Белое на голубом

Глава 64.

Коронация Алексиора, нового Властителя Страны морского берега состоялась день в день. Именно так, как хотел государь Вильмор.

Видели церемонию духи, живущие в этих местах. Но смотрели издали, не приближаясь.

- Он стал таким... - не смог выговорить свою мысль старейшина, темный Сафор.

Потом обратился к Морфосу:

- Ты с ним говорил?

- Нет.

- Мне не нравится, как он выглядит, - не мог успокоиться Сафор, - Боюсь, он что-то замышляет.

Морфор взглянул на темного из-под бровей, отвернулся. Потом проворчал:

- Не думаю, чтобы он натворил что-то непотребное.

- Я не об этом. Ты онимаешь, о чем я.

Да, Морфос понимал. Накануне коронации Алексиор ушел в дворцовый сад. Сказал, хочет побыть один. А сам пошел к любимой беседке Евтихии. Вернее, к тому месту, где раньше была ее любимая беседка. Долго стоял там и смтрел на море.

- Он же ничего с собой не сделает? - нерешительно пробормотал Нириель.

- Молчи! Не болтай глупости!- зашикали на него оба, и Морфос, и Сафор.

Молодой водный не ответил, слишком уж взволнованные лица были у обоих древних.

***

После дня коронации Алексиор примерно с месяц пожил во дворце, а потом, оставив управление царством на Голена, внезапно исчез. Несколько месяцев его никто не видел.

Доходили разные слухи. Говорили, что в землях страны пустынь видели молодого мужчину с белыми волосами и нечеловеческими голубыми глазами, также говорили, что он направлялся в земли орков, а оттуда к горной стране, туда, где раньше обитали драконы.

Потом он неожиданно вернулся.

Но стал совсем замкнутым, уходил каждый день к тому месту, где раньше была любимая беседка Евтихии, и подолгу сидел там. Один.

Он понял в первый же день, что именно здесь погибла его Евтихия. Просто никак не хотел с этим смириться. А дракон просто устал. Он так верил, что в фиордах его ждет счастье, разбитая надежда надломила его. Потихоньку и человек, и дракон пришли к единой мысли. Жизнь кончена, месть совершена, все потеряло смысл. Осталось передать царство тому, кто этого достоин, а самому уйти.

Только слабые отголоски надежды, слабой искоркой иногда вспыхивавшие в его сердце, не давали ему сделать это.

***

Великая царица Астинит с тех пор, как уехал ее личный секретарь, иногда бывала грустна. Разумеется, она слышала о том, что царица Онхельма скоропостижно скончалась, а законный наследник трона вернулся в Версантиум, и теперь страной морского берега правит царь Алексиор. Она улыбалась своим мыслям, не у каждой женщины в личных секретарях был великий царь, который к тому же еще и морской дракон.

Управлением государства Магрибахарт теперь начал заниматься ее сын, Его Величество Теврок Блистательный. Он даже делал некоторые успехи в этой области. Мать смотрела на это с умилением и снисходительно улыбалась, когда думала о его талантах. Однако он так до сих пор и не женился. Более того, стал присматриваться к молодым людям! Вот на это она смотрела уже без всякого умиления.

И, увы, царица не могла не признаться самой себе, что она отчаянно, просто ужасно скучала.

Ей уже даже пророческие сны совсем не снились!

И вот, в одну ночь...

На утро это была прежняя, решительная железная женщина. Евнухи как наскипидаренные носились по всему дворцу, выполняя ее распоряжения. Когда об этом донесли повелителю, он насторожился и решил сходить на разведку. Попытаться узнать, что у матушки на уме. Войдя в ее покои, повелитель Теврок удивленно уставился на еобранные в дорогу вещи.

- Матушка, ты собираешься куда-то ехать?

Матушка бросила на него быстрый взгляд и уклончиво ответила:

- Возможно, сын мой.

- А позволь узнать, с какой целью?

Она как-то странно посмотрела на потолок, потом на ее лице возникла мечтательная улыбка, и царица промолвила:

- Устраивать личную жизнь.

- Ээээ... Свою? - не удержался от вопроса Теврок.

- Возможно, - ответила царица.

И выражение ее лица при этом было ужасно лукавое.

