Белое на голубом

Глава 15.

Праздник шел уже несколько часов. Все действительно было очень красиво и Алексиору даже неожиданно понравилось. Оказывается, его в городе так любят...

Подарки несли все. Друзья, родственники, преподаватели и наставники (ослепительная улыбка Антионольфа, когда он расхваливал таланты царевича, просто затмевала солнце!), простые горожане, ремесленники, моряки, даже наемники и стража, даже трактирщики! Даже Нильду видел! Она была немного бледна, но улыбалась во весь рот. Робко подарила белую фарфоровую кружку, расписанную замысловатыми синими узорами. Голубыми драконами и белыми птицами.

Он успел шепнуть:

- Откуда достала?

Девчонка подмигнула и хихикнула:

- А, из страны Ши-Зинг. Товары оттуда везут сначала сушей, потом морем. Ты же знаешь, мой дед контрабандист...

В самом конце, после всех свои подарки делали царь с царицей. Вильмор произнес несколько остроумно-наставительных фраз и подарил ему корабль. Алексиор от восторга и от неожиданности на время утратил дар речи, разглядывая стоящую в порту красавицу-каравеллу под белыми парусами.

- Называть ее будешь сам, - услышал он.

- Я назову ее 'Евтихия', - он и не задумывался, как назвать свое новенькое судно, слова сами слетели.

При этих словах легкая тень набежала на прекрасное лицо государыни, а потом тень сменилась странной улыбкой. Она взяла Вильмора под руку и что-то ему шепнула на ухо.

Алексиор собирался прямо сейчас бежать в порт, но Вильмор остановил парня, возвращая его к действительности:

- Завтра. Это подождет.

Вслед за припадком эйфории к Алексиору вернулась тревога, в который раз за сегодняшний день юноша испытал беспокойство, он со вчерашнего дня не видел свою невесту. Оставалось только успокаивать себя мыслью, что его девушка не любит толчеи и шумных мероприятий. Что увидится он с ней вечером. Расскажет, сколько подарков ему надарили, а она по привычке будет смеяться над тем, что он любит подарки как маленький, а потом возьмет его руку и увидит все его глазами. Его новый корабль. Он ее непременно на нем прокатит... Завтра же!

Царевич улыбнулся своим мыслям и взглянул на брата. А его большой брат Вильмор отошел в сторонку со словами:

- А теперь подарок от царицы.

Естественно, народ радостно заволновался, приготовившись услышать, что скажет их любимая государыня. А та удивила всех. Обернулась к мужу и спросила:

- Можно мне объявить?

Вильмор прикрыл глаза и кивнул. Ярко блеснули глаза Онхельмы, когда она сказала во всеуслышание, обращаясь к толпе, наполнявшей площадь перед дворцом:

- Сегодня нашему царевичу Алексиору исполнилось 18 лет. По закону нашей страны он теперь совершеннолетний. Мой муж, государь Вильмор и я, - она слегка помедлила, - Объявляем, что ровно через год наследник Алексиор примет власть и будет коронован на царство. А потому я дарю ему символ царственной мудрости.

И одела на палец Алексиора кольцо с сапфиром.

Народ не совсем понял и слегка заволновался, тогда выступил старый царь Вильмор:

- Говорю вам сегодня, народ Версантиума, что во исполнение воли моей покойной супруги, урожденной Властительницы Страны морского берега, Мелисандры, наследником престола является наш приемный сын Алексиор. Теперь он достиг достаточной зрелости, чтобы принять царство. А этот последний год дается ему, чтобы успеть насладиться свободой, ибо дела государства ему просто не дадут вздохнуть. Зато, избавившись от короны, наслаждаться свободой буду я!

Царь ехидно взглянул на младшего брата и подмигнул, повернувшись к народу. Толпа взорвалась хохотом. Но царь не закончил:

- У меня еще одна новость.

Народ снова заволновался.

