исключительно забота о процветании родной страны. Но особенно велики его заслуги в деле развития кампучийской культуры, которая, в годы его правления, полностью очистилась как от засилья иностранцев, не способных понять душевные порывы истинного кампучийца, так и от влияния псевдообразованных ренегатов, утративших всякую связь со своим народом и бездумно следующих в фарватере международной реакции. Вместе с тем, необходимо отметить, что Пол Пот был сыном своей эпохи (он правил в семидесятые годы двадцатого века), и, иногда, был жестковат с врагами любимой Родины. Чего и Вам желаем.

Авторы кампучийских учебников истории обучались на гуманитарных факультетах Советских ВУЗов, где заветы Сталина живут и плодоносят.

Но в годы жизни Петра Великого население подвластной ему страны воспринимало его политическую линию несколько по-другому. Народ, как обычно, не безмолвствовал. В России бунтовали непрерывно. Но протеста против существующего строя такого размаха ещё никогда не было. Череда бунтов переросла в восстание Кондратия Булавина, которое по своему размаху значительно превосходило восстания Разина и Пугачева. Восставшие захватили огромную территорию, включающую Украину, Дон и Поволжье. Как и любой другой правитель, горячо ненавидимый своим народом, Пётр Великий окружил себя иностранцами. Своих соотечественников он справедливо опасался.

Было бы не безынтересно отметить, что все три кровавых брата-акробата, Иван Грозный, Пётр Великий и Иосиф Сталин, находясь в зените своего могущества, устраивали государственные перевороты. Иван Грозный отрёкся от престола, но через какое-то время вновь захватывает власть. Иосиф Сталин в ходе коллективизации меняет в подвластном ему Советском Союзе общественный строй, восстановив крепостное право, отмененное при Александре Освободителе в 1861 году, причем распространив крепостную зависимость и на заводских рабочих. В тридцатые годы двадцатого века в Советском Союзе уволиться по своей инициативе никто не имел право. То есть, после относительно свободного НЭПа, вновь была восстановлена система общественных отношений, которая существовала при Петре Первом.

Государственный переворот, осуществлённый самим Петром Великим, имел колоссальные последствия для России, потому что радикально закрыл для неё европейский путь развития. До Петра Великого Россией правили цари. Сам Пётр Первый первоначально короновался так же как русский царь. Но, в дальнейшем он отказывается от высокого звания царя и провозгласил себя императором. А Русское царство преобразовал в Российскую империю. Разница между царством и империей принципиальна. Царство — это государство национальное. Царь, в принципе, правит в интересах своего народа. Империя — это государство многонациональное по определению. Император правит в интересах своих подданных. Национальное государство развивается по своим законам, империя по своим. Национальное государство может быть демократическим, империя нет. При появлении демократии империя разваливается. Обычно с громким шумом. Как это произошло, например, с Советским Союзом. Без демократии невозможно нормальное развитие экономики. Поэтому Британская и Французская колониальные империи самораспустились. И, по этой же причине, русские националисты, придя к власти при Ельцине, расформировали Союз Советских Социалистических Республик. Это было необходимым условием для построения национального русского экономически развитого государства.

— А я Сталина люблю как отца-основателя карельского народа, — вмешался в разглагольствования Борщевского Пятоев, — сам я наполовину карел и, таким образом, Иосиф Виссарионович наполовину мой национальный отец.

— Половина яблока от яблони далеко не падает, — прокомментировала Бух-Поволжская экскурс в многонациональное прошлое Пятоева, но майор шариатской безопасности в отставке её расистский выпад проигнорировал.

— Сталина справедливо называют отцом народов, — продолжил Пятоев, — он лично создал три народа: азербайджанский, молдавский и мой, карельский.

— Живо представляю себе процесс создания, — не унималась Варвара Исааковна.

— Дело было на заре Сталинской эпохи, — начал свой рассказ неугомонный полукарел Пятоев.

— На заре ты меня не буди… — совершенно не к месту запела Бух-Поволжская низким грудным голосом.

Пятоев продолжил своё повествование, как будто песня не имела к нему никакого отношения:

— Сырьём для создания этих самобытных социалистических этносов послужили соответственно турки, румыны и финны. Проживающие на подвластной Сталину территории турки были наречены азербайджанцами. Но не все. Туркам, проживающими в Грузии, Иосиф Виссарионович милостиво разрешил оставаться турками, хотя, чтобы они резко отличались от турок, проживающих в Турции и являлись как бы отдельным народом, их было решено называть турками-месхетинцами. К уроженцам Грузии любой национальности Сталин питал понятные сантименты. Что, впрочем, не помешало ему в дальнейшем выслать турок-месхетинцев в Среднюю Азию.

Румыны, имеющие неосторожность проживать в Советском Союзе, были обозначены как молдаване.

Во время гражданской войны, воспользовавшись создавшейся неразберихой, Финляндия отделилась от рухнувшей Российской империи. При этом, пойдя на разумные территориальные компромиссы. В результате этих компромиссов почти двадцать процентов финского народа превратилось в советских граждан, карелов по национальности.

Новорождённым народам было предоставлено право на самоопределение в рамках союзных республик. Более того, проявляя трогательную заботу о развитии культуры вышеупомянутых национальностей, им были преподнесены новенькие алфавиты на основе кириллицы. Здесь Сталин себя проявил не только заботливым отцом народов, но и ярким мастером языкознания. То есть у турок, молдаван и финнов письменность, конечно, была. Но именно поэтому азербайджанцам, молдаванам и карелам и выдавался новый алфавит. Нет более верного способа лишить народ его культуры, чем замена алфавита. Этим методом пользуются всегда, когда хотят отрезать народ от его истории. Так поступил, например Ататюрк, введя новый алфавит в Турции, или Ленин, желающий отсечь русский народ от старой буржуазной культуры. Владимир Ильич провёл глубокую реформу орфографии, делая старые книги малопонятными, а старую интеллигенцию безграмотной. Сталин широко пользовался этим методом, вводя новый алфавит у всех народов, у которых есть богатая культура. Кроме молдаван или азербайджанцев, это же произошло, например с узбеками.

Судьба вышеперечисленных союзных республик сложилась по-разному. Новообразованная Карело-Финская Советская Социалистическая Республика долго не протянула и была упразднена за ненадобностью. Но от неё остались памятники материальной культуры. Главный из них находится в Москве на ВДНХ. Это фонтан «Шестнадцать Союзных Республик». Этот фонтан представляет собой не лишённую эротического начала композицию, состоящую из шестнадцати женских пышнотелых фигур, стоящих по кругу на высоком постаменте повернувшись задом к зрителю. Фигуры одеты в национальные костюмы изображаемых ими республик. Из под символа каждой союзной республики бьёт струя воды, направленная в центр композиции. В настоящее время фонтан не работает.

— Я рекомендую Вам, Игорь Александрович, стать видным деятелем Карело-Финского национально-освободительного движения. И, для начала, потребовать возвращения национального достояния финского народа, фонтана Шестнадцать Союзных Республик, в столицу Суоми город Хельсинки, где, как я глубоко убеждён, к фонтану подведут воду, — подытожил рассказ Пятоева Кац, — а то бедняга Эйдлин гуляет по вечерам по Ливна с собакой один. Не с кем словом перекинуться. А так два представителя Националь-освободительных движений в изгнании, причём один из них с собачкой, прогуливались бы в расположенном на оккупированных арабских территориях израильском поселении Ливна. Чем не сюжет для новой картины Гельфенбейна?

— Совершенно справедливо, — поддержала Каца Бух-Поволжская, — втроём им будет значительно веселее.

— А ведь действительно, друзья мои, — Борщевский вновь брал бразды правления в свои руки, — эти три трудолюбивых народа с древней, замечательной историей Сталин создал своими руками.

— Боже мой! — горестно вздохнул больничный раввин, — Почему руками? Почему не как все люди?

Офицер безопасности Офакимской психбольницы не только одобрил, но и горячо поддержал инициативу больничного раввина. Но Борщевский остался глух к разгоревшейся общественной дискуссии о путях создания древних народов и продолжил блуждать в дебрях политической географии.

— В целом Сталин был человеком малообразованным, — доверительно сообщил Вячеслав Борисович, — но в некоторых областях он обладал глубокими и обширными познаниями. Выросший на Кавказе, где на небольшой территории проживает множество самых разных народов, он тонко понимал природу межнациональных отношений. Будучи пламенным империалистом, Сталин старался строить структуру подвластных ему владений таким образом, чтобы административная структура империи опиралась на этнически очерченные образования. Причём эти этнические образования были разными по величине, имели разную степень самостоятельности и разный уровень жизни. Наиболее самостоятельными были братские социалистические страны, которые имели все внешние атрибуты независимых государств. Далее по степени убывания самостоятельности следовали Союзные Республики, автономные республики, автономные области, автономные округа и так далее. При всей внешней громоздкости эта система обладала большой устойчивостью. Одним из главных факторов стабильности являлось то обстоятельство, что развал Советской империи неизбежно приводил к сильнейшим потрясениям все национальные образования, из которых эта империя состояла. Тем более, что Сталин старался проводить границы и переселять народы таким образом, чтобы, в случае получения национальными образованиями независимости, у новых государств сразу бы появились трудноразрешимые проблемы и внутри страны, и в отношениях с соседями.

В глубине души Сталин считал, что элиты этих образований состоят из людей здравомыслящих, интересы собственных народов им не безразличны, и поэтому местная элита будет стараться урвать побольше для себя лично, но разваливать всю конструкцию эти люди не будут. Тут Вождь Мирового Пролетариата ошибался. О людях хорошо думал, идеалистом был.

При первой же возможности, дружно, все как один, лидеры национально-административных структур, из которых состояла Советская империя, ринулись в независимое плавание, не минуты не задумываясь об ужасных и необратимых последствиях долгожданного самоопределения.

Рассмотрим же, в свете вышеупомянутых общих положений, тёмное будущее братских социалистических стран. Начнём с «Germanische Demokratische Republik» (Германская Демократическая Республика). Это государство, сразу же после получения независимости, к единодушному ликованию своих граждан немедленно прекратило своё существование, растворившись в Федеративной Республике Германии, не оставив после себя никаких видимых следов.

— Ну, здесь Вы не правы, — неожиданно возразил Кац, — в моём сердце следы остались. Я читал книгу какого-то восточногерманского автора об Альберте Эйнштейне. Книга начиналась фразой: «Альберт Эйнштейн был самым великим немцем после Карла Маркса». Государства приходят и уходят, но созданные в них шедевры культуры остаются в веках.

— Поправку принимаю, — согласился Борщевский, — В память о ГДР человечеству осталась фраза: «Albert Ainshtein ar am meisten groß Deutsche nach Karl Marks» (Альберт Эйнштейн был самым великим немцем после Карла Маркса).

На этом тема ГДР себя исчерпала, и мы можем смело перейти к рассмотрению положения в Югославии. Эта самая независимая часть Советской империи, созданная как независимое государство после первой мировой войны, развалилось с громким треском, стрельбой и резнёй сразу же после распада СССР. Причём танец с саблями, начавшийся в Югославии в начале девяностых годов, продолжается до сих пор, и ему конца не видно. Нас же, как тружеников палестинского эротического кинематографа, в событиях в Югославии должна привлечь следующая деталь. Как это всегда бывает в национально-освободительных войнах, в многочисленных в девяностые годах войнах в Югославии против гражданского населения противника всеми противоборствующими сторонами проводились массовые репрессии и этнические чистки. Сербы внесли в этот процесс элемент поэзии, навеянный рыцарскими романами средневековья. Они создали лагеря для пленных молодых женщин, где заключённые насиловались солдатами сербской армии, пока не наступала беременность. Когда беременность достигала срока в двадцать недель, женщин отпускали. Аборт на таком сроке делать уже опасно.

— Но не такие уж сербы неисправимые романтики, — вмешался в беседу Пятоев, — когда дело касается их лично, они способны рассуждать практически. Приведу пример. Как-то, во время войны в Косово, сербы выгнали оттуда миллион албанцев. Увидевшие это по телевизору американцы начали бомбить Сербию. Но и в России не сидели, сложа руки, и смотрели телевизор. Увидев, как американцы бомбят Сербию, русские захотели помочь братьям-славянам. Государственная Дума выступила с законодательной инициативой о воссоединении Сербии и России. Благо в то время от России все, кому не лень, отсоединялись, и хотелось как-то переломить тенденцию. Югославское правительство, взвесив все за и против, решило, что американские бомбёжки — дело более безопасное, чем воссоединение с Россией. Сербский народ единодушно поддержал решение своего правительства.

— Хотелось бы особо подчеркнуть, что военнослужащим свойственно рыцарское отношение к женщине не только на войне, но и мирное время, — вступился в защиту Борщевского Ройзман, — естественно, это обстоятельство нашло отражение в татарском народном эпосе о Шиксе и Шлимазале: В молодые годы Шлимазал проходил срочную службу в рядах Вооруженных Сил на Кольском полуострове. На десятом месяце службы Шлимазалу посчастливилось впервые покинуть расположение части. Продвигаясь по тундре в сторону фермы по разведению пушного зверя, Шлимазал увидел Шиксу.

— На олене хорошо, под оленем лучше, — напевала Шикса задорную песню народов Севера, как бы не замечая Шлимазала.

— Самка! — хотел, было, воскликнуть Шлимазал, потрясённый красотой Шиксы, но, от нахлынувших чувств, он стал заикаться, и у него получилось, — Са-а-амка.

Прошло много лет. Шикса и Шлимазал давно живут в Рош-Айне, под Тель-Авивом, но Шикса до сих пор не может понять, как Шлимазал, с первого взгляда, в разгар полярной ночи, с расстояния двадцати метров смог определить, что она самка по национальности. Так повествует народный татарский эпос.

— Отвлечёмся на минуту от описания примеров с честью выполненного воинского долга, — вновь вернул бразды правления в свои руки Борщевский, — и рассмотрим ещё одну этническую мину, заложенную под Европу ещё во времена первой мировой войны. Результатом этой войны, в том числе, был распад Австро-Венгерской империи. Образовавшееся, среди прочих, государство Венгрия было значительно меньше, чем реальный ареал проживания венгров. Кусок территории, населённой венграми, который назвали Воеводиной, отошёл к Югославии. Другой кусок, называемый Трансильванией, достался Румынии. В Словакии венгры составляют десять процентов населения и компактно проживают в приграничных с Венгрией районах. Даже Украине, которая к моменту распада Австро-Венгрии вообще не существовала как независимое государство, получила в Закарпатье кусочек земли, заселенный венграми. После распада Советского Союза в Венгрии нарастает желание эти территории присоединить к себе.

По русский этот процесс называется воссоединение, а по-немецки die Wiedervereinigung. Это короткое немецкое слово ещё войдёт в русский язык, если его не заменят аншлюсом, походом на восток (die Wanderung nach Osten) или чем-то в этом роде. Оружие, используемое во второй мировой войне, было гораздо мощнее, чем оружие первой мировой. Это в полной мере относится и к этническим минам, заложенным под Европу. Если раньше НАТО существовало для защиты западной Европы от миролюбивого СССР, то после распада Варшавского договора существование НАТО утратило всякий смысл. Объеденная Германия воспользуется любым поводом для развала НАТО и вывода американских войск со своей территории. Франция, как всегда верная идеалам политической проституции, Германию поддержит. Далее Германия, после «die Wiedervereinigung» (воссоединения) Австрии, начнёт свой очередной «die Wanderung nach Osten» (поход на восток) с нападения на Францию. Что будет дальше — очевидно.

Польша, которая первая рванулась к независимости при первых признаках ослабления Советского Союза, своими неразумными национально-освободительными действиями копала себе могилу. Большая территория современной Польши — это исконная территория Германии. Пруссия — это историческая область Германии, вокруг которых шло объединение немецких земель в единое государство. В настоящее время большая часть Пруссии — это Польша и Калининградская область. Пруссия для Германии — это всё равно, что Нечернозёмные области для России. При малейшей же возможности Германия попытается вернуть себе Пруссию и Силезию. Сталин, переселив поляков из районов со смешанным населением, которые он назвал Западной Украиной и Западной Белоруссией, в Пруссию и Силезию, откуда он предварительно выселил немцев, надеялся, что любое польское руководство находящееся в здравом уме и трезвой памяти, понимая, что Польше без России не жить, будет надёжным щитом России. Но поляки, получив национальное государство из чужих рук и ценой чужой крови, бездарно его утеряют в самом ближайшем будущем. Чехи, может быть, как всегда, и рада отдать Судеты, но, как всегда, этим дело не ограничиться.

— Я вот тут слушал выступление предыдущего оратора, — веско и, как всегда, своевременно заметил я, — и захотелось мне поделиться воспоминаниями. Думаю, товарищи меня в этом поддержат. Ну, так вот! Довелось мне как-то учиться в медицинском институте. Среди прочих предметов там преподавалась и социальная гигиена. В целом изучение социальной гигиены не оставило сколько-нибудь заметных следов в моей памяти, но два раздела из этого курса я помню отчётливо. Первый раздел касается особенностей устройства мужского туалета. По этой теме мне посчастливилось пересдавать зачёт. Вторым разделом является демография, по которой я писал реферат.

Конечно же, хотелось бы начать с особенностей устройства. Думаю, здесь двух мнений быть не может. Ну, так вот! Как-то профессор спросил меня:

— Чем отличается мужской туалет от женского?»

Здесь было бы уместно отметить, что в силу ряда обстоятельств, о которых ещё не пришло время говорить, на лекциях вышеупомянутого профессора я не присутствовал, и поэтому его построенный в романтическом ключе вопрос поставил меня врасплох и застал в тупике. Хотя я не могу сказать, что в то время я был совершенно далёк от этой темы. С чувством глубокого внутреннего удовлетворения должен сообщить, что в годы своего студенчества я часто и подолгу размышлял о женском туалете вообще. Мысли же о такой важной детали женского туалета, каким является женское нижнее бельё, тогда просто не давали мне покоя. Впрочем, как и сейчас. Вероятно поэтому, мною было высказано в целом совершенно правильное, но, в данном конкретном случае, абсолютно неверное предположение о том, что радикальным отличием женского туалета от мужского является наличие лифчика.

Профессор счёл нужным вступить со мной в плодотворную дискуссию. По его мнению, лифчик может находиться как в мужском, так и в женском туалете, в том случае, если эти туалеты своевременно не убираются. А вот писсуар, по мнению профессора, не мог попасть в женский туалет никоим образом. Мои с профессором принципиальные разногласия по вопросу об особенностях мужского и женского туалетов постепенно привели меня к осознанию того факта, что мне придётся, самым внимательнейшим образом, ознакомится с содержанием учебника по социальной гигиене. Особенно в той его части, где говориться о строении и функции писсуара. С той поры и по настоящее время я остаюсь благодарен судьбе за то, что она свела меня с учебником социальной гигиены вообще, и с разделом этого учебника, посвященному писсуару в частности.

Учебник социальной гигиены поведал мне, что писсуар является устройством, предназначенным для приёма мочи внутрь себя от производящего акт мочеиспускания мужчины и обеспечивающее дальнейшее беспрепятственное поступление вышеупомянутой мочи в канализацию методом самотёка. Далее авторы учебники сочли нужным отметить, что: писсуары крепятся к стене группами; на высоте восьмидесяти сантиметров от пола, в видном месте, обычно у входа в туалет; в непосредственной близости от устройства, предназначенного для мытья рук. От их внимания не ускользнул так же тот факт, писсуары подсоединяются к канализации.

Строго, даже несколько сухо описав функцию писсуара, авторы учебника по социальной гигиене с большой теплотой отозвались о влиянии института писсуара на социальную сферу. По их мнению, приход писсуара в повседневную жизнь советского мужчины раскрепостило эту часть общества. Возможность легкого, быстрого и экологически чистого мочеиспускания не снимая брюк, дало мощный толчок развитию производительных сил, и, как следствие, становлению новых производственных отношений. Далее в учебнике социальной гигиены выражалась глубокая убеждённость в неизбежности построения коммунизма.

— Как жалко, что я не учился в медицинском институте, — посетовал шейх Мустафа, выслушав моё повествование, — Тем более, что Борщевский объяснил мне, что такое производительные силы, и как они развиваются по воле Аллаха.

— В таком случае я совершенно спокоен за судьбу советского мужчины, при помощи писсуара обретшего способность совершать акт мочеиспускания раскрепощено и не снимая брюк. И, со спокойным сердцем, перейти к вопросам, касающейся демографии.

— Демография — это наука о размножении человека, — веско разъяснил присутствующим суть моего выступления Мустафа.

— Наш маленький, но обладающий большим потенциалом друг прав лишь отчасти, — поддержал я шейха.

Гордая за своего питомца Бух-Поволжская покраснела от удовольствия.

— Молодец, мусульманин! — с чувством отметил Кац.

— Наш маленький мусульманский друг не учитывает того обстоятельства, что человек способен не только размножаться, — метко подметил Борщевский.

— Но мы не можем закрывать на это глаза, — горестно отметил больничный раввин, но и его замечание я проигнорировал.

— Численность человеческой популяции может, как увеличиваться, так и уменьшаться. Демография изучает динамику изменения этой численности. Рассмотрим динамику изменения численности населения на примере двух стран, Германии и Украины.

— Чтоб они были здоровы, — неискренне пожелал жителям этих стран больничный раввин.

Я не стал с ним спорить и продолжил:

— Для того, чтобы численность населения не уменьшалась и не увеличивалась, каждая тысяча жителей данного государства должна рожать 15 человек в год, после чего умирать в возрасте семидесяти лет. И в Германии, и в Украине рождаемость (количество новорожденных на тысячу жителей) равняется девяти. Казалось бы, эти страны должны вымирать с одинаковой скоростью 0,6 % в год (15–9 равно шести на тысячу или 0,6 % как в Германии так и на Украине). Жизнь опровергает наши расчёты. Если Украина, как это всегда бывало, перекрывает взятые на себя обязательства и вымирает со скоростью 0,8 % в год. Германия же вообще не вымирает, а увеличивает свою численность на 0,2 % в год.

У медсестры Фортуны может возникнуть вопрос:

— Как можно размножаться, не рожая детей?

— А вот и не угадал, — злорадно отозвалась Фортуна, — ты наверно думаешь, что я совсем ничего не знаю. Я же просто хотела уточнить, где находится Украина. Помню, что где-то рядом с экватором, а на каком континенте — забыла. Название на языке вертится, а вспомнить не могу.

— Отвечаю на не поставленный вопрос — продолжил я как ни в чём ни бывало, — каким образом Германия, при рождаемости 0,9 % и смертности (количество умерших на 1000 жителей) 1,1 % продолжает увеличивать своё поголовье на 0,3 % ежегодно. Дело в том, что в этой стране уровень жизни очень высок. В результате чего дети разных народов стараются покинуть свои слабо развивающие страны и перебраться на жительство в пусть мало рожающую, но текущую молоком и мёдом Германию. В результате, к девяти новорожденным на тысячу человек, на туже тысячу Германия имеет четырёх человек эмигрантов. А, как многие из нас помнят из курса арифметики, девять прибавить четыре равно тринадцати.

— Всё верно, — по военному чётко подтвердил правильность моих расчётов офицер безопасности Офакимской психбольницы.

Ободренный его поддержкой я продолжил:

— Таким образом, Германия ежегодно увеличивает численность своего населения на 0,2 % в год, хотя и не прикладывает к этому должных усилий в плане рождаемости.

— Я вспомнила, на каком континенте находится Украина, — дополнила мои логические построения медсестра Фортуна, — этот континент называется «полюс».

— То, что милейшая медсестра Фортуна интересуется географией — это чрезвычайно отрадно, — заметил добрейший Борщевский, — может быть, она также подскажет мне, какой город является столицей этого так дивно расположенного государства?

— Столицей Украины является город Тарас Бульба, — холодно одёрнула его Фортуна, — Вам не удастся сделать из меня дурочку.

— Вы хотите сказать, что ситуация с рождаемостью в Украине хуже, чем в Германии? — не предвещающим ничего хорошего голосом спросила меня Анечка.

— Ну что Вы, что Вы, — почему-то засуетился я, — совсем наоборот. Украинцы действительно рожают девять человек на тысячу, а немцы на тысячу рожают только семь. Оставшихся двух рожают проживающие в Германии иностранцы. А убыль населения на Украине большая, так это потому, что уровень жизни там скромный. Вот народ и разбегается. Кто вспомнит, что у него дедушка еврей, кто замуж выйдет за политического деятеля в изгнании. Откуда ж тут приросту населения быть?

— И станции атомные взрываются, — с интонацией послушного ребёнка сообщил Мустафа.

Продекламировала Варвара Исааковна детскую считалку времён аварии на Чернобыльской атомной электростанции, заботливо поглаживая шейха по головке.

С теми же интонациями продекламировал Пятоев.

— О чём это Вы? — подозрительно щурясь, спросила отставного майора Бух-Поволжская.

— Поэзия моего детства, — объяснил Пятоев, — Воспоминания. Отчего то нахлынули.

— Вячеслав Борисович, — наконец вмешался тактичный Ян Кац, — а наше ли жидовское дело обсуждать русских царей? Русским Пётр Первый или Иосиф Сталин нравились и нравятся. То, что у евреев не было своего государства, и они жили в чужих землях, не даёт им право вмешиваться в дела приютивших их стран.

— Защищать себя, мой мускулистый друг, — отметил патриарх палестинской эротической кинематографии, — не только наше жидовское дело, но и наша святая жидовская обязанность. Мы сохранились только потому, что, не смотря на отсутствие государства, научились себя эффективно защищать. Кстати, главная и единственная причина антисемитизма заключается в том, что присутствует возможность преследовать нас безнаказанно. Там, где нет безнаказанности, там и нет антисемитизма. А защищать себя, не принимая участия в том, что происходит в приютившей тебя стране, технически не возможно.

— То, что мы сохранились или не сохранились, это ещё вопрос открытый, — чувствовалось, что обсуждаемая тема Каца волновала. — Моя супруга, Людмила Сыроежкина, родила мне прелестных детей, которых я очень люблю. Но как-то мне захотелось увидеть, как бы могли выглядеть мои дети, если бы я женился на еврейке. У нас в Ливна этот вопрос выяснить невозможно. Детей, у которых и папа, и мама были бы евреями, нет. Или мама — белая женщина, или папа — майор шариатской безопасности. Осуществить задуманное мне удалось в Иерусалимском районе Сто Ворот, где живут религиозные евреи, выходцы из Восточной Европы. Они свято берегут традиции и не с кем не смешиваются.

Прибыв в этот район, я нашёл школу, дождался перемены, и, когда дети выбежали на улицу, начал их внимательно разглядывать. Когда перемена закончилась, я понял, что цельного представления не получил и стал ждать следующую перемену. После внимательного разглядывания детей на второй перемене я понял, что помешало мне получить целостное впечатление во время перемены первой. Школа была религиозная, и учились в ней только мальчики. Было бы смешно возвращаться домой, не рассмотрев, как следует, девочек. Выйдя со школьного двора, я вежливо поинтересовался у нескольких прохожих, где находятся школы, в которых учатся девочки.

Мои расспросы оказались на редкость результативными. Через какое-то время меня доставили в полицейский участок, где следователь поинтересовался, что именно меня интересует в девочках, и уговаривал говорить только правду. Говорить правду я охотно соглашался, но чувствовалось, что что-то в моих ответах его не удовлетворяло. Через полтора часа после начала допроса он сообщил мне проникновенным голосом, что он то меня понимает, и что только мы, педофилы, действительно любим детей по настоящему. Я не стал с ним спорить, но поведал ему, что у меня есть хороший знакомый — дивный народный мусульманский гинеколог с бычьим цепнем на шее, и для следователя я могу составить протекцию.

— Я сам работаю младшим медбратом в психиатрической больнице и твёрдо знаю, что педофилия лечится легко и радикально, хотя и не безболезненно, — авторитетно разъяснил я.

Из полицейского участка меня отпустили поздно вечером, после проведения очной ставки. По вечернему Иерусалиму чинно ходили мужчины с пейсами в строгих костюмах и нарядные женщины в легкомысленных шляпках и длинных юбках. Они говорили на языке идиш, который был мне родным и на котором я не понимал ни одного слова. В детстве я слышал этот язык от бабушки и дедушки, и его звучание вызывает во мне самые теплые воспоминания. Еврейские мальчики, многочисленные и весёлые, лихо задвинув ермолку, прыгали вокруг степенных еврейских девочек. Из окна со ставнями (ставни я увидел в Израиле впервые) высунулась черноволосая женщина с удивительно белой кожей и позвала Дору. Одна из девочек, судя по выражению лица, отличница, направилась к дому. На минуту мне почудилось, что я нахожусь на Родине. Это ощущение я испытал впервые. Подобного со мной не случалось ни в России, ни в Израиле.

— Как выйти из района Сто Ворот? — спросил я мужчину в чёрном элегантном лапсердаке.

— На каком языке Вы говорите? — ответил он вопросом на вопрос.

— Я говорю на русском языке, другого не знаю, — сказал я.

— Что это за язык такой? — удивился мужчина, — я о нём никогда не слышал.

— А на нём кроме меня никто не говорит, — объяснил я, — мои дедушка и бабушка говорили на идиш. Папа с мамой говорили по-русски, но знали немного идиш, а значит, мне чего-то не договаривали. Дети говорят на иврите. По-русски говорю я один. Всё для себя решаю сам. Спросить не у кого.

— И кроме Вас на этом языке не говорит? — с сочувствием спросил мужчина. Он знал и идиш, и иврит, у него была масса собеседников, и он мог получить ответы на любые вопросы.

— По-русски говорит много народу, — разъяснил я, — но это чужие люди. Они помочь мне не смогут, даже если захотят.

По возвращении в Ливна Кац хотел заказать Гельбейнбейну картину «Допрос педофила».

— Сейчас не могу, — ответил Кабардино-Балкарский живописец, — работаю над срочным заказом Пятоева. Рабочее название картины: «Не верящая своим глазам Варвара Исааковна Бух-Поволжская рассматривает портрет хунвейбина ранним солнечным утром».

Позирующий в качестве хунвейбина Борщевский рекомендовал Кацу не расстраиваться:

— Я могу развлечь вас рассказами о демографии. Приходите вечером. Будут князь Абрам, милейший шейх, трепетная Бух-Поволжская, недавно вышедшая из народа медсестра Фортуна, представители туземного населения; больничный раввин и офицер безопасности психбольницы, татарский сказитель Ройзман, офицер от шариата Пятоев, погрязший в распутстве доктор Лапша. Милейшие люди. Так мы Вас ждём?

— Да у меня и галстука нет, — засмущался Кац.

— Какие церемонии, — Борщевский удивлённо поднял брови, — на вашей тонкой еврейской шее в любом случае не застегнется ни одна рубашка. А галстук поверх расстегнутого воротника — это символ утомлённой задумчивости. Вам это не к лицу.

— Шея у меня действительно… — согласился Кац, — знаете ли, годы, проведённые в партере…

— Так Вы ещё и театрал? — изумился Борщевский.

— Да нет. В партере, в смысле бороться лежа на борцовском ковре…

— Бороться на борцовском ковре… — многозначительно повторила Бух-Поволжская.

— С достойным партнёром, — добавил Кац.

— С достойным партнёром, — согласилась Варвара Исааковна.

— Я боролся классическим стилем, — у Яна появились подозрения, что он и Бух-Поволжская говорят теми же словами, но о разном, и ему захотелось устранить возможное недоразумение.

— Именно так, — подтвердила Варвара Исааковна, — Лёжа на ковре с достойным партнёром. И обязательно немного бороться. И при свечах. В классическом стиле.

— Варвара Исааковна! — с наигранным волнением произнёс Пятоев, — Да Вы, оказывается, всю жизнь спортом занимались.

— А вы думали, что я всю жизнь провела в молитвах? — холодно спросила Пятоева Бух-Поволжская.

Неожиданно плавное течение беседы прервал Гельфенбейн:

— Вячеслав Борисович, дружочек, сколько же можно Вас просить. Вы позируете для создания мною образа хунвейбина. Борца за идеалы культурной революции, между прочим. И при этом вы позволяете себе забросить ногу за ногу. Как, по вашему мнению, я буду писать картину?

— В моём возрасте позировать живописцам уже утомительно, — сказал Борщевский, принимая требуемую позу, — особенно на такую тематику. Так Вы придёте, Ян? Я расскажу о новом европейском народе, который рождается на наших глазах. Мы все ждём Вас.

Кац собирался посвятить этот вечер переводу своей поэмы «Поц» на иврит. Процесс шёл с трудом. Поэзия вообще плохо поддаётся переводу. Да и незнание Кацем иврита очень мешало работе. Но упустить рассказ о рождении целого народа, да ещё происходящем на его глазах, Кац упустить не мог. В результате вечером он услышал следующее.

Распад Советского Союза вызвал во многих народах желание самоопределиться. Это желание овладело даже теми народами, которые на момент распада СССР не существовали вообще. В первую очередь это касается казаков. В своё время население России было разделено на сословия. Сословие — это часть население страны имеющая особый статус. То есть лица, относящиеся к данному сословию, имели особые права и обязанности, оговоренные законодательно и (или) закреплённые традицией. Между сословием и национальной принадлежностью есть много общего. Главное из них то, что сословная и национальная принадлежность определяется, как правило, самым фактом рождения от родителей данного сословия (национальности). Деление общества на сословия не является чем специфически Российским. Например, в Индии сословия называют кастами. В Российской империи имелись следующие сословия: дворяне, мещане, крестьяне, купцы, казаки, духовенство. Лица одной национальности, например, русские, могли принадлежать к любому сословию. Лица другой национальности, например, евреи, могли быть только мещанами или купцами. Принадлежать к другим сословиям им было запрещено законом. Вместе с тем мещанами или купцами могли быть и лица других национальностей. Но при этом никому не приходило в голову подменять сословную принадлежность принадлежностью национальной.

Сословие казаков так же было многонационально. Основная масса казаков была русскими. Запорожские казаки были украинцами. Казачий статус имели калмыки (калмыцкое войско). Во время первой мировой войны статус казачьего войска получила дивизия, сформированная из выходцев с Северного Кавказа. В связи с тем, что народы этого региона имеют древнюю и самобытную культуру, это воинское подразделение получило гордое название «Дикая дивизия». Кроме того, сословие казаков делилось на не связанные между собой группы. Эти группы казаков получили свои названия от рек, по берегам которых они жили. Были Донские, Кубанские, Уссурийские, Яицкие (Яик — старинное название реки Урал), Семиреченские казаки. Запорожские казаки, известные своей перепиской с турецким султаном, получили своё название от Днепровских порогов, за которыми, то есть ниже по течению, они жили.

Изначально казаки формировались из разного рода отщепенцев, криминальных, религиозных, национальных, которые бежали на окраины России, где государственная власть не могла до них дотянуться. Естественно, среди этих бойцов мужчин было гораздо больше, чем женщин. Поэтому женщин казаки похищали у окрестных народов, справедливо полагая, что женщины являются законным военным трофеем. К чести казаков необходимо отметить, что при этом похищенные женщины становились не рабынями, как это обычно бывает в таких случаях, а получали статус официальных жён, и их дети становились полноправными казаками.

Казаки по определению государственную власть не любили, а к лояльным к ней гражданам относились с глубочайшим презрением. Что им очень помогало с блеском выполнять функции внутренних войск на бескрайних просторах государства Российского. В операциях против регулярных войск внешнего врага казаки практически никогда не участвовали, да и предназначено казачье войско для этого не было. У казаков никогда не было ни пехоты, ни артиллерии, то есть тех родов войск, которыми воюют на полях сражений. Главной и единственной функцией внутренних войск является поддержание правопорядка. А так как карательные функции против внутреннего врага-супостата в России всегда было делом первостепенным, то и казаки всегда были властью обласканы и льготами не обижены. Во времена Петра Первого вся армия насчитывала двести тысяч человек. Плюс к этому под ружьём постоянно находилось сто тысяч казаков. То есть внутренние войска составляли третью часть вооружённых сил. Пропорция неслыханная и говорящая о напряжённой войне на истощение, которое государство вело против своего народа. Казаки всегда верно служили царям-батюшкам и не чурались цариц-матушек. Пока соответствующий царь-батюшка (царица-матушка) прочно сидели на троне. Когда же трон начинал раскачиваться, именно эти обученные воевать отщепенцы сотрясали государственные устои мощнейшими восстаниями. И Степан Разин, и Кондратий Булавин, и Емельян Пугачёв были казаками. Иван Болотников, который в боевом 1606 году, когда страна после правления Ивана Грозного лежала в руинах, поднял казацкое восстание такой силы, что, когда к нему присоединились самые различные слои населения, восставшие захватили всю южную часть России и осадили Москву. Осада длилась четыре месяца. Столицу отстояли чудом.

На воспитание казачьего самосознания, ощущения своего отличия от остального населения страны, всегда были направлены усилия политработников во всех частях и соединениях казачьего войска. Это была целенаправленная политика государства и такая пропаганда, ведущаяся из поколение в поколение, падала на благодатную почву. Казак, как потомок отщепенца, далеко не всегда русского по национальности и украденной, часто не русской по происхождению, женщины, ставил на первое место своё сословное, казацкое происхождение. Хотя казаки считались русскими потому, что говорили на русском языке. Но родной язык и национальное происхождение — это совсем не одно и тоже. Не все, говорящие на английском языке, являются англичанами по национальности. То же самое касается языка испанского. Испания страна многонациональная. Кроме испанцев там живут баски и каталонцы, многомиллионные народы с выраженным национальным самосознанием. В говорящей на испанском Латинской Америке потомков испанцев в промышленных количествах нет нигде, кроме Аргентины. И на русском языке кроме русских говорят миллионы не русских. Я, например. Или казаки.

Солдат внутренних войск должен воевать против своего народа. Для того, чтобы он это делал, не моргнув глазом, его нужно убедить, что это народ как бы не его. В 1991 году в Москву вошли войска, но стрелять по безоружной толпе не стали. Убивать своих соотечественников — это занятие на любителя. Да и танковые части приспособлены не для этого. Казаки бы в этой ситуации навели бы порядок очень быстро. И жертв, кстати, было бы очень не много. Во времена еврейских погромов казачьи сотни рассеивали озверевшие толпы погромщиков быстро и без всяких сантиментов. У Короленко описано, как перед погромом его участники напяливали на себя всё одежду, которая была в доме, чтобы защитить себя от казацких нагаек. Но от казацких сабель это помогало мало. Погромы всегда организовывались государственной властью как волеизъявление народных масс. И только перспектива попасть под копыта казацких коней удерживала многих от соблазна убить, изнасиловать или, по крайней мере, ограбить своих хороших знакомых, живших в соседней хате.

Советская власть отменила сословия и разрушила сословные предрассудки. Но если сословий нет, а различия есть, то это различия могут быть только национальными. Других приемлемых рамок для узаконивания этих различий просто нет. Таким образом, да здравствует казацкий народ, самый казацкий в мире. Который родился тогда, когда умерло казацкое сословие.

Прослушав всё это, я вспомнил и рассказал присутствующим о том, что у меня был один знакомый казак, вероятно донской, которого звали Рубинчик Марк Абрамович. Он закончил экономический факультет ГИТИС (Государственного Института Театрального Искусства) и называл себя куренным атаманом. Рубинчик поступил на судебно-психиатрическую экспертизу в институт им. Сербского из-за какого-то казуса, в результате которого деньги, предназначавшиеся на создание фильма о дружбе между русским и ещё каким-то народом, кажется китайским, но возможно, я ошибаюсь, были истрачены на семерых жен Марка Абрамовича. По договорённости с режиссёром, жёны стали участницами массовых сцен. А так как сцены братания двух народов составляли основу фильма, то и на выплату гонораров массовке, состоящей из супруг и детей Рубинчика, было истрачено три четверти бюджета, отпущенного на создание киноэпопеи. ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности) расценил творческий замысел фильма как выдающийся, и Рубинчик попал на судебно-психиатрическую экспертизу, хотя в его действиях не было ничего противоправного.

В моём понимании, самым забавным в этой истории было то обстоятельство, что из семи своих жён Марк Абрамович находился в разводе только с пятью. С двумя же он состоял в законном браке, хотя на момент ареста проживал у любовницы. Следователь ОБХСС выяснил, что куренной атаман был счастливым обладателем двух паспортов, выписанных на имя Рубинчика Марка Абрамовича, 1948 года рождения. Но если в первом паспорте в графе национальность было записано «еврей», тогда такие паспорта выдавали совершенно бесплатно, и юный Марик получил его абсолютно законно в шестнадцатилетнем возрасте, то во втором паспорте, который мама Марка вынуждена была приобрести ради поступления её сына в ГИТИС, в графе национальность была указано «эвенк».

Увидев этот паспорт, мечтавший о служении театру Марк, пришёл в неистовство. Он кричал на маму, заламывал в отчаянии руки, метался по комнате как загнанный зверь и с большим чувством говорил, что национальность под названием «эвенк» не существует вообще, что эвенк — это один из видов аквариумных рыбок. При этом он подводил свою маму к аквариуму и показал ей рыбку породы «эвенк». Таким образом, он пытался доказать, что в паспортном столе посёлка Светлогорск её подло обманули. Доверчивой маме Рубинчика пришлось специально летать в Эвенкийский национальный округ, чтобы выяснить всё на месте.

После её возвращения аквариумная рыбка породы «эвенк» была безжалостно скормлена кошке, а Марк поступил на актёрский факультет ГИТИС на место, забронированное за представителем народов Крайнего Севера. После окончания первого курса актёрского факультета разочаровавшийся в театре студент Рубинчик перевёлся на экономический факультет того же института, на котором готовили экономистов для объектов культуры. В принципе этого делать не положено, но для представителя народов Севера сделали исключение.

Извилистый путь из евреев в эвенки странным образом повлиял на брачное поведение куренного атамана Рубинчика. Его многочисленные жёны были все как на подбор не красивы и не приспособлены к жизни. Об этом красноречиво свидетельствует тот факт, что для большинства из них Марк Абрамович был первым и единственным мужчиной. Но при этом их объединяло ещё одно обстоятельство. Все бывшие и нынешние жёны Рубинчика являлись представительницами разных, как правило, экзотических, национальностей.

— Мой снаряд в одну воронку два раза не падает, — говорил по этому поводу Марк Абрамович. Я был его лечащим врачом.

— Недавно он женился на цыганке из Мурманска, — жаловалась мне мама Рубинчика, — Вы, Миша, могли бы полюбить заполярную цыганку? Молодая супруга, как это было всегда, хотя с этим я не могу примириться, страшна как чёрт. И, как это заведено на Марикиных свадьбах, на четвёртом месяце беременности. С этим я уже смирилась.

— Мама, — с чувством говорил Рубинчик, расхаживая по моему кабинету, — Вы просто мало образованы. Ну что Вы знаете о воззрениях Карла Маркса? Кроме того, что он был евреем, Вас больше ничего не интересует. А ведь он экспериментально доказал, что количество переходит в качество. Если бы Вы это знали, Вы бы давно поняли, что мои многочисленные браки с уродливыми не еврейками в конечном итоге приведут меня к женитьбе на красавице еврейке.

— Я мало образованна, потому что родила тебя в шестнадцать лет. Если бы родители твоего папы отнеслись ко мне по человечески и дали бы деньги на аборт, моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Я бы не осталась на второй год в девятом классе и поступила бы куда-нибудь в институт. А так мне приходится быть матерью неблагодарного эвенка, который украл массу денег, обеспечил материально всех своих жён, которых можно пересчитать только на бумажке, а так же своё многонациональное потомство. После чего он чистой совестью садится в тюрьму. Его мама из последних сил отправляет его в сумасшедший дом имени академика Сербского. Туда он идёт со спокойным сердцем, потому что в тюрьме его кто-то обидел. А его больная мать, которой он не дал не копейки, должна ему носить ему передачи с продуктами в институт судебной психиатрии. Хорошо хоть, что Вы, Миша, меня понимаете. Кстати, Вы не могли бы мне устроить встречу с академиком Сербским?

— Мама, — перебил её Рубинчик, — встречу с Сербским Миша организовать может, но делать этого не будет. Академик давно умер.

— Так я могу надеяться? — с намёком спросила мама. Рубинчик уже оплатил врачебное заключение «Врождённое слабоумие в форме выраженной дебильности. За свои действия отвечать не может, но может себя обслуживать», но маме об этом не рассказывал. Когда она об этом узнала, она была чрезвычайно возмущенна.

— Пускай слабоумие, но почему врождённое? Опять он всё хочет свалить на меня, — со слезами на глазах жаловалась она директору института. Врачебная комиссия, после длительных совещаний, выставила ему диагноз: «Болезнь Тея-Сакса. Слабоумие в форме выраженной дебильности». Далее по тексту.

Болезнь Тея-Сакса — исключительно редкая наследственная патология, которая описана только у европейских евреев и некоторых народов Крайнего Севера. В те годы в институте судебно-психиатрической экспертизы имени Сербского подобрался необыкновенно сильный состав клиницистов.

Всесторонне изучив обстоятельства дела, суд пришёл к заключению, что:

А) Действия Рубинчика Марка Абрамовича, 1948 года рождения, которые он произвёл в качестве бухгалтера фильма «Дружба, переросшая в Братство», не содержат в себе состава преступления.

Б) Действия Рубинчика Марка Абрамовича, 1948 года рождения, связанные с наличием двух паспортов, несут в себе признаки мошенничества. (В качестве вещественного доказательства к делу был приложен паспорт, выданный паспортным столом Светлогорского отделения милиции Эвенкийского национального округа на имя Рубинчика Марка Абрамовича, 1948 года рождения, эвенка по национальности. На фотографии в паспорте Марк Абрамович был изображен в национальном эвенкийском головном уборе и на фоне оленьей упряжки. Снимок производился в московском зоопарке в июне месяце. Эвенкийский головной убор шили на заказ из меха шиншиллы в закрытом ателье на улице Грановского.) Подсудимый совершил преступление в результате психического расстройства (болезнь Тея-Сакса, Слабоумие в форме выраженной дебильности), которым он страдал на момент совершения преступления.

В связи с чем суд постановил направить Рубинчика Марка Абрамовича,1948 года рождения, на принудительное лечение в психиатрическую больницу общего типа по месту жительства.

Вместе с тем суд также постановил, что наличие психических расстройств у подсудимого не может являться причиной для неуплаты им алиментов своим супругам. В результате чего по решению суда было удержано 50 % доходов за период в шесть месяцев в счёт Рубинчиковых жён. Тем более, что сделать это было не трудно. В течение указанного промежутка времени Марк не удосуживался получать свою зарплату в сумме 146 рублей в месяц. В течение полугода, пока снимался фильм, Рубинчик так же позволил себе уклониться и от уплаты алиментов.

Кроме того, суд счёл необходимым вынести частное определение в адрес киностудии детских и юношеских имени Горького. В частном определении суда указывалось, что художественные достоинства фильма «Дружба, переросшая в Братство» не могут быть объектом судебного разбирательства. Но вместе с тем, отсутствие у китайских детей в вышеупомянутом фильме признаков жёлтой расы не может не вызывать законных нареканий. В связи с чем суд рекомендовал администрации киностудии детских и юношеских фильмов имени Горького усилить работу по интернациональному воспитанию творческого коллектива вышеупомянутой киностудии.

Отдельное постановление суда назначало опекуна Рубинчику Марку Абрамовичу, 1948 года рождения, исполняющему обязанности бухгалтера на киностудии детских и юношеских имени Горького, в связи с наличием у него психического заболевания и его не способностью отвечать за свои действия. Опекуном была определена Ковальчук-Рубинчик Софья Ароновна, 1932 года рождения.

Своего лечащего врача в психиатрической больнице имени Кащенко Рубинчик обучил таким премудростям игры в преферанс, что через два месяца после начала принудительной госпитализации он был выписан под наблюдение врача психоневрологического диспансера по месту жительства как не представляющий социальной опасности.

Я встретил Рубинчика через много лет, когда приезжал в Москву в гости к своей сестре. Куренной атаман, под руководством мамы и опекуна, занимался отправкой своих многочисленных жён и детей в Израиль.

— Вы понимаете, Михаил, — говорил мне заметно прибавивший в весе Марк Абрамович, — тех жён, на которых я женился по первому паспорту, где графу национальность украшала запись «еврей», мне удалось отправить в Израиль относительно безболезненно. Но отправить туда же тех моих жён, которые вышли за меня замуж как за эвенка, оказалось почти невозможно. Трудности, которые я преодолел беспрецедентны в истории сионизма. Но ничего, последняя супруга через полгода отправляется в Израиль, на историческую Родину своего супруга-эвенка. А там и я с Наташей начну собираться в дорогу.

Наташа, атлетического сложения немолодая мулатка, которую Рубинчик привёз в Москву с Ярославского вокзала, утвердительно кивнула головой, покачивая при этом похожего Марка Абрамовича грудного ребёнка. Ребёнок сопел во сне на мулатском языке.

— И Вам не жалко покидать такую замечательную многонациональную страну, каковой является Российская Федерация? — спросил я, — Мне кажется, в Израиле Вас будет беспокоить ностальгия.

— Посмотрите на эти руки, Михаил, — возбудился Рубинчик, суя мне под нос свои ничем не примечательные ладони, — Посмотрите на эти руки! Эти руки никогда не поднимали ничего тяжелее рюмки водки. Человек с такими руками не может врать.

— Может, — возразил я. Марк Абрамович не стал со мной спорить и продолжил:

— Моя мама считает, что в своих любовных пристрастиях я излишне многонационален. Но, будучи человеком тонкой душевной организации, она винит в этом только себя.

Через два года я встретил мулатку Наташу в Ливна. Она, будучи активисткой Иерусалимского отделения всеизраильского союза матерей-одиночек, приезжала к дочери Бух-Поволжской Элеоноре Баргузин, которая возглавляла южный филиал этой почтенной организации, для решения назревших организационных вопросов.

— Когда Марк оправился от инфаркта, — рассказывала она мне, — он впал в меланхолию. Ему казалось, что он не может жить без собачьих упряжек. Ему снился олений корм под названием «ягель». В Иерусалиме ему не хватало северного сияния.

— Глядя своей смерти в глаза презрительным взглядом, я не могу оставаться в дали от своей Родины Эвенкии, — говори он мне, — И, кроме того, я в неоплатном долгу перед эвенкийским театром. Из-за этого я не смогу смотреть честным людям в глаза.

Хотя сейчас он почти полностью оставил театр и, от лица всей творческой интеллигенции Эвенкии, борется за право на самоопределение так сильно пьющему эвенкийскому народу. Он вернул себе эвенкийское имя «Рубин Тундры». В своей просветительской деятельности Рубин Тундры огромное значение придаёт возрождению шаманства. Недавно, при большом стечении публики, ему было присвоено звание почётного шамана. Мне он написал, что вернуться ко мне с Толиком не может, но при первой же возможности поможет материально. Но нам его помощи не надо. Мы, Ярославские мулаты, живущие в Израиле, люди гордые. И хотя нас всего двое, я и Толик, мы проживём как-нибудь независимо от Всенародного Движения за Возрождение Шаманства (ВД за ВШ).

— Вот это напрасно, — возразил я, — юное поколение Ярославских мулатов в Израиле в лице Толика должно жить в комфорте. Да и нефтеналивной принц, курирующий пьющие народы Севера, не обеднеет. На нужды возрождения эвенкийского шаманства наверняка отдаёт не последнее.

— Марк считает, что возрождение шаманства и рассвет театра на эвенкийском языке остановит массовое пьянство эвенков. Как Вы думаете, это поможет? — после некоторой паузы спросила Наташа.

— Думаю, что это не поможет, — мне почему-то не хотелось, чтобы у неё оставались какие-то иллюзии, — причины формирования алкоголизма у народов Севера не социальные, а биологические. Алкоголь — это естественный продукт, присутствующий в организме. Поэтому в организме человека существуют естественные механизмы его разрушения. В некоторых антропологических группах эти механизмы слабее, в некоторых сильнее. В условиях Заполярья могли выжить только те человеческие особи, которые биологически приспособились к практически полному отсутствию растительной пище в рационе. Алкоголь — это продукт разложения растительной пищи. Нет растительной пищи в рационе, не нужны механизмы, разлагающие этиловый спирт (химическое название алкоголя). Слабы механизмы, разлагающие спирт — алкоголизм наступает в рекордно короткие сроки. И наоборот, народы, происходящие из субтропической зоны, где сельское хозяйство имеет многотысячелетнюю историю, в рационе имеют много растительной пищи. Ферментные пути, разлагающие этиловый спирт, у них генетически хорошо развиты. Поэтому алкоголиков среди этих народов очень мало. Хотя потенциальные алкоголики есть всюду. Кочевники в любых широтах питаются главным образом мясом и, вследствие этого склонны к алкоголизму. Ислам зародился в среде кочевников-бедуинов на территории современной Саудовской Аравии. Поэтому-то в исламе и запрет на потребление алкогольных напитков носит абсолютный характер. Легкие наркотики ислам, например, употреблять не возбраняет. А иудаизм к приёму алкоголя относится терпимо. Евреи были земледельцами, и проблема алкоголизма, по причинам биологического характера, перед ними остро не стояла.

— Мне алкоголизм не грозит, — неожиданно сообщила мне Наташа, — Мы, Ярославские мулаты, пьём мало. Только когда угощают.

Мне захотелось переменить тему, и я спросил:

— Как ты устроилась в Израиле?

— Так себе. По профессии не могу устроиться. Я специализировалась по экологии толстой кишки человека. В Израиле это направление в науке поставлено слабо, — ответила Наташа.

— Никогда бы не подумал, что толстая кишка живёт особой, отличной от других органов, экологической жизнью, — признался я.

— Представь себе, — оживилась Наташа, угадав во мне благодарного слушателя, — в норме у человека, как и у всех остальных всеядных млекопитающихся, растительный и животный мир толстой кишки богат, разнообразен и живёт в экологическом согласии друг с другом.

— Ну, животный мир толстой кишки, это глисты. А растительный — это кто? — не переставал удивляться я.

— Ты грубый, невежественный психиатр, — тонко подметила Наташа, — растительный мир кишечника — это бактерии. Кстати, животный мир — это далеко не только глисты. Пока девственная природа толстого кишечника экологически уравновешена — человек чувствует себя хорошо. Но стоит экологическому равновесию нарушиться — моментально начинается кишечная буря. Нередко проливающаяся обильным поносом.

— Всё понял, — стреножил я специалистку по экологии толстой кишки, — если тебя вовремя не остановить — ты мне плакатным стилем такого нараскажешь… Марк будет звонить — передавай привет.

— Передам, конечно, — пообещала Наташа, — представители народов Севера не должны забывать своих первых психиатров.

— В Ярославле все мулатки такие ядовитые? — не удержался я.

— Ядовитая, не ядовитая — а укусить могу, — ответила мне жена Рубина Тундры, кокетливо приподняв могущее плечико. На этом мы расстались. Впоследствии я слышал, что она сдала врачебный экзамен и работает экскурсоводом в Иерусалиме. Водит русскоязычных туристов на Голгофу.

— Очень трогательная история, — поделилась впечатлениями Бух-Поволжская, — у меня даже сердце защемило.

— Варвара Исааковна, — взволнованно спросил Борщевский, — Что с Вами? Вы себя плохо чувствуете?

— Пришла пора, она влюбилась, — по военному точно по военному точно выставил диагноз Пятоев.

— До каких пор? — взорвался Мустафа. Бух-Поволжской почудилось, что шейх встал на защиту её чести и достоинства, и её глазах мелькнули слёзы. Но плакала она напрасно. Шейх был возмущён совсем другим.

— Руки прочь от национального героя палестинского народа Иисуса Христа!

Долой провокационные экскурсии сионистов на Голгофу!

— Малыш простудил головку, — вновь выставил по военному точный диагноз впавший в народное целительство Пятоев.

— Нет, это не лёгкая простуда, — обеспокоено заметил Кац, — это тяжкое заболевание маленького, но мучительно любящего мозга.

— А я что говорю? — возразил Пятоев, — острый менингит головки в результате чудовищного перенапряжения, по-французски «un grand amour». Мы хорошо знаем, что Варвара Исааковна может быть безжалостна. Плюс непропорционально маленький организм. Вот нервная система и надорвалась.

— Сегодняшний день стал скорбным днём для всех ишаков в Офакиме и окрестностях, — поведал собравшимся безутешный Кац.

— И только Варвара Исааковна Бух-Поволжская…, — с большим подъёмом продолжил Пятоев, но был грубо прерван доктором Лапшой.

— Замолчите оба, — попросил заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы не в меру расходившихся младших медбратьев, и, обращаясь к Мустафе, голосом полным профессионального сопереживания, спросил:

— Вы ничего не путайте, мой маленький друг? Вы уверенны, что Иисус Христос был национальным героем именно палестинского народа? Ну, вспомните, дружок. Может быть, его деятельность простиралась в несколько другой плоскости?

— Иисус Христос, да благословит его имя Аллах, был пламенным борцом за справедливые права палестинского народа и был подло убит из-за угла сионистами, — не терпящим возражения голосом произнёс шейх Мустафа.

— То, что его убили сионисты, я уже где-то слышал. Но для нас важно не это, — доктор Лапша вёл беседу, руководствуясь принципами добрососедства и невмешательства во внутренние дела, — А вот тот факт, что вы просите Аллаха благословить его имя, свидетельствует о том, что Иисус Христос был мусульманином. Я правильно Вас понял?

— Неправильно, — возразил Мустафа, — Иисус Христос не только был, но и останется мусульманином во веки веков. И не пытайтесь запудрить мне мозги. Они у меня работают как дорогие швейцарские часы.

— С дешёвой ржавой кукушкой, — не смог не вставить реплику Кац. Но шейх проигнорировал его злобный выпад.

— Иисус Христос, несомненно, был сознательным стихийным мусульманином. Об этом красноречиво говорит вся его деятельность. Приведу пример: Иисус Христос изгоняет торговцев из Иерусалимского храма. А ведь именно с этого места Пророк Магомед через семьсот лет после описываемых событий на своём коне взлетит на небо. Далее. Христа распяли на кресте римляне, несомненные пособники сионистов. Что может быть долее весомым доказательством?

— Допустим я поверил, что Иисус Христос является мусульманином, — не стал вступать в богословскую дискуссию доктор Лапша, — Но как Вы можете доказать, что вышеупомянутый господин является национальным героем палестинского народа.

— Палестинцы — это жители Палестины, — веско заявил Мустафа.

— Может быть, по вашему, они ещё и евреи? — вновь не удержался Кац.

— Я требую призвать к ответу автора поэмы «Поц»! — возмутился шейх.

— Действительно, Ян. Вы переходите все границы здравого смысла, — укоризненно сказал Борщевский. Впрочем, в каком направлении данная граница пересечена, он не уточнил.

Но было уже поздно.

Маленький, но обладающий большим потенциалом шейх, пришёл в большое возбуждение. Заботливая Бух-Поволжская клала ему на лоб специально для него приготовленные малюсенькие компрессы, хотя по своему опыту она знала, что возбуждение это не снимает. Мустафа рвал и метал. Он с трудом сдерживал слёзы и обильно пересыпал свои опусы четверостишиями, ссылками на классиков, Аллаха и Карла Маркса, а так же экскурсами в 7000-летнию историю Палестины.

— Все, кто жил в Палестине, являются нашими предками. Это общепринятая в цивилизованном мире практика. В отличие от Родины, предков себе выбирают, — кричал Мустафа.

— А Родину почему не выбрать, если выбор есть? — удивился Пятоев, но шейх уже не слышал никого кроме себя.

— Современные египтяне считают себя наследниками египтян древних. Хотя в действительности это совершенно два разных народа, между которыми нет ничего общего. Они между собой даже не воевали. Русские ведут свою историю от Киевской Руси, хотя Киев на территории России и не находится. Англичане гордятся тем, что Англию завоевали викинги, тем не менее в действительности их завоевали бритонцы, населявшие северо-запад Франции (полуострова Бретань), хотя о существовании этого народа никто и не вспоминает. Бритонцы были кельтами. Викинги — германцами. Кельты — древнее население западной Европы. Германцы покорили почти всю западную Европу. Кельты были частично уничтожены, частично ассимилированы. Сейчас существует только два кельтских народа: ирландцы и валлийцы. Для англичан, которые давным-давно завоевали Уэллс, где живут валлийцы и, во времена Кромвеля завоевали Ирландию, вырезав половину её населения, сама мысль, что они были покорены кельтами — нестерпима. Поэтому в качестве завоевателей были приглашены викинги. Мол, викинги завоевали бретонцев, а потом и англичан. Исходя из этой логики, в битве на Чудском озере псов-рыцарей также разбили викинги, а не новгородцы, потому что Александр Невский был наполовину викингом.

— Турки считают себя потомками волков, — продолжил эту мысль Пятоев, — Ну и что из этого следует?

— А из этого следует тот факт, что жившие в древности в Палестине евреи являются предками современных палестинцев, а не предками современных евреев. Современные евреи — это религиозная секта, имеющая своих последователей в разных странах. И если, например, группа русских решило перейти из православия в иудаизм, то это ни коим образом не даёт им право селится в Палестине.

— Вы заблуждаетесь, голубчик, — мягко остановил его доктор Лапша, — евреи жили в Палестине, потом Палестина временно, на тысячу восемьсот лет, была оккупирована коварным врагом. В настоящее время евреи ведут борьбу за освобождение от чужеземного ига. То, что за это время на священной еврейской земле сменились толпы различных завоевателей, начиная от римлян и кончая англичанами, ничего в этом отношении не меняет. Пока нация существует, она является прямой наследницей своей истории. Вот если нас полностью уничтожат, тогда милости просим.

А то, что евреи не являются национальностью, так это милейший, чепуха. Англичане исповедуют англиканство, но при этом остаются англичанами по национальности. Народ может иметь специфически ему присущую религию, но при этом остаётся очерченным этносом. В нашем регионе это касается, к примеру, друзов.

— Меняет, — заупрямился Мустафа. — Вы сами не верите справедливость своих претензий. Согласно идеологической линии партии «Энергичная работа», возглавляемой лучшим другом сексуальных меньшинств Великим Вождём и Учительницей, нас нужно уговорить, что бы мы Вас не убивали. Но за это Вы должны вернуть нам оккупированные заметьте, а не освобождённые, территории. И оккупировали эти территории не мы, палестинцы, а Вы, их, вроде бы законные владельцы. ООН только об этом и говорит. Это точка зрения прогрессивная, его одобряет вся оплаченная нефтеналивными принцами мировая общественность. В конце концов, за это голосует половина израильских избирателей.

— Но из этих пятидесяти процентов двадцать — это палестинцы, имеющие израильское гражданство! Они голосуют за последователей Великого Вождя и Учительницы, совершенно справедливо полагая, что это политическое движение борется против существования еврейского государства. Палестинцы, имеющие израильское гражданство, являются пламенными патриотами своей Родины, пока не существующего государства Палестын, которое ведёт войну с Израилем, с конечной целью уничтожения последнего. И они участвуют в этой войне всеми доступными способами. В том числе, взрывая автобусы или голосуя за политические партии стремящиеся разрушить Израиль изнутри.

— Каждый должен бороться за мир как может, — согласился Мустафа.

Остальные тридцать процентов это частично обманутые, частично запуганные тысячавосьмисотлетним пребыванием в изгнании. Им кажется, что они настолько слабы, что не смогут защитить себя силой. И что безопасность можно купить. Но от выборов к выборам таких людей становиться всё меньше, и, я верю, когда-нибудь настанет день, когда к власти в стране придёт такое правительство, при котором государство сочтёт нужным защищать своих граждан.

— Этот день мы приближали, как мо-о-гли, — густым басом пропел Пятоев.

— Чем чаще я слышу шейха Мустафу, чем теплее я начинаю относиться к своей прежней жизни в России, — сообщил я, — Не могу сказать, что там мне совсем не доводилось сталкиваться с палестинцами, но там это было всё же в более приемлемых дозах и удобоваримых формах. Приведу пример. Когда я достиг возраста половой перезрелости, моя мама решила меня женить. Как-то она предложила мне встретиться с порядочной девушкой из приличной еврейской семьи. Энтузиазма это у меня не вызвало. Опыта встреч с порядочными девушками у меня не было никакого. Опыт встреч с девушками из приличных еврейских семей у меня был отрицательный. У меня была одна знакомая, попадавшая под эту категорию, но её владели два совершенно, на мой взгляд, взаимоисключающих желания. Она хотела бы выйти за меня замуж, но при этом не соглашалась ложиться со мной в постель. И хотя её мама в дальнейшем утверждала, что, если бы я взял её дочку в жёны, то в постель бы со мной она (дочка) легла бы непременно, судьбу я испытывать не стал. Тем не менее моя мама не оставляла надежду меня женить и периодически предлагала мне познакомиться с порядочной девушкой.

