Белый орк

Пролог

Альберт достал из кармана алого камзола платок и вытер потное лицо. Великая степь Марганар в середине августа — не самое лучшее место для путешествий. И дело даже не в страшной жаре и кровожадных слепнях. Куда опаснее кровожадные орки, раздробленные общины которых поселились в степи после Первой войны.

Впрочем, Альберт не особо переживал насчет зеленокожих кочевников. Карету сопровождал отряд первоклассных имперских гвардейцев, да и сам дипломат неплохо владел мечом. Более того, получив как следует по клыкастым мордам, орки перестали бесчинствовать и в последнее время предпочитают брать откуп золотом, а не жизнями ненавистных людей. Специально для этого под скамейкой Альберта позванивал на ухабах увесистый сундучок, полный драгоценного металла.

Отец Альберта, достопочтимый профессор Орлан Шайн, частенько говаривал: если часто о чем-то думаешь, это обязательно случится. Возможно, именно таким ненавязчивым способом всякие пифии и предсказатели видели недалекое будущее. Ранее Альберт не замечал за собой подобного дара, но в тот день с самого утра его мысли были поглощены степными варварами. Как оказалось — неспроста.

В окошко кареты постучались. Отодвинув заслонку, Альберт увидел красное покрытое испариной лицо капитана гвардейцев. Дипломат успел пожалеть бедолагу: каково ему под палящими лучами, да еще в латном доспехе. Капитан нервно поклонился, скорее даже кивнул, и доложил:

— Господин, орки на горизонте. Скачут в нашу сторону.

Сердце пропустило удар, затем мотнулось вперед испуганной ланью. Этого еще не хватало.

— Сколько?

— Не меньше сорока. Все вооружены.

Альберт мысленно хмыкнул. Еще бы. Кто вообще видел орка без оружия?

— Прикажите солдатам готовиться к бою. Но первыми не нападать, это ясно? Решим вопрос миром или откупимся. Терять груз никак нельзя.

У отряда имелось серьезное преимущество в скорости: орки, будучи гораздо крупнее и массивнее людей, не могли ездить на лошадях, а степные бизоны были куда менее расторопные, чем имперские скакуны. Но вот выносливости рогатым тварям словно сам бог отмерил. Если карета и оторвется, то лишь на жалкие минуты, а орки сильно свирепеют, если приходится долго гнать добычу.

Альберт приказал вознице остановиться — от судьбы один черт не убежишь. Сразу после остановки послышался глухой шлепок и удаляющийся топот. Вскоре к нему присоединились еще несколько. Шайн-младший схватил меч и выскочил наружу. От знаменитого непобедимого отряда осталась в лучшем случае половина, и та уже повернула лошадей в противоположную оркам сторону.

— Капитан, не смейте! Груз должен быть доставлен по назначению, это вопрос жизни и смерти!

Земля под ногами дрожала от десятков копыт громадных черных зверей. По мере приближения кочевников дрожь становилась сильнее и отчетливее. Это стало последней каплей, и конники рванули врассыпную, побросав копья и знамена. Альберт остался один на один с шайкой свирепых разбойников. И что-то подсказывало ему: пытаться откупиться в подобных условиях — дело бесполезное.

Варвары окружили карету. Злобные, с выпирающими из-под верхних губ кабаньими клыками, в кожаных обмотках, которые с большим трудом можно назвать одеждой.

Вперед выехал здоровенный варвар, разукрашенный белой краской с ног до головы — черточки и закорючки переплетались в мистические узоры, ведомые одним лишь шаманам. Копна нестриженных черных волос обрамляла скуластое лицо с массивной челюстью. Судя по многочисленным шрамам и дорогому, явно трофейному оружию, это был вожак общины.

— Ты, — рыкнул он, указав на Альберта пальцем. — Пошел вон. Груз теперь наш.