- Царица Онхельма в положении. У нас будет ребенок.

Крики восторга поднялись отовсюду:

- Виват! Виват царице! Виват государыне Онхельме!

Царице помахала толпе рукой и послала всем воздушный поцелуй. Да, народ любил ее! Она это оценила. Оценила и громко выкрикнула:

- А теперь начинается праздник! Пусть сегодня все веселятся! Пусть вино течет рекой!

Да. Народ не ошибся в своей царице, она была весела, полна жизни и здоровья, и она была прекрасна. Далеко не все смогли понять, почему государь Вильмор решил отречься от престола в пользу приемного сына Алексиора, когда его молодая жена готовится подарить ему его собственного ребенка.

Понятно, воля покойной царицы Мелисандры... Но все равно непонятно.

Не до конца понятно было и самой Онхельме. По дороге к пиршественному залу она спросила об этом Вильмора. Просто из любопытства, потому что ее планы были совершенно иные, и пожелания каких-то мертвых цариц для нее были пустой звук, как, впрочем, и пожелания старого мужа. Чистое научное любопытство.

- Вильмор, - она сделала круглые наивные глаза, - не пойми меня неправильно, я полностью поддерживаю твое решение оставить трон Алексиору, но объясни мне, чем оно вызвано. Ты ведь царь, и у тебя будет ребенок...

- Милая, - Вильмор коснулся рукой ее нежной щечки, - Видишь ли... Мелисандра была Владычицей по праву рождения. Она из древнего рода колдунов, на протяжении многих веков владевших этой страной. С незапамятных времен. И их дар передавался из поколения в поколение. А я был ее консортом. Мы поженились по любви, и прожили счастливую жизнь, правда, не слишком долгую... Всего двенадцать лет... Но именно ей принадлежала Страна морского берега. Если ей было угодно оставить на царстве меня, на то была ее воля. И если ей было угодно назвать следующим царем Алексиора, моего младшего сводного брата, как только он достигнет совершеннолетия, на то была тоже воля истинной правительницы. Вероятно, она видела в нем какой-то дар, раз сочла это возможным. У меня же никакого дара нет.

Она пыталась возразить, но Вильмор остановил ее:

- Я неплохо могу управлять государством, я знаю. Но ты не имеешь представления о всех тех тайнах, что скрывает власть над этой страной. Мне же эти тайны не подвластны, такого дара у меня нет. И передать его своему ребенку я не в силах. Потому это и будет Алексиор.

- Как скажешь, дорогой, - царица солнечно улыбалась.

Она готова была лопнуть от злости. Это же надо! Старый идиот! Дара у него нет! Зато у нее есть! И уж она-то этот дар своему ребенку сумеет передать!

Уфффф! Онхельма заметила, что стала в последнее время ужасно раздражительной. Точно беременность влияет... Кошмар... Надо радоваться жизни пока не превратилась в стельную корову, а еда еще доставляет удовольствие. Оооо, скоро еще и тошнить начнет!

А планы у Онхельмы были грандиозные. Чудесные планы! То странное чувство довольства, которое она испытала в саду, отправив на тот свет ненавистную слепую девчонку, вновь проснулось в ней. Будто кто-то новый поселился в ее душе, и этот кто-то с нетерпением ожидал наступления ночи, когда она сможет, наконец, насладиться победой.

***

Пир во дворце продолжался уже несколько часов. Отличное угощение, лучшие вина. Много смеха, радости, веселья. Много танцевали. Друзья Алексиора Маврил, Семнорф, Эфрот и даже Голен напропалую флиртовали с несколькими знатными девицами, приехавшими специально на праздник из провинции. А вот Алексиор сидел рядом с матерью весь вечер, почти не танцевал, что само по себе удивительно. А чего удивляться, он все высматривал Евтихию, и не мог дождаться, когда же праздник в его честь закончится. Если такова жизнь царя - то она ему уже сейчас не нравилась.