— Ну, с какой целью я буду знакомиться с порядочной девушкой? — искренне недоумевал я, слушая мамины предложения.

К тому времени я уже имел определённый вес в уголовном мире и считал себя самостоятельным человеком. Однажды, когда мама в очередной раз предложила мне встретиться с девушкой, но заранее предупредила, что она не еврейка и лупоглаза, я сказал, что лупоглазую я могу найти и еврейку, и отправился в Московскую хоральную синагогу на улице Архипова.

Если кто-то думает, что толпы еврейской молодёжи, собиравшиеся по праздникам возле синагоги, хотя бы в малейшей степени интересовались религией, тот глубоко заблуждается. Для широких еврейских народных масс это было единственное место, где можно было относительно просто найти себе жениха и невесту. Там я невесту себе не нашёл, но познакомился с Сашей Перельдиком. Перельдик был похож на Аполлона в годы расцвета его карьеры и вёл подпольные секции культуризма в разных концах Москвы. Это были непростые для частнопредпринимательской деятельности времена построения развитого социализма, и Саша бился в тисках безденежья и пристального внимания со стороны правоохранительных органов.

— Так жить невозможно, — говорил он мне, — я должен уехать из СССР, не смотря ни на что. На мизерную зарплату я жить физически не в состоянии, а воровать и брать взятки, как ты, я не буду, так как не желаю садиться в тюрьму принципиально.

— Да я не ворую, — оправдывался я, — мне люди сами дают.

В то время я работал врачом-психиатром и выставлял за умеренную плату диагноз «эпилепсия», который был совершенно не совместим со службой в армии. В те годы Советский Союз приступил как выполнению своего интернационального долга по просьбе Афганского правительства, и мои услуги пользовались устойчивым спросом.

Однажды Перельдик радостно сообщил мне, что собирается покинуть пределы Союза Советских Социалистических Республик и поселиться в Перу, с перспективой в дальнейшем осесть в Соединённых Штатах Америки.

— Почему ты решил, что тебя выпустят? — спросил я. Вопроса о том, что могут не впустить в Перу или США, тогда не у кого не возникало.

— Я женюсь на перуанке, — сообщил мне Саша.

— На Пуанкаре? — переспросил я. Обычно Перельдик звонил мне между двумя и четырьмя часами ночи. И в этот раз он побеспокоил меня ровно в 3 часа 15 минут по Московскому времени. Спросонья я решил, что Саша обольстил покойного Пуанкаре, который был президентом Франции после Первой мировой войны.

— На гражданке государства Перу, — раздражённо разъяснил он мне, — ты будешь моим свидетелем на свадьбе.

По дороге в общежитие университета имени Патриса Лумумбы, которого Саша почему-то называл Тамтамом Клумбой, мне было сообщено, что Перу является удивительной страной. При относительно высоком уровне преступности там совершенно нет изнасилований.

— Почему? — удился я.

— Потому, — по дружески разъяснил мне Перельдик, — что изнасилование — это половой акт, при котором партнёрша сопротивляется. А с перуанкой этого случиться в принципе не может.

— Полового акта с ней случиться не может? — недоверчиво переспросил я.

— Ну, ты тупой, — почему-то радостно констатировал Перельдик, — впрочем, это вообще характерно для советских граждан. Перуанки ни при каких обстоятельствах не сопротивляются. Не бывает такого, что кто-то из них не была согласна. Это заметили ещё испанские завоеватели, о чём и доложили Колумбу.

В дальнейшем выяснилось, что всей правды о перуанской женщине Перельдик мне всё же не раскрыл. Перуанку нельзя изнасиловать в первую очередь потому, что из-за её уродства ни одному мужчине и в страшном сне не придёт в голову мысль о совершении с ней полового акта.

Невеста Перельдика была истинной дочерью своего народа.

— Красавец и чудовище, — охарактеризовала любящую пару свидетельница со стороны невесты, — Fantastic Flower— two (Аленький цветок — два), киностудия Метро-Голдвин-Мейр, режиссер Альфред Хичкок.

— Не слушай её, — сказал Саша, — она живёт с моей невестой в одной комнате в общежитии и известна как агент КГБ.

— Нина, — представилась агент КГБ, — но в университетском общежитии меня зовут Белой Женщиной.

— Было бы странно, если бы Вас называли женщиной зелёной, — пролепетал я. Её руку выпускать из своей мне не хотелось. Пока я держал её за руку, выяснилось, что в ЗАГС мы должны ехать завтра рано утром. В последний вечер своей холостяцкой жизни Перельдик вместе со мной отправился осматривать достопримечательности общежития. Из достопримечательностей в тот день самым примечательным было празднование палестинским землячеством «Дня земли». По мнению Перельдика, народные гуляния по случаю этого праздника без нашего участия не будут иметь должной красочности. «День земли» палестинские студенты отмечали в небольшом актовом зале, где в момент нашего появления демонстрировался документальный фильм о борьбе с сионистским врагом. На экране палестинские подростки бросали камни в израильских солдат. Израильские солдаты, как это обычно бывает, получили приказ: «Не стрелять, пока тебя не убьют», и на град камней никак не реагировали. Безнаказанность пьянила кровь не только юношеству. Неожиданно древняя палестинская старуха швырнула в сторону солдат здоровенный камень. Присутствующие в зале выразили бурное восхищение мужественной женщиной-патриоткой. А тем временем на экране появились кадры, красноречиво свидетельствующие о зверствах израильской военщины. Солдаты поймали одного из героических камнеметателей и тащили его в машину.

— Браво, брависсимо, — принялись орать я Перельдик, — бис, требуем повторный выход на бис!

Присутствующие перенесли свои взоры с экрана на нас. Как обычно сопровождающий меня Кузьменко к мордобою относился исключительно тепло ещё со времён службы в дивизии имени Дзержинского. Он открыл окно, через которое мы должны были покинуть помещение при первых признаках появления милиции и, сидя за столом, с аппетитом пережёвывал солённые помидоры, которыми он всегда закусывал «Столичную». При этом солдатский ремень с утяжеленной свинцом пряжкой, который Кузьменко носил к любым брюкам, лежал возле его правой руки, непосредственно в тарелке с салатом.

Перельдик, в свободное от культуризма время, грешил айкидо и не выходил из дома без галстука, на внутренней стороне которого крепился элегантный металлический прут. Я был практически безоружен, если не считать металлических пластин вшитых в рукава моей куртки. Численное преимущество нашему противнику мало что давало, так как подойти к нам можно было только спереди из-за стоявших столов с выпивкой и закуской. Но, к разочарованию Кузьменко, драки не произошло. В нашу сторону направился только один из присутствующих, причём не самый крепкий, и, на приличном русском языке, сообщил, что ценит юмор, и пригласил нас к столу. Отказываться было неудобно. Кузьменко интеллигентно убрал из салата пряжку и предложил выпить в честь праздника.

Выяснилось, что наш новый знакомый родом из Саудовской Аравии и учиться на историческом факультете университета. Кузьменко проникся к нему большой симпатией, но осудил за непрактичность.

— Ну, зачем ты пошел на исторический факультет? — спросил оно своего нового друга, — ну, будешь работать учителем в школе и получать две копейки. Хорошо, если в парторги выберут. А если нет?

— Учусь ради знаний, — разъяснил ситуацию будущий историк, кладя в рот маринованный гриб — я нефтеналивной принц, в деньгах не нуждаюсь.

— Вот чудило, — удивился Кузьменко, — да были бы у меня деньги, я бы дальше первого класса ни в жизнь учиться бы не пошёл.

— Ну и чем бы ты занимался? — спросил нефтеналивной принц, не оставляя в покое маринованные грибы.

— Да отдыхал бы, — убеждённо заявил Кузьменко, — Купил бы тренажёры, штангу и качался бы себе с утра до вечера.

— А действительно, — доверительно, как иностранец иностранца, спросил Перельдик, — чему Вы собираетесь себя посвятить после окончания университета?

— Да хотелось бы заняться завоеванием мира, — ответил нефтебрызгающий принц, — ещё я мечтаю об обращении Руси в ислам. Хотя я отдаю себе отчёт в том, что сделать это будет не так просто.

Кузьменко это предложение очень понравилось.

— Ну, ты молоток, — давясь от смеха, сказал он, — самое главное не опускай руки на полпути, не теряй оптимизма. И тогда у тебя должно всё получиться.

— Я постараюсь следовать вашему совету, — пообещал их нефтяное величество, закрывая вопрос с маринованными грибами, — А вы что делаете в общежитии?

— Я женюсь на перуанке, — чистосердечно признался Перельдик, — а эти двое мои подельники.

— Я ещё недостаточно хорошо владею русским языком, — посетовал их нефтяное величество, — слово «женюсь» я знаю только в значении «создать семью, вступить в брак». Так что я не понял, что Вы собираетесь делать с перуанкой?

Слово «женюсь» не имеет другого значения, — с вызовом сообщил Перельдик, — я собираюсь с ней вступить в брак.

— У нас, в Саудовской Аравии, это иногда тоже встречается, — поведал принц, — обычно это происходит, когда пастухи, после длительного кочевья в пустыне, начинают заниматься скотоложством с подвластными им животными. Но у нас обычно этим занимаются с ишаками.

— Правда, Сань, — оживился Кузьменко, — Я всё понимаю, это сладкое слово «свобода»… Но как ты с ней трахаешься? Она же на внешность жуткая.

— Когда мы занимаемся любовью, я стараюсь как-то отвлечься, думать о чём-то приятном, — объяснил Перельдик, — обычно я стараюсь представить себе «химеры на соборе Парижской Бога матери». Свобода требует жертв. В истории описаны случаи, когда за свободу лучшие люди своей эпохи отправлялись в Сибирь, шли на костёр, ложились на плаху. Но Вы совки. Вам этого не понять.

— В Сибирь я бы ещё пошёл, — сознался Кузьменко, — но в постель с ней нет. Зверствовать над собой я никому не позволю.

Прочувственная речь Перельдика в защиту идеалов свободы и меня не оставила равнодушным.

— Саша, сейчас ты мне напоминаешь Троцкого, — сообщил я жениху, — ты тоже ведёшь себя как политическая проститутка.

— Не скрою, моя невеста страшна, — с пафосом сказал Перельдик.

— Да как такое скроешь, — согласился с ним Кузьменко.

Но Перельдик продолжал говорить, не смотря ни на что:

— На пути к свободе меня не остановят никакие трудности. А Вы просто завидуете моему счастью.

— Особенно нефтеналивной принц, — съязвил я.

— Вы напрасно иронизируете, — отметил нефтедобывающее величество, — Я бы с удовольствием стал бы обладателем как перуанки, так и её соседки по комнате, Белой Женщины. Будущую супругу Перельдика я бы подарил своему младшему брату. Ребёнку только десять лет, а он уже собрал вполне приличный зоопарк, хотя отдел животного мира Анд у него пока бедноват. Сашина невеста могла бы занять подобающее ей место между пумой и ламой.

— Ну, а Белая женщина тебе зачем? — похотливо ухмыляясь, спросил Кузьменко.

— Украсила бы собой мой гарем, — объяснил Нефтеналивайкин. — В среде нефтеналивных принцев существует красивый обычай брать в качестве первой жены женщину красивую. В этом случае при подборе последующих супруг у тебя будет достойная точка отсчёта.

— С формированием гарема тебе придётся подождать, — сообщил я принцу, — в жёны её возьму я. Она украсит собой мою комнату в коммунальной квартире возле станции метро «Сокол».

Кузьменко хмыкнул и через десять минут привёл кипящую от возмущения Нину.

— Что за манеры? — спросила она, румяная от негодования, — вместо того, что бы подарить мне букет полевых цветов и отвести в кинотеатр «Витязь» на просмотр фильма «Чапаев», он посылает своего телохранителя, который сообщает, что мне придётся перебраться в комнату в коммунальной квартире возле станции метро «Сокол». При этом мне даётся пять минут на сборы.

— Тебе можно дарить только розы, — разъяснил я свою позицию, — но роз я решил не дарить, что бы ты случайно не уколола палец.

— Но вахтёр не выпустит нас из общежития среди ночи, тем более с чемоданом, который я не могу закрыть, — продолжала гнуть свою линию Нина.

На глазах Кузьменко выступили слёзы. Сама мысль о том, что кто-то осмелиться помешать ему пройти, тронула его до глубины души.

— А может быть всё-таки ко мне в гарем? — переспросил нефтяное величество, — комната в коммуналке возле метро Сокол… Это звучит ветрено.

— Опять? — переспросила Белая Женщина, — вот пожалуюсь Кузьменко, он тебе быстро «день земли» сделает.

— Не обращай на них внимания, — сказал расстроенному принцу Перельдик, — просто в Советском Союзе не любят иностранцев. Они нам просто проходу не дают, завистники.

— Тебе легко так говорить, — меланхолично заметил принц, — ты завтра женишься. А мне Белая Женщина третьи год сниться.

— Возьми себя в руки, — настаивал Перельдик, — это всё провокации КГБ. Мы, иностранцы, не должны терять бдительности.

— Все-таки очень хотелось бы взять в руки не себя, а её, — с грустью констатировал его нефтеналивное величество принц.

— Вы знаете, милейший князь Серебряный, — сказал Борщевский после окончания моего рассказа, — что цикл воспоминаний о Вашей криминальной юности подтолкнул Генфельбейна к созданию серии высокохудожественных произведений. В первую очередь мне бы хотелось отметить скульптурную композицию «Девушка с ворованным веслом». Заслуживает самых высоких похвал полная экспрессии картина «Рабочий тащит пулемёт». И, хотя сотрудники музея революции стремятся вырвать экспонат из рук явно выпившего рабочего, в целом это задорное полотно лучится оптимизмом. Большой творческой удачей художника, безусловно, является дышащая жизненной правдой графическая работа «Постановка диагноза «эпилепсия» призывнику». Хотелось бы пожелать замечательному Кабардино-Балкарскому живописцу новых творческих взлётов.

Во мне, матёром волчаре кинематографа, Ваши, милый князь Абрам, воспоминания так же задели сокровенные струны души. Остро захотелось снять что-то окрашенное в романтические тона и, непременно, с привкусом ностальгии. К примеру «Рыбка породы Эвенк» или, быть может, «Саудоаравийский принц сдаёт на отлично экзамен по диалектическому материализму». А потом, кто знает, замахнуться и на «La femme Blanche» (Белую женщину).

А что Вы скажите о киноэпопее «Четвёртый жуткий сон Саши Перельдика»? Каков замысел? И чтобы коротко и ярко, жестко и откровенно, с участием звёзд перуанского кинематографа. С обилием постельных сцен, так, чтоб сексуальным меньшинствам дурно стало.

А тема соблюдения законных прав арабского народа Палестины, которая красной нитью проходит через все Ваши воспоминания? «Группа арабских юношей празднующих под берёзами «День земли» в окружении девушек в паранджах и сарафанах» стал бы фильмом знаковым, пророческим. Я бы обязательно включил бы туда сцену народных гуляний по поводу возвращению исконного названия Ибн-Маджнун находящемуся в Московском халифате городу Туле. Спасибо доктору искусствоведения Ахмеду Алузаелю и губернатору-патриоту Глебу Петровичу. Народу глаза раскрыли. Правду на чистую воду вывели. Туляки кланяются им в пояс. Радостные жительницы города Ибн Маджнун танцуют танец живота на улицах и площадях родного города. И чтоб отныне и, по воле Аллаха, во веки веков. Зелёное знамя газавата от тайги и до Британских морей. Это не может не взволновать. Охотно верится, что, увидев этот фильм, заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Гельфенбейн, плодотворно творящий в жанре исламского реализма, вдохновиться на написание картины «Доярка колхоза «Красный Аль-Акса» спешит в сельскую мечеть после напряжённого трудодня». Или зовущую к борьбе «Смеркалось. Взрывалось».

— Музы, Слава Аллаху, не могут молчать, если им загоняют иголки под ногти, — с удовлетворением отметил шейх Мустафа.

— А прошедшие с большим успехом выступления хора девочек-бедуиночек в объектах системы исправительных учреждений Тульской области? — продолжил Борщевский, не обращающая внимания на реплику шейха, — это ли не символ духовного возрождения нации, жадно припавшей пересохшими губами к прозрачным чистым струям, бьющим из родника шариатского наследия.

А последовавший, в ходе триумфальных гастролей хора, беспримерный акт милосердия? Финальным аккордом представления являлся выход начальника тюрьмы на сцену, где он, на фоне машущих зелёными флажками девочек, зачитывал текст амнистии (освобождались заключенные, отбывшие две трети срока и имеющие вторую группу инвалидности или беременность более двенадцати недель). На свободу их выпускали с чистой совестью.

— Вячеслав Борисович, — перебил Борщевского Кац, — Вы сегодня слишком мрачный. Вам это не пристало. Да и привыкнете, наконец, к мысли, что это не Ваше дело.

— Кинематографист Борщевский нуждается в мощном психотерапевтическом воздействии, — высказал своё авторитетное мнение доктор Керен.

— А надо ли? — скептически заметил Вова-Сынок. Любые методы лечения, кроме отжимания от пола, он считал антинаучными. Причём это касалось всех заболеваний, включая кожные и венерические.

В отличие от Вовы-Сынка, доктор Керен во главу угла ставил психотерапию.

— Конечно, если пациент не считает нужным вкладывать средства в поддержание своего здоровья, то говорить не о чем. Возможности медицины безграничны, ограничены возможности пациентов, — поучал он как-то доктора Лапшу, — но если готовность платить деньги бьёт через край, то тут-то психотерапевт и выходит на оперативный простор. Приведу пример. Недавно ко мне за помощью обратился пациент, который страдал завшивленностью. Если бы это был человек, безразличный к состоянию своего здоровья, то я бы ему дал мазь от вшей, и на этом бы лечение закончилось. Но, к счастью, мой завшивленный клиент стремился получить высокопрофессиональное, достойное его финансовых возможностей лечение.

Естественно, мы начали с беседы. Плавно текущая беспредметная беседа, — основа лечебного воздействия подлинного психотерапевта. Настоящий мастер всегда воздействует на личность, стараясь изменить её мировосприятие. В данном конкретном случае основная цель моего психотерапевтического воздействия — это убедить больного в том, что у него не чешется. В тот момент, что он поверит, что у него действительно не чешется, зуд действительно прекратиться. И я с гордость могу доложить, что в результате моего лечения мировосприятие моего пациента изменилось качественным образом. Теперь, когда его иногда спрашивают, есть ли у него вши, он с достоинством отвечает: «Конечно».

И если после этого его спрашивают: «А чем Вы их лечите?»

Он неизменно отвечает: «Пока ничем. Они все здоровы».

Вениамин Леваев, заслуженно пользующийся славой народного мусульманского гинеколога, и в этот раз не остался в стороне от лечебного процесса.

— Для полной гарантии я бы ещё поставил пиявки, — веско добавил он.

Борщевский представил себе, как с ним, обвешанном пиявками, ведётся плавно текущая беспредметная беседа, и ему расхотелось лечиться. Он заявил, что последний раз истово верил в возрасте тринадцати лет. Это была вера в победу коммунизма. Но уже в четырнадцатилетнем возрасте, одновременно со вступлением в комсомол, будущий мэтр палестинского эротического кино впал в ересь воинственного атеизма и, с тех пор, верить не во что не собирается.

Но и доктор Керен сдаваться не собирался.

— А что у Вас сохранилось в памяти из первого сексуального опыта? — спросил он Борщевского, — напрягитесь и вспомните. Это очень важно.

Вячеслав Борисович послушно напрягся и вскрикнул от острой боли, вызванной вновь обострившимся геморроем.

— Вы вспомнили! — торжествующе воскликнул доктор Керен, — Я знал, что Вы вспомните. Подспудное влечение невозможно всю жизнь держать в подсознательном. Осталось только признаться самому себе. Это была мама или бабушка? Вы не хотите отвечать? Как я Вас поймал! Хорошо, отбросьте прочь бабушку. Она недостойна вашего чувства. Погрузимся ещё глубже в подсознательное. Вам восемь месяцев, у Вас анальная стадия формирования личности. Вы уединились в своей кроватке и наслаждаетесь каканием. Вдруг над Вами нависло что-то большое и вкусное.

— Это мамина грудь! — молнией проносится в Вашем сознании, — Теперь Вы припоминаете?

— Теперь я припоминаю, — ответил Борщевский, — что давно собирался ударить вас, доктор Керен, по лицу. Но удобного случая всё как-то не представлялось. Сейчас же эта проблема разрешилась. Я Вам крайне признателен за психотерапевтическое вмешательство.

— И пусть эта пощечина послужит грозным предостережением, — торжественно произнёс Дан Зильберт, после того, как затихло эхо замечательной оплеухи, — всем тем силам, которые попытаются встать на пути поступательного движения палестинского эротического кино. Как сказал по этому поводу в своей замечательной работе «История дипломатии 18-ого столетия» Карл Маркс «the slap in the face by then became the powerful instrument of diplomacy» (пощёчина к тому времени стала мощным орудием дипломатии).

Но Кац, чисто инстинктивно, вновь встал на позиции, чуждые марксистко-ленинской философии.

— Борщевский зазнался, — с горечью констатировал он, — Вячеслав Борисович возомнил себя умом, честью и совестью нашей эпохи. Он поступил как та девушка, которая стесняется желтого налёта на зубах на зубах, но спокойно ходит с кривыми ногами. За что он ударил психотерапевта? Да, действительно, поведение доктора Керена порой бывает несовместимо с высокими морально-этическими принципами, исторически сложившимися в русской мафии.

— Более того, — неожиданно присоединилась к беседе Мирьям Абуркаек, — когда я работала в публичном доме «Экстаза», у нас обнаружили сотрудницу, которая подсыпала в презервативы постоянных клиентов песчинки. Её осудило руководство. Но с такими формами поведения, которые присущи доктору Керену, я сталкиваюсь впервые.

— И, тем не менее, — продолжи Ян, — я возражаю против рукоприкладства. В жизни иногда приходиться сталкиваться с событиями странными и, даже бессмысленными, например, реклама водки, чьё предназначение нам понять не дано. Поэтому мы должны быть терпимее.

— Я позабочусь о том, — звенящим от негодования голосом добавил доктор Керен, — что бы офицер безопасности, который будет вести расследование этого вопиющего преступления, остался глух к лицемерным призывам к терпимости по отношению ко всем членам русской мафии. Поднять руку на своего лечащего врача, тем более на психотерапевта, не может пройти безнаказанным. Этот вопиющий случай должен получить общественную оценку.

— Играли негры с неграми, а проиграли французы, — горестно сказал доктор Лапша после ухода Керена, — уж как я был осторожен. Как тепло отзывался о законных правах арабского народа Палестины, чтоб они все сдохли. Права сексуальных меньшинств, в ущерб себе, соблюдал неукоснительно. И, пожалуйста, в благодарность я имею следствие и показательный суд. Доктор Керен и офицер безопасности старые друзья. Когда-то, когда доктор Керен только начинал свой трудовой путь в качества врача в подростковом отделении, выяснилось, что он спит с несовершеннолетними пациентками. Дело вёл начинающий офицер безопасности Израиль Фельдман. Он пожалел молодого врача, и указал, что доктор Керен работает ветеринаром. Дело получило большую огласку и дошло до Великого Вождя и Учительницы. Так доктор Керена стал заведующим подростковым отделением Офакимской психиатрической больницы. В борьбе за законные права сексуальных меньшинств Великий Вождь и Учительница не идёт ни на какие компромиссы.

В настоящее время офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы пишет диссертацию на тему: «Принудительное лечение клептомании (непреодолимого желания украсть) клаустрофобией (боязнью замкнутого пространства)». В работе ему помогает доктор Керен. Боюсь, как бы Израиль Фельдман не стал кандидатом юридических наук на костях доктора Лапши. Преступника, расиста и извращенца. У меня уже был тяжёлый разговор о моём моральном облике с главврачом, когда администрация больницы Ворона просила меня заняться лечением пациента, отказавшегося от вскрытия.

— Но, доктор Лапша, — констатировала Мирьям Абуркаек, — наверно и Ваша вина есть в том, что Вы и доктор Керен оказались по разные стороны презерватива?

— Да что Вы все на меня набросились, — возмутился доктор Лапша, — ведь во всём виноват Борщевский!

— А вот здесь то Вы и не правы, — не без злорадства заметил Шапиро дель Педро, — Мы не можем осуждать Вячеслава Борисовича. С добрым словом и оплеухой можно достичь гораздо большего, чем просто с добрым словом.

— А, по моему мнению, — как обычно авторитетно заявила медсестра Фортуна, — Доктор Лапша уже давно стал неврастеником. Однажды он послал меня к температурящей больной и попросил меня заменить авторучку термометром. Несчастная работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги сорок минут покорно сидела, положив золотое перо под язык.

— А чем неврастеник отличается от шизофреника? — с подозрением глядя на доктора Лапшу, спросил Вова-Сынок.

— Шизофреник знает, что 2 + 2 = 4, но душой он далёк от этого, — объяснил я атлетически сложённому младшему медбрату, — а неврастеник знает, что 2 +2 = 4, но из-за этого он теряет душевный покой. Олигофрен, кстати говоря, в вопросе 2 + 2 = 4 строго стоит на позициях диалектического онанизма.

— Я что-то запамятовал, — переспросил Вова-Сынок, — позиция диалектического онанизма, это что-то из акробатики или элемент в фигурном катании?

— Это мировоззренческая позиция, — пояснил я богатырю из психбольницы, — Олигофрен не знает ни что такое +, ни что такое =, да и 4, это сумма, которую он представить себе не в состоянии. Но, тем не менее, он полностью разделяет как позицию шизофреника, так и позицию неврастеника. Но, при этом, душой он, почти всегда, стремится к онанированию.

— Да, я иногда бываю рассеян, — согласился доктор Лапша, — мне это было свойственно с детства, — как-то я пожаловался своей маме, что в школе мне говорят, что я не собран. Вскоре выяснилось, что говорил я не с мамой, а с другой тётей, которая была у нас в гостях. Но с темой 2 + 2 = 4 у меня тоже связанны самые тёплые воспоминания.

Моя супруга картавит, для логопеда, между прочим, это большая редкость. Много лет назад мы как-то собрались в лес за грибами. Неожиданно выяснилось, что водки на всех катастрофически не хватает. Моя жена стала звонить своей подруге.

— Возьми ещё четыге бутылки водки, — кричала она в трубку.

— Сколько? — не понимала подруга.

— Один, два, тги, четы-ге, — скандировала в трубку моя супруга.

— Ничего не понимаю, — отвечала подруга, — кто это чета Ге? Че Гевара с супругой, что ли? Или художник Николай Ге с картиной «Что есть истина?»

— Да скажи ты ей две по два, — взмолился я, — на электричку опоздаем.

— Слушай меня внимательно, — в отчаянии крикнула моя жена в трубку, — Пять минус один. Возьми с собой пять минус один бутылок водки!

— Да ты уже пьяная, — изумилась подруга. Она прекрасно знала, что моя супруга в рот ни брала ни капли спиртного — И ещё водки просишь. Ни хватало, что бы мы тебя по всему лесу искали.

Во время учёбы в институте я подрабатывал санитаром в реанимации. Как-то позвонил внук больного, и поинтересовались, жив ли ещё его незабвенный дедушка.

— Нет ещё, — ответил я. Имелось в виду, что дедушка находится в состоянии клинической смерти, что я обнаружил, бросив, в связи с телефонным звонком, взгляд на больного. И потревоженные мной врачи ведут борьбу за его жизнь.

Незабвенного старикашку удалось спасти. После выписки он пожаловался на меня во все возможные и невозможные инстанции. Удивляюсь, как после этого я не был выгнан из института. Хорошо ещё, что, в конечном счёте, наказали его лечащих врачей. Особенно много претензий на изощрённое издевательство предъявлял заботливый внук, который уже почувствовал себя хозяином квартиры в центре Москвы, но, далеко за полночь, ему вновь захотелось услышать это радостное известие. А ведь по ночам спать надо, а не грезить наяву.

Сразу после окончания института весь наш курс повели на экскурсию в мавзолей. Меня распирало от гордости за то, что я стал врачом. Подойдя к забальзамированному Ленину, я внимательно осмотрел вождя мирового пролетариата и с достоинством сообщил: «Будет жить! Я говорю Вам это не как поэт, а как врач».

Через два дня меня вызвали в соответствующие органы и предложили поработать внештатным сотрудником или провести пару-тройку-четвёрку-пятёрку лет в местах свободы. Быть может строгого режима. Фраза «Lenin will live!» (Ленин будет жить!), сказанная на иностранном, возможно даже еврейском, языке, непосредственно в присутствии тела вечно живого Владимира Ильича, была расценена как злобная антисоветская агитация и пропаганда.

— Да это же от избытка чувств, — оправдывался я, — я вождя обожаю.

— Тоже мне, любит он его. Спящую красавицу нашёл, — по отечески укорял меня мой вербовщик. — Может быть ты его поцелуем оживлять собрался? Впрочем, ты врач, тебе виднее.

Через пол года после того, как меня завербовали я, на сильном морозе, в течение получаса пытался дозвониться до своей возлюбленной. Кончилось это тем, что мой палец застрял в телефонном диске. Хорошо, что на номер 444–44–44 отозвались душевные люди, которые и вызвали Скорую Помощь.

Другой раз, готовясь к свиданию с той же девушкой, я гладил брюки. Думая о ней. Неожиданно зазвонил телефон. В результате, вместо свидания с девушкой, я попал в больницу с тяжелейшим ожогом уха, который до свадьбы так и не зарубцевался. Папа моей супруги, модный, но находящийся в подполье иглоукалыватель, заявил, что ухо — это зеркало души. По его мнению, моё обезображенное ухо однозначно свидетельствует о серьёзных проблемах со здоровьем. Новорожденные, родившиеся с ухом такой формы, обычно умирают в раннем возрасте. И поэтому он категорически против нашего брака. Тем более, что жених еврей. А так как его дочка тоже еврейка, то у наших детей и его внуков, так он считает, могут быть серьёзные проблемы. В том числе и со здоровьем.

На протяжении всего нашего романа у нас был только один скандал. Однажды она налетела на меня с криком:

— А ты мне говорил, что таким способом нельзя подзалететь. При этом она размахивала перед моим носом упаковкой из-под таблеток с надписью «Оральные контрацептивы». Короче говоря, моя жена своего папу не послушалась. Теперь таких чистых, невинных девушек просто не бывает. Это было последнее поколение.

Воспоминания молодости вновь вывели доктора Лапшу из состояния психического равновесия. Недавно от него ушла жена, и, не смотря на его усилия, отношения восстанавливались с трудом.

— Да, я извращенец, — не выдержал он, — я старый развратный лесбиян.

— Да Вы успокойтесь, доктор Лапша, — попытался утешить его Кац, — В этом нет ничего страшного. Наоборот. В наше время извращенцам везде у нас дорога. Всюду у нас почёт сексуальным меньшинствам.

— Но не с моим извращением, — горестно воскликнул доктор Лапша, — В наше героическое время борьбы за справедливые чаяния арабского народа Палестины я не живу, я пасусь! Ах, как я завидую смотрящему вперёд ясным взором олигофрена шейху Мустафе! Меня постоянно тянет к женщинам. Я даже не хочу думать, что может произойти, если всё раскроется.

— Не надо было искать легких дорог в сексе, — безжалостно изрёк Антонио Шапиро дель Педро, — Сострадали бы сексуальным меньшинствам, сегодня бы спали спокойно. И жена бы от Вас не ушла.

— Быть может, поэтому я и стал виновником трагических событий, в которые была вовлечена медсестра Фортуна, — продолжал убиваться доктор Лапша. И действительно, события, свидетелем и активным участником которых оказалась героическая медсестра, заслуживают отдельного и подробного описания.

Однажды, в ночную смену, знаменитый насильник, по просьбе медсестры Фортуны, с жаром рассказывал о своих любовных похождениях. Когда полное натуралистических подробностей повествование подходило к концу, присутствовавший тут же конструктор крыла-парашюта аккуратно заполнил до краёв блюдечко медицинским спиртом и поместил в центр композиции горящую спичку. Убедившись, что спирт вспыхнул, он, как бы, между прочим, вылил горящий спирт на брюки рассказчику. При этом он явно старался попасть зажигательной смесью в область паха, и, можно отметить, что в целом это ему удалось. Через мгновение знаменитый насильник загорелся синим пламенем. Ещё через мгновение Фортуна схватила первый попавшийся ей под руку халат и принялась тушить объятую огнём область паха насильника. Вскоре пожар был потушен, а знаменитый насильник поступил в приёмный покой больницы Ворона с диагнозом: «Easy burns and bruises of bodies of a groin incompatible with a life» (Легкие ожоги и несовместимые с жизнью ушибы органов паха). Авторство диагноза принадлежит дежурившему в ту ночь доктору Керену.

В дальнейшем выяснилось, что пламя сбивалось халатом, принадлежащем Вове-Сынку. И что следящий за своей спортивной формой младший медбрат хранил в карманах своего халата гантели. По заключению консультанта патологоанатома, за то время, которое потребовалось медсестре, чтобы сбить пламя, гантели обрушились на область паха четыре раза. Потрясённая видом горящего синим пламенем знаменитого насильника, Фортуна не сразу обратила внимание на то обстоятельство, что халат, которым она сбивала пламя, был необыкновенно тяжёл.

Кроме того, офицеру безопасности Офакимской психбольницы, ведущему это дело, удалось выяснить следующее. Дерзновенный воздухоплаватель коварно втёрся в доверие к чистосердечной и по-своему наивной медсестре Фортуне. Причём действовал при этом он особо дерзко и цинично. Воспользовавшись тем обстоятельством, что, согласно гуманному распоряжению доктора Лапши, ему полагалось перед сном получать укол в ягодицу, он предложил Фортуне следующий аттракцион. Медсестра, как бы незаметно, ставила шприц с лекарством строго перпендикулярно сиденью стула иголкой вверх. Конструктор крыла-парашюта, держа в руках фиалку, и, как бы преподнося цветок медсестре, элегантно, естественно не снимая брюк, садился на иголку. Под тяжестью тела иголка входила в ягодицу. Туда же, по замыслу авторов и исполнителей этого номера, прижатый сидением стула поршень вдавливал содержащуюся в шприце жидкость. Фортуне оставалось, как бы незаметно, на протяжении всего рекордного трюка придерживать шприц в положении, строго перпендикулярном к надвигающейся на иголку ягодице. Любящая задорную шутку медсестра радовалась происходящему как ребёнок.

Кроме укола воздухоплавателю полагалось получать в течение дня ещё восемь таблеток сильного успокоительного препарата. Втёршийся в доверии к медперсоналу больной таблеток не глотал, а выбрасывал их в туалет. Однажды доктор Лапша обратил внимание на то обстоятельство, что больной, не смотря на проводимую терапию, остаётся слишком жизнерадостен. Всесторонне ещё раз обследовав больного, заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы назначил ему другое лекарство.

Но матёрого психбольного было не так-то просто обвести вокруг пальца. Бдительный конструктор крыла-парашюта сразу обратил внимание, что если раньше таблетки, которые он выбрасывал в туалет, плавали по водной глади, то теперь, внешне выглядевшие так же таблетки, попадая в воду, немедленно тонули в извилистых глубинах унитаза. Воздухоплавателю всё стало ясно. На следующий день он, как бы, между прочим, сообщил доктору Лапше, что стал чувствовать себя значительно лучше. А мысли о покорении воздушного океана окончательно перестали его беспокоить. Доктор Лапша был тронут до слёз ещё одним подтверждением своего врачебного мастерства. Кстати уколы, хотя и радовали медсестру Фортуну, но лечебного действия на коварного пациента не оказывали. Конструктор парашютов при помощи лейкопластыря приклеивал к поверхности ягодиц мочалки, которые и впитывали в себя лекарство, поступающее, согласно всем законам механики, из иголки шприца.

Дело о дерзком поджоге знаменитого насильника имело далеко идущие последствия для всех его участников. Из больницы Ворона поступило заключение врачей, согласно которому ожоги характеризовались как лёгкие и не оказавшие влияния на состояние здоровья знаменитого насильника. А вот мероприятия по тушению пожара вызвали в его организме ряд необратимых изменений, которые свели на нет (уменьшили до нуля) ту потенциальную опасность, которую насильник представлял для общества.

В связи с тем, что бывший знаменитый насильник переставал быть социально опасным больным, главным врачом Офакимской психиатрической больницы ставился вопрос перед заведующим отделением судебно-психиатрической экспертизы этой же больницы о целесообразности пребывания потерявшего всё погорельца в стенах данного лечебного учреждения. Кроме того, доктору Лапше строго указывалось на невыполнение элементарных правил противопожарной безопасности во вверенном ему отделении и рекомендовалось в самые короткие сроки исправить допущенные недостатки.

В связи с тем, что бывший знаменитый насильник твёрдо стал на путь исправления, доктору Керену объявлялась благодарность за кропотливую психотерапевтическую работу, проведённую им с бывшим опасным преступником, которая и привела оного к глубокому и, что самое главное, искреннему раскаянию в совершённых им преступных деяниях.

Особо была отмечена медсестра Фортуна, которая проявила чудеса мужества и героизма во время пожара и, не щадя себя, боролась с огнём.

Изобретателю крыла-парашюта были назначены другие таблетки, которые при попадании в воды унитазы шипели и образовывали множество пузырьков.

Из зарплаты Вовы-Сынка вычли стоимость прожжённого в районе карманов халата.

Врачу приёмного покоя больницы Ворона, которого звали Рюрик Соломонович, и который на все вопросы знаменитого насильника отвечал: «Ути, какие мы оптимистичные», была предложена роль доктора Айболита в новом фильме киностудии «Антисар». На роль верной помощницы самоотверженного доктора Айболита, ветеринарной медсестры Ойщипет-Ахчесется, была приглашена популярная актриса палестинского эротического кино Мирьям Абуркаек, сникавшая широкую известность как графиня Кадохес. Опытная Мирьям Кадохес, работающая над образом лирической героини, оказывала самоотверженную шефскую помощь Рюрику Соломоновичу, для которого работа над образом доктора Айболита в фильме «Трусишки зайка серенький» была дебютом в палестинском эротическом кино. Более того, для врача приёмного покоя больницы Ворона это было встреча с искусством кино после длительной разлуки. Его последняя и единственная встреча с кинокамерой произошла много лет назад, когда он проходил свидетелем по делу об ограблении, и ему, для опознания, был представлен фотоаппарат «Зоркий». Мирьям Абуркаек справедливо считала, что для создания образа грудью вставшего на защиту палестинского животного мира доктора Айболита этого недостаточно.

— Вы должны ясно осознавать, Рюрик Соломонович, — говаривала она своему партнёру, — что служение музам, как и проституция, является не просто профессией. Это и образ жизни, и образ мыслей, и особый эмоциональный настрой. Я вспоминаю себя. В своё время мне посчастливилось работать в публичном доме «Экстаза» в годы его расцвета. Будучи культурным человеком, Вы конечно о нём слышали много хорошего. Это было золотое время, меня окружали чудесные люди, каждый из них заслуживает особого повествования, и я была целиком погружена в работу. Хочу особо отметить, что самоотверженное служение музам, а работа в публичном доме, если это действительно работа по призванию, по зову сердца, то это подлинное служение музам, не терпит суеты. Я в этом глубоко убеждена. Все ваши помыслы должны быть направлены на служение прекрасному. Вы обязаны быть вдалеке от мелких бытовых и житейских проблем. Для мусульманки, впрочем, как и для еврейки, это тяжкий крест, но в этом наше высокое предназначение. Я вспоминаю, как однажды куда-то запропастился мой любимый вибратор, с которым я не расставалась ни на минуту. Он был моим талисманом, и все это знали. В мире искусства всегда есть место бездарности и зависти, мы не должны закрывать на данное обстоятельство глаза, хотя и обязаны быть выше всей этой грязи. Конечно, такой удар ниже пояса не мог пройти бесследно или незамеченным. Я приходила на работу в расстроенных чувствах, не могла сосредоточиться, капризничала, даже сердилась по пустякам. Всё валилось у меня из рук. В этом и заключался коварный замысел интриганов, пытавшихся выбить меня из седла и, в конечном итоге, не дать полностью раскрыться моему дарованию. Безусловно, в конечном итоге завистники были посрамлены. Но только я знаю, чего мне это стоило. В тот период я ходила как во сне.

— И на камнях растут деревья, на деревьях лопаются почки, в почках образуются камни. Таким образом круг замкнулся — несколько философски прокомментировал врач приёмного покоя морально-этические построения Мирьям Абуркаек, — то что графиня Кадохес ощутила в результате интриг, можно добиться при помощи лекарств. Виагра плюс снотворное, и через пол часа к Вам приходит любовь похожая на сон.

Мирьям Абуркаек почувствовала себя оскорблённой в лучших чувствах и ответила на гнусный выпад так же в философском стиле.

— Тяжело собирать выбитые зубы сломанными руками, — сказала она, глядя на Рюрика Соломоновича со значением.

— Эта падла меня лорнирует, — жаловался в дальнейшем Борщевскому врач приёмного покоя, — в такой атмосфере я не справлюсь с созданием образа Айболита.

— Мирьям Абуркаек желает Вам только добра, — объяснял ему ветеран эротического кино, — графиня Кадохес мудрая женщина, и Вы должны прислушаться к её советам. Более того, Вы просто обязаны благодарить судьбу, которая свела Вас с подлинными мастерами своего дела.

— Причём бесплатно, — согласился врач приёмного покоя.

Для придания фильму «Трусишки зайка серенький» мусульманских интонаций из сумасшедшего дома имени поэта-песенника Абарбанеля был вызван медбрат Аюб. Погружающийся всё глубже и глубже в пучину борьбы с сионистским врагом, медбрат из женского отделения судебно-психиатрической экспертизы в текущий период времени часы досуга посвящал мусульманскому воспитанию трудящихся.

— В настоящее время во всех борющихся за победу ислама странах первостепенное значение придаётся повышению уровня мусульманского образования, — рассказывал возбуждённый Аюб сочувствующему мусульманской идее Пятоеву, — и совершенно не важно, это Палестина, Турция или, к примеру, Узбекистан. Прежде всего, выделяются большие средства на создание религиозных школ и других учебных учреждений, в которых воспитательный процесс ориентирован на ценности шариата.

— Учиться, учиться и, что архиважно, с божьей помощью учиться! — этому учит нас ярчайший мусульманский мыслитель современности шейх Мустафа. Согласно его учению весь учебный процесс должен быть направлен на формирование нравственного мусульманского стержня. Этот стержень должен пронизывать собой всю систему образования.

Приведу пример. В Турции введён закон, согласно которому все поступающие в медицинские училища проходят медкомиссию. Если в ходе врачебного обследования выясняется, что потенциальная медсестра не является девственницей, к экзаменам, естественно, она не допускается. Причём всякого рода злоупотребления здесь в принципе исключены, так как обследование проводится не просто врачом, а представительной комиссией, куда входят и представители общественности.

Далее. Создаётся множество фондов мусульманской само и взаимопомощи, так сказать Вашему столу от нефтедобывающих принцев. Это может быть фонд помощи падшим девицам вернувшимся в лоно ислама, союз мусульманских подводников, касса взаимопомощи мусульман больных диабетом, клуб пенсионеров «Домино в защиту шариата»…

— «Общества защиты жвачных животных от сексуальных посягательств имени шейха Мустафы», — поддержал тему Пятоев.

— Не один человек не должен оставаться в стороне от системы исламского милосердия, — продолжал Аюб, — параллельно с этим с корнем выкорчёвываются чуждые мусульманским традициям нездоровые формы поведения. В первую очередь это относится к разврату. Женщина-мусульманка всегда служила эталоном скромности и воинственного целомудрия. На подлинно исламском пляже Вы не встретите не защищённых от нескромных взглядов участков тела, и это правильно. У подлинной мусульманки загорелой может быть только переносица.

Вот лозунги, подхваченные революционными мусульманскими массами.

— А почему октябрь? — поинтересовался заподозривший что-то неладное Яша Ройзман. Его пригласили на встречу в качестве татарина, и наличие октябрьских празднеств будили в нём тяжёлые ассоциации.

— Потому, что в октябре начинается священный для каждого мусульманина праздник рамадан, — развеял его опасения Аюб, — Отсутствие выпивки и победа целомудрия уничтожает саму основу туризма. Всеобщее и непрерывное мусульманское образование постепенно, но быстро приводит к власти мусульманское духовенство. Чуждая исламу безнравственность искореняется в прессе и на телевидении.

Как учит нас шейх Мустафа: «Важнейшее из искусств — это искусство мусульманского кино».

Думами властвует продукция киностудии «Антисар». И никакой князь Волдырь Серебряный не остановит поступательное движение колеса истории.

Там, где правят религиозные законы, там нет места законам светским. На практике это означает произвол церковнослужителей, которые трактуют священные книги так, как им вздумается. В обществе, где царит произвол, экономика нормально функционировать не может. Карл Маркс пытался доказать это теоретически, связывая развитие производительных сил с развитием производственных отношений, братские социалистические страны во главе с СССР с блеском доказали это на практике. В стране победившего ислама экономика разрушается немедленно, и единственным источником существования стремительно растущего населения становится мусульманское милосердие нефтеналивных принцев.

Пятоев выглядел потрясённым мусульманским планов громадьём, но в Ройзмане выступление Аюба в который раз вызвало острое желание познакомить присутствующих с народным татарским эпосом о Шиксе и Шлимазале. К исполнению задуманного он приступил немедленно.

— Рассуждения Аюба о светлом мусульманском будущем настолько трогательны, — сказал Яша, — настолько трогательны, что я с трудом сдерживаю слёзы. Невольно приходит на ум татарский народный эпос о Шиксе и Шлимазале:

— Сразу после окончания медицинского училища в городе Набережные Челны…

— Ничего себе название города, — подивился не знающий Российских реалий Аюб, — хорошо ещё, что не Прибрежные Глисты.

Но Ройзман был непреклонен и продолжил повествование.

— … Шикса пошла работать медсестрой в психиатрическую больницу. Как-то, поздно вечером, в отделение привели Шлимазла. В течение последних нескольких месяцев по ночам он слышал доносившиеся откуда-то с неба куриное кудахтанье. Если бы он был человеком верующим, он расценил бы кудахтанье в ночи как знак божий, указывающий на его высокое предназначение. Это же случилось бы, если бы он был психически болен. Но в действительности Шлимазал психически был здоров как бык. А вот домуправ, в тайне от жильцов, устроил на крыше курятник. Днём курочки сидели в клетках, а по ночам гуляли по крыше и несли яйца. Отложив яйцо, курица всегда громко кудахчет. Именно это кудахтанье Шлимазал, живший на последнем этаже, и расценил как слуховые галлюцинации. Обеспокоенный своим состоянием здоровья он обратился к врачу и был направлен на лечение в психиатрическую больницу.

Представ перед Шиксой в качестве свежепоступившего сумасшедшего, Шлимазал почувствовал себя неловко. Тонко почувствовав его душевное состояние, Шикса предложила новому больному приготовиться к осмотру, то есть раздеться. Хотя служебные инструкции этого не требовали.

Когда Шлимазал был готов к осмотру, Шикса бросила долгий взгляд в центр композиции и спросила:

— А ты женат?

— А что, заметно? — кокетливо ответил вопросом на вопрос голый Шлимазал.

Когда Шлимазла выписывали из психбольницы, Шикса была уже на четвёртом месяце беременности. Двадцать лет спустя они покинули Набережные Челны и поселились в Офакиме. Ещё через три года Шиксе, наконец, удалось сдать экзамен на право работать медсестрой, и месяц назад она приступила к работе в старческом отделении нашей больницы. Так гласит татарский народный эпос.

— Татарский народный эпос в последнее время стал уже не тот, что был раньше, — резюмировал Пятоев повествование Яши Ройзмана, — мельчает фольклор. Толи дело газета «Голая правда Украины», искромётные публикации следуют одна за другой. В качестве примера он привёл очередную корреспонденцию Ярополка Капустина под заголовком «В погоне за Белой женщиной». Искромётная публикация гласила следующее.

В городе Йошкар-Ола арестована преступная группа, состоявшая из киномеханика кинотеатра «Урожай», в течение тридцати лет собиравшей фотографии актрис Советского кино и его сына, нигде не работающего владельца компьютера. Злоумышленникам удалось мошенническим путём изъять значительные суммы у более чем ста иностранных граждан. Аферисты размещали в Интернете брачные объявления и публиковали фотографии звёзд Российского кино 30–50 годов в пору расцвета их сценической деятельности, и, утверждая, что эти молодые женщины страстно желают выйти замуж за граждан государств, состоящих в агрессивном блоке НАТО. Всего, по версии следствия, мошенники получили с иностранцев более 250 тысяч долларов. Их коварный замысел строился на том, что в цивилизованных странах никому не придёт в голову смотреть шедевры Советского кино тех лет.

От желающих сблизиться с русскими красавицами не было отбоя, и после бурной переписке по электронной почте потенциальную Белую женщину звали в гости. Те в ответ заявляли, что не хватает денег на билет и прозрачно намекали, что перед встречей с суженным им хотелось бы обновить гардероб. При этом они посылали будущим мужьям видеозаписи отрывков старых Советских фильмов, извинялись за плохое качество записи на советскую кинокамеру и признавались, что им приходится донашивать платья, доставшиеся в наследство от матушки. Зарубежный воздыхатель, просмотрев эпизоды с участием звезды Советского кино тридцатых годов Ольги Орловой, обычно высылал не менее двух тысяч долларов. Элеонора Быстрицкая в кадрах из кинофильма «Тихий Дон» стабильно вызывала желание выслать не менее пяти тысяч $. А когда в Интернете появились сцены из кинофильмов с участием актрисы Серовой, которая обладала необычайно красивой внешностью, мошенникам была переведена астрономическая сумма, а на имя президента Путина поступило письмо с просьбой не облагать это чудо природы налогами. Но, как гласит народная мудрость, сколько бы верёвочки не виться… После появлении Интернете фотографии актрисы Пырьевой в Шри Ланке было захвачено посольство Российской Федерации. С террористами вступили в переговоры, они потребовали актрису и вертолёт, и вся правда вышла наружу. Под видом Пырьевой прибыла актриса Мордюкова, которая обезвредила террористов и освободила посольство, а зарвавшимися сватами заинтересовалась Российская Фемида. Выяснилось, что преступники промышляли не только брачными аферами с фотографиями Советских актрис. Один излишне доверчивый прогрессивный общественный деятель, кстати, обладателю гарема на тридцать шесть персон, уплатил мошенникам из Йошкар-Олы кругленькую сумму на санаторно-курортное лечение мамы надувной резиновой куклы. Аферистам удалось убедить прогрессивного общественного деятеля, что пока мама не станет на ноги, кукла Маша не сможет посетить республику Мавританию. Хотя только об этом и думает день и ночь.

— Скажите, милейший Ярополк, — спросил Борщевский автора заметки об упырях из Йошкар-Олы, — Вас случайно эротические сны не мучают?

— Только они меня и радуют, — признался представитель прессы, — только ими и живу. Именно они и являются источником моего вдохновения, моего творческого горения, моего темперамента, наконец.

— Не будем путать темперамент с суетой, мой юный друг, — попытался утешить журналиста Борщевский, — Вы должны писать так, чтобы читатель чувствовал себя Вашим единомышленником, и даже соратником. Чтобы вы понимали друг друга с полуслова. В связи с этим невольно вспоминается старый еврейский анекдот. На старости лет Абрам и Хаим проезжают мимо того места, где во времена их молодости был публичный дом. Абрам прерывисто вздыхает.

— Вы мне будете рассказывать… — вторит ему Хаим.

Вот пример мастерской работы на полутонах. А Вы в своих публикациях всё время кричите. У читателя создаётся впечатление, что крик для Вас — это самоцель. Этим Вы напоминаете мне писателя Максима Горького. Вы случайно не его сын?

— Не знаю, — ответил Ярополк Капустин, — нужно спросить у мамы. Она так любит русских писателей.

— Вы меня не так поняли, — поморщился Борщевский, — я говорю образно, аллегорически. Давайте-ка я Вам задам другой вопрос. Как Вы думаете, что бы могла означать остановка солнечных часов?

— Да батарейка кончилась. Все Вы тут, из Европы которые, говорите образно, — со свойственным ей тактом вмешалась в разговор Фортуна, — А простых вещей не знаете. И аллегории Ваши простому народу непонятные.

— Остановка солнечных часов, если верить больничному раввину, может означать только конец света, — осадил медсестру Борщевский, — но вам этого не понять, даже если Вы будете поступать в первый класс религиозной школы для девочек.

В последнее время тянувшуюся к знаниям медсестру преследовали неудачи. В результате титанических усилий Яши Ройзмана в ней постепенно вызрела убежденность в том, что все единицы измерения придуманы людьми, связаны между собой и хранятся в Палате Мер и Весов в Париже. Осознав этот факт, она поняла, что её горизонты раздвинулись чрезвычайно, и вновь бросилась на штурм очередной академической твердыни. На вступительном экзамене к ней отнеслись поистине сердечно и предложили самой выбрать тему, которую она бы хотела раскрыть экзаменаторам. Застенчиво потупившись, она выразила готовность побеседовать о единицах измерения. При этом Фортуна сочла нужным упомянуть, что в медицину она пришла от сохи. Сделала она это напрасно. Соха вызвала в экзаменаторах совершенно ненужные ассоциации, и они спросили героическую медсестру:

— Что такое лошадиная сила?

Точного ответа на поставленный вопрос она не знала, но это её не смутило. Вспомнив о хранящихся в Париже эталонах, Фортуна звонким голосом отчеканила, что одна лошадиная сила — это та сила, которая развивается лошадью высотой в метр и весом в один килограмм. После чего она сочла нужным упомянуть, что эталон этого страдающего тяжёлой дистрофией пони храниться в «Палате Мер и Весов» в Париже. Нельзя сказать, что её ответ не произвел впечатления на экзаменаторов, но и в этот раз она провалилась.

На фоне несчастной любви к учёбе у медсестры появились и проблемы в личной жизни. Как-то Бух-Поволжская, встретив медсестру, поинтересовалась, отчего это Фортуна такая грустная.

— А Вы когда-нибудь видели глаза Вашего мужа, когда Вы делаете минет? — ответила она вопросом на вопрос.

— Пока нет, — созналась Варвара Исааковна.

— А я вчера подняла глаза дух перевести, а в дверях муж стоит, — поведала Фортуна.

— Значит, у Вас есть любовник, — сразу догадалась Бух-Поволжская, — от встречи моего мужа с моим же любовником у меня также остались тяжёлые воспоминания. Однажды, когда я была совсем юна и доверчива, за мной очень красиво ухаживал один молодой человек. В конечном счете, я ему отдалась. И надо же такому случиться, под утро вернулся из командировки муж. Увидев его, мой поклонник простонал: «Боже мой, какое счастье!». И на его ресницах блеснули слёзы.

Сражённая в самое сердце таким вероломством я застыла в форме греческой буквы &. Но я никогда не отчаивалась и терпеливо ждала своего принца. И, в награду за моё терпение, судьба подарила мне его в лице Мустафы.

— Всегда готов! — с интонациями юного пионера отрапортовал шейх.

— А действительно, Мустафа, — голосом полным сопереживания спросил Пятоев, — скажите мне как гусар гусару. Вы бы предпочли провести ночь с несравненной Варварой Исааковной или две ночи с необъезженным ишаком?

— Варенька — это конечно Варенька, — произнес после короткого, но интенсивного раздумья шейх Мустафа, — но и две ночи любви — это две ночи любви.

Чувствовалось, что вопрос Пятоева поставил шейха перед неразрешимой нравственной дилеммой. Воспитанный на полных музыки и уверенности в победе исламского оружия фильмах киностудии Антисар, Мустафа привык к тому, что если на стене висит ружьё, то к концу фильма оно обязательно будет танцевать и задушевно петь звонкими голосами девочек-бедуиночек о законных правах арабского народа Палестины уничтожить Израиль. Для него всё всегда было ясно с самого начала и любому развитие событий было предопределено заканчиваться мусульманским «the happy end» (счастливым концом). Но острейший конфликт хорошего с ещё лучшим, над которым постоянно билось искусство мусульманского реализма и который прозвучал в, казалось бы, чисто философском вопросе Пятоева, не имел простых решений. Шейх это понял сразу. Судьба ещё никогда не ставила перед ним таких неразрешимых, с идеологической точки зрения, задач. Давно замечено, что когда в обществе назревает мировоззренческий кризис, поднимают голову мистика и суеверия. Этому настроению поддался и шейх Мустафа.

— А не обратиться ли мне к народной целительнице? — неуверенно произнёс он, — практикуемые ею методы, как я припоминаю, не меняются много лет, но неизменно остаются очень плодотворными. Мне думается, что мы всё ещё страшно далеки и от народа, и от его подлинных лидеров. Пришло время исправить эту трагическую ошибку.

Но Пятоев сегодня отчего-то был особенно настойчив:

— Если сегодня гороскоп сулит Вам новые сексуальные приключения, вы не должны обольщаться. А теперь представим себе, что после двух ночей любви, буквально на следующее утро Вы попадаете в ласковые руки соскучившейся по Вас милейшей Варвары Исааковны…

— А что в этом предосудительного? — спросил Мустафа и посмотрел на Пятоева чистым взглядом невинного младенца.

— Не могли бы Вы, милейший шейх, раскрыть нам секрет, — позволил себе полюбопытствовать Борщевский, — отчего Ваши пошлости дамы воспринимают с таким восторгом, а доктор Лапша, который явно тяготеет к приличным манерам, постоянно подвергается разного рода санкциям за бестактные высказывания в сексуальной сфере?

— Я могу отвечать только за себя, — отчеканил шейх Мустафа, — лично у меня, насколько бы неприличными не были мои высказывания, слово никогда не расходится с делом. За это народ, и в первую очередь женщины, меня любит. Что же касается пресловутого доктора Лапши, то мне кажется, и я думаю, что товарищи со мной согласятся, тут двух мнений быть не может. Сексуальная нечистоплотность и мусульманский кинематограф несовместимы! Точка!

— И действительно, — продолжил мысль предыдущего оратора доктор Лапша, — как я могу не гордиться своими пациентами, сформировавшимися как личности в стенах вверенного мне отделения. И в первую очередь это касается такого яркого деятеля культуры и признанного политического лидера, каким является шейх Мустафа.

Также здесь нельзя не упомянуть и такого крупного учёного, как Шапиро дель Педро. Не так давно, в остром эксперименте, который мужественный естествоиспытатель поставил на себе, ему удалось доказать, что моча сиамских кошек страдающих обильной кровопотерей светится в темноте при облучении её ультрафиолетом.

Самых добрых слов заслуживает и знаменитый насильник, который после выздоровления приступил к работе в качестве преподавателя домоводства в религиозной школе для девочек «Путь к Сиону» и весь пыл своей души отдаёт делу нравственного воспитания подрастающего поколения.

В последнее время всё чаще раздаются голоса, утверждающие, что евреи не склонны работать физически. И действительно, при всей своей разговорчивости наш народ очень вольнолюбив. Но работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги своим ударным трудом опровергает этот распространенный предрассудок.

Конечно, не всё ещё так благополучно, как хотелось бы. Мы не можем закрывать глаза и тот факт, что стабильно тяжёлым остаётся состояние конструктора парашютов. Но опираясь на весь трудовой коллектив отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы и в первую очередь на постоянно повышающую свой профессиональный уровень медсестру Фортуну я обязуюсь ещё выше держать знамя борьбы, как за законные требования арабского народа Палестины, так и за неотъемлемые чаяния сексуальных меньшинств.

— Пошляк, — громко резюмировала выступление доктора Лапши работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

— И этот смешной и суетливый человечек пытается излечить меня от глубокого чувства к королю Иордании Абдулле Второму, — подумала она, — Вероятно детство доктора Лапши прошло в атмосфере невзгод и душевных потрясений.

Вчера она вновь видела Абдуллу Второго по телевизору. Окружённый приближёнными монарх нежно похлопывал по щеке своего любимого верблюда. Видя это, она чувствовала, что ей становится лучше жить. В последнее время у неё вновь нарушился сон. В два часа ночи, испытывая необычное томление, которое невозможно описать словами, она взяла в руки газету «Голая Правда Украины». Раньше это всегда помогало ей заснуть.

— Пропала собака без передней лапы, — прочитала она, — Особые приметы: при мочеиспускании падает. Нашедшему было обещано крупное вознаграждение.

— Делаю высокохудожественную видеозапись обрезания, — гласило следующее объявление.

Сон не приходил.

— Два часа пятнадцать минут ночи, — подумала она, — в это время мой возлюбленный Абдулла Второй уже наверное забылся в беспокойном сне о судьбах Родины.

Неожиданно она вспомнила, что в этот день на ужин был подан мясной салат, который пациенты психбольницы почему-то называли «Ошибка сапёра».

— Действительно, салат имеет какой-то странный вкус, — промелькнуло в её сознании, и она почувствовала лёгкую тошноту. Чтобы как-то отвлечься, она вновь углубилась в «Голую Правду Украины». В рубрике «И богатые тоже» был опубликован очередной литературный опус Светланы Капустиной из жизни высшего общества.

— Графиня элегантно размахнулась породистыми руками и мощно ударила клюшкой по мячу. Её постоянный партнёр по гольфу, лорд Ванкуверский-юниор, скрестил руки ниже живота и с протяжным стоном опустился на зелень газона. Графиня, известная, как пламенная противница противопехотных мин, быстро сдёрнула с недвижимого лорда элегантные спортивные трусы украшенные фамильным гербом дома Ванкуверских и уверенными движениями принялась массировать известное в свете своими достоинствами достояние юниора. Вскоре на щеках лорда заиграл румянец.

— To you it is already better? (Вам уже лучше?) — взволнованно спросила графиня. В её низком грудном голосе звучала тревога.

— I feel in heavens, (Я чувствую себя на небесах), — нежно прошептал прежде бесчувственный лорд. — However, the little finger on which the ball has got, continues me to disturb (Хотя мизинец, по которому попал мячик, продолжает меня беспокоить).

Работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги отложила газету в сторону. В отделении судебно-психиатрической экспертизы было тихо, и в палату доносился как обычно громкий голос медсестры Фортуны, которая эмоционально рассказывала о драматических изменениях в своей личной жизни, после недавно перенесённой ею косметической операции по пересадке жира с задницы на грудь. Из её рассказа следовало, что личная жизнь героической медсестры после косметической операции резко изменилась к лучшему.

— Лучше синица в руках, чем дятел в заднице, — донёслась до работницы фабрики по производству туалетной бумаги непонятная фраза, сказанная голосом Каца, но она и не могла сосредоточиться на содержании беседы. Её продолжало подташнивать. Как это обычно бывало в те ночи, когда дежурил Ян или кто-то из его друзей, а других ночей в отделении судебно-психиатрической экспертизы не бывало, в палату к ней вошёл изобретатель парашютов.

— Может быть отменим ночные полеты? — рассеяно улыбаясь спросила она. Ухаживания воздухоплавателя воспринимались ею как сон и никак не отвлекали её от мыслей о короле Иордании.

— Сегодня абсолютно безветренная погода, — серьёзно сказал конструктор парашютов, — и, кроме того, я из-за тебя не улетаю из сумасшедшего дома, а ты предлагаешь отменить мне сегодняшний полёт к звёздам. При этом он бережно взял её кисти рук и положил их на своё бедро.

— Ты самый большой любитель женской плоти в среде пилотов, — сказала она, не убирая рук, — расскажи мне что-нибудь.

— Я расскажу тебе романтическую историю из жизни Ленина, который был вождём мирового пролетариата, — послушно приступил к рассказу воздухоплаватель.

— Однажды Владимир Ильич задумал выступить перед революционными матросами. Для этого он как-то вечером забрался на броневик. Увидев его, толпа начала скандировать:

— Ленонн, Ленонн.