— Послушайте, — как можно спокойнее произнес дипломат, обратив к орку ладони. — Мы перевозим предметы старины: статуэтки, картины, музыкальные инструменты давно ушедшей эпохи. Уверяю вас, там нет ничего ценного. Но если вы оставите карету в покое, получите денежное вознаграждение. Компенсацию, так сказать.

Орк шумно выдохнул — ну точно бык, увидевший красную тряпку.

— Я Горрак Каменное Сердце, и я получу все, что захочу. И золото, и предметы. А теперь пошел вон, вслед за трусливыми собаками в блестящем железе. Иначе я убью тебя.

Альберт вздрогнул как от удара хлыстом. Вернуться домой — значит не только сложить голову на плахе, но и покрыть весь род несмываемым позором. Такого себе Шайн позволить никак не мог. Уж лучше погибнуть с честью в богом забытой степи, чем на глазах отца и всей столицы.

Не долго думая, дипломат выхватил меч и направил острие на орка. На секунду суровое изуродованное рубцами лицо осенила тень удивления, а затем вожак утробно расхохотался. Но сидящие вокруг него товарищи не спешили опускать туго натянутые луки.

— Стоит мне махнуть рукой, и ты станешь похож на пустынного дикобраза. Говорю тебе последний раз — вали отсюда покуда цел.

Альберт сумел выдавить из себя лишь одно слово:

— Нет.

— Да ты никак обезумел от страха, маленький человек! Хорошо, я принимаю твой вызов. Но чтобы духи предков не обвинили меня в бесчестии, драться с тобой будет не взрослый орк. Тарша, иди сюда!

В ряд орков вклинилась юная кочевница и спрыгнула на землю. Следом за ней увязалась огромная рыжая волчица, но девушка кратким рыком велела ей вернуться на место. Теперь Альберт понял замысел вожака. Против орка, на три головы превосходящего ростом самого высокого человека, у дипломата не было никакого шанса. Зато поединок с женщиной, куда менее крупной, можно было назвать честным. Ну, с небольшой натяжкой, разумеется.

Альберт отступил на шаг, перенес вес тела на левую ногу и взял меч двумя руками. Фехтовал он неплохо, но одно дело учебный бой с затупленным клинком, другое дело — драка с кровожадной кочевницей. Более того, орчиха была вооружена легким боевым топором, а как противостоять данному виду оружия Альберт понятия не имел.

Но и ударять в грязь лицом никто не собирался. Уж если умирать — то подобающе.

Тарша начала двигаться по кругу, не отводя взгляда от противника. Ее босые ступни, казалось, не оставляли следов на мягкой пыли — так аккуратно и плавно она ступала. Топорик был занесен над плечом, мускулистая рука напряжена до предела. Один удар — и голова Альберта расколется как перезревший арбуз, к гадалке не ходи. Шайн наклонил клинок так, чтобы в случае чего защитить бедную головушку. Тарша, едва заметив маневр, перебросила топор в другую руку. Карие, глубоко посаженные глаза орчихи непрестанно сверлили противника. Альберт старался не отводить взгляда, но вскоре понял, что впал в какой-то транс. Дипломат моргнул, встряхнул головой, и в этот миг кочевница атаковала.

Обух топора пролетел в опасной близости от виска, всколыхнув воздушной волной белые кудри. Альберт инстинктивно отшатнулся, но в тот же момент Тарша присела и ударила пяткой под колено. Дипломат пошатнулся, не удержал равновесия и растянулся в пыли. В следующую секунду орчиха уже восседала на поверженном враге с занесенным для последнего удара топором.

— Человек смелый, но глупый. Не умеешь драться — не доставай оружие, — подытожил вождь.

Альберт лежал ни жив ни мертв, вдыхая аромат крепкого пота и степных трав. Тарша глядела на добычу столь свирепо, что Шайн понял — быстрой смерти ему не даруют. Так и вышло.

— Что с ним делать, брат?

— Да что хочешь. — Горран потерял к человеку всякий интерес и рассматривал содержимое кареты. — Парни, тут целый ящик золота! И еще один, запечатанный. Грузите добычу, а телегу порубите на дрова!