Матушки пятерых закадычных друзей сидели кружком и умиленно смотрели на взрослых сыновей. Так уж вышло, что все пятеро были вдовы. Ириаду поздравляли, она смущенно улыбалась, непонятно чему тревожась. Вроде все нормально, сынок вот он, на глазах. Только сердце материнское-то не обманешь... Фитира тоже не могла понять, куда девалась эта неугомонная девчонка Евтихия, впрочем, отсутствие дочери на пиру ее не удивляло, девушка шумных застолий не любила.

Государь Вильмор даже сам не ожидал - напился так, что говорил с трудом. Зато смеялся на радостях не переставая, пока царица не смилостивилась и не увела его укладывать спать. Алексиор собирался после ухода царственной четы посидеть еще полчаса для приличия и тоже сбежать. Он сунул руку в карман, вытащить платок, чтобы утереть вспотевший от жары лоб, и обнаружил кольцо, подаренное царицей. Он тогда снял его, чтобы получше рассмотреть игру камня, а потом механически сунул в карман - не было привычки носить кольца.

Царевич повертел в руках красивый сапфировый перстень, разглядывая с минуту, и одел на указательный палец. И тут он услышал это.

ЭТО...

Среди общего шума совершенно отчетливо услышал, что его зовут. Слов было не разобрать, но звала его Евтихия, и ему вдруг показалось, что она ждет его, чтобы... Что? Откуда это плотское желание в ее голосе...? Никогда раньше... У Алексиора закружилась голова, и стеснилось сердце.

Как зачарованный он пошел на этот зов.

Чем дальше шел, тем больше удивлялся, во-первых, почему-то приходилось преодолевать какое-то непонятное сопротивление, словно что-то мешает идти, а во-вторых, путь лежал в покои царицы! Странно... Но может, Евтихия пришла к государыне Онхельме в гости? Или просить о чем-то? Может...

Он постучался, голос изнутри ответил:

- Войдите.

Юноша вошел в небольшую гостиную, раньше ему не приходилось бывать здесь. Голос снова позвал:

- Сюда.

Его звали в следующую комнату, там была открыта дверь. Евтихия там? Алексиор пошел на зов. Стоило ему войти, смутился сразу. Потому что комната оказалась спальней. Огромная кровать под шелковым балдахином, горят свечи, женщина в полупрозрачном, просвечивающем пеньюаре стоит спиной. Золотые волосы. Царица. Черт!

- Простите, государыня, я ошибся комнатой, - забормотал молодой человек, - Простите, я сейчас уйду...

- Куда? - женщина обернулась, а дверь в комнату немедленно захлопнулась сама собой.

Алексиор остался в спальне с царицей наедине.

- Кошмар какой! - подумал юноша, испытывая неловкость и страшась поднять глаза на супругу брата.

- Алексиор, посмотри на меня.

Подняв глаза, Алексиор обнаружил, что она неожиданно оказалась совсем рядом. И что самое ужасное...

Она была под тонким шелковым халатиком голая! Да и халат тот прозрачный ничего не прикрывал, еле сходясь на талии, он открывал взгляду белую шею и красивые груди этой женщины, и что уж совсем ни в какие ворота - отрывал взгляду светлые кудряшки внизу живота и гладкие бедра!

Алексиор тут же отвел глаза и начал сбивчиво извиняться, думая только о том, как бы скорее сбежать отсюда. Царица Онхельма хрипло рассмеялась грудным смехом:

- Ты меня так боишься? Не бойся, выпей вина, у меня к тебе есть дело, - она протянула ему прозрачный бокал розового стекла, в котором странно клубилась какая-то опаловая жидкость.

Тот выпил не глядя, потом пробормотал:

- Яа-а-а не боюсь вас... Просто мне необходимо уйти. Неприлично...

- Неприлично? Ну что ты, - царица улыбнулась, взяла у него из руки бокал и спросила, - Понравилось питье?