— Вы ошиблись, я Ленин, — представился бессменный лидер РСДРП (б). — Обратите внимание — рядом со мной стоит моя Крупская. Проявим же, товарищи, революционную бдительность.

Но матросы продолжали скандировать:

— Ле — нонн, Ле — нонн.

— Ну вспомните, товарищи, мы говорим партия, подразумеваем Ленин, — напомнил Владимир Ильич, — мы говорим Ленин, подразумеваем партия. Ну что тут можно перепутать?

Но матросы революционного Петрограда были глухи к его призывам.

— Если этого требует национальная гордость Великороссов, — подумал Ленин, — то мой партийный долг выполнить волю восставших пролетариев.

Он знаменитым жестом сорвал с головы фуражку, выбросил руку вперёд, и, над притихшей площадью у Финляндского вокзала, так громко, что было слышно в невдалеке расположенной тюрьме под названием «Кресты», зазвучала бессмертная композиция Биттлз «YESTEDAY» (вчера).

Работница фабрики по производству туалетной бумаги, как и во все предыдущие ночи, была покорена. Она медленно изгибалась в руках конструктора крыла-парашюта и почему-то вспоминала свой первый день пребывания в психиатрической больнице.

— Давайте, больная, рубашечку поменяем, — по-матерински ласково говорила медсестра Фортуна, настойчиво стягивая с неё одежду, — Видишь милая, какая миленькая рубашечка. Расцветка мягких тонов и в плечах сидит просто замечательно.

— Но какие длинные рукава, — с удивлением отметила мастерица по выпуску туалетной бумаги.

— А мы их аккуратненько сзади завяжем, — хлопотала медсестра Фортуна, — Вот видишь душечка, и талия так красиво подчеркнулась.

Как всегда бывало в таких случаях, почувствовав на себе татуированное цветными драконами тело воздухоплавателя, работница фабрики по производству туалетной бумаги приоткрыла рот и прикрыла глаза.

Когда к ней вернулось присутствие духа, конструктор крыла-парашюта сидел на краю кровати и внимательно её рассматривал. Она немного приподнялась и, как ей казалось довольно сильно, щёлкнула его по носу. После этого, перестав счастливо улыбаться, вновь подняла с пола газету «Голая Правда Украины».

Половину газетного разворота занимала картина, на которой была изображена убогая каморка папы Карло. В горящем очаге, жарко потрескивая, догорал Буратино. В закопчённом котелке, распространяя вокруг себя аппетитные запахи, варился суп из черепахи Торртиллы. Подвешенный за рукава на крюк предназначенный для люстры, Пьеро громко выражал своё недовольство. Только что изнасилованная, Мальвина лежала на рваном диване, безвольно раскинув руки. Сидящий рядом с ней сидел со спущенными брюками Карабас Барабас, прикрыв стыд окладистой бородой, надевал на себя короткую юбочку с взрывчаткой, что-то мурлыкав себе под нос. На его голове красовалась новенькая, ещё тёплая шапка ушанка сделанная из шкуры пуделя Артемона. Ушанка была украшена лентой, призывавшей к войне с неверными. Принявший три дня назад ислам владелец кукольного театра явно собирался взорвать автобус.

Картина, определёно созданная усилиями заслуженного художника Кабардино-Балкарии Михаила Гельфенбейна, была призвана проиллюстрировать опубликованную в том же номере «Голой Правды Украины» программную статью Вячеслава Борщевского о победном шествии мусульманского сценического искусства, сметающего на своём пути жалкие обломки убого театра жидомассонских марионеток с его ходульными героями.

Работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги была бесконечно далека от насущных проблем становления мусульманского сценического искусства. Призывы и манифесты Борщевского не находили никакого отклика в её любящей Абдуллу Второго душе. Не дочитав статью Борщевского, она аккуратно накрыла газетой лицо воздухоплавателя.

Неожиданно тишину уснувшего отделения судебно-психиатрической экспертизы разорвал громкий возглас медсестры Фортуны:

— А я убеждена, что лучше геройски пукнуть, чем предательски бзднуть!

Работница фабрики по производству туалетной бумаги тихо рассмеялась, прикрыв рот ладонями. Лежащий рядом с ней конструктор парашютов, сняв с лица газету, сообщил, что вчера, в начале утреней смены, он поставил в известность медсестру Фортуну, что мужская сперма является продуктом весьма богатым витаминами, которых, порой, так не хватает женщинам, ослабленным поступлениями в различные учебные заведения. В последнее время сложности с поступлением её на учёбу медсестра Фортуна связывала с недостатком в её организме витаминов, и, получив авторитетные разъяснения воздухоплавателя, всё утреннюю смену она пребывала в раздумьях.

Выслушав до конца повествование конструктора крыла-парашюта, работница фабрики по производству туалетной бумаги попыталась хлопнуть его по губам, но из этого ничего не вышло. Он поймал её руку и прижал к своему рту.

— Самец богомола не способен совершать акт любви с головой на плечах, — назидательно произнесла она, пытаясь освободить свою ладонь, — Самка инициирует секс, отрывая самцу голову. Твои ухаживания протекают по тому же сценарию. При моём появления ты ведёшь себя, как будто я оторвала тебе голову. Вчера, играя с Вовой-Сынком в шахматы, завидев меня, ты склонился над доской и начал подбадривать свои фигуры. Прямой как турник спортсмен решил, что ты рехнулся.

— Просто увидев тебя, я вдруг почувствовал, что мне остро не хватает Белой женщины, — возразил воздухоплаватель.

— Какой ты бесстыжий, — с укоризной сказала работница фабрики по производству туалетной бумаги, — интересно, что ты сказал знаменитому насильнику, что в результате он не только оставил меня в покое, но и всё его поведение так круто изменилось, что его выписали из больницы.

— Я просто выиграл тебя у него в бильярд — как бы, между прочим, сообщил воздухоплаватель.

— Как ты мог! — изумилась специалистка по выделке туалетной бумаги, — А если бы ты проиграл!

— Я всегда играю в бильярд на женщин и никогда не проигрываю, — опустив очи долу сознался воздухоплаватель, — обо мне народ даже стихи сложил.

Работнице фабрики по производству туалетной бумаги стихи показались странными и даже подозрительными. Хотя она и не смогла понять, почему.

— Зачем бильярдисту лопата? — подумала она, но ей вновь не захотелось сосредоточиваться. Зная эту свою особенность, она, на всякий случай, сделала строгое лицо и погрозила воздухоплавателю пальчиком.

В подростковом отделении, как всегда в это время, кто-то несколько раз прокукарекал, и душераздирающие крики медсестры Фортуны возвестили пациентов отделения судебно-психиатрической экспертизы о приходе нового дня.

Фортуна, будучи от природы редкой хамкой, очень хотела хоть на мгновение заглянуть в палату работницы Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. Но опасение неизбежных и жестоких санкций со стороны конструктора крыла-парашюта неизменно сдерживали её любопытство. И поэтому накопившееся за ночь раздражение ей приходилось выплёскивать в предрассветных воплях на спящих пациентов. Впрочем, ей это было простительно. Даже сам заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы доктор Лапша откровенно побаивался воздухоплавателя и поэтому перевёл возлюбленную конструктора крыла-парашюта в одноместную палату.

Однажды доктор Лапша всё же набрался смелости и спросил воздухоплавателя, не хочет ли тот выписаться из сумасшедшего дома в связи с отсутствием у всеми нами любимого покорителя воздушного океана каких бы-то ни было нарушений психики.

— Я просто потею от смеха, — горячился доктор Лапша, заглядывая в глаза воздухоплавателя, — когда вижу Ваш целеустремлённый взгляд в этой гнилостной атмосфере всеобщего безумия.

— Лучше сто раз покрыться потом от смеха, чем один раз инеем в холодильнике морга, — мягко обнимая своего лечащего врача за плечи, ответил на предложение выписаться воздухоплаватель, — Ну скажите, положа руку на сердце. Ведь я прав?

После этой задушевной беседы доктор Лапша на неделю взял отпуск по болезни. Перед его глазами стояла хрупкая фигурка работницы фабрики по производству туалетной бумаги, поздравляющая знаменитого насильника с выпиской из больницы.

Глава шестая Женский бюст на Родине героя

В связи с приближающейся второй годовщиной со дня основания русской мафии в Израиле, у истоков которой стояли я, Кац, Пятоев, Борщевский, а так же примкнувшая к нам незабвенная Варвара Исааковна Бух-Поволжская, и в ознаменование второго съезда Русского Еврейского Национального Фронта (РЕНФ) руководством фронта было принято историческое решение о поездке в Хайфу. Целью исторического визита было посещение памятников культуры (публичного дома «Экстаза») и переговоры на самом высоком уровне с Дороном Гуревичем, которым было суждено состояться в ресторане «Яр». Дан Зильберт и Дорон Гуревич, старые товарищи по оружию, крепко обнялись. От братских объятий разговор плавно перешёл в русло рассказов о милых дамах. Узнав о цели нашего визита, Дорон Гуревич потешил присутствующих неизвестными страницами из истории «Экстазы». По его словам, публичный дом был расположен рядом с рестораном «Яр». Когда-то это был чудесный публичный дом, но после убийства хозяина заведение захирело. Убийцу искали долго и безуспешно. В какой-то момент следствие сдвинулось с места, когда одна из сотрудниц заявила, что видела преступника. Но при составлении словесного портрета получился известный арабский актёр, снимавшийся в эротических фильмах палестинской киностудии «Антисар». Сотрудница «Экстазы», давшая показания, пользовалась в публичном доме репутацией девушки распучённой и склонной к преувеличениям. Её показаниями решили пренебречь, и следствие зашло в тупик окончательно.

Дан Зильберт согласился с тем, что работа накладывает на людей отпечаток, и привёл в пример себя. Мирьям Абуркаек неожиданно расчувствовалась, со слезами на глазах вспомнив подруг, вместе с которыми трудилась. По её словам, это была эпоха славных трудовых свершений и простых и чистых отношений между людьми. В свою очередь Кац вспомнил, что ему доводилось бывать в ресторане «Яр», и что раньше здесь стояла статуя «Девушка с веслом», и что его интересует судьба спортсменки.

Из рассказа метрдотеля следовало, что муниципалитет Хайфы счёл пребывание откровенно эротической скульптуры с фаллическим символом в руке неуместным (в теории Фрейда фаллический символ — это символ мужского полового органа), и скульптуру убрали на кухню. Сейчас, глядя на неё, официантки тренируются элегантно ходить с подносом.

В этой пасторальной атмосфере довольно неожиданно прозвучало предложение Дорона Гуревича переговорить со мной и Данном Зильбертом в отдельном кабинете. Уединившись с нами, Гуревич сразу взял быка за рога и сообщил, что много знает о нашей организации, и предложил следующее.

С его слов, он возглавляет организацию, занимающуюся переправкой наркотиков из Ливана в Европу. Конкретно в Австрию и Германию. И нам он предлагает сотрудничество.

— Но мы не занимаемся торговлей наркотиками, — моему удивлению не было предела.

— Если бы занимались, то мы бы с Вами воевали, а не сотрудничали, — приступил к моему обольщению Гуревич, — мы хотим Вашей помощи как раз в той области, где Вы работаете.

— Ну, если речь идёт о сотрудничестве области палестинского эротического кино, — я чувствовал себя как минимум Чарли Чаплином, — то культурным контактам мы всегда рады.

На следующий день, в сопровождении Каца, Пятоева и Борщевского я прибыл по адресу, указанному Дороном. Это был фешенебельный район вилл, стоявший на холме с видом на Хайфский залив. С улицы вилла казалась не большой, но это заблуждение рассеивалось, когда мы вошли внутрь. Несколько вилл, расположенных на склоне горы одна ниже другой, представляли собой фактически одно здание. Подземный этаж верхней виллы продолжался верхним этажом нижестоящей. Из этого комплекса подземных и наземных сооружений было несколько выходов на разные улицы, спускавшиеся по склону горы. Внешне же это выглядело, как несколько не связанных между собой зданий. По мнению Зильберта, продуманно всё грамотно. Не зная плана зданий, блокировать все выходы не возможно. Даже если полиция оцепит одну виллу, уйти можно через другие. В саду виллы, к которой мы подъехали, возле бассейна, гордо возвышаясь над пышными кустами, стояла моя старая знакомая — скульптура девушки с веслом. Поймав мой недоумённый взгляд, Дорон объяснил мне, что ресторан «Яр» они перекупили. Дохода он не приносит, но место для встреч удобное. А в девушке с веслом его прельстило сексуальное нижнее бельё, и он водрузил скульптуру во дворе своей виллы. Я попросил его относиться к девушке бережней, мотивируя это её не простой судьбой. Гуревич пообещал сделать всё возможное.

Кроме этого Гуревич заявил, что, по его мнению, скупить часть поселения и сделать из него укреплённый район, куда никто, в том числе полиция, не сможет попасть неожиданно, идея не новая, но проведена качественно и наш укрепрайон выглядит внушительно. Ливна, как любое другое поселение, изначально проектировалось как укреплённый пункт. Но новый район, стараниями Пятоева и целенаправленной скупкой домов, превратился в крепость в крепости.

Услышав профессионально грамотную похвалу, Пятоев зарделся как ученица религиозной школы для девочек.

Предлагая попробовать каких-то экзотических орешков, Дорон сказал, что окончательно решение о сотрудничестве было принято после того, как мы создали РНЕФ. Создание своей политической партии, по мнению Гуревича, является верным признаком, отличающим подлинную мафию от обычной, пусть удачливой, банды. Хотя он и не может скрыть от нас, что некоторые моменты нашей деятельности выглядели настораживающее. Особенно тягостное впечатление на них произвело убийство Кокоса. По их авторитетному мнению, никаких разумных причин для убийства этого молодого человека не было. Отдать приказ об убийстве из-за того, что кто-то приставал к твоей дочери, это поступок психопата и самодура. Во-первых, нельзя вмешивать личные мотивы с интересами руководимого тобой преступного сообщества. Во-вторых, можно было ограничиться профилактической беседой. В своё оправдание я ответил, что, во-первых, это были трудности роста, во-вторых, мы отказались от услуг специалиста, нанятого со стороны для решения вопроса с Кокосом. Он проявил самоуправство, но нами были немедленно приняты меры по пресечению этого нездорового явления в рядах русской мафии. Была проведена большая воспитательная работа с молодыми членами мафии с упором на неукоснительное соблюдение дисциплины, и результаты не заставили себя ждать. И, кроме того, мой порыв объяснялся болезненной заботой о детях, который так свойственен еврейским матерям. А так как мне приходится выполнять и функции отца, и функции матери, то мой порыв можно считать простительным.

— Только тот не ошибается, кто не работает, — констатировал Гуревич, и эпизод был забыт.

А вот молодецкий набег на «Экстазу» и кража сотрудниц была встречена с пониманием. Этот эпизод Дорон сравнил с романтическим обычаем с кражи невест. Хотя братаны Гуревича и контролировали «Экстазу», дело это было маетное. Публичный дом использовали для деловых встреч, с чем сейчас успешно справляется ресторан «Яр», а беспокойные сотрудницы «Экстазы» доставляли обильные и пустяковые хлопоты. Да и хозяин публичного дома перед смертью стал выходить из-под контроля. Его ликвидация никого не обидела, так как была неизбежна в любом случае.

Идея создания порнографической киностудии, ориентированной на арабского зрителя, и привести для этого актёров из России, по их мнению, была мила и свидетельствовала о нестандартности мышления, но больших доходов приносить не могла.

Кропотливая работа по поставке проституток из восточной Европы заслуживает всяческих похвал и приносит постоянный доход. Но это не может идти не в какое сравнение с поставками наркотиков в Европу западную, даже с учетом того, что тут и там нам удаётся поставить под свой контроль работу публичных домов.

Наши плодотворные связи с правоохранительными органами ими горячо приветствовались, так как, по их мнению, любая сколько-нибудь серьёзная криминальная группа без этого нормально существовать не может.

В результате всего вышеизложенного наши деловые партнёры пришли к выводу, что в нашем лице они имеют дело с солидной организацией с дисциплинированными членами и налаженными связями в арабском секторе, но не имеющей мощной финансовой базы. В случае принятия их предложения мы должны были выйти на новый уровень благосостояния.

Из всего сказанного я понял, что они внимательно наблюдали за нами со стороны, но внутрь организации не проникли. Организационной структуры нашей русской мафии и реальной природы наших взаимоотношений с правоохранительными органами они не понимали.

Знания о нас — это результат внешнего наблюдения и анализа. О сотрудничестве с БАШАКом и отделом по борьбе с международной преступностью они не знают. О том, что наши фильмы являются каналом связи БАШАКа, и в этом основной смысл нашей деятельности, они не имеют представления. Впрочем, об этом не знает никто, кроме меня, Зильберта, Борщевского и Пятоева. И примкнувшего к нам Каца. Дан Зильберт для них — это очередной пенсионер правоохранительных органов на службе уголовников. Не он первый, не он последний.

А главное, того, что мы всего на всего являемся пустышкой БАШАКа и, отчасти, полиции, и о том, что реальной уголовщины, кроме убийств Саши-Парашютиста, в сущности случайных, за нами не было и быть не могло, они не понимали. Фактически, мы были коллективным агентом правоохранительных органов в среде палестинских террористов и израильских уголовников. Тщательно законспирированного, обладающего известной долей самостоятельности и находящегося на самоокупаемости (Без самоокупаемости нас раскрыли бы довольно быстро) эффективно работающего агента в тылу врага. Из-за этого правоохранительные органы закрывали глаза на наши искания в сфере продажной любви, но по сравнению с той пользой, которую наша организация приносила любимой родине, это были невинные шалости. Тем более, что такая важная сфера культурной и общественной жизни, как проституция, при нашем содействии находилась под неусыпным контролем органов правопорядка. Конечно, этот контроль носил неформальный характер, но так даже лучше.

В результате всего выше изложенного я ответил согласием на их предложение и выразил готовность выйти на новый уровень доходов, хотя и не стал жаловаться на старый уровень. Ровно два года руководитель отдела по борьбе с международной преступностью израильской полиции Хаим Марциано ждал этой встречи. Дорон Гуревич, заслуженный ветеран армии и полиции, впервые мелькнувший в поле зрения отдела по борьбе с международной преступностью после нашего исторического набега на публичный дом «Экстаза», один из виднейших производителей и организаторов транспортировки наркотиков с Ближнего Востока в Европу, тепло принимал меня в своей Хайфской резиденции. Это, как я надеялся, это было его трагической, фатальной, судьбоносной ошибкой.

Как человеку, плохо знакомому с предметом, мне была прочитана краткая лекция о современном состоянии современного рынка наркотиков. Из лекции следовало, что наркотики бывают растительного происхождения и синтетические, то есть изготовляемые лабораторным путём. И хотя будущее, несомненно, принадлежит наркотикам синтетическим, в настоящее время человечеству приходится обходиться, главным образом, наркотиками, получаемыми из растений. Растения, из которых получают наркотики, произрастают в горной местности с субтропическим климатом. Если мы внимательно посмотрим на глобус, то найдём такую местность в Афганистане, в Курдистане, в Ливане, в «Золотом треугольнике» на границе Таиланда, Бирмы и Лаоса, а так же в Китае. Речь, естественно, идёт об опиумном маке. Из которого, как легко догадаться, получают опиум, а так же морфин и героин. Любопытно, что в аналогичных климатических условиях в Новом Свете так же произрастает растение, из которого легко и просто можно получить сильнейший наркотик. Это замечательное растение называется «кока», а наркотик, соответственно «кокаин». Третьим, и последним растением, которым широко пользуются для производства наркотиков, является канабис, или, как его называют в России, конопля. Из него производят наркотический препарат известный под различными названиями, одним из которых является гашиш. Сила наркотика является объективным показателем, и определяется числом приёма наркотического препарата, необходимого для возникновения зависимости. Зависимость — это потребность в постоянном поддержании определённого уровня наркотического препарата в крови. При снижении этого уровня у человека развивается комплекс неприятных переживаний, что называют «психическая зависимость», и тягостные физические расстройства, что называют «физическая зависимость». Физическая зависимость всегда развивается на фоне уже возникшей психической и является её продолжением и развитием. Говоря медицинским языком, вначале в зависимость проявляется только в эмоциональной сфере — это психическая зависимость. В дальнейшем в процесс подключается и связанная с эмоциями вегетативная нервная система и система, отвечающая за возникновение ощущения боли — это физическая зависимость. Те наркотические препараты, которые вызывают главным образом психическую зависимость, называют «лёгкими наркотиками». Это препараты конопли. Лёгкими наркотиками являются так же алкоголь и никотин. Те наркотические препараты, которые сразу создают физическую зависимость, называют «тяжёлыми наркотиками». Их производят из коки и мака. Для того, чтобы избежать неприятных ощущений, то есть симптомов психической и физической зависимости, наркоман вновь и вновь принимает наркотический препарат. Способы выделения наркотического препарата из растения всё время совершенствуются, но требуют специального оборудования и знаний. Содержание наркотического препарата зависит от многих факторов. Так как технология получения препаратов бывает разной, то и наркотические препараты, получаемые из одного и того же растения, бывают разные. Соответственно, разными бывают и названия.

История появления этих названий бывает поучительной. Известно, что наиболее распространёнными и глубоко народными именами в странах испанского языка являются Мария и Хуан. В переводе на русский это будет звучать как Иван да Марья, а на еврейский — Абрам и Сара. Когда-то в Мексике выпускались сигареты, которые так и назывались: «Мария и Хуан». А не «Сара и Абрам», как кто-то мог подумать. «Мария и Хуан» были очень любимы в мексиканском народе за их крепость и дешевизну. Они стали подлинно народными сигаретами. И вот однажды торговцы наркотиками стали вкладывать в «Марию и Хуана» вместо табака полученный из конопли препарат. И в таком виде отправлять сигареты из Мексики в близлежащие Соединенные Штаты Америки. Долго ли, коротко ли, но полиция это дело раскрыла, а торговцев наркотиками заточили в темницу. С тех пор и повелось препарат конопли, содержавшийся в сигаретах «Мария и Хуан», называть марихуаной. А если бы сигареты назывались «Сара и Абрам», то и марихуану мы бы называли «сараабрамой». Так гласит народный татарский эпос о Шиксе и Шлимазале.

Теперь оставим татарские и медицинские аспекты проблемы и перейдём к социо-экономическим. Страны, где произрастают выше перечисленные растения, являются недоразвитыми. А страны, у граждан которых имеются средства для оплаты наркотиков, это страны, добившиеся в своём развитии больших успехов. Труженики села, занятые на производстве мака или коки, не получают и одного процента от стоимости, уплаченной наркоманом за вожделенный продукт. Разница остаётся у наркоторговцев. Но жизнь торговца наркотиками усеяна не только розами, но и шипами. Наркопотребляющие страны борются с торговцами наркотиками по всей строгости, и смертная казнь здесь вещь повседневная.

Израиль в мировом обороте наркотиков занимает далеко не первое, но почётное место. Это объясняется как близостью с Ливаном, вся экономика которого в настоящее время строится на выращивании мака, так и налаженными связями со странами западной Европы. В Ливане, стране горной и субтропической, правительство Сирии, которое контролирует Ливан целиком и полностью, делается всё как для развития сельского хозяйства вообще, так и для роста производства основной сельскохозяйственной культуры — опиумного мака, в частности. Правительство Сирии уделяет большое внимание и торговле продуктами переработки вышеупомянутой сельскохозяйственной культуры. Но ливанские труженики полей из года в год добиваются столь высоких урожаев, что стоимость опиума, морфина и героина в стране позорно низка. Но свою братскую руку помощи им протягивают израильские торговцы наркотиками.

Здесь было полезно углубиться в недавнее прошлое. Как любая горная страна, Ливан страна многонациональная. Пока межнациональные трения носили более менее мирный характер, страна процветала. Но в 1985 году, при помощи Сирии и Израиля в Ливане, наконец, вспыхнула гражданская война. Туризм, на котором держалась экономика страны, естественно зачах. Ввод сирийских и израильских войск внёс весомый вклад в разрушении и разграблении государства. Кроме того, были допущены кровавые эксцессы. В частности, из-за того, что марониты (ливанские христиане) сотрудничали с Израилем, палестинцы вырезали христианское население города Дамур. В ответ фалангисты (вооружённые формирования христиан) вырезали население расположенных в Бейруте лагерей палестинских беженцев Сабра и Шатила. В то время министром обороны Израиля был Ариэль Шарон. Для того, чтобы подорвать его репутацию его политическими противники обвинили его в том, что резню в Сабра и Шатила он мог предотвратить, но не сделал этого. В дальнейшем Ариэль Шарон сделал блистательную карьеру. Бельгийский суд даже обвинил его в преступлениях против человечества. Но оставим анекдотические решения бельгийского суда и вернёмся к нашим наркотикам.

Казалось бы, после всех этих перипетий население Ливана стало жить хуже. Но в течение короткого времени трудолюбивый ливанский народ полностью переключился на выращивание мака и получения из него опия и героина. В настоящее время, прямо или косвенно, этим занимается всё население страны. Автомобиль марки «Мерседес» является самой распространенной машиной в ливанских городах и сёлах, а на чёрных работах в трёхмиллионном Ливане работает миллион иностранных рабочих.

Транспортировка наркотиков из Ливана в Израиль было делом не сложным, пока в Ливане существовала «зона безопасности», другими словами южный Ливан был оккупирован Израилем, граница не охранялась, тысячи ливанцев работали в Израиле и сотни израильтян служили в Ливане. Весной двухтысячного года правительство Эхуда Барака неожиданно вывело израильские войска из Ливана и закрыло границу для ливанских рабочих. Транспортировка наркотиков из Ливана в Израиль резко осложнилась.

Организация Дорона Гуревича занималась именно транспортировкой тяжёлых наркотиков из Ливана в Израиль. Глупостями, типа розничной торговли в Израиле, они не занимались. В розничной торговле крутится много людей, что резко увеличивает возможность провала. У них были хорошо отлажены каналы поставки героина в Германию, которая является самым крупным потребителем наркотиков в Европе. Но, после ликвидации «зоны безопасности», полноводные реки героина из Ливана в Израиль и далее, до Дублина со всеми остановками, внезапно пересохли. Если бы Гуревич знал, что так всё получится, он бы помешал Бараку выиграть выборы или разобрался бы с ним, как в своё время разобрались с Рабином. Но теперь поезд ушёл, стуча колесами, и организация Дорона билась как рыба об лёд, не смотря на жаркое израильское лето.

— Денег нет, а могли бы быть, — философски резюмировал создавшуюся ситуацию Гуревич, — выводя наших войск из Ливана, Барак застал меня в тупике и поставил врасплох. Помогите, чем можете.

— Но наша организация пока вводить войска в Ливан не планирует, — сразу сознался я.

— Вы думаете не стандартно, это вселяет надежду, — разъяснял мне ситуацию Дорон, — Мы производим оригинальную переносную мебель, которая при установке наполняется водой, а при необходимости перевести наши кресла и диваны на новое место, вода сливается. Эту мебель мы экспортируем в Европу, и никто ещё не нашёл в ней героина. Мебель оригинальная, где искать — непонятно. Наверно Вы видели нашу рекламу:

— Мебель будущего — это жидкий стул!

— Не только видели, но и оценили, — подтвердил я и пообещал подумать.

К Ливна мы подъезжали под утро. На въезде в поселение нашему взору предстала Бух-Поволжская, направляющаяся со своим возлюбленным в сторону кустов.

— На утреней зорьке вывела шейха Мустафу на водопой, — предположил Пятоев.

— Ты, майор, меня на заре не буди. Тошнит, — буркнул Борщевский, у которого от недосыпания и переедания болела голова.

— Здравствуйте, Варвара Исааковна, — постарался загладить грубость своих товарищей Кац, — как спалось?

— Мучительно больно, — с вызовом ответила Бух-Поволжская, — но, вместе с тем, приятно.

— А действительно, приятно на старости лет быть обладателем маленького сексуального бульдозера, — по-солдатски элегантно пошутил Пятоев.

— Эротический вечный двигатель, — с гордость сообщила Варвара Исааковна, беря шейха под руку.

Мустафа иронии не понял и увидел в Пятоеве брата по крови.

— А Вам женщины тоже всегда говорят, что им больно, но приятно? — доверительно спросил он отставного майора.

— Я заметил, что Ваш мустанг, Варвара Исааковна, всё чаще высказывается на темы любви, — сказал Пятоев, уходя от прямого ответа на поставленный шейхом вопрос, — ой, не к добру это.

— Не к добру, так не к добру, — заметила Бух-Поволжская, — а кроме этого, что нового?

— В Индии город Бомбей перенаименован в город Момбей, — ответил Пятоев. Смена настроения Варвары Исааковны показалось ему подозрительным. И он оказался прав.

— Яша Ройзман получил письмо из полиции, — как не в чём не бывало сообщила Бух-Поволжская, — надеюсь, с Шиксой и Шлимазалом ничего не случилось?

Немедленно прибыв к Ройзманам, я услышал следующее. Яша получил из полиции письмо, из которого следовало, что уголовное дело 2632/2002, заведённое на него 12/02/02 по обвинению «……..», что в буквальном переводе означает «нападение, вызвавшее получение таки травмы!» таки закрыто.

Уголовное дело возникло после восстания, в своё время вспыхнувшее в подростковом отделении Офакимской психиатрической больницы. Творцами уголовного дела были доктор Керен и обиженный папа одного из восставших. Вспыхнувшее всенародное восстание было подавленно Яшей Ройзманом в течение 96-ти секунд. В дальнейшем доктор Керен, организовавший круговую оборону женского туалета, был поощрён начальством за проявленное беспримерное мужество и героизм при проведении психотерапевтического воздействия.

В ходе следствия, по просьбе полиции, за подписью треугольника (заведующий отделения судебно-психиатрической экспертизы, офицер безопасности психбольницы и больничный раввин) была написана характеристика на младшего медбрата Сингатуллина Якова. Исторический документ гласил следующее:

— За истекший период Сингатуллин Яков, работающий младшим медбратом в Офакимской психиатрической больнице, проявил себя глубоким знатоком и пламенным популяризатором татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазале. Сингатуллин Яков, охотно отзывающийся на фамилию Ройзман, прошёл большой и славный путь из татар в Офаким, где и пользуется заслуженным авторитетом своих товарищей.

Теперь по сути поставленного перед коллективом психиатрической больницы вопроса. Сингатулин Яков вошёл в захваченное возбуждёнными детишками подростковое отделение с доброй улыбкой на лице. Психотерапевтическое воздействие, оказанное им на бунтовщиков, было скоротечным, но оставило глубокий, а в некоторых случаях, неизгладимый след в душах жаждущих побить младшего медбрата подростков. Оставляя след, Яков говорил тихо и доверительно.

Да, воистину, младшего медбрата Сингатуллина хотели ударить по голове скамейкой. Детям свойственно ошибаться. На то они и цветы жизни. Но это ещё никому не даёт право летать по подростковому отделению в форме синусоиды. Даже если он сын обиженного папы. Тем более, что мягкая, полная искреннего сострадания улыбка, добрый взгляд его больших, немного навыкате, глаз, окружённых венчиком рыжих ресниц, красноречиво призывал психически ослабленных подростков не только аккуратно сложить ножи и другие колюще-режущие предметы, но и самим быстро лечь на пол.

Конечно, многим восставшим был свойственен юношеский максимализм. До встречи с младшим медбратом Сингатуллиным. Быть может, ложась на пол, кто-то несильно ударился носом или повредил грудную клетку. У кого-то не выдержала ключица или выпали два зуба. В юности такое бывает. Но никому не дано помешать нашему поступательному движению вперёд. Как завещал перед смертью Владимира Ильича Ленина Иосиф Виссарионович Сталин.

И, наконец, о главном. Позвольте нам говорить только правду, какой бы горькой она не была. Да, действительно, мы не можем закрывать глаза на тот факт, что Яков Ройзман татарин. Его фамилия — Сингатулин. Но мы должны быть выше националистических предрассудков, и выдавливать их из себя по капле. Один мой хороший знакомый выдавливал из себя по капле каждую ночь, пока не поднялся над националистическими предрассудками до такой степени, что женился на эфиопской еврейке. Поэтому мы, а в нашем лице весь коллектив Офакимской психиатрической больницы, призываем Вас, следователь Ури Афлало, закрыть уголовное дело относительно Сингатуллина Якова. Он хороший.

Заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы доктор Лапша. (На момент написания характеристики чувствовал себя плохо и был занят, получал лечение по поводу импотенции и занимался вокалом. Поэтому ответственности за содержание написанного не несу).

Офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы Фельдман Израиль. (Характеристику читал, но в содержание не вник. Татарина готов защищать грудью).

Больничный раввин. (Характеристику писал).

PS. Следователь Ури Афлало, очень приятно было с Вами познакомится. Заранее благодарим за гуманное решение вопроса.

То ли под влиянием характеристики, то ли под влиянием каких-то других факторов, но уголовное дело на Ройзмана, после девяти месяцев следствия, разродилось следующим заключением: «не обнаружено достаточно улик для предстания перед судом». Перевод дословный, хотя автор и не убеждён в наличии в русском языке слова «предстания». Но для прогрессивно настроенного иностранца, тем более для главы русской мафии на Земле Обетованной, это простительно.

После победного завершения уголовного дела Яши Ройзмана легенды о мудрости и благочестии больничного раввина ходили по всему сумасшедшему дому. Он ощутил себя подлинным духовным лидером и начал приём посетителей за умеренную плату. Первым он принял конструктора крыла-парашюта.

— Скажите ребе, — спросил дерзкий покоритель воздушного океана, — может ли соблюдающий традиции еврей в субботу прыгать с парашютом?

— Ты прав, сын мой, — веско сказал больничный раввин, — еврей не должен работать в субботу, поэтому ему нельзя раскрывать парашют. Но прыгать в субботу с парашютом еврейская религия не возбраняет.

Следующим больничного раввина посетил беспокойный глава офакимских мусорщиков Костик. Ему предстояла операция под местным обезболиванием (удаление трёх бородавок в области левого соска). Константин хотел узнать, какой фразы хирургов необходимо особенно опасаться лёжа на операционном столе.

Фразы «Ага, ну дети-то у него, по моему, есть», по мнению больничного раввина, Костику стоило бы опасаться.

Далее к входящему в моду религиозному мыслителю обратилась супруга Костика Ольга.

— Моего мужа беспокоят боли в области сердца, — сказала она, — вскоре ему предстоит сложная операция.

Ольге больничный раввин так же не смог отказать в пасторской помощи.

— Разденься, дочь моя, — сказал он с дрожью в голосе, — и покажи мне, где у него болит. Недавно, после искусственного оплодотворения и тяжёлого токсикоза, Ольга родила прелестную малютку, и, после всего пережитого, оставалась женщиной красивой, но прибывающей в плену суеверий.

Внимательно осмотрев место предстоящей операции, и проверив, насколько оно болезненно, больничный раввин заверил Ольгу, что всё будет хорошо, и что её супруг ещё встанет на путь выздоровления. Если послеоперационный период пройдёт без осложнений.

Прослышав о благочестии больничного раввина, с просьбой о благословении к нему обратился Борщевский.

— Киностудия Антисар приступила к работе над фильмом по мотивом рассказа Чехова «Дама с собачкой», — по секрету сообщил патриарх палестинского эротического кинематографа, — фильм расскажет о визите сотрудниц публичного дома «Экстаза» в Korean National Democratic Republic (Корейская Народная Демократическая Республика). Сотрудниц публичного дома «Экстаза» интересовал вопрос — действительно ли Северо-Корейский народ обладает атомным оружием. В связи с началом съёмок Вячеславу Борисовичу хотелось бы знать мнение больничного раввина по поводу названия ленты.

— Может быть «Голая дама с собачкой на ужин?» — робко предположил больничный раввин. Чувствовалось, что ему хотелось сняться в фильме, хотя бы в роли поданной на ужин собачки.

Далее духовного лидера Офакимской психиатрической больницы посетила чета Кац.

Автор поэмы «Поц» поведал следующее:

— Когда я и Люда только поженились, мы снимали комнату в многоэтажном доме на Ленинском проспекте. Естественно, в городе Москве. На первом этаже этого здания располагался магазин «Дары природы», над которым висела огромная вывеска. Как-то, поздно вечером, из квартиры над нами выпала женщина. Как в дальнейшем нам рассказали, она ударилась об букву «ы» и разбилась насмерть.

В дальнейшем, в течение многих лет, меня мучил вопрос, об букву «ы» в каком слове разбилась наша несчастная соседка. Пока этот вопрос беспокоил меня одного, на наши семейные взаимоотношения это никак не влияло. Но, с недавних пор, этот вопрос стал беспокоить и мою супругу Людмилу, причём в самое неурочное время. Помогите, ребе!

— Причина Вашей слабости, дети мои, в незнании, — поведал больничный раввин расстроенным супругам, — в действительности дело обстояло следующим образом. Ваша несчастная соседка упала на букву «ы» в слове «Дары», после чего отскочила от асфальта и ударилась о букву «ы» в слове «природы», и, только после этого, умерла окончательно.

Супруги Кац были потрясены. Больничный раввин разрешил их семейную проблему радикально.

Узнав о необыкновенных способностях раввина, служителя культа посетил прямой, как руки по швам, майор Пятоев.

— Моя жена Роза была на четвёртом месяце беременности, когда меня наградили двумя билетами в Большой театр на балет Минкуса «Дон Кихот», — по армейскому точно доложил он, — у Розы кружилась голова и её подташнивало, но мы никогда не были в Большом, и поэтому пришли первыми и заняли свои места в помещении театра за сорок минут до начала представления. При исполнении адажио Розе стало дурно. Это была её первая от меня беременность, поэтому я взял Розочку на руки и вынес из зала. В фойе Большого театра мою супругу вырвало, и ей стало легче. После чего мы вернулись в зрительный зал, чтобы успеть на свои места до окончания действия. И тут я вспомнил, что забыл, где расположены наши места. Единственное, что отложилось в моей памяти, это то обстоятельство, что выходя с Розой в руках из своего ряда, я наступил на ногу сидящей на крайнем кресле бабушке. Я это хорошо почувствовал через кирзовый сапог и портянку, потому что именно в этом месте мне было необходимо произвести поворот направо. Опросив пять или шесть человек, мы нашли наш ряд.

— Что мы пропустили? — спросил я нашу новую знакомую, проходя мимо неё на свои места. Не смотря на плохое самочувствие супруги, я внимательно следил за ходом спектакля.

— Па-де-де, — испуганно пискнула потревоженная моим сапогом бабулька и крепче прижала заранее согнутые в коленях ноги к груди.

— Не может быть! — громко воскликнула Роза. «Падеде» с ударением на втором слоге на языке бухарских евреев называется блюдо, которое готовится из бурдюка молодого барашка, и которым меня несколько раз угощала Розина мама. При этом она всегда заботливо напоминала, что падеде нужно запивать горячим чаем, потому что холодный бараний жир может свернуться в желудке. Роза, привыкшая с детства к тому, что о горячем чае нужно напоминать после каждого падеде, не сдержалась и строго спросила бабушку, не пила ли та только что горячий чай. После Розиного вопроса бабулька быстро свернулась в эмбриональной позе.

Вскоре мы благополучно вернулись на свои места, но с тех пор, по непонятной причине, изредка меня мучают укоры совести. Не могли бы Вы объяснить, в чём дело.

— Это очень характерно для евреев, — охотно объяснил больничный раввин, — когда бьёшь человека — испытываешь угрызение совести. Офицер безопасности недавно мне жаловался, что у него это часто бывает.

На этом бурная карьера больничного раввина как духовного лидера и народного психотерапевта трагически прервалась. Больничного раввина с наболевшим вопросом вновь посетил лидер офакимских мусорщиков Костик. Видимо послеоперационный период прошёл благополучно. Его вопрос звучал следующим образом:

— Ты зачем раздел мою жену, урод?

Больничный раввин сердцем чувствовал, что рано или поздно это должно было произойти, но, тем не менее, вопрос Костика застал его врасплох.

— Здесь двух мнений быть не может… — по привычке с достоинством начал больничный раввин, но быстро осёкся и испуганно посмотрел на Костика.

После этих слов борющийся за должность мэра Офакима руководитель городских мусорщиков впал в буйство.

— Держите меня! Я себя не контролирую! Сейчас фонтаны крови брызнут во все стороны! Прощай родной Офаким! — кричал он, пока прибежавший посмотреть на пожар Вова-Сынок не схватил его за плечи, — я на плаху пойду, но этому гаду каждый день обрезание делать буду! Религия — опиум для народа! Даже героин! А служитель культа хуже торговцев наркотиками. Мою жену Ольгу он одурманил, когда я лежал при смерти на операционном столе! Пользуясь отсутствием мужа, он хотел проникнуть в святые святых! Да знает ли он, что ради Ольги я вступил в смертельную схватку с охранниками публичного дома! Что, думая о ней, я сдавал сперму в полицейских застенках! Что ради неё я брал ссуду в банке, чтобы расплатиться с Российским посольством. Да может она вообще моя Белая женщина, наконец!

Убью больничного раввина, меня никто не осудит!

— Ты ещё будешь плакать на его могиле, — успокаивал безутешного Костика Вова-Сынок, — ты ещё будешь перечитывать надпись на его надгробье.

Дело о раздевании больничным раввином супруги будущего мэра Офакима получило большой общественный резонанс. Костик поставил вопрос перед политсоветом Русского Еврейского Национального Фронта о проведении массовой демонстрации протеста на центральной площади родного города под антирелигиозными лозунгами. В колонне демонстрантов, состоящей из пациентов Офакимской психиатрической больницы, должны были нести чучело больничного раввина. По мысли Костика, чучело предполагалось сжечь перед домом доктора Лапши. Антонио Шапиро дель Педро, в свою очередь, хотя выступил в защиту доктора Лапши, но сжигание его чучела одобрил. При этом он назвал доктора Лапшу «кровопийца». Главный врач психиатрической больницы, в беседе с доктором Лапшой, в последний раз указал заведующему отделением судебно-психиатрической экспертизы на недопустимость пренебрежением правилами общественной морали и в категорической форме потребовал сделать соответствующие выводы. Но больше других, как и следовало ожидать, аморальным поведением доктора Лапши была возмущена видная защитница сексуальных прав национальных меньшинств и известная хранительница моральных устоев, Варвара Исааковна Бух-Поволжская.

— Аллах велик, а представили правящих классов всегда безнравственны в силу своего загнивания, — блеснула она цитатой от шейха Мустафы, одной из первых узнав о новаторских методах работы больничного раввина с паствой, — Мне пришлось много повидать на своём веку, но поведение доктора Лапши вызывает у меня содрогание. Я актриса. И для меня представитель правящего класса — это, прежде всего, режиссёр. Много лет назад, когда я была немного моложе, мной увлёкся работник обкома партии, отвечавший за идеологию. В это время в нашем театре преступили к работе над пьесой повествующей об ударном труде на ткацкой фабрике. На ведущую женскую роль прочили супругу главного режиссёра. Для своего возраста она хорошо выглядела, но как актриса, разумеется, была бездарна. В дальнейшем выяснилось, что главный режиссёр не смог устоять перед обаянием второго секретаря обкома партии, было принято политически верное решение, и роль юной ткачихи-ударницы по праву досталась мне. Распределяя роли на общем собрании коллектива театра, обращаясь ко мне, главный режиссер спросил:

— В этой пьесе вам предстоит сыграть роль невинной девушки. У вас есть какой-то опыт в этом отношении?

Мне было очень обидно. Создание образа ткачихи-ударницы должна была стать моей первой работой на театральной сцене, но в своей способности к перевоплощению сомнений у меня никогда не было. До прихода на театральные подмостки я выступала в Казанском цирке лилипутов, где работала в номере мальчика с великолепной памятью. Наш номер состоял в следующем.

Шпрехшталмейстер по фамилии Иванов, под тревожную барабана, объявлял о выходе на арену мальчика с феноменальной памятью. Выходил мой партнёр, полный пожилой лилипут, выпивал графин воды и молча уходил за кулисы. После чего шпрехшталмейстер вновь объявлял его выход. Мой партнёр вновь выпивал графин воды, иногда икал, и с достоинством удалялся. Недоумение публики нарастало. Вновь повторялся эпизод с графином воды.

И, наконец, когда напряжение зрителей достигало предела, оркестр играл туш, и, во всём блеске своего великолепия появлялась я. Элегантно двигаясь по арене, я давала возможность публике насладиться моей фигурой. Параллельно с этим я сообщала зрителям, что сейчас вновь на арену выйдет Мальчик с феноменальной памятью и описает всех, сидящих в первом ряду. Меняться местами было бесполезно. Он запомнил всех, у него феноменальная память.

Цирк рукоплескал.

Конечно, это была шутка. Выходил мой партнёр и дарил всем сидящем в первом ряду детям разноцветные шарики. Оркестр исполнял мелодию песни «Солнечный круг, небо вокруг».

Нам аплодировали стоя.

Именно в этом номере меня впервые увидел секретарь обкома партии по идеологии. Мы стали встречаться. Как-то я рассказала ему о своей мечте сыграть роль Дездемоны, но при условии, что у пьесы будет счастливый конец. Мой поклонник обещал всё устроить. Как сейчас помню, он любил декламировать, обращаясь ко мне:

— Я посцала, — нежно вторила я ему.

Мы ворковали как голубки, но наше счастье было не долгим. Я начала работать в областном театре ведущей актрисой, но вскоре его перевели на повышение в Москву, и нам пришлось расстаться. Хотя служению театру я посвятила всё оставшуюся жизнь.

А моего первого театрального режиссёра вскоре с позором отстранили от служения Мельпомене. Заполняя анкету перед поездкой на гастроли в Монголию, он, будучи в стельку пьян, в графе «иждивенцы» написал «государство».

— Варвара Исааковна, — молвил Пятоев, выслушав рассказ Бух-Поволжской о её творчестве на арене Казанского цирка лилипутов, — время не властно над вашим талантом. Невольно вновь и вновь встаёте перед глазами вы в созданном вами образе бабушки в пьесе, написанной по замечательной сказка Шарля Перро «Cendrillon» (Золушка). Как сейчас помню, премьера состоялась на сцене детского сада поселения Ливна. В одной из ключевых сцен спектакля, а именно в сцене встречи бабушки с волком, вы, голосом, поразившим публику своей силой и выражением безнадёжности, вдруг спросили волка:

— Ну и как погиб Мичурин?

Постановка, до этого строго следовавшая сюжетной канве сказке о Золушке, после вашего вопроса получила совершенно иное звучание. Для начинающего актёра, каковым является Рюрик Соломонович, воплотившего на сцене детского сада поселения Ливна образ волка, это было полнейшей неожиданностью. Его растерянность не осталась незамеченной искушённым зрителем, и волк был осыпан насмешками. Впрочем, ради справедливости необходимо отметить, что если бы волк знал, что у бабушки есть такой темпераментный дедушка, он бы и близко не подошёл к зданию детского сада в поселении Ливна. Тем более что необычные приключения в тот день у него начались с раннего утра.

Придя на работу в приёмный покой больницы Ворона, он встретил там Костика с супругой. Ольга, как обычно, была невозмутима, хотя у неё были забинтованы нога и рука. Костик был без повязок, но, как всегда, очень взволнован.

— Что случилось? — спросил Рюрик Соломонович.

— Я хотела включить посудомоечную машину, и она ударила меня током, — сказала Ольга, томно протягивая Рюрику Соломоновичу перевязанную руку.

— А с ногой что? — полюбопытствовал врач приёмного покоя больницы Ворона.

— Я её тоже ударила — упавшим голосом созналась супруга главы офакимских мусорщиков.

После того, как Рюрик Соломонович наложил гипс Ольге на ногу и помазал йодом руку, к нему обратился Костик. Его руки тряслись и губы дрожали.

— Что-нибудь серьёзное? — спросил он Рюрика Соломоновича, преданно глядя ему в глаза.

— Серьёзного ничего, — избегая преданного взгляда ответил врач приёмного покоя больницы Ворона, — но в дальнейшем избегайте оставлять Вашу снегурочку одну на проезжей части. Она у вас очень доверчива.

— Спасибо доктор, — выдохнул сразу порозовевший Костик.

Теперь он сидел в комнате воспитателей детского сада поселения Ливна, временно переделанной под гримёрную, утешал расстроенного безвременной кончиной Мичурина волка, и слушал препирательства Бух-Поволжской и Пятоева.

— Истинный актёр не должен терять самообладания ни в какой ситуации, — звенел полный патетики голос Варвары Исааковны, — припоминаю, как как-то мне довелось играть в спектакле на революционную тематику. По ходу пьесы классовые враги сбрасывали меня с высокого обрыва в пропасть. На этой оптимистической ноте завершалось первое действие. В яме, символизирующей бездонную пропасть, пьяный механик сцены вместо матов поставил батут. Не могу вам описать выражения классовых врагов, когда я вылетела из пропасти с маузером в руках и криком: «Убью гада!»

Взлетая с батута, я инстинктивно ухватилась за какой-то предмет, который оказался маузером из театрального реквизита. Маузерами мы широко пользовались почти во всех спектаклях классического репертуара, и они валялись у нас, где попало.

Подлетая к краю обрыва, с которого меня только что сбросили, я ощутила такой прилив ненависти к механику сцены, что возглас «убью гада!» вырвался у меня совершенно непроизвольно. В дальнейшем я была особо отмечена вторым секретарём обкома партии за замечательную режиссёрскую находку.

Да, я действительно немного забылась, и у меня вновь невольно вырвался возглас о кончине Мичурина. С подлинными мастерами сцены это бывает. Но данный факт не коим образом не даёт Вам право крикнуть на весь зал:

— Селекционер полез за укропом на берёзу, там его арбузом и накрыло.

Эта грубая выходка полностью разрушила волшебную атмосферу сказки Шарля Перро. Ваш цинизм, Пятоев, переходит всякие границы. Неужели в многочисленных армиях, в которых вы служили, вам не разу не довелось встретиться с чем-то чистым, возвышенным. Я где-то, кажется у Ги де Мопассана, читала о братстве по оружию, солдатской взаимовыручке, криках «ура» и братаниях с врагом. Но Вам, судя по всему, всё это глубоко чуждо».

«Ура» никогда не кричал и с врагом никогда не братался, — признался Пятоев, — чего не было, того не было, врать не буду. Но пример братства по оружию и солдатской взаимовыручки привести могу.

Когда-то, когда я служил в Вооружённых Силах независимого Узбекистана, нас вывезли на полигон на стрельбы. Полигон представлял собой тянувшийся до горизонта участок пустыни, в центре которого рос саксаул. Пользуясь тем обстоятельством, что на меня было возложено командование подразделением, я первый зашёл за саксаул с благородной целью, среди прочего, опорожнить свой мочевой пузырь. Но едва я расстегнул портупею и спустил брюки, как, потревоженная журчанием, гюрза ужалила меня в орган, призванный, в том числе, осуществлять акт мочеиспускания. Я закричал так, что лопнула висевшая у меня на боку командирская сумка с планом учений. В это мгновение мне почему-то вспомнилось творчество великого русского поэта Ивана Семёновича Баркова (1732–1768 гг.), оказавшего колоссальное влияние как на становление современного русского языка вообще, так и на поэзию А. С. Пушкина в частности. Будучи курсантом, я перёнес гонорею, при которой мочеиспускание было болезненным, особенно по утрам. Но укус гюрзы в то же место, по степени остроты ощущений, не может идти с гонореей ни в какое сравнение.

Существует единственный метод лечения змеиного укуса. Это немедленно высосать яд из раны. Мои сослуживцы сделали для меня всё возможное, пока не прибыла квалифицированная медицинская помощь в лице нашего полкового врача Вероники Васильевны Бишкекталмудовой, которая и вернула меня к жизни окончательно.

— Вы, уважаемый майор, даже издалека производите впечатление человека, на которого большое впечатление произвели произведения Ивана Баркова, — отметил Борщевский, — скажите честно, «Иван Мудищев» было первым прочитанным вами до конца поэтическим произведением?

— Моё детство выпало на шестидесятые годы, когда стране с трудом хватало денег на космос и борьбу за справедливые права палестинского народа, — доложился майор Пятоев, — но наше поколение тянулось к книге.

— Шаловливыми ручонками, — добавил Борщевский.

— В конце концов, авторство Баркова применительно к «Луке Мудищеву» не общепринято, — возразил, как мог, Пятоев.

— Майор Пятоев, — строго произнёс Борщевский, — не уподобляйтесь медсестре Фортуне. Не общепринято авторство Шолохова применительно к «Тихому Дону», чтоб поднятая целина была ему пухом. На протяжении последних двухсот пятидесяти лет самой актуальной задачей языкознания является укрытие от широкой публики факта влияния И. С. Баркова на вышеупомянутое языкознание. Вина Баркова состояла в том, что, будучи человеком низшего сословия, он создал современный русский язык и стоял в основе современной русской поэзии. Но формальным поводом к его забвению послужила его же лирика. Будучи по природе человеком гениальным, Барков писал стихи безупречного вкуса, глубокого такта и яркого натурализма. Именно натурализм был поставлен ему в вину. Ивана Баркова как бы не было. Но «Лука Мудищев» был известен всенародно, и с этим что-то нужно было делать. Решение, как всегда в таких случаях, было найдено самое издевательское. Чуждый марксистко-ленинской идеологии «Лука Мудищев» был омоложен на сто пятьдесят лет и был признан рождённым в конце девятнадцатого века. Мол, больно современным языком написан. Всё согласно установкам большого мастера языкознания И. С. Сталина и строго в соответствии с теорией Ивана Петровича Павлова об условных и безусловных рефлексах. Суровая же действительность такова.

Иван Семенович Барков был современником Ломоносова. Я позволю себе процитировать отрывок из его стихотворения «Письмо к сестре», написанное за 50 (пятьдесят) лет до рождения А. С. Пушкина, который находился под влиянием творчества И. С. Баркова и явно ему подрожал.

Ну, что было дальше, Вы, конечно, знаете. В тот год, когда было написано это стихотворение, поэт был принят на учёбу в академию. Вот как это звучало: «… о приеме Ивана Баркова 16-ти лет, за острое понятие и порядочное знание латинского языка, с надеждою, что он в науках от других отметить себя сможет». Так до Баркова звучал русский язык. Напомню, на дворе стоял 1748 год. А теперь, пусть любой непредвзятый человек, желательно, находящийся в здравом уме и трезвой памяти, скажет, чем слог Баркова отличается от современного, и не является ли, например, автор «Сказки о царе Султане» продолжателем стихотворной традиции автора «Письма к сестре».

От слога, которым писал свои верноподданнические оды современник Баркова, Ломоносов, не было никакого эволюционного развития русского языка. Параллельно с ним был создан русский язык поповского сына Баркова Ивана Семёновича, который, как и положено русскому поэту, жил грешно и умер смешно в возрасте тридцати шести лет. А так как его творчество лежит в основе русской, то есть созданной на русском языке, культуры, то и современный русский язык является таковым, каковым создал его Барков Иван Семёнович, 1732 года рождения, русский, из семьи священнослужителя, неоднократно привлекавшийся к уголовной ответственности за нарушение общественного порядка.

В средней школе о нём не упоминают, что эту школу и характеризует соответствующим образом. Хотя в списках, среди учащихся самих различных учебных заведений, его произведения ходят уже двести пятьдесят лет, и ходить будут ещё двести пятьдесят.

«Не могу молчать, — продолжил тему я, — когда речь идёт о насущных вопросах родного языкознания. Самые невинные еврейские слова, попав из иврита в русский, обычно приобретают зловещее, даже холодящее кровь значение. Рассмотрим, например, такое ничем не примечательное слово как «могила». Слово «….» (могила) в переводе на русский язык означает всего на всего «противная». Невинное слово «обязательство», на иврите «מחויבות» (кабала), попав в русский язык, приобретает совершенно жуткий смысл.

Ведьма — это девушка в возрасте. До принятия христианства ведьмами славяне называли языческих богинь, от которых многое зависело. «С ведома», это с их, ведьм, разрешения. И вдруг эти чистые, белые женщины собираются на совершенно еврейский «….» (шабаш).

Кстати, о язычниках. Язычник на иврите «….» (погани). Когда Нестор Летописец писал «Поганая богиня», он хотел выразить не своё отношение к девушке, а всего лишь констатировал, что она языческая богиня.

Но вернёмся к нашим ведьмам и слову «…» (шабаш). Перевести это слово с иврита на русский язык я затрудняюсь. К счастью, вместо меня это сделал Лев Николаевич Толстой.

Как-то, работая в ночную смену, чтобы не заснуть, я начал переводить Л. Н. Толстого на иврит. Вскоре выяснилось, что Толстой труден в переводе на иврит. Первая же фраза, а это была фраза «Война и мир», поставила меня в тупик. В иврите слово «мир», в смысле отсутствия войны, называется «…» (шалом), а «мир», в смысле совокупности стран и народов, называется «…» (тевель). Что же хотел сказать Лев Николаевич, «шалом» или «тевель», я так и не понял. Кстати говоря, лозунг «Миру мир» я понял, только выучив иврит. «Тевелю шалом» — всё ясно и понятно.

Ну, так вот! Отложив борьбу со словом «мир» до лучших времён, я направил все свои усилия на перевод фразы «Всё смешалось в доме Облонских». Вопреки моим ожиданиям, перевод этого предложения дался мне легко и просто. Рука невольно вывела:

«……»

Слово «…» (иштобеш, что значит «смешалось»), это глагол в прошедшем времени образованный от существительного «…» (шабаш). Именно в этом предложении слово «смешалось» строго соответствует ивритскому глаголу, образованному от слова шабаш. Граф Толстой, как будто переводя с иврита, сообщал, что шабаш случился в доме Облонских. Только участвовали в нём не ведьмы, а присутствующие в доме Облонских товарищи. Чем кончилось там дело, я не хочу рассказывать, чтобы не отбить желание читать книги этого замечательного писателя.

Вспомнив отлучённого от церкви Льва Николаевича, естественно, хотелось бы продолжить богословскую тематику. В иврите буква «…» иногда читается как «..», а иногда как «…». Тому, кто желает ознакомиться с этим вопросом более подробно, я бы порекомендовал обратиться к учебнику иврита за первый класс израильской средней школы. Кирилл и Мефодий, во избежание разночтений, постановили, что в церковнославянском языке буква «я» всегда будет произноситься и писаться только как «в». В результате Бабилон превратился в Вавилон, а Бейт-Лехем в Вифлеем. Не только Кирилл и Мефодий грешили излишними строгостями при переводе Библии. Но переводчики Библии — это просветители, приобщающие свой народ к цивилизации. С их мнением необходимо считаться.

Переводчики этого литературного и культурного памятника на английский язык также ввели канонические правила. В частности, в иврите существуют буквы «..» (таф) и «…» (тет) которые по звучанию близки к русской букве «т». Переводчиками Библии на английский язык был дан приказ вместо «..» всегда писать «th», а вместо «…» всегда писать «t». За что им большое спасибо от многих поколений английских школьников. А вот их подход к букве «я» в корне отличался от решения, принятого Кириллом и Мефодием. Букву «…» они решили переводить как «б» (по-английски «b»). В результате Бабилон и в английском Бабилон, а город-герой Бейт-Лехем, где на рубеже нашей эры родился Иисус Христос, превратился в Бедлам. В восемнадцатом веке всё той же нашей эры главной и единственной больнице города Лондона было присвоено высокое звание «Бейт-Лехем», по-английски «Bedlam» (Бедлам). Как известно, Англия — страна давних демократических традиций. Поэтому нет ничего удивительного в том, что пациенты этого лечебного заведения уже в те времена позволяли себе разговорчики в строю и прочие вольности. В результате всего выше перечисленного полный развал дисциплины в русском языке называют «бедлам».

Но всё это меркнет по сравнением со словом «идиот», которое вошло в языке всех народов, которым посчастливилось соприкасаться с евреями. В иврите существует в высшей степени почтенное слово «…» (идея). Словом «идея» иврит обогатил массу языков и наречий, и своё начало это слово берёт от «…» (еда, с ударением на первом слоге), что в переводе означает «знание». Но всеобщий закон языкознания имени князя Абрама Серебряного, гласящий, что любое слово, попадающее из иврита в русский язык приобретает зловещий оттенок, не обошло стороной и это, казалось бы, достойное слово. Слово «идея» в иврите находится в женском роде и в единственном числе. Во множественном числе, согласно всем правилам ивритской грамматики оно превращается в «…» (идиот). В таком виде оно входит в язык европейских евреев идиш в значении «человек — кладезь дерзновенных (вздорных, нелепых) идей». Проще говоря — придурок.

Сравним значение двух русских слов: «дурак» и «идиот». На первый взгляд кажется, что это синонимы, но в действительности это далеко не так. Дурак просто не умён, но при этом прост и глубоко народен. Иванушка-дурачок имеет место быть и любим народом. Но попробуйте сказать «Иванушка-идиот»… Воспримут как оскорбление национального достоинства. В данном контексте еврейские корни слово «идиот» видны особенно ярко. Идиот, в отличие от дурака, несёт на себе печать интеллигентности, невозможно представить себе, чтобы комбайнёр комбайнёра назвал идиотом. Конечно же, здесь мы услышим «дурак». Другое дело — творческая интеллигенция. В этом контексте обозначить человека как идиота было бы чрезвычайно уместно. Идиот ни сколько глуп, сколько чужд. Иванушкой он быть не может ни в коей степени.

Глава седьмая Алеют зелёные знамёна газавата

— Насладился сам — дай насладиться другому, — сказал я Вове-Сынку, и на правах старшего товарища забрал у него свежий номер «Голой Правды Украины». В связи с войной в Ираке орган Русского Национального Еврейского Фронта строго встал на позиции мусульманской державности и строжайшего соблюдения прав сексуальных меньшинств. В связи с этим в газете появилась рубрика «Нефть в обмен на продовольствие». Публикации этой рубрики носили характер сумрачный и зловещий:

За прошедшие сутки потери англо-американской оккупационной армии: споткнулось семеро, среди них упавших трое. Один из упавших поцарапал коленку и вскрикнул:

— I have again entered manure! (Я опять вступил в навоз!)

Каковы же должны быть потери оккупантов, чтобы правители Америки, наконец, поняли, что иракский народ не сломить!

Кроме сухих сводок с поля боя «Голая Правда Украины» приводила на своих страницах примеры всенародной солидарности с борющимся народом Ирака:

В чеченском селении джигит говорит русскому рабу:

— У меня родился сын. Скажи, о чём мечтаешь. Всё выполню!

— Хочу, чтобы иракцы разбили американцев, — с дрожью в голосе говорит русский раб, не отрываясь от работы. Он топил своё горе в труде.

Не на минуту не прекращал гореть на алтаре искусства и заслуженный художник Кабардино-Балкарии. Как-то вечером он посетил редакцию «Голой Правды Украины». Между ним и главным редактором газеты, Светланой Капустиной, состоялась дружественная встреча, проходившая с глазу на глаз. Без галстука. По окончанию встречи, с которой, по словам Михаила Гельфенбейна, он уходит оплодотворённый, замечательный живописец приступил к написанию картины «Доллар — зелёное знамя джихада».

В который раз не удержался и майор Пятоев. Его объявление гласило следующее:

К объявлению прилагался номер телефона Вениамина Мордыхаевича Леваева 7439208, и указывалось, что вышеупомянутый Вениамин Мордыхаевич является народным мусульманским Циолковским.

Но в этом номере газеты публиковались и объявления, не связанные на прямую с войной в Ираке. В частности, доктор Керен дал несколько садистское объявление следующего содержания:

Но подлинным героем доски объявлений газеты «Голая Правда Украины» в который раз зарекомендовал себя шейх Мустафа. Он опубликовал два разрывающих душу объявления. Первое из них было лаконичным и гласило следующее:

Второе объявление шейха Мустафы невозможно было читать без слёз ни одному подлинному борцу за права сексуальных меньшинств.

Нашедшему Счастливчика было обещано вознаграждение. Но более всего меня потрясло объявление, на которое мне указала Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес). Объявление гласило следующее:

Я попросил Пятоева найти дедушку и предложить ему вступить в русскую мафию на правах заслуженного ветерана. Отставной майор секретных служб мельком взглянул на объявление и заявил, что искать никого не будет, так как за романтическим псевдонимом «Старик Хотабыч» скрывается старый добрый Рюрик Соломонович.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Под объявлением указан номер телефона: 055–842450. Если по нему позвонить, то мы услышим страстный голос Рюрика, — объяснил мне Пятоев.