Тарша поднесла топор к лицу Альберта и рассекла кожу на скуле. Дипломат был так напуган, что даже не обратил внимания на боль.

— Теперь ты мой раб. Будешь ухаживать за Стрелой.

Альберта связали и закинули на круп буйвола Тарши. Закончив с грабежом, отряд двинулся в глубину степи. Некоторое время Шайн пытался смотреть по сторонам пока окончательно не затекла шея, и он не окунулся лицом в вонючую жесткую шкуру.

Однако отдохнуть пленнику не дали. Вскоре Альберт почувствовал, как некто настойчиво тычет его пальцем в спину. Открыв глаза, новоиспеченный раб увидел жирного ухмыляющегося орка в разноцветном плаще и рогатом черепе на макушке. Вопреки расхожему мнению, далеко не все кочевники поджарые мускулистые воины. Среди них встречаются и толстяки, и коротышки, и калеки. Последних, ввиду образа жизни варваров, порой бывает очень много. Но орки никогда не бросают инвалидов и стариков, даже самые жестокие племена заботятся о боевых товарищах.

Альберт сразу понял, что перед ним шаман. Пестрые одежды, замысловатые амулеты и необычная шляпа выдавали в толстяке проводника в мир духов и стихий. Вот только что ему понадобилось от пленника?

— Знаешь, Грум очень переживал за тебя во время боя. Надеюсь, ты действительно не дурак, и Груму будет с кем поговорить.

— Кто такой Грум?

Толстяк расхохотался, затряс жирными боками.

— Грум — это шаман, — орк хотел хлопнуть себя в грудь, но попал по пузу, что неудивительно с его габаритами. — Шаманы не говорят о себе "я", ибо их душа и тело находятся одновременно в двух мирах. Грум Глаз Бури — полное имя шамана.

— И почему Грум переживал за меня?

— Грум любит новости и умных собеседников. Добыть свежие знания в степи трудновато. А ты знаешь орочий язык. Судя по всему, в совершенстве.

— Я дипломат. Я знаю все языки: эльфийский, гномий, гоблинский и многие другие, включая наречия.

— Ты умен и смел, Груму нравится это. Впрочем, насчет первого Грум не уверен. Возможно, пленник просто обезумевший от страха дуралей. Скажи, как обращаться к тебе?

— Альберт Шайн.

— Эй, Тарша, — позвал шаман.

Девушка сделал вид, будто не слышала разговора с пленником.

— Да, Грум.

— Если у раба выкроится свободное время, отпустишь его в мой шатер?

— Разумеется, шаман.

Грум подмигнул Альберту и достал из сумки вяленое мясо. Нет, не для пленника — для себя. Дальше толстяк ехал молча, активно работая челюстями.

Как и предполагал Шайн-младший, захвативший его отряд был лишь частью общины кочевников. Среди бескрайней степи ползло множество повозок, двигаясь от одной стоянки к другой. Иной жизни орки не ведали — только путь, только открытое небо. Никаких городов и общностей варвары не принимали: лишь благодаря этому были весьма малочисленны.

Альберт насчитал около сотни кочевников — среднее по размерам племя, встречаются кланы и побольше. Пленнику повезло в одном — будучи рабом сестры вождя ему не пришлось плестись в самом хвосте, вдыхая густую степную пыль. Тарша ехала ближе к голове каравана, но даже такая поездка мало отличалась от пытки. Хорошо, что до заката оставались считанные часы, и племя вскоре остановилось на ночлег.

Орки, давно привыкшие к подобной работе и знающие распорядок, быстро поставили шатры, зажгли и развели костер. Небольшая группа лучников ушла в сгущающийся мрак — наверное, на охоту. Еще десяток воинов выстроились караулом вокруг лагеря. Остальные собрались рядом с ароматно дымящимся чаном.

Пленник старался за всем наблюдать и запоминать. Пригодится при побеге.