И посмотрела выжидательно.

И что ж тут удивительного? Это она ему скормила знаменитую сыворотку страсти, вызывающую непреодолимую, животную похоть. Теперь он должен наброситься на нее, как голодный волк, забыв обо всем на свете.

Но бестолковый мальчишка и не думал заниматься с ней любовью! Все бормотал, что ему надо уйти. Какой дурачок. Явно ее боится. Что ж, придется начать первой. Она подошла вплотную и, прижавшись к нему голой грудью, впилась в губы парня поцелуем. Казалось, дело сделано, она его наконец-то получит.

А вот и нет!

Парень забился в ее руках как припадочный, отскочил, озираясь, и зашипел:

- Вы с ума сошли?! Сейчас же прекратите!! Г-где мой брат... о-отец... б-б-братт?!!! С-с-сумасшедшая! Что на вас нашло!

И все тер губы, словно поцеловал скользкую жабу.

Это стало последней каплей.

Что-то черное поднялось в душе Онхельмы, кто-то поселившийся в ней, возжелал немедленно проучить мерзавца. Как следует проучить! Чтобы знал в следующий раз, с кем имеет дело! Она уже и не контролировала то, что творила. Просто руки поднялись сами, смертельные багровые молнии возникли в ее ладонях, и она со всей яростью бросила их в Алексиора.

Подобной силы заряд мог бы снести стену и уничтожить дюжину солдат, но царевич против ожидания остался невредим, смертельное заклинание, перевернув половину вещей в комнате, отразились от него так, словно он был окружен невидимым щитом, и вернулось к Онхельме, ударив в нее всей своей разрушительной силой. Она еле успела выставить щит.

Все произошло в доли секунды. Алексиор даже не успел испугаться, он так и стоял, хлопая глазами, глядя, как корежит Онхельму, отлетевшую на пол к стене. Ее неудержимо рвало, кровь потекла из носа и ушей. И еще...

Она схватилась руками за живот и мучительно застонала от боли, глядя себе между ног. Из нее сначала потекла струйкой, а потом стала хлестать кровь. Смертельный заряд, который ей удалось отбить, убил ребенка. Онхельма зарыдала, скрючившись на полу.

Произощедшее не поддавалось пониманию. Выглядела царица ужасно, Алексиору даже стало ее жаль. Он пробормотал:

- Госпожа, может позвать лекаря...

И тут она пришла в себя. Из всех чувств в ней сейчас остался только дикий гнев. Онхельма дернула шнурок сонетки, вызывая прислугу, и подняла страшный крик. Через несколько секунд в комнату вломилась стража, перепуганная прислуга и, уж что самое для юноши кошмарное, прибежал сам Вильмор, которого разбудили вопли царицы.

От этого всего царь мгновенно протрезвел, он непонимающе уставился на открывшуюся ему абсурдную картину, на полуголую жену, на кровь, блевотину и следы борьбы в комнате. Его молодая красавица жена была в ужасном состоянии, а Алексиор, которого уж никак здесь не должно было быть, стоял напротив.

- Что... Что?

- Он зверь! Он меня избил и изнасиловал! - Онхельма продолжая рыдать, бросилась в объятия Вильмора, - Ребенок... Наш ребенок...

Вильмор сглотнул, глядя, на кровь залившую ноги жены, уставился на Алексиора, отказываясь верить своим глазам, не в силах вымолвить ни слова. Алексиор застыл без движения, нелепость и несправедливость обвинения лишили его дара речи.

Царь вздохнул, и устало произнес:

- Наследника запереть в одиночной камере до моего дальнейшего распоряжения.

Потом завернул Онхельму в плащ и, поддерживая за талию, увел из комнаты.

Алексиор воспринимал происходившее как во сне. Его заковали, потом, подталкивая алебардами, отправили в застенок и там заперли. Ждать дальнейших распоряжений государя.