— То, что Рюрик Соломонович трахает, это я поняла в первый день нашего знакомства, — сообщила графиня Кадохес, — но то, что он при этом и тибидохает, насторожило меня только сейчас.

— Вы слишком рано перестали жить сердцем и доверились уму, — с укоризной в голосе прокомментировала высказывание графини Варвара Исааковна.

— В связи с этим мне вспоминается король Англии Эдуард Ласковый… — с большим подъёмом начал Ян Кац, но его перебила медсестра Фортуна.

— По объявлению ничего нельзя покупать, — веско заявила она. — Во время ночной смены, когда хочется спать, я люблю пососать что-нибудь сладкое. Недавно я, вместе с Мирьям Абуркаек, совершила покупку по объявлению «Продаю мёд в натуральной упаковке (улей, пчела)». Нам хотелось чего-то природного, без химии. Пчела ужалила меня в язык, когда я уже засыпала. Окончательно проснувшись, я даже не смогла испустить душераздирающий крик. Рот мне удалось закрыть только на третий день. А ведь они ещё и свечи на меду от геморроя выпускают. В натуральной упаковке. Вчера, наконец, Мирьям ими воспользовалась. Как она кричала, бедняжка!

Слушать эти наполненные натуралистическими подробностями рассказы о лечении мёдом в натуральной упаковке было выше моих сил, и я решил сменить тему на что-то более невинное.

— Скажи мне, о мудрейший из майоров шариатской безопасности, — обратился я к Пятоеву, — что произойдёт после захвата Ирака Соединёнными Штатами. Раскрой глаза военно-политическим анализом.

— В промежутке между январём и апрелем 2005 года США захватят Иран, — чётко доложил отставной майор. — С лёгкостью объясню почему.

Единственная цель захвата Афганистана — это подготовка плацдарма для нападения на Иран. Других разумных причин оккупации Афганистана нет. Сказки тысячи и одной ночи о злодее Бен Ладане можно смело оставить Шахиризаде. Ради поимки одного человека захватывать страну размером с пол Европы никто не будет. Тем более, что к началу войны этот человек то ли вернулся в рiдну неньку Саудовскую Аравию, то ли «продолжил победное шествие по публичным домам Парижа». После захвата Ирака Иран оказался зажат с востока и с запада, и дни многодетных святых отцов из Тегерана сочтены. Американцы воюют через каждые два года. В 1999 году США напали на Югославию, в 2001 на Афганистан, в 2003 на Ирак. Эта периодичность легко объяснима. После окончания войны анализируется эффективность систем вооружения, вносятся необходимые коррективы, изготовляются новые образцы вооружений с учётом опыта прошедшей войны. Это требует примерно два года. После чего новые системы вооружения требуют испытания в боевых условиях. Повод для нападения на Иран найти не сложно.

1. Иран рвётся к обладанию атомной бомбой. Святая правда. Кстати, если американцы почувствуют, что Иран стоит на пороге обладания ядерным оружием — два года они ждать не будут. Большой проблемы осуществить двухлетку в девять месяцев у них нет.

2. Иран поддерживает терроризм. Этого в Иране никто и не скрывает.

3. Особый повод для циников, которые считают, что всем правят деньги — в Иране огромные запасы нефти.

4. Ну и, наконец, в Иране нет демократии. Вот уж чего нет — того нет.

Теперь несколько тёплых слов о Сирии. Экономика этого государства до захвата американцами Ирака строилась на двух китах с явными криминальными наклонностями. Более крупный кит — это иракская нефть, которая перекачивалась в Сирию и продавалась под видом в Сирии и добытой. Таким образом обходились санкции наложенные на Ирак. Китёнок поменьше — это наркотики, полученные из выращенного в Ливане мака. После того, как морская пехота США приступила к строительству демократического общества в Ираке, нефтесосущий китёнок накрылся медным тазом. После чего Соединённые Штаты могут задавить Сирию чисто экономически. Но могут и завоевать. Буша, с его ковбойским темпераментом, не угадаешь. Тем более, что президентские выборы 2004 года он выиграет, даже если выяснится, что Моника Левински родила ему троих детей путём клонирования. Если бы разгром Сирии не снимал угрозу Израилю с востока, то судьба Сирии никого бы не интересовала. Как, например, судьба Афганистана. И только потому, что за судьбу евреев душа болит у всего прогрессивного человечества, в защиту Сирии поднимут свой голос миролюбивые силы во всех уголках Земли. От пацифистов до защитников окружающей среды. Все будут рвать на груди тельняшку, купленную на деньги нефтеналивных принцев. Но и у нефтеналивных принцев век не долог. Всюду где есть хоть капля нефти, американцы построят демократические общества в самом ближайшем будущем. За что им честь и слава.

— Демократические общества бесплодны, — как всегда авторитетно заявил шейх Мустафа.

— Главари демократических стран не имеют гаремов и занимаются мастурбацией. Я знаю, что говорю! У меня накоплен большой опыт в этой области.

— Мустафа теперь член партии «Энергичная работа» и активно занимается по ночам политической борьбой, — не без гордости сообщила Варвара Исааковна.

— Я не член партии «Энергичная работа», я её мозг, — поправил Бух-Поволжскую шейх. — Вчера на внеочередном пленуме партии мною был поставлен ребром вопрос о гуманитарной катастрофе в Ираке.

— Я тоже слышал о гуманитарном кризисе в Ираке, — поддержал его Кац, — Заслуженный деятель искусств Кабардино-Балкарии Михаил Гельфенбейн проявляет нездоровый интерес к постаментам памятников Садаму Хусейну. Памятники Хусейны поломали, и постаменты стоят пустые. Гельфенбейн собирается установить на постаментах свои работы мусульманского цикла. Это очень настораживает.

— Ты, Кац, всадник без головы — трагическая ошибка больничного раввина, — почему-то перешёл на грубость шейх Мустафа, — Я сейчас овладею тобой в позе «поиск домашних тапочек под диваном».

Яну пришлось прервать содержательный обмен мнением о текущем моменте точным ударом ногой по голове шейха. Мозг партии «Энергичная работа» погрузился в глубокий нокаут.

— Пока шейх Мустафа затих, мы можем спокойно поговорить о бесплодности демократического общества, — оценил случившееся Борщевский. — Особенно ярко бесплодность демократии проявилась на примере Турции.

Турция — это не единственная страна среди членов НАТО, принявшая участие в войне между США и Ираком на стороне Ирака, но именно Турция смогла нанести колоссальный ущерб военной машине США. Руководство Турции водило за нос американцев перед началом войны в лучших традициях восточного базара. Турецкий парламент разрешил ввод американских войск в Турцию, но позже выяснилось, что для принятия такого решения простого большинства недостаточно, потом были выборы президента, потом турецкий генеральный штаб впустил танки и обещал впустить личный состав, но обманул, потом начались песчаные бури, потом они закончились. В результате всего вышеизложенного танки американской группировки, которая должна была войти в Ирак с севера, к началу войны оказались в Турции, а танкисты при этом оставались в Техасе. После начала войны американцы вынуждены были грузить танки на корабли, плыть из Турции в Кувейт, и там вновь разворачивать группировку. Всё это удовольствие заняло две недели, а в это время армейская группировка США, наступавшая с юга, топталась в междуречье Тигра и Ефрата, ждала подкрепления и теряла темп наступления. Если бы не Турция, американцы захватили бы Ирак дней за пять. Через две недели после начала войны, когда её результаты были ясны, Турция пригрозила США начать боевые действия против армии США. Только так, и не как иначе можно расценить заявление Турции о том, что если курды войдут в Киркук и Мосул, то турецкая армия войдёт в иракский Курдистан. Требование Турции по своей сути абсурдное. Курды — союзники США. Киркук историческая столица Курдистана, Мосул — город на территории Курдистана. Армия США оккупировала Ирак. Если кто-то, например Турция, желает ввести свои войска в Ирак, то это на практике означает, что вышеупомянутое государство желает повоевать с Соединёнными Штатами Америки. Преклоняюсь и снимаю шляпу. Что значит потомки янычар.

Но возникает вопрос, а почему собственно такой боевой порыв, такой пример словесного мужества и героизма у страны члена НАТО. Ответ, как это часто бывает, лежит в области национальных отношений. Треть населения Турции (20 миллионов из 65) — это курды. Проживают они компактно в восточной части страны, так называемом турецком Курдистане. Но если Курдистан станет независимым, то, помимо всего прочего, остро встанет армянский вопрос. В 1915 году в Турции были убиты все армяне, проживающие на территории страны. Всего полтора миллиона человек, или 40 % всего населения Армении. На момент начала геноцида армян в Турции территория Армении была поделена между Российской империей и Турцией. Принадлежащая России восточная Армения в дальнейшем превратилась в Армянскую Советскую Социалистическую Республику, а после распада СССР обрела долгожданную независимость. Западная же часть Армении, принадлежащая Турции, была заселена турками, так все армяне там были убиты. В результате образовался анклав турецкого населения, который отделён от остальной Турции территорией турецкого Курдистана. Пока Курдистан турецкий, а курды, по официальной версии «горные турки», всё бы ничего, но если «горные турки» образуют своё независимое курдское государство, то претензии армян на возвращение западной Армении могут найти поддержку в США, а значит стать реальной угрозой. Армян в мире восемь миллионов, три из них живут в Армении, в случае возвращения Армении её западной части, эти районы вполне реально заселить армянами. Перспектива потерей Турции трети её территории и населения и толкает турецкое руководство на конфликт с США.

Думы о судьбах Турции беспокоят меня всё реже и реже, — вмешался в беседу Вова-Сынок, — А вот повороты судьбы доктора Лапши разрывают мне душу. Недавно, во время очередной психотерапевтической беседы, он имел неосторожность попросить Антонио Шапиро дель Педро побыть пару минут в его кабинете, так как нужно встретить главную проверяющую, вновь нагрянувшую в отделение судебной психиатрии. Это обстоятельство возбудило дель Педро чрезвычайно. Первым делом неугомонный Антонио сделал весьма декоративную табличку с надписью «Цветы и конфеты не пью!» и повесил её на дверях кабинета доктора Лапши. В дальнейшем эта табличка получила высокую оценку проверяющих инстанций. Далее Шапиро дель Педро позвонил в миссию Русской Православной Церкви на Святой Земле и попросил к телефону отца Лифшица. Быстро выяснилось, что в миссии Русской Православной Церкви на Святой Земле отец Лифшиц не трудится вообще.

— Вероятно, отец Лифшиц несёт свой крест в другом месте, — не стал спорить дель Педро, но беседы не прекратил. Более того, он очень хвалил публичный дом «Экстаза», и, не смотря на смиренные просьбы оставить эту тему, оставил номер телефона главного врача Офакимской психиатрической больницы.

Через два часа в кабинете главного врача раздался телефонный звонок. К главному врачу обратились с настоятельной просьбой избавить миссию Русской Православной Церкви на Святой земле от богохульника доктора Лапши и его сотоварищей, которые находятся во власти низменных страстей. При этом главного врача офакимской психиатрической больницы почему-то настойчиво называли хозяином публичного дома Экстаза и взывали к его благоразумию. Ещё через час главному врачу перезвонил лично министр по делам Иерусалима Натан Щаранский и в недопустимом тоне потребовал разъяснений, а так же обещал подключить для наведения должного порядка министра здравоохранения и, если потребуется, министра полиции.

После этого телефонного звонка главный врач решил не вызывать к себе доктора Лапшу, а посетить отделение судебно-психиатрической экспертизы лично. То, что решение это было опрометчивым, главный врач понял не сразу. Войдя в отделение он был встречен пребывающим там на излечении конструктором крыла-парашюта.

— Вы поп? — строго спросил дерзновенный покоритель воздушного океана оторопевшего от неожиданности главного врача. Руководитель офакимской психиатрической больницы в этот день уже не ждал ничего хорошего от контактов с Русской Православной Церковью и его можно понять.

— Я сразу понял, что вы поп, — констатировал конструктор крыла-парашюта, — и я желаю покаяться вам в грехах.

— Ну, если вы так настаиваете… — ответил главный врач, который предпочитал не спорить с пациентами вверенной ему психиатрической больницы.

Склонный к покаянию парашютист вкратце остановился на нескольких якобы совершённых им зверских убийствах, после чего смиренно выразил желание пожертвовать всё своё состояние синагоге при Офакимской психиатрической больнице.

— Может быть, вам стоило бы обратиться по этому поводу к больничному раввину, — преодолев испуг, предложил главный врач. — А я ведь, как вы метко подметили, поп. Служитель, так сказать, совершенно другой религии.

В этом месте главный врач икнул. Во-первых, ему почему-то стало неудобно из-за того, что он представляется попом, а во-вторых, рассказ воздухоплавателя о зверски зарубленной старухе-процентщице произвёл на главного врача очень тягостное впечатление. Да и юную Зою Космодемьянскую ему было жалко до слёз. Главный врач хотелось возмутиться и спросить: «Да как же у вас поднялась рука?» Но он этого не делал из-за обуявшего его страха.

— Ну, вот ещё, — возмутился грешный конструктор крыла-парашюта, — стану я звать больничного раввина в отделение больницы, где свирепствуют венерические заболевания!

— Какие венерические заболевания? — воскликнул главный врач, окончательно потерявший душевное равновесие.

— Тс-с-с — прижав палец к губам прошептал парашютист, призывая главного врача к молчанию. Главный врач застыл как ледяная глыба. Вскоре его глаза привыкли к полумраку, и он увидел медсестру Фортуну, которая подошла к пациенту, смотрящему телевизор.

— Больной, — строго произнесла медсестра, — хватит смотреть телевизор. Пора в кровать.

— А нас не застукают? — с надеждой в голосе спросил пациент.

— Об этом даже подумать страшно, — сказала Фортуна, но, судя по всему, храбро подумала, — представляю, что будет твориться с доктором Лапшой.

Героическая медсестра справедливо полагала, что за всё, что происходит в отделении судебной психиатрии, должен нести ответственность заведующий этого отделения.

— Ты должна попросить доктора Лапшу перевести меня в другую палату, — капризно произнёс пациент. Он уже примирился с перспективой отправится в кровать с медсестрой из народа, и теперь нагло требовал за свою маленькую любезность блага и привилегии.

— А чем тебя не устраивает твоя палата? — удивилась Фортуна.

— У моих соседей по палате мания величия, дорогая, — объяснил пациент, — Один называет себя Молотовым, другой Берией. Но разве товарища Сталина обманешь?

— С кем мне приходиться иметь дело, — с грустью подумала ищущая любовных утех медсестра, но вслух сказала, — Ладно, товарищ Сталин, почли в кровать. Сейчас я проверю, действительно ли ты лучший друг детей.

— У тебя все дороги ведут к кровати, — справедливо заметил пациент.

— Я то что, — ответила Фортуна, — вот у меня в школе была учительница, у которой на уроке еврейской литературы я спросила, как пишется слово «беременная».

— Милочка, не пиши сочинение на тему «Как я провела лето», — строго сказала мне она, — Лучше раскрой образ старика кибуцника.

Продолжая мило беседовать и, не замечая парашютиста и главного врача, вождь народов в сопровождении любящей его медсестры Фортуны направились к пустой палате.

На этом конструктор крыла-парашюта счёл свою миссию по спасению доктора Лапши выполненной и, оставив главного врача самостоятельно восстанавливать трудовую дисциплину, направился в палату работницы Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. Свободно раскинувшись в её кровати, он спросил, каковы сегодня будут её пожелания в плане поэзии.

— Желаю выслушать посвященную мне японскую танку, — просто сказала работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

Легко, — ответил покоритель воздушного океана, — и с пафосом продекламировал:

Когда я косу твою распустил — ты перестала мне улыбаться.

Да и разрез глаз твоих стал чужим — европейским.

Кто тебе, милая, косу так сильно заплёл?

Работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги грустно улыбнулась. Когда наше отделение последний раз посещала главная проверяющая, было принято решение уделить особое внимание внешнему виду пациентов. Тогда медсестра Фортуна и заплела мне эту косу, а так же велела всё время улыбаться.

— Несколько минут назад ты была отомщена, — поведал воздухоплаватель своей возлюбленной.

— И, тем не менее, японская танка мне не понравилась. Она полна ненужных намёков. Расскажи мне лучше русскую народную сказку.

— Сел Иванушка-дурачок на коня-идиота, — неспешно начал свой сказ конструктор крыла-парашюта, — И помчался к чащобе с Василисой Прекрасной, красой неписаной. На опушке чащобы попросила Василиса остановить коня-идиота, зашла в лес, и вернулась с красотой писаной…

— Большое спасибо, — вежливо молвила специалистка по производству туалетной бумаги. — Достаточно народных сказок. Попробую послушать детские стихи в твоём исполнении. Если можно невинные.

— Легко и не меняя тематики, — с достоинством сказал покоритель воздушного океана, привольно раскинувшись в кровати.

Маленький ёжик бежит и хохочет,

Мокрая травка писку щекочет.

— Тематику ты действительно не сменил, — с грустью констатировала работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. — Скажи, а может быть тебе близко что-то из классики.

— Толстой — с нажимом ответил парашютист, — Лев Николаевич и ещё раз Лев Николаевич. Помнится я ярко освещал его творчество в школьных сочинениях. Невольно приходит на ум: «Когда бомбы стали разрываться в гуще солдат, Пьеру неожиданно открылся внутренний мир просто русского человека», или «В жизни Наташи Ростовой был только один мужчина, который мог делать с ней всё, что захочет. Звали его Лев Толстой».

— Стоит тихая Варфоломеевская ночь, — прокомментировала специалистка по производству туалетной бумаги очередной экскурс конструктора крыла-парашюта в русскую словесность, — Опять по дачному посёлку Переделкино бегают евреи, пугая всех своими обрезами.

Так было не всегда, — утешил её парашютист, — В древности обитатели Переделкино не знали о существовании евреев и все происходящие с ними беды пытались объяснить природными катаклизмами.

— Я поражаюсь, откуда у простого покорителя воздушного океана столько ума, столько глубоких знаний?

— Ты напрасно иронизируешь. Однажды медсестра Фортуна, выслушав мои рассуждения о русской литературе, заявила следующее: «Пушкин и Лермонтов были заклёваны и убиты такими же моральными уродами, как ты!» Живым свидетелем нашей беседы был офицер безопасности нашей психиатрической больницы. И теперь я готовлюсь ответить на вопросы следствия.

Узнав о готовящейся судебной расправе над конструктором крыла-парашюта, специалистка по производству туалетной бумаги прониклась к нему сочувствием. Это обстоятельство возбудило парашютиста на очередное душераздирающее повествование. Обняв свою доверчивую подругу, он поведал ей следующее.

История, которую я расскажу тебе, произошла с ярким украинским политиком в изгнании, которого зовут Борис Эйдлин, но в кругах близких к медбратьям Офакимской психиатрической больницы он известен по прозвищу «Жидохохол».

Десять тысяч километров на унитазе — таков новый рекорд, который установил владелец кондитерского дома «Южная Вишня», съев перед вылетом в Нью-Йорк дыньку, преподнесённую ему Вениамином Леваевым. Эйдлин дважды откладывал вылет на неделю, и всё это время дынька терпеливо ждала его на чердаке дома Леваева. Но на установлении нового рекорда злоключения Бориса Эйдлина не закончились. В Нью-Йоркском аэропорту la Guardia он посетил туалет. Там видный деятель украинского национально-освободительного движения снял брюки и решительно сел на унитаз. Неожиданно он услышал голос, который сказал ему:

— Greetings (Привет).

— Greetings (Привет), — ответил Эйдлин и инстинктивно попытался одеть брюки. Ни к чему хорошему это не привело.

— How are you doing? (Как дела?) — поинтересовался голос.

— Everything is all right (Всё в порядке), — ответил Эйдлин, безуспешно пытаясь понять, кто с ним разговаривает. Он сидел на унитазе в изолированной кабинке, в которой кроме него никого не было.

— Than you are engaged? (Чем занимаешься?) — не унимался окончательно обнаглевший голос.

— And you guess (А ты угадай), — огрызнулся Эйдлин. Беседа с непонятно кому принадлежащим голосом определённо действовала ему на нервы.

После грубого ответа Эйдлина повисла неловкая пауза, после чего голос сказал:

— You excuse, dear, I shall call back to you. Here any придурок behind a wall… (Ты извини, дорогая, я тебе перезвоню. Тут какой-то придурок за стеной…)

Дальше украинский политик в изгнании слушать не стал. Он вновь подтянул брюки и, не застёгивая ремня, перебежал в другую кабинку. Но и здесь ему не удалось полностью уединиться. Через короткий промежуток времени дверь кабинки неожиданно широко распахнулась и дородная негритянка с криком «Be cleaned from here! It is a female toilet!» (Убирайся отсюда! Это женский туалет!), выставила его наружу.

Но ничто в природе не бывает вечным. В конце концов, закончилось и воздействие дыньки на желудочно-кишечный тракт Бориса Эйдлина. Он благополучно встретился со своим деловым партнёром, и они поехали в город. По дороге деловому партнёру позвонила супруга.

— Yes, I have already bought the machine, dear… Certainly, as you asked corporal color (Да, я уже купил машину, дорогая… Конечно, как ты просила, телесного цвета).

Для Бориса Эйдлина на сегодня это было уже чересчур. Они ехали на абсолютно новой машине, где с сидений ещё не был снят целлофан. Автомобиль был чёрного цвета.

— Mine of the spouse the negress, that she was healthy (Моя супруга негритянка, чтоб она была здорова), — увидев недоумённый взгляд Эйдлина, сказал деловой партнёр, прикрыв трубку рукой, и продолжил телефонный разговор.

— No, do not worry dear, the big black diplomat was found. I have met this alcoholic at the airport. As it is usual he was drunk and assured me, that became the vegetarian not because loves animals that is why, that hates plants. After that he has called home, in the harem and has told:

— I your husband! Who at phone? Transfer, that I shall arrive in the evening. That all harem was ready to a meeting! (Нет, не волнуйся дорогая, большой чёрный дипломат нашёлся. Я встретил этого алкоголика в аэропорту. Как обычно он был пьян и уверял меня, что стал вегетарианцем не потому, что любит животных, а потому, что ненавидит растения. После этого он позвонил на Родину, в свой гарем и сказал:

— Я твой муж! Кто у телефона? Передай, что я прилетаю вечером. Чтобы весь гарем был готов к встрече!)

— Не знаю, как жёны большого чёрного дипломата, а я к встрече давно готова, — прервала разглагольствования конструктора крыла-самолёта работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

Утром они проснулись от странного шума. Приоткрыв дверь палаты, парашютист наткнулся на Каца.

— Ян, что происходит?

— Не обращай внимания, — ответил Кац, — это прыгает медсестра Фортуна.

— Ну и почему эта в высшей степени достойная женщина восход солнца встречает радостными прыжками? — продолжил свои расспросы конструктор крыла-парашюта.

— Медсестра Фортуна прыгает на утренней заре с благородной целью похудеть. Она принимает какую-то жидкость снижающую аппетит. Перед употреблением жидкость необходимо взбалтывать. Перед употреблением Фортуна забыла взболтать раствор, и теперь она прыгает, пытаясь взболтать уже выпитую жидкость.

Пока мужчины вели светскую беседу, из палаты выглянула работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

— В горницу вошёл негр, румяный с мороза, — отметил это событие Кац.

— Женщина — это слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись, — сказал воздухоплаватель, обнимая свою возлюбленную.

— Что делает медсестра Фортуна? — спросила она, протирая ладонями глаза.

— Она танцует старинный еврейский танец под названием «чечётка», — сообщил Кац.

— Никогда не думала, что это танец еврейский.

— Этот танец родился в бедной еврейской семье, где было двенадцать детей и один горшок, — блеснул эрудицией Кац. — В дальнейшем дети выросли, а чечётка получила широкое распространение. В результате этого бедное еврейское семейство сказочно обогатилось и приобрело ещё один горшок.

А я знаю ещё один старинный еврейский танец, который в настоящее время частенько танцуют в стриптиз-барах — продолжил тему конструктор крыла-парашюта. — Этот танец называется «дамы приглашают шест».

Пока мужчины вели светскую беседу, из палаты вышла работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги.

— Женщина — это слабое, беззащитное существо от которого нет спасения, — сказал дерзкий воздухоплаватель, обнимая свою возлюбленную. Неожиданно внимание мирно беседующих привлёк вновь поступивший пациент. Он подошёл к дверям палаты и стал внимательно рассматривать работницу Офакимской фабрики.

— Что, дедуля, молодость вспомнил? — обратился к нему конструктор крыла-самолёта, — Как говорится «Эх, играй гормон»?

— Не обращая внимания на хамский выпад парашютиста свежепоступивший в отделение судебной экспертизы Офакимской психиатрической больницы дедушка сунул руку под мышку и, не к кому не обращаясь, сказал:

— Странно. Волосы на месте, а где же всё остальное?

Молчание было ему ответом.

— Великая Октябрьская Социалистическая Революция выгнала многих дам высшего света на панель, — продолжил свою мысль дедушка, разглядывая специалистку по производству туалетной бумаги, — Но справедливость восторжествовала, и теперь идёт обратный процесс.

— Дедушка определённо желает позировать Михаилу Гельфенбейну работающему над скульптурной композицией «Геракл, разрывающий пасть писающему мальчику», — сообщил присутствующим дерзкий воздухоплаватель, — Ему осталось только найти в волосах искомое и приступить к писанию.

— Да, кстати, — оживился дедушка, — У меня совсем вылетело из головы. Вы не могли бы мне напомнить — я мужчина или женщина?

— Это дело вкуса и политических убеждений, — ушёл от прямого ответа Кац.

— Это как кому нравиться, — согласился с ним парашютист.

Но мыслями дедушка уже был далёк от проблем полового самоопределения.

— … и тогда белорусские партизаны начали смазывать рельсы солидолом. В результате фашистские поезда с продовольствием останавливались только во Владивостоке, — неожиданно вспомнилось ветерану.

— Как зовут патриарха? — спросила Каца работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, на всякий случай крепче прижавшись к конструктору крыла-самолёта. Так она чувствовала себя увереннее. В его присутствии её почему-то никто не обижал. А без него обижали часто. Ей было трудно сосредоточиться, и поэтому она не могла понять, в чём дело, но от этого без него её становилось ещё страшнее.

— Дедушку зовут Ананий, — развеял туман Кац.

Дедулька тем временем вновь обратил внимание на прижавшуюся к парашютисту заспанную даму, встал по стойке «смирно» и доложил:

— Страстные женщины хороши до безобразия!

После чего встал по стойке «вольно», ухмыльнулся и добавил:

— А так же во время безобразия и после безобразия.

— С Лениным умер ленинизм, со Сталиным умер сталинизм, даже трудно вообразить, что произойдёт, если умрёт старик Ананий! — с явной угрозой в голосе сказал конструктор крыла-самолёта. По крайней мере, эта реплика придала ходу мыслей дедушки правильное направление.

Существует три правила поведения на похоронах, — назидательно сказал старик Ананий, — Первое — белого не надевать. Второе — обтягивающее не носить. И третье — по возможности не танцевать. Кстати. Доктор Лапша меня спрашивал: «В одно ухо влетает, из другого вылетает». Что же это могло быть?

— Может быть, лом? — высказал смелую догадку конструктор крыла-самолёта.

— Может быть, может быть, — не стал спорить дедуля. — В этом случая становиться окончательно ясно, что оранжевый кризис обошёл Украину стороной…

— И зашёл сзади, — вновь не сдержался парашютист.

Старик Ананий, наконец, перевёл взгляд на покорителя воздушного океана, посмотрел ему прямо в глаза и, после некоторой паузы, заявил:

— Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Эти глаза не продадут!

— Будь у меня автомат, я бы влепил дедушке пощёчину ногой, — пробормотал отчаявшийся добиться взаимопонимания воздухоплаватель. Старик Ананий на действительность явно внимания не обращал и жил событиями далёкой комсомольской юности. Но вот его взгляд упал на работницу офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, и реалии сегодняшнего дня властно вторглись в мир грёз ослабленного склерозом мозга.

— Прошли годы, — горестно подытожил он, — Незаметно подкралась импотенция.

— Но зато теперь вы сможете спокойно писать многострадальную историю родного края, — утешил его Кац.

— Лучше попасть одновременно на приём к гинекологу и стоматологу, чем беседовать с этим пациентом, — вмешалась медсестра Фортуна. Ей был присущ практический склад ума, абстрактные рассуждения и чужие воспоминания героической медсестре были непонятны. Кроме того, она уже закончила прыгать, и теперь Фортуне хотелось весомо высказаться.

После её слов дедушка Ананий перестал говорить, но не замолчал, а запел:

— Ты б ещё у тумбочки, идиот, спросил, — Подхватил песню конструктор крыла-парашюта.

Душевная песня в собственном исполнении ввергло старика Анания в лирические воспоминания. Его лицо приняло умилённое выражение, он глубоко вдохнул и приступил к очередному рассказу:

— Ночь. Лесостепь. За окном смеркалось. Она лежала на спине совершенно голая. У неё были румяные щёки, но бледная грудь, которая, в последних лучах вечерней зари, окрашивалась в розовый цвет. Приподнятые, чуть полусогнутые ноги, как бы обидевшись друг на друга, раздвинулись и смотрели в разные стороны…

— А в это время у настежь распахнутого окна пышная женщина бальзаковского возраста с трудом пыталась надеть на себя бюстгальтер, вся играя и перекатываясь в лучах заката, — вновь вмешался в плавно текущие воспоминания старика Анания дерзкий воздухоплаватель. — «Да когда это кончится?» — звенёл её голос, — «Я же купила самый большой размер!»

После этого ход мыслей дедушки принял новое направление. Он вдруг почувствовал себя официантом и, обращаясь к работнице Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, спросил по-французски:

— Que la jeune fille veut manger: le poulet, le boeuf ou (Что девушка предпочитает из горячего: курятину, говядину или поросёнка)?

— Le porcelet (поросёнка), — просто ответила девушка, ещё крепче прижавшись к своему возлюбленному.

— Vous avec raifort ou sans (Вам с хреном или без)? — уточнил Ананий.

— Mais je demanderai de couper l'organisme sexuel (А вот хрен я попрошу отрезать), — с напором сказал воздухоплаватель.

— А ось тут вi не правi, — мягко возразил старик Ананий, — Крiзiс мiнув («обошёл» перевод с украинского) Украiну стороною…

— И зашёл сзади… — не унимался конструктор крыла-парашюта.

— Но ведь украинцами были великие учённые-гуманисты Петрусь Синус и Тарас Косинус, — настаивал на своём старик Ананий, — Пан Колумб, сын львовского поэта-песенника…

Стоп! — воскликнула медсестра Фортуна, — Дед в полном беспамятстве. Склероз валит человека с ног. Во избежание политических эксцессов просьба держаться от дедушки подальше.

Дед Ананий всех подряд

Тычет в глаз булавкой.

И никто не виноват -

Дедушка со справкой

Попытался выразить в стихотворной форме пожелание медсестры Фортуны автор бессмертной поэмы «Поц». Невольным свидетелем стихотворных упражнений Каца оказался доктор Лапша. Упоминание о возможных политических эксцессах как обычно повергло его в ужас. Недавно Великий Вождь и Учительница выступила с серией программных заявлений, из которых следовало, что она устала быть лидером партии «Энергичная Работа». В связи с этим в рядах прогрессивно мыслящей части общества всё громче раздавались голоса о назревшей необходимости её скорейшей коронации. По израильскому радио и телевидению всё чаще транслировалась песня «Ой шалом, шалом», исполняемая хором девочек-бедуиночек. Мотивом для глубоко народной израильской песни «Ой шалом, шалом» послужила мелодия русского романса «Ой мороз, мороз».

— Наш народ миролюбив и незлобен, — заявил по этому поводу шейх Мустафа, — Восемьсот лет он провел в боях и походах против жидомасонского заговора. Но сионисты и сегодня не унимаются. В ответ на героические взрывы в автобусах и ресторанах они приступили к зверскому веерному отключению электричества в домах палестинских героев…

— Многие спрашивают, не пора ли, наконец, начать веерное отключение канализации, — сказал несознательный Ян Кац, но доктор Лапша крепко дал по рукам зарвавшемуся младшему медбрату.

— Ущемлять права сексуальных меньшинств нам никто не позволит, — строго произнес он. А пациента Анания, во избежание политических эксцессов мы вынуждены привязать к кровати. Убеждён, что дедушке это пойдёт только на пользу. Удар хлипкого доктора Лапши по могучим рукам героя-физкультурника Яна Каца почему-то предал мыслям старика Анания нетрадиционное направление. По всей видимости, у дедушки был богатый и разносторонний жизненный опыт.

— Если вы наклонились вперёд и увидели яйца, причём не два, а четыре, — доверительно сказал дедушка доктору Лапше, — не огорчайтесь, но и не радуйтесь и не обольщайтесь. Да, действительно, может статься, что это феномен, который прославит ваше имя в веках. Но прежде, чем радоваться вы просто обязаны прислушаться к своим ощущениям. Возможно, вас имеют?!

Доктор Лапша лишь тяжело вздохнул. Особых сомнений в том, что в самом ближайшем будущем его будут иметь, у него не было и без смелых догадок дедушки Анания. В отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы работниками правоохранительных органов вновь был доставлен разъяренный шейх Мустафа. Из сопроводительных бумаг следовало, что вышеупомянутый Мустафа во время вождения автомобиля занимался скотоложством с молодой овцой. Кроме того, Мустафа отказался предъявить свои водительские права. Шейх мотивировал это идейными соображениями, сославших на продолжающуюся оккупацию Израилем исконных арабских земель, но работники полиции быстро выяснили, что у Мустафы водительских прав предъявить не может, потому что у него их не нет, и отказались от плодотворной дискуссии о соблюдении законных прав арабского народа Палестины. Шейх совершил семнадцать попыток сдать экзамен на получение прав. К сожалению не одна из этих попыток не была признана удачной. Более того, в ходе разбирательства Мустафа требовал, чтобы при заполнении протокола его называли «чабан», а полицейские согласились только на «овцелюб». Шейх Мустафа был доставлен в полицейский участок, оттуда он позвонил Великому Вождю и Учительнице, после чего был выпущен под залог. Получив долгожданную свободу, расчувствовавшийся шейх Мустафа набросился на овцу с ласками непосредственно на стоянке полицейского участка. Животное кричало нечеловеческим голосом не менее получаса, уроки в расположенной рядом с полицейским участком религиозной школе для девочек «Путь к Сиону» вновь были сорваны. Наконец, когда этот праздник соблюдения законных прав сексуальных меньшинств заинтересовал нескольких кинолюбителей, затесавшихся в толпу зрителей, начальник Офакимского отделения полиции приказал доставить Мустафу в психиатрическую больницу, а с овцы получить свидетельские показания. В ответ на возмущённый звонок Великого Вождя и Учительницы, требовавшей разобраться и наказать виновных в нарушении прав сексуальных меньшинств, начальник Офакимской полиции доложил, что всё это интриги врачей Офакимской психиатрической больницы, а сам он действовал строго по инструкции. В доказательство своих слов он немедленно выслал в канцелярию Великого Вождя и Учительницы факс с протоколом допроса любимой овцы шейха. Из показаний несчастного животного следовало, что права и свободы Мустафы офакимскими полицейскими были соблюдены самым строжайшим образом. После чего настроение начальника офакимской полиции резко улучшилось, но от шашлыка, на который его пригласил следователь, допрашивающий овцу, он почему-то отказался. Проработав много лет в полиции Хаим Марциано, в душе, оставался человеком впечатлительным.

По прибытии шейха Мустафы в психиатрическую больницу заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы доктор Лапша сразу почувствовал себя стрелочником. Поэтому намёки старика Анания упали на удобренную почву. Тем более что в отделении уже находился пациент, который, с точки зрения идеологии, не сулил доктору Лапше ничего хорошего. Этот пациент обладал кротким нравом, не смотря на поразительное сходство с Владимиром Ильичом Лениным и пользовался этим сходством в целях обогащения. Он придумывал сюжеты для фотографий, которые и не снились вождю мирового пролетариата в страшном сне. Его супруга фотографировала, как «Ленин», закатав штанины костюма-тройки, идёт за плугом по борозде и доит козу на утреней заре (реклама экологически чистой продукции кибуца «Еврейское поле») или, засунув кепку в карман, подметает площадь у памятника настоящему вождю (страстный призыв соблюдать чистоту на улицах родного города). Последней его творческой удачей была победа в конкурсе «За стеклом», когда он, как обычно представившимся В. И. Лениным, потребовал главный приз, так как, по его словам, провёл под стеклом 79 лет, тем самым намного опередив остальных участников. В конечном счёте, участие в этом конкурсе и привело его в гостеприимные стены психиатрической больницы, куда он прибыл в сопровождении плачущей жены и, прижав к груди справку за подписью генерального директора Мавзолея. Документ был написан на иврите, изначально предназначался для рекламы его услуг в качестве Владимира Ильича Ленина, и на справке стояла печать налогового управления города Офакима. Не смотря на расстроенную психику, он продолжал напряжённо трудится и, находясь на излечении, снялся в сцене «Восхищенный Папа Карло на субботнике робко трогает Ленина за его бревно» и, не понятно почему, «Евнух, изменяющий своей жене», а так же «Витязь на распутнице». Сцены предназначались для рекламы лекарства повышающего потенцию. Это был первый опыт киностудии Антисар в непростой области создания рекламных роликов.

Настроение доктора Лапши было отвратительное. Такой концентрации политически неблагонадёжных сумасшедших в одном отдельно взятом отделении Офакимская психиатрическая больница не знала со дня своего основания.

— Ну почему все живут нормальной человеческой жизнью, — думал он, глядя на медсестру Фортуну, которая беззаботно болтала по телефону с подругой, — только меня постоянно преследуют враждебные выпады. Я ведь осторожен и в поступках сексуального характера и, даже, в высказываниях!

Но плавный ход его мыслей прервал телефонная беседа медсестры из народа.

— Да какое там всё в порядке! — раздражёно сказала Фортуна в телефон, — вчера минет делала, пломба выпала.

Потом, выслушав слова поддержки и сочувствия телефонной собеседницы, крикнула в трубку:

— Да я лучше тебя знаю, что жевать не надо! То же мне, специалистка. Вспомни, как сама жвачку не выплёвывала. Кстати, я слышала, в конечном итоге ты вышла замуж за этого культуриста. Ну и как он?

На этом этапе беседы Фортуна нажала в телефоне какую-то кнопку, поле чего телефонный разговор стал хорошо слышен всему отделению судебно-психиатрической экспертизы.

— Да что тебе сказать, — услышал доктор Лапша ответ собеседницы героической медсестры, — Представь себе, на тебя наваливается трёхстворчатый шкаф, у которого из замочной скважины не вынули ключ.

Доктор Лапша узнал голос девушки, которая не выплёвывала жвачку, а потом вышла замуж за трёхстворчатый шкаф.

— Надо же, — подумал он, — Она росла на моих глазах. Всегда была тихая скромная девочка… Правда, как только ей в руки попадался карандаш — она почему-то всегда рисовала член. Подумать только, как время летит.

Далее внимание доктора Лапши переключилось на трансляцию Офакимской русскоязычной радиостанции «Бывшая Родина», передачами которой на полную громкость Ян Кац частенько баловал отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Рупор русскоязычных жителей Офакима в этот раз сообщал следующее:

— На территории Чеченской республики в результате спецоперации захвачено крупное бандформирование сепаратистов. В следственном изоляторе «Лефортово», куда доставлены боевики, ведутся предварительные допросы таких известных сепаратистов, как

— Ой, не надо, не надо нам переходить на этнографические личности, — поморщился про себя доктор Лапша. А ведь так хорошо начиналось — «Ушат Помоев, Букет Левкоев». Мило и невинно. И вдруг на тебе — «Погром Евреев».

Не унималось русскоязычная радиостанция «Бывшая Родина».

— А вот это уже гнусный выпад против нашей психиатрической больницы, — констатировал доктор Лапша. Но нам этом выпады русскоязычной «Бывшей Родины» против Офакимского сумасшедшего дома не закончились.

— Младший медбрат Ян Кац, работающий в одном из лечебных учреждений нашего города, — задушевным голосом сообщил диктор, — хотел бы передать привет всем спортсменам, работающим или проходящим курс лечения в психиатрической больнице, и просит передать для них «Лярго» Генделя, «Шествие на казнь» из «Фантастической сюиты» Берлиоза, ну и конечно же, любимое произведение всех физкультурников — «Интродукция и рондо Капричиозо» Сен-Санса.

— И ведь передадут, — с тоской подумал доктор Лапша, — Порадуют интродукцией физкультурников.

Тем временем диктор поприветствовал юную афро-израильтянку по имени Крупская Надежда. Девушка сообщала, что недавно к ней совершенно случайно попал кошелёк, в котором находилась крупная сумма денег, а так же кредитная карточка и чековая книжка на имя Бориса Эйдлина. В завершении своего выступления Надя просила дорогую редакцию передать для Бори какую-нибудь задушевную песню о море.

Завершив, наконец, концерт по заявкам, русскоязычная радиостанция перешла к рубрике «Полезные советы».

— А знаете ли вы, что мышеловка, положенная поверх будильника, не даст вам перевернуться утром на другой бок и продолжить спать, — назидательно сообщил радиослушателям до боли знакомый доктору Лапше голос.

А теперь следующий вопрос, обращённый к нашему знатоку народной мусульманской житейской мудрости дедушке Леваеву, — проворковала «Бывшая Родина» высоким зовущим голосом.

— Скажите, пожалуйста, Вениамин Мордыхаевич, — раздался голос нового радиослушателя, в котором доктор Лапша содроганием узнал голос младшего медбрата Каца, — меня давно интересовал вопрос — каким образом можно быстро и точно посчитать иголки расположенные на спине бегущего ёжика?

— Ещё великий арабский просветитель Хаим Синбад учил своих многочисленных последователей, — голос Вениамина Леваева выражал высшую степень почтения к мудрости вышеупомянутого просветителя, — Если вы захотели посчитать иголки у ежа, а ему некогда, снимите брюки, вдохните полной грудью и резко сядьте на животное. А потом дома, в спокойной обстановке, у зеркала, тщательно пересчитайте следы уколов.

После берущих за душу народных мусульманских советов дедушки Леваева рупор русскоязычных жителей Офакима под названием «Бывшая Родина» обрушилась на Соединённые Штаты Америки за их агрессивную политику по отношению к арабским странам.

— И снова тревожные вести доносят до нас мировые агентства новостей, — кипя от гнева сообщила радиослушателям диктор, — Известная своей агрессивностью ассоциация «Американские жёны» официально заявила, что поддерживает войну против неверных.

В результате непрекращающихся провокаций США 20 миллионов афганцев как были, так и остались без крова.

— Какой ужас, — невольно вырвалось у доктора Лапши.

По подсчётам российских экономистов, — не унималась радиостанция, — подъём подводной лодки «Курск» будет стоить столько, что дешевле утопить новую.

— В данном случае Соединённые Штаты просто перешли все мыслимые границы, — резко сказал доктор Лапша. Не смотря на многочисленные неудачи в этой области, он старался быть политически корректным.

Закончив содержательный разговор о политике, радиостанция «Бывшая Родина» приступила к передаче для женщин. На вопросы радиослушательниц отвечала сексуальная оперативница доктор Светлана.

— Медицинская сестра по имени Фортуна, которая трудится в одном из лечебных учреждений нашего города, с негодованием спрашивает, что такое разврат, — представила ведущая первую звонившую.

— С удовольствием отвечу на ваш вопрос, — сказала доктор Светлана, — Да, действительно, это позорное явление до сих пор не изжито в нашей стране. Что же касается сути интересующей вас проблематики, то могу сообщить, что мнение учёных на этот счёт расходятся, но отечественная научная школа в лице доктора Керена определяет разврат как секс, в котором ты не участвуешь.

— А вот ещё один звонок наших радиослушателей, — прощебетала ведущая. — Ветеран труда, татарин по национальности, проживающий в поселении Ливна, спрашивает, чем женская грудь на ощупь отличается от девичьей? Мне кажется, что ответ на этот вопрос интересует многих радиослушателей.

— Действительно, — приступила к квалифицированному ответу доктор Светлана, — опытный мужчина легко отличит на ощупь грудь юной девушки от груди зрелой дамы, если он не глух от природы. Для этого лишь необходимо внимательно прислушаться к высоте, громкости и продолжительности характерного в таких случаях визга, и ваши сомнения будут легко разрешены.

Далее на радиостанцию «Бывшая Родина» вновь позвонила медсестра Фортуна.

— Я много лет работаю в системе здравоохранения, — чистосердечно призналась медсестра из народа, — и меня давно интересует следующий вопрос. Иногда на таблетках встречается глубокая борозда, как бы разделяющая её на две половинки. Хотелось бы знать, для чего она предназначена?

— Признаться, ваш вопрос на какое-то мгновение поставил меня в тупик, — ответила доктор Светлана после некоторого раздумья, — Но потом я вспомнила, как один из младших медбратьев Офакимской психиатрической больницы, пациенты любовно называют его Сынок, рассказал мне следующее. Иногда случается, что человек психически болен, нуждается в медикаментозном лечении, а лекарства принимать не хочет. В этом случае, согласно распоряжению доктора Лапши, медбратья вставляют пациенту таблетку в задний проход и вкручивают её отвёрткой. Именно для таких случаев и предназначена борозда, делящая таблетку на две половинки.

Но, выяснив для себя предназначение бороздки, разделяющей таблетку на две половинки, Фортуна не успокоилась. Прорвавшись в эфир, медсестра из народа была полна решимости прояснить все вопросы, которые поставила перед ней жизнь. Следующая передача радиостанции «Бывшая Родина» была посвящена ответам на вопросы радиослушателей юридического характера. В качестве специалиста в области юриспруденции выступал ветеран правоохранительных органов Дан Зильберт. Вопрос Фортуны к заслуженному ветерану звучал следующим образом.

— Если женщина, — спрашивала любознательная медсестра, — спешит на работу. И в это время она обжигает себе внутреннюю поверхность бёдер на всём протяжении горячим кофе, стаканчик с которым она поставила себе между ног, так как её пришлось управлять автомобилем и разговаривать по сотовому телефону. А машина резко дёрнулась. Можно ли считать полученные ожоги производственной травмой?

— С удовольствием отвечу на ваш вопрос, — ответил, как обычно вежливый Дан Зильберт. — Ожоги внутренней поверхности бёдер, тем более на всём протяжении этой части тела, несомненно, являются основанием для временной потери трудоспособности. Но в случае, если ваша профессиональная деятельность напрямую сопряжена с использованием рассматриваемой мною части тела. Тем более что как я себе представляю, кофе пролился главным образом на верхнюю часть бёдер, и ожоги затронули не только ноги.

Далее на русскоязычную радиостанцию «Бывшая Родина» позвонил радиослушатель, который ошибся номером.

— Алло? Это секс по телефону?

— Ну что вы, — проворковала ведущая.

— Значит так, — продолжил радиослушатель, позвонивший в редакцию по ошибке. — Никаких кружевных трусиков, ажурных чулок и прочих глупостей. Ты доярка. Пышная и раскрасневшаяся. Абсолютно голая, но в резиновых сапогах. Звать тебя Васильевна и по праздникам ты гонишь самогон. Мы на сеновале. Сверху на мои ягодицы через дырявую крышу капает холодный осенний дождь, но это не мешает сосредоточиться. Снизу поднимается густой запах конского навоза, что создаёт атмосферу тепла и уюта.

— Ну, Васильевна, с богом, — говорю я, и ты крепко обхватываешь меня ногами. Я чувствую, как от холодной резины твоих сапог отваливаются кусочки засохшего навоза. Осенний дождь переходит в ливень. Холодные капли, падающие на мои ягодицы, превращаются в ручейки, стекающие по нашим телам в глубь сеновала. Но вот тебя пронзает судорога, и ты глубоко вдыхаешь напоённый конским навозом воздух. Потом мы долго лежим, тесно прижавшись друг к другу. Запах солярки от моего комбинезона сливается с ароматом коровника от твоей телогрейки. Смеркается. Где-то не вдалеке работает телевизор. Идёт программа «Время». Я люблю тебя, Васильевна, ты снишься мне каждую ночь. Я не могу жить без тебя! Я скоро приеду, и мы оформим брак в сельсовете. Тогда тебя пустят в Израиль по гостевой визе. Я уже купил пол домика в Иерухаме. Это в пустыне, но у нас есть приусадебный участок. Ты посадишь там розы, о которых мечтала лёжа на сеновале. За воду я заплачу, можешь не волноваться. Я также оплачу первый год за больничную кассу, а потом тебе дадут статус временного жителя. Ты меня слышишь, любимая?

Это был последний звонок радиослушателя, после чего пришло время новостей.

— Вчера в Кремле, — с нескрываемым восторгом сообщил диктор, — указом президента была убита муха. После чего указ был незамедлительно возвращён в стол.

— Ну почему у всех работа протекает в деловой атмосфере, и только в моём отделении постоянный шум и непрерывные недоразумения, — подумал доктор Лапша, выслушав сводку новостей радиостанции «Бывшая Родина». Придя к по своему справедливой мысли, что в отделении судебно-психиатрической экспертизы пора наконец навести порядок, доктор Лапша направился в комнату медсестёр.

— Я вас прошу выключить радио, — сказал он Яну Кацу, — и так в отделении стоит такой шум, как будто это не больница, а железная крыша, на которой сношаются скелеты.

Доктор Лапша мечтал стать подлинно народным лидером, а не просто заведующий отделением психиатрической больницы и иногда допускал в своей речи выражения сочные и образные.

— В конце концов, мы лечим душевные расстройства, а не СПИД, понос или золотуху. Я хочу надеяться, что все мы молоды духом, но далеко не дети. И вы должны понимать, что мы лечим душевные расстройства, а не СПИД, понос или золотуху. Я надеюсь, что все вы молоды духом, но далеко не дети, и прекрасно понимаете, что шум негативно воздействует на состояние психического здоровья. Мне особенно приятно сознавать, что именно отечественные учёные установили, что результаты опытов на тихих и спокойных добровольцах существенно отличаются от результатов опытов над теми, кто кричит и вырывается.

— А вот здесь, батенька, позвольте вам возразить, — неожиданно прервал доктора Лапшу старик Ананий. — Как сейчас помню, что во время строительства железной дороги Петербург-Москва, мой прапрадедушка, человек редкого душевного здоровья, подал прошение генералу Клейнмихелю, предлагая ему сотрудничество своих подчинённых гномов, уверяя своим честным словом, что эта сволочь, которая разрабатывает подземные жилы благородных металлов и бронзовых руд, будет гораздо полезнее всех инженеров и землекопов в мире. Ответа он не получил, но продолжал упорно подавать прошения как генералу Клейнмехелю, так и непосредственно царю Николаю I-му до тех пор, пока его официально не попросили не предлагать более своих услуг.

— Шампунь «Склерозный» — забудь про перхоть, — не скрывая своего ликования прокомментировал конструктор крыла-парашюта содержательный и чрезвычайно уместный экскурс старика Анания в не лишённую драматических поворотов историю строительство железной дороги Петербург-Москва, — очень жаль, что карьера замечательного прапрадедушки старика Анания была прервана на взлёте. Тем более что несознательные народные массы так и не поднялись на его защиту. У человека, пережившего такое, могут опуститься не только руки, но и всё на свете. К счастью, первый мусульманский железнодорожник на Руси, прапрадедушка старика Анания, оказался не таков. И в результате мы имеем удовольствие общаться с юным душой Ананием, каждое высказывание которого лично для меня всегда праздник. В тронутом склерозом мозгу дедушки Анания направило поток ассоциаций в новое русло.

— Хотите, чтобы ваша свадьба запомнилась вам на всё жизнь? — спросил он доктора Лапшу, — Если да, то к вашим услугам картавый тамада-заика.

— Конечно, он хочет, — сказал неуёмный конструктор крыла-парашюта беря богатого воспоминаниями дедушку под локоток, — доктор Лапша давно собирался перейти от безалкогольных свадеб через непорочное зачатие к безлюдной технологии. Без тамады-заики ему просто не обойтись. Тем более, что его супруга по профессии логопед.

— Попрошу не трогать мою супругу! — взорвался доктор Лапша.

— Зачем вы так. Я ведь знавал вашу супругу ещё девушкой, — с укоризной в голосе сказал старик Ананий, — Как сейчас помню, когда слушалось дело о её изнасиловании, она пришла на суд в ультракороткой юбке. Тогда ещё судья спросил присутствующих, не хотят ли они начать слушание дела с осмотра места происшествия.

После этих слов доктор Лапша почему-то изменился в лице до неузнаваемости.

— На берегу ночной реки стоял одинокий Змей Горыныч и слажено пел хором, — прокомментировал очередной всплеск воспоминаний Ян Кац. Предания старины глубокой в больших дозах его раздражали с детства, — Как сказал, правда по другому поводу, шейх Мустафа, «Если что-то нельзя немедленно съесть или трахнуть, то это необходимо описать»…

— Но не больше полулитра в одни руки, — оживился старик Ананий.

— Конечно, конечно, — согласился с ним Кац, — строго в порядке живой очереди.

Старик Ананий был заметно растроган. На его глазах заблестели слёзы, и голос предательски дрогнул.

— Ваша супруга в молодости была девушка исключительно трудолюбивая, — вновь обратился он к доктору Лапше, — Как сейчас помню, она частенько жаловалось, что в течение ночной смены ей приходиться переворачиваться c бока на бок до пятидесяти раз, и всё за какие-то триста долларов.

После этих слов доктор Лапша понял, что с дедушкой Ананием пора поговорить серьёзно. Мастер художественных воспоминаний этого, несомненно, заслуживает. Нежно взяв дедушку под локоток, доктор Лапша отвёл его в сторону и спросил:

— А не могли бы вы, любезный пациент Ананий припомнить, при каких обстоятельствах началось ваше заболевание.

— Как сейчас помню, — с большим подъёмом начал дедушка, — дело было под вечер. Сижу я со своей супругой на диване и смотрю телевизор. Вдруг чувствую — падалью воняет. «Маня», — зову я жену. Нет ответа. «Маня!» — вновь зову я. В ответ молчание. «Маня!!» — кричу я и поворачиваю голову в сторону любимой супруги. И тут мне становится ясно, что источником острого запаха падали является моя Маня. С тех пор что-то с памятью моей стало. Всё, что было не со мной — помню. Например, такой эпизод.

Мы с Маней приехали в Израиль из Латвии. Моя Маня по национальности была еврейка. Я тоже старообрядец. Там, в Латвии, я работал переводчиком, и перевёл на латвийский язык, в том числе, Питера Пена. По латвийский это звучит как Питерас Пенис. Вы наверно слышали. На презентации книги мне предложили выступить. Это был тот уникальный случай, когда я мог в полный голос заявить о правах русскоязычных жителей Латвии. И я с честью выполнил свой гражданский долг.

— Президент Латвии давно мечтал сходить по большому, — бросил я в лицо притихшему залу, — но его радость не была бы полной без…

На этой фразе меня прервали и отключили микрофон. Потом на нас с Маней начались гонения. В конечном счете, мы вынуждены были покинуть Латвию и репатриироваться в Израиль. Моя Маня, хоть и была еврейка, не вынесла разлуки с родиной и умерла, а я потерял память. Всё, что было не со мной — помню.

После окончания рассказа старика Анания он и доктор Лапша некоторое время сидели молча, потом на глаза доктору Лапше попался младший медбрат Ян Кац. При его появлении заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы вновь не смог сдержаться.

— Младший медбрат Кац, — сказал доктор Лапша, — чтобы бы в дальнейшем ваши размышления о высоких материях в следующий раз не были прерваны мною самым бесцеремонным образом, я прошу вас впредь запирать двери туалета на шпингалет.

Кац пообещал твёрдо встать на путь исправления и впредь думать о высоком только при закрытой двери туалета. По крайней мере, на рабочем месте.

Следующей на огонёк заглянула сгорающая от любопытства медсестра Фортуна.

— Скажите, голубушка, — обратился к ней старик Ананий, — у меня есть надежда?

— Нет, — холодно ответила медсестра из народа, — вы не в моём вкусе.

Очковая змея, — охарактеризовал медсестру Фортуну доктор Лапша, после того как последняя удалилась на безопасное расстояние.

— Ну что вы, — мягко возразил ему старик Ананий, — очковые змеи это кобры, а не глисты.

Доктор Лапша молча кивнул, после чего встал, давая понять, что беседа окончена и, думая о чём-то своём, направился к туалету. Зайдя внутрь и расстегнув брюки доктор Лапша обвёл туалет рассеянным взглядом. Писсуаров нигде не было. Когда его взгляд упал на удивлённые лица нескольких пациенток, он пробормотал: «Да вы сидите, сидите», после чего не выходя из состояния задумчивости, покинул негостеприимные стены женского туалета.

— Психических заболеваний у него действительно нет, — прокомментировала произошедшее работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. — Он просто дурак.

— Вопрос в кроссворде, — невозмутимо сказала сидевшая рядом с ней плотного телосложения проститутка, обвинённая в том, что зверски избила двух сутенёров, которые, не подумав, хотели предложить ей свои услуги. Сутенёры надолго заняли подобающее им место в травматологическом отделении больницы Ворона, а проявившая бойцовские качества проститутка поступила в отделение судебно-психиатрической экспертизы на предмет обследования её психического здоровья. — Первая буква эстонского алфавита — двенадцать букв. Пятая, шестая и седьмая «о».

— Я, пожалуй, пойду, — вежливо ответила работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги вставая. Ей было трудно сосредоточиться, и она не могла понять сути заданного ей вопроса.

— Подумаешь, — обиделась склонная к мордобою проститутка, — Кроссворды я покупаю на честно заработанные своим телом деньги. А ты, я вижу, даже не знаешь, что такое нарисовано на канадском флаге, что его приходиться прикрывать листиком. Я тебе сейчас дам в глаз не вставая с унитаза.

— Если вы меня побьёте, — грустно улыбаясь, сказала работница по производству туалетной бумаги, — то конструктор крыла-парашюта опять будет грубо ругаться. Он всегда расстраивается, когда меня обижают.

Упоминание о дерзком воздухоплавателе произвело на атлетически сложённую проститутку воздействие поистине магическое. Не смотря на свой бойцовский характер, она обладала хорошо выраженным инстинктом самосохранения.

— Так это ты и есть та самая… — воскликнула она, — Да не слушай ты меня! Мой разговор, что стрижка свиньи — визга много, шерсти нет. Но где-то в глубине души я отлично понимаю, что кабачковая икра станет вкуснее, если её заменить красной или чёрной. Я тебя очень прошу, замолви за меня своему десантнику словечко. У него ведь как: защитник датчан поднял ногу, и… атака голландцев захлебнулась. А я всего лишь слабая женщина. Так я могу надеяться?

— Хорошо, хорошо, — заверила её работница офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. Аллегории могучей телом проститутки не доходили до её сознания, но были ей неприятны. — Я замолвлю.

— Дрочил Буратино, дрочил — да и загорелся, — с тоской подумала плотно сложённая проститутка, оставшись одна. Уверенности в том, что ей удастся избежать пусть непродолжительной, но по настоящему тяжёлой беседы с вспыльчивым и изобретательным конструктором крыла-самолёта у неё не было.

Пока в женском туалете отделения судебно-психиатрической экспертизы разворачивались события поистине драматические, в поселении Ливна жизнь так же не стояла на месте. Война в Ираке, естественно, завершилась блистательной победой американского оружия. Наступила пора анализа хода военных действий. Результатом этого анализа явилась инструкция обязательная для выполнения всеми сотрудниками БАШАКа. Кроме того, командование приняло мудрое решение усилить работу с сотрудниками по глубокому ознакомлению с арабской культурой и включить в экипировку набор для выживания в условиях враждебного мусульманского окружения. В набор вошли:

1. Адаптированное издание «Коран для чайников».

2. Руководство «Познай Аллаха за три часа» с красочными иллюстрациями.

3. Новая книга Моники Левински «Нестиранное платье как память о пророке Мухаммеде».

4. Молельный коврик с портретом шейха Мустафы.

5. Чалма с встроенным компасом показывающим направление на Мекку и минидисковым проигрывателем воспроизводящим фразу «Аллах Ахбар».

Чувствовалось, что в анализе принимали участие американские специалисты, которым был неведом приказ «Не стрелять пока вас не убьют», и которые были бесконечно далеки от проблемы соблюдения прав сексуальных меньшинств на поле боя. Сотрудники БАШАКа, для которых знание арабского языка было необходимым условием поступления на службу, с жаром приступили к изучению адаптированного издания «Коран для чайников». Особое впечатление эта пособие произвело на тех сотрудников БАШАКа, которые сами были арабами по происхождению и учили Коран не по учебникам.

Так как главный фактор, мешающий нормальной работе системе безопасности — приказ «не стрелять пока тебя не убьют», оставался незыблемым по причинам мировоззренческого характера, то новые инициативы политического руководства были приняты работниками соответствующих органов без высоких прыжков от восторга. В горячих сердцах этих наивных идеалистов почему-то ещё теплилась надежда, что когда-нибудь здравый смысл восторжествует, и правопорядок будет восстановлен. Политическое руководство Израиля со дня основания этого государства было и остаётся тяжело больным идеей договориться с арабами о мире. Евреи как народ сформировались в гетто, где община была совершенно беспомощна. Защитить себя евреи могли только бегством или купив себе безопасность. Любой народ заслуживает то правительство, которое он имеет. К Израилю этот постулат относиться в полной мере. Арабские граждане Израиля всеми возможными способами борются за скорейшее уничтожение государства, в котором они живут. Что же касается еврейских граждан Израиля, то здесь всё далеко не так однозначно. Умом они настроены Родину защищать и приумножать её богатства. Но сердцу не прикажешь. Защищать себя с оружием в руках глубоко противоречит еврейской природе. Те, кто выступал против врагов с оружием в руках, были выбиты за две тысячи лет рассеяния. Разбегаться в разные стороны не хочется. Израиль является хорошо приспособленной для жилья страной. Если бы не террор. Поэтому остаётся один метод — откупиться от арабов. Использование этого метода в Израиле принято называть мирным процессом. Причём чем более жестокие формы принимает террор, тем ожесточённее ведётся борьба за мир. Доводы разума здесь совершенно бессильны, потому что мирный процесс — это святая идея, глубокая убеждённость, пламенная страсть. Любые доводы разума воспринимаются эмоционально и не подлежат предметному рассмотрению. Еврейское государство существует только потому, что в нём создана эффективная система безопасности, которая выполняет свои функции, не смотря на противодействие политического руководства страны. Сменяющие друг друга правительства патологических борцов за мир не реагируют на убийства своих граждан, но не разрушают собственную страну только потому, что политическая власть слаба, не чужда коррупции, пребывает в постоянных междоусобных склоках и легко поддаётся давлению кого угодно. В результате любое израильское правительство способно решать только сиюминутные частные вопросы и не способно провести в жизнь радикальные решения, в том числе по разрушению собственного государства. Хотя попытки бывали. Ицхак Рабин, убитый неизвестными доброжелателями еврейского народа, был первый, кто зашёл по пути мирного процесса так далеко, что взрывы автобусов и ресторанов стали обыденностью. Еврейский народ содрогнулся, на какое-то мгновение увидел действительность такой, какая она есть, и привёл к власти Натанияху. Натанияху прекратил купить или выклянчить мир у арабов, и террор и террор сразу прекратился. При этом он не лез вперёд, не бил себя пяткой в грудь, не стремился раздуть свою репутацию и не страдал от недостатка народной любви. За это народ его и не любил. Политики, которые не боятся, не просят и не плачут еврейскому народу глубоко чужды. Таких руководителей народная молва обвиняет в похабщине, непотребщине, а так же в порнухе, эротике и сексе. И в этом есть своя логика. Если человек не чувствует себя ущербным, то его наверняка женщины любят. В результате Натанияху выборы проиграл, и к власти пришёл Барак.