От запаха свежего варева у Альберта заурчал живот. Он не ел полдня и получит свою порцию после всех, включая буйволов и волчицу. Так что на скорый ужин рассчитывать не приходится. Хорошо хоть с крупа сняли — в крохотной клетке все приятнее, чем на спине у скотины.

Сразу после трапезы пришел Грум, отпер дверцу и увел Альберта в свой шатер. Несмотря на вторую после вождя ступеньку в племенной иерархии, жил шаман довольно скромно. Три грубо сколоченных сундука и тощий кожаный пуфик на полу.

— Садись, — сказал Грум, указав на место перед собой.

Альберт кое-как разместился, чтобы веревки на руках и ногах не сдавливали жилы. Тем временем шаман поставил рядом с пленником один сундук, а из другого достал обветренный кусок сыра, вяленое мясо и настоящий деликатес — сушеные яблоки. Затем развязал рабу руки.

— Угощайся. Как говорят люди: чем богаты — тем и рады.

Несмотря на сильный голод, Альберт не забыл правила приличия — ел медленно, тщательно прожевывая маленькие кусочки. Шаман к угощению не притронулся — видимо, наелся похлебкой.

— В твоем ящике Грум нашел эльфийские безделушки. Куда ты вез их и зачем?

— Эльфам и вез. Император приказал вернуть украденное во время Первой войны.

Толстяк почесал второй подбородок.

— Грум знает, что острые уши любят искусство. Но отец дедушки Грума был еще жив во время Первой войны. Почему ты вез украденное именно сейчас? Прошло столько лет… Острые уши не настолько злопамятны.

Альберт вздохнул. Выдавать тайну орку не хотелось, но шаман единственный, кто может повлиять на вождя. Если удастся объяснить всю важность доставки, Грум может уговорить Горрана помочь.

— Империи нужны союзники, — попытался уклониться от прямого ответа Шайн-младший. — Возвращение культурных ценностей склонит эльфов в нашу сторону. Они станут более сговорчивыми.

— И что за угроза заставила гордых людей просить помощи у некогда заклятых врагов?

— Возможно, тебе будет трудно понять, но люди славятся своим единством. Империя победила в Первой войне лишь потому, что собрала под своим стягом все… племена. Но теперь некоторые хотят уйти, а другие и вовсе свергнуть Императора. Мы такого позволить не можем. Поэтому и нуждаемся в поддержке. Если вы поможете мне доставить сундук эльфам — Империя вас не забудет. Награду получите более, чем щедрую. Я не имею права говорить с вождем, в отличии от Грума.

— Интересная история, интересная. Грум ничего обещать не будет, но помочь попробует. Только завтра. Как говорят люди: утро вечера мудренее.

Следующую неделю Альберт днем ухаживал за Стрелой, а вечером развлекал Грума светскими беседами. Судя по всему, Шайн далеко не первый дипломат, побывавший в орочьем плену — слишком уж умным и осведомленным казался шаман.

Вот только слово держать не особо рвался. На все вопросы о разговоре с вождем Грум отвечал отговорками. Занят мол, дел полно, некогда выслушивать. Альберт слабо верил в то, что у вождя нет времени на общение с шаманом, одним из самых важных членов племени.

Что касается волчицы, то тут у пленника было куда больше успехов. Тарша уделяла слишком мало внимания своему зверю в промежутках между охотами. Отец Альберта держал целую свору гончих, поэтому дипломат прекрасно знал, как важен для собак уход и дрессировка. А волк, как известно, собачий предок и во многом повторяет поведение домашних питомцев.

Альберт регулярно вычесывал Стрелу и мазал особым отваром от кровожадных слепней. Вообще Шайн-младший очень неплохо разбирался в травах — обучение в Колледже естественных наук не прошло даром. Во время прогулок дипломат собирал всякие травки, сушил их и растирал в порошки. Оставался последний ингредиент для изготовления сонного зелья, и побег из мечты станет вполне себе явью.