***

Больше полугода жила Евтихия в доме Ли Сан Фу заточенная в клетке. Далекая страна Ши-Зинг, куда он ее привез, так и осталась для нее неузнанной. Потому что из клетки ее не выпускали, а окна в комнате были всегда закрыты и затянуты плотными шторами. Сначала она умоляла отпустить ее, потом пыталась отказываться от пищи. Но тогда ее стали кормить насильно. Девушка поняла, что теперь она просто рабыня, и от нее ничего не зависит, ей даже не удастся покончить с собой.

Она стала равнодушной ко всему, подавленной и давно уже не разговаривала. Однако Ли Сан Фу ничего не хотел замечать, он не оставлял ее в покое и со странной одержимостью прятал птицу словно самое дорогое сокровище. Но все-таки настал момент, когда даже ему стало ясно, что его пленница, эта дивная говорящая птица, чахнет.

Тот весенний день запомнился ему на всю жизнь.

Дом у Ли Сан Фу был довольно большой, по меркам страны Ши-Зинг. И двор был просторный. Но он неожиданно показался ему совсем маленьким, когда целый караван остановился посреди его двора. А из большой красивой повозки вышла темнокожая царственная женщина. Она прошла прямо в его кабинет, и велела немедленно отдать ему птицу.

- Ка-кааакую птицу..? - решил прикинуться Ли Сан Фу.

Женщина приподняла одну бровь, потом обернулась к одному из сопровождавших ее мужчин, которые показались капитану 'Ласточки' евнухами, взяла у него довольно большой кожаный мешок, явно с монетами, и бросила на пол.

- Ту самую птицу. Которую ты вез мне в подарок.

Внезапно осознав, кто перед ним, а заодно оценив размер мешка с деньгами, Ли Сан Фу смирился с мыслью, что с дивной говорящей птицей придется расстаться. Он вздохнул и пошел за клеткой, в которой сидела Евтихия, размышляя по дороге, золото или серебро в том мешке. Впрочем, зная великую царицу Астинит, он надеялся, что в мешке золото.

В своей повозке царица Астинит открыла клетку, достала из нее скучную, бесчувственную голубку, аккуратно сняла с ее лапок миниатюрные кандалы и тут же устроила ее в новой клетке, гораздо просторнее прежней. Запирая дверцу, Астинит поймала полный тоски укоризненный взгляд голубки, но она только улыбнулась, накрывая клетку пестрым покрывалом, и прошептала:

- Поверь, милая, это для твоей же пользы. Когда-нибудь потом спасибо мне скажешь.

Евтихия молчала. Ей было все равно.

А царица смотрела вдаль и улыбалась.

Теперь путь лежал в Версантиум.

***

В этот день он пришел к обрыву раньше чем обычно. Стоял, один как всегда, и смотрел вниз на острые камни, вокруг которых кружились и пенились волны.

- Довольно врать себе. Евтихия мертва. И ты это знаешь.

Дракон внутри него ответил волной неизбывной тоски.

- Ты ведь знаешь, давно уже понял, что именно здесь ее могила. Так что же держит тебя? Что держит тебя здесь? Твое царство прекрасно обойдется без тебя. Голен станет еще лучшим царем, чем ты. Зачем ты живешь? Что тебя держит? Что?

- Ничего, - ответил он себе.

- Тогда...

Он подошел к самому краю обрывавшихся отвесно в море скал. Если не жить вместе, так пусть хоть могила их будет...

А потом расправил руки, словно крылья и сорвался вниз.

Евтихия никогда не летала так быстро. Она неслась быстрее ветра, увидев его на краю обрыва и догадавшись, что он собирается прыгнуть.

Нет! Неееее... Неееет!!! Неужели она не успеет...

Прыгнул...

Она метнулась вниз, поровнялась с ним, с отчаянием выкрикивая его имя.

***

Высокий берег потому и назывался высоким, что он действительно высокий. Он только сорвался вниз, летя навстречу волнам, и вдруг услышал голос Евтихии. Неужели почудилось?

И тут он ее увидел. Белая голубка слетела с обрыва вниз и неслась к нему. Звала его, звала... Евтихия... голубка...

***

Сафор смотрел на них. Пораженно, затаив дыхание в каком-то благоговейном трепете. А потом спросил у Морфоса:

- Никогда не мог понять, зачем морскому дракону Астериону нужны были эти здоровенные как крылья плавники. А теперь понял. Это и были крылья.

Морфос ничего не ответил, он смотрел на них. На парящего в своем первом полете синего морского дракона и белую птицу, вьющуюся рядом. Когда-то очень давно... Ему уже приходилось видеть это однажды.

Просто... чтобы обрести крылья, дракону нужна была Птица Счастья.