Такого пламенного борца за мир земля израильская ещё не видывала. В своей деятельности Барак строго придерживался позиции политической клоунады. Твёрдо пообещав отдать под территорию арабского государства Палестина почти всё территорию Израиля и извинившись не понятно за что перед евреями — выходцами из мусульманских стран, он приступил к переговорам о мире. Переговоры продвигались прекрасно. Арабский террор немедленно вернулся в израильские города и веси. Чрезвычайно гибкий либерал, Барак частенько выступал перед публикой, упоминая в своих речах множество фактов, которые подтверждали его позицию и чем-то удивительно напоминали реально произошедшие события. Очередные выборы этот птица-говорун естественно проиграл, и к власти пришёл Ариэль Шарон. Шарон был стар, но мудр не по годам, выступать перед публикой не любил, а если и выступал, то явных глупостей старался не говорить. В прогрессивных кругах это вселяло большие подозрения, но жизнь показала, что патологическая тяга к борьбе за мир поразила и его.

На этом безрадостном фоне и развернулась очередная компания по совершенствованию работы органов госбезопасности. В расположении частей и соединений были вывешены плакаты «Честь твоей части — часть твоей чести».

— Не умеют ещё у нас должным образом проводить воспитательную работу с личным составом, — по стариковски брюзжал по этому поводу Дан Зильберт. — Вот помню, пригласили меня как-то на встречу белорусских партизан. Встреча прошла в очень теплой, товарищеской атмосфере и закончилась традиционным взрывом моста и выступлением художественной самодеятельности.

Пятоев так же счёл необходимым высказаться по поводу моего экскурса в израильскую политику.

— Скажи мне, милейший князь Абрам, — спросил он, — почему медицинские братья, люди казалось бы гуманной профессии, в тот момент, когда они ощущают в себе нестерпимый писательский зуд, создают произведения политически заострённые, масштабные и полные сцен сражений и совокуплений. Фурманов, работавший во время первой мировой войны братом милосердия, описал боевой путь В. С. Чапаева, чем обессмертил этого ничем не примечательного комбрига. Его Белая женщина, которую звали Анька-пулемётчица…

— Мы же с тобой интеллигентные люди, говнюк, — не сдержался я, — Я требую должного душевного трепета, когда говоришь об исполинах пера!

— Да, — вмешался в беседу Борщевский, — В занятии литературой есть что-то безнравственное. Литературный зуд толкает человека доселе высоконравственного в объятия спонсора или на панель. В то время как посещение музы может возбудить неокрепшую психику до крайности, природа-мать зовет, не раскрывая рта. Причём зовёт властно.

— В повседневном обиходе властный зов природы мы можем особенно выпукло наблюдать на шейхе Мустафе, — как обычно поддержал мнение Борщевского Ян Кац, — Недавно замечательный мастер мусульманской фразы был вновь доставлен в отделение судебно-психиатрической экспертизы. На момент поступления Мустафа находился в состоянии любовного томления исключительной силы. В начале ночной смены он обратился ко мне с настоятельной просьбой предоставить ему какую-нибудь иллюстрацию эротической направленности. Пока я думал, чтобы ему предложить, медсестра Фортуна дала ему большую фотографию крокодила и заявила, что этот снимок самый сексуальный из всего, чем на сегодняшний день располагает отделение судебно-психиатрической экспертизы. Через полчаса героическая медсестра по-пластунски подползла к двери палаты Мустафы и жадно припала к замочной скважине, облизывая пересохшие от волнения губы. Сквозь замочную скважину она увидела шейха, который смотрел на стоящую перед ним фотографию крокодила и энергично онанировал.

— Глаза боятся, а руки делают, — с уважением произнесла медсестра из народа, с уважением глядя в замочную скважину. Неожиданно на стоящую в неудобной позе Фортуну налетел пациент похожий на Владимира Ильича Ленина, и они оба с грохотом упали на пол.

— Ну, Ленин, ну гад, — взорвалась медсестра Фортуна, я хоть и не Фани Каплан, но мало тебе не покажется! Ты чего среди ночи по коридору носишься? Совсем сдурел? Империализм с империокритицизмом перепутал? Национальная гордость великороссов уснуть не даёт?

— Смеялся я. На тебя смотрел и смеялся, — начал оправдываться похожий на Ленина психбольной, — Смех, конечно, лучшее лекарство, но не при поносе. Ну, я в сортир и побежал, не разбирая дороги.

— Тысячелетиями род людской использовал для нужд мастурбации свои мозолистые трудовые руки. Не понимаю, что здесь может быть смешного? — с металлом в голосе заявила героическая медсестра, с трудом поднимаясь с пола. Похожий на Ильича пациент галантно протянул ей руку.

— Онанизм онанизмом, но при этом мы, товарищи революционные медбратья, не должны забывать, что под платьем любой революционной женщины таится масса соблазнов, овладеть которыми наша задача. Мы не можем ждать милостей от классового врага, — бросил в массы лжеИльич, помогая Фортуне встать на революционные ноги.

— Положа руку на самое дорогое, что у меня есть… — кокетливо продолжила медсестра Фортуна, но её прервал доктор Лапша, который в эту тёмную безлунную ночь решил проверить работу вверенного ему отделения.

— Ваше поведение оскорбляет общественную мораль и тлетворно влияет на неокрепшую после успешного лечения психику, — заявил он, обращаясь почему-то к Пятоеву, который заглянул к своим бывшим коллегам на чашку чая.

— Действительно, — присоединился к беседе шейх Мустафа, который вышел помыть руки и, столкнувшись с большим скоплением людей у своей палаты, решил расставить точки над i, — Я сам поднял этот вопрос, я же на него и отвечу. Я не оратор какой-то. Я народный мусульманский трибун, и мне очень сложно облечь мои мудрые мысли в правильные слова. Иногда досадный вакуум в смысле принимаемых доктором Лапшой решений выстраивает мои слова в причудливые выражения. Но мои высказывания справляются с главным, — здесь шейх Мустафа энергично разрубил мозолистой немытой рукой воздух, — Эти высказывания доносят до кого надо информацию. А сопутствующие этому языковые погрешности объясняются свойственной мне эмоциональностью, рабоче-крестьянским происхождением из семьи кочевников и дискуссионным запалом искреннего человека.

— Сказал, как крайнюю плоть отрезал, — прокомментировал импровизированную речь шейха майор Пятоев, — Кстати, Мустафа, если об этом уже зашла речь, я давно хотел вас спросить, когда Варвара Исааковна одевает трусы, она придерживает груди рукой или наклоняется вперёд?

— Прекратите, майор, — не сдержался тактичный Кац, — За вопросы такого рода в приличном обществе крайнюю плоть пришивают обратно.

— Руки прочь от Вареньки, — взорвался ободренный поддержкой Каца шейх Мустафа, — Ваш вопрос я считаю провокационным, не отражающим реальное положение дел, и отвечать на него в настоящее время я не намерен.

— Уговорили, — сдался Пятоев, — Я остаюсь при своём мнении, но я с ним категорически не согласен.

— Ваша стремительно колеблющаяся генеральная линия, майор, — вставил реплику Кац, — не даёт мне сосредоточиться на единственно верном и правильном. В своё время подобные колебания генеральной линии привели меня к активному участию в автомобильной катастрофе. Однажды я перебегал улицу на красный свет и сбил бежавшего мне навстречу пешехода. Дедушку увезли в больницу Ворона с переломами.

Чувствуя, что беседа постепенно удаляется от мусульманской тематики, шейх загрустил. После захвата Ирака Соединёнными Штатами Мустафа вообще стал легко впадать в депрессию, а также часто и подолгу плакать. Хотя настроение другого бравого борца ислама, нефтеналивного принца, присматривающего за Российской Федерацией и её независимыми, но беспокойными окрестностями, оставалось неизменно бодрым.

Два исламских натиска на христианский мир, времён халифата и времён османов остались в прошлом. Силовое решение проблемы не сработало. Сработает не силовое. В силу ряда обстоятельств европейцы ушли вперёд, мусульмане остались в средневековье. Европа пережила промышленную революцию, в результате чего создалось общество, где его члены эффективно работают, причём как мужчины, так и женщины. Если женщина работает — рожать и воспитывать детей ей незачем и некогда. Семья работающей женщине работать и жить насыщенной половой жизнью только мешает. Семья — это система взаимных экономических обязательств между супругами. Рождение и воспитание ребёнка, а так же выполнение своего святого долга в постели — это экономические обязанности жены, матери, супруги. Материальное содержание семьи — это плата мужчины. Основа существования семьи — материальная зависимость женщины от мужчины. Не зря в большинстве языков мира, начиная с иврита и кончая украинским, слово «муж» и слово «хозяин» — это одно и тоже слово. Общество, создавшее крепкие семьи — это общество, где женщина материально зависима от мужчины целиком и полностью, и, наоборот, там где женщина независима материально, институт семьи хромает на обе ноги. Уровень жизни при этом не имеет никакого значения. В утопающем в деньгах Кувейте, где жена зависит от мужа материально, разводов почти нет. В живущей впроголодь Украине, где женщина материально независима, на две свадьбы один развод. Там, где семья крепка, дети рождаются часто (женщина добросовестно оплачивает своё содержание). Работать в таком обществе женщина и не может и не должна. Таково на сегодняшний день общество мусульманское. В странах же европейской культуры женщина тяжело работает и, как следствие, материально независима от кого бы то ни было. А так как ей нет необходимости добиваться материального благополучия путём создания семьи, то ей эта семья и не нужна. Нет семьи — нет супругов, между которыми есть взаимные обязательства. Зачем рожать и воспитывать детей, если муж за это ничего не платит? Тем более что рождение и воспитание ребёнка стоит денег и не малых. В результате, чем раньше в стране произошла промышленная революция — тем ниже в ней рождаемость. Давно замечено, что половой инстинкт настойчиво требует от человека совершения половых актов. Неотъемлемым следствием вышеупомянутых актов в добрые старые времена было рождение детей. Никакой биологической потребности рожать детей не существует. Считается, что материнский инстинкт у женщины появляется только после первого кормления грудью и поддерживается грудным вскармливанием. У женщины, которая не кормит грудью, полноценный материнский инстинкт не формируется. Появление противозачаточных средств разорвало причинно-следственную связь между половым актом и рождением ребёнка. Искусственное вскармливание единственного ребёнка не позволяет сформироваться полноценному материнскому инстинкту. В результате в Германии, среди немецкого населения, рождаемость не достигает 7 человек на 1000, и 50 % населения не состоят в браке. А в секторе Газа всё взрослое население состоит в браке, и рождаемость составляет 40 человек на 1000. Потому, что в мусульманских же странах промышленной революции не было и в ближайшее время не будет. Смысла в промышленности нет. Деньги и так льются нефтяной рекой, всё можно и так купить, нигде не работая. Женщина в мусульманском мире полностью бесправна, и как следствие рожает каждые три года двоих детей. На нефтяные деньги не сложно создать систему здравоохранения, которая позволяет выжить практически всем новорожденным. В результате мусульманский мир находиться в состоянии демографического взрыва не виданной силы. Разница в уровне жизни между европейскими и мусульманскими странами велика? Вот и чудесно. Вымирающие страны Европы для поддержания уровня жизни своего дряхлеющего населения неизбежно будут ввозить молодых, то есть находящихся в детородном возрасте выходцев из мусульманских стран. В результате во Франции в настоящее время 10 % населения составляют выходцы из арабских стран. И у одного из четырёх новорожденных граждан Франции хотя бы один из супругов не француз. Ассимиляции мусульман не произойдёт. Их уже слишком много в процентном отношении, и этот процент неизбежно будет быстро расти. Нефтяных денег хватит, чтобы стимулировать этот процесс, пока он не станет необратимым. Оккупация американцами или европейцами той или иной мусульманской страны только ещё больше привяжет оккупированную страну к стране-оккупанту и усилит иммиграцию в страну-оккупант выходцев из страны оккупированной. На фоне борьбы против расизма за неотъемлемые права чёрного большинства плавно переходящей в священную войну против неверных под названием джихад.

Джихад победит!

Нефтеналивные принцы наши рулевые!

Мир, Труд, Май, Гарем!

Весь мир европейского засилья мы разрушим до основания!

Как сказал шейх Мустафа: «Матка — оружие палестинского народа». Когда-то в юности нефтеналивной принц выучил все лозунги, которые партия и правительство щедро одарило новую общность людей под названием «Советский народ», чем впоследствии не потешал своих приятелей.

Одним из таких смеющихся над лозунгами приятелей был я. От воспоминаний о золотых днях юности, проведённых в содержательных беседах с нефтеналивным принцем, меня отвлекла радиостанция «Бывшая Родина». Две ведущие с голосами продавщиц винного отдела гастронома вели передачу «Поэзия еврейского сердца». Лучше бы они молча танцевали. Потом спортивный комментатор высказал смелую догадку о том, что Авраам Линкольн освободил негров от рабства, потому что этого настоятельно требовало дальнейшее развитие баскетбола. После чего ведущая «Бывшей Родины» голосом, хорошо поставленным во время сбором подаяния в пригородной электричке, затянула что-то назидательное.

— Хорошо лётчику, — сообщила ведущая, — он с рейса вернулся, а в аэропорту его девушка ждёт. Хорошо машинисту. И его на вокзале девушка ждёт. И моряка в порту девушка ждёт. Хорошо ему.

— Одной девушке плохо, — не выдержал Пятоев, — Бедняжка крутится как белка в колесе. То в аэропорт, то на пристань, то на вокзал. И все требуют, чтобы было хорошо.

Далее «Бывшая Родина» обратилась к анализу текущего момента. Комментаторы, перебивая друг друга и, вероятно, махая руками, в один голос осуждали тёмные силы, которые чему-то препятствовали, что-то расхищали, саботировали мирные инициативы и вставали на пути сексуальных меньшинств. Причём делали они всё это, не смотря на то, что безнадёжно погрязли в коррупции. При этом комментаторы почему-то называли движение сексуальных меньшинств поступательным и выражали глубокую убеждённость, что данное движение нельзя остановить или повернуть вспять. Когда политические комментаторы, наконец, угомонились, прозвучало рекламное объявление публичного дома «Экстаза»: «Предоставляются услуги сиделок, стоялок, лежалок», после чего дедушка Ананий неожиданно выключил радио. В ответ на недоумённые взгляды присутствующих он с достоинством сообщил: «Доктор Лапша сказал, что я аристократ».

— Вы не расслышали, голубчик, — радостно запричитала медсестра Фортуна, — доктор Лапша сказал, что у вас рак простаты.

Старик Ананий перевёл взгляд на медсестру из народа и, голосом, не предвещающим ничего хорошего, проговорил:

— Зловеще затрещали доски сортира. Поняв, что времени не остаётся, а банок катастрофически не хватает, медсестра Фортуна, не минуты не раздумывая, бросилась поцеловать пациента в спину. Постепенно спина пациента покрылась большими синими засосами.

— Замолчите, больной, — прервала героическая медсестра старика Анания, — Я меряю вам пульс. Что-то он очень учащён. Мне кажется, что вы напряжены.

— Может быть это оттого, что орган, на котором вы меряете пульс, далеко не рука? — мягко сказал тактичный Кац. Наблюдая за странным методом измерения пульса, он чувствовал себя неловко.

— Очень досадно, что в нашем отделении всё ещё продолжают держать безграмотных и далёких от медицины младших медбратьев, — голос медсестры Фортуны звенел металлом, — им даже не известно, что частота пульса человека одинакова в любом органе и не меняется в зависимости от места измерения.

— Я далёк от медицины? — взорвался младший медбрат Кац, — Да знаете ли вы, что дедушка Ананий совершенно справедливо не теряет надежды! Мне известен случай полного излечения от склероза. Афродита Морган-Санчес страдала склерозом. Но однажды она прочитала высокохудожественную и полную натуралистических подробностей книгу супруги президента США Фила Милтона «Onward without charge» (Вперёд без платья). В этой книге с большим тактом и в поэтической манере миссис Милтон повествовала о супружеских изменах своего мужа в годы рассвета его политической карьеры. Будто молния пронзила Афродиту после прочтения «Вперёд без платья»! Перед её мысленным взором встал 1978 год. Юная невинная Морган-Санчес безмятежно резвится на лужайке возле прокуратуры штата Южная Калифорния. В те безвозвратно ушедшие времена Фил Милтон был генеральным прокурором и баллотировался на пост губернатора вышеупомянутого штата. Их взгляды встретились, и они полюбили друг друга. Но генеральный прокурор был хитёр и коварен. Обуреваемый низменными страстями коварный соблазнитель Милтон пригласил ничего не подозревающую Афродиту посетить прокуратуру. К счастью у Морган-Санчес была мудрая наперсница, с которой Афродита делилась самыми сокровенными девичьими тайнами.

— Многие неопытные девушки полагают, что нет ничего проще, чем обласкать половой орган мужчины ртом, — говорила мудрая наперсница долгими зимними вечерами под стрёкот стрекоз, — В действительности это не так.

Афродита слушала ее, затаив дыхание. На следующее утро чистая и наивная Морган-Санчес, щебеча как птичка, неслась на крыльях любви в кабинет гнусного и похотливого Фила Милтона. Наконец любящие сердца соединились, и их руки слились в страстных объятьях. Через несколько часов, описывая произошедшее в прокуратуре своей наперснице, Афродита говорила с придыханием: «This was a suicide sexual by way» (Это было самоубийство половым путём). И её можно понять. В это время в жизни Афродиты наступил переломный период. Бракоразводный процесс с первым мужем ещё не был завершён, и из-за этого вновь откладывалась предстоящая свадьба со вторым супругом. Шумная огласка могла бы представить произошедшее в прокураторе в ложном свете, что было не желательно. А в это время, будущий президент США, принимая в здании прокуратуры душ, бормотал, не к кому не обращаясь: «Yes today simply holiday some!» (Да сегодня просто праздник какой-то!)

Прошли годы. Тяжёлый склероз безжалостно свалил миссис Морган-Санчес. Сдавалось, что ничего не сможет ей помочь. Многим казалось, что от её ног уже исходит запах панихиды. И лишь когда на политическом небосклоне Америки ярко засияла звезда Моники Левински, Афродита полностью излечилась от тяжёлого склероза и вспомнила, как когда-то её также изнасиловал president UNITED STATES of the America (президент Соединённых Штатов Америки).

— Да, действительно, современная медицина способна на чудеса, — сказала медсестра Фортуна, выслушав рассказ о чудесном выздоровлении от склероза, — В качестве примера могу привести случай из клинической практики доктора Керена. Один мотоциклист, зимой, отправляясь в дорогу, надел куртку задом наперёд, чтобы его не продуло, и попал в аварию. Он был без сознания, но его состояние не внушало опасений. Совершенно случайно первым у места аварии оказался доктор Керен, который продолжал ставить голову на место даже тогда, когда всем уже было ясно, что мотоциклист мёртв.

— А вот мне уже никто не сможет помочь, — горестно вздохнул Мустафа.

— А разве вы больны? — изумился Кац.

— Увы, — ещё раз горестно вздохнул шейх, — Я страдаю профессиональным заболеванием подлинно народных лидеров — у меня овальный пупок.

Медсестра Фортуна, которая тянулась к знаниям из любого положения, поинтересовалась: в результате чего пупки подлинно народных лидеров в ходе борьбы за святую свободу с годами приобретают овальную форму.

— Когда идёшь во главе колонны, — по дружбе разъяснил ей шейх Мустафа, — очень удобно упираться древком знамени в пупок. При этом брюшная стенка находится в постоянном движении из-за скандирования лозунгов. Всё вышеперечисленное и приводит по мере участия в политической борьбе к постепенному опусканию нижнего края пупка. «Но, не смотря не на что, я буду бороться до последней капли крови», — с пафосом закончил шейх историю своего заболевания.

— Ну а если древко знамени во время скандирования очередного лозунга провалится в мошонку? — поинтересовался предусмотрительный Кац.

— Этого не произойдёт, — убеждённо ответил Мустафа, — Я верю, наша победа не за горами!

— Да что вы всё о грустном, да о грустном, — прервала политическую дискуссию медсестра Фортуна, — ведь скоро Новый Год. Happy Клизмас, красавчики! Кстати, на праздновании Нового Года будут награждать офицера безопасности. Недавно из нашего отделения убежал больной с сильным поносом. Офицер безопасности настиг его по горячим следам.

— Новый Год это хорошо, — согласился Вова-Сынок, — только не повторилось бы то, что было в прошлом году, когда все пациенты отделения кричали, пританцовывая в дверях туалета: «Дедушка Мороз, выходи!» А Антонио Шапиро дель Педро пытался убедить их из-за закрытой двери в том, что в этом деле не надо спешить, и что каждое физиологическое отправление человека должно сопровождаться здоровой эйфорией, и что он не даст убаюкать себя скудностью содержимого. Когда же, по просьбам самых нетерпеливых пациентов, к просьбам покинуть туалет присоединился доктор Лапша, несговорчивый дель Педро заявил, что «Кал и моча — хлеб для врача» и выразил глубокое разочарование тем обстоятельством, что, по мнению дель Педро, «доктор Лапша проявил полное незнание данной материи». И только когда больничный раввин без всякой видимой причины закричал: «Татарин Ройзман истекает кровью!», Антонио Шапиро дель Педро покинул столько повидавшие на своём веку стены мужского туалета отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Сделав тем самым большой новогодний подарок многим и многим пациентам этого отделения. Вместе с тем необходимо отметить, что ту новогоднюю ночь Антонио Шапиро дель Педро был сильно избит силами пациентов вышеупомянутого отделения. Причём один из избивающих, а именно конструктор крыла-парашюта, исполнял песню на мотив «Колыбельной» норвежского композитора Грига. Песня звучала следующим образом:

Сердобольный доктор Лапша хотел было вступиться за не подумавшего о всём многообразии последствий своего шага Антонио Шапиро дель Педро, но воздухоплаватель-песенник сказал, строго глядя на своего лечащего доктора, что дескать больному требуется уход врача. И чем быстрее и дальше уйдёт врач, тем больному будет лучше. Доктору Лапше не оставалось ничего другого, как быстро ретироваться с гордо поднятой головой. Дель Педро он горячо сочувствовал. Ещё в студенчестве доктор Лапша попал в почти такую же историю, но даже теперь, по прошествии многих лет, при воспоминании об этом у солидного заведующего отделением начинают потеть ладони и воровато бегать глаза. Когда-то юный студент мединститута по фамилии Лапша работал вместе со своими однокурсниками в строительном отряде под названием «Романтик». Строительному отряду «Романтик» было доверено строительство свинарника в деревне Трескино, в ста километрах от Ленинграда. Пуск свинарника отмечали в праздничной атмосфере и во время праздничных торжеств стройотрядовец Лапша впервые в жизни выпил стакан браги. Ему сказали, что «брага ещё не дошла», но он гордо проигнорировал это замечание, так как что значит «брага не дошла» он не знал. После завершения праздничных торжеств студентов рассадили по автобусам и повезли в Ленинград. Настроение у всех было приподнятое. Каждому стройотрядовцу закрыли по четыреста рублей. Двести рублей за ударный труд в течение двух месяцев на возведении свинарника и ещё двести рублей за покраску в зелёный цвет листьев на деревьях росших вдоль железной дороги. Правительственный поезд, вёзший советскую партийно-правительственную делегацию во главе генеральным секретарём КПСС председателем Верховного Совета СССР Леонидом Ильичём Брежневым на подписание итогового документа Хельсинкской конференции по правам человека, проследовал участок железной дороги, вдоль которого стройотряд «Романтик» в течение трёх дней красил листья деревьев в зелёный цвет, в 0 часов 56 минут московского времени. Многим студентам было очень обидно, что руководители советского правительства и государства не смогли насладиться результатами их труда. Но некоторым студентам за это обидно не было. Хотя двести рублей на каждого, которые они получили за свой самоотверженный труд по покраске листьев, смягчил боль обиды и тех и других. Кроме того, три бочки немецкой краски, которые остались неиспользованными; листья на вверенном участке закончились, а иголки на елях командование стройотряда «Романтик» после мучительных сомнений решило не красить, удалось удачно толкнуть налево. Крыши домов в деревне Трескино до сих пор радуют проезжающих ярким зелёным цветом, и участники постройки свинарника впервые за лето насладились вкусом мяса и не ворованных фруктов.

— Фрукты с кладбища не чем не отличаются от всех остальных, — говорил тогда командир стройотряда «Романтик», сделавший ошеломительную карьеру во времена Путина, — спокойно ешьте и будьте выше предрассудков. В конце концов, вы же будущие врачи!

Короче говоря, у уезжавших из Трескино студентов настроение было приподнятое. Поэтому первая просьба стройотрядовца Лапши остановить автобус была встречена с юмором, но в целом доброжелательно. Добежавший до кустов студент Лапша резким движением снял брюки с огромным облечением замер в кустах, но всё ограничилось долгим испусканием газов. В дальнейшем со стройотрядовцем Лапшой произошло ещё шесть подобных эпизодов. Ему в деталях объяснили, что значит «брага ещё не дошла» и он дал убедить себя в том, что в процессе брожения образуются летучие фракции, и поэтому дальше испускания газов дело не зайдёт. Когда автобус въехал в Ленинград, и выбегать в придорожные кусты возможности всё равно не было, стройотрядовец Лапша решил испустить неугомонные газы прямо в автобусе. Тем более, что если бы он этого не решил, результат был бы тот же самый. Газы отошли с характерным шумом, в этот раз почему-то особенно громким. Но самым страшным было то обстоятельство, что к характерному шуму, к которому Лапша стал уже привыкать за время поездки, присоединилось громкое бульканье. Теплую жидкость, мгновенно наполнившую брюки, стройотрядовец Лапша ощутил один, но характерный острый запах ощутили многие. Нескольких не крепких духом девушек вывели из автобуса и отправили домой на такси. У остальных денег на такси не было, потому что зарплату начислили, но не выплатили. В студенческое общежитие студенту Лапше разрешили влезть через окно душевой, за что он был благодарен сердобольной вахтёрше по настоящее время. Аналогичное унижение доктор Лапша испытал только при прохождении воинских сборов после окончания пятого курса мединститута, когда старшина поставил его перед строем и сказал, обращаясь ко всему личному составу:

— Обратите внимание, товарищи солдаты, на рядового Лапшу. Его сапоги если и чищены, то не сапожным кремом. Брюки в пятнах, вызывающих самые смелые ассоциации. Гимнастёрка ещё сохранила свой цвет, но подворотничок пришит таким образом, что с шеей он не сможет соприкоснуться не при каких обстоятельствах. Пилотка, судя по всему, прежде чем занять своё законное место на голове рядового Лапши, попала под гусеницу танка возле полкового туалета. Рядовой Лапша, вероятно, полагает, что советский войн должен вселять страх и внушать ужас…

Поток воспоминаний его далёкой юности вновь прервала радиостанция «Бывшая Родина»

— … Интимный же аспект должен ограничиваться общественным осуждением внебрачных связей и лекциями о разрушительном вреде онанизма в противоположность безусловной пользы воздержания, — подытожил ведущий. После чего диктор прощебетала:

— Вы слушали передачу «Родительский час», а теперь, как обычно в это время, мы хотим предложить вашему вниманию коммерческую рекламу.

— Молодая, но уже опытная секретарша, 90–60–90, натуральная блондинка, без прыщей ищет интим. Работу не предлагать.

— Безукоризненного телосложения голубоглазый блондин 35–185–80, разведён без детей. Устроен материально. Любит домашний уют, некурящий, интерес к сексу почти угас. Желает продать подвесной мотор для моторной лодки.

Данное объявление показалось доктору Лапше неприличным и где-то издевательским и он, к неудовлетворению медсестры Фортуны выключил радио. Героическая медсестра, как это всегда бывало в начале ночной смены, была в приподнятом настроении и алкала зрелищ. Первой жертвой её неуёмной энергии стал крадущийся в ночи пописать шейх Мустафа.

— Ты природу любишь? — строго спросила она его.

— Да, я нередко люблю всё живое, — застенчиво сообщил шейх Мустафа.

— И это после того, что природа с тобой сделала? — ещё строже спросила Фортуна. Шейх виновато пожал плечами и, не проронив не звука, продолжил свой путь в сторону туалета. Следующей жертвой её посягательств в ночи стал работающий с ней татарин Ройзман.

— Слушай, Сингатулин, — спросила она, — а ты под судом не состоял?

— Нет, я не попадался, — сознался Ройзман, — но я могу рассказать тебе из татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазле.

— Только чтобы про любовь и с хорошим концом, — попросила Фортуна.

— Одна любовь и конец выше всяких похвал, — заверил её Ройзман. — Дело было в лесу под Казанью. Шикса стояла голая, упёршись руками в пень и негромко напевала что-то ритмичное. Её тело покачивалось в такт мелодии. Увидев Шиксу издали, Шлимазл решил овладеть ею с разбега. У нас у татар издревле повелось: задумано — сделано.

Потрясены были все. Потрясена была Шикса, от неожиданности ударившись носом о пень. Шлимазл был потрясён до такой степени, что неделю ничего не видел перед собой и ходил, вытянув руки и ощупывая находящиеся перед ним предметы. Но больше всех был потрясён герой английского народного эпоса человек-невидимка, который посетил Татарию в рамках программы международного секс-туризма.

— В последнее время моего мужа тоже преследуют неудачи в сексе, — поделилась наболевшим медсестра из народа, — Совсем, собака, меня не хочет. Но меня не так-то просто оставить с носом. Я обратилась к доктору Лапше, и он дал мне порошки, которые я должна была подсыпать моему мужу на ужин. Честно сказать я в них сначала не очень верила, и первый раз насыпала в суп сразу три порошка. Очень хотелось, чтобы подействовало наверняка. Но волновалась я зря. Мой муж набросился на меня прямо на столе, положив голым задом на горячей гуляш.

— Представляю себе, к вам было неудобно, — предположил Ройзман.

— И не говорите, — подтвердила его догадку Фортуна, — Теперь в этот ресторан я не ногой.

Присутствовавший при лирических воспоминаниях Фортуны шейх Мустафа расчувствовался и попросил позвонить любимой девушке. Мягкая по характеру медсестра Фортуна дала ему телефон, но с одним условием. Телефон должен быть включен таким образом, чтобы беседу слышали все присутствующие. Мустафа ответил, что не стыдится своего высокого чувства, и получил возможность позвонить. Набрав номер, он первым делом спросил свою собеседницу, были ли у неё мужчины до него. Бух-Поволжская не растерялась, не смотря на поздний звонок, и с большим чувством заверила Мустафу, что он у неё первый и единственный.

— А у меня были… — протянул он, выслушав клятвы и заверения Варвары Исааковны, и положил трубку.

— Да не убивайся ты так, — сочувственно похлопал его по плечу татарин Ройзман, — В жизни всё бывает. Этому учит нас татарский народный эпос о Шиксе и Шлимазле. Приведу пример. Однажды Шлимазл ушёл в поликлинику сдавать анализ кала. Кал он хранил в спичечном коробке. Ушёл и не вернулся. Взволнованная его исчезновением Шикса бросилась в милицию, больницы, вытрезвители, побывала в морге, встречалась с сектантами и неформалами, навещала народных целителей и ясновидцев. Всё было безрезультатно. Как-то позвонили из поликлиники и спросили: «Где кал?» Шикса не выдержала и расплакалась в телефонную трубку. Наконец в одной из больниц обнаружился мужчина похожий на Шлимазла, но после травмы головы потерявший память.

— Шлимазл, родненький, — рыдала над его кроватью Шикса, — неужели ты меня забыл?

И Шлимазл вспомнил почти всё! Он вспомнил, как к нему подошла подвыпившая компания и попросила закурить. Вспомнил, как достал из кармана заветный коробок… А дальше память не восстановилась. Так гласит народный татарский эпос о Шиксе и Шлимазле.

— Татарский народный эпос лишён пикантности и мало динамичен, — вновь вмешался в беседу Ян Кац. Толи дело киностудия «Антисар». Там сейчас приступили к съёмкам фильма о видной израильской политической деятельнице, пламенном борце за права сексуальных меньшинств и несгибаемом стороннике соблюдения законных прав арабского народа Палестины. Фильм называется «Резиновый шейх». Главная женская роль, роль прогрессивной, но неудовлетворённой своей сексуальной жизнью политической деятельницы, станет новой творческой удачей Варвары Исааковны Бух-Поволжской. Резинового шейха (куклу мужчину), который оживает при первом прикосновении трепетных пальцев Варвары Исааковны, запечатлит для потомства шейх Мустафа. Как и во всех фильмах киностудии «Антисар», в «Резиновом шейхе» будут широко представлены искренне чувства, глубокие страдания, большая любовь и страшные преступления.

Медсестра Фортуна рассказов Каца о творческих планах киностудии «Антисар» не слышала, так как пребывала в это время в туалете и вернулась оттуда белая от ярости и матерясь не по-женски. В тот день на стене туалета, помимо надписи, которая долгие годы украшала его стены и гласила: «Настоятельная просьба сливать воду в обоих случаях!!», появилось трогательное сообщение о том, что доктор Лапша + доктор Керен + больничный раввин (слава Богу) + знаменитый насильник (платоническая) + шейх Мустафа (в извращённой форме) + героическая медсестра Фортуна = любовь.

— Здравствуйте, дорогая, я ваш патологоанатом — попытался как-то успокоить Фортуну чувствительный к чужому горю Кац, — С вами что-нибудь стряслось?

— Опишу вам своё горе с большим удовольствием непосредственно офицеру безопасности — с вызовом отозвалась Фортуна. После прибытия последнего медсестра из народа сообщила следующее.

— Мы купались нагими, и в детородный орган моего супруга пчела вонзила своё жало. Естественно, я обратилась к доктору Лапше с просьбой снять боль. Но оставить опухоль. Но он малодушно заявил, что помочь мне не сможет, так как теряет самообладание при виде крови. Более того, он признался, что врачом стал по воле своей мамы, а чтобы не видеть кровь пошёл работать психиатром. В ответ на этот гнусный выпад я должна заявить следующее. Доктор Лапша вновь не реагирует на мой зов, который я испускаю уже не впервые. При подготовке к экзамену по биологии, в одно в высшей степени достойное учебное заведение, я спросила у него: «Скажите доктор Лапша, что такое диетическое яйцо? Это всякое свежее яйцо или яйцо, снесённое без петуха?» В ответ на прямо поставленный вопрос он повёл себя в высшей степени странно, пробормотал что-то невнятное, после чего долго извинялся за то, что в череде унылых будней не смог сдержаться. В результате его действий во время первого же экзамена, а это была математика, я не смогла овладеть собой в полной мере. Как следствие экзаменатор сказал, что мои знания математики недостаточно глубоки и поставил мне в качестве оценки какую-то цифру. В последствии выяснилось, что это была неудовлетворительная отметка. Далее. В разгар эпидемии гриппа, когда все медсёстры были больны, а одна пребывала в декретном отпуске, только я оставалась на боевом посту. В тот день мне пришлось делать много уколов, и на дверях я повесила табличку: «Для экономии времени прошу всех входить в процедурный кабинет задом». Скажу прямо, мою инициативу он не поощрил. Более того, он предъявил мне ничем не обоснованные претензии, что я спала и не обратила внимания на эпилептический припадок, случившийся с одним из больных. Во-первых, это был не сон, а лёгкая простительная дрёма. А во-вторых, эпилептический припадок этого пациента протекал незаметно. Больной только упал на пол, его стало трясти, и изо рта выпал язык. Более того, во время эпилептического припадка у этого пациента изобретатель крыла-парашюта подкрался ко мне и громко крикнул «лежать!» мне в самое ухо. В результате, вместо того, чтобы сосредоточиться на помощи бьющемуся в судорогах пациенту, я вынуждена была подскочить и начать, испуганно озираться по сторонам, поправлять одежду.

— Успокойтесь, милочка, — попытался успокоить разбушевавшуюся медсестру офицер безопасности, — не произошло ничего страшного. Просто вы сегодня встали не стой ноги.

— С чего вы взяли? — раздражённо спросила Фортуна

— У вас на ногах тапочки главного медбрата, — доложил офицер безопасности.

— Да причём тут это, — отмахнулась от грязных намёков офицера безопасности героическая медсестра, — просто мне сегодня приснился кошмарный сон. Как будто я засовываю палец в рот — а там не одного зуба!

— Это вы не туда палец засунули, — сразу понял всё офицер безопасности, — перепутали, бывает. К примеру, вчера вечером президент Грузии Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе узнал о безвременной кончине своего азербайджанского коллеги Гейдара Алиева. Шеварднадзе немедленно позвонил по прямому проводу в Баку и выразил свои глубокие соболезнования руководству Азербайджана и всему азербайджанскому народу. Потрясённый Гейдар Алиев, которого телефонный звонок Шеварднадзе разбудил в два часа ночи, был тронут до слёз, сердечно поблагодарил за заботу и немедленно привёл свою охрану в состояние повышенной боевой готовности.

Внимательно выслушав офицера безопасности, медсестра Фортуна задумалась. Ей это очень понравилось, и она задумалась ещё раз. На её лице отразилась сложная гамма чувств и ярких переживаний.

— Что здесь происходит? Чем мы обязаны визиту офицера безопасности в наше отделение? — неожиданно спросил её подошедший доктор Лапша.

— Да ерунда какая-то — сказала героическая медсестра, недоумённо пожав плечами, — Он пришёл по поводу пациента, которого мы вылечили от мании преследования, но в день выписки его застрелил наёмный убийца. Дёргают по каждому пустяку — работать мешают.

— Действительно, — согласился доктор Лапша, — а как состояние других пациентов?

— Больной Ананий, — доложила Фортуна, 87 лет, состояние удовлетворительное, в первой половине мой смены был достаточно активен в постели, потом уснул.

— А что он говорит по поводу нового слухового аппарата? — продолжил доктор Лапша.

— Новым слуховым аппаратом он очень доволен, — сообщила медсестра Фортуна, — С того момента, как аппарат установлен, дедушка Ананий меняет завещание уже третий раз.

— А что ещё он говорит? — не унимался доктор Лапша, — Какие темы его волнуют?

— Говорит, что он председатель, — продолжила доклад Фортуна, — говорит, что обязательно выяснит, кто кормит свиней лекарствами, снижающими аппетит. Просит дать ему клизму, изготовленную в Сызрани. Утверждает, что пользовался ими в молодости и результат превзошёл все ожидания.

— После того, как Гулливер переболел дизентерией, его долго вспоминали в стране Лилипутов, — бестактно вмешался в беседу медработников конструктор крыла-парашюта.

— А мне кажется, что мы ещё недостаточно чутки к движениям души медсестры Фортуны, — одёрнул его больничный раввин, — быть может, у неё проблемы в семье?

На глазах у героической Медсестры блеснули слёзы.

— Да, в отношениях с супругом у меня назрел серьёзный кризис, — созналась она, — недавно он долго гонял меня по огороду, а когда завалил на грядку, то всего лишь поцеловал в ухо и ушёл мыть руки. После этого, по моей инициативе, мы приступили к повторному просмотру порнографических фильмов киностудии Антисар. Насмотревшись эротики, мой муж начал обмазывать моё тело сгущённым молоком и засовывать в меня фрукты и орешки. Далее, на дне рождения моей мамы он напился как свинья и стал приставать к женщинам. При этом его не интересовали не внешность женщины, ни возраст, ни её пол. Но особенно мощным и трагическим оказался наш последний скандал. Слова, которыми он меня характеризовал, называть не буду, но могу с гордостью заявить, пусть я в постели не с ним, но моя голова была высоко поднята! С гордостью заявить я могла несколько дней. Потом он подошёл ко мне и сказал: «Приятно иногда полежать на холодном полу, особенно если этот пол противоположный». Моё сердце не выдержало, и я заключила его в свои объятия. Но когда я делала ему минет, он сказал, что моя лучшая подруга Мирьям Абуркаек делает это гораздо лучше. А якобы я делаю минет без души. В этот раз я просто промолчала, стиснув в ярости зубы, но после этого случая в душе у меня сохранился какой-то неприятный осадок. С тех пор в моих сновидениях во время каждой ночной смены ко мне является шейх Мустафа. При наших встречах он бывает скромен и учтив, дарит цветы, цитирует по памяти «Белую женщину», а потом заявляет, что анальный секс помогает от запора и насилует меня в извращённой форме. Просто садист какой-то, как император Календула. Это происходит со мной уже четвёртую ночную смену. Из-за этого я вынуждена была обратилась к доктору Керену за помощью и дружеской поддержкой. Вместе с тем для меня остаётся непонятным, на каком основании доктор Лапша лишил шейха Мустафу положенных ему выходов в город по выходным дням.

— Потому что главному врачу пришёл факс из Офакимского отделения публичного дома «Экстаза» подписанный председателем профсоюзной организации этого учреждения. Они просят пациента с таким членом по субботам и воскресеньям на прогулки не выпускать — разъяснил ситуацию доктор Лапша, — В эти дни у них и так много работы. После получения факса между мной и шейхом Мустафой состоялся прямой и страстный разговор. По словам шейха, отсутствие разрешения на выход за территорию больницы в выходные и праздничные дни стало для него невосполнимой потерей.

Я так же беседовал с доктором Кереном о ярких сновидениях медсестры Фортуны. По его словам четвёртый сон героической медсестры соединил воедино события огромной творческой и общественной значимости…

— Ах, перестаньте, доктор Лапша, — прервала его сама героическая медсестра, — Мои встречи с доктором Кереном проходят в очень непринуждённой атмосфере. Во время одной из таких встреч пушинка попала мне в нос. Я весело рассмеялась, смешно сморщилась и чихнула. Шума было столько, что все подумали, что преодолеваю звуковой барьер. Пушинка вылетела из носа вместе с соплями.

— Да, действительно, — согласился Ян Кац, — Есть, что вспомнить, да нечего детям рассказать. Кстати, по этому поводу у меня есть для вас мудрый совет. Если вы, находясь в людном месте, заметили на земле монету и стесняетесь её поднять, не отчаиваетесь. Просто нужно опустить юбку и присев, якобы по нужде, спокойно подобрать находку.

— Ваш совет, младший медбрат Кац, — вновь вступил в беседу офицер безопасности, — чем-то мне не нравиться. Подозрительный он какой-то. Есть в нём что-то сомнительное.

— Да что вам не нравится? — удивился Кац, — Когда вам приходится какать на открытой местности, вы оглядываетесь?

— Ну да, — согласился офицер безопасности, — я на них всегда оглядываюсь.

— Ну, вот видите, — напирал Кац, — что тут может быть сомнительного?

— Допустим, — нехотя согласился офицер безопасности, — но бдительности снижать мы не можем. Нельзя допустить того, что случилось в Вороне.

Все присутствующие дружно закивали головами. Случай в больнице Ворона, виновником которого оказался Рюрик Соломонович, действительно был вопиющим. Руководство партии «Энергичная работа», в лице своего бессменного лидера, Великого Вождя и Учительницы, в целях совершенствования работы по борьбе за законные права арабского народа Палестины, приняло единственно верное решение об изучении всеми работниками медицинских учреждений Израиля основополагающей работы шейха Мустафы «Матка арабской женщины — несокрушимое оружие в борьбе за справедливые права палестинского народа». В своём основополагающем труде шейх Мустафа, в частности, писал: «Мирьям Абуркаек была и остаётся не только образцом высокой морали и подлинно мусульманской нравственности, но является и эталоном арабской красавицы. Мне никогда не забыть этот дивный стан, эти мощные бёдра, эти волосы, свисающие до колен…»

На этой фразе Рюрик Соломонович, с раннего детства приученный крепко спать на политзанятиях, отчего-то пробудился.

«Мы счастливо пережили юбилейный в её жизни минет, — с большим эмоциональным подъёмом продолжил чтение бессмертного полотна руководитель политзанятий, — То-то было радостных слёз и веселья…»

После этой фразы находящийся в полудрёме Рюрик Соломонович Мамедов принял политически неверной решение присоединиться к предыдущему оратору, бросив тем самым тень на весь коллектив больницы Ворона. Он встал, наполнил грудь воздухом и с пафосом произнёс:

— Именно в этом и состоит главная проблема человечества, измученно глядящая на нас из глубины веков!

Потрясённый глубоким смыслом, так хорошо скрытым в реплике Рюрика Соломоновича, лектор на минуту замолчал, а разбуженные страстным возгласом о главной проблеме человечества участники политзанятия начали кашлять и спрашивать друг у друга: «Что случилось?» и «В чём дело?». К счастью лектор попался опытный, и ему быстро удалось вновь завладеть вниманием аудитории.

— Вероятно уважаемый Рюрик Соломонович, от лица всех работников приёмного покоя больницы Ворона, объяснит собравшимся, как он сам познакомился со своей супругой, — сказал лектор, — Я думаю, что всем участникам политзанятий было бы интересно это услышать.

— Ну почему же, — искренне удивился Рюрик Соломонович, — Я расскажу с огромным удовольствием. C женой я познакомился, подглядывая в щёлку в бане. Я лежал навзничь, тих и недвижим. Она сидела возле шайки, добросовестно намыливаясь, и пела. Я обомлел — голосистая какая! Наши светлые отношения начались, когда Катя попросила убрать мои лапы с её задницы. Ева искушала Адама яблоком, а Катя меня — солёным огурцом после стакана водки. Я остался у неё после вечеринки. Только зря я выпил ещё и портвейн. Когда мне становилось особенно плохо, я жалостливо смотрел на неё, и меня рвало. Потом я лёг спать, но её руки были так страстны и убедительны, что я понял, мне по пути с этой возвышенной девушкой. Потом была бурная ночь в стоге сена. На следующую ночь, лёжа в кровати, она спросила у меня, как у будущего врача, правда ли, что оральный секс способствует развитию кариеса, и если да, то какой зубной пастой нужно предохраняться. Ещё через два дня мы с Катей ушли в поход по местам трудовой славы карельских лесорубов. Весь поход мы нежно занимались любовью и просыпались мокрые от росы, если нас не будили дикие звери. Я испытал нечто в сто раз большее, чем оргазм и громко кричал матом. Катя же во время секса не проронила не звука. Я спросил: «Почему»? Она ответила, что так привыкла в общежитии. На утро силами участников похода мы организовали нудистский пляж на берегу озера Вуокса. Экзамен на нудиста я не выдержал. Эрекция не прекращалась даже в холодной воде. Катю же нудистский пляж потряс. Оказывается никогда ранее ей не доводилось видеть половой орган мужчины не находящийся в состоянии эрекции. После обеда, когда Катя стояла на самом краешке мостика, чемпион нашего города по боксу в тяжёлом весе напугал её, и она упала в озеро. А когда она вылазила, ещё и спросил: «А где же рыба?». Не знаю, почему я не дал ему тогда по морде. Вечером, когда мы ужинали при свете костра, я сидел слева от Кати, а боксёр справа. Представьте наш конфуз, когда моя рука встретилась с рукой боксёра. Ну, вы понимаете где… Потом мы уединились в палатке. Я и Катя, боксёра не было. Под утро Катя спросила меня: «Можно ли выйти замуж человека, который во время оргазма зевает и бьёт комаров на себе и на теле любимой женщины?». Вскоре мы поженились и уже тридцать лет живём живьём душа в душу. После свадьбы я взял её фамилию, и с тех пор я Мамедов. Это помогла мне вступить в партию, но затруднило выезд в Израиль. Иногда на улице прохожие замечают, что она на двадцать сантиметров выше меня, но это не мешает нашему счастью.

Рассказ Рюрика Соломоновича о знакомстве с его супругой был выслушан, затаив дыхание, и произвёл на слушателей очень тягостное впечатление. В этой истории не отводилось должного внимания борьбе сексуальных меньшинств за свои права, и, что самое страшное, о справедливых чаяниях арабского народа Палестины не было сказано не одного доброго слова. Разразился жуткий скандал. Моральный облик Рюрика Соломоновича стал предметом разбирательства в самых высоких инстанциях. Он даже обвинялся в том, что сделал бесплодным пациента, обратившегося к нему с жалобами на боли при глотании и общую слабость. А одна из уборщиц больницы Ворона, поддавшись общему настроению, не выдержала и послала его в то место, откуда он много лет тому назад вылез. При этом она кричала, что не может больше терпеть пьяную гориллу, которая избивает тебя и твоих детей. При этом она почему-то называла Рюрика Соломоновича Павликом и утверждала, что в постели он законченный неудачник. Только это утверждение, в конечном итоге, и спасло Рюрика Соломоновича от выгона с работы. Лишь приблизительно можно описать, что испытал всеми уважаемый Рюрик Соломонович. Больше месяца он жил на грани подвига.

История, случившаяся с Рюриком Соломоновичем, подтолкнула Светлану Капустину к чрезвычайно откровенным воспоминаниям о романтических увлечениях своей далёкой юности, которые она поспешила выплеснуть на страницы газеты «Голая Правда Украины», которую сама же и редактировала.

— Я многое повидала на своём веку и точно знаю, — начинала свою заметку Светлана Капустина, — высокую платоническую любовь не может заменить даже анальная. Первый сексуальный опыт я приобрела в Ленинградском зоопарке, где мне посчастливилось присутствовать при половом акте двух антилоп. Чуть позже я обратила внимание на очень приятного молодого человека, которого также заинтересовало половое сношение этих элегантных животных. Его мужественное лицо не было обезображено характерными признаками интеллекта. Мы познакомились и гуляли допоздна по набережным Невы и в Нескучном саду. Он простыми словами признался в любви, когда мы занимались сексом у разведённого Дворцового моста. Хотелось бы верить, что когда-нибудь там установят мемориальную доску. Всё эту белую ленинградскую ночь мы предавались страсти во всём её многообразии и изощрённости. Когда Андрюша поставил меня в позу собачки, я чуть не залаяла от удовольствия. Умом я понимала, что с презервативом безопаснее, но с ним я не ощущаю тепла человеческой души. Ровно через девять месяцев после той прекрасной белой ночи у меня родился сын Владимир. После его рождения Андрюша перестал напиваться каждый день, начал как-то реже изъяснятся матом, словом стал настоящим джентльменом. И тут я случайно узнала, что мой супруг тайно встречается с какой-то проституткой, моей коллегой по работе, также преподавателем словесности. Ради подруги я, как гусар, готова снять последнюю рубаху и даже трусики, но здесь я не могла сдержаться. Вскоре у меня появился друг, лицо кавказкой национальности, хотя по половому органу этого и не скажешь. Одновременно с этим я подружилась с чернокожим парнем. Мне было безумно интересно узнать, чем пудрятся их женщины. Вскоре выяснилось, что вся любовная негритянская лирика вращается вокруг жёлтых женских ладошек. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что негры чёрные не целиком. Стопы и ладони у них жёлтые. Причём у мужчин они тёмно жёлтые, почти коричневые, а у женщин светло жёлтые. Наверное, их расцветка зависит от соотношения женских и мужских половых гормонов. Чем больше женских, тем ладонь желтее. Нет ничего эротичнее, чем нежная жёлтенькая ладошка. А по настоящему кофейная мужская ладонь заставляет учащённо биться подлинно негритянское девичье сердце. Общение с чёрным парнем что-то надломило во мне, я почувствовала, что во мне что-то хрустнуло, в результате чего мне было всё труднее сдерживать свою похоть. Однажды мне даже довелось заниматься сексом на мокрых опавших листьях. Это трогательно, но чрезвычайно печально. Как-то вечером я заскочила в своей подруге Любе. Неожиданно в квартиру ворвался мой муж и начал на меня кричать. В это время я пребывала в скверном расположении духа, так как выяснилось, что Эрнест, супруг Любы, уже несколько месяцев изменяет мне с какой-то потаскухой. Я не смогла сдержаться, Люба повисла на моём муже, пытаясь губами закрыть ему рот, сидящие внизу бабушки вызвали милицию, и тут началось такое… В отделении милиции я окончательно потеряла над собой контроль и позволила себе по взорваться настоящему. Ряд служителей правопорядка это сразу поняли и воспользовались моей минутной слабостью. Ярополк родился ровно через девять месяцев. В отделе кадров Ленинградского городского управления внутренних дел мне отказались помочь в установлении отцовства под каким-то надуманным предлогом. При этом мне пригрозили, что если я продолжу требовать проведения анализа спермы личного состава Василеостровского отделения милиции, и действительно буду посещать каждый день вплоть до окончания беременности отдел кадров Ленинградского УВД, то меня выселят за 101-ый километр за дискредитацию мундира работников правоохранительных органов. Хорошенько всё взвесив, я вернулась к маме в Тулу. Там судьба подарила мне Илюшу. Его, пьяного, бык поддел рогом и забросил ко мне во двор. Он валил меня в кровать с силой и рычанием льва, но известными размерами оказался с котёнка. Нам пришлось расстаться. Потом был Фёдор. Он учился в десятом классе, и я готовила его к поступлению в педагогический институт. Когда Фёдор сказал мне, что он морж, я не предала этому значения. Но когда он предложил мне трахнуться в проруби, я, хотя и не смогла ему отказать, наконец поняла, что в романах учителя и ученика есть что-то предосудительное. Говорят, что многих женщин есть проблемы с мозгами. У меня их никогда не было. На работе я вполне могу обходиться без мужчин. Но у моего организма есть одна интересная особенность. В поисках лучшей доли я готова кинуться в жестокие игры ради того, чтобы испытать сладкую боль. Но опускаться я себе не позволяю. Никто и не когда не сможет утверждать, что я не была в театре со времён Бориса Годунова.

Воспоминания Светланы Капустиной, опубликованные её на страницах «Голой Правды Украины» имели шумный успех, и пробудил к жизни волну подражателей и последователей. Одной из таких продолжательниц литературной традиции стала мама Вовы-Сынка, мадам Серебряникова. В её большом и окающем по вологодский теле многие годы накапливался запас нежности, который, наконец, вырвался на много повидавшие на своём веку страницы «Голой Правды Украины».

— Ещё в школе я охотно давала списывать, — начала она своё повествование о вологодском отрочестве, — но ни коим образом не означает, что я давала повод распускать руки. После окончания школы я поступила в техникум тяжёлого машиностроения и поселилась в общежитии. Однажды мальчишки, смеясь, затащили меня в свою комнату. Но мы, уроженки Вологды, так просто не отдаёмся. Сначала им пришлось сбегать за вином, а потом петь песни всё ночь. Когда я перешла на последний курс, скончался работающий в нашем техникуме преподаватель научного коммунизма. В его жизни, как оказалось, было много страстных женщин. Об этом мы узнали, когда они устроили драку на кладбище. Там же я познакомилась с Димой. Судьбе было угодно свести нас в кладбищенском туалете. Дима был человеком контраста. О своей любви он говорил то матом, то стихами, впрочем, также матерными. Высокого роста, с прекрасной реакцией, он мог отжаться от пола 80 раз и в постели оказался просто вундеркиндом. Когда-то гадалка ему нагадала, что у него на половом члене будет родимое пятно в виде сердца, он попросил меня разыскать его и во время одной из наших встреч. Я человек от природы человек добросовестный. Дима светил мне фонариком и осмотрела всё очень внимательно, но найти мне ничего не удалось.

— Цыганка наврала, зараза, — разочарованно констатировал Дима после окончания поисков. Он часто говорил, что во мне его привлекает удивительное соединение тонкой души и атлетического телосложения. До Димы у меня был один молодой человек, с которым я познакомилась вечером и рассталась на следующее утро.

— Перед тем, как открыть глаза, я пытался себе представить ту, которая сопела рядом, — сказал он мне при пробуждении, — но действительность превзошла мои самые жуткие ожидания.

После этих слов я не могла с ним встречаться чисто физически, хотя он несколько дней и пытался поймать меня у дверей техникума. Дима был совсем другой. Даже когда он, пьяный, в шляпе и галстуке, но без одежды шёл по скверу возле нашего дома, его лицо расплывалось в улыбке, и он раскрывал свои объятия при моём появлении. Я вообще считаю, что фраза «хорошие мужики под забором не валяются» в корне неверная. Бывают ведь всякие объективные обстоятельства, выдали премиальные, подвернулась халтура, знакомые угостили. Но когда моему сыну Вове исполнилось два года, Дима нас бросил. А ведь когда он предложил мне выйти за него замуж, я забрала из милиции своё заявление об изнасиловании! Расставание я переживала очень тяжело, и умные люди посоветовали мне лечиться сексуальным голоданием. После этого я собиралась начать свою половую жизнь заново. Но однажды я нарушила спортивный режим, о чём впоследствии сожалела. Секс в машине — это такая дурь… Шофер хихикает, тесно, неудобно. На следующий день мы хотели пойти в концертный зал им. Чайковского, но он потащил меня в постель. И правильно сделал. Никакой Шуберт там и рядом не валялся. Потом он познакомил меня со своей дочкой Ирочкой, которую мы пришли забирать из детского сада. Когда мы зашли в помещение садика, дети занимались лепкой. То, что слепила Ирочка, лежало отдельно от остальных поделок на столе воспитательницы и отдалённо напоминало морковку. Сама Ирочка стояла в углу. В тот же день я познакомилась с его женой, хотя гороскоп советовал не выходить в этот день из дома. Теперь я отношусь к советам звёзд более уважительно.

Глава восьмая Голая политика

Публикации ностольгически-эротического свойства, появившиеся на страницах «Голой Правды Украины» подтолкнули редколлегию радиостанции «Бывшая Родина» на открытие новой рубрики. Ведущая рубрика страстно призывала радиослушателей погрузиться в мир красоты и ласки. И обитатели отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы не остались глухи к её призывам. Как и следовала ожидать, первым откликнулся пациент, похожий на Владимира Ильича Ленина.

— Нам всегда тычут чужим анальным отверстием в лицо, — сообщил он заинтересованным радиослушателям в прямом эфире, — И действительно, если где чего и происходит, то из-за бабы или из-за бабок.

Его глубокий социо-экономический анализ окружающей действительности так потряс медсестру Фортуну, что она впала в настроение трогательное и возвышенное.

— Обожаю смотреть, как происходит семяизвержение, — поделилась накипевшим героическая медсестра с «Бывшей Родиной», — Это так романтично, когда по тебе стекают не рождённые человечки.

Вновь не сдержалась и мадам Серебряникова:

— Когда я разделась, Паша начал хохотать, пока не получил по спине табуреткой, — вспомнила она что-то из заветного.

Общему настроению поддался даже доктор Лапша, и в эфире зазвучал его голос:

— Хотя наши романтические отношения Вера расценила по-своему, я решил с ней не расставаться. В конце концов, тридцать рублей в час — это приемлемая такса.

— Как говорил по этому поводу Александр Невский: «Лед тронулся, господа крестоносцы», — прокомментировал воспоминания доктора Лапши изобретатель крыла-парашюта, — Даже у нашего заведующего отделением трусы порвались на коленке.

Но хорошее никогда не бывает долгим. Неожиданно «Голая Правды Украины» осчастливила своих читателей новым творением Яна Каца. Обессмертивший своё имя поэмой «Поц» Ян Борисович, наконец, получил крупный литературный заказ. Ему предложили написать литературное произведение, посвященное подведению итогам прошедшей в 2002 году в России переписи населения, а также предстоящим в декабре 2003 года выборам в Государственную Думу Российской Федерации. При этом литературное произведение должно быть пронизано искрометным юмором, быть трогательным и содержать далеко идущие обобщения. Ни во время работы в качестве старшего преподавателями кафедры борьбы Московского государственного областного института физкультуры, ни во время работы в качестве младшего медбрата отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы Яну Кацу не приходилось вплотную заниматься демографией или избираться в Государственную Думу. Но истинное дарование не могут остановить никакие препятствия. В результате этого обстоятельства из-под пера автора поэмы «Поц» вырвалось на свет произведение, которое в среде истинных ценителей считается шедевром демографической лирики. Литературное произведение называлось: «National structure of Russia according to census of 2002» (Национальный состав России по данным переписи 2002 года) и являло из себя текст следующего содержания.

Русские — 104,1 млн. В 1989 году было 81,5 % от всего населения, а теперь 71,7 %. Дальше больше. В смысле ещё меньше.

Татары — 7,2 млн. (в Татарстане — 2,1 млн.) Татары в последние время все больше почитают хана Батыя и собираются переходить на латиницу.

Украинцы — 5,1 млн. По мере перехода Украины на украинский язык, усиливается и желание украинцев переехать жить в Россию.

Китайцы — 3,26 млн. (в районах Дальнего Востока и Сибири — более 2,5 млн.) А сколько еще в Китае осталось?

Армяне — 2,48 млн. (в Краснодарском крае — 779 тыс., в Москве и Московской области — 508 тыс.). Россия стала самой армянской страной в мире после Армении. Скоро станет первой в мире.

Народы Дагестана — 2,24 млн. (в Дагестане — 1,85 млн.) По мере победного шествия идей пророка Мухаммеда на Кавказе поток горячих джигитов в Россию будет нарастать.

Азербайджанцы — 2,16 млн. (в Москве и Московской области — 1,1 млн.) Но остальные 9 миллионов все еще не азербайджанцы! Будем ждать. Каждый пятый брак, заключенный в столице, — православно-мусульманский. Самые активные по части межнациональных браков — красивые русские женщины и горячие кавказские джигиты. Так что надежда есть.

Чуваши — 1,77 млн. (в Чувашии — 1,04 млн.). Чу ваши, чу наши. Ну что мы все время делим? Неужели до сих пор непонятно, у нас есть только Единая Россия!

Башкиры — 1,65 млн. (в Башкирии — 1,05 млн.). Остальные при ближайшем рассмотрении оказались татарами.

Чеченцы — 1,36 млн. По переписи 1989 года чеченцев было 900 тысяч. Причиной беспрецедентного демографического взрыва, переживаемого чеченским народом, является длящаяся уже семь лет война в Чечне. Если США и страны западной Европы продолжат предоставлять чеченцам статус политических беженцев, то скоро в России их станет 136 миллионов, и к следующей переписи они забросают шапками профессиональную Российскую армию. Так что Миру — мир, Аллаху — ахбар!

Белорусы — 1,32 млн. Батька Лукашенко рассматривает их как свою пятую колонну.

Мордва — 944 тыс. В Мордовии — 291 тыс. Вот вроде бы мордва, а в Мордовии жить не хотят. Замордовали!

Казахи — 787 тыс. (в Астраханской области — 228 тыс.) Замешались в толпе русских, бежавших в Россию. А еще тысяч 50 замешалось в толпе немцев, бежавших из Казахстана в Германию. Незаметные они какие-то. Легкорастворимые.

Вьетнамцы — 783 тыс. И все как один северные. И почему мы воевали не на стороне американцев? Поделом нам.

Удмурты — 761 тыс. (в Удмуртии — 530 тыс.) Когда-то у меня был «Москвич» ИЖ-комби, собранный в столице Удмуртии городе Ижевске. Ездить он не любил. Но однажды он так разогнался, когда я ехал под горку, и у ИЖ-комби отказали тормоза, что снес в кювет грузовик.

Грузины — 692 тыс. Будучи от природы страстным либеральным демократом могу сообщить следующее. Грузия, впрочем, как и Армения, агонизирует. На Кавказе немусульмане могли жить, пока Кавказ принадлежал России. Ушла Россия, придет конец и Армении, и Грузии.

Марийцы — 689 тыс. (в Марий Эл — 347 тыс.) Была у меня одна знакомая Марийка, так она в 1976 году клала на грудь железный рубль Ленином вниз, и он не падал! Я еще совсем ребенком был, а до сих пор забыть не могу. Об остальных марийцах не могу сказать ничего определенного.

Таджики — 496 тыс. Ну не в Таджикистане же им сидеть!

Молдаване — 485 тыс. Молдавия живет только тем, что пришлют ее граждане, работающее заграницей. Бедолаги самостийные.

Кабардинцы — 485 тыс. (в Кабардино-Балкарии — 454 тыс.) Остальные балкарцы.

Осетины — 475 тыс. (в Северной Осетии — 409 тыс.) Православные между прочим. Когда Россия окончательно уйдет с Кавказа, это им строжайше взыщется.

Буряты — 439 тыс. (в Бурятии — 297 тыс.) До революции слов «бурят» писали с буквой «Ять». Предлагаю возобновить эту замечательную традицию.

Узбеки — 426 тыс. В сезон сбора хлопка они возвращаются на родину убирать урожай. Обратно в Россию они везут собранный урожай анаши и маковой соломки.

Якуты — 402 тыс. (в Якутии — 386 тыс.) Вроде малый народ Севера. Сильно пьющий. А тоже к независимости тянется, русских из Якутии вытесняет…

Немцы — 391 тыс. «Und wessen von ihm in Deutschland wird nicht gelebt?» (И чего им в Германии не живется?) Ведь пускают же!