И в ночь с воскресенья на понедельник Альберту повезло найти нужную траву. Она не требовала сушки, лишь измельчения. Смешав все компоненты в кармане изрядно потрепанного камзола, дипломат приступил к осуществлению плана. Орки еще не собрались на ужин, у костра крутились три поварихи, две из которых были заняты нарезкой мяса.

Альберт подошел к ним и попросил немного угольев, чтобы разжечь себе огня на обогрев. Орчихи не стали перечить рабу сестры вождя, который вдобавок якшался с шаманом. Махнули рукой и вернулись к своим делам. Альберт подождал, пока все отвернутся, и быстрым жестом отправил в чан горсть смеси. Поварихи постоянно добавляли в похлебку специи и ароматные приправы, поэтому не обратили на порошок никакого внимания. Перемешали и продолжили работу.

Альберт вернулся в клетку и стал ждать. За неделю кочевники поняли, что сбегать пленник не собирается, и следили за ним вполглаза, порой не удосуживаясь запирать дверцу. Вскоре по лагерю поплыл удивительный аромат, заставивший рот наполниться слюной. Видимо, травки дали о себе знать. Не прошло и минуты, как у костра собралось все племя, толкаясь и громыхая посудой. Все жадно хлебали варево и нахваливали поварих, а те лишь пожимали плечами.

Сразу после ужина всех разморил сон. Самые крепкие и выносливые добрались до шатров, большинство захрапело там же, где сидели — с ложками и мисками в руках. Альберт знал, что время действия зелья около получаса — увеличение дозы для некоторых могло стать смертельным, а дипломат не хотел убивать кочевников. Во-первых, они не сделали ему ничего плохого. Во-вторых, ему предстоял долгий путь через степь, а разъяренные мстители на хвосте — не самое лучшее подспорье.

Когда лагерь начал сотрясаться от могучего храпа, Альберт позвал волчицу.

— Стрелка! Гулять!

Хищница навострила уши и одним прыжком оказалась у клетки, метя пыль пушистым хвостом. Если бы Шайн не позвал грозного зверя на прогулку, она могла бы напасть при попытке покинуть лагерь — как никак сторожевая псина. То есть, волчица. Альберт хотел отыскать свой меч, но вскоре понял, что это длительная и бесполезная затея. Взял небольшую булаву у какого-то орченка, запалил факел и скрылся в ночи.

Стрела, не понимая, что происходит на самом деле, бегала вокруг, радостно повизгивая. Время от времени Альберт бросал ей любимую игрушку — обмотанный тряпьем кусок грязи, а Стрела приносила обратно. Таким образом дипломат намеревался избавиться от спутницы не причиняя вреда.

Лагерный костры остались далеко позади и почти скрылись во мраке ночи. Альберт уже выдохнул с облегчением, поздравляя себя с успешным побегом, как вдруг услышал утробное рычание. Стрела загородила беглецу дорогу, припав мордой к земле. На могучем загривке дыбом встала шерсть, верхняя губа дрожала, обнажив клыки.

— Что такое? — спокойно произнес Шайн, хотя у самого сердце едва не остановилось. — Мы гуляем, понимаешь? Гулять!

Стрела прижала уши и зарычала громче. Альберт бросил ей мяч, но волчица никак не отреагировала.

— Не шевелись, — прозвучало за спиной.

Шайн обернулся и увидел Таршу с луком в руках. Ну вот и все, добегался. Орки жестоко карают сбежавших рабов, чаще всего смертью. Либо условиями, к оной смерти приводящими.

— Я все объясню. Мы со Стрелой пошли погулять и заблудились. Правда, Стрела?

— Потуши факел, — рыкнула орчиха.

— Давай спокойно все обсудим. Я не…

Альберт заметил, что девушка смотрит вовсе не на него, а куда-то за плечо. Шайн осторожно повернул голову и заметил троицу лысых громил. Угрюмые морды были раскрашены алой краской, а в племени Горрана пользовались только белыми цветами.

— Клан Каменного Сердца, — проворчал один из незнакомцев, и в голосе читалось столько презрения и ненависти, что Альберт невольно вздрогнул. — Трусы и позор степи!