Коми — 334 тыс. (в Коми — 312 тыс.) А вот это провокация. За КПРФ голосуют самые широкие слои населения самых разных национальностей!

Ингуши — 283 тыс. (в Ингушетии — 231 тыс.) Это те же чеченцы, только не боевики.

Евреи — 259 тыс. (в Москве — 148 тыс., в Санкт-Петербурге — 55,2 тыс.) России верные евреи. Все без исключения любят березы и романс «Ой мороз, мороз». Ненасытные какие!

Тувинцы — 252 тыс. (в Туве — 247 тыс.) Уникальный народ. Имели независимое государство до 1943 года. Воссоединились с Россией во время Войны. И не жалеют. А страну свою любят. Из своей Тувы никуда не уезжают. Нелюди какие-то!

Карачаевцы — 202 тыс. (в Карачаево-Черкесии — 176 тыс.) А при чем тут чай?

Туркмены — 183 тыс. Но Туркменбаши любят все как один.

Киргизы — 174 тыс. А почему их не включили в рубрику «Другие народы»?

Белая женщина — 1 (одна). Но оторваться невозможно! http://www.makovetsky. nm.ru Рекомендую.

Другие народы — 2,58 млн. Кто же это, интересно? Неужели избирательный блок «Родина»?

Внимательно ознакомившись с «Национальным составом» неугомонный Борщевский обратил внимание читателей на одно обстоятельство. По его мнению, в той части литературного произведения, где речь идет о марийцах, ему было не все понятно. Вышеупомянутый абзац выглядел следующим образом: «Клала на грудь железный рубль Ленином вниз, и он не падал».

— Кто не падал, — вздымал руки к небесам Вячеслав Борисович, — рубль или Ленин?

В защиту литератора выступило офицерство.

— Что тут непонятно, — веско заметил майор Пятоев, — Ленин зацепился картузом за «Dummies» (сосок) и прилип, как банный лист к «Buttock» (ягодице). Это вообще характерно для подлинно народных лидеров.

Эту реплику будущий мэр Офакима расценил почему-то как личный выпад. Его возмущению не было предела. Результатом его душевного кипения явилась статья, которая появилась на страницах «Голой Правды Украины». Она многозначительно называлась «Пора, мой друг, пора». Статья носила остро публицистический характер, что, впрочем, характерно для такого яркого политика, как будущий мэр Офакима Константин Будницкий. По непонятным причинам будущий мэр израильского города Офаким обратился к теме вступления России в Организацию Исламских Государств. Обратиться по беспокоящей его проблематике он решил непосредственно к президенту Российской Федерации Владимиру Путину. Статья была следующего содержания:

— Россия вновь изъявила вступить в organization of the Islamic States (Организацию Исламских Государств). Поступок странный, его причины непонятны. В «Организацию Исламских Государств» принимаются страны, в которых большинство населения исповедует ислам, а так же у власти стоит мусульманское правительство. В России проживает более 15 млн. мусульман, это чуть более 10 % населения РФ. Хотя здесь мы явно на верном пути, мигранты с бывших мусульманских окраин нам очень помогают в превращении России в исламскую страну. В настоящее время в ОИГ входят 57 государств, практически со всех частей света, в том числе, 6 наших партнеров по СНГ. Некоторые несознательные граждане, правда и по настоящее время считают, что России как-то ближе Украина и Белоруссия, чем Туркмения и Азербайджан, но, в крайнем случае, им можно сделать алахверды. Что это такое, я точно не знаю, но знаю, что это убеждает. Отрадно заметить, что на момент вступления в ОИГ Россия будет самая демократическая из этих 57 стран, но вериться, что это явление проходящее.

Теперь о целях и задачах этого представительного международного органа. В первую очередь это конечно всемерное внедрение мусульманских обычаев в повседневную жизнь жителей государств, которым повезло быть принятым в ОИГ. Конечно, в России в этом направлении работы непочатый край. Но это не должно нас останавливать, как говорит лежа в кровати, правда по другому поводу, шейх Мустафа: «Глаза боятся, а руки по воле Аллаха делают». Но кроме вопросов ношения паранджи, ОИГ не чурается и большой политики, при этом неизменно поддерживая исламских бойцов по всему миру. Одной из целей Организации является освобождение Иерусалима и мечети «Аль-Акса» от «сионистской оккупации». Но это святое. За это болела душа ещё у Советского народа, ныне несуществующего. Советский народ не существует, а его душа продолжает болеть. Впрочем, по этому поводу душа болела и задолго до появления Советского народа на свет. Тут бессилен даже доктор Лапша. Кроме того страны-члены ОИК поддерживают Пакистан в его кашмирском конфликте с Индией. Войну мусульманского меньшинства с центральным правительством на Филиппинах. Но это от нас далеко. Войну несгибаемой Ичкерии с Россией. Ну, здесь мы тоже особенно к победе не стремимся. Который год воюем, а конца не видно. А в остальном нас ничто не останавливает. И Россия страна не православная, религия у нас отделена от государства. Была до вступления в ОИГ. После вступления туда государственной религией у нас, естественно, станет ислам. Тем более, что Русская Православная Церковь не возражает. Вероятно, судьба патриарха Тихона жжёт сердца её высших иерархов. Но все-таки, Владимир ибн Владимирович, умоляю вас еще раз все взвесить. Говорят, что обрезание — это так больно!

Вячеслав Борисович Борщевский, будучи ярким представителем палестинского эротического кинематографа, так же не мог остаться в стороне от общественно-политической дискуссии, разгоревшейся на страницах «Голой Правды Украины» и счёл для себя необходимым высказаться по вопросам исламского языкознания. Его публикация в «Голой Правде Украины» называлась: «Тюркизм, современность и ислам» и гласила следующее:

— Во всех исламских постсоветских государствах письменность, после получения ими независимости, перевели на латиницу. Латинскую азбуку настойчиво стремятся ввести в Татарии, Башкирии, Якутии и других регионах, которые стремятся стать независимыми. В чем дело? Сама задача латинизации состоит в том, чтобы сделать ее понятной для всех тюркоязычных народов. И непонятной для русских. А самое главное — сделать русский язык непонятным для жителей этих стран и регионов. Используя близость языков, все тюрки должны были понимать не только устную речь друг друга, но и письменную. Для этого необходимо согласовать работу всех «латинистов» в мусульманских регионах, как в внутри России, так и за ее пределами. Введения алфавита на латинской основе в Татарии, Азербайджане, Якутии и на Северном Кавказе имеет свою историю.

После известных событий 1917 года перед советским государством встала задача оторвать проживающих в СССР мусульман от их зарубежных единоверцев. Тогда все эти народы имели письменность, основанную на арабской азбуке. Перед новыми властями стояла задача изолировать эти народы от остального исламского мира и оторвать от ислама, как религии. Вводить кириллицу было сложно из-за неприемлемости русского алфавита для тюркских народов. Этот алфавит исторически связан с русификаторской политикой царской России, воспоминания о которой были еще свежи. В 1929 году Президиум ЦИК СССР и СНК СССР принимают постановление, в котором «признавая особое культурно-экономическое значение нового латинизированного алфавита», все государственные учреждения и предприятия общесоюзного значения отныне обязывались, применяя тюркские языки, пользоваться этим алфавитом и прекратить издание на старом арабском алфавите». Партия ставила задачу унификация новых латинизированных алфавитов всех тюркских народов СССР. Тогда эти народы называли «тюркотатарами». Такая вот новая общность людей.

Тогда же ставилась задача перевести на латинские буквы и славянские народы. В этом случае русские, украинцы и белорусы были бы окончательно оторваны от своих культурных традиций и без лишних эмоций строили бы коммунистическое завтра. «Территория русского алфавита представляет собою в настоящее время род клина, забитого между стенами, где принят латинский алфавит. С одной стороны это страны Востока, где принят новотюркский алфавит, и странами Западной Европы, где мы имеем национально-буржуазные алфавиты на той же основе. Таким образом, на этапе строительства социализма существование в СССР русского алфавита представляет собою безусловный анахронизм, — род графического барьера, разобщающий наиболее численную группу народов Союза, как от революционного Востока, так и от трудовых масс и пролетариата Запада», — писала газета «Правда». Активным сторонником латинизации русского письма был А. В. Луначарский. В 1929 году Народный Комиссариат просвещения РСФСР образовал комиссию по разработке вопроса о латинизации русского алфавита. В протоколе заседания этой комиссии от 14 января 1930 года читаем: «Признать, что латинизацию русского алфавита следует понимать как переход русской письменности и печати на единый для всех народов СССР интернациональный алфавит на латинской основе, — первый этап к созданию всемирного интернационального алфавита. Переход в ближайшее время русских на единый интернациональный алфавит на латинской основе — неизбежен». К счастью для русского народа, по крайней мере, этих планов громадью не суждено было сбыться.

Но мусульманские народы на латиницу были переведены. Что и бросило их в пучину пантюркизма. В свое время Турция, с целью идеологической подготовки к созданию национального турецкого государства, перешла с арабской на латинскую азбуку. Таким образом ислам, как господствующая идеология, заменялся на турецкий национализм, а святые книги ислама, написанные на арабском, делались непонятными для народов, населяющих Турцию. Одновременно с этим турецкими националистами были вырезаны два миллиона проживавших в Турции армян. Но это так, к слову. Идеи пантюркизма, а именно это название получила идея создания единого государства тюркских народов, широко распространилось среди тюркоязычных народов Крыма, Поволжья, Закавказья и Средней Азии. Призывая на первых порах к созданию самостоятельного единого тюркского языка, пантюркисты мечтали создать в будущем единое тюркское государство — Туран.

Но в тридцатых годах ХХ века в СССР идея перехода на латиницу Советским руководством была отброшена, а конечной целью национальной политики ставится переход всего населения СССР на русский язык, с полной последующей русификацией, а потом и ассимиляцией национальных меньшинств в русском народе. 13 марта 1938 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) издают постановление: «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей». Сколько важности придавалось этому мероприятию, можно судить хотя бы по тому, что даже количество часов русского языка в национальных школах определялось специальным, дополнительным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 июля 1938 года, за личной подписью Сталина и Молотова. Сочетаясь с господствовавшей теорией «неизбежного слияния национальных языков», усиление внимания к русскому языку означало чрезмерное выделение его особой роли и отбрасывание других национальных языков на второй план.

Но после распада СССР мусульманские народы бывшего СССР увидели в переходе на латинскую азбуку инструмент отрыва этих народов от русской культуры, от русского народа и от Российского государства, а в пантюркизме инструмент борьбы за получение государственной независимости. И в результате к настоящему времени мы вновь попали в ситуацию, когда «Территория русского алфавита представляет собою в настоящее время род клина, забитого между стенами, где принят латинский алфавит». Во всех мусульманских регионах на территории бывшего СССР идеи пантюркизма и ислама стали главной идеологией борцов с Россией. А то, что эти две идеологии в самой Турции всегда были и остаются непримиримыми врагами, никого не смущает. Для носителей этих идей главное сейчас — это борьба с Российским государством.

Но из дальнейших публикаций «Голой Правды Украины» выяснилось, что вопросы языкознания волновали не всех. Сон и покой Ольги, супруги Костика, был нарушен демографическими проблемами, обрушимся на Россию на рубеже тысячелетий. В своей страстной статье, которая называлась «Итоги переписи населения 2002 года. О чем врут» она писала следующее:

— Начинают публиковать результаты переписи 2002 года. Предварительные. По крупицам. Наполненные враньём, как песня музыкой. Вот на вранье я и хочу остановимся. Итак:

— «Сегодня в России живет 145,5 миллиона человек». Это не так. Сколько живет в Российской Федерации нелегалов — не знает никто. Сколько миллионов. Но так южные границы страны практически открыты, а граничит Россия на юге с бедным и вечно воющим, но многодетным мусульманским миром, то нелегалов нам считать, не пересчитать.

— «По численности населения Россия занимает седьмое место в мире после Китая, Индии, США, Индонезии, Бразилии и Пакистана». Вранье. Трогательное и смешное, но вранье. По численности населения Россия занимает не седьмое, а восьмое место. Почему-то из списка стран более населенных, чем Россия, исключена (или исключен?) Бангладеш. По численности населения Бангладеш занимает шестое место, седьмое Пакистан, а восьмое, соответственно, Россия. Зачем в данной ситуации врут — понять невозможно. Вероятно для того, что бы не терять спортивную форму.

— «Русские составляют 82 % от общей численности населения России». А вот это святая правда. На 1989 год. Об этом написано в любом справочнике. К 2002 году национальный состав российской Федерации изменился очень значительно. Доля русских в 2002 году составило 72 % (104 миллиона человек).

— «По сравнению с 1989 годом, когда также проводилась перепись, население России сократилось на 1 миллион 840 тысяч человек (1,3 процента)». Издалека похоже на правду. У человека несведущего может создаться впечатление, что в России численность не растет, но и не падает. А вот это вранье. Естественная убыль населения при этом составила 7,4 миллиона человек, миграционный прирост — 5,56 миллиона человек. Другими словами численность населения страны за период между двумя переписями уменьшилось на 7,4 миллиона человек. Но количество иммигрантов за период между переписями превысило число эмигрантов на 5,56 миллиона человек. Если не учитывать иммиграцию, то в промежутке между переписями численность населения России уменьшалась на 0,85 миллиона человек в год.

— «Рождаемость с 1999 года в России несколько увеличилась». Что правда, то правда. Только от этой правды плакать хочется. Рост этот объясняется одним единственным фактором. Численность групп населения, у которых уровень рождаемости высок, а это мусульманские автономии и иммигранты составляют настолько большую долю населения, что высокая рождаемость в их среде определяют общий показатель рождаемости в стране. В среде мусульманских народов рождаемость традиционно высока. Чеченцев, к примеру, в 1989 году было 900 тысяч человек, а в 2002–1,36 миллиона человек. И зачистки им не помеха.

— В промежутке между переписями в Россию въехало примерно 11 миллионов человек, выехало 5 с небольшим. А у иммигрантов всегда и везде рождаемость высокая. Иммигранты — это всегда молодые люди. Старики и дети не иммигрируют. А молодые люди имеют тенденцию рожать детей.

Кстати, об иммигрантах. По данным Федеральной миграционной службы МВД России, основные миграционные потоки сегодня идут из Украины, Китая, Молдовы, Таджикистана, Узбекистана и Армении. И большинство из них становится гражданами страны. Россия вышла на третье место в мире после США и Германии по интенсивности миграционного притока. Каждый год в Россию приезжают (официально) 850 000 человек. А рождаемость — 1,5 миллиона. Естественная убыль населения — почти 1 000 000 миллион человек в год. Не буду загружать уважаемых читателей «Голой Правды Украины» цифрами, но можете мне поверить — русские дети, родившиеся в этом году, будут национальным меньшинством в своей стране. Грустно.

После прочтения этой статьи публицистический зуд овладел всеми членами русской мафии. Даже Михаил Леваев, скромняга и труженик, несущий свой крест на многотрудной должности руководителя телль-авивского публичного дома, позволил себе публично высказаться. Он дал интервью корреспонденту «Голой Правды Украины» Ярополку Капустину. Опубликованное на страницах органа Русского Национального Еврейского Фронта, газете «Русская Правда Украины» интервью выглядело следующим образом:

Ярополк Капустин: Представьтесь, пожалуйста.

Михаил Леваев: С удовольствием. Я занимаюсь вывозом женщин в дальнее зарубежье для занятия проституцией и готов ответить на некоторые вопросы «Голой Правды Украины».

Вопрос: Почему объектами торговли женщинами часто становятся уроженки бывшего СНГ?

Ответ: Ваш вопрос не совсем точен. Из стран бывшего СССР женщин вывозят из славянских республик, Молдавии, меньшей степени Прибалтики. Представительниц кавказских народов и народов Средней Азии на рынке проституции практически нет.

Вопрос: Какие факторы влияют на вовлечение уроженок той или иной страны в международную систему проституции?

Ответ: Таких факторов, по моему мнению, два: это низкий уровень жизни страны проживания и привлекательность женщин данного народа. На сегодняшний день эти два фактора гармонично соединились в славянских республиках бывшего СССР, особенно на Украине, а так же в Молдавии.

Вопрос: Но главный фактор, который толкает женщину обратиться к вам, это вероятно бедность?

Ответ: Нет. Уровень жизни на Кавказе и в Средней Азии ниже, чем, к примеру, на Украине, но на грузинке или узбечке я ничего не заработаю. Они мало привлекательны.

Вопрос: Вы расист?

Ответ: Да нет. Просто на рынке, я имею в виду рынок сексуальных услуг, установились определенные цены и определенные требования. Для того чтобы заработать, мне приходиться эти факторы учитывать. Приведу пример: У европейских женщин грудь имеет полусферическую форму, у азиаток — коническую, у африканок — грушевидную. Сосок должен стоять в зените, размер верхней части груди до соска не должен превышать одной трети целого. На сегодняшний день грудь полусферической формы является несомненным лидером на рынке сексуальных услуг. Мы не можем закрывать на это глаза.

Вопрос: В прессе часто пишут, что девушкам часто обещают какую-то работу в другой стране, а в действительности принуждают заниматься проституцией?

Ответ: Так действительно бывает, но в действительности, по моему мнению, большинство знает, что едет заниматься проституцией. Другое дело, что на практике условия работы и заработки часто оказываются не такими, как это представлялось.

Вопрос: А как узнать, тебя обманывают или нет?

Ответ: Узнать нельзя. Но подстраховаться нужно в любом случае. И первое, что необходимо делать всегда, когда едешь работать заграницу, это сделать ксерокопии паспорта и других документов и спрятать их в разных местах своего багажа, так, что бы их ни нашли, даже если будут обыскивать. Далее. Всегда нужно знать телефоны российского консульства в стране вашего трудоустройства. Причем записать их нужно так, чтобы не было понятно, что это за телефон. К примеру, телефон начальника консульского отдела посольства лучше всего обозначить как «Оленька, должна 5 долларов за колготки». А еще лучше выучить его на память. Очень полезно договориться с друзьями или родственниками о контрольных звонках и условной фразе (пароле) на любой случай. В некоторых странах, например в Израиле, есть номера телефонов полиции и сотрудничающих с ними служб, где говорят по-русски. Номера таких телефонов полезно также записать. И важно запомнить следующее — любое преступление, в том числе изнасилование, избиение, принуждение, по законам любой страны является преступлением, даже если это делается в отношении нелегально находящейся в стране проститутки. Саму же нелегально проживающую в стране проститутку, которая обратилась в полицию, просто вышлют из страны. Хотя нужно иметь в виду, что владельцы публичных домов, как правило, особенно в мусульманских странах, в хороших отношениях с полицией.

Ярослав Капустин: Спасибо за интервью.

Михаил Леваев: Пожалуйста. И еще я хочу добавить. Хочешь заняться проституцией за границей — запомни три правила. Первое — в мусульманские и слаборазвитые страны не езди вообще. Потом пожалеешь. 100 %. Второе — обращайся за помощью и посредничеством к проверенным людям. И самое главное третье — даже этим самым проверенным людям не оставляй координат своих родственников.

Поднятая Михаилом Леваевым тема проституции многих задела за живое. Но больше других почему-то взволновалась Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес). В последнее время эта тема занимала её не только в практическом, но и в теоретическом аспектах. Плодом её теоретических изысканий явилась яркая научно-исследовательская работа, которую она любезно согласилась разместить на страницах «Голой Правды Украины». Научный труд назывался: «Польша — женский половой орган объединенной Европы» и повествовало следующее:

— Польша вступит в ЕЭС. На состоявшемся там референдуме «за» проголосовало 60 % поляков. Причем больше всего голосовала за это вступление молодежь, рассчитывающая найти рабочие места в Европе. Обращает на себя внимание, что большой процент населения, в основном люди более старшего возраста, проголосовали «против». И что молодёжь связывает своё светлое общеевропейское будущее с другими странами. Попробуем понять — в чём дело? А дело в том, что польская промышленность практически прекратила своё безрадостное существование. Закрылось до 90 % угольных предприятий. Польский уголь не конкурентоспособен. Знаменитые своими славными традициями борьбы за права рабочих под руководством пана Валенсы польские верфи закрылись. Нет советских заказов, а других никогда и не было. Права рабочих соблюдены и текстильной промышленности, которую китайская конкуренция рассеяла как пыль, как утренний туман. Многочисленный прежде польский кустарь-одиночка изжит, как пережиток социализма. Большие торговые сети вытеснили мелкие лавчонки, всё тот же расторопный Китай убрал с рынка ремесленников. Посредничество в торговле между Украиной, Россией и западной Европой постепенно сходит на нет. Вместе с тем многие поляки живут относительно не плохо. Возникает больной для многих вопрос — откуда деньги? Ответ прост и пикантен. Польша, как очень не многие страны, обладает природным ресурсом, который на сегодняшний день держит на плаву её экономику. И имя этому ресурсу: «Женщины». Обилие красивых женщин на улицах польских городов и сёл видно невооружённым взглядом каждому не предубеждённому наблюдателю. Как и тот факт, что многие из этих красивых женщин проститутки. Именно с сексуальными целями посещают Польшу многочисленные туристы из соседней Германии и других европейских стран. Особых туристических достопримечательностей в Польше нет. Балтийское море не Средиземное, а Краков не Париж. Но для того, чтобы дать Польше заработать, совсем не обязательно туда ехать. Десятки тысяч полячек травмируют своими синими глазами и белой кожей стариков, женщин и детей в Италии, Испании и Португалии. Не счесть их в США и Канаде. Своей польской общиной по праву гордиться Австралия. Наверно это правильно. И, наверняка приятнее, чем добывать уголь в шахте.

Тема древнейшей профессии не оставила равнодушной и признанную лирическую героиню палестинского кино Бух-Поволжскую. Но Варвара Исааковна последние пятьдесят лет чуралась большой политики и была далека от острых публицистических выступлений. Её всегда влекли формы камерные, где-то даже классические. Поэтому и в своих заметках о теперешнем состоянии проституции в среде служителей муз она обратилась к трогательной истории известной балерины Анастасии Наволочковой. Неизбежно следующая классической традиции, свою заметку Бух-Поволжская назвала: «Анастасия Наволочкова — героиня нашего времени». Трогательное повествование о героине нашего времени повествовало следующее:

— Стены Большого театра прима покидает уже второй раз. Оказавшись там по приглашению Владимира Васильева в конце 90-х годов, после скандального ухода из Мариинки, она очень быстро разругалась со своим покровителем и, хлопнув дверью в 1998 году, отправилась в Англию, в труппу «Английский национальный балет». Вернулась Анастасия Наволочкова в Большой лишь в 2001 году, когда Юрий Григорович, приглашенный для возобновления своей версии «Лебединого озера», поставил непременным условием своего возвращения участие в спектакле Наволочковой. Встает законный вопрос — а кому это все интересно? Какого черта все СМИ заполнены обзорами сплетен и склок одного из столичных театров, пускай даже Большого? На мой непросвещенный взгляд ответ на этот вопрос прост. Здесь мы имеем дело с нерушимым союзом второй древнейшей профессии с первой. Год назад вся Москва была завешана портретами милой девушки. Без какой бы то ни было сопроводительной надписи. Таким образом один дорогой россиянин выразил свое восхищение её красотой. Меня почему-то это покоробило. Стоит такой широкий жест астрономическую сумму.

Анастасия Наволочкова девушка очень приятная. Тонкие и звонкие фигуры не в моем вкусе, но личико у нее просто прелесть. Тем не менее, когда это личико появляется на экране телевизора, меня трясет от злобы. В весенний призыв 2003 года 30 % призывников отправились в войска с нехваткой веса, 14 % комиссованных от армии по причине недостатка веса и дистрофии. Скольким из них можно было бы купить по килограмму мяса на те суммы, которые были заплачены центральным телевизионным каналам за бесконечные показы Анастасии Наволочковой?

Начитавшись публикаций о проституции, в большое волнение пришёл и видный борец за становление украинской государственности Борис Эйдлин. Воспользовавшись временным ослаблением бдительности своей супруги, Анечки, он позволил себе ознакомить читателей «Голой Правды Украины» с возможной перспективой борьбы украинского народа за национальное самоопределение. Плод его размышлений назывался: «Как и когда распадется Украина» и сообщал следующее:

— Не все знают, что Украина состоит из нескольких мало связанных друг с другом исторических областей. Три ее части: Новороссия — приобретение войн Российской империи с Речью Посполитой, турками и шведами. Галичина и Ужгород — остатки Австро-Венгерской империи, селянская сердцевина — Полтава, которая собственно и является родиной современного украинского языка, а так же украинская часть полесья: район Чернигова и Сум, в культурном отношении близкие к Полесью белорусскому и русскому. А Восточный Донбасс и Крым — и вовсе присоединенные к Украине при СССР территории, населенные этническими русскими и украинцами, которые полностью перешли на русский язык и в значительной степени утратили украинское самосознание.

Крым и Новороссия экономически потянутся к России, Галичина — к Польше, а Ужгород — Венгрии. С другой стороны Кубань населена в значительной степени украинцами. И официальный Киев не скрывает своего желания провести «обратную реукраинизацию» кубанцев и «возвращение блудных сыновей» в лоно неньки Украины. Ресурсов для этого сейчас нет, но это не значит, что при благоприятном стечении обстоятельств этот вопрос не встанет очень остро. Согласно русско-турецкому мирному договору, Крым переходит к Российской империи. Но только до того момента, пока Россия будет держать полуостров под своей юрисдикцией. Как только Россия его теряет, так он сразу же переходит обратно к Турции. Крымские татары, религиозно и культурно связаны с Турцией, уже составляют 12 % населения Крыма, и доля мусульман в населении Крыма стремительно растет. Румыния с тоской смотрит на Черновцы, и приграничный конфликт уже тлеет. Польша явно не против присоединения к себе не только Львова, но и всей западной Украины. К Украине есть территориальные претензии и у Венгрии. К чему все это я? А к тому, что Украина, стремительно рвется в самостийное, и явно конфликтное по отношению к России, плавание. Но этот путь уже прошла Грузия. В результате Грузия стоит на пороге развала. Скорее всего, та же судьба ждет и Украину.

Общественная дискуссия, развернувшаяся на страницах «Голой Правды Украины» нашла отклик и в душе Аристарха Модестовича Шпрехшталмейстера. К мысли ознакомить широкую общественность со своими размышлениями Аристарх Модестович пришёл не сразу. До этого у Шпрехшталмейстера почти не было опыта большой публицистики. Единственное его литературное произведение, которое увидело свет на стене общественного туалета Казанского цирка лилипутов, звучало следующим образом:

Тем не менее, Аристарх Модестович не сдержался. Плод его размышлений, появившийся на страницах «Голой Правды Украины», назывался: «Ждет ли белого человека судьба мамонта?» и являл из себя текст следующего содержания:

— Человеческий мир — это взаимодействие двух процессов: «демографическое наступление» и «демографическое отступление». Так было вчера, так будет завтра. Еще в первой трети ХХ века в селах и городах Косово текла спокойная жизнь. На 10 семей сербов приходилась лишь одна семья албанцев. Рождаемость сербов и албанцев была практически одинакова. Казалось, так будет вечно. Но во второй половине ХХ века у сербов число детей в семье сократилось до 1–2, а албанцы увеличили до 8–10. За два поколения ситуация изменилась не только радикально, но и перевернулась. Албанцы таким образом выдавили сербов из самого сердца Сербии. Большие разрушения и людские потери в 1990-х гг. в Косово — следствие демографического процесса, который развивался на протяжении последних двух-трех поколений.

В целом по Западной Европе в 1965 году родилось 6 млн, а в 1995-м — лишь 4 млн. «белых» детей. Зайдите в любой венский магазин детских товаров — клиентура сплошь арабская, иранская, пакистанская, турецкая, китайская, корейская, негритянская… К 2050 году белый мир Западной Европы более чем наполовину будет состоять из стариков, а молодая и трудоспособная часть будет прирастать лишь цветными расами. Суммарное население СЕ в 2001 году составило 785 млн. человек — на 2 млн. меньше, чем в 2000-м. Мусульман в Западной Европе насчитывается около 12–13 млн. Выходцы из стран Магриба населяют, прежде всего, Францию и франкоговорящую часть Бельгии, пакистанцы и индусы — Британские острова, индонезийцы и суринамцы — Голландию. В Германию хлынул настолько мощный поток турецких рабочих, что и поныне их община является одной из крупнейших в странах Западной Европы. В течение 1991–2001 годов количество иммигрантов в Германию составляет почти 900 000 человек. В 1992 году в Европе насчитывалось свыше 7 млн. мусульман, из которых абсолютное большинство проживало в трех странах: Франции (около 2,5 млн.), Германии (около 1,9 млн.) и Великобритании (свыше 1,4 млн.). Около 500 тыс. мусульман насчитывалось в Нидерландах, более 300 тыс. — в Италии, до 250 тыс. — в Испании и Бельгии. В настоящее время наибольшее число мусульман насчитывается во Франции (примерно 5 млн.), за которыми идут Великобритания и Германия (по 3–3,5 млн.). В Италии число мусульман оценивается сейчас в 600 тыс. человек, но эта цифра доходит иной раз и до миллиона, когда речь идет о нелегальных иммигрантах. Свыше 500 тыс. мусульман насчитывается в Нидерландах, в пределах 200–300 тыс. — в Бельгии, Испании и Австрии, более 100 тыс. в Швеции и т. д.

Большой плюс Америки — стабильная и мощная экономика. Казалось бы, не это ли показатель уровня жизни? Однако, попадая сюда, начинаешь понимать, за счет чего экономика США сегодня переживает такой небывалый подъем. Ответ прост — за счет дешевой рабочей силы! Нелегальные иммигранты работают за $ 3 в час, делая то, что нормальный человек, имеющий американское гражданство, делает за $ 10. В основном это иммигранты из Мексики и Центральной Америки. Сегодня более семи миллионов мексиканцев живут в США, что составляет более восьми (!) процентов всего населения Мексики. Только с 1990 года в Калифорнию прибыло более миллиона мексиканцев, из которых 80 (!) процентов нелегалов. Так было всегда. США, на всем протяжении своей истории, строили свое благополучие на безжалостной эксплуатации первого поколения эмигрантов. Эти люди, не зная языка, обычаев, законов и не имеющие гражданства работали за копейки на самых тяжелых, грязных, вредных и не престижных работах. Потом их дети также эксплуатировали следующее поколение эмигрантов. Так было всегда, так продолжается и сейчас. На том стояли, и стоять будут Соединенные Штаты Америки. Поэтому и национальный состав США все время меняется. В настоящее время 40 % двадцатилетних американцев — это юноши и девушки не европейского происхождения, а среди пошедших в первый класс детишек не европейцев уже большинство.

Как показала перепись 1999 года, по сравнению с 1989 годом в Белоруссии стало на 42 % меньше детей в возрасте до 4 лет, на 17 % — в возрасте от 5 до 9 лет. К тому же у соседей еще хуже: в Латвии население уменьшилось на 11 %, в Эстонии — на 13 %.

Прекрасным примером надвигающейся (нет, уже надвинувшейся!) демографической катастрофы служит Россия. Пока Российская Федерация входила в состав СССР, доля русских в ее населении снижалась на доли процента в десятилетие. Но стоило ей стать отдельным государством, как все негативные процессы ускорились. Китайцы и жители бывших союзных республик (в первую очередь исламских) ринулись через прозрачную границу в РФ и оперативно обзавелись российским гражданством, не снизили естественного прироста и собственные мусульманские автономии (в том числе, казалось бы, полуистребленная Чечня) — и вот результат: за 13 лет удельный вес основного (пока еще) населения России уменьшился на 10 %. В России же убавилось не только процентов, но и самих русских людей — почти на 16 миллионов! Причина? Эмиграция отпадает: во-первых, не столь она велика (5 миллионов с 1990 по 2001 годы); во-вторых, в Россию в 1990-х годах репатриировались 11 миллионов русских за тот же период времени из бывших союзных республик и покрыли миграционные потери. Просто, извините за банальность, рожать надо. И пить меньше, чтоб не ложиться молодыми в могилу. Дальше будет только хуже. В ряде районов Кавказа, Сибири и Дальнего Востока русский человек уже сегодня стал редкостью, в отличие от мусульманина и/или китайца. Сколь долго удастся руководству России удерживать обширные территории под своим контролем — сказать трудно. Русские (численность представлена в тысячах человек и в процентах к общему населению РФ за соответствующий год) и в абсолютных и в относительных цифрах быстро сокращают свою численность. При этом нельзя забывать и о том, что русские в России титульная нация, а потому в качестве русских статистика учитывает массу народа, который на практике русским не является.

1959 97863 (83,3 %)

1970 107748 (82,8 %)

1979 113522 (82,6 %)

1989 119866 (81,5 %)

2002 104100 (71,7 %)

На протяжении 12 лет, которые миновали с момента переписи 1989 года, не изменилась только тройка лидеров. Первое место по численности занимают представители титульной нации — то есть русские (104,1 млн.), на втором месте татары (7,2 млн.), на третьем — украинцы (5,1 млн.). Правда, русских стало за эти годы почти на 10 % меньше: в 1989 году их было 81,5 %, а теперь 71,7 %. В действительности русских в России вряд ли более чем две трети от всего населения. А меньшинством в своей стране русские станут не позже, чем лет через 10 (десять). Американская модель экономики, когда тяжело работают эмигранты, взятая на вооружение всеми европейскими странами. Плюс очень низкая рождаемость, в России каждое следующее поколение на треть меньше предыдущего. Аналогичная ситуация во всех без исключения странах Европы, кроме Албании, но это совершенно отдельная песня. Эти два фактора неизбежно и быстро приведут всю Европу, и Россию в том числе, к Косовской ситуации. Кстати, а как там, в Сербии? За вычетом Косово население Сербии составляет сегодня 7,48 млн. человек. В Косово, как предполагает миссия ООН в крае, живут около 2 млн. албанцев, а численность сербского и другого неалбанского населения вряд ли превышает 150 тысяч. Численность населения другого, более политически благополучного автономного края — Воеводины, большую часть жителей которой составляют венгры, увеличилась на 3 % и достигла 2 млн. человек. И всей душой Воеводина рвется в Венгрию. Сербы, которых из 300 тысяч осталось в Косове меньше половины, проживают в так называемых анклавах, которые, подобно гетто времен Второй мировой войны, обнесены колючей проволокой и круглосуточно охраняются силами KFOR. Сербы могут передвигаться по дорогам Косово только в составе специальных конвоев, охраняемых бронетехникой миротворческих сил. Политические лидеры албанского большинства ориентируются на создание этнически чистого албанского края Косово. Формально распущенная албанская освободительная армия живет и здравствует под другим наименованием — Корпус обороны Косово. И её солдаты при необходимости получат вместо сданных в присутствии телекамер музейных дробовиков новейшее оружие из арсеналов НАТО и бывшей югославской Народной армии. Партии такого оружия из разбросанных по всему Косову тайных складов перебрасываются в районы будущих боевых действий. Это примерная модель того, что может случиться в России на протяжении жизни двух поколений.

Упоминание о «белом человеке», тем более в положительном контексте, не могло не вызвать законного возмущения в руководстве Движения за Освобождение Эфиопского Еврейства (ДОЭЕ). Печатный орган этого политического объединения, газета «Чёрный передел» дал достойный отпор гнусным расистским инсинуациям, вновь появившимся на страницах желтой газетёнки под названием «Голой Правды Украины». Достойный отпор расистским инсинуациям назывался «Без приезжих Европа вымрет, с ними — развалится» и был подписан бескомпромиссным борцом с расовой дискриминацией Гидеоном Чучундрой. Гласил достойный отпор следующее:

— В опубликованном в сентябрьском номере за 2003 год журнала National Geographic обзоре 7 стран бывшего СССР упомянуты в числе тех 10 стран, которым грозит сокращение численности населения на 20 и более процентов. В эту группу включены Эстония, Латвия, Болгария, Россия, Словения, Украина, Белоруссия, Венгрия, Италия и Литва. По подсчетам, для достаточного воспроизводства населения каждая женщина в перечисленных государствах должна родить в среднем по 2,1 «статистических» ребенка. В Эстонии этот показатель составляет 1,22, в Латвии 1,1, в Болгарии 1,1, в России 1,14, в Словении 1,15, на Украине 1,15, в Белоруссии и Венгрии — 1,2. Ко второй группе, где численность населения может сократиться на 10–20 %, эксперты относят Чехию, Польшу, Боснию, Румынию, Молдавию, Швейцарию, Сербию и Хорватию.

Сокращение населения до 10 % грозит населению Испании, Греции, Австрии, Словакии, Германии, Португалии, Швеции, Бельгии, Финляндии и Дании. Исследователи отмечают, что численность населения зависит не только от рождаемости, но и от ряда других демографических факторов. В обзоре отмечается, что за предстоящие полвека население Европы сократится на 90 миллионов человек. Этому способствуют растущий контроль над рождаемостью, значительная занятость женщин на работе, рост уровня жизни и другие обстоятельства. Эксперты ООН не исключают, что тенденция к снижению численности народонаселения захватит и все население Земли — впервые после эпидемий чумы 14 столетия.

Теперь пару слов о России. Если в 1990 году в России детское население составляло 40 миллионов человек, то в 2003 году у нас всего не многим больше 30 миллионов детей. В России 1959–1960 гг. в стране рождалось по 2,8 млн. детей в год. В 1968–1969 гг. — по 1,8 млн., в 1986–1987 гг. — по 2,5 млн., с 1996 года — по 1,3 млн. В 1990 году в России детское население составляло 40 млн., то сегодня — чуть больше 30 млн. Через семь лет число снизится до 25 млн. Охвативших Россию тенденций вырождения говорит о «периоде полураспада» нации (т. е. двукратного сокращения численности населения страны) в 60–80 лет. Но чтобы понять, что в настоящее время происходит с европейскими народами, причем со всеми, от Италии до Швеции с севера на юг, и от России до Португалии с востока на запад, необходимо рассмотреть демографическую ситуацию в Украине. По той простой причине в Украине, что в этой стране нет значительной иммиграции. Во всех остальных странах, без исключения, есть более или менее значительные потоки. Так вот, население Украины за 10 лет уменьшилось на 10 %. За один год население страны уменьшается на один процент. Все, я подчеркиваю — все народы Европы вымирают примерно в этом темпе. То, что население Франции или Германии растет, говорит о том, что население этих стран растет за счет иммиграции, а также за счет высокой рождаемости среди первого поколения среди иммигрантов. Здесь никакого периода полураспада не будет. Будет быстрое, лет за двадцать пять, превращения этих народов в национальные меньшинства в собственных странах. К концу этого века все европейские народы, в их нынешнем виде, существовать перестанут. Они или растворяться, или их численность во много раз уменьшиться. Все это при условии, что в Европе не будет войн. Что представить себе совершенно невозможно. Югославские войны, глубинные причины которых лежат в резком изменении демографической ситуации между народами, населяющими эту страну, были первыми ласточками будущих европейских вооруженных конфликтов. Так да здравствует же борьба за справедливые права чёрного большинства, вперёд, в светлое будущее всего человечества. Наша победа не за горами!

И тут не выдержала Светлана Аркадьевна Капустина. Главный редактор «Голой Правды Украины» неожиданно для всех вспомнила, что в девичестве она преподавала российскую словесность в средней школе. В свете этого ей нестерпимо захотелось высказаться на литературную тематику. При этом, будучи истинным профессионалом, она не на минуту не забывала о генеральной линии редактироваемого ей печатного органа. А генеральная линия печатного органа Русского Еврейского Национального Фронта заключалась в борьбе за построение независимого украинского государства. В результате гармоничного соединения вышеперечисленных факторов и появилось на свет публикация под названием: «The president of Ukraine Leonid Kuchma as the large Russian writer» (Президент Украины Леонид Кучма как крупный российский литератор). Содержание статьи, которое не могло не взволновать продленного любителя словесности, заключалось в следующем:

— Недавно президент Украины Леонид Кучма посетил Россию с официальным визитом. В аэропорту состоялась встреча президентов двух стран. Как всегда в таких случаях, речь шла о деньгах и о духовном. В ходе состоявшихся переговоров Кучма заверил российского президента в своей лояльности и доложил, что погодные условия в Украине за истекший со дня распада СССР не только не улучшились, как это все ожидали, но усугубились. В конечном счёте это привело к тому, что Россия передаст Украине, среди прочего, 1 миллион тонн хлеба, если не больше. Благополучно завершив тему продуктов питания, президент Кучма посетил московскую книжную ярмарку, где предложил вниманию изумлённой публики книгу собственного сочинения под сенсационным названием «Ukraine— not Russia» (Украина — не Россия), вышедшую почему-то в московском издательстве «Время». Леонид Данилович выносил на суд взыскательного российского читателя свой объемный труд под этим неброским названием, в котором, со слов автора, кратко повествуется о том, что его страну населяет совершенно новая общность людей. Уже не русский, но ещё не украинский народ. И главная задача этого народа — «создать украинцев», и, собственно, книга именно об этом. К чему это я всё время клоню? Да всё к тому же. И Кучма, и руководитель братской Белоруссии Лукашенко успешно проводят в жизнь известную политическую доктрину «И рыбку съесть, и испытать любовную страсть». Когда им это выгодно — они братья славяне, когда нет — они гордые лидеры незалежных государств. Отсюда и болезненная тяга к этностроительству.

И тут не сдержался майор Пятоев. Он увидел по телевизору душераздирающую сцену встречу Путина и принца Саудовской Аравии Абдель Саид аль-Сауда. Принц выглядел прекрасно. Среди многочисленных сопровождающих принца лиц особое внимание бывшего майора шариатской безопасности почему-то обратил на себя не министр обороны королевства, а руководитель гарема принца. Праведный гнев бывшего младшего медбрата Офакимской психиатрической больницы вылился в статью под названием «К нам едет нефтяной ревизор». Статья дышала праведным гневом и гласила следующее:

— В этот раз воспользоваться традиционным русским гостеприимством принц Саудовской Аравии Абдель Саид аль-Сауда. Вероятно с супругами. Почти наверняка. Что же привело их нефтедобывающее величество в заливаемую дождями столицу нашей родины город-герой Москву? Ответ прост как бедуинская песня. Всего в мире в день добывается 80 миллионов баррелей (бочек то бишь) в день. В Саудовской Аравии, США и России добывается по 8 миллионов баррелей. В освобождённом от не в меру лихого руководства Ираке добывают 1 миллион. Если будут добывать 5, цены на нефть обрушатся. В принципе там могут добывать и 10. Поэтому борец за построение светлого ваххабитского завтра по всему миру, в том числе в Чечне и Дагестане, приехал договариваться с Россией о совместном контроле за ценами на нефть. Ранее Саудовская Аравия с этой задачей вполне успешно справлялась, самостоятельно контролируя ОПЕК. Но после операции по обмену нефти на демократию в Ираке эта малина закончилась. А вместе с РФ можно было бы и попридержать падение цен на нефть, если бы пока ещё не принявшая ислам Россия частично компенсировала выброс на рынок иракской нефти снижением своей нефтедобычи. А заодно, застенчиво краснея, принц попросил атомное оружие и средство его доставки. А пообещал коварный принц-соблазнитель за это льгот, подарков и поцелуев на сумму, превышающую годовой бюджет Российской Федерации. А так же милостиво согласился взять в жёны одну из дочерей президента Российской Федерации. Можно даже двух. При условии положительного решения вопроса относительно атомной бомбы. Выдавать своих дочерей замуж В. В. Путин пока не стал, но от такого количества денег сердце, как сказал поэт, забилось в груди. И поэт был прав! В. В. Путин повёл себя как чистая невинная девушка (этому ли учили вас в высшей школе КГБ, Владимир Владимирович) и от избытка чувств даже пообещал войти в организацию «Исламская конференция». А впрочем, всего делов. В организацию «Исламская конференция» принимаются страны, в которых большинство населения исповедует ислам (здесь мы явно на верном пути, мигранты с бывших мусульманских окраин нам очень в этом помогают), а так же у власти стоит мусульманское правительство. Тоже не страшно. Могли же мы быть правомерными коммунистами — сможем и правоверными мусульманами. Ещё неизвестно, что хуже.

Естественно, наполненная расистскими выпадами статья отставного майора Пятоева встретила достойный отпор на страницах «Чёрного передела». Юная чистая эфиопская девушка по имени Надежда Крупская, автор достойного отпора, была особенно возмущена тем обстоятельством, что реакционер-майор выступил в своей статье как сторонник отжившего института брака. Справедливо расценивая институт брака как инструмент неприкрытой дискриминации чёрного большинства вообще, и чёрнокожих женщин в особенности, яркая эпиопско-еврейская полемистка Надежда Крупская писала следующее:

— Есть в Африке такие страны: Ботсвана и Зимбабве. Вам они не интересны? Вы абсолютно правы. Пока они существуют, но в течение ближайших двадцати лет их население вымрет. Полностью. В настоящее время 40 % населения этих стран болеют СПИДом или инфицированы возбудителем этого заболевания. Эти 40 %— это люди молодого возраста. Они умрут от этого заболевания, не родив детей, или родят больных СПИДом детей, которые в свою очередь умрут в детском возрасте. Всего в мире около 42 миллионов человек живут с ВИЧ. Более двух третей из них населяют Африку южнее Сахары. Эпидемия началась здесь в конце 1970-х — начале 1980-х. Эпицентром считается полоса, протянувшаяся от Западной Африки до Индийского океана. Затем ВИЧ перекинулся южнее. Больше всего носителей ВИЧ в ЮАР — 5 миллионов. Но в пересчете на душу населения этот показатель выше в Ботсване и Свазиленде. В большинстве стран региона эпидемия зародилась в так называемых группах риска — в среде наркоманов и проституток, — а затем перекинулась на остальное население. Здесь, в беднейших странах, инфицирован каждый третий взрослый. И с каждым днем в мире становится на 14 тысяч инфицированных больше.

Теперь оставим в покое бассейн реки Лимпомпо и обратим свои взоры на Российскую Федерацию и окрестные страны. Быстрее всего ВИЧ распространяется сегодня в Центральной Азии и Восточной Европе. С 1999 по 2002 годы количество инфицированных здесь почти утроилось. Эти регионы сдерживали эпидемию до конца 1990-х, а затем количество зараженных стало резко увеличиваться — в основном за счет наркоманов. Около 80 % взрослых людей в России заражены какой-либо половой инфекцией или носят ее в себе, около 50 млн. человек ежегодно заражаются вновь. «Классика» половых инфекций — это сифилис, гонорея, мягкий шанкр, венерический лимфогранулематоз и донованоз (последние три встречаются преимущественно в тропических странах). СПИД — это новинка. Милая, но не единственная. Хламидиоз, микоплазмоз, уреаплазмоз, бактериальный уретрит, трихомониаз, кандидоз, гарднереллез, герпес половых органов, инфекция вируса папилломы человека (остроконечные кондиломы). Это кроме болезней кожи, передающихся половым путем (чесотка, лобковые вши, контагиозный моллюск).

Из приведенной статистики видно, что сексуальное поведение россиян таково, что заражение подавляющего большинства из них венерическими заболеваниями неизбежно, как восход солнца. В нескольких странах, в том числе на Гаити и Бамагах, СПИД сегодня обгоняет все остальные причины смерти. Это объясняется в основном сочетанием ранней сексуальной активности местного населения и большого количества сексуальных партнеров у девушек и молодых людей. Никаких причин считать россиян менее сексуально активными, чем уроженцы Багам, у меня нет. В России эпидемия СПИДа растет самыми быстрыми темпами в мире. Кризис вызван широким распространением наркомании, особенно среди молодых женщин. Пользование многоразовыми шприцами и иглами с большой вероятностью приводит к передаче ВИЧ, а молодые наркоманы к тому же почти всегда сексуально очень активы. В России 2 миллиона человек поражены ВИЧ-инфекцией. В 2010 году их будет никак не менее 8 миллионов. Эпидемия СПИДа в России уже не локализованная, когда затронуты только группы риска, а генерализованная — то есть затронуты широкие слои населения. Около 2 миллионов россиян в настоящее время поражены вирусом ВИЧ-инфекции, причем более 30 тысяч носителей вируса иммунодефицита человека находятся в местах лишения свободы и в следственных изоляторах. Места лишения свободы уже стали в России природным очагом ВИЧ-инфекции, точно так же, как они в течение многих лет являются природным очагом туберкулеза. Если в случае нормальной половой связи шанс заразиться СПИДом от больного партнера равен одному проценту, то в случае гомосексуальной — 100 %. Так, что если вам доведется сидеть в тюрьме, по возможности старайтесь не быть «опущенным», как впрочем, и его гражданским мужем или любовником. В плохих материально-бытовых условиях симптомы СПИДа проявляются особенно быстро. Эпидемии различных заболеваний бывали и раньше. Но эпидемия СПИДа — это совершенно особый случай. Если раньше эпидемии пожирали самых слабых — очень юных или очень старых, — то СПИД иной. Он убивает молодых — тех, кто производит товары, работает на земле. Родителей. Если умирают родители, дети становятся сиротами, их образование прекращается.

Другими словами, 1,4 % населения страны заражены вирусом, который вызывает неизлечимое на сегодняшний день заболевание. Вроде бы не много. В действительности настолько много, что эта проблема является стратегической угрозой для существования РФ и ее населения. Эти 1,4 % населения — это молодые юноши и девушки. То есть, если мы рассматриваем детородный возраст, то эти полтора процента превращаются в 5 %. Причем, чем чаще граждане РФ меняют половых партнеров, тем чаще они заражаются и заражают. Так что шансы заболеть растут с каждым новым половым партнером. Вирус иммунодефицита человека с большой долей вероятности «поразит к 2010 году до 8 млн. россиян — более 10 процентов взрослого населения страны», а это более трети детородного населения страны. Труженицы панели страдают этим заболеванием в очень значительном проценте случаев. О заражение через грязные шприцы я уже не говорю. Презервативы, даже если ими пользуются, полной гарантии не дают. Между 1,4 % и 40 % разница большая. Но со временем преодолимая, особенно, если ничего не делать. А делать никто ничего и не собирается. Больше мне сказать нечего. И так все ясно. Победа чёрного мусульманского большинства не за горами!

Воинственные призывы к победе в стенах сумасшедшего дома не могли не привлечь внимания офицера безопасности Офакимской психиатрической больницы. Бегло ознакомившись с содержанием разгоревшейся на страницах Офакимской прессы дискуссией, Израиль Фельдман не сдержался и высказался. Его статья, украсившая собой страницы «Голой Правды Украины» называлась: «Идеи чучхе бессмертны, потому что они верны» и гласила следующее:

— Пхеньян требует от США, подписания договора о ненападении, установления дипломатических отношений и предоставления экономической помощи. Впрочем, экономическую помощь Северная Корея требует и от Японии. Требования Пхеньяна глубоко справедливы. В Северной Корее имеется до 26 млн. тонн запасов урана, из них около 4 млн. тонн пригодны для промышленной разработки. Главный исследовательский центр в по производству ядерного оружия Северной Кореи находится в Ненбене. Топливо для тамошнего реактора вплоть до 1991 года поставлялось из СССР. Потом Пхеньян отказался за него платить, так как научились производить своё, и поставки прекратились. Но в ядерную державу, вооружённую идеями чучхе, Северную Корею превращал не только Советский Союз. В 1974 году КНДР вступает в МАГАТЭ, Там открывают ей широкий доступ к открытым материалам по созданию инфраструктуры ядерно-энергетического комплекса. В этом же году КНДР обращается к КНР за помощью в создании ядерного оружия. Устоять перед обаянием идей чучхе не смогли и в Пекине. 12 декабря 1985 года КНДР подписала ДНЯО. Это было одно из условий СССР по оказанию содействия Пхеньяну в строительстве 4 блоков (ВВЭР-440) АЭС. Изыскательские работы проводились вплоть до 1991 года, когда сотрудничество было прекращено из-за отказа КНДР оплачивать уже выполненные работы. В июне 1993 года КНДР, в обмен на обязательства США не вмешиваться в ее внутренние дела и не угрожать применением силы, заявила о «приостановлении» вступления в силу решения о выходе из ДНЯО. Это фактическая канва, деревья, за которыми не видно леса. Теперь о том, что представляет собой дремучий атомный лесок. Кроме атомного оружия, которым Северная Корея несомненно обладает, хотя и не проводила его испытаний, у неё есть и средства его доставки. Северокорейские спутники бороздят просторы вселенной. Теперь пора подумать и о деньгах. Как было доказано в острых экспериментах на людях в разных странах, построенная на идеях чучхе экономика никогда и никого не накормила, не накормит и кормить не собирается. От голода Северную Корею спасает только гуманитарная помощь Кореи Южной. Теперь, вооружившись атомной бомбой, Пхеньян успешно занялся международным рэкетом, выбивая деньги у США и Японии. Причём положение Японии особенно незавидное. Корея и Япония соседи. Ни армии, ни сколько-нибудь полноценной противовоздушной и противоракетной обороны у Японии нет. Наращивали экономику, надеялись на американский ядерный зонтик. Так что теперь платите. Тут всё по понятиям. Базара нет. Согласно великому учению чучхе.

В ответ на острую публикацию офицера безопасности Офакимской психиатрической больницы, в которой тот вкратце осветил величие идей чучхе, на странице «Голой Правды Украины» появилась статье, которая называлась «Today 71 year is executed from the date of destruction» (Сегодня исполняется 71 год со дня гибели) Павлика Морозова (14.11.1918 года — 03.09.1932 годы)». В ней больничный раввин писал следующее:

— Во вторник исполняется 70 лет со дня смерти Павлика Морозова, несчастного ребёнка из затерянного в глуши маленького поселка Герасимовка. Героический ребёнок вместе с младшим братом Федей был убит за то, что донёс чекистам (горячее сердце, холодная голова) на родного отца. Советская пропаганда на его примере десятилетиями воспитывал подрастающее поколение. Над павликианой трудились и Исаак Бабель, и Сергей Михалков, и толпа менее известных, но неизменно красных по своим политическим убеждениям служителей муз. Сергей Эйзенштейн сделал фильм о жизни Павлика, но героический подросток так и не появился на большом экране — ленту сочли недостаточно жизнеутверждающей. После страшной смерти Павлик Морозов превратился в коммунистического великомученика и был навечно вписан в историю пионерии под номером 001. Напомню, что Джеймс Бонд был всего лишь 007. Как следствие, имя Павлика Морозова стало символом предательства, хотя был всего лишь ребенком, который слишком близко к сердцу принял господствующую идеологию. В сущности, он был такой же жертвой машины террора, как и расстрелянный по его доносу отец.

Было бы странно и даже подозрительно, если бы в общественную дискуссию посвященную построению украинской государственности не присоединился страстный мусульманский публицист шейх Мустафа. В своих размышлениях, посвящённых захвату Соединёнными Штатами Ирака, которые он назвал: «Взрыв в Ираке», мастер броской исламской фразы писал следующее:

— С аятоллой имамом Мохаммедом Бакр аль-Хакимом, убитым в пятницу мощнейшим взрывом у могилы имама Али в Эн-Наджафе, сегодня прощается весь шиитский Ирак (70 % населения страны). Миллионы мусульман-шиитов вышли на улицы. Все средства массовой информации дружным хором мальчиков — детей железнодорожников утверждают, что демонстранты возмущены действиями американской армии. Дети железнодорожником как всегда правы. Протесты против американцев, которых шииты обвиняют в недостаточных мерах безопасности, сильны чрезвычайно. Дело в том, что при Саддаме Хусейне вся власть находилась в руках суннитов. Которые составляют 15 % населения Ирака и проживают в центральных районах страны (так называемый суннитский треугольник: Багдад-Тикрит-Рамади). Шииты, живущие на юге Ирака, где и добывается большая часть Иракской нефти, прав не каких не имели и вырезались по поводу и без повода. После прихода американцев у шиитов появились реальные шансы воспользоваться своей нефтью. Поэтому они сидят тихо и никого не трогают, как и живущие на севере Ирак курды. На территории заселённой суннитами нефти нет. Они то и взрывают американцев, а заодно и тех шиитских лидеров, которые склонны договариваться с американцами. Шииты в Ираке были всегда забитым и запуганным большинством. Если у шиитов страх пройдёт, то суннитам придётся работать. Тут ради святого дела кого хочешь взорвёшь во славу Аллаха.

Тут уже не сдержался я. С раннего детства привыкнув мыслить стратегически, свою публикацию в «Голой Правде Украины» я назвал: «Поиски цивилизационной идентичности». Как обычно мой анализ был глубок, всеобъемлющ и верен по существу. Я писал следующее:

— Фраза о том, что после сентябрьских терактов 2001 мы живем в ином мире с совершенно иным характером угроз, стала уже банальностью. В действительности события 11 сентября произвели эффект «упавшего занавеса». Но Россия «цивилизационный выбор» не сделала. Подобный выбор, если он не будет сделан правильно, будет непоправимой ошибкой для будущего страны. Стратегически выбор может быть сделан между цивилизованным миром и нефтедобывающими мусульманскими странами. Причем Россия нейтральной в этом конфликте оказаться не может ни в коем случае. В силу того, что она расположена на линии фронта между этими двумя мирами. Мусульманский мир в принципе не имеет, и не может иметь мирных границ со своими не мусульманскими соседями. Индо-пакистанскому конфликту ровно столько лет, сколько существуют независимые Индия и Пакистан. Конфликту между арабами и Израилем ровно столько лет, сколько существует Израиль. В Судане войне между мусульманским севером и христианским югом ровно столько лет, сколько существует Судан. Аналогичная ситуация в Нигерии, где мусульманский север непрерывно штурмует христианский юг. Причем в этих войнах, длящихся из десятилетия в десятилетие, периоды активных военных действий сменяются периодами непрекращающихся террористических актов. Никаких мирных перерывов мусульманских стран с немусульманскими соседями не может быть в принципе.

Ислам возник как религия, идеологически обслуживающая арабские завоевания в 8–12 веках нашей эры. Это идеология формировалась как идеология бескомпромиссных завоевателей. Никакие компромиссы истинного мусульманина с немусульманскими соседями в принципе невозможны. Мусульманские войны прекращаются только в случае полного и бесповоротного разрушения мусульманских общественных институтов, как это было, например, в период правления Сталина в СССР. В тот момент, как исламские общественные институты только начинают восстанавливаться, немедленно начинается народная война против неверных. Пример тому не только Чечня или Средняя Азия, но даже Татария или Башкирия, где давление на не мусульманское население усиливается с каждым днем.

Доходы от продажи нефти позволили правящим элитам арабских и других нефтедобывающих мусульманских стран сосредоточить огромные финансовые ресурсы. Только арабские страны получают от нефтяных продаж ежегодно 120–150 миллиардов долларов. Однако это не привело к появлению в этих странах полноценных современных экономик. Мусульманский Восток в середине 90-х, без учета нефти экспортировал меньше, чем Финляндия. 260 миллионов человек продавали меньше, чем пять миллионов финнов. И эти огромные ресурсы целиком брошены на цели исламской революции во всем мире. И главный метод борьбы мусульманских революционеров был и остается террор. В основе террора лежат идеи ислама, неспособного к модернизации и поднявшего против нее всемирное восстание. И двигатель его, стало быть, не обездоленные массы, а носители этих идей — интеллигенция. Россия, находится в состоянии глобальной войны принципиально нового типа, войны с мировым терроризмом, что пока плохо осознается в Москве. От этой войны невозможно уклониться или объявить нейтралитет.

И здесь к дискуссии, наконец, подключился глава Русского Исламского Фронта, общественно-политического движения, ставившего своей целью переход славянских народов в ислам, губернатор Тульской области Глеб Петрович. Его статья носила программный характер и носила многообещающее название: «Русский Исламский Фронт готов управлять Россией». Программная статья сообщала народу следующее:

— Программа РИФ на сегодняшний день выражена практически в одном емком слогане: «Мы за бедных! Мы за русских! Мы мусульмане!»». Хотя, при определенных обстоятельствах, соколы Глеба Петровича готовы грудью встать и русских богатых. Хотя после перехода Садама Хусейна на нелегальное положение партийная касса РИФ продолжила пополняться не только партийными взносами, но хотелось бы чего-то большего. Остается надеяться, что Восток нам (то есть бедным и русским) поможет. Быть может этими надеждами и объясняется появление на втором месте в партийном списке полковника ФСБ в запасе Александра Гришина (Саши-Парашютиста). Со слов Глеба Петровича выяснилось, что бородатый как шахид Саша Парашютист является крупным специалистом по арабским странам, автором учебника арабской грамматики, доктором политических наук. На третьем месте в партийном списке РИФ будет закалять русско-исламскую сталь Ахмед Алузаель, являющийся сейчас помощником Глеба Петровича в Думе. Возглавить список будущих депутатов в Госдуме от РИФ любезно согласился сам Глеб Петрович.

На XIV съезде РИФ с двухчасовым приветственным словом выступил почетный гость съезда — нефтеналивной принц. Доклад был достоин того, что бы его прерывали бурными аплодисментами, переходящими в овации. В этом шедевре политической лирики содержалось и утверждение о том, что Бен Ладен — это фикция, и что сценарий Беловежского соглашения задумался еще во времена Крымской войны, т. е. 150 лет назад, и что в советское время все русские женщины, проживавшие в Чечне, были изнасилованы местными чеченскими комсомольцами, и многое многое другое. Скучные и лишенные эротического начала истории тысячи и одной ночи бледнеют и сморщиваются по сравнению с наполненным поэзией докладом нефтеналивного принца. Особенно приятно отметить, что находящейся на втором месте в списке РИФ арабовед Саша-Парашютист также оказался не лишён литературного дара.

— Я давно в публичной политике, впитал её с молоком матери, — объявил журналистам Гришин, — мой отец был резидентом в европейских странах, мать работала в православной церкви по линии КГБ.

Далее сын европейца и монашки выразил глубокое удовлетворение тем обстоятельством, что популярность РИФ в народе стремительно растёт от опроса к опросу, особенно в провинции, где люди отчаялись и озлобились и готовы голосовать за того, кто выступает против власти лихо и весело. Харизма партийных вождей вот уже который месяц сильнее всех у РИФ. Глеб Петрович по-прежнему вне конкуренции.

— Процентов 30 на выборах в Думу РИФ вполне мог бы набрать, если бы не досадные ошибки. В последнюю минуту Глеб Петрович убирает из избирательного списка Сашу-парашютиста. Обидел сына монашки. Наверняка потому, что в того журналисты, а особенно журналистки полюбили бородатого атлета Гришина с первого взгляда. А всё потому, что Глеб Петрович всем хорош, но очень непоседлив. Это поступок не политика, а капризной примадонны, ревностно отнесшейся к успеху новичка. С такой подвижностью 30 % все же не набрать, — думал нефтеналивной принц, глядя из ложи для почётных гостей на происходящее на съезде. Но мыслями он был далёк от отчётного доклада. Его мысли были заняты крымской проблемой. Украина, получив независимость, как любая другая страна в такой ситуации, воспринимает украинскую нацию как основу украинского общества, а прочих относят к категории «национальных меньшинств». И по старинной русской традиции национальные меньшинства разделились на «коренные народы» и прочие инородцы. Хотя говорится о «коренных народах» во множественном числе, в эту категорию включены только крымские татары. Под коренным может считаться народ, не имеющий своей государственности за пределами Украины. Немудрено, что в 1998 году благодаря договоренностям между Украиной и Узбекистаном удалось ввести упрощенную процедуру выхода депортированных лиц из узбекского гражданства и вступления в гражданство Украины. То, что власти в Киеве прибегают к подобным хитростям, свидетельствует об их особом отношении к крымским татарам, которых они выделяют из общей массы «национальных меньшинств». Вообще ситуация с национальным строительством в Крыму в корне отличается от ситуации во всей остальной Украине. Крым интенсивно принимает беженцев с Кавказа. При этом совершенно особый статус имеют чеченцы. Чеченцы вербуют наемников, скупают недвижимость, участвуют в приватизации крупных украинских предприятий. Жившие на протяжении 50 лет в Узбекистане, крымские татары образовали смешанные семьи и обросли тесными связями с узбеками. В результате в настоящее время под видом крымских татар в Крым переселяются узбеки. Украина негласно потворствует переселению в Крым мусульманских народов. Причины понятны. Стремление ослабить влияние русских в Крыму, выдвигая им в противовес крымских татар. Численность крымских татар на полуострове достигла 262 тысяч человек, что составляет 12,5 % от общего числа жителей Крыма. В 1940 году, кстати, численность крымских татар составляла 15 % от всего населения. На фоне других национальных групп эта община динамично растет как за счет приезда в Крым новых репатриантов, так и в силу более высокого уровня естественного воспроизводства. В пяти районах Крыма процент крымских татар по отношению к другому населению уже превышает 20 %: в Белогорском районе — 32 %, Советском — 26,6 %, Кировском — 25,5 %, Первомайском — 25 %, в Бахчисарайском районе — 22 %. В Автономной Республике Крым перепись 2001 года насчитала 2.024.000 человек — на 0,6 % меньше, чем в 1989 году. Из них 1.180.400 русских (на 11,6 % меньше, чем было), 492.200 украинцев (на 9,5 % меньше), 243.400 крымских татар (в 6,3 раза больше), 29.200 белорусов (на 31,1 % меньше), 11.000 «просто» татар (на 16,2 % больше), 8700 армян (в 3,6 раза больше), 4500 евреев (в 3,3 раза меньше). Как видно из приведенной статистики, за 13 лет численность славянского населения Крыма уменьшилась более чем на десять процентов, а численность мусульманского выросла с 0 до 13 процентов. В действительности мусульман гораздо больше, многие из них не зарегистрированы, и статистикой не учитываются. При этом совершенно очевидно, что стремительный рост мусульманского населения в Крыму только начался. Этот процесс финансируется как Турцией, так и арабскими нефтедобывающими странами. С другой стороны, славянское население Крыма — это в основном русские, которые активно требуют особого статуса. Украинцев там явное меньшинство. Россия так же претендует на Крым. На фоне всего этого в Киеве считают, что сделать Крым украинским все равно не удастся, так уж лучше пусть это будет татарская автономия в составе Украины, чем очаг русской самостийности. В крайнем случае, от мусульманского Крыма можно отгородиться Перекопом, но русским он не будет. На этом фоне и русское, и украинское население Крыма уже начинает покидать полуостров. Процессы это естественные. Но их необходимо стимулировать деньгами. Борьба за неотъемлемые права крымских татар не должна испытывать денежные затруднения. Разумная национальная политика правительства Украины также стоит денег. Пусть небольших, но руку необходимо держать на пульсе. Русскоязычное население должно мирно покинуть мусульманский Крым, как это произошло в Казахстане или в Азербайджане. Тихо и спокойно. И никаких эксцессов. Стимуляция демографических изменений путём материальной поддержки. Культурная автономия. Неотъемлемое право мусульманской женщины фотографироваться на паспорт в платочке. Неотъемлемое право мусульманского мужчины подержать за грудь Белую женщину в общественном месте. Неотъемлемое право учиться на своём языке. Высшее образование на крымско-татарском языке. Закрыть русские школы из-за отсутствия учеников. Не уезжать уже нельзя. На улицу не могут выйти ни жена, ни дочка. Правительство республики призывать своих русскоязычных граждан трудиться на благо нашей общей родины. Сына соседа избили до полусмерти. В милиции отказались принимать заявление на русском языке. Нечего было тянуть, остались последней русской семьей в подъезде. Сами виноваты. Мусульманская революция — воля народа! Но это всё лирика.

Убаюканный выступлением очередного докладчика нефтеналивной принц на какой-то промежуток времени задремал, но чей-то душераздирающий крик «Мусульманская Россия воспрянет от о сна!» вернул его к суровой действительности. Последний американский солдат покинул территорию Саудовской Аравии. Это событие его крайне взволновало. В течение многих лет дружба между Эр-Риядом и Вашингтоном крепла день ото дня. В Саудовской Аравии добывается 8 миллионов баррелей нефти в день. Это десять процентов мировой добычи. Саудовская Аравия является своеобразной региональной сверхдержавой, оказывая колоссальное влияние на мелкие нефтедобывающие страны Персидского залива (Катар, Кувейт, Оман, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн). Именно эта страна реально определяет политику ОПЕК, а значит и цены на нефть на мировом рынке. Конечно, времена, когда страны ОПЕК приходилось 70 % добываемой в мире нефти, канули в лету. Сейчас на ОПЕК приходится процентов 30. Ударный труд российских, английских и норвежских нефтяников подорвал монополию нефтедобывающих принцев Персидского залива. Но истинный нефтеналивной принц всегда мужчина на выданье не зависимо от количества имеющихся у него жен. Активы Саудовской Аравии в Соединенных Штатах близки к триллиону вечнозеленых долларов. Но это только вершина нефтяного айсберга. Есть ещё и частные вклады граждан Саудовской Аравии, много миллиардные контракты на поставки оружия, выплаты лоббистам и многое, многое другое.

Воинский контингент Соединенных Штатов расквартированный в Саудовской Аравии не собирался строить там демократии, на общественные институты не покушался, по отношению к гаремам царствующей фамилии вёл себя исключительно корректно и даже соблюдал нормы мусульманской морали касающиеся выпивки. И тем не менее. Прошла любовь, завяли помидоры, янки убирайтесь домой. Американских солдат попросили выйти вон, а принц Саудовской Аравии Абдель Саид аль-Сауда, как обычно с супругами, посетил Москву, называл суммы астрономические и обещал дружить. С чего бы это, неужели из-за Ирака? Из-за него, родимого. Страх обуял их нефтеналивные величества. И не американских томагавков они боятся. Там как раз если не всё, то многое куплено. А боятся они своего брата шиита. В богобоязненной Саудовской Аравии боятся не того, что США захватили Ирак. Боятся там того, что американцы могут оттуда уйти, оставив у власти шиитов. Шииты составляют 65 % населения Ирака, еще по 15 % сунниты и курды, остальные 5 % небольшие национальные меньшинства (туркмены и христиане). Живущие на севере Ирака курды фактически отделились после первой иракской войны в 1991 году. В оставшемся после отделения курдов Ираке шииты составляют примерно такой же процент населения, как и русские в России. Появление шиитского государства означает конец Саудовской Аравии, где вся нефть находится на территории населенной шиитским меньшинством. Пока Хусейн стоял у власти, суннитское меньшинство полностью контролировало Ирак. Американская оккупация выпустила шиитского джина из бутылки. Отсюда и истерика в Саудовской Аравии вплоть до просьб к России поделиться атомным оружием или выгон американских войск, которые стабильность в Саудовской Аравии и охраняли. Но все это пустые хлопоты. Шиитский джин уже выскочил из бутылки, и Ближний Восток ждут большие перемены не зависимо от того, что будут делать США в Ираке.

Но шиитская проблема — это проблема не единственная, которая возникла из-за ввода американских войск в Ирак. Что произойдет, если образуется независимый Курдистан? А на севере Ирак он фактически уже образован. В новообразованное государство курдов войдут северные (богатые нефтью) районы Ирака. 4 миллиона человек. Восточные (богатые водными ресурсами, оттуда берут начало, в том числе, Тигр и Евфрат) районы Турции (15–20 миллионов человек). Северо-восточные районы Сирии (1,5 миллиона человек). Именно в этом районе протекает река Тигр — основной водный и гидроэнергетический ресурс Сирии. Западные районы Ирана. Особых природных ресурсов там нет, проживает 5 миллионов человек. Итого образуется государство с численностью населения миллионов 30, по площади примерно равное Великобритании, обладающее колоссальными запасами нефти и контролирующие водные ресурсы Междуречья (то есть Сирии и Ирака).

Нефтеналивной принц усмехнулся. Появление курдского государства его радовало. Тюркские империи всегда рассматривали ислам как средство для решения своих внутренних проблем, и всегда воевали с арабами. Развал Турции был бы очень кстати. Решение курдской проблемы Турция видит в присоединении Иракского Курдистана к себе. Потому, что в противном случае Иракский Курдистан, фактический независимый (то есть зависимый только от США) с 1991 года, а после захвата Ирака Соединенными Штатами присоединившем к себе все районы нефтедобычи в северном Ираке, неизбежно станет ядром, вокруг которого сформируется независимое курдское государство. Этими соображениями и объясняются метания потомков янычар в вопросе об участии или неучастии в войне и последующей оккупации Ирака. Нефтеналивной принц усмехнулся.

Поисками приключений на свою голову озабочена не только Турция. Министр обороны США Дональд Рамсфелд, прибывший с визитом Ирак, выступил с критическими заявлениями в адрес руководства Сирии и Ирана. Вышеупомянутые страны осуждались за дебош, за пьянку, за разбой. Многочисленные политические комментаторы вот уже пол года гадают, в какой из этих стран вскоре будет восстановлена демократия с помощью томагавков, любимого оружия американцев со времён Фенимора Купера и до наших дней. По мнению наиболее прозорливых, в этой гонке на выбывание с большим отрывом лидирует Иран. Во-первых, любители томагавков строят демократию не просто так, а в обмен за нефть, которой в Сирии, в отличие от Ирана, нет. А во-вторых, борцы за светлые идеалы мусульманской революции близки к созданию атомной бомбы. Получить вторую Северную Корею США не хотят. Боятся атомного шантажа. Но что любопытно. Трусоватые американцы ядерного шантажа боятся, а Россия нет. Василий Иванович Чапаев может отдыхать, когда на коне бесстрашный бритоголовый коммунист Василий Иванович Шандыбин. Но бесстрашными бывают не только Василии Ивановичи. США, расположенные в другом конце планеты, опасаются. Россия, расположенная рядом с Ираном и ведущая без ярких побед войну не только в Чечне, но и по всей линии соприкосновения с мусульманским миром, смело смотрит в глаза ядерным потугам Ирана. И не просто смотрит. Иранская ядерная программа главным образом строится на российских поставках. В преддверье неизбежной войны США и Ирана Россия может начать поставки современных систем противоракетной обороны (ПВО) в Иран. Это стало известно из интервью Генерального директора влиятельного российского Центра изучения современного Ирана, Раджаба Сафарова японской газете «Санкэй симбун». Как когда-то говорил покойный генерал Рохлин: «Раз уж Иран решил построить АЭС, то необходимо обеспечить её надежную защиту от многочисленных врагов. Россия же со своей стороны готова поставить самую современную систему ПВО». Генерал плохо представлял, что может случиться в самом ближайшем будущем. В том числе с ним самим.

Нефтеналивной принц всегда строго следовал принципу — искателя приключений нужно поддержать деньгами. В этом случае осчастливленный нефтяными деньгами искатель приключений получит массу острых ощущений сам и создаст большую головную боль окружающим.

Пока их нефтяное величество предавалось праздным рассуждениям, удобно устроившись в гостевой ложе на съезде Русского Исламского Фронта, Офакимскую психиатрическую больницу продолжали сотрясать события удивительные. Неожиданно для многих доктор Лапша собрал сотрудников и пациентов отделения судебно-психиатрической экспертизы и, среди прочего, сообщил присутствующим, что дефектные митохондрии ответственны за накопление в нервных клетках белка амилоида, что, в свою очередь, и является причиной болезни Альцгеймера. Это известие произвело продленный фурор в среде младших медбратьев и пациентов. По мнению Яша Ройзмана именно в осознании этого факта есть красота жизни и её задор. Ян Кац высказал глубокое убеждение, что именно этим обстоятельством вызван случившийся в России неурожай 1299–2003 годов. Похожий на Владимира Ильича Ленина пациент высказал смелое предположение, что именно по этой причине в периоде феодальной раздробленности на Руси древние русичи истребляли древних Гуревичей, а атлетически сложённая проститутка, кокетливо, но красная от смущения, спросила больничного раввина:

— Кошерно ли молочными зубами есть мясную пищу?

На что больничный раввин, вероятно на что-то обидевшись, со свойственной работникам культа прямотой ответил:

— Я должен тебе честно признаться, у тебя климакс, а сердце моё не камень, и оно начинает дрейфовать по направлению к нашей талантливой молодёжи. Уверен, ты меня простишь и поймёшь. Но на все твои вопросы я всегда с удовольствием отвечу. Так что спрашивай, не стесняйся.

— Да! Данте и Шекспир и живут в веках! Вот оно — нетленное! — Прокомментировал неожиданный выпад больничного раввина офицер безопасности.

А в это время доктор Лапша с тоской смотрел на результат анализа кала. Вчера он попросил медсестру Фортуну срочно сделать анализ кала у атлетически сложённой проститутки и пациента, похожего на Ленина. Вскоре из лаборатории пришел ответ: «Настоятельная просьба присылать кал на анализ в отдельных баночках для каждого больного».

— Я ей простил «Наружные половые органы сформированы по женскому типу. Яички в мошонке», — думал доктор Лапша, глядя на заключение лаборатории, — Но теперь с медсестрой из народа нужно что-то делать. В богатой практике доктора Лапши были различные клинические случаи, включая трагические. Однажды к нему поступил пациент, у которого, когда тот сидел на скамейке в бане, выпала прямая кишка и застряла между досок. Несчастный потерял рассудок. Но эпизоды, которые возникали в результате героических действий медсестры Фортуны, по своим далеко идущим последствиям превосходили все доселе виденное заведующим отделением судебной экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Медсестра из народа всегда действовала неординарно. Вот и сейчас ей предстояла какая-то гинекологическая операция, и она изматывала окружающих расспросами.

— Скажите, — спросила она как-то доктора Лапшу, — А после операции шрам у меня будет виден?

— Это будет зависеть от того, как вы будете одеты, — раздраженно ответил доктор Лапша.

— Видала бы я тебя в гробу, и чтобы твои очки сверху блестели, — немедленно отреагировала медсестра из народа.

— Единственная отрада — это служение искусству, — думал доктор Лапша, отрешенно глядя на анализ кала. Недавно израильский ученый Эльяху Левитас из Беэр-Шевского университета, в совместном исследовании с Антонио Шапиро дель Педро однозначно доказали, что частый секс улучшает качество спермы. Пытливые естествоиспытатели исследовала 7 тысяч образцов спермы от 6 тысяч мужчин и пришли к выводу, что «долгое пребывание в яичках «утомляет» сперматозоиды». И теперь киностудия Антисар приступила к созданию фильма «Утомленные сексом сперматозоиды шейха Мустафы». Новый шедевр палестинского эротического кино предполагалось посвятить замечательному открытию беэр-шевских ученых. На доктора Лапшу была возложена почетная миссия быть постановщиком сцен научных экспериментов. К сожалению, организационный период ознаменовался шумным скандалом. Дело в том, что супруг медсестры Фортуны обнаружил свою жену на порносайте. В отсутствие любящей жены Армонд предавался маленьким мужским радостям в Интернете, когда, к своему немалому удивлению, в одном из просматриваемых порнофильмов узнал собственную жену. Ошибиться было трудно — уж больно явными были приметы на крупном плане. Кипя от возмущения, оскорбленный супруг дождался возвращения новоиспеченной порнозвезды и обрушил на нее весь свой праведный гнев. Разоблаченная же, слезно раскаявшись, объяснила, что решилась на такое исключительно из-за тяжелого материального положения в семье. По ее словам, незапланированная покупка компьютера нанесла смертельную травму семейному бюджету, и у Фортуны не оставалось другого выхода, как посвятить себя кинематографической карьере. Там ее дарование раскрылось в полной мере, и в настоящее время она приглашена, пока в качестве дублера в сценах научных экспериментов, на съемки нового фильма киностудии Антисар.

Неугомонный супруг медсестры Фортуны обратился с претензиями к Режиссеру фильма, Вячеславу Борисовичу Борщевскому.

— Прямо таки достоевщина какая-то… — услышав рассказ Армонда, заявил патриарх палестинского эротического кино.

Но эпопея с медсестрой Фортуной была не единственной, которая случилась со звездами киностудии Антисар. Мадам Серебрянникова, матушка Вовы-Сынка, вновь доказала свою прекрасную физическую форму. Как-то под утро к врачу приемного покоя больницы Ворона привезли мужчину с множественными ушибами.

— Что вас беспокоит? — со свойственным ему флегматизмом поинтересовался Рюрик Соломонович.

— Доктор! Меня бросила девушка! — прошептал разбитыми губами пострадавший.

— Вам бы к психотерапевту, — мечтательно пробормотал уставший за ночь Рюрик Соломонович.

— Я пролетел два метра и ударился головой об стену, — почему-то обиженно сообщил пострадавший. Как в дальнейшем выяснили работники правоохранительных органов, девушкой, которая бросила своего возлюбленного об стену, была матушка Вовы-Сынка. Вообще, в течение последнего времени офакимская полиция в своей работе добилась значительных успехов. В частности, сыщиками иммиграционного управления израильской полиции был проведен в Офакиме рейд, в ходе которого были арестованы девять семейств «туристов» из Турции с чадами и домочадцами. Интересно в этом рейде еще и то, что вместе с девятью турками наши пинкертоны прихватили еще и перуанца, вот уже 13 лет проживающего в Государстве Израиль по туристической визе. А сделать это было далеко не просто. Перуанец этот носил кипу и все прочие атрибуты религиозного еврея, что вызывало у местных полицейских такой прилив доверия, что они обращались к его услугам в качестве переводчика и «добровольного помощника полиции» в ходе множества подобных предыдущих рейдов. А на сей раз «кошерному индейцу» не повезло — то ли абрис его физиономии не внушил доверия кому-то из полицейских, то ли вызвал подозрение томагавк, с которым он никогда не расставался, то ли еще что-то — только кипа не сработала. Голубчик попался и уселся в «воронок» вместе с партией турок, подлежащих депортации из Израиля. А звали его: Чинганчук — большой кипастый змей.

Размышления об успехах правоохранительных органов на ниве охрана правопорядка заслонили резко улучшили настроение доктора Лапши, он отложил в сторону бланк анализа кала и его взгляд упал на газету «Голая Правда Украины».

— Шесть тысяч камерунских женщин завершили двухмесячную секс-забастовку. На протяжении этого срока они отказывались выполнять супружеские обязанности. Таким образом женщины протестовали против уничтожения посевов скотом. Помимо отказа от выполнения супружеских обязанностей, женщины также взяли в заложники семь местных шаманов. В настоящее время требования бастующих женщин удовлетворены, и жизнь в Камеруне входит в нормальное русло, — сообщал заинтересованным читателям орган Русского Еврейского Национального Фронта.

— Ну вот, — подумал доктор Лапша, — Даже в Камеруне жизнь входит в нормальное русло. И только в нашем отделении бурная как пурген медсестра из народа не дает возможности даже спокойно взять анализ кала. Но главный врач считает, что Фортуна — это художественное воплощение героического женского образа, без которого подлинный сумасшедший дом не мыслим. Впрочем, я никогда не держался за юбку главного врача, поскольку никогда не был его политическим сынком. Более того, на последнем собрании работников нашей психбольницы он какую-то гадость наговорил про меня немотивированно. Да будь моя воля — я бы главному врачу и конюшню охранять не доверил! — подумал про себя доктор Лапша и испуганно оглянулся. За его спиной никого не было. Доктор Лапша облегченно вздохнул. Заведующий отделением судебной экспертизы успокоился и попытался вспомнить, о чем же он думал:

— О сынке? Ну да, о Вове-Сынке, — облегченно вздохнул доктор Лапша. Его политическая настороженность была легко объяснима. Великий Вождь и Учительница рвалась провести очередной закон, имеющий своей целью больно ударить по мужчинам. Министр иностранных дел Израиля как обычно попытался придать законотворческой инициативе лидера партии «Энергичная работа» внешнюю видимость здравомыслия. Он выразил мнение о необходимости инициирования специального закона, запрещающего убийце премьер-министра Ицхака Рабина создавать семью. По мнению министр иностранных дел, закон, запрещающий Игалю Амиру жениться, должен быть принят на том же основании, что и закон, запрещающий его помилование или сокращение срока тюремного заключения при любых обстоятельствах. Но Великий Вождь и Учительница была неумолима. Она категорически требовала провести в Кнессете закон, оговаривающий пришивание убийце Рабина крайней плоти обратно. И, что особенно важно, без обезболивания. И чтоб писать ходил, собака, только с разрешения тюремной администрации.

Политические новости обычно надолго лишали доктора Лапшу сна, и в минуты душевных волнений он смотрел по телевизору арабские фильмы. В этот раз Египетское телевидение начало трансляцию телесериала «Всадник без лошади», являющегося экранизацией книги «Протоколы сионских мудрецов». Комиссия египетского комитета по радио и телевидению отметила, что «сериал является большим событием в истории арабской драмы». Доктору Лапше сериал тоже очень понравился. В нем плетущие заговоры европейские еврейки танцевали танец живота почти непрерывно. Христианским младенцем мацу закусят и за танец живота. Доктор Лапша видел уже серий двадцать. Концу христианским младенцам и танцам живота не было видно. Но в этот раз заведующего отделением судебно-психиатрической не успокаивало даже это. Дело в том, что недавно доктор Лапша простудился, но не покинул трудовой пост. В тот день в отделение судебно-психиатрической вновь, как всегда в сопровождение женщин-полицейских, поступила Надежда Крупская. Доктор Лапша, с простуженным горлом, тихо сказал вошедшей пациентке:

— Раздевайтесь. — Он целомудренно желал осмотреть эфиопскую девушку на наличие видимых следов травм.

— А вы? — тихо переспросила его чистая помыслами Надежда Крупская.

Сопровождающие женщины-полицейские насторожились. Голос у доктора Лапши сел окончательно, и он бесшумно, но быстро начал открывать и закрывать рот.

— Молчание — знак согласия, — напомнил присутствующим доктор Керен, который покровительствовал Надежде Крупской, а потому любезно согласился, в нарушение всех правил, участвовать в осмотре вновь поступившей пациентки.

Доктор Лапша посерел на глазах присутствующих. Еще вчера Великий Вождь и Учительница заявила в интервью детскому каналу израильского телевидения, что «Ужасный убийца не должен испытать ни минуты радости в жизни, после того, как принес горе всему народу Израиля, сопровождая его (автор высказывания имел ввиду процесс принесения горя) своей сатанинской улыбкой. То, что нашлась особа, готовая выйти за него замуж, должно стать последним предупреждением всем нам».

На этом фоне очередной сексуально-расистский выпад доктора Лапши в отношении доставленной женщинами-полицейскими пациентки, сопровождающийся его сатанинской улыбкой, выглядел особенно зловеще.

— Видимо не зря заведующий судебно-психиатрического отделения в узком кругу высказывался в пользу женитьбы убийцы Ицхака Рабина, — продолжил свою мысль доктор Керен.

— Я лишь предложил устроить им свадьбу в бассейне полном крови! Вам не удастся сделать из меня чудовище, — в отчаянии прохрипел доктор Лапша. Его положение становилось критическим, и спасти доктора Лапшу могло только чудо. И это чудо свершилось. Неожиданно, но громко в отделении судебно-психиатрической экспертизы офакимской психиатрической больницы прозвучал голос шейха Мустафы.

— Жалко, что ношение юбок не запретили, а то потом поздно будет, — кричал мастер броской мусульманской фразы, пытаясь вырваться из заботливых рук сопровождающих его полицейских. — Es lebe islamisches Deutschland! Да здравствует исламская Германия! Allah ахбар.

В душераздирающие крики шейх вкладывал всю душу, и неудивительно, что ему предстояла очередная судебно-психиатрическая экспертиза. В это раз праведный гнев шейха было вызвано решением den Bundestag der germanischen Erde Niedersachsen (парламента германской земли Нижняя Саксония). Пример французского президента Жака Ширака (Jacques Shirak), запретившего президентским указом ношение головных платков («хиджабов») и других религиозных символов (нательных крестов, ермолок и др.) для защиты светского характера государства, имел в Европе широкий резонанс. Уже третья по счету германская земля — Нижняя Саксония, приняла закон, запрещающий учителям-мусульманам носить головные платки, а также любую другую одежду, которая «могла бы вызвать сомнение в религиозном нейтралитете Германии». Следует, однако, отметить, что закон не распространяется на религиозные христианские атрибуты. Именно это обстоятельство окончательно переполнило чашу терпения чрезмерно впечатлительно шейха. Он кричал, что недавно вступил в партию «Энергичная работа», и сейчас «его партбилет бледнел от гнева». Переполнявший горячее сердце Мустафы благородный гнев быстро привлек к себе внимание правоохранительных органов, и мастер броской мусульманской фразы в рекордно короткие сроки был доставлен в пристанище офакимских сумасшедших на предмет судебно-психиатрического обследования. В последнее время шейх Мустафа и без происков парламента земли Нижняя Саксония не находил себе место. Ветеринар поставил его любимому ишаку страшный диагноз, в точность которого никому не хотелось верить. Шейх Мустафа в отчаянии бросился за помощью к Великому Вождю и Учительнице, но лидер партии «Энергичная Работа» целиком была поглощена борьбой с мужским полом. Не в силах запретить всем мужчинам жить нормальной половой жизнью, она сконцентрировалась помешать это делать убийце Ицхака Рабина. Убийца премьер-министра Израиля Ицхака Рабина по имени Игаль Амир, отбывающий пожизненное заключение без права на амнистию, подал тюремным властям официальное заявление с просьбой обеспечить ему организацию обряда бракосочетания. В ходе специального совещания, состоявшегося по непонятной причине в Управлении тюрем Израиля, было принято решение об отказе Амиру в просьбе об организации и проведении процедуры бракосочетания. Начальник Управления тюрем дал также указание юрисконсультам подготовиться к защите этого решения в Верховном Суде, в случае если оно будет опротестовано адвокатами Амира или его невесты — Ларисы Тримбовлер. Юрисконсульты сказали: «Есть», хотя никаких правовых оснований для отклонения просьбы Амира у тюремных властей не было. Палестинский террорист Самир Кунтар, убивший трех человек, сидя в израильской тюрьме, успел жениться трижды. Но Великому Вождю и Учительнице почему-то верилось, что тюремные юрисконсульты добьются успеха. Юридический советник управления тюрем подал своему боссу экспертное заключение, согласно которому отказать осужденному в праве на создание семьи на законных основаниях невозможно. Согласно израильскому законодательству «Право на семейную жизнь не относится к числу прав, которых лишается заключенный в силу наложенного на него наказания». В ответ на это высшее тюремное начальство довело до сведения журналистов, что «хороший юридический советник решает проблемы, а не создает их».

Окруженной заботой израильской юриспруденции оказалась и злокозненная невеста. Один закаленный в борьбе за права сексуальных меньшинств адвокат обратился к министру труда и социального обеспечения с требованием лишить материнских прав Ларису Трембовлер, невесту Игаля Амира. Он потребовал, чтобы у этой чистой девушки отобрали четверых детей от первого брака.

— Беспрецедентный по своей тяжести поступок Ларисы Трембовлер обернется роковыми последствиями для ее детей, на которых ляжет пожизненное клеймо позора, — написал сердобольный защитник сексуальных меньшинств в своем обращении к министру.

В ответ на героический выпад рыцаря юриспруденции не остались в стороне и народные избранники. Депутат парламента от партии «Энергичная Работа», бывшая секретарша главного врача, известная как боксер полусреднего веса, сделавший себе операцию по перемене пола, в интервью израильскому телевидению, потребовал «лишить Игаля Амира возможности иметь потомство» «законными или любыми другими средствами».

— Хотелось бы узнать о законных способах лишения человека потомства поподробнее, — поддержала растущего молодого политика Великий Вождь и Учительница.

Не сдержались и профессиональные борцы за права человека. Озабоченный попранием прав покойного премьер-министра, президент всеизраильского института демократии призвал Кнессет принять специальный закон, запрещающий убийце главы правительства жениться и отнимающий у него права, предоставляемые другим заключенным. По словам борца за права человека «необходимо провести четкую границу между обычным убийцей и убийцей главы правительства». Как раз в этот день был взорван очередной автобус в Иерусалиме. 10 человек было убито, 50 ранено, из них 8 тяжело. Если организаторов взрыва найдут, им дадут 10 пожизненных сроков и с чистой совестью отпустят на свободу через несколько месяцев после ареста в рамках очередного соглашения о «прекращении огня». Именно между ними и Игалем Амиром президент всеизраильского института демократии и призывал провести четкую границу.

Естественно, что вышеупомянутый институт демократии финансировался и израильским налогоплательщиком, и, через подставных жертвователей, нефтедобывающие борцы за уничтожение Израиля. Так сказать Великий Вождь и Учительница и их нефтеналивное величество — братья на век. Человек неискушенный, при взгляде на Великого Вождя и Учительницу, мог бы подумать, что это существо, безнадежно утратившее всякую половую и национальную принадлежность, в своих самых смелых сновидениях и представить себе не могла, что кто-то возьмет ее на свое содержание. Но их нефтедобывающее величество сумел разглядеть за холодящей кровь внешностью горячее, борющееся за мир сердце, которое озабочено не только борьбой за неотъемлемые права сексуальных меньшинств. Обласканная деньгами принца, Великий Вождь и Учительница ощутила себя the political Cinderella on holiday at queen (политической Золушкой на балу у королевы). Израильская пресса наполнилась сенсационными сообщениями о хрустальной туфельке, присужденной Великому Вождю и Учительнице la cour internationale en La Haye (международным судом в Гааге). У нее брали интервью все оплачиваемые нефтедолларами международные средства массовой информации, и при этом в том месте, где у женщин бывают щеки, у нее играл румянец.

В этой ситуации и Игаль Амир вновь показал себя закоренелым преступником. Вместо того чтобы чистосердечно раскаяться и добровольно лишить себя возможности иметь потомство законными или любыми другими средствами, он во всеуслышание заявил, что: «After that I have made with Rabin, I am simply obliged to marry» (После того, что я сделал с Рабином, я просто обязан жениться).

— Почему девушки всегда опускают глаза, когда парни объясняются им в любви? — задавал он риторический вопрос корреспонденту израильского журнала «В женщину», и сам же давал на свой вопрос ответ — Да просто чтобы убедиться, правда ли это!

Данное тонкое житейское наблюдение задело сокровенные струны в душе шейха Мустафы, и он проникся к убийце Рабина глубокой симпатией.

— А не был Игаль Амир борцом за неотъемлемые права арабского народа Палестины? — вопрошал шейх Великого Вождя и Учительницу. — В этом случае его бы давно следовало бы отпустить на свободу в рамках соглашения о прекращении огня, а мы продолжаем гноить его в тюрьме без женской ласки.

В принципе Великий Вождь и Учительница ничего не имела против освобождения убийцы Ицхака Рабина из тюрьмы. В конце концов, Рабин был начальником генерального штаба израильской армии во время шестидневной войны 1967 года, когда Израиль в очередной раз разгромил армии арабских стран и освободил свои исконные территории. Кроме того, в частых беседах он грубо и неоднократно неуважительно отзывался о сексуальных меньшинствах. Так что его убийца был в чем-то прав. Но выпустить из тюрьмы мужчину, тем более такого, который определенно страдает без женской ласки, было выше ее сил. Вот если бы тот, во время тюремного заключения, был замечен рядах сексуальных меньшинств, тогда бы можно было говорить об искреннем раскаянии. Но Игаль Амир не только не проявлял никаких признаков раскаяния в содеянном, но и публично демонстрировал свое желание жениться на гражданке Трембовлер, чем злостно нарушал тюремный режим и ставил перед тюремной администрацией трудно разрешимые задачи. Причем и гражданка Трембовлер всячески демонстрировала свое намерение окружить последнего заботой и женской лаской, что, в свою очередь, навевало на мысль о преступном сговоре.

За политическими баталиями вокруг вероятной женитьбы убийцы Рабина с неослабевающим интересом следили и в кругах, близких к отделении судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. К примеру, младший медбрат Ян Кац иврита не знал, смотрел по телевизору только российские каналы, но не пропускал повода высказаться по поводу насущных вопросов политической жизни.

— Результаты выборов в Государственную Думу Российской Федерации:

«Единая Россия» 37%

КПРФ — 13%

ЛДПР 12%

Блок «Родина» — 9 %,

— Сообщил он как-то сотрудникам и пациентам отделения судебно-психиатрической экспертизы. — Правильно я сделал, что уехал из России. Ой, правильно. «Единую Россию» избрало начальство. А КПРФ, ЛДПР и «Родину» избрал народ. Все три партии — сборище пламенных антисемитов и тех еще клоунов.

После чего автор бессмертной поэмы «Поц» о чем-то задумался, но потом махнул рукой и признался в самом сокровенном:

— «Не делай из себя целочку, прими участие хотя бы во втором чтении», — среди прочего заявил сопредседатель блока «Родина» Д. Рогозин в интервью «Независимой газете». На последних выборах я голосовал не за блок «Родина», а за партию «Наш дом Израиль», но Дмитрию Олеговичу мне хочется сказать, что я его давний единомышленник. То же самое на протяжении многих лет я не устаю повторять своей супруге Людмиле Ивановне.

— Вот что значит настоящий спортсмен, — с уважением прокомментировала политический выпад Каца медсестра Фортуна.

— А ты сам по национальности случайно не молдаванин? — спросил Каца присутствующий при беседе Пятоев.

С раннего детства старики, женщины и дети частенько обсуждали с юным Яном вопрос его национального происхождения. Периодически плодотворный обмен мнениями на эту тему плавно переходил в драку, но тень молдавского происхождения падала на Каца впервые.

— С чего ты взял? — изумился супруг Людмилы Ивановны.

— Когда в 1939 Красная Армия оккупировала Бессарабию, солдаты жестами объясняли местным красавицам, мол, давайте. С тех пор их так и зовут молдаванками, — сообщил присутствующим Пятоев, — Я думал у тебя это оттуда.

— Я не молдаванин, я коренной туляк — отверг домыслы Пятоева Кац, — мои родители во время войны еще детьми эвакуировались в Тулу из Бобруйска, да так там и остались.

— Я так и думал, — вмешался в беседу Вячеслав Борисович Борщевский, — мне давно бросилась в глаза загадочная связь израильтян и туляков. У этой тайной связи есть множество проявлений. Недавно кондитерский дом «Южная Вишня» приступил к изготовлению тульских пряников. Как явствует из надписи на упаковке, «пряники тульские медовые русского типа» являются кошерными. Кроме того, как утверждает компания-изготовитель, они вполне годятся для вегетарианцев и желающих похудеть, поскольку содержат лишь 1 процент жиров. Далее. На недавних выборах в ГосДуму российские граждане, проживающие в Израиле, голосовали по Тульскому одномандатному избирательному округу. Кстати, «Южная Вишня» не замыкается на израильском потребителе и рвется на международные рынки. Недавно, во все той же Туле на прилавках хлебных магазинов появилась традиционная еврейская маца. Этот продукт был представлен как «Хлебцы тульские диетические».

— Так это Ахмед Алузаел борется за сохранение старинных русских обычаев диетического питания, — разъяснил ситуацию Пятоев, — Он там еврей при губернаторе. Отвечает за вопросы культуры и морали.

— И все же, согласитесь, в этом есть что-то сакральное, — стоял на своем Борщевский. — Тем более что Глеб Петрович, губернатор тульской области, опытный и авторитетный политик. И в качестве еврея случайную фигуру возле себя держать не станет. Вы же не будете возражать, что Ахмед Алузаел это, все-таки, не Саша-Парашютист. Ахмед Алузаел как никак кандидат искусствоведения. Когда он уезжал из Израиля, прощаясь со мной, он сказал: «До встречи в Мавзолее». Как вы думаете, на что он намекал?

— Вероятно, он имел в виду, что патриарх палестинского эротического кино после своей безвременной кончины будет мирно лежать в Мавзолее, — высказал смелое предположение мягкий Кац. Старик Борщевский был так растроган, что на его глазах выступили слезы.

— Не надо друзья мои, не надо, — проговорил он, — Не смотря ни на что мы не должны зазнаваться. Время не ждет. Иногда внезапная смерть является первым проявлением заболевания, и в результате творческие планы могут остаться нереализованными.

— Грузия — это страна, фамилии жителей которой оканчиваются на «швили», — сообщил присутствующим Ян Кац в знак согласия с предыдущими высказываниями Борщевского. Далее он хотел вновь поднять тему мужской состоятельности шейха Мустафы. После того, как в газете «Голая Правда Украины» появилась статья шейха под названием «Как себя вести, если вы стали исполнителем теракта», возбужденный Мустафа начал одеваться в зеленое и требовать от Варвары Исааковны каждый его акт считать террористическим.

— Ты себя недооцениваешь, тебе по плечу статья «Как себя вести, если вы — тротил», — мягко журила шейха Бух-Поволжская. Но судьбе было угодно распорядиться по-другому. Услышав такое, шейх окончательно потерял душевное равновесие и выдвинул новую концепцию урегулирования ближневосточного конфликта. По его мнению, давно пора создать палестинский Израиль с государством в Иерусалиме. При этом он призывал охранять природу и убивать только слабых и больных евреев и высказался категорически против строительства Израилем забора безопасности. По его мнению, существование такого забора значительно усложнит миротворческие действия против сионистских захватчиков.

В связи с этим отставной майор Пятоев категорически потребовал хранить вино, положив бутылки горизонтально, таким образом, чтобы напиток омывал пробку. Бух-Поволжская сочла выпад Пятоева неуместным и издевательским, и выразила глубокое убеждение в том, что бестактный Пятоев в детстве состоял организации «Внучата кирпича».

— А шейх твой дитя железнодорожника, — грубо огрызнулся бывший майор шариатской безопасности.

Завязавшийся было спор был грубо прерван так некстати случившимся землетрясением. 11 февраля 2004 года в 10:15 по всей территории Израиля ощущались два сильных подземных толчка. Я в это время сидел за компьютером и ел бутерброд. Согласно данным израильского сейсмологического центра, сила подземных толчков достигала 5 баллов по шкале Рихтера. Эпицентр землетрясения находился на севере Мертвого моря, то есть в километрах в 40 от Ливна. Я немедленно дожевал бутерброд и приступил к прямой трансляции с поля боя. Сначала затрясся монитор компьютера. Сразу же после этого Оксана Белобородько стала кричать на меня за то, что русская мафия со мной во главе привезла ее в Израиль, хотя мы могли бы отвести ее в Германию. Одновременно с этим подо мной стал куда-то уходить пол, а вокруг меня стали двигаться стены. При этом экран трясся так, что невозможно было ничего прочитать. Почему-то подумалось, что дом, в котором я живу, может развалиться. Эти мысли навевали грусть. Пока я был сосредоточен на бутерброде, стакан кофе, немного попрыгав, перевернулся и кофе вылился на меня. Обычно очаровательная секретарша Бориса Эйдлина по утрам подавала мне остывший кофе, за что я ее неоднократно укорял и даже обещал официально пожаловаться ее начальству. К сожалению, мои угрозы подействовали. Я сразу понял, что Оксана права. С дурацкой привычкой сидеть перед компьютером по утрам в одних трусах пора кончать. Трясло в общей сложности не больше минуты, но впечатления, как мне кажется, должны сохраняться у меня надолго. Тем временем гражданка Белобородько продолжала не лестно высказываться об Израиле в свете происходящих природных катаклизмов. Мне вновь пришлось ей напомнить, что она является супругой защитника родины, должна быть мужественной и не терять самообладания в минуты испытаний. В ходе напоминания о супружестве гражданка Белобородько оказала мне слабое сопротивление, но вынуждена была признать, что только истинный князь Серебряный способен делать это находясь на четвертом этаже трясущегося от землетрясения дома. Признаться, я был польщен.

— Бен Ханаан ты моя, Бен Ханаан, — сказал я, целуя ее плечи, — ну чтобы с тобой стало бы, если бы не гуманистические традиции возглавляемой мною русской мафии. Что же касается твоего плохого отношения к нашим израильским землетрясениям, то здесь ты заблуждаешься, но я на тебя не сержусь. Даже очень умным людям свойственно ошибаться. В частности Папа Римский Иоанн-Павел II заявил, что евреи не виновны в смерти Иисуса. По версии Римского Папы евреи бывают разные. Некоторые участвовали в распятии Христа, но другие против этого мероприятия возражали категорически. Судя по приведенному высказыванию, Папа Римский Библии не читал. А зря, там написано много забавного и поучительного. Там, в частности, говориться, что Иисуса Христа приговорили к смерти и казнили римляне. Это детально описывается в Евангелие от Матвея, как впрочем, и от всех остальных апостолов, а ведь те были очевидцами описываемых событий. И вообще, такой не гуманный и технически сложный способ казни, как распятие, практиковали римляне. Евреи забрасывали казнимых камнями. Это глубоко народный и демократический способ казни. Во-первых, кто хочет — тот бросает, кто не хочет — тот не бросает, а во-вторых — танцуют все.

Оксана Бен Ханаан не только не вступила со мной в богословскую дискуссию, но и послала меня к черту. После чего она надела платье с глубоким вырезом и повесила себе на шею цепочку с большим красивым крестом, купленным мною для нее в дорогом арабском магазине в Иерусалиме. Инбар Белобородько обладала красивой грудью, но крест на фоне глубоко декольте делал эту грудь совершенно неотразимой.

— Что крест животворящий делает, что делает, — громко запричитал я, но лишь презрительное фырканье было мне ответом.

— Имеющий уши да их развесит! — бросила мне в лицо дерзновенная секретарша Бориса Эйдлина, — ты опять пристаешь ко мне с утра со своими глупостями, а мне пора на работу.

— Позвони начальству и скажи, что я тебя отправил на сексуальное спецзадание, — потребовал я, — иль я не главарь русской мафии?

— Не позвоню, — ответила жестковыйная Оксана Бен Ханаан, — Эйдлин отпустит, но опять начнет приставать с вопросами типа: «Скажите милочка, где, с кем и как вы провели вчерашнюю ночь?» и «Как вы себя после этого чувствуете?»

— А ты ему скажи, что обнаружила коровью лепешку, в которую не ступала нога человека, и теперь тебе нужно принять душ, — не сдавался я, — И пускай расспрашивает подробности. И еще напомни ему, что русская мафия окончательно распоясалась. Недавно в «Голой Правде Украины» появилась заметка о том, что бывший шпрехшталмейстер Казанского цирка лилипутов был пойман с поличным при попытке ограбить двух изнасилованных им похитительниц знаменитой картины художника Гельфенбейна «Красавица со сломанным носом и подбитым глазом». Картина возвращена законному владельцу — руководителю Хамаса среднего звена незадолго до его смерти при загадочных обстоятельствах.

— Не буду я ему звонить, — продолжала упорствовать жестковыйная Инбар Белобородько, — недавно он, во время производственного совещания, посмотрел на меня со значением и громко сказал: «Знойная женщина — мечта отморозка!»

— Руководителя кондитерского дома «Южная вишня» убьет расстегнутая молния, — твердо пообещал я, — Он видимо не понимает, как выглядит медбрат психиатрической больницы в гневе. Признаться, эта новость меня больно уколола. Не ждал я такого от старика-кондитера.

— Просто Эйдлин перестал доверять газете «Голая Правда Украины», — хлопая ресницами, сообщила мне Оксанка. — Недавно он прочитал там фразу «Сурки в шоколаде». Потом ему объяснили, что это не новое слово в производстве сладостей, а ошибка корректора, но на душе кондитера остался горький осадок. А, кроме того, в связи с очередным терактом в Москве, израильская армия машинально нанесла удар по Газе. В знак протеста Великий Вождь и Учительница призвала подлинных сторонников мирного процесса два дня оставаться без сладкого. Руководитель кондитерского дома «Южная Вишня» опасается снижения объема продаж.

— Пусть Эйдлин вступит в общественную организация «Фонд Дня палестинской победы», которую возглавляет Мирьям Абуркаек, — предложил я, — после того, как Абуркаек прославилась своей книгой «Monologue of a vagina» (Монологи влагалища), она организовала фонд, и ведет борьбу с сексуальным насилием, направленным против трудящихся женщин Востока. В своей книге она горячо пропагандирует концепцию непротивления злу насилию и призывает своих читателей отдаться борьбе без остатка. В «Монологах влагалища», в частности, описывается очень поучительная история о знаменитом насильнике.

Однажды знаменитый насильник явился с повинной в Офакимское отделении полиции, но затем передумал и изнасиловал зашедшую туда уточнить судьбу своего пропавшего чемодана Бух-Поволжскую. Но закончилась эта так драматически начавшаяся история на удивление счастливо. Варвара Исааковна была далека от того, чтобы ответить злом на насилие, и в настоящее время знаменитый насильник преподает в религиозной школе для девочек «Путь к Сиону», а талант несравненной Варвары Исааковны пышно расцвел в фильмах киностудии Антисар.

Внятного ответа на свои меткие замечания я не получил и поэтому решил сменить тему.

— Скажи мне, о красивейшая из Оксан, если бы тебе пришлось выйти замуж за танцора, какого бы ты выбрала: хорошего или плохого?

— Нет ничего милее еврейского бунта, осмысленного и гуманного, — наконец отозвалась жестковыйная, но обладающая идеальной формы шеей Белобородько, — лучше вернись к рассуждениям о политике.

Вдохновленный появлением заинтересованной и красивой слушательницы я продолжил:

— Суждения иногда кажутся внутренне логичными, хотя и основываются на полном игнорировании действительности. К примеру, это концепция «Территории в обмен на миф». Стратегическая глубина, всегда зиявшая в решениях израильских верхов, часто открывает в ближневосточном тупике новые безрадостные перспективы. Но не все так безнадежно. Жизнь изредка дарит израильскому руководству мудрые решения, способные поразить даже хорошо защищенные цели. К таким редким праздникам души можно отнести недавний авианалет на Сирию. Неожиданно дав в ухо надменному соседу, Израиль предупредил его о том, что это было только предупреждение.

— Скажи, о главарь русской мафии, а ты мог просто сказать мне комплимент? — спросила меня вечно чем-то недовольная Бен Ханаан.

— На одном дыхании, — отозвался я, — Милая, о как бы я хотел раздвинуть твои ноги.

Наверное, комплимент ей не понравился. Она холодно сказала мне: «Шел под красной шапочкой командир. Пока», и ушла, не целуя повелителя, на работу.

— В среде работниц кондитерского дома «Южная Вишня» отмечается опасный рост неприступности, — молнией пронеслось в моем мозгу, — необходимо обратить внимание Эйдлина на усиление воспитательной работы с молодыми сотрудницами. Коллектив нельзя распускать. Так мы черт его знает до чего можем докатиться. Свершилось. Патриарх палестинского эротического кино Вячеслав Борисович Борщевский получил заказ на создание фильма воспевающего глубоко народный образ пламенного борца за неотъемлемые права сексуальных меньшинств и арабского народа Палестины шейха Мустафы. В связи с этим обстоятельством их нефтеналивное величество траты денег практически не ощутил, но Великий Вождь и Учительница отнеслась к этой прогрессивной политической акции в борьбе за мир уже со всей серьезностью. А весь коллектив киностудии Антисар, при мысли о таких деньгах, пришел в по житейски понятное возбуждение.

Миссия написания сценария выпала на автора поэмы «Поц» младшего медбрата Офакимской психиатрической больницы Яна Каца. Свой сценарий маститый литератор создавал с упором на народность. Начинался он следующим образом:

Шейх Мустафа, усталый как черт, еле добрел домой с полевых работ. Скинув в прихожей сапоги, покрытые глиной непосильного труда, он отер со лба пыль, выпил кувшин молока, покушал прохладных котлет, покормил в аквариуме рыб, полил комнатные растения и совсем было собрался взяться за гармонь. Но тут вдруг решил выйти на двор, прогуляться с любимым ишаком. С тех пор его больше никто не видел. Ни красавица-жена, с глазами печальными, как хевронские оливы (От этого поворота сюжета Варвара Исааковна пришла в восхищение). Ни закадычные друзья, с какими в молодые годы свои пас он за околицею коз. Ни другие близкие люди. Что тут было делать? Кинулись его искать. Первым делом бросились в библиотеку. Там шейха никто не видел вообще. Смотрели и под диваном, и в шкафу. Спрашивали у завсегдатаев кафе с романтическим названием «Первая жена». Отписали даже двоюродному дяде-проходимцу в бедуинский город Рахат, где, как давно подозревали, у пропавшего как-то случился тайный роман с ишаком, жившим на соседнем дворе. Но нигде и никак не находился пропавший человек по имени шейх Мустафа.

И только через несколько кошмарных, бессонных дней сам он появился в родной стороне, сказав, что приехал из Офакимской психиатрической больницы. Был бледен, бос, немногословен. На расспросы же отвечал, что, и сам не знает, что же такое стряслось. Вроде бы собирались его убить. И вроде бы даже какие-то темные силы. И предводительствовал ими сам Вова-Сынок. При этом ходил шейх Мустафа с волосами, остриженными «под горшок». Рубаха его была подпоясана тесьмою. За ухом он носил астру, а в руках — свирель и утюг, работающий на древесных углях. И утверждал шейх Мустафа, что таинственные люди постоянно преследуют его. Они прячутся за шкафом, в мусорном ведре, под одеялом на супружеском ложе (Тут Варвара Исааковна содрогнулась, но возражать не стала). Отправится шейх Мустафа по грибы — они обернутся грибами. Пойдет на двор посвистеть — они стискивают ему грудь и мешают расстегнуть брюки. Подумает сыграть в домино — они подмигивают ему бесстыжими глазами костяшек. Жутко. И чудовищно, что хотел убить шейха Вова-Сынок — этот человек-крапива, перед которым пресмыкаются даже пресмыкающиеся. Но и остальные младший медбратья отделения судебно-психиатрической хотели окружить шейха Мустафу, настичь его, истязать, изнасиловать, а потом убить и схоронить в ковыле, чтобы только случайные сайгаки могли бы оплакивать его горькую судьбу. Дикие нравы, ужасная смерть. (В этом месте безутешная Варвара Исааковна заломила руки и зарыдала навзрыд).

— Я не сумасшедший и не шизофреник. У меня есть справки от доктора Лапши, — сообщил Кац в беседе с Пятоевым по поводу написанного им сценария.

— Этот текст в твоих устах не праздный, — ответил Пятоев, но, со свойственной для работников правоохранительных органов подозрительность, навел справки. Выяснилось, что никакой справки у Каца не было.

Сам же шейх Мустафа, прочитав сценарий, кратко и веско отметил:

— Воистину акбар!

— Краткость — медсестра таланта, — констатировал новую творческую удачу младшего медбрата Каца конструктор крыла-парашюта.

— 5763 года со дня сотворения мира, 95 лет со дня сотворения министра иностранных дел в Австро-Венгрии, 3 года со дня начала интифады Аль-Акса, — отмечая эти сугубо еврейские праздники, нельзя не задаться вопросом: больше пройдено или больше осталось? — Задавал риторический вопрос Борщевский на собрании киностудии Антисар, посвященном началом работы над фильмом «17 мгновений шейха Мустафы».

Как всегда в так случаях весь коллектив киностудии не обращал никакого внимания на докладчика, а был занят обсуждением новой публикации в «Голой Правде Украины». Автором публикация был я. Публикация гласила следующее: Довожу до вашего сведения, что отец Феодор (Маковецкий Н. Н.), епископ Массальский, викарий Калужской епархии, родившийся в 1880 г. в с. Алтыновка Кроловецкого уезда Черниговской губернии (сын известного доктора Маковецкого, лечившего Л. Н. Толстого), в 1910 году окончивший Петроградскую духовную академию со степенью кандидата богословия и Петроградский университет с дипломом I-й степени, постриженный в монашество и рукоположенный во иеромонаха в академии, в 1922 арестованный за «распространение воззваний-посланий, агитации против советской власти и преподавание Закона Божия несовершеннолетним и взрослым» скончался в 12 ноября 1925 года в г. Уральске и ко мне никакого отношения не имеет. Маковецкий Михаил, князь Серебряный глава русской мафии в Израиле.

— Да по сравнению с князем Серебряным Ян Кац психически здоров, как бык, — с солдатской прямотой заявил Пятоев, прочитав мою публикацию.

Действительно, когда князь Серебряный был в здравом уме, он мог опубликовать объявление типа: «Срочно требуются сестры-близнецы, сильно отличающиеся по весу для рекламы новой методики похудения», но не более того, — рассказала собравшимся главный редактор «Голой правды Украины» Светлана Капустина, — Но чтобы князь Серебряный и «отец Федор» или «агитация против советской власти»? Кто бы мог подумать!

После чего ею была опубликована трогательная зарисовка Глеба Петровича о природе Израиля. Гласила зарисовка следующее — В вашей маленькой гостеприимной стране я проездом из Тулы в ГосДуму. Многое в вашей стране мне понравилось. Страна ухоженная, сионистская в лучшем смысле этого слова, на улицах установлены симпатичные полицейские, везде зелень, цветы, много чести. Но вот что мне не понравилось… где это… минутку… оно только что здесь было… Такое небольшое коричневое с большими усиками и быстро бегает… Вот это мне в вашей стране не понравилось. А в целом очень даже неплохо у вас получилось. Особенно море. Такого моря я даже в Пицунде не видел. Совершенно конкретно.

— Старый грузинский вор «Голую Правду Украины» не читал и на ее страницах не публиковался, но вновь показал себя героем. В интервью все той же газете «Голая Правда Украины» начальник Офакимской полиции Хаима Марциано сообщил, его подчиненными было раскрыто одно из самых громких преступлений последнего времени. 945 алюминиевых кастрюль с крышками было похищено ночью по пожарной лестнице с 12-го этажа героическим хранителем грузинских воровских традиций. Пожарная лестница находилась в непосредственной близости от комнаты дежурного офицера полиции, и шум от ударяющихся об лестницу кастрюль (Которые грузинский вор спускал по веревке, привязанной к лестнице) всю ночь не давал дежурному офицеру заснуть. В настоящее время перед хранителем старинных грузинских воровских традиций вновь гостеприимно распахнуло свои двери отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы.

Неожиданно для всех сорвался на поэзию страдающий сильнейшим склерозом, но не перестающий интересоваться политикой старик Ананий. «Голая Правда Украины» охотно предоставило свои пожелтевшие страницы его взволнованным строкам.

— Фальшиво петь не запретишь, — с уважением заметил по этому поводу конструктор крыла-самолета.

— Как верещал великий Ленин, — с жаром согласился с ним грузинский вор, который только поступил в приют офакимских сумасшедших и находился в приподнятом настроении — Слушай, как похоже, клянусь мамой!

Далее «Голая Правда Украины» мелким текстом сообщала, что в гинекологическом отделении «бет» больницы Ворона появился на свет огромный младенец работы Вовы-Сынка. В связи с этим Сынок и удочеренная им его супруга Мона были горячо поздравлены мною и, от моего имени, всеми членами русской мафии в Израиле.

На этом фоне тревожным набатом прозвучала статья руководителя тель-авивиского публичного дома Михаила Леваева под названием «Руки прочь!», опубликованная на страницах «Голой Правды Украины» и гулким эхом отозвавшейся в сердце каждого истинного члена русской мафии в Израиле. Михаил Леваев писал:

— Израильская полиция в последнее время очень активно взялась за прикрытие нелегальных публичных домов. Впрочем, эта напасть постигла не только родную Беэр-Шева. В последние месяцы полицейские облавы непрерывно сотрясают на дома терпимости по всей стране от Эйлата до Метуллы. Определение «нелегальных» в данном случае не имеет особого смысла, ведь подобный бизнес в нашей стране запрещён, в том числе и для тех публичных домов, которые рекламируют свои услуги в прессе. В начале коварный удар был нанесен по самые крупным и известным публичным домам нашей любимой родины. Здесь-то и выяснилось, в каких нечеловеческих условиях содержались проститутки, привезённые в Израиль незаконным образом. До этого правоохранительным органов ничего об этом не было известно. Но это было только начало. Далее стражи порядка приступили к ликвидации дискретных квартир. Интересно, что если раньше высоконравственные и томимые нерастраченной негой гражданки жаловались в полицию на появление беспокойных соседок-женщин, принимающих клиентов на частных квартирах, то представители закона достаточно вяло реагировали. Теперь каждый такой грязный донос рассматривается молниеносно. И хозяева дискретных квартир ушли в подполье. В связи с этой мощной операцией, которая получила название «Зажим и перехват» и с глухим уханьем прокатившейся по всей стране, в Израиле стала остро ощущаться нехватка красивых и недорогих проституток. Депортация огромного количества гражданок бывшего СССР привело к тому, что на рынке половых услуг появился огромный неудовлетворенный спрос. В результате иностранок заменили отечественные проститутки. С одной стороны нелегалы не должны отбирать работу у израильтян. Тут полиция права, и это нельзя не признать. Но с другой стороны, рос цен на сексуальные услуги привел к тому, что они стали практически недоступны для малообеспеченных слоев населения. О качестве такого рода услуг, предоставляемых израильтянками, я не говорю. Последствия не заставили себя ждать. 53-летний учитель вождения (теперь уже бывший) из Беэр-Шевы обвиняется в совершении развратных действий по отношению к своей 30-летней ученице во время урока. Поведение педагога вызвало особое негодование, потому что он занимался обучением тяжелых инвалидов, прикованных к коляске и через органы социального обеспечения получающих финансирование уроков и помощь в покупке автомобиля. В 2002 году пострадавшая девушка-инвалид начала обучение и успела взять у учителя вождения четыре урока. Но во время пятого, последнего урока события стали развиваться особенно стремительно. Ведя во время занятия разговоры на отвлеченные темы, учитель и его подопечная затронули в своей беседе и бесконечно далекие от правил уличного движения, но весьма деликатные стороны жизни. Вероятно, поэтому опытный, но способный трагически ошибаться педагог решил, что пора от разговоров переходить к активным действиям. Поскольку ученицу-инвалида следовало пристегнуть специальным ремнем безопасности к креслу, на котором она сидела, то учитель, проверяя, достаточно ли надежно она пристегнута, как бы невзначай погладил Надежду Крупскую по груди, поверх кофточки. Бурные возражения против такого проявления заботы о ее безопасности почему-то были расценены им как не искренние и во внимание приняты не были. И через некоторое время злокозненный учитель вождения вновь принялся гладить ее по груди, на этот раз безрассудно запустив руку под блузку эфиопской девушки. Оказывать сопротивление учителю было совсем непросто, во-первых, потому, что Крупская не знала, как это делается. Ранее в таких случаях она никогда сопротивления не оказывала, а во-вторых, поскольку пострадавшая была накрепко зафиксирована ремнями на кресле (Неслыханное коварство учителя вождения!). Остается лишь отметить, что за подобные действия бывшему учителю грозит три года тюремного заключения. В связи с вышеизложенным, особенно приятно отметить, что органы социального обеспечения разорвали контракт с педагогом, подозреваемым в сексуальном разбое. То есть с работы его выгнали просто так. Ведь суд его виновным еще не признал. А уж как плакала девушка-инвалид… Как плакала. Дурочка. Не зря все же доктор Керен настоял на признании ее инвалидом из-за расстройств психики с выплатой соответствующего вспомоществования и предоставления соответствующих льгот.

Публикация Михаила Леваева имела свою предысторию. Как то в «Голой Правде Украины» появилось скромное объявление за подписью Бух-Поволжской. Объявление гласило следующее:

— Вас ждет обаятельная мама 38 лет, скромная, искренняя, доверчивая и едва сдерживающая страстность. Она составит нежную пару солидному джентльмену. Возможно участие прелестной темпераментной 20-летней дочурки.

От клиентов отбоя не было. Роль обаятельной мамы 38-и лет стала новой большой творческой удачей Варвары Исааковны. Едва сдерживающая страстность просто била из нее фонтаном. Впрочем, как и скромность, искренность и доверчивость. В качестве прелестной темпераментной 20-летней дочки отлично себя показала ветеран публичного дома «Экстаза» Мирьям Абуркаек, получившая громкую известность под псевдонимом «графиня Кадохес». Но через какое-то время и совершенно неожиданно для всех Варвара Исааковна заявила, что к этому объявлению она никакого отношения не имеет, и во всем обвинила Пятоева.

— Только такой человек, как отставной майор, которому по должности положено пуанты через голову одевать, мог дать это поистине хамское объявление, — сообщила в свое оправдание Варвара Исааковна.

Пятоев божился и клялся Аллахом, что к даче злосчастного объявления он не причастен, а во всем виноват его тесть Вениамин Леваев. Вениамин Мордыхаевич очень оскорбился и заявил, что такого рода объявления он не мог дать в принципе, так как слово «джентльмен» он не знает, а что такое страстность он знает, но выговорить это слово он тоже не может. А написал объявление Ян Кац по просьбе зятя Вениамина Мордыхаевича, отставного майора Пятоева, шутки ради. Он же, Леваев Вениамин Мордыхаевич, отдал это объявление редактору «Голой Правды Украины» Светлане Капустиной случайно, вместе с объявлением его сына Михаила Леваева, который руководит работой тель-авивского публичного дома. Объявление же Михаила Леваева к Бух-Поволжской отношения не имело и гласило следующее:

— Что делать если ваша очаровательная избранница готова ко встрече, но вам негде с ней уединиться? Выход есть! К вашим услугам анонимный клуб интимных встреч и релаксации открывшийся для постоянных посетителей тель-авивского публичного дома. Только для Вас и вашей очаровательной избранницы — роскошное и уютное место, словно специально созданное для настоящего мужского отдыха с участием дам и девушек. Такого еще не было! Настоятельно рекомендуем для посещения!

Узнав о случившемся, Михаил Леваев встал в защиту поруганной чести отца и сел писать опровержение. Но постепенно он был настолько захвачен стихией литературного творчества, что отбросил от себя прочь тему мелких житейских дрязг, и полностью посвятил свою публикацию проблемам нравственным и имеющим большое общественное звучание. Таким образом, в «Голой правде Украины» и появились «Руки прочь!». В целом же уровень публикаций в «Голой Правде Украины» в последнее время ощутимо возрос. В газете даже появилась рубрика больничного раввина Офакимской психиатрической больницы. В ней духовный наставник этого приюта людской юдоли отвечал на наболевшие вопросы мироздания, периодически возникающие у читателей органа Русского Еврейского Национального Фронта. Как и следовало ожидать, первой к раввину обратилась пламенная дочь борющегося с сионистским врагом палестинского народа. Мирьям Абуркаек не только вопрошала, но и взывала к помощи. Вопрос ее звучал следующим образом:

— Я работаю частным массажистом, имею диплом. По рекламе принимаю клиентов в анонимном клубе интимных встреч и релаксации. Процедура проводимого мной расслабляющего массажа включает половой акт как ключевой компонент. Должна ли я платить налоги, так как массаж в прямом смысле расслабляющий, а половой акт за деньги, как утверждают некоторые мои клиенты, по закону Израиля рассматривается как занятие проституцией?

Но находящегося на страже общественной нравственности больничного раввина было не так просто выбить из седла. Ответ духовного наставника офакимского приюта людской юдоли на вопрос борющейся палестинской девушки гласил следующее:

— Дочь моя, вы подняли очень интересную тему. К огромному моему сожалению, я не очень разбираюсь в тонкостях и нюансах расслабляющего массажа, но, по закону Израиля, подоходный налог должны платить все, кто этот доход получает. В том числе и если речь идет о гомеопатии, проституции, массаже, альтернативной медицине или иглоукалывании. Поле подробные разъяснения я готов при личной встрече после более углубленного изучения вопроса.

Знаменитый насильник, после трагической потери потенции работал учителем домоводства в религиозной школе для девочек «Путь к Сиону». Педагогическая деятельность захватила его целиком. Плодом его дерзаний, размышлений и тревог явилась статья, опубликованная в «Голой Правде Украины» и повествующая о свершениях педагогического коллектива религиозной школы для девочек. Статья гласила следующее:

— На прошлой неделе в Офакиме в религиозной школе для девочек «Путь к Сиону» произошла массовая драка. Всё началось из-за ссоры между одноклассницами, мягко перешедшей в небольшую драчку. Одна из пострадавших позвонила отцу, который прибыл к дверям школы в конце учебного дня. Вместо подобающего взрослому человеку спокойной беседы о том, как наказать обидчиков его дочери, мужчина вышеупомянутую обидчицу избил. На место мести была вызвана полиция, которая задержала разбушевавшегося отца, но позже отпустила его восвояси, так как он оказался их начальником. Но неугомонный директор школы пригласил Хаима Марциано, как любят говорить полицейские, на профилактическую беседу. Руководитель офакимских полицейских пришёл на встречу с директором в сопровождении двух женщин (атлетически сложённой проститутки и одетого в женское платье мальчика по вызову по кличке «Небесная Голубизна» находившихся в тот момент в изоляторе временного содержания Офакимской полиции) которые начали оскорблять директора, а затем и перешли к рукоприкладству. Скажем прямо — руководителю педагогического коллектива крепко досталось. Рядом находились другие педагоги, а также родители и их несовершеннолетние дети, которые вначале подбадривали дерущихся, но, незаметно для себя, сами постепенно ввязались в драку. Со временем на место кулачного боя прибыли три патрульных полицейских машины и четыре машины «скорой помощи». Последние отвезли четверых пострадавших в больницу. Как стало известно редакции «Голой Правды Украины», двое участников драки были доставлены в больницу со сломанными руками, двое с сотрясением мозга, а один и со сломанной рукой и с сотрясением головного мозга (Несчастный оказался директором школы). Досталось и стражам порядка: один из них получил ранение.