— Заткнись, Багряный Топор, иначе я отрежу тебе язык!

Орк коротко хохотнул.

— А сможешь ли? Разве Каменные Сердца еще не разучились драться? Ты хоть знаешь, с какой стороны нужно держать нож?

Приятели оценили шутку по достоинству.

— А ты проверь, плешивая собака.

— Дерзкая девчонка! Сами духи послали нам сестру вождя этой ночью. Не бойся, мы тебя не убьем. Мы знаем отличный способ, как досадить Горрану сильнее.

Орки надвинулись на Таршу, оставив перепуганного человека за спинами. Они так увлеклись грядущей расправой, что не стали обращать на беглеца никакого внимания. Альберт выхватил из-за пояса булаву, размахнулся и ударил ближайшего орка промеж лопаток. Сухо хрустнуло, громила зарычал и распластался на земле, загребая пальцами пыль. Ноги врага не двигались, значит, удар вышел именно таким, каким надо.

Сразу после этого тренькнула тетива, но Тарша от неожиданности промахнулась, угодив противнику в плечо. Не самая серьезная рана, особенно для кочевника. Он заревел и бросился на безоружную девушку. Тарша не успела выхватить охотничий кинжал и парировать атаку — топор попал в левый бок, разодрав кожаный жилет и глубоко войдя в плоть.

С третьим варваров сцепилась волчица, и тому стало уже не до драки. Орк визжал, хрюкал и пытался увернуться от острейших зубов, да только попробуй увернись от быстрого степного хищника. Тем временем раненый занес топор для последнего удара. Альберт не сумел бы помешать ему при всем желании — слишком большое расстояние разделяло их. Оставался последний шанс — дипломат размахнулся и метнул булаву. Рукоять угодила прямо в основание черепа и этого оказалось достаточно. Орк пошатнулся и упал на колени. Альберту оставалось взять копье искалеченного соперника и вонзить под лопатку.

Визг прекратился — Стрела разодрала последнему кочевнику горло и теперь обнюхивала хозяйку. Тарша выглядела очень плохо — жизнь покидала ее с каждой секундой. Альберт знал, что Стрела не бросит умирающую орчиху и не погонится за рабом. Шайн мог спокойно сбежать, но бросить женщину в беде… Отец бы точно не похвалил за столь низкий поступок. Вздохнув, дипломат снял камзол и обмотал вокруг талии Тарши, завязав рукава тугим узлом. Кровотечение скоро остановится, осталось только дотащить орчиху в лагерь, где ею займется шаман.

Но каким образом? Женщины степняков хоть и меньше габаритами, но для Шайна совершенно неподъемны. Тут взгляд дипломата упал на копья. За считанные минуты он соорудил волокуши из древков и трофейных шкур. Стрелка, несмотря на все ожидания, наотрез отказалась впрягаться в хомут. Пришлось тащить самостоятельно, благо Альберт успел уйти недалеко.

По дороге Тарша молчала и порой дышала так тихо, что дипломат останавливался и прислушивался — не померла ли она часом. К счастью, все обошлось. Вдалеке уже виднелись лагерные огни, только вот на теплый прием беглец мог не рассчитывать. Едва заметив раба и раненую сестру, Горран схватился за топор и ринулся в атаку. Лишь крик Тарши остановил его и спас Альберта от неминуемой смерти.

— Не трогай… раба…, - прохрипела орчиха перед тем как потерять сознание.

— Грум, сделай что-нибудь! — рыкнул вождь.

— Бегу, бегу! — отозвался шаман, громыхая склянками с какими-то отварами. — Не стойте столбами, тащите ее в мой шатер!

— Ты! — Горран стукнул пленника в грудь так, что тот едва не упал. — Если Тарша умрет, на быструю казнь не рассчитывай. Эй, парни! Свяжите его как следует и заприте! Пусть дозорные не сводят с него глаз до рассвета. А с восходом солнца духи решат судьбу человека!