После этого случая учитель физкультуры религиозной школы для девочек «Путь к Сиону» еще долго ходил героем. А атлетически сложенная проститутка и мальчик по вызову по кличке «Небесная Голубизна» были отпущены на свободу с чистой совестью. Выяснилось, что первая своего клиента не избила, а «нанесла ему множественные жаркие поцелуи в область грудной клетки и лица, приведшие к массивным кровоподтекам и разрыву селезенки». А второй, обвиняемый в зверском групповом изнасиловании, признался в слезах, что он гей. Без вины виноватому Небесной Голубизне вменялось в вину изнасилование группы из восьми женщин, занимающихся аэробикой. Обвинение было заведомо ложным, но имело прекрасную судебную перспективу.

— Белеет анус одинокий, — с грустью говорили другу сокамерники мальчика по вызову, с тоской глядя ему вслед. За время пребывания Небесной Голубизны в изоляторе временного содержания сокамерники полюбили его как родного. При расставании с ним, грузинский вор, заключенный в темницу за то, что украл и перепродал террористам хранившиеся в биологической лаборатории бактерии чумы, а на вырученные деньги устроивший пир для всех пациентов отделения судебной экспертизы Офакимской психиатрической больницы, плакал. Его вообще в последнее время преследовали неудачи. Недавно изобретатель крыла-парашюта убедил его в том, что стоящие в комнате медсестер ампулы — это бактерии чумы. Хранителю грузинских воровских традиции не оставалось ничего другого, как украсть их и продать террористам. Рассвирепевший доктор Лапша немедленно выписал из больницы, как чистосердечного грузинского вора, так и купившего у него ампулы с вакциной от гриппа доверчивого шейха Мустафу. У сломленного несправедливой выпиской из сумасшедшего дома старого грузинского вора все валилось из рук, и он попался на первой же краже. Искусствоведы в полицейской форме обнаружили его по татуировке. Заслуженному художнику Кабардино-Балкарии удалось мастерски запечатлеть на первичном половом признаке несгибаемого борца за сохранение старинных грузинских воровских традиций художественную композицию под названием «Восход солнца над заснеженным Тбилиси». Творчество Михаила Гельфенбейна было по достоинству оценено посетителями общественного туалета, в котором старый грузинский вор охотно демонстрировал «Восход солнца над заснеженным Тбилиси», и он был арестован за сексуальные домогательства в отношении малолетних. На допросе, в свое оправдание, хранитель старинных воровских традиций и признался в краже бактерий чумы. Прибывая в изоляторе временного содержания, ему почему-то вспомнилось, как весело и с большой пользой для себя он проводил время в Офакимском сумасшедшем доме. Это было время, когда США захватили Ирак. По всей Европе проходили бурные массовые демонстрации антиглобалистов против окончания войны. Шесть фотомоделей «Плейбоя» публично оделись в знак протеста против ничем не спровоцированной агрессии США в Ираке. Согласно опросам общественного мнения, 82 процента американцев поддерживали военную операцию США против, как они считали, Ирана, или, в крайнем случае, Сирии, а ООН объявила, что намерена участвовать в послевоенном восстановлении памятников Саддаму Хусейну. А в Иерусалиме, под руководством Великого Вождя и Учительницы, после 2500-летнего перерыва, возобновились демонстрации против войны в Вавилоне. От телевизоров ни на минуту не отходила вся психиатрическая больница.

Наконец в отделение судебно-психиатрической экспертизы поступил пациент, который утверждал, что именно он наиболее опасный двойник диктатора: Саддам Хусейн Офакимский, и, что на его счету и приказ о вторжении в Кувейт, и старший сын диктатора Удай. Мустафу встречали всем отделением, медсестра Фортуна преподнесла ему букет полевых цветов, а доктор Лапша при появлении шейха уронил на его историю болезни несколько скупых мужских слез, немного слюны, после чего высморкался. Старик Ананий, проходящий в отделении судебной психиатрии курс лечения от тяжелого склероза, но не утративший интерес к большой политике, приветствуя шейха Мустафу, долго жал ему руку и повторял:

— Так вот вы какой, и лебедь, и щука, и рак. Именно таким я себе и представлял. Рад встрече. Искренне рад!

— Он только Ирак, — попыталась объяснится со стариком мягкая на ощупь работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги, но старик Ананий был неумолим.

— Статьи о политкорректности пишут литературные афроамериканцы, — холодно ответил он специалисту по выпуску туалетной бумаги, — Именно поэтому Маркс и сжег третий том «Капитала», в котором объяснялось, в чем соль первых двух томов. Именно поэтому!

— Болеет парус одинокий, — с горечью констатировал Вова-Сынок, мягко отстраняя работницу Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги от вновь поступившего пациента, — он еще теплый, но склероз уже поразил его по самую мачту. Другое дело Мустафа. Здоровье из шейха так и брызжет. Недавно он так полюбил чужую козочку, что попросту похитил ее из дому, оставив безутешных хозяев без козьего молока. Но офакимская полиция вновь оказалась на высоте. При задержании влюбленного представителя сексуальных меньшинств немного помяли, у окружающих даже возникли подозрения, что вот-вот прольется чья-то кровь, но в действительности шейх оказался вполне годен для того, чтобы удовлетворить любознательность следователя. А украденная коза на радость хозяев вернулась в отчий дом. Хаим Марциано лично заверил хозяев козочки, что покой их скотного двора больше никогда не будет нарушен.

Но и шейх Мустафа не угомонился. Из далекого психиатрического далека, по инициативе и при активном содействии младшего медбрата Каца, он изыскал возможность отправить весточку своей возлюбленной.

— Козочка моя, я вам пишу, чего же боле, — начинал свое послание безутешный шейх, — Что я могу еще сказать? Ничего! Спасибо моему любезному другу Яну, который помог мне найти нужные слова. Так вот. Твой образ, не имеющий аналогов в мировой литературе, очаровывает и притягивает меня, подбадривая в самые тяжелые минуты. Твой трепетный хвостик продлевает мою жизнь. Изгиб твоих рожек, доводящий меня до исступления, наполняет каждый день моего прозябания в презренной психиатрической темнице особым смыслом. Конечно, теперь в твоей воле меня презреньем наказать. Но любимая, воспоминания о твоих ножках, требовательно и нетерпеливо постукивающие копытцами, согревает мое замершее сердце, поднимая в нем волну нежности и прилив сильнейших чувств.

На веки твой, шейх Мустафа.

— Его крепкое мужское плечо проникает в самые потаенные уголки моего сердца, — с негой в голосе произнесла медсестра Фортуна, украдкой прочитав письмо шейха Мустафы.

В отличие от офицера безопасности, доктор Лапша с содержанием документа ознакомился самым внимательным образом, после чего сообщил следующее:

— Домашние животные любимого города могут спать спокойно. Слухи о скорой выписке пациента Мустафы из психиатрической больницы оказались сильно преувеличенными.

Конструктор крыла-парашюта читать чужое письмо отказался категорически, но выразил глубокое убеждение, что верит в шейха, который, если и обратиться с любовным посланием к козочке, рыбаньке или, тем более, голубке, то это будет подлинный шедевр любовной лирики сексуальных меньшинств.

— Как далеко может завести дивная красота родного бранного языка, — поделился впечатлениями от послания Мустафы офицер безопасности Офакимской психбольницы. Сам он письма так же не читал, но поддался общему настроению.

При этом интересно отметить, что и «Голая Правда Украины» не замыкалась в своих публикациях на животрепещущих проблемах сумасшедшего дома. Круг ее интересов постирался и до положения дел в сельском хозяйстве, казалось бы, далекого от Офакима Афганистана. По этому поводу орган Русского Еврейского Народного Фронта писал следующее:

— Новых трудовых успехов добились труженики полей Афганистана. Производство опиума в этой стране достигло рекордного уровня. Об этой достижении афганского крестьянства сообщается в ежегодном докладе Госдепартамента США. В американском внешнеполитическом ведомстве вынуждены признать, что в настоящий момент площадь плантаций опиумного мака в Афганистане превышает 60 тыс. га. И посевные площади под эту культуру растут день ото дня. Но трудящиеся Афганистана не останавливаются на достигнутом, и продолжают радовать своими трудовыми успехами все остальное человечество. Так, если в 2002 г. опий выращивался в 28 провинциях Афганистана, то в 2003 г. — в 32 провинциях, то есть по всей стране. В результате, три четверти всего изготовляемого в мире опиума приходится именно на эту страну.

Далее «Голая Правда Украины», при помощи своего военного обозревателя майора Пятоева, сочла для себя нужным высказаться на тему вторжения Наполеона в Россию. Бывший младший медбрат писал по этому поводу следующее:

— Как известно русские полководцы не вызывали у Наполеона никаких опасений. Он знал их излюбленную и единственную тактику — завалить неприятельские позиции огромной горой трупов собственных солдат и в дальнейшем повторять этот стратегический прием столько раз, сколько потребуется, пока у противника не возникнет состояние безысходности. Но Наполеон не понимал, что есть на земле люди, которых не соблазняет и не волнует сладкое слово «свобода». Знаменитый полководец в начале вторжения раздавал русским крестьянам грамоты, освобождающие их от крепостной зависимости. Это должно было стать, по его расчетам, основным стратегическим козырем, который сломал бы становой хребет крепостного государства. Как же. Кроме декабристов это никого не разбудило. Но они были страшно далеки от народа. Пока Наполеон завоевывал Европу, его антимонархический запал имел успех. Но когда он вторгся в Россию, вооружённый конфликт, порожденный этническими противоречиями, превратился в столкновение двух полярных систем мировоззрения. Не хотел русский народ никакой демократии, у него были другие ценности. А с носителями идей демократии, как приходившими извне, так и произраставшими из родной почвы он всегда расправлялся самым безжалостным образом. Демократические послабления для русского все равно, что коровье молоко для эскимоса. Вызывают отравление и страдание. Потому, что у каждого народа есть свой национальный характер, изменить который невозможно. Когда народовольцы, зажав нос надушенным платком, «шли в народ» и пытались внести в этот народ самоочевидные истины о пользе свободы для роста благосостояния, царская охранка с трудом спасала пропагандистов светлых идеалов от народного самосуда. С таким же успехом можно пропагандировать в секторе Газа идеи феминизма. Результат такого рода агитации известен заранее. Вся беда цивилизаторской дубины заключается в том, что она может пройтись и по спине её обладателя. Люди далеко не всегда хотят того, что экономически выгодно. Не каждый человек является известным ценителем старины и тонких удовольствий. У многих людей есть некие понятия о морали, пускай самые нелепые, и они не всегда готовы наполнить пустой кишечник, насилуя свои души и унижая собственное достоинство, хотя от природы большинство из них очень застенчивы.

— Не надо попой тарахтеть, — отозвалась медсестра Фортуна о военно-патриотических умозаключениях Пятоева при личной встрече с военным обозревателем «Голой Правды Украины». — Все современные проблемы человечества вызваны запоздалым эхом от падения тунгусского метеорита. Понимание этого факта стимулировало во мне реформаторский зуд. Именно поэтому я и вступила в партию «Энергичная работа», возглавляемой подлинным «Колумбом Вселенной» Великим Вождем и Учительницей.

— Вот она — мирская слава, — констатировал отставной майор дерзкий выпад медсестры из народа, — подкралась незаметно, но со всех сторон!

А тем временем «Голая Правда Украины», покончив с историческими реминисценциями, обратила свой взор к насущным проблемам современности. В связи с преступлением к своим обязанностям нового правительства Российской Федерации Ян Кац решил ознакомить читателей печатного органа Русского Еврейского Национального Фронта с официальными биографиями новых членов кабинета. Выглядело это следующим образом:

— Назначено новое правительство России. Опубликованы официальные биографии членов этого правительства. Что любопытно, что из 17 членов нового кабинета только у двух, Сергея Шойгу (министр по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий) и Игоря Иванова (назначен секретарем Совета безопасности) указана национальность. Первый обозначен тувинцем. Ну, против этого, что говориться, не попрешь. Второй на поверку оказался русским. Ничего удивительного в этом нет. Ведь мать Игоря Иванова грузинка, а отец белорус. Национальное же состояние остальных членов правительства Российской Федерации, включая главу кабинета, остались тайной за семью печатями, что создает почву для кривотолков. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. В настоящее время в РФ в официальных документах национальность не указывается, и поэтому тот факт, что Шойгу, к примеру, оказался тувинцем, не только удивляет, но и настораживает.

Но не только национальная принадлежность, а так же отсутствие таковой у членов нового кабинета привлекает интерес широкой публики к официальным биографиям членам правительства. Не только. Оказывается, что, к примеру, вице-премьер правительства РФ Александр Жуков с 1993 по 1995 гг. — депутат Государственной думы и член Движения «Вперед, Россия!» А с 1995 году он уже входит в федеральный список избирательного объединения «Вперед — Россия». На мой взгляд, это политические шатания и оппортунизм.

Далее. Из официальной биографии Сергея Иванова выясняется, что министра обороны Российской Федерации по образованию лингвист. Он окончил филологический факультет Ленинградского государственного университета. Хочется верить, что это обстоятельство самым положительным образом скажется на красоте стиля и образности метафор устава не только патрульно-караульной, но и гарнизонной службы.

Национальность нового министра внутренних дел РФ его официальная биография не раскрывает, но указывает, что последний родился в семье кадровых сотрудников милиции. Наконец для всех стало очевидным, что в такой семье кто попало родится не может.

Приятно осознавать, что министр природных ресурсов Юрий Трутнев по своим человеческим и душевным качествам удивительно соответствует занимаемой им должности. Его официальная биография с нескрываемой гордостью сообщает, что Юрий Трутнев является обладателем 3-го дана по каратэ кекушинкай. Что приятно чрезвычайно.

Министром транспорта и связи Игорь Левитин, если верить его официальной биографии, «С 1994 по 2004 гг. — в бизнесе». Кто как, а я официальной биографии министра транспорта и связи верю. Но особенно покорил меня своим жизненным путем министра сельского хозяйства и рыболовства Алексей Гордеев. Родился юный Алеша на берегу реки в городе Франкфурт-на-Одере. Далее глава российских землепашцев окончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта по специальности инженер путей сообщения и начал трудовую деятельность старшим прорабом СУ-4 Главмосстороя города Москвы. Кто-то может подумать: «Какая связь?» Так же подумал и Алеша, после чего с головой окунулся в политическую борьбу и занял пост заместителя председателя Аграрной партии России. Но в дальнейшем непоседливый будущий министр министра сельского хозяйства и рыболовства России из политической борьбы выныривает, в связи с чем 31 мая 2003 года его лишают поста заместителя председателя партии и выводят из состава правления за «самоустранение от работы в ЦС и правления Аграрной партии России». Во как. Но зато приятно сознавать, что родившийся на берегу далекой немецкой реки Одер Алексей Гордеев награжден тремя медалями и орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. Здесь имеем тот самый случай, когда любые комментарии могут только испортить цитату. В общем, во главе Государства Российского, если верить их официальным биографиям, встали несомненные орлы. Правда, с трудом долетающие до середины Днепра. Этого не понимают разве что оленеводы крайнего севера и доярки российской глубинки. Но, с другой стороны, какой же россиянин не любит быстрой езды в никуда. Нет таких.

— «Даже цветущие нарциссы не оттеняют моей мрачности и безысходности», — сообщила присутствующим героическая медсестра Фортуна присутствующим, опоздав как обычно к началу рабочего дня.

— Как я вас понимаю, — поддержал женщину из народа младший медбрат Кац, — я тоже не могу прийти в себя после того, как в течение всей прошлой смены читал архивные документы о допросах декабристов, где подробно описывается, каким образом без особых мук и акушерских усилий они закладывали друг друга царским сатрапам. И даже находясь в ссылке, «во глубине сибирских руд» эти борцы за высокие идеи продолжали беспощадно «стучать» на своих товарищей по несчастью. К счастью, их скорбный труд и дум высокое стремление не пропали даром, и абсолютно все участники восстания попали в руки правосудия. Это радует.

— Да, да, и еще раз да, — поддержал беседу старик Ананий, — Я прекрасно помню, как под вечер в своей квартире замерз 80-летний ветеран. Несгибаемый старик примерз к полу так, что его с трудом отодрали. Во время работы все почему-то вспоминали гнет помещиков и капиталистов как сладкую сказку.

— Памперсы способствует развитию энуреза у ребенка, — кирзово-бесстрастным голосом диагностировала доктор Светлана очередной всплеск воспоминаний разбитого склерозом ветерана. При этом она оставалась ласковая и нежная, как весенний цветок под названием ландыш. Казалось, что ее проницательному взгляду и тихому, убедительно-вкрадчивому голосу практически невозможно отказать. В нем звучала такая глубокая убежденность, как будто сексуальная оперативница была как минимум специальным представителем епископа Кентерберийского в Офакимском сумасшедшем доме. — Черта оседлости прошла сквозь его слабеющие под напором склероза мозги, глубоко при этом пропахав их поперек всех немногочисленных марксистско-ленинских извилин. Я бы на его месте старалась потупить взор и, быть может, уронить слезу. Но пациент Ананий прет, как бронепоезд из запасного пути.

— Но вы просто обязаны согласиться со мной, что еврей не может быть руководителем государственного симфонического оркестра, — продолжал горячиться раненый склерозом в голову старик Ананий. При этом никакого внимания на медицинское заключение доктора Светланы он не обращал. — И это не смотря на то, что все струнные, как впрочем, и духовые, а также ударные инструменты в самом оркестре могли категорически не совпадать в своей национальной принадлежности с генеральной линией партии. Пусть даже тысячу раз с повышенной уверенностью в голосе они будут произносить слова насчет неизбежной победы коммунизма и собственного горячего желания этого счастья дождаться непременно.

При этом старик Ананий не только ничем не проявлял своего желания потупить взор, но и не обнаруживал никаких признаков скорого ранения слезы.

— Аналогичный случай произошел однажды с собакой по кличке Му-Му, — поспешил отвлечь доктора Светлану от грустных мыслей впечатлительный младший медбрат Кац, — топил как-то Му-Му мужик по имени Герасим. А мимо проплывал дед Мазай и по привычке спас несчастное животное. Вылазит из воды Му-Му и тихо так говорит:

— Герасим то какой сволочью оказался! Я ему лучшие годы своей жизни посвятила, а он мне камень на шею!!? Дед Мазай, с глазами по пять копеек, восклицает:

— Господи упаси! Говорящая собака!

Му-Му, с ужасом выпрыгивая из лодки:

— Говорящий мужик!!!??

Так вот, я считаю, — продолжил склонный к мало понятным аллегориям младший медбрат, — что главная причина отсутствия слезы у пациента Анания заключается в том, что он имеет какое-то отношение к национальности, традиционно обманывавшей народ. Я сам принадлежу к этой же национальности, и иногда ловлю себя на том, что мне также иногда доводилось вводить простой народ в заблуждение. Невольно вспоминается следующий эпизод. Дело было под вечер. Я собираю грибы в густом безлюдном лесу со своей будущей супругой Людмилой Сыроежкиной. Выйдя на живописный берег реки, я отрываюсь от Люды, захожу в кусты и пристраиваюсь какать. Вдруг, без всякого видимого с моей стороны повода, над моей головой начинают свистеть дробь и пули. Я стремительно прерываю свое занятие и, не поднимая брюк, скатываюсь в овраг.

— Мужи-и-и-к, ты жи-и-и-в? — доноситься до меня чей-то голос, — Ты жи-и-в, мужи-ик?

Не-е-е-ет, русский я, русский!!! — кричу я в ответ и чувствую, как мой голос срывается от волнения. При этом понять, почему я вообще затронул эту тему, и почему я решил на всякий случай решил обмануть доверчиво обращенный ко мне голос, я не могу принципиально. Никакой необходимости врать не было. Оказалось, что пьяные охотники весь день бродили по лесу. Добычи не было. Они вышли на живописный берег и, от переполнявших и эмоций, начали палить по кустам на другой стороне реки. Вдруг из кустов выбегает мужик и перебежками — за маленький холмик. И падает в овраг. Брюки у мужика спущены, и задница, вроде, вся в крови. Все в панике.

— Мужи-и-и-к, ты жи-и-и-в? — кричат в миг протрезвевшие охотники. И тут я, вместо того, чтобы успокоить волнующихся за мою же судьбу представителей государственно образующей нации, начинаю бессовестно и беспричинно вводить их в заблуждение относительно своего национального происхождения. Более того, моя будущая супруга, Людмила Сыроежкина, разъяренная аки дикий зверь, бросает корзинку, полную грибами под исконно русским названием «сморчки» и переплывает реку. А дело было в апреле под Тулой, и вода теплой не была. После этого она силой отбирает у охотников ружья и, не минуты не раздумывая, белыми девичьими руками наносит им травмы лица и конечностей, ругаясь при этом непотребно. Если такое могло случиться с находящимся в здравом уме и трезвой памяти молодым сильным мужчиной как я, то, что же мы можем требовать от страдающего плохо леченым склерозом ветерана?

— История жуткая, — согласился Вова-Сынок, — предложи ее «Голой Правде Украины». А то они уже стали печатать официальную хронику. Совсем читать нечего. Сынок был прав. «Голая Правда Украины» порадовала своих читателей следующей статьей:

— Главой МИД Грузии назначена французский дипломат — посол Франции в Тбилиси Саломея Зурабишвили. О решении назначить на должность министра иностранных дел Саломею, занимающую должность посла Франции в Тбилиси, сообщил журналистам президент Грузии Михаил Саакашвили. Он объяснил, что возникшая международная «неувязка», когда должность главы внешнеполитического ведомства занимает гражданин иностранного государства, была устранена после консультаций с президентом Франции Жаком Шираком, и Жак согласился. Как сказал президент Грузии, он в скором времени предоставит Саломее двойное гражданство, в том числе грузинское. А пока главой МИД Грузии будет гражданка Франции. Зурабишвили является профессиональным французским дипломатом, отлично владеет грузинским и русским языками с сильным французским акцентом. Ее родители эмигрировали из Грузии после установления в многострадальной республике советской власти. В настоящее время французский дипломат состоит в счастливом браке с гражданином Грузии Жанри Кашия.

— Ну и что здесь необычного, — возразила медсестра Фортуна, — люди состоят в счастливом браке. Это может случиться с каждым кроме меня. А вот в подростковое отделение поступил пациент, у которого на спине есть крылья. Мне сам доктор Керен рассказывал.

— Доктор Керен со своей психотерапий уже до ангелов добрался? — без видимого интереса спросил Кац.

— Да нет, — веско разъяснила Фортуна, — из Индии привезли подростка, которого воспитали мухи.

— А не пойти ли вам, голубушка, в суррогатные матери? — неожиданно для всех обратился к медсестре Фортуне пациент похожий на Ленина, — Классовое чутье подсказывает мне, что в браке вы будете несчастливы в любом случае. А у суррогатных матерей зачатие происходит в условиях специализированного медицинского учреждения, а главное, без полового акта. Причем соглашение о суррогатном материнстве бывает коммерческое или некоммерческое, то есть альтруистическое, когда это делается бесплатно, то есть безвозмездно.

— Чтоб ты сдох, классовый враг, — зашипела на него медсестра из народа, — пускай я несчастлива в браке, но времена, когда я, в ожидании супруга, всю ночь я не смыкала ног, давно прошли. Человек я, слава Богу, общительный, и у меня много друзей. А дружбу сексом не испортишь.

— Из всех законов Хаммурапи самые сильные пенальти и угловой, — горячо вступился за медсестру Фортуну старик Ананий. — Я помню это так ярко, как будто все произошло вчера.

— А я что, я ничего, — пошел на попятную пациент похожий на Ленина, — Идеи суррогатного материнства пытаются нам малодушно навязать такие одиозные мелкобуржуазные пациентки как Клара Цеткин, Роза Люксембург и примкнувшая к ним Надежда Крупская. Жаль. Очень жаль. Своими длинными языками они могут до бесконечности ублажать американских империалистов и их пособников, но рабочий класс, товарищи, на мякине не проведешь. Нет, не проведешь!

— А американцы не только империалисты, но и крестоносцы, а так же еврейские янычары, — вмешался в беседу Мустафа.

— Товарищ революционный матрос мыслит архиверно, — согласился с шейхом пациент, похожий на Ленина. — А откуда вы, товарищ? — продолжил он, похлопывая Мустафу по плечу, — Что вас привело в наш сумасшедший дом?

— Я представляю министерство по содействию мусульманской добродетели и предотвращению порока, — скромно потупил очи Мустафа. Рассказывать о своих многочисленных романах с домашними животными шейху почему-то не хотелось. В последнее время «Русская Правда Украины» обрушила на своих читателей поток компромата на политических деятелей, что вселяло в сердце прежде бесшабашного шейха ненужное беспокойство и даже тревогу. Чего стоила, например, следующая статья:

— Один зрелый, но еще полный сил житель Офакима, примерный семьянин и народный избранник, поставил своеобразный рекорд: в течение 30 лет он ежемесячно получал пенсию по старости. Пенсия полагалась бабушке депутата городского совета, которая родилась еще в позапрошлом веке в бесконечно далеком от нас государстве Le Maroc (Марокко) и умерла почтенной 86-летней старушкой 30 лет назад в офакимском районе «Волчий оазис». К счастью, смерть не вырвала из наших рядов жизнеутверждающую бабушку народного избранника — она продолжала не только получать пенсию, но, преодолевая все туже смерть, исполняла свой гражданский долг и, проявляя похвальную политическую активность, исправно участвовала в выборах в горсовет Офакима своего внука. Естественно, при этом служа примером подрастающему поколению. В этом благородном деле ей помогали ее благодарные потомки: они похоронили старушку во дворе своего дома, не сообщили о ее смерти никаким официальным инстанциям — и продолжали ходить 28 числа каждого месяца в почтовый банк за пенсией. В этот день внук-депутат клал 2,200 шекелей на свой банковский счет и поливал цветы на могилке своей политически активной бабушки. При этом его лицо выражало скорбь, а губы невольно шептали: «Tu es vivante encore ma vieille» (Ты жива еще, моя старушка). С годами на могиле вечно живой пенсионерки выросла редкая по красоте клумба. И ни один человек за все это время не удосужился проверить, на самом ли деле еще жива его (народного избранника) старушка, побившая все рекорды долголетия. За 30 лет социальные службы выплатили в общей сложности практически бессмертной покойнице более полумиллиона шекелей. Только это обстоятельство в какой-то степени скрашивало горечь утраты народного избранника и примерного семьянина. Без этого он бы, скорее всего, зачах.

— Весна всегда покажет, где кто накакал, — многозначительно констатировала прочитанное атлетически сложенная проститутка, — Но такого рода статьи лично меня на трудовой подвиг не будоражат, хотя я и готова признать, что случай с бессмертной покойницей является ярким признаком нашей кипучей израильской демократии.

Атлетически сложенная проститутка недавно дала в «Голую Правду Украины» объявление:

— Гордая, крупная телом девушка покидает сцену и возвращается на панель. При этом она готова отдать свою чудную грудь в хорошие руки за 50 шекелей в час.

Казалось, все складывалось чудесно — романтически настроенные офакимчане прочли объявление и клиенты посыпались как из ведра. Но в порыве трудового подвига крупная телом девушка вновь не смогла совладать с собой и перешла к рукоприкладству. В результате атлетически сложенной проститутке и ее в меру жадному возлюбленному пришлось ненадолго расстаться. Он поступил в травматологическое отделение больницы Ворона, а она в отделение судебно-психиатрической экспертизы офакимского сумасшедшего дома.

— Народ дичает, — посетовал будущий мэр Офакима Костик по поводу очередного поступления атлетически сложенной проститутки в психбольницу. Проститутки уже начали своих клиентов бить. Это меня, как политического деятеля, настораживает.

— Понятие дикости является относительным, — прокомментировал политическое заявление Костика Борщевский, — Приведу пример. Пакистанских белуджей даже афганские пуштуны считают дикарями. Вместе с тем и самих афганских пуштунов трудно назвать людьми интеллигентными.

— Народ не дичает, а звереет, — продолжил эту мысль майор Пятоев. — В Приморье на пограничном переходе «Полтавка» таможенники задержали крупнейшую за последние годы партию контрабандных объектов дикой фауны. Среди прочего там было 64 оленьих пениса. А вы говорите: «Пакистанские белуджи». Тут не только пенисы несчастных оленей — кур доят насильственно.

— А вот пакистанских белуджей попрошу не трогать, — вмешалась в беседу Мирьям Абуркаек. Как обычно ее лицо не предвещало ничего хорошего тем отчаявшимся в своей судьбе лицам, которые решились воспользоваться ее услугами в качестве проститутки. А специфически тяжелый взгляд выбившегося наверх представителя нацменьшинства вселял тоску и тревогу. — В отличие от вас я сделала три аборта, — непонятно почему напомнила она присутствующим, — Вот и сейчас — началась весна, и сообщения о преступлениях на сексуальной почве стали повседневным явлением. Закружилась головка и у отставного майора. Господин Пятоев решил пойти по стопам пациента, похожего на Ильича. И нам всем хотелось бы знать — что скрывается подо лбом коварного майора.

— О, вы переоцениваете мою скромную персону, — зарделся смущенный Пятоев, — Пациент, похожий на Ленина — это неприступный революционный утес, недосягаемая скала марксизма-ленинизма. Я же просто требую, чтобы международные наблюдатели ООН, расквартированные в секторе Газа, имели право свободного доступа на три буквы. Начальство обещало рассмотреть мою просьбу в самом ближайшем будущем.

— Что, стало трудно жить в деревне без нагана? — с удовлетворением констатировала неукротимая графиня Кадохес. Недавно из-под ее пера вышла книга воспоминаний под названием «Монахиня по вызову». Согласна книге, Мирьям Абуркаек еще ребенком она была увезена из Тулькарема в Хайфу, где в 18-летнем возрасте она бежала от мирских забот в монастырь кармелиток. Однако, после нескольких серьезных конфликтов по вопросам морали с другими сестрами, Мирьям оставляет монашество, и становиться учительницей. Но и педагогическая деятельность не принесла ей удовлетворения. Лишь приход на панель, где юная Абуркаек уже целых два десятилетия не покладая рук трудится на сексуальном поприще, принесло успокоение в ее израненную душу. Там же постепенно она приобретает известность как графиня Кадохес. Но сейчас неукротимая Мирьям завязала и с древнейшей профессией.

— Когда я, наконец, заглянула внутрь себя и поняла, что я совершенно не такая прелесть, которой себя считала, я почувствовала мир и успокоение, — признавалась своим читателям графиня. — И я ни о чем не жалею. Я благодарна за свою жизнь, потому что только благодаря тому, что я выстрадала, я, наконец, очнулась для борьбы за справедливые права арабского народа Палестины.

— Книга действительно хорошая, — согласился Пятоев, — Самый полный список жалоб на одиночество и непристойных предложений из всего, что мне довелось прочитать. В ней есть все, что мы знали о мусульманках, но боялись сказать.

— Нет дыма без огня на поражение, не правда ли, майор? — кокетливо повела плечиком графиня Кадохес.

— Приветственными надписями на заборах страны отметили коммунисты России избрание нового Генерального секретаря ЦК КПК товарища Ху, — присоединился к беседе старик Ананий.

— Опять дефиле «Шорох тронутых молью нарядов» — уныло констатировал Пятоев, — Ну каков самородок этот старик Ананий. Уником. Пациент-реликт. Раритет из отделения судебно-психиатрической экспертизы. Бессмертный и неуемный.

— Табурет — это устройство, которое в комплекте с мылом и веревкой служит для принятия жизненно важных решений, — продолжил растроганный похвалой Ананий.

— Прекратите, Пятоев, — вмешался я, — Оставьте больного склерозом человека в покое. Я также тяготею к былому и думам. И не только я.

— Еб твою мать, — сказал Пятоев и грязно выругался, — в свое время мною было создано прозаическое произведение, текст которого с целью публикации я послал в редакцию газеты «Красная Звезда». Вскоре я получил вежливый ответ, в котором говорилось, что мое произведение яркое и даже не лишено сочности, но выражения типа: «С кем спят курганы темные, товарищ майор?» или «Она чистила картошку, а старшина ее жарил» не могут быть опубликованы в центральном органе министерства обороны СССР.

Отставной майор лукавил. Его раздражение было вызвано не справедливыми выпадами «Красной Звезды», а профессиональной завистью к офицеру безопасности Офакимской психбольницы. Недавно атлетически сложённая проститутка вновь воспользовалась своими неординарными физическими данными в преступных целях, но была разоблачена доблестным Израилем Фельдманом. Дело обстояло следующим образом. Атлетически сложённая проститутка вернулась из длительной туристической поездки в Индию и была доставлена в психиатрическую больницу прямо из аэропорта. При поступлении она как-то странно икала. Доктор Лапша предложили ей пройти рентгенограмму, чтобы проверить содержимое желудка. Непорочная голубица с мощной мускулатурой отказалась, сославшись на то, что беременна, а такая процедура может быть опасной для плода. Доктор Лапша счел ее доводы убедительными, но офицер безопасности психбольницы заявил, что возможная беременность никогда не была непреодолимой преградой для бравых израильских полицейских, и проведение просвечивание желудка для него является вопросом принципа. Проведенные анализы показали, что она не только не беременна, но и что в ее желудке находится такое количество емкостей с гашишем, что даже привыкшие ко многому врачи психиатрической больницы были поражены. Доктор Лапша, в интервью газете «Голая Правда Украины», заявил, что вновь поступившей пациентке еще длительный промежуток времени придется какать под строгим полицейским контролем. Есть надежда, что таким образом будет добыто еще не менее двух килограмм гашиша. Подозреваемая же заявила следователям, что будет какать с радостью, но абсолютно не подозревала ни о каком гашише в своем желудке, и, предполагает, что его туда каким-то образом незаметно засунули индийцы, коварно воспользовавшись своим знанием йоги. Кроме того, она заявила офицеру безопасности и приглашенному по ее просьбу больничному раввину, что в Индии ее законные права грубо попирались бесчеловечными йогами-эксплуататорами, чьи руки по локоть в крови. В частности, ее домогались практически бесплатно, и при этом требовали, чтобы ее ножки были идеально гладкими, как атлас, а всякая ее богатая естественная шерстистость ликвидирована как класс. И вообще, об Индии у нее остались самые тягостные впечатления. По ее словам, там все мужчины хамы, и даже преподаватели ВУЗов берут взятки навозом.

Доктор Лапша, внимательно выслушав атлетически сложённую проститутку, заявил, что последняя страдает весенним обострением классовой борьбы.

Больничный раввин целиком и полностью поддержал доктора Лапшу, добавив при этом, что мужчины, прошедшие обрезание, подвергаются в шесть раз меньшему риску заразиться вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), чем их необрезанные собратья.

Офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы, принявший активное участие в разгоревшейся дискуссии, посетовал на то, что сотрудники и пациенты вверенного ему учреждения в последнее время стали проявлять небывалую смекалку в отношении того, как бы где чего спереть.

После чего слово было предоставлено пациентам. Первым выступил конструктор крыла-парашюта. Он сообщил собравшимся, что в Санкт-Петербурге на площади Тургенева открыли памятник собаке по кличке «Муму». Раньше там стоял памятник Ленину. А улица, ведущая к площади Тургенева, которая когда-то была названа в честь большевика с еврейской фамилией, теперь носит гордое имя «проспект Герасима».

Шейха Мустафу сообщение воздухоплавателя возмутило до крайности, и он, от имени Совета Мусульманских Улемов Санкт-Петербурга, предупредил американских оккупантов и их сионистских прихвостней о непредсказуемых последствиях в случае посягательств на воспитательно-культурные и исламские научно-религиозные организации в священном для каждого мусульманина городе на Неве.

— Опять Ваня Рабинович разгорячился, бедолага, — прокомментировал младший медбрат Кац смелое высказывание Мустафы, — Замерз, наверное, стоя на Сенатской площади.

— Я не могу замерзнуть, — строго ответил ему шейх, — Балтийскому моряку не бывает холодно. Балтийскому моряку бывает свежо.

Глава девятая Всю ночь не смыкая ног

То, о чем так долго говорил главный врач психиатрической больницы, свершилось. Сотрудникам и пациентам офакимского приюта психического нездоровья, в дополнение к их проблемам и невзгодам теперь придется еженедельно не только присутствовать, но и принимать самое активное участие в политинформациях. Первым на суд находящихся в возбужденном и приподнятом состоянии духа зрителей вынес свое сообщение младший медбрат запаса Игорь Пятоев. Отставной майор доложил следующее:

— Уверен, что США оккупируют Иран в 2005 году. Объясню, почему. После окончания любой войны происходит анализ хода боевых действий. Результатом этого анализа является как совершенствование боевой техники, так и структуры вооруженных сил. После чего новая техника поступает в войска, в структуру которых внесены соответствующие изменения. В США этот процесс занимает два года. В результате в 1999 году мы имеем войну в Югославии, в 2001 году захват Афганистана, в 2003 оккупация Ирака. Следующая война в 2005-ом году.

Теперь — почему Иран. В настоящее время военные расходы США превосходят военные расходы всех остальных вместе взятых. А так как эти ресурсы сосредоточены в одних руках, а не распылены по разным странам, и использование их высоко эффективно. И этот военных ресурс, несомненно, будет использован. Любая война ведется за ресурсы. Все остальное миф, бред и пропаганда. Главный ресурс на сегодня — это нефть. 70 % мировых запасов нефти расположены в Персидском заливе. Расположенный там Ирак уже захвачен. Оккупация Афганистана лишена всякого смысла, если дальнейшей целью не является захват Ирана. А дальнейший захват мало населенных стан, типа Саудовской Аравии, Кувейта, ОАЕ не является сколько-нибудь серьезной военной проблемой вообще. В Иране это хорошо понимают и как можно скорее пытаются создать атомную бомбу. Не думаю, что это им поможет.

— С детства тяготею к субтропическим военным тайнам, — прокомментировал сообщение Пятоева медсестра Фортуна.

Польщенный вниманием дамы Пятоев застыл в позе позднеримской императорской статуи, а белый халат с чужого плеча при желании можно принять за укороченную тогу.

— А почему именно субтропических? — поинтересовался конструктор крыла-парашюта.

— Это зависит от того, в каком климактерическом поясе вы живете, — авторитетно разъяснила медсестра из народа. После чего, с выражением глубокой задумчивости на лице, добавила:

— Тут не все так просто, проблема это эмбриональная.

— Высказывания уважаемой медсестры Фортуны вновь подтверждают справедливость старой истины о том, что настоящий хомяк в своей жизни должен сделать три вещи: пожрать, поспать и сдохнуть, — резюмировал конструктор крыла-парашюта.

Медсестра из народа уже широко открыла рот с целью дать достойный отпор гнусному выпаду психически неуравновешенного воздухоплавателя, но ее прервал возглас отставного майора:

— Верхнюю пуговицу расстегнуть! Приготовить к проверке подворотнички!

Фортуна поперхнулась. Ослушаться Пятоева она не смогла физически, так как охотно выполняя команду «Верхнюю пуговицу расстегнуть!» с раннего детства.

— В этот грозный час политинформацию прервать никому не позволю! — продолжил Пятоев. — Итак. Для того чтобы понять, что происходит вокруг нас в политическим плане, нам придется оглянуться назад. До первой мировой войны вся азиатская часть Ближнего Востока являлась частью турецкой империи. В турецкой империи, впрочем, как и во многих других, национальная политика на местах строилась следующим образом. Административные границы регионов пересекают территории компактного проживания тех или иных народов. А элиты данной административной единицы формировались из национальных меньшинств данного региона. Таким образом, центральная власть гарантировала себя от сепаратистских настроений на местах. Элита данной административной единицы, опасаясь национального большинства данного региона, всячески старалась поддержать цельность империи. Но, после окончания первой мировой войны, под влиянием внешних факторов, регионы турецкой империи стали формально независимыми странами (фактически зависимыми от Англии или Франции). Таковым является, к примеру, Ирак, где правили сунниты — 15 % населения, или Сирия, где правят алавиты — 10 % населения страны.

Алавиты являются потомками населения армянского Киликийского царства. Начало Киликийского царства относят к 1080 году, а пало Киликийское царство в 1375 году. Уцелевшее в горных районах северо-западной Сирии и южной Турции население в какой-то степени сохранило свою изначальную религию, которая претерпела лишь ограниченное воздействие ислама. В современной Сирии алавиты составляют 10–12 % населения и проживают, главным образом, в окрестностях Латакии. Они составляют также значительную часть населения в турецкой Александрете. В религиозной доктрине алавитов остаточный исмаилитский ислам сочетается с элементами древневосточных астральных культов и христианства. Алавиты почитают солнце, луну, верят в переселение душ, отмечают ряд христианских праздников, носят христианские имена. Алавиты верят также в божественную троицу, к ликам которой они относят имама Али, пророка Мухаммеда и Салмана аль-Фарси (один из сподвижников Мухаммеда). За пределами Сирии алавитов не признают мусульманами, но в Сирии они считаются субобщиной шиитов, так как, согласно сирийской конституции, президентом страны может быть только мусульманин, и признание алавитов мусульманами открывает им дорогу к власти.

Пятоева прервал доктор Керен. Предметное и конкретное обсуждение любой темы вызывало в нем глубокое раздражение. Ему всегда хотелось говорить заумно, малопонятно и со скрытой угрозой в голосе.

— Для меня особенно важно продолжить нашу политинформацию в русле съезда психиатров, — томно, как бы задумчиво молвил духовный лидер подросткового отделения офакимской психиатрической больницы.

— Предлагаю проект флага израильских психиатров, — поддержал доктора Керена шейх Мустафа, — Он видится мне как зеленое полотнище с девизом «От душевного здоровья к возрождению России».

— Браво, Мустафа, браво, — не сдержалась эмоциональная Бух-Поволжская.

— Именно так, — продолжил доктор Керен, — А на торжественном его закрытии участники съезда стоя дружно исполнят под фонограмму гимн психиатров, который будет заканчивается на мажорной ноте словами: «Коллеги дорогие, мы в ответе за судьбы человеческого «Я».

— Стоя под зеленым полотнищем, — стоял на своем шейх Мустафа.

— Именно под зеленым полотнищем, — убежденно сказал пациент похожий на Ленина, — и непременно, батенька, с серпом и молотом.

— Хороший флажок, — согласился Ян Кац, — очень соответствует идеалам Офакимской психиатрической больницы. При условии, что на его создание пойдут средства денежные средства, аккумулированные нефтеналивными принцами. Работницы полового фронта, страдающие психическими расстройством на сексуальной почве, будут в восторге. А уж к какому празднику психотерапии это приведет… Доктор Керен будет спотыкаться и падать от усталости.

— Уговорили, — согласился Пятоев, — Политинформация закончена. А теперь идете домой, и исполните свой супружеский долг перед родиной.

Предложение Пятоева вновь вернуло медсестру Фортуну к мрачной действительности.

— Мой сегодня придет, цветы подарит, опять ноги придется раздвигать, — пробормотала она не к кому не обращаясь.

— А что, у вас вазы нет? — спросил прямодушный Кац.

— Ваза у меня есть, — ответила героическая медсестра, — и вчера я обнаружила в ней письмо от моей дочери, которая не ночевала дома. Послание из вазы гласило следующее: «Дорогая мамочка! Прости меня, пожалуйста, но я решила уехать к моему новому бойфренду. Я его очень люблю. Он великолепен со всеми своими татуировками и пирсингом. А какой у него мотоцикл! Но это еще не самое главное — дело в том, что я беременна. Ахмед сказал, что мы будем очень счастливы в его трейлере. Трейлер стоит в пустыне возле Хеврона. Тут очень красиво. Ахмед хочет иметь много детей, а это и моя мечта. Я многое узнала от Ахмеда. Кстати, гашиш — трава совершенно безвредная. Мы будем ее выращивать около нашего трейлера для нас и наших друзей, а они будут взамен угощать нас героином и экстази. Пока же молись вместе с нами, чтобы ученые побыстрее нашли лекарство от СПИДА, чтобы Ахмед смог почувствовать себя лучше. Он это заслуживает. Мамочка! Пожалуйста, не волнуйся за меня! Мне уже 15 лет, и я могу сама о себе позаботиться. Когда-нибудь я приду к тебе в гости, чтобы ты увидела своих внуков. Твоя любящая дочь.

P. S. Мам! Я написала неправду! На самом деле я в гостях у соседей. Я просто хочу сказать тебе, что в жизни могут случиться куда более неприятные вещи, чем рапорт о моих оценках, который находится в верхнем ящике моего стола…».

— По моему мнению, — сообщил Кац, заслушав письмо, — ваша дочь девушка литературно чрезвычайно одаренная. Это говорю вам я, автор поэмы «Поц».

— Вся в маму, — с гордостью подтвердила Фортуна, — Кстати, как успехи вашего «Поца»? Я слышала, что вы приняли участие в литературном конкурсе.

— Принял. Мой «Поц» даже соответствовал одному из условий конкурса: «К конкурсу допускаются только ныне здравствующие авторы». Так что я надеюсь на победу. В последнее время больших творческих успехов удалось достигнуть не только мне, — заметил скромный Кац, — Продолжает высоко нести знамя израильской порнографии и киностудия Антисар. Последний шедевр, рожденный талантом Вячеслава Борщевского, называющийся «Юсуф и Фатима», получил едва ли не всемирную известность. Фильм, собственно, так себе, даже в своем жанре. Но то, что в качестве партнерши шейха Мустафы выступила израильская арабка — 48-летняя Амаль Кашуа из Хеврона, мать восьмерых детей, произвело неизгладимое впечатление на зрителей, прежде всего на тех, которые сами из Хеврона. Они немедленно, буквально на следующий день, поймали Амаль вместе с партнером и попытались их линчевать. Хотя шейх Мустафа жег их сердца хлесткой мусульманской фразой. Хорошо, что ведомство Пятоева оказалось начеку, и характерных драматических актеров удалось вырвать из рук озверевшей толпы.

— А мне фильм понравился, — вмешался в беседу Костик, — на мой взгляд, он глубоко народен. Прежде всего, в фильме показано сплошное натуральное хозяйство, без силикона. Далее — хотя и совокуплялись Юсуф и Фатима по-разному, позы принимали самые труднодоступные, но далеко от заветов матушки-природы не отступали. В целом все очень мило. В тот же день по телевизору в новостях я видел сюжет о том, как таджик изнасиловал москвичку. Вот там действительно все выглядело очень скабрезно. Кстати, в этом же выпуске новостей сообщили о возмутившем весь христианский мир поступке старого грузинского вора.

Как мы все знаем, в последнее время хранитель грузинских воровских традиций в последнее время остепенился, переехал в Иерусалим и посвятил себя кражам у паломников и туристов, посещающих святые места. Сначала ему не везло, и он даже вложил в Стену Плача записку с просьбой об удаче в делах. После этого ему неожиданно повезло крупно. В результате чего он поверил в Бога, отправился в Temple of the Coffin of the God (Храм Гроба Господня), во время богослужения подошел к статуе Иисуса и, со словами: «Скажи папе «Спасибо», вложил в руку Христа 1000 шекелей. После чего старый грузинский вор смахнул набежавшую слезу, похлопал по плечу стоявшему рядом с ним оторопевшего священнослужителя (им оказался католический архиепископ Иерусалима Капуччи), многозначительно поднял перед его носом палец и молча вышел вон. Богоугодный поступок старого грузинского вора совпал по времени с торжествами по поводу католического праздника Christmas (Рождество) и транслировался в прямом эфире телевидением Ватикана.

Оторопевший священнослужитель разгневался. Он вообще не любил Израиль, и даже иногда перевозил в своей машине с дипломатическим номером взрывчатку для террористических организаций, а тут какой-то еврей поднял перед его носом палец! По поводу богохульника поступил гневный протест на латинском языке из отдела внешний сношений Ватикана. В своей полуночной рождественской проповеди в Sacred Peter's basil (базилике Святого Петра), при большом стечении публики, The daddy the Roman John Paul II (Папа Римский Иоанн Павел II) заклеймил позором действия старого грузинского вора и призвал народы к мирному сосуществованию и прекращению насилия и конфликтов.

В отделении судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы хранителя грузинских воровских традиций встречали как героя. Состоянием его здоровья интересовался министр иностранных дел Израиля лично. Даже отставной майор Пятоев, действия которого обсуждались Советом Безопасности Организации Объединенных Наций дважды, признал, что Папа Римский — это круто.

— Я внимательно слежу за новостями спорта, и недавно я узнал, что в штаб-квартире Международного олимпийского комитета в Лозанне было принято решение о том, чтобы разрешить транссексуалам принимать участие в Олимпийских играх. Согласно этому решению, атлеты, которые сделали операцию по смене пола и юридически это оформили, через два года после операции могут участвовать в Олимпиадах, — сказал Пятоев, — Но по сравнению с понтификом, который осуждает тебя в ночи при большом стечении публики — это семечки.

— Нежно трусь о ваши кирзовые сапоги, генацвале, — закончил свою речь растроганный до слез военнослужащий.

Сразу после этого от пациента, похожего на Ленина, поступила записка. В записке с пометкой «Срочно» и направленной по адресу: Москва, Кремль, старому грузинскому вору, сообщалось, что в отделении судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы кормят из рук вон плохо, младшие медбратья распускают руки, и в целом отделение выглядит хуже, чем сиротские приюты из фильмов ужасов. В качестве ответных мер предлагалось применить высшую форму пролетарской самозащиты — расстрел, а так же доверительно сообщалось, что пациент, похожий на Ленина, верит в Кобу, как в самого себя.

Поступок старого грузинского вора гневно осудила и Великий Вождь и Учительница. В пресс-релизе, распространенном секретариатом партии «Энергичная Работа», в частности, сообщалось следующее:

— … Да, действительно, мужчины, сделавшие операцию по смене пола, имеют преимущество над «натуральными» женщинами. По своей физической природе мужчины имеют более высокий уровень тестостерона и более высокую мышечную массу, а также больший объем легких и сердца. Однако медики однозначно доказали, что после операции по смене пола преимущества бывших мужчин в физической силе через определенное время нивелируются. В связи с чем партия «Энергичная Работа» еще раз подчеркивала свою приверженность идеалам борьбы за мир вплоть до полного удовлетворения законных требований арабского народа Палестины.

— Нет такой чистой и светлой мысли, которую бы Великий Вождь и Учительница не смогла бы выразить в грязной матерной форме, — неожиданно для всех констатировал шейх Мустафа, — Клянусь ушами дедушки моего верблюда, это не пройдет ей даром.

— Да что случилось, голубчик, — всплеснула руками Варвара Исааковна, — Каким образом она плюнула тебе в душу? Она же способствует твоей политической карьере.

— Вот именно. Недавно она организовал трансляцию по израильскому телевидению моей встречи с детишками, борющимися с сионистским врагом. Порой… (речь шейха прервали всхлипывания) когда ты плачешь… никому не видно твоих слёз… Иногда… когда тебе больно… никто не видит твоих страданий…, (на глазах шейха Мустафы заблестели слезы, он явно не мог сдержать нахлынувших на него чувств) Временами… Когда ты в беспокойстве… никому не видно твоих душевных мук… Часто… Когда ты счастлив… Никто не видит, как ты улыбаешься… Но стоит тебе хоть раз громко пукнуть… Ну кто ее просил делать трансляцию прямой!

— А ты прежде, чем почесать язык, вспомни, чистые ли у тебя руки? — сказал невосприимчивый к чужому горю конструктор крыла-парашюта.

— А вот это грязные инсинуации, — взорвался шейх Мустафа, — Я буду отвечать на ваши вопросы только в присутствии моего личного психиатра!

— В данном случае мы имеем дело с ситуацией, когда задета не только кора головного мозга, но и, так сказать, сама его древесина, — констатировал дерзкий воздухоплаватель. — По всей видимости, психикой несгибаемого представителя сексуальных меньшинств овладели идеи величия.

— У меня нет мании величия. Великие люди этим не страдают! — холодно возразил шейх Мустафа. — А выпадов против представителей сексуальных мы никому не позволим. Не хотите по-хорошему, уберем вазелин!

— Может тебе и ключ от квартиры, где девки визжат? — не мог остановиться конструктор крыла-парашюта, — или фаллоимитатор «Грезы чистой мусульманской девушки»?

— Средь кафеля и струй журчанья… — прервал разгоревшуюся было философскую дискуссию Кац, — оставьте в покое взволнованного шейха. В действительности Мустафа не коим образом не может представлять интересы сексуальных меньшинств. Доктор Лапша выставил ему диагноз: «Арахногомофобия», что переводится как «Боязнь паучков — гомиков». Но застенчивый шейх своего диагноза почему-то стесняется и старается выдавать себя представителя сексуальных меньшинств. Мы должны быть к нему снисходительными.

— Да я пассивный некрофил! — взорвался оскорбленный в лучших чувствах Мустафа, — мною, в соавторстве с доктором Лапшой, опубликовано фундаментальное исследование на тему «Рукоблудство как монопедерастизм», нашедшее широкий отклик в среде специалистов.

— Чтобы долго жить и не умирать, нужно многие годы пить чай с малиной и чесноком, — присоединился к дискуссии старик Ананий, — И пить, не чувствуя жажды, и во всякое время заниматься любовью — этим и отличаемся мы от животных! Ибо счастье есть удовольствие без раскаяния. В этом вопросе мы должны выработать единую политику, чтобы затем неукоснительно ей следовать. Что же касается шейха Мустафы, то его манера держать пальцы веером, на ногах дули — трогает, но не волнует. Так как чужие неприятности нам безразличны, если только они не доставляют нам удовольствие. Тем более, что лучше жен могут быть только жены, на которых еще не бывал.

— Емко! — констатировала медсестра Фортуна, — Ух, как Анания несет. Никак съел что-нибудь.

— Чистейшей воды словесный понос, — согласился с ней младший медбрат Кац.

— Съел бобра — спас дерево, — продолжил свою мысль старик Ананий, — Давно собирался посвятить этой теме историю, басню, оду или памфлет. Начинаться мой литературный опус будет следующим образом: «Приходит девочка в магазин. Дайте, пожалуйста, вон ту шоколадную фигурку. Какую: девочку или мальчика? Конечно мальчика! Там шоколада больше».

— Когда-то старик Ананий купил страуса. И страус снёс яйцо. Левой ногой, пьяному соседу по коммунальной квартире — развеял всеобщее недоумение майор Пятоев, — Юный натуралист обделался с легким испугом. Наматывайте на ус, девочки.

Выпад бравого майора почему-то вызвал в старике Анание приступ бдительности.

— Товарищ студент, почему вы явились на занятия военной кафедры в штанах наиболее предполагаемого противника? — строго спросил он Вову-Сынка, — И не пытайтесь вывести меня из себя! Поющие в терновнике, блюющие в крыжовнике… Моя сестра была такой страшной, что ей на шею вешали котлету, чтобы с ней играли собаки. Так что вам меня не запугать! И имейте в виду — кто с мечом к нам придет — тот получит в орало. Тут двух мнений быть не может. Ну что вы сидите? Когда курсанта вызывают, он должен встать и покраснеть.

— В орало, так в орало. Я всегда «за», — ответил оторопевший от такого напора Сынок, — Как по мне, так любая юбка лучше всего смотрится на спинке стула.

— Велика Россия, а переспать не с кем, — возразил старик Ананий.

Тема, поднятая стариком Ананием, взволновала многих.

— Дорогой! Любовь зла… А козлы этим пользуются, — сказала Бух-Поволжская, ласково почесывая шейха Мустафу за ухом.

— Протяну ноги в хорошие руки, — с большим чувством сообщила медсестра Фортуна.

— И скучно и грустно, и некому помять пролетарские груди, — посетовал пациент похожий на Ленина.

— А я всегда с большой теплотой вспоминаю свое детство — растроганно произнес доктор Лапша, — У меня было семь нянек, а у них — четырнадцать сисек.

А какого пола ваша жена? — неожиданно спросил его старик Ананий, но этот, быть может, несколько странный вопрос, только усилил атмосферу лирики и романтизма, растекающуюся по отделению судебно-психиатрической экспертизы.

— Я не в себе, когда я не в тебе… — полной грудью затянул Вова-Сынок что-то из классического репертуара.

— Лучше фаллический символ, чем символический фаллос, — произнес недоступную его собственному пониманию фразу офицер безопасности, и, гордый собственной эрудицией, оглядел окружающих. Но тут больничный раввин прошептал ему на ухо: «Застегни ширинку охламон, позади тебя притаился шпион!», и к офицеру безопасности вернулась всегда ему присущая бдительность.

— Что вы матом ругаетесь как маленькие дети? — спросил он присутствующих, хищно прищурившись, — Смотрите у меня! Я где нормальный, а где и беспощаден. Имейте в виду — рожденный ползать летит недолго!

Все присмирели, но офицер безопасности закусил удила.

— Мне ли вам объяснять, какова роль гипноза в социалистическом обществе? Я вас спрашиваю! — голос его звенел металлом, — Приведу пример редкой тупости, свидетелем которой мне пришлось быть. Если свет в туалете выключается со звуком «Эй», значит в туалете кто-то есть. Ну что тут не понятного?

— Если ты красной гигиене друг, руки прочь от пожатия рук! — горячо поддержала мнение офицера безопасности пациент похожий на Ленина. Он всегда легко шел на контакт с представителями охранки.

Что самое главное в лесу? — задал вопрос присутствующим конструктор крыла-парашюта, и сам дал на него ответ:

— Главное в лесу — туалетная бумага. Особенно в хвойном.

— Не выключающему свет — в трудовой уборной места нет! — продолжил гнуть свою линию пациент похожий на Ленина. Меньшевистский выпад воздухоплавателя он гордо проигнорировал.

После чего к разошедшемуся не на шутку офицеру безопасности вновь обратился старик Ананий.

— Скажите милейший, а не вредны ли фрукты с кладбища? — спросил он, стряхивая с Израиля Фельдмана невидимую миру соринку. После этого вопроса офицер безопасности психбольницы изменился в лице и не нашелся что ответить, но его честь и достоинство спасла работниц фабрики по производству туалетной бумаги.

— Мальчики, — сказала она, — я вижу, вы в любви ничего не понимаете. Мой возлюбленный — этот таинственный, могущественный, непокорный человек, символ всего, что неподвластно уму и силам зла, — настоящий молодец. Абдулла Второй, король Иордании, а речь идет именно о нем, является любящим его соотечественникам в образе голоса сфер. Невозможно вообразить себе подлинную мощь этого магического человека. Как и все вы, я тоже видела эскадрилью специально обученных дроздов, умеющих говорить голосом Абдуллы Второго и закрывать собою полнеба. Я находила его верные обнадеживающие знаки, отражения, на стенках кофейников. Слышала его дыхание из духовых шкафов в комнате младших медбратья, выходящее к людям вместе с ароматами пирогов с капустой, которые подаются по вечерам пациентам нашего отделения. Ощутить это дано далеко не всем. Это сакральная, завораживающая способность доступно только узкому кругу людей особенных.

— Если ее не остановить, то будет салют, и будут обмороки, — сказал доктор Лапша, — Чувства уже оставляют ее. В ее закатившихся глазах уже застывают слезы. Отделению судебно-психиатрической экспертизы все это ни к чему.

— Что вы собираетесь делать? — взволнованно спросил конструктор крыла парашюта.

— Планы наши просты и понятны — все в закрома Родины-матери, — успокоила его медсестра Фортуна, — Сейчас мы сделаем ей укол в попу.

— Прости меня за вчерашнее, я все исправил, — ласковым, умелым движением обняв работницу фабрику за плечи, сказал воздухоплаватель. — И не волнуйся, король Иордании уже купил тебе шубу и серьги. И этот укол он одобрил. Абдулла Второй сообщил мне это силой убеждения.

— На меня тоже выходили определенные силы, — прижавшись к широкой груди воздухоплавателя, сказала специалистка по производству туалетной бумаги — Но это не те самые силы, о которых ты, наверное, догадываешься, а совсем другие.

Вскоре после укола она уснула.

— Приятно видеть, когда один пациент психиатрической больницы по братски помогает другому в стиле, требуемом для создания должного психологического настроя легковнушаемой публики, — прокомментировал поступок конструктора доктор Керен.

— А так же наставляет колеблющихся и воодушевляет верных, — добавил больничный раввин, — и с равной силой являет свои дарования в самых разных науках, искусствах и ремеслах. Именно такие пациента нашей психиатрической больницы являют собой ее гордость и красу. Именно на них все мы должны равняться.

— Просто сфинктер сжимался от прилива чувств, — поддержал его офицер безопасности.

— А у меня поведения конструктора крыла-парашюта удовлетворения не вызывает, — возразила им медсестра Фортуна, — Я бы все деньги отдала, до последней копейки, чтобы только спать хорошо. А он не хочет.

— Бедняжка, — содрогнулся Кац, — Ее практически пытают. Предлагаю наградить медсестру Фортуну орденом «За героизм в постели».

— Всегда тебя везде готов, — морально поддержал сексуально бедствующую медсестру шейх Мустафа, — У меня только сейчас закончился понос. Трехнедельный. Опустошающий. Взрывной. Непредсказуемый. Я временно ослабел. Но беды медсестры Фортуны затронули самые сокровенные струны моей души.

— Спасибо, шейх, я тронута до слез, — откликнулась на зов Мустафы медсестра Фортуна. У меня тоже было трудное детство. Я надевала красное белье и ходила гулять на заброшенные пустыри, где обитали местные маргиналы. После моего первого появления рядом с костром основная часть этих маргиналов стала глубоко верующими людьми — я сильно страдала от угревой сыпи, а помада, которой я накрасила губы, чтобы завлечь насильника, размазалась до ушей. Пламя костра эффектно подчеркнула мою и без того броскую внешность. Увидев меня, вожак маргиналов, не сказав ни слова, обкакался. В тот же день его привезли в нашу больницу. Мое отрочество кончилось в 14 лет. Физрук напился, накрыл мне лицо тряпкой и трахнул меня, приговаривая: «Господи, прости, говорят, это от прыщей помогает!». Не помогло. Я восприняла это как признание в любви и начала дежурить в его подъезде. Соседи скинулись на кодовый замок и приказали дворнику стрелять солью в девочку с покрытым буграми и рытвинами лицом. Но, при моем появлении, у дворника дрогнула рука. Вскоре к родителям приехали родственники из Америки и предложили продать меня на органы. Мама просто не знала, что делать.

— Раньше я думал, что у медсестры Фортуны две извилины, — сказал по военному прямой Пятоев, — теперь понял, извилина всего одна, между ног.

— Есть ещё похер в похеровницах и ягоды в ягодицах! — радостно поддержал его офицер безопасности.

— А я считаю, что майор не прав. В корне, — с укоризной сказал Пятоеву больничный раввин, — Мы не должны считать чужие извилины или рассматривать их месторасположение. Такая глупость — это дар божий, и медсестра из народа гордо несет свое божественное предназначение.

— Майор, в сущности, не плохим мужик, просто у него было шесть ранений, из них четыре смертельных, — вмешался в беседу Кац, — его оценки суровой действительности хоть и грубоваты, но всегда окутаны ореолом храбрости и необычайной сообразительности участников описываемых событий.

— Жутко хочу женщину, — прервал Кац шейх Мустафа, — Жутко.

— Мы должны уважить желание шейха, — твердо сказал Пятоев, — Полагаю, что сексуально голодный токкаты Баха, зовущие к свободе, не услышит, а потому предлагаю дискуссию прервать.

— Читая вождя и учителя — пролетарскую суть ухватываем, — согласился с Пятоевым пациент похожий на Ленина. Известие о ранениях майора не могли поколебать его глубокой убежденности во вспыльчивости и большой физической силе бывшего майора